Языкознание и литературоведение как несущие конструкции филологического «здания». Их методология

Неоднородность единой науки начинает ощущаться на уровне подходов к предмету науки. Так, с самого начала становления филологии стало очевидным противопоставление того, что позже назовут языкознанием и литературоведением в рамках анализа текста. Солидаризуясь с Я. Гриммом, который в предисловии к третьему изданию своей «Немецкой грамматики» разграничил два «рода изучения» языков, Ф.И. Буслаев указывает на особенности филологического и лингвистического подхода к языку.

Для филологии «язык есть только средство к изучению древней литературы, но средство, неистощимо богатое содержанием. Цель филолога достигнута, если он мало-помалу сживается с древним языком и, долго и непрерывно упражняясь вглядываться в него и чувственно и духовно, так усваивает себе его образ и состав, что свободно может употреблять его, как собственное врожденное достояние, в разговоре и чтении памятников литературы отжившей. Содержание и форма взаимно условливаются друг другом, так что с возрастанием уразумения речи и поэзии богатеет и содержание для грамматики. Идет она шагом более твердым, чем смелым, с взглядом более здравым, нежели проницающим вдаль на богато разнообразной поверхности, и, кажется, боясь исказить ее, не любит вскапывать ее в глубину. Такая грамматика преимущественное внимание обращает на синтаксис, которого нежная ткань дает знать о цветах и плодах изучаемой почвы и в котором особенно высказывается душа языка. Она не заботится о происхождении изменчивых звуков и отдельных форм, довольствуясь тщательным и обычным употреблением их в речи. В учении об образовании слов занимается она не столько обнажением корней, сколько производством и сложением слов. Все правила языка направляются к лучшим произведениям литературы и неохотно распространяются на области языка, не обработанные искусством и запущенные. Все грамматическое изучение неукоснительно служит критике словесных произведений, полагая в том свое призвание и цель» [Буслаев 1992: 28].

Лингвистический «род изучения» «углубляется в язык, как в непосредственную цель свою и менее заботится о живом и целом выражении. Действительно, можно изучать язык сам по себе и открывать в нем законы, наблюдать не то, что на нем выражается, а то, что живет и вращается в нем самом. В противоположность предыдущему, такое языкоучение можно назвать членоразлагающим, ибо оно более любит разнимать по частям состав языка и высматривать его кости и жилы, менее заботясь наблюдать свободное движение всех его членов и подслушивать нежное его дыхание. <…> Это изучение мало следит за ходом и судьбою литературы и находит себе такую же пищу в языке необработанном, даже в грубом диалекте, как и в возвышеннейших произведениях классических. Прежде всего берется оно за простейшие стихии в звуке и флексиях и в гораздо меньшей мере занимается синтаксисом» [Там же: 28].

Ф.И. Буслаев указывает на тех учёных, которые «филологически обрабатывали грамматику», и тех, кто «лингвистически обрабатывали языкознание», и выделяет Якоба Гримма, «совершеннейшего лингвиста», который «даёт своим лингвистическим исследованиям и филологический интерес». Этот опыт Я. Грима, по словам Буслаева, следует перенять русским языковедам. «Отечественный язык, по существу своему, необходимо должен подвергаться и филологическому, и лингвистическому способу исследования. Хотя лингвистическому следует преимуществовать, ибо нам неизвестнее происхождение форм своего языка, нежели употребление оных». Филолог, пишет далее Буслаев, должен «углубляться в подробности слов, оборотов, предложений и постоянно рассматривать частности в связке общим, ибо словесное выражение отличается от всякого другого именно тем, что во всяком предложении виднеется необходимая часть живого целого» [Там же: 29].

Очевидны две «самые побудительные причины для филологического объяснения; первая: при бедности общего содержания и так называемых гуманных идей в русских произведениях — неистощимое богатство языка, еще непочатого, свежего, мощного и глубокого; и вторая: при шаткости и болтливой неопределенности правил эстетических и критических — непреложные законы филологические. Именно глубоким и всеобъемлющим взглядом на подробности отличается человек знающий от профана; дилетан ты, не разумея техники искусства, хватаются за общие мысли произведения, т.е. за общие места; истинный знаток видит в ничтожной для непривычного мелочи высокое значение, ибо здраво понимает ее и чувствует ее отношение к целому» [Там же: 88].

Дифференциация филологии в известной мере также следствие того, что в ней нет одинаково понимаемого объекта изучения. Р.А. Будагов вслед за С.С. Аверинцевым указывает на «двуполюсность» филологии, которая с одной стороны, видится как содружество разных гуманитарных наук, а с другой — это «служанка текста», поскольку филологам приходится изучать старые и новые рукописи, комментировать их, прояснять трудные, а иногда и тёмные места того или иного текста [Будагов 1976: 14].

Неопределённость объекта изучения предопределяет неопределённость статуса науки (или наук). Так, В.В. Фёдоров образно назвал филологию «номинальной хозяйкой домов, фактическими владельцами которых являются литературоведение и лингвистика. Обе эти науки традиционно считаются “филологическими”, но в чём заключается их “филологичность”, никто не знает толком». «Пока не определён собственный предмет филологии как науки, до тех пор остаются неясными и весьма проблематичными те “принципиальные” отличия лингвистики и литературоведения, о которых весьма охотно рассуждают их представители. Не зная свойств рода, мы берёмся определить видовые отличия» [Фёдоров 1979: 37].

Дефиниции литературоведения и лингвистики

Сопоставим общепринятые определения литературоведения и языкознания (лингвистики). «Краткая литературная энциклопедия» (1967): литературоведение — это наука, всесторонне изучающая художественную литературу , её сущность, происхождение и общественные связи; это совокупность знаний о специфике словесно-художественного мышления, генезисе, структуре и функциях литературного творчества, о локальных и общих закономерностях историко-литературного процесса; в более узком смысле слова литературоведение — наука о принципах и методах исследования художественной литературы и творческого процесса. Литературоведение включает в себя ряд взаимосвязанных разделов: методологию и теорию литературы; историю литературы; литературную критику [Мейлах 1967: 331]. Современная энциклопедия практически повторяет это определение [НИЭ 2000: 10: 172]. Лингвистика определяется как учение о языке, исследующее закономерности его структуры, функционирования и развития, включающее сравнение отдельных языков с целью выявления генетических и типологических связей между ними.

Как видим, в дефинициях литературоведения и лингвистики практически нет общих элементов, хотя принципиально они должны быть, поскольку для филолога, будь он языковедом или литературоведом, текст не только объект, но и предмет исследования. Текст для филолога — не документ, а монумент, достойный всестороннего изучения. Хотя наличие двух безусловных единиц филологии — слова и текста — явно стимулирует мысль о наличии не менее двух научных дисциплин.

Своеобразие предмета литературоведения

В чём же видится принципиальное отличие литературоведения от лингвистики, что послужило их рубежом? Критерием разграничения служит характер отражённой действительности, явленной в тексте, — собственно отражённая действительность для языковеда и креативно отраженная действительность для литературоведа. Лингвисту интересен любой текст, а литературоведу — текст, представляющий так называемую «художественную действительность» («художественную реальность», «поэтическую реальность», «художественный мир») (см. например: [Епанчинцев 2008]). Эту действительность можно назвать креативной, поскольку она не отражена, а возникла в голове индивида, правда, на основе действительности отражённой. Литературовед и фольклорист А.П. Скафтымов называл это «творческим искажением» жизни.

Д.С. Лихачёв в статье «Внутренний мир художественного произведения» писал, что каждое художественное произведение отражает действительность в своих творческих ракурсах, что внутренний мир художественного произведения имеет свои собственные взаимосвязанные закономерности, собственные измерения и собственный смысл как система. «Литература “переигрывает” действительность. Это “переигрывание” происходит в связи с теми “стилеобразующими” тенденциями, которые характеризуют творчество того или иного автора, того или иного литературного направления или “стиля эпохи”. Эти стилеобразующие тенденции делают мир художественного произведения в некотором отношении разнообразнее и богаче, чем мир действительности, несмотря на всю его условную сокращённость» [Лихачёв 1968: 79].

Развитию идеи «мира» в литературоведческом дискурсе посвящена монография В. Фёдорова «О природе поэтической реальности». Появление слова «мир» не случайно: оно свидетельствует о том, что наука о литературе не совсем удовлетворена термином «литературное произведение» как обозначением ближайшего и непосредственного предмета изучения. Словом «мир» литературоведение пытается определить предмет своего изучения [Фёдоров 1984: 3].

Лингвистику же интересует не только текст, но и материал, из которого выкроен текст, а также инструмент, с помощью которого возникает этот самый текст, — язык.

С самого начала своего появления в XIX в. «филологическое литературоведение», по словам С. Зенкина, развивалось как наука об избранных, классических, текстах, и этим оно отличается от литературной критики, которая в принципе просто обязана откликаться на любой, даже самый ничтожный текст. Литературовед свои исследовательские процедуры начинает с ценностного отбора [Философия и филология 1996: 46].

Инициаторами радикального «раскола» в традиционной для XIX в. единой словесности (филологии) стали лингвисты. Так, И.А. Бодуэн де Куртенэ полагал, что языкознание может принести пользу в ближайшем будущем, «лишь освободившись от обязательного союза с филологией и историей литературы». Выдающийся языковед, открещиваясь от принадлежности своей науки к филологии и мечтая о самостоятельности университетских кафедр языкознания, считал более перспективными связи лингвистических кафедр с кафедрами социологическими и естественно-научными [Бодуэн де Куртенэ 1963: 18].

Сложные отношения лингвистики с литературоведением ярко проявились в научной биографии Л.В. Щербы. Так, Р.А. Будагов вспоминал, как менялось отношение к филологии у одного из самых крупных русских лингвистов нашего столетия — у академика Л.В. Щербы (1880-1944) [Будагов 1976: 21]. По признанию Щербы, после публикации «Курса общей лингвистики» Соссюра (1916) филологию стали забывать. Мы, лингвисты, — сообщал Щерба, имея в виду ту эпоху, — презирали филологов. Так относиться к филологии было тогда в моде… И лишь постепенно получился возврат лингвистики к филологии, и все поняли, что лингвист не может не быть филологом, поскольку в основе филологии лежит отличное понимание текстов. У самого Л.В. Щербы этот «возврат лингвистики к филологии» произошёл уже в двадцатые годы: «Мостик между языковедением и образованным русским обществом» был сломан. Его необходимо восстановить», — заключал Л.В. Щерба. Этому своему завету академик был верен всю свою последующую жизнь в науке. Уже в посмертно опубликованной статье «О задачах лингвистики» он писал о необходимости возвратиться к филологии, любви к языку, как средству выражать мысли и чувства. «Я же зову любить, наблюдать и изучать человека …как единственного истинного носителя языка» [Щерба 1962: 98].

Расхождение языковедения и литературоведения как автономных частей единой прежде словесности — это результат сознательного выбора каждого исследователя слова. Показателен пример с научной судьбой А.А. Реформатского, который, обучаясь в Московском университете в 1918-1923 гг., тяготел к литературоведению. Свидетельством тому его первое опубликованное научное исследование «Опыт анализа новеллистической композиции». Однако завершил он учёбу в университете не на литературном, а на этнологолингвистическом отделении убеждённым лингвистом. Ученик Д.Н. Ушакова свой отказ от литературоведения объяснил тем, что, по его мысли, надо изучать данность, а не то, что за ней стоит. А данность — это текст, его морфология, его языковая составляющая. Хорошим поэтиком, специалистом по поэтике, считал А.А. Реформатский, может быть только тот, кто хорошо и правильно понимает язык. Однако первоначальный интерес языковеда к литературоведению даром не прошёл. Прекрасное знание самих литературных текстов, их типологии, особенностей публикации углубляло его лингвистическую мысль. Своеобразное сочетание литературных и лингвистических интересов в университетские годы способствовало становлению выдающегося отечественного филолога [Иванова 2011: 50]. Налицо пример того, как разъединяясь, филология сохраняла потенциальную общность.

Литературоведение и лингвистика. Литературоведение как одна из филологических дисциплин.

Литература (лит. lit(t)eratura – букв. написанное, от lit(t)era – буква + tura – суффикс, имеющий то же значение, что русские ʼʼ– остьʼʼ и ʼʼ– естьʼʼ).

Термином ʼʼлитератураʼʼ называют также любые произведения человеческой мысли, закрепленные в письменном слове и обладающие общественным значением (научная литература, справочная литература и т.п.). При этом, в обычном и строгом смысле слова литературой называют произведения художественной письменности.

Термин ʼʼлитератураʼʼ (или, как говорили раньше, ʼʼизящная словесностьʼʼ (Белинский В.Г.)) возник сравнительно недавно и начал широко распространяться лишь в XVIII веке (вытеснив термины ʼʼпоэзияʼʼ, ʼʼпоэтическое искусствоʼʼ, которыми сейчас обозначают стихотворные произведения). Термин был вызван к жизни книгопечатанием, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ, появившись в серединœе XV века, сравнительно скоро сделало ʼʼлитературнуюʼʼ форму бытия искусства слова господствующей; раньше искусство слова существовало преимущественно для слуха, для публичного исполнения и понималось как искусное осуществление ʼʼпоэтическогоʼʼ действия средствами особого ʼʼпоэтического языкаʼʼ.

В самые ранние эпохи исторической жизни народов у них не было ʼʼлитературыʼʼ. Она возникает лишь тогда, когда каждый народ так или иначе овладевает письменностью – создает или заимствует определœенную систему знаков для записи отдельных высказываний или целых словесных произведений.

Овладев письменностью в те времена, когда у них только возникал классовый строй и государственная власть, люди долго не умели печатать словесные произведения. У европейских народов печатное дело стало распространяться в серединœе XV века. В Германии первопечатником был Иоганн Гутенберг, изобретший в 1440-ом году печатный станок. В России книгопечатание началось при Иване Грозном (XVI век), первопечатником считается Иван Федоров, открывший в Москве в 1563-ем году типографию. Но его начинание не получило широкого распространения, книгопечатание начало бурно развиваться лишь в начале XVIII века, в эпоху Петра I.

До появления печати литература, в т.ч. и художественная, существовала только в рукописях. В древности и в средние века для записи произведений в разных странах использовались глиняные и деревянные доски, выделанная кожа (пергамент), береста͵ лубяные полосы (ʼʼлубʼʼ), и лишь гораздо позднее – бумага (в Европе – с XI , в России – с XIV века).

Первоначально литература не выделялась из письменности в широком смысле этого слова. В древнейших памятниках (таких как ʼʼСлово о законе и благодатиʼʼ митрополита Илариона, ʼʼПовесть временных летʼʼ и др.) элементы словесного искусства существуют в неразрывном единстве с элементами религии, зачатками естественных и исторических знаний, моральными и практическими указаниями и т.п. Синкретический характер ранних литературных памятников не лишает их эстетической ценности. Наследие древнейших времен образует своего рода фундамент литературы, история которой насчитывает несколько столетий.

Литература представляет собой одну из форм общественного сознания, значительное явление в общественной жизни. Она отражает духовную жизнь и материальный быт людей на протяжении многих столетий, представляя собой, таким образом, важнейший способ познания мира. ʼʼЛитература – это, так сказать, сокращенная всœелœеннаяʼʼ, – указывал Салтыков-Щедрин М.Е.

Литературные произведения обогащают человеческий опыт, расширяют кругозор, формируют отношение к жизни в целом и ее отдельным явлениям. По словам Горького М., искусство – активная сила, оно ʼʼвсœегда есть борьба за или против, равнодушного искусства нет и не должна быть, ибо человек не фотографический аппарат, он не фиксирует действительность, а или утверждает или изменяет ее...ʼʼ.

Есть существует некое явление, возникает и наука, его изучающая (ботаника – растительный мир, зоология – животный мир и т.п.). Бесспорная значимость литература порождает специальную научную дисциплину, ее изучающую.

Литературоведение – одна из двух филологических наук - сфера научных знаний о литературе. Другая филологическая наука - ϶ᴛᴏ наука о языке – языкознание , или лингвистика (от лат. lingua – язык). У этих наук много общего: обе они – каждая с собственных позиций – изучает явления словесности. По этой причине на протяжении последних столетий они развивались в тесной связи друг с другом под общим названием ʼʼфилологияʼʼ (от др.-греч. phileō – люблю и logos – слово)..

По существу, литературоведение и лингвистика – различные науки; каждая из них имеет свой предмет и свои познавательные задачи. По этой причине эти науки пользуются разными принципами при собирании, сопоставлении и классификации материала, применяют разные методы его изучения.

Лингвистика изучает явления словесности, точнее, явления словесной деятельности людей, чтобы установить особенности закономерного развития языков, на которых говорят и пишут различные народы во всœем мире.

Литературоведение (от русск. литература + ведать, то есть ʼʼзнатьʼʼ) изучает художественную литературу различных народов мира для того, чтобы понять особенности и закономерности развития ее содержания и выражающих его форм.

Литературоведение и лингвистика постоянно взаимодействуют между собой и оказывают друг другу помощь. Наряду с другими явлениями словесности художественная литература служит очень важным материалом для лингвистических наблюдений и выводов об общих особенностях языков тех или других народов. Но особенности языка художественных произведений возникают в связи с особенностями их содержания. И литературоведение может очень многое дать лингвистике для понимания этих содержательных особенностей художественной литературы, объясняющих свойственные ей особенности языка. Со своей стороны литературоведение при изучении формы художественных произведений не может обойтись без знаний особенностей и истории тех языков, на которых эти произведения написаны. В этом случае ему на помощь приходит лингвистика. Эта помощь бывает различной при изучении литературы на разных ступенях ее развития (древнерусская литература, литература XVIII века, современная литература).

Данные лингвистики оказывается особо значимыми в том случае, в случае если изучаются древние или средневековые литературы, написанные языком, который понятен только специалистам. При изучении литератур последних столетий также требуется помощь со стороны лингвистики (но в меньшей степени). Литературные языки различных народов, на которых создавались и создаются художественные произведения, возникая сравнительно поздно, постепенно исторически развиваются. В них происходит изменения лексического состава и грамматического строя: одни слова устаревают, другие получают новое значение, появляются новые обороты речи, по-новому применяются синтаксические конструкции и т.д. Вместе с тем, в своих произведениях писатели нередко пользуются в какой-либо мере (в речи действующих лиц, в повествовании рассказчиков) местными и социальными диалектами, отличающимися по своей лексике и грамматике от литературного языка того же народа. Опираясь на лингвистические знания, литературоведы должны учитывать всœе это при оценке произведений.

Вопрос о том, что именно является предметом литературоведения, разрешается учеными неоднозначно. Так, Поспелов Г.Н. указывает, что ʼʼпредметом литературоведения является не только художественная литература, но и вся художественная словесность (выд. авт.) мира – письменная и устнаяʼʼ (Поспелов Г.Н. Введение в литературоведение. – М., 1976, с.5). В то же время большинство ученых отмечает, что предметом литературоведения является прежде всœего письменная литература. Классическим можно считать следующее определœение: ʼʼЛитературоведение - сфера научных знаний о художественной литературе, ее происхождении, сущности и развитииʼʼ (Литературный энциклопедический словарь. Под. ред. Кожевникова В.М., Николаева П.А. – М., 1987, с.198).

В то же время, несмотря на существование фольклористики, изучение устного народного творчества, действительно, оказывается невозможным без широких лингвистических и литературоведческих знаний.

Литературоведение и лингвистика. Литературоведение как одна из филологических дисциплин. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Литературоведение и лингвистика. Литературоведение как одна из филологических дисциплин." 2017, 2018.

Литературоведение 1 - одна из двух филологических наук - наука о литературе. Другая филологическая наука, наука о языке, - языкознание, или лингвистика (лат. lingua - язык). У этих наук есть много общего: обе они - каждая по-своему - изучают явления словесности. Поэтому на протяжении последних столетий они развива­лись в тесной связи друг с другом, под общим названием «филология» (гр. phileo - люблю и logos - слово).

По существу, литературоведение и лингвистика - различные науки, так как они ставят перед собой разные познавательные задачи. Лингвистика изучает всякие явления словесности, точнее, явления словесной деятельности людей, для того чтобы установить в них особенности закономерного развития тех языков, на которых говорят и пишут различные народы во всем мире. Литературове­дение изучает художественную литературу различных на­родов мира для того, чтобы понять особенности и законо­мерности ее собственного содержания и выражающих их форм.

Тем не менее литературоведение и лингвистика постоянно взаимодействуют между собой и помогают друг другу. Наряду с другими явлениями словесности худо­жественная литература служит очень важным материа-

1 Это слово образовано по аналогии с соответствующим немецким названием Literaturwissenschaft.

лом для лингвистических наблюдений и выводов об общих особенностях языков тех или других народов. Но особен­ности языков художественных произведений, как и всяких других, возникают в связи с особенностями их содержа­ния. И литературоведение может очень многое дать линг­вистике для понимания этих содержательных особеннос­тей художественной литературы, объясняющих свойствен­ные ей особенности языка. Но со своей стороны литерату­роведение в изучении формы художественных произве­дений не может обойтись без знаний особенностей и исто­рии тех языков, на которых эти произведения написаны. Здесь ему на помощь приходит лингвистика. Эта помощь бывает различной при изучении литературы на разных ступенях ее развития.

Предметом литературоведения является не только ху­дожественная литература, но и вся художествен­ная словесность мира - письменная и устная. В самые ранние эпохи исторической жизни народов у них вообще не было «литературы». Литература у каждого на­рода возникала только тогда, когда он так или иначе овладевал письменностью - создавал или заимст­вовал определенную систему знаков для записи отдельных высказываний или целых словесных произведений. До соз­дания или усвоения письменности все народы создавали словесные произведения устно, хранили их в своей кол­лективной памяти и распространяли в устной передаче. Так возникали у них разного рода сказки, легенды, песни, пословицы, заговоры и т. п.

В науке все произведения устного народного твор­чества получили название «фольклор» (англ, folk - на­род, lore - знание, учение). У каждого народа трудящиеся массы продолжали создавать произведения устного твор­чества и после возникновения национальной письменности, которая долгое время обслуживала преимущественно гос­подствующие классы и государственные, а также церков­ные учреждения. Фольклор развивался параллельно с ху­дожественной литературой, взаимодействовал с ней и не­редко оказывал на нее большое влияние. Он существует и в наше время.

Но и художественная литература в разные историчес­кие эпохи имела различные возможности своего сущест­вования и распространения. Народы овладевали письмен­ностью обычно в те времена, когда у них только возникал классовый строй общества и государственная власть. Однако печатать свои словесные произведения они долго

еще не умели. У самых передовых народов Западной Европы печатное дело стало распространяться только в середине XV в. Так, в Германии первопечатником был Иоганн Гутенберг, изобретший печатный станок в 1440 г. В России при Иване IV (Грозном) первопечатником был дьякон Иван Федоров, открывший в 1563 г. в Москве свою типографию. Но его начинание не получило тогда 1 широкого признания, и печатное дело развилось у нас только в начале XVIII в., в царствование Петра I.

Переписывать большие произведения от руки было очень трудоемким и кропотливым делом. Им занима­лись переписчики, часто люди духовного звания. Их труд был долог, и произведения существовали в срав­нительно небольшом количестве копий - «списков», из ко­торых многие были сделаны с других списков. При этом связь с оригиналом произведения нередко утрачивалась, переписчики часто вольно обращались с текстом произве­дения, внося в него свои поправки, дополнения, сокраще­ния, а также случайные ошибки. Подписывались под спис­ками переписчики, а имена авторов произведений постоян­но забывались. Авторство некоторых, иногда самых значи­тельных произведений, например «Слова о полку Игореве», пока так и не удалось твердо установить.

Вследствие этого научное изучение древних и средне­вековых литератур - дело очень сложное. Оно требует нахождения рукописей в старинных книгохранилищах, ар­хивах, сравнения различных списков и редакций произ­ведений, их датировки. Определение времени создания произведений и на основе их списков происходит путем исследования материала, на котором они написаны, мане­ры.письма и почерка переписки, особенностей языка ав­торов и самих переписчиков, состава фактов, лиц, собы­тий, изображенных или только упоминаемых в произве­дениях, и т. д. И здесь лингвистика приходит на помощь литературоведению, давая ему знания по истории развития тех или иных языков, расшифровывая те или иные систе­мы знаков и записи. На этой почве и возникла отдельная филологическая дисциплина (часть науки), получившая название «палеографии», т. е. описания древностей (гр. palaios - древний, grapho - пишу). Изучение литературо­ведами древних и средневековых литератур разных наро­дов невозможно без углубленного знания лингвистики и палеографии.

При изучении литератур последних столетий требуется помощь и со стороны лингвистики (но в меньшей степени).

Литературные языки различных народов, на которых соз­давались и создаются художественные произведения, воз­никая сравнительно поздно, постепенно исторически раз­виваются. В них происходит изменение лексического сос­тава и грамматического строя: одни слова устаревают, другие получают новое значение, появляются новые оборо­ты речи, по-новому применяются синтаксические конст­рукции и т. д. Кроме того, в своих произведениях писа­тели нередко пользуются в той или иной мере (в речи действующих лиц, в повествовании рассказчиков) местны­ми социальными диалектами, отличающимися по своей лексике и грамматике от литературного языка того же наро­да. Опираясь на лингвистические знания, литературо­веды должны учитывать все это при рассмотрении произ­ведений.

Но создание художественных произведений и их появ­ление в печати часто оказываются процессами очень сложными. Нередко писатели создают свои произведе­ния не сразу, а в течение длительного времени, внося в них новые и новые поправки и дополнения, приходя к новым вариантам и редакциям текста. Известны, например, не­сколько вариантов поэмы Лермонтова «Демон», две ре­дакции «Тараса Бульбы» и «Ревизора» Гоголя. По тем или иным причинам писатели поручают иногда редакти­рование и подготовку к печати своих произведений дру­гим лицам, которые, проявляя свои интересы и вкусы, вносят в текст те или иные изменения. Так, Тургенев, ре­дактируя стихотворения Фета, поправлял их в соответст­вии со своими эстетическими требованиями. Катков, пе­чатая роман «Отцы и дети» Тургенева в журнале «Рус­ский вестник», искажал его текст в угоду реакционным политическим взглядам. Часто одно и то же произведение как при жизни писателя, так и после его смерти печатает­ся несколько раз и в разных редакциях. Так, Л. Толстой трижды публиковал роман «Война и мир» с существен­ными изменениями в тексте. Нередко цензура требовала от писателя и от редактора изменений и сокращений текс­та или даже запрещала появление отдельных произведе­ний в печати. Тогда произведения оставались в рукопи­сях, архивах писателей, журналов, издательств, печатались или без имени автора (анонимно), или за границей, в из­дательствах других стран. Так, до сих пор не установлено с полной определенностью, кто был автором присланного из Сибири стихотворного ответа Пушкину на «Послание в Сибирь» - А. Одоевский или кто-то другой из ссыльных

декабристов. Роман «Пролог», написанный Чернышевским в ссылке, не мог появиться в печати в России и был опуб­ликован в Лондоне только много лет спустя после его создания.

Литературоведы часто должны вести трудную и слож­ную работу над установлением подлинности текстов, их полноты и законченности, их соответствия воле автора и его замыслам, принадлежности их тому, а не другому пи­сателю и т. д.

Поэтому в составе литературоведения сложилась осо­бая дисциплина, получившая название «текстологии». Если литературоведы, изучающие древнюю и средневеко­вую словесность, должны хорошо овладеть соответст­вующими разделами лингвистики и палеографии, то лите­ратуроведы, изучающие новую и новейшую литературу, должны опираться на лингвистические исследования и данные текстологии. Иначе они могут допустить грубые ошибки в понимании и оценке произведений.

Владислав Николаенко

И мена разных наук часто кончаются на -логия. Всякий школьник знает, что это – от греческого слова “наука”. Это верно, но первое и главное значение греческого logo – “слово, речь”. И в слове филология последняя часть – не та, что в слове биология. Филология – любовь к слову. Так называется целый ансамбль наук, который изучает основу человеческой культуры – общение людей посредством речи. Филология появилась ещё в древности, когда язык древних памятников (прежде всего поэм Гомера) стал трудным и малопонятным, и всегда служила подспорьем читателю. Впоследствии она распалась на целый ряд наук, помнящих, однако, о своём былом единстве. Главные из них – лингвистика (языкознание) и литературоведение. Что может и чего не может наука о литературе

Первое знакомство с литературоведением часто вызывает смешанное чувство недоумения и раздражения: почему кто-то учит меня, как нужно понимать Пушкина? Филологи отвечают на это так: во-первых, современный читатель понимает Пушкина хуже, чем ему кажется. Пушкин (как и Блок, тем более – Данте) писал для людей, которые говорили не совсем так, как мы. Они жили жизнью, непохожей на нашу, иным вещам учились, читали другие книги и по-иному видели мир. То, что было внятно для них, не всегда очевидно для нас. Чтобы смягчить эту разницу поколений, нужен комментарий, а его пишет литературовед.

Комментарии бывают разные. В них не только сообщают, что Париж – это главный город у французов, а Венера – богиня любви в римской мифологии. Иногда приходится объяснять: красивым в ту эпоху считалось то-то и то-то; такой-то художественный приём преследует такую-то цель; такой-то стихотворный размер связан с такими-то темами и жанрами... С определённой точки зрения всё литературоведение представляет собою комментарий: оно существует для того, чтобы приблизить читателя к пониманию текста.

Во-вторых, писателя, как известно, часто не понимают и современники. Ведь автор рассчитывает на идеального читателя, для которого каждый элемент текста значим. Такой читатель почувствует, почему в середине романа появилась вставная новелла и зачем нужен пейзаж на последней странице. Он расслышит, для чего в одном стихотворении звучит редкий размер и прихотливая рифма, а другое написано кратко и просто, как предсмертная записка. Всякому ли от природы даётся такое разумение? Нет. Обычный читатель, если хочет понять текст, часто должен умом “добрать” то, что идеальный читатель воспринимает интуицией, а для этого бывает полезна помощь литературоведа.

Наконец, никто (кроме специалиста) не обязан читать все тексты, написанные данным автором: можно очень любить «Войну и мир», но так никогда и не прочесть «Плодов просвещения». Меж тем у многих писателей каждое новое произведение – это новая реплика в длящемся разговоре. Так, Гоголь вновь и вновь, от самых ранних до самых поздних книг, писал о путях, какими Зло проникает в мир. Более того, в некотором смысле вся литература – это единый разговор, в который мы включаемся с середины. Ведь писатель всегда – явно или неявно, вольно или невольно – откликается на витающие в воздухе идеи. Он ведёт диалог с писателями и мыслителями и своей эпохи, и предшествующих. А с ним, в свою очередь, вступают в разговор современники и потомки, истолковывая его произведения и отталкиваясь от них. Чтобы уловить связь произведения с предыдущим и последующим развитием культуры, читателю тоже нужна помощь специалиста. Не следует требовать от литературоведения того, для чего оно не предназначено. Никакая наука не определит, насколько талантлив тот или иной автор: понятия “хорошо–плохо” находятся вне её ведения. И это отрадно: если бы мы могли строго определить, какими качествами должен обладать шедевр, это дало бы готовый рецепт гениальности и творчество вполне можно было бы препоручить машине. Литература обращена и к разуму, и к чувствам одновременно; наука – только к разуму. Она не научит наслаждаться искусством. Учёный может пояснить авторскую мысль или сделать понятными некоторые его приёмы – но он не избавит читателя от усилия, с которым мы “входим”, “вживаемся” в текст. Ведь, в конечном счёте, понимание произведения – это соотнесение его с собственным жизненным и эмоциональным опытом, а это можно сделать только самому.

Не стоит презирать литературоведение за то, что оно не способно заменить литературу: ведь и стихи о любви не заменят самого чувства. Наука может не так уж мало. Что же именно?

Литературоведение и его “окрестности”

Литературоведение состоит из двух больших разделов – теории и истории литературы. Предмет изучения у них один и тот же: произведения художественной словесности. Но подходят к предмету они по-разному. Для теоретика конкретный текст – всегда пример общего принципа, историка конкретный текст интересует сам по себе. Теорию литературы можно определить как попытку ответить на вопрос: “Что есть художественная литература?” То есть каким образом обычный язык превращается в материал искусства? Как “работает” литература, почему она способна воздействовать на читателя? История литературы, в конечном счёте, всегда ответ на вопрос: “О чём здесь написано?” Для этого изучается и связь литературы с породившим её контекстом (историческим, культурным, бытовым), и происхождение того или иного художественного языка, и биография писателя.

Особая ветвь литературной теории – поэтика. Она исходит из того, что оценка и понимание произведения меняются, а его словесная ткань остаётся неизменной. Поэтика изучает именно эту ткань – текст (это слово по-латыни и значит “ткань”). Текст – это, грубо говоря, определённые слова в определённом порядке. Поэтика учит выделять в нём те “нити”, из которых он соткан: строки и стопы, тропы и фигуры, предметы и персонажи, эпизоды и мотивы, темы и идеи...

Бок о бок с литературоведением существует критика, её даже иногда считают частью науки о литературе. Это оправдано исторически: долгое время филология занималась только древностями, предоставив всё поле современной литературы критике. Поэтому в некоторых странах (англо- и франкоязычных) наука о литературе не отделена от критики (как и от философии, и от интеллектуальной публицистики). Там литературоведение обычно так и называется – critics, critique. Но Россия наукам (и филологическим в том числе) училась у немцев: наше слово “литературоведение” – это калька с немецкого Literaturwissenschaft. И русская наука о литературе (как и немецкая) по сути своей противоположна критике. Критика – это литература о литературе. Филолог пытается увидеть за текстом чужое сознание, встать на точку зрения иной культуры. Если он пишет, например, о «Гамлете», то его задача – понять, чем был Гамлет для Шекспира. Критик всегда остаётся в рамках своей культуры: ему интереснее понять, что значит Гамлет для нас. Это вполне законный подход к литературе – только творческий, а не научный. “Можно и цветы расклассифицировать на красивые и некрасивые, но что это даст для науки?” – писал литературовед Б.И. Ярхо. Отношение критиков (и писателей вообще) к литературоведению часто бывает неприязненным. Артистическое сознание воспринимает научный подход к искусству как попытку с негодными средствами. Это понятно: художник просто обязан отстаивать свою истину, своё виRдение. Стремление учёного к объективной истине ему чуждо и неприятно. Он склонен обвинять науку в крохоборстве, в бездушии, в кощунственном расчленении живого тела литературы. Филолог не остаётся в долгу: ему суждения писателей и критиков кажутся легковесными, безответственными и к делу не идущими. Это хорошо выразил Р.О. Якобсон. Американский университет, где он преподавал, собирался поручить кафедру русской литературы Набокову: “Ведь он же большой писатель!” Якобсон возразил: “Слон тоже большое животное. Мы же не предлагаем ему возглавить кафедру зоологии!”

Но наука и творчество вполне способны взаимодействовать. Андрей Белый, Владислав Ходасевич, Анна Ахматова оставили заметный след в литературоведении: интуиция художника помогала им видеть то, что ускользало от других, а наука давала способы доказательства и правила изложения своих гипотез. И наоборот, литературоведы В.Б. Шкловский и Ю.Н. Тынянов писали замечательную прозу, форма и содержание которой были во многом определены их научными воззрениями. Многими нитями связана филологическая литература и с философией. Ведь всякая наука, познавая свой предмет, одновременно познаёт и мир в целом. А устройство мира – тема уже не науки, а философии. Из философских дисциплин ближе всего к литературоведению стоит эстетика. Конечно, вопрос: “Что есть прекрасное?” – не научный. Учёный может изучать, как на этот вопрос отвечали в разные века в разных странах (это вполне филологическая проблема); может исследовать, как и почему человек реагирует на такие-то художественные особенности (это проблема психологическая), – но если он сам начнёт рассуждать о природе прекрасного, он будет заниматься не наукой, а философией (мы помним: “хорошо–плохо” – не научные понятия). Но вместе с тем он просто обязан ответить на этот вопрос себе самому – иначе ему не с чем будет подойти к литературе. Другая философская дисциплина, которая небезразлична для науки о литературе, – гносеология, сиречь теория познания. Что мы познаём через художественный текст? Есть ли он окно в мир (в чужое сознание, в чужую культуру) – или зеркало, в котором отражаемся мы и наши проблемы?

Ни один ответ в отдельности не удовлетворителен. Если произведение только окно, сквозь которое мы видим нечто постороннее нам, – то что нам, собственно, до чужих дел? Если книги, созданные много веков назад, способны волновать нас – значит, в них содержится нечто, что и нас касается. Но если главное в произведении – то, что видим в нём мы, то автор оказывается бесправен. Получается, что мы вольны вложить в текст любое содержание – читать, например, «Тараканище» как любовную лирику, а «Соловьиный сад» – как политическую агитку. Если это не так – значит, понимание бывает верное и неверное. Любое произведение многозначно, но смысл его располагается в некоторых границах, которые в принципе можно очертить. Это и есть нелёгкая задача филолога.

История философии – вообще дисциплина столь же филологическая, сколь и философская. Текст Аристотеля или Чаадаева требует такого же изучения, как текст Эсхила или Толстого. К тому же историю философии (особенно русской) трудно отделить от истории литературы: Толстой, Достоевский, Тютчев – крупнейшие фигуры в истории русской философской мысли. И наоборот, сочинения Платона, Ницше или о. Павла Флоренского принадлежат не только философии, но и художественной прозе. Ни одна наука не существует изолированно: поле её деятельности всегда пересекается со смежными областями знания. Ближайшая к литературоведению область – конечно, языкознание. “Литература есть высшая форма существования языка”, – не раз говорили поэты. Её изучение немыслимо без тонкого и глубокого знания языка – как без понимания редких слов и оборотов (“На пути горючий белый камень” – это какой?), так и без познаний в области фонетики, морфологии и проч. Граничит литературоведение и с историей. Когда-то филология вообще была вспомогательной дисциплиной, которая помогала историку в работе с письменными источниками, и такая помощь историку необходима. Но и история помогает филологу понять эпоху, когда творил тот или иной автор. К тому же исторические сочинения долгое время входили в состав художественной литературы: книги Геродота и Юлия Цезаря, русские летописи и «История государства Российского» Н.М.Карамзина – выдающиеся памятники прозы. Искусствознание вообще занимается почти тем же, что и литературоведение: в конце концов, литература – лишь одним из видов искусства, только лучше всего изученный. Искусства развиваются взаимосвязанно, постоянно обмениваясь идеями. Так, романтизм – эпоха не только в литературе, но и в музыке, живописи, скульптуре, даже в садово-парковом искусстве. А раз взаимосвязаны искусства, то взаимосвязано и их изучение. В последнее время бурно развивается культурология – область на стыке истории, искусствознания и литературоведения. Она изучает взаимосвязи таких разных областей, как бытовое поведение, искусство, наука, военное дело и т.п. Ведь всё это рождается из одного и того же человеческого сознания. А оно в разные эпохи и в разных странах по-разному видит и осмысляет мир. Культуролог стремится найти и сформулировать как раз те самые глубокие представления о мире, о месте человека во вселенной, о прекрасном и безобразном, о добре и зле, которые лежат в основе данной культуры. Они имеют свою логику и отражаются во всех областях человеческой деятельности. Но и такая, казалось бы, далёкая от литературы область, как математика, не отделена от филологии непроходимой гранью. Математические методы активно используются во многих областях литературоведения (например, в текстологии). Некоторые филологические проблемы могут привлекать математика как поле приложения его теорий: так, академик А.Н.Колмогоров, один из крупнейших математиков современности, много занимался стихотворным ритмом, исходя из теории вероятности.

П еречислять все области культуры,так или иначе связанные с литературоведением, не имеет смысла: нет такой области, которая была бы ему совершенно безразлична. Филология – это память культуры, а культура не может существовать, утратив память о прошлом.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.repetitor.ru/

Учреждение образования Гомельский государственный университет

им. Ф. Скорины

Тема: «Методы исследования языка»

Выполнила: студентка группы А-13

Феоктистова Дарья Владимировна

Проверила: Осипова Тамара Анатольевна

Гомель 2014

Введение…………………………………………………………………………...2

1.Понятние методологии, методики, метода, приёма в языкознании…………5

2.Общие методы исследования языка…………………………………………...6

3.Частные методы исследования языка………………………………………….8

Список литературы………………………………………………………………13

Введение

Методы и принципы лингвистического анализа разных сторон, аспектов языка различны. Выделение того или иного аспекта языка нередко неотделимо от метода его лингвистического рассмотрения. Сам же язык при этом определяется как явление сложное и исторически подвижное, что нашло свое отражение в той модели описания языка, которая разрабатывалась в рамках традиционного (классического) языкознания, неизменно включающего в себя такие разделы, как фонетика, лексикология, морфология, синтаксис и т.д. Каждый из этих разделов имеет свой предмет изучения и вместе с тем составляет часть единой науки о языке. Сама структура классического языкознания как науки отчетливо свидетельствует о том, что, описывая языковые явления, ученые исходили из убеждения, что язык представляет собой определенную систему.

Понимание языка как системы становится важнейшим методологическим принципом лингвистики XX в. Поэтому в качестве одной из главных задач лингвистического исследования, анализа выдвигается задача, связанная с адекватным описанием и интерпретацией отношений, в которых находятся между собой составляющие языковой системы. Однако языковая система сложна, и сложность ее заключается прежде всего в многослойности, то есть в том, что она складывается из ряда подсистем, вычленяемых на основе так называемого стратификационного принципа. Эти подсистемы образуют уровни языка. Согласно господствующим в современном языкознании представлениям, лишь с помощью понятия уровня удается правильно отразить такую существенную особенность языка, как его членораздельный характер и дискретность его элементов. Несмотря на это вопрос о количестве уровней в языке не имеет однозначного решения. Многие сходятся, однако, на том, что их четыре: 1) фонетико-фонологический, 2) морфемный, 3) лексико-семантический и 4) синтаксический.

Под методом нередко подразумевают и общую методологию наук, философский метод познания, формулирующий основные принципы теории познания в целом. Для нас таким общенаучным, философским методом является диалектический метод, согласно которому материя первична, а сознание вторично; материя и сознание образуют единство; движение есть способ, форма существования материи, поэтому материальный мир необходимо изучать, познавать в движении; явления окружающего нас мира между собой взаимосвязаны и тд. Эти и другие принципы диалектического метода составляют философскую основу всякой науки, ориентирующейся на материалистическую диалек-тику, в том числе и лингвистики. С другой стороны, под методом подразумевается способ добывания конкретного научного знания. Следовательно, лингвистический метод и есть средство, способ, с помощью которого мы получаем сведения о языке, познаем язык. Совокупность таких способов составляет систему специальных методов. Самое общее определение метода: «...Совокупность приемов и операций познания и практического преобразования действительности». Для получения эффективных результатов с помощью специальных методов изучения языка необходимо правильно этими методами пользоваться, хорошо ими владеть. Правила, последовательность использования лингвистических методов, а также составляющих их приемов есть методика лингвистического анализа.

Методы и методика лингвистического анализа теснейшим образом связаны с аспектом и концепцией научного исследования.

Понятие методологии, методики, метода, приёма в языкознании

Методология (греч. methodos «путь исследования», logos «учение») в языкознании – учение о принципах исследования языков. Методология определяет подход к объекту языкознания, способ построения научного знания, общую ориентацию и характер лингвистического исследования. Методология в значительной степени обусловливает научные результаты исследования. В методологии выделяют три уровня:

1. общую философскую методологию (связанную с мировоззрением);

2. общенаучную методологию, включающую методы и принципы применяемые в группах наук;

3. частную методологию, включающую методы какой-либо науки.

Различия в философских позициях исследователей привели к значительному разнообразию методологических направлений в языкознании. Например, понимание самого термина «методология» в марксистском языкознании отличается от его понимания в ряде других направлений, в которых этот термин чаще употребляется лишь в смысле совокупности частных методов и приемов изучения языка.

Методология обусловливает разные взгляды на язык: В диалектико-материалистическом языкознании считается, что язык имеет материальную природу, существует объективно, независимо от его отражения в человеческом сознании. Такой подход к пониманию природы и сущности языка коренным образом отличается прежде всего от идеалистического понимания языка – как проявления «духа народа» (гумбольдтианство), как явления в основе своей психического (теории В. Вундта, Х. Штейнталя, Н. Хомского). Диалектический материализм считает, что неверно отрицать возможность познания мира (в отличие от агностицизма, который придерживается подхода, что мы познаем не действительность, а комплексы ощущений, за пределы которых нет выхода).

Методы (греч. method «путь исследования») в языкознании: 1. обобщенные совокупности теоретических установок, приемов, методик исследования языка, связанные с определенной лингвистической теорией и с общей методологией, - так называемые общие методы; 2. отдельные приемы, методики, операции, опирающиеся на определенные теоретические установки, как техническое средство, инструмент для исследования того или иного аспекта языка, - частные методы.

Каждый общий метод выделяет именно те стороны языка как объект исследования, которые признаются важнейшими в данной теории языка, например, исторический аспект в сравнительно-историческом языкознании, структурный аспект в структурной лингвистике, и т.д. В этом смысле методом создается предмет исследования. Любой крупный этап в развитии языкознания характеризуется изменением взглядов на язык, изменением лингвистической теории, сопровождается коренным изменением методов, стремлением создать новый обобщенный метод. При этом, в отличие от старых взглядов на язык и замены их новыми, методы, унаследованные от предыдущего этапа, не исчезают полностью, а сохраняют свое значение на новом этапе в качестве более частных, но при этом основном методе. Таким образом, современное языкознание обладает несколькими общими научными методами, восходящими к разным эпохам. Современное языкознание характеризуется языковедческим преломлением общенаучных методов (математического анализа – количественный метод, статистический метод; системного подхода – сопоставительный метод, и др.).

В значении способа исследования может употребляться термин прием (как синоним термина метод). Приемами могут называться частные методы, то есть прием может использоваться в нескольких методах. Например: прием трансформаций (преобразований) – часть описательного и историко-сравнительного методов, существующая как совокупность определенных правил исследования в рамках конкретных методов.

Синонимично терминам метод и прием употребляется также термин методика. Этот термин может также означать совокупность методов. Однако чаще этот термин означает практическое применение того или иного метода или приема.

Общие методы исследования языка

Общие методы исследования языков всегда связаны с определенной лингвистической теорией. Основные общие лингвистические методы – это

1.описательный;

2.таксономический (структурный);

3.сравнительно-исторический;

4.сопоставительный.

Главной целью лингвистики является описание языковых фактов. Описательный метод – это система исследовательских приемов, применяемых для установления фактов или явлений одного языка и их характеристики на данном этапе его развития. Этим методом пользовались ученые и в древности – для создания нормативно-описательных грамматик (5 век до н. э., грамматика Панини, описание морфологии санскрита), и современные лингвисты (дескриптивная, то есть описательная лингвистика, возникшая в США в 20 веке для описания структуры языков племен американских индейцев – Б.Блок, Дж. Трейгер, З.Хэррис и др.). Описательный метод позволяет накапливать большое количество фактического материала, который затем классифицируется и интерпретируется. Основной методикой этого метода является наблюдение с выделением языковых единиц и сведением их в классы. Методика наблюдения дополняется другими, в частности, методикой описания. Содержанием этой методики являются повторяющиеся действия письменной фиксации результатов наблюдения над фактами языка – фиксации наблюдаемых признаков языковых явлений, условий, в которых эти признаки появляются, зависимостей одного признака от другого, их тождеств и различий и т.д. В 20 веке описательный метод был углублен и усовершенствован за счет внедрения в практику лингвистических исследований лингвистического эксперимента. Это частный лингвистический метод в рамках описательного. Он состоит в том, что из состава какой-либо конструкции убирается определенный элемент, или производится вставка элемента, или проводится трансформация конструкции, или выполняется замещение данного элемента другим элементом. Это позволяет наблюдать смысловые различия и т.п., обнаруживать скрытую природу явлений.

Таксономический (структурный) метод возник в 20 веке. В языкознании в 20 столетии появилось новое направление – структурализм с концепцией системной целостности языка. Эта концепция требовала расположения фактов языка в одной временной плоскости, отвлечения от их исторического развития, поэтому за основу был взят описательный метод. Но метод структурной лингвистики отличается от традиционного описательного метода (при наличии общей черты – вневременности) тем, что описывает систему языка, которая выводится из языкового материала путем сложных умозаключений. Описательный же метод имеет дело с реально наблюдаемыми языковыми явлениями. Содержанием таксономического метода является «сопоставление сходный (подобных) явлений в одном и том же или в разных языках как основа классификации языковых фактов и самих языков» (Ахманова О.С., «Словарь лингвистических терминов»). Поэтому таксономический метод называют иначе классификационный. Частные методы в рамках таксономического метода: дистрибутивного анализа, анализа по НС (непосредственно составляющим), трансформационного анализа, компонентного анализа.

Сравнительно-исторический метод – это система научно-исследовательских приемов, используемых при изучении родственных языков для восстановления картины исторического прошлого этих языков в целях раскрытия закономерностей их развития, начиная от языка-основы (праязыка). В отличие от описательного метода, который анализирует язык на определенном временном срезе (то есть с синхронной точки зрения), сравнительно-исторический метод – это метод диахронного (исторического) описания родственных языков. Сравнение состояния языков в различные периоды помогает воссоздать их историю, включая древнейшие периоды, и восстановить праязык. При изучении родственных языков с помощью сравнительно-исторического метода ученые отбирают элементы языка, которые являются наиболее устойчивыми: в области морфологии – система склонения и спряжения, которые, как правило, не заимствуются; элементы звукового строя; в области лексики – это наиболее устойчивый словарный фонд, который присутствует во всех языках без исключения. Но вообще с лексическими фактами нужно обращаться осторожно, так как слова легко переходят из одного языка в другой. Отобранные для анализа языковые единицы должны быть тождественны по происхождению (они могут и не совпадать материально и семантически, например, звуки [г] и [ж] регулярно соответствуют друг другу, в частности, в корневых морфемах разных индоевропейских языков: русск. железо – лит. gelezis, русск. желтый – лит. geltas и т.д.). Для установления генетического тождества языковых единиц используют данные родственных языков и диалектологии. Кроме того, сравнительно-исторический метод предполагает реконструкцию древнейших форм (праформ): золото ← zolto и т.п., а также хронологизацию языковых процессов (установление абсолютной и относительной хронологии). Частные методы в рамках сравнительно-исторического метода: внешней реконструкции (то есть с привлечением фактов родственных языков) и относительной хронологии.

Сопоставительный (сравнительно-сопоставительный, типологический) метод имеет целью охарактеризовать явления сопоставляемых родственных или неродственных языков, устанавливая общее и различное в аналогичных явлениях. Сравнительно-исторический метод направлен на изучение родственных языков, а сопоставительный изучает как родственные, так и неродственные языки, причем чаще сопоставляются два языка, тогда как сравнительно-исторический метод требует учета всех родственных языков. От описательного сопоставительный метод отличается тем, что построен на сравнении фактов разных языков. Сопоставительное изучение дает возможность обнаружить структурные особенности различных языков, установить тип структуры по определенным признакам: фонетическим, морфологическим, синтаксическим, поэтому называется еще типологическим. Применение данного метода привело к возникновению в языкознании особой отрасли – лингвистической типологии. Типологическое изучение языков привело к созданию типологических классификаций. Наиболее распространенная типологическая классификация – морфологическая; есть синтаксические и др. классификации. Лингвистическая типология также выявляет языковые универсалии.

Частные методы

Частные методы используются в рамках общих лингвистических методов и дополняют их в том или ином отношении. Рассмотрим подробнее следующие частные методы:

дистрибутивного анализа;

компонентного анализа;

анализа по непосредственно составляющим (НС);

трансформационный метод.

Метод дистрибутивного анализа (ДА) имеет целью классификацию лингвистических единиц того или иного уровня по их синтагматическим свойствам, в частности по их распределению относительно друг друга в потоке речи. Выясняется, в каком окружении может находиться лингвистическая единица. Совокупность всех возможных окружений данной единицы составляет ее дистрибуцию (от лат. distributio – «распределение»). Принципы ДА первоначально были разработаны и получили применение в американской школе дескриптивной лингвистики. Легче всего такому анализу поддаются фонетические (фонологические) элементы, поскольку число их в языке невелико и строго ограничено. Например, анализируя сочетаемость глухих и звонких согласных, видим, что глухие сочетаются с глухими, звонкие – со звонкими: ссора, стой, спой; безземельный, изба, здесь. Но: в, в’ – звонкие, однако сочетаются с глухими: твой, квас, свет и т.п.

ДА по отношению к морфемным элементам:

Тель -чик (-шик) -ец -ун

Учить + - - -

Любить + - - -

Ценить + - - -

Летать - + - (+)

Таким образом, можно выделить следующие дистрибутивные классы: писать, читать; учить, любить, ценить, и т.п.

ДА в синтаксисе: в результате символической записи множество конкретных высказываний текста сводится к набору типовых образцов-схем (формул). Например, для высказываний глагольного строя:

С им. Гл. – Ребенок спит.

С им. Гл. С вин. – Почтальон разносит письма.

С. им. Гл. Инф. – Брат любит петь

и т.д. Применяется прием подстановки (субституции): глагол любит может выступать не только в составе высказывания с дистрибутивной формулой С им. Гл. Инф., но и в составе высказывания с формулой С им. Гл. С вин.: Брат любит пение.

ДА в лексике (ДА семантики) состоит в том, что семантика слова изучается в ходе наблюдения над его употреблением в тексте, в его связи с другими словами. Например: объект исследования – группа слов современного английского языка «общие названия лиц»: baby «младенец», boy «мальчик», child «ребенок», children «дети», chap «малый», citizen «гражданин», enemy «враг», fellow «парень», friend «друг», girl «девочка, девушка», gentlemen «джентльмен», lad «парень», lady «дама», man «человек», mate «товарищ» people «народ», person « человек, особа», stranger «незнакомец», women «женщина», youth «юноша». Эта группа представляет собой высокочастотную зону лексической системы языка, что находит выражение в разнообразии сочетаемости анализируемых слов. Материал был выбран из художественных произведений английских авторов 20 века (все словосочетания: to play with the child «играть с ребенком» и т.п. около 65 тыс. единиц). Высоки показатели частоты сочетания со словами, имеющими значение квалификации лица, с глаголами чувства, глаголами речи, глаголами движения. Например, большое сходство дистрибуции обнаруживают пары слов woman – girl, woman – boy, man – woman, girl - boy и др.

Семантика слов может изучаться и с помощью метода компонентного анализа. Этот анализ основан на признании того, что значение каждого слова разложимо на составляющие его компоненты. Такой анализ можно производить на материале одного языка, а также на материале разных языков (при их сопоставительном изучении). Например, согласно А.Крёберу, представителю американской школы этнолингвистики, семантическое содержание терминов родства в различных языках может быть описано путем всевозможного сочетания основных признаков:

признак поколения;

признак пола;

признак пола лица соотнесения («эго»);

пол лица, которое может быть одновременно родственником «эго» и другого лица;

кровное родство (в противоположность родству юридическому;

признак линейности родства;

возраст внутри одного поколения;

жизнь или смерть родственника.

При помощи компонентного анализа можно совершенно четко и ясно описать значения многих слов. Слово дядя, например, обозначает родственника мужского пола, являющегося братом или мужем сестры одного из родителей. Но (в этом состоит ограниченность метода компонентного анализа, как и других методов) согласно словарю дядя – это вообще «взрослый мужчина» (в просторечии) или, еще шире, «в обращении к кому-либо».

Синтаксис языка может изучаться также с помощью метода по непосредственно составляющим (НС). Он был разработан в рамках американской дескриптивной лингвистики.

НС – это одно, два или несколько составляющих, из которых непосредственно образована та или иная конструкция. Синтаксический анализ и состоит в основном из выявления последовательных слоев НС, из описания отношений, существующих между НС, и тех отношений, которые нельзя свести к отношениям между НС. Анализ НС можно записать и в символах: прилагательное – А, существительное – N, глагол – V, всякая группа составляющих - P.

Маленький мальчик бросил резиновый мячик.

Метод анализа по НС используется в исследовательской практике и сейчас, однако возможности его довольно ограничены. Недостатки его: 1) невозможно фиксировать очевидные различия в синтаксической структуре предложений; 2) неразличение активных и пассивных конструкций; 3) громоздкость и др. Поэтому в рамках той же дескриптивной лингвистики стали разрабатывать новую методику синтаксического анализа, которая получила название трансформационного метода. Сам этот метод считается продолжением дистрибутивных процедур на синтаксическом уровне и связывается с именами американских лингвистов З. Харриса и Н. Хомского.

Вся синтаксическая система языка разбивается на подсистемы, одна из которых считается исходной, ядерной, остальные – производные. При этом ядерная подсистема характеризуется как набор элементарных типов предложений: любой сколько-нибудь сложный синтаксический тип представляет собой трансформ одного или нескольких ядерных типов. Ядерное предложение тоже входит в класс трансформов простого предложения. Ядерное предложение – с глаголом в изъявительном наклонении, настоящем времени, активном залоге, утвердительной форме, не содержащим модальных и эмфатических слов. Например:

Ядерное предложение

(1) Профессор осматривает пациента.

(2) Осматривает ли профессор пациента?

(3) Профессор не осматривает пациента.

(4) Пациент осматривается профессором.

(5) Профессор будет осматривать пациента.

(6) Пациент будет осматриваться профессором.

(7) Кем будет осматриваться пациент?

(8) Кем был осмотрен пациент?

(9) Кем осматривается пациент?

(10) Осмотр пациента профессором.

(11) Профессор, осматривающий пациента.

(12) Пациент, осмотренный профессором

Все трансформы данного предложения образуют его парадигму, причем в нее входят и словосочетания.

Метод трансформационного анализа применим и к словосочетаниям: приглашение писателя → писатель пригласил

→ писателя пригласили

Таким образом, задача трансформационного метода состоит в том, чтобы свести различные предложения и их типы к минимуму (выявить основные типы предложений, их значения).

Список литературы

Литература

1. Хрестоматия по методике русского языка. Русский язык как предмет преподавания / Сост. А.В.Текучев. - М., 1982.

2. Львов М.Р. Словарь-справочник по методике русского языка. - М., 1997.

3. Основы методики русского языка в 4-8 классах: Пособие для учителей /Под ред. А.В.Текучева, М.М.Разумовской, Т.А.Ладыженской. - 2-е изд. - М., 1983.