4 вида войск в индии. Ввс индии военно-воздушные силы

Военный бюджет 22 млрд долл. Регулярные ВС 1 млн 325 тыс. чел.

Комплектование: на добровольной основе. Резерв 1 155 тыс. чел, в т. ч. СВ - 960 тыс., ВВС -140 тыс., ВМС - 55 тыс., территориальные войска - 40 тыс. Военизированные формирования 1 млн 721,5 тыс. чел., в т. ч. силы национальной безопасности - 7,4 тыс., группа охраны высокопоставленных лиц - 3 тыс., специальные пограничные силы - 9 тыс., раштрийские стрелки - 40 тыс., силы охраны военных обектов - 31 тыс., охрана индо-тибетской границы - 32,4 тыс., ассамские стрелки - 52,5 тыс., силы охраны железных дорог - 70 тыс., силы промышленной безопасности - 95 тыс., полиция центрального резерва - 167,4 тыс., пограничные силы безопасности - 174 тыс.,

БОХР - 8 тыс., силы вооруженной провинциальной полиции - 400 тыс. Моб. ресурсы 293,7 млн чел., в т. ч. годных к военной службе 172,2 млн.

СВ: 1,1 млн чел., 6 региональных командований, учебное командование, 4 полевые армии, 11 армейских корпусов (в том числе 3 ударных, один для действий в пустыне), 37 дивизий (3 бронетанковые, 4 быстрого реагирования, 18 пехотных, 10 горно-пехотных, 2 артиллерийские ПА), 15 отдельных бригад (7 бронетанковых, 5 пехотных, 2 горно-пехотные, воздушно-десантная), 4 зенитные артиллерийские (еще 14 сокращенного состава), 3 инженерные бригады, 2 ракетных полка. Территориальная армия (160 тыс. резервистов, только 40 тыс. обученных): 25 пехотных батальонов и 29 вооруженных формирований. Вооружение: 3-5 ПУ ОТР «Притхви», 4 168 танков, в т. ч. 3 978 ОБТ Т-90, T-90S, Т-72, Т-72М, модернизированные «Виджаянта» (примерно 1130 ОБТ на хранении), осуществляется программа модернизации более 1 тыс. танков, около 190 легких танков, в т. ч. 100ПТ-76, ЮОБРДМ-2, 1 600 БМП, 317 БТР, до 5 625 буксируемых орудий, свыше 150 СГ, 180 РСЗО (в т. ч. 30 214-мм «Пинака»), 6 720 минометов (в т.ч. 5тыс. 81-мм), 2339орудия ЗА, около 1 725 ЗРК, 162 вертолета АА (12 боевые), несколько БЛА типов «Сечер» и «Нисхант», 12 катеров.

ВВС: 170 тыс. чел., 852 б. с, 40 б. в.

Самолетный и вертолетный парк: 74 МиГ-29, 50 Су-30 (К и МКИ), 78 МиГ 23 (БН, МФ и УМ), 120 МиГ-27, 256 МиГ-21 (БИС, МФ, ПФМА, ФЛ и У), 74 «Ягуар», 7 МиГ-25 (Р и У), 48 «Мираж-2000» (Н и ТН), 12 «Канберра» (В58, PR-57 и PR-67), 2 Боинг 707, 2 Боинг 737-200, 4 HS-748, 105AH-32, 43 Do-228, 25 Ил-76, 6 Ил-78,120 «Киран-1», 56 «Киран-2», 38 «Хан-тер» (F-56, Т-66), 35 ВАе 748, 40 Ми-25 и Ми-35, 73 Ми-8, 50 Ми-17,10 Ми-26,40 «Читак», 2 Ми-24, более 280 ЗУР.

ВМС: 55 тыс. чел. (в т. ч. 1,2 тыс. в МП).

Оперативные командования: Западное, Восточное, Южное, Дальневосточное. ФЛОТ: 16 ПЛ (4 пр. 209/1500, 10 пр. 877ЭМ, 2 пр. 641), 1 АВЛ «Гермес», 8 ЭМ УРО (3 «Дели», 5 пр. 61МЭ), 8ФР УРО (Зпр. 1135.6/17, 3 «Годавари», 2 «Брахмапут-ра»), 5 ФР «Линдер», 25 КОРВ (4 пр. 25А, 4 «Хукри», 4 пр. 1241.2, 13пр. 1241РЭ), 6ПК «Сукания», 11 ПКА, 7ДК (2ТДК «Магар», 5 пр. 773), 6ДКА, 14 МТК (12пр.266М, 2пр. 1258), 10ИС, 10ГИСУ, 2УК (в т.ч. «Линдер»), 2 учебных парусных судна, 36 ВСУ (в т. ч. 1 ПБПЛ, 3 ТНЗ, 6ТН, 2ТРС, СС ПЛ), 12 БУК.

АВИАЦИЯ: 7 тыс. чел. Эскадрильи: самолетов - 8 (2 ишаэ, 2 паз, 1 раз, 1 таз, 2 утаэ); вертолетов - 9 (6 аз ПЛВ, 1 аэ ПСП, 2 утаэ). Самолеты - 64 (17 «Си Харриер» FRS.51, 16 «Миг-29К», 8 Ту-142, 15 Do-228, 3 Ил-38, 3 «Дефендер», 2 F-27), вертолеты - 83 (27 «Си Кинг» Мк42А/В/С, 12 Ка-28, 23 SA-319B, 9 Ка-31,12 HAL).

БОХР: около 8 тыс. чел., 12 ПК (3 «Самар», 9 «Вик-рам»), 22 ПКА, 20 катеров. Самолеты - 20 Do-228, 2 F-27, вертолеты -15 «Читак».

По количеству самолетов находятся на четвертом месте среди крупнейших военно - воздушных сил стран мира (после США, России и КНР).
ВС Британской Индии были созданы 8 октября 1932 года. В годы Второй мировой войны они участвовали в боях с японцами на Бирманском фронте. В 1947 году Индия получила независимость от Великобритании. Из-за несправедливого проведения границ сразу же начались столкновения между индусами, сикхами и мусульманами, которые привели к гибели более полумиллиона человек. В 1947-1949, 1965, 1971, 1984 и 1999 годах Индия воевала с Пакистаном, в 1962 году - с Китайской Народной Республикой. Неурегулированность границ вынуждает государство на полуострове Индостан с населением в 1,22 млрд человек тратить на содержание вооруженных сил огромные средства. В 2014 году на эти цели было выделено около 40 млрд долларов США.
ВВС Индии военно-воздушные силы структура

Пилотажная группа ВВС Индии SURYA KIRAN Сурья Киран, что в переводе на наш солнечные лучи

ВВС Индии (численностью свыше 150 тысяч человек) организационно являются составной частью объединенного вида вооруженных сил - ВВС и противовоздушной обороны (ПВО). Руководство ВВС осуществляет начальник штаба. Штаб ВВС состоит из отделов: оперативного, планирования, боевой подготовки, разведки, радиоэлектронной борьбы (РЭБ), метеорологического, финансового и связи.
Штабу подчинены пять авиационных командований, осуществляющих руководство подразделениями на местах:

1. Центральное (г. Аллахабад),
2. Западное (г. Дели),
3. Восточное (г. Шиллонг),
4. Южное (г. Тривандрум),
5. Юго-западное (г. Гандинагар), а также учебное (г. Бангалор).

ВВС имеют 38 штабов авиационных крыльев и 47 эскадрилий боевой авиации. Индия обладает развитой аэродромной сетью. Основные военные аэродромы расположены вблизи городов: Удхампур, Лех, Джамму, Сринагар, Амбала, Адампур, Халвара, Чандигарх, Патханкот, Сирса, Малаут, Дели, Пуна, Бхудж, Джодхпур, Барода, Сулур, Тамбарам, Джорхат, Тезпур, Хашимара, Багдогра, Барркпур, Агра, Барейли, Горакхпур, Гвалиор и Калайкунда.

Военно-транспортный многоцелевой самолет Ан-32 ВВС Индии

В настоящее время ВВС республики находятся в стадии реорганизации: количество летательных аппаратов сокращается, старые самолеты и вертолеты постепенно заменяются новыми или прошедшими модернизацию моделями, улучшается летная подготовка пилотов, поршневые учебные заменяются новыми реактивными.

Учебно-тренировочные УТС «Киран» ВВС Индии

На вооружении ВВС Индии стоят 774 боевых и 295 самолетов вспомогательной авиации. Истребительно-бомбардировочная авиация включает в себя 367 самолетов, сведенных в 18 эскадрилий:

• одна -
• три - МиГ-23
• четыре - «Ягуар»
• шесть - МиГ-27 (большинство МиГ-27 индийцы планируют списать к 2015 году)
• четыре - МиГ-21.

В составе истребительной авиации 368 самолетов в 20 эскадрильях:

• 14 эскадрилий МиГ-21 (120 МиГ-21 намереваются эксплуатировать до 2019 года)
• одна - МиГ-23МФ и УМ
• три - МиГ-29
• две - « »
• восемь эскадрилий самолетов Су-30МК.

В разведывательной авиации имеется одна эскадрилья самолетов «Канберра» (восемь машин) и одна - МиГ-25Р (шесть машин), а также по два МиГ-25У, Боинг-707 и Боинг-737.

В состав авиации РЭБ входят: три американских «Гольфстрим III», четыре самолета «Канберра», четыре вертолета HS-748, три самолета ДРЛО А-50ЭИ российского производства.

Ил-38SD-ATES ВВС Индии и военно-морского флота

На вооружении транспортной авиации состоят 212 самолетов, сведенных в 13 эскадрилий: шесть эскадрилий украинских Ан-32 (105 машин), по две-Do 228, ВАе 748 и Ил-76 (17 машин), а также два самолета Боинг-737-200, семь ВАе-748 и пять американских C-130J «Супер Геркулес».
Кроме того, на вооружении авиационных частей находятся 28 самолетов ВАе-748, 120 «Киран-1», 56 «Киран-2», 38 «Хантер» (20 Р-56,18 Т-66), 14 «Ягуар», девять МиГ-29УБ, 44 польских TS-11 «Искра», 88 учебно-тренировочных НРТ-32 и административный большегрузный Боинг-737-700 BBJ.

Вертолетная авиация включает 36 ударных вертолетов, сведенных в три эскадрильи Ми-25 (экспортный вариант Ми-24) и Ми-35, а также 159 транспортных и транспортно- боевых вертолетов Ми-8, Ми-17, Ми-26 и «Читак» (индийская лицензионная версия французского «Алуэтт III»), сведенных в одиннадцать эскадрилий.

Вертолеты Ми-17 ВВС Индии. 2010 год

Основная проблема ВВС Индии - крайне высокая аварийность, вызванная изношенностью техники, большой интенсивностью полетов и недостаточной квалификацией новых пилотов. Большинство летных происшествий приходится на старые советские истребители МиГ-21 индийского производства. Так с 1971 по 2012 год разбились 382 МиГа данной серии. Но в Индии падают и самолеты западного производства.
ВВС Индии военно-воздушные силы программа реорганизации

ВВС Индии планируют ввести в свой состав в ближайшие 10 лет 460 единиц вновь построенных боевых самолетов, в том числе:

• собственного производства легкие истребители LCA (light combat airctaft) «Теджас» (148 единиц) для замены старых МиГ-21,
• французские «Рафали» (126 единиц),
• 144 истребителя 5-го поколения FGFA (создаются в рамках межправительственного соглашения между Россией и Индией)
• и дополнительные 42 российских Су-ЗОМКИ (после реализации этой программы общее количество Су-ЗОМКИ достигнет 272 единиц).
• Кроме того, ВВС закупили шесть собранных в Европе самолетов- заправщиков «Эрбас» А300 MRTT (в дополнение к шести уже имеющимся российским Ил-78 МКИ), десять американских транспортников Боинг С-17 «Глоубмастер III» и другие модели различных самолетов и вертолетов разных стран мира.

Тамильский военный эксперт Кришнасвами Субрахманьям.
Фото с сайта www.foreignpolicy.com

Любая война способствует глубокой трансформации армии и пересмотру основных подходов обеспечения безопасности государства. Именно это произошло в 1999 году, после трехмесячной войны между Пакистаном и Индией на территории спорного района Каргил провинции Кашмир (Kargil, Kashmir), завершившейся победой Индии. Это был уже 4-й военный индо-пакистанский конфликт – после Первой Кашмирской войны 1947 года (First Kashmir War), пакистанской операции «Гибралтар» 1965 года (Pakistan’s Operation Gibraltar) и пакистанской операции «Поиск света» в ходе Войны за освобождение Бангладеш 1971 года (Operation Searchlight, Bangladesh Liberation War).

Казалось бы, эта конфликтогенная зона не вызывает удивления в мировом сообществе – регион взрывоопасен. Однако принципиальное отличие 4-го эпизода обострения отношений Индии и Пакистана заключено в том, что это была реальная война двух ядерных держав. Индия вошла в ядерный клуб еще в 1974 году, Пакистан – в 1998 году.

ЧЕТЫРЕ БАЗОВЫХ ТРЕБОВАНИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ

Военно-практическая «ценность» Каргильского конфликта, заставившая вынести определенные уроки, включает три критических фактора: развязывание военных действий со стороны Пакистана и вторжение его армии было относительно неожиданным для индийского руководства (включая спецслужбы страны); военные столкновения двух стран «традиционно» оборачиваются большими человеческими жертвами; к ожесточенному противостоянию прибавился ядерный вопрос. Все это в совокупности послужило поводом серьезных трансформационных изменений в Индийской армии.

Один из важных документов индийского оборонного истеблишмента уровня Think-Tank называется «Посткризисные военные реформы Индии 1998–2010 годов» (Post-Crises Defence Reforms in India, 1998–2010). Доклад был подготовлен на основе рекомендаций специально созданного Комитета по обзору Каргильского конфликта (Kargil Review Committee) при непосредственном участии Делийского Института оборонных исследований и анализа (Institute for Defence Studies and Analyses) и представлен в парламент Индии.

Несмотря на выявленные существенные недостатки в армии Индии, в ее управлении и подготовке войск (особенно в аспекте ведения действий в горной местности), экспертами был выбран не кардинальный революционный вариант трансформирования ВС, а поэтапный мягкий «benign» – подход с постепенным наращиванием необходимых способностей. На этом настоял известный тамильский военный эксперт Кришнасвами Субрахманьям, дуайен оборонных экспертных кругов Индии, основатель Делийского Института оборонных исследований и анализа, глава Комитета по обзору Каргильского конфликта (скончавшийся в феврале этого года).

В формирование рекомендаций доклада внесли существенный вклад четыре экс-министра военного ведомства Индии: Нариндер Натх Вохра, Аджай Викрам Сингх, Нареш Чандра и Джасвант Сингх, а также представители штабов трех видов ВС Индии и секретарь Комитета по обзору Каргильского конфликта Сатиш Чандра, который возглавляет главный разведывательный аналитический центр Индии – Объединенный разведывательный комитет (Joint Intelligence Committee, JIC).

Под руководством г-на Субрахманьяма Комитет по обзору Каргильского конфликта разработал несколько четких рекомендаций или требований, выполняемых в настоящее время в ходе строительства ВС Индии. Первое, на что было обращено внимание – состояние Национального Совета безопасности (National Security Council), внутриполитическое влияние которого было усилено. Также был усилен с предоставлением больших полномочий Объединенный разведывательный комитет, который интегрировали с Национальным Советом безопасности.

В целом Комитет по обзору Каргильского конфликта пришел к выводу, что слабость разведывательных структур Индии весьма осложнила ход Каргильской войны 1999 года. Было создано Оборонное разведывательное агентство (Defence Intelligence Agency, DIA), призванное глубоко интегрировать разведку в оборонное ведомство.

Не менее важное место в пункте рекомендаций, касающихся различных вопросов разведки, Комитет по обзору Каргильского конфликта отвел стимулированию в экспертной среде так называемого «мозгового штурма», поощрению обмена мнениями и открытых дискуссий экспертов и политиков (по-западному, Think-Tanks) с целью поиска путей совершенствования аналитики, разведки и прогноза. По мнению экспертов, в настоящее время в Индии наблюдается недостаток стратегических аналитических оборонных концепций. «Мозговому штурму» должны способствовать большая открытость военных для СМИ и ретроспективные исследования истории индо-пакистанского конфликта, желательно на основе рассекреченных документов (что в Индии пока не торопятся делать).

Второе требование Комитета по обзору Каргильского конфликта касалось создания индийской спутниковой разведывательной группировки (первый подобный спутник уже запущен) и разработки флота беспилотных летательных аппаратов (БЛА). Помимо этого, в 2004 году была создана специальная структура электронной и информационной разведки Индии, которая называется Национальная организация технических исследований (National Technical Research Organisation, NTRO) по аналогии с американским Национальным агентством безопасности – National Security Agency.

В аспекте освоения новых технологий, в частноти БЛА, стоит отметить, что созданный индийцами параллельно для выработки рекомендаций по ОПК Келькарский комитет (Kelkar Committee) резюмировал, что для достижения технологического прорыва необходимо интегрировать оборонное производство в частный сектор экономики, а также придерживаться большей открытости для общества в оборонном планировании.

Третье требование Комитета по обзору Каргильского конфликта, следующее после важных структурных изменений и решений в разведывательной сфере, посвящено контртеррористической деятельности. Примечательно, что индийцы внедрили ключевой подход, наблюдаемый в западных странах и, к сожалению, пока еще не имеющий должного развития в России (страдающей регулярно от массовых терактов). Подход заключен в создании «околоармейских», полицейских сил для противодействия терроризму. Однако это решение все равно остается неординарным с точки зрения общепринятых понятий о функциях традиционной армии, поэтому его выполнение вызывает достаточное сопротивление в политических кругах Индии.

Следующее, четвертое требование Комитета по обзору Каргильского конфликта касается создания оперативно-тактических пограничных сил (Task force on border management) и специального комитета, который должен заниматься политикой в сфере охраны границ.

Комитет по обзору Каргильского конфликта уделил внимание модернизации армии (но не такой интенсивной, как, например, в России), созданию и закупкам новых вооружений (ключевое ответственное агентство – Организация оборонных исследований и разработок, Defence Research and Development Organisation, DRDO). Кстати, мощнейшим направлением развития ОПК Индии являются ракетные технологии. «НВО» подробно рассказывало о проекте «БраМос» в одном из предыдущих номеров (см. статью «БраМос: пятая высота» в НВО № 30 от 12.08.11). Индия планирует создать целый флот сверх- и гиперзвуковых крылатых ракет и поставлять их не только в свои войска, но и страны-союзницы (в том числе своим соседям Индонезии и Малайзии).

Последние испытания новых модификаций ракет БраМос были посвящены отработке ее боевого применения в условиях горного рельефа. И это не случайно, так как зона Каргильского конфликта – это, по сути, Гималайский регион (самые высокогорные места планеты). В более широком масштабе горный гималайский рельеф объединяет не только Индию и Пакистан, но и такие страны, как Непал, Тибет (Китай), Бутан, Бирму (Мьянма), и даже Афганистан. Однозначно можно отметить, что индийские военные рассматривают продолжение вооруженного противостояния в этой горной зоне как реальность.

Конечно, в рекомендациях была в очередной раз пересмотрена и ядерная программа Индии. Комментируя ядерный вопрос на одном из телемостов Москва–Дели в РИА Новости, старший научный сотрудник по направлению исследований Евразии Делийского Института оборонных исследований и анализа Смита Пурушоттам подчеркнула, что сегодня политика Индии в отношении ядерного оружия очень ответственная, государство строго придерживается стратегии нераспространения ядерного ОМУ в регионе и мире в целом. Ядерная политика Индии имеет две установки: отказ от стратегии первого удара и минимизация ядерного арсенала в интересах обороны государства и сдерживания. Индия продолжает выполнять добровольный мораторий на ядрные испытания с 1998 года. Сегодня особое внимание в стране уделяется войскам, охраняющим ядерные арсеналы.

ВЫСШАЯ КАСТА В АРМИИ ИНДИИ

Исторически свой отчет военное ведомство Индии ведет с 1776 года, когда было создано Министерство обороны в Калькутте. С 1895 года армия Индии стала единой с четырьмя военными региональными округами. С 1906 года Минобороны Индии было разделено на два ведомства – армейское и военных поставок. Затем снова было объединение, и начиная с 1947 года Минобороны Индии перешло в подчинение правительства (кабинета министров), а каждый из трех видов ВС имел своего главнокомандующего.

Верховным главнокомандующим ВС Индии является президент страны. В Индии есть должность министра обороны, сейчас ее занимает (с 2006 года) Аракапарамбил Куриен Энтони. И есть еще шесть должностей в ранге министров оборонного ведомства: государственный министр обороны (Minister of State for Defence) и пять специальных министров-секретарей. Группа министров (Group of Ministers, GOM) определяет национальную доктрину по безопасности (National Security Doctrine), директивы (Defence Minister’s Directives), долгосрочные интеграционные перспективные планы строительства ВС (Long Term Integrated Perspective Plans, LTIPP) и объединенный межвидовой план для войск (Joint Services Plan).

Должности начальника Генерального штаба в Индии нет. Есть Объединенный штаб обороны (Integrated Defence Staff, IDS), созданный согласно рекомендациям Комитета по обзору Каргильского конфликта в 2001 году с целью глубокой межвидовой интеграции в Индийской армии. Штаб IDS координирует и ВС, и ОПК. У IDS есть свой глава штаба – начальник Объединенного штаба (Chief of Integrated Staff), в настоящее время этот пост занимает вице-адмирал Шекхар Синха. Ему подчиняется председатель Комитета начальников штабов (Chairman of Chiefs of Staff Committee, CISC) и сам Комитет.

Комитет начальников штабов ответственен за все виды ВС Индии – Сухопутные войска (Indian Army), Военно-морской флот (Indian Navy), Военно-воздушные силы (Indian Air Force) и Береговую охрану (Indian Coast Guard), а также координирует работу Оборонной Группы кризисного регулирования (Defence Crisis Management Group, DCMG). Комитет начальников штабов осуществляет оборонное планирование в рамках пятилетних планов и рекомендаций для формирования ежегодных бюджетов, работает с доктринальными документами, определяет приоритеты строительства ВС.

Базовые недостатки Индийской армии, определенные докладом «Посткризисные военные реформы Индии 1998–2010 годов» следующие: отсутствие интеграции видов и родов войск, а также разведслужб; неоптимизированная вертикаль управления армией; неудовлетворительное оборонное планирование. Именно эти области остаются наиболее сложными в процессе трансформации индийских ВС. Особенно подвергается критике недоработка в определении четких внутривидовых приоритетов, от чего страдает общий интеграционный процесс.

Индия четко ориентирована на копирование американской системы управления войсками, то есть общепринятой западной, натовской. По аналогии с американскими структурами в Индии созданы Военно-учебное командование (Army Training Command, ARTRAC), Управление общих оценок (Office of Net Assessment, ONA) и Центр по оценке и изучению опыта боевых операций (Centre for Army Lessons Learnt, CALL).

Существенным условием выполнения трансформации ВС по западным «лекалам» является достижение интероперабельности различных видов и родов войск в формате объединенных и мобильных группировок. Если в России это направление трансформации буксует из-за излишней централизации управления армией – тяжеловесной командной системы, унаследованной с советских времен, то в Индии все наоборот. В армии отсутствуют эффективные коммуникации между командованиями трех видов ВС, что также делает невозможным продвижение к интероперабельности. В целом наблюдается даже некий внутриармейский раскол, который осложнился тремя проблемами.

Первая проблема заключена в том, что трудно осуществлять четкое военное планирование в масштабах всех индийских ВС, недостижимо согласование общего оперативного плана. Наибольшие разногласия вызывает вопрос поддержки с воздуха войск (Close Air Support, CAS). Командиры-сухопутчики видят задачи ВВС как обеспечение поддержки начальной фазы наступления Сухопутных войск. Авиационные командиры рассматривают свою миссию как самостоятельный воздушный бой с достижением превосходства в воздухе на ТВД и контроля воздушного пространства в зоне военных действий. Расхождение в приоритетах и взглядах на функции ВВС не преодолено, что напрямую отражается на оборонном заказе – сухопутчики требуют увеличения числа грузовой армейской авиации, авиаторы – истребителей для воздушных боев.

В докладе «Посткризисные военные реформы Индии 1998–2010 годов» делается особый акцент на сложившейся ситуации в ВВС. В ходе модернизации Индийской армии именно авиационное командование (признанная элита Индийской армии) стало всерьез беспокоиться о потере своего внутриармейского самостоятельного «суверенитета» – высказываются опасения, что ВВС превратится в подносчиков боеприпасов, силы поддержки и только. Против военных авиаторов объединились командования СВ и ВМС Индии.

Вторая проблема, обусловленная рассогласованием в трехвидовой структуре индийских ВС, касается финансового и военно-технического дублирования. В условиях существовавшего отсутствия комплексного подхода к планированию закупок вооружений и асимметрии информированности военных чиновников о нуждах различных армейских подразделений наблюдалось и наблюдается неэффективное расходование финансовых средств, выделяемых государством на армию. Над этим индийцы работают, совершенствуя процедуры закупок вооружений. Стараются сменить мышление с закупок, ориентированных только на один вид войск (single-service thinking), что обусловлено историческими, социальными и культурными особенностями армейской среды Индии – существенной нехваткой должного взаимодействия между тремя видами ВС. Разработаны специальные требования по обеспечению единых качественных закупок для всех видов и родов войск (Joint Services Quality Requirement, JSQR).

Третья проблема связана с тем, что на одной территории, где осуществляется тренировка или действия войск, командования разных видов ВС не объединяются между собой единым центром. Для изменения ситуации были созданы передовые воздушные командования (Forward Air Commands).

ПОСТКАРГИЛЬСКОЕ И ПОСТДАМАНСКОЕ НАСЛЕДИЕ

Зачастую благодаря инерционному мышлению экспертам не удается высветить те новые «разломы», которые незаметно формируются на фоне исторических тектонических подвижек. Почти все международные эксперты сегодня согласны с тем, что главные события на международной арене будут развиваться в Азиатском регионе. Спорным остается лишь одно – какая страна все-таки будет определять главный азиатский вектор развития и соответственно какая международная организация.

В этой связи больше внимания уделяется Китаю, освоившему ядерные и космические технологии, ставшему одной из ведущих экономик мира. Именно отношения с Китаем, а точнее, урегулирование приграничных споров между Россией и Китаем, заложили основу уникального международного формата – Шанхайской организации сотрудничества. В этом году ШОС отметила свое десятилетие. Сегодня членами ШОС являются Россия, Китай, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Киргизия; странами-наблюдателями – Индия (на юбилейном саммите ШОС летом этого года Индия подала заявку на официальное вступление в ШОС), Иран, Монголия и Пакистан (также подавший заявку на вступление в организацию); и новыми партнерами по диалогу – Шри-Ланка и Беларусь. О своем интересе к ШОС заявлял официальный Афганистан.

Какой же фактор упущен аналитиками сегодня? То, что мир уже пережил две войны между ядерными государствами – военный конфликт между Россией и Китаем в 1969 году (на острове Даманский) и Каргильскую войну между Индией и Пакистаном в 1999 году. Все четыре государства сегодня так или иначе объединены форматом ШОС, то есть организация имеет уникальное наследие в сфере безопасности.

Можно даже «нарисовать» такой исторический ядерный вектор с Запада на Восток (кстати, именно Восточный вектор является определяющим в трансформации структур НАТО с учетом вызовов и угроз нового века). Разработка ядерного оружия началась на Западе, первый ядерный «звоночек» прогремел в 1945 году, когда США сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Затем в 1962 году случился Карибский кризис в связи с размещением ядерных ракет СССР на Кубе, чуть не обернувшийся началом боевых действий между США и СССР. Далее – военный конфликт СССР с ядерным Китаем (китайцы до этого провели первое ядерное испытание в 1964 году). И, наконец, Южная Азия – Каргильская война, уже без участия США и СССР.

Изменился с учетом Восточного вектора состав лидеров ядерного клуба по объему ядерных боеголовок. Сегодня по мнению экспертов (см. статью «Игра на опережение с бикфордовым шнуром» в «НВО» № 28 от 29.07.11) пятерка ядерных «передовиков» включает США (с 1945 года), Россию (с 1949 года), Китай, Пакистан и Израиль (который предположительно обладает значительным ядерным арсеналом с конца 1960-х – начала 1970-х годов). КНДР заявила о создании ядерного оружия в середине 2005 года, первое испытание его было проведено в октябре 2006 года. А Великобритания (в ядерном клубе с 1952 года) и Франция (с 1960 года) существенно сократили свои ядерные арсеналы в рамках коллективной обороны под гарантированной защитой Америки.

Таким образом, от отдельных хладнокровных ядерных ударов и в большей степени словесных политических угроз (при вовлечении Запада) мир перешел в иную реальность – к неуправляемым военным территориальным конфликтам в перенаселенной ядерной Южной Азии и, о чем все больше и больше предупреждают эксперты, к реальной возможности захвата азиатских ядерных арсеналов террористическими группировками. Поэтому можно дать более четкое определение известному в западных кругах Восточному вектору угроз – это не просто Восточный вектор, это уже Ядерный Восточный вектор.

Возможность решать проблему распространения ядерного оружия также зародилась на Западе, как и само ядерное оружие: США и Россия достаточно успешно развивают практику ядерного сдерживания и нераспространения. Сегодня этот вопрос контролируется не только на двустороннем уровне, но и в расширенном западном формате, который можно обозначить как Совет Россия–НАТО.

А вот в Азии таких усилий никто не предпринимает! И первое, что приходит на ум (учитывая все уникальные факторы, собравшиеся в одной организации ШОС): почему региональный формат ШОС не задействован до сих пор для обеспечения гарантированного нераспространения ядерного оружия в Азии? В этом ключе совсем по-другому можно взглянуть на «болезнь роста» этой организации сегодня, когда ШОС активно пытается определить свою идентичность, свою «особость» и свой смысл на разнородном геополитическом ландшафте XXI века.

Полезно вспомнить и такой исторический факт, когда отказ СССР быть активно вовлеченным в вопрос обретения Китаем ядерного потенциала через пять лет неожиданно «бумерангом» ударил Даманским конфликтом, над которым ядерный вопрос «висел» как дамоклов меч. Сегодня напрашивается аналогия с Ираном (вовлеченным в ШОС), игнорирование ядерного развития которого также через несколько лет может привести к неожиданному военному инциденту (учитывая, например, наиболее близкую конфликтогенную территорию, связанную с Ираном и национально, и исторически, и ментально – Азербайджан, Нагорный Карабах). Так или иначе, ШОС определенно становится важнейшим форматом стран Восточной Евразии в аспекте нераспространения ядерного оружия и предотвращения ядерного терроризма.

Заместитель директора Индийского Совета по социальным исследованиям, профессор Ниведита Кунду, выступая на одном из телемостов Москва–Дели в РИА Новости, отметила, что Индия весьма обеспокоена нарастанием террористических угроз в Азии. Свои антитеррористические усилия Индия твердо намерена объединить со странами ШОС. Принимая во внимание основные направления трансформации Индийской армии, определенные на основе посткаргильских событий и с учетом ядерного вопроса – развитие разведывательных, пограничных и контртеррористических структур, – Индии есть, чем усилить ШОС.

Ниведита Кунду подчеркивает, что центром нестабильности региона является Афганистан, поэтому особенно важны приграничный контроль и противодействие терроризму и экстремизму. Именно по этим направлениям в настоящее время Индия сближает позиции с Россией и Китаем (чему дополнительно способствует взаимодействие в формате БРИКС), и даже с Пакистаном на двусторонней основе.

Многие российские эксперты убеждены, что в ближайшем будущем ШОС может превратиться в серьезную региональную антитеррористическую структуру, консолидируя уникальные формат и опыт стран. Но пока антитеррористическое взаимодействие в рамках ШОС не очень эффективно, оно осуществляется на уровне учебных офицерских обменов и показательных учений. Недавно, в мае, при координирующей роли Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС, в рамках «Программы сотрудничества государств – членов ШОС в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом на 2010–2012 годы», прошли совместные антитеррористические учения спецслужб и правоохранительных органов «Тянь-Шань-2-2011» на территории Китайской Народной Республики. На учениях присутствовали представители стран-наблюдателей: Индии, Пакистана и Монголии.

Но одно дело – учения, а другое дело – настоящие совместные операции, говорят российские эксперты. Недостаточно даже только делиться разведданными, нужны войска и силовые методы. Россия заинтересована в расширении диапазона работы РАТС, распространении опыта ОДКБ, углублении взаимодействия и заимствования опыта Китая и Индии (с которой регулярно проводятся двусторонние военные учения «Индра» с 2003 года). Все это свидетельствует об отсутствии существенных препятствий для проведения совместных операций – нет особых секретов в оперативной тактике в борьбе с терроризмом. Есть только правовые, организационные проблемы и вопрос интероперабельности сил и средств.

Индийский эксперт в области безопасности и антитеррористической деятельности, генерал Рахул Бхонсле убежден, что военная составляющая в ШОС нужна. Сейчас ее нет. Основой ее может стать военное стратегическое партнерство Индии и России, которое продолжается уже долгие годы. Более того, среди трех евразийских гигантов – России, Индии и Китая – связка первых двух наиболее сильна.

Рахул Бхонсле подчеркивает, что без ШОС Индия не сможет адекватно обеспечивать свою безопасность. Поэтому Индия вполне может поддержать идею создания объединенных сил быстрого реагирования в рамках ШОС (по аналогии с КСОР ОДКБ), но для этого нужно достичь более высокого уровня доверия между странами внутри ШОС, сказал Рахул Бхонсле на одном из телемостов Москва–Дели.

Индийский эксперт отмечает, что при создании военного компонента ШОС нужно ориентироваться и на опыт России (ОДКБ), и на опыт НАТО (американский вариант создания Объединенных сил быстрого реагирования), и на опыт Индии и других стран Азии. Совершенствуя антитеррористический механизм РАТС, Россия и Индия вместе с другими странами могли бы на площадке ШОС сформировать соответствующую международную правовую базу для создания коллективных сил, которые можно будет задействовать в спецоперациях в регионе ответственности и на территориях третьих стран.

Важность развития мер доверия с Китаем заложена в основу ШОС, а сегодня эта организация стала еще и стратегической площадкой для стабилизации стран Центральной Азии и укрепления регионального лидерства Казахстана. Настало время осознать необходимость вовлечения Индии (и Южной Азии в более широком составе) в партнерский формат ШОС. Эта организация может и должна строить пространство безопасности в стремительно растущем Азиатском регионе, опираясь на уникальный опыт двух локальных войн четырех ядерных держав Евразии.

Индия на основе своих посткаргильских выводов имеет потенциал существенно повлиять на развитие системы безопасности региона в правильном направлении ≈ разведка, пограничные силы, внутренние полицейские силы, антитеррористические силы, охрана ядерных арсеналов. К этому следует добавить, что только у ШОС есть реальная возможность предотвратить излишнюю пролиферацию ракетных технологий Индии в регионе и эскалацию конфликта с ядерным Пакистаном.