Флавий Гонорий Август: биография. Гонорий флавий август

И Элии Флавии Флакциллы .

Образование Аркадия было доверено сперва его матери, потом священнику Арсению и, наконец, знаменитому языческому писателю Фемистию .

Для эпохи Аркадия характерно обострение отношений Константинополя с Западом, вызванное соперничеством временщиков при дворах Аркадия и Гонория. Претензии Стилихона , опекуна Гонория, на право распоряжаться делами всей империи вызвали в Константинополе упорное сопротивление.

Одной из главных проблем, которые пришлось решать правительству Аркадия, было усиление влияния готов . Это многочисленное и воинственное германское племя в 370-х годах было допущено на Балканы имп. Валентом II , погибшим в 378 году при попытке решить разгоревшийся вскоре конфликт с готами военным путем. Его преемнику, императору Феодосию I , не удалось окончательно примирить империю с иноплеменниками-готами, и Аркадий получил в наследство чрезвычайно сложную проблему. В начале его правления вестготы (визиготы) под предводительством Алариха вторглись в Мёзию , Фракию и Македонию , угрожая Константинополю, который был спасен от разграбления лишь благодаря дипломатическому искусству Руфина. Аларих направился в Грецию и при попустительстве Стилихона, мечтавшего присоединить к Зап. империи всю префектуру Иллирик, опустошил и разграбил эту страну вплоть до Пелопоннеса. Лишь после присвоения Алариху должности главнокомандующего в Иллирике (magister militum per Illyricum) готская угроза для Балкан была устранена.

Помимо опасности для провинций присутствие варваров влияло и на жизнь в столице, где многие высокие посты, особенно в армии, со времени Феодосия I находились в их руках. В имперской элите сложились 2 противостоящие партии: готская, во главе которой стоял военачальник (magister militum) Гайна , и партия противников «варварского засилья», возглавленная префектом претория Востока Аврелианом . В - гг. между партиями произошло открытое противостояние, вылившееся в «мятеж Гайны» - попытку готского войска поставить под свой контроль Константинополь и управление империей. Хотя Гайна вошел в столицу во главе подчиненных ему войск, население было настроено враждебно к арианам-готам; энергичный протест свт. Иоанна Златоуста не позволил Гайне передать своим воинам одну из главных церквей Константинополя. 12 июля г., когда Гайны не было в Константинополе, толпа бросилась на готов и перебила около 7 тыс. чел. Гайна бежал на Дунай, где в декабре 400 года погиб в одном из сражений с гуннами. После этих событий влияние германцев в Византийской империи было существенно ослаблено.

В честь победы над готами при Аркадии было начато строительство нового форума в Константинополе, завершенного при Феодосии II. В центре форума Аркадия была поставлена колонна, украшенная барельефами; конная статуя Аркадия в 421 г. была водружена на ее вершине. В программе барельефов колонны Аркадия нашли отражение изменения в офиц. идеологии имп. власти: победу императора отныне связывали не с его военной доблестью правителя, а прежде всего с его христианским благочестием. Статуя упала при землетрясении в 740 г., а сама колонна простояла до 1715 г. В настоящее время сохранились остатки постамента колонны.

Религиозная политика

Аркадий продолжал деятельность Феодосия I по укреплению Православия в империи после окончательного осуждения арианства на II Вселенском Соборе (381) и запрета языческих жертвоприношений эдиктом г. Во время «мятежа Гайны» ариане попытались восстановить свое влияние в столице. Позднее, несмотря на усилия правительства Аркадия, число ариан было достаточно велико. В самом Константинополе арианское богослужение было запрещено, однако за чертой города благодаря покровительству высокопоставленных чиновников накануне великих праздников совершались пышные шествия ариан, во время которых пелись религиозные песнопения. Свт. Иоанн Златоуст организовал подобные шествия православных в городе, в результате чего арианские церемонии были запрещены. Германцы в Константинополе были в основном арианами, но среди них были и православные - выходцы из Крыма. Из их среды свт. Иоанн выбрал еп. Унилу и предоставил им церковь св. Павла в Константинополе , разрешив служить на готском языке.

Литература

• Thierry A. Nouveaux récits de l"histoire aux IVe et Ve siècles: Trois ministres des fils de Théodose, Rufin, Eutrope, Stilicon. P., 1865;
• idem. St Jean Chrysostome et les mœurs de son temps. P., 1905;
• Güldenpennig A. Geschichte des oströmischen Reiches unter den Kaisern Arcadius und Theodosius II. Halle, 1885. Amst., 1965r;
• Kaufmann С. Menastempel. Fr./M., 1909; Кулаковский. История. Т. 1. С. 157-226; Demougeot E. De l"unité à la division de l"empire romain, 395-410. P., 1951;
• Strub J. Parens principum: Stilichos Reichspolitik und das Testament des Kaisers Theodosius // La Nouvelle Clio. 1952. T. 4. P. 94-115;
• Müller-Wiener W. Bildlexikon zur Topographie Istanbuls. Tüb., 1977. S. 250-253;
• Козлов A. C. Основные черты политической оппозиции правительству Византии в 399-400 гг. // АДСВ. 1979. Сб. 16. С. 23-31;
• Liebeschuetz J. H. W. G. Barbarians and Bishops: Army, Church, and State in the Age of Arcadius and Chrysostom. Oxf., 1990.
• Cameron Al., Long J. Barbarians and Politics at the Court of Arcadius. Berkely; Los Ang.; Oxf., 1993.

Использованные материалы

• А. А. Чекалова, П. Б. Михайлов. Аркадий. Православная энциклопедия, т. 3, с. 264-266
• Грант. М. Римские императоры / пер. с англ. М. Гитт - М.; ТЕРРА - Книжный клуб, 1998

Версия Православной энциклопедии. По М. Гранту, родился в Испании

Кекелидзе. Канонарь. С. 126; Garitte G. Calendrier Palestino-Georgien. P. 86; Tarchnischvili M. Grande Lectionnaire. P. 31

ГОНОРИЙ, Флавий. Римский император в 393-423 гг. Сын Феодосия I. Род. 9 сент. 383 г. + 15 авг. 423 г.

1. Гонорий и его империя

Гонорий, точно также, как и его брат, византийский император Аркадий (), был человек ничтожный, болезненный и безвольный. С самого начала своего самостоятельного правления в 395 г. и до смерти он всегда находился под чужим влиянием. Между тем эпоха его царствования была в римской истории одной из самых бурных и изобилующих трагическими поворотами. После смерти Феодосия () Гонорий получил в свое управление Италию, Африку, Галлию, Испанию, Британию, а также придунайские провинции Норик, Паннонию и Далмацию. (Гиббон: 29). Впрочем, верховная власть принадлежала ему только по имени, так как всеми делами распоряжался Стилихон, вандал по происхождению (Евнапий: 63). Его умирающий Феодосий оставил опекуном над своими малолетними сыновьями. (Олимпиодор: 2). В 398 г. Стилихон женил Гонория на своей дочери Марии, которая, по свидетельству античных историков, пробыв в замужестве десять лет, так и умерла девственницей. (Гиббон: 29).

2. Вторжение вестготов в Италию

Впоследствии Стилихона обвиняли в покушении на императорскую власть, но даже враги отдавали должное его энергии и воинскому искусству. Благодаря ему империя некоторое время с успехом отбивала нападения варваров. Главными врагами римлян оставались готы, проживавшие в Иллирии на правах федератов. В ноябре 401 г. их король Аларих взял Аквилею, а зимой 402 г. вторгся в Италию и подошел к беззащитному Медиолану. (Скржинская: 427). Гонорий в страхе бежал из своей резиденции и, преследуемый готской кавалерией, укрылся в Асте. Аларих приступил к этой крепости и повел энергичную осаду. Положение императора казалось безнадежным, но тут явился Стилихон и 6 апреля возле Полленции произошло ожесточенное сражение. В конной схватке готы одержали верх над союзными римлянам аланами, но удар римской пехоты выправил положение - готы должны были отступить за укрепления своего лагеря, а затем были выбиты и оттуда. Аларих отступил к Вероне. Летом 403 г. вестготы вновь были разбиты на реке Атезии. После этого Аларих заключил со Стилихоном выгодный для империи мир - король вновь получил звание магистра армии Иллирик, а его соплеменники стали федератами. Вестготы ушли из Италии обратно в Иллирик. (Гиббон:30). В 404 г. Гонорий отпраздновал в Риме триумф, но он уже не вернулся в Медиолан, а поселился в укрепленной Равенне, которая с этого времени сделалась столицей Западной Римской империи.

3. Война с Радагайсом

Не успели римляне опомниться после нападения вестготов, как в 405 г. в Италию из-за Альп вторглась новая армия варваров, возглавляемая Радагайсом. Главную силу ее составляли вандалы, свевы и бургунды. Они осадили Флоренцию, но были здесь окружены и разбиты Стилихоном при Фезулах.

4. Нашествие варваров. Отпадение дальних провинций

Для отражения Радагайса Стилихону пришлось отовсюду стянуть легионы в Италию. Дальние провинции оказались без защиты и вскоре были потеряны для империи. Вандалы () под предводительством своего короля Годагисла () снялись с места прежнего поселения между Тиссой и Дунаем (где они прожили около 60 лет) и двинулись в Галлию. В этом движении на запад к ним присоединились свевы, аланы и ряд других племен. В конце 406 г. вандалы и их союзники приблизились к Рейну. Франки, бывшие тогда федератами империи, смело выступили против пришельцев. В ожесточенном сражении пал сам Годагисл и двадцать тысяч его соплеменников. Если бы не помощь аланской конницы, весь народ вандалов был бы истреблен в этой жестокой битве. Но, так или иначе, франки не смогли остановить нашествия вандалов и их союзников, которые 31 декабря 406 г. перешли по льду Рейн и вторглись сначала в Римскую Германию, а потом в Галлию. В следующие два года варвары сделались хозяевами всей этой обширной и богатой страны от Пиреней и Альп до самого океана. (Гиббон: 30). Вслед затем восстали британские войска. Поставив и свергнув у себя нескольких императоров, они в 407 г. провозгласили августом Константина. Константин отправил послов к Гонорию и, говоря в свою защиту, что солдаты заставили его против воли принять власть, просил прощения и предлагал соучастие в императорской власти. Гонорий, вследствие возникших затруднений согласился на соправительство. После этого Константин переправился в Бононию. Остановившись там, он привлек на свою сторону всех галльских и аквитанских солдат и подчинил себе все области Галлии вплоть до Альп. (Олимпиодор:12). Его власть признала также Испания. (Гиббон: 30). Правда страна оставалась под управлением Константина не более двух лет.

В 409 г. армии вандалов, аланов и свевов, предводительствуемые сыном Гидагисла Гундерихом (406-428, подступили к Пиринеям. Некоторое время испанцы сдерживали их на границе гор, но затем из-за предательства римских войск, вандалы, свевы и аланы проникли на Пиренейский полуостров. По свидетельству Идация, нашествие их сопровождалось самыми страшными бедствиями, так как варвары обходились с одинаковым бездушием, как с римлянами, так и с испанцами и с одинаковым жестокосердием опустошали города и селения. В конце концов германцы насытились убийствами, грабежами и поселились на постоянное жительство в обезлюдевшей стране: вандалы и свевы заняли Галлецию, аланы - Лузитанию и Картахену, а силинги - Бетику. (Гиббон: 31).

5. Новое вторжение вестготов в Италию и падение Рима

Равеннский двор бессилен был чем-нибудь помочь испанцам, так как сама Италия была в это время наводнена полчищами варваров. Новому вторжению вестготов предшествовала опала Стилихона. Пользуясь длительными отлучками могущественного временщика, его враги (среди них важную роль играл Олимпий) сумели подорвать к нему доверие императора. Гонорию внушили, что Стилихон будто бы намеревается убить его для того, чтобы провозгласить императором своего сына Евхерия. Летом 408 г. Гонорий отправился в Павию и произнес перед легионами заученную речь против Стилихона. По данному сигналу легионеры умертвили всех преданных Стилихону командиров, в том числе двух префектов претория. Известия об этих событиях произвели мятеж в италийской армии. Едва избежав смерти, Стилихон бежал в Равенну под защиту зятя, но Олимпий приказал схватить его и казнить. Вслед затем был казнен его сын, а император развелся с его дочерью Ферманцией, на которой женился совсем недавно. Со смертью Стилихона прервались переговоры с готами о выплате им дани. (Гиббон: 30) . Узнав о казни Стилихона и не получив обещанной ему платы, Аларих осенью 408 г. опять начал войну. (Олимпиодор: 3). Вестготы смело и быстро перешли через Альпы, форсировали По и, не встречая никакого сопротивления, стремительно двинулись на Рим. В конце года они подступили к столице империи и, осадив ее, расположили войска по Тибру, так что римляне не могли ввозить в город никаких припасов. Осажденные очень скоро стали испытывать ужасные лишения. В городе усилился голод и повальные болезни, и многие рабы - в особенности варвары - стали перебегать к Алариху. Наконец сенаторы вступили с готами в переговоры. Аларих согласился снять осаду, если ему доставят пять тысяч фунтов золота, тридцать тысяч фунтов серебра, четыре тысячи шелковых одеяний, три тысячи кусков тонкого алого сукна и три тысячи фунтов перцу. Когда эти условия были выполнены, вестготы отошли от Рима. За месяцы осады к ним перебежало более сорока тысяч рабов.

Аларих отступил к Аримину и отсюда через префекта Италии Иовия завязали переговоры с Гонорием. Аларих требовал денег, продовольствия и достоинства римского военачальника. Гонорий согласился дать денег, поставить провиант, но в достоинстве военачальника Алариху отказал. Тогда король стал просить земель для поселения. Он требовал, чтобы ему были отданы в управление Далмация, Норик и Венеция или, на худой конец, один Норик. Получив отказ и в этих требованиях, Аларих в 409 г. вновь двинулся к Риму и овладел Остией. Огромные запасы хлеба, хранившиеся здесь, перешли в руки готов. Угроза голода опять нависла над римлянами. Повинуясь требованиям осаждавших, сенаторы объявили императора Гонория низложенным. Вместо него императором был провозглашен городской префект Аттал. Последний провозгласил Алариха предводителем обоих родов войск и готы двинулись на Равенну. Гонорий, узнав об этом, писал Атталу, что он с удовольствием принимает его в соправители. Но Аттал не хотел разделения власти. Он предлагал Гонорию отречься от престола и поселиться на каком-нибудь острове в качестве частного человека. Гонорий отказался, и Аларих начал саду Равенны. Между тем Гераклион, управлявший Африкой, запретил купеческим кораблям отплывать в Италию. Вскоре в Италии стал ощущаться недостаток продовольствия. В Риме же открылся настоящий голод. Вместо хлеба стали употреблять каштаны. Отмечены были даже случаи людоедства. Наконец Аларих понял, что хлопочет о деле, превышающем его возможности, и завязал с Гонорием переговоры о низложении Аттала. Аттал публично сложил с себя знаки императорской власти, а Гонорий обещал не помнить на него зла. Но Аттал, не доверяясь его слову, остался при Аларихе. Аларих подступил к Равенне и вновь стал вести переговоры с Гонорием. В это время некто Сар, родом варвар, неожиданно напал на готов и перебил некоторых из них. Разгневанный и испуганный этим Аларих в 410 г. в третий раз осадил Рим. В ночь на 24 августа 410 г. рабы открыли Саларийские ворота, через которые готы вступили в город. Аларих отдал Рим на разграбление своим воинам, но призвал их щадить жизни жителей и имущество храмов св. Петра и св. Павла. (Созомен:9; 6-9). Пожелания его, впрочем, выполнялись не всегда. По свидетельству Иеронима, варвары безжалостно истребили многих римлян, так что городские улицы были усеяны трупами, оставшимися без погребения во время всеобщего смятения. Убийства, грабежи и насилия продолжались шесть дней. Затем, нагруженные добычей готы двинулись на юг Италии. Говорят, что в это время в Равенне императору Гонорию один из евнухов, вероятнее всего, смотритель его птичника, сообщил, что Рим погиб; в ответ император громко воскликнул: “Да ведь я только что кормил его из своих рук!” Дело в том, что у него был огромный петух, по имени Рим; евнух, поняв его слова, сказал, что город Рим погиб от руки Алариха; успокоившись, император сказал: “А я-то, дружище, подумал, что это погиб мой петух Рим”. Столь велико, говорят, было безрассудство этого императора. Охваченный страхом, он держал наготове суда, намериваясь бежать в Ливию или в Константинополь. Но в тот момент, когда, казалось, все для него уже было потеряно, дела его вдруг самым неожиданном образом стали поправляться. (Прокопий: “Войны Юстиниана”; 3; 2).

Аларих предполагал переправиться в Сицилию, а потом - в Африку. Но сильная буря разметала его флот. Пока Аларих, потрясенный этой неудачей, размышлял, что ему предпринять, он был внезапно застигнут преждевременной смертью. Готы оплакивали его по своей огромной любви к нему. Они отвели из русла реку Бузент, посреди этого потока вырыли место для погребения и в лоно этой могилы опустили Алариха со множеством сокровищ, а затем вернули воды обратно в их русло.

6. Атаульф. Завоевание вестготами Аквитании

После смерти Алариха готы передали королевскую власть его шурину (брату жены) Атаульфу (410-415) за выдающийся ум и красивую внешность (). Из области бруттиев Атаульф вернулся в Рим и, наподобие саранчи, сбрил там все, что еще оставалось. Только в 412 г., окончательно разорив страну, Атаульф заключил с императором мир и союз. Ему было дано звание римского военачальника и поручено освободить Галлию от разорявших ее варваров и тиранов. Готы - частью силой, частью без всякого сопротивления - немедленно заняли города Нарбонну, Тулузу и Бордо, и хотя комит Бонифаций отразил их от стен Марселя, они скоро рассеялись по всему пространству Галлии от берегов Средиземного моря до океана. (Гиббон: 31).

7. Констанций III

Вместе с тем нашлась наконец замена Стилихону. Его место занял энергичный полководец Констанций, родом иллириец из дакийского города Наиса, совершивший во времена Феодосия Великого много успешных походов. (Олимпиодор: 39). При Гонории он имел репутацию мужа сильного в военном искусстве и прославленного во многих битвах. (Иордан: 164). После казни варвара Стилихона, многие годы заправлявшего всеми делами империи, Констанцию была поручена война с тиранами и вестготами. По словам Орозия, государство сразу почувствовало, какое благо, наконец, обрело оно в лице римского вождя и то, какую опасность до сих пор переживало, подчиняясь столь долгое время полководцам-варварам. (Орозий: 7; 42). В 411 г. Констанций выступил против тирана Константина, овладевшего всей Галлией, и осадил его в Арелате. На помощь осажденным явился полководец Эдовах с армией из алеманов и франков. Констанций заблаговременно укрыл свою конницу и вступил в бой с варварами. В разгар сражения его конница ударила в тыл неприятеля. Разбитый Эдовах бежал. Узнав об этом, тиран Константин сложил с себя знаки императорского достоинства и сдался Констанцию. Его отослали в Италию и по пути убили. (Созомен: 9; 13-15). Вслед затем Констанций выступил против другого узурпатора - стратига Геронтия и вынудил его лишить себя жизни. Покончив таким образом со всеми смутами и укрепив власть императора Гонория, Констанций вернулся в Италию и занял при дворе самое выдающееся место. Олимпиодор пишет, что когда Констанций выступал в процессиях, он имел вид угрюмый и мрачный. Пучеглазый, с толстым затылком и плоской головой, он ехал, навалившись всем телом на шею своей верховой лошади, и смотрел искоса то в одну, то в другую сторону, так что всем казалось, что у него вид достойный тирана. На пирах он, напротив, был приятен и вежлив и часто состязался с мимами, игравшими перед столом. (Олимпиодор:16,23).

8. Завоевание вестготами Испании

В начале 414 г. Атаульф женился в Нарбонне на Галле Плацидии, сестре Гонория, которую готы вели за собой в качестве пленницы. Немного позже Атаульф разбил двух других узурпаторов - Иовина и Себастиана - и прислал их головы Гонорию. Вскоре после этого он перешел Пиренеи и вторгся в Испанию. Готы врасплох овладели Барселоной, а затем в течение года вели упорные войны с вандалами. Осенью 415 г. Атаульф был коварно убит в барселонском дворце Эвервульфом, над маленьким ростом которого король имел привычку постоянно потешаться.

9. Сигерик

После убийства Атаульфа партия мятежников возвела на престол Сеигерика, хотя он не состоял в родстве с королевским домом. Первым делом его правления стало безжалостное умерщвление шестерых детей Атаульфа. Его жену Галлу Плацидию он подверг всяческим унижениям. На седьмой день царствования народ восстал против короля и убил его.

10. Валия

После убийства Сегерика вестготы выбрали королем храброго Валию (415-419), врага римлян и римских обычаев, которого очень любил Атаульф. Он прошел из Барселоны до Атлантического океана и до Гибралтарского пролива, через который бросал жадные взгляды на Африку. Но бури помешали переправе. Между тем войско вестготов терпело недостаток в продовольствии, а из Галлии наступал полководец императора Гонория Констанций с римскими легионами. Валия встретился с ним в теснинах Пиренеев. С обеих сторон были снаряжены посольства, которые сошлись на таком договоре: Валия вернет императору его сестру Плацидию, захваченную еще Аларихом, и не будет отказывать римской империи в помощи, если в ней случится нужда. Римляне доставили готам провиант, в котором те терпели сильный недостаток. После этого Валия, уже как полководец Гонория, продолжил войну с германскими племенами, поселившимися на Пиренейском полуострове. В 416 г. он истребил в Бетике вандальское племя силингов, имя которых после этого исчезло из истории, а в 417 г. в кровопролитном сражении победил аланов. Вскоре вандалам пришлось воевать со свевами. В этой войне свевы добились успеха, и вандалы были бы уничтожены полностью, если бы в борьбу не вмешались высшие представители римской администрации на полуострове - граф Астерий и субвикарий Мавроцел. В результате достигнутого соглашения вандалы в 420 г. оставили занятые ими северо-западные районы Галлеции и переправились в Бетику. Здесь они вскоре опять усилились и сделались грозными противниками римлян. Гундерих овладел Геспалисом (Севильей) и Новым Карфагеном (Картахеной).

Формально король вестготов восстановил власть Гонория в Галлии и Испании. Но в действительности все заальпийские земли были навсегда потеряны для империи: в Испании и Южной Галлии расселились вестготы (столицей их королевства стала Тулуза); немного позже бургунды были признаны федератами и получили в галльских провинциях обширные земли для постоянного поселения; Британия также сохранила свою независимость и тамошнее население самостоятельно вступило в борьбу с англами и саксами. (Гиббон: 31).

11. Смерть Констанция

В 417 г., во время второго консульства, Констанций женился на Галле Плацидии, сестре императора. Она упорно не соглашалась идти за него и возбудила против Констанция всех своих слуг. Тем не менее, в день своего вступления в консульство Гонорий насильно взял ее за руку и вручил Констанцию. В 421 г. Гонорий провозгласил Констанция соправителем и даровал ему титул августа. Вскоре после этого с Констанцием случилась болезнь и императорская власть ему опротивела, потому что, скованный этикетом, он не мог больше по своей воле, как прежде, уходить, куда хотелось, и возвращаться, когда хотелось, и ему, императору, нельзя было забавляться тем, чем он привык забавляться. Процарствовав семь месяцев, он скончался от болезни легких. До своего брака с Плацидией он был щедр, но потом впал в сребролюбие, и после его смерти в Равенну со всех сторон стекались жалобы от тех людей, которых он обидел, отобрав у них деньги. (Олимпиодор:34,39).

12. Кончина Гонория

Гонорий едва ли отдавал себе отчет в том что происходит в стране. Расположение императора к собственной сестре Галле Плацидии, после смерти ее мужа стало таково, что их безмерная любовь и частые поцелуи в уста внушили многим постыдные подозрения. Но затем их жаркая любовь сменилась жестокой ненавистью. В конце концов Плацидия уехала вместе с детьми в Константинополь. Гонорий вскоре после этого заболел водянкой и скончался. (Олимпиодор: 40,41).

Рим и его соседи в эпоху империи

Флавий Аркадий, старший сын Феодосия Великого, родился примерно за год до того, как Феодосий стал августом. «Малого роста, сухощавый, слабосильный, - писал об Аркадии историк Филосторгий, - он имел смуглый цвет лица; вялость его души обличал характер его речи и свойство глаз, которые смыкались сонливо и болезненно» .
На момент смерти отца восемнадцатилетний Аркадий находился в Константинополе, формально - занимаясь делами Востока (Феодосий объявил его соправителем с титулом августа 16 января 383 г.). На самом же деле политику столичного двора определял временщик галл Руфин (он занимал должность префекта претория Востока), искусному руководству которого юный наследник, а затем и государь подчинялся беспрекословно. С гневом вспоминал о Руфине историк V в. Евнапий: «Вокруг него вилась огромная толпа льстецов, а льстецы были из тех людей, которые вчера или третьего дня выбежали из лавочки, чистили отхожие места или мыли пол. Теперь они носили красивые хламиды с золотыми застежками и имели на пальцах печати, оправленные в золото» .
На Западе роль наставника при одиннадцатилетнем Гонории, о серьезном участии которого в управлении государством не могло идти и речи, играл германец Стилихон. Между двумя могущественными варварами не только не существовало взаимопонимания, но, напротив, царила непримиримая вражда, что пагубно отразилось на делах как Востока, так и Запада: отношения между Константинополем и Римом в короткий срок стали довольно прохладными, а затем и почти враждебными.
Предметом окончательной ссоры послужила область Восточный Иллирик, ранее находившаяся под властью Рима, но при разделе империи в силу ряда причин отданная Феодосием Аркадию. Западное правительство стало требовать Иллирик обратно, Аркадий, действовавший под диктовку Руфина, не уступил и сам, в свою очередь, заявил о необходимости вывести оттуда римские отряды, подчинявшиеся Стилихону. Тот, от имени Гонория, отказался это сделать, и тогда Аркадий потребовал вернуть назад восточные легионы, незадолго до кончины Феодосия переброшенные на Дунай. На это Стилихон ответил, что он их вернет, когда позволят обстоятельства, и даже сам прибудет в Константинополь для объяснений. Как раз в это время расстроились планы Руфина выдать за Аркадия свою дочь и таким образом породниться с императором - в результате придворной интриги Аркадий женился во время отлучки Руфина из столицы на красавице Евдоксии (дочери франка Баутона, военачальника на римской службе).
Согласно версии историка Созомена, раздосадованный таким поворотом событий Руфин пошел на предательство интересов государства. Желая укрепить свой пошатнувшийся авторитет, он вступил в переговоры с Аларихом, вождем вестготов, которые после поражения римлян при Адрианополе (378) беспрепятственно хозяйничали во Фракии. Аларих, непримиримый враг римлян, имевший в своем распоряжении огромную армию, поддержал планы императорского фаворита и осенью 395 г. подступил к стенам Константинополя. Город был совершенно не готов к нападению, двор охватила паника. Руфин, разыгрывая комедию, лично отправился в лагерь готов и якобы убедил их города не трогать. Варвары сняли осаду, «спаситель» был обласкан августом. Аларих же вместо того, чтобы возвратиться во Фракию, повернул свои полчища на Грецию и принялся опустошать ее земли, в том числе и те, за которые велся спор с двором Гонория. На помощь подоспел Стилихон - в течение года он нанес захватчикам ряд поражений, а в конце концов окружил их и заставил сдаться. Тут вмешался Аркадий, довольно резко потребовав пощадить Алариха как «друга римлян» и законного правителя Иллирика, что и было сделано.
Отношения Западной и Восточной империй ухудшились настолько, что, когда Аларих снова вторгся во владения Гонория (402 - 403), Константинополь не оказал Риму никакой помощи, предоставив Стилихону отбиваться самостоятельно. В 406 г. тот же Стилихон разбил у Флоренции двухсоттысячную армию остготов и кельтов без поддержки Востока.
Исход же интриг Руфина против соперника оказался печальным для него самого: 27 ноября 395 г. во время церемонии встречи легионов, возвращавшихся из Италии, он был убит буквально на глазах у императора солдатами военачальника Гайны - сторонника Стилихона.
Новым фаворитом августа стал бывший раб евнух Евтропий. Еще Аммиан Марцеллин писал о нравах евнухов позднего Рима: «Всегда безжалостные и жестокие, лишенные всяких кровных связей, они испытывают чувство привязанности к одному лишь богатству, как к самому дорогому их сердцу детищу» . Характеристика эта полностью подходила Евтропию, чья ненасытная жадность вызывала ропот не только приближенных Аркадия, но и народа. Летом 399 г. в столице вспыхнул мятеж, Евтропий был отстранен и вскоре убит.
Однако беспорядки не прекращались, и на этот раз их зачинщиком стал Гайна. Варвар вестготского происхождения, он при помощи своих соплеменников попытался организовать переворот и захватить Константинополь. Против варваров ополчились городские жители, в результате нескольких дней боев готы были изгнаны из столицы 12 июля 400 г. Одну из арианских церквей, где собрались искавшие убежища варвары с семьями, озверевшие горожане сожгли вместе со всеми, кто там находился. Гайна бежал во Фракийский Херсонес и продолжил мятеж, который год спустя был подавлен, а голова зачинщика прислана в подарок императору. Наученный горьким опытом Аркадий около 400 г. завел себе отряд личной стражи из отборных воинов, назвав их «аркадийцами».
При Аркадии скончался константинопольский патриарх Нектарий и август назначил на его место известного проповедника и богослова, одного из ярчайших людей V столетия, Иоанна Златоуста. Новый патриарх был человеком строгих нравов, что пришлось не по вкусу многим жителям столицы, любителям зрелищ и иных развлечений. С царствующим двором он держал себя независимо, а порою открыто порицал его порядки, что привело к частым конфликтам главы восточной церкви с правительством. Между сторонниками и противниками патриарха нередко происходили настоящие бои. Поводом к очень сильным волнениям послужил факт установки статуи императрицы Евдоксии у церкви св. Ирины. Эпарх города устроил по этому поводу празднество с песнопениями и плясками, которое Златоуст осудил. Разгневанная толпа начала буйствовать, во время драк церковь была подожжена и дотла сгорела вместе с прилегавшими домами.
Вообще, история Византии, особенно ранней, богата волнениями именно на религиозной почве. К началу V в. Константинополь насчитывал от трехсот до пятисот тысяч жителей, и почти половина из них были христиане. Различия в направлениях веры, недовольство существующими порядками, религиозная нетерпимость и борьба на этом фоне столичных политических группировок приводили к тому, что богословские разногласия часто выливались в настоящие побоища, результатами которых пользовались демагоги, всегда умевшие извлекать выгоду из настроений толпы, и воры, под шумок охотно грабившие дома богатых горожан, а случалось, и храмы.
Сам Аркадий относился к вопросам религии довольно равнодушно. Показательны в этом смысле слова, приписываемые ему автором жизнеописания св. Порфирия Газского: «Я знаю, что это языческий город[Газа в Палестине -С.Д\, но он добросовестен в уплате налогов, много внося в казну. Если мы внезапно нагоним на них [жителей Газы] страх, то они обратятся в бегство и мы потеряем большие средства... мы прижмем их понемногу, отнимая у приверженцев идолов их звания и другие официальные и политические должности, прикажем запереть их храмы и никогда не служить [в них]. Стесненные во всем лишениями, они сразу признают истину, но не следует [в погоне за ней. - С.Д.] наносить удары, тяжелые для подданных» .
Зато императрица Евдоксия, в отличие от инертного Аркадия правительница энергичная и решительная, активно вмешивалась в подобные распри. В 405 г. она до такой степени рассорила приверженцев к тому времени низложенного и сосланного Иоанна Златоуста и его противника александрийского епископа Феофила, что спровоцировала крупные беспорядки.
При Аркадии, несмотря на изгнание германцев в 400 г., происходила, хотя и в гораздо меньшей степени, нежели на Западе, дальнейшая варваризация армии и управленческого аппарата. По поводу этого процесса философ Синесий, будущий епископ Птолемаиды, в своей записке «Об императорской власти», адресованной Аркадию (незадолго до побоища 12 июля 400 г.), писал: «Прежде всего надо устранить иноземцев от всех начальственных должностей и лишить их сенаторских званий, так как то, что в древности у римлян казалось и было почетным, сделалось благодаря им позором... Государю надлежит очистить от них войска, как кучу пшеницы, из которой мы отделяем мякину и все то, что, произрастая, вредит настоящему зерну...» . По представлениям римлянина, не утратившего былых идеалов, - а такие были еще в начале V в., особенно среди образованной часта населения империй - недопустимо, чтобы воинов, «одетых в тоги», вели полководцы, более привыкшие носить звериные шкуры, а начальниками в общественной жизни были бы братья тех, кто прислуживает римлянам в кухнях и на улицах носит за ними раскладные стульчики для отдыха.
Из построек, связанных с именем Аркадия, известны его форум и колонна. В результате землетрясения в VIII столетии стоявшая на ней серебряная статуя императора упала, а шестиметровый остаток колонны с рельефами сохранился до нашего времени.
Весной 408 г. Аркадий заболел и 1 мая умер, оставив регентом малолетнему сыну Феодосию II префекта претория Анфимия. Вскоре у Феодосия нашелся еще один опекун - персидский шах Йездигерд II, объявивший себя таковым, что породило легенду о якобы имевшем место подобном распоряжении самого Аркадия. Агафий Миринейский по этому поводу замечает: «Это известие передается из древности потомкам главным образом устным путем и до настоящего времени [около 580 г. - С.Д.} популярно у людей ученых и у народа. В письменном виде я его не нахожу ни в книгах историков, ни у тех, кто, в частности, писал о смерти Аркадия, за исключением Прокопия Ритора [Прокопия Кесарийского. - С.Д.] . Возникновению такого слуха в немалой степени способствовало то, что при Йездигерде И на римско-персидской границе царил мир.
После смерти Аркадия с остатками веротерпимости было покончено. Уже 15 ноября 408 г. от имени Феодосия II и Гонория вышел эдикт, согласно которому оставшееся у языческих храмов немногое имущество было конфисковано, а сами здания предписывалось использовать как «общественные сооружения».
Скульптурные портреты Аркадия имеются в музеях Берлина и Стамбула.
Именно так впоследствии сделал Стилихон, выдав дочь за императора Гонория. Интересно, что граждане избрали его на этот высокий церковный пост, дававший власть над окрестными епископами Киренаики, из уважения к уму и способностям Синесия, хотя тот не был крещен!

Дашков C. Императоры Византии

Спасши Римскую империю от развала, фактически заново отвоевав её у готов, св. Феодосий Великий всё же не смог решить главную задачу - восстановления того привычного портрета Империи, который она имела в последние века. Да, внешне Империя являлась всё ещё единым государством, но лишь потому, что никто из врагов и не пытался создать на захваченных или фактически оккупированных территориях свой политический союз. Она не распалась, поскольку это было тогда ещё физически невозможно, исходя из специфики политических понятий того времени и уровня сознания варваров. Для римских граждан Империя представляла собой всю Вселенную, окруженную редкими по численности государствами, цивилизованными варварами, к которым римский надменный ум без сомнения относил даже могучую Персию с её древней историей. К IV в. все известные современные государства были захвачены Римом или находились под римским протекторатом; вокруг его границ оставались лишь кочующие племена и орды варваров, не обладающих никакой государственностью.

Поэтому провинции, захваченные готами, продолжали оставаться под властью римской администрации, хотя бы сам император и не имел никакой практической возможности управлять ими. Их вожди, хотя и присягали василевсу и даже нередко получали высокие и почётные римские титулы, составлявшие ранее исключительную прерогативу римской аристократии, но в действительности действовали, руководствуясь своими довольно обыденными желаниями пограбить и явить примеры воинской доблести. Они могли в некоторых случаях защитить захваченную территорию от других варваров, в других - соединиться с ними и заселить без всяких разрешений другие римские земли, а когда и просто возвратиться к родным землям, откуда ранее пришли. Власть императора носила для них характер личной договоренности и основывалась на его личном авторитете, если, конечно, тот не имел возможности наказать их за нарушение прежде заключённых соглашений.

Но это было характерно только до тех пор, пока не появился народ, у которого постепенно проснулся политический инстинкт - готы. В отличие от прочих захватчиков, готы были очень многочисленны и активны: со времени начала правления св. Феодосия они захватили важнейшие посты в армии и уже не удовлетворялись обычной судьбой варварских племён. При Аларихе произошло невиданное ранее событие - готы захватили Рим, а затем они свершили невозможное вдвойне - создали свою государственность на территории Империи. Причём этот процесс происходил постепенно - готы перманентно передвигались по землям Римской империи, объявляя об образовании королевств то там, то здесь, пока, наконец, это им не удалось. Вслед за ними аналогичную попытку предприняли вандалы, захватившие Северную Африку и подчинившие её народы своему царю.

В провинциях, где римская культура и её носители находились в явном меньшинстве, сепаратистские попытки обосновать собственное государство также могли на время увенчаться успехом. Характерный пример в этом отношении представляет Британия, которая при Грациане выдвинула фигуру узурпатора Максима, а при св. Гонории, как мы увидим вскоре, - Константина. Правда, сами узурпаторы, плоть от плоти римского политического сознания, всё же думали не об отдельном государстве - они пытались использовать взбунтовавшуюся территорию как плацдарм для завоевания власти во всей Империи. Но, как представляется, британцы не вполне разделяли их намерения, по крайней мере, при Константине. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что, в случае выделения территорий из Империи в качестве самостоятельных государств, последнее автоматически оказывалось в культурной, правовой, политической и - главное - экономической изоляции, что неизбежно (это был лишь вопрос времени) предрекало бы его крах. Тем не менее процессы выделения из целостного тела Римской империи никогда не затухали и были особенно активны в период политической анархии.

Не лучше обстояли дела и с правителями «проримских» провинций - римскими чиновниками. Конечно, они назначались императором (хотя бы и формально им, а на самом деле, по деятельной протекции ближнего окружения), но при желании могли полностью игнорировать его власть. Отдельные фавориты и всесильные провинциальные префекты произвольно выбирали, какие приказы верховной власти являются значимыми для них, а какие нет, явно не считая их обязательными для себя. Да, их можно было отставить от должности и даже судить за самоволие, но на практике это было сделать довольно трудно в связи с удалённостью некоторых территорий, шаткостью властных институтов, недостатком воинских сил у царя, и - главное - печальным осознанием того факта, что следующий за ним правитель может действовать ещё более решительно.

Можно смело сказать, что причина сохранения целостности имперского тела заключалась в том простом объяснении, что правители провинций или считали нецелесообразным выделяться в качестве самостоятельных государств, или не представляли для себя такой возможности. В силу однородности римской культуры, носителями которой, помимо римлян, являлись представители многих других этнических групп, сепаратистские настроения того или иного чиновника едва ли имели шансы найти нужный отклик у жителей этой территории.

И вот в этом коловороте событий, где центростремительные силы ежеминутно схлестывались с центробежными, где-то на недосягаемой высоте возвышалась фигура царя, служащая зримым проявлением политического единства Римской империи, но вынужденного бессильно взирать на этот мелькающий калейдоскоп перемен и зачастую не имеющего никакой возможности предотвратить их. Это была картина со столькими противоречиями и противоположностями, рождёнными римскими традициями и политическими представлениями, помноженными на негативные внешние факторы, что представить её в полном виде сегодняшнему уму едва ли возможно.

Что сумел св. Феодосий в политическом плане - так это удержать в своих руках личную власть над готскими вождями, чем обеспечил хотя бы относительную внутреннюю безопасность Империи и возможность пусть слабого, но управления государством. В силу объективных причин он даже не пытался выселить готов с захваченных ими территорий, тем более, что на их смену (и эту перспективу реально продемонстрируют скорейшие события) пришли бы иные, возможно, более могучие и дерзкие варвары. Как личность сильная и самостоятельная, он сумел приблизить к себе не менее сильные фигуры соратников и союзников, не опасаясь измены с их стороны, что всё же иногда случалось (вспомним хотя бы случай с Арбогастом).

Но с его смертью ситуация кардинально изменилась. В последующем изложении царствования императоров Аркадия и св. Гонория мы редко будем сталкиваться с упоминанием их имён в активном наклонении, выступающих, как может показаться, скорее, в роли пассивных наблюдателей за тем, что творится вокруг. Однако это обманчивое впечатление. Ни один самый гениальный, мужественный и волевой император Рима не смог бы в те годы противиться промыслительному движению Истории, поставившей перед собой задачу познакомить варваров с политической, правовой и цивилизационной культурой Рима. И, надо отдать должное царям: при всех политических метаморфозах, в ситуации, когда только ленивый не претендовал на престолы западного или восточного императоров, они сумели удержать управление в своих руках, обеспечив преемственность власти и целостность Империи (за небольшими исключениями, где они оказались бессильными как-либо помешать сепаратистскому процессу).

А сделать это было совсем непросто, учитывая разницу интересов обоих дворов - прямое следствие становящейся всё более очевидной разности судеб Запада и Востока, и едва ли не полную зависимость воли молодых императоров от всесильных фаворитов. Две части одной Империи всё более изолировались друг от друга, так что в условиях больших расстояний, отсутствия коммуникаций и постоянного ведения военных действий даже узнать о том, что в действительности творится в провинциях, было крайне сложно. Цари и двор получали информацию либо от случайных лиц , побывавших на другом конце Империи, либо от купцов, которые, как всегда, привирали для своей пользы.

Крайне важно, что оба царя сохранили в неприкосновенности неприкосновенной церковную политику своего отца - фактор, безусловно способствующий сохранению единства государства: едва ли Империя перенесла новый церковный раскол в тех условиях, в которых ей предстояло начинать жить в IV в. Напротив, твёрдое следование царей Никейскому и Константинопольскому Соборам позволило сохранить единство Церкви. В свою очередь, Церковь выступила якорем спасения для гибнущей римской государственности и её величайшей культуры, а также обеспечила возможность межкультурного и политического общения между Западом и Востоком ещё на многие столетия. В последующих событиях уже практически не встречаются активные попытки восстановить арианство, хотя, безусловно, ариане ещё во множестве проживали в Империи - достаточно напомнить, хотя бы, о готах. Арианство местами и для отдельных лиц всё ещё разрешено, но медленно и верно сходит со сцены истории. Уже этот результат позволяет говорить о том, что св. Гонорий и Аркадий оказались царями, достойными своего времени, с честью выполнившими свой долг государей и христиан.

Впрочем, даже, если бы царствующие мальчики обладали всеми достоинствами своего отца, их юный возраст не уберёг бы их от необходимости предаваться в руки сильных советчиков, главным образом, из числа ближайших соратников св. Феодосия. Но, конечно, и Аркадий, и св. Гонорий заметно уступали своему царственному отцу в характере и политических дарованиях. Можно ли считать это виной самих царей? - вопрос, конечно, риторический. Они не стали новыми «феодосиями» и «константинами», но по-своему делали всё для того, чтобы бурлящая, атакуемая со всех сторон варварами римская государственность не распалась окончательно и восстановилась при их ближайших преемниках.

Глава 1. Аркадий, император Востока

«Гений Рима, - писал Э. Гиббон, - умер вместе с Феодосием, который был последним из преемников Августа и Константина, появлявшихся на полях брани во главе своих армий, и власть которого была всеми признана на всём пространстве Империи» . Действительно, старая эпоха безвозвратно уходила, унося с собой незабываемый аромат древней римской культуры. Наступало время новой цивилизации, утреннюю зарю которой провозгласили события времён детей св. Феодосия.

Внешне приход сыновей святого императора к власти не отличался от уже знакомых сценариев: их с жаром признало войско и весь народ; были принесены соответствующие клятвы верности сенаторами и лицами остальных сословий, духовенством и судьями. Но имелась и существенная разница между Римской империей времён Диоклетиана и государством, современным детям св. Феодосия Великого. Вплоть до 395 г. разделение верховной власти никак не связывалось с делением Империи на две или более частей. Напротив, она всегда понималась как единое и неделимое государство. Внешним выражением этого единства служило обозначение летоисчисления именами двух консулов, один из которых назначался в Риме, а второй - в Константинополе. Выражением внутреннего политического единства государства являлись правовые акты императоров, которые публиковались о двух и более именах независимо от того, исходили они от западного государя или от восточного. Кроме того, фигура св. Феодосия Великого была столь монументальна, что западный двор и состояние провинций, находившихся под властью Валентиана II, почти полностью зависели от него.

Теперь же интересы обоих дворов постепенно начинают расходиться, чему были объективные причины. Святой император по-своему решил готский вопрос на Востоке, сделав варваров союзниками и открыв им самый широкий доступ к государственным должностям. Но на относительно спокойном от варварских набегов Западе эта проблема была менее актуальна; там по-прежнему довлела прирождённая римская аристократия, крайне обеспокоенная тем, что после победы над Евгением готам была открыта дорога в их ряды. Даже в тех случаях, когда варвары оказывались полезными, их судьба была предрешена, как покажет история Стилихона при императоре св. Гонории. Кроме того, военные силы Империи были явно истощены и не имели возможности равномерно обеспечить безопасность римских границ, а кочующие то там, то здесь варвары мало задавались вопросом об интересах Рима, решая, какая очередная провинция (западная или восточная) станет очередным объектом их алчного поиска добычи. Поэтому уже через короткое время оба двора начинают заботиться о своих провинциях, исподволь подстраивая свою местную политику под вполне понятный и объяснимый принцип «сегодня умри ты, а завтра - я».

Зависеть от настроений другого двора на противоположном конце Вселенной не хотелось ни прирождённой римской аристократии на Западе, ни новым фаворитам на Востоке. Каждый из них по-своему оценивал степень опасности готского вторжения и, естественно, предлагал качественно разные, порой противоположные методы решения «готского вопроса». Принимать консолидированное решение, как это было раньше, стало уже едва ли возможно. После смерти св. Феодосия это обстоятельство открылось во всей полноте, и начиная с 395 г. оба августа становятся почти совершенно независимыми друг от друга в пределах своих территорий, а единство в политике начинает всецело зависеть от доброго согласия (или несогласия) обоих дворов .

Аркадий, унаследовавший от отца восточные провинции, почти достиг к тому времени 18-летнего возраста. Он родился в Испании ещё в ту пору, когда его отец был частным человеком, но получил очень хорошее образование уже в Константинополе. Аркадий мало напоминал св. Феодосия: он был небольшого роста, сухощавый и слабо развитый физически. Императора упрекали в вялости души и находили в нём слабый характер, что, пожалуй, является явным преувеличением. Аркадий был чрезвычайно благочестив и много времени уделял Церкви, многократно отправляясь на поклонение мощам святых. С ним связывают перенесение мощей св. Самуила в Константинопольскую церковь св. Фомы. Больше всего на свете он боялся оскорбить Церковь или вступить с ней в раскол, проявляя завидную щепетильность в церковных делах . Его учителями были известный ритор Фемистий и диакон Арсений, позднее удалившийся в пустынь и прославленный Церковью .

Как и его отец, Аркадий был ортодоксальным христианином и ненавистником язычества. Уже в 394 г. от его имени был издан указ о запрещение языческих богослужений. В 397 г. по его повелению материал разрушенных языческих храмов Сирии направили на строительство мостов, дорог, водопровода и городских стен. А в 399 г. последовал указ о том, чтобы разрушить все языческие капища .

Из наследства отца Аркадию достались Фракия, Малая Азия, Сирия, Египет, Нижний Дунай. Иллирийская префектура была разделена между братьями; провинции Норик, Паннония и Далмация по-прежнему входили в состав Западной империи, но Дакийский и Македонский округа были присоединены к Восточной империи.

Заботясь о будущем старшего сына, св. Феодосий заранее поставил опекуном Аркадия Руфина, префекта претории, уроженца города Элузы в провинции Новемпопулана, что в южной Галлии. Как говорят, это был чрезвычайно деятельный человек с большим самосознанием, представительной наружности и с громадным состоянием. Не раз выручая св. Феодосия Старшего, оказывая ему бесценные услуги, он тем не менее никогда не забывал ни о личном интересе, ни об обидах, нанесённых ему. Всякий человек, хоть раз перешедший ему дорогу, был обречён. Правда, сильная фигура святого императора не позволяла раскрыться худшим качествам души Руфина, но при совсем ещё юном Аркадии последние преграды на пути замыслов опекуна пали. Двор содрогнулся под его неограниченной властью: открытая продажа должностей, взятки, вымогательство и т.п. стали преобладающим явлением в годы его опекунства. При этом Руфин оставался искренне верующим христианином и нежно любящим отцом. Неподалеку от Халкидона, в местечке «Дуб», он построил великолепную виллу и рядом величественную церковь во имя св. апостолов Петра и Павла, где множество монахов ежедневно совершали службы. При освящении храма присутствовали едва ли не все восточные епископы, и сам Руфин принял таинство крещения. Уже давно являясь обеспеченным человеком, опекун Аркадия продолжал приумножать своё богатство, втайне надеясь выдать свою единственную дочь за Аркадия, и потому готовил ей приданное .

Он был столь же корыстолюбив, как и властен, что создавало ему массу врагов в придворных кругах. Первым из них после Стилихона (опекуна западного императора св. Гонория, о котором речь пойдет ниже) являлся некто евнух Евтропий, ещё в детстве проданный в рабство на Востоке, но попавший в Константинополь и сумевший при св. Феодосии добиться высокой должности препозита царской опочивальни.

Второй фаворит ничем не отличался к лучшему от Руфина, когда речь шла о применении власти и способах обогащения. «Они оба грабили всё, полагая могущество в богатстве. Ни у кого не было ничего собственного, если это не было им угодно. Все дела судебные вершили они. Многочисленная толпа людей бегала и узнавала, нет ли у кого поместья плодоносного и богатого» , - характеризовал их современник .

Руфин, Стилихон и Евтропий замечательно характеризовали собой состояние имперской элиты. Надо сказать, к тому времени римская аристократия уже не была столь монолитна, как прежде. После первого отражения готской угрозы, ещё при св. Феодосии, в Империи возникло три политических партии, качественно разнящихся между собой. Первая партия («германская»), во главе которой стоял известный военачальник Гайна, сгруппировала вокруг себя готов и тех римлян, которые разделяли политические взгляды св. Феодосия. Сильной стороной этой партии являлись её многочисленность и наличие сильных лидеров (Гайна и Стилихон); слабой - то, что в массе своей готы были арианами, что отторгало их от остального населения Империи.

Вторая партия, сформированная евнухом Евтропием, состояла из пришлых малородовитых, но удачливых сановников, волей судьбы вознёсшихся над всеми. Готы им были так же малопривлекательны, как и прирождённые аристократы, брезгливо сторонившиеся евнухов и вчерашних слуг. Они искренне считали себя достойными своих высоких должностей, презирая потомков Сципионов и Туллиев, не сумевших сохранить свои богатство и влияние. Как им казалось, расцвет Империи возможен только при условии, что их, как «деловых людей», пустят во власть и позволят по-своему управлять государством на «новый» манер. Очевидно, эта партия была относительно немногочисленная, к тому же её раздирали внутренние разногласия и обычная неразборчивость в средствах достижения собственных целей, когда во имя личного блага легко отдавались на заклание вчерашние сторонники и союзники. Всё же, с учётом статуса членов этой партии и их могущества, она имела серьёзное влияние на дела в Империи.

Наконец, третья партия включала в себя традиционную римскую аристократию, крайне недовольную тем, что почти все важнейшие должности заняты бывшими варварами и евнухами. В этой партии не было ярких представителей власти, но, как ни странно, она будет иметь большое влияние при дворе обоих императоров, умело используя вражду своих врагов друг с другом .

Общеизвестно, что во все времена политические партии особенно не церемонятся в выборе способов, в случае необходимости легко меняя союзников. Но едва ли римляне прежних веков могли предположить, что теперь дело дойдёт до того, чтобы новые партии не гнушались привлекать на свою сторону и использовать в собственных целях варваров - главным образом, гуннов и готов, создавая нужный для себя портрет внутреннего положения дел в государстве. Тот же самый Руфин небезосновательно был подозреваем в тайных сношениях с готами, которых периодически подкупал для нападения на отдельные провинции. Неурядицы, вызванные этими событиями, он умело использовал для борьбы с политическими врагами и укрепления собственного авторитета.

В день смерти святого императора гонг прозвучал для всех заинтересованных лиц. Поскольку понятия о преемственности власти были своеобразными и неустойчивыми, особенно у язычников по происхождению, то все партии начали строить самостоятельные комбинации по приходу к власти. Казалось, наибольшие шансы уже изначально имел Руфин, находившийся неотлучно рядом с императором и полностью контролировавший его волю и поступки. Имея взрослую дочь, он решил женить Аркадия на ней, после чего, понятно, его статус поднялся бы на невероятную высоту. Но на пути честолюбца встал Евтропий: воспользовавшись временным отсутствием Руфина (тот на время выехал в Антиохию), евнух показал царю портрет некой девицы Евдоксии, дочери франкского военачальника Баутона, который когда-то вместе со св. Феодосием воевал с готами . Отец девушки к тому времени уже давно умер, а она проживала в Константинополе в довольно стеснённых условиях. Евдоксия так понравилась Аркадию, что он немедленно решил жениться на ней, и когда Руфин вернулся в столицу (27 апреля 395 г.), ему пришлось только присутствовать на торжественном бракосочетании Аркадия и Евдоксии.

Императорам не довелось насладиться первыми мирными годами. Дворец кишел придворной челядью, откровенно сводящей счёты друг с другом и стремящейся к власти; а к внешним границам Империи непрерывными колоннами надвигались многочисленные враги. Пользуясь тем, что св. Феодосий увёл значительное количество войск для войны с Арбогастом и Евгением, уже в 395 г. гунны проникли в Сирию и осадили Антиохию. Конечно, Аркадий мог попросить войска у св. Гонория, но, во-первых, готы во главе с Аларихом, которого прозвали «Балтом» («смелым»), воевавшие с узурпаторами, потребовали жалованья за свои услуги и под этим предлогом грабили Мезию, Македонию и Фракию. Таким образом, для самого св. Гонория возникли серьёзные проблемы, которые он мог решить только путём применения военной силы. Во-вторых, между братьями (вернее, их окружением) возникли серьёзные противоречия из-за восточной Иллирии. При разделе Империи между сыновьями св. Феодосий выделил восточную Иллирию из-под юрисдикции Западной империи и подчинил её Аркадию. Святой Гонорий (вернее, его опекуны и советники) увидел в этом умаление чести западного императора и предпринял встречные меры. Когда из Константинополя было отправлено довольно резкое требование о возврате с Запада отрядов, направленных св. Феодосием для военных действий на Дунае, Стилихон от имени западного императора ответил, что сам приедет в Константинополь, когда это позволят ему обстоятельства, и даст отчёт Аркадию в военных и денежных делах. Дошло до того, что законом Восточной империи была ограничена торговля (!) между двумя половинами одного государства. Кажется, такого Рим ещё не знал.

Тогда Руфин поехал в ставку Алариха и договорился с ним, чтобы готы, имевшие желание пограбить восточные провинции, поискали более удобные места для стоянок на Западе. Представить себе такое ещё недавно было совершенно невозможно: высший римский сановник договаривался с варварами, чтобы те грабили другие римские территории! Это было наглядным проявлением нового, уже разделённого римского сознания, где имперская идея явно уступила пальму первенства желанию сохранить «своё». Более того, когда в 395–396 гг. Аларих направился в Грецию и в районе Пелопонесса Стилихон сумел окружить его армию, Аркадий потребовал от римского полководца оставить в покое (!) друга Восточной империи . Стилихону пришлось отступить, а Аларих получил в 397 г. статус правителя восточной Иллирии.

В ответ Стилихон отправил в Константинополь (как бы выполняя ранее направленное ему требование Руфина вернуть восточные легионы обратно) испытанного полководца, гота Гайна, с которым связывал собственные планы. Нет ничего невероятного также в том, что представители «германской» партии на Западе и Евтропий договорились между собой под конкретный случай. По крайней мере, к такому выводу приводит анализ событий. 27 ноября 395 г. легионы Гайна вошли в Константинополь, население во главе с императором Аркадием радостно приветствовало по старой традиции пришедших воинов. И тут готские солдаты окружили Руфина и зарубили его мечами. Как бы в насмешку над его алчностью они носили по городу отрубленную руку Руфина, прося ею милостыню. Часть имущества убитого конфисковали, а другая досталась Евтропию, из чего можно сделать вывод о его главенствующей роли в этом заговоре. Жена и дочь бывшего всесильного опекуна - несостоявшаяся императрица - добровольно уехали в Иерусалим, где и прожили до конца своей жизни .

После смерти Руфина новым, фактически единоличным фаворитом, имевшим неограниченное влияние на Аркадия, становится Евтропий. То, что смерть конкурента осталась неотомщённой и он не подвергся наказанию, наглядно показывает степень его влияния в государстве и на императора. Как видно, сам Аркадий в это время совершенно не контролировал ситуацию, которой управляло его многочисленное окружение.

Конечно, Евтропий был далеко не ординарным человеком. Но всю мощь своего положения он, человек удивительно честолюбивый и властолюбивый, использовал для уничтожения последних военачальников, ещё способных оборонять Восточную империю, Абунданция и Тимасия. Первый был старым товарищем св. Феодосия, родился в Скифии и даже в 393 г. за воинские успехи удостоился консульства. Но сейчас его осудили за мнимое оскорбление императорского величества и сослали куда-то в отдалённую область, после чего след Абунданция теряется.

Сложнее было справиться с Тимасием - для достижения поставленной цели Евтропий договорился с неким воинским начальником с тёмным прошлым по имени Барг, некогда пригретым Тимасием, который и обвинил старого полководца и друга св. Феодосия в организации государственного переворота. Такие обвинения были часты в то смутное время (и почти всегда обоснованны), и император Аркадий тут же приказал создать комиссию во главе с собой для исследования всех обстоятельств дела. Но возникли осложнения - поскольку Тимасий пользовался среди жителей Константинополя безусловным авторитетом и любовью, император поручил разбирательство дела Сатурнину, видному сановнику, и Прокопию, зятю императора Валента. Оба известные полководцы, они не питали симпатий к Евтропию, тень которого очевидно стояла за обвинением, но и они оказались бессильны против евнуха, который умел убеждать августа. Тимасий был сослан, а Барг получил повышение, но вскоре казнён по обвинению в совершении какого-то незначительного преступления. Как можно понять, Евтропий освобождался от ненужных свидетелей .

Но - надо отдать ему должное - Евтропий умел быть полезным не только при дворе. Когда в 398 г. гунны в очередной раз вторглись в Империю через кавказский проход, Евтропий, получив невиданный для евнухов титул патриция, сам стал во главе имперских войск и изгнал захватчиков из Армении, оттеснив их за Кавказ. С триумфом Евтропий вернулся в столицу и был удостоен титула консула на ближайший год. Правда, это был последний успех интригана. В 399 г. Гайна, обеспокоенный успехами Евтропия, низверг могущественного временщика .

Причиной очередной смены фаворита явилась зависть, возбуждаемая у многих аристократов и варваров, в том числе у Гайна, богатствами Евтропия, многократно умножаемыми им вследствие абсолютной неразборчивости в способах обогащения. В силу невыясненных обстоятельств (которые, правда, играли техническую роль) Евтропий вступил в жесткую конфронтацию с соплеменником Гайна Трибигильдом - командиром готского соединения, расквартированного во Фригии. В ответ, вернувшийся из Константинополя во Фригию, Трибигильд устроил настоящий грабёж территорий, уничтожая поголовно население в Сирии и римских граждан из состава расквартированных здесь легионов. Евтропий направил на усмирение мятежника своего верного человека Льва, которому удалось в Азии потеснить и разбить варваров. Но в решительную минуту вмешался Гайна, организовав спасение своего младшего товарища и добившись возвращения готов во Фригию. Лев погиб, а Гайна отправил императору ложное донесение, в котором обвинил Евтропия во всех бедах и изменах. По его словам, именно евнух был виновен в мятеже готов, которые, как он уверял императора, не сложат оружия до тех пор, пока Евтропий будет жив.

В это же время внезапно распространился слух, будто бы в Персии сменилась династия, и новый царь собирается идти войной на Константинополь. Аркадий срочно запросил помощи у Рима, где всё решал могущественный Стилихон. Тот также согласился направить подкрепления, но при условии отставки Евтропия. Неясно, смогли бы Гайна и Стилихон совместными усилиями устранить ненавистного им конкурента, но в ситуацию решительно вмешалась императрица Евдоксия. Властная и решительная, она незадолго перед этим получила от евнуха хороший урок - по какому-то поводу тот пригрозил ей удалением из дворца, и царица помнила об этом. Кстати сказать, нет ничего невероятного в том, что такая угроза могла бы осуществиться - всесилие фаворитов и полная зависимость императора от их мнения были совершенно очевидны для всех. А Евтропий, фактически сделав Евдоксию императрицей, решил, что вправе командовать ею и в дальнейшем. Как видно, он явно недооценил способностей царицы и её умения находить друзей для дворцовых комбинаций. Императрица, имевшая большую личную власть над царём, искренне и горячо любившего её, при помощи новых друзей переломила ситуацию и сделала всё для отторжения евнуха от Аркадия. В конце концов, Евтропия сослали в ссылку на Кипр, а имущество его конфисковали .

В это время на авансцену попыталась выйти национальная партия, втайне лелеявшая надежду устранить ненавидимых ими германцев и восстановить исконные римские порядки. Вождём этой группы являлся префект претория Востока Аврелиан; знаменательно для этого времени, что родной брат Аврелиана, Кесарий, занимавший пост префекта Константинополя, придерживался прогерманской партии. Но сила у партии Аврелиана была весьма незначительная; готы первенствовали повсюду - и в армии, и после отставки Евтропия в политике.

Вскоре германская партия наглядно продемонстрирует своё могущество. В первую очередь, неудовлетворённые отставкой Евтропия, Гайна и стоявший за ним Стилихон потребовали суда над ним в Константинополе, и, как легко можно догадаться, его приговорили к смертной казни. Затем готы поставили на место и римскую партию.

После смерти Евтропия Гайна двинулся на соединение с Трибигильдом, и в городе Фиатире они встретились. Младший гот очень жалел, что по дороге не удалось пограбить такой богатый город, как Сарды, и подбивал Гайна совместно овладеть им. Пока они раздумывали над будущими планами, Гайна получил сообщение от Кесария, что при дворе Аркадия организуется процесс по обвинению старого гота в измене. Конечно, Гайна догадался, что здесь не обошлось без Аврелиана, и потребовал от Аркадия выдачи (!) ему своих недругов. Страх перед готами был так велик, что император подчинился требованию Гайна и выдал своих ближайших друзей и товарищей, хотя в последний момент варвар, находясь в благодушном настроении, пощадил Аврелиана, магистра армии Сатурнина и комита Иоанна, переданных ему императором. Их лишь сместили с занимаемых должностей, и пост Аврелиана теперь получил его брат Кесарий. Это был акт величайшего унижения римской аристократии - они полностью находились в руках варвара .

Дальше - больше. Гайна перешёл через Босфор и вступил в Константинополь. Аркадий, не ожидавший ничего хорошего от этого события, даже согласился на то, чтобы предоставить готам-арианам один из самых больших храмов столицы, и лишь твёрдая позиция св. Иоанна Златоуста, архиепископа Константинополя, имевшего непререкаемый авторитет в народе, помешала этому.

Никто достоверно не знает, как далеко заходили тайные планы Гайна и Трибигильда, но трудно отклонить ту версию, что самоуверенные готы подумывали уже о том, чтобы открыто захватить власть в свои руки. В пользу этой версии свидетельствует то, что Гайна, занимая пост магистра армии, систематически высылал из столицы верные императору войска, сведя их в конечном итоге к минимуму; а Трибигильд параллельно с этим концентрировал готские отряды рядом с городом. Рассказывают, что два раза вожди готов пытались даже захватить столицу, но им мешали неведомо откуда взявшиеся защитники, которых все принимали за Ангелов-покровителей Константинополя. Сам Гайна видел это небесное воинство, вследствие чего оставил свои предварительные планы, и, сказавшись нездоровым, решил покинуть город .

Ночь с 11 на 12 июля 400 г. была очень тревожная. Гот хотел вывести свои войска организованно, но часть готов решила выйти из столицы самостоятельно. Стража у ворот заметила под их одеждой оружие, подняла тревогу, и сбежавшее население стало теснить варваров. Готы скрылись в своём храме, но и эта мера не спасла их: константинопольцы закидали храм горящими головнями и под языками пламени нашли свою погибель около 7 тыс. варваров. Сам Гайна, выбравшийся из города, молча взирал на гибель соплеменников. Это уже была открытая война, и напрасно префект Кесарий пытался убедить св. Иоанна Златоуста начать переговоры с Гайна - Святитель отклонил попытку навязать ему функции посредника.

Поняв, что одним махом Константинополем уже не овладеть, Гайна решил переправиться через Дарданеллы в Вифинию, чтобы собрать дополнительные силы. Но - и это тоже знамение времени - на другом берегу его поджидал другой гот, Фравита, уже известный нам своей преданностью св. Феодосию и нерушимостью раз данного им слова. Под его рукой был небольшой, но дисциплинированный и хорошо обученный отряд, который он муштровал длительное время. В результате его умелых действий все попытки готов Гайна переправиться на другой берег закончились неудачей: Фравита топил их суда и уничтожал воинов в большом количестве. Гайна, от которого отвернулась удача, попытался уйти во Фракию, но затем перешёл Дунай и решил вернуться к местам прежнего обитания готов. Однако за Дунаем его ждала смерть - проживавшие там гунны практически полностью уничтожили его армию, и сам Гайна храбро погиб, дорого отдав свою жизнь в бою. А 3 января 401 г. вождь гуннов Ульдин привёз голову Гайна в Константинополь, взамен получив «подарки» и заключив с Восточной империей мирный договор, предусматривавший выплату варварам ежегодной дани в обмен за безопасность границ .

Восхищённый Аркадий пропускал мимо уха все наговоры придворных о том, что якобы Фравита имел возможность полностью разгромить Гайна ещё раньше, и в знак благодарности наградил его консульством на следующий, 401 г. На вопрос, какую дополнительную награду Фравита хотел бы получить из рук царя, старый воин ответил, что ему хотелось бы поклоняться своим богам по примеру предков .

Впрочем, эта история не имеет счастливого конца. Как только Гайна погиб, и готский элемент резко ослабел в Империи, все ранее сосланные патриоты были возвращены на свои должности. Аврелиану вернули прежний пост, и он стал фактическим идеологом внутренней политики вместе с императрицей Евдоксией, которой по его инициативе ещё раньше, в январе 400 г., царём был дарован титул августы. Для своего времени это было революционное событие, имевшее целью уравнять императора с его супругой в правах по управлению государством. Не исключено, впрочем, что такая новационная мера являлась также особым способом обеспечения безопасности императрицы против возможных происков её врагов.

Брат Аврелиана Кесарий был заточён в тюрьму (всё же Аврелиан сумел спасти его от смерти), но излишне резкие патриоты во главе с комитом Иоанном сумели посеять недоверие императора к Фравите, и мужественный спаситель Империи закончил жизнь на эшафоте, ложно обвиненный в государственном преступлении.

Удивительно, но вскоре после описываемых событий «готский вопрос» почти перестал волновать Восточную империю. Нет, готы ещё продолжали занимать многие ведущие должности в армии, их подразделения по-прежнему играли заметную роль в защите государства и даже император Аркадий, строго и последовательно сохранивший жёсткую линию поведения ко всем еретикам и благоволивший исключительно к православным, был вынужден считаться с арианством готов. Но подъём национального самосознания, особенно в Малой Азии, был чрезвычайно велик. В считанные десятилетия Империя, как «плавильный котел», смогла «переварить» в своей культуре готскую массу. После этого становится понятной гениальная стратегия св. Феодосия Великого, призвавшего готов на римскую службу и за счёт этого сохранившего государственность в безопасности. На время варвары стали самыми надёжными защитниками восточных провинций ото всех иных захватчиков. А по прошествии лет римское общество смогло найти иные резервы для обеспечения безопасности своего государства.

К сожалению, замечательная политическая победа над готской партией ещё более разделила Западную и Восточную империи. Стилихон, едва ли не открыто управлявший западными провинциями, был, конечно, недоволен патриотической политикой Востока. Но события, развернувшиеся там, не позволили ему предпринять ответные шаги.

Оставшиеся немногие годы царствования Аркадия и Евдоксии интересны, главным образом, событиями, связанными со ссылкой св. Иоанна Златоуста, его противостоянием с Александрийским архиепископом Феофилом (384–412) и исаврийским мятежом.

Всемирно известный на сегодняшний день св. Иоанн Златоуст происходил из знатной семьи и родился в Антиохии. В 20-летнем возрасте его мать Анфиса осталась вдовой, но сумела дать сыну блестящее образование - она готовила его к профессии юриста. Но у юного Златоуста были совсем иные мысли: он увлёкся чтением Священного Писания, принял крещение и, после смерти матери, удалился в пустынь, где усиленно подвизался на монашеской ниве. Через четыре года он вернулся в Антиохию, поскольку его здоровье было изрядно подорвано, и в 381 г. был посвящен в диаконы, а в 386 - в пресвитеры. Он был настолько популярен в Антиохии и за её пределами, что получил прозвище «Златоуст» , а когда в 396 г. скончался Константинопольский патриарх Нектарий, Евтропий - тогда ещё могущественный фаворит, обратил внимание императора на Святителя и добился его назначения на вдовствующую кафедру.

26 февраля 398 г. состоялась хиротония св. Иоанна (398–404), которому уже исполнилось 53 года, вследствие чего он немедленно получил первого могущественного врага в лице епископа Александрии Феофила, вынашивавшего план поставления на эту кафедру «своего» человека. Когда александриец попытался противоречить Евтропию, тот показал ему список проступков архиепископа, за которые его могли привлечь к ответственности, и тот молча проглотил обиду, но не забыл. Несмотря на деятельное участие в гонениях на св. Иоанна Златоуста, Феофил был далеко не однозначной фигурой: его не любили впоследствии в Константинополе, но в Александрии почитание Феофила началось сразу после смерти епископа. Пятый Вселенский Собор назвал Феофила одним из 12 самых почитаемых отцов Востока и Запада, а его каноны включены в Книгу Правил Православной Церкви . Вместе с тем, по отзывам современников, он обладал не только обширными полномочиями над многими территориями, но и жестоким характером. Со своими подчинёнными он обращался как с рабами, при малейшем неповиновении подвергая их наказаниям и сажая в тюрьму. Будучи расчётливым и прагматичным человеком, он быстро понял, что золото может открыть любые двери, и потому часто покупал поддержку при дворе. Если верить современникам, Феофил не брезговал конфискованными языческими идолами, если те представляли собой некоторую ценность, и скрывал их в своих подвалах . Помимо этого, он содержал в Константинополе многочисленных осведомителей, регулярно информировавших его о всех событиях.

Обладая неограниченной властью в пределах Египта, он страстно желал расширить её и сравниться в положении с Римским понтификом. Его первая попытка увенчалась успехом, и ещё в годы жизни св. Феодосия Великого епископы Палестины и Кипра признали его власть над собой. Но затем царь открыто поставил его на место, вследствие чего Феофил взял паузу, надеясь со временем наверстать упущенные возможности . И, казалось, всё складывалось удачно, когда на пути Феофила возникла великая личность св. Иоанна Златоуста.

Надо сказать, что выбор Евтропия был очень удачен: едва ли до сих пор Константинополь знал такого ревностного, доброго, отзывчивого и вместе с тем толерантного архипастыря. Святитель поднял на должную высоту церковную дисциплину, запретив так называемые «духовные браки» клириков с девственницами; упорядочил общежитие вдов и пресёк практику отдельных монахов проживать в частных домах. Скромный от рождения, он резко сократил расходы на содержание двора епископа, отдав эти деньги на благотворительные цели, и вообще в своих проповедях твёрдо обличал роскошь и распущенность «сего века». Сама императрица Евдоксия, потрясённая его словами, пожертвовала крест для проведения ночных бдений с процессиями, которые организовал архиепископ Константинополя, и повелела своему евнуху обеспечить их безопасность. Мера не случайная, поскольку как-то во время Крёстного хода православные столкнулись с арианами, и в завязавшейся драке пострадали люди .

Хотя св. Иоанн Златоуст демонстрировал крайнюю ревность по Православию, он не оставлял своим внимание готов-ариан, которым выделил отдельную церковь в столице и часто бывал в ней на службах. Вместе с тем он решительно препятствовал служению в этих храмах по арианскому обряду, оставаясь ревностным хранителем Православия.

Всё же его архипасторство было далеко не безоблачным. Главным образом, его подводило ближайшее окружение, среди которого выделялись две фигуры аскетов и записных ригористов - диаконов Тигрия и Серапиона. Серапион, этнический египтянин, вскоре ставший епископом, высокомерный и грубый, нередко подталкивал св. Иоанна к необдуманным поступкам. Как рассказывают, однажды, когда на собрании клира Константинопольской церкви возникла заминка, и не все присутствующие поддержали св. Иоанна Златоуста, Серапион воскликнул: «Что медлишь, епископ? Вооружись духовным жезлом и сокруши этот люд одним ударом!». Не лучше был и Тигрий, доставивший Златоусту массу хлопот .

Борясь с нарушениями канонической дисциплины, св. Иоанн Златоуст иногда допускал излишний ригоризм, в частности, переходя границы своей епархии и наказывая тех епископов, которые не подчинялись ему: Фракии, Востока и Понта. Опережая время, поступая так, как это мог с более серьёзными основаниями позволить себе Константинопольский патриарх через 500 лет, он организовал в сентябре 399 г. Собор в Константинополе, где рассматривался вопрос об Эфесском епископе Антонине.

Надо сказать, ситуация в этой церкви царила страшная - всё продавалось и покупалось: епископство, священство, диаконство, дары Святого Духа. Необходимость каждого нового епископа покупать голоса для своего избрания выливалась в обратную необходимость вернуть затраченные средства. Когда епископ Евсевий Валентинопольский подал Златоусту жалобу на Эфесского епископа Антонина, св. Иоанн потребовал от обвиняемого объяснений.

Но нельзя забывать, что издавна Эфес являл собой более авторитетную, уважаемую кафедру, поскольку она имела апостольское происхождение. И никогда ещё Константинопольский епископ не смел посягать на её главу. Очевидно, что такие новации в части управления епархиями не могли не вызвать известных волнений, щедро подогреваемые Антонином. Впрочем, вскоре он умер, и в епархии наступила настоящая церковная гражданская война, вызванная происками новых претендентов на место епископа . Для их устранения 9 января 401 г. св. Иоанн Златоуст выехал в Эфес, где на очередном Соборе обвинил в симонии и низложил 15 восточных епископов, поставив на их кафедры других архипастырей. Конечно, так широко понимаемые Златоустом полномочия епископа столицы создали ему множество врагов среди восточного клира, которые лишь ждали момента, чтобы посчитаться со св. Иоанном.

Повод быстро нашёлся: во время отсутствия св. Иоанна у царской четы произошло радостное событие - 23 марта 401 г. родился сын Феодосий, будущий святой император. Хотя св. Иоанн получил приглашение крестить ребенка (на этом примере мы можем увидеть, как быстро прекратилась древняя практика христиан креститься только перед смертью), но не успел прибыть, и таинство совершил епископ Келесирии Севериан, коего Златоуст оставил вместо себя на время отъезда. Ситуация с крещением царственного младенца была не столь проста, как могло бы показаться. По неписаной традиции того времени лицо, совершившее крещение, становилось духовным отцом мальчика, и эта связь продолжалась всю жизнь. Крестив младенца, Севериан превращался из штатного, рядового епископа в дворцового архиерея и теперь мог с полным правом претендовать на титул епископа столицы, постепенно отодвигая в сторону Златоуста .

Этот инцидент очень огорчил святителя, который после возвращения в Константинополь велел Севериану немедленно покинуть город. Царскому двору и лично императорской чете пришлось приложить немало усилий, чтобы смягчить сердце архиепископа. Сама царица принесла в церковь младенца и положила ему на колени, прося простить Севериана. Златоуст простил собрата, но двор запомнил то унижение, которое они, как им казалось, испытали, в этой истории, выступая просителями перед клириком .

Через некоторое время Златоуст выступил ходатаем за четырёх (иногда говорят, что речь идёт о трёх) египетских монахов, «долгих братьев» - они действительно отличались высоким ростом и были родными братьями, обвинённых Феофилом в оригенизме, которые искали защиты в Константинополе, и нашли её в лице царицы Евдоксии. Святителю Иоанну было поручено организовать собор для оценки действий Александрийского епископа, а точнее - для суда над ним. Но обстоятельства дела вскоре настолько изменились, что Феофил, используя недовольство Златоустом среди клириков и царицы, оскорблённой недавней проповедью св. Иоанна, якобы направленной против неё, что суд над александрийцем превратился в суд над Златоустом.

Древние свидетельствуют, что св. Иоанн Златоуст не имел никакого намерения оскорбить царицу и направлял свои обличения против людских пороков, носителями которых, увы, часто являлись представители женского пола . Собственно говоря, из текста проповеди св. Иоанна едва ли следует, что она обращена против царицы или что эти пороки присущи ей одной. Обличая женщин, чрезмерно занятых своей внешностью и любящих украшения, святитель сказал: «Сатанинскими киваниями они поражают взоры невоздержанных, грудь их украшена золотом, им же унизаны пальцы на руках их, а уши обременены жемчугами и гиацинтами. Да и природную красоту они заставляют лгать, натирая себе щеки белилами и другими красками, выпрямляя шею, как у бездушной статуи, ежедневно переплетая волосы и раскладывая их по лбу, как это и прилично их злонравным делам» . Конечно, эти слова вряд ли можно отнести к царице, молодость которой не нуждалась в сильных косметических средствах для поддержания красоты, но дело было сделано.

Феофил привёз с собой 29 египетских епископов (всего судей было 36 - свидетельство явного перевеса александрийца) и громадные средства для подкупа придворных, денно и нощно работавших среди царской семьи против св. Иоанна Златоуста. К этому времени из двух египетских монахов, обвинявших Феофила в неправедном суде, один отказался от обвинения, и как-то само собой получилось, что на Соборе в качестве обвиняемого в нарушении церковной дисциплины был привлечён сам св. Иоанн. Ему вменялось рассмотрение судебных дел о нарушении принципов церковного управления и вмешательство в компетенцию Александрийского епископа. Феофил как организатор Собора сделал всё, чтобы там не было ни одного епископа, благоволившего Златоусту. Как видим, при всём старании враги св. Иоанна так и не смогли найти обвинения против него в сфере государственных преступлений и сделать «потерпевшей» царскую чету; это был суд священников над священником. Не случайно впоследствии св. Иоанн напишет, что никого так не боится на свете, как епископов. Заседания Собора проходили в Халкидоне, в бывшем имении Руфина «Дуб», вследствие чего сам Собор стал называться «Собором у Дуба».

Собор имел тринадцать заседаний, из которых двенадцать были посвящены «делу» св. Иоанна Златоуста, против которого составили обвинение из 29 пунктов. Зачитывал обвинение Константинопольский архимандрит Иоанн - личность злобная, с худым нравом; другим обвинителем выступил сирийский монах Исаак, получивший на этом соборе статус епископа. Златоуста обвиняли в том, что он много ест, не умерен в питье вина, чуждался гостеприимства, в отсутствии целомудрия, что он, выходя из дома, не молится, нарушает церковные правила и правила христианского благочестия, снисходителен к язычникам. Особое внимание уделили превышению св. Иоанном своих полномочий по управлению посторонними епархиями, передаче двух священников в руки светского суда и нарушению правил посвящения в священство и хиротонии епископов . Далее св. Иоанна Златоуста обвинили в неправильном управлении церковным имуществом и оскорблениях клириков . В связи с отсутствием каких-либо оснований для признания Златоуста государственным преступником, судьи обвинили его в подстрекательстве народных волнений - максимум, что удалось выжать.

Феофил трижды, как это повелось с древних времен, приглашал св. Иоанна на суд, но Златоуст игнорировал приглашение, справедливо ссылаясь на заранее очевидную необъективность судей. «Доныне, - писал Златоуст своим судьям, - не знаю я никого, кто мог бы с каким-нибудь видом законности жаловаться на меня. Тем не менее, если вы хотите, чтобы я предстал перед вашим собранием, прежде исключите из него моих явных врагов, тех, кто не скрывал своей ненависти ко мне и умыслов против меня. Исполните это, и я не буду оспаривать место суда надо мной, хотя этим местом, по всем правилам, должен был бы быть Константинополь. Первый из вас, отводимый мной, как лицо подозрительное - Феофил» .

Его осудили заочно, а император Аркадий утвердил приговор. Можно внести предположение, не лишенное оснований, что согласие императора на привлечение св. Иоанна Златоуста к ответственности имело свою объективную подоплёку. Во-первых, ещё со времён св. Константина Великого и Констанция в общественном сознании закрепилось сомнительное мнение, будто любой церковный собор выражает собой истину. Чем же «Собор у Дуба» был хуже? Во-вторых, Златоуст действительно нарушал принципы церковной юрисдикции, то есть канонические правила, как они содержательно понимались в то время. Другое дело, что собор изначально не желал рассмотреть эту ситуацию объективно, заранее настраиваясь на виновность Константинопольского архиепископа. Наконец, против св. Иоанна ополчились такие могущественные силы из числа епископата, как св. Епифаний Кипрский.

Небезосновательно полагают, что судьи во главе с Феофилом подготовили - пусть и с использованием подлогов - основания для утверждения императором смертного приговора в отношении него. В своём послании к Аркадию они отдельно, хотя и бездоказательно, отмечают якобы имевшие место преступления Златоуста против императорского достоинства. Не имея возможности идти против мнения многочисленного клира, царь утвердил приговор, но в виде наказания предусмотрел не казнь, а всего лишь ссылку св. Иоанна, чем немало огорчил судей .

Решение царя по утверждению приговора никак нельзя классифицировать как сведение счетов императоров со св. Иоанном. По свидетельству самого св. Иоанна Златоуста, царь и царица имели самое отдалённое отношение к тем бесчинствам, которые творились Феофилом и его сторонниками. В своём письме к Римскому папе Иннокентию (401–417) он детально описывает ход событий, последовавших до и после Собора. «В наше отсутствие, - говорит Златоуст, - они (то есть сторонники Феофила. - А.В. ) ворвались в церковь, и потом благочестивейший император с позором изгнал наших врагов, а мы снова были призваны в церковь; более тридцати епископов вводили нас, и боголюбезнейший император со своей стороны прислал для этого нотария» . Огромная толпа горожан, возмущённая неправедным судом, пыталась спасти своего архипастыря, но его силой вывезли кораблём в ссылку в поселок Пренет в Вифинии .

Рассказывая далее папе о своих мытарствах, Златоуст напрямую обвиняет Феофила в невыполнении царских приказов (!), во что легко верится, зная характер александрийца и состояние государственного управления в то время. Очевидно, Феофил и остальные клирики, недовольные святителем, заметно превысили полномочия, данные им императором. «Это было сделано без ведома благочестивейшего императора (выделено мной. - А.В. ) , под покровом ночи, по распоряжению, а во многих случаях и под предводительством епископов, которые не постыдились идти, имея впереди себя отрядных командиров вместо диаконов» . То обстоятельство, что Александрийский епископ использовал мощь государственного аппарата и армии для высылки св. Иоанна, также легко объяснимо. На деньги, заблаговременно привезённые им из Египта, он легко подкупил командиров воинских соединений и сановников, которым эти части подчинялись. Александриец прекрасно понимал, что главное - сделать дело, а объясниться у императора ему помогут друзья из клира и придворные: царь не пошёл бы на конфронтацию со своим ближайшим окружением.

Как только о высылке святителя стало известно, в городе наступили настоящие волнения. Сама императрица ночью видела страшное знамение и немедленно написала письмо Златоусту, в котором оправдывалась в совершенном преступлении и доказывала свою непричастность к его осуждению. Она немедленно бросилась к царю и убедила его принять решительные меры по восстановлению справедливости. Приказом императора Златоуст был возвращён, и огромная толпа горожан ликующе встречала его на берегах Босфора.

Златоуст был введён в храм, где выступил с очередной проповедью, в которой, между прочим, сказал в адрес Евдоксии такие слова: «Матерь церквей, питательница монахов, покровительница святых, опора бедных» . Видимо, понимая, что народная молва, усиленно формируемая Феофилом в собственных целях, приписывает царице неправедный суд над ним, св. Иоанн отмечает её невиновность и высокий нравственный облик Евдоксии: «Не из лести царице говорю это, но из уважения к её благочестию» . Желая полностью оправдаться в возводимых на него обвинениях, понимая, что Феофил всё ещё очень силён, Златоуст просил собрать новый собор для изучения его дела. Но царь воспротивился этому (видимо, опять же не без советов «со стороны»), сославшись на явную фальсификацию предыдущего приговора .

К сожалению, мир недолго царил в столице. Вскоре в городе поставили серебряную статую Евдоксии, и по старому римскому обычаю такое мероприятие должно было сопровождаться весельем с участием мимов и пантомимов; организатором этих языческих безобразий выступил префект Константинополя, приверженец манихейской веры. Против него и разразился св. Иоанн, ещё раньше открыто выступавший против таких ристалищ, гневной проповедью, обличающей подобные забавы. Но и префект нашёл «достойный» способ отомстить Златоусту: он уверил императрицу, будто бы св. Иоанн проявил неуважение к её величеству, высмеивая желание императрицы иметь свою статую в городе. Конечно, ничего необычного в устроении статуи государыни не было - и раньше, и позже такие события будут неоднократно встречаться нами по ходу изложения, причём как в Восточной империи, так и на Западе. «У римлян, - писал без какой-либо критической нотки св. Григорий Богослов, - строго соблюдается одно царское постановление: в честь царствующих ставить всенародно их изображения. К утверждению их царской власти недостаточно венцов, диадем, багряницы, многочисленных законов, податей и множества подданных; чтобы внушить более уважения к своей власти, они требуют ещё поклонения, и поклонения не только своей особе, но и своим изваяниям и живописным изображениям… Цари услаждаются не только самыми делами, в которых поставляют свою славу, но и их изображениями» . Поэтому Евдоксия пребывала в полном недоумении, почему она могла стать объектом критики со стороны Златоуста.

Можно легко понять императрицу: она искренне считала (и совершенно обоснованно), что только что спасла св. Иоанна от унижения и ссылки - и вот она благодарность! Возмущённая Евдоксия, не желая входить в детали, тут же удовлетворила желание старых врагов Златоуста из числа клириков и придворных. Она присоединилась к их просьбе императору назначить новый суд над Златоустом, уже по обвинению в неуважении императорского величества, что, вообще-то говоря, в то время являлось уголовным преступлением . Двор немедленно прекратил сношения с архиепископом, и в Рождество император потребовал от св. Иоанна оправдаться на соборе в возводимых на него обвинениях. Правда, при всём старании клириков, сделать из Златоуста государственного преступника опять не получилось: основания для подобного обвинения были слишком шатки, и спор вновь перешёл в область церковной каноники. Максимум, что врагам удалось сделать, так это манипулировать императорами и использовать их власть для удаления с кафедры Златоуста.

Готовясь к собору, епископы - враги св. Иоанна Златоуста, очень хотели, чтобы на его заседаниях присутствовал Феофил, которого небезосновательно считали главным и наиболее опытным оппонентом св. Иоанна. «Феофил, - писали они ему, - приезжай, чтобы быть вождём нашим. И если ты никоим образом не можешь приехать, укажи нам, что нам нужно делать» . Этот краткий эпизод со всей очевидностью показывает, что никаких заранее составленных обвинений в отношении Златоуста не имелось. Его обвинители действовали по принципу: главное - начать дело, а там посмотрим.

Собор был созван, и хотя Феофил отсутствовал на нём, но его рекомендации епископам и деньги вновь сделали своё дело: те заявили, что в силу 4 и 12 канонов Антиохийского собора 341 г. Златоуст не имеет права занимать кафедру, поскольку уже осужден «Собором у Дуба». Поскольку же обвинение и приговор формально не были отменены, они считаются действительными - как всё же был прав Златоуст, желая своей полной реабилитации по суду после возвращения из первой ссылки! Святитель Иоанн возразил (правда, неудачно, поскольку правила этого Собора признаны Православной Церковью), что каноны арианского Собора для него - не указ, и отказался добровольно исполнить приговор об оставлении кафедры.

Но, наученный горьким опытом, царь не спешил с исполнением приговора, возможно, внутренне понимая, что св. Иоанн невиновен; вместе с тем, какие у него были основания для отказа в признании нового соборного решения? Кроме того, он не мог не предполагать, что такая правительственная мера вызовет народные волнения среди православных, а вина целиком и полностью ляжет на него лично. Как покажет история, он окажется прав: кто сейчас вспоминает тех «судей», которые сослали Златоуста? В памяти потомков виновным будет не вполне объективно признан император и Евдоксия.

Шли дни, но приговора не было. Желая подтолкнуть императора к осуждению святителя, его противники предложили Аркадию провести «малый собор» в его дворце, собрав 10 епископов - по 5 архиереев с каждой стороны, чтобы в присутствии царя разрешить дело. Царь согласился и даже предоставил право первого слова стороннику Златоуста Елпидию, епископу Лаодикеи Сирийской. Не сдерживаясь, вторая сторона в присутствии царя перебивала старца, но ничего не смогла противопоставить его аргументации. И этот «собор» ничем не закончился.

В течение всего Великого Поста длилось это противостояние: император не решался применить силу, св. Иоанн не желал уступать собору своих врагов. Накануне Троицы Антиох и Акакий явились к царю и от имени собора, постановление которого так и не было ещё вынесено, потребовали, чтобы император изгнал святителя с кафедры и прекратил с ним общение, как лицом, осужденным (!) епископским судом . Но Аркадий и на этот раз отказал в просьбе, указав св. Иоанну Златоусту, что до вынесения окончательного решения он определяет ему домашний арест в епископском дворце. Поскольку никаких запретов на богослужение не было, Златоуст направился в день Святой Троицы в храм, чтобы начать службу. Внезапно в храм ворвались солдаты, которые по приказу епископов начали вытаскивать святителя из алтаря. Начальник стражи попытался протестовать, но архиереи закричали ему, что если он не разгонит толпу, защищавшую Златоуста, и не арестует его, то они будут выглядеть лжецами перед императором, поскольку убеждали его в ненависти простых мирян к св. Иоанну. «Поступайте, как знаете», - подытожил воин, и предложил им самим обратиться к одному из офицеров для ареста архиепископа, добавив, что даёт согласие на привлечение его солдат при обязательном условии, чтобы не было насилия. Но и офицер Люций, которому поручался арест, отказался идти впереди отряда солдат, потребовав, чтобы впереди шли клирики, - епископы его требование исполнили .

Итак, по требования клириков архиепископа арестовали, но Аркадий вновь отказался отправить Златоуста в ссылку. Тогда, зная щепетильность царя, очень боявшегося идти наперекор Церкви, Севериан, Акакий и Антиох 10 июня поставили императору ультиматум. Можно только догадываться, как описывалась и интерпретировалась ими эта история, чтобы подтолкнуть царя к данному решению. Возможно, апеллируя к царю, они говорили о неизбежном подрыве авторитета императора, о расколе, который ждёт Церковь, и т.п.

Историки донесли до нас один только фрагмент их речи, впрочем, довольно красноречивый, чтобы сделать общие выводы. «Государь, сам Бог поставил тебя императором, чтобы ты никому не покорялся, а чтобы, напротив, все покорялись тебе. Тебе всё дозволено, всё, чего бы ты ни пожелал. Не будь же милостивее священников и святее епископов (выделено мной. - А.В. ) . Мы сказали тебе перед лицом всех: «Да будет низложение Иоанна на главах наших!». Подумай об этом, августейший государь, и не погуби нас всех, избавляя одного человека!» . Иными словами, всю ответственность за осуждение и ссылку св. Иоанна Златоуста епископы взяли на себя, открыто отмечая императору, что его отказ будет означать прямой разрыв с Церковью. Они добились своего: св. Иоанн был перевезён кораблём на азиатский берег Босфора, а затем сослан в город Кукуз, в Армении.

После высылки Златоуста множество его поклонников предстали перед судом, но это только подлило масла в огонь: вскоре в столице образовалась очень многочисленная группа «иоаннитов», требовавших оправдания и возвращения Златоуста. Если Акакий и Антиох в чём-то и были правы, так это в том, что раскол в Церкви действительно возник; вопрос только в том, кто его породил? Дошло до того, что «иоанниты» прекратили общение с преемником Златоуста патриархом Арзакием (404–405), поставленным 26 июня 404 г. на Константинопольскую кафедру, а также с Александрийским и Антиохийским епископами . В Церкви возник раскол, но уже не на догматической, а на канонической почве, тем более, что Римский понтифик Иннокентий горячо заступился за Златоуста, пытаясь спасти его, и тоже прервал евхаристическое общение с тремя патриаршими кафедрами на Востоке. Более того, раскол вышел за границы Церкви и принял уже политические черты: император св. Гонорий был недоволен отказом своего брата Римскому папе по поводу судьбы св. Иоанна и направил ему письмо, в котором упрекал Аркадия за преследования Златоуста и «иоаннитов».

«Что теперь остается иного, - справедливо вопрошал император св. Гонорий, - как не то, чтобы кафолическую веру раздирали схизмы, чтобы на почве такого разномыслия возникали ереси, всегда враждебные единению, чтобы народу уже не вменялось в вину его разделение на несогласные секты, если сама государственная власть даёт материал для несогласий и если ею раздувается горящий трут раздоров» . Пожалуй, если бы не последующие готские события на Западе, отношения между двумя частями Империи могли перерасти в откровенно враждебные.

Видимо, сам император Аркадий понял свою ошибку, но, поскольку дело обернулось таким образом, будто клирики желали защитить честь императрицы, и потому организовали судилище и ссылку, досталось той, кто едва ли имел к приговору хоть какое-то отношение. Невольно потакая тем, кто желал сделать царицу крайней, император резко выговорил Евдоксии по этому поводу. Императрица тяжело переживала разрыв с мужем и ссылку Златоуста и даже заболела. А 6 октября 404 г. она скончалась и была погребена в храме Святых Апостолов. Но это событие ничуть не изменило расстановку сил: «иоанниты» по-прежнему жестоко преследовались и подвергались суду. Ввиду церковных волнений, император дал указание отправить св. Иоанна в ещё более отдалённые районы, и в 407 г. Златоуст был сослан в крепость Питиунт (нынешняя Пицунда), по пути в которую он скончался в городе Комнах 14 октября 407 г. Кстати сказать, данный эпизод лучше всего доказывает, что в основе гонений на св. Иоанна Златоуста лежал вовсе не конфликт с царской семьёй - в противном случае он уже должен был выйти на свободу, так как главная «обвинительница» умерла раньше него .

Замечательно, что пока шли церковные споры, св. Иоанн Златоуст пытался даже в ссылке до конца исполнить свой архипастырский долг, надеясь при помощи местных епископов утвердить христианство в Персии, но получил жёсткий отказ со стороны местного епископа.

В это время в Исаврии вновь зашевелились давние недруги Империи. Уже в 403 г. шайки исавров появились в Киликии, затем они двинулись в Сирию и начали активно разорять пограничные с Персией районы. Это бедствие был очень болезненным, поскольку не так давно эти провинции подверглись нападению Трибигильда и его дружин, и вот уже вновь огонь войны пожирал жилища людей, а сами они уводились в рабство или умерщвлялись. Борьба с исаврами продолжалась довольно долго: армянский полководец, состоявший на римской службе, Арбазакий нанёс им несколько чувствительных поражений, но не смог окончательно уничтожить разбойников. Скоро исавры вновь выступят на сцену истории, но уже в новом качестве. Помимо Сирии от разбойников сильно страдали африканские провинции, которые терроризировались племенами мазиков и авзуриан.

Но это уже мало интересовало Аркадия. Хотя ему шёл только 31-й год, здоровье его было подорвано, а смерть любимой жены ускорила окончание земной жизни императора. Рассказывают, что на краю могилы он очень беспокоился о последующей судьбе своих детей и особенно наследника - маленького Феодосия. Понимая, что сразу же после смерти тот станет заложником и игрушкой в руках придворных партий, Аркадий решился на беспрецедентный шаг: в письме к Персидскому царю Йезидегерду он просил того принять кураторство над сыном (!) и обеспечить восшествие его на престол по достижению совершеннолетия. В качестве награды он обещал обеспечить мир с Персией и сохранить границы между государствами, как они сложились к тому времени. Надо отметить, что благородный перс согласился на просьбу Аркадия и даже направил в сенат письмо, в котором обещал немедленно начать военные действия против Империи, если вдруг обнаружатся посягательства на трон Феодосия .

Это событие наглядно демонстрирует обстановку, в которой приходилось жить и править Римскому царю, а также крайнюю слабость политических институтов в Империи. Наконец, выполнив свой последний долг, император начал готовиться к встрече с Создателем. 1 мая 408 г. Аркадия не стало. Благочестивый царь, так мало проживший на этом свете и отдавший всю свою жизнь на благо Отечества, был погребён рядом с женой в храме Святых Апостолов в Константинополе. Пусть его жизнь была лишена громких подвигов и выигранных сражений, но никто и никогда не мог упрекнуть его в нечистоте и компромиссах в деле становления Церкви, ревностным и верным членом которой он являлся до последней минуты. Замечательно, что его благочестию нередко приписывали спасение от бед и иные чудеса. Например, когда в 407 г. Аркадий отправился в город Карию, где пострадал св. мученик Акакий, и молился в церкви, внезапно обрушился самый большой в городе дом, но никто не пострадал; народ сразу же приписал сохранение своё молитвам царя .

Аркадий не был героем, но человек - средний по своему развитию, ежесекундно находившийся в опасности быть свергнутым или убитым, обременённый многочисленными проблемами своих подданных, подталкиваемый к неясным по последствиям или напрямую ошибочным поступкам со стороны своего коварного и зачастую враждебного двора, раздираемого распрями и борьбой за власть, он сумел при Божьем содействии сохранить Восточную империю и передать в руки сына всё то, что некогда получил от отца.

Глава 2. Император западных провинций

Святому Гонорию едва исполнилось 11 лет, когда императорский пурпур украсил его плечи. Он принял управление над Италией, Африкой, Галлией, Испанией и Британией. Воспитателем и опекуном Гонория по воле св. Феодосия сделался Стилихон - его верный боевой товарищ, магистр армии, вандал по происхождению. Личность Стилихона заслуживает того, чтобы сказать о нём несколько слов. С детства посвятив себя военному делу, он уже скоро отличился на полях сражений благоразумием и мужеством. Прекрасный наездник и стрелок из лука, Стилихон снискал уважение даже у восточных всадников. Готовясь к войне с Арбогастом и Евгением, св. Феодосий Старший поручил ему заключить мирный договор с персами, и Стилихон блестяще справился с ним. В то время чрезвычайное значение придавалось умению «сохранить лицо» при дипломатических отношениях, и римский военачальник сумел поддержать достоинство имперского двора. По возвращении в Константинополь Стилихон был награждён по-царски: св. Феодосий выдал за Стилихона свою племянницу Серену, красота которой была всем известна.

Уверенный, что муж Серены будет вдвойне верен ему, святой император возвысил его до звания главного начальника всей кавалерии и пехоты Запада. И не ошибся: Стилихон никогда не опускался до продажи званий и наград, неоднократно демонстрируя свои выдающиеся таланты полководца и отца солдат . В частности, в 396 г. Стилихон удачно нейтрализовал готов Алариха, попытавшихся после смерти св. Феодосия Великого силой получить путём грабежа то, что им должны были заплатить за военную кампанию против Евгения и Арбогаста.

Руфин правил от имени Аркадия на Востоке, Стилихон - на Западе от имени Гонория, и конфликт между ними был неизбежен: восточный опекун не мог терпеть кого-либо, кто хотя бы косвенно мог ограничить его власть, а опекун западного императора едва ли испытывал к Руфину какие-то иные чувства, кроме презрения. Кроме того, ввиду начавшегося разлада интересов между западным и восточным двором, вопрос о том, кто в действительности управляет Империей, носил далеко не теоретический характер. Для укрепления своей позиции при дворе и в целом в Империи обе стороны прилагали всевозможные усилия и использовали самые различные средства. Влияние Стилихона дошло до того, что в 398 г. Стилихон выдал свою дочь Марию за императора св. Гонория, которому едва исполнилось 14 лет.

Первое время после смерти отца св. Гонорий проживал вместе со своим воспитателем Стилихоном в Милане, вдалеке от мест брожения варваров. Опасаясь германцев и сарматов, римляне неоднократно просили императора вернуться в «вечный город», которому грозило банальное запустение. Святой Гонорий не решился исполнить их просьбу, но римская армия под руководством Стилихона вновь предприняла ряд удачных походов. В 400 и 402 гг. Стилихон освободил Верхнюю Италию от готов, проникших сюда из Иллирии под предводительством того же Алариха, нанеся им два тяжёлых поражения при Вероне и под Поленцией.

В ходе военных действий Стилихон продемонстрировал все свои лучшие качества. Малолетний св. Гонорий не мог, конечно, быть его опорой; более того, штат придворных изо всех сил уговаривал императора оставить опасную Италию и перебраться в одну из галльских провинций. Не теряя ни минуты, полководец направил приказ всем боеспособным подразделениям выступить в Италию на защиту царя, и галльские границы, по сути, держались в безопасности только благодаря честному слову союзников-германцев. Даже британские гарнизоны, оставленные для отражения атак племени северных каледонцев, спешили по зову Стилихона ему на помощь. В очередной раз сильно выручили германцы, согласившиеся поставить своих молодых воинов в легионы Стилихона, и аланы, кавалерия которых пришлась очень кстати.

Тем временем, в 402 г., готы осадили город Асты, где скрывался св. Гонорий, и диктовали ему условия капитуляции. Император находился в отчаянном положении, когда, наконец, пришла радостная весть о приближении римских отрядов во главе со Стилихоном. Уже готы оказались в затрудненном положении: со всех сторон их окружили римские подразделения, непрерывно подходившие к месту грядущей битвы. Примечательна сцена, описанная историками, происшедшая в готском лагере накануне сражения. Поздно вечером Аларих собрал совет старейшин и на нём заявил, что-либо создаст в Италии своё собственное царство, либо погибнет. Это был решительный перелом в сознании варвара - никогда до этих пор никто из них не поднимался до такого уровня политического мышления.

В день Пасхи, 6 апреля 402 г., римляне бросились на варваров, которые оказали им упорное сопротивление, но, в конце концов, были разбиты. Войска Стилихона захватили богатейшую добычу и даже жену самого Алариха. Так завершилась битва при Поленции. Под давлением обстоятельств Аларих согласился заключить мирный договор с римлянами, но, отступая, решил завершить свою не вполне удачную операцию захватом Вероны. К его несчастью, Стилихон имел лазутчиков в лагере готов и полностью находился в курсе его планов. Римляне вновь выстроились в боевые порядки и разгромили готов; сам Аларих едва не погиб в сражении, сохранив жизнь благодаря быстроте своего коня .

Победа была полной и блестящей, но только в 403 г. император св. Гонорий, перебравшийся из Асты в любимую резиденцию, решился оставить Равенну и вернуться в Рим. Никогда со времени Диоклетиана Рим не видел ничего подобного, это было едва ли не последнее зрелище императорского триумфа - город, по словам очевидцев, был украшен, как невеста. Святой Гонорий проследовал через знаменитый Мальдивский мост на колеснице вместе со Стилихоном, сопровождаемый приветственными криками римлян. Сам Римский папа вышел навстречу царю, окружённый многочисленным священством. Правда, столичные жители недоуменно взирали на германских воинов, заполнивших место старых римских легионеров, а сенаторы скорбели по тем временам, когда не Римский епископ вместе со священниками, а они шли навстречу императору.

Святой Гонорий поселился во дворце цезарей, и пёстрые толпы императорского придворного штата наполнили Палатин. Он часто посещал храмовые службы и раки святых, чем вызвал доброжелательное отношение к себе со стороны священников. Но император не чувствовал себя в Риме уютно. В городе ещё оставалось много язычников, жаждавших от августа красочных зрелищ, включая гладиаторские бои, а св. Гонорий приказал прекратить их, как противоречащие христианским началам. Ясно, что такие меры не могли расположить горожан к царю. Кроме язычников в столице проживали и ариане, едва ли расположенные к сыну св. Феодосия. Римская аристократия не могла не оценить полководческих талантов Стилихона, но очень опасалась возвышения германской партии, как это случилось на Востоке. В общем, вскоре, уже буквально через год, св. Гонорий посчитал за лучшее вернуться в укреплённую и расположенную вокруг болот Равенну, где в безопасности, среди знакомого и близкого окружения со стороны наблюдал за тем, как Стилихон в очередной раз громит варваров.

На этот раз ими оказались кельты, гунны и германцы, числом около 200 тыс. человек, под руководством вождя объединённого варварского воинства Радагаста в 404 и 405 гг. перешедшие Альпы и опустошившие Верхнюю Италию. Мощь нового врага Рима была невероятно велика, в его войска во множестве влились готы Алариха, так что Радагаста даже называли царём готов. В противовес им Стилихон, в очередной раз принявший на себя трудную роль спасителя отечества, мог выставить не более 30–40 тыс. легионеров и вспомогательные войска из варваров-союзников. Вновь Стилихон продемонстрировал, насколько он превосходит всех других в стратегическом мышлении и как успешно владеет методами ведения войны.

К этому времени варвары уже осадили Флоренцию, державшуюся едва ли не только помощью св. Амвросия Медиоланского, которому было откровение о том, что город спасётся. Подойдя к варварам, Стилихон здраво отказался от прямого фронтального столкновения с ними, но, используя старые римские способы войны, окружил врага окопами, так что вскоре варвары стали голодать. В битве (405 или 406 гг.), сложившейся в пользу римлян, враги были разбиты, а сам Радагаст попал в плен и был тут же казнён. Очень серьёзную помощь Стилихону оказали франки, мужественно сражавшиеся бок о бок с римлянами против войск Радагаста. Победа была полной и убедительной, а добыча - колоссальной. Достаточно сказать, что около 12 тыс. пленных варваров римский полководец поселил в Малой Азии, составив из них особую колонию оптиматов. Кроме того, огромная масса пленных была продана в качестве рабов на рынках Империи.

Остатки армии варваров, числом около 100 тыс. человек, уже не могли наступать на Италию, и направились в беззащитные галльские провинции. Берега Рейна сделались местом многочисленных убийств множества мирных жителей, а их земли оказались захваченными бургундами, свевами, вандалами и примкнувшими к ним аланами - вечными искателями денег и приключений, легко переходившими из лагеря в лагерь. Через короткое время эти варварские отряды опять напомнят о себе и вызовут ужас у Рима .

Так Стилихон вторично заслужил титул спасителя Рима, и благодарное отечество вновь отметило своего полководца, поставив ему великолепный памятник и соорудив в его честь триумфальную арку. Но это чествование Стилихона было только внешним, а внутренне придворные св. Гонория негодовали на то, что римляне чествуют этнического германца. Фактически участь героя была предрешена: гордый Рим искал только повода для того, чтобы устранить варвара из среды аристократии, который не только уравнялся с ними в публичных правах, но и зачастую единолично управлял Западной империей. Их союзниками стали тайные и явные язычники, мечтавшие отомстить тому, кто велел сжечь святые для них Сивиллины книги. Повод вскоре нашёлся.

Разбитый, но не уничтоженный Аларих, благодаря врагам Стилихона на Востоке ещё в 398 г. получил должность наместника провинции восточной Иллирии и был признан союзником Восточной империи. Вопрос об Иллирии уже давно возбуждал умы обоих дворов, формировавших негативное отношение обоих императоров друг по отношению к другу. Единственно Северина - жена Стилихона желала сделать всё для примирения её братьев Аркадия и св. Гонория, сыновей её приёмного отца. Понимая, что её миротворческая миссия вряд ли встретит понимание при дворе, она решила действовать в одиночку и втайне, подключив к реализации собственного плана только мужа. По её просьбе Стилихон вступил в тайные переговоры с Аларихом, но имел в виду и собственные цели. Полководец прекрасно видел слабость обеих частей Империи и не желал гражданской войны, зарево которой иногда пробивалось вследствие неуступчивости обоих дворов. Однако ему очень не хотелось уступать Востоку Иллирию, и он решил сыграть на демонстрации силы, подключив для этого Алариха, впрочем, не раскрывая варвару полностью свой план.

Но, видимо, Стилихон был не вполне удачливым комбинатором и не контролировал полностью ход событий в завязанной им же самим интриге. Он распустил слух о том, что вместе с Аларихом собирается двинуться к Константинополю и восстановить нарушенные права св. Гонория. На самом деле, он считал, что таким образом сможет, во-первых, напугать двор восточного императора и принудить его к принятию своих предложений; во-вторых, отодвинуть опасного гота подальше от границ Италии. Наконец, в-третьих, приглашая Алариха вступить с ним в союз, он хотел в итоге переподчинить Риму Иллирию, правителем которой Аларих уже являлся по договору с Восточной империей: поскольку варвар перейдёт под юрисдикцию Гонория, то, соответственно, и данная провинция вместе с ним подпадёт под власть западного императора.

Возможно, план был и не плох, но требовал филигранного исполнения, которого Стилихон - солдат, а не дипломат, не смог обеспечить. Сопоставив грядущие события и предлагаемые ему условия игры, Аларих без труда раскусил замысел Стилихона. Хитрый варвар задумал и провёл качественно иной план: он двинул свою армию, но не к Константинополю, а к… границам Италии и в мягкой форме попросил (или потребовал?) от императора св. Гонория вознаграждения за свои мнимые труды в деле обеспечения безопасности Рима. Но этого мало: поняв из поведения Стилихона, что военные ресурсы Западной империи истощены, и ей неоткуда ждать помощи, он потребовал одну из галльских провинций для образования самостоятельного Готского государства на территории Империи. Конечно, двор св. Гонория был потрясён условиями гота и попытался смягчить его требования. Переговоры было поручено провести Стилихону. Когда тот вернулся в западную столицу из ставки Алариха и озвучил условия гота - 4 тыс. фунтов золота за отказ от территориальных претензий, сенаторы тут же обвинили его перед императором в измене, заявив, что это - договор не о мире, а о рабстве.

Прецедент запомнился св. Гонорию, которому и без этого эпизода усиленно внушали, будто бы Стилихон желает свергнуть императора с трона. Конечно, обвинения были ложными, но император не смог найти слов оправдания для бывшего опекуна: измена была повсюду, и кто мог гарантировать, что Стилихон не вынашивал в голове столь дерзкие планы? К тому же полководец действительно невольно подыграл своим обвинителям.

Когда в 408 г. император Аркадий скончался и св. Гонорий изъявил желание прибыть в Константинополь, дабы принять опекунство над малолетними детьми покойного, Стилихон решил, опять же к несчастью для себя, восстановить подмоченную репутацию. Он организовал заговор среди телохранителей царя и сам же успешно его ликвидировал. С его стороны это был верный, как казалось, способ вернуть утрачиваемое влияние на царя, важно было лишь сохранить втайне данное начинание. Однако тайна стала известна ближайшему окружению царя, и они вновь принялись убеждать императора, что будто бы таким способом Стилихон желает приобрести корону для своего сына, как отпрыска царского рода, имеющего все шансы принять бразды верховного правления в свои руки после смерти св. Гонория. Время настало такое, что достаточно было лишь бросить более или менее правдоподобную тень сомнения на чьё-то имя, чтобы участь сановника была предрешена. Не стал исключением и бывший опекун св. Гонория, сам создавший основу для признания себя в глазах царя не вполне благонадёжным человеком. В результате в 408 г. Стилихон сложил свою голову на плахе .

Пока дворцовые интриги устраняли одного за другим лучших полководцев Рима, некоторые провинции, окончательно разуверившиеся в способности императорского двора хоть как-то обеспечить их безопасность, пришли в волнение. Наиболее значительные из них вспыхнули в 407 г. в Британии, брошенной вследствие войны с готами на произвол судьбы. Немногие оставшиеся на острове войска признали одного из своих командиров - некоего Марка - императором и присягнули ему на верность. Однако вскоре они разочаровались в нём и убили, но и провозглашённый после него императором военачальник разделил участь своего предшественника. Воспоминания о славном равноапостольном царе подтолкнули солдатскую массу найти хотя бы слабый его аналог, и они без долгого размышления выбрали императором Британии и Запада простого воина по имени Константин.

Удивительно, но его власть оказалась довольно прочной. У узурпатора Константина хватило соображения понять, что на одном острове он не удержится, и он начал действовать решительно. В 409 г. мятежник высадился с небольшим отрядом в Булони и обратился к населению галльских провинций с воззванием, обещая им безопасность. Отчаявшееся население радостно приветствовало своего избавителя и быстро пополнило его армию. Несколько удачных стычек с варварами придали ему дополнительный авторитет, и вот уже узурпатор переправился в Испанию, покорно принявшую его власть. Единственное сопротивление попытались оказать четыре брата, состоявшие в отдалённом родстве со св. Феодосием Великим: Верениан, Дидим, Феодосий и Лагодий.

Замечательно то, что эти «принцы крови», выражаясь языком более поздних столетий, жили как частные лица, ничем не выделяясь из общей массы сограждан. Они собрали за счёт своих средств небольшой отряд из рабов и простых крестьян и оказали деятельное сопротивление. Смущённый этим неожиданным препятствием своим замыслам, узурпатор привлёк мавров и маркоманнов, вождям которых пообещал значительные должности в Испании, и те разбили слабое воинство четырёх братьев. Двое из них были казнены, а остальным удалось спастись бегством в Италию . Набравшись смелости, Константин направил посольство к св. Гонорию, предлагая тому признать себя соимператором; поскольку же у царя не было никаких сил для борьбы с узурпатором, он скрипя зубами принял его предложение .

Между тем варварские воинства, кишевшие на просторах Запада, вновь напомнили о себе. Хотя франки, на которых по договору была возложена обязанность по защите границы, храбро сражались, варвары прорвали укрепления. В течение трёх лет они разоряли Галлию; даже отдалённая Аквитания подверглась разгрому. Среди этого развала остальные орды варваров беспрепятственно перешли Рейн: алеманы, бургунды и присоединившиеся к ним франки окончательно укрепились на левом берегу этой реки . От окончательного разорения эти земли спасло только то, что в 409 г. вандалы, аланы и свевы перешли Пиренеи и тоже вторглись в Испанию. Портрет Западной империи изменился до неузнаваемости: германцы (готы, франки, алеманы, бургунды) были повсюду - удивительно, но только Италия ещё держалась силой других германцев, пока ещё сохранявших верность союзническому договору с Гонорием .

Западные провинции разорялись, от границ остались одни названия, но двор императора св. Гонория был занят другим: природные аристократы выискивали соратников казнённого Стилихона и убивали их. Всем действом руководил некто Олимпий, происками которого погиб верный опекун царя, занявший место Стилихона. Кроме того, множество опытных командиров из язычников или этнических варваров, уже многократно доказавших свою преданность Риму, вышвыривалось со службы. Даже рядовые солдаты, старые товарищи Стилихона, в том числе многие верные трону готы, были казнены по суду или убиты в городах и селениях Италии разнузданной солдатской массой из числа имперских войск.

Понятно, что эти гонения не прошли бесследно - более 30 тыс. вооружённых воинов из легионов Стилихона перешли на сторону Алариха. Мудрый вождь готов не заставил ждать ответных действий - он немедленно назвал себя мстителем за Стилихона и, призвав своего родственника Атаульфа с готами из Верхней Паннонии, пошёл походом на Италию; он точно знал, что путь на Рим открыт .

В 408 г. Аларих уже стоял перед стенами Рима, где предъявил императору св. Гонорию новый ультиматум: 7 млн золотом и серебром, 4 тыс. шелковых и 3 тыс. пурпуровых кожаных одежд, 3 тыс. фунтов перца в обмен на мир и личную безопасность. Как кажется, в эту критическую минуту разум совершенно оставил римлян: сестра св. Гонория Галла Плацидия вместе с сенатом предала казни жену Стилихона Северину, опасаясь измены с её стороны в пользу Алариха; были уничтожены и последние сторонники славного полководца, проживавшие в столице. Единственным светлым пятном была вдовствующая императрица Лета, жена императора Грациана, за свой счёт кормившая большое количество людей в осаждённом городе. Когда выяснилось, что все способы защиты не принесли желанного успеха и голод всё сильнее сжимает римлян в своих тисках, осаждённые решили обратиться к старым богам, но потом это предложение было отозвано из-за боязни вызвать народные волнения. В городе открылись случаи людоедства , и тогда римляне сдались. Они не имели достаточного количества средств, требуемых готом, и потому были вынуждены переплавить в золотые слитки древние памятники, в том числе злосчастную статую богини Победы.

В это время западный император оставался в Равенне, не имея никаких возможностей как-либо помешать готам в осаде собственной столицы. Единственным добрым делом его многочисленных советников было то, что они убедили императора утвердить договор с Аларихом о снятии осады за отступное, предоставленное Римом, но мирный договор царь категорически отказался подписывать. Получив добычу, Аларих снял осаду и отправился с войском к Тусции (нынешней Тоскане), где его армию усилили сбегавшиеся отовсюду рабы.

Пока готы собирались с новыми силами, правительство в Равенне словно специально делало всё для гибели собственного государства. Олимпий продолжал сыск тех, кто, по его мнению, был недостаточно суров в преследовании товарищей Стилихона. Наконец, судьба вернула гордому аристократу всё, что он так обильно сеял в последние годы: недовольные Олимпием придворные организовали заговор против него, и тот погиб от удара меча. Новый фаворит Иовин попытался занять мирную позицию и убедил императора направить посольство к Алариху. Но мудрый гот уже не удовлетворялся прежними требованиями - он пожелал от Рима в обмен на мир провинции Далмацию, Венецию и Норик для образования собственного государства. Это было невозможное, невыполнимое требование для св. Гонория, и, получив отказ, в 409 г. Аларих вновь осадил Рим.

Надо отдать ему должное - варвар был чрезвычайно последователен в своих поступках. Ему была нужна не сама столица, а одобрение своих действий по созданию готского государства. Если это не получалось при Гонории, то, следовательно, нужно было сменить императора. И вот в ходе осады он провозгласил императором Западной империи Аттала, префекта Рима. Но римлянин только с виду был послушной игрушкой в руках варвара; вместо того, чтобы выполнить волю Алариха и захватить Северную Африку для организации снабжения столицы продовольствием, он направился к Равенне, дабы разгромить св. Гонория и править самостоятельно. Однако законный император дал ожесточённый отпор узурпатору, и Аларих понял, что его идея не имеет перспектив. Тогда готский вождь решил удовольствоваться грабежом .

24 августа 410 г. варвары без труда овладели Римом, полностью ограбив столицу Западной империи. Как ни странно, но готы вели себя вполне цивилизованно, не тронув христианских храмов. Безусловно, добыча была сказочная: достаточно сказать, что в качестве трофея Аларих вёз с собой сестру императора св. Гонория, Галлу Плацидию. Окрылённый победой, гот решил попутно захватить Сицилию, а затем обрушиться на Северную Африку. По счастью для римлян, в том же 410 г. он скоропостижно скончался, дав римлянам некоторую передышку .

Правда, они использовали её для продолжения необъявленной гражданской войны друг с другом и организации новых заговоров против императора. Иовин, неоднократно ездивший в составе посольства к Атталу, изменил св. Гонорию и принял от узурпатора пост магистра оффиций. Вновь при дворе произошла перемена лиц: самыми влиятельными стали препозит Евсевий и магистр армии Аллобих, каждый из которых полагал, что другой конкурент на властном поприще совсем не обязателен. Дело дошло до того, что в 410 г. Евсевий был убит Аллобихом на глазах императора, но и тот недолго хранил верность своему благодетелю, вступив в тайный альянс с узурпатором Константином. Желая мирным путём передать власть Константину, он старался склонить св. Гонория к подписанию нового соглашения с ним. Как следствие, в том же 410 г. был казнён и Аллобих .

Но и узурпатор Аттал не нашёл утешения в захвате Рима и в царском пурпуре, которым так скороспешно накрыли его плечи готы. Ещё при жизни Аларих понял бесполезность для него этой фигуры, а Иовин, для которого возвращение ко двору св. Гонория означало непременную смерть, затеял интригу с Аларихом против Аттала, увенчавшуюся успехом. Уведомив св. Гонория о своих планах и получив его формальное согласие, гот снял с Аттала знаки императорского достоинства и оставил его в своём лагере вместе с сыном Алипием в качестве забавной игрушки. Можно смело предположить, что сам Иовин вполне допускал мысль о занятии через некоторое время императорского престола при помощи Алариха, потому и устранял потенциальных конкурентов.

Разлад управления и слабость власти были настолько очевидны, что уже в 410 г. (по другим сведениям, в 413 г.) комит Африки Гераклиан, ранее верно служивший св. Гонорию во все годы войны, вовлёкся в мятеж и провозгласил себя императором. Он переправился с войском в Италию и направился в Рим, но по дороге был разбит имперской армией под командованием Констанция, некогда служившего у Алариха, но перешедшего на службу к св. Гонорию. Говорят, гот был пленён красотой Плацидии и давно хотел получить её себе в жены .

В это же время св. Гонорий пытался как-то решить вопрос с другим узурпатором - Константином, полностью оккупировавшим Галлию, Британию и Испанию и грабившим вместе с варварами последние остатки римских поселений. Ранее император заключил с ним договор, по которому признал власть Константина на эти территории в обмен за помощь против готов, но тут счастье отвернулось от британского тирана. По неведомой уже нам причине, один из лучших военачальников Константина - Геронтий, правивший в Испании на время отсутствия узурпатора и его сына Констанса (поспешно возведённого им в сан императора), поднял мятеж и возложил императорскую корону на голову своего друга Максима. Констанс был схвачен и казнён солдатами, а Константин осаждён в своей резиденции в Арле. Смешение интересов и отсутствие какой-либо политики у императорского двора хорошо демонстрирует тот факт, что армия св. Гонория под руководством неутомимого Констанция двинулась к Арле, но для помощи осаждённому Константину (!). Геронтий был покинут войсками и бежал в Испанию, где и погиб, а Максим сложил свою голову на эшафоте.

Впрочем, вслед за этим Констанций обратил своё оружие уже против узурпатора, который попытался дать сражение при помощи срочно набранных среди варваров солдат, но потерпел поражение. Под гарантии римского полководца в 411 г. он сдался и был отправлен в Равенну к императору св. Гонорию, однако по дороге его и сына убили слуги царя .

Едва было покончено с этими претендентами на трон, как возник новый. В 412 г. в Верхней Германии, в Менце, уже знакомый нам Иовин по настоянию царя аланов Гоара и короля бургундов Гундахара объявил о своём императорском достоинстве. Армия Констанция была слишком малочисленна, чтобы сражаться с сонмищем варваров Иовина, она отступила, и узурпатор без труда овладел всей Галлией. В этот момент времени Атаульф, вопреки ранее данному св. Гонорию слову, направил в лагерь Иовина уже известного нам узурпатора Аттала, жившего в лагере готов на правах то ли непризнанного императора римлян, то ли шута. Неожиданно новый узурпатор резко и решительно отклонил любые переговоры с готами, союз с которыми сулил ему столь много шансов на успех, и назвал соимператором своего брата Себастиана. Конечно, настроения Атаульфа также резко изменились, он вновь пообещал своей жене Плацидии хранить верность союзному договору с Римом и привезти головы узурпаторов, что ему и удалось. Удивительно, но схваченный и привезённый пленным в Рим, Аттал не был казнён; его водили в качестве посмешища по улицам, а затем, отрубив два пальца на руке, сослали в ссылку на остров Липари, снабдив всем необходимым .

Хотя Аларих погиб, его мечта всё же через некоторое время сбылась. Преемник готского вождя Атаульф (муж его сестры) в 412 г. заключил мирный договор с Римом, подтвердивший права варваров на завоёванные территории, и с согласия императора св. Гонория получил в 414 г. Плацидию себе в жёны. Знаменательно, но долгое пребывание готов на римской земле раскрыло в них политический инстинкт и привило первые, пусть ещё грубые, понятия о государстве, власти и праве. Сам Атаульф так объяснял свою политику: «Первым стремлением моим было стереть Римскую империю и сделать так, чтобы вместо Romania говорили Gothia; но я скоро убедился, что с варварами этого сделать нельзя, так как они слишком грубы и не цивилизованны; они не способны повиноваться закону, а государство не есть государство, если нет законов; тогда я, Атаульф, поставил себе цель служить Риму, соединился с ним посредством крепкого союза» . Правда, как мы увидим ниже, гот был не вполне искренен и вполне был способен разорвать мирный договор с Гонорием при первом серьёзном испытании на верность своему слову.

Через некоторое время Атаульф пообещал императору св. Гонорию выбить варваров из Испании и в ходе боевых действий даже овладел Барселоной. Здесь Галла Плацидия родила ему сына Феодосия, к сожалению, прожившего очень немного . Однако вследствие заговора, организованного верхушкой готов, вскоре был умерщвлен и сам Атаульф, а на готский престол был возведён узурпатор (уже и готы познали сладость верховной власти) Сингерих. Царица Плацидия была вынуждена идти вместе с толпой пленных впереди лошади варвара, захватившего её в плен. Но через семь дней Сингерих был убит своими же готами, а преемник династии Атаульфа Валлия подтвердил мир с Римом в обмен на дань и продовольствие . Поскольку римляне вновь к тому времени овладели Галлией, готам была предоставлена территория близ современной Тулузы, где они и основали в 418 г. свое государство - Толозанское. Второе государство они основали в Испании - Толедское . Удивительно, но, создав свои политические союзы, готы вовсе не собирались выделять данные территории из состава Римской империи; эти государства считались федеративными, то есть, в конечном итоге имперскими.

Наконец-то Западная империя смогла вздохнуть относительно свободно. Император св. Гонорий и его заметно поредевший числом, но возмужавший умом двор сделали на 5 лет облегчение от налогов для провинций, наиболее пострадавших в войне; свободные земли передавались всем желающим, включая чужеземцев, под условие гарантий неприкосновенности их права собственности. Была объявлена всеобщая амнистия и приумножены усилия по восстановлению Рима. Менее чем через 7 лет столица приняла свой неизменный величественный облик.

Но и относительно мирное время таило в себе множество чрезвычайных событий, к которым, безусловно, следует отнести потерю Британии. Когда св. Гонорий, а затем узурпатор Константин отозвали последние войска с острова, жители в отчаянии решили самостоятельно защищать себя от саксов и других варваров, периодически нападавших на них. Опытно познав, что их сил вполне достаточно для этого, они, не мешкая, выгнали римских чиновников и признали себя свободными от власти Рима. Святому Гонорию ничего не оставалось делать, как благоразумно признать их «право на самоопределение» и заключить с британцами мирный договор . Это был звучный сигнал развала Западной империи, но далеко не первый. В 413 г. бургунды, самовольно захватившие юго-восточную Галлию, заключили аналогичный договор со св. Гонорием.

Войны были закончены, измены истреблены, однако положение императора св. Гонория не казалось ему - и обоснованно - очень уж прочным. Он не имел детей и, похоронив в 407 г. жену Марию, женился на второй дочери Стилихона Фермации. Но и этот брак, закончившийся в 415 г. вследствие смерти супруги, не дал наследника. Думая о престиже власти, он в 417 г. провозгласил себя в очередной раз (одиннадцатый по счёту) консулом, а полководца Констанция, не раз громившего врагов, консулом во второй раз, пожаловал варвару титул патриция и женил на своей сестре Галле Плацидии, совсем недавно возвращённой готами в Равенну. Рассказывают, Плацидия категорично не желала идти замуж за Констанция - видимо, в память о любви к Атаульфу, но брат настоял, и она дала готу столь желанное им согласие . В 418 г. у Констанция и Плацидии родилась дочь, получившая имя Гонория, а в следующем, 419 г., мальчик Валентиан, которому император в качестве подарка присвоил почётный титул нобилиссима.

В это же время (418 г.) св. Гонорий, активно борющийся за чистоту Православия с еретиками и язычниками, был вынужден решать вопрос о том, какой из двух выбранных пап - Евлалий или Бонифаций I (418–422) вправе занять вдовствующую кафедру Римского понтифика; выбор императора пал на Бонифация.

Отношения между Западом и Востоком к этому времени настолько улучшились, что всякая добрая весть о победах св. Гонория вызывала сочувственный отклик при дворе восточного императора.

25 сентября 415 г. в Константинополе были организованы иллюминации и конские ристания по случаю смерти Атаульфа, не менее пышно отметили и победу над узурпатором Атталом .

Видимо, сестра играла значительную роль при дворе своего брата, поскольку в 421 г. св. Гонорий решил объявить августом и своим соправителем Констанция, а Плацидию - августой. Можно предположить, что св. Гонорий, не имевший наследника, желал передать царский престол своему племяннику Валентиану. В этой связи он и уравнял Плацидию в статусе с собой. Правда, Константинополь отказался признать сразу трёх августов (восточного императора, св. Гонория и Констанция), справедливо решив, что такое положение дел совершенно противоречит древней традиции и государственному устройству Римской империи. Впрочем, вскоре, буквально через семь месяцев, Констанций умер, а отношения между сестрой и братом из дружественных превратились в откровенно враждебные.

Доведённая до крайнего положения, Галла Плацидия в июле 423 г. отплыла в Константинополь, где была с почётом принята св. Феодосией и св. Пульхерией. А 15 августа 423 г. в Равенне скончался сам св. Гонорий. Так закончилось царствование этого императора, внешне слабосильного, но хранимого Богом царя Западной империи, пережившего семерых (!) узурпаторов и сохранившего в едва ли не самые тяжёлые годы существования Западную империю римлян. Характерно, что благочестие императора св. Гонория не осталось незамеченным Церковью, и до сих пор в некоторых западных месяцесловах он фигурирует, как местночтимый святой. По случаю кончины государя в Константинополе объявили семидневный траур, по окончании которого императором Запада признали пятилетнего сына Галлы Плацидии Валентиниана III .

Эвнапий Сардиец. Продолжение истории Дексипповой. Отрывок 74. С. 129. s^ff^274/*l^’

Лебедев А.П. «Собор при Дубе» (403 г.), или Тяжкое испытание в жизни святого Иоанна Златоуста // Лебедев А.П. Церковно-исторические повествования из давних времен христианской Церкви. СПб., 2004. С. 138–143.

Олимпиодор Фивянин. Выписки из исторических книг. С. 162.

Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 1. С. 245.

Кодекс Юстиниана, XI, титул 50

1. (325 г.) Император Константин Август Максиму, викарию Востока. Если господин взимает с колона больше того, что тот привык давать и взималось в прежнее время, то пускай колон обращается к ближайшему судье и донесет о содеянном, при этом кто будет уличен в том, что требует больше, чем привычно получал раньше, - тому это должно быть воспрещено на будущее время, причем он предварительно должен вернуть то, что вынудил сверх меры.

2. (396 г.) Императоры Аркадий и Гонорий Небредию, комиту Азии. Колоны, занесенные в ценз, правда, свободны от того, к чему их принуждает уплата налогов, но с другой стороны, они как бы узами рабства прикреплены к тем обязанностям, которые связаны с уплатой ежегодных налогов и с их положением. Поэтому невозможно допустить, чтобы колоны отказывались по суду тревожить тех, кто, несомненно, наподобие господина может продать их самих вместе с имением. На будущее время мы запрещаем это своеволие, чтобы никто на суде не осмеливался затрагивать имя господина, и пусть они, колоны, знают, что кому принадлежат они сами, тому принадлежит и все их имущество. Ведь, если неоднократно было постановлено, чтобы никто из колонов не мог без ведома господина имения ни продавать, ни отчуждать что-либо из своего достояния (peculium), то каким образом может он равных выступать против господина тот, кому закон не дозволяет даже иметь собственность, и разрешив ему только приобретать, но не отчуждать, тем самым заставляет его приобретать и владеть для своего господина? Но, как в гражданских делах людям этого рода мы запрещаем выступать против своих господ и патронов, за исключением случая чрезмерных взиманий, - в каковых случаях прежние императоры даровали им право выступать по суду, - так и в уголовных делах у них не отнимается право обращаться в суд по поводу противозаконного поступка, совершенного против них и их семейств.

Кодекс Юстиниана, IX, 48, 5 (365 г.)

Рабы, колоны, а также их сыновья и внуки и все вообще, кто с наших имений тайно перешли на различные службы, должны быть возвращены, если даже они вступили на военную службу. Мы приказываем даже, чтобы они были разжалованы, и возвращены те, кто достигли звания протекторов.

Кодекс Юстиниана, XI, 68, 3 (364 г.)

Императоры Валентиниан и Валент Августы Орику, правителю Триполитании. Владельцы имений должны получать продукты земли и не смеют требовать денег, каковых не имеется у крестьян, исключается случай, когда этого требует обычай поместья.

Кодекс Юстиниана, XI, 53, 1 (371 г.)

Валентиниан, Валент и Грациан Августы Пробу, префекту претория. Мы постановляем, что колоны и инквилины в Иллирии и соседних областях не имеют права уходить из деревни, в которой они родились и где их родственные связи. Они должны служить поместьям не в силу податных обязанностей, но в силу своей принадлежности к разряду колонов. Таким образом, что в случае ухода и перехода к другому лицу, они должны быть возвращены, подвергнуты заключению и наказаны. И те, кто сочтут нужным принять чужого и неизвестного человека, подлежат наказанию в виде возмещения повинностей и ущерба, причиненного тем местам, которые они оставили, а также штрафа, размер которого мы оставляем на определение судьи… Если кто в вышеупомянутых областях примет чужого раба, того надлежит подвергнуть, не принимая во внимание его отговорки о незнании, - наказанию в четырехкратном размере, причем еще должны быть возмещены его работа и ущерб. Что касается вольноотпущенных, принятых подобным же незаконным способом, то по отношению к ним должна соблюдаться та же мера, что и по отношению к свободным колонам. Дан за три дня до июльских календ во второе консульство Грациана Августа и Проба.

Кодекс Юстиниана, XI, 48, 7 (371 г.)

Подобно тому, как нельзя продавать крепостного (originarius) без земли, так же нельзя продавать сельских и занесенных в ценз рабов. И пусть – в виде обманной выдумки и насмешки над законом, что часто делается по отношению к крепостным, - с передачей малой доли земли покупателю не прекращается обработка целого имения. Но если имение целиком или определенная часть его переходит к кому-либо, то одновременно должно также перейти столько рабов и крепостных, сколько у прежних господ и владельцев было или в целом имении, или в соответствующей части.

Кодекс Юстиниана, XI, 51 (386 г.)

Императоры Валентиниан, Феодосий и Аркадий Августы Кинегию, префекту претория. В то время, как в остальных провинциях, подчиненных власти нашей светлости, установленный предками закон удерживает колонов как бы вечным (принудительным) правом, так чтобы им нельзя было уходить с мест, плодами которых они пользуются, и покидать то, что раз взяли для обработки, а палестинским землевладельцам этого права на колонов не предоставляется, - то мы предписываем, чтобы и в Палестине решительно никто из колонов не мог бы быть самостоятельным и переходить с места на место, но по примеру других провинций был так прикреплен к владельцу имения, чтобы никто не мог уйти без того, чтобы принявший его не подвергся наказанию, и кроме того, владельцу имения дается полная власть вернуть его обратно.

Кодекс Юстиниана (393 г.)

Императоры Феодосий, Аркадий и Гонорий Августы Руфину, префекту претория. Во всем фракийском диоцезе навеки должен быть отменен поголовный набор и должен уплачиваться только поземельный налог. А чтобы не казалось, что колонам предоставляется возможность, разорвав узы налога, переходить с места на место и уходить куда угодно, - их колонов должно удерживать на крепостном праве, и, хотя по своему положению они и кажутся свободными, однако они должны считаться рабами земли, где родились, и не могут иметь права уходить, куда хотят или переменять места, и землевладелец должен совершенно законно проявлять по отношению к ним и попечение патрона и власть господина. А если кто вздумает принять или удержать чужого колона, тот должен заплатить 2 фунта золота тому, земли которого беглец лишил пахаря, а его самого (беглеца-колона) должен возвратить со всем достоянием и семьей.

Кодекс Юстиниана, XI, 48, 11 (396 г.)

Императоры Аркадий и Гонорий Августы народу. Мы постановляем, что для природных колонов не могут служить оправданием никакие привилегии, никакая должность, никакой авторитет ценза, но после отмены всего, что когда-либо было выпрошено, они должны быть возвращены владельцу либо поместью.

Кодекс Юстиниана, XI, 48, 13 (400 г.)

Императоры Аркадий и Гонорий Августы Винцентию, префекту претория Галлий.

…Надлежит далее соблюдать правило: если господин двух имений с имения, переполненного колонами, переведет колонов в имение, которое страдает от их недостатка, а затем те же самые имения каким бы то ни было образом перейдут к двум разным господам, то перевод колонов должен остаться в силе, но с тем, чтобы господин того имения, с которого окажутся переведенными колоны, должен был выдать и детей переведенного.

Кодекс Юстиниана, XI, 64, 3 (409 г.)

Императоры Гонорий и Феодосий Августы Анфимию, префекту претория.

Отменяя силу всех резолюций или устных решений, уже выпрошенных, или которые еще будут получены обходными путями, мы постановляем, что все прикрепленные к императорским землям, какую бы должность они не занимали, должны быть под надлежащей порукой отправлены на суд правителя провинции.

Кодекс Юстиниана, XI, 48, 19

Император Анастасий Август. Из крестьян – одни наследственно-зависимые, и их достояние принадлежит господам, а другие становятся колонами по истечении тридцатилетнего срока, но остаются свободными со своим имуществом. Впрочем, и они обязаны и обрабатывать землю и платить налог: это выгодно и владельцу и крестьянам.

Кодекс Юстиниана, XI, 48, 21 (530 г.)

Император Юстиниан сенату. Чтобы не было в дальнейшем сомнений, каково должно быть положение рожденных от крепостной женщины и раба или от крепостного или рабыни, или чье положение хуже – крепостного или раба, мы предписываем: то, что было постановлено в прежних законах о таких детях, которые родились от крепостной жены и свободного мужа, - пусть это остается в силе, и пусть потомство от такого брака считается крепостным. А если кто родится от раба и крепостной или от рабыни и крепостного, тот пусть следует состоянию матери, будь она рабыня или крепостная, - это то правило, которое до сих пор соблюдается только по отношению к свободным и рабам. В самом деле, в чем заключается различие между крепостным и рабом, если оба они находятся во власти господина и господин может и раба отпустить на волю вместе с достоянием и крепостного освободить от своей власти вместе с землей?

Кодекс Юстиниана, XI, 48, 22

Император Юстиниана Август Юлиану, префекту претория… Возникали также тонкие сомнения относительно следующего вопроса: если сын колона в течение 30 или, может быть, даже 40 и более лет и при том при жизни отца, занимающегося земледелием, сам находился на свободе, и владелец земли, так как ему было достаточно отца, даже не требовал его, сына, присутствия, - то после смерти отца или его возможной инвалидности и непригодности к земледелию, может ли быть для сына оправданием, что он пользовался продолжительной свободой и в течение многих лет не обрабатывал полей и не совершал никакой работы колонов, между тем как и землевладелец не может быть обвинен в небрежности, так как он получал все, что нужно, при помощи отца? Во всех подобных случаях нам кажется достаточно жестким истолковать не в пользу землевладельца отсутствие колонов, которые родились в деревне и потом – будучи в отсутствии – занимались земледелием через посредство своих отцов, братьев или родственников. Так как некоторым образом часть его тела при посредстве родственников оставалась в деревне (поместье), то его нельзя считать живущим на чужбине и находящимся на свободе. Таким образом, пускай остается у господина непоколебленное право, и пока его (колона) родители или дети, или родные остаются в имении, и сам он должен считаться находящимся там. Дан за десять дней до мартовских календ в Константинополе после консульства Лампадия и Ореста.

Кодекс Юстиниана, XI, 48, 23

Император Юстиниан Август Иоанну, префекту претория. Достаточно бесчеловечно, чтобы земля, с самого начала имевшая приписных колонов, лишалась своих, так сказать, членов и чтобы колоны, пребывая на других землях, причиняли землевладельцам величайший ущерб. Постановляем: подобно тому, как в сословии куриалов никто не может освободиться на основании данности, так и находящийся на положении приписного колона не может добиться свободы на основании или чрезвычайно значительного истекшего промежутка времени или продолжительного занятия торговлей, он должен оставаться приписным и быть прикрепленным к земле. А если скроется или задумает удалиться, то он наподобие раба должен считаться украденным, и его должно признать прикрепленным к своему положению и отбыванию податной повинности вместе со своим потомством, если даже оно родилось у него на чужой земле, без всякого расчета на освобождение. Далее, так как закон Анастасия предписывает, чтобы люди, пробывшие на положении колонов в течение 30 лет, оставались, правда, свободными, но не имели возможности, покинув землю, переходить в другие места, и на основании этого задавался вопрос: должны ли дети их обоего пола быть на положении колонов, хотя бы они и не провели 30 лет в поместьях или в деревне, или же только их родители, которые в течение 30 лет были прикреплены к этому положению, - мы постановляем: дети колонов на основании вышеупомянутого закона, правда, должны быть свободными и не должны терпеть ухудшения своей судьбы, но не могут иметь права, оставив свою деревню, переселиться в другую, и должны быть всегда прикреплены к земле, которую однажды приняли их отцы для обработки. Владельцы имений, в которых обосновались такие колоны, должны воздержаться от каких-либо новшеств и насилий, а если таковые будут доказаны на суде, то сам правитель провинции, в которой совершится это, должен принять всякие меры и к возмещению ущерба. Если таковой последовал, и к соблюдению старого обычая в уплате сборов, но и в этом случае колонам не должно быть предоставлено право покинуть поместье, где они находятся…

Кодекс Юстиниана, XI, 54, 1

Императоры Лев и Анфимий Никострату, префекту претория Востока.

Если кто после издания настоящего нашего божественного закона, - чтобы обманным образом избегнуть государственных налогов, - прибегнет к чьему-нибудь патроцинию, то всякий акт, производимый с этой целью – под видом ли дарения, продажи, аренды или какого другого договора – не имеет никакой силы. У нотариусов, которые осмелятся изготовить эти документы, надлежит конфисковать имущество, если только они дерзнут написать их, зная обстоятельства дела, а деревни или владения лиц, прибегших к патроцинию, должны перейти в казну. Что касается лиц, уличенных в том, что вопреки общественной пользе они приняли в свою клиентелу плательщиков налога, то более знатные подлежат штрафу в 100 фунтов золота, а менее видные наказываются лишением своего имущества. Тому же наказанию подлежат лица, которые недобросовестно окажут посреднические услуги в подобных незаконных делах. Мы предписываем, чтобы этот закон имел силу и приводился в исполнение с того срока, который содержится в указе, обнародованном божественной памяти Марцианом, т.е. во Фракийском диоцезе считая 32 года тому назад…, а в Восточном, Египетском, Понтийском и Азийском диоцезах – 26 лет тому назад. Дан в сентябрьские календы во 2-е консульство Анфимия Августа.

Кодекс Феодосия, XIII, 10, 3 (356 г.)

Император Констанций Август Дульцитию, консуляру Эмилии.

Если кто захочет продать поместье или подарить его, тот не может удержать путем частных соглашений у себя колонов для перемещения их в другие места. В самом деле, те, кто считает колонов полезными, должны или удерживать их (колонов) вместе с поместьем или – если разуверились в выгоде поместья – должны оставить их там, чтобы они принесли пользу другим. Дан в майские календы в 9-е консульство Констанция Августа и 2-е консульство Юлиана Цезаря.

Кодекс Феодосия, XI, 1, 14 (371 г.)

Императоры Валентиниан и Валент Августы Модесту, префекту претория.

Владельцы имений должны лично или через своих управляющих, взяв на себя взимание, принять на себя выполнение податных обязательств за тех природных колонов, которые окажутся занесенными в ценз по тем поместьям. А если у кого из колонов будет какое-нибудь земельное владение, то тех из них, которые, записанные по своим местам, числятся в податных книгах под своим именем, мы не подводим под это правило: им, предоставленным самим себе, надлежит уплачивать подати обычному сборщику налогов. Дан в майские календы в Константинополе в консульство Грациана Августа и Дагалайфа.

Кодекс Феодосия, XII, 19, 2 (400 г.)

Императоры Аркадий и Гонорий Августы Винцентию, префекту претория Галлий… Того, кто прослужил курии, коллегии, бургам или другим организациям в пределах одной и той же провинции в течение 30 лет, - в других организациях 40 лет без перерыва, - того не должна затрагивать жалоба на управление императорскими имениями, ни частных лиц, если бы кто вздумал начать тяжбу о принадлежности его к колонам или инквилинам.

Кодекс Феодосия, XVI, 5, 54 (414 г.)

Императоры Гонорий и Феодосий Августы Юлиану, проконсулу Африки… А рабов и колонов пусть строжайшее наказание отпугнет от подобных дерзновений. А если колоны и под ударами будут упорствовать, тогда они должны быть оштрафованы на третью часть своего состояния.

Кодекс Феодосия, X, 1, 4 (422 г.)

Императоры Гонорий и Феодосий Августы Палладию, префекту претория. Если женщина, относительно которой будет доказано, что она крепостная, выйдет замуж за свободного и самостоятельного человека, будет жить в городах или каких других местах, то все ее потомство – согласно прежним постановлениям – должно быть возвращено обратно, если только не упущен определенный срок. Дан в июльские иды в Равенне в 13-е консульство Гонория и 10-е Феодосия.

Кодекс Феодосия, XI, 24, 1

Император Констанций Август и Юлиан Цезарь Гельпедию, префекту претория.

Ты доложил, что множество колонов, находящихся в Египте, укрылись под защиту (patrocinium) различных сановников, а также начальников войск (ducum). Итак, тех, кто будет настолько опрометчив, чтобы доставить убежище и, пообещав защиту, воспрепятствовать выполнению долга, - всех их мы призываем принудить, чтобы они покрыли суммы, внесенные из собственных средств крестьянами, из общины (consortium) которых ушли колоны. А что касается тех, кого они взяли под свою защиту, то ты прими указанный штраф в двойном размере.

Кодекс Феодосия, XI, 24, 5

Те же августы Евтихиану, префекту претория.

Твое превосходительство пусть знает, что к законам о недопущении патроциния, опубликованным от имени других государей, мы присоединили более тяжкое наказание: если кто будет изобличен в предоставлении патроциния земледельцам или крестьянам, владеющим собственной землей, тот должен быть лишен своего имущества, а крестьяне, которые прибегнут к патроцинию, должны быть наказаны потерей своих земель.

Кодекс Феодосия, XI, 24, 6

Императоры Гонорий и Феодосий Августы Аврелиану, префекту претория.

Расследование Валерия, Феодора и Фарсакия должно прекратиться, и пусть те будут привлекаться к суду Августала, кто стал владеть землями под формой патроциния, начиная с консульства Цезария и Аттика. Эти все должны выполнять государственные повинности так, чтобы самое имя патронов считалось совершенно уничтоженным. Но владения, которые оказались в настоящем положении до этой даты, должны остаться у прежних владельцев, если в согласии с прежним цензом они без оговорок примут на себя в надлежащей доле выполнение государственных повинностей и предоставят тяглецов, поставка которых лежит на гомологах-колонах.

Метрокомии должны оставаться в неприкосновенности под государственной властью, и никто не должен владеть ими или чем-либо в них, кроме того случая, что владение бесспорно началось до вышеупомянутого консулата, исключаются из этого правила соседи-крестьяне, которые по условиям их жизни не могут отказаться от выполнения повинностей. И те, кто в самих деревнях в противность обычаю владеют плодородными землями, - те (не?) должны отказываться принять на себя – пропорционально своему владению – плохую землю и налоги с нее. Те же, кто по местному обычая называются гомологами и кто, покинув селения, к которым они приписаны, перейдут в другие селения или к другим господам, те должны вернуться в покинутую деревню под порукой укрывателей, которые если затянут дело, обязаны выполнить их повинности и восстановить господам меры, чтобы они были удалены из-под патроциния.

Дан накануне февральских нон в Константинополе в 10-е консульство Констанция Августала и 3-е консульство Юлиана Цезаря.

Кодекс Феодосия, XI, 24, 2

Императоры Валентиниан, Валент и Грациан Августы Аксонию, префекту претория.

Пускай воздержатся от патроциния крестьяне, которых нужно подвергать телесному наказанию, если они дерзкими уловками приобретают себе подобную защиту. А те, кто раздают свое покровительство, должны заплатить 25 фунтов золота за каждый укрытый участок, по поводу которого они будут изобличены.

Кодекс Феодосия, XI, 24, 3

Императоры Аркадий и Гонорий Августы Гераклеону, комиту Египта.

Если кто из твоего служебного персонала или какого угодно (сословия) будет изобличен в том, что принимает деревни в свой патроциний, тот должен понести наказание, установленное законом. А посессоров, надлежащих образом наказанных, должно заставить и против их желания повиноваться императорским постановлениям и выполнять государственные повинности. А если окажется, что какие-нибудь селения, полагаясь или на влиятельную защиту, или на свое многолюдство, противятся выполнению государственных повинностей, то их надлежит подвергнуть наказанию, какое окажется нужным.

Дан накануне октябрьских календ в консульство Олибия и Пробина.

Кодекс Феодосия, XI, 24, 4

Те же Августы Евтихиану, префекту претория.

Мы постановляем, чтобы тот, кто дерзнет предоставить патроциний сельским жителям, какую бы высокую должность он ни занимал… должен подвергнуться штрафу в 40 фунтов золота за патроциний, предоставленный каждому отдельному имению (fundus), если он не откажется от этого безрассудства. И пусть все знают, что не только принявшие клиентелу сельских жителей подвергнутся упомянутому штрафу, но и те, кто, незаконно уклоняясь от налогов, привычно обманным образом будет прибегать к патроцинию, должны будут уплатить то, что окажется выплаченным за них (гомологов)… А если обнаружится, что достопочтенные церкви, а именно Константинопольская и Александрийская, владели чем-либо до времени распоряжения знаменитого предшественника твоего превосходительства, то из уважения к религии мы предписываем, чтобы это прочно сохранилось у них, с тем только условием, чтобы на будущее время они без всяких оговорок приняли на себя повинности, которые по ставкам прежнего налога причитаются с метрокомий и государственных деревень.

Социальная история средневековья. Т. 1. - М.;Л.: ОГИЗ, 1927.

Учебное издание

Панов Александр Ростиславович

УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКОЕ ПОСОБИЕ

ДЛЯ СТУДЕНТОВ ЗАОЧНОГО ОТДЕЛЕНИЯ

ПО ДИСЦИПЛИНЕ

«История древней Греции и Рима»

Технический редактор С.П. Никонов

Верстка и вывод оригинала макета З.Ю.Скочигоровой

Лицензия ИД №04436 от 03.04.2001. Подписано в печать 06.07.2007.

Формат 60х84/16. Усл. печ. л. 9,6. Тираж 50 экз. Заказ № 260

Издатель:

Арзамасский государственный педагогический институт

им. А.П. Гайдара

Участок оперативной печати АГПИ

607220 г. Арзамас Нижегородской области, ул. К. Маркса, 36

Сфер – философ-стоик III в. до н.э., учитель и советник спартанского царя Клеомена III, автор не дошедшего до нас сочинения «О государственном устройстве Спарты».

Ретра написана языком, имеющим некоторую примесь дорических слов и форм. К тому же ее последняя часть содержит искаженные слова. Перевод приблизителен.

Медимн – мера сыпучих тел, около 52 л.

Мина – единица веса (различная в разных областях и в разное время, в среднем – от 440 до 600 г) и денежная единица. 10 мин вполне умеренная сумма.

Котон – глиняный сосуд с одной ручкой и узким горлышком, выпуклый внизу.

Критий – один из тридцати тиранов в Афинах (404-403 г. г. до н. э.), писатель и поэт.

Andreia – буквально мужские собрания.

Плутарх производит phiditia от phikia (дружба) или от pheido (бережливость). Оба производства сомнительны.

Хой – мера жидкости, равная 3,283 л.

Афинские судьи выносили приговор тайной подачей голосов, для этой цели употреблялись камешки, которые кладут в сосуд: белый или цельный служил знаком оправдания, черный или просверленный камешек – обвинения.

Эврот – река в Спарте.

Слово «ретра» (rhetra) означает «договор», а также «изречение оракула».

Гипнопедии – важный спартанский праздник, справляющийся летом в течение нескольких дней и посвященный главным образом Аполлону.

Lescha – в Спарте место совещаний.

Илами назывались группы спартанской молодежи. В каком отношении находились они к упомянутым далее отрядам – агелам, сказать трудно.

Эфеб – юноша, достигший возмужалости (после 16 лет, в Афинах – после 18 лет).

Orhia – «восходящая», эпитет Артемиды в Лакедемоне. Жесточайшая порка юношей у алтаря имела сакральное значение.

Добродетельным или доблестным считался тот, кто прошел суровое спартанское воспитание, проделал все походы, получил награды, распределенные по разным возрастам, прилежно посещал гимназии и общие трапезы, был храбр в сражениях и благочестив на праздниках, женился в установленные годы, всегда жил в почете, никогда не работал, никогда не подвергался ни одному из наказаний, которыми карались малейшие нарушения дисциплины.

Фукидид, II,39.

В 464 г. до н. э.

В Греции дешевый хлеб обычно изготовляли из ячменя.

Фидитии или сисситии – общие трапезы граждан в Спарте.

Под «трудом» спартанцев подразумеваются главным образом физические и военные упражнения.

Гимнасий – помещение для физических упражнений.

Приведенное место свидетельствует о том, что все остальное спартанское войско находилось на самоснабжении.

Зевс-Предводитель – распространенное в Спарте прозвище Зевса, бога войны. Божества- спутники Зевса, по-видимому, Диоскуры.

Командные должности в спартанской армии.

Элланодики – спартанские судьи, ведавшие делами спартанских союзников.

Лафирополы – должностные лица, ведавшие продажей военной добычи.

Магистратура в античном мире – государственная должность, как правило, коллегиальная. Коллегия эфоров в Спарте состояла из пяти человек.

См. выше, Плутарх, Ликург, 26.

В конце V- начале IV в. Спарта на некоторое время обеспечила себе гегемонию в Греции, победив афинян и их союзников в т.н. Пелопоннесской войне, однако торжество спартанцев вскоре обернулось серьезным кризисом их собственного государства.

Т.е. береговых жителей.

Педиаки – жители равнины.

Диакрийцы – горные жители.

Здесь имеется война с мегарцами (около 570 г. до н.э.), во время которой Писистрат взял Нисею, гавань Мегар.

560 г. до н.э.

Гиммет – гора в Аттике к юго-востоку от Афин (теперь Трело - Вуни и Мавро – Вуни).

1 С точки зрения Аристотеля, т. е. около 325 г. до н.э., когда писался трактат.

2 Эфебы – молодые люди в возрасте 18-20 лет, признанные официально гражданами государства, они не могли осуществлять своих прав, а только готовились к этому и, особенно к несению военной службы.

Докимасия – проверка.

Нечто вроде общего руководителя или директора.

Попечитель.

Мунихия – гавань к востоку от Пирея, Акта – южный мыс Пирея, самая возвышенная часть его.

Педотрибы – специалисты в деле физического воспитания, преподававшие гимнастику в особых школах – палестрах, нередко и сами заведовали этими школами.

Катапальта – (у римлян – катапульта) - машина, с помощью которой метали стрелы и дротики.

Как бы форма эфебов, верхняя накидка, состоящая из продолговатого куска материи.

Эта должность была учреждена в 338 г. до н.э, когда зрелищный фонд пришлось обратить на военные нужды.

Праздник великих Панафиней (в честь богини Афины) справлялся 1 раз в 4 года в месяце гекатомбеоне (конец июля).

Т.е. стратеги и их подчиненные. Должности военные и финансовые, для которых требовалась известная квалификация – имущественная или техническая, заполнялись выборами через поднятие рук, тогда как на остальные должности назначали по жребию, считая всякого гражданина способным к их занятию.

Нормальный аттический год равен 354 дням. Он распределяется на 10 пританей по количеству дежурящих фил.

Фол – круглое здание вблизи от зданий Совета (булевтерий), на северо-восток от холма Ареса.

Обычным местом заседаний Совета было специальное здание, булевтерий, но в некоторых случаях заседания происходили и в других местах: афинский Элевсиний, храм Тесея, Панафинейский стадий, Акрополь, Пирей и др.

В обычный високосный год шестая притания приходилась на январь. В это время ставился вопрос: нужно ли проводить остракизм. Сам же остракизм проходил в восьмую пританию в заранее назначенный день.

Масличная ветвь, повязанная шерстяной лентой, служила признаком мольбы.

Штраф в размере не выше 500 драхм. Более высокий штраф мог быть наложен только судом.

Триеры – военный корабль с тройным рядом весел. Тетрера – военный корабль с четырьмя рядами весел.

Ника – богиня победы. Инвентари Парфенона, сохранившиеся в надписях, упоминают 10 ее золотых изображений. В случае материальных затруднений они употреблялись в качестве денег.

Продавцы.

Контракты на производство различных работ, постройки стен, гравирование надписей и т. д.

Сбор обычных податей, как налог на капитал, пошлины и т. п., государство не производило само, а сдавало на откуп богатым гражданам.

Приемщики.

Контролеры.

Ревизионная комиссия.

Особый вид войска – легковооруженные пехотинцы, которые садились на лошадей к всадникам и во время сражения, ворвавшись в ряды неприятеля, соскакивали с лошадей и начинали бой как пехотинцы.

Городские надзиратели, комиссары милиции.

При тесноте улиц в греческих городах приходилось принимать меры против всякого заграждения их. Окна в домах обычно открывались во внутренний дворик (перистиль), на улицу выходили окна только верхних этажей.

Под арест брали лишь заведомых преступников, которых захватывали с поличным.

Жалоба - донос.

Счет ведется по месяцам с 1 мины (=100 драхм), т. е. в год 12 %.

За всякий ущерб, причиненный рабами или животными, ответственным является их хозяин.

Нечто вроде третейских судей.

Праздник в честь Артемиды Бравронской. Браврон – аттический дем на восточном побережье. Позднее этот культ был перенесен на Акрополь.

Праздник в честь Геракла.

Праздник в честь Элевсинских богинь Деметры и Коры, не надо смешивать с малыми элевсинскими мистериями, которые совершались ежегодно.

Имеются в виду сельские Дионисии.

Хорег – богатый гражданин, на которого возлагается общественная повинность (литургия) на свой счет обучить хор для праздничного представления.

Предполагается статуя размером в рост виновного. В случае невыполнения он как неоплатный должник государства должен идти в изгнание.

Венок – обычный признак исполнения общественной или религиозной обязанности.

Одно из прозвищ Ареса, иногда обозначает самостоятельное божество.

Особая группа привилегированных метеков, которые за услуги перед государством были освобождены от обычной подати метеков и уравнены в этом отношении с гражданами.

Почетный титул, который давался проживающим в Аттике иностранцам-метекам за оказанные ими услуги государству. Этот титул сопровождался особыми правами: право владения землей и домом, освобождение от податей, почетное место на собраниях, например, в театре и т. д.

Обычно дела о лжесвидетельстве подлежали ведению тех лиц, под председательством которых данный случай имел место.

Наградой на Панафинейских играх была оливковая ветвь и сосуд (амфора) с маслом.

Котила – около 1/4 л.

Эти вознаграждения исчислялись в 300 - 1000 драхм.

Симмории – группы богатых граждан, на которых возлагалась обязанность общими средствами снарядить военный корабль – триеру.

Богатые граждане, на которых возлагалось снаряжение триеры, вместе с тем и командование ею в качестве капитанов. Это – одна из литургий, к которым привлекались богатые граждане.

Лохаг – начальник лоха (отряда).

«Парал» и «Аммониада» (корабль Аммона) - два государственных корабля, служивших для особо важных государственных поручений – посольств, священных миссий, перевозки казенных денег и т. п. Второй первоначально назывался Саламиния, в честь египетского бога Аммона он назван в эпоху Александра.

Один в качестве курьера, другой – в качестве сигнальщика.

Конец июля – начало августа.

Афины являлись членом Делосской амфиктионии, т.е. древнего союза религиозного характера. На обязанности амфиктионов было управление храмовой казной, причем города, участвовавшие в амфиктионии, несли эти обязанности поочередно в течение года, посылая представителей.

Метрополь – центральное поселение, административный центр нома.

Топархий – округ, административное подразделение нома.

Ситолог – должностное лицо, принимающее платежи зерном.

Месоре – египетский месяц – июль-август.

Хойах – египетский месяц – ноябрь-декабрь.

Птолемей VII Евергет II (145 - 116 гг. до н. э.) разделял власть с двумя соправительницами: Клеопатрой II и Клеопатрой III. Обе были его женами. Клеопатра III была дочерью Клеопатры II, которая в официальных документах называлась сестрой царя.

Фармути – египетский месяц март-апрель.

Анахоресис – бегство трудящегося населения от чрезмерной эксплуатации под защиту соседнего храма, вообще самовольный уход с места жительства с целью избежать уплаты налогов и исполнения повинностей.

Апомойра – налог с виноградников и фруктовых садов.

Стратег – правитель нома.

Уступленная царем земля – земля, ведение хозяйства на которой было изъято из-под непосредственного наблюдения царских чиновников. Владельцы уступленной земли находились в более или менее привилегированных условиях.

Царская земля – значительная часть египетских земель, которую обрабатывали под надзором царских чиновников арендаторы – царские земледельцы – на продиктованных царем условиях. Большинство царских земледельцев были бедными египетскими крестьянами.

Литургия – принудительная служба, вообще принудительная работа, повинность.

Панополис – город в Верхнем Египте, центр большого восстания против власти Птолемеев.

Содействующие доходам царя – общее название многочисленной группы лиц из разных слоев населения (от царских земледельцев до откупщиков и чиновников), имеющей отношение к царскому хозяйству и финансовой администрации.

Филакиты и архифилакиты – полицейские чиновники.

Эконом – заведующий хозяйством нома.

Хрематист – член судебной коллегии по делам греков.

Виссон – тончайшее льняное полотно.

Т.е. поступит с ним как с неоплатным должником.

Комициум - место народных собраний (комиций).

Асс - медная монета. Первоначально это был слиток меди весом в 327,5 г., затем, когда начали чеканить монету, вес асса постепенно уменьшился до 27,3 г.

Фунт - 327,5 г.

Претор - должностное лицо, ведавшее судопроизводством.

Речь идет о том, что если несостоятельный должник имеет несколько кредиторов, то последние могут разрубить его тело на части. Однако римские авторы указывают, что, по-видимому, этот закон на деле не применялся.

Весталки - жрицы богини домашнего очага Весты.

Агнаты - люди, находившиеся под властью одного главы семьи.

Т.е. тот, кто владел имуществом женщины без согласия опекуна, не мог присвоить его, ссылаясь на давность владения.

Патрон - покровитель, защитник. Отпущенные на волю рабы (вольноотпущенники) сохраняли некоторые обязательства по отношению к своим бывшим господам, которые считались их патронами.

"Заложившим себя назывался свободный человек, отдавший себя в рабство за деньги, которые он был должен, до тех пор, пока не выплатит этого долга" (Варрон, О латинском языке, VII. 105).

Сделка совершалась в присутствии весовщика, держащего весы. На эти весы покупатель клал кусок меди и заявлял торжественно, что вещь является его собственностью, ибо она приобретена за кусок меди, взвешенный на весах. Этот обряд носил формальный характер и восходил к тому времени, когда расплачивались не монетами, а кусками меди.

Этот порядок - наложение рук - являлось пережитком древнейших времен, когда собственность на вещи определялась ее непосредственным захватом.

Т.н. процедура передачи права собственности путем фиктивного судебного спора: покупатель заявлял перед лицом претора, что "спорная" (на самом деле проданная или подаренная) вещь принадлежит ему, продавец не возражал, и вещь присуждалась приобретателю как его собственность.

Фут - 0,3 м.

Штраф был включен под влиянием требований плебеев, не признававших талионного права. В конкретных судебных делах пункты 2 и 3, вероятно, применялись альтернативно.

Центуриатные комиции (народные собрания по сотням) были введены, по преданию, царем Сервием Туллием в VI до н.э. В них принимали участие и патриции, и плебеи. Голосование происходило в зависимости от имущественного ценза: каждая имущественная группа была разбита на определенное количество центурий (первоначально военных отрядов), по которым происходило голосование. Решение принималось большинством голосов центурий. Богатые голосовали первыми, у них было больше половины общего числа центурий (98 из 193).

Децемвиры - члены комиссии десяти, которой была поручена запись законов. Избранная на 451 г. до н.э. комиссия децемвиров не завершила работу над законодательством, составив лишь 10 таблиц. Еще две таблицы добавила на следующий год новая комиссия, снискавшая себе весьма дурную славу.

Домовладыка - отец семейства, который по древнейшему римскому праву наделялся почти неограниченной властью над остальными членами семьи.

Долий - большой глиняный сосуд для вина.

Вилик - управляющий виллой.

Модий равен 8,75 л.

Гемина равна 0,27 л.

Конгий равен 3,27 л.

Секстарий равен 0,546 л.

Сатурналии - римские празднества в честь Сатурна, длившиеся 7 дней (с 17 декабря). В эти дни прекращались всякие работы, господа садились за один стол со своими рабами.

Компиталии - религиозный праздник в Риме в честь ларов - хранителей улиц, алтари которых находились обычно у перекрестка улиц.

Квадрантал равен 8 конгиям.

Пекулий - имущество, передаваемое главой семьи в распоряжение члена семьи или раба с условием выплаты определенной части дохода с этого имущества в виде оброка. Собственником имущества оставался глава семьи.

Фамилией называлась совокупность рабов одного господина или рабов, обслуживающих одно из принадлежащих господину имений, один из его домов, предприятий и т.п.

Имеются в виду аграрные законы, принятые в 367 г. до н.э. по предложению Лициния и Секстия. Югер - мера площади, равная 0,25 га.

Тиберий Семпроний Гракх принадлежал к знатному плебейскому роду Семпрониев. Его отец занимал высшие должности в государстве.

Гай Лелий - народный трибун 151 г. до н.э.; он составил проект аграрного закона, но не пожелал выдвинуть его на обсуждение.

Нуманция - город в Испании, центр освободительной войны. В 133 г. до н.э. после долгой осады был захвачен Сципионом Эмилианом.

Народный трибун Марк Октавий имел право наложить вето на законопроект, внесенный Тиберием Гракхом.

Публий Корнелий Сципион Назика - противник программы Гракхов; в 138 г. до н.э. исполнял должность консула. Во время вторичных выборов Тиберия Гракха был великим понтификом.

Аттал III Филометор - последний царь Пергама (138-133 гг. до н.э.), который по завещанию передал свое государство под власть Рима.

Публий Муций и Люций Кальпурний - консулы 133 г. до н.э.

Имеется в виду старый собственник, за которым сохранилась земля по закону Гракхов.

О такой замене частной земли общественной в порядке компенсации, носившей, очевидно, принудительный характер, говорит Аппиан («Гражданские войны», I, 18, 27).

В консулы на 63 г. до н.э. были избраны Гай Антоний и Цицерон. 10 декабря 64 г. до н.э., когда народные трибуны приступали к исполнению своих обязанностей, трибун Публий Сервилий Рулл внес проект аграрного закона, авторами которого считают Гая Цезаря и Марка Красса. Этот законопроект был политическим шагом, направленным против Гнея Помпея и Цицерона: если бы закон, несмотря на противодействие Цицерона, был принят народом, Цицерон лишился бы доверия сената, если бы он был отвергнут, Цицерон лишился бы доверия народных масс.

Закон предусматривал образование комиссии из 10 человек, которая должна была проводить его в жизнь; их должны были избрать 17 триб (из 35), назначенных по жребию, - таким образом, при голосовании 9 триб было достаточно для избрания децемвиров. Для избрания было обязательным присутствие кандидата в Риме, что исключало возможность избрания Помпея, находившегося на Востоке. Децемвиры избирались на 5 лет; они пользовались судебной властью и правами пропреторов, им придавался вспомогательный персонал, они могли совмещать свою деятельность с любой магистратурой, оставаясь неподсудными в течение всего пятилетия. Задача децемвиров состояла в устройстве колоний и распределении государственных земель в Италии, вначале подлежали распределению земли в Кампании (по 10 югеров) и в Стеллатской области (по 12 югеров на человека). Так как казенных земель для всех нуждающихся не было, предполагалась покупка земель на особые средства, в том числе за счет продажи многих земель вне Италии.

1 января 63 г. до н.э., в первый день своего консульства, Цицерон выступил в сенате с речью против закона Сервилия Рулла, на другой день он произнес речь перед народом. Законопроект, видимо, был взят назад его автором.

В эпоху республики понятие «империй» охватывало всю полноту власти консулов и преторов. Империй слагался из права ауспиций, набора солдат и командованием войском, созыва комиций, юрисдикции, принуждения и наказания. Магистрату, уже облеченному гражданской властью, империй предоставлялся путем издания куриатского закона

Пулларии (цыплятники) ведали священными курами, жадный клев которых считался хорошим предзнаменованием.

Имеется в виду земельный закон Тиберия Гракха (133 г. до н.э.)

Провокация – право римского гражданина апеллировать к центуриатским комициям на действия магистратов или на приговор суда. Auxilium – древнейшая обязанность трибунов; оказание помощи плебеям (впоследствии и патрициям) путем вынесения интерцессии.

В 81 г. до н.э.

Власть трибунов, ограниченная Суллой в 82 г. до н.э., была полностью восстановлена в 70 г. до н.э., в консульство Помпея и Красса.

Гора Гавр в Кампании славилась виноградниками; заросли ивняка в Лации, в устье реки Лирис; Геркуланова дорога – либо дорога между Байями и Путеолами («Геркулесова дорога»), либо дорога в Геркулан.

Речь идет о золоте для венка, которое наместники требовали от населения провинций, рассчитывая на триумф. Они также заставляли население провинций сооружать в их честь памятники.

Луций Сергий Катилина родился в 108 г. до н.э. Его прадед Марк Сергий Сил отличился во вторую Пуническую войну и был претором в 197 г. до н.э. Патрицианский род Сергиев считал своим предком Сергеста, сподвижника Энея.

Во время борьбы между Марием и Суллой Катилина был на стороне последнего и приводил в исполнение казни.

Катилина происходил из обедневшей семьи.

Это была Фабия, сводная сестра жены Цицерона, Терренции. Суд за инцест (нечестивая связь) закончился оправданием обвиняемых.

Аврелия Орестилла была дочерью Гнея Аврелия Орестилла, претора 77 г. до н.э.

Помпей, облеченный верховным командованием, вел в это время военные действия в Понте и на Кавказе (в ходе 3-ей митридатовой войны), а позднее в Сирии.

На 63 г. до н.э. Соперниками Катилины были Цицерон и Гай Антоний, которые и были избраны. Катилина уже выставлял свою кандидатуру летом 65 г. до н.э., но ее отвели, так как ему грозил суд за лихоимство. Суд его оправдал.

Консулы 64 г. до н.э.

Публий Корнелий Лентул Сура, один из главарей заговора, в 71 г. до н.э. был консулом; в 70 г. до н.э. был исключен из сената за дурные нравы; в 63 г. до н.э. был претором; казнен 5 декабря 63 г. до н.э. Публий Автроний Пет в 66 г. до н.э. был избран в консулы вместе с Публием Корнелием Суллой; они были обвинены в подкупе избирателей, и их избрание было кассировано. В 62 г. до н.э. за причастность к заговору катилины Пета изгнали из Рима. Луций Кассий Лонгин – коллега Цицерона по претуре (66 г. до н.э.) и соперник в борьбе за консульство в 64 г. до н.э. Гай Корнелий Цетег принадлежал к патрицианской ветви рода Корнелиев; казнен 5 декабря 63 г. до н.э. Сыновья Сервия Суллы – племянники диктатора Корнелия Суллы. Луций Варгунтей был обвинен в подкупе избирателей в 65 г. до н.э. Квинт Анний Силон – сенатор. Марк Порций Лека – потомок одноименного народного трибуна, автора закона о неприкосновенности римского гражданина. Квинт Курий – потомок Мания Курия Дентата, консула 290, 275, 274 гг. до н.э., был исключен из сената.

Марк Лициний Красс был коллегой Помпея по консулату 70 г. до н.э. Соперничество между ними началось во время восстания Спартака. Красс, возможно, был причастен к заговору Катилины.

В 66 г. до н.э.

Избранным назывался магистрат, избранный комициями, но еще не приступивший к своим обязанностям. Он еще был частным лицом и мог быть привлечен к суду. Действующий магистрат был неподсуден.

Заявление о соискании делалось лично, не позднее, чем за 17 дней до выборов.

Гней Писон, квестор 65 г. до н.э., принадлежал к древнему роду Кальпурниев.

Со времени Суллы это список лиц, объявленных вне закона с конфискацией их имущества.

Homo novus. Так называли выходца из всаднического сословия, который первый в своем роду добивался консулата или другой курульной должности.

Гай Манлий был центурионом Суллы, который наградил его землей в Фезулах (Этрурия).

На 62 г. до н.э.

Формула так называемого senatus consultum ultimum, предоставлявшая консулу диктаторские полномочия. Это позволяло магистрату казнить римского гражданина без суда и исключало возможность обращение к народу.

Консул 68 г. до н.э.

Консул 69 г. до н.э.

Он считался съемщиком квартиры.

Легионы Катилины состояли из 1 тыс. человек каждый.

В Риме оставались сторонники Катилины, готовившие заговор. Заговорщики были арестованы 3 декабря и 5 декабря казнены.

Отряд личной охраны полководца.

Имеются в виду ветераны Суллы. Сулла наделил землей около 120000 ветеранов, устроив колонии в Этрурии и Самнии.

Неявка на суд по делу о неуплате долга влекла за собой опись имущества и утрату залога. Присоединение к войску Катилины было равносильно удалению и изгнанию.

Люди, склонные от уплаты долгов уклоняться и от военной службы.

Имеются в виду сторонники Антония.

Таково именно значение известной формулы в постановлениях сената, которая буквально означает: смотреть, чтобы республика не потерпела какого-нибудь ущерба.

В 43 г. до н.э.

В битве при Филиппах в 42 г. до н.э.

По-видимому, в 23 г. до н.э.

Это относится к войне с Секстом Помпеем, оконченной в 36 г. до н.э.

В 27 г. до н.э.

Центумвиры ведали делами о собственности, децемвиры - о гражданских правах и прочими.

Латинское гражданство - неполное римское.

Речь идет о рабе, который посылался хозяином на заработки и должен был выплачивать господину определенную часть своего дохода.

Марсово поле – район Рима, прилегающий к Тибру. В республиканское время там проводились воинские смотры и центуриатные комиции; Колумелла был свидетелем превращения Марсова поля в место увеселений горожан.

Эргастул – тюрьма для рабов в имении.

Общее обозначение административно-финансовых и хозяйственных агентов императора.

Земли, не вошедшие в «центурию» (обычную меру при межевании земли и владении ею – 20 югеров).

Имеются в виду крупные съемщики, берущие в аренду все имение, в противоположность мелким съемщикам – колонам.

Земли, находящиеся вне поместья и названные так потому, что уплачивали с югера или по 8 денежных единиц, или по 6 модиев зерна.

Видимо, представитель интересов колонов и инквилинов, живших в поместье.

В указе декретируются меры против лиц, принадлежащих к ереси донатистов. Вначале перечисляются различные разряды общества и служебной иерархии, причем наказанием за непослушание служит штраф. В конце указ касается вопроса о колонах.

Следует перечисление ряда высших административно-военных должностей.

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Углерод — характеристика элемента и химические свойства