Как известно, план «Барбаросса» предусматривал одновременное нанесение сокрушающих ударов на трех стратегических направлениях: Ленинградском, Московском и Киевском. При этом взятие Ленинграда и овладение побережьем Балтийского моря рассматривалось как важнейшая цель наступления вермахта.

Нацистское руководство, стремясь захватить «колыбель русской революции», учитывало не только стратегическое, но и огромное политическое и экономическое значение города на Неве. Здесь находились ведущие заводы важнейших отраслей промышленности, в том числе машиностроительной, авиамоторной, радиотехнической, судостроительной, танковой, электромеханической, оптической и других. Примерно 75 % выпускаемой продукции приходилось на оборонный комплекс. Кроме того, Ленинград являлся и крупнейшим транспортным узлом. Успех на этом направлении позволял немцам добиться господства в обширном регионе от Прибалтики до Скандинавии, обеспечивал морские пути для вывоза в Рейх шведской руды и финского никеля, устанавливал контакт на сухопутном театре с потенциальным союзником в войне - Финляндией.

Для наступления на Ленинград в Восточной Пруссии была развернута группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Риттера Вильгельма фон Лееба в составе 18-й и 16-й полевых армий и 4-й танковой группы. Группа «Север» имела 29 дивизий, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные, в которых насчитывалось 787 тысяч человек личного состава, 8348 орудий и минометов, 679 танков и штурмовых орудий. Действия наземных сил должны были поддерживать 830 самолетов 1-го воздушного флота генерал-полковника Келлера, в их числе 203 истребителя и 271 бомбардировщик. Директивой № 21 от 18 декабря 1940 года войскам фон Лееба ставилась задача уничтожить находившиеся в Прибалтике части Красной Армии и, овладев портами Балтийского моря, Ленинградом и Кронштадтом, лишить советский флот опорных пунктов. В рамках этой задачи группа армий «Север» наносила главный удар в направлении Двинска (Даугавпилса), выдвигая как можно быстрее свое усиленное правое крыло в район северо-восточнее Опочка с целью не допустить отхода советских войск из Прибалтики. К нанесению первоначального удара на северо-западном направлении привлекалась и часть сил группы армий «Центр», размещенных в Восточной Пруссии: два армейских корпуса 9-й полевой армии и 3-я танковая группа.

Вся немецкая группировка, сосредоточенная на границе Литвы, насчитывала 43 дивизии, в том числе 7 танковых и 6 моторизованных, свыше 13 тысяч орудий и минометов, около 1500 танков и более 1000 самолетов.

С советской стороны группе армий «Север» противостояли войска Прибалтийского особого военного округа под командованием генерал-полковника Ф.И. Кузнецова, до 1941 года ничем выше полка не командовавшего, составившие с началом войны Северо-Западный фронт. В его 8, 11 и 27-й армиях имелось 25 дивизий, в том числе 4 танковые и 2 механизированные, 1 стрелковая и 3 воздушно-десантные бригады - 440 тысяч человек, 7467 орудий и минометов, 1514 танков, 1814 самолетов.

На территории Восточной Финляндии разворачивались три группировки: немецкая армия «Норвегия», финские Юго-Восточная и Карельская армии. Немцы должны были продвигаться на ухтинском, Кандалакшском и мурманском направлениях, а финны - на Карельском перешейке и севернее его, чтобы соединиться с войсками группы армий «Север» в районе Ленинграда и на реке Свирь. На финские части возлагалась также ликвидация советской базы на полуострове Ханко и прикрытие армии «Норвегия» с юга. Всего в Финляндии было сосредоточено 21,5 расчетных дивизий, в которых насчитывалось 407,5 тысячи человек, 3084 орудий и минометов, 192 танка и 424 самолета 5-го воздушного флота и финских ВВС (впрочем, участие финнов в войне против Советского Союза еще стояло под вопросом).

Таким образом, германское командование рассчитывало захватить Ленинград двойным ударом: с севера - финскими войсками, с юга - силами немецкой группы армий «Север». При этом германский Генштаб понимал, что наличных сил вермахта может не хватить для успешных действий сразу на всех стратегических направлениях. Поскольку Гитлер считал овладение Ленинградом «неотложной задачей», в плане «Барбаросса» была заложена идея остановки наступления группы армий «Центр» на рубеже Днепра и переброски части ее сил на север для победоносного завершения операции по овладению Северной столицей СССР. Наступление на Москву - мечта германского генералитета - до взятия Ленинграда не планировалось.

Защиту «города имени великого Ленина» с суши, в первую очередь от посягательств со стороны «фашистской» Финляндии, должны были обеспечить войска Ленинградского военного округа под командованием генерал-лейтенанта М.М. Попова. Они насчитывали 15 стрелковых дивизий, средняя укомплектованность которых составляла 12 тысяч человек и была значительно выше, чем в других приграничных округах. Артиллерийские части стрелковых соединений были полностью укомплектованы личным составом и боевой техникой. Накануне войны округ имел 436 тысяч бойцов и командиров, 9599 орудий и минометов, в его состав входили 1-й и 10-й механизированные корпуса. Бронетанковые войска в июне 1941 года насчитывали 1857 танков и 514 бронемашин, а военно-воздушные силы - 2104 самолета. Кроме того, на северо-западном направлении находилось 656 самолетов ВВС Балтийского флота (в том числе 172 бомбардировщика и 353 истребителя) и 115 самолетов Северного флота. Шесть артиллерийских полков 2-го корпуса ПВО, прикрывавшие Ленинград, имели на вооружении около 600 новых 85-мм зенитных орудий. Две истребительные дивизии (3-я и 54-я), выделенные для ПВО города, насчитывали 200 самолетов. С 19 июня из частей истребительной авиации началось формирование 7-го авиакорпуса ПВО.

Балтийский флот имел в своем составе 2 линейных корабля, 2 крейсера, 2 лидера, 21 эскадренный миноносец, 66 подводных лодок, 6 минных заградителей, 33 тральщика, 7 сторожевых кораблей, 48 торпедных катеров и ряд вспомогательных судов. В береговой обороне насчитывалось 424 орудия крупных калибров. В системе ПВО флота имелось 352 орудия. Всем этим хозяйством руководил вице-адмирал В.Ф. Трибуц, за два года чистки в вооруженных силах шагнувший с мостика эсминца на должность командующего флотом, «по пути» отметившись на штабных постах, - четвертый флагман за четыре с половиной предвоенных года. Товарищ Сталин не боялся смело выдвигать новые кадры, впрочем, как и без колебаний их задвигать.

В общем, силы наши были немалые, и рассказы советских маршалов о количественном превосходстве противника - сказки для советских же граждан, от которых вышеприведенные цифры скрывали полвека как величайший государственный секрет. В силу означенной причины бывший начальник Генштаба маршал А.М. Василевский мог авторитетно рассуждать о «целых армадах фашистской авиации» и трехкратном превосходстве группы армий «Север» с 679 танками и 830 самолетами над Прибалтийским округом, имевшим 1514 танков и 1814 самолетов. Надо же было как-то объяснить, почему начало войны для войск как Северо-Западного фронта, так и всей «непобедимой и легендарной» ознаменовалось серией катастрофических поражений.

Уже к концу 22 июня 1941 года немцы, продвинувшись на 20–70 км, захватили переправы через Неман. Советская оборона оказалась прорванной на нескольких направлениях, система связи нарушена, централизованное управление войсками потеряно. Войска генерала Ф.И. Кузнецова, не ориентировавшиеся в реальной обстановке и не взаимодействовавшие между собой, пытались осуществить довоенные планы по освобождению заграничных пролетариев от гнета тамошних капиталистов и помещиков. Авиация, вместо того чтобы поддерживать наземные силы, совершала налеты на объекты в Восточной Пруссии и, в условиях хорошо организованной системы ПВО противника, несла большие потери. Механизированные корпуса получили приказ нанести контрудар в полосе 8-й армии генерал-полковника П.П. Собенникова вдоль шоссе Шяуляй- Тильзит. В трехдневном встречном сражении с 41-м моторизованным корпусом генерала Георга Рейнгардта (1-я и 6-я танковая, 36-я моторизованная, 269-я пехотная дивизии - около 400 танков), советские 12-й и 3-й мехкорпуса, действовавшие без поддержки пехоты, авиации, тылового обеспечения и связи друг другом, были разгромлены, потеряв почти 1300 танков. В донесении начальника автобронетанкового управления Северо-Западного фронта от 2 июля говорилось: «3-й механизированный корпус не существует. Остатки 12-го механизированного корпуса и остатки личного состава 3-го механизированного корпуса необходимо вести вместе, расположив их в районе города Луга для нового формирования».

Разбив советские части, Рейнгардт бросил свой корпус к Двине.

Дивизии 11-й армии генерал-лейтенанта В.И. Морозова также не выдержали сосредоточенного удара бронетанковых кулаков. Армия, понесшая тяжелые потери и рассеченная на две части, начала откатываться на северо-восток. Направление Каунас, Двинск оказалось практически без прикрытия. Сюда вклинились 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизия из 56-го корпуса генерала Эриха фон Манштейна, насчитывавшие около 200 танков.

Под давлением соединений 4-й танковой группы, поддержанных бомбардировочной авиацией, войска Северо-Западного фронта отходили по расходящимся направлениям: дивизии 8-й армии - к Риге, части 11-й армии - на Свентяны, Диену. Требовалось проведение срочных мероприятий по организации обороны на реке Западная Двина и ликвидации прорыва на центральном участке фронта.

Оборону на рубеже Двины решено было организовать силами армии генерала Собенникова и выдвигаемой из глубины 27-й армии под командованием генерал-майора Н.Э. Берзарина. Согласно приказу командующего фронтом 8-я армия, в которую входили остатки 10-го, 11-го стрелковых корпусов и 202-й механизированной дивизии, должны были занять оборону на рубеже от Риги до Ливани. Левее от Ливани до Краславы отступали соединения 16-го стрелкового корпуса. Для объединения действий этих соединений комфронта решил выдвинуть вперед управление 27-й армии с частями обслуживания. Штаб генерала Берзарина на автомобилях перебазировался в район Резекне и с вечера 28 июня вступил в командование частями на даугавпилском направлении. Из Московского военного округа Ставка перебрасывала сюда недоукомплектованный 21-й механизированный корпус генерал-майора Д.Д. Лелюшенко - «всего» 175 танков и 129 орудий. Однако генерал Берзарин не успел организовать оборону до подхода противника.

Уже утром 26 июня, на четвертый день войны, 8-я танковая дивизия генерала Брандербергера, преодолев около 400 км, прорвалась к Даугавпилсу, захватила неповрежденными два больших моста через Западную Двину и заняла плацдарм на правом берегу. На следующий день реку форсировала 3-я мотодивизия генерала Яна. 28 июня немцы успешно отбили контратаку корпуса Лелюшенко и брошенного в «пехотный бой» 5-го воздушно-десантного корпуса, оттеснив их на 40 км от Даугавпилса. Генерал Манштейн всей душой стремился продолжить лихой рейд по советским тылам, но командующий танковой группой приказал ему остановиться. Гепнер опасался, что 56-й мотокорпус, оторвавшийся от основных германских сил на 100–130 км, может оказаться в окружении, и потому решил подождать выхода к Двине войск 16-й армии генерал - оберста Эрнста Буша и корпуса Рейнгардта.

В полосе обороны 8-й армии до 29 июня противник активных боевых действий не вел, подтягивая войска к Западной Двине. Отдельные советские части прорывались на восток, в частности остатки 12-го механизированного корпуса, в котором еще имелось около 40 танков, отошли за реку в районе Риги. Штаб корпуса, потерявший связь с высшим командованием и собственными частями, был в этот день окружен в лесах южнее Борисели и уничтожен немцами. Командир корпуса генерал-майор Н.М. Шестопалов попал в плен и умер от ран 6 августа в лагере военнопленных в Шяуляе.

29 июня 41-й моторизованный корпус форсировал Двину в районе Крустпилса. А 30 июня передовым отрядом 26-го армейского корпуса 18-й армии генерал-оберста Георга фон Кюхлера были захвачены мосты в Риге. Все это исключительно осложнило положение 8-й советской армии, которая отступала на правый берег медленнее, чем наступал противник. 1 июля немцы заняли Ригу.

В период с 29 июня по 1 июля командование группы армий «Север» накапливало силы на плацдармах для последующего наступления и приводило соединения в порядок. Согласно приказу Верховного командования сухопутных войск (ОКХ) соединения 4-й танковой группы должны были повести стремительное наступление через Резекне в направлении на Остров и Псков с целью отрезать советским войскам путь отхода южнее Чудского озера. Корпус Манштейна за это время полностью сосредоточился в районе Даугавпилса, включив в себя третье моторизованное соединение - дивизию СС «Мертвая голова»; корпус Рейнгардта - в районе Крустпилса. Одновременно к Двине подтянулась пехота 18-й и 16-й армий. Всего в конце июня в группе армий «Север» насчитывалось 25 дивизий, в том числе 3 охранные, входившие в состав 101-го тылового корпуса.

Казалось бы, у командования Северо-Западного фронта появилась возможность укрепить свои позиции и организовать прочную оборону за водной преградой. Этого больше всего опасался Манштейн: «…после внезапного рейда корпуса на Даугавпилс прошло уже шесть дней. Противник имел время преодолеть тот шок, который он получил при появлении немецких танков на восточном берегу Двины». Однако советское командование делало одну ошибку за другой. Вначале войскам 24-го и выделенного из резерва Ставки 41-го стрелковых корпусов 29 июня было приказано сосредоточиться в районах Виляка, Остров, доукомплектоваться и быть готовыми нанести контрудар на Даугавпилс с целью восстановления обороны 27-й армии по Западной Двине. На другой день это решение было отменено и принято другое. Кузнецов отдал приказ на отход в Псковский, Островский и Себежский укрепленные районы. Войска приступили к исполнению этого приказа. Видимо, это было самое правильное решение в данной обстановке.

1 июля немцы не вели активных боевых действий. Советская фронтовая разведка доложила, что численность войск противника на даугавпилском плацдарме составляет около пехотной дивизии, усиленной танками. Узнав об этом и учитывая требования Ставки о ликвидации вражеских плацдармов, генерал Кузнецов отменил свой приказ от 30 июня и вновь велел войскам подготовиться к наступлению, которое должно было начаться 2 июля. На подготовку отводилось девять часов, исходное положение для удара надо было занять к 10 часам утра. 8-й армии надлежало ликвидировать крустпилский плацдарм, 27-й - уничтожить противника в районе Даугавпилса.

В армиях в первую очередь приняли меры к тому, чтобы остановить отход войск и возвратить части на рубеж Западной Двины в ранее занимаемые ими районы. Утром 2 июля войска фронта все еще находились в движении и не были готовы ни к наступлению, ни к обороне. В 5 часов утра при поддержке всей авиации нанесли свой удар немцы. В итоге советским армиям так и не удалось закрепиться на рубеже реки Западная Двина, их остатки с арьергардными боями отходили по расходящимся направлениям: 8-я армия - в Эстонию, 27-я - на восток, к реке Великая, 11-я - в районе Невеля. Завершался полный разгром Северо-Западного фронта. На псковском направлении образовалась брешь, в которую устремилась 4-я танковая группа. К исходу дня немецкие подвижные соединения, продвигаясь по шоссе Даугавпилс - Остров, вышли в район 20–25 км южнее Резекне и на следующий день заняли город.

Следя за развитием событий на данном направлении, Ставка Главного командования еще 29 июня дала указание заблаговременно организовать оборону на рубеже река Великая и прочно закрыть направление на Ленинград. Она приказала сосредоточить в районах Псков, Остров, Порхов 22, 24, 41-й стрелковые и 1-й механизированный корпуса. Опираясь на укрепленные районы, эти соединения должны были подготовить прочную оборону на ленинградском направлении.

1-й мехкорпус, которым командовал генерал-майор М.Л. Чернявский, был полностью укомплектован и поначалу имел 1039 танков. Однако к моменту развертывания боевых действий на псковско-островском направлении он был раздерган по частям и потерял свое значение как крупное подвижное соединение. Его 1-я Краснознаменная танковая дивизия была переброшена на Северный фронт, а 163-я механизированная переподчинена командованию 27-й армии. Фактически у генерала Чернявского оставалась только 3-я танковая дивизия генерал-майора И.М. Кузнецова, разместившаяся в лесах в 20 км северо-западнее Пскова, но и из ее состава один танковый и один механизированный полки были переданы 41-му стрелковому корпусу.

41-й корпус под командованием генерала И.С. Кособуцкого в составе 90,111,118 и 235-й стрелковых дивизий с 1 июля начал выгружаться на станциях Псков, Карамыше-во, Черская. По окончании сосредоточения он должен был занять Старо-Псковский, Ново-Псковский и Островский укрепрайоны. Все его дивизии были полностью укомплектованы личным составом, но, как и абсолютное большинство соединений Красной Армии, не имели инженерного имущества и средств связи, во всяком случае, радиостанций не было ни одной. 22-й стрелковый корпус сосредоточивался в районе Порхова, 24-й - в районе Острова.

Вечером 3 июля генерал Собенников неожиданно получил с мотоциклистом предписание вступить в командование Северо-Западным фронтом. 8-ю армию у него принял генерал-лейтенант Ф.С. Иванов. В этот же день на должность начальника штаба фронта был назначен генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин. Прежнее командование сгинуло в окружении, и о его судьбе ничего не было известно. Позже выяснилось, что генерал-полковник Ф.И. Кузнецов остался жив и в конце июля выбрался к своим.

Тем временем танковая группа Гёпнера разделилась: корпус Манштейна, передав 3-ю мотодивизию в подчинение генерала Рейнгардта, резко повернул в направлении Себеж, Опочка; 41-й моторизованный корпус наносил удар на Остров. Немцы выигрывали в темпе: оборону в Островском районе занимали лишь 154-й отдельный пулеметный батальон и 398-й стрелковый полк 118-й дивизии, не имевшие артиллерии, гранат, противотанковых мин. Сюда должна была прибыть 235-я стрелковая дивизия, но ее эшелоны, следовавшие от Иваново, задерживались в пути. Между тем утром 4 июля 1-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Кирхнера достигла южной окраины Острова, с ходу форсировала реку Великая и к вечеру овладела городом. Маневр был значительно облегчен тем, что русские вновь не успели взорвать автомобильный и железнодорожный мосты, захваченные немецкими мотоциклистами. Советские части, вступавшие в бой с колес, противостоять противнику не смогли и поспешно оставили оборонительные позиции. 56-й мотокорпус в это время, с трудом преодолевая болотистую местность, продвигался к Себежскому укрепрайону, в котором закрепились части 21-го механизированного корпуса генерала Лелюшенко.

Оценив обстановку, Собенников приказал командирам 41-го стрелкового и 1-го механизированного корпусов с рассветом 5 июля уничтожить немецкие части в районе Острова и восстановить оборону по реке Великая. Генерал Ватутин в телефонном разговоре предупредил генерала Кособуцкого: «Имейте в виду, ликвидация и уничтожение врага возлагаются персонально на вас, под вашу личную ответственность. За выполнение этого приказа вы отвечаете своей головой». Для решения поставленной задачи был выделен 468-й стрелковый полк 111-й дивизии и 3-я танковая дивизия с тяжелыми машинами КВ-1 и КВ-2.

В 16.00 советские танкисты ворвались в город, обратив противника в бегство. На следующий день бои в районе Острова разгорелись с новой силой и приняли еще более ожесточенный характер. Однако, по уже ставшей традицией привычке, красные командиры не организовали взаимодействие, вследствие чего дрались в отрыве друг от друга. То есть танки без пехоты, пехота без танков, и каждый сам по себе. Поэтому закрепить успех им не удалось. Дважды танкисты врывались в Остров, потеряли в атаках 140 боевых машин, но без поддержки пехотных соединений удержать его не смогли. Немцы, подтянув дополнительные силы, сломили 6 июля сопротивление обескровленных советских частей и вынудили их к отходу. 1-я танковая дивизия начала быстро продвигаться на Псков, а 6-я - на Порхов.

В докладной записке на имя члена Военного совета Северо-Западного фронта корреспондент «Красной Звезды» М. Косарев писал: «…командир 5-го танкового полка Посенчук рассказывал о бое за Остров. Из его рассказа следует, что сил у немцев на островском направлении очень мало и что захват города нашими частями сорвался только лишь потому, что с поля боя постыдно дезертировала 111-я стрелковая дивизия, ее командиры бежали первыми, споров петлицы и сняв знаки различия. Наших сил под Островом сосредоточено очень много, но все они действуют вразнобой, не осуществляя никакого взаимодействия».

После оставления Острова наши дивизии отходили к Пскову. 7 июля германским танкам удалось прорваться через боевые порядки корпуса Кособуцкого и стремительно выдвинуться к южным окраинам города. Для ликвидации этого прорыва советское командование утром 8 июля приказало 41-му стрелковому и 1-му механизированному корпусам нанести контрудар и уничтожить противника. Однако, пока они готовились к контратаке, германские войска в 12 часов дня возобновили наступление. Соединения 41-го мотокорпуса обрушились на части 41-го стрелкового, которые вынуждены были беспорядочно отойти за реку Великая. К этому времени артиллерия советских стрелковых дивизий осталась без боеприпасов, личный состав был деморализован видом отступавших на восток через их боевые порядки тылов 8-й и 27-й армий и нередко самовольно оставлял позиции, присоединяясь к бегущим. Положение усугублялось безнаказанностью действий вражеской авиации. Остатки 1-го мехкорпуса отступали к Порхову.

Весь этот погром немцы учинили силами трех дивизий!

Правда, им не удалось ворваться в Псков с ходу. На этот раз мосты через реку Великая и ее притоки русские успели взорвать, не дожидаясь даже отхода своих частей. Оставшиеся на западном берегу подразделения 118-й, 111-й стрелковых дивизий и 25-го укрепрайона, бросив всю технику, форсировали реку на подручных средствах. Ни о какой организованной обороне уже не могло быть и речи.

8 июля генерал Собенников приказал войскам фронта перейти к упорной обороне на рубеже Псковский укрепрайон - река Великая - река Череха - Опочка. Одновременно с этим он потребовал создать группировки на флангах порховского направления для нанесения контрудара с целью уничтожения прорвавшегося противника. Такие маневры в советской военной науке получили название «активная оборона». Генералу В.И. Морозову, уже растерявшему все войска 11-й армии, 9 июля было приказано прибыть в Дно и объединить под своим командованием усилия 41-го, 22-го стрелковых и 1-го механизированного корпусов.

И снова немцы опередили. К вечеру 9 июля моторизованный корпус Рейнгардта обошел Псков с востока и начал развивать наступление на Лугу. Никем не управляемые войска 41-го советского корпуса разбегались. Его разрозненные части, потерявшие связь с вышестоящими штабами, были обнаружены командованием только 13 июля под Стругами Красными и Лугой.

Причем войска Северо-Западного фронта ретировались со столь завидной быстротой, что глубокомысленный противник воспринимал их действия как продуманный заранее и хорошо отработанный маневр. Генерал Эрхард Раус писал:

«Обычно когда русские терпели поражение на широком фронте, они восстанавливали свои линии, только отступив на значительное расстояние. Они передвигались очень быстро, даже если отступали большими силами… Когда они решали отступать, они делали это одним рывком, а потом немедленно переходили к активной обороне. Когда наши танковые дивизии прорывали фронт и начинали преследование вдоль дорог, русские очень умело исчезали на пересеченной местности. Отступив, они отрывались и снова быстро собирались вместе. Поэтому русских можно считать мастерами отступлений. Например, к югу от Ленинграда 6-я танковая дивизия захватила несколько пленных из тех же полков 125-й стрелковой дивизии, с которой мы впервые столкнулись, когда пересекали границу в Тауроге. Русские сумели отступить на 500 миль!»

Однако высокое советское начальство «мастерство отступления» своих войск не оценило. Генерал И.С. Кособуцкий и отвечавший за оборону Пскова командир 118-й стрелковой дивизии генерал-майор Н.М. Гловацкий «за трусость, бездействие власти, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций» пошли под трибунал - отвечать головой.

К этому времени стало ясно, что Манштейну с двумя дивизиями не прорвать Себежский укрепрайон, и его войска были переброшены обратно в район Острова.

Падение Пскова означало, что группа армий «Север» успешно выполнила первую половину своей стратегической задачи, вторгшись подвижными соединениями в пределы Ленинградской области. Сражение в Прибалтике, в котором приняли участие 40 советских дивизий, в том числе 7 танковых и 4 механизированные, было Красной Армией проиграно вчистую. Ее потери составили почти 90 тысяч человек (по большей части пленными), 2523 танка (по 140 машин в сутки), 3651 орудие и миномет, 990 боевых самолетов. Советские войска отступили на 400–450 км, корабли Балтийского флота вынуждены были перебазироваться из Либавы и Вентспилса в Таллин.

8 июля 1941 года в Ставке фюрера прошло совещание Верховного главнокомандования германских вооруженных сил (ОКВ), на котором одним из главных обсуждавшихся вопросов был вопрос о наступлении вермахта на Ленинград и начале наступления финских войск с севера. Гитлер утвердил предложенный начальником Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковником Францем Гальдером план дальнейших действий, подчеркнув при этом необходимость отрезать Ленинград с востока и юго-востока силами 4-й танковой группы генерала Гёпнера. Именно на этом совещании фюрер объявил свое твердое решение «сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы воспрепятствовать там остаться населению, которое мы должны будем кормить зимой». Уничтожение двух столиц России, по разумению Гитлера, символизировало победу «высшей расы» и должно было нанести в сердца «недочеловеков» неотразимый морально-психологический удар, вызвать «народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и русских вообще».

В условиях непосредственной угрозы выхода противника к Ленинграду советская Ставка решила привлечь для защиты юго-западных и южных подступов к городу часть сил Северного. фронта. 4 июля генерал М.М. Попов получил приказ организовать глубоко эшелонированную оборону на рубеже по реке Луга от Финского залива до озера Ильмень. Ставка потребовала создать на этом рубеже предполье глубиной 10–15 км со сплошными заграждениями, оставив лишь пути отхода для войск Северо-Западного фронта. На Лугу к 10 июля были спешно выдвинуты 177-я и 191-я стрелковые, 24-я танковая дивизии, 1-я отдельная горнострелковая бригада, ленинградские стрелково-пулеметное и пехотное училища и почти все артиллерийские полки РГК, объединенные в Лужскую оперативную группу во главе с заместителем командующего фронтом генерал-лейтенантом К.П. Пядышевым. По воспоминаниям маршала артиллерии Г.Ф. Одинцова, Константин Павлович Пядышев - «талантливый военачальник строго придерживался суворовских принципов обучения войск, обладал исключительным даром интуиции и предвидения, так много значащих в бою», - выдвинув передовые отряды к реке Плюссе, немедленно приступил к созданию прочных заслонов на Киевском шоссе и по обеим сторонам Варшавской железной дороги.

В Лужскую группу включались и отходившие на север части 41-го стрелкового корпуса. В целях централизации боевой деятельности авиации военно-воздушные силы Северного и Северо-Западного фронтов, Балтийского флота и 7-й авиакорпус ПВО были подчинены единому командованию в лице генерала A.A. Новикова.

Руководство военными действиями Северного, Северо-Западного фронтов, Балтийского и Северного флотов с 10 июля осуществлялось Главным командованием Северо-Западного направления во главе с «первым маршалом» К.Е. Ворошиловым. Штаб направления поспешно сколотили в основном из преподавателей академий.

Еще 27 июня 1941 года Военным советом Северного фронта было принято постановление о привлечении жителей Ленинграда и его пригородов к трудовой повинности. Каждый ленинградец «обоего пола», не связанный с военным производством, направлялся на строительство оборонительных сооружений. Ежедневно работало около 150 тысяч человек. За уклонение от трудовой повинности полагалось шесть месяцев тюремного заключения или штраф до 3000 рублей.

Основная тяжесть в деле создания фортификаций выпала на плечи женщин. Они рыли траншеи, окопы, противотанковые рвы и эскарпы, устраивали лесные завалы.

Немецкие летчики разбрасывали над ними листовки: «Дамочки! Не копайте ямочки! Все равно пройдут наши таночки!» Если верить мемуарам партийного пропагандиста А.Д. Окорокова, листовки вызывали смех. Так прямо и шпарит генерал-комиссар: женщины, оставившие дома детей, с лопатами и кирками роют противотанковый ров. Под самым Ленинградом. В туфельках. Над ними пролетают немецкие самолеты, иногда они сбрасывают листовки, чаще бомбы. Проходят мимо разбитые советские дивизии, бегущие от германских «таночков». Всем весело: «Под Лугой меня окружили смеющиеся женщины… Я тоже не мог не рассмеяться».

На улицах возводились баррикады, все гражданские стройки были свернуты, чтобы нацелить людские и технические ресурсы на создание военно-инженерных сооружений, прежде всего Лужской линии обороны. На ближних подступах к городу с юго-запада и юга строились Красногвардейский и Слуцко-Колпинский укрепленные районы, на севере совершенствовался Карельский УР. Пояс оборонительных сооружений с узлами сопротивления создавался также по линии Петергоф - Пулково.

Наряду с призывом военнообязанных с 29 июня развернулось форсированное создание в помощь кадровым частям Ленинградской армии народного ополчения численностью в 200 тысяч человек. Военный совет фронта поначалу просил 100 тысяч «физически выносливых и политически надежных» добровольцев в возрасте от 18 до 35 лет. Ленинградский партийный вождь и член Военного совета направления A.A. Жданов своей рукой увеличил «квоту» вдвое, а возраст до 50 лет. Будучи хорошо информирован, цену боеготовности Красной Армии и лозунгу про победу «малой кровью» он узнал еще в финской кампании. Советские полководцы в 30-е годы были приведены к похвальному послушанию и единообразию, воспитаны в беспредельной преданности делу Ленина - Сталина, но владели только одним тактическим приемом - залить врага кровью красноармейцев по самые ноздри.

Были организованы Военный совет и штаб ЛАНО. Командующим армией назначили генерал-майора А.И. Субботина. 4 июля приняли решение сформировать 15 дивизий народного ополчения с количественным составом 12 тысяч человек и немедленно отправить их на фронт. Обязанность по отбору добровольцев возлагалась на райкомы партии. К 10 июля было набрано 110 тысяч человек. Большинство ополчения составили рабочие предприятий, представители интеллигенции и студенчества. В добровольцы вступили 80 ленинградских писателей и композитор Д.Д. Шостакович. В короткий срок в Кировском, Московском, Дзержинском, Куйбышевском и Фрунзенском районах были сформированы первые три дивизии совокупной численностью в 31 тысячу человек и 15 отдельных артиллерийско-пулеметных батальонов - около 15 тысяч человек.

Поспешность, с которой создавались эти формирования, не могла не отразиться на их качестве. Ополченцы почти не имели тяжелого вооружения, количество пулеметов в подразделениях было гораздо ниже штатного, поскольку формировавшие дивизии территориальные районы сами, в силу возможностей, и обеспечивали их снаряжением, оружием и боевой техникой. Бойцы получали в руки залежавшиеся на складах винтовки канадского производства, иногда учебные - с просверленной казенной частью, иногда - и вовсе ничего. В принципе это не имело значения, поскольку на передовой патронов к ним было взять негде.

Личный состав, демонстрировавший исключительно высокий моральный дух, никакой военной подготовки не имел, многие не служили в армии и никогда не держали в руках оружие (1-я дивизия народного ополчения на 60 % состояла из запасников и людей, не имевших военной подготовки; во 2-й дивизии «рядовых необученных» было 3894 человека, младших командиров - 205; в 3-й дивизии до 50 % личного состава вовсе не имело военной подготовки). Обучение приходилось начинать с правильного наматывания портянок и умения есть ржаные сухари, не превращая рот в кровоточащую рану, но даже это искусство осваивали по пути на передовую. Например, 1-я ДНО генерал-майора Ф.П. Родина формировалась с 4 по 10 июля, а уже на следующий день занимала оборону на одном из участков Лужского рубежа; 2-я ДНО полковника Н. Угрюмова закончила формирование 12 июля, сутки спустя она прибыла на фронт и заняла позиции по реке Луге в районе Поречье, Ивановское, Сабек. Командный состав дивизий народного ополчения в подавляющем большинстве пришел из запаса и был слабо подготовлен к руководству ведением боевых действий, к примеру, в 3-й дивизии имелось шесть кадровых командиров.

Как вспоминает бывший боец Ижорского батальона С.В. Сорокин:

«…мы, бойцы маленького заводского отряда, пошли на войну, где смерть на каждом шагу, где нужно самому бить врага. Как бить - мы сами не знали. Бить, и все. Хоть кулаком, хоть винтовкой, но только бить! И в самом деле, что мы тогда могли противопоставить врагу? Свои военные знания? Их у нас не было. Боевой опыт? Его тоже не было. Оружие? Сначала оно у нас было очень плачевным. Что же тогда? Грудь! И мы ее подставили».

10-14 июля 1-я Кировская, 2-я Московская и 3-я Фрунзенская дивизии народного ополчения были переданы Лужской оперативной группе и «выбыли на боевые рубежи». Несколько позже была укомплектована 4-я ДНО под командованием полковника П.И. Радыгина численностью 4267 человек, которую называли еще «легкострелковой» или «дивизией облегченного типа по вооружению и численному составу». Что это означает, можно легко представить, а можно и прочесть в воспоминаниях П.А Чугая, бывшего механика-водителя 84-го танкового батальона: «3-го или 4^го подошли ополченцы 4-й дивизии. Вид у них был плачевный: многие без обмундирования, винтовка - только у старшего, у остальных - ничего».

Во второй половине июля началось формирование четырех гвардейских дивизий народного ополчения. Почетное наименование, по мысли Жданова и Ворошилова, должно было означать, что эти дивизии укомплектованы «подлинной гвардией рабочего класса» (не эта ли идея подтолкнула Сталина к возрождению в Вооруженных силах гвардейских частей?). Утверждается, что рабочая гвардия была «вооружена несколько лучше», но главным оружием по-прежнему оставалась грудь.

Со временем дело с вооружением поправили, дивизии народного ополчения переименовали в стрелковые, но принципы формирования новых соединений не изменились. К концу 1941 года немцы разгромили и уничтожили 186 советских дивизий - это 109 % от имевшихся на 22 июня. От кадрового состава Красной Армии осталось не более 8 %. Новые дивизии «лепились» пачками - только в 1941 году сформировано 419 дивизий и 305 бригад - и немедленно бросались на фронты, где командующие как раз проводили очередную очень-очень важную операцию, обещая товарищу Сталину всенепременно разгромить какого-нибудь «подлеца Гудериана» или взять Киев к годовщине пролетарской революции, жалуясь при этом на нехватку своих сил и непомерную мощь неприятеля и требуя от Верховного пополнений, пополнений, пополнений. Снова свежеиспеченные солдаты уже в эшелонах учились наматывать портянки, впервые узнавали о существовании воинского Устава, вступали в бой и погибали, не успев запомнить фамилию своего непосредственного начальника. Поскольку потери при такой методе были огромны, боевой опыт сохранялся и накапливался мучительно долго. Подобная практика сохранялась до самой Победы. В этом смысле всю Красную Армию времен Отечественной войны можно назвать Армией Народного Ополчения.

Помимо дивизий народного ополчения в Ленинграде в июле - августе создавались и другие добровольческие формирования: истребительные и партизанские отряды, рабочие батальоны.

Было также сформировано семь партизанских полков общей численностью 6600 человек, в состав которых, помимо гражданских добровольцев, милиционеров, сотрудников НКВД, вошло около 1000 пограничников. Шесть таких полков-самоубийц перебросили в тыл врага уже в первой половине июля. Это была непродуманная авантюра, обреченная на закономерный финал. Во-первых, громоздкие формирования, не имевшие замаскированных баз и средств связи, были лишены маневренности и скрытности, не умели и не имели возможности использовать партизанскую тактику, легко выявлялись противником. Во-вторых, задачи им ставились совершенно не партизанские, а именно «борьба с частями вражеской армии». В результате вооруженные лишь стрелковым оружием, слабо подготовленные в военном отношении полки действовали в основном в прифронтовой полосе, где насыщенность немецких войск была максимальной, вступали в открытый бой с регулярными частями противника, использовавшими танки, артиллерию и авиацию, и довольно быстро были уничтожены, не принеся особой пользы. Характерно, что тогда они назывались не партизанскими, а истребительными полками. Позже из их остатков, вернувшихся в Ленинград, были созданы отдельные диверсионно-разведывательные группы.

В целях подготовки необходимого резерва защитников города 13 июля было принято постановление о военном обучении всех мужчин в возрасте от 17 до 55 лет. Вводилась всеобщая обязательная военная подготовка населения. В составе всех добровольческих формирований из Ленинграда на фронт ушло около 160 тысяч человек.

В соответствии с решением СНК от 8 июля в городе, как и во всей стране, была введена карточная система распределения продуктов. Рабочие получали 800 грамм хлеба в день, служащие - 600 грамм, иждивенцы и дети - по 400 грамм. По карточкам выдавались также установленные нормы крупы, мяса, жиров и кондитерских изделий. Многие виды товаров еще свободно продавались в магазинах по твердым государственным ценам, а некоторые основные продукты можно было приобрести по коммерческой цене.

Для большинства обывателей война еще казалась чем-то далеким и не страшным: «Ожидали скорых побед нашей армии, непобедимой и лучшей в мире, как об этом постоянно писали в газетах. Первые военные дни в городе сложилась своеобразная праздничная обстановка. Стояла ясная, солнечная погода, зеленели сады и скверы, было много цветов. Город украсился бездарно выполненными плакатами на военные темы. Улицы ожили. Множество новобранцев в новехонькой форме деловито сновало по тротуарам. Повсюду слышалось пение, звуки патефонов и гармошек: мобилизованные спешили последний раз напиться и отпраздновать отъезд на фронт».

Несмотря на то что ход войны уже явно не вписывался в сюжет военно-патриотических утопий писателей П. Павленко и Н. Шпанова, советский народ верил, что вот-вот грядет «большой день» и «наши стальные полки принесут свободу и счастье всему трудящемуся человечеству».

В этот день немецкие и финские войска одновременно нанесли удары на лужском, новгородском и старорусском направлениях, в Эстонии и Восточной Карелии.

На Онежско-Ладожском перешейке перешла в наступление армия «Карелия».

Фюрер германской нации в деле скорейшего овладения Ленинградом на «смелый народ» Финляндии, «преисполненный желанием мести», возлагал большие надежды. Хотя никакого формального соглашения с Рейхом подписано не было, и ничего конкретно финны немцам не обещали. Однако оказавшаяся после падения Норвегии и Франции между германским молотом и советской наковальней страна Суоми с четырехмиллионным населением при всем желании не имела никаких шансов на сохранение нейтралитета.

Горький опыт «зимней войны» 1939/40 года, непрерывное политическое давление и угрозы Кремля, бесцеремонное вмешательство во внутренние дела лишь укрепили убежденность финского народа во враждебности СССР. Финны стали искать политическую поддержку везде, где ее можно было найти. Неизгладимое впечатление произвели также оккупация и присоединение «к счастливой семье советских народов» независимых прибалтийских республик, осуществленные Красной Армией летом 1940 года. Финское правительство воочию увидело уготованное стране будущее. К тому же до финнов дошли слухи о требованиях относительно Финляндии, предъявленных Молотовым во время ноябрьского визита в Берлин.

А Вячеслав Михайлович, обсуждая с Гитлером разграничение сфер интересов «в мировом масштабе» и планы выхода к Индийскому океану, упорно настаивал на том, что сначала Кремлю хотелось бы получить все, что причитается по секретному протоколу 1939 года, который выполнен не по всем пунктам: «Финский вопрос до сих пор остается неразрешенным… Советское правительство считает своим долгом окончательно урегулировать финский вопрос».

Причем «урегулирование» кремлевские мечтатели трактовали однозначно - оккупация, советизация и «добровольное» присоединение Финляндии к СССР. Как ни уговаривал фюрер советского премьера войти в положение ведущей войну и экономически заинтересованной в финских и шведских поставках Германии, как ни просил обождать хотя бы год или полгода до заключения мира, Молотов был непреклонен, выражая решительное непонимание: с какой стати Советский Союз «должен откладывать реализацию своих планов на шесть месяцев или на год»? В самом деле, уже два месяца как подписан документ № 103203 - «Соображения по развертыванию вооруженных сил Красной Армии на случай войны с Финляндией».

25 ноября 1940 года Молотов передал в Берлин условия, на(которых Советский Союз был готов присоединиться к Тройственному пакту для участия в совместном германо-итало-японо-советском проекте по перекраиванию карты мира. Первым пунктом в этом документе значится признание права Москвы на приватизацию Финляндии.

В тот же день нарком обороны Тимошенко направил командованию Ленинградского округа директиву о подготовке войны с «финской козявкой». Директива ставила задачи «разгромить Вооруженные силы Финляндии, овладеть ее территорией» и выйти к Ботническому заливу. Хельсинки предполагалось «освободить» на 25-й день операции.

Финны опасались, что безусловный нейтралитет, которого они придерживались ранее, приведет лишь к войне одновременно против Германии и СССР. Предпочтительнее было вовремя выбрать одну из сторон. Перспективы дружбы со Сталиным вырисовывались достаточно ясно, а абсолютное большинство «белофиннов» категорически не желало перекрашиваться в «красных». Верховный главнокомандующий маршал К.Г. Маннергейм в одном из интервью сказал, что, с точки зрения финнов, переход на сторону Советского Союза означал бы «то же самое, что поражение»: «Не было ничего удивительного в том, что настроения в народе отличались глубоким недоверием к Советскому Союзу. Могли ли мы доверять такому соседу, который начал войну с целью подчинить себе нашу страну и который после определения основных условий для мирного соглашения стал предъявлять новые требования?»

Западные державы помочь ничем не могли. В то же время Германия сама протянула руку, предложив заключить транзитное соглашение и организовать поставки военной техники. С осени 1940 года финны взяли курс на сближение с Рейхом. «Каждый понимал, - вспоминает Маннергейм, - что интерес Германии к Финляндии являлся для нас той соломинкой, за которую хватается утопающий, хотя никто не знал, как она нас сможет выдержать. Инициатива Германии дала Финляндии долгожданную передышку после более чем полугодового непрерывного на нее давления. На какое-то время требования русских прекратились».

Еще более тесному сотрудничеству двух стран способствовали действия советского руководства, внезапно в одностороннем порядке разорвавшего торговое соглашение и лишившее финнов поставок зерна, топлива и сырья. Вскоре более 90 % финского импорта приходилось на долю Германии.

В конце мая 1941 года в Зальцбурге состоялись финляндско-германские военные консультации, в ходе которых немцы намекнули на возможность вооруженного конфликта между Германией и СССР. Как указывает генерал Дитмар, по мнению разработчиков плана «Барбаросса» «решающей предпосылкой для ведения операций против Ленинграда с севера, а также операции по захвату Мурманской железной дороги было вступление Финляндии в войну на стороне Германии. Советский Союз сам способствовал этому. Затеянная под пустячным предлогом зимой 1939/40 года война, суровые условия Московского мира, которым она закончилась, и почти открытые угрозы самому существованию Финляндии со стороны Советского Союза явилось причиной возникновения в финском народе чувства такого отчаяния и тревоги, что присоединение к сильной, стоявшей тогда в зените своего могущества, Германии казалось для финнов единственным выходом из создавшегося положения».

Впрочем, немцы на финнов не давили, конкретными планами не делились, беседы проводили в сослагательном наклонении, да и Финляндия не спешила с заверениями в союзнической верности, избегая любых обязательств. В июне была достигнута договоренность о перемещении германских войск из Норвегии в финское Заполярье, а также о совместном ведении боевых действий в случае нападения Советского Союза на Финляндию. При этом президент страны Ристо Рюти особо подчеркнул, что Финляндия намерена оставаться нейтральной, пока сама не станет жертвой агрессии. Гитлер на сей счет особо не беспокоился, не сомневаясь, что «агрессия» состоится. Знал об этом и маршал Маннергейм: «Поле для маневра во внешней политике, если вообще можно было говорить о каком-либо поле, было очень ограниченно, - продолжает Маннергейм. - На самом деле, можно было сказать, что все зависело, и независимость Финляндии в том числе, от отношений с Германией… Выбор между Германией и Советским Союзом завел нас в тупик… Финляндия не имела возможности свободно распоряжаться своей судьбой. В практическом плане не было никакой возможности остаться в стороне от приближающегося конфликта».

15 июня финское правительство получило телеграмму фельдмаршала Кейтеля, сообщавшую, что война с СССР неизбежна. Двое суток спустя была объявлена всеобщая мобилизация. Нейтралитет Финляндии к этому времени стоял под вопросом, чему способствовала переброска германских войск в Лапландию, разрешение немецким минным заградителям укрываться у финского побережья, а бомбардировщикам Люфтваффе приземляться 22 июня на аэродроме в Куовола.

В первый день германского нападения на Советский Союз русские самолеты атаковали финские военные корабли и береговые укрепления. Артиллерийские батареи советской базы на полуострове Ханко начали обстрел финской территории, а наши доблестные пограничники в нескольких местах нарушили границу. Финны в безнадежных попытках сохранить нейтралитет три дня терпели эти безобразия. Армия получила приказ «избегать любых действий, которые могли бы дать русским повод для провокации». Дипломаты во всех столицах выражали протесты и разъясняли позицию своего правительства. В результате 24 июня и Лондон, и Берлин признали Финляндию нейтральной страной. Москву мирное разрешение ситуации не устраивало.

Несмотря на военные приготовления Финляндии, поводом к началу войны стали массированные советские бомбардировки, начавшиеся 25 июня 1941 года. Конечно, без объявления войны. Это правительства помещиков и капиталистов были обязаны придерживаться норм международного права, а первая в мире «республика трудящихся» ни с кем не воевала, а лишь оказывала помощь «угнетенным классам».

История Ленинградского военного округа с гордостью сообщает: «24 июня (финский посол в это время пытался выяснить у Вячеслава Молотова, может ли Финляндия считать себя нейтральным государством) Ставка Главного Главнокомандования Вооруженных сил СССР информировала Военные советы Северного фронта, Северного и Балтийского флотов, что на территории Финляндии сосредоточиваются немецкие войска и авиация для нанесения ударов по Ленинграду и захвата Мурманска и Кандалакши. Чтобы предупредить их нападение, советская авиация по указанию Ставки на рассвете 25 июня нанесла удары по восемнадцати аэродромам противника, совершив 487 самолето-вылетов. Было уничтожено 30 вражеских самолетов на земле и 14 сбито в воздушных боях. Удары по вражеским аэродромам продолжались и в последующие дни».

Заодно успешно отбомбились по финским городам и весям, включая Хельсинки и Турку.

Сотни тонн бомб обрушились на мосты, дороги, заводы, железнодорожные станции и жилые кварталы по всей стране. Причем, судя по воспоминаниям главного маршала авиации A.A. Новикова, поведавшего о «первой в истории советской авиации» многодневной воздушной операции, все было даже еще масштабнее:

«Последние приготовления, уточнение данных, короткие переговоры с командирами авиасоединений, и на аэродромах заревели моторы. Воздушная армада из 263 бомбардировщиков и 224 Истребителей и штурмовиков устремились на врага… Налет длился несколько часов, одна группа сменяла другую. Впервые в истории наших ВВС к одновременным действиям привлекалось такое количество боевой техники, причем на всем фронте: от Выборга до Мурманска».

Финны засчитали себе 26 сбитых бомбардировщиков, вылетавших на боевые задания, как правило, без истребительного прикрытия. Примечательно, что буквально за три дня до этого Сталин еще «боялся» всяческих провокаций. А вот теперь бомбит «чудесный грузин» соседа, ничего на самом деле не зная о планах «захвата Мурманска и Кандалакши». Но зато он еще свято верил, что Красная Армия могучими ударами перенесет боевые действия на чужую территорию.

На советско-финлядской границе уже развернулись и, «сверкая блеском стали», застыли в ожидании приказа 1-й и 10-й механизированные корпуса (примерно 1500 танков), которые начали выдвижение на исходные рубежи 17 июня 1941 года!

В тот же вечер на заседании финского парламента было заявлено, что война начинается с того же, с чего «зимняя война», - с нападения СССР. 26 июня президент Рюти в выступлении по радио объявил о состоянии войны между Финляндией и Советским Союзом, а финским войскам было разрешено открывать огонь по нарушителям границы.

Однако согласно советской трактовке событий агрессором выступала Финляндия:

«Советское правительство и Верховное Командование, не желая дать финской армии повод для открытия военных действий, приказали своим войскам не открывать огня до тех пор, пока финские сухопутные части не перейдут в наступление… 23 и 24 июня финская авиация пыталась бомбардировать Ленинград, Кронштадт и города Карело-Финской ССР».

Однако факт остается фактом: финны на нас «внезапно» не нападали и Ленинград за всю войну принципиально не бомбили ни разу. Специальный приказ военно-воздушным силам категорически запрещал даже полеты над городом.

Главной целью Талвисоты (войны-продолжения) было объявлено возвращение утраченных в результате Московского мира территорий, далее все зависело от хода войны и желания немцев делиться приобретенным с «братьями по оружию». План кампании предусматривал три этапа: наступление севернее Ладоги и выход к реке Свирь и Онежскому озеру, «освобождение» Карельского перешейка и вступление в Карелию. Поскольку никаких наступательных планов финский Генштаб до этого не имел, ему потребовалось три недели на разработку операций и перегруппировку войск. В армию мобилизовали «все людские резервы страны, в том числе и призывников самых старших возрастов».

Для решения первой задачи была сосредоточена 100-тысячная группировка под командованием начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Хейнрихса, в состав которой вошли 6-й и 7-й армейские корпуса, а также руководимая генерал-майором Ойноненом группа «О» - всего 5 пехотных дивизий, 1 кавалерийская и 2 пехотные бригады.

Им противостояли 54, 71 и 168-я стрелковые дивизии, 26-й (Сортавальский) укрепленный район и 55-я смешанная авиадивизия, входившие в 7-ю армию генерал-лейтенанта Ф.Д. Гореленко. Выдвинувшиеся на линию государственной границы советские войска особых сюрпризов от финнов не ожидали, оборонительных рубежей не готовили, информации о противнике не имели никакой, сосредоточение ударной группировки вдоль единственной в данном районе железнодорожной линии не заметили. А кого опасаться, финнов, что ли?

Товарищ Сталин, как всегда, правильно указал, что чухна белоглазая воевать толком не умеет. «Дурачки, - сказал величайший стратег всех времен и народов, подводя итоги «зимней войны», - сидят в дотах и не выходят, считают, что с дотами не справятся, сидят и чай попивают… А наступление финнов гроша ломаного не стоит. Вот за три месяца помните ли вы хоть один случай серьезного массового наступления со стороны финской армии?»

10 июля армия генерала Хейнрихса перешла в наступление, имея ближайшей целью выйти к северо-восточному побережью Ладожского озера, а в дальнейшем развивать успех на Петрозаводск и Олонец. Главный удар в стык 71-й и 168-й дивизий наносил усиленный пехотной бригадой 6-й корпус генерал-майора Хягглунда. Войска генерала Гореленко, растянутые на широком фронте (так, 71-я дивизия «держала» кордоном 125 км границы), отразить удар не сумели и начали отходить в восточном и юго-восточном направлениях. Через образовавшуюся брешь противник выдвинулся к станции Лоймола и 14 июля перерезал единственную железнодорожную коммуникацию в полосе 7-й армии. 16 июля финны захватили Питкяранту и достигли берега Ладоги, а следовавшая в авангарде 1 - я пехотная бригада полковника Лагуса вышла к реке Тулокса. Армия Гореленко оказалась расчлененной на две части. Сортавальская группа - 168-я стрелковая дивизия, 74-й отдельный разведывательный батальон, один полк 71-й стрелковой дивизии и ее части усиления - оказалась отрезанной от основных сил и 21 июля была подчинена 23-й армии. Финны продолжали развивать наступление на трех направлениях: петрозаводском, олонецком и сортавальском.

В сложившейся обстановке Военный совет Северного фронта усилил 7-ю армию одним полком 198-й механизированной дивизии, полком 36-й противотанковой бригады, двумя горнострелковыми батальонами, двумя танковыми ротами и бронепоездом. Для ликвидации прорыва противника из частей и подразделений, направленных на Онежско-Ладожский перешеек, сформировали две оперативные группы: петрозаводскую под командованием генерал-лейтенанта М.А. Антонюка и южную генерал-лейтенанта В.Д. Цветаева. Эти группы ударами с востока и юго-востока должны были уничтожить прорвавшиеся в район Ведлозеро, Сальми части врага и в дальнейшем овладеть станцией Лоймола.

23 июля войска 7-й армии после артиллерийской подготовки перешли в контрнаступление. Частям петрозаводской оперативной группы за два дня боев удалось продвинуться на несколько километров в западном направлении. Войска южной группы продвинуться вперед не смогли, а 24 июля были отброшены на восточный берег реки Тулокса.

Чтобы оказать содействие группе Цветаева, в тыл и фланг финского 6-го корпуса, на острова Лункулунсари и Мантинсари, катерами Ладожской военной флотилии были высажены два батальона из состава 4-й бригады морской пехоты генерал-майора Б.Н. Ненашева. Десанты высаживались в спешке, без подготовки, без огневого обеспечения и без оперативного взаимодействия с генералом Цветаевым, ради помощи которому все это и затевалось. Правда, что само по себе редкость, была произведена предварительная воздушная и наземная разведка, но неприятеля на островах она не обнаружила. Хотя он там был, успел оборудовать на Лункулунсарии, соединявшимся с материком дамбой, береговую батарею, а одна из разведгрупп исчезла бесследно. 24 июля морские пехотинцы высадились на остров Мантинсари, 27-го - на Лункулунсари. Однако финны имели возможность беспрепятственно наращивать свои силы, а десантники никакой поддержки не получали. Дальнейшие подробности историки нашего флота опускают, но, конечно, «десанты оттянули на себя часть вражеских сил», а в 4-й бригаде стало на два батальона меньше.

К концу июля линия фронта стабилизировалась на рубеже реки Тулокса.

Северо-Западный фронт в середине июля располагал 23 стрелковыми, 5 танковыми, 4 механизированными дивизиями, 1 стрелковой и 3 воздушно-десантными бригадами. Правда, в 22 дивизиях потери в личном составе и технике составляли более 50 %. Всего имелось около 300 тысяч человек.

В распоряжении фон Лееба для действий в Эстонии и нанесения удара по Ленинграду было 23 дивизии, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные. Группа армий «Север» должна была правым флангом 4-й танковой группы отрезать Ленинград с востока и юго-востока. Закрепление успеха ударной группировки возлагалось на 16-ю армию. Фон Кюхлер получил задачу отсечь и уничтожить советские войска в Эстонии, захватить Моонзундские острова и главную военно-морскую базу Балтийского флота - Таллин.

Без оперативной паузы с рубежа Псков, река Великая немецкие моторизованные корпуса устремились к Луге и Новгороду.

Соединения 56-го мотокорпуса продвигались в направлении Порхов, Шимск, Новгород, нацеливаясь перерезать железнодорожную линию Москва - Ленинград в районе Чудово. Для глубокого обходного маневра Манштейн имел только две дивизии - 8-ю танковую и 3-ю моторизованную. Им предстояло преодолеть сильно заболоченную и лесистую местность, неблагоприятную для действий бронетехники. Но уже 10 июля 3-я мотодивизия в ожесточенном бою взяла Порхов, а 8-я танковая двигалась на Сольцы. Оборонявшийся на этом направлении 22-й стрелковый корпус (180-я и 182-я стрелковые дивизии) задержать противника не сумел. Корпус был эстонский, и значительная часть командиров и красноармейцев из его состава перешла на сторону противника.

41-й корпус Рейнгардта, прорвав оборону советских войск северо-восточнее Пскова, тремя дивизиями выкатывался на Струги Красные.

Все это время силами ленинградцев, местного населения и выдвигавшихся войск на северном берегу реки Луги строился оборонительный рубеж, протянувшийся от Финского залива до озера Ильмень, состоявший из двух полос протяженностью около 175 км и глубиной 10–15 км. Перед передним краем и в глубине устанавливались мины, копались противотанковые рвы, эскарпы, устраивались лесные завалы. Одновременно с оборонительными работами войска Лужской оперативной группы усиленно готовились к предстоящим сражениям, а некоторые части с 12 июля уже вели бои в предполье. Чтобы выиграть время на подготовку обороны на Лужском рубеже, Военный совет Северного фронта создал несколько отрядов заграждения и направил их на шоссе Луга - Псков. В эти отряды были включены стрелковые, артиллерийские и инженерные части. Здесь же с боями отходили соединения 11-й армии.

Поддержанные активными действиями авиации и сильной артиллерийской группировкой, советские части оказывали упорное сопротивление 41-му моторизованному корпусу, вынужденному из-за сильно пересеченной и заболоченной местности действовать исключительно вдоль единственной дороги на Лугу. 12 июля лобовое немецкое наступление, лишившись внезапности и маневра, завязло в районе Плюссы. Это заставило генерала Гёпнера отказаться от прямого прорыва на Лугу и повернуть главные силы Рейнгардта на северо-запад, оставив под Лугой только 269-ю пехотную дивизию генерала фон Лейзера.

Немецкие танкисты, совершив 170-километровый форсированный марш по лесным дорогам, считавшимся у нас непроходимыми для техники (впрочем, один из участников рейда тоже охарактеризовал пройденную трассу как трясину «самого гнусного характера»), в ночь с 13 на 14 июля скрытно вышли к реке в районах Ивановского и Сабека, в 20–25 км юго-восточнее Кингисеппа. Хотя перед подходом 1-й танковой дивизии мост у Сабека был разрушен, ей удалось захватить здесь плацдарм. Переправы у Ивановского, благодаря действиям диверсионных подразделений полка «Брандербург», 6-я танковая дивизия генерала Франца Ландграфа заняла неповрежденными и тоже перебралась на противоположный берег. Однако развить наступление с плацдармов не удалось. Монументальное советское исследование утверждает, что здесь сработали диверсанты из полка «Бранденбург». На самом деле два моста у Ивановского достались противнику целыми и невредимыми благодаря внезапности его действий и безалаберности охраны.

«Упорной и активной обороной выдвигавшихся от Ленинграда войск наступление германских подвижных частей было остановлено», - сообщает российский историк. Хотя, если быть точным, дело было совсем наоборот. Форсировав Лугу, Рейнгардт оказался в той же ситуации, что и Манштейн под Двинском: серьезного противника впереди практически не было, Ленинград лежал в двух переходах, «панцеры» ждали приказа атаковать, но вести дальнейшее наступление лишь подвижными соединениями без поддержки пехоты фон Лееб считал слишком рискованным предприятием. Основные силы группы армий «Север» и почти вся авиация, в соответствии с планом глубокого флангового охвата противника с юго-востока, были нацелены на озеро Ильмень и Новгород. Генерал Рейнгардт получил стоп-приказ.

Это позволило советскому командованию подтянуть к плацдармам дополнительные силы, которые выгружались из эшелонов прямо на глазах у немцев. Это прибыли на войну ленинградские дивизии народного ополчения. Их немедленно бросал в бой лично примчавшийся из Новгорода К.Е. Ворошилов. В небе господствовали советские самолеты, для нанесения ударов по переправам была привлечена авиация Балтфлота и 7-го истребительного корпуса ПВО.

«1-я стрелковая дивизия народного ополчения, - вспоминал руководивший обороной плацдарма генерал Эрхард Раус (номера советских дивизий генерал путает), - в сопровождении танков появилась перед нами утром, стремительно наступая на Ивановское по дороге, ведущей к деревне с запада. Она намеревалась захватить оба моста через Лугу в тот же день. Внезапный огонь хорошо укрытых немецких батарей заставил русскую пехоту отступить. Хотя вражеские танки сначала остановились в замешательстве, вскоре они снова двинулись вперед короткими рывками. Неопытная русская пехота следовала за ними, подгоняемая офицерами и комиссарами, которые угрожали солдатам пистолетами. Танки, постепенно набирая скорость, катились строем клина и уже грозили прорвать немецкую линию, когда внезапно заговорили наши 88-мм и 105-мм орудия, открывшие огонь из засад с дистанции не более 500 метров. После каждого выстрела поднималось облако дыма, отмечая попадания. Тем временем наша артиллерия и пулеметы выкашивали ряды русской пехоты, следовавшей за танками. Атака русских выдохлась… Тем временем 3-я добровольческая дивизия народного ополчения, наступавшая от села Юрки, собралась на исходных позициях на опушке густого леса, подступавшего к Ивановскому с востока. Эта атака, проведенная без артиллерийской поддержки, началась ближе к вечеру. Русские наступали несколькими волнами по обе стороны дороги и бежали к дамбе по совершенно открытой местности. Наша артиллерия, которая раньше обстреливала районы сосредоточения, теперь обрушила огневой вал на эту желто-коричневую массу. Пулеметы и танковые пушки открыли бешеный огонь, засыпав противника смертоносными снарядами. Атака захлебнулась буквально через несколько минут, и результатом этого бессмысленного поступка была только ужасная бойня. Но даже после этого атаки до вечера повторились еще трижды и каждый раз завершались неудачей. В ходе атак русские понесли ужасающие потери, но не захватили ни пяди земли».

Дело дошло до того, что под брань маршала взобрался в танк и рванул разведывать врага сам командующий Северным фронтом, но «тридцатьчетверку» быстро подбили, а чудом спасшийся генерал Попов тут же получил фитиль «за безрассудную удаль». Хотя и самому маршалу СССР там делать было нечего, но не мог он руководить войной по карте, не той закалки был человек.

«На стиль деятельности Ворошилова конечно же влияли привязанности и представления периода гражданской войны, в ходе которой он сформировался как зрелый и крупный советский военачальник, - утверждает бывший командующий 23-й армией генерал А.И. Черепанов. - Он и тогда, мы знаем это, не отсиживался в штабах и не кланялся пулям. Но тогда и природа боя была иной. А его и теперь, в новых условиях, влекло в войска, на поле боя, хотя, конечно, увидеть, схватить здесь можно было не всю широкомасштабную картину происходящего, а только небольшую ее часть». Слова из песни «первый маршал в бой нас поведет» Климент Ефремович воспринимал буквально. Отсюда родился в Красной Армии целый ворошиловский эпос:

«Рассказывают, что в 1941 году Ворошилов, чтобы предотвратить отход отдельных наших подразделений на направлении главного удара немцев, бросился с группой офицеров наперерез отступавшим и тем восстановил положение, предотвратив прорыв фронта».

В отчете за этот период командир 41-го моторизованного корпуса писал:

«Для частей у предмостных укреплений наступило время упорной борьбы, связанной с большими потерями. Противник начал беспрерывно атаковать их. Потом четыре недели солдаты основных дивизий, привыкшие к стремительным атакам и прорывам, вели здесь, глубоко зарывшись в землю, позиционную войну».

Поэтому правильней было бы сказать, что две дивизии Рейнгардта «упорной и активной обороной» сумели не только удержать, но и, отбив все атаки, расширить захваченные плацдармы.

Причем даже не дивизии, основные силы которых еще продолжали форсировать болота и мостить многокилометровые гати, а их передовые отряды. Так, первые шесть дней на плацдарме у Ивановского по несколько раз в день отбивала атаки, уничтожив при этом 78 советских танков, боевая группа полковника Рауса, в которой насчитывалось 1500 солдат, 36 гаубиц и полевых орудий, 9 противотанковых пушек, 12 зениток калибра 88 мм, 26 зенитных автоматов, 230 пулеметов и 60 легких танков, в основном чешских 35(1).

Ворошилов и Жданов быстро назначили виновных: командующего Лужской опергруппой «талантливого военачальника» К.П. Пядышева сначала сняли с должности за неумелое руководство войсками, нераспорядительность и «безынициативность, а потом арестовали и отдали под суд за «контрреволюционные высказывания» и «неверие в наши силы» (в хрущевские времена гибель генерала инкриминировали «бериевской клике»). Полковник Н.С. Угрюмов был отстранен от командования 2-й ДНО.

36-я моторизованная дивизия генерал-лейтенанта Оттенбахера, очищая от советских войск восточное побережье Чудского озера, вышла к Гдовскому боевому участку, который сопротивлялся недолго.

Генерал Манштейн, оказавшийся вследствие задуманного Гёпнером маневра в еще более изолированном положении, все еще продолжал наступать. Его войска прорвались к Лужскому рубежу западнее Шимска.

Обстановка здесь резко обострилась. В приказе войскам Северо-Западного фронта от 14 июля главком направления подчеркивал, что над Ленинградом нависла прямая угроза вторжения и требовал от командиров частей «навести воинский порядок на фронте и в тылу, положить конец безволию, нерешительности и медлительности в действиях, не останавливаться перед крайними мерами, уничтожать трусов и паникеров на месте»:

«…В то время как войска Северного фронта мужественно бьются с озверелыми фашистско-шюцкоровскими полчищами на линии от Баренцева моря до Ханко и Таллина, героически защищают каждую пядь нашей родной советской земли, войска Северо-Западного фронта, не всегда давая должный отпор противнику, часто оставляют свои позиции, даже не вступая в решительное сражение, чем еще больше поощряют обнаглевшего врага. Отдельные паникеры и трусы не только самовольно покидают боевой фронт, но и сеют панику среди честных и стойких бойцов. Командиры и политработники в ряде случаев не только не пресекают паники, не организуют и не ведут свои части в бой, но и своим позорным поведением иногда еще больше усиливают дезорганизацию и панику на линии фронта.

Обнаглевший враг продолжает продвигаться вперед. Мною даны указания провести строжайшее расследование всех преступных случаев самовольного оставления фронта отдельными частями, командирами и бойцами и всех виновных, невзирая на ранги и старые заслуги, предать суду полевых трибуналов с применением самого сурового наказания, вплоть до расстрела».

Поскольку «обнаглевшая» 16-я немецкая армия наступала южнее озера Ильмень в направлении на Холм и Старую Руссу, между ее соединениями и 56-м моторизованным корпусом образовался разрыв в 200 километров.

Эту брешь советское командование решило использовать для срыва вражеского наступления на Новгород и разгрома прорвавшихся к Шимску соединений противника. В период с 14 по 18 июля по приказу маршала Ворошилова силами нескольких соединений 11-й армии был подготовлен и осуществлен контрудар с севера и с юга по флангам войск Манштейна в районе Сольцы. С воздуха операцию поддерживали 235 самолетов четырех авиационных дивизий и дальнего бомбардировочного авиакорпуса. Немецкие 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии были практически окружены и отрезаны от своих коммуникаций. С советской стороны их пытались уничтожить 3 стрелковые дивизии и переброшенная с Карельского перешейка 21-я танковая дивизия полковника Л.В. Бунина. Кроме того, операцию 11-й армии с юга обеспечивала 202-я механизированная, с запада 182-я стрелковая дивизии. Манштейн вспоминал: «Нельзя сказать, чтобы положение корпуса в этот момент было весьма завидным… Последующие несколько дней были критическими, и противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения». Ожесточенные бои продолжались пятеро суток, в иные дни немцы отражали до семнадцати атак в день. Войска Манштей-на, получая снабжение по воздуху, сумели продержаться до 18 июля, когда им на помощь подоспела дивизия СС «Мертвая голова». Кольцо окружения было прорвано, фронт восстановлен на рубеже Дно. Тем не менее немцев отбросили на 40 км, опасность их прорыва к Новгороду была временно ликвидирована.

«Кичливый враг, - ликует маршал Василевский; вроде бы крупный военачальник, а обстановку излагает на уровне ротного замполита, - был вынужден несколько отступить, а остатки его моторизованных соединений бежали в панике».

19 июля германское командование приказало войскам группы армий «Север» приостановить наступление на Ленинград и возобновить его только после подтягивания к Лужскому рубежу соединений 18-й армии и приведения в порядок частей 4-й танковой группы, которая потеряла к этому времени до 50 % материальной части. В конце июля Манштейн жаловался обер-квартирмейстеру ОКХ генералу Паулюсу, что в результате неправильного использования танковых войск на неподходящей для этого местности потери в людях в трех его дивизиях «за прошедшее время» достигли «уже 600 человек». Неясно, какой отрезок времени имел в виду танковый генерал, зато известно, что войска Северо-Западного фронта теряли до 2 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными ежедневно.

Вынудив противника прекратить наступление на рубеже реки Луги, советские войска выиграли почти три недели для организации обороны на ближних подступах к Ленинграду, а также на подтягивание на это направление свежих сил.

В Эстонии 8-я армия под командованием генерала Ф.С. Иванова, переданная приказом Ворошилова от 14 июля в состав Северного фронта, двумя потрепанными стрелковыми корпусами успешно отражала атаки двух пехотных дивизий противника из 26-го армейского корпуса на рубеже Пярну, Тарту. Для содействия советским войскам и обеспечения озерных коммуникаций приказом от 3 июля была сформирована Чудская военная флотилия с главной базой в Гдове. Основу ее боевой мощи составили пять учебных колесных и винтовых пароходов дореволюционной постройки, принадлежавшие военно-морскому училищу имени Дзержинского. Имелось также несколько катеров и буксиров. 10–12 июля на посудины установили две 76-мм пушки Лендера и девять «сорокапяток», снятых с крейсера «Аврора». В результате такой модернизации получили канонерские лодки «Нарова», «Исса», «Эмбах», «Плюсса» и посыльное судно «Уку».

Генерал Ф.С. Иванов, не обладая информацией о группировке и намерениях противника, умозрительным путем пришел к выводу, что немцы будут изо всех сил рваться к Таллину. Поэтому две трети армии он сосредоточил на своем правом фланге. Противник решил иначе. 22 июля, подтянув еще три пехотные дивизии, он возобновил наступление в Эстонии, ударом в стык 10-го и 11-го корпусов в направлении Пыльтсама, Мустве. Это направление с оперативной точки зрения считалось «важным», за эстонскими городками открывалась дорога на Нарву и далее в Ленинград. Но нашего войска там не стояло. Быстро продвигаясь на восток, практически не встречая сопротивления, немцы 25 июля достигли западного побережья Чудского озера в районе Мустве, отрезав 11-й стрелковый корпус от главных сил. Командование Северного фронта направило Военному совету 8-й армии вразумляющую шифротелеграмму:

«Перед фронтом вашей армии действуют дивизии резервного 26-го корпуса, имеющие чрезвычайно растянутые и пустые тылы. Противник действует дерзко, нахально, выходя небольшими частями на ваши коммуникации, создавая лишь видимость окружения.

Этот противник при умелом активном руководстве может и должен уничтожаться. Однако вместо активных действий командование всех степеней крайне болезненно реагирует на появление в своем тылу небольших группировок противника и отводит войска, вместо того чтобы их организовать для активного разгрома противника, выходящего на тылы…

Приказываю:

1) Прекратить необоснованный отход войск, не допускать оборону кордонным расположением и перейти к активным действиям ударными группировками по флангам и тылам прорывающегося противника.

2) На участке 10 ск создать ударную группу с целью противодействия прорывам противника и его решительного подавления».

В этот же день четырьмя немецкими истребителями из пушек и пулеметов были обстреляны корабли Чудской флотилии. Несколько моряков было убито, а на «Нарове» даже пробита палуба. Этот налет произвел настолько неизгладимое впечатление на командующего флотилией капитана 1 ранга Н.Ю. Авраамова, что он запросил разрешение затопить корабли. Из Ленинграда последовал категорический отказ, но деятельность флотилии все равно была парализована. Один за другим запаниковавшие экипажи выбрасывали «канонерские лодки» на мели и разбегались по лесам. Остатки 11-го стрелкового корпуса к 30 июля пробились из окружения на север вдоль берега озера и попытались закрепиться на рубеже реки Мустве.

Генерала Ф.С. Иванова на посту командарма-8 сменил генерал-майор И.М. Любовцев, который «рулил» ровно неделю. Несмотря на прибывающие маршевые пополнения и технику, свежую 268-ю стрелковую дивизию и 4-ю дивизию народного ополчения, армия продолжала отступать. К исходу 7 августа немцы вышли на побережье Финского залива. 8-я армия оказалась рассеченной на две изолированные части, 10-й стрелковый корпус генерал-майора И.Ф. Николаева (10, 16 и 22-я стрелковые дивизии) откатывался к Таллину. Вновь назначенный командарм генерал-лейтенант П. П. Пшенников получил задачу сформировать ударную группировку, «уничтожить и разгромить впереди стоящего противника» и восстановить положение. Но вместо этого отводил остатки армии, получившие в боевых приказах наименование «восточной группы», на восточный берег реки Кунда.

Успех нашего наступления в Белоруссии вынудил немецкое командование перебросить в конце июня и в начале июля в группу армий «Центр» значительное количество соединений с других участков советско-германского фронта, в том числе из Прибалтики восемь пехотных и одну танковую дивизию. В то же время из ОГ «Нарва» в Финляндию были переброшены 122-я пехотная дивизия и 330-я бригада штурмовых орудий. Это создавало благоприятные условия для расширения фронта стратегического наступления советских войск и, в частности, ввода в действие Прибалтийских и Ленинградского фронтов с целью разгромить противника в районах Нарвы, Пскова, Резекне, не допустить дальнейшей переброски его дивизий в Белоруссию и Финляндию и овладеть рубежом Раквере, Тарту, Гулбене, Резекне, Даугавпилс . В дальнейшем имелось в виду силами 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов развить наступление в направлении на Ригу, чтобы отсечь основные силы группы армий «Север» от остальных войск германской армии. 3-й Белорусский фронт должен был главный удар нанести на Вильнюс, освободить столицу Литвы, а в дальнейшем выйти к Неману.

К 10 июля, когда началось наше наступление на прибалтийском направлении, в составе Ленинградского , 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов имелось 67 стрелковых дивизий и 6 укрепленных районов, один танковый корпус, четыре отдельные танковые бригады, 9 артиллерийских дивизий, 17 отдельных артиллерийских и минометных бригад и 9 авиационных дивизий. Им противостояло в полосе от Финского залива до реки Диена 30 дивизий группы армий «Север».

Наступление наших войск в Прибалтике вылилось в ряд последовательных ударов фронтов. Первыми 10 июля перешли в наступление войска 2-го Прибалтийского фронта, 17 июля в наступление включился 3-й Прибалтийский фронт, а 24 июля - и войска Ленинградского фронта.

Развернувшиеся операции фронтов протекали в медленном темпе. Противник, используя весьма выгодные условия лесисто-болотистой местности, оказывал упорное сопротивление наступавшим войскам, не располагавшим достаточным количеством артиллерии среднего и крупного калибра. Сказывался и недостаток боеприпасов.

В южных районах Литвы наступали на вильнюсско-каунасском направлении войска 3-го Белорусского фронта . Уже 13 июля они освободили от германских захватчиков столицу Литовской ССР город Вильнюс ,1 августа - Каунас, а в дальнейшем вышли на границу Литвы с Восточной Пруссией.

Основные события в Прибалтике в течение июля-августа развернулись в полосах наступления трех Прибалтийских фронтов. Войска 1-го Прибалтийского фронта, наступая на шауляйском и рижском направлениях, в период с 7 по 9 июля вышли на восточную границу Литвы, пересекли железную дорогу Даугавпилс - Вильнюс и положили начало освобождению Советской Прибалтики . К середине июля войска фронта освободили значительную часть Литовской ССР, отразив в период с 15 по 19 июля сильные контрудары противника на подступах к Даугавпилсу и Паневежису, куда командование группы «Север» перебросило часть сил из района Пскова и южнее. Войска 1-го Прибалтийского фронта 20 июля возобновили наступление и начали быстро продвигаться в сторону Риги и Шауляя. 27 июля был освобожден крупный литовский город Шауляй, в результате чего важная для противника железная дорога Рига - Шауляй - Кенигсберг оказалась перерезанной. 31 июля 3-й гвардейский механизированный корпус 1-го Прибалтийского фронта достиг Рижского залива в районе Тукумса, что привело к временной потере немцами сухопутных коммуникаций группы армий «Север», связывавших ее с Восточной Пруссией.

Таким образом, уже в конце июля войска 1-го Прибалтийского фронта находились на ближних подступах к Риге с юга и юго-запада. Армии же 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов продолжали вести бои с упорно сопротивлявшимися войсками 18-й и 16-й немецких армий на рубежах, отстоящих от Риги на 150–250 км. В такой обстановке напрашивалось целесообразное решение - усилить войска 1-го Прибалтийского фронта, рокировать в его полосу на левый берег реки Западная Двина часть сил 2-го Прибалтийского фронта и нанести оттуда наиболее мощный удар по врагу с целью закрепить достигнутый 1-м Прибалтийским фронтом успех в районе Риги. Однако такого решения Верховным главнокомандованием тогда принято не было. Войска всех трех Прибалтийских фронтов продолжали выполнять свои задачи в прежней группировке сил и наступать по сходящимся направлениям в сторону Риги, выталкивая противника из Прибалтики.

Германское командование лихорадочно искало пути выхода из тяжелого положения, в котором оказалась группа армий «Север». Гитлер сместил генерал-полковника Фриснера с должности командующего группой армий «Север», как не справившегося с организацией обороны Прибалтики. Вместо него 24 июля был назначен генерал-полковник Шернер.

В августе наиболее острая обстановка сложилась в полосе 1-го Прибалтийского фронта. Вражеское командование, сосредоточив против прорвавшихся к морю советских войск шесть пехотных, шесть танковых дивизий и две бригады, нанесло сильный контрудар из районов западнее Риги и Шауляя. Противнику удалось оттеснить войска фронта от побережья Рижского залива и восстановить связь между группами армий «Север» и «Центр».

В это время войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов успешно наступали на рижском направлении. 2-й Прибалтийский фронт 1 августа возобновил боевые действия. В течение первых десяти дней, наступая по топкой болотистой низине, он продвинулся на 60 км. 13 августа был освобожден город Мадона. К 28 августа войска фронта, выйдя на рубеж Гулбене, Гостини, находились в 90 км от Риги. При форсировании реки Айвиэкстэ и в последующих наступательных боях высокое боевое мастерство и массовый героизм проявили воины 130-го латышского стрелкового корпуса. Советское командование высоко оценило боевые успехи латышских воинов. 1745 солдат и офицеров этого корпуса были удостоены правительственных наград.

3-й Прибалтийский фронт, начав 10 августа Тартускую операцию, успешно продвигался в направлениях на Тарту и Валгу. 25 августа был освобожден эстонский город Тарту и перерезана железная дорога Тарту - Валга, которая являлась связующим звеном между оперативной группой «Нарва», находившейся в Эстонии, и остальными силами группы армий «Север». К концу августа войска фронта вышли на рубеж от озера Выртс-ярв до Валги.

Чтобы предотвратить прорыв войск 3-го Прибалтийского фронта в тыл нарвской группировки и укрепить фронт у Валги, командование группы армий «Север» сосредоточило здесь около шести пехотных дивизий. В конце августа - начале сентября оно предприняло ряд безуспешных контратак, чтобы отбросить наши войска к югу от Тарту и восстановить сообщение по железной дороге Валга - Нарва. Не добившись успеха, противник 6 сентября был вынужден прекратить контратаки.

Наступательные действия Ленинградского фронта, проходившие в августе с целью очистить от противника нарвский перешеек, не дали ожидаемых результатов. Все же они не позволили врагу осуществлять переброски соединений с этого участка, что способствовало успеху Тартуской операции соседнего 3-го Прибалтийского фронта.

Итак, последовательные удары, нанесенные по врагу на прибалтийском направлении в течение июля-августа, привели к следующим результатам. Заранее подготовленная немецким командованием прочная оборона на подступах к Прибалтике была сокрушена на 300-километровом фронте от Пскова до Полоцка. Советские войска продвинулись местами более чем на 200 км. Враг понес ощутимые потери, которые, по немецким данным, только в августе составили свыше 70 тыс. солдат и офицеров.

Важным политическим итогом летнего наступления советских войск в Прибалтике было освобождение большей части Литвы, значительной части Латвии и некоторой части Эстонии. Наступление наших войск в Прибалтике привело к расширению общего фронта стратегического наступления Красной армии. Оно сковало крупные силы противника на прибалтийском направлении и тем самым способствовало войскам Белорусских фронтов завершить разгром группы армий «Центр» в Белоруссии.

В новой, более благоприятной обстановке проходило наступление в Прибалтике в сентябре-октябре 1944 года.

В течение трех летних месяцев армия нацистской Германии потерпела ряд крупных поражений на советско-германском фронте. Одновременно на Западе немецкие войска были вынуждены отражать наступление англо-американских армий, высадившихся в июне 1944 года в Северной Франции. Под сокрушающими ударами Красной армии почти полностью развалилась коалиция пронацистских государств. Руководители Германии принимали все меры, чтобы возможно дольше удержать в своих руках такие важные в политическом, экономическом и стратегическом отношении территории, как оставшаяся часть Прибалтики, Восточная Пруссия, Польша, Чехословакия и Венгрия.

Стремясь сохранить за собой территорию Прибалтики, противник значительно расширил строительство оборонительных рубежей и усилил действовавшую там группировку своих войск. Уже в августе из Германии, а также с других участков советско-германского фронта в Прибалтику было переброшено восемь дивизий (в том числе три танковые). Численность пехотных дивизий была доведена до 8–9 тыс. человек за счет пополнения их личным составом из авиации, морского флота, тыловых частей и учреждений, а также мобилизации стариков и несовершеннолетних. К 1 сентября противник имел в полосе от Финского залива до Немана 56 дивизий (в том числе 7 танковых и моторизованных) и 3 моторизованные бригады. Кроме того, там имелось значительное количество различных эсэсовских и охранных частей и подразделений. Общая численность вражеской группировки составляла более 700 тыс. человек . На ее вооружении было около 7 тыс. орудий и минометов и более 1200 танков и штурмовых орудий; с воздуха ее действия поддерживали 300–400 самолетов 1-го и 6-го воздушных флотов .

К концу августа противник подготовил ряд оборонительных рубежей. На таллинском направлении наиболее сильная оборона была создана на перешейке между Финским заливом и Чудским озером. Особенно сильноразвитую в инженерном отношении оборону германское командование подготовило на рижском направлении - на фронте от южной оконечности озера Выртс-ярв до района Митавы. Глубокая и сильноразвитая оборона была создана и на мемельском направлении.

Перед советскими войсками, действовавшими в Прибалтике, в сложившейся обстановке стояла задача - разгромить группу армий «Север» и завершить освобождение Эстонской, Латвийской и Литовской Советских Социалистических Республик.

Замыслом нового наступления, вошедшего в историю Великой Отечественной войны под наименованием Прибалтийской операции, предусматривалось нанесение ударов тремя Прибалтийскими фронтами по сходящимся направлениям на Ригу с целью отсечь группу армий «Север» от остальных войск немецкой армии, расчленить и уничтожить ее основные силы - 18-ю и 16-ю армии и завершить освобождение Латвии и Литвы. Ликвидацию вражеской группировки в Эстонии и освобождение Эстонской ССР планировалось осуществить силами Ленинградского фронта, который должен был, взаимодействуя с Балтийским флотом, нанести один мощный удар на таллинском направлении. Координация действий войск трех Прибалтийских фронтов была возложена на Маршала Советского Союза А. М. Василевского. Руководство действиями Ленинградского фронта, войскам которого предстояло наступать на приморском направлении, Ставка оставила за собой.

Прибалтийская стратегическая наступательная операция включала в себя четыре фронтовые - Рижскую (с 14 по 27 сентября), Таллинскую (с 17 по 26 сентября), Моонзундскую (с 30 сентября по 24 ноября) и Мемельскую (с 5 по 22 октября) . Таким образом, операция началась 14 сентября и закончилась 24 ноября 1944 года.

В период с 26 августа по 2 сентября Ставка отдала директивы фронтам на проведение операций. Ленинградский фронт, перегруппировав свои войска на перешеек между Чудским озером и озером Выртс-ярв, должен был нанести главный удар силами 2-й ударной армии (командующий генерал-лейтенант И. И. Федюнинский) из района Тарту на Раквере и совместно с войсками 8-й армии (командующий генерал-лейтенант Ф. Н. Стариков), действовавшими из района Нарвы, окружить нарвскую группировку противника. В последующем войскам фронта предстояло развить наступление на Таллин, освободить его и выйти на восточное побережье Балтийского моря. На Краснознаменный Балтийский флот, которым командовал адмирал В. Ф. Трибуц, возлагалась задача огнем кораблей 25-й отдельной бригады речных катеров и кораблей флота в Финском заливе содействовать наступлению обеих армий Ленинградского фронта.

3-й Прибалтийский фронт главный удар должен был нанести из района южнее озера Выртс-ярв силами 67-й и 1-й ударной армий (командующие армиями генерал-лейтенанты В. З. Романовский и Н. Д. Захватаев) в направлении Валмиера, Цесис. Второй удар наносился 54-й армией (командующий армией генерал-лейтенант С. В. Рогинский) на Смилтэнэ. Прибывавшую из резерва Ставки 61-ю армию (командующий армией генерал-полковник П. А. Белов) планировалось ввести в сражение западнее Смилтэнэ в общем направлении на Ригу.

2-й Прибалтийский фронт получил задачу во взаимодействии с 3-м и 1-м Прибалтийскими фронтами разгромить группировку противника севернее Западной Двины и овладеть Ригой. Главный удар приказывалось нанести в центре фронта из района западнее Мадоны силами 42-й и 3-й ударной армий (командующие армиями генерал-лейтенанты В. П. Свиридов и М. Н. Герасимов) вдоль правого берега Западной Двины в общем направлении Нитаури, Рига. Второй удар наносился на правом крыле фронта войсками 10-й гвардейской армии (командующий армией генерал-лейтенант М. И. Казаков) в направлении на Дзербене, навстречу удару 54-й армии 3-го Прибалтийского фронта.

1-й Прибалтийский фронт наносил один удар из района Бауски силами 43-й и 4-й ударной армий (командующие армиями генерал-лейтенанты А. П. Белобородов и П. Ф. Малышев) вдоль левого берега Западной Двины в направлении на Ригу, имея задачей выйти на побережье Рижского залива в районе Риги и не допустить отхода войск группы армий «Север» в сторону Восточной Пруссии. В целях наиболее надежного обеспечения окружения вражеских войск в Прибалтике Ставка приказала подготовить наступление и в центре фронта ударной группировкой в составе 51-й, 5-й гвардейской танковой армий (командующие армиями генерал-лейтенант Я. Г. Крейзер и генерал-лейтенант танковых войск В. Т. Вольский) и 1-го танкового корпуса. Войска этой группировки должны были на пятый день операции перейти в наступление из района западнее Митавы в направлении на Темери, разгромить группировку врага, действующую южнее Тукумса, перерезать железную и шоссейную дороги Рига - Тукумс и выйти на побережье Рижского залива северо-западнее Риги.

Оценивая общий замысел Ставки на проведение Прибалтийской операции и задачи, поставленные фронтам, нельзя не отметить, что правильная идея окружения и уничтожения в Прибалтике основных сил группы армий «Север» путем отсечения их от остальных войск германской армии и прижатия к морю не обеспечивалась соответствующим распределением сил. На направлении главного удара, то есть в полосе наступления 1-го Прибалтийского фронта, должны были действовать только две армии этого фронта. Оба других Прибалтийских фронта по-прежнему нацеливались на Ригу с востока и северо-востока, что не только стесняло возможность маневра, но и неизбежно приводило лишь к выталкиванию рижской группировки противника. Надо полагать, что было бы целесообразнее перегруппировать значительную часть сил 2-го Прибалтийского фронта влево, южнее Западной Двины, и нацелить их для нанесения удара на Ригу с юго-востока, совместно с войсками 1-го Прибалтийского фронта. В состав последнего следовало бы передать и 61-ю армию, направленную Ставкой из своего резерва в 3-й Прибалтийский фронт.

Подготовка операции продолжалась до середины сентября. К началу наступления в составе четырех фронтов имелось 14 общевойсковых , одна танковая и четыре воздушные армии, четыре отдельных танковых и один механизированный корпуса, 129 стрелковых дивизий и шесть укрепленных районов. Советские силы в Прибалтике насчитывали 912 тыс. человек, около 20 тыс. орудий и минометов (всех калибров), свыше 3 тыс. танков и САУ, более 3,5 тыс. боевых самолетов .

Однако ситуация на Ленинградском фронте в конце августа - начале сентября 1944 года стала меняться, и не в пользу советских войск. На запрос комфронта в Ставку 10 сентября он получил резкую отповедь: «Ставка считает необоснованным Ваш доклад как о резком ухудшении обстановки в районе Тарту, так и о нарушении в связи с этим планом предстоящей операции. Противник имеет на всем фронте в 70 км от Чудского озера до озера Выртс-ярве всего 2 пехотные дивизии, 8–9 потрепанных полков и боевых групп и 50–60 танков… Силы Ленинградского фронта в районе Тарту, не считая 3 слабых дивизий, указанных Вами, составляют 11 стрелковых дивизий и, кроме того, Вы можете использовать на этом направлении еще 3 дивизии, перебрасываемые с Карельского перешейка… Ставка приказывает: 1. Прекратить ненужную переписку и заняться подготовкой войск к предстоящей операции». Далее давались советы-указания о порядке действий войск Ленинградского фронта . Но наступление разрешалось задержать на три дня.

К началу операции в составе четырех фронтов советской группировки имелось 900 тыс. человек, до 17 500 орудий и минометов, более 3 тыс. танков и САУ, свыше 2600 самолетов (вместе с Авиацией дальнего действия и морской - около 3500 самолетов). С моря операцию поддерживал и участвовал в ней Краснознаменный Балтийский флот .

14 сентября одновременным переходом в наступление войск трех Прибалтийских фронтов на рижском направлении началась Прибалтийская операция. Через три дня в нее включился и Ленинградский фронт.

Первый день операции ознаменовался успехом, достигнутым войсками ударной группировки 1-го Прибалтийского фронта, которые форсировали реки Мемеле и Лиелупе и прорвали оборону на глубину 14 км. В последующие два дня войска фронта продвинулись на 50 км. Ширина прорыва увеличилась до 80 км. До Риги оставалось всего 25 км.

Враг прилагал отчаянные усилия, чтобы сдержать дальнейшее продвижение войск фронта, которое грозило тяжелыми последствиями. В сражение были брошены не только все резервы, «но и многочисленные саперные, строительные части и различные сводные отряды». 15 сентября генерал-полковник Шернер, оценивая положение в Прибалтике, как очень серьезное, докладывал начальнику Генерального штаба сухопутных сил Германии: «Группа армий „Север“ вчера вступила в решающее оборонительное сражение, которое вынуждает меня сделать определенные выводы… На ряде участков противник значительно вклинился в расположение наших войск (особенно у Бауски), что таит в себе опасность прорыва на Ригу. Я больше не могу говорить об организованной обороне или сплошной линии фронта… Я настоятельно прошу высшее командование сегодня отдать приказ о проведении операции „Астер“ (операция по отходу войск группы армий „Север“ в Восточную Пруссию. - Примеч. авт. ). Я прошу Вас, сделайте это срочно!.. Сейчас настала последняя возможность уйти. Кроме того, если русские выступят еще у Тарту, то мы можем оказаться отрезанными» .

Германская ставка, ранее не допускавшая даже и мысли об оставлении территорий советской Прибалтики, была вынуждена согласиться с Шернером и 16 сентября дала разрешение приступить к отводу войск группы армий «Север» на всем фронте от Финского залива до Западной Двины . Первыми начинали отход из Эстонии войска группы «Нарва», соединения которой имелось в виду использовать для укрепления фронта в районе Валги или для усиления обороны южнее Риги. В дальнейшем предполагалось отвести войска 18-й и 16-й армий. Последняя до прохода остальных войск группы армий «Север» через Ригу должна была упорно оборонять фронт южнее Риги, чтобы не допустить выхода советских войск к побережью Рижского залива.

В первые три дня операции наступление в полосах 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов развивалось значительно медленнее, чем на 1-м Прибалтийском фронте. Здесь наши войска смогли прорвать на ряде участков лишь главную полосу и продвинуться всего на 5–6 км. Причинами этого явилась слабая сила первоначальных ударов, а также наличие существенных недостатков в использовании артиллерии и танков, допущенных при организации фронтовых и армейских операций.

С 17 сентября в операцию включился Ленинградский фронт. Произошло как раз то, чего больше всего опасалось командование группы «Север», - на врага был обрушен мощный удар из района Тарту. Вопреки опасностям, наступавшая там 2-я ударная армия уже в первый день успешно прорвала вражескую оборону западнее Чудского озера и продвинулась на 18 км. Тем самым была создана угроза окружения соединений противника, оборонявшихся на нарвском перешейке. Германскому командованию пришлось на сутки раньше начать отвод оперативной группы «Нарва» из Эстонии. В полосе наступления 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов враг стремился удержать занимаемые рубежи до отвода соединений группы «Нарва».

Командование группы армий «Север», видя, что наибольшая опасность угрожает из района южнее Риги, приняло все меры, чтобы задержать продвижение войск 1-го Прибалтийского фронта на рижском направлении и обеспечить отвод сил, находившихся к северу от Западной Двины. Чтобы разрядить тяжелую обстановку, возникшую южнее Риги, оно предприняло два сильных контрудара: один из района юго-западнее Митавы, другой из района Балдоне. Цель первого контрудара, к которому привлекались части пяти танковых дивизий 3-й танковой армии (всего до 380 танков и штурмовых орудий), состояла в том, чтобы срезать митавский выступ, освободить дорогу, необходимую для отвода войск, и отвлечь главные силы 1-го Прибалтийского фронта с рижского направления. Начав контрудар 16 сентября, противник в течение семи дней смог продвинуться лишь на 5 км и 23 сентября был вынужден перейти к обороне. И хотя контрудар цели не достиг, врагу все же удалось задержать продвижение 1-го Прибалтийского Фронта.

Второй удар наносился с задачей не допустить дальнейшего продвижения советских войск к Риге с юга. В нем приняли участие шесть дивизий. В период с 19 по 21 сентября войска 43-й армии не только отбили все атаки этой группировки врага, но и, потеснив противника к северу, овладели городом Балдоне. Теперь они находились от Риги всего в 16 км.

Наступление 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов севернее Западной Двины развивалось медленно. Используя выгодные условия лесисто-болотистой местности, немецкие войска оказывали упорное сопротивление, стремясь обеспечить отход оперативной группы «Нарва» из Эстонии. Только 23 сентября войска 3-го Прибалтийского фронта смогли перейти к преследованию войск 18-й армии, которые, опасаясь выхода на ее коммуникации соединений 2-й ударной армии Ленинградского фронта, начали спешно отходить на рубеж «Сигулда». Особенно упорно сопротивлялись германские войска на направлении главного удара войск 2-го Прибалтийского фронта. Однако к 22 сентября вражеская оборона на рубеже «Цесис» также была прорвана. В последующие дни, до 27 сентября включительно, 3-й и 2-й Прибалтийские фронты выдвинулись к заранее подготовленному оборонительному рубежу «Сигулда», где были остановлены противником. Войска обоих фронтов находились теперь в 60–80 км от Риги.

Бои по отражению немецких контрударов были тяжелые. Вот что об этом докладывал в Ставку маршал А. М. Василевский: «На фронте 6-й гвардейской армии Чистякова к юго-западу от Добеле противник с утра 17.09 повел наступление в восточном направлении силами 5-й, 4-й танковых дивизий и моторизованной дивизии „Великая Германия“. Всего в бою принимало участие около 200 танков и самоходных орудий. До подхода к району действий с нашей стороны необходимых танковых и противотанковых средств противнику удалось вклиниться в нашу оборону от 4 до 5 км. Дальнейшее продвижение противника приостановлено. За день боя подбито и сожжено до 60 танков и самоходных орудий противника… С 10.00 18.09 противник возобновил наступление. До 13.00 все его атаки отбиты» .

В период, когда войска трех Прибалтийских фронтов вели напряженные сражения на рижском направлении, войска Ленинградского фронта развернули успешное наступление в Эстонии. К 26 сентября они очистили от врага всю территорию Эстонской ССР, за исключением островов Эзель и Даго.

В итоге десятидневного сентябрьского наступления четырех фронтов в Прибалтике наши войска освободили всю материковую часть Эстонии, большую часть Латвии и отбросили врага на рубеж «Сигулда». На этом этапе стратегической операции не удалось отсечь группу армий «Север» от Восточной Пруссии и нарушить ее связь с группой армий «Центр». Не была решена задача и по расчленению прибалтийской группировки немцев. Противник за счет отвода группы «Нарва» и 18-й армии сосредоточил в районе рижского плацдарма крупную группировку своих сил.

К числу основных причин невыполнения задач первого этапа Прибалтийской операции следует отнести прежде всего слабую силу первоначальных ударов 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, в результате чего боевые действия первого оперативного эшелона приняли затяжной характер и носили форму «прогрызания» оборонительного рубежа. Имели место также существенные недочеты в организации и ведении разведки фронтовыми средствами. Ставка Верховного главнокомандования не добилась должной согласованности ударов фронтов, в силу чего противник мог в широких масштабах осуществлять маневр силами. К числу недочетов управления надо отнести и то, что Ставка не приняла своевременно решения на перегруппировку сил из полос наступления 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов на направление удара 1-го Прибалтийского фронта, где в первые дни обозначился крупный успех.

В конце сентября в руках противника находилась еще значительная территория советской Прибалтики, а также острова Моонзундского архипелага. Основные силы группы армий «Север» оказались сосредоточенными на узком фронте в районе рижского плацдарма. 17 дивизий находилось севернее Западной Двины и 14 дивизий - южнее реки (до Ауце). На мемельском же направлении на участке от Ауце до Немана в это время было не более 7–8 дивизий 3-й танковой армии, переподчиненной с 21 сентября группе армий «Север». Учтя это обстоятельство, Ставка ВГК 24 сентября приняла решение о переносе главных усилий на мемельское направление с тем, чтобы отсечь группу армий «Север» от Восточной Пруссии и в последующем ее уничтожить . Одновременно было решено развернуть действия с целью освобождения Моонзундских островов, чтобы закрыть противнику выход из Рижского залива.

С 24 сентября началась подготовка Мемельской операции. Ее должны были осуществлять войска 1-го Прибалтийского фронта и 39-я армия 3-го Белорусского фронта (командующий армией - генерал-лейтенант И. И. Людников). Для нанесения удара на мемельском направлении 1-му Прибалтийскому фронту потребовалось перегруппировать в район Шауляя все свои силы и подготовить новую фронтовую наступательную операцию. Войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов должны были также перегруппировать силы и возобновить наступление с задачей освободить Ригу и очистить от противника побережье от Риги до Либавы.

Новый план действий выработало и германское Верховное командование. 28 сентября на совещании у Гитлера, где присутствовал и командующий группой армий «Север», было решено провести в конце октября контрнаступление в районе Риги силами 16 дивизий. Однако осуществить свою операцию противник не успел. 5 октября войска 1-го Прибалтийского фронта нанесли внезапный для вражеского командования мощный удар на мемельском направлении. В состав главной группировки фронта, развернутой северо-западнее Шауляя, входили 6-я гвардейская армия (командующий генерал-полковник И. М. Чистяков), 43-я и 5-я гвардейская танковая армии. Второй удар наносился на левом крыле фронта из района юго-западнее Шауляя войсками 2-й гвардейской армии (командующий генерал-лейтенант П. Г. Чанчибадзе). Во втором эшелоне фронта для наращивания усилий из глубины развернулась 51-я армия. В первый же день наступления оборона врага была прорвана. С утра второго дня в прорыв была введена 5-я гвардейская танковая армия, которая стремительно продвигалась к побережью Балтийского моря. В этот же день начала наступление и 39-я армия, наносившая удар на Таураге.

Видя опасность, возникшую в результате прорыва наших войск на мемельском направлении, командование противника 6 октября начало отводить войска из района Риги вдоль побережья Балтийского моря в Восточную Пруссию. Отход врага был своевременно обнаружен войсками 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, и они немедленно перешли к преследованию.

10 октября соединения 1-го Прибалтийского фронта вышли на побережье Балтийского моря севернее и южнее Мемеля и блокировали город с суши; часть сил фронта достигла границы с Восточной Пруссией в районе Таураге. В этих боях, завершавших освобождение всей Литовской ССР, в составе 2-й гвардейской армии успешно действовала 16-я литовская стрелковая дивизия под командованием полковника А. И. Урбшаса. Примером высокого воинского мастерства и героизма воинов дивизии может служить подвиг ефрейтора Г. С. Ушполиса, который метким орудийным огнем отразил несколько контратак немцев, подбил три вражеских танка и бронетранспортер. За свой боевой подвиг ефрейтор Ушполис был удостоен звания Героя Советского Союза.

Войска 39-й армии, овладев к 10 октября Юрбургом и Таураге, пересекли границу с Восточной Пруссией. К 22 октября они полностью очистили от врага правый берег Немана от устья до Юрбурга .

В результате выхода советских войск на побережье Балтийского моря план германского руководства по отводу группы армий «Север» в Восточную Пруссию был сорван. Ей пришлось отходить на Курляндский полуостров.

Войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, продолжая преследовать отходившего врага, к 10 октября вышли к внешнему рижскому оборонительному обводу. Наступил период непосредственной борьбы за столицу Латвийской ССР. По решению командующих фронтами для овладения Ригой привлекались пять общевойсковых армий, которым предстояло нанести удары по сходящимся направлениям. В составе 3-го Прибалтийского фронта на город наступали севернее Западной Двины 67-я, 61-я и вводимая из второго эшелона 1-я ударная армии. Во 2-м Прибалтийском фронте на столицу Латвии должны были развернуть наступление с юго-востока, вдоль левого берега Западной Двины, 10-я гвардейская армия и стрелковый корпус 22-й армии.

Приступив к прорыву рижского городского обвода с утра 11 октября, наступающие войска преодолели его первую полосу обороны и к исходу 12 октября вышли ко второй полосе. Бои завязались непосредственно на окраинах города. Противник, ожидая главного удара наших войск юго-восточнее Риги, несколько ослабил оборону у побережья Рижского залива, что позволило 67-й армии форсировать на автомобилях-амфибиях в ночь с 12 на 13 октября озерный район северо-восточнее города и развернуть бои за правобережную часть Риги. К утру 13 октября эта часть города была освобождена от врага. Одновременно 10-я гвардейская армия продолжала вести напряженные бои на южных подступах к городу. Ее попытки в течение 13 и 14 октября овладеть левобережной частью Риги успехом не увенчались. 14 октября, когда войска армии еще продолжали вести напряженные бои на подступах к городу, 130-й латышский стрелковый корпус перерезал дорогу Рига - Митава. 15 октября сопротивление врага было сломлено окончательно, и советские войска полностью освободили столицу Латвии. Освобождением Риги, по существу, было завершено изгнание немецких захватчиков из советской Прибалтики. В боях за Ригу особенно отличились 245-я и 212-я стрелковые дивизии под командованием генерал-майора В. А. Родионова и полковника В. Г. Кучинова. Части этих дивизий одними из первых ворвались в город с севера и востока.

16 октября 3-й Прибалтийский фронт был расформирован, а войска 2-го Прибалтийского фронта во взаимодействии с правофланговыми армиями 1-го Прибалтийского фронта продолжали преследовать отходившего противника в направлениях на Тукумс и Салдус. К 21 октября они достигли тукумского оборонительного рубежа, за который отошли дивизии 16-й и 18-й армий группы «Север» .

Одновременно с наступлением Прибалтийских фронтов войска Ленинградского фронта и Краснознаменный Балтийский флот в период с 29 сентября по 15 октября осуществили десантную операцию, в итоге которой они овладели островами Вормси, Муху, Даго и большей частью острова Эзель. Прибалтийская операция, таким образом, была завершена. Избежавшие разгрома в ходе наступления советских войск более 30 дивизий (от 26 до 38 по разным источникам, из них две танковые дивизии - 14-я и 16-я, а также две бригады штурмовых орудий - 202-я и 912-я. - Примеч. авт. ) прибалтийской группировки противника были прижаты к морю, где находились вплоть до капитуляции Германии в мае 1945 года.

С 13 сентября 1944 года по 8 мая 1945 года немецкие войска, оборонявшиеся на Курляндском полуострове, пережили 6 крупномасштабных наступлений Красной армии. И все они не имели особого успеха. На вторую декаду мая намечалось решительное 7-е наступление, но из-за окончания войны его проводить не пришлось.

С 9 мая по дорогам полуострова среди лесов и болот потянулись огромные колонны германских солдат, направлявшихся в лагеря военнопленных.

Одна из колонн растянулась на несколько километров по шоссе. За спинами солдат торчали тяжелые, туго набитые вещевые мешки. Практичные немцы перед последним походом разобрали со складов новые шинели, сапоги, одеяла. Понуро брели, шеренга за шеренгой, серые, запыленные солдаты поверженного рейха.

Командующий Ленинградским фронтом докладывал Верховному Главнокомандующему, что к 31 мая 1945 года войска фронта пленили штабы курляндской группы армий, 16-й и 18-й полевых армий и семи армейских корпусов; 18 пехотных, 2 охранные и 2 танковые дивизии, 2 боевые группы, мотобригаду «Курляндия», 50 отдельных батальонов, 28 артиллерийских соединений (из них две бригады штурмовых орудий: 202-ю и 912-ю. - Примеч. авт. ), а также спецчасти. Советским войскам было передано 36 тыс. лошадей, большое количество вооружения и техники: около 145 тыс. винтовок и автоматов, почти 7 тыс. пулеметов, 930 минометов, 2450 орудий разных калибров, 478 танков, САУ и штурмовых орудий, 269 бронетранспортеров и бронемашин, более 18 тыс. автомашин, 675 тракторов и тягачей, 496 мотоциклов, 153 самолета, 1080 раций .

Среди пленных находились генералы из командования группы армий «Курляндия»: командующий - генерал пехоты Гильперт, генералы Ферч и Раузер, командующие 16-й и 18-й полевыми армиями генералы Фолькамер и Беге, командующий 1-м воздушным флотом генерал-лейтенант Пфлюгбайл, командиры армейских корпусов и дивизий.

Из эсэсовских соединений в Курляндии оказалась 19-я гвардейская дивизия войск СС (2-я латышская) под командованием группенфюрера и генерал-лейтенанта войск СС Бруно Штрекенбаха. Она входила в 6-й корпус СС 16-й армии вермахта. После капитуляции соединения немецкие эсэсовцы были отправлены в лагеря военнопленных, а латыши, как граждане Советского Союза, изменившие Родине и принимавшие участие в уничтожении еврейского населения Латвии, были в подавляющем большинстве своем растреляны.

Теперь рассмотрим вопросы партизанского движения.

Борьбу народов Прибалтики с германскими захватчиками, как и в других временно оккупированных врагом союзных республиках, возглавляли разные силы - как коммунисты, так и антифашисты. Наиболее активной формой этой борьбы было партизанское движение. Деятельность партизан, начавшаяся после репрессий нацистов против мирного населения, особенно усилилась после создания республиканских штабов партизанского движения, работой которых руководили ЦК КП(б) Эстонии, Латвии и Литвы. С партизанскими командирами и комиссарами, с партийными органами, работавшими в тылу врага, непосредственно были связаны секретари ЦК коммунистических партий прибалтийских республик: в Литве - А. Ю. Снечкус, в Латвии - Н. Э. Калнберзин, в Эстонии - Н. Г. Каротамм.

Вместе с организованным подпольем с немцами сражались и стихийно организованные отряды, появившиеся под влиянием обстоятельств. Так, в Литве был существенно высокий процент еврейского населения, которому, чтобы избежать уничтожения, пришлось взяться за оружие. К тому же немцы не причисляли литовцев к «высшей расе» даже после онемечивания, что провоцировало (в отличие от Латвии и Эстонии, где население решили именно онемечить. - Примеч. авт. ) рост подпольной борьбы. Поэтому и отсутствовали литовские формирования СС - ненордическому народу немцы не разрешали их создавать.

Выполняя боевые задания, партизаны Прибалтики проявляли высокое мужество и героизм. Трудящимся Латвии хорошо памятны подвиги смелого партизана-подпольщика, руководителя рижского подполья Героя Советского Союза И. Я. Судмалиса. Боевые операции и диверсии, проводившиеся под его руководством, ошеломляли оккупантов своей дерзостью. Несмотря на полицейскую слежку, бесстрашный патриот разъезжал по Латвии, устанавливал связи с подпольщиками, партизанскими отрядами, готовил новые диверсии и операции. Только с помощью провокаторов немцам удалось напасть на след рижской подпольной организации и схватить Судмалиса. В мае 1944 года нацисты казнили славного сына латышского народа. Боевую славу снискал себе партизанский отряд, во главе которого стояла храбрая двадцатилетняя литовская девушка Мария Мельникайте. 8 июля 1944 года при выполнении боевого задания бесстрашная партизанка вместе с пятью своими боевыми товарищами была окружена карателями. Отбиваясь от них, молодая патриотка уничтожила семь вражеских солдат. Но силы были слишком неравны. Ее схватили нацисты и подвергли нечеловеческим пыткам, а затем казнили 13 июля на площади местечка Дукштас. Стоя перед виселицей, Мария Мельникайте гордо крикнула: «Я боролась и умираю за Советскую Литву!..» Указом Президиума Верховного Совета СССР М. Ю. Мельникайте было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза .

Наступление Красной армии в Прибалтике продолжалось почти четыре месяца - с начала июля до конца октября 1944 года. В нем приняли участие войска пяти фронтовых объединений и один флот. По своему характеру стратегическое наступление на прибалтийском направлении представляло ряд взаимосвязанных, последовательных по глубине и по фронту операций фронтов и групп фронтов. Наступление велось на 1000-километровом фронте, на глубину свыше 450 км. В течение июля-сентября 1944 года каждый из фронтов, привлеченных к наступлению на территории Советской Прибалтики, провел по три фронтовых наступательных операции.

Наступление Красной армии на прибалтийском направлении привело к крупным политическим и стратегическим результатам. Важнейшим политическим итогом явилось освобождение от нацистской оккупации Литовской, Латвийской и Эстонской Советских Социалистических Республик. Рухнули планы германского политического и военного руководства сохранить за собой эту важную в политическом, экономическом и стратегическом отношении территорию.

Крупным стратегическим результатом наступления Красной армии на прибалтийском направлении явилось тяжелое поражение группы армий «Север». Из 59 соединений, принимавших участие в боевых действиях, 26 были разгромлены. Остальные силы оказались изолированными на Курляндском полуострове в северо-западной части Латвии и блокированы в Мемеле (Клайпеде). Тем самым группа армий «Север» утратила свое стратегическое значение и уже не могла оказывать существенного влияния на дальнейший ход вооруженной борьбы на советско-германском фронте. Противник утратил свободу действий своего флота в Рижском и Финском заливах и в других районах восточной части Балтийского моря.

В результате освобождения Прибалтики протяженность линии фронта сократилась на 750 км, что позволило советскому командованию высвободить значительные силы и использовать их зимой 1945 года для наступления на главном стратегическом направлении, продвигаясь в глубь рейха.

Отмечая положительные итоги наступления Красной армии на прибалтийском направлении, нельзя вместе с тем не отметить, что цель Прибалтийской стратегической операции не была полностью достигнута, хотя проведение этой операции стоило больших людских жертв и значительных материальных затрат. Советским войскам не удалось добиться окончательного разгрома группы армий «Север» - этой крупной стратегической группировки врага на советско-германском фронте. Хотя она и потерпела сильное поражение, ей все-таки удалось отойти на тукумский рубеж и закрепиться на Курляндском полуострове, где она до конца войны сковывала значительные силы Красной армии. Важнейшей причиной незавершенности Прибалтийской операции, как уже говорилось, следует считать слабую силу первоначальных ударов фронтов, в результате чего не было нанесено решительного поражения противнику в тактической и ближайшей оперативной глубине. Слабость и малая эффективность первоначальных ударов объяснялись низкой укомплектованностью стрелковых дивизий, малым лимитом боеприпасов, явно недостаточным количеством танков, выделенных для непосредственной поддержки пехоты, слабым знанием группировки и характера обороны противника, недостатками в планировании и в проведении артиллерийского обеспечения во фронтах. Были и некоторые другие причины субъективного порядка, отрицательно повлиявшие на развитие и конечные итоги Прибалтийской операции.

В наступлении на территории Прибалтики советские войска приобрели новый разнообразный опыт организации и проведения крупных и сложных оперативных перегруппировок как в период подготовки операций, так и в ходе боевых действий. В этом отношении наиболее поучительной является перегруппировка 1-го Прибалтийского фронта с рижского направления на мемельское. В течение десяти дней на расстояние 120–140 км было перегруппировано пять армий, в том числе одна танковая (всего свыше 50 дивизий), один механизированный и четыре танковых корпуса и вся артиллерия усиления. Это был редкий пример искусно и скрытно осуществленной перегруппировки такого большого количества сил и средств в ходе наступательной операции с целью перенесения главных усилий на новое операционное направление.

Для наступления в Прибалтике были характерны совместные действия сухопутных войск и сил флота как при наступлении на приморском фланге, так и при осуществлении десантной операции. В ходе операций наступавшим войскам приходилось неоднократно форсировать реки, действовать в трудных условиях лесисто-болотистой и озерной местности, вести преследование отходившего врага, осуществляя при этом прорыв ряда промежуточных рубежей обороны в его оперативной глубине, а также часто отражать сильные контрудары.

Наступление в Прибалтике еще раз продемонстрировало высокие морально-боевые качества советских воинов, их возросшее воинское мастерство, массовый героизм. Ставка и Государственный Комитет Обороны высоко оценили боевые успехи войск в наступлении в Прибалтике. Свыше 332 тыс. воинов Ленинградского и трех Прибалтийских фронтов были награждены боевыми орденами и медалями.

В боях за Прибалтику «пострадал» и представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Как-то под вечер он ехал с КП от Еременко к Баграмяну (от КП 2-го Прибалтийского на КП 1-го Прибалтийского фронта. - Примеч. авт. ). Навстречу машинам маршала выскочил «Виллис», мчавшийся с огромной скоростью. За рулем сидел офицер. Он врезался в автомобиль Василевского, и все сидевшие в нем кубарем разлетелись в разные стороны. Маршал встал, у него сильно болели голова и бок. Пьяный нарушитель - командир группы фронтовой разведки, протянул Василевскому пистолет и предложил застрелить себя. Но все обошлось, и развязка наступила в характерном национальном стиле: маршал сломал два ребра и 10 дней провалялся у себя в управлении группы, старшего лейтенанта хотели отдать под суд военного трибунала, да после заступничества пострадавшего Василевского раздумали - в нашем Отечестве пьют все. Тем более что этот офицер с боевой группой вновь ушел в тыл врага, блестяще выполнил боевое задание и вскоре стал Героем Советского Союза.

Боевые действия по освобождению Прибалтики представляют собой один из наиболее крупных и сложных комплексов операций. В организации и проведении этих операций наряду с положительным опытом выявились и существенные недочеты. Надо признать, что за минувшие годы наступательные операции советских войск в Прибалтике в 1944–1945 годах разработаны еще недостаточно полно. Многие вопросы военного искусства требуют дальнейшего внимательного исследования. Вспоминая об освобождении Прибалтики, автор надеется, что представленная работа вызовет новый подъем в изучении этих интересных с точки зрения военного искусства событий Великой Отечественной войны.

Освобождение столиц

Важнейшим этапом освобождения той или иной национальной территории является установление контроля над ее столицей. Эта часть книги связана с операциями по овладению главными городами прибалтийских республик Советского Союза: Вильнюса, Таллина и Риги. Освобождение Красной армией столиц Литвы, Латвии и Эстонии стало знаковым событием для каждой из республик - германская оккупация закончилась, начиналась новая жизнь.

Бои за Вильнюс

Германское захватчики в течение трех лет оккупировали Литву и другие советские прибалтийские республики. Пытаясь осуществить разработанный нацистами план «Ост», они стремились превратить Литву, как и всю Прибалтику, в свою колонию, часть литовцев переселить, латышей и эстонцев онемечить, а тех, кто будет сопротивляться, уничтожить. Немецкие оккупанты расстреляли, сожгли и замучили около 700 тыс. граждан республики, что составляло более четверти населения Литвы. Только в местечке Панеряй, близ Вильнюса, нацистские захватчики истребили 100 тыс. человек. В девятом форту крепости Каунас они уничтожили 80 тыс. человек . Подобные кровавые следы оставили неумолимые оккупанты и во многих других городах и селах Прибалтики.

Многие граждане Литвы с первых дней войны поднялись на борьбу с германскими войсками. В 1944 году в Литве сражались 67 партизанских отрядов и групп. С началом наступления Красной армии летом 1944 года население республики резко усилило борьбу с оккупантами, всячески помогая войскам 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, освобождавшим Литовскую ССР.

Разгром главных сил группы армий «Центр» и освобождение значительной части Белоруссии открыли советским войскам путь к столице Литвы - Вильнюсу.

Войска 3-го Белорусского фронта (командующий фронтом генерал армии И. Д. Черняховский), преследуя противника, 6 июля перешли границу Литовской ССР. 277-я стрелковая дивизия 5-й армии первой на участке фронта вступила на землю Литвы, освободив в этот день село Подвержижна (в 4 км юго-восточнее Подбродзе) .

Наиболее напряженные бои на территории Литвы развернулись за столицу республики.

Германское командование учитывало выгодность обороны рубежа по рекам Вилия и Вилейка с таким важным административным и политическим центром, каким являлся город Вильнюс. Оно стремилось обороной этого рубежа прикрыть подступы к Восточной Пруссии. Сюда спешно подбрасывались свежие силы из глубины рейха. Гарнизон города насчитывал более 15 тыс. войск из разных частей 3-й танковой армии. Кроме того, в ходе нашего наступления группировка противника в районе Вильнюса усиливалась за счет прибывших подкреплений. Она имела 270 орудий, около 60 танков и самоходных артиллерийских установок, до 50 бронетранспортеров. Большое количество наименований частей и соединений, привлеченных к обороне Вильнюса, свидетельствовало о том, что враг пытался реорганизовать разгромленные в предыдущих боях войска и создать оборону на рубеже рек Вилия и Вилейка, ключевым пунктом которого являлся Вильнюс. Наша авиаразведка установила выдвижение резервов в район Вильнюса с севера и запада.

Необходимо было с ходу разгромить вильнюсскую группировку врага. Это была нелегкая задача, требующая большого напряжения сил от уставших и ослабленных в ходе длительного наступления войск 3-го Белорусского фронта.

Следует отметить и еще один немаловажный факт. Если бы войска не проявили максимум напряжения, город Вильнюс мог быть превращен врагом в сильную крепость, что существенно затруднило бы продвижение наших войск на запад. Даже в ограниченное время, которым располагал противник, Вильнюс был подготовлен к обороне. Река Вилия, разрезающая северную часть города и далее проходящая по западной его окраине, представляла большое препятствие для наступающих войск. Да и Вилейка осложняла маневр войск в восточной части города. Церкви, монастыри и каменные здания, приспособленные противником к круговой обороне, являлись сильными опорными пунктами. Улицы города не просматривались с нашей стороны, и противник мог беспрепятственно использовать их для маневра войск.

С северо-востока на Вильнюс наступали войска 5-й армии (командующий генерал-полковник Н. И. Крылов) совместно с 3-м гвардейским механизированным корпусом (командир корпуса генерал-лейтенант танковых войск В. Т. Обухов), а с юго-востока - войска 5-й гвардейской танковой армии (командующий маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров). 7 июля наши войска прорвали оборону и обошли Вильнюс с севера и юга.

Передовые части 65-го и 72-го стрелковых и 3-го гвардейского механизированного корпусов подошли к восточной окраине Вильнюса. С этого момента и начались уличные бои. 8 июля 277-я стрелковая дивизия 72-го корпуса, прикрываясь частью сил на рубеже Мал. Реше, Новосады, главными силами атаковала вражеские войска на северо-западной окраине Вильнюса. 215-я дивизия этого корпуса, усиленная 153-й танковой бригадой, вела ожесточенные бои на восточной окраине города и во второй половине дня выбила оттуда вражеские войска.

Ввиду отставания соседа правый фланг 5-й армии оказался открытым, и нужно было немедленно принимать меры к его обеспечению, так как, по данным авиаразведки, противник выдвигал с севера сильную группировку пехоты и танков. Обеспечение правого фланга армии было возложено на соединения 72-го корпуса. Они заняли оборону на участке Подвиляны, Варна фронтом на север и северо-запад. Кроме этого, было обнаружено выдвижение пехоты и танков из района Кошедары (Кайшадорис). Для прикрытия этого направления на участке фронта севернее населенного пункта Бухта и северо-западнее Долна командующий 5-й армией выдвинул 184-ю стрелковую дивизию и один полк 97-й стрелковой дивизии. В это время войска 65-го стрелкового корпуса, ведя ожесточенные уличные бои, медленно продвигались к центральной части города. К исходу 9 июля город был полностью окружен. Пытаясь спасти свой гарнизон, германское командование предприняло сильную контратаку пехотой, усиленной 150 танками и самоходными орудиями из районов Майшегала и Евье. Но вражеские войска наткнулись на своевременно организованную оборону дивизий 72-го стрелкового корпуса, что не позволило им соединиться с гарнизоном города. Так, благодаря выдвижению заслонов севернее, северо-западнее и западнее Вильнюса попытки немцев прийти на помощь своему окруженному гарнизону в городе были успешно ликвидированы. Командующий 5-й армией решил одновременно с ликвидацией окруженного гарнизона врага частью сил перейти в наступление в общем направлении на Каунас, а для участия в ликвидации окруженного противника использовать находившийся во втором эшелоне 45-й стрелковый корпус.

45-й стрелковый корпус (159, 184-я и 338-я стрелковые дивизии), которым командовал генерал-лейтенант С. Поплавский, до начала боев за столицу Литовской республики, совершив марш, сосредоточился в 60 км восточнее и юго-восточнее Вильнюса. Предполагалось предоставить личному составу заслуженный отдых, с тем чтобы на следующий день приступить к очередному маршу. Однако примерно в 14 часов дня 8 июля был получен приказ поднять дивизии корпуса по тревоге, двигаться к юго-восточной окраине Вильнюса и быть готовым с утра 9 июля принять участие в штурме города. Хотя солдаты и офицеры сильно устали, но приказ о том, что предстоит освобождать столицу братской Литовской ССР, они встретили с большим подъемом. Через час все пришло в движение. Для ускорения марша были использованы автотранспорт и конные повозки. Местные жители предложили подводы для переброски войск. 60-километровый переход был завершен раньше назначенного срока.

Днем 9 июля наша воздушная разведка установила выдвижение большой колонны пехоты с танками с запада в направлении на Евье. Противник пытался прийти на помощь окруженному гарнизону.

159-я и 338-я дивизии, усиленные противотанковой артиллерией, заняли своевременно указанные им рубежи для отражения контратак с запада и северо-запада. Противник опоздал с выдвижением резервов для оказания помощи окруженному гарнизону в Вильнюсе. Поэтому, несмотря на его яростные атаки на участках фронта, занимаемых 159-й и 338-й дивизиями, ему не удалось осуществить прорыв к городу. Потеряв много танков и самоходных орудий, германское командование отказалось от контратак.

184-я дивизия 45-го корпуса, переправившись на северный берег Вилии юго-западнее Вильнюса, совместно с соединениями 65-го и 72-го стрелковых корпусов приступила к уничтожению окруженного в городе противника.

Не добившись успеха атаками извне, немецкое руководство попыталось усилить блокированный гарнизон путем выброски парашютного десанта. Во второй половине дня 10 июля оно выбросило 600 парашютистов в районе Вильнюса. Однако благодаря своевременно принятым мерам части 65-го стрелкового корпуса уничтожили почти половину десантников при их приземлении, а остальных - в течение следующего дня. Одновременно с высадкой десанта в городе немцы предприняли вторую контратаку из района Евье с целью деблокады гарнизона Вильнюса. 40 танков с пехотой вначале продвигались успешно, но были встречены своевременно выдвинутыми на это направление противотанковыми резервами 5-й армии. Потеряв половину танков, противник отошел. Упорные бои на этом участке продолжались до 13 июля.

Для ускорения ликвидации окруженных войск в Вильнюсе 11 июля наши штурмовые части были усилены огнеметными противотанковыми средствами, ранцевыми огнеметами и одним штурмовым батальоном. Штурмующие войска овладели центральной частью города, а к концу 12 июля окруженную группировку рассекли на два изолированные один от другого очага: один в районе тюрьмы, а другой - у обсерватории. В течение 12 июля эти очаги подверглись интенсивной бомбардировке с воздуха, но немцы продолжали сопротивляться. Тогда в ночь с 12 на 13 июля к очагам сопротивления дополнительно подтянули артиллерию, минометы и другие средства.

На рассвете 13 июля вильнюсский гарнизон противника предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения. В ходе боев группе общей численностью до 3000 солдат и офицеров удалось прорваться из окружения в районе обсерватории и через западную часть города выйти в лес юго-восточнее Рыконты. Здесь эта группа, понесшая в ходе прорыва большие потери, соединилась с вражескими частями, наступавшими из района Евье для оказания помощи вильнюсскому гарнизону.

13 июля 1944 года после трехлетней немецкой оккупации наши войска полностью освободили столицу Литовской ССР, продемонстрировав еще раз высокое мастерство в борьбе за крупные населенные пункты.

Вражеский гарнизон был полностью разгромлен. Только пленными было захвачено около 5200 германских солдат и офицеров, орудий разного калибра - 156, минометов - 48, танков и самоходных артустановок - 28, более 1100 автомашин, много складов и другого военного имущества.

Освобождение советскими войсками Вильнюса - древней столицы Литвы, колыбели государственности и культуры литовского народа было встречено ликованием не только жителей этого города, но и населением других литовских городов и сел, эстонцев, латышей и всех народов Советского Союза. Литовский народ усилил борьбу с германскими оккупантами, всячески помогая наступавшим войскам 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. К началу августа 1944 года большая часть территории Литвы была освобождена от врага.

Путь на Таллин

Освобождение Эстонии началось после разгрома немцев под Ленинградом и Новгородом, когда войска Ленинградского фронта в начале февраля 1944 года вышли к Нарве и с ходу приступили к ее форсированию. В ожесточенных боях первой половины февраля наши части захватили небольшие плацдармы на западном берегу реки Нарвы, вступив на территорию Эстонской ССР. Началась подготовка к сражению за р. Нарву.

Городок Нарва являлся психологически значимым для обоих противоборствующих сторон. Именно отсюда начинали походы на Русь «псы-рыцари» Тевтонского ордена. Замок одного из магистров ордена, Германа фон Зальца (его имя носил танково-разведывательный батальон 11-й панцергренадерской дивизии СС «Нордланд». - Примеч. авт. ), располагался на западном берегу Нарвы, а чуть ниже по течению стоит старинная русская крепость Ивангород - передовой рубеж православия и российской восточноевропейской культуры. На этом рубеже наши предки в древности встречали иноземных захватчиков, с этого рубежа начинались походы русских войск для освобождения народов Прибалтики от германского и шведского владычества.

Для защиты Нарвской линии обороны немецким командованием была сформирована группировка германских сил, состоящая из нескольких соединений войск СС и частей вермахта. Самой мощной из них являлась 11-я добровольческая панцергренадерская дивизия войск СС «Нордланд». Полки этого соединения получили номера и названия: 1-й «Данмарк», 2-й «Норге». Оба полка были трехбатальонного состава, в то время как артиллерийский полк состоял из четырех дивизионов (по три батареи в каждом). 22 октября 1943 года, во время общей смены номеров в войсках СС, полки дивизий получили новые номера: норвежский - 23, датский - 24, а все специальные части и подразделения дивизии (11-й танковый батальон, 11-й полк самоходной артиллерии, 11-й зенитно-артиллерийский дивизион, 11-й дивизион полевой артиллерии, 11-й истребительно-противотанковый батальон, 11-й танково-саперный батальон, 11-й батальон связи и т. д.) - номер 11. 11 пгд СС в тот период командовал бригадефюрер и генерал-майор войск СС Фриц фон Шольц.

Вместе с панцергренадерской дивизией СС «Нордланд» также формировалась 4-я панцергренадерская бригада СС «Нидерланд» под командованием оберфюрера СС Юнгена Вагнера.

В составе 3-го танкового корпуса СС оба этих соединения были отправлены на советско-германский фронт и включены в состав 18-й полевой армии группы армий «Север», сразу попав в «самую гущу» боевых действий (в районе н/п Кожаново в январе 1944 года 11 пгд СС лишилась первых батальонов 23-го и 24-го полков, которые больше не восстанавливались. - Примеч. авт. ). В первые дни февраля 1944 года эсэсовские соединения 3 тк СС отошли в район Нарвы. Севернее города на правом берегу реки располагались позиции саперного батальона бригады «Нидерланд», между рекой Нарва и деревней Лилиенбах - мотопехотные полки «Де Рюйтер» и «Генерал Зейфардт» и пгбр СС «Нидерланд». Южные подходы к городу прикрывал 24-й мотопехотный полк «Данмарк» 11 пгд «Нордланд». На западном берегу реки с севера на юг дислоцировались 54-й артиллерийский дивизион СС бригады «Нидерланд», главные силы пгд СС «Нордланд», 11-й полк самоходной артиллерии СС и 23-й мотопехотный полк «Норге». «Кровавая мясорубка» под Нарвой началась 3 февраля, когда советский штурмовой отряд захватил предмостное укрепление на левом берегу реки, но был опрокинут 11-м танково-разведывательным батальоном СС «Герман фон Зальца» из дивизии «Нордланд». Борьба за переправы продолжалась с переменным успехом до 12 февраля, когда штурмовым группам Красной армии удалось захватить и расширить несколько предмостных укреплений и плацдармов. Попытка советского командования высадить морской десант восточнее Силламяэ на побережье Нарвского залива окончилась неудачей, зато южнее, у Кривассо, наши войска захватили плацдарм и, непрерывно питая его подкреплениями, начали расширять его в юго-западном направлении. Однако для советского командования это были лишь локальные операции.

Придавая большое значение быстрейшему освобождению Советской Эстонии, Ставка Верховного главнокомандования 22 февраля поставила перед Ленинградским фронтом задачу силами трех армий (8, 59-й и 2-й ударной) взломать оборону противника на рубеже Нарвы и в последующем развивать наступление: одной армией на Пярну, отрезая пути отхода на юг таллинской группировке германских войск, и двумя армиями - на Тарту, Валга.

В ходе развернувшихся ожесточенных боев с 24 февраля 1944 года войска Ленинградского фронта за неделю расширили плацдарм на западном берегу Нарвы до 35 км по фронту и до 15 км в глубину. Однако задача по освобождению Эстонской ССР зимой 1944 года оказалась непосильной для Ленинградского фронта. Войска были сильно утомлены предшествующими непрерывными полуторамесячными беспрерывными наступательными боями в тяжелых условиях лесисто-болотистой местности и имели значительные потери в личном составе и технике. В феврале 1944 года советское командование не могло выделить дополнительных сил в состав Ленинградского фронта, так как в это время все резервы Красной армии были использованы в операциях на Правобережной Украине. Как уже говорилось, 1 марта 1945 года войска Ленинградского фронта были вынуждены прекратить наступление и перейти к обороне на рубеже река Нарва, Чудское и Псковское озера. Немецкие войска по приказу командующего группой армий «Север» генерал-фельдмаршала В. Моделя также отходили на оборонительную линию «Пантера» и готовились занять оборонительную линию «Танненберг».

С начала марта 1944 года немецкая группировка на линии «Пантера» (теперь она стала именоваться Оперативной группой «Нарва». - Примеч. авт. ) была усилена 20-й эстонской добровольческой дивизией войск СС (ее спешно переформировали из 3-й эстонской добровольческой бригады СС, которую перебросили в Эстонию из Белоруссии. - Примеч. авт. ). Соединением командовал оберфюрер Франц Аугсбергер. Чуть позже на ТВД появились 5-я добровольческая бригада СС «Валлония» под командованием штандартенфюрера СС Леона Дегреля и 6-я добровольческая штурмовая бригада СС «Лангемарк» под командованием оберштурмбаннфюрера СС Конрада Шеллонга. 15-я и 19-я латышские добровольческие дивизии СС с марта 1944 года сражались в районе Пскова. 15-й дивизией СС с 26 февраля по середину июля 1944 года командовал оберфюрер СС Николаус Хельманн, а в 19-й дивизии за три месяца сменилось аж три командира: до 15 марта 1944 года - бригадефюрер и генерал-майор войск СС Хинрих Шульдт, с марта до 13 апреля 1944 года - штандартенфюрер СС Фридрих-Вильгельм Бок, а с апреля 1944 года - группенфюрер и генерал-лейтенант войск СС Бруно Штрекенбах.

Собрав такие значительные силы, германское командование рассчитывало, что с помощью системы оборонительных линий можно достаточно долго отражать атаки советских войск, что в принципе и удалось. Позиционные бои в районе Нарвы, да и на других участках группы армий «Север», продолжались до середины июля 1944 года.

В планах обороны Прибалтики самое большое внимание противник уделял именно Эстонии, имевшей крупное военно-политическое значение. Потеря ее привела бы к резкому ухудшению для Германии обстановки в Балтийском море. Немецкое руководство продолжало держать здесь значительные силы, чтобы отразить возможное наступление Красной армии.

Таковы были расчеты врага. Но они оказались несостоятельными и были решительно опрокинуты летом 1944 года в ходе Белорусской операции. Наши войска освободили Белоруссию, большую часть Литвы, значительную часть Латвии, вышли на широком фронте к границам Восточной Пруссии. Немецкая группа армий «Север» была отброшена на север и охвачена советскими войсками с востока, юга и запада. Сложились благоприятные условия для полного освобождения территории советской Прибалтики.

В период Белорусской операции войска Ленинградского фронта провели Нарвскую операцию, в результате которой 26 июля освободили город Нарву и ряд районов Северо-Восточной Эстонии. Операция началась 24 июня 1944 года, ее целью было взять противника в клещи. Северное жало клещей уперлось в переименованную 20-ю гренадерскую дивизию СС (эстонскую № 1) и заставило ее отойти за Нарву. В этот же день эсэсовские части, все еще находившиеся на восточном берегу Нарвы, быстро оставили плацдарм и, уйдя в город, взорвали за собой мосты. К концу следующего дня все немецкие войска покинули Нарву. Однако во время отступления к «линии Танненберга» голландский полк «Генерал Зейфардт» был отрезан от главных сил и уничтожен. 26 июля начался штурм германских позиций у Танненберга. И на этот раз враг продержался долго, несмотря на то, что войска 3-го Прибалтийского фронта в августе очистили юго-восточную часть Эстонии с городами Тарту, Эльва, Выру и овладели на северном берегу реки Эмайыги плацдармом в районе Тарту. Но захваченные советскими войсками плацдармы на реках Нарва и Эмайыги сыграли в последующем большую роль в проведении Ленинградским фронтом наступательной операции по изгнанию захватчиков из Эстонской ССР.

Для окончательного разгрома германской группы армий «Север» и завершения освобождения Советской Прибалтики Ставка ВГК в конце августа - начале сентября 1944 года поставила перед войсками Ленинградского, 3, 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов задачу нанести ряд сильных одновременных ударов по вражеской группировке с целью ее расчленения и уничтожения по частям. Основные усилия войск 1, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов сосредоточивались на рижском направлении. На Ленинградский фронт и Балтийский флот возлагалась задача разгромить вражескую оперативную группу «Нарва» и освободить Эстонскую ССР.

Командующий войсками Ленинградского фронта Маршал Советского Союза Л. А. Говоров принял решение на проведение во второй половине сентября 1944 года Таллинской операции силами 8-й, 2-й ударной и 13-й воздушной армий при тесном взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом.

На первом этапе операции предусматривалось нанесение удара войсками 2-й ударной армии из района Тарту в общем направлении на Раквере с целью разгрома во взаимодействии с 8-й армией, переходившей в наступление с нарвского плацдарма, основных сил вражеской оперативной группы «Нарва» , оборонявшей Эстонию с востока и юга. В последующем наши войска должны были развивать наступление на Таллин.

При подготовке операции командование Ленинградского фронта осуществило сложную перегруппировку войск 2-й ударной армии. За десять дней (с 3 по 13 сентября) она совершила 300-километровый переход и была выдвинута с нарвского плацдарма в район Тарту. Были переброшены 30-й гвардейский стрелковый корпус (45, 63, 64-я гвардейские стрелковые дивизии), 8-й эстонский корпус (7-я и 249-я эстонские стрелковые дивизии), 108-й стрелковый корпус (46, 90, 372 сд), ряд танковых и артиллерийских частей и соединений (300 танков и САУ, 2040 орудий и минометов). С завершением сосредоточения 2-й ударной армии в районе Тарту в ее состав был передан из 3-го Прибалтийского фронта 116-й стрелковый корпус (86, 321, 326-я стрелковые дивизии), оборонявшийся в районе Тарту по реке Эмайыги.

14 сентября началось наступление трех Прибалтийских фронтов на рижском направлении, что создало благоприятные условия для проведения наступательной операции Ленинградского фронта с целью освобождения территории Эстонии.

Утром 17 сентября войска 2-й ударной армии перешли в наступление из района восточнее и севернее Тарту. На участке 8-го эстонского корпуса и 30-го гвардейского стрелкового корпуса наступление началось в 8 час. 20 мин. с форсирования реки Эмайыги. Успех форсирования в значительной мере был обеспечен тщательно спланированными и умело осуществленными действиями артиллерии, дополненными ударами 277-й и 281-й штурмовых авиационных дивизий по живой силе и огневым позициям артиллерии на северном берегу реки.

На тартуском плацдарме части 108-го стрелкового корпуса под командованием генерал-лейтенанта В. С. Поленова перешли в наступление в 8 час. 40 мин. Действия войск корпуса поддерживала 276-я бомбардировочная авиационная дивизия, которая нанесла мощные бомбовые удары по объектам вражеской обороны.

Успешно форсировав реку Эмайыги, войска 2-й ударной армии прорвали оборону 2-го армейского корпуса немцев на 30-километровом фронте, нанесли его соединениям большие потери и в первый день операции продвинулись от 3 до 18 км. Особенно успешно действовал 8-й эстонский стрелковый корпус под командованием генерал-лейтенанта Л. А. Пэрна. Части этого корпусного соединения, сформированного в 1942 году, имели немалый боевой опыт, полученный в боях под Великими Луками, Новосокольниками и Нарвой. Эстонские воины, горя ненавистью к германским поработителям, стремились как можно скорее освободить от них родную землю. 7-я эстонская стрелковая дивизия (командир - полковник К. А. Алликас), наступая по трудной лесисто-болотистой местности, разгромила 207-ю вражескую охранную дивизию и продвинулась за день на 18 километров.

Командование оперативной группы «Нарва», учитывая большие потери во 2-м армейском корпусе за 17 сентября (3000 убитых и раненых, 690 пленных), приняло решение отвести его соединения на север.

Следует отметить, что в быстром прорыве немецкой обороны важную роль сыграло нанесение главного удара там, где его враг не ждал. Вражеское командование считало, что наш главный удар будет нанесен с плацдарма на реке Эмайыги. Но 2-я ударная армия начала наступление силами 30-го гвардейского и 8-го эстонского стрелковых корпусов на другом участке, восточнее плацдарма. Попытки противника контратаками ликвидировать вклинение наших войск оказались слишком запоздалыми.

Сломив сопротивление вражеских войск в тактической зоне обороны, войска 2-й ударной армии повели наступление в общем направлении на Раквере. Для повышения темпов наступления командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант И. И. Федюнинский 18 сентября создал две подвижные группы. Группа № 1 получила задачу наступать в полосе 108-го стрелкового корпуса, захватить узел дорог Йыгева и удерживать его до подхода основных сил корпуса .

Второй подвижной группе предстояло развивать наступление в полосе 30-го гвардейского стрелкового корпуса, которым командовал генерал-лейтенант Н. П. Симоняк.

18 сентября соединения 2-й ударной армии продвинулись на 28 км, а фронт прорыва расширился до 45 км. Введенная в прорыв в ночь на 18 сентября из второго эшелона 8-го эстонского корпуса 249-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора И. Я. Ломбака продвинулась на 30 км, с ходу форсировала реку Кяпа и овладела рядом населенных пунктов на северном ее берегу. Так же успешно наступали 108-й и 30-й гвардейский стрелковые корпуса. Действовавшие в их полосах армейские подвижные группы продвинулись за день на 25–28 км и овладели крупными населенными пунктами Роэла и Волди.

Успешное наступление 2-й ударной армии в тыл соединений 3-го танкового корпуса СС, оборонявшегося на Нарвском перешейке, а также неблагоприятно складывавшаяся обстановка на рижском направлении заставили противника начать вечером 18 сентября отвод своих войск из Эстонии. Опасаясь окружения, немецкое командование решило перебросить на автомашинах основные силы 3-го танкового корпуса СС к Риге. Для прикрытия отхода 3-го танкового корпуса противник создал боевую группу «Герок», в которую вошли батальоны морской пехоты, оборонявшие южное побережье Финского залива, корпусные танкоистребительные части, а также моторизованные части 11-й и 20-й пехотных дивизий. Эта группа должна была отходить на Таллин, последовательно оказывая сопротивление на подготовленных оборонительных рубежах. В последующем войска группы «Герок» имелось в виду эвакуировать морем на Моонзундские острова. В Таллине сосредоточивались 24 транспорта, которые могли эвакуировать до 40 тыс. человек. Разбитые соединения 2-го армейского корпуса отводились на подготовленный рубеж Пярну, Вильянди, озеро Выртс-ярв. Предполагалось отвести их в дальнейшем в район Риги.

В Таллине установилось безвластие. Ситуацией решили воспользоваться так называемые сторонники «третьего пути» - националисты, мечтавшие о возрождении государственной независимости Эстонии. Их интересы выражал сформированный весной 1944 года Национальный комитет, объединивший все силы Эстонии, кроме нацистов и коммунистов. 18 сентября 1944 года в Таллине было сформировано правительство Эстонии во главе с премьер-министром в обязанностях президента Юри Улуотсом и заместителем премьера и министром внутренних дел Отто Тиифом, который незадолго до описываемых событий, в августе, был избран председателем Национального комитета. После этого Улуотс эвакуировался в Швецию, чтобы как обладатель высшей конституционной власти быть вне опасности, практическая же работа была возложена на О. Тиифа.

Правительство Тиифа сделало все возможное, чтобы легализоваться. Были изданы несколько номеров «Государственного вестника» с декларацией правительства, списком его состава и назначениями высших чиновников, а также командующего армией. Большая часть воевавших на немецкой стороне эстонцев, а также вернувшиеся в августе из Финляндии бойцы 200-го Эстонского пехотного полка (возвращение эстонских солдат на родину для создания собственных вооруженных формирований произошло по инициативе эстонских националистов и явилось результатом их переговоров с Германией и Финляндией; эстонские солдаты возвращались без оружия и без финского мундира, получали от немцев амнистию за прежнее уклонение от мобилизации и зачислялись в состав германских воинских частей, но в связи с отступлением немцев из «бастиона Эстонии» все эти бойцы были уже недоступны для Национального комитета. - Примеч. авт. ) отступали вместе с немцами. Немногочисленные добровольцы, готовые продолжать борьбу за независимую Эстонию, были рассеяны по стране, не имели четких инструкций и единого руководства. Только в Таллине сторонникам Национального комитета удалось воспрепятствовать разрушениям, которые готовились немцами и поднять на башне Пикк Херманн эстонский сине-черно-белый флаг вместо германского красного со свастикой. Имели также место несколько вооруженных стычек с отступающими немцами. Но на этом все и закончилось.

Вследствие слабой активности разведки 8-й армии и Ленинградского фронта начало отхода соединений 3-го танкового корпуса СС с нарвского участка обороны было установлено лишь в 2 часа ночи 19 сентября, то есть с опозданием на шесть часов, что позволило главным силам этого корпуса оторваться от наших войск на 30–40 километров.

Установив начало отхода вражеских войск с рубежа Нарвы, соединения 8-й армии под командованием генерал-лейтенанта Ф. Н. Старикова приступили к преследованию. В 2 часа ночи 19 сентября перешли в наступление передовые батальоны 125-й и 120-й стрелковых дивизий 117-го стрелкового корпуса, а с утра - и главные силы 8-й армии. К исходу 19 сентября они продвинулись до 30 километров.

Чтобы повысить темп преследования, командующий Ленинградским фронтом создал подвижную группу фронта . Она сосредоточивалась в 15 км севернее Тарту в готовности к наступлению в полосе 2-й ударной армии в направлении Волди, Тапа, Таллин. Кроме того, были созданы две подвижные группы в 8-й армии. Каждая из них состояла из одного танкового полка, одного самоходно-артиллерийского полка и одного стрелкового батальона на автомашинах.

За два дня преследования (19 и 20 сентября) в условиях трудной лесисто-болотистой местности соединения 8-й армии продвинулись до 70 км, а ее подвижные группы 20 сентября овладели городом Раквере - важным опорным пунктом на подступах к Таллину. В этот же день войска 8-й армии соединились севернее Чудского озера с дивизиями 2-й ударной армии, продвинувшейся за четыре дня на 90 км и расширившей прорыв до 100 километров.

Овладением 8-й армией городом Раквере и соединением с войсками 2-й ударной армии закончился первый этап операции. В ходе его советские войска достигли крупных результатов. Под влиянием успешного наступления Прибалтийских фронтов на рижском направлении и 2-й ударной армии на Раквере враг вынужден был оставить сильные оборонительные рубежи на Нарвском перешейке и в спешном порядке перебрасывать соединения 3-го танкового корпуса в район Риги.

Командование Ленинградского фронта, оценивая обстановку в Эстонии к 21 сентября, считало, что враг продолжает отвод своих войск на Таллин, чтобы удержать внешний оборонительный обвод города, обеспечить эвакуацию своих войск морем. Отход же вражеских войск на Пярну рассматривался нашим командованием как его стремление прикрыть левый фланг 18-й немецкой армии. В действительности на Таллин отступали только боевые группы «Герок» и «Хофер» да остатки 11-й и 20-й пехотных дивизий; главные же силы оперативной группы «Нарва» отходили на юго-запад через Пярну.

Исходя из такой оценки намерений противника, командование Ленинградского фронта продолжало уделять основное внимание таллинскому направлению. Туда были нацелены 8-я армия, усиленная 8-м эстонским корпусом и подвижной группой № 2, переданными ей из 2-й ударной армии, и подвижная группа фронта с задачей к исходу 22 сентября освободить Таллин. 2-ю ударную армию после выхода ее в район Тамсалу (25 км юго-западнее Раквере) было решено повернуть на юго-запад для наступления на Пярну, Вильянди.

С утра 21 сентября наши подвижные войска развернули стремительное преследование противника на таллинском направлении. С ходу форсировав реку Ягалайыги и сбив отряды прикрытия противника на реке Пиритайыги, подвижные группы к 11 часам 22 сентября, продвинувшись за полтора дня на 100 с лишним километров, подошли к Таллину. Первой ворвалась в город 2-я рота 27-го отдельного танкового полка 8-й армии во главе со старшим лейтенантом Я. М. Лобовым. К двум часам дня она вышла на юго-западную окраину города . Одновременно с юго-востока к городу вышел и передовой отряд 8-го эстонского корпуса , совершивший в ночь на 22 сентября 100-километровый переход из района Мяри (30 км южнее Раквере).

Вышедшие к Таллину три подвижные группы 8-й армии и передовой отряд 8-го эстонского корпуса, организовав между собой тесное взаимодействие, смело атаковали остатки немецких войск в городе. Противник пытался силами боевой группы «Герок» организовать хоть какую-то оборону Таллина, чтобы эвакуировать морем отходившие войска и материальные ценности. Но и эти вражеские планы были сорваны решительными действиями наших войск, которые быстро сломили сопротивление немцев на внешнем оборонительном обводе Таллина и с нескольких сторон вошли в город.

Передовой отряд 8-го эстонского корпуса ворвался на улицу Тартуманте. На величественной башне Вышгорода вновь взвилось победное красное знамя, поднятое офицером эстонского корпуса лейтенантом И. Т. Лумисте. Трехцветное знамя националистов было снято. Передовые отряды 8-й армии прорвались к центру Таллина. Воины В. Вюрков и Н. Головань водрузили красный флаг на здании Президиума Верховного Совета Эстонской ССР.

Трудящиеся Таллина одобрительно встретили войска Красной армии. Сыны всех народов СССР вместе с доблестными воинами-эстонцами очистили от немецких оккупантов столицу Эстонии и большую часть территории республики. Близилось полное освобождение Советской Эстонии.

К двум часам дня 22 сентября столица Эстонской ССР, важная военно-морская база и крупный порт на Балтийском море - город Таллин был освобожден от немецких оккупантов. Подошедшие вслед за подвижными частями соединения 117-го стрелкового корпуса под командованием генерал-майора В. А. Трубачева, а также 7-я и 249-я стрелковые дивизии 8-го эстонского корпуса быстро ликвидировали разрозненные очаги сопротивления мелких вражеских групп.

Вместе с националистическим сопротивлением советские воины своим стремительным наступлением спасли столицу Эстонии от разрушения. Нацисты готовились взорвать ее. Они завезли туда десятки тонн тола, заложили в дома мины замедленного действия. Но врагу удалось лишь взорвать телефонный узел да разрушить несколько жилых домов. Советские саперы с помощью жителей быстро разминировали город. Для спасения Таллина и его промышленных предприятий многое сделали также местные жители Таллина. Вооруженные рабочие отряды встречали мощным огнем группы немецких солдат, пытавшихся подрывать предприятия и общественные здания.

Вместе с войсками 8-й армии в освобождении Таллина приняли участие силы Краснознаменного Балтийского флота. 22 сентября восемь торпедных катеров с десантом морской пехоты вышли из Локса по направлению к городу. В 1 час 30 мин. 23 сентября, преодолев основные заграждения в Таллинской бухте, торпедные катера высадили десант в Минной гавани и содействовали войскам 8-й армии в освобождении Таллинского порта.

Выше было сказано, что подвижную группу фронта намечалось ввести в сражение на таллинском направлении. Но так как сил действовавшей здесь 8-й армии оказалось вполне достаточно для освобождения Таллина, необходимость ввода подвижной группы отпала. Это мощное соединение, имевшее 319 танков и САУ, более целесообразно было использовать на направлении Вильянди, Айнажи для преследования отходивших соединений 3-го танкового корпуса СС и 2-го армейского корпуса, чтобы совместно с войсками 2-й ударной армии не допустить их отхода в район Риги.

После освобождения Таллина войска 8-й армии продолжали преследовать отходившие остатки разгромленных соединений в направлении портов Палдиски и Хаапсалу; 2-я ударная армия, развернув свои войска в юго-восточном направлении, успешно продвигалась на Пярну, Вильянди, Айнажи. 26 сентября соединения Ленинградского фронта вышли на побережье Финского и Рижского заливов от Таллина до Айнажи, завершив освобождение всей территории Эстонской ССР, за исключением островов Моонзундского архипелага. Южнее Айнажи к побережью Рижского залива подошла 67-я армия 3-го Прибалтийского фронта.

Глава националистического правительства Эстонии, как и некоторые из членов его кабинета, вскоре был арестован. Сам О. Тииф, отсидев 10-летний срок в лагере, продолжал жить в Эстонии, а умер 5 марта 1976 года в Тарту.

С завершением освобождения материковой части Эстонии Ставка ВГК 25 сентября поставила Ленинградскому фронту и Краснознаменному Балтийскому флоту задачу изгнать противника с островов Моонзундского архипелага и лишить вражескую группу армий «Север» морского пути из Рижского залива через Ирбенский пролив.

Для проведения Моонзундской десантной операции по решению командующего Ленинградским фронтом были выделены из 8-й армии 109-й стрелковый корпус под командованием генерал-лейтенанта И. П. Алферьева и 8-й эстонский корпус под командованием генерал-лейтенанта Л. А. Пэрна. Из сил Балтийского флота в операции участвовали 1-я бригада торпедных катеров и 260-я бригада морской пехоты.

Боевые действия по освобождению островов Моонзундского архипелага начались сразу же после выхода наших войск на западное побережье Эстонии. 27 сентября 1-я бригада торпедных катеров высадила на остров Вормси десант из состава 260-й бригады морской пехоты. Поддержанный огнем кораблей и войсковой артиллерии с побережья Эстонии, десант сломил сопротивление противника и к исходу дня полностью очистил остров от вражеских войск.

Вслед за островом Вормси в течение 29–30 сентября был очищен остров Муху (Моон). В освобождении его участвовала 249-я эстонская стрелковая дивизия, десантирование которой осуществлялось 12 торпедными катерами и 90 автомобилями-амфибиями.

2 октября началась высадка десантов на остров Хиума (Даго) из состава 109-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Н. А. Трушкина. Части дивизии быстро разгромили вражеский гарнизон из трех отдельных батальонов и 3 октября полностью очистили остров. В руках противника оставался лишь один остров Сааремаа (Эзель), самый крупный и наиболее важный в военном отношении, так как он контролировал выход из Рижского залива через Ирбенский пролив. На острове было сосредоточено до двух дивизий вражеских войск.

Для освобождения острова Сааремаа командующий 8-й армией выделил 8-й эстонский стрелковый корпус (7-ю и 249-ю дивизии) и 131-ю стрелковую дивизию 109-го стрелкового корпуса. После тщательной подготовки 5 октября началась высадка десантов. Два полка 131-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора П. А. Романенко были посажены на корабли в порту Хаапсалу и высажены на северном берегу острова. Сюда же высадился и третий полк дивизии с острова Хиума (Даго). Соединения 8-го эстонского корпуса десантировались с острова Муху (Моон) через узкий пролив на восточный берег острова Сааремаа.

В ожесточенных боях советские войска к 9 октября очистили от противника почти весь остров. Немцы, отойдя на узкий, тщательно подготовленный к обороне полуостров Сырве, оказали упорное сопротивление нашим войскам. Бои за полуостров Сырве были завершены 24 ноября.

Освобождение Эстонии войсками Ленинградского фронта и силами Краснознаменного Балтийского флота имело большое политическое и стратегическое значение. Многострадальный эстонский народ, три года изнывавший под гнетом кровавого режима нацистов, был наконец освобожден.

В ходе боев по освобождению Эстонии врагу были нанесены значительные потери. Только в период с 17 по 26 сентября войска Ленинградского фронта разгромили четыре пехотные дивизии, пять артполков, пятнадцать отдельных различных батальонов. Кроме того, тяжелые потери понесли две пехотные дивизии, 11-я панцергренадерская дивизия СС «Нордланд», 4-я панцергренадерская бригада СС «Нидерланд». Потери противника с 17 по 26 сентября составили 30 тыс. убитыми и ранеными, 17 тыс. пленными, не считая потерь, нанесенных нашей авиацией и флотом при эвакуации германских войск морем.

Освобождение военно-морских баз и портов Эстонии коренным образом изменило условия базирования Краснознаменного Балтийского флота. Выход нашего флота на просторы Балтийского моря значительно повысил его роль в обеспечении с моря наступательных операций советских войск на прибалтийском направлении осенью 1944 года и в первой половине 1945 года.

Достигнутые войсками Ленинградского фронта успехи явились результатом хорошей подготовки частей и соединений к наступательным боям, проведения в короткие сроки крупных перегруппировок и создания благодаря этому значительного превосходства над противником на избранных направлениях основных ударов армий. Тщательно разработанное и успешно осуществленное на первом этапе операции взаимодействие пехоты, танков, артиллерии и авиации позволило в высоких темпах прорвать вражескую оборону.

В ходе преследования большую помощь наземным войскам оказала авиация. 13-я воздушная армия, нанося мощные удары по отходящим вражеским колоннам, портам и узлам дорог, содействовала стрелковым соединениям и особенно армейским подвижным группам в нанесении значительных потерь отступавшим частям противника.

Войска Ленинградского фронта, глубоко сознавая свою историческую миссию освободителей братского эстонского народа от нацистской оккупации, с честью выполнили возложенную на них задачу.

На подступах к Риге

В освобождении Риги - столицы Латвийской ССР одну из важнейших ролей сыграла 67-я армия под командованием генерал-лейтенанта В. З. Романовского.

Наиболее напряженные бои на подступах к столице развернулись после взятия Тарту, когда 67-я армия (111, 112-я и 122-й стрелковые корпуса) была повернута на юго-запад в сторону Риги. Совместно с другими армиями 3-го Прибалтийского фронта ей предстояло прорвать первый из двух оборонительных рубежей, созданных противником на подступах к латвийской столице. В полосе армии оборонялось около четырех пехотных дивизий и до пяти отдельных батальонов противника.

14 сентября наши войска перешли в наступление. Оборона противника была прорвана на всем фронте, но в ее глубине завязались тяжелые бои. Нередко на некоторых участках дело доходило даже до рукопашных схваток. В первые два дня наступления Красной армии пехота противника при поддержке танков и самоходных орудий предпринимала яростные контратаки, пытаясь остановить наступавшие части. Однако все контратаки успешно отбивались с большими для врага потерями.

В связи с тем что соседняя 2-я ударная армия Ленинградского фронта действовала севернее озера Выртс-ярви, в ходе наступления между обеими армиями образовался довольно значительный разрыв, достигавший 40 и более километров. Получив данные о том, что крупные силы немецкой оперативной группы, в том числе и соединения 3-го танкового корпуса СС, отходят из Эстонии на юг, нашему командованию, естественно, пришлось принять меры для обеспечения открытого фланга. Оно перебросило туда часть сил с тем, чтобы парировать возможный удар противника, который мог сказаться на успехе наступления не только 67-й армии, но и соседней слева 1-й ударной. 23 сентября на командный пункт 67-й армии прибыл командующий войсками фронта генерал армии И. И. Масленников. Командующий армией указал комфронта обстановку и задачи, поставленные войскам армии на следующий день. Генерал Масленников с недовольным видом сделал Романовскому замечание: «Вы не поняли задачи армии, а посему и неверно создали группировку». Романовского это очень удивило. Не подав вида, командарм-67 стал подробно обосновывать необходимость создания в армии такой группировки. Выслушав его, Масленников сказал: «Ваше обоснование еще больше убеждает меня в непонимании вами поставленной задачи. Перед вашей армией была поставлена задача - прорвать оборону противника и, развивая наступление, обеспечить главную группировку фронта от контрударов противника справа. В соответствии с этой задачей главную группировку вам следует иметь на левом фланге армии, ближе к главной группировке фронта. Отданные вами приказания войскам отмените. Поставьте новые задачи и произведите перегруппировку войск в сторону левого фланга. Иначе вы сорвете всю фронтовую операцию».

Генерал-лейтенант В. З. Романовский несколько раз пытался доказать ему, что 67-й армии нужно усиливать не левый, а именно правый фланг, чтобы более сильной группировкой противостоять свежим силам противника, что предложенная им перегруппировка затормозит наше наступление. Однако все попытки командарма убедить генерала Масленникова успеха не имели. Романовскому оставалось по-солдатски щелкнуть каблуками, приложить руку к головному убору и сказать: «Есть! Слушаюсь! Будет исполнено!» Иван Иванович Масленников этим ответом остался весьма доволен и заявил: «Вот и хорошо. Действуйте!» - сел в машину и уехал к себе в штаб.

Присутствовавший при этом разговоре начальник оперативного отдела штаба армии полковник П. Я. Мордвинцев обратился к командующему 67-й армией с тревожным вопросом: «Как же теперь быть? Ведь мы же не сможем перекантоваться к левому флангу, не приостанавливая наступления. Если выполнять приказ командующего фронтом, то мы должны прекратить наступление минимум на сутки, а то и на двое, а ведь с нас за это спросят?» Романовский ответил ему, что, поскольку «операция идет нормально, торопиться с перегруппировкой не будем, ибо подходившие к нашему правому флангу войска противника мы не можем сбрасывать со счета. Всю ответственность за это беру на себя. Наступление будем развивать в прежней группировке, побыстрее выйдем к морю, и тогда все будет в порядке».

Нужно сказать, что, не выполнив указания генерала Масленникова, командарм-67 шел на немалый риск. Но еще большую ответственность ему пришлось бы нести в случае, если бы противник нанес удар по ослабленному открытому флангу и сорвал наступление.

26 сентября части 377-й стрелковой дивизии 111-го стрелкового корпуса заняли город Лимбажи, а на другой день вышли на побережье Рижского залива. Поскольку армия выполняла задачу успешно, генерал Масленников ни разу не поинтересовался, в какой группировке она действует.

Наше наступление вдоль побережья Рижского залива развивалось успешно. Войска действовали слаженно: ночью специально выделенными подразделениями сбивали противника с позиции, а к утру главными силами преследовали его отходящие части.

4 октября поступила директива командующего фронтом, в которой 67-й армии было приказано к исходу 5 октября принять от 1-й ударной армии полосу до реки Гауя и перейти к жесткой обороне, надежно прикрыв одной дивизией направления Лимбажи и Валмиера. Согласно директиве, из состава 67 А изымался 122-й стрелковый корпус и взамен его включался в состав армии 119-й стрелковый корпус. На выполнение директивы ушло два дня. Командование армии производило перегруппировку, руководило разведкой и организовывало огневой бой с противником.

В связи с отходом противника командующий фронтом 8 октября поставил армии новую задачу: продолжая развивать преследование, выйти на внешний оборонительный обвод по реке Гауя, форсировать ее и наступать на северную часть города Риги.

Так как полоса наступления армии по мере приближения к Риге сужалась, было принято решение наступление вести, имея все три корпуса в одном эшелоне. 111-му стрелковому корпусу генерала Б. А. Рождественского ставилась задача форсировать реку Гауя и развивать наступление на Вецаки (севернее Риги); 112-му стрелковому корпусу генерала Ф. Я. Соловьева прорвать оборону, форсировать реку Гауя и развивать наступление на Яунциемс, а 119-му стрелковому корпусу генерала Н. Н. Никишина прорвать оборону на западном берегу реки Гауя и развивать наступление на Тиш-эзерс. Между тем, прикрываясь арьергардами, противник отводил войска за реку Гауя и на внешний обвод города Риги. К 10 октября его части были сбиты с промежуточного рубежа, и наши войска подошли к реке Гауя.

Здесь на берегах Р. Гауя разгорелись сильные бои. При форсировании реки наши бойцы сражались геройски. В числе первых со своим расчетом переправился на противоположный берег пулеметчик 4-го стрелкового полка 89-й стрелковой дивизии младший сержант П. М. Москвин. Он установил станковый пулемет на берегу и огнем обеспечил переправу подразделений. Огнем своего Максима коммунист П. М. Москвин уничтожил более двадцати вражеских солдат. На другом участке взвод 546-го стрелкового полка 191-й стрелковой дивизии под командованием В. И. Бурмистенко первым форсировал реку и дерзко напал на неприятеля с тыла. При этом взвод Бурмистенко захватил вражескую батарею и взял в плен двадцать солдат и офицеров противника.

В ночь на 12 октября наши соединения подошли к последнему рубежу перед Ригой, проходившему по западным берегам озер Тиш- и Юплас-эзерс. Командующий армией генерал-лейтенант В. З. Романовский с начальником оперативного отдела штаба армии полковником Мордвинцевым и начальником разведотдела полковником А. П. Костровым долго ломали головы: как же брать Ригу? Нужно сказать, что озеро Тиш-эзерс было очень серьезной преградой. Ширина его достигала 3 км, а длина - 8 км. Оно почти полностью преграждало полосу наступления двух наших корпусов. Рвать сильную оборону на перешейках между озерами не хватало сил, главным образом артиллерии. Узнав по данным разведки, что основные силы противника сосредоточены у перешейков, а не на западном берегу озера Тиш-эзерс, что войск у него мало и укрепления слабые, полковник Мордвинцев предложил попробовать форсировать озеро ночью передовыми отрядами на автомобилях-амфибиях.

Командарм же выехал в 112-й и 119-й корпуса посоветоваться с их командирами по этому вопросу. Они присоединились к общему замыслу. Уезжая, Романовский дал им указания при подходе к озерам строго соблюдать маскировку, убрать все войска подальше в лес, на берегу оставить лишь наблюдение и хорошо организовать разведку.

Было решено 119-му стрелковому корпусу придать батальон амфибий, на которых будет сделан первый бросок через озеро. Для ввода противника в заблуждение на перешейках намечалось вести артиллерийский огонь, создавая видимость, что здесь мы будем днем «рвать» оборону противника.

К утру 12 октября решение о форсировании созрело окончательно. Подполковник П. И. Киселев, командир 285-го батальона плавающих автомобилей, получив необходимые распоряжения, обеспечил в ту же ночь выход батальона в указанный ему район.

Утром полковник П. Я. Мордвинцев доложил командарму, что войска приступили к подготовке форсирования. По докладам командиров корпусов, противник оказывал на перешейках между озерами очень сильное сопротивление, на западном же берегу Тиш-озера он вел себя спокойно. Там были отмечены только отдельные патрули. Это и было нужно нашим войскам. Штаб армии переместился ближе к войскам первого эшелона на мызу Мангали. Наблюдательный пункт для командарма и небольшой группы штабных офицеров был подготовлен в районе Бэлтес, на участке 374-й стрелковой дивизии.

Днем командующий 67-й армией поехал на командный пункт командира 119-го корпуса проверить, как идет подготовка к форсированию. Командир корпуса генерал Н. Н. Никишин вместе с командиром 374-й дивизии полковником Б. А. Городецким, командиром 1244-го стрелкового полка, который должен был форсировать озеро в первом эшелоне, подполковником И. М. Царевым и командиром 285-го батальона амфибий подполковником В. И. Киселевым, склонившись над картой, разрабатывали план форсирования.

В 285-м батальоне плавающих автомобилей имелось 75 машин типа «Форд» GPA. Было рассчитано, что на этих машинах в первом эшелоне сможет одним рейсом высадиться 450 человек (по 6 человек на машине, хотя по технической расчетной норме разрешалось брать 4 человека). Предполагалось, что для ночных действий, да при внезапном нападении, это будет все же солидная группа, которая сумеет сделать многое.

Было также решено первый эшелон разделить на два отряда. Первый отряд был скомплектован из личного состава 1244-го стрелкового полка. В него должны были войти пулеметчики, автоматчики, бронебойщики, саперы и минометчики. Отряду выделялось пятьдесят машин. Командиру отряда подполковнику И. М. Цареву была поставлена задача после высадки на берег расширять плацдарм в сторону Межапарка, а одним батальоном нанести удар во фланг и тыл противника, оборонявшего перешеек в северной части озера.

Второй отряд состоял из одного усиленного батальона 1250-го стрелкового полка под командованием капитана Д. П. Максимова. Они делали бросок через озеро на 25 машинах. Этот отряд должен был выйти на берег в районе мызы Сужа, юго-восточная часть Межапарка и наступать в направлении Чекуркалис, нанося удар по флангу и тылу оборонявшихся войск противника на перешейке между Тиш- и Юглас-озерами.

В 19 часов, как только стемнело, оба отряда, растянувшись по берегу на четыре километра, сошли на воду. Артиллерия вела огонь главным образом по боевым порядкам противника, оборонявшего перешейки, а отдельными батареями - перед фронтом переправлявшихся подразделений, обозначая им направление движения и высадки. В 19.30 поступило донесение о том, что первый эшелон десанта высадился на вражеском берегу. Его подразделения начали выдвижение в тыл немецких войск, оборонявших межозерные перешейки. Когда десантные отряды приблизились к перешейкам, части 98-й и 377-й стрелковых дивизий 112-го стрелкового корпуса, а также 245-й стрелковой дивизии 119-го корпуса, сосредоточенные в межозерных дефиле, перешли в наступление. Как потом рассказывали пленные немцы, ночной удар наших десантов с тыла оказался неожиданным. У противника, оборонявшего дефиле, создалось впечатление, что он попал в окружение. Немцы в панике начали отступать.

В результате решительных действий десанта, поддержанного общим наступлением на всем фронте, войска 67-й армии к полуночи овладели северной частью Риги. Успех по очищению правобережной части Риги от вражеских войск был обеспечен прежде всего внезапностью и тщательной подготовкой.

Когда противник был выбит с межозерных перешейков, 119, 112-й и 111-й стрелковые корпуса перешли в общее наступление. Одновременно правофланговые дивизии 61-й армии (12, 75-я гвардейские и 212-я стрелковые дивизии 123-го стрелкового корпуса) также перешли в наступление. К утру была очищена и восточная часть Риги.

Удар был настолько ошеломляющим для противника, что только десантными отрядами в районе Межапарка было захвачено восемнадцать танков, четырнадцать орудий разного калибра, двенадцать минометов, 31 пулемет, 26 автомашин, 11 катеров на канале и много другого оружия и имущества.

Пленные впоследствии рассказывали, что они не ожидали наступления советских войск через озеро. «Сплошной гул моторов, - говорили они, - пулеметная стрельба и артиллерийская канонада создали такое впечатление, что по всему озеру широким фронтом наступают танки-амфибии. И мы ничего не могли сделать. Тем более, что ваши войска одновременно начали наступление и на перешейках».

Очистив северную и северо-восточную части города от противника и подтянув свои силы, войска армии, не давая противнику опомниться, в ночь на 14 октября форсировали реку Западная Двина севернее города. Главные же силы фронта развивали наступление на Ригу с юга. 15 октября столица Латвийской ССР была полностью очищена от противника.

Наступление Красной армии в Прибалтике (июль-октябрь 1944 года)

Территория Прибалтики, освобожденная Краской армией в 1944 году

Карта боевых действий войск 3-го Белорусского фронта в районе Вильнюса

Боевые действия войск Ленинградского фронта по освобождению территории Эстонии

Примечания:

История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 4. М., Воениздат, 1962, с. 339.

Директивы Ставки ВГК Ленинградскому, 2-му и 3-му Прибалтийским фронтам от 4.7.1944 г. и 6.7.1944 г.

Учитывались только 2-я ударная и 8-я общевойсковые армии.

Войсками 3-го Белорусского фронта командовал генерал армии И. Д. Черняховский, членами Военного совета были генерал-лейтенант В. Е. Макаров и генерал-лейтенант интендантской службы И. С. Хохлов, начальником штаба - генерал-лейтенант А. П. Покровский.

«Военно-исторический журнал» № 7, 1964, с. 42–46.

Командующим войсками 1-го Прибалтийского фронта в это время был генерал армии И. Х. Баграмян, членами Военного совета фронта - генерал-лейтенант Д. С. Леонов и генерал-майор В. Н. Кудрявцев, начальником штаба - генерал-полковник В. В. Курасов.

Командующий войсками 2-го Прибалтийского фронта - генерал армии А. И. Еременко, члены Военного совета фронта - генерал-лейтенант В. Н. Богаткин и генерал-майор С. И. Шабалин, начальник штаба - генерал-лейтенант Л. М. Сандалов.

В этот корпус, наступавший в составе 22-й армии 2-го Прибалтийского фронта, входили две латышские стрелковые дивизии - 308-я и 43-я гвардейская. Боевой путь латышских воинов начался еще под Москвой. 201-я латышская стрелковая дивизия вместе с другими советскими соединениями сражалась на подступах к нашей столице. Позже она принимала участие в освобождении Наро-Фоминска и Боровска и в октябре 1942 года была преобразована в 43-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Воины этой дивизии храбро сражались в боях под Старой Руссой и Великими Луками. 308-я латышская стрелковая дивизия, сформированная на базе 1-го запасного латышского стрелкового полка, начала боевые действия во второй половине июля 1944 года.

Войсками 3-го Прибалтийского фронта командовал генерал армии И. И. Масленников, членами Военного совета фронта были генерал-лейтенант М. В. Рудаков и генерал-майор Ф. В. Ятичкин, начальником штаба - генерал-лейтенант В. Р. Вашкевич.

В состав группы вошли: 1-я танковая бригада, 221-й танковый и 397-й гвардейский самоходно-артиллерийский полки, стрелковый батальон на автомашинах, полк истребительно-противотанковой артиллерии, один зенитный артполк, один инженерный батальон, один гвардейский минометный дивизион.

В нее входили 152-я танковая бригада, 26-й танковый полк, 1294-й самоходно-артиллерийский полк, один полк истребительной артиллерии, минометный дивизион, зенитный артполк, гвардейский минометный дивизион, пушечный артдивизион, саперная рота и стрелковый батальон.

В ее состав вошли 30-я и 220-я танковые бригады, 226, 124-й и 27-й гвардейский танковые полки, 351-й гвардейский самоходно-артиллерийский полк, 1-й отдельный бронебатальон, 283-й моторизованный батальон амфибий, один стрелковый полк 86-й стрелковой дивизии, 17-я штурмовая инженерно-саперная бригада, 33-й истребительно-противотанковый артполк, 1387-й зенитный артполк, один дивизион 18-го гвардейского минометного полка.

За решительные действия и личную храбрость, проявленные в боях по освобождению Таллина, старшему лейтенанту Я. М. Лобову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Передовой отряд 8-го эстонского корпуса состоял из 45-го танкового полка, 952-го самоходно-артиллерийского полка и одного стрелкового батальона 249-й стрелковой дивизии.

Прибалтийская операция - военное сражение, состоявшееся осенью 1944 года в Прибалтике. Результатом операции, которую еще называют Восьмым ударом Сталина, стало освобождение Литвы, Латвии и Эстонии от немецких войск. Сегодня мы с вами познакомимся с историей этой операции, ее фигурантами, причинами и последствиями.

Общая характеристика

В планах военно-политических лидеров Третьего рейха Прибалтика играла особую роль. Контролируя ее, фашисты получали возможность контролировать основную часть Балтийского моря и поддерживать связь со Скандинавскими странами. Кроме того, прибалтийский регион был крупной базой снабжения Германии. Эстонские предприятия ежегодно давали Третьему рейху порядка 500 тысяч тонн нефтепродуктов. Кроме того, Германия получала от Прибалтики огромные объемы продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Также не стоит упускать из виду тот факт, что немцы планировали выселить из Прибалтики коренное население и заселить ее своими согражданами. Таким образом, потеря данного региона стала для Третьего рейха серьезным ударом.

Прибалтийская операция началась 14 сентября 1944 года и продлилась до 22 ноября того же года. Ее целью стал разгром нацистских войск, а также освобождение Литвы, Латвии и Эстонии. Кроме немцев, Красной Армии противостояли местные коллаборационисты. Их основное количество (87 тысяч) входило в состав Латышского легиона. Конечно же, оказать должное сопротивление советским войскам они не могли. Еще 28 тысяч человек выступали в составе Латвийских батальонов шуцманшафта.

Сражение состояло из четырех крупных операций: Рижской, Таллинской, Мемельской и Моонзундской. В общей сложности оно затянулось на 71 день. Ширина фронта достигала порядка 1000 км, а глубина - около 400 км. В результате сражения группа армий «Север» была разбита, а три прибалтийские республики полностью освобождены от захватчиков.

Предыстория

Масштабное наступление на территории Прибалтики Красная Армия готовила еще во время Пятого сталинского удара - Белорусской операции. Летом 1944 года советским войскам удалось освободить важнейшие территории прибалтийского направления и подготовить себе фундамент для крупного наступления. К концу лета рухнуло основное количество оборонительных рубежей гитлеровцев в Прибалтике. На некоторых направлениях войска СССР продвинулись на 200 км. Операции, проведенные летом, сковали значительные силы немцев, что дало возможность Белорусскому фронту окончательно разгромить группу армий «Центр» и прорваться к Восточной Польше. Выходя на подступы к Риге, советские войска имели все условия для успешного освобождения Прибалтики.

План наступления

В директиве Верховного Главнокомандования советским войскам (три Прибалтийских фронта, Ленинградский фронт и Краснознаменный Балтийский флот) была поставлена задача расчленить и разбить группу армий «Север», освободив при этом территорию Прибалтики. Прибалтийские фронты атаковали немцев в направлении Риги, а Ленинградский фронт пошел на Таллинн. Самой важной атакой была удар на рижском направлении, так как он должен был привести к освобождению Риги - крупном промышленному и политическому центру, узлу морских и сухопутных коммуникаций всей Прибалтики.

Кроме того, Ленинградскому фронту и Балтийскому флоту поручили уничтожение оперативной группы «Нарва». Отвоевав Тарту, войска Ленинградского фронта должны были отправиться на Таллинн и открыть доступ к восточному берегу Балтийского моря. Балтийский фронт получил задание поддержать приморский фланг ленинградского войска, а также воспрепятствовать прибытию подкрепления немцев и их эвакуации.

Войска Прибалтийского фронта должны были начать свое наступление 5-7 сентября, а Ленинградского - 15 сентября. Однако из-за сложностей во время подготовки к стратегической наступательной операции, ее начало пришлось отложить на неделю. За это время, советские войска провели разведывательные работы, подвезли вооружение и продовольствие, а саперы закончили строительство намеченных дорог.

Силы сторон

В общей сложности, в распоряжении советской армии, участвующей в Прибалтийской операции, было порядка 1,5 млн солдат, более 3 тысяч единиц бронетехники, около 17 тысяч пушек и минометов, и более 2,5 тысяч самолетов. В сражении приняли участие 12 армий, то есть практически полный состав четырех фронтов Красной Армии. Кроме того, наступление было поддержано балтийскими кораблями.

Что касается германского войска, то к началу сентября 1944 года группа армий «Север» возглавляемая Фердинандом Шёрнером, состояла из 3-х танковых рот и оперативной группы «Нарва». В общей сложности она располагала 730 тысячами солдат, 1,2 тысячами единиц бронетехники, 7 тысячами пушек и минометов и примерно 400 самолетами. Интересно отметить, что в составе группы армий «Север» было две дивизии латышей, представляющих интересы так называемого «Латышского легиона».

Подготовка немцев

К началу Прибалтийской операции, немецкие войска были охвачены с южной стороны и прижаты к морю. Тем не менее, благодаря прибалтийскому плацдарму, нацисты могли нанести по советским войскам фланговый удар. Поэтому вместо того, чтобы оставить Прибалтику, немцы решили стабилизировать там фронты, возвести дополнительные оборонительные рубежи и вызвать подкрепление.

За рижское направление отвечала группировка, состоящая из пяти Считалось, что рижский укрепительный район будет непреодолимым для советских войск. На нарвском направлении оборона также была очень серьезной - три оборонительных полосы глубиной примерно 30 км. Чтобы затруднить подход балтийских суден, немцы установили множество заграждений в Финском заливе и заминировали оба фарватера вдоль его берегов.

В августе в Прибалтику перебросили несколько дивизий и большое количество техники, из «спокойных» участков фронта и Германии. На восстановление боеспособности армейской группы «Север» немцам пришлось потратить огромное количество ресурсов. Боевой дух «оборонителей» Прибалтики был довольно высок. Войска были очень дисциплинированы и убеждены в том, что в скором времени наступит переломный момент войны. Они ждали подкрепление в лице молодых солдат и верили в слухи о чудо-оружии.

Рижская операция началась 14 сентября, а закончилась 22 октября 1944 года. Основной целью операции было освобождение от оккупантов Риги, а затем и всей Латвии. Со стороны СССР в сражении было задействовано порядка 1,3 млн солдат (119 стрелковых дивизий, 1 механизированный и 6 танковых корпусов, 11 танковых бригад а также 3 укрепрайона). Им противостояли 16-я и 18-я и часть 3-1 армии группы «Север». Наибольших успехов в этом сражении достиг 1-й Прибалтийский фронт под руководством Ивана Баграмяна. С 14 по 27 сентября Красная Армия проводила наступление. Дойдя до рубежа «Сигулда», который немцы укрепили и пополнили войсками, отступившими в ходе Таллинской операции, войска СССР остановились. После тщательной подготовки 15 октября Красная Армия перешла в стремительное наступление. В результате 22 октября войска СССР взяли Ригу и большую часть Латвии.

Таллинская операция проходила с 17 по 26 сентября 1944 года. Задачей данной кампании стало освобождение Эстонии и, в частности, ее столицы - города Таллинна. К началу сражения вторая и восьмая армии имели по отношению к немецкой группе «Нарва» значительный перевес в силах. По изначальному плану силы 2-й ударной армии должны были атаковать группировку «Нарва» с тыла, после чего последовал бы штурм Таллинна. 8-я армия должна была наступать в случае, если пойдут в отступление.

17 сентября 2-я ударная армия отправилась выполнять свою задачу. Ей удалось пробить в обороне противника 18-киллометровую брешь неподалеку от реки Эмайыги. Осознав серьезность намерений советских войск, «Нарва» приняла решение отступать. Буквально на следующий день в Таллинне провозгласили независимость. Власть попала в руки подпольного эстонского правительства во главе с Отто Тифом. На центральной городской башне было поднято два знамени - эстонское и германское. Несколько дней новоиспеченное правительство даже пыталось противостоять наступающим советским и отступающим немецким войскам.

19 сентября к атаке приступила 8-я армия. На следующий день от фашистских захватчиков был освобожден город Раквере, в котором войска 8-й армии объединили свои силы с войсками 2-й армии. 21 сентября Красная Армия освободила Таллинн, а через пять дней - всю Эстонию (за исключением ряда островов).

Во время Таллинской операции Балтийский флот десантировал на побережье Эстонии и прилегающие острова несколько своих подразделений. Благодаря общим силам войска Третьего рейха потерпели разгром в материковой Эстонии всего за 10 дней. При этом свыше 30 тысяч немецких солдат попытались, но так и не смогли прорваться к Риге. Часть из них была взята в плен, а часть уничтожена. В ходе Таллинской операции, согласно советским данным, порядка 30 тысяч немецких солдат было убито, и примерно 15 тысяч - взято в плен. Кроме того, фашисты потеряли 175 единиц тяжелой техники.

Моонзундская операция

27 сентября 1994 года войска СССР начали Моонзундскую операцию, задачей которой был захват Моондзунского архипелага и его освобождение от захватчиков. Операция продолжалась до 24 ноября того же года. Указанный район со стороны немцев обороняла 23-я пехотная дивизия и 4 батальона охраны. Со стороны СССР в кампании были задействованы части Ленинградского и Балтийского фронтов. Основную часть островов архипелага освободили быстро. Благодаря тому, что Красная Армия выбирала неожиданные точки для высадки своих десантов, у врага не было времени на подготовку обороны. Сразу после освобождения одного острова десант высаживался на другой, что еще больше дезориентировало войска Третьего рейха. Единственным местом, где фашисты смогли задержать наступление советских войск, стал полуостров Сырве острова Сааремаа, на перешейке которого немцы смогли продержаться полтора месяца, сковав советский стрелковый корпус.

Мемельская операция

Данная операция проводилась 1-м Прибалтийским и частью 3-го Белорусского фронта с 5 по 22 октября 1944 года. Целью кампании было отсечение армий группы «Север» от Восточной части Пруссии. Когда первый Прибалтийский фронт под руководством великолепного полководца Ивана Баграмяна вышел на подступы Риги, он столкнулся с серьезным сопротивлением врага. В результате было принято решение перенести сопротивление на мемельское направление. В районе города Шяуляй силы Прибалтийского фронта перегруппировали. Согласно новому плану советского командования, войска Красной Армии должны были прорвать оборону с западной и юго-западной части Шяуляя и выйти на рубеж Паланга-Мемель-река Наман. Основной удар пришелся на мемельское направление, а вспомогательный - на кельме-тильзитское.

Решение советских командующих стало абсолютной неожиданностью для Третьего рейха, который рассчитывал на возобновление наступлений на рижском направлении. В первый день сражения войска СССР прорвали оборону и углубились в разных местах на расстояние от 7 до 17 километров. К 6 октября на поле боя прибыли все войска, которые были подготовлены заранее, а 10 октября советская армия отрезала немцев от В результате между войсками Третьего рейха, базирующимися в Курляндии и Восточной Пруссии, образовался тоннель советской армии, ширина которого достигала 50 километров. Преодолеть эту полосу противник, конечно же, не смог.

К 22 октября освободила от немцев практически весь северный берег реки Неман. В Латвии врага вытеснили на Курляндский полуостров и надежно заблокировали. По результатам Мемельской операции Красная Армия продвинулась на 150 км, освободила более 26 тысяч км 2 территории и более 30 населенных пунктов.

Дальнейшие события

Поражение группы армий «Север», возглавляемой Фердинандом Шёрнером, было довольно тяжелым, тем не менее в ее составе осталось 33 дивизии. В Третий рейх потерял полмиллиона солдат и офицеров, а также огромное количество техники и оружия. Немецкую курляндскую группировку заблокировали и прижали к морю, между Лиепаей и Тукумсом. Она была обречена, так как прорваться в Восточную Пруссию не было ни сил, ни возможности. Ожидать помощи было неоткуда. Наступление советских войск на Центральную Европу было очень стремительным. Оставив часть техники и припасов, курляндскую группировку можно было эвакуировать через море, но немцы отказались от такого решения.

Советское командование не ставило перед собой задачу любой ценой уничтожить беспомощную немецкую группировку, которая уже никак не могла повлиять на сражения заключительного этапа войны. Третий Прибалтийский фронт расформировали, а первый и второй отправили в Курляндию для завершения начатого. Из-за наступления зимы и географических особенностей Курляндского полуострова (преобладание болот и лесов) уничтожение фашисткой группировки, в составе которой были и Литовские коллаборационисты, затянулось надолго. Осложнял ситуацию тот факт, что основные силы Прибалтийских фронтов (в том числе войска генерала Баграмяна) были переданы на главные направления. Несколько жестких штурмов полуострова прошли безуспешно. Фашисты стояли насмерть, а советские подразделения испытывали жесткую нехватку сил. В конечном итоге сражения в Курляндском котле закончились лишь 15 мая 1945 года.

Итоги

В результате Прибалтийской операции Латвия, Литва и Эстония были освобождены от фашистских захватчиков. На всех отвоеванных территориях была установлена власть Советского союза. Вермахт лишился сырьевой базы и стратегического плацдарма, которым располагал на протяжении трех лет. У Балтийского флота появилась возможность проводить операции на немецких коммуникациях, а также прикрывать сухопутные войска со стороны Рижского и Финского заливов. Отвоевав в ходе Прибалтийской операции 1944 года побережье Балтийского моря, советская Армия получила возможность атаковать с флангов войска Третьего рейха, обосновавшиеся в Восточной Пруссии.

Стоит отметить, что немецкая оккупация нанесла серьезный вред Прибалтике. За три года доминирования фашистов было истреблено порядка 1,4 миллиона мирных жителей и военнопленных. Сильно пострадало хозяйство региона, города и поселки. Для полного восстановления Прибалтики пришлось проделать немалую работу.

Главная Энциклопедия История войн Подробнее

Прибалтийская стратегическая наступательная операция (14 сентября - 24 ноября 1944 г.)

Советские пехотинцы в бою. Октябрь 1944 г., район Риги

Прибалтика в планах немецкого руководства всегда занимала важное место. Она прикрывала Восточную Пруссию с северо-востока. Контроль над ней позволял германскому флоту действовать в восточной части Балтийского моря и поддерживать связь со скандинавскими странами, которые поставляли Германии стратегические материалы. Прибалтика и сама являлась базой снабжения. Например, в Эстонии действовали заводы по переработке горючих сланцев, дававших Германии около 500 тыс. тонн нефтепродуктов в год. Из Прибалтики немцы получали значительное количество сельскохозяйственного сырья и продовольствия.

Прибалтийская стратегическая наступательная операция советских войск была проведена с 14 сентября по 24 ноября 1944 г. с целью разгрома группировки германских войск в Прибалтике и завершения освобождение от немецких войск территории Эстонии, Латвии и Литвы. Операция длилась 71 день, ширина фронта достигала 1000 км, а его глубина - 400 км.

Прибалтийская стратегическая наступательная операция.
14 сентября - 24 ноября 1944 г.

К концу августа 1944 г. общая обстановка в Прибалтике определялась результатами проведенной Красной армией . Германская группа армий «Север» (генерал-полковник Ф. Шернер) оказалась глубоко охваченной с юга и прижатой к Балтийскому морю. Над ней нависла реальная угроза быть отрезанной от основных сил вермахта, т. е. попасть в положение, которое немцы еще не так давно навязывали англо-французским армиям в Дюнкерке или советским войскам в Ленинграде. В то же время конфигурация фронта позволяла группе армий «Север» нанести фланговый удар по стремившимся к Балтийскому морю войскам советских фронтов. Но на дворе стоял не 1941 г. Теперь немецкому руководству приходилось думать не о наступлении, а о том, как бы удержать то, что оно имело. Стремясь стабилизировать фронт на прибалтийском направлении, противник срочно возводил здесь дополнительные оборонительные рубежи и сооружения, усиливал свои войска.

Наиболее сильная группировка противника, включавшая 5 танковых дивизий, находилась в районе Риги. Это направление считалось, по мнению немецкого командования, непреодолимым для советских войск. На подступах к городу с северо-востока и востока были оборудованы 4 оборонительных рубежа.

Сильную оборону противник создал и на нарвском направлении, особенно между Финским заливом и Чудским озером. Ранее построенный здесь рубеж, который советские войска не смогли преодолеть в ходе , был значительно укреплен. Теперь он включал три оборонительные полосы общей глубиной 25 - 30 км.

Как правило, главная полоса основных оборонительных рубежей, состояла из 2 - 3 позиций. Первая имела 2 - 3 траншеи с развитой сетью ходов сообщения. Впереди рубежа - проволочные заграждения и минные поля. Вторая позиция находилась в 2 - 4 км от первой, а третья располагалась на таком же расстоянии от второй. Позиции состояли из 1 - 2 траншей. В 5 - 10 км позади главной полосы готовилась еще одна - тыловая - полоса. Между основными оборонительными линиями немецкое командование создавало, главным образом силами штрафных частей и местного населения, промежуточные рубежи.

Различные заграждения, затруднявшие действия Балтийского флота, противник установил в Финском заливе. Оба фарватера вдоль южного и северного берегов Финского залива были заминированы, причем наиболее плотно - Нарвский залив и Таллинская бухта.

В августе из Германии, а также с других участков фронта в Прибалтику было переброшено несколько пехотных и танковых дивизий, большое количество танков и штурмовых орудий. Пехотные дивизии пополнены до 8 тыс. человек личным составом из авиации и морского флота, а также за счет расформированных различных тыловых частей и учреждений, мобилизации стариков и совершеннолетних. На пополнение войск группы армий «Север» была израсходована значительная часть ресурсов гитлеровской Германии в живой силе и боевой технике.

К участию в Прибалтийской операции привлекались войска левого крыла Ленинградского (Маршал Советского Союза ), 3-го Прибалтийского (генерал армии ), 2-го Прибалтийского (генерал армии ), 1-го Прибалтийского (генерал армии ), часть сил 3-го Белорусского (генерал армии ) фронтов, силы Балтийского флота (адмирал В. Ф. Трибуц) и авиация дальнего действия. Всего в их составе насчитывалось 900 тыс. человек, около 17,5 тыс. орудий и минометов, свыше 3 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, более 2,6 тыс. боевых самолетов. Координацию действий трех Прибалтийских фронтов осуществлял представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза , руководство действиями Ленинградского фронта Ставка оставила за собой.

Противостоявшая советским войскам в Прибалтике группировка противника включала оперативную группу «Нарва», 18-ю и 16-ю полевые, 3-ю танковую (передана 20 сентября из группы армий «Центр» в группу армий «Север») армии - всего 730 тыс. человек, 7 тыс. орудий и минометов, свыше 1,2 тыс. танков и штурмовых орудий, до 400 боевых самолетов.

Боеспособность немецких войск в Прибалтике была выше, чем в других группах. Она поддерживалась жестокой дисциплиной, наблюдением органов гестапо за солдатами и офицерами. Позади боевых частей для «поддержания их боевого духа» находились эсэсовские заградительные отряды, которые огнем из автоматов не допускали отступления пехоты с позиций. Фашистская пропаганда настойчиво пыталась убедить солдат, что скоро наступит перелом в войне. Говорилось, что, объявив тотальную мобилизацию, Германия сформирует много новых дивизий и сможет перейти в решительное наступление. На все лады расхваливалось несуществующее сверхмощное оружие. По всему было видно, что Гитлер не только не думал выводить свои войска из Прибалтики, но, наоборот, всячески стремился их усилить.

Ценные данные о противнике, составе его войск и их расположении дала радиоразведка. В то время радиоразведывательные части по почерку вражеских радистов, по мощности станций, позывным и особым приметам работы быстро и точно определяли местонахождение штабов всех степеней, безошибочно указывали участки обороны дивизий и полков. Захватом контрольных пленных эти данные, как правило, подтверждались.

Замыслом советского командования предусматривалось ударами войск Прибалтийских фронтов по сходящимся направлениям на Ригу и войск Ленинградского фронта совместно с Балтийским флотом на таллинском направлении отсечь группировку противника, оборонявшуюся в Прибалтике, от Восточной Пруссии, расчленить ее и уничтожить по частям. При этом главные усилия сосредоточивались против группировки противника в районе Риги (основных сил 16-й и 18-й немецких армий), где войска трех Прибалтийских фронтов должны были нанести удары по сходящимся направлениям. Ликвидацию группировки врага в Эстонии (оперативной группы «Нарва») и освобождение Эстонской ССР планировалось осуществить силами войск Ленинградского фронта при содействии Балтийского флота.

Ленинградскому фронту приказывалось нанести удар из района Тарту в направлении Раквере и, выйдя главными силами в тыл нарвской группировки противника, окружить и уничтожить ее. В последующем развивать наступление на Таллин, освободить столицу Эстонии и выйти на восточное побережье Балтийского моря.

Балтийский флот был обязан прикрыть фланги группировок Ленинградского фронта, препятствовать высадке десантов противника и отводу вражеских сил из Эстонии морем.

3-й Прибалтийский фронт наносил главный удар на своем правом крыле и во взаимодействии со 2-м Прибалтийским фронтом, который наступал на Ригу с востока, с целью разгромить противостоявшую им группировку противника.

1-му Прибалтийскому фронту отдан приказ главными силами наступать вдоль левого берега Западной Двины на Ригу с задачей выйти на побережье Рижского залива в районе латвийской столицы, не допустив отхода войск группы армий «Север» в сторону Восточной Пруссии.

Таким образом, главный удар трех Прибалтийских фронтов был нацелен на столицу Латвии Ригу - важнейший политико-административный и промышленный центр, узел пересечения сухопутных и морских коммуникаций.

По своему размаху Прибалтийская наступательная операция представляла собой одну из крупнейших стратегических операций осени 1944 года, ибо на 500-км фронте развертывались 12 армий, что составляло почти 3/4 сил четырех советских фронтов.

Начало наступления Прибалтийских фронтов на рижском направлении намечалось на 5 - 7 сентября, войск Ленинградского фронта - на 15 сентября. Выполнение задач, поставленных ставкой ВГК, требовало весьма сложного комплекса подготовительных мероприятий. В течение недели советским войскам предстояло увеличить общее количество танков и САУ на участках прорыва почти в 1,5 раза. Особое внимание уделялось танкам, непосредственно поддерживающими пехоту. Однако эту проблему решить полностью не удалось, так как по указанию Ставки ВГК танковые и механизированные корпуса предписывалось использовать только для развития успеха. Поэтому из 287 имевшихся во 2-м Прибалтийском фронте танков и САУ в качестве танков непосредственной поддержки пехоты были применены лишь 133 боевые машины. Подготовка к наступательно операции проводилась по всем направлениям. Войска занимались накоплением боеприпасов, горючего, продовольствия, снабжением всем необходимым госпиталей. В соединениях и частях шла боевая учеба со всеми категориями личного состава - бойцы и командиры учились преодолевать развитую систему обороны противника, преодолевать разнообразные инженерные сооружения, препятствия, форсировать реки и озера.

Несмотря на круглосуточную работу, времени оказалось недостаточно. В связи с этим Ставка отложила начало операции на неделю; войска Ленинградского фронта должны были начать наступление 17 сентября. Благодаря этому органы тыла, не успевшие к первоначально намеченному сроку подвезти необходимое количество боеприпасов, горючего и продовольствия, сумели наверстать упущенное. Инженерные войска лучше подготовились к преодолению водных преград, завершили строительство намеченных дорог и колонных путей. К этому времени в Прибалтике установилась сухая солнечная погода. Дороги окончательно просохли, и советские войска поспешили этим воспользоваться.

14 сентября 1944 г. войска Прибалтийских фронтов после артиллерийской и авиационной подготовки начали наступление на рижском направлении. Несмотря на упорное сопротивление немцев, их первая позиция была к концу дня прорвана на 2 - 4 км. В полосе 1-го Прибалтийского фронта 43-я армия генерал-лейтенанта А. П. Белобородова и 4-я ударная армия генерал-лейтенанта П. Ф. Малышева форсировали реку Лиелупе и прорвали оборону немецких войск. За первые 3 дня операции войска ударной группировки фронта продвинулись юго-восточнее Риги на глубину до 50 км. Тыловой армейский оборонительный рубеж противника, являвшийся южным фасом сильно развитого в инженерном отношении рубежа «Сигулда», оказался прорван на 8-км фронте. Передовые части 43-й армии вели бои всего в 25 км юго-восточнее столицы Латвии. Успех был обеспечен за счет подавления обороны противника артиллерийским огнем большой плотности и ударами авиации. Сыграли свою роль и плотины, сооруженные в верхнем течении рек Мемеле и Лиелупе. С началом атаки их закрыли, вследствие чего уровень воды упал, и пехота с танками смогли быстро преодолеть реки. Прорвав рубеж «Сигулда», имевший крупное оперативное значение в системе обороны противника, войска 1-го Прибалтийского фронта создали угрозу отсечения в Прибалтике основных сил группы армий «Север».

Немецкое командование принимало все меры к тому, чтобы любой ценой остановить продвижение войск 1-го Прибалтийского фронта на рижском направлении и отвести войска группы армий «Север», оборонявшиеся к северу от реки Западная Двина, на тыловой оборонительный рубеж «Сигулда». Чтобы ликвидировать угрозу Риге с юга, противник решил провести два контрудара: первый силами 3-й танковой армии в направлении Елгавы, второй - 2-мя танковыми и 4-мя пехотными дивизиями по наступающей 43-й армии. С 17 сентября на этих участках начались особенно кровопролитные бои. Некоторые позиции переходили из рук в руки по несколько раз. К немцам подходили всё новые подкрепления. Часть сил немецкое командование перебросило из полосы 2-го Прибалтийского фронта. Несмотря на настойчивые атаки, противнику не удалось достичь своей цели. 22 сентября он прекратил наступательные действия.

Значительно медленнее развертывались события в полосах 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов. Севернее Западной Двины они натолкнулись на упорное сопротивление противника. Именно на этот участок фронта генерал Шернер бросил все наличные силы. В первые 3 дня наступление обоих фронтов приняло характер затяжных боев с незначительным продвижением в пределах главной полосы обороны противника.

На командном пункте 2-го Прибалтийского фронта.
Справа налево: командующий фронтом А. И. Еременко, начальник штаба Л. М. Сандалов, начальник политуправления А. П. Пигурнов
и член Военного совета В. Н. Богаткин. Осень 1944 г.

Вместе с тем германское командование было вынуждено израсходовать все имевшиеся резервы. Оборонявшиеся здесь дивизии оказались обескровленными и были сведены в боевые группы. Генерал Шернер докладывал Гитлеру, что для немецких войск в Прибалтике, потерявших почти половину своего состава, наступил последний момент. Группа армий «Север» была не в состоянии вести длительные оборонительные действия, поэтому для нее остается только одна возможность - уйти. На следующий день Шернер получил разрешение на отвод войск в Восточную Пруссию.

17 сентября, когда все внимание немецкого командования было приковано к рижскому направлению, войска левого крыла Ленинградского фронта (8-я и 2-я ударные армии) при участии Балтийского флота начали наступление на Таллин. Полной неожиданностью для немецкого командования было появление в районе Тарту 2-й ударной армии генерал-лейтенанта . Всего за несколько дней до начала наступления она находилась за Чудским озером. Однако благодаря смелому маневру за полмесяца удалось переправить через озеро более 100 тыс. человек, 1000 орудий, 4 тыс. автомобилей, более 13 тыс. лошадей, 14 тыс. тонн боеприпасов и 67 тыс. тонн продовольствия.

Действовавшая против войск левого крыла Ленинградского фронта оперативная группа «Нарва» вследствие неблагоприятно сложившейся оперативно-стратегической обстановки готовилась к отводу своих войск из Эстонии, который намечался на вечер 19 сентября. Однако прорыв советскими войсками обороны противника в районе Тарту с дальнейшим развитием наступления 2-й ударной армии в северном направлении создавал угрозу окружения немецко-фашистских войск, оборонявшихся на перешейке между Нарвским заливом и Чудским озером, и срывал планы вражеского командования по планомерному отводу войск из Эстонии. Поэтому войска оперативной группы «Нарва» вынуждены были начать отступление на сутки раньше намеченного срока.

В дальнейшем войска Ленинградского фронта развивали стремительное преследование врага в западном и юго-западном направлениях. 2-я ударная армия после выхода в район Раквере развернула свои главные силы на юго-запад и к 24 сентября вышла на побережье Рижского залива. Южнее к побережью выходили войска 67-й армии (генерал-лейтенант В. З. Романовский) 3-го Прибалтийского фронта. Войска 8-й армии генерал-лейтенанта Ф. Н. Старикова, в состав которой был передан 8-й эстонский стрелковый корпус, продвигаясь с темпом до 40 км в сутки 22 сентября освободили столицу Эстонской ССР Таллин — важную военно-морскую базу и крупный порт на Балтийском море. В составе 8-й армии в Таллин вошла 7-я эстонская дивизия под командованием полковника К. А. Алликаса.

Воины 8-го эстонского корпуса вступают в Таллинн после освобождения города от германских войск. Сентябрь 1944 г.

Боевые действия фронта осуществлялись совместно с Балтийским флотом, корабли которого своим огнем, высадкой разведывательных групп и десантов поддерживали наступление войск вдоль побережья Финского залива. Активно действовали авиация 13-й воздушной армии генерал-лейтенанта С. Д. Рыбальченко и авиация флота под командованием генерал-лейтенанта М. И. Самохина.

В последующие дни (по 26 сентября) войска Ленинградского фронта вышли на побережье Балтийского моря на всем протяжении от Таллина до Пярну, завершив тем самым очистку от противника всей территории Эстонии, за исключением островов Даго и Эзель. Директивой Ставки ВГК от 27 сентября 2-я ударная армия в составе 9 дивизий была выведена в резерв Ставки.

В ходе Таллинской операции, которая продолжалась всего 10 дней, войска Ленинградского фронта разгромили 4 пехотные дивизии, 5 артиллерийских полков, ряд других частей и подразделений, а 3 дивизии и 1 бригада были сильно ослаблены. Во время операции было убито свыше 30 тыс. и взято в плен около 16 тыс. солдат и офицеров противника.

В то же время наступление советских войск на рижском направлении застопорилось. Группировка противника здесь пополнилась за счет сил, отошедших из Эстонии. В ее составе теперь насчитывалось 33 дивизии, в том числе 4 танковые. Ставка ВГК, учитывая, что дальнейшая борьба в районе Риги будет сопряжена с большими потерями, 24 сентября приняла решение о переносе главных усилий на новое направление - мемельское, где действовало 7 - 8 дивизий противника.

В тот же день началась подготовка Мемельской операции, которую должны были осуществить войска 1-го Прибалтийского фронта и 39-й армии 3-го Белорусского фронта. Основной задачей этой операции являлся разгром группировки противника, действовавшей на мемельском направлении (соединения 3-й танковой армии), выход наших войск к побережью Балтийского моря, чем достигалась изоляция всех войск группы армий «Север» от остальных сил немецко-фашистской армии, прижатие ее к морю и создание условий для ее полного уничтожения. Начало наступления намечалось на 5 октября.

Ставка приказала генералу И. Х. Баграмяну перегруппировать в район Шяуляя все силы фронта. Одновременно генералу А. И. Ерёменко было приказано сменить войска правого крыла 1-го Прибалтийского фронта на 60-км участке от реки Западная Двина до Бэнэ включительно.

Войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов должны были, произведя перегруппировку, 7 октября возобновить активные действия на рижско-либавском направлении, освободить Ригу и очистить от противника побережье Рижского залива от Риги до Либавы. Наступление на мемельском направлении обеспечивалось с севера активными действиями в сторону Лиепаи 4-й ударной армии и с юга — ударом 39-й армии 3-го Белорусского фронта из района Расейняя в направлении Таураге. В связи с начавшейся еще 27 сентября Моонзундской десантной операцией войск Ленинградского фронта и сил Балтийского флота, а также активными действиями войск 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов в районе Риги противник не смог перебросить значительные силы с рубежа «Сигулда» для отражения наступления советских войск на мемельском направлении.

Утром 5 октября после мощной артиллерийской и авиационной подготовки войска 1-го Прибалтийского фронта начали наступление. Из-за внезапности удара противник не смог оказать сколь-нибудь серьезного сопротивления.

Используя успех, достигнутый в первый же день наступления, командующий фронтом генерал Баграмян решил на следующий день ввести в сражение армии второго эшелона фронта. Такое решение обусловливалось необходимостью быстрейшего разгрома войск противника и недопущения организованного подхода его резервов. За 4 дня вражеская оборона была прорвана на глубину 60 - 70 км, а общая ширина фронта прорыва составила около 200 км. Немецкие войска понесли тяжелые потери. Соединения 5-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-лейтенанта В.Т. Вольского, действуя в оперативной глубине, на шестой день наступления вышли в районе Паланги к побережью Балтийского моря, отрезав тем самым группу армий «Север» от коммуникаций, связывавших ее с Германией.

9 октября 1944 г. по радио прозвучал приказ Верховного Главнокомандующего. В нем говорилось, что войска 1-го Прибалтийского фронта при содействии войск 3-го Белорусского фронта прорвали сильно укрепленную оборону противника и за 4 дня наступательных боев продвинулись вперед до 100 км. В ходе наступления они овладели рядом важных опорных пунктов вражеской обороны и с боями освободили свыше 2000 населенных пунктов. В 20 часов 30 минут в ознаменование одержанной победы столица нашей Родины - Москва салютовала войскам 1-го Прибалтийского фронта 20 залпами из 224 орудий.

Салют воинам Красной армии,
вышедшим на побережье Балтийского моря. Осень 1944 г.

Однако вскоре наступление 43-й армии было остановлено на подступах к Мемелю, где немцы возвели мощные оборонительные сооружения. Они представляли собой форты крепостного типа с железобетонными сооружениями в виде дотов, соединенных подземными ходами сообщения. К обороне города противник привлек артиллерию береговой обороны и боевых кораблей, введенных в порт Мемель. Оборонительные сооружения заняли отошедшие соединения, а также части, переброшенные в Мемель морем. Преодолеть столь мощную оборону 43-я армия самостоятельно не смогла. Оказать же помощь командующий фронтом не имел возможности в связи с тем, что главные силы фронта были задействованы в уничтожении прижатой к морю курляндской группировки. Дальнейшая борьба за Мемель в октябре 1944 г. не дала положительных результатов. Город удалось освободить лишь в 1945 году.

В то время как войска 1-го Прибалтийского фронта продвигались к морю, 2-й и 3-й Прибалтийские фронты наступали на Ригу севернее Даугавы. По мере приближения наших войск к столице Латвии противник все больше применял всевозможные заграждения, особенно в лесисто-болотистой местности по берегам реки Маза-Югла, но это уже не могло остановить соединения Красной армии.

На рассвете 10 октября войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов от Рижского залива до города Елгавы атаковали противника и, сбив его с промежуточного оборонительного рубежа, приблизились к Риге еще на 8 - 12 км. На всех участках они подошли к последнему перед городом оборонительному рубежу - городскому обводу. 12 октября завязались бои на окраинах латвийской столицы. На следующий день соединения 1-й ударной армии генерал-лейтенанта Н. Д. Захватаева и 67-й армии генерала В. З. Романовского очистили от противника восточную часть города. Во второй половине дня передовому отряду 374-й стрелковой дивизии полковника Городецкого удалось переправиться на левый берег Даугавы и захватить там плацдарм, который был немедленно расширен. Среди немцев началась паника. Опасаясь, что их отрежут от Даугавы, они подались к реке.

14 октября развернулись боевые действия на южных подступах к Риге. После ожесточенных боев наступавшие на этом направлении 10-я гвардейская армия генерал-лейтенанта М. И. Казакова и 130-й латышский стрелковый корпус 15 октября очистили от противника западную часть города, завершив тем самым освобождение Риги.

Воины 130-го латышского стрелкового корпуса
проходят по освобожденной Риге. Октябрь 1944 г.

В это время 43-я армия и танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии 1-го Прибалтийского фронта совершили обход Мемеля с севера и юга и блокировали город с суши, а войска 2-й гвардейской армии генерал-лейтенанта П. Г. Чанчибадзе вышли на границу с Восточной Пруссией.

Войска 39-й армии генерал-полковника И. И. Людникова из 3-го Белорусского фронта, используя успех 1-го Прибалтийского фронта, к 11 октября также достигли Восточной Пруссии и вклинились в ее пределы. В последующем эти армии продолжали наступление на тильзитском направлении и к исходу октября полностью очистили от противника северный берег реки Неман.

В результате Мемельской и Рижской операций советские войска вышли на Балтийское побережье, вклинились на территорию Восточной Пруссии и отсекли от нее группу армий «Север». Несмотря на крупное поражение, гитлеровцы сумели отвести на Курляндский полуостров основные силы группы армий «Север» (около 34 дивизий) и организовать там упорное сопротивление.

Директивой Ставки ВГК от 16 октября был упразднен 3-й Прибалтийский фронт, его управление, фронтовые части, учреждения и 54-я армия выводились в резерв Ставки, а остальные войска передавались в состав Ленинградского (67-я армия), 1-го (61-я армия) и 2-го (1-я ударная армия, 14-я воздушная армия) Прибалтийских фронтов. Уничтожение курляндской группировки было возложено на войска 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов. Координация действий двух Прибалтийских и 3-го Белорусского фронтов возлагалась на А. М. Василевского. Л. А. Говоров оставался командующим войсками Ленинградского фронта.

17 октября войска двух Прибалтийских фронтов продолжали наступление. Противник был хорошо осведомлен об участке, с которого наносился главный удар, и о направлении удара. Немецкое командование оставило на территории Латвии разветвленную разведывательную сеть. Кроме того, радио- и авиаразведка установила перегруппировку главных сил 2-го Прибалтийского фронта к левому флангу, а войск 1-го Прибалтийского - к правому. Поэтому продвижение вперед фронтов в этот день не превысило 2 - 4 км.

18 октября Ставка ВГК указала на исключительную важность скорейшей ликвидации немецких войск северо-восточнее Лиепаи и в районе Мемеля, потребовав направить на их разгром все усилия войск 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов, привлечь авиацию дальнего действия и авиацию Балтийского флота, активизировать действия подводных лодок на морских коммуникациях.

Используя наступление Прибалтийских фронтов на рижском и мемельском направлениях, войска Ленинградского фронта совместно с Балтийским флотом успешно завершили Моонзундскую десантную операцию по освобождению Моонзундского архипелага. Гитлер в специальной директиве приказал оборонять Моонзундский архипелаг во что бы то ни стало. Гарнизонам островов была поставлена задача готовить непреодолимую оборону на наиболее вероятных участках высадки советских десантов. На Моонзундских островах у противника находилось почти 14 тыс. человек, большая часть из которых обороняла самый крупный остров Сааремаа (Эзель). Оборонительная группировка поддерживалась огнем 10 артиллерийских дивизионов и ударами авиации, базировавшейся на аэродромах Курляндии. Помимо этого, поддержку обороняющимся оказывали силы флота в составе миноносцев, артиллерийских самоходных барж, тральщиков, торпедных и сторожевых кораблей.

Задача освобождения островной части Эстонии была возложена на 8-ю армию Ленинградского фронта под командованием генерала И. О. Старикова. Из состава Балтийского флота для проведения операции было выделено 58 торпедных катеров, 13 сторожевых кораблей, 13 катеров-тральщиков, 8 морских бронекатеров, 40 тендеров и 2 штурмовые дивизии морской авиации.

27 сентября войска 8-й армии при участии сил флота десантными частями заняли остров Вормси, а 30 сентября - остров Муху, подготовив этим плацдарм для развертывания главных сил по захвату островов Хийумаа (Даго) и Эзель. 3 октября был очищен от противника Даго. С 5 по 9 октября шла борьба за Эзель, закончившаяся выходом наших войск к перешейку в южной части острова.

Ликвидация остатков немецко-фашистских войск, закрепившихся в южной части острова Эзель, в связи со значительным усилением противника, а также вследствие недостатка артиллерии, боеприпасов и ряда недочетов в управлении войсками была завершена только 24 ноября 1944 г.

С выполнением этой задачи, а также с выходом наших войск на побережье Балтийского моря южнее Либавы значительно улучшились условия для действий кораблей и подводных лодок Балтийского флота на коммуникациях противника, связывавших его курляндскую группировку с Германией.

Наступлению советских войск в Прибалтике способствовали успешные действия 3-го Белорусского фронта. В период с 16 по 30 октября его войска силами 5 общевойсковых армий прорвали долговременную глубокоэшелонированную оборону противника, прикрывавшую границу Восточной Пруссии, и вторглись в ее пределы на 100-км фронте и на глубину до 60 км. Боевые действия были перенесены непосредственно на территорию Германии.

Значение операции войск 3-го Белорусского фронта состояло в том, что она сковала на длительное время крупные силы противника, не позволив использовать их для удара против 1-го Прибалтийского фронта, вышедшего к побережью Балтийского моря и на реку Неман. Более того, переброшенные из резерва в район Тильзита для нанесения контрудара по левому крылу войск 1-го Прибалтийского фронта дивизии танкового корпуса СС «Герман Геринг» с началом наступления 3-го Белорусского фронта были повернуты в направлении последнего.

В результате наступления советских войск на Прибалтийском стратегическом направлении группа армий «Север» была изгнана почти из всей Прибалтики и потеряла коммуникации, связывавшие ее по суше с Восточной Пруссией. Из 59 дивизий были разгромлены 26, а 3 - полностью уничтожены. Остальные силы этой группы оказались прижатыми к морю в Курляндии и в районе Мемеля. Протяженность линии фронта на прибалтийском участке сократилась до 250 км, что позволило высвободить значительные силы советских войск и использовать их в наступлении зимой 1945 г.

С утратой Прибалтики Германия лишилась выгодного стратегического района, который обеспечивал ее флоту свободу действий в восточной части Балтийского моря, а также важной промышленной, сырьевой и продовольственной базы.

Борьба за Прибалтику была продолжительной и носила исключительно ожесточенный характер. Противник, располагая хорошо развитой дорожной сетью, активно маневрировал своими силами и средствами, оказывал упорное сопротивление советским войскам, нередко переходя в контратаки и нанося контрудары. С его стороны в боевых действиях участвовало до 25% всех сил, находившихся на советско-германском фронте.

Успех проведения столь крупной стратегической операции на приморском направлении в значительной степени был обеспечен организацией тесного взаимодействия сухопутных войск с авиацией и силами флота. Основные усилия воздушных армий направлялись на поддержку сухопутных войск на направлении главных ударов фронтов. Только 14, 15 и 3-я воздушные армии, действовавшие в составе Прибалтийских фронтов, совершили в ходе операции 55 тыс. боевых самолето-вылетов.

Широкий круг задач выполнял Балтийский флот: высаживал десанты, прикрывал фланги сухопутных войск от ударов противника с моря, оказывал огневую поддержку действовавшим на островах войскам, осуществлял воинские перевозки, нарушал морские коммуникации противника. Партизаны и подпольщики вели активную борьбу в тылу врага, тесно взаимодействовали с наступавшими войсками. Противник был вынужден отвлекать с фронта значительные силы для борьбы против партизан и охраны своих коммуникаций.

Отличительными чертами военного искусства советских войск в Прибалтийской операции стали перенос главных усилий в ходе наступления с одного направления на другое, проведение скрытой перегруппировки крупных сил на большие расстояния, подготовка новой наступательной операции в короткие сроки в ходе наступления, блокирование группировок противника на ограниченном пространстве путем прижатия их к морю, умелое массированное применение артиллерии, танков и авиации на направлении главного удара. В результате Прибалтийской операции были созданы предпосылки для развития наступления советских войск в Восточной Пруссии, что и было затем осуществлено в ходе Восточно-Прусской наступательной операции 1945 г.

В ходе Прибалтийской операции 112 советских воинов были удостоены звания Героя Советского Союза, трое - второй медали «Золотая Звезда», свыше 332 тыс. награждены орденами и медалями, 131 часть и соединение получили почетные наименования Рижских, Таллинских, Валгинских и других, 481 - государственные награды.

Бои в Прибалтике

Июнь - декабрь 1944 года

26 июня 1944 года дивизия сдала оборонительный рубеж 364-й стрелковой дивизии и маршем направилась на ст. Подсевье для погрузки в железнодорожные эшелоны. Разгрузились эшелоны с частями дивизии на станции Аленда и, не задерживаясь, были направлены через деревню Шумилино на Полоцк. Дивизия в составе 14-го стрелкового корпуса, которым командовал молодой энергичный генерал Артюшенко, вошла в резерв 1-го Прибалтийского фронта, возглавляемого генералом армии И. Х. Баграмяном.

Сначала наш корпус вошел в состав 43-й армии генерала Белобородова, а на следующий день, находясь в 30 км восточнее Полоцка, был передан 4-й ударной армии, командовал которой генерал П. Ф. Малышев.

Следует отметить, что 1-й Прибалтийский фронт силами 4-й ударной и частью сил 6-й гвардейской армий наступал на Полоцк. Овладение этим важным узлом вражеской обороны позволяло советским войскам продвигаться вдоль Западной Двины на Даугавпилс.

Стремясь удержать Полоцк, немецкое командование спешно подтягивало свежие части и соединения. Преодолевая упорное сопротивление врага, советские войска обошли Полоцк с севера и юга и 30 июня завязали бои на подступах к городу. К утру 4 июля Полоцк был освобожден. При подходе к Полоцку командир 855-го артиллерийского полка полковник И. Е. Шевчук и начальник штаба этого же полка В. И. Колпаков подорвались на противотанковой мине. Шевчук потерял ногу, а Колпаков и ногу, и руку. Мы лишились хорошо подготовленных артиллеристов, с которыми прошли бок о бок большой путь войны.

В настоящее время И. Е. Шевчук живет в Могилев-Подольском районе и работает председателем в селе Боровка. В. И. Колпаков не только сумел выжить, он нашел в себе силы получить высшее образование. Живет и работает в Омске. Помогла ему в этой великой победе над собой медицинская сестра нашего медсанбата Юлия Ивановна, выходившая его. Они поженились. У них две дочери и сын.

Незадолго до этого несчастного случая из дивизии убыл командующий артиллерией полковник Мазолев. Он получил новую должность - заместителя командующего артиллерией 54-й армии. Проработав долгое время вместе, нам не хотелось расставаться. За время тяжелых боев мы успели хорошо сработаться. Мазолев был знающим артиллеристом, добросовестным офицером, но с одним довольно большим недостатком, в котором он сам признавался, - был слишком мягок, не умел настоять на своем, не доставало ему требовательности к подчиненным. Там, где надо было «нажать» на артиллеристов, за него это делал я. Уходил Мазолев на повышение, на более спокойное место, поэтому я не возражал и дал согласие на его перевод. На новой работе он почему-то пробыл недолго: после окончания войны он опять стал командующим артиллерией дивизии.

На место Мазолева прибыл полковник Н. П. Кляпин с должности командира тяжелого артиллерийского полка. Прибыл он не один, а с женой, Лидией Алексеевной, медработником, и маленьким сыном. О Кляпине я расскажу позже.

Дивизия на марше без боев прошла Полоцк, уже освобожденный войсками 4-й ударной армии, и подошла к реке Дрисса, где в составе 4-й ударной армии была переподчинена 2-му Прибалтийскому фронту.

Марш был тяжелым. За сутки дивизия проходила по 40–50 км. Тылы отставали из-за трудностей по доставке горючего: отступая, противник взрывал мосты и разрушал дороги. На ходу приходилось заниматься их ремонтом.

9 и 10 июля дивизия сосредоточилась на восточном берегу реки Дрисса. Нашими частями был захвачен небольшой плацдарм на ее западном берегу.

В ночь на 11 июля дивизия форсировала реку и заняла на ее западном берегу исходное положение для наступления. Впереди у противника находились заранее подготовленные опорные пункты: Горовцы, Луговеры, Цвененцы и Середяки. Отступая под ударами частей нашей армии, гитлеровцы задерживались на заранее подготовленных промежуточных рубежах обороны. Одним из таких рубежей был названный выше рубеж. Перед передним краем противника был вырыт противотанковый ров. Оборона состояла из сплошных траншей, ДЗОТов и блиндажей. Перед передним краем проходил проволочный забор в три кола, усиленный спиралью Бруно. Были установлены минные поля. В глубине обороны - орудия прямой наводки. Основную дорогу контролировали четыре орудия «фердинанд». Оборону занимали 31-й пехотный полк 24-й пехотной дивизии и части 205-й и 59-й пехотных дивизий. Пехоту противника поддерживала мощная артиллерийско-минометная группа.

Нашей дивизии предстояло прорвать сильно укрепленную оборону противника, насыщенную большим количеством огневых средств и развитыми препятствиями.

После огневого налета всей артиллерии дивизии 1069-й и 1071-й стрелковые полки начали решительную атаку вражеской укрепленной позиции. Основной удар был направлен на Луговицы, Климовщину и Кушелево.

Несмотря на сильное огневое сопротивление противника и ряд его контратак при поддержке танков и самоходных орудий «фердинанд», дивизия овладела первыми траншеями гитлеровцев и нанесла им значительный урон в живой силе и технике. В результате предпринятой нами решительной атаки была прорвана основная оборона противника. Его контратаки с танками из направления Климовщина успеха не имели.

Разбитые части 24-й немецкой пехотной дивизии начали постепенное отступление в северо-западном направлении вдоль железной дороги Полоцк - Двинск. Преследуя отходящего противника, уничтожая или захватывая его небольшие группы, дивизия освободила 28 населенных пунктов, а затем с ходу форсировала реку Свольна и перехватила шоссе Дрисса - Калиновичи. Наступление и преследование противника затруднялось тем, что немцы спецкомандами взрывали мосты и разрушали дороги. Обходными маневрами дивизия не давала неприятелю возможности закрепиться на промежуточных рубежах, неотступно преследуя его на широком фронте.

«Невзирая на трудности, надо преследовать неприятеля денно и нощно, до тех пор, пока истреблен не будет». 2-й строительный батальон 1069-го стрелкового полка захватил тридцать одного власовца с оружием. Наши бойцы тут же расправились с ними. В течение только одного дня части дивизии освободили более 30 населенных пунктов, взяли около сотни пленных и форсировали реку Ужица в районе Шабель, Бызово и Корзуни. Особо отличился 1069-й стрелковый полк под командованием подполковника Путивца. За отличные действия всему личному составу полка была объявлена благодарность.

В последующие дни, 14–17 июля, развернулись упорные и напряженные бои в районе Междуречья (pp. Ужица и Сарьянка), севернее города Дрисса. Используя заблаговременно подготовленный оборонительный рубеж - Васильки, Поляны, Зальмы, Шуньки, противник силами 290-й пехотной дивизии ожесточенно сопротивлялся. Особенно упорные бои шли за деревню Шуньки, которая неоднократно переходила из рук в руки. Пытаясь любой ценой задержать наступление дивизии, немцы предпринимали до четырех атак в день силой до батальона с танками «тигр» и самоходными орудиями.

Немцы часто прибегали к приемам, которые кроме как изуверскими назвать нельзя. Так, например, в районе Чистополье они выгнали местных жителей - женщин, стариков, детей - в поле и поставили их впереди контратакующей цепи. Бойцы подразделения 1071-го полка пропустили их вперед, а затем мощным огнем станковых пулеметов обрушились на врага, заставив его метаться в огненном мешке, а тех, кто пытался убежать, накрывали залпом артогня. Противник понес большие потери и отступил.

В другом бою гитлеровцы, переодев власовцев в гражданскую одежду, направили их к наступающим подразделениям 1069-го полка. При приближении к нашим позициям власовцы кричали: «Не стреляйте! Свои! Немцы дальше!» Эта уловка была вовремя разгадана и отражена огнем пехоты.

Для поддержки пехоты дивизия получила полк самоходных орудий. Я решил использовать их как танки и атаковать противника совместно с пехотой в деревне Шуньки. Не выдержав нашей атаки, противник оставил деревню и начал отходить к реке Сарьянка. Возможно, с перепугу он принял самоходки за танки.

Освободив деревню Шуньки, дивизия на плечах противника форсировала реку Сарьянку и, сбив противника с западного берега, стремительно преследовала его к границам Латвии. За сутки было освобождено более 30 населенных пунктов.

Мои действия были обжалованы командиром самоходного полка, и я, за неправильное использование самоходок, получил выговор от командующего 4-й ударной армией генерал-лейтенанта П. Ф. Малышева, первый и последний за всю войну.

Хотя использование самоходок как танков в принципе неправильно, в данном случае это было оправданно: противник оставил деревню, мы форсировали реку и вышли к границе Латвии. Потери самоходок были очень небольшими.

Позже, в разговоре с Малышевым, я упомянул о полученном выговоре, но он ответил, что не помнит такого. Больше я эту тему не поднимал. Я уважал командующего и как хорошего командира, и как порядочного человека. С ним дивизия прошла с боями всю Латвию и часть Литвы, и желать лучшего в наших отношениях не приходилось. Уже после войны мы встречались с ним очень сердечно как однополчане. Год назад его не стало.

Успешные действия по форсированию реки Сарьянки во многом связаны с героическим трудом саперов 595-го саперного полка нашей дивизии, которым командовал капитан Матвеев, замечательный, талантливый командир. Под сильным артминогнем противника они быстро построили переправы через реку. До конца войны я не мог не восхищаться работой наших саперов и их командира.

18 июля в районе населенного пункта Матейки дивизия пересекла границу Латвии. Здесь, на латышской земле, мы встретились с командиром соседней 378-й дивизии генералом А. Р. Беловым, нашим старым знакомым по Волховскому фронту. Это был радостный момент.

За период боев с 11 по 18 июля 1944 года на территории Витебской области дивизия нанесла большие потери 24, 205, 56 и 290-й немецким пехотным дивизиям, особенно крепко досталось 290-й. Много было захвачено пленных и боевых трофеев. За этот период было освобождено 100 населенных пунктов Витебской области. Своими боевыми действиями в северо-западных районах Витебщины дивизия способствовала успешным действиям войск 1-го Прибалтийского фронта на левом берегу реки Западная Двина.

Писать о количестве пленных и трофеев, на мой взгляд, не имеет смысла, так как они не всегда правдивы, а зачастую преувеличены. Порой одни и те же трофеи показывали в донесениях несколько полков.

Я вел боевой дневник каждый день всю войну, с первого и до последнего ее дня. Писал очень коротко, только о главном. Я видел в донесениях полков большие преувеличения в цифрах. Так, например, если было подбито несколько танков на смежном участке двух полков, то каждый полк приписывал эти танки себе. Это не ново. Из истории известно, что, когда отправлялось боевое донесение царю, штабные офицеры, писавшие его, спрашивали у Суворова, сколько показывать убитых и пленных. Он отвечал: «Пиши их больше, чего жалеть басурманов».

А сейчас хочу рассказать о командующем артиллерией дивизии Николае Петровиче Кляпине. Прибыл он в нашу дивизию 6 июня 1944 года, в день, когда пришло известие об открытии долгожданного второго фронта. До этого он командовал артполком большой мощности. Прибыв в дивизию на повышение в должности, он, однако, не знал ни тактики стрелковой дивизии, ни организации и вооружения, ни ее частей и подразделений. Для обеспечения боев нужно хорошо знать состав всех сил полков и батальонов, и в особенности их артиллерию. В дивизии каждый полк и батальон имеют свою артиллерию, кроме артполка и отдельных дивизионов, которые непосредственно входят в состав дивизии как самостоятельные части.

В июле бои шли напряженные. Мазолев, бывший командующий артиллерией дивизии, не успел ознакомить Кляпина с его прямыми обязанностями, так как был в тот же день отозван в штаб артиллерии армии. Каждый день мы вели наступательные бои, и требовалась четкая работа артиллерии.

Кпяпин бегал, суетился, делал все, что знал и умел и что было в его силах, но добиться настоящего артиллерийского обеспечения боя частей дивизии ему не удавалось. Ситуацию осложняло еще и то, что он не знал хорошо офицеров своего штаба, не знал, кому и что можно поручить и на кого можно опереться, по крайней мере первое время. Не знал он и командиров частей дивизии. В общем, действовать ему приходилось как в густом тумане, не видя ни одной точки опоры. Офицеры же штаба, воспитанные Мазолевым, практически не проявляли инициативы и никак не помогали своему новому командиру.

У меня и начальника штаба дивизии Новикова было столько своих забот по организации боя, что руки не доходили вникнуть в проблемы, стоящие перед Николаем Петровичем Кляпиным. Несмотря на все его старания, артиллерийское обеспечение боев сильно хромало. Каждый бой, а они были больше маневровые, требовал своей организации артобеспечения и строгого контроля работы подчиненных. Я нервничал, сердился, ругал Кляпина за то, что он никак не наладит артобеспечение, хотя работал круглые сутки. Николай Петрович не оправдывался и не объяснял причину своих неудач.

Как-то вечером, после дневного боя, возвращался я с передового наблюдательного пункта к себе на командный пункт, чтобы подписать очередные наградные листы на отличившихся в бою. Это дело требовало срочности: представленные к наградам раненые могли покинуть санбат.

На дороге у самого КП меня поджидала жена Кляпина Лидия Алексеевна:

Борис Александрович, мне надо с вами поговорить.

Я остановился.

Не ругайте, пожалуйста, Кляпина, - сказала она. - Ему сейчас и так тяжело, что он не справляется со своими обязанностями. Дайте ему немного времени освоиться с незнакомым делом, и, я больше чем уверена, вы будете довольны им.

Эта женщина открыла мне глаза на то, о чем я даже не догадывался. Мне стало невыносимо стыдно, что я не понял этого раньше. Я обещал, что буду помогать.

На следующий день, когда Кпяпин был на позициях артполка, я вызвал офицеров, находящихся недалеко от штаба и пристыдил их за бездействие. Только после этого они начали активно помогать Кляпину в организации артобеспечения боя.

Лидия Алексеевна оказалась права: я не мог нахвалиться ее мужем. Все делалось как надо, и боевые дела у нас пошли намного лучше. Но 27 октября 1944 года Кляпин попал в госпиталь из-за тяжелого ранения. Нам всем было очень тяжело расставаться с ним. Могу с полной ответственностью заявить, что ни до Кляпина, ни после него такого замечательного командующего артиллерией у нас в дивизии не было.

Разбитые части 290-й пехотной дивизии противника отходили под давлением частей нашего 14-го корпуса в направлении городов Краслава и Двинск. Учитывая важность этого рубежа, немцы на подступах к Даугавпилсу (Двинску) оборонялись с упорством обреченных. Освободив более сорока населенных пунктов на территории Латвии, части 311-й дивизии, во взаимодействии с дивизиями 14-го корпуса и частями 5-го танкового корпуса, вели напряженные бои в районе Гинтавты, Козенцы, Кусина. Яростно сопротивляясь, противник постоянно бросался в контратаки. Бои шли круглосуточно.

21 июля подразделения 1067-го стрелкового полка овладели Лесничеством. Развивая успех этого полка, дивизия потеснила противника на всей своей полосе. В тот же день 1071-й стрелковый полк под командованием полковника В. П. Степанова ночной атакой овладел городом Краслава. После этих боев дивизия была выведена во второй эшелон 14-го стрелкового корпуса, продолжая продвигаться за соединениями первого эшелона корпуса в направлении на Даугавпилс.

Помню такой случай. На рассвете дивизия вышла по указанному ей маршруту. Двигаясь с одним из полков, я увидел, что в стороне от дороги на поляне сидит командующий 4-й ударной армией генерал П. Ф. Малышев. Увидев его, мы с полковником Хирным, моим заместителем по политчасти, направились к нему доложить, что части дивизии двигаются в соответствии с его приказом. Выслушав доклад, он любезно пригласил меня сесть на попону, разостланную на траве, а Хирному сказал:

Вы идите с дивизией, комдив вас догонит.

Когда Хирный ушел, Малышев спросил, завтракал ли я, и, не дожидаясь ответа, зная, очевидно, что еще не ел, приказал адъютанту принести нам завтрак, который был разложен на белоснежной салфетке поверх попоны. Налив по бокалу вина, мы с удовольствием выпили и закусили. Поблагодарив за угощение, я попросил разрешения идти, чтобы не отстать от частей дивизии. Малышев отпустил меня, пожелав успеха в предстоящих боях за Даугавпилс. Отношение командующего армией к нам, не скрою, было мне приятно. Оно говорило о том, что он был доволен боевыми успехами дивизии и тем, что ее части двигались строго по графику.

После двухдневного пребывания во втором эшелоне корпуса 24 июля 1944 года дивизия вошла в состав его первого эшелона и вновь вступила в бой. Начались серьезные бои на ближних подступах к Даугавпилсу на рубеже Застенки, Погулянка, Арини, Кудрайне. Силами 290-й и 87-й пехотных дивизий, очевидно пополненных людьми и усиленных значительным количеством танков и самоходных орудий, немцы заняли оборону по линиям железных и шоссейных дорог. Бои за город и крепость Даугавпилс проходили с 24 по 27 июля. Противник держался стойко, его авиация непрерывно бомбила наши боевые порядки, стремясь ослабить решительность и нажим наших войск. Но мы были уже не те, с кем они воевали в 1941–1942 годах. То время кануло в вечность. Наши бойцы теперь были гораздо активнее, умели маневрировать и знали все сильные и слабые стороны врага. Они сознавали, что с каждым днем наша армия набирается сил, а у гитлеровцев силы идут на убыль и физически, и морально.

Немцы считали Даугавпилс воротами на пути к столице Латвии - Риге. Этот город действительно являлся крупным узлом коммуникаций и сильнейшим опорным пунктом немецкой обороны на Западной Двине. Здесь скрещивались железные дороги (Рига - Орел, Ленинград - Вильнюс), здесь находилась и пароходная пристань на реке Даугава (Западная Двина).

Географическое расположение города на крупной реке было особенно выгодно для тех, кто здесь оборонялся. Немцы прекрасно понимали это и создали вокруг города сильнейшую оборону из сплошных траншей с многочисленными проволочными заграждениями и минными полями. Здесь же они сосредоточили большое количество пехоты, танков и артиллерии.

Для решения задачи, с учетом всех названных обстоятельств, с нашей стороны были подготовлены крупные силы пехоты, артиллерии и танков. 311-я дивизия была тоже в числе этих сил, и ей предстояло действовать в направлении главного удара.

С 24 июля завязались ожесточенные бои за Двинск. Части нашей дивизии во взаимодействии с соединениями 14-го стрелкового корпуса (378-й стрелковой дивизией генерала А. Р. Белова, 239-й стрелковой дивизией полковника Введенского и с 83-м стрелковым корпусом генерала Н. Г. Солдатова) методически взламывали оборону противника на участке Застенки - Кудрайне, вынудив его отойти в город. Всю ночь мы вели упорные бои на окраине Двинска. Наконец, сопротивление врага было сломлено, и части дивизии совместно с другими частями нашего корпуса ворвались в город, захватив штурмом несколько опорных пунктов. Рано утром 27 июля дивизия первой вступила в центр города. Надо сказать, что освобождению города способствовало еще и то, что западнее Двинска вышли другие соединения 4-й ударной армии, грозя противнику окружением.

В числе первых 27 июля освободил северо-западную часть города - Старый Форштадт - 1067-й стрелковый полк под командованием Владимира Дмитриевича Титова. В коротких уличных схватках дивизия уничтожила группы сопротивления противника, и к 8 часам город был очищен от противника. Над Даугавпилсом взвилось Красное Знамя победы. В городе было захвачено большое количество трофеев и пленных.

Как только передовые части вошли в город, позвонил генерал Малышев. Он приказал немедленно лично проверить, цел ли железнодорожный мост через Западную Двину, и немедленно организовать охрану моста. Не медля ни минуты и взяв с собой солдата и шифровальщика, мы отправились в путь на двух легковых машинах и «додже?». Чтобы не заблудиться в только что освобожденном городе и как можно быстрее выполнить приказ командующего, мы остановились на окраине у первого небольшого домика. Адъютант постучал в дом. Дверь открыл молодой мужчина, латыш, и на мой вопрос ответил с готовностью, что дорогу к мосту знает и может нас проводить. Он сел на капот «виллиса», и мы поехали по его указке. Чтобы попасть к железнодорожному мосту, надо было проехать часть города и большую старую крепость. Мы так и сделали, проехали несколько ворот и оказались в крепости. Я вышел из машины на берег Западной Двины у железнодорожного моста и вижу, что мост подорван в самом центре. Гитлеровцы, чтобы затруднить ремонт (восстановление) моста, загнали железнодорожный состав на мост и подорвали его. Глядя в бинокль на другой берег, я увидел недалеко от берега траншеи, а в них - немцев. Не успел я все как следует рассмотреть на том берегу, как внезапно затрещали автоматы и над головой засвистели пули. Мы легли и изготовились к стрельбе, но прежде начали наблюдать, откуда стреляют. Потом стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Прошло немного времени, и мы увидели начальника штаба 1071-го полка майора К. А. Юркина, входящего в крепость с группой разведчиков. Оказалось, его выслал мне вдогонку, как охрану, начальник штаба дивизии полковник Т. Я. Новиков, на случай, если в крепости окажутся немцы. До нас здесь никаких наших частей не было. После этого я связался по рации с командующим армией Малышевым и доложил ему, что мост подорван и на левом берегу обороняется противник. Я получил приказание дать отдых бойцам, а затем продолжить движение на запад в направлении населенного пункта Ливаны. Я тут же связался с Т. Я. Новиковым и приказал ему быстро выводить части дивизии из города, чтобы не попасть под бомбежку, а затем за городом в лесу найти место для отдыха бойцов часа на три. Только успел я переговорить по рации с Новиковым, как в крепость прибыл командир 14-го строительного корпуса генерал П. А. Артюшенко, чтобы поздравить меня с большим успехом. Я предложил ему позавтракать. Мы устроились в одном из казематов крепости. Повар Василий Иванович Баленков быстро приготовил яичницу и подал ее нам с вином. Поели мы с большим аппетитом, тем более что я со вчерашнего дня ничего не ел и сильно проголодался. После завтрака мы выпили по стакану крепко заваренного чая. Пожелав мне дальнейших успехов, Артюшенко уехал к себе.

Прошло не больше часа, как дивизия выступила в направлении Ливаны в лес на большой привал для обеда и отдыха. После того как вся моя команда подзаправилась, мы тронулись в путь в дивизию. Поехали мы на трех машинах: на «виллисе» ехал я, адъютант и радист с радиостанцией, на «эмке» - шифровальщик и охрана, а на «додже s» - В. И. Баленков и несколько солдат.

Адъютантом у меня был лейтенант Иванов. Ему уже было под сорок лет, но взял я его к себе как прекрасного наблюдателя, очень спокойного по характеру человека и, что очень важно, не пьющего. До него на этой должности был капитан A. A. Семирадский, молодой парень, с законченным средним образованием. Ранее он командовал стрелковой ротой и показал себя смелым и умным командиром. Семирадский был мне очень симпатичен, я относился к нему, как к сыну. Но настало время, и его потянуло в строй. Отказать в его настойчивых и справедливых просьбах я не мог. Он был направлен в 1071-й стрелковый полк, где командир полка очень скоро выдвинул его, как боевого и грамотного в военном отношении офицера, на должность командира стрелкового батальона. С этой должностью он справлялся отлично. Я не терял с ним связи, мы часто общались.

После Семирадского отдел кадров подобрал на должность адъютанта старшего лейтенанта Иванова как хорошего боевого командира. Нервы у Иванова действительно были железными. Но больше всего меня восхищало его орлиное зрение. На большом расстоянии он мог видеть то, что недоступно было обычному, даже вооруженному глазу. Ни свист пуль и снарядов над головой и никакие другие опасности не могли ни на секунду отвлечь его внимание от наблюдения за противником. Он был наблюдателем от бога.

Мы расселись по машинам и тронулись к выходу из крепости. Я дал Иванову карту, показал, по какой дороге мы должны ехать и где должны увидеть дивизию.

Смотрите в оба, не прозевайте, а я подремлю несколько минут, - сказал я своему адъютанту.

Спать в машине я не умел, но на этот раз после огромного нервного напряжения, двух бессонных суток, да еще сытного завтрака меня разморило, и, прислонившись плечом к дверце переднего сиденья, я сразу же задремал.

Не знаю почему, но через некоторое время я вдруг очнулся и глянул на Иванова, сидевшего за мной. Он спал крепким сном. Я спросил у шофера, сколько времени мы едем и сколько километров проехали.

Не более сорока, - спокойно ответил шофер. Наш разговор разбудил адъютанта. В эту минуту я был, как никогда, зол на него. Мне не хотелось не только ругать, даже видеть его.

Тут недалеко от дороги показались домики, очевидно небольшой поселок. У одного из домов стояла женщина и с удивлением смотрела на нас и наши машины. Я приказал шоферу остановиться. Мы подошли к женщине и спросили, не проходили ли здесь русские войска.

Нет, нет, нет, - с волнением ответила нам женщина, - здесь немцы. В нашем доме два человека, а вот там дальше - четыре, а там - два, - продолжала она перечислять немецкий контингент.

Я ее уже не слушал. Надо было уносить ноги, и как можно быстрее. «Мы заехали в тыл к немцам», - пронеслось в голове. Я дал знак шоферам разворачивать машины на 180 градусов.

Ничего, - сказал я женщине, - скоро здесь будут русские.

Дай бог, дай бог, дай бог, - скороговоркой ответила она.

Машины быстро развернулись, все сели и рванули в обратном направлении. Не успели мы отъехать и 50 шагов от дома, у которого останавливались, как из него по нам начали стрелять из пулеметов. Я посмотрел назад и увидел, что шофер Г. С. Якошин никак не может завести почему-то заглохший мотор. Недолго думая, мы с Ивановым соскочили с машины и с автоматами в руках залегли в придорожном кювете (автоматы всегда находились с нами в машинах). Увидев, что машина Якошина завелась, а сам он машет нам, чтоб трогались, мы быстро сели в машину и поехали. Гитлеровцы в основном стреляли по нашей машине, передней. Около десятка пуль попало в «виллис». Наш шофер был ранен в лоб (пуля прошла по касательной), обильно потекла кровь. Увидев кровь, водитель сразу сник и, обращаясь ко мне, сказал:

Я ранен….

Не ранен, а поцарапан, - сказал я строго. - Гони вовсю!

После моего окрика шофер приободрился и с предельной скоростью погнал машину, благо дорога была асфальтированной.

Хорошо, что немцам не удалось нас захватить, а то тогда бы они нам не только лбы поцарапали, но и головы отвинтили бы, - сказал я, смеясь.

Скоро в лесу показались части нашей дивизии. Маяк, выставленный на дороге, указывал, где находится штаб. Когда мы подъехали к нему и вышли из машины, все офицеры стояли у радиоприемника и слушали диктора, передававшего приказ Верховного Главнокомандующего. В приказе объявлялась благодарность частям, освободившим Двинск. Упоминалась и наша 311-я дивизия и объявлялась благодарность всему личному составу.

Все были счастливы, когда услышали, что в приказе прозвучала родная 311-я. Эта радостная весть быстро облетела все части и подразделения, подняв еще выше боевой дух бойцов.

Мне хочется отметить здесь тех, кто в боях на подступах к Двинску и за город Двинск показал себя лучшим из лучших, проявил настойчивость и упорство в выполнении боевых задач, смелость и решительность, тех, кто своим примером, мастерством и мужеством вел за собой остальных. Вот они: майор Титов, рядовой Красносельский (1067-й сп), полковник Степанов, капитан Недоносов, лейтенант Акшимбаев и рядовые - Махмудов, Геворкян, Чепеленко, Маторин, Джумбаев, Дергачев (1071-й сп), подполковник Путивец, капитан Сидоров, ст. лейтенант Махлай, лейтенанты - Кузнецов, Горячев, Жандармов, Отногулов (1069-й сп), капитан Розенберг, лейтенант Разгуляев, майор Дорохин, капитан Улыбышев, капитаны Матвеев и Косарев, лейтенант Корпачев, разведчики Дирин, Голанов, Марков, Бондарчук (дивизионные части и артполк).

Выбитый из Двинска, разбитый и отброшенный к району г. Ливаны, противник занял здесь подготовленный оборонительный рубеж. Наша дивизия в составе 14-го стрелкового корпуса продолжала преследовать отступающие его части.

Дивизия получила задание перейти в наступление с рубежа Рудзаты и разгромить противостоящего противника, форсировать реку Нерета и выйти в район Гальвани и Бикса.

1 августа 1944 года, имея боевое построение в одном эшелоне, дивизия вступила в бой. Противник яростно оборонялся. 2 августа, ведя напряженные бои, 1067-й стрелковый полк овладел населенным пунктом Дзалбы. Оттесненные в лес гитлеровцы используя просеки, оказывали яростное сопротивление. Жаркие схватки продолжались в лесу на протяжении целых суток. Нашим частям удалось обойти противника и взять его в полукольцо. В результате этого боя был целиком уничтожен 343-й охранный батальон немцев, а исполняющий обязанности командира батальона обер-лейтенант взят в плен. Было захвачено много трофеев. В этом бою отличился 1067-й стрелковый полк и особенно удачно действовала 1-я рота этого же полка лейтенанта Малимоненко. После ликвидации 343-го охранного батальона 1069-й и 1071-й полки вышли на Мухни.

Стремясь задержать наше наступление, противник спешно ввел в бой 868-й охранный и 152-й инженерный батальоны. Но они не выдержали нашего натиска и поспешно отступили к реке Нерета. Части нашей дивизии с ходу форсировали Нерету и овладели крупным населенным пунктом Лукети. При этом были взяты в плен солдаты 67-го пехотного полка 23-й пехотной дивизии.

Произведя перегруппировку, противник с 4 августа 1944 года предпринял ряд мощных контратак с участием танков, самоходок и авиации. Героически сражались воины 1067-го стрелкового полка под командованием майора Титова и его заместителя по политчасти майора Кайнова. Они отражали контратаки превосходящих сил противника и прочно удерживали захваченный плацдарм. При форсировании реки Нерета и отражении контратак отличились командир минометной роты 1067-го стрелкового полка лейтенант Бахарев и командир 45-мм батареи капитан Лахмостов. Замечательно проявили себя артиллеристы 2-го дивизиона 855-го артполка батареи ст. лейтенанта Волчек. Взвод немцев напал на наблюдательный пункт батареи. Организовав круговую оборону, командир батареи сумел отразить нападение и уничтожить атакующего противника. Он был дважды ранен, но продолжал вести бой до конца, пока враг не был уничтожен.

5 августа дивизия получила пополнение людьми, а с утра следующего дня начала атаковать вражеские позиции. В итоге боя дивизия к исходу дня овладела населенным пунктом Гальвани и вышла на рубеж под Бикса. Здесь проходила шоссейная магистраль на город Крустплис.

В ночь на 7 августа дивизия сдала свою полосу наступления частям 21-й гвардейской стрелковой дивизии и в составе 4-й ударной армии передислоцировалась на левый берег Западной Двины в районе Вилцами. Здесь мы навсегда распрощались со 2-м Прибалтийским фронтом генерала армии А. И. Еременко и перешли в подчинение 1-го Прибалтийского фронта генерала армии И. Х. Баграмяна, который наступал в направлении Риги.

Я всегда с благодарностью вспоминаю А. И. Еременко, который в своей книге «Годы возмездия» высоко оценил боевые действия 4-й ударной армии и дивизий, входящих в ее состав.

8 августа дивизия сменила части 166-й стрелковой дивизии в районе Авниете. Противник оказывал сопротивление мелкими группами прикрытия с отдельными танками и самоходными орудиями.

Герой Советского Союза генерал-лейтенант Б. А. Владимиров

Б. А. Владимиров на Волховском фронте (с Б. М. Луполовером)

Перед выходом на задание

У землянки. Второй справа - Б. А. Владимиров

Б. А. Владимиров и военврач И. Евсюков

Перекур после боя

«Виллис» - надежный фронтовой друг

Парад на фронте

Комдив Б. А. Владимиров с артистами концертной бригады

Закки Хабибуллин - герой Советского Союза, командир полка

Б. А. Владимиров на митинге в стрелковом подразделении. Германия

Комдив Б. А. Владимиров на связи с полками

Поверженная столица Третьего рейха

По лесам Латвии бродили группы разбитых немецких подразделений и антисоветски настроенных латышей. Они нападали на одиночных бойцов, связистов и командиров. Приходилось одновременно с ведением боев вылавливать эти группы и уничтожать.

Как-то, преследуя отходящих немцем в обход дорог, части дивизии напоролись на сильно заболоченный участок, хотя и не широкий, но который не могли преодолеть орудийные упряжки стрелковых батальонов и полков. Автомашины здесь и подавно бы не прошли. Как быть? Не возвращаться же на дорогу? Мы не могли себе позволить терять много времени - нельзя было дать противнику уйти. Но на войне народ демонстрирует чудеса изобретательности: сложная обстановка заставляет работать мозги. Решение было найдено быстро. Использовать доски мы не могли - их просто не было в наличии, но кругом росло много лозы. Решили сплести из лозы корзины без доньев, засыпать их землей, и дорога готова. Нашлись солдаты, умеющие плести корзины, и работа закипела. Корзины поместили в болото на нужную ширину для прохода машин, засыпали их землей, утрамбовали, и тут же по ним пошли машины и орудийные упряжки. Таким образом была переправлена вся артиллерия вслед за стрелковыми полками.

Продолжая преследовать противника до наступления темноты, мы подошли к заблаговременно подготовленной им обороне на гребне, который возвышался над окружающей местностью. Два передовых полка дивизии залегли в 400 м, так как не были готовы с ходу прорывать вражескую оборону. Немцы огня не вели, очевидно, чтобы не выдать своего расположения.

Бойцы сразу начали окапываться, но под верхним слоем земли, поросшим густой травой, сразу проступала вода. Это был, как оказалось, мокрый луг. Окапываться нельзя. Что же делать? С рассветом противник откроет огонь, и нам без укрытия не поздоровится. Решение было найдено. Командиры приказали бойцам не окапываться и разъяснили, каким образом мы будем выходить из положения. Опять нам на помощь должны были прийти плетеные корзины. Не теряя ни минуты, начали их плести, благо лоза и ивняк росли вокруг в изобилии. Мы решили поставить корзины перед фронтом двух полков первого эшелона, засыпать их землей и утрамбовать. Использовать для плетения корзин мы решили всех, за исключением этих двух полков. Людей набралось много - все дивизионные части и полк второго эшелона. Работа закипела. Одни рубили лозу, другие носили ее к тем, кто занимался плетением, третьи плели, четвертые подносили готовые корзины к передовым полкам, и солдаты этих полков устанавливали корзины перед собой, засыпая их верхним слоем земли и утрамбовывая. Корзина была размером приблизительно 70 ? 40 см, вполне достаточно, чтобы скрывать лежащего за ней бойца.

Кроме того, с целью дезориентировки противника мы установили много лишних корзин, за которыми никого не было. За ночь корзины были расставлены и засыпаны землей по всему фронту, чтобы укрыть бойцов от пуль и осколков снарядов.

Утром, как только рассеялся туман, наши артиллеристы засекли цели и начали вести артподготовку по переднему краю немцев. По сигналу пехота перешла в наступление, прорвала оборону противника и с боями прошла многие километры, освободив сотни населенных пунктов.

11 августа дивизия дошла до рубежа реки Лауце в районе Айзпурви, Бракнес и Золини, где встретила организованное сопротивление неприятеля.

В течение двух дней, 12 и 13 августа, дивизия вела упорные бои, в результате которых противник был отброшен на западный берег реки Лауце. Были освобождены семь населенных пунктов, в том числе Вимбас.

В этих боях особо отличились разведчики 1067-го стрелкового полка. Ведя разведку, группа Михаила Трахмана проникла в расположение противника и стремительным броском ворвалась в траншею врага. Около двух десятков немцев были убиты и двое захвачены в плен.

В районе станции Сеце мелкие группы противника были отброшены на северо-запад.

13 августа на рубеже Ванаж - Лычи дивизия сменила части 378-й и 239-й стрелковых дивизий и перешла к обороне на широком фронте от реки Западная Двина до Вимбаса, заняв рубеж обороны по фронту в 56 км.

Справа от нас на правом берегу Западной Двины оборонялся 345-й отдельный пулеметный батальон, слева - 378-я стрелковая дивизия. Отразив наступление дивизии частями 205-й пехотной дивизии, немцы срочно приступили к оборудованию оборонительного рубежа и усилению своих обороняющихся частей. Они ввели сюда части разбитых 87-й, 132-й пехотных дивизий и 210-го охранного батальона с частями артиллерийского усиления.

Получив задачу на оборону, части дивизии приступили к напряженным оборонительным работам.

Итак, в результате успешного полуторамесячного летнего наступления части 311-й стрелковой дивизии к середине августа 1944 года вышли на шоссейную дорогу Дудкас - Шильдери - Вимбас. Противнику удалось стабилизировать линию фронта на рубеже Пурыни - Стабураг - Дегли в 6–10 км от Западной Двины. Немцы могли просматривать наш боевой порядок на глубину в 3–4 км, так как господствующая местность в их обороне обеспечивала хороший обзор и обстрел. Их передний край был оборудован сплошной траншеей с открытыми пулеметными площадками и ячейками для стрелков. Часть участков траншеи прикрывали проволочный забор и спираль Бруно.

Находившиеся на переднем крае немцев населенные пункты Стабураг и Салас вдавались клином в нашу оборону и были хорошо укреплены в инженерном отношении. Используя их, противник фланкировал огнем широкую полосу местности перед передним краем. При наступлении эти небольшие, но довольно сильные опорные пункты могли стать причиной многих неприятностей. Для того чтобы улучшить положение частей дивизии и для уточнения группировки и системы огня противника командование решило овладеть Стабурагом и Саласом. Части дивизии оборудовали позиции, окапывались. Фашисты, наблюдая за нашими работами, видимо, не ожидали активных действий с нашей стороны. Мы же, по детально разработанному штабом дивизии плану, готовились к захвату Стабурага, который оборонял усиленный пехотный взвод.

Для выполнения этой задачи от 1067-го полка выделили стрелковую роту старшего лейтенанта Артемова и отделение разведки для захвата «языка». Под руководством командира полка майора Титова рота усиленно готовилась к предстоящим действиям. Одновременно подготовку вели два артиллерийских дивизиона 855-го артиллерийского полка, батарея 120-мм минометов и орудия, выделенные для стрельбы прямой наводкой. Все работы проводились скрытно, с соблюдением правил маскировки. Общее руководство разведбоем Стабурага я возложил на начальника штаба дивизии Т. Я. Новикова.

В 6 часов утра 23 февраля начался трехминутный огневой налет артиллерии, затем рота перешла в атаку. Через несколько минут бойцы ворвались в Стабураг. Немцы отступили к переправе, но она оказалась разбитой огнем артиллерии. Здесь же противник был уничтожен на глазах у своих, которые занимали противоположный берег. Его попытка прикрыть огнем отступление ни к чему не привела. Не прошло и 20 минут, как все было кончено.

Овладев Стабурагом и паромной переправой, наши части вышли на левый берег реки. В бою гитлеровцы потеряли 20 человек убитыми, двое были взяты в плен. Мы потеряли пятерых.

Командиры полка и артиллерийских дивизионов вели тщательное наблюдение за действиями своих подразделений и за противником. Их особенно интересовали не обнаруженные ранее вражеские огневые средства как в районе боевых действий, так и на соседних участках. В результате разведки боем были засечены новые огневые точки противника и огневые позиции его артиллерии и минометов.

Добившись успеха в районе Стабурага, командование сосредоточило внимание на опорном пункте Салас. После того как из штаба армии было получено согласие на проведение разведки боем в этом районе, штаб дивизии приступил к подготовке. Из добровольцев была сформирована стрелковая рота в составе трех взводов, командиром назначен капитан В. Петровский, смелый боевой офицер. Для обеспечения боевых действий привлекались два дивизиона 855-го артиллерийского полка, четыре орудия для ведения огня прямой наводкой, два 120-мм миномета, роты 82-мм минометов и станковых пулеметов.

Чтобы в момент атаки отрезать противнику пути отхода, захват опорного пункта Салас планировался ударом с фронта и с обоих флангов. Тщательное наблюдение за гитлеровцами было установлено с трех пунктов. Для этой цели специально была выделена группа офицеров-артиллеристов со стереотрубами. В течение пяти суток наблюдатели засекали вражеские огневые средства, систему траншей и ходов сообщения, изучали режим обороны в дневное и ночное время. В результате проделанной работы оборона противника в районе Салас была детально изучена. Дивизионный топограф капитан Ю. Комлев, прекрасно владеющий перспективной съемкой, нанес все данные наблюдения на образцово подготовленную панораму Саласа.

Из полученных данных стало известно, что непосредственно в опорном пункте оборонялся усиленный пехотный взвод в составе примерно 50 человек, вооруженных пятью пулеметами и автоматами. Я дважды провел рекогносцировку, в ходе которой офицеры, участники предстоящего боя, изучили систему обороны, боевые задачи и организовали взаимодействие. Каждому пулемету, миномету, орудию, батарее наметили конкретную задачу на местности и точно указали огневые позиции выявленных огневых средств противника. Командир роты провел рекогносцировку с командирами взводов и отделений.

После потери Стабурага гитлеровцы насторожились. Днем по небольшим группам наших бойцов они обрушивали артиллерийско-минометный огонь, а с наступлением темноты при малейшем шуме в нейтральной зоне открывали огонь из пулеметов и автоматов. Им, видно, не хватало ракет, поэтому местность перед передним краем не освещалась.

Большое внимание мы уделяли подготовке роты и поддерживающих подразделений. В тылу дивизии в специально оборудованном городке проводились тренировки с личным составом, на которых отрабатывались выход подразделений на рубеж атаки, атака, закрепление захваченного рубежа и отражение контратак.

Артиллеристы и минометчики должны были в период трехминутного артиллерийского налета надежно подавить пять пулеметов в Саласе и две пушки южнее Брувери и восточнее Стейнфельде. Чтобы ввести противника в заблуждение, пристрелка артиллерийских батарей проводилась по реперу за трое суток до начала боя. Ответственность за артиллерийское обеспечение возлагалась на командующего артиллерией дивизии полковника Н. Кляпина, настоящего мастера своего дела.

Пулеметная рота в составе четырех станковых пулеметов заняла для стрельбы через головы своих войск полузакрытые огневые позиции в роще на высоте. Этот способ не раз успешно применялся при проведении поисков и в оборонительных боях. Противнику было нелегко обнаружить пулеметы, укрытые за складками местности. В каждом взводе с целью маскировки пристреливали только один пулемет, а остальные наводились по пристрелянному. Чтобы обезопасить себя от возможных контратак с северо-востока, пулеметчики получили задачу вести огонь в период артналета по траншеям противника, а с начала атаки - в направлении Брувери.

Накануне боя командование дивизии проверило готовность всех участников. Еще раз разобрали со всеми подробностями план боя. Бойцы видели, что все действия продуманы до мельчайших деталей и надежно обеспечены. Это усиливало их веру в успех. Настроение было отличное.

К четырем часам утра 29 августа, соблюдая абсолютную тишину и меры маскировки, роты капитана Петровского и саперы по отделениям заняли исходные позиции для атаки. Саперы проделали шесть проходов в проволочных заграждениях.

Ровно в шесть утра, когда первые лучи восходящего солнца осветили Салас, грянул одновременный залп наших орудий и минометов. От взрывов снарядов вздрагивала земля. Длинными очередями дружно строчили пулеметы, поливая противника свинцовым дождем.

Через две минуты после начала артиллерийского налета взвились сигнальные ракеты. Стрелковая рота, разведчики и саперы поднялись как один человек. Бойцы, обгоняя друг друга, ринулись в атаку. Ничто не могло их остановить. Не успел враг опомниться, как воины забросали траншею ручными гранатами. Артиллерия, минометы и станковые пулеметы перенесли огонь по противнику в районы Солмини, Брувери, Стейнфельде.

Атака оказалась настолько неожиданной для противника, что организованного сопротивления он оказать не смог. В траншеях и по обе стороны лежали разбитые пулеметы, убитые и раненые фашисты. Оставшиеся в живых в панике пытались бежать, но попадали под огонь фланговых взводов. Пока бойцы очищали населенный пункт от противника, разведчики занимались отправкой пленных в тыл, а саперы расставляли мины северо-восточнее Саласа. Через 10–15 минут населенный пункт полностью перешел в наши руки, гарнизон его был уничтожен и частично пленен. Рота закрепилась и приготовилась к отражению атаки. Гитлеровцы, однако, переходить в контратаку не решились. Лишь спустя 25 минут после начала боя они открыли беспорядочный артиллерийско-минометный огонь.

Из книги История завоевания Константинополя автора Виллардуэн Жоффруа де

Глава 18. Король Иоханнитца опустошает империю (июнь 1205 – июнь 1206 года) Оставим на какое-то время Анри, регента империи, и более подробно расскажем об Иоханнитце, короле Валахии и Болгарии, который, как вы ранее слышали, захватил Серре и предательски перебил тех, кто ему

Из книги История Крестовых походов автора Жуанвиль Жан де

Из книги Вторая мировая война автора Бивор Энтони

Глава 14 Союзники Июнь–декабрь 1941 г. Черчилль был известен своим непрекращающимся потоком идей по вопросам ведения войны. По меткому замечанию одного из коллег по кабинету, трудность состояла в том, что премьер-министр не знал, какие из этих идей приемлемы. Но Черчилль был

Из книги Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941–1944 автора Армстронг Джон

1. Первый этап: июнь – декабрь 1941 года Первый этап действий партизан базировался на плане, упомянутом выше. Следует лишь отметить, что планом, по сути, намечалось равномерное распределение небольших партизанских отрядов по всем административно-территориальным единицам

автора

Глава девятнадцатая Вперед - на запад! Июнь - июль 1944 года Операция «Багратион»Так Ставка назвала Белорусскую операцию - по имени прославленного генерала русской армии Отечественной войны 1812 года. В этой грандиозной операции - она продолжалось более двух месяцев, с 23

Из книги Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача - выжить! автора Горбачевский Борис Семенович

Глава двадцатая «Неприкасаемые» Июль - декабрь 1944 года Начальственные игрыДорога уходила все дальше на запад. 18 июля 1944 года дивизия вступила на польскую землю.Примерно через неделю меня вызвал новый начальник политотдела полковник Ковырин (Борисова подняли в

Из книги 14-я гренадерская дивизия СС «Галиция» автора Наврузов Бегляр

4. Развитие дивизии (декабрь 1943 г. - июнь 1944 г.)

автора Гончаров Владислав Львович

I. Витебская операция (июнь 1944 года) Введение Витебская операция войдет в историю Отечественной войны как составная часть крупной стратегической операции четырех фронтов по разгрому немецких войск в Белоруссии. Эта операция была завершена на первом этапе наступления

Из книги Операция «Багратион» автора Гончаров Владислав Львович

II. Наступление 65-й армии в Бобруйской операции (июнь 1944 года) Наступление 65-й армии в Бобруйской операции является частью общей наступательной операции правого крыла 1-го Белорусского фронта, в результате которой были полностью разгромлены основные силы 9-й немецкой

автора Петренко Андрей Иванович

7. Деятельность 1-го отдельного запасного Латвийского стрелкового полка (февраль 1942 года - июнь 1944 года) В период формирования Латышской дивизии при ней осенью 1941 года был создан отдельный Латвийский запасной стрелковый батальон. При уходе дивизии на фронт в батальон

Из книги Прибалтийские дивизии Сталина автора Петренко Андрей Иванович

8. Создание 1-го Латышского авиационного полка и начало его боевого пути (июль 1943 года - июнь 1944 года) К 15 мая 1943 года в соответствии с распоряжением Генерального штаба Красной армии от 20 января 1943 года было закончено формирование 24-й отдельной латышской авиаэскадрильи.

Из книги Прибалтийские дивизии Сталина автора Петренко Андрей Иванович

9. Создание 130-го стрелкового Латышского корпуса и его участие в Резекненско-Даугавпилсской операции (июнь - июль 1944 года) В преддверии скорого начала боев за освобождение Советской Латвии были сформированы вторая Латышская стрелковая дивизия и, уже на базе двух

Из книги Прибалтийские дивизии Сталина автора Петренко Андрей Иванович

13. Участие Латышского стрелкового корпуса в ликвидации курляндской группировки немецко-фашистских войск (декабрь 1944 года - март 1945 года) 13.1. Бои в районах Джуксте, Добеле, Салдуса (декабрь 1944 года - февраль 1945 года)Итак, с октября 1944 года в Латвийской ССР, на ее балтийском

Из книги Комдив. От Синявинских высот до Эльбы автора Владимиров Борис Александрович

Висло-Одерская операция Декабрь 1944 года - январь 1945 года Великая Отечественная война дала много замечательных примеров боевых операций. Одни из них дошли до наших дней, а другие, в силу различных обстоятельств, остались неизвестными. На этих страницах моих воспоминаний

Из книги Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей автора Яров Сергей Викторович

1.2. Первый период войны (июнь-декабрь 1941 г.) Начало войны Утром 22 июня 1941 г. германские войска, еще до официального объявления войны СССР, нанесли мощный удар по позициям Красной армии. Сосредоточенным на границах 190 дивизиям Германии и ее союзников, насчитывавшим 5 500 000

Из книги Не там и не тогда. Когда началась и где закончилась Вторая мировая? автора Паршев Андрей Петрович

Под прицелом «лесные братья». Партизанская война в Прибалтике в 1944–1952 гг Во время Великой Отечественной войны и в первые годы после ее окончания в Прибалтике резко возросло количество вооруженных банд. Можно много и долго рассуждать о политических мотивах деятельности

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Углерод — характеристика элемента и химические свойства