Крымские татары не будут служить в российской армии. Нужна ли татарам русская армия

Чтобы лишить русских людей своей национальной идентичности большевики, как известно, создали новый этнополитический конструкт - «советский народ». Новая этнополитическая общность оказалась в итоге нежизнеспособной, но демонстрирующей недюжинные усилия к выживанию: согласно социологическим опросам, в 1986 г. лишь 15% русских осознавали себя как «русские» и еще 7% - не знали, как определиться, между тем как 78% считали себя советскими.

Спустя 16 лет всего лишь 16% русских считали себя «советскими, еще 28% - «россиянами» и уже 45% русских считали себя именно «русскими людьми». Положительный тренд налицо, но живучесть «совка», тем не менее, поразительна!

В отношении булгарского народа (именно таково на самом деле историческое название волжских «татар») подобный эксперимент начался еще во времена Российской империи. Поддержанный в ХIХ веке национал-предателями под руководством «главного татарского историографа» Марджани, он завершился в 1920 году созданием Татарской АССР.

«Советский национализм» как явление практически полностью умер после событий 1993 года уступив место национализму русскому в самых различных его вариациях (от имперского до этнического).

Чего не скажешь о «татарском национализме», который благодаря тому, что на протяжении полутора столетий имперская кличка «татары» усиленно инфильтровывалась в сознание булгарского народа, все еще живет, усиленно подпитываемый идеологам пантюркизма и панисламизма при поддержке соответствующих зарубежных сил.

ЗАПРЕЩЕННЫЙ НАРОД

Мало кто знает, что в Российской империи термином «татары» на самом деле обозначалась вовсе не конкретная этническая общность, а все тюрко-язычное мусульманское население империи.

Еще Карамзин Н.М. писал в 19 веке: «Ни один из нынешних народов татарских не именует себя татарами, но каждый называется особенным именем земли своей». («История государства Российского», СПб,1818,т.3, с.172). Были «татары» литовские, крымские, кавказские… Также термином «татары» обозначали так называемых «служилых татар» - ногайцев, касимовских «татар» и другие тюрко-язычные племена, которые еще со времён Ивана Грозного пошли на воинскую службу Московскому государству и позже составили значительную часть дворянского сословия.

А на Волге, как следует из статьи «Россия» Энциклопедического словаря Брокгауза и Евфрона, жили волжские булгары - потомки булгарских переселенцев из Великой Болгарии, отправившихся в зону Идель-Урал (Волго-уральский регион) после смерти создателя болгарского государства хана Кубрата и завоевания территории проживания булгар хазарами. Как свидетельствует академический труд «История Казани» (Казань,1988г.): «Сами жители Казани и ее края вплоть до Октябрьской революции не прекращали называть себя булгарами ».

И Февральская революция и позже Октябрьская были булгарским народом, как и остальными народами империи, в большинстве свое поддержаны. Выдвигаемые большевиками идеи социального равноправия и самоопределения народов были созвучны целям ведущей булгарской национально-освободительной организации «Совет Волжских Булгарских Мусульман» (называемой также по фамилии основателя и лидера «Ваисовским движением»). Лидер булгарского национального движения Сардар Ваисов был личным другом главы Совнаркома Ленина. Именно булгарские мусульмане установили Советскую власть на Волге и Урале. В благодарность за это и в память о погибшем в 1918 г. от рук «татаристских» провокаторов Сардаре Ваисове большевики разрешили украсить башню Суюмбики в Казанском Кремле полумесяцем. Но после смерти Ваисова, которому большевики доверяли всецело, «татаристам» во главе с Султан-Галиевым удалось убедить наркома по делам национальностей И.В. Сталина, что Ваисовское движение таит в себе угрозу для целостности РСФСР. В результате в 1923 году имя «булгары» было запрещено, лидеры Движения расстреляны, а рядовые участники репрессированы и сосланы в лагеря. Была образована Татарская автономия в составе РСФСР, а населению с тех пор стали выдавать паспорта с записями «татарин/татарка».

Обидный парадокс состоит в том, что булгарский народ обозвали именем захватчиков-агрессоров, тех, кто в XIII веке «мечом и огнем» прошелся по Волжской Булгарии, утопив ее в крови, разрушил её столицу Биляр и самый древний город булгарского народа - Булгар.

Разумеется, наиболее гнилая часть национальной интеллигенции была заинтересована в том, чтобы называться «татарами», считая, что, ведя свои корни от монгольских завоевателей и Золотой Орды, они тем самым автоматически станут полноправными владельцами наследия Чингисхана .

Один из этих «нац-интеллигентов», пролетарский писатель Г. Ибрагимов так и писал: «Мы не только тюрки, но и монголы. Мы люди; мы монголы; мы тюрки; мы татары. Наша зарождающаяся культура будет татарской культурой». В этих словах видна тупая злоба татаризма и игнорирование исторической истины в угоду своим маниакальным амбициям.

И в то же время бесспорное свидетельство того факта, что в начале ХХ века никакого «татарского» народа в природе не существовало. Его только зарождали искусственным способом, как в пробирке.

Но сам народ позорную имперскую кличку принимать не желал - слухи о желании образовать на булгарских землях «татарскую республику» вызывали негодование в душах людей. В итоге это негодование вылилось в широкомасштабное восстание против большевистской власти.

Восстание быстро набрало силу под лозунгом возрождения Булгарского государства и вскоре охватило Мензелинский, Уфимский, Белебеевский, Бирский, Чистопольский и Бугульминский уезды, а численность повстанцев достигла 40 тысяч человек. «Вилочное восстание» бушевало около двух месяцев, но в марте 1920 года было жестоко подавлено частями Красной Армии, не останавливавшимися даже перед орудийным обстрелом деревень.

Затем для окончательного усмирения и подавления воли булгар, советской властью был организован 1921 году жесточайший голод, жертвами которого, по разным оценкам, стало порядка нескольких сотен тысяч людей.

И вот, после насильственной реидентификации, булгарский народ стал стремительно сокращаться. Занимая по численности, в начале советского правления, четвертое место в СССР он, за 70 лет правления коммунистов, скатился на седьмое. Статистика переписей за 1979 и 1989 годы вообще не фиксирует даже количественного прироста - как было около семи миллионов, так и осталось. Хотя при существовавших тогда в СССР темпах рождаемости прирост населения должен был бы составить порядка двух миллионов человек. Куда делись дети, которые родились за это время в «татарских» семьях? Они ассимилировались, «уйдя» в другие народы (в большинстве своем, назвавшись русскими), по той же самой причине - не хотели называть себя имперской кличкой и считаться потомками азиатских завоевателей.

Впрочем, и те, кто остаются «татарами» испытывают на себе угнетающее воздействие навязанной царизмом и большевиками позорной имперской клички. Согласно исследованиями директора Казанского психологического центра Р.Гарифуллина: «Комплексом неполноценности (или заниженной самооценкой) страдают 89% русскоязычных татар и 19%, говорящих на родном языке (в общем, горожане лидируют по сравнению с сельчанами). 74% татар, прошедших службу в армии, испытали на себе унизительные оскорбления, а 20% из них скрывали свою национальность. Несмотря на то, что в республике приняты национальные программы, 29% татарских детей стесняются говорить на родном языке. 91% татар, желающих переименоваться в булгар, имеют этот комплекс. 41% школьников стесняются темы о монголо-татарском нашествии» (газета «Казанские ведомости» , 20.03.98).

«ТАТАРЫ»: ЩIРЫЕ И СВIДОМЫЕ

«Татаристы» говорят, что национальное развитие народа невозможно без получения государственного суверенитета и национальной независимости, что только «самостийный татарстан» будет гарантом сохранения национального языка и национальной культуры.

Вся ошибочность данной концепции очевидна, если учесть, что не менее 80% (а с учетом записавшихся «русскими» булгар и того больше) членов нации проживает за пределами Татарстана и плотно интегрировано в русское общество. Не говоря о том, что без выхода к морю, окруженный со всех сторон бывшей «метрополией», независимый Татарстан обречен на экономический коллапс и структурную дезорганизацию. К тому же игнорируется главный факт этнополитической реальности - национальное развитие возможно только при сильном национальном духе, а последний не может появиться, если народ пичкают фальсифицированной историей и именуют позорной кличкой.

Нынешние «татары» (те, кто спокойно мирится или даже гордиться этой имперской кличкой) не брутальные чеченцы - национальные чувства у них в слабом, полузачаточном состоянии и готовности к национально-государственной самостоятельности они в общей массе явно не демонстрируют.

Впрочем, чтобы понять всю полноту позиции «татаристов» в текущих политических раскладах, достаточно прочитать хотя бы вот эту цитату:

«Татарские ученые должны высказать свое компетентное мнение в отношении татарской истории. Так как идет процесс «раздачи» наших исторических земель, простирающихся от Кавказа до Татарского пролива, индоиранцам, славянам и прочим народностям, никогда не проживавшим на этих территориях. А татарские ученые молчат! А ведь пришло время открыто заявить всему миру, что Евразия - это древняя Татария, что во главе тюркских каганатов стояли татарские вожди, что Чингисхан был татарином, а не монголом, а Золотая Орда - татарским государством! Любой другой народ, имеющий такую великую историю, как татары, кричал бы об этом на весь мир. А мы, татары, до сих пор не можем во всеуслышание заявить о своих правах на историю. Только постоянно напоминая народу о его великом прошлом, исторических корнях, можно пробудить в нем национальное самосознание и поднять на борьбу за независимость. Эта работа ложится в первую очередь на плечи татарских ученых». («Татарские ученые и нация», «Звезда Поволжья» №48, 2007 год.)

В процитированных строках уважаемой женщиной-ученым Байрамовой была изложена вся квинтэссенция «татарского национализма», вся его глубинная, «щiрая и свiдомая» сущность. Гордо называя себя «татарами» эти деятели сознательно идентифицируют себя в качестве потомков тех, кто «огнем и мечом» прошел по русской земле, неся разрушение и смерть русскому народу. А ведь для русских «татаро-монгольское иго» и борьба с ним значат гораздо больше, чем просто факт истории. Поэтому, объявляя булгар «татарами», прямыми потомками ордынских завоевателей, «татаристы» делают русский и булгарский народ врагами, сознательно разжигая межнациональную рознь.

Неудивительно, что подавляющее большинство булгар («татар») не поддерживают подобные «свiдомые» националистические устремления.

Даже в эпоху Перестройки и бурных 90-х национальное движение в Татарстане выступало не под этнонационационалистическими, а под экологическими и социально-экономическими лозунгами, мало отличимыми от лозунгов «народных фронтов» в других регионах России. Местной спецификой выступала тут только языковая и культурная проблематика - «татарское» национальные движения пытались реанимировать этническую культуру путем восстановления ее лингвистического инструмента. «Национального вопроса» как такового не существовало, в декабре 1991 г. лишь 5% жителей Татарстана считали, что межэтнические отношения - главная проблема республики (так гласит исследование «Общественное мнение в 1991 году» Центра социологических исследований при ВС Татарстана. Казань, 1992, с. 13.)

Весь «татарский национализм» того периода концентрировался в основном в «колыбели» так и не свершившейся «татарской национальной революции» - городе Набережные Челны, основой населения которого были агрессивные переселенцы из сельской местности, и был представлен кучкой горлопанов-маргиналов из Татарского общественного центра (ТОЦ) во главе сначала с Зиннуром Аглиуллиным, потом Дамиром Шайхразиевым и братьями Кашаповыми, которыми татарстанская этнономенклатура сумела ловко напугать Кремль, поставив альтернативу: либо Москва поддерживает клику Шаймиева, предоставив ей максимальные преференции и самостоятельность в составе федерации, либо власть в республике возьмут «эти» и тогда «вторая Чечня» не за горами.

Москва испугалась (или сделала вид, что испугалась) и Шаймиев, как полноправный, хоть и вассальный бай, прочно окопался в республике.

Использовав в начале своего президентского пути немногочисленных, но шумных «татаристских» радикальных националистов как жупел для федерального центра, хитрый номенклатурный лис Шаймиев все же не забывал и потом время от времени попугивать Кремль «призраком сепаратизма», якобы обусловленном дремлющим в булгарском («татарском») народе подспудном желании свободы от России и русских и суверенного национального государства.

Для Шаймиева «игра в суверенитет» всегда была лишь тактическим приемом с целью увековечивания существующей в республике еще с советских времен системы власти этнономенклатуры.

На самом деле булгары («татары») всегда считали Россию своим родным государством и даже присоединение Казани не являлось завоеванием в полном смысле этого слова, как не являлось собственно завоеванием и покорение Москвой Новгородской республики. Это было пусть и насильственное, но присоединение, пусть и аукнувшееся насильственной христианизацией и разорением булгарских сел и городов. Без участия самих булгар Казанское царство никогда бы не стала частью России! Поэтому вопли «щiрых и свiдомых» «татаристов» о «трагически потерянной в 1552 году независимости» выглядят крайне смешно, если вспомнить тот факт, что все руководители «казанского похода» были Иваном Грозным казнены, а булгарский бек Саин-Булат был в 1575 году объявлен временным правителем России («Великим князем всея Руси»).

Можем ли мы представить, скажем, какого-нибудь шотландского дворянина возглавляющего Британию (пусть и с приставкой «и.о».) спустя пару десятилетий после покорения Шотландии англичанами? Вряд ли.

Крупнейший булгарский идеолог и поэт XIX в. Гали Чокрый Булгари писал, выражая заветные чувства своего народа: «Седьмая часть света, которая называется Россией - это Булгария…» Гали Чокрыя мы называем «булгарским Державиным», хотя и сам Державин - далёкий потомок храброго булгарского бека Багрима. Современник Гали Чокрыя - Лев Николаевич Толстой - восхищался булгарским народом, а лидера волжских болгар Сардара Гайнана Ваисова называл своим дорогим братом и лично встретился с ним в Ясной Поляне…

ТРИ ПУТИ НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ

На сегодняшний момент, когда режим Шаймиева (особенно после вынужденной отставки главного «татаристского» идеолога ) становится все более шатким, а на пост нового президента активно «сватают» булгара-кряшена Рашида Нургалиева перед булгарским («татарским») народом, как в самом Татарстане, так и зонах компактного проживания булгар («татар») по всей России все более активно вырисовывается новая этнополитическая конфигурация, которая в зависимости от конкретики выбора «магистральной линии» определит дальнейшую судьбу нации.

Сейчас у национального движения волжско-булгарского («татарской») народа три идеологические альтернативы:

Первая. Пантюркизм + панисламизм

Данный националистический проект очень широко распространен в «татаристской» среде.

Основой такого национализма служит языковое родство и общая религиозная база с большинством тюрко-язычных народов. Источником финансирования и идеологической подпитки тут выступает Турция - признанный лидер пантюркистского движения и «троянский конь» глобализации американского типа в исламском мире.

К преимуществам такой концепции относятся: достаточная детальная проработка идеологии, очевидность ценностей, хорошая материальная база, налаженные при помощи турецких спецслужб каналы транспортировки денег и литературы.

Минусы этой версии «татаристского» национализма: неочевидность положительного образа пантюркизма и панисламизма у значительной части булгар («татар»). Это обстоятельство имеет на самом деле очень глубокое основание, скрывающееся в глубинных генетических пластах национального духа. Дело в том, что ментальность тюрок-огузов, являющихся основой турецкого этноса, и ментальность волжских булгар («татар») значительно отличаются. Более того, отличие по духу между тюрками-огузами и казанскими булгарами («татарами») больше, чем между русскими и булгарами («татарами»). И это духовное родство, ощущаемое бессознательно, способно перевесить даже языковое и религиозное родство турок и булгар («татар»).

Вторая. Булгарский национализм ревизионистского типа

Основой такого национализма является возрождение культуры и национальной идентичности волжских булгар.

К преимуществам такой концепции относятся: реальная историческая основа государственности и высокая национальная и расовая уникальность (избранность) волжских булгар, прародина которых находится на Алтае. Алтайские тюрки, на которых даже внешне похожи многие волжские булгары («татары»), были выраженными европеоидами с загадочным прошлым (как народ салаши в Индии). Народ с такой самобытной и древней культурой стремится к последовательной и высокой самоидентификации. И эта идентификация только не в первую очередь может быть религиозной. Именно это обстоятельство очень важно в постиндустриальную информационную эпоху, т.к. будет иметь большую перспективу, в то время как религиозная мотивация, несмотря на кажущуюся очевидность, будет все больше терять свое значение. Это обстоятельство, если оно будет учтено, может перевесить все достоинства первого пути.

К недостаткам этой концепции относятся: отсутствие реальной экономической базы и последовательное дистанцирование от прочих тюрок по принципу «особой судьбы», что снижает идеологическую поддержку со стороны значимых политических игроков.

Третья. «Ичкерийский вариант».

Модель поведения, основывающаяся на объединении для борьбы - но не столько за идею национального возрождения, сколько против врага, препятствующего ему, которым является Россия, лишившая «татарский» (булгарский) народ государственного суверенитета и национальной самостоятельности при взятии Казани и ликвидации Булгарского царства Иваном Грозным.

Это наиболее «злокачественное» проявление национализма, способное использовать даже идею демократии и свободы под маской национальной самоидентификации. Развитие ситуации по этому сценарию неизбежно приведет к силовому противостоянию к федеральным центром по «чеченскому варианту» и многочисленным человеческим жертвам.

СОЛИДАРНОСТЬ РУССКИХ НАРОДОВ

Болезнь «татаризма» вот уже почти на протяжении второго столетия истощает душу и тело булгарского народа, грозя ему полным исчезновением из-за ассимиляции.

А ведь ещё в 1903 г. выдающийся писатель Гаяз Исхаки написал первую в булгарской литературе фантастическую повесть - «Ике йоз елдансонг инкыраз» («Смерть через двести лет»). В этой книге предсказывается, что страшная болезнь «татаризм», которой булгарский народ заразился во второй половине XIX века, приведёт его к полному исчезновению через двести лет. Тогда Гаяз Исхаки чутко уловил тенденцию, правда, ошибся в сроках.

Мы видим, что процесс пошёл гораздо быстрее и может завершиться гибелью народа раньше, чем через два века. Нет, люди никуда не денутся, просто будут называть себя русскими. Будучи по духу русскими людьми этнически они останутся все теми же булгарами («татарами») и от этих полутатар-полурусских не станет сильнее и русский этнос. Никто не становится сильнее от включения слабой крови.

Это проблема не только булгарского, но и русского этноса. И решать ее надо совместными усилиями. Путь решения этой проблемы есть!

Как «советский народ» практически исчез после распада Советского Союза, так и «татарский» имеет все шансы исчезнуть в скором времени после того, как неуместное национально-территориальное образование «татарстан» будет переименовано в «Идель-Урал край», а волжским булгарам будет возвращено их историческое имя вместо уничижительной имперско-совковой клички.

Ведь в случае принятия этнонима «булгары» за очень короткое время, возможно, в течение жизни одного поколения, будут разрушены многие ложные стереотипы восприятия волжско-уральского этноса русскими и самими булгарами.

Естественно, что одними только переименованиями проблему полностью не решить, надо будет сделать еще массу других дел: переписать учебники истории, внести изменения во все официальные документы, провести широкую разъяснительную работу в массах, вложить крупные инвестиции в проекты по возрождения булгарской истории и культуры. Рассказать людям правду. Только так можно будет преодолеть возможный раскол русского общества.

Давно подмечено, еще Гумилевым, что все этнические общности, контактирующие с русским этническим большинством делятся на две категории - это русские народы, комплиментарные этническому большинству и имеющие общую с ним историю, язык общения и культурные ценности и нерусские народы, не уважающие русскую культуру и обычаи и глядящие на русских как на источник обогащения.

Так вот, исторически булгары - это русский народ, так же как русским народом являются казаки, марийцы, украинцы, белорусы, чалдоны и прочие этнические общности России.

«Татаристы», со времен «султангалиеевщины» много времени и сил потратили на то, чтобы превратить булгар в нерусский народ, но этом им так и не удалось. Сепаратистские стремления к «национальной независимости» - это для них последний шанс хоть как-то изменить крайне невыгодное для них положение вещей.

Поэтому долг всех русских людей, всех русских народов России - это помочь волжским булгарам вернуть их исторической имя, не дать «татаристам» возможности расколоть страну и разжечь межнациональную вражду.

Нынешние глобалистские тенденции направлены на унифицикацию, «размывание» этнического самосознания и самоощущения европейских народов, когда и русские не совсем русские, и булгары не очень булгары - эдакое «российское население вообще».

Противопоставить этому можно только солидарность русских народов, развитие русской цивилизации, русского мiра, когда булгары, марийцы, чалдоны, да те же буряты с якутами не будут осознаваться русскими в общей массе как нечто отдельное, чуждое (не родное, не близкое).

Русская цивилизация должна быть шире «советского» шаблона, только тогда появится возможность осознать родство и культурную общность с булгарами без насильственной ассимиляции и, со стороны булгар, без боязни «обрусения».

Задача ключевых игроков русского национального движения - понять этот неоспоримый факт, чтобы избежать «узкоэтнических» соблазнов в стратегической ретроспективе.

Известно, что рекрутская система комплектования армии появилась в России при Петре I в 1699 году. С 1722 года царским указом она была распространена на татар, хотя фактически пополнять татарами новую русскую армию стали значительно раньше.

В 1737 году вышел именной императорский указ о комплектовании военно-морского флота наполовину иноверцами, наполовину жившими у моря русскими – жителями Архангелогородской губернии. По этому же указу инородцами комплектовались пехотные полки, находившиеся в Остзейском крае (современная Прибалтика).

В 1738 году на флот из Казанской, Симбирской, Астраханской, Сибирской губерний и Уфимской провинции был направлен 2761 рекрут.

«Генеральное учреждение о сборе в государстве рекрут…» от 1766 года еще раз подтвердило этот принцип комплектования.

Служба в армии и на флоте в то время даже среди русских крестьян считалась необычайно тяжелой. Это был совершенно другой мир, о котором крестьянский сын ничего не знал. Даже одежда кардинально отличалась от той, которую носили крестьяне.

Вот как описывал солдатскую одежду XVIII в. генерал-фельдмаршал князь Потемкин: «Словом, одежда войск наших и аммуниция такова, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдатов, тем паче, что он, взят будучи из крестьян в 30 почти лет возраста, узнает узкие сапоги, множество подвязок, тесное нижнее платье и пропасть вещей, век сокращающих…».

Сюда следует добавить и жестокое обращение офицеров (прежде всего, иностранцев, которых немало было в русской армии) с «нижними чинами».

«Вот тебе три мужика, сделай из них одного солдата», «Двоих забей, но одного выучи» - такими «педагогическими» наставлениями зачастую руководствовались офицеры при обучении солдат и матросов. А если учесть, что призываемые на службу инородцы практически не знали русского языка…

«…Молодой солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства - и настоящего, и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным словом: - З-заколу! - Да постой... да дурак ты... - уговаривал его унтер-офицер Бобылев. Ведь я кто? Я же твой караульный начальник, стало быть... - Заколу! - кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто к нему приближался. Вокруг него собралась кучка солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье…» (А.Куприн. «Поединок»).

Служба на флоте была, пожалуй, самой тяжелой.

Корабли того времени с точки зрения современного человека были совершенно не пригодны для жизни.

Начать с того, что места на кораблях было просто мало: в среднем на одного матроса приходилось около одного метра жилой площади. Однообразный рацион и отсутствие витаминов способствовали возникновению цинги, которая в дальних плаваниях буквально выкашивала экипажи. Работа с парусами выполнялись исключительно вручную. На больших кораблях могло быть до 250 ручных талей – тросов, которыми поднимали реи и паруса. Их нельзя было путать во избежание поломок и аварий.

Уставы первоначально не предусматривали возможности отправления религиозных обрядов иноверцами. В «Своде военных постановлений» 1839 года (Собрание всех законов, регулировавших жизнь вооруженных сил с 1716 года) лишь вскользь упоминаются иноверцы, которые «присягают по своим обрядам». Уставом Внутренней службы полковому священнику лишь было предписано: «… с солдатами иностранных вероисповеданий отнюдь не вступать ни в какие прения о вере», однако с 1838 года Именными Указами императора для «исполнения духовных треб между нижними чинами магометанского закона» в разные города Российской империи назначались официальные муллы. Такие муллы были в Симбирске, Казани, Уфе, Анапе, Отдельном Оренбургском корпусе, Финляндии, Отдельном Кавказском корпусе, в округах военного поселения, «при штабе войск в Царстве Польском» в Варшаве (с 1865 года).

Позднее в «Своде…» появилась статья о том, что «иноверцы…исполняют религиозные обязанности в церквях своего вероисповедания», а в 1869 году - особая форма присяги для «магометан». Тем не менее, еще в конце XVIII века – в годы правления Павла I солдатам-мусульманам петербургского гарнизона по инициативе муллы Юсупова было позволено собираться на богослужения в Таврическом дворце. Кроме того, командиры частей, где служили мусульмане, не препятствовали выбирать внештатных мулл из числа военнослужащих.

В 1845 году Именным Указом императора в военных портах «для исправления духовных треб по обряду магометанской веры» учреждались должности имамов, а Кронштадтском и Севастопольском портах - имама и его помощника.

В 1846 году были узаконены должности имамов, избираемых из числа нижних чинов в Гвардейском корпусе. Срок службы таких имамов должен был быть равен «со сроком службы сих чинов».

В 1849 году Именным указом было разрешено нижних чинов, претендующих на должность внештатных мулл в воинских частях, «экзаменовать в познаниях веры во всякое время, когда в местах расположения войск будут находиться магометанские Муллы».

С 1857 года таких нижних чинов стали отправлять для сдачи экзаменов в Оренбургское Магометанское Духовное собрание.

С 1860 года муллы появились при военных госпиталях.

Избираемые в муллы нижние чины носили солдатскую форму, им не разрешено было иметь бороды. По истечению срока службы они могли подобно другим военнослужащим, выйти в отставку.

В среде российских офицеров отношение к татарам-мусульманам было неоднозначным.

Так, исповедание ислама рассматривалось многими из них как недостаток.

«Контингент этот, подчиняя свою жизнь, деятельность и направление своим невежественно фанатическим убеждениям с поступлением в ряды христианствующей армии очутится в весьма странном положении: или он должен будет на все время своей службы отречься от своей обрядности и сделаться по наружности индифферентным мухаммеданином, или ему придется ко вреду службы пользоваться особыми льготами… », - писал полковник Генерального штаба, Действительный член Императорского Русского Географического общества А.Ф. Риттихъ в своей книге «Племенной состав контингентов русской армии». Далее по тексту, посвященному татарам, господин полковник вообще показывает себя как примитивный шовинист: «К особенностям татар следует отнести им присвоенный запах пота и от испарений, происходящий, как полагают, от употребления конского мяса. По одному этому можно, определить какой участок представлен к набору [рекрутскому], русский или татарский».

Опровергая столь несправедливую оценку некоторыми высокопоставленными офицерами солдат и матросов-татар можно привести несколько примеров их исключительной воинской доблести.

Например, в списках 91 Георгиевского кавалера Гвардейского морского экипажа «за французскую кампанию 1812-1814 годов» значится матрос-татарин Муртаза Мурдалеев. Стоит отметить, что в то время существовала одна степень награждения нижних чинов Георгиевским крестом, и эта награда являлась единственной для них в то время. Учитывая, что штатная численность экипажа составляла 518 человек, и она, как минимум, два раза обновлялась за время кампании, становится ясно, что Мурдалеев был одним из лучших матросов экипажа.

Кроме того, как и все русские гвардейцы - участники битвы при Кульме, он получил от прусского короля Железный крест.

Храбро действовали матросы-татары при отражении англо-французского десанта во время обороны города Петропавловск-на Камчатке во время Крымской войны в 1854 году. Вот выдержка из донесения по итогам боя, составленного руководителем обороны города адмиралом Завойко: «Матрос 1 степени Халит Саитов, отбиваясь от наскочившей на него толпы английских солдат, троих положил на месте. Матрос Бикней Диндубаев, будучи ранен пулею, продолжал сражаться…Унтер-офицер Абубакиров, имея четыре раны, хотя и легкие, но также из которых кровь лилась ручьями; я его сам перевязал, а он отправился снова в дело…». Абубакиров за свой подвиг был награжден Георгиевским крестом в числе других 16 нижних чинов.

Наконец, в самое элитное подразделение уже даже не армии, а гвардии – роту Дворцовых Гренадер при ее формировании в 1827 году был зачислен Рахмет Каримов – заслуженный ветеран Семеновского гвардейского полка, награжденный Георгиевским крестом за участие в войнах с Наполеоном и знаком отличия ордена св. Анны за 20-летнюю беспорочную службу. Стоит отметить, что в роте было всего 120 нижних чинов, и сама рота комплектовалась из самых заслуженных солдат гвардейских полков по личному выбору их командиров.

…Отслужив положенные 25 лет, возвращались татары-ветераны русской армии в родные деревни. Возвращалось их намного меньше, чем уходило – только треть всех призванных рекрутов доживала до конца срока службы. Это были уже пожилые люди, чья молодость прошла в служении Отечеству…

Солдат отставной я, не что иное,
Не унтер, а просто солдат отставной я!
В солдатчине молодость вся и осталась,
До дома со мной добрела только старость.
Всю жизнь в аккурат прослужил до отказа,
Исправный – наказан я не был ни разу.
Награда? В награду рука генерала
Меня, старика, по плечу потрепала.

Ильдар Мухамеджанов

Что Вы думаете об этом?

Оставьте свой комментарий.

Отслуживший в армии Азат Хуснутдинов говорит, что дедовщина там так и не искоренена. А еще, по его словам, досыта наесться в армии почти никогда не удаётся, мусульманам приходится употреблять свинину, с родителями связаться получается только тайком. В то же время представитель Татвоенкомата Дмитрий Гурылев уверяет, что всё хорошо.

Военный комиссар Татарстана Сергей Погодин заявил, что этой весной из республики на военную службу будет призвано как минимум 4 тысячи парней. По его словам, муниципальные образования Татарстана наладили связь с 46 военными частями – в 2017 году 1500 призывников будут проходить службу именно в этих частях.

Пресс-конференция с руководством комиссариата, организованная 31 марта ИА "Татар-информ", больше была похожа на агитацию молодежи пойти служить в армию. Кроме всего прочего, было сказано, что те, кто отслужил, могут претендовать на льготное поступление в высшие учебные заведения.

Военный комиссариат заявил, что этой весной начнет свою работу федеральный проект "Позвони маме". Призывники будут обеспечены банковскими карточками, куда каждый месяц будет перечисляться 2000 рублей (сироты будут получать по 3000 рублей).

Уже на протяжении около 10 лет Татарстан обеспечивает своих призывников сотовыми телефонами, чтобы парни могли держать связь с родителями. Представители республики регулярно посещают военные части, где проходят службу ребята из Татарстана.

Как на самом деле обстоят дела в сегодняшней российской армии? Есть ли возможность общаться с родителями? Исчезла ли дедовщина? Предоставляется ли мусульманам альтернативная вместо свинины еда?

Азат Хуснутдинов

В поисках ответов на эти вопросы радио Азатлык поговорило с Азатом Хуснутдиновым , который вернулся из армии 16 декабря прошлого года. Сейчас он заочно учится на юридическом отделении Казанского исследовательского технического университета.

Азат родом из Рыбнослободского района Татарстана. Учебку прошел в Тольятти, служил в военной части №5561, что в Нижнекамске. По его словам, ему повезло, что он остался служить в республике, но сложности всё же были.

– Как бы ты описал отношение к призывникам, которые только что прибыли на службу?

– Поначалу я не понимал до конца, куда я всё-таки попал. Постепенно начал скучать по дому, родителям, по старшей сестре. Немного послужив, обзаведясь друзьями, познакомившись с офицерами, стал привыкать. В самом начале очень грустно – скучаешь по дому. Но родителям я об этом не говорил – уверял, что всё отлично. Наверное, самое сложное в прохождении службы – это тоска по дому.

В учебке отношение было хорошее. Никто не унижал. Ребята, поступившие на службу до нас, помогали, относились к нам нормально.

– Это в Тольятти. А в Нижнекамске?

– Там большинство призывников было из Татарстана, многие – татары. Сразу же подружились. Не обижали.

– Вокруг военной службы возникают разные новости, в том числе, говорят и о дедовщине. Якобы у новичков, у тех, кто помягче, требуют денег. Время от времени среди призывников случаются самоубийства, приходят новости о гибели солдат. Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Нельзя сказать, что дедовщины нет. Многое зависит от тебя самого, от того, как ты себя проявишь. Нельзя чересчур хвалиться, но и бояться тоже нельзя. Как себя поставишь, так твой год и пройдёт. С первого взгляда понятно, что человек собой представляет. Если держишь себя достойно, с тобой многие стремятся подружиться.

– А каково отношение к тем парням, которые ведут себя мягко?

– По-разному. И полы заставляют мыть, и другое... Были случаи, когда мы из жалости защищали таких. Нельзя сказать, что всё хорошо. Среди тех, кто начал служить до нас, были и те, кто держал себя дерзко, и те, кто вёл себя нормально. Всё зависит от конкретного человека. Мы с сослуживцами друг друга в обиду не давали.

Азат Хуснутдинов (справа)

– Офицеры в курсе о взаимоотношениях между солдатами?

– Да. С этим всё строго. Постоянно всё проверяют.

– Как с едой?

– В Тольятти досыта не наедался. Там нас кормили три раза в день. В 8 утра – завтрак, в 14:00 – обед, в 20:00 – ужин. Между завтраком и обедом особенно хотелось кушать, но приходилось терпеть.

Когда приехали из Тольятти в Нижнекамск, выходили на дежурство в город – там тайком покупали в магазинах еду и наедались.

– Чем кормят?

– По утрам, в основном, каша. На обед – два блюда, на ужин – картошка, но чаще давали капусту. Мяса почти не видели. Если попадётся два маленьких кусочка – хорошо. В Нижнекамске кормили невкусно. Не знаю как другим – мне не нравилось.

– Наверняка среди сослуживцев были и практикующие мусульмане. Что за мясо дают?

– Бывает, что и свинину дают, но в основном, говядину. Повар уверял, что говядина.

В Тольятти были парни из Дагестана, они читали намаз. Наши татары из Татарстана тоже все мусульмане, но они намаз не читали. Молящиеся спрашивали разрешения у командира, он не возражал. В основном, намазы читали по утрам и вечерам. Они кушали только говядину, к сосискам не притрагивались. В Нижнекамске тоже были призывники с Кавказа, из Дагестана, но я не видел, чтобы они читали намаз.

– Как складывались отношения между представителями разных национальностей?

– Какого-то деления не было, у нас всё было хорошо. В Нижнекамске в нашем батальоне было всего 100 солдат. Все дружили.

– Говоришь, что еду покупали в магазине. А деньги откуда?

– У всех призывников есть банковские карточки. Родители помогали, постоянно переводили на карту деньги.

– Сколько приходилось тратить в месяц?

– В город выходили четыре раза в неделю, каждый раз еду покупали рублей на 200. В основном, брали выпечку: шаурму, треугольники. Иногда тайком проносили это в военную часть и кушали там. Если узнавали – еду отнимали.

– Как держали связь с родителями и родственниками?

– Телефон приходилось прятать. Разговаривать с родственниками не разрешалось. Но тайком позвонить и поговорить с родными всё же возможно. Спустя три-четыре месяца с родителями говорил почти каждый день. Я и в свою деревню три-четыре раза смог съездить. С офицерами был в хороших отношениях – отпускали.

– Считаешь ли ты, что тебе повезло, что ты проходил службу в Татарстане?

– Служба – она везде служба. Одна и та же армия. Конечно, я рад тому, что остался в Татарстане. Сначала хотел, чтобы отправили далеко, но затем понял, как хорошо, что служил недалеко от дома.

– Как ты относишься к тому, чтобы татарстанские парни служили только в Татарстане?

– Армия везде армия. Будь то Татарстан или Дальний Восток – те же казармы, офицеры, тот же устав. Мне кажется, разницы нет.

"ГОЛОДНЫХ СОЛДАТ НЕТ"

Дмитрий Гурылев

​Начальник отдела подготовки и призыва граждан на военную службу Военного комиссариата Татарстана Дмитрий Гурылев , комментируя вопрос о голодных солдатах, заявил следующее: "Не говорите ерунды. Мы живем в XXI веке. Голодных солдат нет".

В интервью радио Азатлык Гурылёв заявил, что проблема свинины в российской армии полностью решена: "Сейчас в армии питание организовано по принципу шведского стола. На выбор предлагается, как минимум, два блюда. Если есть свинина, значит, наряду с ней можно выбрать либо курицу, либо говядину. Возможность выбора есть во многих военных частях. Считаю, что это выдуманная проблема".

Гурылев считает, что в тех частях, с которыми сотрудничают муниципальные районы Татарстана, проблем вообще нет.

"Если возникают какие-либо вопросы, представители органов власти тут же туда едут и выясняют причины. В последние два-три года о проблемах вообще ничего не слышно. Я даже не помню, когда в последний раз отправлялся что-то выяснять. Сейчас срок службы сократили до одного года. Ответственность командиров возросла. Внеуставных отношений нет", – заявил Гурылев, отвечая на вопрос о дедовщине.

2,5 тысячи татарстанских парней, которые пойдут служить в результате нынешнего весеннего призыва, службу будут проходить в военных частях, с которыми сотрудничают районы и города Татарстана.

Между тем, в российской армии продолжают гибнуть призывники.

• 12 марта 2017 года в селе Бикбай Октябрьского района Пермского края был похоронен проходивший военную службу Денис Хамидуллин . По словам родных, у Дениса вымогали деньги, и поэтому он совершил самоубийство. По другой версии он был убит. Ведётся следствие.
• Ильнар Закиров также был призван из Пермского края. Во время прохождения службы в Хабаровском крае он покончил с собой.
• О смерти Руслана Айдарханова из села Арслан Челябинской области стало известно 3 сентября 2011 года. Он служил в гарнизоне Елань Свердловской области. Родственники не верят официальной версии о том, что он повесился – на теле погибшего были многочисленные раны.
• В 2010 году во время службы погиб призывник из Татарстана Ильшат Усманов .
• На военную службу этой весной хотят рекрутировать минимум 4 тыс. татарстанцев.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram и первыми узнавайте главные новости.​

Combat

В российской армии процветает этническая дедовщина (кошмарные подробности)

В России продолжается военный призыв. Это первый призыв, для
которого снята проблема альтернативной службы: закон об АГС вступил
в силу. Между тем все больше военных аналитиков сходятся во мнении,
что в ближайшем будущем проблемой номер один для российской армии
может стать этническая дедовщина. Все больше инцидентов в воинских
частях имеют под собой национальную окраску.

Военнослужащие-земляки, объединяясь в сплоченные национальные
группы, выстраивают в воинских частях параллельную силовую
вертикаль, насаждая собственные правила и понятия. В основном речь
идет о военнослужащих, призванных из республик Северного Кавказа.
Проблема развивается по нарастающей и причиной тому -
демографические процессы и особенности воспитания нового поколения,
пишет сегодня издание ГАЗЕТА.

Уже сегодня двухмиллионный Дагестан поставляет в Вооруженные силы
почти столько же призывников, сколько 12-миллионная Москва.
Очередной побег на почве этнодедовщины случился недавно в Самаре. Из
воинской части внутренних войск № 5599, расположенной в самом центре
Самары, в двух шагах от берега Волги, между городским парком и
пивзаводом «Жигули», сбежали двое военнослужащих.

В тот же день они дали пресс-конференцию, на которой заявили, что
однополчане их не только били и унижали, но и заставляли совершать
преступления против жителей Самары. Военная прокуратура возбудила
уголовное дело по 4 статьям. Арестован рядовой, призванный из
Дагестана, Арслан Даудов. Спецкор ГАЗЕТЫ попытался на месте
исследовать особенности нового для российской армии явления.

"Русские, по их словам, свиньи и собаки"

«1. Шеф прав. 2. Шеф всегда прав, 3. Шеф не спит - он отдыхает, 4.
Шеф не ест - он укрепляет свои силы, 5. Шеф не пьет - он
дегустирует, 6. Шеф не флиртует с секретаршей - он поднимает ей
настроение; 7. Если шеф не прав - см. пункт 2».

Шеф - это Олег Киттер. Кроме плаката «Регламент шефа» в его приемной
советские и царские флаги, запрещенная законом об экстремизме
литература и собственный портрет в спасательном круге вместо рамки.
Киттер - русский националист и этого не скрывает. «Я националист», -
произносит он так же, как другие говорят: «Я водитель троллейбуса»
или «Я ветеринар». К приемной националиста примыкает его оружейный
магазин, охранное агентство и правозащитный центр, защищающий права
только русских.

В прошлом у Киттера - погоны капитана милиции, неудачная попытка
избраться в мэры Самары и два уголовных дела за разжигание
межнациональной розни. Первое закончилось оправдательным приговором,
второе еще тянется, но на всякий случай газета Киттера
«Алекс-информ» теперь выходит со сноской-отмазкой на первой полосе:
«Под жидами следует понимать международную прослойку людей, живущих
за счет труда и способностей других».

Побег из воинской части № 5599 внутренних войск МВД России рядового
Станислава Андреева (русского) и младшего сержанта Азамата Алгазиева
(казаха) - это первый случай в истории российской армии, когда,
спасаясь от неуставных отношений, беглецы обращались за помощью не в
Военную прокуратуру и не в Комитет солдатских матерей, а к махровому
националисту.

"Слово «националист» сильно извращено, - пожаловался Киттер. -
Национализм - это просто следующая ступень родства после семьи, он
не может разжигать никакой розни, если только не оскорблять этого
родства. А настоящим разжигателем национальной вражды как раз
является интернационализм. Потому что именно принудительное
выравнивание неравного приводит к недовольству национального
большинства и развращению национального меньшинства".

"В борьбе животного и зверя всегда побеждает зверь. Чтобы победить
зверя, нужно самому быть зверем. Чтобы плести паутину влияния, нужно
быть пауком. Русские не умеют быть пауками. Русские умеют быть
зверями, но их заставляют - те, кто плетет паутину - быть
животными".

"Это называется джамаат"

Рядовой Андреев и сержант Алгазиев после побега из воинской части
сначала содержались в полку МЧС, потом их перевели в часть при
областной Военной прокуратуре. Обоих Киттер опознал возле КПП.
Станиславу Андрееву 22 года. До армии он выучился на сварщика, потом
закончил юридический колледж и факультет уголовного права в
Тольяттинском университете. Поэтому говорить умеет.

"В полк меня привезли 25 декабря 2002 года. Уже на КМБ (курсе
молодого бойца. - ред.) из 90 человек было 45 дагестанцев и ингушей.
Те, что городские и с высшим образованием, еще более или менее. А
которые с гор и сразу после школы - вот эти и были вовлечены в эту
систему. После КМБ в нашей роте их человек 10-15 их было - аварцы,
даргинцы, ингуши, кумыки, но держались все вместе. Это у них
называлось джамаат - община по-нашему. Вместе молились в каптерке,
вместе решали проблемы, вместе бизнес наладили".

"Сначала вроде как по-дружески, - объясняет Андреев значение слова
"бизнес", - мол, ты местный, помоги, на курево денег нет. Принеси 50
рублей, я тебе потом отдам. Раз 50 рублей, два 50 рублей, потом 100,
потом 200. А когда предыдущий призыв уволился, а с новым земляков
пришло еще больше, они уже стали не просить, а требовать.
Вымогательство как-то очень быстро стало системой. Нас просто
обложили данью. Формы изобретали разные. Например, так называемый
косяк. За любую, самую мелкую провинность на тебя вешали
определенную сумму - от 50 до 1000 рублей. Косяк от 50 до 200 рублей
могли вменить за что угодно, предугадать, что ты через минуту
сделаешь не так, было невозможно. Они могли обвинить тебя даже в
том, что ты просто медленно среагировал на их требования".

"Более серьезные суммы, как правило, назначались по существу, но
дагов - мы их между собой так называли - не интересовало, что мы уже
получили наказание от командиров. Они выстроили параллельную систему
власти, - продолжает Андреев. - Однажды я, сержант Кузьменко и
младший сержант Гроздин отклонились от маршрута патрулирования,
чтобы позвонить домой, нас заметил полковник Лазарев и сообщил
дежурному по части. Когда мы вернулись, Аслан Даудов позвал меня и
сержанта Кузьменко и сказал: «На вас косяк» Мы сначала: «Ну косяк
так косяк, понесем наказание от офицеров». А он: «Не, от офицеров -
это само собой. А от нас - отдельно. Короче, с вас 1000 рублей».
Тогда за нас отдал сержант Кузьменко. Взял деньги у родителей и
отдал".

"Не сможет один сломать человека, сломаем всем джамаатом"

"Среди своих даги придерживаются субординации, все остальные для них
- никто. Старших офицеров еще более или менее чтут, и то не всегда,
а на лейтенантов и даже капитанов уже давно забили. Могут матом
послать, и те все это терпят. Осенью прошлого года командир взвода
роты материально-технического обеспечения лейтенант Солдатов сделал
рядовым ингушам замечание и был избит. Никаких последствий не было.
В декабре прошлого года рядовые Шакреев, Евлоев и Ужахов, все трое
из Ингушетии, пытались в столовой избить заместителя командира полка
по тылу майора Леонова. Также ничего не произошло", утверждает
Андреев.

"Многие офицеры просто боятся с ними связываться и предпочитают
закрывать глаза на многие грубые нарушения. Бесятся от бессилия и
все зло срывают на нас. На малейшие проступки отвечают грубостью и
оскорблениями. Чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, ставят
самих же дагов замкомами взводов и старшинами, потому что русского
они слушаться не будут. Пока таких замкомов двое, но еще нескольких
уже отправили на учебу. Это создает видимость тишины и спокойствия,
но на самом деле проблемы только усугубляются. Вместо того чтобы
ставить их на место, офицеры идут им на уступки. В итоге под
командованием своих земляков служба у кавказцев и вовсе превращается
в курорт, на котором солдатам всех остальных национальностей
отводится роль обслуживающего персонала".

По словам Андреева, кроме косяков, облагались данью увольнения:
"Вернуться надо было или с деньгами, или с телефонной карточкой.
Смотря на сколько уходишь и насколько богатые у тебя родители.
Доходило до 600 рублей за день. Даже сама служба облагалась данью.
Наша часть патрулирует улицы города, помогает милиции, у нас и форма
похожа на милицейскую. Короче, каждый патруль должен приносить им из
города по 100 рублей в день. Солдатам приходилось вымогать деньги у
горожан, а иногда и грабить. Я серьезно говорю. В основном имели
дело с пьяными. Они откупались от нас, чтобы не попадать в
вытрезвитель. А упитых до бесчувствия просто обворовывали. Проблем
потом не было, потому что пострадавшие думали, что мы - милиция и
жаловались на ментов. Если ты приходил с патруля с пустыми руками,
долг оставался за тобой. А иногда и счетчик включали. Наша рота
патрулировала город 4 раза в неделю. Каждый день по 9 патрулей. А
всего в полку 200 человек ежедневно. Вот и посчитайте. Плюс косяки.
Плюс увольнения. Да, еще положенное бесплатно обмундирование они нам
продавали - например, тот же Даудов заставлял нас покупать берцы по
200 рублей. И это только денежная повинность".

Из рассказа следует, что помимо денежной существует трудовая
повинность - заправка постели, стирка, уборка помещения. "Это они
считают женской работой, говорят, что традиции им не позволяют ее
выполнять. Поэтому все это приходилось делать нам".

"Ремонт помещения -мужская работа, но и ремонт они заставляли делать
нас. Русские пацаны, бывало, всю ночь не спят, делают ремонт. Они
подключаются только к приходу командира. А тот их еще нахваливает:
«О, молодцы, джигиты, хорошо сделали». Малейшее недовольство их
требованиями - начинали бить. Но даже если ты все исполняешь, это не
спасает тебя от побоев. Бьют за все. Постирал плохо - избили,
постриг плохо - избили. Они чувствовали себя абсолютными королями. В
столовой сидят, едят: принеси чай, принеси вторую порцию. Откуда? Не
волнует. Свою неси. Смотрят телевизор: «Принеси подушку!» Они любят
сидеть, обложившись подушками. Курорт. За территорию выходят, когда
захотят. Покупают себе одежду гражданскую, ходят гулять на
набережную, когда день рождения у кого-то, - мы скидывались на день
рождения. Гражданской одежды у них гардеробы целые. И не важно,
первогодка ты или второгодка. Главное - с Кавказа ты или нет. Они
когда демобилизуются, у них вот такие баулы с кроссовками, куртками,
спортивными костюмами, туфлями, мобильниками. Они возвращаются с
курорта. Там, у себя на родине, они даже деньги платят, чтобы их в
Россию направили служить, а не на Кавказ. Они этого даже не
скрывали. Хажуков, дагестанец, лично мне говорил, что он на
призывном пункте заплатил 5 тысяч рублей, чтобы его сюда направили".

Командир части сделать ничего не может: "Жалобы были, но все уходило
в песок. Ну выстроит полковник их на плацу, поорет - дескать,
переведу всех в другие части, Сибирь большая - они сделают вид, что
боятся, а через час так изобьют жалобщика, что до следующего призыва
все заткнутся. Одного рядового, не буду называть его фамилию, после
такого случая избили, а потом заставили чистить туалет своей зубной
щеткой. Командование всякий конфликт старалось не решить, а замять.
Зачем им проблемы по службе? Только один раз осудили дагестанца из
нашей части за сломанную челюсть. И то на 2 года условно. Хотя
сломанных челюстей было много. И пальцы ломали. Но вообще-то они
старались бить грамотно - не оставляя следов. Ладонями били, мокрое
полотенце на кулак наматывали или били по передней части голени -
чтобы можно было сказать, что человек сам упал и ушибся".

Сопротивляться, судя по рассказу Андреева, не получается: "Что-то
мешает объединяться. Не знаю что. Вот вены вскрывать не боятся -
только при мне три случая было. Один еще на курсе молодого бойца,
фамилию не помню. Потом рядовой Измайлов из второй патрульной роты,
у него 2000 рублей вымогали. А третий у нас в роте - Романцев. Я
писарем командира роты работал, поэтому знаю все это точно. Слава
Богу, все остались живы. Мы с Азаматом тоже терпели до последнего.
Мне еще полгода оставалось, а он и вовсе 27 мая должен был
увольняться. Но нам обоим на день побега срок выплаты назначили - по
500 рублей. Они так нам сказали: «Не отдадите - узнаете, что такое
ад». За месяц до того мы патрулировали станцию метро рядом с офисом
Киттера, я тогда с ним случайно познакомился. Поэтому когда пришел
конец терпению, мы решили бежать именно к нему".

Несмотря на то, что сержан Алгазиев мусульманин, ему доставалось
больше, чем Андрееву: "И по почкам, и губы оттягивали, и уши
выворачивали. Накануне нашего побега его жестоко избил старший
сержант Магомедов. В ту ночь Азамат был дежурным по роте, а
Магомедов и еще трое - рядовые Шакреев, Таршхоев и Алиев - в классе
боевой подготовки пили водку. Когда им стало совсем весело, они
заставили русских рядовых Трошкина и Левченко 2 часа подряд
танцевать перед ними лезгинку. Когда Азамат попытался возразить, его
избили, отняли штык-нож и пообещали зарезать его этим штык-ножом,
если он его не выкупит за 500 рублей. Он все это в заявлении
написал. Для них мусульмане только те, которые с Кавказа. Казахи,
башкиры, татары для них - такие же свиньи, как русские. Потому что
они водку пьют и свинину едят".

По словам Андреева, военнослужащие мусульмане пьют водку, но свинину
не едят и подмываются каждый день: "У них традиция такая, они
туалетной бумагой не пользуются. Они так и говорят: «Наши жопы чище
ваших лиц». Антирусские настроения у них очень сильны. Слушают песни
певца Тимура Муцураева. Там прославляются шахиды и прямо целый план
расписывается, как моджахеды станут властителями мира".

"Быть сильным не запретишь"

Военный прокурор Самарского гарнизона Сергей Девятов назначен на эту
должность недавно. Он приехал из другого региона и не перестает
удивляться нравам местных призывников. Люди из его окружения в
конфиденциальных разговорах признаются, что прокурор уже испытывает
давление дагестанской диаспоры в Самаре. Но на прямой вопрос Девятов
ответил отрицательно: "Сейчас самая большая проблема для следствия -
это получить показания сослуживцев Андреева и Алгазиева, -
утверждает прокурор. - Никто не хочет. Все боятся".

При этом по словам прокурора, только 20 процентов военнослужащих -
выходцы с Кавказа. "Тем, которые сбежали, просто стыдно признаться,
что они терпели от кучки людей, - утверждает Девятов. - А
большинство там из Самары и области. Это единственная воинская часть
в регионе, где разрешается служить не по экстерриториальному
принципу. Именно поэтому все как воды в рот набрали. Предпочитают
терпеть, лишь бы их не услали куда-нибудь в Бурятию или еще хуже - в
Чечню". Арестованный Даудов, естественно, все отрицает. Командиры не
хотят портить себе отчетность.

Командир части полковник Громов производит впечатление человека,
который в сложившихся обстоятельствах делает все, что может, но
понимает, что обстоятельства сильнее и приходится под них
подстраиваться. Абдул-Самид сам военный, полковник медицинской
службы в отставке, поэтому смотрит на ситуацию не только как
дагестанец, но и как кадровый военный советской закалки: "Разве это
нормально, что 80 процентов военнослужащих части не смогли дать
отпор 20 процентам ребят с Кавказа? Мужской коллектив есть мужской
коллектив, там всегда идет борьба за власть и контроль. И если
большинство оказалось слабее меньшинства, то ему стоит о чем-то
задуматься".

Лидия Гвоздева, председатель самарского Комитета солдатских матерей,
тоже считает, что это ненормально, когда "двое дагестанцев бьют
одного русского, а еще четверо в очереди стоят": "Уж сколько раз мы
с нашими солдатами разговаривали, говорили, что надо держаться
вместе, про веник рассказывали - они в ответ только мычат, но все
без толку. На днях мне звонит мама: «Ради Бога, переведите моего
сына в другую часть, там их кавказцы терроризируют». Начинаем
выяснять - оказывается, в их подразделении двое поставили под
контроль целую роту. Двое! Я ей говорю: «Мамаша, лучше идите и
объясните своему сыну, что свое достоинство в этой жизни нужно
отстаивать. Иногда с кулаками. Пусть они объединятся, один раз
отметелят тех двоих, и все встанет на свои места».

Я знаю ответ на вопрос в заголовке, долго объяснять. Дальше будет хуже.

Все больше военных аналитиков сходятся во мнении, что в ближайшем будущем главной проблемой российской армии станет этническая дедовщина. Солдаты-земляки, объединяясь в сплоченные национальные группы, выстраивают в воинских частях свою силовую вертикаль. В основном это парни, призванные с Северного Кавказа. Нынче двухмиллионный Дагестан поставляет столько же призывников, сколько двенадцатимиллионная Москва...

Очередной побег на почве этнодедовщины случился недавно в Самаре. Из воинской части внутренних войск сбежали двое военнослужащих. В тот же день они дали пресс-конференцию, на которой заявили, что однополчане их не только били и унижали, но и заставляли совершать преступления. Военная прокуратура возбудила уголовное дело. Арестован рядовой - дагестанец Арслан Даудов...

-- 1. Шеф прав. 2. Шеф всегда прав. 3. Шеф не спит - он отдыхает. 4. Шеф не ест - он укрепляет свои силы. 5. Шеф не пьет - он дегустирует. 6. Шеф не флиртует с секретаршей - он поднимает ей настроение. 7. Если шеф не прав - см. пункт 2".
Шеф - это Олег Киттер. Кроме плаката "Регламент шефа" в его приемной советские и царские флаги, запрещенная законом об экстремизме литература и собственный портрет в спасательном круге вместо рамки. Киттер - русский националист и этого не скрывает. К приемной националиста примыкает его оружейный магазин, охранное агентство и правозащитный центр, защищающий права только русских.

В прошлом у Киттера - погоны капитана милиции, неудачная попытка избраться в мэры Самары и два уголовных дела за разжигание межнациональной розни. Первое закончилось оправдательным приговором, второе еще тянется, но на всякий случай газета Киттера "Алекс-информ" теперь выходит со сноской: "Под жидами следует понимать международную прослойку людей, живущих за счет труда и способностей других".
Побег из воинской части № 5599 внутренних войск МВД России рядового Станислава Андреева (русского) и младшего сержанта Азамата Алгазиева (казаха) - это первый случай в армии, когда беглецы обратились за помощью не в Военную прокуратуру и не в Комитет солдатских матерей, а к махровому националисту.
-- "Слово "националист" сильно извращено, - пожаловался мне Киттер. - Национализм - это просто следующая ступень родства после семьи, он не может разжигать никакой розни, если только не оскорблять этого родства. А настоящим разжигателем национальной вражды как раз является интернационализм. Потому что именно принудительное выравнивание неравного приводит к недовольству нацбольшинства и развращению нацменьшинства".
-- "Олег Вячеславович, а вы не пробовали быть хитрым националистом? Не статьи про жидов публиковать, а поднимать свой бизнес, налаживать связи... Плетите паутину влияния и лоббируйте интересы своей нации"...
-- "Вот вам анекдот. Завелись в лесу бородатые зайцы. Везде ходят стаями, всех бьют, грабят, насилуют. Весь лес воет, а справиться никто не может. Вроде обычные зайцы, но уж слишком их много. Лиса пыталась с ними разговаривать - теперь в больничной норе лежит, волк выяснял отношения - в реанимацию попал, даже медведь чуть живой ушел. Осталась последняя надежда - лев. Забивает он с ними стрелку на поляне. Приходит - а там тьма тьмущая бородатых зайцев. Все такие мускулистые, глаза горят. "Мужики. -говорит, - вы чего творите? А ты кто такой?!" - спрашивают льва бородатые зайцы. "Я лев. Царь зверей!" "Не-е! Это Масхадов - царь зверей. А ты - просто животное".
-- Это вы так от ответа уходите?"
-- Это и есть ответ. Чтобы победить зверя, нужно самому быть зверем, Чтобы плести паутину влияния нужно быть пауком. Русские не умеют быть пауками. Русские умеют быть зверями, но их заставляют быть животными".
-- "Кто заставляет?"
-- "Те, кто плетет паутину.

Рядовой Андреев и сержант Алгазиев после побега из воинской части сначала содержались в полку МЧС, потом их перевели в часть при областной Военной прокуратуре. Киттер привез меня туда и опознал обоих беглецов возле КПП. Но Алгазиева тут же сцапали приехавшие на свидание родители. Они как-то косо посмотрели на националиста и наотрез отказались давать своему чаду слово.
Станиславу Андрееву 22 года. До армии он выучился на сварщика и закончил юридический колледж и Факультет уголовного права в Тольяттинском университете. Поэтому говорить умеет
-- "В полк меня привезли 25 декабря 2002 года. Уже на КМБ (курсе молодого бойца) из 90 человек было 45 дагестанцев и ингушей. Те что городские и с образованием - еще ничего. А которые с гор - вот эти и были вовлечены в эту систему. После КМБ в нашей роте их человек пятнадцать было - аварцы, даргинцы, ингуши, кумыки, но держались все вместе. Это у них называлось джамаат - община по нашему. Вместе молились в каптёрке, вместе решали проблемы, вместе бизнес наладили".
-- Какой бизнес?"
-- "Разбойничий. Сначала как бы по-дружески: мол, ты местный, помоги - на курево денег нет. Принеси пятьдесят рублей, я потом отдам. Раз пятьдесят рублей, два, потом сто, двести. А когда с новым призывом их земляков пришло еще больше, они уже стали требовать. Вымогательство стало системой. Нас обложили данью. Формы изобретали разные. Например, так называемый косяк. За любую провинность на тебя вешали определенную сумму - от пятидесяти до тысячи рублей. Косяк рублей в двести могли вчинить за что угодно. Они могли обвинить тебя даже в том, что ты просто медленно среагировал на их требования более серьёзные суммы назначались за настоящие провинности. Но дагов (мы их так называли) не интересовало, что мы уже получили наказание от командиров. Они выстроили параллельную систему власти. Однажды я, сержант Кузьменко и младший сержант Гроздин отклонились от маршрута патрулирования - звонили домой. Нас заметил полковник Лазарев и сообщил дежурному по части. Когда мы вернулись, Даудов сказал: "На вас косяк. От офицеров - это само собой. А от нас - отдельно. Короче, с вас тысяча". Тогда за нас отдал сержант Кузьменко".
-- "Сержант отдал рядовому?"
-- "А там не важно, рядовой ты или кто. Среди своих даги придерживаются субординации, все остальные для них - никто. Майоров еще слушаются, и то не всегда, а на лейтенантов и капитанов давно забили. Могут матом послать... Лейтенант Солдатов прошлой осенью сделал рядовым ингушам замечание - его избили. Никаких последствий не было. В декабре трое рядовых ингушей пытались в столовой избить заместителя командира полка майора Леонова. И тоже - ничего. Многие офицеры просто боятся с ними связываться. Бесятся от бессилия и все зло срывают на нас. Чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, ставят самих же дагов старшинами, потому что русского они слушаться не будут. В итоге под командованием своих земляков служба у кавказцев превращается в курорт, на котором солдатам всех остальных национальностей отводится роль обслуживающего персонала".
-- "Что еще облагалось данью?"
--- "Увольнения. Вернуться надо было или с деньгами, или с телефонной карточкой. Доходило до шестисот рублей за день. Даже сама служба облагалась данью. Наша часть патрулирует улицы города, помогает милиции, у нас и форма похожа на милицейскую. И каждый патруль должен приносить им из города по сто рублей в день. Солдатам приходилось вымогать деньги у горожан, а иногда и грабить. Пьяные откупались от нас, чтобы не попадать в вытрезвитель. А упившихся до бесчувствия просто обворовывали. Если ты приходил с патруля с пустыми руками, долг оставался за тобой. А иногда и счетчик включали. Наша рота патрулировала город четыре раза в неделю. Каждый день по девять патрулей. Вот и посчитайте. Плюс косяки. Плюс увольнения. Да еще положенное бесплатно обмундирование они нам продавали... И это только денежная повинность".
-- "А еще какая?"
-- "Трудовая. Заправка постели, стирка, уборка помещения - это они считают женской работой, говорят, что традиции им не позволяют её выполнять. Поэтому все это приходилось делать нам. Впрочем они и ремонт помещения заставляли делать нас. Русские пацаны, бывало, всю ночь вкалывают. Они подключаются только к приходу командира. А тот нахваливает: "Молодцы, джигиты, хорошо сделали". За малейшее наше недовольство начинали бить. Но даже если ты всё исполняешь, всё равно бьют. Бьют за всё. Они чувствовали себя королями. В столовой: принеси чай, принеси вторую порцию. Откуда? Не волнует. Свою неси. Смотрят телевизор: принеси подушку! Они любят сидеть, обложившись подушками. Курорт. За территорию выходят, когда захотят. Покупают себе одежду гражданскую, ходят гулять на набережную. Когда день рождения у кого-то - мы скидывались на день рождения. Гражданской одежды у них гардеробы целые.

На дембель они уходят вот с такими баулами, а там кроссовки, куртки, спортивные костюмы, туфли, мобильники. Там, у себя на родине, они даже деньги платят, чтобы их в Россию направили служить, а не на Кавказ. Хажуков, дагестанец, говорил, что он на призывном пункте заплатил пять тысяч рублей, чтобы его сюда направили".
--"Зачем?"
-- "Да потому что среди своих придется реально служить. И постель заправлять, и унитазы драить. А представь, назначат тебя сержантом и придется командовать представителем какого-нибудь знатного рода. На кровную месть нарваться можно. Да и родители там рядом, старейшины - не побалуешь".

-- "Вы пробовали жаловаться командиру части? Или он тоже их боится?" -
-- "Нет, не боится. Но сделать ничего не может. Жалобы были, но все уходило в песок. Ну выстроит полковник их на плацу, поорет, они сделают вид, что боятся, а через час так изобьют жалобщика, что до следующего призыва все заткнутся. Одного рядового после такого случая избили, а потом заставили чистить туалет своей зубной щеткой. Командование всякий конфликт старалось замять. Зачем им проблемы по службе? Только один раз осудили дагестанца за сломанную челюсть. На два года условно. Хотя сломанных челюстей было много. И пальцы ломали. Но вообще-то они старались бить грамотно - не оставляя следов".
-- "А своим родителям ты рассказывал?"
-- "Нет, расстраивать не хотел. А другие рассказывали. Родители приходили к командиру части. Иногда переводили ребят в другие подразделения, где нет кавказцев".
-- "А почему у вас их так много скопилось?"
-- "Наш полк головной в бригаде, из других полков их сюда сбрасывают от греха подальше. Командир части все время грозится, что призыва с Кавказа сюда больше не будет, но меньше их здесь не становится. Против реальности не попрешь. У русских рождаемость падает, а на Кавказе демографический бум и стопроцентная явка на призывные пункты. Там уже наш полк давно прославился, и многие прицельно идут именно сюда".

-- "Слушай, половина - это все же не большинство. Вы пытались оказывать сопротивление?"
-- "Некоторые пытались - безрезультатно. Они, знаешь, как говорят? Не сможет один сломать человека, сломаем всем джамаатом".
-- "А вы не пробовали всем джамаатом?"
-- "Не пробовали. Что-то мешает объединяться. Не знаю что. Вот вены себе вскрывать русские не боятся - только при мне три случая было. Слава Богу, все остались живы.

Мы с Азаматом тоже терпели до последнего. Мне еще полгода оставалось, а он и вовсе должен был увольняться. Но нам обоим на день побега срок выплаты назначили - по пятьсот рублей. Они так нами сказали: "Не отдадите - узнаете, что такое ад" За месяц до этого мы патрулировали станцию метро рядом с офисом Киттера, я тогда с ним случайно познакомился. Поэтому мы решили бежать именно к нему."
-- "Алгазиев ведь мусульманин. Он для них "свой".
-- "Свой?! Смешно. Ему еще больше меня доставалось, хоть он и сержант. И по почкам били, и губы оттягивали, и уши выворачивали. Накануне побега его жестоко избил сержант Магомедов. В ту ночь Азамат был дежурным по роте, а Магомедов и еще трое в классе боевой подготовки пили водку. Когда им стало весело, они заставили русских рядовых два часа подряд танцевать перед ними лезгинку. Когда Азамат попытался возразить, его избили, отняли штык-нож и пообещали зарезать его этим штык-ножом, если он его не выкупит. Он все это в заявлении написал. Для них мусульмане только те. которые с Кавказа. Казахи, башкиры, татары для них - такие же свиньи, как русские. Потому что они водку пьют и свинину едят".
-- "А сами они водку не пьют?"
-- "Пьют. Но свинину не едят. И подмываются каждый день. У них традиция такая, они туалетной бумагой не пользуются.

Так и говорят: "Наши жопы чище ваших лиц". Антирусские настроения у них очень сильны. Слушают песни певца Тимура Муцураева. Там прославляются шахиды и прямо целый план расписывается, как моджахеды станут властителями мира. Мне запомнилась одна песня про то, как в горное село приходит трусливый русский солдат. А альбом этот называется "Держись, Россия, мы идем!"
-- "А в боевых действиях на стороне чеченцев там никто не участвовал?"
-- "Я такого не слышал. Вот что поразительно. У нас в роте было двое чеченцев. Из Урус-Мартана. Два брата - Хасан и Рамазан Басаевы. Они выросли во время войны, видели и бомбежки, и все на свете. И у них таких наклонностей не было. Они не слушали Муцураева, не называли нас свиньями и в вымогательствах не участвовали. Более того, если они видели, что на русского наезжают уж совсем по беспределу, заступались. Они единственные, кто как-то сдерживал дагов. Их боялись".

-- "А чего остальные с вами не побежали?" "Испугались. Это же внутренние войска. Там много местных служат.
-- "А у дагестанцев в Самаре большая диаспора. Вы бы видели, как дембеля из нашей части увольняются. Одежду и деньги получили - и бочком, бочком, пока не отняли".
-- "Ты, наверное, теперь тоже националист, как Киттер?"
-- "Да нет. Я только латышей не люблю. Мне за Прибалтику обидно".
***
Военный прокурор Самарского гарнизона Сергей Девятов назначен на эту должность недавно и не перестает удивляться нравам местных призывников. Люди из его окружения в конфиденциальных разговорах признаются, что прокурор уже испытывает давление дагестанской диаспоры в Самаре. Но на прямой вопрос Девятов ответил отрицательно:
-- "Сейчас самая большая проблема для следствия - это получить показания сослуживцев Андреева и Алгазиева. Никто не хочет. Все боятся".
-- "Конечно. Если там половина с Кавказа".
-- "Какая половина! Двадцать процентов. Наверное, тем, которые сбежали, просто стыдно признаться, что они терпели от кучки людей. А большинство там из Самары и области. Это единственная воинская часть в регионе, где разрешается служить местным. Именно поэтому все как воды в рот набрали. Предпочитают терпеть, лишь бы их не услали куда-нибудь в Бурятию или в Чечню. А арестованный Даудов, естественно, все отрицает. Командиры? Естественно, им все это не нужно. Зачем им портить себе отчетность? Но если так и дальше пойдет, то будет им не до отчетности... Мы-то дело в суд передадим, а что будет дальше - не знаю".
Воинская часть № 5599 расположена в самом центре Самары. На проходной стоит молодой дагестанец в гражданском. Мимо проходит солдат. Парень хватает его за руку: "Эй, стой. Слушай, вон в том корпусе на втором этаже двое прапоров. Скажи, их Рамазан ждет. Понял? Срочно". Солдат не переспрашивал.
Командир части полковник Громов производит впечатление человека, который и сложившихся обстоятельствах делает все, что может, но понимает, что обстоятельства сильнее. Долго спрашивал меня: "А что Киттер поет? А что Андреев поет?"

-- "В моем полку служат солдаты 56 национальностей, и для меня не важно, кто какой. Хотя, если честно, у кавказцев уровень боевой подготовки гораздо лучше. Они сильнее, инициативнее, тот же Даудов за неделю до ареста смог в одиночку задержать двух преступников. Когда они патрулируют город, я абсолютно спокоен".

-- "А когда они в казарме?"
-- "Здесь не закрытый режим. Все наши ходят в патрули, очень часто видятся с родственниками. Если их здесь так унижали, почему они молчали? Мое мнение - это все политические интриги Киттера. Про него что-то давно никто не вспоминал, вот он и решил пошуметь".
Когда я выходил, на проходной вместе с Рамазаном уже тусовались человек пять его земляков. Вместо ответа на мои вопросы он дал мне телефон главы дагестанской диаспоры в Самаре Абдул-Самида Азиева.

Абдул-Самид, полковник медицинской службы в отставке, смотрит на ситуацию не только как дагестанец, но и как кадровый военный советской закалки:
-- "У нас тут полтора года назад в учебном центре двадцать призывников написали жалобу, что их заставляют выполнять работу, которую им не позволяют делать традиции. Я тогда с ними встречался и говорил: "Не придумывайте! Никаких таких традиций на Кавказе нет и никогда не было. И в Коране об этом тоже нигде не написано. У себя дома - да. Там мужчина должен делать более тяжелую работу, а женщина - заниматься хозяйством. Но в армии мужской коллектив и вы не птички, которые летают и не оставляют грязи на полу. Поэтому будьте добры нести те же обязанности, что и остальные".
-- "А что делать с Даудовым?"
-- "Мне удалось с ним коротко побеседовать. Он утверждает, что никого не бил и кругом невиновен. Я не думаю, что это правда, но и не уверен, что, если его посадить, это послужит на пользу. Обозлится его мать, обозлится село. Надо искать другой выход. Правильное воспитание нужно начинать еще на призывных пунктах и на уроках военной подготовки в школах. Потому что возвращаются с военной службы ребята и хвастаются, что вот, мол, они в армии полы не мыли и картошку не чистили. И с них будут брать пример следующие призывники, сложится традиция, которую потом будет трудно перебороть. И еще - надо что-то делать с мужским воспитанием в России. Разве нормально, что восемьдесят процентов солдат не дали отпор двадцати процентам? В мужском коллективе всегда идет борьба за власть и контроль. И если большинство оказалось слабее меньшинства, то какое же это большинство?"
Лидия Гвоздева, председатель самарского Комитета солдатских матерей, сказала так: - "Проблема есть, и она становится все серьезнее и серьезнее. Я не понимаю, что происходит. Доходит до смешного. Двое дагестанцев бьют одного русского, а еще четверо русских стоят в очереди на экзекуцию. Уж сколько раз мы с нашими солдатами разговаривали, говорили, что надо держаться вместе. Они только мычат. Все без толку. На днях мне звонит дама: "Переведите моего сына в другую часть, там кавказский террор". Начинаем выяснять - оказывается, двое поставили под контроль целую роту. Двое! Я ей говорю: "Мамаша, лучше идите и объясните своему сыну, что свое достоинство в этой жизни нужно отстаивать. Иногда с кулаками. Пусть они объединятся, один раз отметелят тех двоих"...
-- "Вы же боретесь с дедовщиной в армии! Как вы можете такое советовать?"
-- "А это и есть борьба с дедовщиной. Среди казаков не было дедовщины, потому что там все были мужчинами. Если теперь наши ребята вырастают такими зайчиками, то чего удивляться, что их бьют. Дедовщину создают слабые, а не сильные. Мы делаем все возможное, чтобы сильных усмирить, но против природы не попрешь, человеку невозможно запретить быть сильнее тебя, можно только самому стать сильнее. Сколько раз приезжала сюда Тайгарат... это председатель махачкалинского Комитета солдатских матерей. Беседовала с ними, с собой старейшин привозила. Они говорят своим ребятам нечто такое, что на несколько месяцев позволяет снять проблему. В принципе я знаю, что они им говорят, но это не для разглашения".

-- "Странная у вас позиция. Обычно ваши коллеги склонны во всем винить командиров".
-- "Мы с этой частью работаем с 1994 года и имели дело со всеми ее командирами. Полковник Громов - самый достойный из них. До него была разруха полная. Наркоторговцы сверлили в заборе дырки и через них наркоту продавали, а при Громове даже пьянство там под реальным запретом. Можно, конечно, ругать командиров, можно даже их увольнять и сажать, только легче от этого не станет.

Вы подождите, сейчас подрастет поколение, которое родилось в девяностые, во время демографического спада. Тогда проблема дедовщины будет уже не только в армии, но и в обществе".