Н с трубецкой проблемы и идеи. Трубецкой С.Н., кн

2. Николай Сергеевич Трубецкой

Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938) - русский лингвист, основатель фонологии и морфонологии, исследователь кавказских языков, политический мыслитель, культуролог. Профессор Венского университета (1922). Член Венской Академии наук (1930).

Окончил историко-филологический факультет Московского университета (1913), был учеником Ф. Ф. Фортунатова. На лингвистические воззрения Трубецкого также оказали некоторое влияние идеи И. А. Бодуэна де Куртенэ. Покинул Россию в 1919 г., некоторое время жил в Болгарии, впоследствии переехал в Австрию.

Трубецкой был одним из главных идеологов евразийства - философского и политического движения, возникшего в 1920-е гг. и объединившего представителей молодого поколения эмиграции - мыслителей и публицистов. Евразийцы возродили и во многом развили идеи славянофилов середины XIX века. В отличие от своих предшественников, объяснявших характер русской культуры в основном славянским происхождением русских (в более поздних интерпретациях - унаследованным с православием «византийством» и «эллинством»), евразийцы считали главной причиной ее своеобразия принадлежность русских к группе особых «евразийских» народов. Также к этой группе относятся тюркские, монгольские и финно-угорские народы. Психологически и культурно близкие друг другу народы образуют особую цивилизацию - единый евразийский мир, расположившийся на восток от Европы и на северо-запад от Азии и границами примерно совпадающий с границами империи Чингисхана. Россия, наследница Чингиза, провозглашалась современным центром этого мира.

Вопросам евразийства посвящены некоторые философские, культурологические и публицистические работы Трубецкого, важнейшие из которых - книга «Европа и человечество» (1920), статьи «Взгляд на историю России не с Запада, а с Востока» (1926), «Общеевразийский национализм» (1927) и др.

Лингвистические работы Трубецкого посвящены в основном разработке и развитию метода структурной лингвистики. С момента основания Пражского лингвистического кружка в 1926 году, Трубецкой принимал активное участие в его работе. Совместно с коллегами С. О. Карвецким и Р. О. Якобсоном они создали «Тезисы Пражского лингвистического кружка» (1929), в которых представили основные теоретические положения этой научной школы. Некоторые из них были сформулированы в развитие идей Ф. де Соссюра. Так, выдвинутый Ф. де Соссюром взгляд на язык как на «систему» был принят, но дополнен уточняющим термином «структура». Кроме того, сохранилось обоснованное им противопоставление диахронического и синхронического подходов к изучению языка, но резкость его было значительно снижена.

В «Тезисах…» было предложено не ограничивать лингвистические исследования изучением структуры отдельных языковых фактов, но учитывать также их назначение. Вместе с тем в работе была представлена программа будущих исследований, которой вполне следовал и сам Трубецкой.

К основным направлениям его научной деятельности относятся исследования в следующих областях:

1. Фонология. Фонологическая теория Трубецкого была наиболее полно изложена в книге «Основы фонологии», изданной посмертно, в 1939 году, на немецком языке (русский перевод появился в 1960 г.). В многочисленных работах, собранных в данной книге, Трубецкой подробно рассматривает сложные случаи выделения и разграничения фонем, описывает особенности организации звукового уровня в различных языках мира. Его исследования основываются на результатах фонологического анализа десятков языков.

Прежде всего, для развития лингвистики имел большое значение разработанный ученым научно-понятийный аппарат. Так, до Трубецкого фонема понималась как психологическое явление, но благодаря его работам утвердилось структурное определение этого понятия.

Развивая системный подход Соссюра, Трубецкой показал, что анализ языка состоит в описании отношений между элементами системы (в данном случае фонем). Простейшие бинарные оппозиции (двоичные противопоставления) являются наиболее точным и удобным способом представления этих отношений. Например, русская фонема /п/ противопоставлена фонеме /б/ как глухая звонкой, фонеме /п’/ - как твердая мягкой, фонеме /ф/ - как взрывная щелевой, фонеме /к/ - как губная заднеязычной и т. д.

Трубецкой также сформулировал понятие нейтрализации - устранение противопоставлений в определенных позициях (в зависимости от занимаемого места в слове, соседних фонем и т. д.). Например, в русском языке на конце слова из пары звуков, глухого и звонкого, может употребляться только глухой.

Трубецкой считал, что описание языка как системы сводится к правильному и полному выявлению всех оппозиций применительно ко всем элементам языка. Разработанные им принципы анализа фонем были распространены и на другие языковые явления.

Фонологическая теория Трубецкого оказала огромное влияние не только на лингвистику ХХ века: сформулированные ученым концепции и термины нашли применение в других гуманитарных дисциплинах, в частности семиотике - науке об общих свойствах знаков.

2. Морфонология - раздел языкознания, изучающий звуковую сторону различных морфологических процессов. С исследованиями Трубецкого связано не только становление морфонологии в качестве отдельной научной дисциплины, но и появление самого этого термина. Особый интерес для исследователя представляли звуковые изменения на границах морфем и звуковые чередования, имеющие морфологическое значение. Примером подобных изменений может служить, например, следующее: в русском языке к, г, х, на которые заканчивается корень, сохраняются перед -и - окончанием существительных мн. числа им. падежа (крики, круги, грехи), но меняются на ч, ж, ш соответственно перед -и - суффиксом повелительного наклонения глагола (кричи, кружи, греши).

3 . История и классификация языков. Своеобразным синтезом лингвистических и философских, в духе евразийства, взглядов Трубецкого стали работы, посвященные истории и классификации языков. В статье «Мысли об индоевропейской проблеме» (1939) он убедительно показывает, что близость индоевропейских языков может объясняться принадлежностью носителей неродственных языков к некоей общности (объединенной, например, по территориальному признаку) в определенный исторический момент. В результате формирования такой общности осуществляется постепенный переход от модели, свойственной кавказским языкам, к модели, свойственной языкам тюркским, финно-угорским и т. п. Сближая языки на основании единства цивилизации, а не древнего родства, Трубецкой выступал против расистской, как он полагал, идеи индоевропейских языков. Признав некоторые положения справедливыми, специалисты по сравнительно-историческому языкознанию в целом не приняли теорию Трубецкого.

Языки, состоящие в дальнем родстве или вовсе неродственные, могут образовывать языковые союзы. Трубецкой ввел и обосновал этот термин в статьях «О туранском элементе в русской культуре» и «Вавилонская башня и смешение языков». Основными причинами сближения неродственных языков являются территориальная близость и общность истории. Таким образом Трубецкой объяснил вторичное сближение языков Балкан и намеревался в дальнейшем обосновать наличие союза евразийских языков.

Биография

Принадлежал к дворянскому роду Трубецких, восходящему к Гедимину; сын ректора Московского университета князя С. Н. Трубецкого и племянник князя Е. Н. Трубецкого, брат писателя и мемуариста князя В. С. Трубецкого (Владимира Ветова).

С тринадцати лет посещал заседания этнографического отдела Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете. В пятнадцать лет опубликовал первую научную работу, выполненную под научным руководством археолога С. К. Кузнецова: «Финская песнь „Kulto neito“ как переживание языческого обычая» (Этнографическое обозрение. - 1905. - Т. XVII, № 2/3). В 1907 году начал сравнительно-исторические и типологические исследования грамматического строя северокавказских и чукотско-камчатских языков; материалы, собранные в ходе этой работы, продолжавшейся вплоть до революции, в годы Гражданской войны погибли («пошли дымом»; впрочем, советский кавказовед Е. Бокарёв сообщал, что видел их в Ростове незадолго до Второй мировой войны) и были впоследствии восстановлены Трубецким в эмиграции по памяти.

В 1908 году окончил экстерном Пятую Московскую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, посещая занятия по циклу философско-психологического отделения. С 1909 года учился вместе с Б. Л. Пастернаком, по утверждению которого Трубецкой увлекался тогда русской религиозной философией и неокантианством Марбургской школы. Затем перевёлся на отделение западноевропейских литератур и наконец - на отделение сравнительного языкознания, где стал учеником Ф. Ф. Фортунатова. В 1912 году закончил первый выпуск отделения сравнительного языковедения и был оставлен на университетской кафедре.

В 1913-1914 годах стажировался в университете Лейпцига, где изучал младограмматическую школу. Вернувшись, сдал магистерские экзамены и стал преподавать в Московском университете в качестве приват-доцента. Революция 1917 года застала его во время научной поездки на Кавказ и он остался в Кисловодске; в 1918 году преподавал в качестве доцента в Ростовском университете.

Эмиграция

В 1920 году эмигрировал в Болгарию; преподавал в Софийском университете; издал сочинение «Европа и человечество», в котором близко подошёл к выработке евразийской идеологии. Обсуждение этой книги в софийском семинаре, в котором участвовали П. П. Сувчинский, Г. В. Флоровский, П. Н. Савицкий привело к рождению евразийской идеологии, о чём было заявлено в сборнике «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. Книга 1» (София, 1921).

В 1923 году переехал в Вену, преподавал в Венском университете. Жил Трубецкой в квартире на Dorotheergasse 12 на 3-м этаже, а в 1934 году переехал на Kleeblattgasse 4. В 1920-х - 1930-х годах - активный участник евразийского движения, один из его теоретиков и политических лидеров. Наряду с П. П. Сувчинским и П. Н. Савицким входил в руководящие органы евразийства (Совет Трех, Совет Пяти, Совет Семи). До 1929 года участвовал во всех программных евразийских сборниках («Исход к Востоку» (1921), «На путях» (1922), «Россия и латинство» (1923), «Евразийский временник. Книга 1» (1923), «Евразийский временник. Книга 2» (1925), «Евразийский временник. Книга 3» (1927)), в периодических изданиях евразийцев (журнал «Евразийские хроники», газета «Евразия»). Соавтор коллективных евразийских манифестов («Евразийство (опыт систематического изложения)» (1926), «Евразийство (формулировка 1927 года)»). Выпустил ряд книг в Евразийском книгоиздательстве («Наследие Чингисхана» (1925), «К проблеме русского самосознания» (1927)). Как идеолог евразийства разрабатывал концепции многополярного мира, славяно-туранских культурных взаимодействий, монгольского влияния на русскую политическую историю и культуру, идеократии, учения о правящем отборе в государстве.

Трубецкой Николай Сергеевич (1890-1938)

Сергей Лабанов, Москва

"Православную Церковь он считал единственной сферой русской жизни, где византийские традиции остались невытесненными безжалостной европеизацией". К 115-летию со дня рождения великого русского философа, языковеда, культуролога, одного из лидеров евразийства Н.С. Трубецкого

Критика западной цивилизации и евроцентрической теории в частности были наиболее ярко выражены языковедом, философом, культурологом и этносоциологом, одним из лидеров евразийства Н.С. Трубецким (1890-1938). Особенно ярко эти идеи выразились в книге «Европа и человечество» (1920). В этом году исполнилось 115 лет со дня его рождения и 85 лет выхода его работы в свет. Этим двум событиям и будет посвящена данная статья, тем более, что последние события в стране, связанные с усиленным внедрением в Россию идей современной западной цивилизации, в полной мере говорит об актуальности проблем, рассмотренных мыслителем в этой его книге.

Николай Сергеевич Трубецкой родился 16 (28) апреля 1890 года в Москве в семье, где уже было два величайших философа России - Сергей Николаевич и Евгений Николаевич Трубецкие. Второму он приходился племянником. С 1908 по 1912 год обучался на историко-филологическом факультете Московского университета. С 1915 г. он приват-доцент и ведет занятия по сравнительному языкознанию. С 1919 года находился в эмиграции в Болгарии, Австрии, Германии, Франции, Чехии, где преподает во многих европейских вузах.

В исследовании “Европа и человечество” были рассмотрены основные взгляды философии культуры, ставшие в дальнейшем методологической базой евразийского учения, весь смысл и пафос которого сводится к осознанию и провозглашению существования особой византийско-русской культуры.

Культурологические установки Н.С. Трубецкого в полной мере совпадают с идеями И. Гердера, развивавшего в своей философии истории узкие рамки европоцетризма, учение о “культурно-исторических типах” Н.Я. Данилевского, теории К.Н. Леонтьева и В.И. Ламанского.

У Ламанского он, в том числе, заимствовал термин “самопознание”, используемый и А.А. Шахматовым. Таким образом, помимо историософской линии (Ф.И. Тютчев – Н.Я. Данилевский - Н.Н. Страхов – К.Н. Леонтьев), от славянофилов к евразийцам ведёт также и “академико-филологическая” линия: Ламанский – Шахматов – Трубецкой.

Много им было почерпнуто у славянофилов. Он решительно отвергал западничество как отрицание самобытности и “самого существования культуры”.

Однако если отношение Трубецкого к западничеству однозначно негативное, то отношение к творчеству славянофилов было двойственное. С одной стороны, философ в полной мере признавал себя продолжателем той традиции русского философского и исторического мышления, к которой они относили и мыслителей славянофильского направления. Несомненно также, что он разделял и славянофильскую идею соборности, идею органичного единства, пронизывающего Церковь, общество и человека. С другой стороны, он отрицал идею славянского единства, считая, что русский цивилизационный тип без остатка сводится к славянскому, поскольку включает в себя и “туранский элемент”. При этом он указывал, что само славянство представляет собой не культурную, а лишь языковую общность.

Эти идеи были подтверждены Трубецким во многих статьях и работах. Но наиболее ярко они были выражены в статье “Вавилонская башня и смешение языков”. В ней он сравнивает смешение языков в Библии и современной попытки Запада смешать языки и культуры, провозглашая всеобщий прогресс и всеобщее братство. Это полностью расходится с положениями христианства и, напротив, полностью противоречит ему. “…Священное Писание рисует нам человечество, - отмечает он, говорящее на одном языке, т.е. лингвистически и культурно однородное. И оказывается, что эта единая, общечеловеческая, лишённая всякого индивидуального, национального признака культура чрезвычайно односторонняя: при громадном развитии науки и техники (на что указывает сама возможность замысла стройки!) полная духовная бессодержательность и нравственное одичание”. А сам “Бог, желая воспрепятствовать этому замыслу и положить предел кощунственному самопревознесению человечества”, смешивает языки, т.е. устанавливает на все времена закон национального дробления и множественности национальных культур и традиций.

И в якобы единой, космополитической, лишённой национального своеобразия культуре “безличность и расплывчивость должны быть максимальными”. А в такой культуре, как справедливо отмечает Трубецкой, “логика, рационалистическая техника всегда будет преобладать над религией, этикой и эстетикой, а интенсивное научно-техническое развитие неизбежно будет связано с духовно-нравственным одичанием”. Таким образом, только в национально – своеобразной и традиционной культуре “могут возникать морально положительные, духовно возвышающие человека ценности”.

Кроме этого, Трубецкой по праву может быть включён в один ряд с такими мыслителями как О. Шпенглер, А. Тойнби, П.А. Сорокин, критически относящимся к евроцентристкой однолинейной схеме исторического прогресса. Он отклонял оценку народов и культур по степеням совершенства и выдвигал принцип их равноценности и начала несоизмеримости.

Согласно утверждениям Николая Сергеевича, громадный материк, включающий в себя восточноевропейскую, западносибирскую и туркестанские равнины вместе с возвышенностями, отделенными друг от друга (Урал и Арало – Иртышский водораздел) и окаймляющими их с востока, юго-востока и юга, единый в себе и географически отличный от стран, лежащих к западу, юго-востоку и югу от него, в основном совпадающим с границами Российской империи начала ХХ века - это и есть историческая родина великого этноса, который сформировал особую цивилизацию и культуру. В неё органически вплетены элементы византийской культуры, а также «степной культуры», оставившей глубокий след в русской жизни, особенно в XIII – XV вв., и культуры европейской, влияние которой начинается с петровских времён и длится по настоящее время.

Процесс европеизации страны, начавшийся с Петра I, привёл в итоге к затушеванию исконного «антагонизма» и способствовал помутнению национального сознания. Не углубляясь в собственную сущность, Россия начала считать себя частью Европы.

Трубецкой называет свою историософскую концепцию «взглядом с Востока». В соответствии с такой позицией Киевская Русь могла быть государственным объединением весьма условно и приблизительно. Киевская Русь, утверждает философ, будучи отрезанной от морских бассейнов широкими степными просторами, где полными хозяевами были кочевники, не могла ни расширять свою территорию, ни укреплять свою государственную мощь.

Для Трубецкого не существовали «высшие» и «низшие» культуры, а лишь похожие и непохожие. Он не признавал за европейской культурой (под которой имел в виду культуру романо-германских народов) право на лидерство.

Вслед за Н.Я. Данилевским Трубецкой считал невозможным существование общечеловеской культуры. Не отрицая значимости европейской (романо-германской) культуры, он предлагает рассмотреть правомерность «притязаний» романо-германцев на звание носителей общеловеческой культуры.

По справедливому мнению Трубецкого, стремление европеизировать свою культуру ставит в крайне невыгодное положение развитие собственной культуры неевропеизированного народа, ибо его культурная работа протекает в менее выгодных условиях, нежели работа природного европейца. Ему приходится искать в разных направлениях, тратить свои силы на согласование элементов двух разнородных культур, тогда как природный европеец может сосредоточить свои силы лишь на согласовании одной и той же культуры, т.е. вполне однородных элементов.

Процесс расчленения нации усиливает противостояние одних частей общества другим и «препятствует сотрудничеству всех частей народа в культурной работе». В результате деятельность народа оказывается малопродуктивной, он творит мало и медленно, и во мнении западных людей всегда остаётся отсталым народом. «Постепенно народ приучается презирать всё своё, самобытное, национальное… Патриотизм и национальная гордость в таком народе – удел лишь отдельных единиц, а национальное самоутверждение большею частью сводится к амбициям правителей и руководящих политических кругов».

Идеи Данилевского о самоценности каждой национальной культуры, о невозможности вычленения одной культуры другой в качестве критерия и трафарета для других пользовались особой популярностью у Н.С. Трубецкого.

К числу предшественников евразийства справедливо относят и К.Н. Леонтьева, внёсшего большой вклад в культурную типологию евразийства и учения Н.С. Трубецкого, хотя сам мыслитель и евразийцы к его конкретным наблюдениям и произведениям почти не обращались. Однако, несмотря на то, что в самих сочинениях Трубецкого их немного, но называя Россию-Евразию страной-наследницей, он поясняет, что все унаследованные Россией традиции только тогда становились русскими, когда сопрягались с Православием. Православную Церковь он считал единственной сферой русской жизни, где византийские традиции остались невытесненными безжалостной европеизацией.

Далее Трубецкой утверждает, что все негативные последствия европеизации произрастают из самого ее факта и не зависят от степени её интенсивности. Даже если процесс европеизации достигает своего максимума и европеизируемый народ максимально приобщится к европейской культуре, то и тогда он, «благодаря длительному и трудному процессу культурной невелировки всех своих частей и искоренению остатков национальной культуры, окажется всё-таки не в равных условиях с романогерманцами и будет продолжать отставать». И это отставание приобретёт статус рокового закона. Действие данного закона приводит к тому, что отставший народ в семье цивилизованных народов лишается «сначала экономической, а потом и политической независимости и, наконец, становится объектом беззастенчивой эксплуатации, которая вытягивает из него все соки и превращает его в «этнографический материал».

Но самую большую опасность европеизации Трубецкой видит в уничтожении «национального единства», в расчленении национального тела европеизированного народа. Учитывая тот факт, что приобщение к другой культуре происходит на протяжении жизни многих поколений и что каждое поколение вырабатывает «свой канон синтеза элемента национальной и иноземной культуры», он приходит к выводу, что «в народе, заимствовавшем чужую культуру… различие между «отцами и детьми» будет всегда сильнее, чем у народа с однородной национальной культурой».

В результате проведённого анализа Трубецкой приходит к следующему выводу и заставляет задуматься над ним всех нас: если последствия европеизации так тяжелы и ужасны и сейчас вплотную угрожают нашему физическому и моральному существованию как нации, то её приходится считать не благом, а злом. И поскольку это «зло великое», то с ним необходима борьба, которую должна возглавить интеллигенция европеизированного народа. Именно она как наиболее интенсивная часть народа раньше других должна понять гибельность европеизации и западнизации и решительно встать на борьбу с ней.

Таким образом, для Трубецкого важно, что русская культура - совершенно особая и специфическая культура. Она является уникальным существом, живым организмом. Она всегда предполагает наличие осуществляющего себя в ней субъекта, «особую символическую личность».

После окончательного раскола в евразийском движении и усиления влияния в нём «левых сил», не скрывающих своих симпатий к советской власти, Трубецкой в письме, опубликованной в газете «Евразия» от 5 января 1929 года, объявил о своём выходе из организации и полностью отошёл от политики. Последние годы жизни он целиком посвятил научной и педагогической деятельности.

В заключение хотелось бы отметить следующее: необходимо разработать и создать свой национальный проект, который бы учитывал наши национальные интересы и ценности нашей собственной культуры. И в этой будущей работе новым русским, государственно и патриотически, настроенным идеологам, безусловно, должны помочь идеи евразийцев и Н.С. Трубецкого, предложивших нам свой национальный проект. Так считает и современный исследователь консерватизма, и разработчик «Русской Доктрины» В. Аверьянов в своей последней книге «Природа русской экспансии», в главе, посвящённой сравнению учения Н.Я. Данилевского и Н.С. Трубецкого.

Мы можем не соглашаться с неоязыческой привязкой новых евразийцев (к примеру, А. Дугина) к наследию евразийцев и Трубецкого. Но сам мыслитель, безусловно, является предтечей учения Л.Н. Гумилёва о пассионариях и этносах, а также размышлений В.В. Кожинова о России как особой цивилизации, живущей по своим законам и имеющей собственную судьбу. У мыслителя есть отдельные слишком утопические либо еретические идеи, но общая направленность его творений заключается в критике первенства западной цивилизации и возрождения русской, что и необходимо нам всем взять на вооружение.

Список литературы

1)Н.С. Трубецкой. История. Культура. Язык. – М: 1995.

2)Н.С. Трубецкой. Наследие Чингисхана. – М: 1999.

3)Русская философия. Словарь. – М: 1995.

4)Новая философская энциклопедия. Т. 1-4. – М: 2000-2001.

5) История русской философии. – М: 2001.

6) В.В. Аверьянов. Природа русской экспансии. – М: 2003.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.pravaya.ru/

Литература

Чижевский Д.И. Князь Н.С. Трубецкой // Совр. записки. Париж. 1939. № 68.
16, No. 3 (Jul. - Sep., 1940), pp. 251-257.
Реформатский А.А. Н.С.Трубецкой и его основы фонологии (pdf, 735 K) // Трубецкой Н.С. Основы фонологии. - М. ,1960. - C. 309-342.
Панов М.В. Из истории изучения русской фонетики // Панов М.В. Русская фонетика. - М.: Просвещение, 1967. - С. 350-414.
Виноградов В. А. Трубецкой Николай Сергеевич // Большая советская энциклопедия / Изд. 3-е.
Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс., Толстой Н.И. Послесловие // Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии: Переводы. М.: Прогресс, 1985. - С.492-519.
Журавлев В.К. К 100-летию со дня рождения: Николай Сергеевич Трубецкой // Рус. речь. - М., 1990. - N 2. - С. 91-96.
Журавлев В.К. "Книга жизни" Н.С. Трубецкого: (К столетию со дня рождения) // Вопр. языкознания. - М., 1990. - N 5. - С. 101-115. - Библиогр.: с. 114-115
Смирнов С. Сто лет со дня рождения Николая Трубецкого // Keel ja Kirjandus. - Tallinn, 1990. - N 4. - С. 239-244.
Топоров В.Н. Николай Сергеевич Трубецкой - ученый, мыслитель, человек: (К столетию со дня рождения) // Сов. славяноведение. - М., 1991. - N 1. - С. 78-99.
Н.С.Трубецкой и современная филология / РАН. Отд-ние лит. и яз. Комис. по истории филол. наук; Редкол.: Панченко А.М. (гл.ред.) и др. - М.: Наука, 1994.
- Толстой Н.И. Несколько вступительных слов. - С. 5-13.
- Ярцева В.Н. Н.С. Трубецкой и современная лингвистика. - С. 14-30 Библиогр.: с. 29-30.
- Топоров В.Н. Николай Сергеевич Трубецкой - ученый, мыслитель, человек : (К столетию со дня рождения). - С. 31-118.
- Широков О.С. Евразийская языковая общность в концепции Н.С. Трубецкого. - С. 142-150.
- Журавлев В.К. Н.С. Трубецкой - основоположник фонологии. - С. 151-174.
- Николаева Т.М. Н.С. Трубецкой и фонологизация динамического ударения // . - М., 1994. - С. 175-188.
- Климов Г.А. Место Н.С. Трубецкого в кавказском языкознании. - С. 189-199.
- Алексеев М.Е. Традиции Н.С. Трубецкого в восточнокавказской компаративистике // Н. С. Трубецкой и современная филология. - М., 1994. - С. 200-210.
- Супрун А.Е. Николай Сергеевич Трубецкой и полабистика // Н.С. Трубецкой и современная филология. - М., 1994. - С. 211-224.
- Храковский В.С. Неизвестный Трубецкой : (Идеи ученого в области морфологии рус. глагола). - С. 236-247.
- Никитина С.Е. Н.С Трубецкой и исследование устной народной культуры. - С. 248-256.
Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. - М.: Ин-т философии РАН, 1993.
- Флоровский Г.В. Евразийский соблазн .... 237. Впервые: Современные записки. - Париж, 1928. - Кн. 34. -С. 312-346.
- Кизеветтер А.А. Евразийство ............ 266
- Бицилли П.М. Два лика евразийства ...... 279
- Бердяев Н.А. Евразийцы ................. 292
- Бердяев Н.А. . Утопический этатизм евразийцев ... 301
- Степун Ф.А. Россия между Европой и Азией. ...307
Соболев А.В. Князь Н.С. Трубецкой и евразийство //Лит. учеба. 1991. № 6.
Урханова Р.А. Философско-истор. основания евразийской культурологии // Философия и культура в России (методол. проблемы). М., 1992.
Очирова Т. Н. Евразийство и пути русского исторического самопознания // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. - М.: Наука, 1993. - Т. 52. № 4. - С. 34-47.
Зиндер Л.Р. Бодуэн, Щерба и истоки фонологической теории Трубецкого // Вопр. языкознания. - М., 1994. - N 4. - С. 126-135.
Толстой Н.И. Н.С. Трубецкой и евразийство // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. С.5-30.
Гумилев Л.Н. Историко-философские труды князя Н.С. Трубецкого (заметки последнего евразийца) // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. - С.31-54.
Флоровский Г., прот. Евразийский соблазн // Русская идея. - М.:Искусство", 1994, т.1.
Половинкин С.М. Евразийство и русская эмиграция // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. - С.731-762.
Живов В.М. Комментарии // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. - С.763-790.
Мальцев И.Г. Н.С. Трубецкой и евразийский вопрос // Россия: прошлое, настоящее будущее: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 16-19 декабря 1996 г. / Отв ред. М.С. Уваров. - СПб.: Издательство БГТУ, 1996.
Аверинцев С.С. Несколько мыслей о «евразийстве» Н. С. Трубецкого: Опыт беспристрастного взгляда // Новый Мир, 2003, №2.

Толстой Н.И. Из истории науки // Вопр. языкознания. - М., 1990. - N 2. - С. 121-122 [ Предисловие к статье Н.С.Трубецкого " Общеславянский элемент в русской культуре "].

Толстой Н.И. Мысли Н.С. Трубецкого о русском и других славянских литературных языках // Толстой Н.И. История и структура славянских литературных языков. М.: Наука, 1988.

Глебова Е.А. Евразийский подход к истории России в трудах Николая Сергеевича Трубецкого // V Житниковские чтения: Межкульт. коммуникации в когнитив. аспекте. - Челябинск, 2001. - C. 139-143.

Ашкеров А.. Глобализация и евразийство: Н.С. Трубецкой
Дугин А. Преодоление Запада . 1997.
Серио П. Лингвистика географов и география лингвистов: Р.О.Якобсон и П.Н. Савицкий // . - М., 1999 . - С. 348-353.
Серио П. Структура и целостность: Об интеллектуальных истоках структурализма в Центральной и Восточной Европе. 1920-30-е годы. - М. : Языки славянской культуры, 2001. - 360 с.
Рец.: Зенкин С. Лингвистический романтизм и "русская идея" // Русский Журнал, 25 Сентября 2000.
Храковский В.С. Р.О.Якобсон и Н.С.Трубецкой: творческие контакты // Роман Якобсон: Тексты, документы, исследования. - М., 1999. - С. 341-347.
Шапошников А.К. Всесоюзная конференция "Н.С.Трубецкой и современная филология" // . - М., 1991. - Т. 50, N 2. - С. 188-191.
Ежегодные международные чтения памяти кн. Н.С.Трубецкого / Моск. гос. лингв. ун-т, Науч.-учеб. центр "Языки и культуры Сев. Евразии им. кн. Н.С.Трубецкого". - М.: Диалог МГУ, 1999Чтения 1999 : Евразия на перекрестке языков и культур: Типология языков и культур/ Под ред. Базылева В.Н., Нерознака В.П. - 75 с.
Ежегодные международные чтения памяти кн. Н.С.Трубецкого - 2000 : (17- -18 апр. 2000 г.) : К 110-ой годовщине со дня рождения. Евразия на перекрестке яз. и культур: Пробл. сравн. лингвокультурологии / Моск. гос. лингв. ун-т, Науч.-учеб. центр Языки и культуры Сев. Евразии им. кн. Н.С.Трубецкого; Под ред. Базылева В.Н., Нерознака В.П. - М., 2000 . - 85 с.
Николаева Т.М. Речевая модель "обывателя" и идеи Н.С.Трубецкого - Р.О.Якобсона об оппозициях и "валоризации" // Поэтика. История литературы. Лингвистика . - М., 1999. - С. 704-720.
Пирогова, Н.К. Н.С. Трубецкой и фонетическая стилистика // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. - М., 1992. - N 1. - С. 53-58.
Кудрявцев Ю.С. Систематика оппозиций Н.С. Трубецкого и славянские напряженные редуцированные гласные // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та = Tartu Riikliku Ulikooli toimetised. - Тарту, 1988. - Вып. 825. Тр. по рус. и слав. филологии. - С. 145-148.
Мусиева И.Д. Структурное описание фонологической системы лакского языка : (В соответствии с концепцией Н.С.Трубецкого) : Автореф. дис. ... канд. филол. наук / МГУ им. М.В.Ломоносова. - М., 1998. - 21 с.
Делл"Агата Д. Николай Трубецкой и проблема украинского языка // Слово и культура . - М., 1998. - Т. 1. - С. 370-384.
Нерознак В.П. Мысли об энциклопедии "Языки СССР": Проект Н.С. Трубецкого и Р.О. Якобсона // Изв. АН. Сер. лит. и яз. - М., 1996. - Т. 55, N 4. - С. 77-84.
Нерознак В.П. Слово о Н.С. Трубецком: (К 100-летию со дня рождения) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. - М., 1990. - Т. 49, N 2. - С. 148-151.
Кондрашов Н.А. Николай Сергеевич Трубецкой: (К 100-летию со дня рождения) // Рус. яз. в шк. - М., 1990. - N 2. - С. 98-103.
Робинсон М.А., Петровский Д.П. Н.Н.Дурново и Н.С.Трубецкой:
проблема евразийства в контексте «дела славистов» (по материалам ОГПУ–НКВД)
// Славяноведение. 1992. - № 4. - С.68–82.
Томан Й. Определяющие образы мышления Н.С. Трубецкого // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. - М., 1992. - N 5. - С. 13-36.
Степанов Б.Е. Н.С. Трубецкой // Культурология. XX век: Энциклопедия / Левит С. Я., сост. - СПб., Университет, 1998. - Т. 2. - С. 267-269.
Храковский В.С. Р.О.Якобсон и Н.С.Трубецкой: творческие контакты // Роман Якобсон: Тексты, исследования документы. - М., 1999.
Никитин О.В. Россия вне России: из наблюдений над языком и стилем писем Н.С. Трубецкого // Рус. яз. за рубежом. - М., 2000. - N 2. - С. 83-86.
Смирнов С.В. Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938) // Смирнов С. В. Отечественные филологи-слависты середины XVIII - начала XX вв.: Учебное пособие. - М.: Флинта; Наука, 2001. - С. 307-319
Люкс Л. Заметки о "революционно-традиционалистской" культурной модели "евразийцев " // Вопросы философии, 2003. - № 7.- С. 23-34.
Лебедева Н. Н.С. Трубецкой о национальном самосознании и украинском национализме. Часть 1 Часть 2. // Православие.Ru: Интернет-журнал.
Семушкин А.В. Восточный фактор в евразийском проекте (К публикации трудов основателя евразийской идеи: Н.С.Трубецкой. Наследие Чингисхана. М., Аграф, 1999.) // Евразийская идея и современность. - М.: Изд-во РУДН, 2002.
Бочарова З. Зарубежная Россия: Жизнь Н.С. Трубецкого по письмам другу Р.О. Якобсону / / Русские в Болгарии. - №30(101) , 2005.

Jakobson R. Nikolaj Sergeevič Trubetzkoy (16 April 1890 - 25 Juni 1938) // Acta Linguistica. 1939. vol. 1. - P. 64-76.
Voegelin, C. F. [ Reviewed work:] Études Phonologiques Dédiées à la Mémoire de M. le Prince N. S. Trubetzkoy // Language, Vol. 16, No. 3 (Jul. - Sep., 1940), pp. 251-257.
Boss О. Die Lehre der Eurasiers. - Wiesbaden, 1961.
Riasanovsky N. Prince N.S. Trubetzkoy"s Europe and Mankind // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. Bd. 12. Wiesbaden, 1964.
Vachek J. N.S. Trubetzkoy and the Prague linguistic circle // Wiener slavistisches Jahrbuch. - Wien, 1990. - 36. - P. 141-143.
Ландгребе Л. Воспоминания феноменолога о Пражском лингвистическом кружке / Пер. с нем. // Логос, 1996, № . - С. 38-40 (по изд.: Sound, Sign and Meaning. / Ed. by LMatejka. - Ann Arbor, 1976. -P. 40-42).
Vilkou-Poustovaia I. Martinet face a Grammont. Une rencontre manquee entre Troubetzkoy et Saussure // Linguistique. - P., 2002. - Vol. 38, fasc. 2. - P. 117-131.
Pogonowski J. Zum Begriff der Opposition in den "Grundzugen eer Phonologie" // Linguam amicabilem facere: Ludovico Zabrocki in memoriam. - Poznan, 1999. - S. 123-137.
Бончева-Дереджан К. Кьм вьпроса за приложението в морфологията на учението на Трубецкой за смислоразличителните опозиции // Сьпоставително езикознание. - С., 1986. - Г. 11, N 6. - С. 38-46.
Viel M. La notion de "marque" chez Troubetzkoy et Jakobson. Un episode de I"histoire de la pensee structurale. - P., 1984. Рец.: Журавлев В.К. [Рецензия] // Вопр. языкознания. - М., 1987. - N 5. - С. 143-146; Joseph J. E. // Language (JLSA). - Vol. 63. - N 3 (Sept. 1987). - P. 665-668.
Language, poetry and poetics : The generation of the 1890s: Jakobson, Trubetzkoy, Majakovskij. Proc. of the 1st Roman Jakobson colloquium, at the Massachusetts inst. of technology, Oct. 5-6, 1984 / Ed. by Pomorska K. et. al. - B. etc.: De Gruyter, 1987. - XIII, 364 p., ill. Папп Ф. [Рецензия] // Studia slavica. - Bp., 1989. - T. 35, fasc. 3/4. - С. 440-443.
Adamski, D. La personnologie du Prince Nicolas Troubetzkoy et ses développements dans l"oeuvre de Roman Jakobson // Langages, 26e année, n° . Septembre 92. Sémiologie et histoire des théories du langage. - Pp. 62-68.
Serbat G. L"autre face de N.S. Troubetzkoy (a propos d"un livre recent de P. Seriot) // Bull. de la Soc. de ling. de Paris. - P., 1997. - T. 92, fasc. 1. - P. 313-321.
Toman J. Trubetzkoy before Trubetzkoy // Papers in the History of Linguistics: Proceedings of the Third International Conference on the History of the Language Sciences, 19-23 August 1984. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 1987. P. 627-638. (Amsterdam Studies in the Theory and History of Linguistic Science. Ser. 3: Studies in the History of the language sciences; Vol. 38).
Toman J. " ... without a philosopher we won"t get anywhere" an unpublished letter by N.S.Trubetzkoy to Dmitrijizevskij // Prehistory, history and historiography of language, speech, and linguistic theory. - Amsterdam; Philadelphia, 1992. - P. 113-130.
Ondrejovic S. Nikolaj Sergejevic Trubeckoj - klasik modernej jazykovedy // Jazykovedny cas. - Br., 1992. - Roc. 43, c. 1. - S. 56-64. - Bibliogr.: s. 63-64.
Fontaine, Jacqueline. Contribution sous ses differentes formes des trois linguistes russes (Troubetzkoy, Jakobson, Karcevski) aux activites du Cercle linguistique de Prague // Prague entre l"Est et l"Ouest-L"emigration russe en Tchecoslovaquie, 1920-1938. - Paris: ed. L"Harmattan, 2001.
Domínguez, Vidal, José Agustín. Aproximación historiográfica a los Principios de fonología de N.S.Trubetzkoy (II): índice de autores // Philologia hispalensis, Vol. 20, Nº 1, 2006, pags. 205-213.

(1890-1938)

Заслуги Николая Сергеевича Трубецкого перед русской и мировой наукой огромны. Немногочисленные биографы ученого отмечают его необычайную широту интересов уже в юношеском, отроческом возрасте, а затем в период студенчества, сдачи магистерских экзаменов и в самом начале педагогической деятельности в Московском университете.

С 1908 по 1912 гг. он учился на историко-филологическом факультете этого университета, будучи сначала на философско-психологическом отделении, а с третьего семестра – на отделении языка и литературы; в 1913-14 гг., в пору магистерской подготовки, он слушал вместе с Л. Блумфилдом и Л. Теньером лекции Бругмана, Лескина и других младограмматиков в Лейпциге, а с 1915 г. стал приват-доцентом и вел занятия по сравнительному языкознанию в Московском университете. В 1933 г. Н.С. Трубецкой избран почетным членом Финно-угорского общества.

Наследие Н.С. Трубецкого занимает особое место в формировании новых направлений и концепций языкознания ХХ века, в обогащении и углублении научного подхода к общефилологическим фактам и явлениям.

Николай Сергеевич, как один из идеологов и основателей Пражской лингвистической школы, стал ведущим ученым послесоссюровского этапа лингвистической науки.

Н.С. Трубецкой сделал множество блестящих открытий в науке ХХ в. - и в лингвистике, и в истории, и в философии языка, и в литературоведении. Но особого внимания заслуживают его работы по общей теории фонологии, прежде всего – в построении фонологической классификации гласных и в изучении типологических систем гласных для языков мира.

В фонологию Трубецкой шел от диахронии, от исторической фонетики славянских языков. Его исследования в области исторической фонетики славянских языков привели к мысли, что фонетическая эволюция приобретает смысл, если используется для целесообразной перестройки системы. Многие фонетические изменения вызваны потребностью к созданию устойчивости и к соответствию структурным законам звуковой системы. Тем самым ученый впервые выдвинул и обосновал фундаментальное положение исторической фонологии: причины изменения данного звука следует искать в фонологической системе данного языка на данном этапе его развития.

Н.С. Трубецкой, где бы он нинаходился, развивал научные традиции русского языкознания. Известно, что идея разграничения звука и фонемы шла от И.А. Бодуэна де Куртенэ и его Петербургской школы. Общее представление о системном устройстве языка шло от Ф.Ф. Фортунатова и его Московской лингвистической школы.

И.А. Бодуэн де Куртенэ, обобщая опыт первых работ по экспериментальной фонетике, сформулировал положение о принципиальном несовпадении физической природы звуков с их значением в механизме языка. В 1870 г. он обосновал положение о необходимости строго разграничивать звук как физическую субстанцию и фонему как элементарное «звукопредставление» и, соответственно, антропофонику и психофонетику.

Фонологический состав и его систему Трубецкой соотносит с языком, а звуковую реализацию в речи он относит к фонетике. В его исследованиях подтверждается мысль о том, что системой может быть лишь система фонологическая, а не фонетическая. Такое разграничение – в интересах обеих наук, так как обе науки должны применять различные методы: учение о звуках речи, имеющее дело с конкретными физическими явлениями, должно пользоваться методами естественных наук, а учение о звуках языка в противоположность этому – чисто лингвистическими методами. Строгое разграничение фонетики и фонологии имело для Трубецкого принципиальное значение. Он считал, что понятие оппозиции важнее понятия фонемы, ибо имеет общелингвистическое, общенаучное значение. Для него фонология – это основание обработки и апробации «чисто лингвистических методов» исследования языка.

«Фонология, - писал Трубецкой, - как теория звуковых противопоставлений, и морфология, как теория формальных противопоставлений, представляют собой две отрасли одной и той же науки, которая должна исследовать противопоставление лингвистических значимостей. Причем все отрасли этой науки должны применять одинаковые методы исследования» . Итак, другие части лингвистики получают единые методы исследования. Он определил устройство фонологических оппозиций и корреляций, коррелятивных пар как противопоставление признакового беспризнаковому на основе наличия/отсутствия соответствующего признака и т.д.

Трубецкой создал теорию нейтрализации. В центре внимания ученого – парадигматика, оппозиции постоянные и нейтрализуемые. Последние нейтрализуются в позициях нейтрализации и сохраняются в позициях релевантности, т.е. в синтагматическом состоянии. Этим он решил многие теоретические вопросы: парадигмофонолия (Пражской школы) и синтагмофономгия (Московской фонологической школы) объединены в целостную фонологическую концепцию – учение о противопоставлении смыслоразличительных ценностей и способах позиционного этих противопоставления.

Общей теорией фонологии исследователь занимался до последних дней своей жизни, особенно уточнением понятийного аппарата – оппозиции, корреляции, нейтрализации признака, архифонемы, фонологической позиции, принципов их классификации и т.д.

Следует также отметить, что с именем Н.С. Трубецкого связаны работы по сравнительно-исторической фонетике и фонологии северокавказских языков.

Ученый на обширном лингвистическом материале показал родство северокавказских языков, установив основные фонетические соответствия внутри каждой подгруппы, а также между подгруппами, осуществив реконструкцию фонем праязыкового состояния. Последующее исследование языковых и словарных соответствий северокавказских языков показало цельность и достоверность его исследований, установило многое в его реконструкции.

Большое значение Н.С. Трубецкой придавал сравнительно-историческому анализу языка. Выдвинутые им положения во многом схожи со взглядами П.К. Услара в общем понимании возможностей сравнения языков.

В 1922 г. в работе «Латеральные согласные в северокавказских языках» Н.С. Трубецкой выступил против практики сближения кавказских слов со словами самых разных языков без знаний фонетических соответствий или же голословных рассуждений о структуре, о кавказском языковом типе и т.д. Он считал, что все эти сближения и рассуждения не будут иметь никакой научной ценности, «пока они не будут опираться на сравнительную грамматику кавказских языков, построенную по принципам, которым должна следовать всякая сравнительная грамматика любой языковой группы. Без такой сравнительной грамматики на кавказоведении всегда будет лежать печать дилетантизма, оставленная на нем многими учеными, нетерпеливо стремившимися разгадать все тайны и разрешить все темные проблемы исторической этнографии Древнего Востока при помощи двух-трех слов, наудачу выхваченных из какого-либо из 37-ми кавказских языков. Все теории о родстве того или иного мертвого языка с «кавказскими языками» не имеют никакой ценности, но еще научно не доказано родство между южно-кавказскими (так называемыми «картвельскими») и северокавказскими» [там же: 234]. Ученый подчеркивает, что для доказательства языкового родства необходимы прежде всего фонетические соответствия, их регулярность, обособление исключений, летальное сопоставление грамматических форм.

Н.С. Трубецкой, как и П.К. Услар, сомневался в кавказской языковой общности: «Пока не установлены соответствия между «картвельскими» фонемами и фонемами северокавказских языков, не имеем права говорить о кавказской языковой общности, и всякая теория, предполагающая эту общность данной, должна быть признана фантастической» [там же]. По Трубецкому, сравнительная грамматика кавказских языков не может быть создана, пока не будет создана, с одной стороны, сравнительная грамматика картвельских, а с другой стороны, северокавказских языков. Эти две сравнительные грамматики должны создаваться независимо, и написание каждой из них должно представлять собой самостоятельную задачу. Лишь в этом случае будет получен ответ на вопрос, образуют ли «все кавказские языки действительно языковую семью». Для того чтобы добиться успеха в этом направлении, необходимо начать со сравнительной фонетики, затем перейти к морфологии и синтаксису, точно так же, как это делается при изучении всех прочих языковых семей мира. Следует отметить, что данная проблема в целом остается актуальной, поскольку сравнительная грамматика всех кавказских языков не составлена по сей день.

Северокавказские языки Н.С. Трубецкой подразделяет на две ветви:

I. Абхазо-керкетские, или западно-кавказские языки:

а) адыгский с двумя языками – адыгейским и кабардинским;

б) абхазский также с двумя языками – абхазским и абазинским;

в) убыхский.

II. Чечено-лезгинские, или восточно-кавказские языки, которые Н.С. Трубецкой подразделяет на восемь групп:

а) чеченская группа, включающая в себя: собственно чеченский; бацбийский, или тушский; ингушский;

б) аваро-андийская группа, включающая: аварский (важнейший язык Дагестана, служащий в качестве основного для всего северо-запада этого региона); андийский; ботлихский; годоберинский; каратинский; ахвахский; багвалинский; тиндинский; чамалинский; хваршинский; цезский, бежтинский;

в) лакский, или казикумухский;

г) арчинский;

д) даргинская группа, включающая: урахинский, акушинский, кайтагский, кубачинский;

е) группа самурских языков, которая объединяет: лезгинский, агульский, табасаранский, рутульский, цахурский, будухский, крызский;

ж) удинский;

з) хиналугский.

Создавая фонетическую транскрипцию для исследуемых языков, Н.С. Трубецкой пользовался различными транскрипционными системами, поэтому при чтении его работ возникают трудности в отождествлении тех или иных фонем. В то же время принципы, положенные им в основу научной транскрипции, оказались очень плодотворными для кавказоведения и, в частности, были восприняты грузинской школой кавказоведения.

Анализируя особенности северокавказских фонем, ученый определяет место латеральных спирантов и аффрикат в фонетической системе исследуемых языков. Латеральные спиранты представляют собой результат трения воздуха, проходящего через щель между боковым краем языка и прилегающей к этому краю щекой; латеральные аффрикаты артикулируются посредством дорсального смыкания, за которым следует неполный латеральный взрыв, вызывающий такое же трение воздуха о боковой край языка и щеку и т.д. Указанные фонемы, по данным Н.С. Трубецкого, встречаются в адыгском, убыхском, бацбийской (тушском) и ингушском языках.

На основании сравнения данных подгрупп Н.С. Трубецкой впервые в лингвистике устанавливает возможные соответствия латеральных согласных: глухим латеральным спирантам арчинского и аваро-андийских языков во всех остальных чечено-лезгинских языках соответствуют глухие препалатальные или велярные спиранты.

Формулируя основные контуры звуковых соответствий западнокавказских и восточнокавказских звуков, ученый показывает общий принцип соответствия латеральных: исторически восточным латеральным соответствуют исторически западнокавказские латеральные, а велярным – велярные. Автор подкрепляет свои выводы тем, что в тех случаях, когда арчинский и все аваро-андийские языки имеют глухие латеральные спиранты, все остальные кавказские языки обнаруживают глухие велярные или препалатальные спиранты (или же шипящие). В силу этого, предполагает Н.С. Трубецкой, общекавказский имел глухие велярные спиранты, которые были позднее латерализованы в аваро-андийском и в арчинском языках. На промежуточном этапе автор восстанавливал протоаваро-андийские глухие велярные спиранты, которые должны были стать препалатальными, как в некоторых других дагестанских языках (табасаранском, рутульском и др.).

Из наблюдений Трубецкого видно, что латеральные согласные северокавказских языков часто изменяются в дорсальные (велярные, задневелярные, препалатальные) и, наоборот, глухие велярные спиранты превращаются в латеральные.

Таким образом, Н.С. Трубецкой увязывал кавказские латеральные только с дорсальными (велярными, задневелярными, препалатальными) и предполагал возможность объяснения кавказскими влияниями одной особенности армянской фонетики: переход классического армянского t в современный армянский γ и отмечал, что «после всего, что мы установили для чечено-лезгинских языков, вполне естественно предположить, что класс. арм. t изменился в γ через промежуточный этап звонкого латерального спиранта t и что это изменение произошло под влиянием какого-то восточнокавказского языка – может быть, агванского, без сомнения, родственного современным языкам Дагестана [там же: 246].

Хотя не все соответствия западнокавказских и восточнокавказских латеральных согласных были установлены Н.С. Трубецким, он заложил основы дальнейшей реконструкции, что позволило впоследствии другим ученым продолжить работу по выявлению звуковых соответствий (см. работы Е.А. Бокарева, 1961; Б.Х. Балкарова, 1970; Б.Б. Талибова; Б.К. Гигинейшвили, 1977; А.Е. Кибрика, 1976; А.И. Абдокова, 1983; С.А. Старостина, 1987; М.А. Кумахова, 1981; А.К. Шагирова, 1977 и др.).

Научное творчество Н.С. Трубецкого не ограничивается чисто лингвистическими исследованиями, оно весьма многогранно. Его исследования в области общей филологии, истории культуры, этнологии, истории языка привели к открытию нескольких новых научных направлений и дисциплин, которые обогатили филологическую науку. Открывая новые горизонты в области комплексного исследования историко-филологических дисциплин, Трубецкой одновременно указывал на перспективные возможности, которые созвучны с современной гуманитарной наукой. Между тем многие его работы до последнего времени не были предметом научного анализа. В этом плане особый интерес представляет изданная в 1995 году работа Трубецкого по общегуманитарным наукам «История. Язык. Культура».

В статье «Об истинном и ложном национализме» выдающийся ученый проблему самопознания ставит как проблему нравственного долга всякой личности и указывает связь между самопознанием и практической жизнью частночеловеческой и многочеловеческой личности.

Автор пишет о том, что отношение человека к культуре своего народа может быть довольно различно. У романогерманцев это отношение определяется особой психологией, которую можно назвать эгоцентрической. Здесь Трубецкой приводит мысли, высказанные им в его книге «Европа и человечество». Он пишет: «…человек с ярко выраженной эгоцентрической психологией бессознательно считает себя центром вселенной… Поэтому всякая естественная группа, к которой этот человек принадлежит, признается им, без доказательств, самой совершенной. Его семья, его племя, его сословие, его раса кажутся ему лучше всех остальных» [Трубецкой 1995: 6]. Романогерманцы, будучи насквозь пропитаны этой психологией, всю оценку культур земного шара строят именно на ней. Поэтому возможны два вида отношения к культуре: либо признание, что высшей культурой мира является та, к которой принадлежит «оценивающий» субъект (немец, француз и т.д.), либо признание, что венцом совершенства является не только частная разновидность, но вся сумма родственных культур, созданных всеми романо-германскими народами. Первый вид называется в Европе «узкий шовинизм», а второй – общий романо-германский шовинизм именуется «космополитизмом». Трубецкой отмечает, что негерманские народы, воспринявшие европейскую культуру, обычно вместе с культурой воспринимают от романогерманцев и оценку этой культуры, поддаваясь обману неправильных терминов «общечеловеческая цивилизация» и «космополитизм». Благодаря этому, у таких народов оценка культуры строится уже не на эгоцентризме, а на некотором своеобразном «эксцентризме», точнее – на «европоцентризме». По мнению Трубецкого, долг всякого нероманогерманского народа состоит в том, чтобы, во-первых, преодолеть всякий собственный эгоцентризм, а, во-вторых, оградить себя от обмана «общечеловеческой цивилизации», от стремления во что бы то ни стало быть «настоящим европейцем». Этот долг ученый формулирует двумя афоризмами: «познай самого себя» и «будь самим собой». Трубецкой справедливо утверждает, что борьба с собственным эгоцентризмом возможна лишь при самопознании. Он пишет: «Истинно самопознание укажет человеку (или народу) его настоящее место в мире, покажет ему, что он – не центр вселенной, не пуп земли» [там же: 115]. Внешним образом истинное самопознание выражается в гармонически самобытной жизни и деятельности данной личности. Для народа – это самобытная национальная культура.

Культура понимается Н.С. Трубецким как «исторически непрерывно меняющийся продукт коллективного творчества прошлых и современных поколений данной социальной среды, причем каждая отдельная культурная ценность имеет целью удовлетворение определенных (материальных или духовных) потребностей всего данного социального целого или входящих в его состав индивидов» [Трубецкой 1995: 329]. Аргументы ученого просты и убедительны. Культура какой-либо общественности всегда производит «нивелировку индивидуальных различий его членов». Понятно, что это усреднение должно и может происходить на основе общих для всех «членов» национальной или социальной общности потребностей. Сильно различаясь в стремлениях духовных, люди общи в логике и материальных потребностях. Отсюда примат «логики, рационалистической науки и материальной техники» над «религией, этикой и эстетикой» в однородной общечеловеческой культуре неизбежен. Неизбежно и следствие – духовная примитивизация и бессмысленное строительство «вавилонских башен» (последнее понимается автором предельно широко).

Таким образом, главный и основной грех современной ему европейской цивилизации Н.С. Трубецкой видит в том, что она стремится во всем мире нивелировать и упразднить все индивидуальные национальные различия, ввести повсюду единообразные формы быта, общественно-государственного устройства и одинаковые понятия.

Н.С. Трубецкой связывает так называемую общечеловеческую культуру (или европейскую цивилизацию) с духовно-нравственным одичанием.

Совершенно иначе, по мнению автора, развивается культура, опирающаяся на национальный принцип. Только она стимулирует «духовно возвышающего человека ценности». Ведь идеальный аспект такой культуры органически, «интимно» близок ее носителям.

Н.С. Трубецкого всегда интересовал смешанный характер языков и крупных языковых зон. В статье «Вавилонская башня и смешение языков» он описал механизм «дробления» языка (праязыка) на наречия, говоры и подговоры и вхождения языка в семейства, внутри которых различаются ветви и подветви, описал отношения языковых единиц, объединенных генетически, то есть восходящих исторически к диалектам некогда единого «праязыка» данной генетической группы (семейства, ветви, подветви и т.д. И далее автор отмечает: «Но кроме такой генетической группировки, географически соседящие друг с другом языки часто группируются и независимо от своего происхождения. Случается, что несколько языков одной и той же географической и культурно-исторической области обнаруживают черты специального сходства, несмотря на то, что сходство это не обусловлено общим происхождением, а только продолжительным соседством и параллельным развитием. Для таких групп, основанных не на генетическом принципе, мы предлагаем название «языковых союзов» [Трубецкой 1995: 333]. Так, впервые автором сформулировано понятие «языкового союза» и отмечена важность этого понятия и явления для сравнительного и общего языкознания и для этнической культурологии. Такие «языковые союзы» существуют не только между отдельными языками, но и между языковыми семействами, то есть случается, что несколько семейств, генетически друг с другом не родственных, но распространенных в одной географической и культурно-исторической зоне, целым рядом общих черт объединяются в «союз языковых семейств». Так, семейства угро-финско-самоедское (иначе «уральское»), тюркское, монгольское и маньчжурское целым рядом общих черт объединяются в один «союз урало-алтайских языковых семейств», несмотря на то, что генетическое родство между всеми этими семействами современная наука отрицает» [Трубецкой 1995: 333]. Автор пишет, что деление существительных на грамматические роды и способность корня при образовании форм изменять, вставлять и выбрасывать корневую гласную (соберу – собрать – собирать – собор) объединяют семейства индоевропейское, семитское, хамитское и северокавказское в «союз средиземноморских языковых семейств».

«Таким образом, - заключает Н.С. Трубецкой, - принимая во внимание обе возможные группировки языков – генетическую (по семействам) и негенетическую (по союзам), - можно сказать, что все языки земного шара представляют некоторую непрерывную сеть взаимно переходящих друг в друга звеньев, как бы радужную» [Трубецкой 1995: 334]. Обнаруживая некоторую структурную, функционально-стратификационную и ситуативную изоморфность языка и культуры, Трубецкой в то же время отмечает, что «распределение и взаимное отношение культур не совпадает с группировкой языков». Носители языков не только одного и того же семейства, но одной и той же ветви могут принадлежать к разным типам культур: примером, иллюстрирующим это положение, является народ венгерский (или мадьярский). Как известно, языковые родичи венгров – вогулы и «остяки» (в северо-западной Сибири) – в культурном отношении не имеют с венграми «решительно ничего общего». И все же распределение и взаимные соотношения культур основаны, в общем, на тех же принципах, что и соотношения языков, с тою лишь разницей, что то, что в культуре соответствует «семействам», имеет гораздо меньшее значение, чем то, что соответствует «союзам». Культуры отдельных соседних друг с другом народов представляют всегда целый ряд черт, сходных между собой. Благодаря этому среди этих культур обозначаются известные культурно-исторические «зоны», например, в Азии зоны мусульманской, индостанской, китайской, тихоокеанской, степной, арктической и т.д. культур. Границы всех этих зон взаимно перекрещиваются, так что образуются культуры смешанного или переходного типа. Отдельные народы и части народов специализируют данный культурный тип, внося в него свои специфические индивидуальные особенности. В результате получается та же радужная сеть, единая и гармоничная в силу своей непрерывности и в то же время бесконечно многообразная в силу своей дифференцированности [Трубецкой 1995: 334].

Работа «Вавилонская башня и смешение языков» и введенное в ней понятие языкового союза положило в языкознании начало целой его отрасли, занимающейся языковыми союзами и связанной с ними ареалогией. У Трубецкого язык выступает как факт истории и культуры, т.е. история языка есть история культуры.

В настоящее время научные воззрения ученого в области взаимосвязи истории, языка и культуры имеют продолжение и характеризуются многообразием направлений форм анализа. Мысли, высказанные три четверти столетия тому назад выдающимся русским ученым Н.С. Трубецким в его работах, находят отклик и обретают востребованность в наше время.

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Углерод — характеристика элемента и химические свойства