Правда что олега пеньковского не расстреляли. Шпион, который пытался уничтожить мир

Кем же на самом деле был Олег Пеньковский: ординарным отщепенцем и шпионом, так и не спасшим мир, или выдающимся разведчиком, сослужившим немалую службу на благо всего человечества? В своих записках «От КГБ до ФСБ» я, как мне представляется, дал вполне исчерпывающий ответ на только что поставленный мною вопрос. И ответ этот был таков: Олег Пеньковский – это бывший офицер Советской армии, совершивший государственную измену в начале 1960-х годов (изменивший Родине, – по терминологии тех лет), разоблаченный органами государственной безопасности и расстрелянный в соответствии с законами того времени.

Казалось бы, ну что еще можно добавить к вышесказанному? Ан, нет, оказывается, что добавлять можно еще очень и очень много. Одним словом, тему эту закрывать явно преждевременно, и вот почему.

На моем рабочем столе (не в компьютере, а на настоящем деревянном столе) лежат две книги. Обе изданы в 2016 году. Одна из них называется «Легендарные разведчики. На передовой вдали от фронта – внешняя разведка в годы Великой Отечественной войны». Книга вышла в издательстве «Молодая гвардия», в серии «Жизнь замечательных людей». Автор – Николай Долгополов.

Вторая книга, вышедшая в свет в издательстве «Просвещение» и озаглавленная «Записки из чемодана», как следует из вынесенного на обложку анонса, является проектом Александра Хинштейна. Автором же самих записок является Иван Серов, первый председатель КГБ при Совете Министров СССР, затем начальник ГРУ, генерал армии. После разоблачения шпиона Пеньковского – сотрудника ГРУ – Серов был разжалован в генерал-майоры, лишен звания Героя Советского Союза, которого был удостоен за героическое руководство наступательными операциями при взятии Берлина, а в итоге – исключен из рядов КПСС. Скончался в 1990 году. Вообще-то, Хинштейна, на мой взгляд, можно было бы по праву назвать соавтором книги, но не о том сейчас речь.

Звеном, как бы связующим обе книги, является личность уже упомянутого Пеньковского, который в качестве персонажа фигурирует и в том, и в другом произведении. Сразу же спешу оговориться, что к плеяде легендарных разведчиков Пеньковский ни в коем случае не относится. И если Николай Долгополов упоминает его в своей книге, то только потому, что в очерке, посвященном бывшему сотруднику Первого главного управления КГБ, принимавшему активное участие в партизанском движении в годы Великой Отечественной войны, полковнику Ивану Дедюле, автор выдвигает довольно неожиданную версию разоблачения предателя.

Версия эта заключается в том, что, по мнению автора, который ссылается на сведения, полученные от героя очерка, первичные данные о шпионской деятельности Пеньковского, были получены именно от Ивана Дедюли, когда он работал в резидентуре КГБ в Австрии. И именно эти сведения, полученные советским разведчиком через некоего сотрудника австрийских спецслужб, позволили взять предателя в активную разработку. Очерк о разведчике Дедюле так и называется: «Партизан поймал Пеньковского». Надо сказать, что заголовок, данный очерку, звучит весьма громко, но при этом абсолютно не отвечает существу дела.

Я совершенно не склонен резко критиковать Николая Михайловича, которого знаю, как добросовестного литератора и историка спецслужб, но все же вынужден сделать ряд замечаний.

Прежде всего, ответственно заявляю о том, что в деле разоблачения агентов иностранных разведок всегда работает целый коллектив сотрудников разведки и контрразведки. К ним по мере необходимости подключаются сотрудники наружного наблюдения и оперативно-технические работники и наконец, на этапе завершения разработки – следователи. Выделить какого-то одного оперативного работника из числа десятков других, работающих с ним бок о бок, и сказать, что это именно он разоблачил шпиона, чаще всего просто невозможно, а с оперативной точки зрения – неэтично.

Что касается непосредственно разоблачения шпиона Пеньковского, то и в этом случае в мероприятиях по его разработке принимали участие многочисленные сотрудники КГБ самого разного профиля. При этом я беру на себя смелость заявить, что одну из главных ролей в этом деле сыграли разведчики наружного наблюдения; именно они, на мой взгляд, первыми добыли сведения, напрямую уличавшие Пеньковского в шпионаже. Но, так или иначе, утверждать, что именно они (или кто-то один из их бригады) разоблачили или тем более – «поймали» – шпиона Пеньковского, я никак не могу.

Относительно версии Ивана Дедюли, о которой читателям поведал Николай Долгополов, я могу сказать следующее. В свое время, внимательно проштудировав дело оперативной разработки американо-британского агента Пеньковского, а также уголовное дело, возбужденное в отношении Пеньковского по статье 64, пункт «А» УК РСФСР (измена Родине в форме шпионажа), я не помню, чтобы в них содержались упоминания о сообщении из резидентуры в Австрии о связи уже упомянутого Пеньковского с иностранными разведками. Я вовсе не хочу сказать, что подобного факта вообще не было. Скорее всего, был, и все было именно так, как описано в очерке Долгополова, но придавать этому факту чрезмерное значение я бы не стал.

На этом месте я ставлю точку и перехожу ко второму эпизоду главы о далеко не самом видном шпионе ХХ века. Не буду скрывать, так называемые «Записки из чемодана» в части, непосредственно касающейся Пеньковского, написаны и представлены в книге таким образом, что с ними не так-то просто разобраться. Здесь необходима вдумчивая и кропотливая работа. Однако начнем…

В книге даны довольно отрывочные, собственные мысли Серова о Пеньковском. Вопреки материалам, хранящимся в архиве ФСБ, и свидетельству многих очевидцев бывший глава КГБ и ГРУ напрочь отрицает свое близкое знакомство с Пеньковским, а главное – факт своего участия в деле восстановления Пеньковского на службе в военной разведке в 1959 году. Вторым, принципиально важным, на мой взгляд, моментом является мнение Серова о принадлежности Пеньковского к агентуре КГБ. Именно с рассуждений по этим вопросам я бы и хотел начать свои комментарии к книге, причем начать хочу не с первого, а со второго.

Судя по запискам, Серов нисколько не сомневался в том, что Пеньковский был агентом КГБ. Что ж, вполне возможно, хотя, как говорится, история об этом умалчивает. Главное – никаких документов, подтверждающих или опровергающих эту версию, никто из историков и публицистов не видел. Ну, а если он даже и был когда-то завербован сотрудниками КГБ, это не имеет никакого значения для того, чтобы понять, кем же был Пеньковский на самом деле, и на какую разведку он в действительности работал. Кстати говоря (если, опять же, судить по оставленным им запискам), Серов ничуть не сомневался, что на разведки стран Запада Пеньковский работал, причем – вполне добросовестно. Вот, к примеру, его мнение по поводу Пеньковского, включенное Хинштейном в главу 22 «Записок из чемодана»:

«В мае 62 года, видя, что затея КГБ с командированием в США не удалась, тогда ко мне пришел сотр[удник] особ[ого] отд[ела] и просил меня «выступить на совещании и похвалить П[еньковского] за хорошую работу и т.д., чтобы вселить у него уверенность, что его не подозревают».

Я с возмущением отверг эту болтовню и сказал, что нечего тянуть с его разработкой, а надо вызвать его и допросить, и у меня нет сомнений, что он должен признаться. Однако моего совета не послушались, так как у них замыслы были более широкие, т.е. скомпрометировать меня в ущерб государственным интересам и до октября 1962 г., т.е. 6 месяцев без всякой необходимости «разрабатывали» его, создавая условия для работы в пользу иностр[анной] разведки, лишь бы выполнить задуманный план против меня. Мне это теперь стало ясно как день».

Я не знаю, почему Иван Александрович решил, что в КГБ якобы в 1962 году задумали отправить Пеньковского в командировку в США, ведь на самом деле его в тот период под любым предлогом отводили от всевозможных выездов за границу. Помимо отвода от командировки в Соединенные Штаты, сотрудники КГБ не допустили его выезда в Бразилию, Израиль и на Кипр. Но вообще-то задумка – прилюдно высказать похвалу Пеньковскому – выглядит совсем не так уж нелепо, как это пытался изобразить Серов. Что касается разработки Пеньковского, то готов вполне ответственно заявить, что опера из КГБ не «тянули», а действовали «с чувством, с толком, с расстановкой». Кстати, тогда было сделано все возможное, чтобы до минимума ограничить доступ шпиона к секретам и сузить круг его общения с иностранными гражданами. Если же, невозможно было предотвратить контакт с иностранцем, то обставляли Пеньковского капитально, не давая ему лишнего шага ступить.

Что же касается «ясного как день» плана, разработанного, как считал Серов, для его компрометации, то тут есть, о чем порассуждать. Существовал ли такой план или нет, я судить не берусь. Не хочу также рассуждать о том, в чем состояла необходимость непременно расправиться с весьма неординарным человеком, каким в действительности был Иван Александрович Серов – эта тема явно выходит за рамки настоящего повествования. Однако я вполне допускаю, что подобный план действительно существовал, и его главными исполнителями явились Шелепин и Семичастный. Но, так или иначе, а действия контрразведчиков (не политиканов из КГБ, а настоящих контрразведчиков) с января по октябрь 1962 года были направлены исключительно на получение максимально полной информации о преступной деятельности агента ЦРУ и СИС Пеньковского. Не исключаю, что недоброжелатели Серова воспользовались сложившейся ситуацией, чтобы свести с ним счеты, но это действо разворачивалось, как бы параллельно с разработкой шпиона, и соответственно – к делу Пеньковского прямого отношения не имеет.

Охотно допускаю, что близких отношений, а тем более – дружбы, между Серовым и Пеньковским никогда не было, хотя все же шпиону удалось всеми правдами и неправдами подобраться к членам его семьи. Но не это главное, намного важнее вопрос о степени вины Серова в восстановлении Пеньковского на службе в разведке. Обратимся, прежде всего, к мнению по этому вопросу самого Серова, которое он высказал в Комитете партийного контроля (КПК) при ЦК КПСС в феврале 1964 года при обсуждении вопроса о переводе Пеньковского в ГРУ. Однако сначала хочу отметить, что в объяснении Серова, данном на заседании КПК, фигурирует Варенцов, о котором следует сказать несколько слов.

Сергей Сергеевич Варенцов – видный советский военачальник, в годы Великой Отечественной войны командовал артиллерией на ряде фронтов, в послевоенные годы командовал артиллерией Советской армии, а в 1961 году стал командующим артиллерией и ракетными войсками Сухопутных войск, главный маршал артиллерии. Пеньковский вошел в доверие к Варенцову во время войны, стал его адъютантом, пользовался его покровительством вплоть до своего провала в качестве агента иностранных разведок. После разоблачения Пеньковского Варенцов, как и Серов, был разжалован в генерал-майоры и лишен звания Героя Советского Союза.

Кстати, Александр Хинштейн ошибочно называет в ряде случаев Варенцова главнокомандующим ракетными войсками и артиллерией – такой должности в Советской армии никогда не было. Самого же Пеньковского, который, как уже выше отмечено, был адъютантом у Варенцова, автор однажды понизил в должности до ординарца…

Однако, дадим наконец слово – Ивану Серову:

«Через некоторое время мне позвонил Варенцов, очевидно, после того как ему стало известно о моем отрицательном отношении к приему Пеньковского (в ГРУ – прим. авт.).

Варенцов начал расхваливать Пеньковского, что он его знает десятки лет с хорошей стороны, что он воевал. Я возразил Варенцову, указав, что на него плохая аттестация В[оенного] Атташе. Он на это сказал, что он сейчас кончает ракетные курсы и имеет блестящую характеристику и просил еще раз рассмотреть этот вопрос.

Я дал Указание Смоликову (зам. начальника ГРУ – прим. авт.) проверить и собрать все материалы. Он в конце разговора сказал, что ему также звонил Варенцов.

В дальнейшем еще раз т. Смоликов приходил с документами и справкой на Пеньковского, из которых было видно, что он уволен приказом нач[альника] Ген. Штаба, и тогда сказал Смоликову, что по-прежнему не согласен.

Через несколько дней, встретив меня, Варенцов вновь расхваливал Пеньковского, на что я ответил, что больше добавить ничего не могу к тому, что сказал. Я считал, что на этом вопрос закончен.

Никому из подчиненных я не давал указаний ни о приеме Пеньковского в ГРУ, ни о переделке его аттестации. Это подтверждается документами: приказом о зачислении, подписанным т. Роговым, и аттестацией, подписанной т. Ляхтеровым (начальник 4-го управления ГРУ – прим. авт.) и утвержденной т. Роговым.

Оба эти документа составлены с нарушениями существующего порядка в армии по аттестованию и оформлению приказов.

За это нарушение должны отвечать товарищи, допустившие его, но вместе с этим – я, как руководитель Главного управления, доверчиво относившийся к этим товарищам, и не контролировал в должной мере их действия.

О том, что Пеньковский принят и работает в ГРУ, я узнал через несколько месяцев, когда увидел его фамилию в числе офицеров, выделенных для обслуживания выставки в Москве.

Я спросил у нач-ка отдела т. Рогова, откуда взялся Пеньковский, на что мне т. Рогов ответил, что кадры разбирались с ним и т. Рогов (зам. нач. ГРУ), подписал приказ о назначении…».

Что можно сказать по поводу этого объяснения. Прежде всего, нельзя не признать, что вина Серова действительно имела место, и я не случайно выделил в тексте его слова, где он прямо говорит об этом. Откровенно говоря, меня не на шутку удивили порядки, царившие в ГРУ на стыке 50-х и 60-х годов прошлого столетия. Получается, что начальник Главного управления дает четкие указания своим заместителям, а они, воспользовавшись непродолжительным отсутствием своего шефа, сделали все по-своему вопреки полученному приказу.

Но это еще не все. Серов указывает, что через несколько месяцев он узнал о приеме Пеньковского в ГРУ. И что же. Вместо того чтобы предпринять решительные действия и дать надлежащий отпор кадровикам и своему заместителю Рогову, он как бы соглашается с их действиями, махнув на все рукой…

Наказан Серов был сверх всякой меры – здесь, кажется, двух мнений быть не может. Как можно было лишать человека награды, заслуженно полученной в годы войны? А исключение из рядов КПСС, по меркам 1960-х годов, можно сравнить разве что с условным лишением свободы…

Однако вернемся непосредственно к Пеньковскому. На странице 584 «Записок из чемодана» есть сноска следующего содержания:

«Отрицательная аттестация на Пеньковского по итогам его работы в турецкой резидентуре ГРУ была составлена военным атташе Рубенко (настоящая фамилия – Савченко), конфликт с которым и привел к досрочному отзыву домой и отчислению из военной разведки будущего предателя».

Я не знаю, кто конкретно автор этой сноски: возможно, Александр Хинштейн, а может быть, редактор из издательства «Просвещение». Но, так или иначе, я полагаю, что с руководителем проекта, то есть с Александром Евсеевичем, текст этой сноски согласовывался. А ведь, что интересно: в этой фразе Олег Пеньковский однозначно назван предателем, пусть будущим, но предателем! Чуть ранее у Хинштейна встречается такая мысль:

«Да, положа руку на сердце, Серова следовало наказать за предательство его подчиненного. Но произошедшее с ним больше похоже на расправу. В одночасье перечеркнутой оказалась вся жизнь…».

С этим мнением Александра я согласен полностью и ранее я сам высказывал аналогичную мысль. Но хочу особо подчеркнуть, что автор употребляет термин «предательство» по отношению к подчиненному Серова, то есть – к Пеньковскому. Следовательно, в момент, когда он писал эти строки, у него не возникало сомнений, что Пеньковский – предатель.

Казалось бы, можно уже ставить жирную точку в этой ординарной шпионской истории и прекращать всякие споры и кривотолки о личности самого шпиона. Однако не тут-то было…

В 22-й главе, фигурирующей под заголовком «Олег Пеньковский – агент КГБ? 1962–1963 годы» (кстати, предыдущая цитата взята также из этой главы), руководитель проекта отмечает:

«То, о чем пишет Серов, – это без преувеличения сенсация . Одно из самых громких дел излагается им совершенно в ином, неожиданном ракурсе».

Вот теперь-то, кажется, и начинается самое интересное! Я, правда, вынужден прямо заявить, что какой-то особой сенсационности по поводу Пеньковского в записках Серова я не заметил. Для себя я отметил два новых момента. Первое – это то, что Серов в отличие от Варенцова близким к Пеньковскому человеком и его покровителем никогда не был. А второе – это мнение бывшего Председателя КГБ о том, что Пеньковский был агентом того самого КГБ, которым он, Серов, совсем еще недавно руководил.

Ранее я отмечал, что собственно в записках Серова, о Пеньковском сказано достаточно скупо и фрагментарно. Есть, впрочем, необходимость выделить еще одну мысль Серова, которую он высказывает на страницах так называемой «записи № 3». Говоря о Пеньковском, Серов прямо называет его «подлецом» и предполагает, что «работая на американцев», он «одновременно был сексотом у КГБ». Процитированные слова лишний раз подтверждают, что Серов не сомневался в том, что Пеньковский – американский шпион, ну а то, что он действительно был подлецом, – это практически ни у кого не вызывает ни малейших недоумений. По поводу мнения Серова о том, что Пеньковский был агентом КГБ и использовался в комбинации по его дискредитации, я уже ранее высказывал свою точку зрения и вновь возвращаться к этому вопросу считаю излишним. Возможно, в этом и заключается, на взгляд Александра Хинштейна, та самая «без преувеличения сенсация».

По моему, однако, мнению, главная сенсация заключена не в записках, сделанных непосредственно Серовым. Сенсация – в комментариях Хинштейна, а главным образом – в его эссе, вставленном в книгу под заголовком «Другая жизнь Олега Пеньковского». Хотя это тоже, как посмотреть, ведь многие мысли Хинштейна уже не раз в том или ином виде фигурировали в различных произведениях и опусах о Пеньковском. Как я отмечал ранее, Александр Хинштейн не менее двух раз признавал, что предательство Пеньковский совершил. И, тем не менее, как это следует из последующего повествования, он имеет о Пеньковском и его деле особое мнение, с которым я постараюсь разобраться.

Начать я считаю нужным даже не с эссе, а с пространного комментария, которым Александр Евсеевич предваряет 22-ю главу «Записок из чемодана». Прежде всего, я выделяю мысль автора комментария (или соавтора «Записок»), где он отмечает «массу нестыковок и странностей в деле Пеньковского, на которые историки почему-то стараются не обращать внимания». И далее он продолжает:

«За 8 месяцев, пытаясь установить контакт с иностранной разведкой, Пеньковский безбоязненно совершил 6 инициативных подходов к иностранцам, 5 раз пытался передать секретные документы и трижды посещал их гостиничные номера.

После вербовки в течение 6 месяцев он провел в Москве не менее 10 встреч с женой резидента МИ-6 Анной Чизхольм, причем все – в людных местах. Контрразведкой снова замечен не был.

Когда же, наконец, «наружка» КГБ зафиксирует тайные контакты полковника ГРУ с женой резидента, пройдет еще 10 месяцев, прежде чем Пеньковского арестуют. Хотя за это время он передаст противнику не менее 30 микропленок с совершенно секретной информацией, в том числе о советских ракетах на Кубе».

Я не берусь судить, какими источниками пользовался Александр Хинштейн, когда выдавал вышеприведенные выкладки, а также писал свое сочинение на тему о том, что у Пеньковского была «другая жизнь», но готов утверждать, что львиная доля этих источников не выдерживает никакой критики.

Кстати, известный литературный персонаж из романа «12 стульев» Остап Бендер однажды высказал такую мудрую мысль: «Скоро только кошки родятся». Эти же слова хочется напомнить тем, кто считает, что период активной разработки шпиона Пеньковского был сильно затянут. Нет, он длился ровно столько, сколько было необходимо для того, чтобы досконально разобраться во всех перипетиях шпионского дела и тщательно задокументировать все противоправные действия иностранного агента. После чего все собранные материалы можно было в полном объеме представить в суде, как доказательство совершенных Пеньковским преступлений.

К примеру, в процессе кропотливой работы сотрудников Комитета госбезопасности было выявлено около 200 связей шпиона, среди которых около 40 человек были его близкими знакомыми. Среди знакомых было немало офицеров и генералов Советской Армии, большинство из которых были секретоносителями. Были в частности выявлены многие его связи, которых он активно использовал для получения секретной информации «втемную». Нередко, желая получить какую-то информацию, Пеньковский без тени сомнения прикрывался именем маршала Варенцова, который якобы сам ему поручил собрать данные по тому или иному вопросу.

Хинштейн отмечает, что более полугода Пеньковский настойчиво искал контакта с западными разведчиками и при этом «безбоязненно» совершал к ним подходы. В этом, в общем-то, нет ничего сверхъестественного, поскольку в тот момент готовый кандидат в иностранные агенты занимал по прикрытию немалую должность в Управлении внешних сношений Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ (ГК КНИР), что давало ему немалые возможности для поддержания постоянных связей с иностранцами.

Кстати, впервые в поле зрения органов государственной безопасности Пеньковский попал в начале января 1961 года. Тогда были получены сведения о его контакте с торговым советником Посольства Канады в Москве Ван-Влитом (Хинштейн ошибочно называет его Ван-Влие, но полагаю, что принципиального значения это не имеет) и временно находящимся в Москве другим канадским гражданином. Некоторые детали, фигурировавшие в беседе Пеньковского с канадцами, давали определенные основания подозревать его в шпионаже. Но Пеньковского тогда выручило ГРУ, по данным которого их сотрудник вел разработку того самого гражданина Канады, который на короткий срок прибыл в Москву.

Чуть позднее была зафиксирована подозрительная с точки зрения сотрудников КГБ связь Пеньковского с англичанином Гревиллом Винном. Однако и в этом случае Главное разведывательное управление пыталось все списать на свою оперативную заинтересованность в британском коммерсанте. На деле, однако, все получилось не так гладко, и отношения Пеньковского с Винном явились в итоге немаловажным фактором в мероприятии по разоблачению шпиона.

Кстати, Гревилл Винн не был кадровым сотрудником британской разведки, он был агентом СИС. Его завербовали в тот момент, когда у коммерсанта, коим в действительности Винн являлся, сложился тесный контакт с Пеньковским. Надо сказать, что вербовали его довольно грубо с использованием шантажа; конкретно ему было сказано, что в случае отказа он может считать свою карьеру бизнесмена законченной…

В отличие от контактов Пеньковского с Ван-Влитом и Винном, его отношения с Анной Чизхолм строились на сугубо конспиративной основе, и их встречи проходили далеко не в столь людных местах, как полагает А.Е. Хинштейн. Я, впрочем, предлагаю посмотреть на ситуацию, сложившуюся в отношениях английской разведчицы и совершившего государственную измену бывшего советского офицера, с несколько необычной точки зрения.

Будем исходить из того, что Пеньковский – вовсе не агент двух западных разведок, а вполне добропорядочный советский офицер, исполнявший роль «засланного казачка», предписанную сценарием Комитета госбезопасности СССР для решения определенных вопросов государственной важности. Именно такую роль Александр Хинштейн примеряет для перерожденца и предателя в своем эссе «Другая жизнь Олега Пеньковского». И что же у нас получается в таком случае?

Получается вот, что. Пеньковский, действующий под контролем КГБ и в полном согласии с ним, не стесняясь ничего и никого, совершенно свободно встречается с Анной Чизхолм в местах, где полно ненужных свидетелей. И это, с точки зрения Хинштейна и других авторов, которые выступают за то, что Пеньковский выполнял особо ответственное задание Советского правительства, вполне естественно. Однако как нам быть со стороной противоположной? Анна Чизхолм, по логике тех событий, должна была быть вполне уверенной в том, что Пеньковский – вовсе не двойной агент, а человек, всецело преданный идеалам Свободного мира и добросовестно выполняющий предписания разведки Соединенного Королевства. А коль скоро так, то как же она могла допустить такую оплошность и несколько раз встречаться со своим «верным агентом» в совершенно неподходящих для этого местах? Наверное, сама г-жа Чизхольм немало смыслила в премудростях разведывательного ремесла, но в еще большей степени в этих делах поднаторел ее супруг, Родерик Чизхолм, который обладал полной информацией о работе с Пеньковским. И оба они, считай из раза в раз, допускали одну и ту же грубейшую ошибку!

Это все, однако, относится к разряду моих «домыслов» или, правильнее сказать – «фантазий» на заданную тему. На деле же все выглядело не совсем так, или правильнее сказать – совсем не так.

Однако я приведу еще один довод в пользу того, что Пеньковский не был подставлен органами госбезопасности Советского Союза англо-американским спецслужбам с целью их дезинформации, а был чистейшей воды инициативником, действовавшим на свой страх и риск в пользу западных разведок. Летом 1962 года агентурным путем была получена информация, что Советский Союз с очередным визитом собирается посетить Гревилл Винн для ведения переговоров с руководством ГК КНИР об организации в Москве выставки электронного оборудования. Как особо отмечал оперативный источник, при решении этого вопроса Пеньковский, ссылаясь на заинтересованность ГРУ в приезде англичанина, проявил особое рвение, чтобы убедить руководство госкомитета непременно согласиться с поступившим предложением.

Сам собой напрашивался вывод, что Винн не просто так собирался приехать в Москву. Скорее всего, он должен был стать новым связником СИС для работы с Пеньковским. Этот вывод выглядел тем более убедительным, что все сводилось к переходу Пеньковского на новый способ связи. Не без участия Комитета госбезопасности Винну был разрешен въезд в СССР.

Всю организационную часть визита англичанина в Москву Пеньковский взял на себя. Он же снял для него номер в гостинице «Украина». Несмотря на то, что этот номер был заранее оборудован всем необходимым, прослушать разговоры связника с агентом… не удалось. Разведывательный опыт Пеньковского пригодился ему и на этот раз – все переговоры, которые они вели между собой, проходили с применением мер безопасности, затрудняющих прослушивание. Они велись или при включенном на полную громкость радиоприемнике, или в ванной комнате при текущей из крана воде.

Спрашивается в задаче: если Пеньковский действовал под контролем КГБ, то на кой же черт ему надо было применять весь арсенал мер безопасности, чтобы исключить прослушку разговоров со стороны КГБ, на который, по версии Александра Евсеевича, изложенной в его эссе, этот самый Пеньковский и работал? Или таким путем он хотел лишний раз продемонстрировать британскому разведчику, что «душой и телом предан идеалам Запада» и потому вынужден проявлять максимум осторожности? Все это могло бы быть именно так, если бы характер беседы Пеньковского с Винном, который все же удалось в общих чертах расшифровать, не свидетельствовал бы о том, что Пеньковский на самом деле был предателем. И меры предосторожности он применял потому, что реально осознавал грозящую ему опасность, причем – немалую.

Чтобы закончить с комментариями А. Хинштейна, считаю необходимым дать собственные пояснения к двум сноскам (авторским или редакционным – не знаю) на странице 579 «Записок из чемодана». Согласно первой сноске, «факт предательства О. Пеньковского был установлен уже в начале 1962 г.». А вторая сноска гласит: «В декабре 1961 г. сотрудники наружного наблюдения КГБ зафиксировали контакт О. Пеньковского с английской разведчицей» . Все это вроде бы похоже на истину, но не совсем.

Начнем со второй позиции. Со всей ответственностью заявляю, что в декабре 1961 года был четко зафиксирован заход английской разведчицы Чизхолм в подъезд, куда также вошел подозрительный мужчина, который, по всей видимости, выполнял операцию по связи. Однако, утверждать, что этим мужчиной был Пеньковский, в тот момент было явно преждевременно, поскольку через некоторое время разведчики наружного наблюдения его упустили. В январе 1962 года появились вполне обоснованные подозрения, что Пеньковский был тесно связан с английской разведкой в лице Анны Чизхолм, но это были только первичные данные, которые следовало еще проверять и перепроверять…

Но здесь вновь возникает интересный момент. По версии Александра Хинштейна получается, что в начале 1962 года был установлен факт предательства Пеньковского. Ну, уж кажется все. Больше и говорить не о чем, разве что о деталях. А именно: когда его надо было арестовывать, когда «прижать к ногтю» и вырвать у предателя признательные показания. Об этом, кстати, и сам Серов тоже писал в своих записках. Можно точно процитировать его слова из так называемой записи № 2:

«Я… сказал (сотруднику особого отдела – прим. авт.), что нечего тянуть с его разработкой, а надо вызвать его и допросить, и у меня нет сомнений, что он должен признаться».

Этот диалог состоялся у бывшего Председателя КГБ Серова, прослужившего в органах государственной безопасности не один десяток лет, с рядовым сотрудником особого отдела КГБ в мае 1962 года. Иными словами, генерал армии дает офицеру (ниже его на несколько рангов), указание, как действовать ни в коем случае было нельзя. Ибо в тот момент, когда стали в общих чертах вырисовываться главные штрихи предательской деятельности шпиона Пеньковского, надо было четко задокументировать все до последней детали.

Как тут не вспомнить слова персонажа романа Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого…», начальника фронтового управления «Смерш» генерал-лейтенанта Егорова: «Войсковые операции чаще всего дают трупы. А нам нужен момент истины!». В принципе, ситуация в романе несколько отличается от реальной ситуации с разработкой Пеньковского. Но определенную аналогию найти все же можно…

В конечном итоге разработка шпиона Пеньковского была доведена до логического конца, то есть до момента истины, и конец (весьма безрадостный) шпиона – известен... Но как бы то ни было, у Александра Хинштейна, откуда ни возьмись, возникает совершенно новая версия, которую он излагает в том самом эссе, носящем, как мы уже знаем, название «Другая жизнь Олега Пеньковского». Я назвал эту версию новой и, конечно же, погрешил против истины. Нет, версия о том, что Пеньковский – не предатель, а человек, самоотверженно выполнявший воинский долг, совсем не нова.

К примеру, в 2013 году в издательстве «Вече» вышла в свет книга «Тайная сторона дела Пеньковского. Непризнанная победа России». Автор книги – капитан 1-го ранга в отставке Анатолий Максимов, почетный сотрудник госбезопасности, служил в Первом главном управлении КГБ (внешняя разведка). В его служебной биографии есть любопытнейший момент. В 1971 году после соответствующей подготовки он вступил с канадской спецслужбой КККП (Канадской королевской конной полицией) в оперативную игру «Турнир». По заданию руководства он сыграл роль подставы и был «завербован» канадской разведкой в качестве агента. Целью оперативной игры «Турнир» явилось противодействие канадской операции «Золотая жила», которую спецслужбы Канады в 1970-х годах проводили с целью получения военных и торгово-экономических секретов Советского Союза. Поставленную перед ним задачу Максимов выполнил, и в 1978 году операция «Турнир» была прекращена.

По всей видимости, собственная боевая биография Анатолия Максимова поспособствовала тому, что отдельные ее элементы автор переложил на биографию Пеньковского. Иными словами, по своему образу и подобию Максимов «слепил» из Пеньковского героя, подставленного разведкам западных стран для решения важных стратегических задач.

Примерно такую же роль уготовил для Пеньковского Александр Хинштейн. А начинает он свое эссе такими словами:

«У этого человека было три жизни.
Первая – боевого офицера, фронтовика, орденоносца.
Вторая – предателя, изменника, пьяницы-разложенца.
Третья – спасителя человечества от ядерной войны.
Но ни одна из этих жизней не является подлинной».

Лично, я полагаю, что у каждого человека жизнь – только одна. Да, порой, в силу обстоятельств, приходится вести двойную жизнь. И именно такую, двойную, жизнь вел предатель Олег Пеньковский, чтобы перед лицом своих коллег и начальников выглядеть вполне пристойно. Да, фронтовик-орденоносец и предатель-разложенец – это один и тот же человек, столь по-разному проживший начало и конец своей жизни. Про «спасителя человечества» я вообще говорить не хочу, так как считаю, что данный эпитет к нашему антигерою не относится ни в малейшей степени.

Теперь, казалось бы, пора переходить к основной части эссе Александра Хинштейна. Однако делать это совершенно не хочется. Можно было бы, конечно, шаг за шагом разбирать по косточкам все сочинение, но, полагаю, что занятие это вряд ли окажется благодарным. Ведь найдутся, наверняка, еще сотни иных писателей, которые – всяк на свой лад – будут перекантовывать и перелицовывать то, что уже давно стало классикой советской контрразведки.

Я прекрасно понимаю чувства Ивана Серова, который, с одной стороны допускает измену со стороны Пеньковского, а с другой – без обиняков называет его орудием Комитета госбезопасности, сделавшим все возможное, чтобы свести на нет долголетнюю и в целом – безупречную службу генерала. В том положении, в котором он оказался на склоне лет, ему, наверное, ничего иного не оставалось.

Ранее я сделал предположение, что лишиться партбилета для Серова было практически то же самое, что получить условный срок. А может быть даже и не условный вовсе, а самый что ни на есть реальный?

Пытаюсь сопоставить судьбы двух генералов из ведомства госбезопасности: Ивана Серова и Павла Судоплатова. О Серове уже сказано немало. А о Судоплатове я достаточно подробно писал ранее, но хочу кратко напомнить вехи его биографии. Служил П.А. Судоплатов верой и правдой вплоть до смерти Иосифа Виссарионовича, а затем в одночасье фактически превратился во врага народа. Был лишен всех государственных наград, просидел во Владимирском централе 15 лет, но за 4 года до смерти был полностью реабилитирован.

У обоих генералов судьба оказалась совсем не «сахарной». Но вот вопрос: кому из них досталось тяжелее? Лично я отвечать на этот вопрос не берусь…

Попытаюсь, однако, ответить на другие вопросы, а именно: почему никак не утихнут страсти по Пеньковскому? Зачем время от времени из заурядного предателя надо непременно делать героя-спасителя человечества? А именно таковым и попытался сделать шпиона Александр Хинштейн в своем эссе. Заключительную часть своего сочинения Хинштейн предваряет такими словами:

«Сразу оговорюсь: то, о чем пойдет сейчас речь, не более чем плод моих умозаключений. Однако предположения эти с лихвой компенсируют все те многочисленные странности и загадки, которыми так богато дело Пеньковского.

Иными словами, моя неправдоподобная версия куда правдоподобнее, чем версии официально-канонические: как западные, так и отечественные…».

Вряд ли есть необходимость подробно описывать роль, которую Александр Хинштейн уготовил шпиону Пеньковскому. Сказать об этом можно предельно коротко. «Спаситель человечества», по мнению Хинштейна, не был расстрелян в 1963 году, поскольку и следствие, и суд – все это было якобы сплошным фарсом. Он, как полагает Александр Евсеевич, прожил долгую жизнь под другой фамилией…

Да, ничего не скажешь. Желание хоть как-то приобщиться к сенсации, даже если этой самой сенсации вовсе нет, видимо, неистребимо. Ничто человеческое нам всем, простым смертным, не чуждо. Не чуждо оно оказалось и Александру Евсеевичу.

Еще раз повторю свою мысль: комментировать его «неправдоподобную версию» у меня нет никакого желания. Приведу, однако, слова, сказанные бывшим высокопоставленным сотрудником КГБ, полковником в отставке Виктором Ивановичем Черкашиным, который категорически отвергает тезис о подставе органами КГБ Пеньковского иностранным разведкам. В документальном сериале «Предатели с Андреем Луговым», показанным в 2014 году на телеканале «Звезда» Виктор Иванович говорит о Пеньковском следующее:

«Довольно часто высказывается мысль о том, что Пеньковский был якобы специально внедрен англичанам для того, чтобы ввести их в заблуждение. Это не соответствует действительности, потому что вся информация, которую он передавал, была секретной. Американцы иногда через свои подставы передавали секретную информацию противнику, чтобы таким образом заинтересовать его, но у нас такой «моды» никогда не было.

Никто бы не позволил Пеньковскому передавать секретную информацию о военном потенциале Советского Союза. Это исключено!».

Полковник Черкашин знает, о чем говорит. Ветерану органов довелось послужить в подразделениях контрразведки и разведки. В частности, он был одним из тех, кто участвовал в разработке шпиона Пеньковского.

Вот, собственно, и все, что следует сказать о Пеньковском. Хотя тема эта, кажется, воистину бесконечной, но пора все же и честь знать.

В заключение остается сказать пару слов о самой книге «Записки из чемодана». Книга, безусловно, заслуживает немалого интереса. Она информативна и главное – раскрывает многие малоизвестные или совсем неизвестные страницы нашей недавней истории. В том, что подобная книга вышла в свет, – большая заслуга Александра Хинштейна. Ну, а эпизод, касающийся Пеньковского, будем считать не самой лучшей страницей биографии Александра Евсеевича, журналиста и публициста.

Сергей ГОРЛЕНКО

Бывший полковник Главного разведывательного управления (ГРУ) Олег Пеньковский считается одним из самых известных «кротов» в спецслужб. Стараниями советской и западной пропаганды он был вознесен в ранг супершпиона, якобы сыгравшего ключевую роль в предотвращении третьей мировой войны. Будто бы именно информация Пеньковского помогла американцам узнать о советских ракетах на территории Кубы.

Контрразведка КГБ СССР арестовала Пеньковского 22 октября 1962 года в день апогея Карибского кризиса и начала блокады Кубы. Спустя три месяца, еще до завершения следствия по «делу Пеньковского», был смещен с поста начальника ГРУ генерал армии Иван Серов с формулировкой: «За потерю политической бдительности и недостойные поступки». Пострадал и командующий ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск главный маршал артиллерии Сергей Варенцов, которого сместили с должности, разжаловали до генерал-майора и лишили звания Героя Советского Союза.

Грехи Варенцова сомнения не вызывают. Пеньковский на фронте служил его адъютантом и был обязан маршалу послевоенной карьерой, в том числе службой в ГРУ. Что касается Серова, то он в своих записках отрицает какую-либо связь с Пеньковским. По его версии, Пеньковский был агентом КГБ, которого намеренно подставили западным разведслужбам для слива дезинформации, что имело чрезвычайное значение в условиях Карибского кризиса.

О двойной или тройной жизни Пеньковского написаны десятки томов. Но «дело Пеньковского» – это не только Карибский кризис, это еще и самое запутанное, самое таинственное дело в истории разведки. С тех пор прошло уже более 40 лет, но ответа на многие вопросы так и не последовало. Главной тайной остается, на кого работал Пеньковский – на англичан, американцев, на ГРУ или на КГБ СССР – и кому было выгодно это предательство?

Иван Серов утверждает, что не Западу, а Советскому Союзу. Судите сами: третья мировая война, к которой СССР готов не был, так и не началась, США сдержали слово – оставили в покое Кубу и убрали свои ракеты с территории Турции. А теперь перечислим советские «потери»: после разоблачения Пеньковского из-за кордона были отозваны три сотни разведчиков, которых он мог сдать, но при этом не произошло ни одного провала и ни один агент ГРУ или КГБ не пострадал...

ПО «СОБСТВЕННОЙ» ИНИЦИАТИВЕ

Жил-был военный разведчик Пеньковский, в прошлом лихой офицер-фронтовик, награжденный пятью боевыми орденами, окончивший Военно-дипломатическую академию, куда своего адъютанта пристроил будущий главный маршал артиллерии Варенцов. Но уже после первой загранкомандировки в Турцию Пеньковского «за бездарность» увольняют из армии. Однако по протекции Варенцова вскоре восстанавливают и направляют под «крышу» в Госкомитет по науке и технике. Именно в это время «обиженный» Пеньковский якобы решает «пожертвовать собой во имя спасения человечества» и по собственной инициативе предлагает свои услуги поочередно американцам и англичанам.

12 августа 1960 года на Красной площади он подходит к двум студентам из США и просит их передать в ЦРУ некое предложение о «техническом сотрудничестве». Но за океаном такую инициативу сочли провокацией КГБ. Однако Пеньковский не успокаивается и предпринимает еще несколько попыток, пока ему не подвернулся английский коммерсант Гревилл Винн, давно сотрудничавший с разведкой МИ-6. С этого момента Пеньковский начинает работать и на англичан, и на американцев.

Западные историки спецслужб уверяют, что Пеньковским при этом двигали высокие и благородные идеалы гуманизма. И сами же признают, что этот «гуманист» на полном серьезе предлагал установить миниатюрные боезаряды в крупнейших городах СССР, чтобы в час икс привести их в действие. Бывший руководящий сотрудник оперативного директората ЦРУ Д.Л. Харт дословно цитирует «доктрину» полковника Пеньковского: «3а две минуты до начала операции все основные «мишени», такие как здания Генштаба, КГБ, ЦК КПСС, должны быть уничтожены не бомбардировщиками, а зарядами, заранее размещенными внутри зданий, в магазинах, жилых домах». Действительно, гуманист…

Так какие же секреты в действительности передал Пеньковский разведкам США и Англии? Достоверного ответа не найти. А версий тьма. Самая расхожая: Пеньковский сообщил американцам, что Советский Союз размещает на Кубе ракеты, нацеленные на США. На этот счет есть большие сомнения. Начнем с того, что Пеньковский попросту не был допущен к столь секретной информации. Об операции под кодовым названием «Анадырь» знали считаные единицы. Еще об одной «заслуге» Пеньковского рассказал глава английской разведки МИ-6 Дик Уайт. По его версии, якобы благодаря полученным от Пеньковского разведданным было принято решение, что США не следует наносить упреждающий удар по Советскому Союзу, поскольку ядерная мощь СССР слишком преувеличена. Но что, спрашивается, нового мог сообщить Пеньковский американцам, если начиная с 1950 года самолеты-разведчики ВВС США совершили более 30 безнаказанных полетов над советской территорией и сфотографировали большинство ракетных полигонов, баз ПВО, в том числе стратегическую авиабазу в Энгельсе и базы атомных подлодок?

Идем дальше. Хорошо, Пеньковский передал на Запад пять с половиной тысяч переснятых на пленку секретных документов. Объем действительно гигантский, но что за этим последовало? Как уже говорилось, ни один агент не пострадал, ни один нелегал не «засветился», никого из разведчиков не выдворили и не арестовали. А вот когда в 1971 году сотрудник КГБ Олег Лялин отказался возвращаться в СССР, эффект был совершенно другим. Из Англии были выдворены 135 советских дипломатов и работников загранучреждений. Есть разница, и какая!

ЧЕМОДАННАЯ ВЕРСИЯ

Еще одна таинственная, не разгаданная до сих пор страница шпионского ребуса – история разоблачения Пеньковского. Известно, что под колпак контрразведки Пеньковский попал совершенно случайно: сотрудников наружного наблюдения вывела на Пеньковского его связная – жена английского резидента Аннет Чизхолм. В это время ЦРУ и МИ-6 на случай провала своего ценного агента продолжают разрабатывать план побега Пеньковского. Ему присылают комплект фальшивых документов, причем контрразведка КГБ, используя оперативную технику, фиксирует шпиона, когда он у себя на квартире рассматривает новый паспорт.

Когда становится ясно, что за границу Пеньковского не выпустят, возникают новые идеи: связной английской разведки МИ-6 Гревилл Винн доставил в Москву, якобы на выставку, автофургон с закамуфлированным внутри тайником, куда должны были спрятать Пеньковского, чтобы тайно вывезти из Москвы в Англию.

Но план не сработал. 2 ноября 1962 года контрразведка КГБ взяла с поличным архивиста американского посольства Роберта Джекоба в тот момент, когда он в подъезде жилого дома опустошал шпионский тайник, якобы заложенный Пеньковским. В тот же день в Будапеште по просьбе КГБ венгерской службой безопасности был арестован и связник английской разведки МИ-6 Гревилл Винн.

А через три месяца лишится своей должности начальник ГРУ Иван Серов, которого не только понизили в звании и лишили Золотой Звезды, полученной за Берлинскую операцию, но и отправили в унизительную ссылку – заместителем командующего Туркестанского военного округа по вузам. В 1965 году Серов был уволен в запас, а затем исключен из рядов КПСС. И ни одна из попыток реабилитироваться не удалась, хотя за Серова хлопотал сам Маршал Победы Георгий Жуков.

Напомним, что Иван Серов, прежде чем стать начальником ГРУ, был первым председателем КГБ СССР. Так чем же он так провинился перед родиной?

Претензия первая. Якобы Серов восстановил предателя Пеньковского в ГРУ. Однако Иван Александрович категорически не согласен с таким обвинением. Вот что он написал: «Известно, что маршал артиллерии С. Варенцов не раз просил меня перевести Пеньковского из Ракетных войск снова в ГРУ. Он обратился ко мне по телефону, но я отказал Варенцову и на справке, предоставленной мне начальником Управления кадров ГРУ, написал: «Не изменив аттестацию, написанную военным атташе генералом Рубенко (начальник Пеньковского в Турции, который считал его бездарным. – Н.Ш.), его невозможно использовать в военной разведке». Более того, по этому вопросу ко мне никто больше не обращался. А далее произошло следующее. Заместитель начальника ГРУ генерал Рогов подписал приказ о переводе Пеньковского в ГРУ, а затем тот же Рогов переделал аттестацию на Пеньковского. На заседании КПК (Комитет партийного контроля при ЦК КПСС) он сам заявил об этом, добавив, что за это на него наложено взыскание – объявлен выговор».

В таком контексте прослеживается одно весьма важное обстоятельство. Между Серовым и его заместителем Роговым сложились натянутые отношения. Рогов был ставленником министра обороны СССР Маршала Советского Союза Родиона Малиновского, с которым они вместе воевали, и маршал рассчитывал усадить его в кресло начальника ГРУ. Но назначение Серова спутало им все карты.

В чемодане, который до лучших времен спрятал Иван Серов, была найдена рукопись с изложением его версии о «деле Пеньковского». Бывший начальник ГРУ, в частности, написал: «Рогов пользовался особым покровительством тов. Малиновского. Поэтому он зачастую без согласования со мною бывал у Малиновского и получал «личные» указания, о которых я узнавал от него позже или совсем не знал. Он часто подписывал приказы по ГРУ, не поставив меня в известность, за что я ему делал не раз замечания. (Уточним. Приказ о восстановлении Пеньковского в ГРУ Рогов подписал, когда Серов был в отпуске. Комиссия партийного контроля установила это официально. – Н.Ш.) О том, что Пеньковский принят и работает в ГРУ, я узнал несколько месяцев спустя, когда увидел его фамилию в числе офицеров, выделенных для обслуживания выставки в Москве. Я спросил у начальника отдела кадров, откуда взялся Пеньковский, на что он мне ответил, что кадры разбирались с ним и тов. Рогов подписал приказ о назначении».

Претензия вторая. Якобы Пеньковский был близок с семьей Серова. Это, пожалуй, самое скандальное обвинение. Поводом к нему послужил следующий факт: в июле 1961 года жена и дочь Серова одновременно с Пеньковским оказались в Лондоне. О совместном вояже Серовых и Пеньковского написано немало. Вплоть до того, что дочка Серова Светлана якобы стала любовницей шпиона. Причем написали об этом весьма авторитетные авторы.

В. Семичастный, «Беспокойное сердце»: «Пеньковский старался всячески сблизиться с Серовым. Он «случайно» встретился с Серовым за границей, когда тот с женой и дочкой бывал в Англии и Франции, и на деньги английских спецслужб устраивал им «красивую жизнь», преподносил дорогие подарки».

А. Михайлов, «Обвиняются в шпионаже»: «Пеньковский из кожи лез, чтобы угодить мадам Серовой и ее дочери. Он их встречал, водил по магазинам, расходовал на них часть своих денег».

Н. Андреева, «Трагические судьбы»: «Сотрудник ЦРУ Г. Хозлвуд писал в своем отчете: «Пеньковский начал заигрывать со Светланой, и мне при встрече пришлось умолять его почти на коленях: «Эта девушка не для тебя. Не осложняй нам жизнь».

Дочь Серова Светлана, которая якобы флиртовала с Пеньковским, все это категорически опровергает. Более того, ее рассказ вместе с записями бывшего начальника ГРУ заставляет взглянуть на лондонскую поездку совершенно иначе: «В июле 1961 г. мы с мамой поехали с туристической группой в Лондон. Отец проводил нас до Шереметьево, поцеловал и сразу же уехал на службу. В аэропорту мы встали в очередь. Вдруг к нам подходит человек в форме: «Извините, произошла накладка, на ваш рейс продали два лишних билета. Не могли бы вы подождать пару часов? Скоро в Лондон пойдет другой борт».

Мы не возмущались. Подошли к сотруднику КГБ, который сопровождал нашу туристическую группу, и все ему рассказали. Он пожал плечами: ладно, встретимся в аэропорту по прилете. И через некоторое время объявили посадку на другой самолет – спецрейс с балетной труппой, убывающей на гастроли в Англию.

Рядом с нами в салоне сидел какой-то мужчина. Он сразу попытался завязать разговор: «Вы знаете, я нахожусь на службе у Ивана Александровича. Если вы желаете, я вам покажу Лондон». Мама, как жена настоящего чекиста, мгновенно окаменела: «Спасибо, нам ничего не надо».

Это и был Пеньковский. На другой день после прилета он появился в гостинице. Было это после обеда. Стучится в номер: «Как устроились? Как Лондон?»

Обычный визит вежливости. На следующий день Пеньковский пригласил Серовых погулять. Посидели в уличном кафе, побродили по городу. Прогулка продолжалась недолго. Через некоторое время после лондонской поездки Пеньковский позвонил Серовым: «Я только что вернулся из Парижа, привез кое-какие сувениры, хотел бы занести». И принес. Типичная мелочевка: Эйфелева башня, какой-то брелок».

И далее: «Сели в гостиной пить чай. Вскоре со службы вернулся отец. Мне показалось, что он узнал Пеньковского. Холодно поздоровался и закрылся у себя в кабинете. Пеньковский это почувствовал и мигом исчез. Больше я его никогда не видела. Вновь увидела только на фотографии в газетах, когда начался суд над ним...»

О том, что семья Серова летит в Лондон, английская и американская разведки знали заранее. Связник Пеньковского Г. Винн в своей книге излагает четко: «Мы узнали, что в июле Алекс (псевдоним Пеньковского) должен снова прибыть в Лондон на промышленную выставку СССР, где он будет, в частности, гидом мадам Серовой». Узнать об этом ЦРУ и СИС могли лишь от одного источника – от самого Пеньковского, которому, ясное дело, было выгодно набить себе цену, рассказывая о своей исключительной близости к начальнику ГРУ.

В своих мемуарах тогдашний председатель КГБ Семичастный дает понять, что именно с его подачи Серов лишился должности. Готовя для ЦК отчет о расследовании «дела Пеньковского», Семичастный добавил и напоминание о доле вины Серова за выселение «мирных» калмыков, ингушей, чеченцев, поволжских немцев и внес предложение наказать Серова.

Есть в юриспруденции такой термин – соразмерность наказания. Так вот если бы предательство Пеньковского было рассмотрено и изучено по уму, то Серова вообще не за что было наказывать…

Олега Пеньковского арестовали 22 октября 1962 года по дороге на службу. Показательный процесс стартовал в мае 1963 года. Вместе с Пеньковским на скамье подсудимых сидел его связник, подданный ее величества Г. Винн. Но почему-то слушания длились недолго. Несмотря на, казалось бы, гигантский объем секретных документов, переданных Пеньковским иностранным разведкам, хватило всего восемь дней, чтобы приговорить предателя к расстрелу. «С большим одобрением встретил советский народ справедливый приговор по уголовному делу предателя, агента английской и американской разведок Пеньковского и шпиона связника Винна, – писала в те дни газета «Правда». – Советские люди выражают чувство глубокого удовлетворения тем, что сотрудники госбезопасности решительно пресекли подлую деятельность английской и американской разведок».

…Шумиха в прессе, быстрое следствие – такое впечатление, что умелые дирижеры делали все, чтобы произвести на Запад максимальное впечатление. А почему бы и нет? Ведь только после ареста и приговора американцы и англичане окончательно перестали сомневаться в искренности намерений Пеньковского. А значит, исчезли и их опасения насчет подлинности его материалов. Но если предполагаемая версия имеет под собой основание, то вся эта шпионская круговерть вокруг Пеньковского, возможно, не более чем гигантская спецоперация КГБ. С вполне очевидными целями: а) внушение Западу ложного чувства превосходства в гонке вооружений над СССР; б) дискредитация начальника ГРУ И. Серова. Обе цели были достигнуты.

СЛЕД КГБ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

Информация для размышления. После возвращения в 1957 году из загранкомандировки Пеньковский был уволен из ГРУ и получил назначение начальником курса в Академию Ракетных войск исключительно благодаря маршалу Варенцову. Именно тогда КГБ вычисляет нестыковку в его анкете. Выяснилось, что отец Пеньковского не пропал без вести, а с в руках воевал против советской власти. Как говорится, сын за отца не ответчик, но если бы не содействие Лубянки, при такой «родословной» Пеньковский ни за что не восстановился бы в ГРУ.

Вот что по этому поводу написал Иван Серов: «Если бы Варенцов не протащил Пеньковского в ракетные войска, он не попал бы и в ГРУ. Если бы КГБ при наличии этого сигнала не «пригрел» бы Пеньковского, то его не назначили бы начальником курса в академию. Если бы КГБ отвел хотя бы одну поездку Пеньковского за границу, то вопрос решился бы сразу. Однако это не удалось осуществить. Поэтому разговоры офицеров ГРУ о том, что Пеньковский был агентом КГБ, имеют достаточные основания».

Напомним, что в ГРУ Пеньковский не имел отношения к оперативной работе. Его откомандировывают в Госкомитет по науке и технике – в ведомство, тесно работающее с иностранцами. Под этой «крышей» Пеньковский получил возможность заводить «нужные связи с иностранцами». Случай в истории разведки уникальный: с Пеньковским начинают работать сразу две разведки – ЦРУ и МИ-6. Они были поражены объемом информации новоявленного «крота» и нарекают его «агентом мечты». Для своих кураторов Пеньковский добывает все, о чем его только ни просят: материалы по Берлинскому кризису, ТТХ по ракетному оружию, детали кубинских поставок, информацию из кремлевских кругов. «Спектр познаний Пеньковского был настолько широк, доступ к секретным документам столь прост, а память оказалась такой выдающейся, что в это трудно было поверить», – пишет Филипп Найтли.

Практически нет никаких сомнений, что все эти материалы Пеньковский получал от своих кураторов из КГБ. Тщательно отобранные, просеянные через сито контрразведки, они являли собой искусный симбиоз дезинформации и правды. А незначительные крупицы истины, которые доходили от него до Запада, никакого серьезного ущерба нанести не могли. Например, что толку было скрывать места расположения ракетных баз, если американские самолеты-шпионы уже сфотографировали их во всех ракурсах?

Главная задача Пеньковского была в другом – убедить Запад, будто Советский Союз отстает в ракетной программе. Советское руководство опасалось темпов, которыми Штаты осваивали ракетные технологии. Всего за три года Пентагон, например, сумел разработать межконтинентальные баллистические ракеты «Тор», которые в 1958 году и разместили на восточном берегу Британии и нацелили в сторону Москвы.

Если бы удалось уверить американцев, что в СССР за ними не успевают, а потому вынуждены делать ставку на другие виды вооружений, расходы главного противника по ракетным программам резко снизились бы, и этот тайм-аут позволил бы СССР окончательно вырваться вперед. Что, собственно, и произошло.

Надо сказать, что Пеньковский был далеко не единственным участником этой изысканной в оперативном плане операции. Почти одновременно с его вербовкой сотрудники ФБР задержали с поличным советского разведчика Вадима Исакова. С той же показной рьяностью, с какой Пеньковский вербовался в шпионы, Исаков пытался купить секретные компоненты к межконтинентальным баллистическим ракетам – акселерометры. Удивительная вещь: даже чувствуя за собой хвост, Исаков все равно не снижал обороты, практически сознательно позволил втянуть себя в контакт с откровенной подставой и в момент совершения сделки как бы попался…

Небольшой ликбез. Акселерометры – это прецизионные гироскопы, определяющие ускорение объекта. Они позволяют компьютеру точно просчитать место и скорость отделения боеголовки от ракеты. Захват Исакова убеждал американцев, что советские ученые свои акселерометры еще не разработали. А коли так, следовал вывод: советские ракеты точностью не отличаются и не могут поражать точечные цели, например, ракетные шахты вероятного противника.

Вдобавок ко всему начальник отдела СССР в БНД (разведка ФРГ) Хайнц Фельфе, как по заказу, передал ЦРУ данные, будто Кремль отдает предпочтение больше стратегической авиации, нежели межконтинентальным ракетам. Но тогда американцы еще не знали, что Фельфе работает на КГБ. Его разоблачат только в 1961 году.

Так на какой вид вооружения – ракеты средней дальности или МБР – делали главную ставку в СССР? От ответа на этот вопрос зависело главное – что в первую очередь надо развивать самим американцам, где и в чем они уступают Москве. Пеньковский убедил своих заморских хозяев, что СССР делает ставку на РСД, конкретно – на P-12. Он и передал американцам тактико-технические данные этих ракет (правда, с небольшими неточностями, о чем в США узнают много лет спустя). Но когда грянул Карибский кризис и американские самолеты-разведчики подтвердили наличие на кубинской территории советских ракет P-12, информация Пеньковского вроде бы подтвердилась…

Еще много лет Запад продолжал верить в искренность своего «агента мечты». Пока в начале 1970 года американцы случайно не узнали, что все это время их просто водили за нос, что советские МБР ничуть не уступают американским аналогам. Оказалось, что принятая на вооружение РВСН ракета SS-9 (Р-36) способна доставить 25-мегатонный заряд на расстояние в 13 тыс. км и уложить его в цель с «точностью» в 4 мили.

Если бы Джон Кеннеди во время Карибского кризиса наверняка знал, что СССР обладает более точными МБР, его реакция могла быть совсем иной. Но тогда он был свято уверен, что Хрущев блефует, что у Москвы нет возможности адекватно ответить Западу, что 5 тысячам американских ядерных ракет противостоят всего 300 советских, да и то – плохо управляемых, неспособных поражать точечные цели. А коли так, Хрущев обязательно пойдет на переговоры. Москва никуда не денется.

Но оказалось, что СССР располагает межконтинентальными баллистическими ракетами, погрешность которых не превышает 200 м. То есть как минимум 10 лет американские ракетные шахты были абсолютно беззащитны.

ВЫСТРЕЛ ДУПЛЕТОМ

Но Пеньковский не только снабжал Запад дезинформацией. Его руками Лубянка сумела реализовать и другую «стратегическую» задачу: убрать начальника ГРУ Ивана Серова, который для тогдашнего руководства КГБ представлял определенную угрозу. Он был человеком совсем не их круга, чурался партийной дружбы и охотничьих загулов, но при этом жестко гнул свою линию. А главное – был лично предан Никите Сергеевичу Хрущеву. Перед войной Хрущев был первым секретарем Компартии Украины, а Серов был при нем наркомом внутренних дел УССР. Неслучайно, создавая на осколках бериевского НКВД новое ведомство, Хрущев назначил председателем КГБ именно Ивана Серова – доверить такое «хозяйство» случайному человеку было смертельно опасно.

Впрочем, искушенный в кремлевских интригах Хрущев со временем перестал доверять и «проверенным товарищам». И старая гвардия тоже пошла под нож. Сначала кресла министра обороны лишился Георгий Жуков – Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза. В декабре 1958 года настал черед Ивана Серова. В дом на Лубянке въехала лихая комсомольская команда: сначала Шелепин, потом – Семичастный. Но окончательно в утиль Хрущев Серова все же не сдал. Поставил его на другое, пусть и не столь важное, но тоже не последнее место – начальником ГРУ. А это не только заграничные резидентуры и радиоцентры. В прямом подчинении начальника ГРУ – разбросанные по всей стране бригады специального назначения, способные приступить к выполнению задачи в любую минуту.

И когда над головой Хрущева начали сгущаться тучи, когда соратники принялись обдумывать заговор по его свержению, они в первую очередь вспомнили о Серове, который не в пример Шелепину и Семичастному, комсомолившим всю войну, и политруку Леониду Брежневу, герою неведомой тогда еще Малой земли, обладал реальным боевым опытом. Словом, не убрав Серова, планировать заговор против Хрущева было бесполезно. Тогда, очень своевременно, возникло дело предателя Пеньковского. Поэтому осенью 1964 года, когда Брежнев, Шелепин, Семичастный и примкнувшие к ним взялись за Хрущева, верных людей у первого секретаря ЦК КПСС уже не оставалось.

ПРИГОВОР ПРИВЕДЕН В ИСПОЛНЕНИЕ

Если верить официальным данным, Олег Пеньковский был расстрелян 16 мая 1963 года. Всего лишь через два дня после окончания суда. Такая спешка посеяла у многих на Западе сомнения в правдивости этой информации, главному военному прокурору Артему Горному даже пришлось публично, через печать, выступить с опровержением слухов, которые появились на страницах зарубежных изданий. Например, Sunday Telegraf утверждала, будто смертный приговор Олегу Пеньковскому – чистейшая липа, что казнь Пеньковского «состояла в том, что его паспорт уничтожили, а взамен ему выдали другой». Но следом появились другие слухи: якобы Пеньковского не просто расстреляли, а в назидание другим сожгли живьем в крематории. Немалую лепту в создание такой легенды внес еще один перебежчик из ГРУ Владимир Резун, более известный под литературным псевдонимом Виктор Суворов.

В книге «Аквариум» он описал якобы запечатленную на кинопленке казнь Пеньковского: «Крупным планом камера показывает лицо живого человека. Лицо потное. Жарко у топки... Человек крепко прикручен стальной проволокой к медицинским носилкам, а носилки поставлены к стене на ручки так, чтобы человек мог видеть топку... Двери топки разошлись в стороны, озарив белым светом подошвы лакированных ботинок. Человек старается согнуть ноги в коленях, чтобы увеличить расстояние между подошвами и ревущим огнем. Но и это ему не удается... Вот лаковые ботинки загорелись. Два первых кочегара отскакивают в сторону, два последних с силой толкают носилки в глубину разъяренной топки…»

Впрочем, сымитировать казнь Пеньковского, если он был негласным сотрудником КГБ, ничего не стоило – выдали новые документы, состряпали липовую справку о приведении приговора в исполнение, и дело с концом…

Но, как бы там ни было на самом деле, суд над Пеньковским и Винном стал ощутимым ударом по ЦРУ и МИ-6. И чтобы хоть как-то реабилитироваться, в 1955 году ЦРУ состряпало фальшивку под названием «Записки Пеньковского». И вот мнение об этом опусе профессионального разведчика – бывшего сотрудника ЦРУ Пола Плэкстона, опубликованное в журнале Weekly Review: «Утверждение издателей «Записок...» о том, что Пеньковский передал рукопись на Запад еще осенью 1962 года, звучит нелепо, так как он, зная, что за ним внимательно следят, не стал бы подвергать себя опасности». И на этом в «деле Пеньковского» пока что можно поставить точку. Но лучше – запятую, потому что архивы КГБ еще не сказали последнего слова.

Продолжение под катом " />

50 лет назад был расстрелян шпион Пеньковский

45 лет назад, 11 мая 1963 года, в Москве состоялся необычный суд - над полковником Главного разведывательного управления Генштаба Советской армии Олегом Пеньковским. Через некоторое время, если верить официальному сообщению, в судьбе разоблаченного шпиона была поставлена точка - пулей в сердце. Однако так ли это?

О Пеньковском, проработавшем на англичан и американцев всего ничего -- менее двух лет, написаны тома. В основном на Западе. И в основном как о человеке, сыгравшем едва ли не ключевую роль в предотвращении мировой ядерной войны. Один двухтомник так и назывался -- «Шпион, который спас мир». Лейтмотив книжки прост: если бы Пеньковский не сообщил США об истинном состоянии ракетно-ядерного потенциала Советского Союза, войны было бы не избежать.

Все это казалось мне притянутой за уши выдумкой, чтобы оправдать агента. Но только до поры. Несколько лет назад я редактировал книгу воспоминаний бывшего разведчика Анатолия Максимова. Одиннадцать лет этот человек играл роль «московского агента» канадской контрразведки, то есть был, как говорят разведчики, подставой. Это привело к частичной дезорганизации работы Королевской конной полиции, как именуется канадская контрразведка, не лучшим образом сказалось и на ЦРУ. Как полагается автору и редактору, мы не раз встречались с Анатолием Борисовичем, у нас нашлись общие знакомые. Собеседник стал со мной более откровенен и рассказал о своей версии истории со «шпионом века». По мнению моего знакомого, Пеньковский тоже был подставой КГБ.

В подтверждение этой необычной версии есть хотя и косвенные, но довольно убедительные доказательства. Пеньковский совершенно пренебрегал своей безопасностью, что вовсе не характерно для его тогдашнего положения (если не расценивать его работу как подставную). Контакт с американцами он пытался установить даже в районе Кремля, хотя знал, конечно, как жестко там работает наружное наблюдение. Он передал 5 тыс. кадров фотопленки, и этого было бы достаточно, однако приносил еще и подлинные документы, что в СССР было практически невозможно. Пеньковский как высокопоставленный сотрудник Госкомитета по науке и технике (должность по прикрытию) мог передавать материалы во время зарубежных командировок или через связника (коммерсанта-англичанина), однако делал это через тайники в своей стране.

Вообще-то надо начать с того, что отец Пеньковского был белым офицером. При таком «пятне» в биографии его просто не пустили бы за границу. А если пустили, значит, работал под контролем комитета. Интересно, что родная дочь Пеньковского после разоблачения отца работала в информационной службе Первого главного управления КГБ, как тогда называлась внешняя разведка. Знающие люди рассказывали, что устроиться ей помогали влиятельные лица спецслужб. Вполне возможно, что таковым было условие самого Олега Пеньковского, согласившегося стать подставой.

Теперь о самом главном -- зачем же «Героя» (оперативный псевдоним Пеньковского) подставляли? К 1962 году американцы разработали свой очередной план превентивного ядерного удара по Советскому Союзу. Для подавления Кубы была подготовлена группировка войск численностью почти полмиллиона человек. СССР, по данным ЦРУ, в то время имел около 400 ядерных боеголовок, однако первый американский спутник обнаружил лишь 25 ракетных позиций. Дело в том, что Советский Союз старался прикинуться слабым, чтобы, зная это, американцы не шли вперед в развитии ядерного оружия -- обычно, едва СССР их догонял, они тут же отрывались.

Информация Пеньковского нужна была для того, чтобы показать «слабость» Союза, а СССР бы за этой ширмой продолжал строить свой полноценный ядерный щит (что, кстати, и было сделано впоследствии). По версии тех, кто называет Пеньковского спасителем, картина была похожей: увидев, что СССР слаб и не может причинить американцам вреда, они раздумали воевать. Во время Карибского кризиса, по версии разведчика Максимова, информация Пеньковского о советском военном потенциале на Кубе нужна была, чтобы легализовать сам факт развертывания там советских ракет. Шел большой торг, смысл которого прост: американцы, оставьте в покое Кубу. Для большого торга нужен был большой блеф.

Пеньковского арестовали в середине октября 1962 года, когда Карибский кризис достиг пика. Тогдашний руководитель КГБ Владимир Семичастный уже в наши дни говорил, что арест мог произойти и раньше, однако ему приказали на время оставить Пеньковского в покое. Возможно, это было сделано для того, чтобы не спугнуть работавших с ним американцев. Хотя бы потому, что по задачам, которые ему ставились, можно было определить интересы той стороны, ее информированность о нас. Кроме того, Пеньковский должен был «набрать» побольше компрометирующего материала для мощной политической антиамериканской кампании. Как результат - полтора десятка сотрудников американского посольства были выдворены из СССР.

Таким образом, человек, известный под оперативным псевдонимом "Пеньковский", был не изменником, а профессиональным агентом-дезинформатором. Который успешно выполнил свою роль и был выведен из игры.

Анатолий Максимов уверен, что полковника Пеньковского не расстреляли -- даже при условии, что глобальную игру разведки нужно было доводить до логического конца. Известно немало примеров, когда участники подобных игр исчезали, а спустя долгое время вдруг «всплывали». В операции «Трест» (1921--1927 годы) начальник погранзаставы Тойво Вяхе, который перетащил на себе английского шпиона Сиднея Рейли, был расстрелян. А через 40 лет, в 1965 году, появился на экранах телевизоров под именем Петров, писал затем книги. Целью операции «Снег» (1940--1941 годы) было столкнуть американцев и японцев на Дальнем Востоке. О ней стало известно из книги участника операции генерала Елисея Павлова лишь в середине 90-х, да и то автору попеняли в некорректности. В операции «Монастырь», шедшей всю Великую Отечественную войну, агент «Макс» у немцев считался образцом проникновения абвера в советские спецслужбы. И только в середине 90-х годов прошлого века «главный диверсант страны» генерал Павел Судоплатов рассказал, что это был никакой не «Макс», а советский агент «Гейне».

При подготовке к роли двойного агента Анатолия Максимова спрашивали, готов ли он сыграть и роль предателя - со всеми вытекающими последствиями. Он был готов. И когда канадские спецслужбы потерпели фиаско в этой истории, им навязали такую линию поведения: возьмите все на себя, пусть правительство останется ни при чем. Канадцы до самого конца считали, что их агент Анатолий Максимов работал честно и замучен в подвалах Лубянки.

Родился в семье горного инженера. Его отец — Владимир Флорианович Пеньковский — в Первую мировую войну был призван в армию, получил чин поручика. В период Гражданской войны находился в рядах белой армии, погиб в одном из боев. П. отца не помнил, воспитывался матерью.

Закончив среднюю школу, П. поступил во 2-е Киевское артиллерийское училище. Вступил в комсомол, в 1939 г. был принят в ряды партии. После окончания военного училища был направлен на Западную Украину, участвовал в ее освобождении. В качестве политрука был участником финской кампании 1939-1940 гг., затем назначен в Московский военный округ заместителем начальника политотдела Артиллерийской школы им. Красина.

После начала Великой Отечественной войны П. получил назначение в штаб Московского военного округа, где занимает должность старшего инструктора политуправления. Вскоре становится старшим политруком. Через год его перевели в спецотдел Военного совета МВО (работал со сверхсекретными документами).

В Московском военном округе П. служил до конца 1943 г. К этому времени он уже женился на дочери члена Военного совета МВО генерала Д.А. Гапановича. В ноябре 1943 г. попросился на фронт (как он потом пояснил, война близилась к завершению, а у него не было ни одного боевого ордена). Попал в штаб начальника артиллерии 1-го Украинского фронта генерал-лейтенанта С.С. Варенцова. Затем становится командиром учебного центра пополнения противотанковых артиллерийских частей. Некоторое время находился на передовой, командовал полком артиллерийской противотанковой бригады. В июне 1944 г. был ранен, лечился в госпитале в Москве. Через два месяца вернулся на фронт. Получил звание майора, награжден двумя орденами. Вскоре находящийся в госпитале после ранения С.С. Варенцов назначает его офицером по связи с фронтом. До конца войны П. находился при С.С Варенцове, оказывает ему и его семье услуги личного характера. Завоевал полное расположение генерал-лейтенанта, был в курсе его семейной жизни. С.С. Варенцов впоследствии всю жизнь протежировал ему.

После войны П. закончил Академию им. Фрунзе и сразу был принят в Военно-дипломатическую академию, где обучался в течение трех лет. За это время был повышен в звании до полковника.

С 1953 г. П. проходит службу в Главном разведывательном управлении Генерального штаба Министерства обороны (Восточное направление). В 1955 г. направлен на работу в резидентуру ГРУ в Стамбуле, где в течение семи месяцев исполняет обязанности резидента. Здесь он впервые попадает в поле зрения сотрудников американской разведки, которые зафиксировали с его стороны попытки пополнить личный бюджет за счет спекулятивных сделок.

П. рассчитывал, что благодаря его связям в Москве ему вскоре удастся стать военным атташе в Стамбуле и получить генеральское звание. Однако после назначения в Стамбул на место резидента ГРУ генерала Рубен ко все его планы рухнули. Теперь он занимает должность помощника военного атташе и становится рядовым сотрудником резидентуры. Между П. и Рубенко начали возникать конфликты. П. неоднократно информировал Москву о просчетах своего начальника. Последний также давал резко отрицательные оценки П. и его работе в резидентуре.

Убедившись в том, что его демарши в Центр и влиятельные связи в Москве не помогают, П. решается на «крайние меры». Он сделал два анонимных звонка в турецкую контрразведку и сообщил ее сотрудникам о готовящихся резидентурой ГРУ нескольких агентурных акций. По его расчетам, провал этих акций убедит Москву в неспособности Рубенко руководить разведывательной работой в Стамбуле.

Однако это не помогло П., и вскоре он был отозван в Москву. Поработав некоторое время в центральном аппарате ГРУ, П. начал проходить подготовку для новой поездки за рубеж. На этот раз планировалось направить его в Индию на вакантную должность резидента в Дели. Вскоре он, однако, узнает, что КГБ, осуществлявший контрразведывательный контроль за деятельностью ГРУ и его персоналом, категорически возражает против направления его в Индию. П. выясняет, что причиной этой позиции КГБ является служба его отца в царской армии и участие в Гражданской войне на стороне белых. Однако, скорее всего, он всерьез не воспринимает эту версию, резонно полагая, что КГБ, традиционно имевшему сильные агентурные позиции в Турции, стало что-то известно об анонимных звонках в турецкую контрразведку. В этом случае определенные подозрения не могли не возникнуть в отношении П. как их исполнителя.

В конце 50-х гг. П. начинает работать под прикрытием Государственного комитета по науке и технике. В его обязанности входило приобретение источников информации для ГРУ из числа научных работников и представителей иностранных фирм, с которыми он теперь постоянно работал по линии прикрытия. Он также сопровождает советские делегации в непродолжительные заграничные поездки. Расширяется круг его покровителей. Кроме С.С. Варенцова, его протежирует сам начальник ГРУ генерал армии И.А. Серов. Осведомленность П. в делах Министерства обороны и ГРУ в силу этого существенно расширяется. Но он уже не строит иллюзий по поводу карьеры в ГРУ. П. принимает окончательное и бесповоротное решение «сменить баррикады» и перейти на сторону противника. Он разрабатывает план установления связи с иностранными разведками, рассчитывая передачей им совершенно секретной информации заработать крупную сумму денег в иностранной валюте, а затем при благоприятных обстоятельствах бежать на Запад.

Первые попытки установить контакт с английской и американской разведками П. предпринял в 1960 г. В августе этого года при случайной встрече в городе он просит американских туристов передать письмо в посольство США. Позднее с аналогичными просьбами обращается к членам английской и канадской делегаций. Его очень тревожит тот факт, что ни американцы, ни англичане не реагируют на его предложения о встрече.

Однако «сигналы» П. дошли до западных спецслужб. Их замедленная реакция на них была связана с необходимостью удостовериться в искренности П. Кроме того, ни американцы, ни англичане не были готовы с «технической» точки зрения организовать негласную работу с «советским инициативником» в Москве. На специальном совещании представителей ЦРУ и СИС было решено действовать совместно. С этой целью была создана особая группа, куда вошли наиболее опытные оперативные работники. Был выбран для П. и связник — агент СИС бизнесмен Г. Винн, который часто выезжал в СССР в составе английских делегаций, вел переговоры в ГКНТ и, что самое главное, хорошо знал П., контакты с которым не могли вызвать никаких подозрений.

В апреле 1961 г. в Москве Г. Винн установил с П. связь от имени западных спецслужб и получил от него пакет с информацией о советском ракетном вооружении и письмом с предложением о постоянном сотрудничестве.

Спустя несколько дней П. в составе делегации ГКНТ прибывает в Лондон, где его уже ожидают новые хозяева. В течение двухнедельного пребывания в Великобритании он четырнадцать раз встречается с сотрудниками английской и американской разведок, передает им совершенно секретные сведения о работе ГРУ, составе ракетных сил СССР, их дислокации, тактико-технических данных, советском ядерном потенциале. Уже на первой встрече пытался убедить своих собеседников в необходимости нанесения по СССР превентивного ракетно-ядерного удара. Главным объектом этого удара, по мнению П., должна стать Москва как центр управления советскими ракетными войсками.

При этом, по расчетам П., необходимо прежде всего уничтожить не только материальное и техническое обеспечение центра, но и не менее 150 000 человек, имеющих отношение к штабам ВВС и ВМС, центральному аппарату Министерства обороны, КГБ и ЦК КПСС. Разведчики пообещали тщательно изучать предложения П.

На одной из конспиративных встреч П. подписал следующее письменное обязательство, которое оформило окончательно его вербовку:

«Я, Пеньковский Олег Владимирович, полковник Советской армии, настоящим предлагаю свои услуги правительствам США и Великобритании отныне и впредь начиная с 21 апреля 1961 г. Обязуюсь служить этим правительствам верой и правдой и приложить все силы для выполнения приказов, переданных мне представителями данных правительств.
Обязуюсь работать на правительство США и Великобритании от их имени в СССР, пока моя работа будет нужна. После я обращусь к правительствам США и Великобритании с просьбой предоставить мне и членам моей семьи политическое убежище и гражданство одной из этих стран, а также положение в выбранной мной стране в соответствии с моим званием и оказанными услугами.

Впредь считаю себя солдатом свободного мира, борющегося за дело человечества в целом и за освобождение народа России, моей родины, от тирании.
Настоящим заявляю, что подписываю этот акт, осознавая всю его важность и проявляя свою собственную волю».

Подписав это обязательство, П. поставил перед своими собеседниками вопрос об оплате своих услуг. Договорились, что он будет получать ежемесячное вознаграждение в размере 1000 долларов, которые будут переводиться на его счет в один из западных банков. П. получил от западных разведчиков миниатюрный фотоаппарат «Минокс» для снятия копий с секретных документов ГРУ. С ним были обговорены условия конспиративной связи в Москве (тайник, моментальные встречи на приемах в западных посольствах, условные телефонные разговоры). Перед отъездом на родину П. встретился с руководителем британской разведки Д. Уайтом, который высоко оценил его поступок и качество полученной от него информации. П. заверил Д. Уайта в полной преданности и готовности «идти до конца».

Вернувшись в начале мая в Москву, П. встретился здесь с приехавшим вскоре Г. Винном, от которого получил деньги. Со своей стороны, передал ему очередную порцию шпионской информации. Г. Винн показал П. фотографию жены сотрудника посольства Великобритании Р. Чисхолма — Дж. Чисхолм (оба — агенты СИС). С ней П. должен был встречаться в условленное время на Цветном бульваре, где она обычно прогуливалась с детьми, и вручать ей коробку конфет со шпионским вложением. Подключение Дж. Чисхолм к данной агентурной операции явилось позднее главной причиной разоблачения П., поскольку к этому времени КГБ уже располагал информацией о принадлежности супругов Чисхолм к агентуре СИС и начал их активную разработку.

В июле 1961 г. П. вновь посещает Великобританию и вновь встречается с представителями западных спецслужб. Он передает им данные на 300 сотрудников ГРУ и выдает 12 агентов советской военной разведки из числа иностранцев. Кроме того, П. информирует своих кураторов о позиции советской стороны по Берлинскому кризису, что было чрезвычайно высоко оценено в правительственных кругах США и Англии.

В сентябре 1961 г. П. посещает Париж, где снова встречается с сотрудниками ЦРУ и СИС. Его информация по продолжающемуся Берлинскому кризису вновь оценена разведчиками как чрезвычайно важная. Она позволила Западу выработать адекватную позицию на переговорах с СССР. П. сообщает также сведения о дислокации советских ракет, их количестве и качественных характеристиках. Указанные материалы, а также данные о советской системе ПВО, полученные от П., заставили США изменить концепцию так называемого массированного воздействия на доктрину «гибкого ядерного реагирования».

В Москве П. продолжает встречи с Дж. Чисхолм на улице и на дипломатических приемах, одновременно получая задания от ЦРУ по коротковолновому приемнику у себя дома.

В марте 1962 г. целенаправленная работа советской контрразведки по супругам Чисхолм, наконец, дает результаты. На приеме в квартире атташе по науке посольства Великобритании агент КГБ фиксирует моментальную встречу Дж. Чисхолм с советским гражданином, который скрытно передал иностранке небольшую упаковку. На следующий день агент по фотографиям приглашенных на прием советских граждан опознал П., который был немедленно взят в активную оперативную разработку.

П. вскоре замечает за собой слежку. Кроме того, его чрезвычайно беспокоил тот факт, что его перестали направлять в зарубежные поездки. Его сообщения в западные спецслужбы носят панический характер, он требует организовать ему побег на Запад. П. успевает, однако, передать американцам и их английским партнерам ценнейшую информацию о так называемом Карибском кризисе, и в частности, о размещении советских ракет класса «Земля—Земля» на Кубе в качестве ответной меры на намерение США осуществить военную интервенцию против этой страны. Убедившись в решимости Москвы защитить Кубу, администрация США отказалась от планов насильственного свержения режима Ф. Кастро в обмен на эвакуацию советских ракет с кубинской территории.

В самый разгар Карибского кризиса ЦРУ не могло отказаться от услуг П., всячески уговаривало повременить с побегом, стимулировало его материально (американцы сообщили своему агенту, что на его счет перечислено 250 ООО долларов за информацию по Берлину и Кубе).

Однако 23 октября 1962 г. П. был арестован органами госбезопасности. Во время обыска у него на квартире были обнаружены и средства шпионской связи. П. вскоре признался в сотрудничестве с западными спецслужбами и рассказал, в частности, что по условиям связи он в конце ноября должен заложить контейнер в тайник в одном из подъездов жилого дома на Пушкинской ул., вследствие чего советской контрразведке удалось захватить с поличным при изъятии шпионских материалов американского дипломата — сотрудника ЦРУ Р. Джекоба. Почти одновременно в Будапеште был арестован, а затем этапирован в Москву Г. Винн.

Судебный процесс над П. и Г. Винном открылся в Москве 3 мая 1963 г. Оба подсудимых признали себя виновными. Иностранец был приговорен к 8 годам лишения свободы, а П. — к высшей мере наказания. 11 мая приговор П. был приведен в исполнение.

Супруги Чисхолм, Р. Джекоб и др. сотрудники ЦРУ и СИС, обеспечивавшие шпионскую связь с П., были объявлены персонами «нон грата». СС. Варенцов и И.А. Серов, от которых П. получал «втемную» важную информацию и долгое время его протежировавшие, были уволены из армии «за потерю бдительности» и понижены в звании.

По оценке западных политических кругов, операция с П. была самой результативной из всех тайных операций, проведенных ЦРУ и СИС против СССР в послевоенный период. Через некоторое время после провала П. западные спецслужбы использовали его имя для проведения активной пропагандистской кампании. Наиболее серьезной акцией в этом направлении следует признать публикацию на Западе, а в 90-е гг. и в России книги Дж. Шектера и П. Дерябина (бывший сотрудник советский разведки) под названием «Шпион, который спас мир. Как советский разведчик изменил курс «холодной войны»». В США был создан так называемый «Фонд Пеньковского», выделяющий премии для перебежчиков и студентов, закончивших курс советологии.

Определенный интерес представляют выводы некоторых американских ученых, исследовавших психологические аспекты измены П. По их заключению, П. принадлежал к тому сорту самовлюбленных и самоуверенных людей, которые при определенных обстоятельствах «преподносят свои личные обиды как дело принципа и становятся тогда очень опасны для общества, в котором они живут».

Из книги Виталия Каравашкина "Кто предавал Россию".

Несколько позже американский ученый Гартхофф, сам не один год работавший в ЦРУ, рассказал, что роль детонатора третьей мировой войны мог сыграть именно Пеньковский. Дело в том, что связь со своими хозяевами он поддерживал только через тайники, но так как и англичане, и американцы им очень дорожили, то на случай чрезвычайных обстоятельств дали ему два условных неречевых сигнала, которые он должен был передать по телефону. Один из таких сигналов означал: «Меня пришли арестовывать», а другой: «Грядет война», что значило, что СССР вот-вот нанесет ядерный удар. Так вот когда за ним пришли, Пеньковский передал не первый, а второй сигнал!

Когда этот сигнал дошел до Лэнгли, там запаниковали: во-первых, в ЦРУ всегда верили своему самому ценному и самому информированному агенту, и во-вторых, ситуация у берегов Америки без всякого преувеличения была предвоенной. К счастью, нашлись сотрудники среднего звена, которые, взяв на себя колоссальную ответственность, руководству доложили лишь об аресте Пеньковского, но не о переданном им сигнале. Как считает Гартхофф, дойди слова Пеньковского до генералов，они тут же объявили бы состояние наивысшей степени готовности к началу военных действий, включая применение ядерного оружия. А дальше все зависело бы от нервов дежурных офицеров: у кого-то они могли сдать, потом поворот ключа, нажатие на кнопку — и все, конец света. Как уверяет Гартхофф, не исключено, что именно к этому стремился Пеньковский. «Когда ему пришел конец,— пишет бывший сотрудник ЦРУ, — он, очевидно，решил сыграть роль Самсона, обрушив храм, под развалинами которого погибли бы и все остальные».

Из книги Б.Н.Сопельника, "Тайны Смоленской площади".

Ровно 50 лет назад полковник ГРУ Олег Пеньковский был арестован по обвинению в сотрудничестве с иностранными разведками

По мнению некоторых экспертов, полковник Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба Вооруженных сил СССР Олег Пеньковский передал английской и американской разведкам информацию о советских ракетах, и это позволило предотвратить третью мировую войну, в которую мог вылиться Карибский кризис начала 60-х годов прошлого века. В Европе даже вышла книга под названием «Шпион, который спас мир». Но в России, как и ранее в СССР, Пеньковского, расстрелянного в 1963 году, по-прежнему считают предателем и изменником Родины. Тем не менее о личности бывшего разведчика до сих пор ходит множество легенд и мифов. Так, еще один перебежчик, бывший офицер ГРУ Владимир Резун, известный под псевдонимом Виктор Суворов, писал в книге «Аквариум», что Олега Пеньковского, якобы, сожгли живьем в крематории.

О самом известном советском агенте иностранных разведок «ФАКТАМ» рассказал эксперт в области истории спецслужб, бывший сотрудник внешней разведки КГБ и СБУ Владимир Паливода .

— Владимир Александрович, Олега Пеньковского действительно сожгли живьем?

— Хочу сразу сказать, что книга Суворова «Аквариум» может смело соперничать с эпопеей Яна Флеминга о Джеймсе Бонде. Оба писателя, без сомнения, обладают литературным даром и в свое время имели отношение к спецслужбам. Но они создали совершенно бредовые романы о разведке. ГРУ — не похоронное бюро, и никаких крематориев там нет. А полковника Пеньковского суд приговорил к смертной казни, которую и привели в исполнение согласно существовавшей тогда процедуре. Не забывайте, что эти события происходили во времена так называемой хрущевской оттепели, когда в стране соблюдалась какая-никакая социалистическая законность.

— Считается, что именно полковник Пеньковский нанес самый значительный урон советскому государству.

— В 1992 году ЦРУ рассекретило более 200 документов по делу Пеньковского. Из них следует, что накануне Карибского кризиса он передал английской разведывательной службе MI-6 и американскому ЦРУ более ста пленок, содержавших пять с половиной тысяч документов, отснятых микрофотокамерой «Минокс». Там была, в частности, секретная информация о советских межконтинентальных баллистических ракетах, степени их боевой готовности, очередности проверок, статистические данные о точности попадания ракет и прочее. Во время трех командировок в Лондон и Париж Пеньковского опрашивали в общей сложности 140 часов, стенограммы его ответов заняли более тысячи страниц машинописного текста. По наводке предателя «погорели» 600 агентов и кадровых сотрудников внешней разведки, из них 50 — офицеры ГРУ.

Но в Советском Союзе размеры урона, нанесенного Пеньковским, всегда считали сильно преувеличенными. Так, председатель КГБ в 1961-1967 годах Владимир Семичастный, который, кстати, первым допрашивал Пеньковского, написал в мемуарах: «Некоторые выдают его чуть ли не за резидента и координатора всей агентурной сети Запада в СССР. Договорились до того, что он предотвратил атомную войну, выкрав советское сверхсекретное ракетное топливо, после чего США якобы сразу смогли нас догнать в области стратегических ракетных вооружений. Ничего этого не было! Он пользовался всего-навсего библиотекой Главного разведывательного управления. Спрашивается: какие сверхсекретные документы могут храниться в библиотеке, пусть даже в ГРУ? Дело в том, что американской и английской разведкам было просто необходимо раздуть свои успехи о сверхагенте в СССР, чтобы выбить дополнительные финансы на свою деятельность». Это один из мотивов, почему на Западе так раздули мнимые заслуги Пеньковского. А второй заключается в том, что подобной шумихой прикрывали реальную агентуру западных спецслужб в СССР. Ведь перебежчиками в разное время становились куда более высокие и именитые чины. Это и резидент ГРУ в Индии генерал-майор Дмитрий Поляков, сын бывшего министра судостроения СССР, и сотрудник контрразведки Юрий Носенко, личный помощник министра иностранных дел СССР Андрея Громыко, а также заместитель Генерального секретаря ООН Аркадий Шевченко и другие.

— Интересно, какими мотивами руководствовались люди, занимавшие такое высокое положение, когда решались на сотрудничество с потенциальным, как тогда говорили, противником?

— Среди перебежчиков был даже один Герой Советского Союза — сотрудник нью-йоркской резидентуры КГБ Алексей Кулак. Он получил звезду Героя во время войны за «образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм». А о том, что он предатель, узнали... только после смерти. Кулак работал в США под псевдонимом «Федора», занимался научно-технической разведкой. В том же году, когда арестовали Пеньковского, он добровольно предложил свои услуги ФБР США и работал на Федеральное бюро расследований до 1970 года. После возвращения в Советский Союз вышел в отставку в звании полковника государственной безопасности. Умер в 1984-м и был похоронен с воинскими почестями. А в 1985 году на службу КГБ перешел американский разведчик Олдрич Эймс, он и сообщил, что Кулак работал на ФБР. После этого Алексея Кулака посмертно лишили всех званий и наград, в том числе и звания Героя Советского Союза.

Бывший директор ЦРУ США Ричард Хелмс однажды сказал, что не знает ни одного русского разведчика, который сотрудничал бы с американцами по идеологическим соображениям. То есть и в случае с Пеньковским говорить о каких-то благородных побуждениях и высоких мотивах не приходится. С юридической точки зрения человек, работавший на иностранную разведку, продававший государственные секреты Советского Союза и осужденный по действовавшим тогда законам, до сих пор является предателем и изменником Родины. И сегодня отсутствуют какие-либо основания для его юридического оправдания.

— Читал, что будущий полковник ГРУ героически воевал на фронте. Как такой испытанный кадр стал перебежчиком и предателем?

— Действительно, на фронтах финской и Великой Отечественной войны Пеньковский был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны I степени, Красной Звезды и восемью медалями. В 1945 году, в возрасте 26 лет, Олега Пеньковского назначили командиром артиллерийского полка, а звание полковника он получил в 31 год, когда учился в Военно-дипломатической академии имени Фрунзе. Тогда же женился на дочери заместителя командующего войсками Московского военного округа по политической части генерал-лейтенанта Гапановича, имел дружеские связи с генералитетом Вооруженных Сил и КГБ.

Надо сказать, что он был очень тщеславным и амбициозным человеком. Ему особо покровительствовали начальник Главного разведывательного управления генерал Иван Серов и начальник Главного управления ракетных войск и артиллерии маршал Сергей Варенцов, адъютантом которого Пеньковский был во время войны. Возможно, одной из причин его предательства было то, что в молодости, во время войны, карьера будущего полковника стремительно шла вверх, но потом неожиданно остановилась. Пишут, что виной тому склочный характер и чрезмерный карьеризм Пеньковского. Да и знакомство с генералитетом Вооруженных Сил и КГБ также могло повлиять на формирование мотивов для предательства. Иметь в друзьях маршалов и генералов и быть всего лишь полковником! Обидно ведь. Кроме того, эти генералы рассказывали такие вещи, за которые любая разведка готова была заплатить хорошие деньги.

Кстати, после ареста Пеньковского генерала Серова в феврале 1963 года освободили от должности начальника ГРУ с формулировкой «за потерю бдительности». А маршала артиллерии Варенцова в марте 1963 года лишили звания Героя Советского Союза и понизили в звании до генерал-майора.

— Насколько верна версия, что полковник ГРУ отомстил предательством за своего отца — поручика царской армии, который то ли пропал в сталинских лагерях, то ли погиб в боях против Красной Армии?

— Отца Олег Пеньковский, родившийся в 1919 году, знать попросту не мог. Как и того, в какой из армий или банд на Северном Кавказе воевал поручик Владимир Пеньковский. Интересный факт: происхождение не помешало сыну царского офицера поступить в 1937 году, в самый разгар репрессий, в Киевское артиллерийское училище, а потом сделать карьеру в разведке.

— Это правда, что Пеньковский сам вышел на западные разведки?

— Да, он был так называемым инициативником, сам пошел на контакт. Как говорят разведчики, у Пеньковского произошла внутренняя вербовка — он самостоятельно принял решение о сотрудничестве с иностранными разведками. Кстати, первый раз полковник попытался выйти на западные спецслужбы в 1955 году в Турции, но тогда ему не поверили, посчитав «подставой» КГБ, а в 1960 году, когда он уже вышел на ЦРУ, контакт был успешным.

— Как обнаружили измену полковника ГРУ?

— Увы, случайно. В конце 1961 года во время слежки за супругой английского дипломата и по совместительству сотрудником британской разведки Дженет Чизхолм был зафиксирован ее контакт с неизвестным мужчиной, в котором позже опознали сотрудника ГРУ. Тогда его и начали вести. В 1962 году на потолке квартиры Пеньковского установили миниатюрную камеру и зафиксировали, как он пользовался фотоаппаратом, кодами и одноразовыми шифрблокнотами. Когда я работал в КГБ, нам показывали учебный фильм с кадрами операции по задержанию Пеньковского. Чтобы провести в квартире тщательный обыск, стул, на котором он обычно сидел, токсикологи КГБ обработали ядовитым составом, и... предателя увезли в больницу. Нескольких дней, пока его приводили в чувство, хватило для тщательного обыска и конфискации всех шпионских принадлежностей. 22 октября 1962 года, когда президент США Джон Кеннеди объявил блокаду Кубы, Пеньковского арестовали.

Кстати, полковник, видимо, чувствовал, что тучи над ним сгущаются, и готовился бежать за рубеж. На суде Пеньковский рассказал, что иностранные разведки собирались организовать его выезд из Советского Союза. Обсуждались разные варианты: побег на подводной лодке, рыболовецкой шхуне, на самолете. Ему, якобы, даже прислали фальшивый паспорт, чтобы в нужный момент он мог перейти на нелегальное положение. Это так растрогало Пеньковского, что в очередной шифровке он написал: «Мои дорогие друзья! Получил ваше письмо с паспортом и описанием к нему. Крепко жму ваши руки, большое спасибо за заботу обо мне, я всегда чувствую вас рядом с собой. Ваш друг».

— Писали, что Олегу Пеньковскому присвоили звание британского полковника и что он чуть не попал на прием к английской королеве?

— Званий ему никто не присваивал, но, потакая его амбициям, западные кураторы сшили Пеньковскому два полковничьих мундира — британской и американской армий, — в которых он сфотографировался. Это, кстати, один из элементов закрепления вербовки. Потом эти снимки фигурировали в суде как доказательство вины предателя. А на прием к английской королеве Пеньковский действительно просился, но, конечно, не попал. Ему организовали встречу с каким-то лордом, который и передал перебежчику... привет от Елизаветы II.

— Его сотрудничество с западными спецслужбами отразилось на семье?

— Нет, жена и дочь не пострадали. В начале 60-х членов семьи изменника Родины уже не отправляли на Колыму. Кроме того, в годы войны Хрущев и отец супруги Пеньковского, генерал Гапанович, были членами Военных советов нескольких фронтов и поэтому хорошо знали друг друга. Следствие также установило, что ближайшие родственники ничего не знали о его шпионской деятельности. После расстрела Пеньковского его супруга и дочь сменили фамилию на Гапанович и переехали в другую квартиру. Дочь Пеньковского Наталья окончила школу и поступила на филологический факультет МГУ, а затем трудоустроилась в 1-ом Главном управлении КГБ, которое, кстати, занималось внешней разведкой. А супруга работала редактором в одном из издательств иностранной литературы.