В чем суть закона смыслового согласования. Синтагматические отношения семем по семам в образе сравнений

Концепция В.Г. Гака

Согласно В.Г. Гаку, сочетаемость слова напрямую зависит от его лексического значения. Возможность или невозможность соединения слов в синтагму определяется наличием или отсутствием у них общей семы - синтагмемы . В рамках концепции синтагматического взаимодействия значений В.Г. Гака выделяются следующие законы, регулирующие поведение синтагмем при образовании синтагм:

1) Закон синтагматического согласования . Для того чтобы два слова могли составить правильное сочетание, необходимо, чтобы в значении этих слов - и семантически зависимого, и семантически господствующего, присутствовала одна общая сема. Эта общая сема (синтагмема) в данном случае выступает как формальное средство организации высказывания на семантическом уровне. В.Г. Гак отмечает, что повтор сем вызывает определенную семантическую избыточность, "которая, однако, способствует помехоустойчивости" .

2) Закон семантического несогласования . В целях семантической экономии общая сема в одном из членов синтагмы может быть опущена, но это возможно только "в случае устойчивых предметных отношений". Например, мы можем сказать змея приближается, птица приближается , вместо змея ползет, птица летит [там же].

3) Закон семантического рассогласования основан на том, что на сочетаемость слов влияют не только собственно лингвистические, но и экстралингвистические факторы. Наличие в элементах синтагмы сем, несовместимых с точки зрения реальных отношений приводит к тому, что либо у одного слова появляется дополнительная сема, либо у другого слова угасает лишняя сема. В обоих случаях "постепенно восстанавливается совместимость семантем, рассогласование переходит в согласование либо в несогласование…. Сема (а), внесенная во второе слово, превращается в синтагмему, устанавливая семантическое согласование. Перенос семантического компонента из одного слова в другое ведет к контекстуальному изменению значения последнего слова. Если в слове закрепляются оба контекстуальных значения, оно становится многозначным" [Гак, 1998: 285]. В том случае, если одна из сем угасает, она еще долго остается в значении слова имплицитно, на чем обычно строятся метафоры или игра слов [там же].

Для того чтобы два слова могли образовать правильное словосочетание, необходимо выполнение одного из следующих условий:

1) у этих слов должна быть одна общая сема;

2) семы одного слова не должны противоречить семам другого слова;

3) если у слов есть противоречащие друг другу семы, то возможны два варианта: погашение одной из сем в составе одного слова, либо добавление новой семы в состав другого слова .

Следовательно, теория В.Г. Гака заключается в наличии в высказывании итеративных (повторяющихся сем), которые являются непременным условием любого высказывании. Закон семантического согласования стал знаменательным открытием теории, созданной в новом тогда аспекте изучения языковых единиц - семантической синтагматики .

Если парадигматические отношения соответствуют такой форме речемыслительной деятельности человека, как членение целого на части, отбор единиц, то синтагматические отношения реализуют прежде всего коммуникативную функцию языка, отвечают задачам сообщения нового, сочетания языковых единиц.

Синтагматика ориентирована не только на выполнение стандартных коммуникативных задач, но и на поиск нестандартных ситуаций использования своих элементов => функции контекста: воспроизводящая и производящая. В их основе – познавательная операция сравнения. Но в 1 случае оно проводится по заданным основаниям, а во втором – по вновь избранным, ведущим к созданию нетривиальных смыслов и ассоциаций.

В контексте слово может видоизменять свое значение под воздействием окружения. Возможны расхождения в интерпретации этих компонентов речевого смысла, связанные с соотношением точек зрения говорящего и слушающего. Синтагматические пометы словарей обна­руживают типовую сочетаемость слов и тесную взаимосвязь и взаимообусловленность парадигматических и синтагматичес­ких отношений в лексике.

В основе новообразований, окказиональных слов ВСЕ РАВНО лежат типовые синтагматические связи слов, модели их сочетаемости: заокеанцы (об американцах из-за океана); атташонок (сын военного атташе). Законы взаимодействия лексических значений слов в слово­сочетаниях описываются «комбинаторной семантикой» или синтагматической семантикой.

Гак формулирует «закон семантического сочетания слов» согласно которому слова должны иметь хотя бы одну общую сему, не иметь несовместимых сем при наличии специфичес­ких, различающихся сем. В противном случае нарушается нор­ма, сочетание становится бессмысленным или переосмысляет­ся один из его компонентов.

«Семантическое согласование», когда в сочетающихся словах есть общие, совпадающие семы, иллюстрируется примером: «змея ползет к норе», где семы «на животе», «без ног» оказываются общими у слов змея и ползет. «Семантическое несогласование», когда у сочетающихся слов нет общих конкретных сем, но нет и противоречащих, выявляет пример «змея приближается к норе», а примером «семантичес­кого рассогласования» служит фраза «время ползет». Однако все еще требуют выяснения причины раз­решений и запретов на сочетаемость.

Истолкование лексических, референтных и семантических ограничений на сочетаемость не всегда подтверждается показаниями толковых словарей, ориентированными на связи слов в лексико-семантической системе. Так, примеры, отрица­ющие фразеологическую связанность значений прилагатель­ных в сочетаниях круглый (дурак) и полный (невежда) и перево­дящие фразеологическую обусловленность этих и подобных слов в область употребления, не подтверждаются данными БАС, допускающего тождественное сочетание «полный дурак». Это опровергает и факт наличия чисто лексических ограниче­ний на сочетаемость в примерах «полный идиот, круглый дурак». Го же следует сказать и о других примерах такого рода (белый день, густой мрак, тяжелая утрата), поскольку включение в ха­рактеристику связанных значений многозначных слов ассоциативно-деривационных внутрисловных признаков, экспрессив­ных наслоений накладывает свой отпечаток на чисто логиче­ские связи, отмечаемые Арутюновой: «Хотя ут­раты, казалось бы, должны приносить облегчение, а находки и приобретения - ложиться на человека грузом, говорят о тяже­лой утрате (потере), но не о тяжелой находке (выигрыше, при­обретении)».

Вы также можете найти интересующую информацию в научном поисковике Otvety.Online. Воспользуйтесь формой поиска:

Еще по теме 8.Синтагматические связи слов, функции контекста и их связь с когнитивной, речемыслительной деятельностью говорящего:

1. 14. Синтагматические отношения в лексике. Понятие синтаксического слова. Сильная и слабая позиция синтаксических слов.
2. Вопрос 4: Лексическое значение слов, его описание в парадигматическом и синтагматическом планах. Основные типы лексических значений слова.
3. 18. Грамматическая связь. Типы связей: предикативная, подчинительная и сочинительная. Средства связи в ПП [И СП].
4. Операции воображения. Связь воображения с эмоциональными и когнитивными процессами
5. ВОПРОС 7. Способы связи слов в словосочетании: согласование, управление, примыкание. Типы отношений в подчинительных словосочетаниях.
6. 2. Три типа культур в человеческой истории по критерию связи между поколениями и их связь с основными тенденциями в эволюции науки
7. ВОПРОС 24. Средства связи в сложном предложении. Разграничение союзов и союзных слов (Колосова Т. А. Еще раз о явлении водности и вставочности // Гуманитарные исследования: итоги последних лет. Новосибирск, 1997. С. 268–270).

с. 1
Семантическое согласование как проявление аналитизма в грамматике

Лаврик Э.П.

Грамматическая система современного русского языка тяготеет к аналитизму. Это объективный процесс развития языка, обусловленный его внутренними особенностями, который исследователи отмечали еще в середине двадцатого века. Так, в известном социолингвистическом исследовании «Русский язык и советское общество», в выпуске, посвященном русской грамматической системе, - «Морфология и синтаксис современного русского литературного языка» под редакцией М.В. Панова (1968 год), уже отмечается тенденция к аналитизму в морфологии. Аналитизм проявления некоторых морфологических категорий находит свое структурно-семантическое выражение в синтаксической системе языка.

«Аналитические формы отличаются от синтетических тем, что у них грамматическое значение передается вне пределов данного слова, т.е. функция и значение этих форм выявляются в контексте, при соотношении с другими словами. Именно поэтому собственно морфологический аналитизм тесно переплетается с синтаксическим аналитизмом и становится общей чертой грамматики» [Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке: Учебное пособие для студентов вузов. – М.: Логос, 2001. - с.156]. Одним из таких проявлений аналитизма в русском языке стало семантическое согласование.

Говоря о согласовании в данном аспекте, как о синтаксической связи, мы имеем в виду грамматическое согласование в «широком» смысле, когда под согласованием понимается не только уподобление в роде, числе и падеже компонентов атрибутивного словосочетания, но и построенное на данной аналогии уподобление иных синтаксических построений: компонентов предикативной основы, полупредикативной конструкции, сложного предложения, текста.

Наиболее подверженной проявлениям аналитизма оказалась категория рода имен существительных, и в первую очередь это те грамматические формы имен существительных одушевленных, которые являются именованиями лиц по профессии. У одушевленных имен существительных родовые значения являются репрезентацией пола реального лица. Формальными показателями некоторых значений являются суффиксы «женскости»: учитель – учительница, учетчик – учетчица, аспирант – аспирантка, студент – студентка. Однако набор пар с такими родовыми корреляциями в русском языке достаточно ограничен, и потому язык избирает иные средства передачи реального пола лица – выражение родовых значений в структуре предложения. Наиболее распространенными структурными компонентами, выражающими родовые значения, соответствующие реальному полу лица, являются согласованные определения или сказуемые.

Надо отметить, что нормативным для наименования лиц по профессии было употребление мужского рода. Это явление имеет экстралингвистическую природу, так как изначально все профессии были «мужскими»: врач, учитель, инженер, генерал, бухгалтер, юрист, повар и т.д. Для наименования лиц женского пола по профессии в ряде случаев использовались маркированные лексемы, имеющие словообразовательные показатели, однако они чаще всего носили разговорный, сниженный характер: инженерша, лифтерша, лаборантка, врачиха: Она ― музыкантша , он ― профессор - экономист , прославившийся позже как отец экономической реформы Косыгина (Василий Катан ян. Прикосновение к идолам). С течением времени, когда в сферу профессиональной деятельности стали активно вовлекаться женщины, лексические единицы грамматического мужского рода стали активно использоваться и для наименования женщин: Экономист , ― представилась Лариса , усаживаясь на отодвинутый Фархадовым стул (Семен Данилюк. Бизнес-класс); В кабинете кроме Михаила Григорьевича была еще завуч Софья Яковлевна(Анчаров М. Самшитовый лес); Он все знал заранее…И про нашу завуч тоже…(Анчаров М. Самшитовый лес).

Однако для определенного периода времени (в период борьбы за эмансипацию женщин), а также для определенных речевых ситуаций было релевантно подчеркивание гендерного фактора, и тогда в языке стали активно использоваться конструкции с семантическим согласованием, в которых аналитическими средствами (средствами синтаксического окружения) стала подчеркиваться семантика пола лица, обозначаемого по профессии: В заключение оратор обратилась к представителям средств массовой информации (Правда, 1988, 11 мая) – пример из [Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке: Учебное пособие для студентов вузов. – М.: Логос, 2001. - с.156].

Однако выбор тех или иных форм (ориентирующихся на грамматическое или семантическое согласование) стилистически маркирован: к семантическому согласованию тяготеет разговорная речь, язык современных СМИ, в связи с тем что «массовая печать конца ХХ в., активно включающая в свой язык разговорные элементы, предпочитает смысл форме» [Валгина Н.С., с. 162]. Таким образом, в стремлении к аналитизму соединились две тенденции: действие внутренних законов языка и социальные факторы – установки говорящих на достижение понимания, стремление к смысловой точности высказывания, выражающееся в активизации аналитических разговорных синтаксических конструкций: Фиона Хилл (Fiona Hill), аналитик российских проблем из Брукингского института, сказала в связи с "благотворительной деятельностью Ходорковского: "Но по-прежнему остаются вопросы в отношении его деловой практики и того, действительно ли он перестал быть бароном-разбойником и теперь носит белую шляпу"(Валерий Лебедев. В России нет богатых ангелов // "Лебедь" (Бостон), 2003.11.09 ) ; Врач -реаниматолог Института имени Склифосовского Юлия Титова встала на сторону "обиженных" медсестёр: "Все эти прибавки – мизер(Ирина Подлесова. "Все эти прибавки - м изер" // "Известия", 2003.02.17); Изучая жизнь Шанель, Одри узнала, что будущая модельер воспитывалась в приюте недалеко от ее родного Бомона (Лиза. Издательский дом «Бурда», 2009, № 29, 13 июля).

Будучи наиболее консервативной, официально-деловая и научная речь не приемлет форм семантического согласования и опирается на грамматическую норму: В ее работе приняли участие проректор Государственного института русского языка имени А . С . Пушкина Н . Д . Бурвикова , профессор российского Университета дружбы народов С . А . Хавронина и профессор Московского архитектурного института А . И . Нечаева . (В Росзарубежцентре (2004) // «Дипломатический вестник», 2004.05.25).

В разговорно-бытовой речи наиболее употребительны конструкции семантического согласования, так как они позволяют сделать высказывание более конкретно-предметным и точным: Главное, жирное не ешь - мне врач по секрету сказала (Из разговора); Боренька ! Глазной доктор запретила мне падать . Особенно с железнодорожных вагонов . У у ! (Андрей Малюков, Всеволод Иванов. 34-й скорый, к/ф (1981)). А вот моя глазная доктор … запрещает мне работать в цирке . (Андрей Малюков, Всеволод Иванов. 34-й скорый, к/ф (1981)) . [№ 2, жен, 75] Верочка / Вот где - то недавно / по - моему в « Известиях » / была очень хорошая статья как делала операцию / доктор наук спасла глаз . (Беседа о книгах и здоровье // Из материалов Саратовского университета, 1975 ) .

Помимо высказываний, зафиксированных нами в разговорной речи и извлеченных из Национального корпуса русского языка, к числу разговорных по стилистической окраске можно отнести и те высказывания, которые зафиксированы нами на Интернет-форумах: Мне врач сказала, что на нижней челюсти нужно удалить один зуб – двойку, а на верхней вообще не надо (www . woman . ru ); А мне врач хотела прописать «Дюфастон» (www . woman . ru ).

Наблюдения над особенностями использования грамматического и смыслового согласования позволяют сделать определенные выводы о динамике и количественной оценке процесса развития аналитизма. Перед нами стояли задачи рассмотреть зависимость выбора вида согласования от социально-возрастной группы респондентов, выяснить отношение представителей различных слоев в их повседневной речевой практике к разным способам обозначения лиц женского пола по виду деятельности, установить мотивы выбора того или иного типа согласования.

Данные исследования при сопоставлении с аналогичными показателями, приведенными в монографии «Русский язык и советское общество. Морфология и синтаксис современного русского литературного языка» (1968 г.) позволят проследить динамику процесса развития смыслового согласования.

В ходе исследования было опрошено 293 респондента. В анкету были включены следующие вопросы:

Как бы вы сказала применительно к женщине:

-врач прописал или врач прописала ;

- она хороший врач или она хорошая врач .

В таблицах 1 и 2 представлены ответы на вопросы представителей различных социальных и возрастных групп в 2009 г. (исследование проведено автором статьи) и в 1968 г. (по материалам монографии «Русский язык и советское общество. Морфология и синтаксис современного русского литературного языка»).

Таблица 1. (2009 г.)

Таблица 2. (1968 г.)

Как видно из таблицы 1, большая часть респондентов (55,34%) респондентов предпочитает аналитические средства выражения рода, несмотря на нарушение правил формального согласования. При сравнении этих показателей с данными 1968 года мы увидим, что процент предпочитающих смысловое согласование формальному вырос незначительно (на 3,64%) и не превышает границ допустимой статистической погрешности. Интерес для нас представляет перераспределение показателей внутри каждой из групп, произошедшее за этот временной период. Увеличение предпочтений семантического согласования произошло в группе служащих с высшим образованием(на 23, 33%) и студентов, получающих нефилологическое образование (на 13, 97%).

Школьники также избирают формы семантического согласования (увеличение на 18, 18%), несмотря на недавнее изучение школьной программы, которая руководствуется рекомендациями научных грамматик и допускает только форму глагола в мужском роде.

При этом большинство респондентов одобряют использование аналитических форм выражения рода, указывая на необходимость дифференциации лиц по половой принадлежности в речи, так как это «облегчает понимание», делает коммуникацию более простой и емкой.. Некоторые из респондентов допускают использование глагола в женском роде только в определенной ситуации: «если речь идет о знакомом специалисте», «если человека не знаешь, нужно согласование в мужском роде».

Вместе с тем характерно, что среди других групп респондентов велик процент лиц, недовольных наличием вариантов в выражении рода.Это, прежде всего, пенсионеры, а также рабочие и служащие со средним специальным образованием. Основные доводы за сохранение старых норм таковы:

- «это безграмотно, так как нарушает правила русского языка»;

- «что будет, если все будут писать, как говорят, и изменять правила под себя?»;

- «слово врач мужского рода, значит, и глагол и прилагательное должны быть мужского, мужской род тянет за собой мужской».

Таким образом, формальное и семантическое согласование существуют в языке параллельно, формальное согласование функционирует в «строгих» стилях речи (научном и официально-деловом), уступая место семантическому в стилях разговорных и близких к ним. Выбор того или иного варианта согласования во многом определяется конкретной речевой ситуацией, а также личностными качествами говорящего (возраст, образование и др.).
Литература

1. 
   Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке: Учебное пособие для студентов вузов. – М.: Логос, 2001. - с.156

В последнее время в лингвистике получил распространение принцип ком-позиционности (который иногда называют принципом Фреге), а в самом общем виде, формулируется так: «Смысл языкового выражения является функцией от смыслов его частей и способов их синтаксического соединения» . Композиционность рассматривается как предпосылка о том, что в предложении значение целого строится из значения частей, но в то же время, смыслы отдельных слов в составе предложения не просто «прикладываются» один к другому, а взаимопроникают один в другой, притом в разных случаях по-разному. При этом неизбежно происходит преобразование смыслов частей. Также существенным при рассмотрении общего смысла предложения является его семантико-синтаксическая структура. Таким образом, анализ общего смысла предложения требует обращения к его семантико-синтаксической структуре, конкретному лексическому заполнению его частей, а также к правилам его композиции. Этим моментам уделяется особое внимание в композиционном синтаксисе, как одном из направлений семантического синтаксиса. Композиционный синтаксис отличается от других направлений тем, что рассматривает предложение как двухслойную структуру, формируемую денотатом и сигнификатом, которые не являются изоморфными, а находятся в относительной зависимости, и механизмом координации которых, выступает лексический состав предложения . Конечно же, нельзя не отметить определенное структурное сходство этих аспектов семантики предложения, однако если признать их изоморфизм, тогда каждая ситуация должна иметь свою пропозицию и отражаться только в ней. В этом случае число пропозиций в языке должно было бы соответствовать огромному количеству ситуаций. В результате информация о новых ситуациях просто не могла быть передана. И язык потерял бы свое основное свойство - универсальность.

Итак, сигнификат предложения представляет собой логико-семантическую структуру, которую мы назовем пропозицией. Пропозиция формируется за счет организующей силы предиката. Денотативная структура предложения является тем фрагментом наших знаний о мире, с которым соотносится пропозиция, и она именуется ситуацией. Предполагается, что ситуация, представляет собой то, что моделируется в предложении, а пропозиция - то, как это моделируется. Чтобы подчеркнуть независимость и самостоятельность двух структур, будем называть элементы пропозиции аргументами, а элементы ситуации участниками .
Число аргументов в пропозиции ограничено, т. к. пропозиция является логико-семантической структурой и задается дедуктивно, число же участников ситуации безгранично, т. к. ситуация является моделью внеязыковой действительности и определяется индуктивно. Но ситуация - это всего лишь модель некоторого фрагмента реальности, поэтому в предложении реализуется не весь набор потенциальных элементов смысловой структуры, а только необходимая часть, которая отражает наиболее существенные свойства, играющие ведущую роль в каждом конкретном случае. Поэтому одна и та же ситуация, моделирующая некоторый фрагмент действительности, может быть представлена различными структурными вариантами пропозиций, в зависимости от того, как концептуализирует наблюдаемую картину говорящий и что в ней для него значимо. Таким образом, аргументы пропозиции всегда соотнесены сучастниками ситуации, но не каждый участник ситуации отражается в пропозициональной структуре. Вследствие такого расхождения элементов денотативной и сигнификативной структур, корреляции участников ситуации и аргументов пропозиции могут нарушаться. Неполное совпадение структуры ситуации со структурой пропозиции приводит к тому, что на поверхностном уровне предложения обнаруживается нестандартное лексическое заполнение актант-ного окружения, открываемого предикатом. Под влиянием нестандартного заполнения происходит модификация значения предиката, и, как следствие, значения всего предложения, для осмысления которого необходимы определенные условия, т. е. небуквальное его понимание, требующее от говорящего/ слушающего некоторые фоновые знания. Этот факт лексико-семантического рассогласования между аргументами пропозиции и участниками ситуации мы назвали диалексией.

Рассмотрим его на примере: The experiment provides the evidence. Для предиката provide в данном значении характерным является появление в позиции агенса человека или активного существа, обладающего интеллектом, чего требует ситуация ментального действия. Однако в данном случае в позиции агенса употребляется производный инструмент the experiment. Мы имеем перед собой случай нарушения правил комбинирования единиц, что ведет к лексико-семантическому рассогласованию между аргументом пропозиции и участником ситуации, т. е. диалексии. Предикат, как компонент, задающий структуру пропозиции, «выбирает» из ситуации только часть информации и дает определенный способ концептуализации, осмысления этой ситуации, - другими словами, предикат является семантической моделью ситуации, и как всякая модель, что-то подчеркивает, высвечивает, если угодно, выпячивает, а что-то затемняет, отодвигает на задний план или даже искажает. Данное предложение содержит те же самые аргументы, что и предложение с немаркированной пропозицией, в которой аргументы соотнесены с элементами ситуации, но имеет другую конфигурацию этих компонентов (другой внутренний синтаксис) и другую коммуникативную перспективу. Таким образом, при диалексии применяется так называемая аргументная стратегия, суть которой состоит в продвижении иерархически более «низких» аргументов в более высокую позицию. Функция таких преобразований состоит в том, чтобы акцентировать, продвигать в более престижные, более центральные позиции разных участников одной и той же ситуации и вообще формировать разные взгляды, точки зрения на ту же самую ситуацию. В результате происходит перенос акцента на другие, «смежные» компоненты той же самой денотативной ситуации, поэтому данный процесс можно рассматривать как метонимию. То есть предлагаемая модель метонимии основана на представлении о метонимии как о сдвиге фокуса внимания, и в этом смысле может быть названа когнитивной.

Помимо ранжирования аргументов одной и той же денотативной ситуации примером диалексии могут служить случаи, когда в предложении отражается несколько ситуаций. Построение такого предложения начинается с преобразования пропозиций. Это может проходить несколькими способами.

Одна из пропозиций подвергается номинилизации и ее предикат превращается в имя действие (Nomen Actionis), который заполняет позицию агенса. Например: The description of the utterances presupposes some framework of descriptive terminology (to describe the utterance). Категория имен действия является категорией семантической, включающей в себя не только существительные со словообразовательно мотивированным процессуальным значением, но и существительные, у которых это значение является «автономным», словообразовательно не мотивированным. Поэтому термином имя действия обозначаются «процессуальные» существительные со значениями собственно действия, процесса, состояния , такие как wedding, duel, fatigue и др.

Другими способами передачи встроенной ситуации на поверхностном уровне предложения являются вторичная предикация, например: To view the language faculty as an organ like the heart involves a deep philosophical confusion, придаточные предложения - But whether we have been able to construct such a function tells us nothing about the mental mechanism, а также предложения с местоимениями, указывающими на предыдущий контекст -Human beings and their brains are physical objects; their minds are not, because they are capacities. This does not mean that they are spirits. Данный тип лексико-семантического рассогласования свойственен в особенности научным текстам, т. к. в полной мере отражает прагматические характеристики этого типа текста, а именно, его стремление к объектоцентричности и сжатой форме представления информации.

Следует отметить, что в результате лексико-семантического рассогласования между аргументами пропозиции и участниками ситуации помимо когнитивной метонимии, которую мы рассматриваем как перенос акцента на другие, «смежные» компоненты той же самой денотативной ситуации, может возникать и стилистическая метонимия, в случае когда метонимически связанные концептуализации одной и той же ситуации порождают образ - Not only Fleet Street but the whole of the world was looking eagerly as the most fascinating girls scrambled for him. «Метонимический перенос приводит к сжатости высказывания, что почти автоматически заостряет внимание воспринимающего и акцентирует его сенсорное мышление, т. е. обеспечивает определенный уровень образности» . Это можно объяснить тем, что при метонимическом переносе «участвует все сознание в целом, не только мысли, но и чувства, эмоции, настроение человека, поэтому при наименовании возникают как логические, так и образные ассоциации».

Итак, подводя итоги, диалексия как тип лексико-семантического рассогласования, возникает вследствие нестандартного заполнения аргумента пропозиции участником ситуации, что часто приводит к метонимии. Причем характер метонимии различен. Мы можем говорить о когнитивной метонимии, кода при концептуализации некого фрагмента реальности происходит сдвиг фокуса внимания на другие, «смежные» компоненты той же самой денотативной ситуации, и о стилистической метонимии, когда метонимически связанные концептуализации одной и той же ситуации порождают образ.

Литература

1. Падучева, Е. В. Принцип композиционности в неформальной семантике/ Е. В. Падучева // ВЯ. - 1999. - №5. - С. 3- 23.
2. Outline of the Compositional Syntax Proceedings of the 16-th International Congres of Linguists 20-25 July 1997: [ Copy] 2: Philosophy of linguistics. D. G. Bogushevich Oxford: Elsevier Science Ltd., 1997. - 21 p.
3. Кустова, Г. И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения Г. И. Кустова. - М.: Языки славянской культуры (Studia Philologica), 2004. - 472 с.
4. Падучева, Е. В. Ккогнитивной теории метонимии [Электронный ресурс]. -2004. - Режим доступа: http: //www.dialog-21.ru/Archive/2003/Paducheva. htm - Дата доступа: 05. 03. 2007.
5. Коряковцева, Е. И. Статус имени действия Е. И. Коряковцева ВЯ. -
   1996.- №3.- С.55-66.
6. Лютикова, В. Д. Метонимия как средство создания образности в идиолекте В. Д. Лютикова Лексика и фразеология русского языка: сб. науч. тр. Тюмен. гос. ун-т; редкол.: акад. Н. К. Фролов (отв. ред.) [идр. ] -Томск, 1998. - C. 54-59.
7. Чиршева, Г. Н. Стилистическая парадигматика и синтагматика метонимического переноса Г. Н. Чиршева Лексические единицы в различных функциях: межвуз. сб. науч. тр. Мордов. ун-т; редкол.: И. Б. Хлебникова (отв. ред.) [идр. ]- Саранск, 1992. - C. 16-22.

В расширенном контексте роль вида в формировании семантики пред­ложения уменьшается, так как в выражении протекания действия участ­вуют разнообразные языковые элементы. Это, помимо глагольного вида и способов действия, лексические показатели: наречия, местоименные слова и предложно-падежные сочетания с обстоятельственными времен­ными значениями (уже, еще, часто, каждый день, за час и т.

П.); синтак­сические конструкции (например, сложноподчиненные предложения с временными союзами типа пока, до тех пор как) и др.

В русском языке реализуется механизм семантического согласования всех аспектуальных элементов и их дублирования. По В. Г. Гаку (1924-2004), семантическое согласование – это повтор того или иного смысла в словосочетании или предложении, семантическое несогласование – от­сутствие такого повтора, а семантическое рассогласование – «комбина­ция противоположных (или ненужных) компонентов» [Гак 1972: 381]. Например, в следующем предложении Я сделаю эту работу за два дня, до понедельника конечный предел действия обозначен в самой глаголь­ной форме СВ и обстоятельствах времени.

Немаркированный член видовой оппозиции – НСВ – может имплици­ровать разнообразные аспектуальные контекстные смыслы, но при одно­значном выражении единичности и завершенности действия лексически­ми показателями в русском языке обязательно употребление СВ (анало­гичная ситуация наблюдается и в других славянских языках). Это являет­ся источником ошибок носителей неславянских языков, изучающих рус­ский язык, которые нередко не принимают во внимание обязательное в подобных случаях семантическое согласование контекстных элементов с формой СВ. Ср., например, неправильное употребление видов в следую­щих предложениях: *Он уже все, что я ему оставила, ел; *Делайте это сегодня полностью / до 7 часов вечера; *Вы уже писали свою статью? Сегодня мы *выполняли всё к 7 часам. Вчера я *переделывала статью за два часа; Завтра за два часа я *буду переделывать статью. НСВ может замещать СВ при обозначении завершенного действия лишь в том слу­чае, если аспектуальная характеристика действия (завершенность, ре­зультативность) вытекает из ситуации или контекста, но не актуализиру­ется специальными лексическими элементами (ср.: Я читала / прочитала эту статью, так что мы можем ее обсудить. Где вы покупали / купили этот словарь?)

Таким образом, НСВ и вне контекста конкретно-процессного или кон­кретно-длительного употребления сохраняет свое собственное видовое значение, которое препятствует замещению глаголами НСВ парных им глаголов СВ при наличии контекстных показателей завершения и резуль­тативности единичного действия. Однако при обозначении повторяю­щихся действий сочетаемость НСВ с такими обстоятельствами в русском языке является узуальной, что подтверждает нейтрализацию видовой оп­позиции в этом типе контекста, ср.: Обычно она перепечатывала такой текст за час. Как правило, мы выполняли все полностью к 7 часам. Гла­голы НСВ, единственно возможные в подобных контекстах, выступают как аспектуально нейтральные формы и поэтому свободно сочетаются с обстоятельствами типа за час, к 7 часам, полностью, подчеркивающими завершенность действия.

В чешском и словацком языках такая сочетаемость невозможна: более явно выраженное процессное значение глаголов НСВ препятствует их ис­пользованию в таких контекстах: чеш. Takovy text ^přepisovala obyčejně za hodinu; словац. ^Prepisovala taky text obyčajne za hodinu. Более реальны следующие предложения: чеш. Takovy text přepisovala obvykle hodinu – Такой текст она обычно переписывала час или Takovy text přepsala (CB) obvykle za hodinu и словац.

Prepisala (CB) taky text obyčajne za hodinu – букв. * Текст она обычно перепечатала за час. Польский язык здесь проявляет сходство с русским: Taki tekst ona zazwyczaj przepisywala (НСВ) w godzine.

Противопоставление СВ и НСВ связано в тексте с различными семан­тическими оппозициями, между которыми существует иерархические отношения. Реализация основной оппозиции глаголов СВ и НСВ по отно­шению к пределу действия обусловливает различение последовательных и одновременных действий и основанное на этом разграничение повест­вования и описания (см. § 29). Другие семантические оппозиции глаголов СВ и НСВ реализуются, как правило, при нейтрализации основного аспектуального противопоставления – действия с актуализацией его предела (конкретно-фактического значения СВ) и действия в процессе протекания (процессного значения НСВ). У целого ряда глаголов СВ и НСВ оппозиция по отношению к пределу действия нейтрализована в самом лексическом значении глаголов, которые независимо от вида вы­ражают в равной степени результативные действия. Таковы, например, глаголы мгновенного действия типа найти – находить. У подобных глаголов основная оппозиция СВ и НСВ строится лишь по отношению к признаку кратности.

При факультативной нейтрализации видового противопоставления, когда при обозначении одной и той же денотативной ситуации возможно употребление обеих видовых форм, глаголы СВ и НСВ могут различать­ся интерпретацией этой ситуации в модально-прагматическом отношении. Прагматические смыслы выражаются противопоставлением НСВ и СВ, в частности, при отрицании, когда из ситуации ясно, что действия еще не было, поэтому характер его протекания неважен, а также в побу­дительных предложениях с императивом. Так, при выражении побужде­ния не совершать действие при помощи вида различается просьба-запрет (НСВ) и предупреждение (СВ). Ср.: Не выливай мой кофе, пожалуйста! (Я его еще допью) / Не вылей мой кофе! (Я его еще допью). Закономерно­сти употребления видов в императиве могут быть обусловлены особенно­стями коммуникативной ситуации. Нейтральное побуждение к действию выражает СВ (Завтра на урок принесите этот журнал, а сейчас дос­таньте учебник), глаголы НСВ – более категоричное и нетерпеливое по­буждение (Доставайте скорее!). Но в этикетных конструкциях пригла­шения, приветствия, прощания функция нейтрального побуждения закре­пилась за НСВ, тогда как СВ выражает прямое побуждение к действию, мотивированному конкретной ситуацией. Ср.: Проходите! Раздевай­тесь! Садитесь! – Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату и по­дождите врача там! Сядьте, пожалуйста, на другой стул, этот сло­ман. Богато прагматическими смыслами противопоставление видов в ин­финитиве, прежде всего в отрицательных предложениях, например: Оле завтра рано не вставать (= не надо вставать): каникулы; Оле завтра ра­но не встать (= не сможет встать): она очень поздно легла.

Вид может выступать как показатель своего рода определенности / неопределенности действия, в частности в вопросительных и отрицатель­ных предложениях (в плане прошедшего времени): СВ выражает извест­ное, ожидаемое действие, тогда как глагол НСВ указывает лишь на факт действия или его отсутствия [Рассудова 1968: 20-21]. Ср.: Алексей мне книгу не вернул, хотя я его об этом очень просил / Никакой книги мне Алексей не возвращал, ничего не знаю. Особенно богато дополнительны­ми прагматическими и темарематическими функциями употребление глаголов НСВ с общефактическим значением в плане прошедшего време­ни (об усложнении правил выбора форм прошедшего времени СВ и НСВ в диалогическом типе речи см. в § 36).

Еще по теме § 19. Семантическое согласование аспектуальных элементов предложения:

1. Общее понятие семантического синтаксиса, семантического членения предложения. Семантическая структура предложения. Семантика схемы. Типовое значение предложения
2. Сложносочиненные предложения (ССП). Структурно-семантические признаки ССП. Средства связи частей в ССП: сочинительные союзы, типизированные лексические элементы, соотношение видо-временных форм глаголов-сказуемых и др.
3. Односоставные предложения – особый структурно-семантический тип простого предложения. Односоставные предложения находятся в
4. Принципы классификации сложносочиненных предложений. Структурно-семантическая характеристика видов сложносочиненных предложений. Место сложных предложений с присоединительными и градационными союзами в системе сложного предложения. Вопрос о сложных предложениях с пояснительными союзами.
5. Номинативные (назывные) предложения – односоставные, членимые предложения, в которых семантический субъект и его