, немецком , испанском , финском , литовском , французском , английском , португальском , болгарском , итальянском , шведском , сербском и украинском языках. По заявлениям издателей, Сапковский входит в пятерку самых издаваемых авторов Польши . Сам же писатель, как правило, не распространяется о тиражах своих книг.
Помимо этого, Сапковский является автором множества небольших рассказов («Случай в Мисчиф-Крик», «Музыканты», «В воронке от бомбы» и др.). Он уже закончил работу над своей второй сагой - «Сагой о Рейневане» («Narrenturm» («Башня шутов»), «Boży bojownicy» («Божьи воины»), «Lux Perpetua» («Свет вечный»)), в которой речь идёт о средневековой Европе и Гуситских воинах .
Регулярно принимает участие в Евроконах : в 2002 году - в Четеборе (Чехия), в 2004 году - в Пловдиве (Болгария), в 2008 году - в Москве (Россия). В 2006 году c 13 по 16 апреля принимал участие в европейском конгрессе научной фантастики Еврокон в Киеве .
27 сентября 2010 года Сапковский рассказал, что вернулся к работе над книгами во вселенной «Ведьмака» . Новый роман из этой серии - «Сезон гроз » от издательства «SuperNowa» - был анонсирован в 2013 году .
- А кто из писателей повлиял на вас? Я имею в виду не только фантастов… - Я обожаю читать и читаю всё. Из авторов так называемого мейнстрима назвал бы польских исторических романистов Сенкевича , Голубева и Бунша. А еще - Хемингуэя, Чандлера , Булгакова и Умберто Эко . Из авторов научной фантастики... На первом месте Станислав Лем , затем Дик , Вэнс, Силверберг . Из авторов фэнтези нравятся Толкин , Ле Гуин , Эддингс , Желязны , опять-таки Джек Вэнс . |
Также отдельно написаны рассказы «Дорога без возврата » (польск. Droga, z której się nie wracą ) () и «Что-то кончается, что-то начинается » (польск. Coś się kończy, coś się zaczyna ) (), не имеющие прямого отношения к циклу о Ведьмаке, но действие которых разворачивается в той же вселенной.
Анджей Сапковский в Викицитатнике |
Сайты и страницы
|
Интервью
|
|
Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
09.06.2013 19:03 Eyzenhorne : Сапковский Анджей
Очеь сложно оценивать одного из самых любимых и одновременно отталкивающих авторов.Рассказы Меча и Желания яркие,горькие,живые-это несомненный шедевр,золотой фонд фэнтэзи.И усталость автора в саге о Цирилле,его антипатия к главной героине(больше нигде не встречал),надуманность многих ходов...дочитывал с трудом.И вдруг финальный рассказ-легкий,искрометный,просто веселый(хотя опять о Цири ровно)Конечно все книги цикла давно стоят на полках и в избранном в электронке,но обращаюсь к ним очень редко...
05.12.2013 08:23 Guest: Сапковский Анджей
Сага о Рейневане:
В первой книге ГГ клинический дурак на букву "м". В второй книге тоже самое плюс он становится еще и религиозным фанатиком. В заключительной книге серии он...
В общем морщась, дочитывая серию, я надеялся что автор его прикончит в конце - увы.
ГГ выпутывается из любых ситуаций, в кои бесконечно попадает по собственной глупости, за тупо счет везения. Но за глупость надо платить - и за его глупость платят его друзья и любимые. Хотя кроме смазливого личика других достоинств у ГГ нет.
31.05.2015 12:12 koba8888 : Сапковский Анджей
07.01.2018 15:55 fear_factory : Re: Сапковский Анджей
К сожалению, язык Сапковского мне не подошел совершенно (говорю про серию Ведьмака), на фоне многих авторов, что пишут в стиле фентези, он показался мне бедноватым и поверхностным. Думая, что со временем (в последующих книгах) он таки наберет обороты и оправдает отзывы выше, но этого не произошло. Книги действительно можно читать с любого места, связанного цельного сюжета практически нет. И вроде бы не детская серия (т.к. много мяса, насилия и пр.), но и на взрослый, вдумчивый уровень не дотягивает.
(«W leju po bombie», 1992)
Боевой пыл («Battle dust», 1994)
Maladie («Maladie», 1995)
Золотой полдень («Zlote popoludnie», 1997)
Случай в Мисчиф-Крик («Zdarzenie w Mischief Creek», 1999)
Spanienkreuz, 2007
Змея («Żmija», 2009) роман
Эссе и статьи
SF pod koniec stulecia, 1991
Wyznania konformisty, 1992
Вареник, или Нет золота в Серых Горах / Pirog, czyli nie ma zlota w gorach szarych [= Пируг, или Нет золота в Серых Горах], 1993
Amalgamat, 1994
Fast forward, czyli jak przestałem się przejmować i pokochałem Sonic, 1994
Кенсингтонский парк / Kensington Gardens, 1994
Kocia magia, 1994
На перевалах Bullshit Mountains / Na przeleczach Bullshit Mountains, 1994
Совет / Porada, 1994
В горах коровьих лепешек («W gorach bawolego gowna», 1994)
Утилизированная крыса («Szczur zutylizowany», 1994)
Мир короля Артура («Swiat krola Artura», 1995)
Ya hoi! Ya hoi! Ya harri hoi!, 1995
Daj, ać ja pobruszę, a ty przynieœ koncerz: epistemologiczny dodatek doporadnika dla piszących fantasy ,1996
Совет («Porada», 1997)
Меч, магия, экран («Miecz, magia, ekran», 1997)
Niezłomny jest Związek... 1996
Pleno Titulo. Продолжение рекомендаций для сочиняющих фэнтези (1996)
Sierżant Kiełbasa i kot Hamilton. Poradnika dla piszących fantasy ciąg dalszy, 1996
Stylizacja, frustracja, detronizacja, 1996
Ratujmy elfy, czyli Mordoru zakusom wrażym kres położym, 1997
Różowy pudel wiedźminem?, 1998
Dwójka i trzy zera, 1999
Złotooki potwór wyobraźni, 1999
Leksykon miłośnika fantasy, 2000
Бестиарий («Rękopis znaleziony w Smoczej Jaskini», 2000-2001)
Stwory światła, mroku, półmroku i ciemności, 2001
Urodzeni herbowi