«Процесс. Анализ произведения Кафки «Процесс

«Процесс» («Der Prozess») — роман Ф. Кафки. Произведение было в основном написано в 1914 году, но, несмотря на то, что работа над ним продолжалась до 1918 года, осталось незаконченным. Впервые опубликовано после смерти писателя в 1925 г. берлинским издательством «Шмиде» (издание было подготовлено Максом Бродом по рукописи романа). Непосредственно перед написанием «Процесса» состоялась помолвка Кафки с его невестой, о чем говорит запись в дневнике: «Вернулся из Берлина. Был закован в цепи, как преступник. Если бы на меня надели настоящие кандалы, посадили в угол, поставили передо мной жандармов и только в таком виде разрешили смотреть на происходящее, было бы не более ужасно».

Помимо личных обстоятельств в романе «Процесс» Кафки можно также увидеть проекцию ветхозаветного ощущения мира. Герой «Процесса» Йозеф К., отягощенный неизвестной ему (и никому из живущих) виной и мучимый начатым против него процессом, представляет собой «нового» Иова, человека, стоящего перед высшим Законом. От дня начала процесса до дня своей гибели он проходит путь осознания и примирения с тем, что смерть наступает не просто так, что она — результат вины, причем вины уникальной, как его собственная личность, потому и непознаваемой. Подобно Иову, он ведет процесс с Богом, и его самооправдание лишь усугубляет вину, так как его судья «не человек, как я» (Иов. 9,32). При этом К. понимает, что «этот процесс не из тех, какие ведутся в обычном суде». Ему также ясно, что он имеет дело не с людьми, а с какими-то недосягаемыми и неизвестными силами, отсюда его стремление к людям: он, прокурист крупного банка, вдруг хочет посидеть рядом с простыми курьерами; когда его ведут казнить, он словно последнюю надежду видит вдалеке человека, который «наклонился далеко вперед и протянул руки еще дальше». Этот человек в ореоле света — единственного в романе и поэтому почти неземного — является своеобразным символом того, что грех героя нельзя оправдать: его можно лишь искупить. В это последнее мгновенье Йозеф К. уже не думает о своей невинности — его вина не подлежит сомнению («Вина всегда бесспорна»). Теперь его, как и Иова, беспокоит только невозможность увидеть судью, само явление которого устранило бы потребность в оправдании.

Основная идея, на которой строится религиозный подтекст романа «Процесс» Кафки, заключается в том, что «закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен перед Богом» (Рим. 3, 19). Интересно, что К. постоянно становится дурно в помещениях, связанных с судом («Вот видите, — говорит заведующий справочным бюро, — этому господину не вообще плохо, а плохо только здесь!»). Воздух здесь всегда спертый, а окна закрыты, создавая резкий контраст с тем светлым, открытым окном, где стоял какой-то неизвестный человек. В этом мире, полностью слившимся с судом («Все на свете имеет отношение к суду»), даже обвиняемый имеет некоторую власть, которая, впрочем, не приносит ему никакой пользы. В эпизоде с экзекутором, наказывающим вороватых стражей, Йозеф К. встречается не только с собственной властью, но и с первым адовым сотником, имеющим вид «здоровый и наглый», как стражи, которых он стегает. В противовес этому наказывать самого К. явились люди бледные, одутловатые и похожие на отставных актеров, что снова подтверждает уникальность вины и наказания.

В определенном смысле «Процесс» Кафки устанавливает болезнь, попытка спасения от которой была предпринята в дальнейшем творчестве писателя (роман «Замок»). Здесь же пока что говорится лишь о смутных, почти мифических надеждах на помощь от каких-то таинственных «крупных» адвокатов, которые оправдывают того, кого им угодно оправдать (предстательство святых?). Не случайно эту благую весть К. узнает от коммерсанта Блока, персонажа, который, подобно Грегору Замзе из рассказа «Превращение», также претерпел изменение, если не облика, то масштаба существования — он живет в комнатке, немногим больше собачьей конуры — и который ждет исполнения заповедей блаженства, поклоняясь, правда, множеству ложных богов. Многозначность образов романа, конечно, не дает возможности точно истолковать их, но сам К. ускользает от толкования еще и потому, что он, несмотря на свою вину и на свой процесс, находится вне этого мира, не смешивается с ним. У него действительно есть специфическая, не похожая ни на чью-либо другую надежда (А. Камю). Он не хочет поклоняться ложным богам, но одновременно из-за истощения борьбой у него не остается силы искать истинного Бога. Он не доходит до Ханаана истины, не может пройти этой сорокалетней дорогой через пустыню (в день смерти ему исполняется всего только тридцать один год) «не потому, что его жизнь была слишком коротка, а потому что она — человеческая жизнь». Этот Йозеф К., в отличие от второго К., из «Замка», пока что не имеет иной духовной готовности, кроме как «умереть удовлетворенным», что также отличает его от других персонажей, которые живут только для того, чтобы затянуть свой личный процесс.

Роман Кафки «Процесс», анализ которого мы провели, был экранизирован несколько раз. В 1987 г. английский режиссер Джим Годдард снял телевизионный фильм, а в 1993 году, также в Англии, был снят кинофильм «Процесс» (режиссер Дэвид Хью Джоунз). Кроме того, в 1991 г. в США вышел фильм «Кафка», где были использованы темы из романа «Процесс» и рассказа «Превращение» (режиссер Стивен Содербург). Одна из первых театральных постановок романа была осуществлена в 1947 г. в Париже режиссером Жаном Луи Барро. Другим сценическим воплощением стала пьеса «Впечатления К. от «Процесса» Ф. Кафки», поставленная режиссером Гарлендом Райтом в США в 1997 году. Существует также опера «Процесс», написанная австрийским композитором Готфридом фон Айнемом, первая постановка которой состоялась в 1953 году.

Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест. Кухарка его квартирной хозяйки фрау Грубах, ежедневно приносившая ему завтрак около восьми, на этот раз не явилась. Такого случая еще не бывало. К. немного подождал, поглядел с кровати на старуху, жившую напротив, – она смотрела на него из окна с каким-то необычным для нее любопытством – и потом, чувствуя и голод, и некоторое недоумение, позвонил. Тотчас же раздался стук, и в комнату вошел какой-то человек. К. никогда раньше в этой квартире его не видел. Он был худощав и вместе с тем крепко сбит, в хорошо пригнанном черном костюме, похожем на дорожное платье – столько на нем было разных вытачек, карманов, пряжек, пуговиц и сзади хлястик, – от этого костюм казался особенно практичным, хотя трудно было сразу сказать, для чего все это нужно.

– Вы кто такой? – спросил К. и приподнялся на кровати.

Но тот ничего не ответил, как будто его появление было в порядке вещей, и только спросил:

– Вы звонили?

– Пусть Анна принесет мне завтрак, – сказал К. и стал молча разглядывать этого человека, пытаясь прикинуть и сообразить, кто же он, в сущности, такой? Но тот не дал себя особенно рассматривать и, подойдя к двери, немного приоткрыл ее и сказал кому-то, очевидно стоявшему тут же, за порогом:

– Он хочет, чтобы Анна подала ему завтрак.

Из соседней комнаты послышался короткий смешок; по звуку трудно было угадать, один там человек или их несколько. И хотя незнакомец явно не мог услыхать ничего для себя нового, он заявил К. официальным тоном:

– Это не положено!

– Вот еще новости! – сказал К., соскочил с кровати и торопливо натянул брюки. – Сейчас взгляну, что там за люди в соседней комнате. Посмотрим, как фрау Грубах объяснит это вторжение.

Правда, он тут же подумал, что не стоило высказывать свои мысли вслух, – выходило так, будто этими словами он в какой-то мере признает за незнакомцем право надзора; впрочем, сейчас это было неважно. Но, видно, незнакомец так его и понял, потому что сразу сказал:

– Может быть, вам лучше остаться тут?

– И не останусь, и разговаривать с вами не желаю, пока вы не скажете, кто вы такой.

– Зря обижаетесь, – сказал незнакомец и сам открыл дверь.

В соседней комнате, куда К. прошел медленнее, чем ему того хотелось, на первый взгляд со вчерашнего вечера почти ничего не изменилось. Это была гостиная фрау Грубах, загроможденная мебелью, коврами, фарфором и фотографиями; пожалуй, в ней сейчас стало немного просторнее, хотя это не сразу было заметно, тем более что главная перемена заключалась в том, что там находился какой-то человек. Он сидел с книгой у открытого окна и сейчас, подняв глаза, сказал:

– Вам следовало остаться у себя в комнате! Разве Франц вам ничего не говорил?

– Да что вам, наконец, нужно? – спросил К., переводя взгляд с нового посетителя на того, кого назвали Франц (он стоял в дверях), и снова на первого. В открытое окно видна была та старуха: в припадке старческого любопытства она уже перебежала к другому окну – посмотреть, что будет дальше.

– Вот сейчас я спрошу фрау Грубах, – сказал К. И хотя он стоял поодаль от тех двоих, но сделал движение, словно хотел вырваться у них из рук, и уже пошел было из комнаты.

– Нет, – сказал человек у окна, бросил книжку на столик и встал: – Вам нельзя уходить. Ведь вы арестованы.

– Мы не уполномочены давать объяснения. Идите в свою комнату и ждите. Начало вашему делу положено, и в надлежащее время вы все узнаете. Я и так нарушаю свои полномочия, разговаривая с вами по-дружески. Но надеюсь, что, кроме Франца, никто нас не слышит, а он и сам вопреки всем предписаниям слишком любезен с вами. Если вам и дальше так повезет, как повезло с назначением стражи, то можете быть спокойны.

К. хотел было сесть, но увидел, что в комнате, кроме кресла у окна, сидеть не на чем.

– Вы еще поймете, какие это верные слова, – сказал Франц, и вдруг оба сразу подступили к нему.

Второй был много выше ростом, чем К. Он все похлопывал его по плечу. Они стали ощупывать ночную рубашку К., приговаривая, что теперь ему придется надеть рубаху куда хуже, но эту рубашку и все остальное его белье они приберегут, и, если дело обернется в его пользу, ему все отдадут обратно.

– Лучше отдайте вещи нам, чем на склад, – говорили они. – На складе вещи подменяют, а кроме того, через некоторое время все вещи распродают – все равно, окончилось дело или нет. А вы знаете, как долго тянутся такие процессы, особенно в нынешнее время! Конечно, склад вам в конце концов вернет стоимость вещей, но, во-первых, сама по себе сумма ничтожная, потому что при распродаже цену вещей назначают не по их стоимости, а за взятки, да и вырученные деньги тают, они ведь что ни год переходят из рук в руки.

Но К. даже не слушал, что ему говорят, ему не важно было, кто получит право распоряжаться его личными вещами, как будто еще принадлежавшими ему; гораздо важнее было уяснить свое положение; но в присутствии этих людей он даже думать как следует не мог: второй страж – кто же они были, как не стражи? – все время толкал его, как будто дружески, толстым животом, но когда К. подымал глаза, он видел совершенно не соответствующее этому толстому туловищу худое, костлявое лицо с крупным, свернутым набок носом и перехватывал взгляд, которым этот человек обменивался через его голову со своим товарищем. Кто же эти люди? О чем они говорят? Из какого они ведомства? Ведь К. живет в правовом государстве, всюду царит мир, все законы незыблемы, кто же смеет нападать на него в его собственном жилище? Всегда он был склонен относиться ко всему чрезвычайно легко, признавался, что дело плохо, только когда действительно становилось очень плохо, и привык ничего не предпринимать заранее, даже если надвигалась угроза. Но сейчас ему показалось, что это неправильно, хотя все происходящее можно было почесть и за шутку, грубую шутку, которую неизвестно почему – может быть, потому, что сегодня ему исполнилось тридцать лет? – решили с ним сыграть коллеги по банку. Да, конечно, это вполне вероятно; по-видимому, следовало бы просто рассмеяться в лицо этим стражам, и они рассмеялись бы вместе с ним; а может, это просто рассыльные, вполне похоже, но почему же тогда при первом взгляде на Франца он твердо решил ни в чем не уступать этим людям? Меньше всего К. боялся, что его потом упрекнут в непонимании шуток, зато он отлично помнил – хотя обычно с прошлым опытом и не считался – некоторые случаи, сами по себе незначительные, когда он в отличие от своих друзей сознательно пренебрегал возможными последствиями и вел себя крайне необдуманно и неосторожно, за что и расплачивался полностью. Больше этого с ним повториться не должно, хотя бы теперь, а если это комедия, то он им подыграет. Но пока что он еще свободен.

– Позвольте, – сказал он и быстро прошел мимо них в свою комнату.

– Видно, разумный малый, – услышал он за спиной.

В комнате он тотчас же стал выдвигать ящики стола; там был образцовый порядок, но удостоверение личности, которое он искал, он от волнения никак найти не мог. Наконец он нашел удостоверение на велосипед и уже хотел идти с ним к стражам, но потом эта бумажка показалась ему неубедительной, и он снова стал искать, пока не нашел свою метрику.

Когда он возвратился в соседнюю комнату, дверь напротив отворилась и вышла фрау Грубах. Но, увидев К., она остановилась в дверях, явно смутившись, извинилась и очень осторожно прикрыла двери.

– Входите же! – только и успел сказать К.

Сам он так и остался стоять посреди комнаты с бумагами в руках, глядя на дверь, которая не открывалась, и только возглас стражей заставил его вздрогнуть, – они сидели за столиком у открытого окна, и К. увидел, что они поглощают его завтрак.

В начале XX века «Процесс» на протяжении целого столетия волнует умы литературных критиков и кинорежиссёров. Произведение, написанное в уникальном литературном стиле модернизма, «магического реализма» и экзистенциализма , анализирует классическую проблему современного общества – противостояние человека и системы.

По своему жанру «Процесс» относится к философскому роману. При этом в нём удивительно тонко переплелись черты и классического романа эпохи реализма, и фантастического романа. Всё вместе дало потрясающий литературный результат. На протяжении всего повествования, затрагивающего один год из жизни главного героя – старшего прокуриста банка, Йозефа К., читатель погружается автором в хорошо знакомый и понятный ему мир. Вот перед нами пансион, в котором живут обычные люди начала XX века. Вот – банк, в котором работают ничем не примечательные чиновники и курьеры. Вот – город с его улицами, домами и предместьями, его бытом и людьми. Всё, как всегда, всё, как надо, и только Суд, как незримая рука судьбы, постоянно врывается в привычную реальность и разрушает её своим присутствием.

Периодическое появление фантастических элементов в «Процессе» никак не выделяется автором. Они входят в повествование естественным образом. Даже при описании самых невероятных вещей (например, повторяющихся изо дня в день сцен порки экзекутором двух стражей в банковской кладовке, которые видит только Йозеф К.). Кафка не использует никаких особых художественных средств выразительности речи. Его литературный стиль, его язык одинаково спокоен, подробен и чёток в любых ситуациях. Но именно это невыделение странностей, разрушающих привычную картину реальности, и позволяет «Процессу» показать всю нелепость окружающей действительности.

Композиция романа строится по классическому принципу: в начале происходит завязка сюжета (пробуждение Йозефа К. от сна, извещение об аресте и допрос в комнате фройляйн Бюстнер), затем идёт развитие действия (и идёт очень медленно, судя по тому, что первое ходатайство в суд адвокат Гульд пишет на протяжении нескольких месяцев), после чего наступает кульминация (отказ Йозефа от услуг адвоката и выслушивание им глубоко философской притчи «Перед Законом»), вслед за которой следует неожиданная, на первый взгляд, но подготовленная всем ходом повествования логичная развязка (приведение в исполнение смертельного приговора). За что он наказан, Йозеф К. не узнаёт даже тогда, когда его убивают «как собаку» - ножом в сердце.

Все герои романа так или иначе связаны с судебным производством. Бесконечные судейские чиновники разных рангов и мастей, адвокат Гульд, судейский художник Титорелли, сиделка адвоката Лени – все они работают либо на Суд, либо на тех, кто в него вхож. Даже совершенно нейтральная фройляйн Бюстнер (машинистка по профессии), появившаяся в жизни Йозефа К. после его ареста, сразу же хочет заняться юриспруденцией для того, что иметь возможность помочь персонажу оправдаться. Стоит сказать, что на протяжении всего «Процесса» женщины к главному герою так и липнут. Адвокат Гульд объясняет это тем, что они подсознательно видят всех обвиняемых красивыми. Особенно сильно эта черта проявляется в сиделке адвоката – Лени. Она готова дарить свою любовь каждому обвиняемому – и не по очереди, а всем сразу.

Абсурдность жизни показывается Кафкой и через хронотоп произведения. Йозеф К. постоянно сталкивается с судебной системой в замкнутых, душных пространствах – у себя в комнате (и чуть ли не в постели), на чердаке судебной канцелярии, в ателье с наглухо заколоченными окнами. Со временем пространство начинает замыкаться и в пределах обычной жизни персонажа: в окна ему открываются крохотные кусочки стен и крыш соседних домов, внутри помещений его постоянно окружают толпы людей – судебные чиновники, банковские служащие, распущенные девочки-подростки.

Произведения Франца Кафки — изощренное чтиво. Отчужденность, внутренние комплексы, неуверенность в себе, смирение с происходящим, проблемы в семье, необычайная фантазия, которая лаконично проста, – все это повлияло на его творчество, сделало его дневниковым, и от того еще более жутким. Его художественный мир – полифоннический, символичный, иносказательный. Стиль его письма – неэмоциональный, аскетичный, лаконичный, но одновременно такой пронзительный. Недаром его причисляют к экспрессионистам. «Процесс» по праву считается сильнейшей его работой, раскрывающей виртуозность труда и одаренность ума.

Если отвечать на вопрос вкратце, то о тщетных попытках личности пройти бюрократические лабиринты абсурдной и антигуманной системы. А подробное описание книги Кафки «Процесс» мы начнем с того, что познакомимся с главным героем. Старший прокурист банка Йозеф К. обнаруживает, что попал под арест в день своего рождения. В его комнате появляются два незнакомца, которые сообщают ему об этом, бесцеремонно проведя обыск. К. подавлен, но не теряет надежды найти разумное объяснение случившемуся. Однако его злоключения начинаются с того, что понимания и сочувствия он не ни в ком не обрел, практически все его поверхностные знакомства оказываются бесполезными. Никто на пути борьбы не может составить ему компанию, и чем глубже он погружается в обстоятельства своего «дела», тем сильнее он ощущает свое одиночество и бессилие.

Последний год, отвоеванный у неумолимого рока, герой проживает в рамках судебных мероприятий, о которых толком никто ничего не знает. Вина не известна даже судьям, которые ведут его дело. Он виноват просто потому, что каждый из нас может быть в чём-то виноват. Абсурдность ситуации усугубляет то, что все, кроме него, уверены, что следствие – очень опасное и важное испытание в его жизни, которое может закончиться и смертью. Один он в упор не понимает, что происходит, и в чем выражается арест. Но обществу паникеров удается заарканить его нервы: теперь он все больше не живет, а бегает по различным инстанциям, пытаясь рационально контролировать происходящее, но так лишь окончательно запутывается в силках неведомого правосудия. Своей вины Йозеф так и не узнает даже тогда, когда его убивают «как собаку» - ножом в сердце.

Вина сама притягивает к себе правосудие

Главные герои

1. Йозеф К. – главный герой произведения «Процесс», преуспевающий, но одинокий работник банка (прокурист). Ему 30 лет. У него есть мать, с которой он не имеет духовной близости, а отец его уже умер. Он состоит в переписке с двоюродной сестрой, еще у него есть дядя в деревне, который и помогает ему устроить свои судебные дела. Также он проводит время с любовницей Эльзой, любезен с соседями и хозяйкой, а в остальном все его контакты ограничиваются служебными коммуникациями. Он педантичен, пунктуален, хорошо образован, любит свою работу и профессионально с ней справляется. Нельзя не отметить его замкнутость, стремление к отчуждению от общества, мнительность и робость. Тем не менее, он мужественно противостоит обрушившейся на него беде, до последнего пытается найти смысл в происходящем и раздвинуть створки смыкающегося мира, однако не находит искреннего участия, запутывается окончательно и становится жертвой казни. Всю жизнь он искал любовь и сочувствие, но находил в людях лишь корыстные и мелочные мотивы поддерживать с ним знакомство. Никто не смог понять его и ободрить, поэтому его бунт теряет смысл: К. не хватает воли держаться на плаву только ради себя.
2. Фройляйн Бюрстнер – новая соседка героя, молодая красивая женщина с таинственным поведением. Ее хозяйка дома К. недолюбливает, считая аморальной, ведь девушка поздно возвращается и живет замкнуто. В ночь после ареста герой пытается наладить с ней знакомство, спастись от одиночества, но она грубо его отталкивает, совсем не разделяя с ним беды. Героиня лишь проявляет интерес к судебной волоките из-за того, что планирует стать ее частью, заняв место секретаря. Этот факт как будто разделает их, ставит по разные стороны баррикад. Этот образ является литературным отражением возлюбленной Кафки, которая разорвала с ним помолвку прямо накануне написания романа. Это событие он и называл трибуналом, вдохновившим его на создание «Процесса».
3. Жена пристава – дама, которая пыталась совратить К. Это типаж роковой женщины, которая сводит с ума многих судебных чиновников. Они заседают прямо в ее доме и пользуются ее любовными услугами, как казенными канцелярскими принадлежностями. Она симпатизирует герою и погружает его в обиталище бюрократии, расположившееся в укромных закоулках многоэтажек.
4. Лени – сиделка адвоката К., юная девушка приятной наружности. Она тоже прельщает героя своей женской привлекательностью и сообщат ему важную информацию о хитросплетениях судебных интриг. Легкомысленна, полигамна, общительна.
5. Адвокат Гульд – друг дяди Йозефа К. Страшный демагог. Не покидает своей постели по причине болезни, поэтому все клиенты хотят к нему на дом. Он очень занудный, ограниченный и скользкий тип, аутентичный представитель своей среды, поэтому герой бунтует и против него тоже, отказываясь от его защиты в суде.
6. Дядя Альберт К. – родственник Йозефа, который хлопочет по поводу его ареста и находит адвоката. Выполняет роль резонера, ведь именно от него мы узнаем, как серьезен процесс, каких мер он требует от К. Он всюду разносит волнение и сумятицу, все время убеждает племянника во всевластии суда и в бесполезности попыток сопротивляться.
7. Титорелли – потомственный художник, портретирующий судебных чиновников. Его протекцией хочет воспользоваться главный герой, но живописец разубеждает его в своей способности помочь, так как суд руководствуется иррациональными мотивами, которых не понять обычному человеку.
8. Коммерсант Блок – щуплый и жалкий мужчина под следствием, опустившийся до фактического рабства у адвоката. Он поселился в его доме, забросил дела и жил лишь новостями из суда. Он находится в вечной тревоге, вяло перетекающей в панику. Его полностью подчинила и размазала по стенке бюрократическая система, оставив только тень вместо человека.
9. Тюремный священник – остроумный рассказчик притчи «У врат закона». Он попытался предостеречь К. от борьбы, намекает, что тот плохо кончит, но Йозеф не слушает казуистических объяснений служителя и хочет самостоятельно докопаться до смысла притчи.
10. Заместитель директора – конкурент К., который вечно вставляет ему палки в колеса. Он надзирает за его работой, делает это пристрастно. Йозеф часто гиперболизирует проблемы взаимоотношений на работе, мнительно оценивая каждый взгляд сослуживца. Он уверен, что тот хочет вынудить его уволиться. Директор же, напротив, доброжелательно относится к К.

В чем смысл произведения?

«Процесс» уже на протяжении целого столетия волнует многие светлые умы. Автор блестяще отобразил насущную общественную проблему – противостояние человека и системы. Эта драма предсказуема и неумолима: личность дает неравный бой и проигрывает. Однако вину К. следует трактовать, как первородный грех человека, то несовершенство, в котором его пытаются убедить с рождения. В таком случае смысл произведения становится намного шире: перед нами конфликт рационального и религиозного мышления с целью поиска истины. И неминуемый смертный приговор каждого из нас – это то, с чем мы безуспешно разбираемся всю жизнь, как делал это Йозеф К. Безотрадные мысли о логике организации бытия отравляют наше существование, но без них мы не можем найти ответ на вопрос, как жить? Замаливать неизвестно откуда взявшийся грех или протестовать против несправедливого приговора? Об этом и задумывается герой Кафки, идет по пути протеста и получает то, что должен.

Притча «У врат закона» — это и есть самая четкая метафора поиска смысла жизни. Пока поселянин тратил свое время на тщетные рациональные ухищрения в попытках постичь тайны бытия и миновать привратника, его ключи к истине, само существование, как таковое, утекли сквозь пальцы. Надо было жить, а он только думал о том, что живет. Бродил по лабиринтам бюрократических иллюзий, человеческих абстракций, а смысл притчи, смысл жизни был на поверхности. Рационально и умозрительно не постичь то, что надо просто пережить, переболеть, перестрадать.

Душные помещения судебных инстанций со временем зажимают К. и лишают его даже своего личного пространства. Так обыденная рутинная реальность каждого из нас загоняет в угол. В незадачливом пленнике системы самокритичный читатель узнает себя, сплющенного в духоте квартиры, засилье навязанных обществом потребления вещей, смраде города, в блеске и нищете урбанистических пейзажей.

Йозеф К. отказался играть по правилам судебной системы, он бросил ей вызов и обрёк себя на смерть. В этом его победа, в этом и его поражение. Смысл романа «Процесс» заключается в том, чтобы показать вопиющую абсурдность бытия, которую игнорирует массовая культура, чтобы в забвении человек не бунтовал против несправедливого уклада жизни, а удовлетворялся малым. Кафка жил в удушающем его сущность мире, где семья навязывала ему образ мыслей, а отец и вовсе постоянно пытался сделать из него грубого и хитрого торгаша. Он все время чувствовал себя под гнетом ареста, реальность представлялась ему тюрьмой. Свое мироощущение он воплотил в этой книге.

Критика

В СССР отстраненного и аполитичного фантаста Кафку боялись печатать сильнее, чем откровенно враждебного авторитарному режиму Хаксли с его антиутопией. До 1964 года (впервые книга частична была опубликована в этом году в журнале «Иностранная литература») его творчество обходили молчанием хотя бы потому, что названия его работ («Процесс», «Приговор», «Замок») могли лишь навевать вполне себе причинную тоску: в замешанном на страхе мировоззрении советских граждан тема правосудия стояла особенно остро. Разумеется, официальная критика выкрасила тексты зарубежного писателя в бодрую и жизнеутверждающую марксистско-ленинскую расцветку, но в самиздате уже начали проглядывать первые томики вместе с трезвыми взглядами на произведение. Конечно же, многие наши предки видели в притче мрачную, гротескную и сатирическую картину современности. До сих пор в стране восходящего чиновничества история Йозефа К. воспринимается чаще буквально, а не метафорически. Крупнейшие русские специалисты по творческому наследию Кафки: Д. Затонский, Е. Книпович, Е. Кацева, Б. Сучков. Писателю были присвоены следующие регалии: «могучий талант», «Э.А.Т. Гофман двадцатого столетия», «патриарх современной притчи», «величайший эксперт в вопросах власти».

Основной источник негативной зарубежной критики – это композиция произведения, которую Макс Брод выстроил по своему разумению, нарушив завещание Кафки и не уничтожив его труды. Друг после смерти автора опубликовал его работы, скомпоновав их так, как считал нужным, ведь иных инструкций у него не было. Таким образом, он, возможно, исказил суть книги, и многие рецензенты усматривали в этом большой недостаток. Особенно они недовольны финалом, ведь Брод придал ему видимость завершенности, а по замыслу писателя процесс не должен был быть завершен, как и роман.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Йозеф К, которому исполнилось тридцать лет, внезапно оказывается под арестом. Незнакомые люди говорят ему, что расследование по делу началось. Он задает множество вопросов, как и за что попал в такую среду, на что получает только смех и молчание. Тем же утром ему говорят, что он может смело идти работать, так как дело еще не закончено, и Йозеф может жить, как прежде.

Сам Йозеф считал себя человеком очень даже счастливым, прекрасное рабочее место. Главному герою советуют не переживать, пытаются подбодрить. Йозефу не доводилось ранее испытывать смущение, что сейчас почему-то происходит. Вечером того же дня герой посещает молодую девушку и внезапно целует ее в губы, до этого момента такого не случалось.

Целую неделю герой работает, как обычно, но каждый день ему звонят по телефону напомнить о деле, которое пройдет в воскресенье. Ему очень хочется скорее прекратить это дело, ведь его начальник - практически враг, а если до него дойдет информация о предстоящем процессе, то будет очень плохо.

В воскресенье утром, главный герой собирается на процесс. Найдя нужный дом, он удивляется тому, как бедно там живут. В процессе заседания Йозеф четко и грамотно защищает себя, но все его лова высмеиваются. Он спешит уйти.

В следующее воскресенье его вызывают на повторное заседание, дойдя до здания, перед ним открывается та же картина, та же девушка его встречает. Он узнает, что сегодня нет заседания, пытается поцеловать девушку, но она уходить со студентом.

Йозеф замечает, что здоровье его покидает, да и разум тоже. И телом, и духом он ослаб из-за процесса. Ему кажется, что все вокруг стали подчинять после процесса, некоторые даже несут наказание розгами за слова, сказанные на слушанье дела. Так происходит с каждым человеком, кто был на процессе. Йозеф постепенно сходит с ума, ничего не понимает. Так проходит ровно год, когда наступает день рождения, приходят люди в черном и забирают Йозефа на смерть.

Данный рассказ учит тому, что человек, который становится безразличен, не может вытащить себя из навалившихся проблем - это абсурд в произведениях Кафки.

Картинка или рисунок Кафка - Процесс

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Американская трагедия Драйзера

  История начинается в Канзас-Сити, где проживает семья уличного проповедника, воспитывающего своих детей в строгости и вере. Но один из сыновей, Клайд, мечтает вырваться из этой нищеты и унылого существования, жить в роскоши и богатстве.

• Краткое содержание Богатый папа, бедный папа Кийосаки

  Меня воспитывали два отца. Один отец не окончил даже восьмилетнюю школу. Другой отец, имел два высших образования. Оба добились успеха в жизни. Только у одного были трудности с финансами, а другой стал богатейшим человеком на Гавайях

• Краткое содержание Полковнику никто не пишет Маркеса

  Ранним октябрьским утром полковник принес жене, которую всю ночь мучил приступ удушья, остатки кофе. Несмотря на свое плохое самочувствие, он отказался от напитка и скрыл, что он был последним.

• Краткое содержание Янссон Волшебная зима

  Это одна из историй о приключениях Муми-тролля – сказочного существа. Семья Муми-троллей жила в Муме-доле. А зимой, по обычаю, все они спали в своем домике.

• Краткое содержание Особняк Фолкнер

  Минк Сноупс пристрелил фермера Хьюстона, и прокурор вынес решение о пожизненном заключении подсудимого. Когда закончился суд, адвокат разъяснил Минку, что если тот будет честно трудиться