Антокольский Павел Григорьевич (1896 - 1978), поэт, переводчик. Родился 19 июня (1 июля н.с.) в Петербурге в семье адвоката. Главным увлечением детства было рисование акварелью и цветными карандашами. В 1904 семья переехала в Москву, где в скором времени будущий поэт поступил в частную гимназию. В старших классах началось его увлечение поэзией, театром, декламацией. Он вел к тому же рукописный журнал. Окончив гимназию в 1914, через год он поступил на юридический факультет Московского университета, но ему не суждено было стать юристом. Его судьбу решили занятия в Студенческой драматической студии, которой руководил Е. Вахтангов. Он стал актером, затем - до середины 1930-х - режиссером в Театре им. Е. Вахтангова.

С началом революции служил в жилотделе Моссовета ради сохранения Студии, которая скоро превратилась в Театр Народа у Каменного моста. В 1918 странствовал с бригадой актеров по фронтовым дорогам Западного фронта, затем служил в разных московских театрах.

В 1920 стал посещать "Кафе поэтов" на Тверской, где встретился с В. Брюсовым, которому понравились стихи Антокольского, и он напечатал их в альманахе "Художественное слово" (1921). Первая книга "Стихотворения" была издана в 1922. На протяжении 1920 - 30 опубликовал несколько поэтических сборников: "3апад"(1926), "Действующие лица" (1932), "Большие расстояния" (1936), "Пушкинский год" (1938) и др. В годы Отечественной войны Антокольский был корреспондентом фронтовых газет, руководил труппой фронтового театра. В 1943 была создана поэма "Сын", посвященная памяти сына, погибшего на фронте.

Творчество П. Антокольского наиболее полно представлено в книгах: "Мастерская" (1958), "Высокое напряжение" (1962), "Четвертое измерение" (1964), "Время" (1973), "Конец века" (1977) и др.

Антокольскому принадлежит несколько книг статей и воспоминаний: "Поэты и время" (1957), "Пути поэтов" (1965), "Сказки времени" (1971).

Антокольский известен и как прекрасный переводчик французской поэзии, а также поэтов Грузии, Азербайджана, Армении и др.

Прожил долгую жизнь, П. Антокольский скончался в 1978 в Москве.

В середине 60-х в газете «Московский комсомолец», где началась моя журналистская деятельность, на моих глазах и при моём участии появилась особая еженедельная страница, адресованная специально подросткам. Именовалась - «Сверстник». Она возникла вслед за таким же «Алым парусом» в центральной «Комсомолке» - буквально полгода спустя. Но наша страница кое-чем отличалась. В ней был обязательный «писательский кусок». То есть какой-нибудь известный литератор обращался с нестандартным и эмоциональным «словом» непосредственно к подростковому читателю. «Сверстник» выходил по четвергам. Его делал наш отдел учащейся молодёжи, где средний возраст сотрудников едва достигал двадцати двух лет, и между собой мы называли эту полосу «Скверник».

Однажды, когда в очередной раз творить страницу выпало мне, я в поисках автора «писательского куска» обратилась к однокашнице по филфаку МГУ Ане Масс. Её папа был известным сатириком, они жили в подмосковном писательском посёлке, и у неё была куча знакомых литераторов. Аня охотно откликнулась и быстренько организовала встречу с поэтом Павлом Антокольским, соседом по даче.

Утром договоренного дня я приехала в писательский посёлок на реке Пахра и нажала

Белую кнопку звонка на калитке старого дачного забора. Вскоре увидела немолодую женщину, идущую открыть калитку. Почему-то женщина кричала мне хриплым и зычным мужским голосом: «Кто там? Корреспондентка? А?» Женщина отпёрла калитку и произнесла абсолютно нормально и даже певуче: «Входите!» Откуда-то сверху опять послышался трубный хриплый мужской глас - я подняла голову и увидела в окне мансарды знакомое по портретам лицо Антокольского.

Внутри дома то ли из столовой, то ли из гостиной узкая деревянная лестница вела наверх. Я взошла по ней и попала в рабочий кабинет с огромным столом, заваленным книгами, бумагами, курительными трубками, и со множеством настенных полок, плотно заставленных разнокалиберными томами и диковинными скульптурами, сотворёнными из древесных коряг. Обладатель хриплого и громкого голоса в этом небольшом и тесном пространстве казался крошечным и напоминал тёмную абрикосовую косточку.

Думаю, моё впечатление от встречи и от разговора с поэтом уже выразил Лев Озеров. Причём гораздо лучше меня. Он вспоминал о Павле Антокольском так: «Природный дар красноречия. Развитый общением, трибуной, частым чтением стихов. Собеседованиями на темы поэзии и театра. Ещё более - самим театром. Голос громкий, жест, за которым неизменно -оратор римский говорил . Желание быть выше своего роста выбрасывало руку вперёд, вернее, кулак ввысь, как можно выше. . Не знаю, обучался ли он искусству риторики, но владел он этим исчезающим искусством красноречия с завидным умением. В нём было развито импровизаторское начало. Идёт к трибуне, сияя карими пронзительными глазами, под которыми всегда были тёмно-фиолетовые круги бессонницы и усталости, устраняемой изрядными порциями кофе или водки. Он часто загорался. По поводу и без повода. Он редко не был возбуждён. В состоянии покоя и благодушия его застать было невозможно. Порой это напоминало театр. Чаще всего театр. Он играл принцессу Турандот своей жизни...»

Я приезжала к нему на Пахру несколько раз. Была тиха, как мышь. Прихлёбывала чай из громадной чашки. И слушала, слушала. А потом прибегала к Ане на соседнюю дачу и рассказывала...

Я знала, что Антокольский принадлежал к тем немногим писателям, кто ухитрялся творить хорошо и в плохое время. Многие из знавших его, и Аня Масс в том числе, говорили: он старался соблюдать человеческую этику, насколько это было возможно. На предложение подписать какую-то дурно пахнущую бумагу он мог себе позволить крикнуть в телефонную трубку: «Антокольский умер!»

Сталинское время не забрызгало его своей душегубной грязью. Он написал потом про лютого усача:

Мы все, лауреаты премий,

Вручённых в честь его,

Спокойно шедшие сквозь время,

Которое мертво;

Мы все, его однополчане,

Молчавшие, когда

Росла из нашего молчанья

Народная беда;

Таившиеся друг от друга,

Не спавшие ночей,

Когда из нашего же круга

Он делал палачей...

Павел Григорьевич Антокольский являл собою в то мрачное и тягостное время некое праздничное чудо. Он жил взахлёб. Его удостоила особого внимания и дружбы Марина Цветаева. В голодном 1919-м году «Павлику Антокольскому», актёру-вахтанговцу и стихотворцу, она подарила немецкий чугунный перстень - чугунные розы на внутреннем золотом ободе. А к перстню - Маринины стихи:

«Дарю тебе железное кольцо:

Бессонницу - восторг - и безнадежность.

Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,

Чтоб позабыл ты даже слово - нежность.

Чтоб голову свою в шальных кудрях

Как пенный кубок возносил в пространство,

Чтоб обратило в угль - и в пепл - и в прах

Тебя - сиё железное убранство.

Когда ж к твоим пророческим кудрям

Сама Любовь приникнет красным углем,

Тогда молчи и прижимай к губам

Железное кольцо на пальце смуглом.

Вот талисман тебе от красных губ,

Вот первое звено в твоей кольчуге -

Чтоб в буре дней стоял один - как дуб,

Один - как Бог в своем железном круге.

Железный перстень - знак родства. Вручая его Антокольскому, Цветаева признала в нём собрата по поэзии.

А он, в свою очередь, сперва ввёл в литературу младших современников - Константина Симонова, Маргариту Алигер, Евгения Долматовского, потом поэтов-фронтовиков - Михаила Луконина, Семёна Гудзенко. И, наконец, стал учителем для Беллы Ахмадулиной и Евгения Евтушенко.

Павел Григорьевич Антокольский не дожил три месяца до 83 лет.

Он был поэтом от Бога. Но в наше суетное время его забыли. Не переиздают. Не читают с эстрады, как бывало. А между тем Павел Антокольский, стремительный и чуть богемный, любивший бабочку вместо галстука и трубку вместо сигареты, свои записки, над которыми работал почти до самого конца.

Татьяна Торлина

Из воспоминаний Ане Масс

1. Квартира № 38

Наш московский пятиэтажный дом на Большом Лёвшинском, дом артистов театра имени Вахтангова, был построен в 1928. В четвёртом подъезде, в квартире № 38, получила комнату незамужняя артистка Зоя Бажанова, вторую комнату заняла, тоже незамужняя, Вера Головина, третью - неженатый молодой артист Владимир Балихин. На кухне поселилась их общая домработница Варя, деревенская девушка из-под Рязани.

Балихин вскоре привёл в свою комнату жену, очаровательную балерину. Вера Головина вышла замуж и перебралась к мужу, театральному художнику-декоратору, во второй подъезд нашего же дома. Её освободившуюся комнату получил Зоин возлюбленный, Павел Григорьевич Антокольский, или, как звали его все, кто его близко знал - Павлик. Он начинал как артист и режиссёр вахтанговской студии, но к тому времени, как поселился в доме 8а на Большом Лёвшинском, был уже известным поэтом. Ради Зои он оставил жену и двоих детей, сохранив с ними близкие отношения. Всю жизнь помогал первой семье, в чём его всегда поддерживала и поощряла Зоя, у которой своих детей не было.

Квартира номер 38 была пристанищем для многих друзей. Во время войны к Павлику и Зое приезжали с фронта поэты Евгений Долматовский, Михаил Матусовский, Николай Тихонов, Маргарита Алигер. Останавливался и подолгу жил у них Александр Фадеев. Для всех находились тарелка супа, кусок хлеба, кружка кофе, матрас, раскладушка. Молодых поэтов Павлик любил «открывать», помогал с выходом первой книжки, рекомендовал в Союз писателей. Он был «крестным отцом» Александра Межирова, Михаила Луконина, Семёна Гудзенко, Евгения Винокурова.

В квартиру № 38, зная доброту и безотказность Павлика и Зои, приходили иногда малознакомые люди, просто нуждающиеся в деньгах. Некоторые, стесняясь войти, стояли на лестничной площадке. Им деньги передавались через Варю. Но не отказывали никому.

В годы ссылки моего отца, Антокольский был одним из тех, кто активно содействовал переводу его из Сибири в Горький, а в годы войны они некоторое время вместе руководили фронтовой театральной бригадой. Они всю жизнь были большими друзьями. Отцу нравились стихи Павлика, тяжеловатые, звонкие, как металл. Он любил декламировать «Иеронима Босха»:

Я завещаю правнукам записки,

Где высказана будет без опаски

Вся правда об Иерониме Босхе.

Художник этот в давние года

Не бедствовал, был весел, благодушен,

Хотя и знал, что может быть повешен

На площади, перед любой из башен,

В знак приближенья Страшного суда…

Очаровательная балерина, недолго побыв женой Балихина, упорхнула, оставив ему свою дочку Наташу, которую Владимир Васильевич обожал, как родную, так же, как и Наташа - своего «Вавочку». Наташин «Вавочка», образованный, интеллигентный, очень тихий человек, прекрасный артист, ещё до войны замечательно сыграл Карандышева в фильме «Бесприданница», а в театре был на второстепенных ролях, может быть, из-за скромности характера. Кипящая, дружелюбная энергия Павлика и тихая деликатность Балихина не мешали им быть в большой дружбе, а Наташа в этой квартире была, вроде как, общим любимым ребёнком.

Наташа была нашей дворовой подружкой, и мы часто к ней забегали. Нас встречал весёлым лаем и прыжками любимец семьи - чёрный пудель Дымка. Домработница Варя, из робкой деревенской прислуги превратившаяся в строгую домоправительницу и чуть ли не главного члена семьи, кричала на нас грозно, но не сердито: «Галоши разувайтя! По колидору не топайтя! Не в трактир пришли!» Из кухни тянуло махоркой, и раздавался хриплый кашель Варвариного возлюбленного, шофёра Сидорова. Слышно было, как Зоя Константиновна разговаривает по телефону, а Павел Григорьевич с кем-то горячо спорит в своём кабинете, или казалось, что спорит, а на самом деле это у него была такая энергичная манера беседовать. Нас ничуть не смущало, что мы своим приходом нарушаем покой известного поэта. Тем более, что Павел Григорьевич вёл себя с нами не как известный поэт, а именно как «Павлик» - выходил из кабинета, шумно приветствовал, с любопытством расспрашивал о школьных делах.

После войны, когда началась государственная антисемитская кампания, Антокольский оказался в числе тех, кого причислили к «безродным космополитам». Газеты, ещё недавно с восторгом писавшие о его удостоенной Сталинской премии трагической поэме «Сын», теперь глумились над его стихами. Его перестали печатать, уволили из Литературного института, где он преподавал. О нём писали, что его стихи и поэмы проникнуты эстетством, упадничеством и пессимистическими настроениями, далёкими от борьбы и жизни советского народа. Самым же серьёзным обвинением в этом наборе литературных пороков было то, что стихи его «обращены к западно-европейской тематике». Прямое указание на то, что автор поэмы «Франсуа Вийон», стихов об Иерониме Босхе

В то опасное и позорное время квартира № 38 оставалась местом, куда приходили артисты и поэты, звучали стихи, музыка, споры и - вопреки всему - смех.

Мы, дети, мало что понимали в происходящем, родители при нас о таких вещах не говорили. Знали, что Павлик - замечательный поэт, что его поэма «Сын», за которую он получил Сталинскую премию - это про его сына Володю, убитого на войне. Поэму мы читали. Ничего эстетского, то есть, по нашим представлениям, неясного, в ней не было. Наоборот, всё было понятно и близко:

...Вова! Ты рукой не в силах двинуть,

Слёз не в силах с личика смахнуть,

Голову не в силах запрокинуть,

Глубже всеми лёгкими вздохнуть.

Почему в глазах твоих навеки

Только синий, синий, синий цвет?

Или сквозь обугленные веки

Не пробьётся никакой рассвет?..

Нас ещё и потому так трогала эта поэма, что мы хорошо помнили Вову Антокольского. До войны он часто приходил к отцу. Играл во дворе в волейбол со старшими ребятами - с Вадиком Руслановым, Жекой Симоновым, моим братом Витей. Говорили, что у него большие способности к математике, что он прекрасно рисует и играет на рояле. Ещё говорили, что он влюблён в Катю Синельникову из второго подъезда.

Его фотография - красивого юноши с серьёзными глазами - висела в квартире Синельниковых в застеклённой рамке…

В пятьдесят первом году в писательском доме в Камергерском переулке (тогда - «Проезд МХАТа») освободилась небольшая отдельная квартира Веры Инбер (она переехала в писательский дом на Лаврушенском), и её квартиру Союз писателей предложил Антокольскому. Причиной того, что опальному поэту разрешили поменять коммунальную на отдельную, послужило, возможно, то, что в Москву из Франции приехали «друзья Советского Союза» Луи Арагон и Эльза Триоле. И, чтобы усыпить их недовольство - а они знали о нападках на поэта, хорошо известного во Франции, Союз писателей решил показать своё благородство. В ответ Антокольский предложил свой вариант: они с Зоей остаются в вахтанговском доме, а в Камергерский переедут Балихин с Наташей. Руководство почесало в затылке и согласилось. Так, к обоюдной выгоде, две семьи получили по отдельной квартире.

2. Дачное соседство

С середины пятидесятых мы с Антокольскими стали жить в одном дачном посёлке, забор в забор, и дружба между нашими семьями стала теснее - не только в переносном, но и в буквальном смысле. Хилый забор между нами через какое-то время сгнил и повалился, и мы нарочно не стали его восстанавливать, жили, словно на одном общем участке. Приезжала дочка Павлика, Кипса, с мужем, поэтом Леоном Тоомом и детьми - подростком Андреем и маленькой Катей.

Приезжали Зоины и мамины подруги актрисы - «Маша» Синельникова, «Вавочка» Вагрина. Общались то на нашей половине, то на половине Антокольских. У них обедали, у нас пили чай. Или - наоборот. С Кипсой мы подружились, хотя она была старше меня лет на пятнадцать. На самом деле её звали Наташа, Наталия Павловна, а Кипса - было её детское прозвище, но оно очень к ней подходило: она была толстая, пышная, веселая, непосредственная, по-девчоночьи озорная.

Несколько лет спустя в семье появилось новое действующее лицо - Милочка. На ней женился и привёл в дом внук Павлика, Андрей Тоом, которому тогда едва исполнилось двадцать лет, а ей - едва восемнадцать. Миниатюрная, хорошенькая - глаз не оторвать - она замечательно вписалась в многочисленную, шумную, дружелюбную, хлебосольную семью Антокольских, стала в ней любимым балуемым ребёнком, даже когда родила своего - Ден иса. Она, в сущности, и была ребёнком: школьный аттестат зрелости и полная неопределённость дальнейшего. Андрей тогда учился в Университете и был подающим большие надежды математиком.

На семейном совете решено было Милу «определить». Эту задачу взял на себя Павел Григорьевич. Он решил показать Милу режиссёру Рубену Николаевичу Симонову. Предполагалось, что тот, в знак старой дружбы, посодействует, чтобы Милу приняли в театральное училище имени Щукина.

В тот день, когда Антокольский вёз Милу с дачи в Москву «определяться», с ними в машине ехали поэт Семён Кирсанов, сосед по поселку, и я.

Знаешь, кто это? - спросил у Кирсанова Антокольский, обернувшись с переднего сидения и кивая на Милу. - Это жена моего внука Андрея.

Кирсанов критически оглядел сжавшуюся в комочек Милу, похожую на испуганную птичку, и недоверчиво произнёс:

Однако Рубен Николаевич Симонов, прослушав Милу, сказал, что не только в знак дружбы, но и с искренней охотой и уверенностью рекомендует её ректору училища, Борису Захаве, и уверен, что тот её возьмёт. Так и вышло. Мила окончила театральное училище, и её взяли в Театр Юного Зрителя. Там она прошла путь от первых, бессловесных, ролей до роли Наташи Ростовой и королевы из спектакля «Рюи Блаз». Играла всегда удивительно искренно. Юные зрители принимали её за свою сверстницу. Она могла бы ещё много играть, но когда в 1986 году главным режиссёром ТЮЗА стала Генриетта Яновская и театр полностью изменил профиль и репертуар, Миле Тоом не нашлось там места. От ТЮЗа, то есть Театра юного зрителя, осталось одно название, он стал театром для взрослых. Мила оказалась отодвинутой на задний план. Помучившись, она ушла из театра.

Милочка осталась другом семьи Антокольских, даже когда рассталась с Андреем и стала женой талантливого театрального художника Алика Саядянца. Она и Алика подружила с семьёй, и с Андреем много лет сохраняла дружеские отношения. Она умела отвечать добром на сделанное ей добро. Никогда ни о ком плохо не говорила. Это была её жизненная позиция.

Тогда, в шестидесятых, достатком, уютом, ухоженностью веяло от дома Антокольских, от старинной мебели, редких гравюр, книг... Накрывался резной дубовый стол в гостиной, или располагались на просторной террасе. Зоя Константиновна умела принять гостей.

Она до старости сохраняла угловатую, изящную фигурку девочки. У неё было обаятельно-клоунское большеротое лицо, прямые золотистые волосы крылом падали ей на щеку. Оставив службу в театре, она увлеклась садом, огородом, а в последнее десятилетие своей жизни - деревянной скульптурой. В переплетении корней, в сухом сучковатом обломке, её артистическая фантазия видела то голову мифической Горгоны, то сказочного лесного зверя.

Павлик позднее напишет:

Босиком, в истрёпанном платье,

В прелых листьях, в ненастной мгле

Ты отыскивала распятье

Или ведьму на помеле…

Появлялись в доме фигуры,

Как исчадья лесной весны.

Из древесной корявой шкуры

Ты выпрастывала их сны…

Она любила работать в саду перед домом. У неё были грубые, натруженные кисти рук, которые не вязались с миниатюрностью её облика, но придавали ему обаяние естественности. Ей помогал Владимир Михайлович, медлительный симпатичный старик, их бывший шофёр, а теперь «мужик в доме» и друг семьи. Он вооружался молотком и гвоздями и соединял части фигур в одно целое. Это у него называлось «вбивать в чертей гвозди». Когда гвозди в чертей были вбиты, созывались друзья - смотреть новое произведение искусства. Приходил Семён Кирсанов, сбитостью, энергичностью, малым ростом напоминавший внешне самого Павлика; приходил Нагибин со своей тогдашней женой Беллой Ахмадулиной, Матусовскиес дочками.

Павлик! Павличек! - звала Зоя.

Павел Антокольский, биография и творчество которого заслуживают пристального изучения, прожил долгую и очень интересную жизнь. На его памяти были революции, войны, эксперименты в искусстве, становление советской литературы. Стихи Антокольского - это живой, талантливый рассказ о переживаниях поэта, о жизни страны, о его размышлениях.

Происхождение

19 июня 1896 года в Санкт-Петербурге родился Антокольский Павел Григорьевич. Он был старшим из четырех детей в семье и единственным мальчиком. Его отец, известный, но не особенно удачливый адвокат, постоянно строил планы о том, как преобразовать свою жизнь к лучшему. Но работал он по большей части помощником присяжного поверенного, а в советское время - мелким чиновником в разных учреждениях. Все заботы о детях лежали на плечах матери. Мальчик приходился внучатым племянником знаменитому скульптору Марку Антокольскому, от которого в какой-то степени Павлу передались художественные способности. Несмотря на то что семья имела еврейские корни, в жизни будущего поэта национальность не сыграла никакой роли.

Детские годы

Детские годы Павел Антокольский провел в Санкт-Петербурге, а когда ему исполнилось 8 лет, семья переехала в Москву. Главным увлечением детства, по словам самого Антокольского, было рисование цветными карандашами и акварелью. Его любимым сюжетом было изображение головы - иллюстрации к «Руслану и Людмиле» А. С. Пушкина. Позже появился второй излюбленный сюжет - изображение Ивана Грозного, которое напоминало статую деда М. Антокольского. Переезд в Москву мальчик хорошо запомнил: после спокойного и величественного Петербурга она показалась ему приземистой, шумной и грязной. Но постепенно он привык к Москве и стал считать ее своим родным городом. Революция 1905 года осталась ярким впечатлением в памяти мальчика, противостояние народа и власти позже станет одной из тем его размышлений.

Учеба

Павел Антокольский учился в московской гимназии, которую окончил в 1914 году. Учеба давалась ему легко, но не вызывала особого увлечения. Через год после окончания гимназии Павел поступает в Московский государственный университет на юридический факультет. Уже на первом курсе он увидел в коридорах корпуса МГУ на Моховой объявление о наборе в студенческую драматическую студию под руководством актеров МХАТа, с этого момента началась другая жизнь Антокольского. Времена были бурные, и как-то постепенно Павел забросил учебу в университете, сначала ради работы в революционной милиции, но в конечном итоге ради студии, которая становилась все более значимой для него.

Театр

Театральной студией МГУ руководил тогда еще малоизвестный режиссер Евгений Вахтангов, именно к нему и попал Павел Антокольский. Биография его круто изменилась с появлением театра, сначала Павел пробует себя в актерском ремесле, но таланта у него оказалось маловато. За три года занятий в студии, которая переросла в «Театр народа», Антокольский попробовал себя во всех возможных театральных профессиях: от монтажера сцены до режиссера и сценариста. Для студии он написал три пьесы, в том числе «Кукла Инфанты» и «Обручение во сне». В 1919 году он уходит от Вахтангова, но продолжает работать в московских театрах, где вплоть до середины 30-х годов исполняет обязанности режиссера. Позже он возвращается в театр Вахтангова, вместе с ним работает над освоением здания на Арбате. После смерти великого основателя театра Антокольский сам и в сотрудничестве с другими режиссерами ставит спектакли. С театром Вахтангова Павел Григорьевич выезжает на гастроли в Швецию, Германию, Францию. Эти поездки помогли ему лучше узнать мир и самого себя, он еще больше осознал себя именно советским человеком. Позже впечатления от этих путешествий воплотятся в стихах, в частности в книге «Запад». Театр навсегда остался важным делом жизни для Антокольского, даже когда он избрал другую стезю.

Поэзия

Свои первые стихи Павел Антокольский пишет еще в юности, но серьезно к этому занятию он не относился. В 1920 году он сближается с группой московских литераторов, которые собирались в Кафе поэтов на Тверской улице. Там происходит встреча Антокольского с В. Брюсовым, которому понравились стихи начинающего автора, и в 1921 году он издает его первые сочинения. В. Брюсов был не только выдающимся поэтом, но и отличным организатором, под его руководством складывалась литературная поэтическая организация в Москве, которая оказалась очень полезной для молодого Антокольского. Здесь он набирался мастерства и поверил в свое новое предназначение. Ранние произведения поэта были полны романтики и увлечения театром. Так, поэма «Франсуа Вийон» и сборник «Действующие лица» передают мечты и эмоции человека театра. Но постепенно лирика Антокольского приобретает гражданское звучание. Постепенно происходит зрелость, обретается стиль и собственная тематическая направленность автора.

В день начала Великой Отечественной войны Павел Антокольский подает заявление на вступление в ряды КПСС, с этого момента начинается, по его словам, новая жизнь. Ужасы войны подстегивают перо поэта, в эти годы он очень много пишет. Кроме стихов, он создает очерки, работает ездит по фронтам с бригадой актеров и как журналист. После войны Антокольский продолжает писать на социально-значимые темы, появляются книги стихов «Сила Вьетнама», «Поэты и время», «Повесть временных лет», ставшие образцом гражданской советской поэзии.

Творческое наследие

Всего за свою долгую творческую жизнь Павел Антокольский, фото которого есть в любой энциклопедии по советской литературе, написал девять сборников стихов, несколько поэм и выпустил четыре сборника статей. Каждая книга поэта - это цельное произведение, проникнутое глубокими переживаниями и размышлениями автора. Самым известным творением Антокольского является поэма «Сын», написанная о смерти героически погибшего на фронте сына. Поэма принесла поэту мировую известность и Сталинскую премию. Несомненный интерес представляют произведения, написанные под влиянием французского революционного духа: поэма о Франсуа Вийоне, о Коммуне, стихотворения «Робеспьер и Горгона», «Санкюлот». Последний сборник стихотворений «Конец века» выходит в 1977 году и является своеобразным подведением жизненных итогов.

Переводы

Павел Антокольский большую часть своей творческой биографии посвятил переводческой работе. Еще во второй половине 30-х годов Антокольский посещает братские республики - Армению, Азербайджан, Грузию - и увлекается их культурой. Тогда и начинается его работа по переводу национальной поэзии этих стран на русский язык. Более всего он занимается переводами в 60-х и 70-х годах. Кроме произведений грузинских, украинских, армянских и он много переводит французскую литературу. В его переводе выходят сборники «Гражданская поэзия Франции», «От Бернаже до Элюара», фундаментальная антология «Два века поэзии Франции».

Личная жизнь

Поэт прожил достаточно насыщенную и долгую жизнь. В ней была дружба с такими коллегами, как М. Цветаева, К. Смионов, Е. Долматовский, В. Катаев. Антокольский был дважды женат. Первая жена - Наталья Щеглова - родила ему дочь Наталью и сына Владимира, погибшего в 1942 году на фронте. Она впоследствии стала художницей и тоже вышла замуж за поэта Леона Тоома. Внук Антокольского Андрей стал профессором физики, работает в Бразилии. Вторая жена - Зоя Константиновна Бажанова - была художницей, но всю свою жизнь посвятила служению мужу. Павел Антокольский, его жены, дети, внуки всегда были связаны с главным делом его жизни - поэзией. В доме был настоящий культ Мастера. В конце жизни Антокольский остался один, жена умерла, у друзей была своя жизнь. Он большую часть времени проводил на даче. Скончался поэт 9 октября 1978 года, похоронен на Востряковском кладбище в Москве.

Биография

Антокольский Павел Григорьевич (1896 - 1978), поэт, переводчик.

Родился 19 июня (1 июля н.с.) в Петербурге в семье адвоката. Главным увлечением детства было рисование акварелью и цветными карандашами. В 1904 семья переехала в Москву, где в скором времени будущий поэт поступил в частную гимназию. В старших классах началось его увлечение поэзией, театром, декламацией. Он вел к тому же рукописный журнал. Окончив гимназию в 1914, через год он поступил на юридический факультет Московского университета, но ему не суждено было стать юристом. Его судьбу решили занятия в Студенческой драматической студии, которой руководил Е. Вахтангов. Он стал актером, затем - до середины 1930-х - режиссером в Театре им. Е. Вахтангова.

В 1920 стал посещать «Кафе поэтов» на Тверской, где встретился с В. Брюсовым, которому понравились стихи Антокольского, и он напечатал их в альманахе «Художественное слово» (1921). Первая книга «Стихотворения» была издана в 1922. На протяжении 1920 - 30 опубликовал несколько поэтических сборников: «3апад"(1926), «Действующие лица» (1932), «Большие расстояния» (1936), «Пушкинский год» (1938) и др. В годы Отечественной войны Антокольский был корреспондентом фронтовых газет, руководил труппой фронтового театра. В 1943 была создана поэма «Сын», посвященная памяти сына, погибшего на фронте.

Творчество П. Антокольского наиболее полно представлено в книгах: «Мастерская» (1958), «Высокое напряжение» (1962), «Четвертое измерение» (1964), «Время» (1973), «Конец века» (1977) и др.

Антокольскому принадлежит несколько книг статей и воспоминаний: «Поэты и время» (1957), «Пути поэтов» (1965), «Сказки времени» (1971).

Прожил долгую жизнь, П. Антокольский скончался в 1978 в Москве.

Антокольский Павел Григорьевич – известный российский поэт и переводчик, родившийся 19 июня, по новому стилю – 1 июля в Петербурге в семье адвоката. С большим интересом в детстве мальчик относился к рисованию. Позже Павел со своей семьей переехал в Москву в 1904 году и поступил в гимназию.

Будучи в старших классах, у юноши проснулся особенный интерес к поэзии, театру, декламации. В 1914 году будущий поэт поступает на юридический факультет. Однако после занятия в Студенческой драматической студии, он понял, что настоящим юристом ему не быть. Его призвание – театр. Под руководством Е. Вахтангова он становится прекрасным актером. Для того чтобы сохранить Студию во время революции, будущий поэт принимает решение остаться на службе в жилотделе Моссовета. В скором времени она стала Театром Народа у Каменного моста. В 1918 году он начал путешествовать с группой актеров по дорогам Западного фронта. Позже служил во многих московских театрах.

С 1920 года стал часто приходить в «Кафе поэтов», где и познакомился с В. Брюсовым, ему же он прочел некоторые стихи. Конечно, В. Брюсов оценил их по достоинству и вскоре напечатал стихи Антокольского в альманахе «Художественное слово» (1921).

Периодизация творчества Павла Антокольского: 1922 г. – первая книга «Стихотворения»; 1926 г. – сборник «Запад»; 1932 г. – сборник «Действующие лица»; 1936 г. – сборник «Большие расстояния»; 1938 г. – сборник «Пушкинский год».

Во время Отечественной войны поэт являлся корреспондентом фронтовых газет. В 1943 году в мир выходит поэма, посвященная памяти сына, который погиб на фронте, получившая гордое название «Сын». Творчество П. Антокольского наиболее раскрыто в книгах: «Мастерская» (1958); «Высокое напряжение» (1962); «Четвертое измерение» (1964); «Время» (1973): «Конец века» (1977). Также к творчеству поэта относятся некоторые статьи и воспоминания: «Поэты и время» (1957); «Пути поэтов» (1965); «Сказки времени» (1971).

Антокольский – замечательный переводчик французской, грузинской и азербайджанской поэзии. Поэт умер в 1978 году в Москве.

советский поэт. 1896–1978

Павел Антокольский родился 1 июля 1896 года в Санкт-Петербурге. Его отец Григорий Моисеевич работал помощником присяжного поверенного, до 1933 года служил в советских учреждениях. Мать Ольга Павловна, окончившая Фребелевские курсы, целиком посвятила себя семье. Дедом Антокольского был знаменитый скульптор Марк Антокольский, создатель известной статуи Грозного.

С детства Павел увлекался рисованием, он унаследовал любовь к изобразительным искусствам и даже писал картины. Впоследствии, будучи уже состоявшимся поэтом, он оформил некоторые свои книги.

В 1904 году семья переехала в Москву, где будущий поэт поступил в частную гимназию, которую окончил в 1914 году. В старших классах началось его увлечение поэзией, театром, декламацией. Здесь он начал писать стихи и играть в самодеятельных спектаклях, а также вел рукописный журнал. После гимназии Антокольский посещал лекции в народном университете им. А.Л. Шанявского, поступил на юридический факультет Московского университета. Однако курса Павел не окончил, так как его слишком увлекли занятия в Студенческой драматической студии, которой руководил Е. Вахтангов. В результате Антокольский стал актером, а затем с 1919 по 1934 годы – режиссером в Театре им. Е. Вахтангова. Вообще любовь к театру Антокольский пронес через всю жизнь, это было его второе призвание, не менее серьезное и сильное, чем поэзия.

В раннем детстве Антокольский стал свидетелем революции 1905 года, видел баррикады и бои между восставшими рабочими и солдатами. Это, конечно, не могло не оставить глубокого следа в памяти ребенка. С началом следующей революции – революции 1917 года – уже взрослый Антокольский служил в жилотделе Моссовета ради сохранения Студии, которая скоро превратилась в Театр Народа у Каменного моста. В 1918 году поэт странствовал с бригадой актеров по фронтовым дорогам Западного фронта, затем служил в разных московских театрах.

Вообще печататься он начал в 1918 году, а первую книгу стихотворений издал через четыре года, в 1922. С 1920 года Антокольский стал посещать «Кафе поэтов» на Тверской, где встретился с В. Брюсовым, которому понравились стихи начинающего поэта, и он напечатал их в альманахе «Художественное слово» (1921 год). Это предсказало выход первой книги «Стихотворения» (1922 год). На протяжении 1920-1930-х годов было опубликовано несколько поэтических сборников: «3апад» (1926 год), «Действующие лица» (1932 год), «Большие расстояния» (1936 год), «Пушкинский год» (1938 год).

Первые стихотворения в известной степени предсказывали будущие поэтические темы и образы Антокольского. Им присуща и театральность – черта, характерная для всего творчества поэта.

В 1923 и 1928 годах побывал в Швеции, Германии, Франции, накапливая впечатления и вынашивая поэтические планы. Определяющее влияние на творчество Антокольского, по его признанию, оказала поэзия А. Блока, хотя видны также черты поэтики И. Сельвинского, В. Маяковского, Б. Пастернака. В годы революции поэт дружил с Мариной Цветаевой.

В 1927 году Антокольский выпустил «Третью книгу», куда вошел знаменитый «Санкюлот», сыгравший роль своеобразного программного произведения. Здесь он уделяет много внимания теме истории. Поэт настаивает, что история – это жизнь, она «живет» в настоящем, разыгрывается в душах современников. С «Санкюлота», кроме того, началось страстное и длительное увлечение Антокольского эпохой Великой французской революции. В «Третьей книге» началась и другая важнейшая тема поэта – любовная лирика. Почти все стихи, написанные о любви, посвящены жене Антокольского – Зое Бажановой.

1930-е годы были для него, как и для многих советских писателей того времени, насыщены поездками по стране – в составе писательских бригад и самостоятельно. Он побывал на Сясьстрое, потом трижды в Армении, в Грузии, дважды в Азербайджане, на Украине. Антокольский известен как прекрасный переводчик французской поэзии. Кроме того он переводил произведения французских, болгарских, грузинских, азербайджанских поэтов. Среди переводов – повесть Виктора Гюго «Последний день приговорённого к смерти».

Конец 1930-х годов, когда один за другим писатели подвергались репрессиям, был труден для поэзии. Вполне возможно, что переводы давали Антокольскому, как и некоторым другим поэтам, найти на время более или менее безопасную нишу.

В Великую Отечественную войну Павел Антокольский был военным корреспондентом фронтовых газет, руководил труппой фронтового театра. В 1942 году на фронте погиб его единственный сын Владимир. Ему поэт посвятил поэму «Сын» (1943 год), за которую был удостоен Сталинской премии 2-й степени в 1946 году. Весной 1945 года Антокольский приехал в Томск в качестве режиссёра Томского областного драматического театра имени В.П. Чкалова.

В послевоенные годы Антокольский выпускает книги, подводившие своеобразные итоги, а с середины 1950-х годов начинается новый поэтический подъем. Он работает много и плодотворно, издает несколько книг, разных по своему содержанию, 1971 год – год выхода его единственной прозаической книги «Сказки времени». Антокольский много пишет о поэтическом мастерстве, вспоминая при этом своих друзей поэтов.

Кругозор Павла Антокольского был широким. Помимо литературы и театра – своего главного дела жизни – он интересовался историей и духовной жизнью Ордена тамплиеров; под влиянием мистических идей написал для Театра имени Е.Б. Вахтангова инсценировку по роману Г. Уэллса «Когда спящий проснётся».

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Гармонические колебания Физика формула частоты колебаний

Павел антокольский. Павел антокольский - стихотворения и поэмы