Больше всего я благодарна Академии именно за такие книги. Не только потому что в последние дни страноведческого пути в мою копилку добавились и морские приключения, но и потому что, в отличие от более популярных произведений, которым рано или поздно всё равно пришёл бы свой черёд, как раз в случае с менее известными книгами я понимаю, что до них могли бы вообще никогда не дойти руки. Хотя я влюбилась в добрые и светлые рассказы Константина Михайловича Станюковича, и было бы очень жаль обойти их вниманием. Кстати, большую часть книги я была уверена, что буду описывать книгу как добрейшую, но последние 3 рассказа немного повлияли на эту характеристику. В них уже нет той детской оптимистичности, а порой происходят жуткие трагедии по чьей-то идиотской прихоти. Но обо всём по порядку.
1. «ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ!»
Надо сказать, каждый рассказ посвящён какой-то своей, локальной теме, не повторяющейся в последующих. В данном случае затронут вопрос воровства на борту. Прямо как в детективе, когда действие происходит в закрытом пространстве, здесь тоже подозреваемых не так чтобы очень много. А точнее, всего один – человек с основательно подмоченной репутацией, за которым подобных грехов водилось великое множество. И как бы он ни клялся в непричастности, битым всё равно окажется. Основная идея рассказа сводится к вопросу, повлияет ли на вечно третируемого воришку впервые произнесённое ласковое слово, которое, как известно, и кошке приятно.
2. УЖАСНЫЙ ДЕНЬ
Во втором рассказе морская тема уже меньше напоминает лишь удачные декорации, ведь он посвящён такой серьёзной теме, как опасный шторм. И здесь Станюковичу, волею отца отправленному на флот, где пришлось совершать и «дальние» (как зовут моряки кругосветные путешествия), было где разгуляться. Мне приглянулась яркость описаний в этом сборнике, особенно в этом рассказе, имеющем не особо оригинальный сюжет, но замечательно написанном, так, что действительно веришь и чувствуешь на лице солёные брызги. Изюминка рассказа – иногда испытания настолько суровы, что можно за несколько часов поседеть.
3. КУЦЫЙ
Жалостливый рассказ про приблудившуюся к одному из моряков собачонку с тяжёлой судьбой и отрезанным хвостом, которую он пожалел и взял с собой на борт. Большинство героев Станюковича – люди сердобольные, так и в этом случае все пёсика любили и всегда были рады посмеяться над его проделками, пока не пришла «новая метла», поставившая под угрозу жизнь несчастного. Этот рассказ я, наверное, прочитала быстрее всего, потому что очень тревожилась за судьбу Куцего.
4. ПОБЕГ
Единственный рассказ, происходивший и не на море вовсе (хотя и по названию можно было догадаться, куда особо-то убежишь с судна). В нём особенно остро чувствуется историчность, потому что речь идёт о тюрьме для морских служащих, куда могли попасть не только за реальные провинности, но и за минимальную грубость в отношении капитана. Ничего не имею против элементарной субординации, но ведь в то время капитаны могли избивать подчинённых так, что они по несколько раз потом лежали по госпиталям. Именно таким угнетённым и является один из главных героев, хотя само повествование ведётся от лица мальчишки-«барчука», сынишки севастопольского военного губернатора и командира порта. Няня его всегда запугивала этими заключёнными, но в какой-то момент судьба подсказала ребёнку, что нахмуренные брови – не обязательно признак природной жестокости, а иногда и просто тяжёлой судьбы. На стыке дружбы мальчика из привилегированной семьи, которого порет отец («ему можно») и матроса, куда более сурово избиваемого, и зиждется этот рассказ.
5. МАКСИМКА
Пожалуй, этот рассказ мне понравился чуть меньше других. Возможно, дело в русофильских оборотах, которые допускает автор, мол, русские моряки всегда славились терпимостью ко всем расам. в отличие от остальных. По сюжету команда спасает потерпевшего крушение. Им оказывается маленький арапчонок, которого недавние владельцы (предположительно работорговцы) то ли не успели, то ли не пожелали спасти. Что интересно, покровительство над мальчиком держит всем известный пьяница, который чуть выйдет на сушу – сразу надерётся так, что всё до последней нитки пропьёт. Поэтому товарищи ему и желают хотя бы арапчонка не пропить. Самым интересным в рассказе мне показалось то, как не говорящий по-английски люд учится общаться с мальчиком.
6. ВАСЬКА
Из-за этого рассказа мне даже сначала пришла мысль поставить тег рождественского моба, но потом поняла, что 1/8 часть – это как-то маловато. С него же началась не очень весёлая часть сборника, как я уже говорила. Действие этих рассказов происходит в те времена, когда матросов брали по рекрутскому набору из крепостных крестьян. У многих к этой работе и душа не лежала, и способностей не было, как и в случае с главным героем рассказа. Относительно повезло ему в тот момент, когда в обязанности его вошло заниматься скотом, который в течение долгого плавания будет постепенно перемещаться на стол. Будучи деревенским парнишкой, с работой он справлялся хорошо, только вот привязался к одному боровку, покорённый его смекалистостью. Попытки не откармливать Ваську чересчур, чтобы начальство повелело не резать его, провалились в канун Рождества, и тогда герой находит оригинальный способ сделать боровка более важным элементом на судне в живом качестве, а не мёртвом.
Было очень грустно читать о том, как постепенно убивали одного за другим четвероногих друзей героя.
7. МАТРОСИК
Не менее душещипательный рассказ. После книги я вернулась к предисловию и выяснилось, что сам автор был невысоким человеком – прямо как герой этого и нескольких других рассказов, ему просто не хватало физических данных, чтобы другие матросы-бугаи воспринимали его серьёзно, так и стал он матросиком. Если не ошибаюсь, это самый короткий рассказ, но в нём успел уместиться простой человеческий подвиг.
8. БЛЕСТЯЩИЙ КАПИТАН
Этот рассказ происходит не в открытом море, но всё-таки на судне. Сюжет сводится к соревнованию на скорость между русскими и французами. Парусные учения должны проводиться для практики, чтобы свести работу к оптимальному соотношению между временем и трудозатратами. Но у «блестящего капитана» на этот счёт иное мнение, он хочет любыми средствами утереть нос французам. Самое страшное, что ему так и так плевать на людей, на человеческие жизни и судьбы, его волнует лишь победа в сомнительной гонке. Это самый печальный рассказ, ненароком он затрагивает ещё одну невеселую тему: в описанный период телесные наказания уже были запрещены, но даже в отношении отличных команд, которых не нужно было подгонять физически или же наказывать, капитаны нет-нет, да и прибегали к порке, как говорится, «по привычке».
Помимо интересных и необычных сюжетов, меня порадовала и познавательная часть. Например, я наконец-то узнала, что в случае штормов на обеденный стол накладывали деревянную раму с гнёздами, благодаря которой посуда не каталась. Про полное погружение в эпоху былого судоходства я вообще молчу … Все эти корветы – просто лепота, к тому же, книга посвящена уже закату «многовековой истории парусного флота», что тоже добавляет ей особой романтики. Любви в сборнике нет, но вот романтика есть.
известный писатель. Род. в 1844 г. в Севастополе, где в то время проживал его отец, суровый адмирал старого типа. Учился сначала в пажеском, затем в морском корпусе, и уже 16-ти лет был отправлен в кругосветное плавание. В 1863 г. начальник эскадры Тихого океана, известный адмирал А. А. Попов, послал С. из Сингапура в Петербург курьером, с бумагами к великому князю Константину Николаевичу и к морскому министру. При больших связях отца и благосклонном отношении высших чинов морского ведомства, молодому, способному моряку предстояла блестящая карьера. Но его тянуло в другую сторону. Он рано начал читать и движение 60-х годов всецело его охватило. Несмотря на то, что во флоте веяния эпохи реформ были особенно сильны и традиции прежнего жестокого обращения с матросами постепенно исчезали, С. решил бросить службу. Для того, чтобы получить отставку, надо было заручиться согласием отца, который ни за что не хотел расстаться с заветной мечтой доставить и сыну блестящее служебное положение. Пришлось выдержать упорную борьбу со старым адмиралом, пока от него, наконец, не пришла телеграмма: «Против течения плыть не могу. Согласен». С. вышел в 1864 г. в отставку с чином лейтенанта и один год провел в Муромском уезде Владимирской губернии, в качестве народного учителя. На литературное поприще С. выступил еще в 1861 г. очерками из кругосветного плавания в «Морском Сборнике» (отд. изд., СПб., 1867), затем принимал участие в «Искре», «Будильнике», «Эпохе», «Женском Вестнике» и газете «Гласность». Не особенно обильные литературные заработки и женитьба заставили С. поступить на частную службу по акционерным обществам, которую он оставил только в 70-х гг., когда упрочилось литературное его положение. Знакомство с деловым миром дало ему, между прочим, материал для пьесы: «На то щука в море, чтобы карась не дремал», которая по особому ходатайству железнодорожных дельцов была запрещена накануне представления (1871). Литературную известность С. приобрел в 70-х гг. рядом помещенных в «Деле» рассказов и романов: «Без исхода», «Два брата», «Омут» и др. Легко и интересно написанные, в известном прямолинейном стиле прославления «новых людей» и обличения старых традиций, эти романы очень нравились публике «Дела», воспитанной на романах Михайлова-Шеллера, Омулевского, Бажина и др. Очень нравились также легкие фельетонно-сатирические очерки текущей жизни, которые С. помещал в «Деле» с 1874 по 1884 гг. под псевдонимом «Откровенного писателя» и под заглавиями: «Картинки общественной жизни» и «Письма знатных иностранцев» (переписка попавшего в Россию англичанина со своей женой). Кроме «Дела», С. писал воскресные фельетоны (под псевдонимом Пимен ) в «Новостях», «Молве» и «Порядке». В 1881 г. С. становится соредактором «Дела», а в 1883 г. приобретает его в собственность, но в 1885 г. журнал был приостановлен, а С., просидев несколько месяцев в доме предварительного заключения, был сослан административным порядком в Томскую губернию на три года. В Сибири им написаны первые морские рассказы, напечатанные (сначала под псевдонимом М. Костина ) в «Вестнике Европы», «Северном Вестнике» и «Русской Мысли». По возвращении из ссылки, С. возобновил свои «Письма знатных иностранцев» в «Русской Мысли», писал фельетоны в «Сыне Отечества» под ред. С. Н. Кривенко и напечатал ряд романов из современной жизни в «Вестнике Европы», «Русской Мысли», «Русском Богатстве», «Русской Жизни», «Мире Божьем» и др. («Откровенные», «История одной жизни», «Равнодушные», «Жрецы» и др.). Большей частью это то, что французы называют romans a clef, т. е. беллетристические портреты разных современных деятелей.
Произведения С. много раз выходили отдельными изданиями, а с 1897 г. печатается полное собрание его сочинений. Появилось уже 13 томов. Лучшее из написанного С. его «морские» рассказы. Они дают ряд отдельных типов, фигур и характеров, которые, вместе взятые, составляют очень яркую картину морской жизни прежнего времени, отчасти вполне дореформенной эпохи, отчасти накануне и во время коренного преобразования морских порядков. Перед читателем проходит целая галерея суровых на вид «морских волков», в которых, однако, часто бьется очень любящее сердце. Жестокие нравы, беспощадное битье, подавление человеческой личности в полном ходу, но это больше результат системы, чем природных свойств, и самые отчаянные «дантисты», глубоко убежденные, что без вышибания зубов нельзя поддерживать должным образом дисциплину и «морской дух», оказываются иногда людьми серьезных нравственных правил, честными и истинно-мужественными. Главная особенность морских рассказов С. отсутствие предвзятости и глубокая любовь к изображаемому быту. Даже рисуя мрачнейшие его стороны, автор все-таки, в общем, относится к нему, как к дорогой и родной ему стихии. Герои морских рассказов С. лишены односторонности, психология их представляет собой смесь хороших и дурных свойств и это-то и сообщает им жизненность. Любимые типы С. грозный, требовательный и ворчливый капитан или адмирал, в душе добрый и благородный; загнанный или мрачный штурман, под корой неприступной угрюмости таящий родник нежнейших чувств; ворчливый «старший офицер», как родной отец помогающий в нужде молодым гардемаринам и мичманам; суровый боцман, ругающий и дерущийся, но все-таки по-своему человек с определенным нравственным кодексом, презрительно отворачивающийся от льстящих ему матросов. Вперемежку идут картинки судовой жизни с ее однообразием и скукой, редкими «гулянками» в тропических портах, эпизодами штормовых опасностей и т. д. С наибольшей любовью автор рисует «матросиков». В общем, матросы С. занимают видное место в ряду народных типов нашей литературы, и с. петербургский комитет грамотности вполне правильно присудил за них С., в 1896 г., золотую медаль имени Погоского.
С. Венгеров.
Станюкович, Константин Михайлович (дополнение к статье)
писатель; умер в 1903 г.
Большой Энциклопедический словарь, изд. Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (1890-1907 гг., 82+4 тт. [точнее - полутомов, но чаще всего указывается № полутома как том, например т. 54; правильнее томов 43, из них 2 дополнительных.])
Станюкович, Константин Михайлович
беллетрист. Род. в семье адмирала. В 1857 поступил в морской корпус. Морская карьера нисколько не привлекала С.; воспитанный на идеях Белинского и Добролюбова, он хотел «служить народу». В 18601861 Станюкович был отправлен в дальнее морское плавание. В чине лейтенанта С. вышел в отставку и отправился в 1865 в качестве учителя в деревню, куда стремилась в то время лучшая часть радикальной молодежи. Работать в деревне в условиях самодержавия было крайне трудно; С. пришлось вернуться в город и поступить на службу.
Здесь он испытал немало неудач, неизбежных для человека с радикальными убеждениями. Этот период своей жизни С. описал в своем первом романе «Без исхода» . С 1863 С. начал печататься, а с 1872 он постоянный сотрудник журнала «Дело», где и был помещен его первый роман. Руководителем журнала был Н. Шелгунов, сотрудниками критического и публицистического отделов преимущественно люди также радикальных взглядов, как Щапов, Ткачев, Якубович-Мельшин и др. Работа в этом журнале всецело определила идейные и политические позиции самого С.
Фельетоны С. и статьи Шелгунова говорят о единстве их взглядов. Характерное для мировоззрения радикальной народнической интеллигенции 70-х гг. отрицательное отношение к капитализму насквозь проникает все крупные романы С., посвященные поколению 8090-х годов («Два брата», «Откровенные», «Равнодушные», «Жрецы» и др.). Мир в них резко распадается на два лагеря. В одном из них все те, которые пошли на службу буржуазной действительности 80-х гг. Здесь и крупные дельцы, и буржуазные адвокаты, и профессора-проповедники малых дел, и декадентская молодежь; по другую сторону носители «бесполезного геройства», на стороне которых, разумеется, все симпатии писателя-семидесятника, за связь с народовольцами попавшего в 1885 в томскую ссылку [по 1888].
Романы С. написаны легко и занимательно, охотно читаются и в наше время, но в художественном отношении они несравненно слабее его фельетонов на те же темы, объединенных под названием «Письма знатного иностранца» и «Картинки общественной жизни».
Значительно более художественны завоевавшие себе широкую популярность морские рассказы С. Критики, которые объясняли их высокое качество тем, что С. перестал быть в них тенденциозным публицистом, а стал объективным «чистым» художником, глубоко заблуждались. Общественные взгляды С. семидесятника столь же полно и сильно сказались в «Морских рассказах», как и в романах, только в «Морских рассказах» они выражены тоньше и сложнее. Если в романах С. общие идеи зачастую не получили образного выражения, то в рассказах они формируют сюжет, распределяют свет и тени. Взаимоотношения обитателей палубы его интересуют гл. обр. со стороны отражения в них социальной дифференциации современной ему России. Радикальный интеллигент в чине мичмана или лейтенанта и крестьянин-матрос излюбленные герои С. К офицерам-морякам представителям господствующих классов он так же недоброжелателен, как и к буржуазным дельцам, и при изображении их не жалеет черных красок. В рассказах С. налицо несомненная поэтизация прошлого в жизни морского флота, которое на фоне неприемлемого для автора настоящего выступает несколько идеализированным. Несомненно также народническое приукрашивание интеллигентов и крестьян. Эмоциональность рассказов Станюковича, их сюжетность и общественное содержание сохраняют свое значение и в настоящее время.