Анализ «Поэт и толпа» Пушкин. А.С

Стихотворение было написано в 1828 году. Читать стих «Поэт и толпа» Пушкина Александра Сергеевича можно на сайте. В преддверии 30-х годов начинается сложный период в жизни поэта: подавлено восстание декабристов, усилена цензура. Не случайно стихотворение пронизано драматичными нотами.

Тема – общественная роль и предназначение поэта.Основной конфликт произведения - разлад общества, которое поэт называет «толпой» и творческой личности. Стихотворение построено в форме диалога межу «чернью» и «поэтом». Поэт-творец поет, но глас его толпа не приемлет, не видит пользы. Его песнопение толпа уподобляет ветру, поющему песни, но не приносящему плодов. В адрес «черни» звучат обвинения автора в том, что люди в массе своей не способны ценить искусство, божественную статую Аполлона, в которой видят лишь холодный мрамор. Им не нужна пища для души, но вполне устроит печной горшок, чтобы приготовить пищу земную. В конце стиха противостояние нарастает, усиливается трагизм, а в заключительных строках автор устами поэта обличает толпу в глупой покорности бичу и власти, неспособности внимать вдохновенным и свободным звукам певца.

Скачать полностью и учить текст стихотворение Пушкина «Поэт и толпа» можно онлайн. Его можно читать на уроке литературы в классе.

Procul este, profani.

Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел - а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.

И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер, песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?»

Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы все - на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.

Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.

Подите прочь - какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы, как гробы.
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры; -
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор, - полезный труд! -
Но, позабыв свое служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.

Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел — а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.

И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поёт?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведёт?
О чём бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер, песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?»

Поэт

Молчи, бессмысленный народ,
Подёнщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё — на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нём не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нём себе варишь.

Чернь

Поэт

Подите прочь — какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы, как гробы.
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры; —
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор, — полезный труд! —
Но, позабыв своё служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.

Прочь, непосвящённые (лат.)

И поэт чему-то учит,
Но не мудростью своей:
Ею он всего скорей
Всех смутит иль всем наскучит.

Жизнь сладка ль на вкус, горька ли,
Сам ты должен распознать,
И свои у всех печали:
Учит он — воспоминать.

«Учит он — воспоминать».

Толкование термина «воспоминать». Флоренским, по Платону.

«Лик в портрете—идея данного лица. Икона. Лик есть идея

данного человека. <...> Икона есть попытка зафиксировать

и выразить то высшее художественное видение, с которым мы

соприкасаемся в творчестве. Если алтарь—умное место, то,

значит, граница между ним и миром должна знаменоваться

живыми стражами, реальными святыми. Иконостас, отделяющий

алтарь, есть цепь ангелов, не пускающих нас духовно

в мир горний, в умное место. А так как их присутствие не для

всех и не всегда явно, то в напоминание пишутся иконы, посредством

Самые платоновские термины взяты из культа. посредством

которых мы восходим от образов к первообразам.

Самые платоновские термины взяты из культа.

"Ανάμνεσις—припоминание , вторичное ощущение чувственного

касания мира горнего. Когда мы смотрим на иконы, то припоминаем

духовные первообразы, которые мы когда-то имели.

У Платона—предсуществование душ. Ближайший смысл термина

άνάμνησις —отверзение чувств при посвящении в мистерии,

и потом душа при малейшем намеке охватывается волнением

и понимает его. Церковные идеи потому подходят к Платону,

что он взял свою терминологию из культа».

П.А. Флоренский. Сочинения. ФН том 129. М., 99. Стр. 438

«Я хотел бы подольше остановиться на понятии иконы. По

установлениям Вселенских Соборов икона есть образ, напоминающий

Первообраз [возводящий нас к Первообразу]. Мы

поклоняемся, воскуряем фимиам пред ними потому, что честь

переходит к Первообразу. Здесь платоновская терминология.

Первообраз не есть мысль, «идея», мыслимая отвлечением

представления, а духовная реальность, та духовная сущность,

которая делает святого им самим, та сила, которая формует его

духовную личность и организм, светится в его лике, которую

мы видим сквозь покровы его тела. Образ есть, во-первых,

энергия тела святого, во-вторых, то, что понимает художник

под сущностью святого. (На полях запись: «Образ есть то, что мы видим и что изображает художник».

На отдельных листках, вложенных в тетрадь, запись: «А вот православное

понимание мысли иконопочитанием. По постановлениям Вселенских

соборов икона есть образ, напоминающий Первообраз . Мы

поклоняемся им и воскуряем фимиам потому, что честь переходит

к Первообразу. Эти слова, однако, всем так приелись, что их перестали

понимать. Здесь Платоновская терминология. Первообраз не есть идея,

мыслимая отвлечением представления, а духовная реальность, та духовная

сущность, которая делает святого им самим, та сила, которая

формирует его организм, светится в его лике, которую мы видим сквозь

покровы его тела».)

При взирании на образ, ум,—в смысле

святоотеческом, средоточие духовного существа,—возводится

от образа к Первообразу посредством напоминания,

άνάμνησις, говорится в постановлении Вселенских Соборов.

Слово άνάμνησις есть термин мистерии и Платона. Он

означает наше духовно-мистическое состояние, которое возникает

от прикосновения к платоновским идеям, мистическое

припоминание, которое возгорается при прикосновении к образу.

Я настаиваю, что этот термин имеет здесь метафизический,

а не психологический смысл.

(На полях запись: «Постановление Собора имеют не психологический,

а гносеологический, метафизический и мистический смысл».)

Икона являет Первообраз:

мы прикасаемся к дереву, холсту, лаку, а упираемся в некоторую

духовную реальность. Икона — окно в другой мир, и,

покуда мы не видим в ней этого окна, до тех пор наше отношение

к ней будет ложным, будет идолопоклонством. А верою мы

видим сквозь нее, как через тусклое или прозрачное стекло,—

это зависит и от высоты нашего духовного состояния и от

степени духовного проникновения художника,—другой мир,

подобно тому, «якоже зерцалом в гадании»; здесь мы имеем

духовное видение, как в зеркале.

В древности во времена мистические нет иконостаса, а когда

духовное сознание стало меркнуть, иконостасы стали увеличиваться.

У нас на Руси, в XVI и XVII вв. алтарь есть другой

мир. Этот участок помещения, пола, пространства, все это, что

чувственно можно создать и разрушить, есть символ, несет

энергию другого мира. Хотя пол остается полом и краски—

красками, чрез них дается другой мир. Это место само по себе

страшно. А для людей, не ощущающих страха Божия,—непосредственного

присутствия Божия, им надо ставить деревянные

барьеры. Алтарь, как небо, охраняют Ангелы и Святые, и иконостас

напоминает об их присутствии, напоминает в порядке не

психологическом, а онтологическом, мистическом: они тут. Мы

теперь стали столь толстокожи, что нам надо напоминать об

этом и посредством такого удара по нашим мистическим чувствам

пробудить в нас ощущение, что святые тут.

(На полях запись: «Мы этого не чувствуем, поэтому приходится

напоминать об этом,—не в психологическом смысле, не как мысль»

а путем удара, толчка пробудить ощущение, что здесь ангелы».)

Иконостас это, можно сказать,—материализация духовных сил, ограждающих

алтарь,—этот мир, подчиненный особым законам.

Но с эпохи Возрождения живопись и вся жизнь стали быстро

искажаться и теперь мы даже иконами не ожигаемся: они для

нас—как запотевшее окно».

Стр. 480-481.

Поэт не иконы пишет, а стихи. Но то, что Флоренский говорит о произведения высшего из искусств иконописи, - иконах можно и нужно распространить и на произведения всех других, помимо иконописания, искусств.

Процитировал Флоренского - иконопись - высшее из искусств. А вот Вл. Соловьёв высшим из искусств считал поэзию. Чем мотивировал? «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

А.С.Пушкин. «ПОЭТ И ТОЛПА»

Procul este, profani
Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел – а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.

И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поёт?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведёт?
О чём бренчит? Чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер, песнь его свободна,
Зато, как ветер, и бесплодна –
Какая польза нам от ней?»

Молчи, бессмысленный народ,
Подёнщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий!
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё – на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нём не зришь.
Но мрамор сей ведь бог! – Так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нём себе варишь.

Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй,
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы –
Гнездятся клубом в нас пороки!
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.

Подите прочь – какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы, как гробы,
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры –
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор – полезный труд! –
Но, позабыв своё служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв –
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв!

Это стихотворение заинтересовало меня темой и жанром. Мне захотелось понять, что Пушкин хотел им сказать, а главное – на чьей он стороне: Поэта или толпы. Разумеется, вначале я попыталась обратиться к высказываниям учёных, литературоведов и философов. К своему удивлению, я не нашла ни одного мнения, с которым я бы была согласна.

Мне кажется, что в первую очередь стоит проанализировать творческие и биографические обстоятельства написания стихотворения, если мы хотим прояснить для себя его смысл. Стихотворение «Поэт и толпа» датируется 1828 г. Это был год интенсивных странствий между двумя столицами и деревней, поисков невесты; это был год судебных разбирательств по делу о стихотворении «Андре Шенье» и об авторстве «Гавриилиады». Это был год глубочайшего кризиса во внутренней жизни Пушкина, когда были написаны строки: «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана…», вызвавшие стихотворную полемику митрополита Филарета. В том же году у Пушкина появляется покаянное «Воспоминание»: «И горько жалуюсь, и горько слёзы лью, но строк печальных не смываю»…

В.С. Непомнящий связывает пушкинский кризис конца 1820-х годов с ощущением его вины за внешнее благополучие по сравнению с друзьями-декабристами: «И я бы мог, как шут…» (подпись под рисунком виселицы в черновиках Пушкина). Ведь не скопление дурных примет не пустило его в Петербург в канун 14 декабря. Он знал, когда будет восстание. Но не поехал – не потому, что испугался. Скорее уж на перепутье жизненных дорог «шестикрылый серафим» ему указал его путь. То есть произошло грандиозное событие внутренней жизни: Пушкину было явлено его предназначение – предназначение поэта, божественное «воззвание», ради чего следовало пожертвовать всем остальным, и уж тем более – давно пережитыми революционными идеями.

Тема поэта и его отличия от не-поэтов звучит в ряде стихотворений периода после ссылки и после «Пророка». Их принято условно объединять в так называемую стихотворную трилогию о поэте. В 1827 году создано стихотворение «Поэт». В нём Пушкин противопоставляет две ситуации: что происходит с поэтом, «пока не требует поэта к священной жертве Аполлон», и что – «лишь божественный глагол до слуха чуткого коснётся». К 1828 году относится рассматриваемое нами стихотворение «Поэт и толпа». В те же годы возникает повесть «Египетские ночи», а в 1830 создаётся сонет «Поэту», где провозглашена независимость творчества от мнения толпы: «Ты царь. Живи один; дорогою свободной иди, куда влечёт тебя свободный ум… Ты сам свой высший суд, всех строже оценить умеешь ты свой труд…» В Болдине осенью написана полемическая, задиристая поэма «Домик в Коломне» с той же идеей свободы творчества.

Без сомнения, данная творческая цель связана была с тогдашней ситуацией в журналистике, которая больше напоминала полицию, требуя, чтобы сочинители восхваляли подвиги николаевской армии на Кавказе и в Польше.

Позднейшую пушкинистику привлекало стихотворение «Поэт и толпа». О нём писали В.Г. Белинский, Д.И. Писарев, М.Н. Катков, В.С. Соловьёв, В.В. Вересаев, Ю.Н. Тынянов, говорили И.С. Аксаков, А.А. Блок. Но что примечательно – каждый автор нимало не интересовался смыслом стихотворения, а только находил в нём подтверждения своих мыслей или противоречия им. Ведь тема творчества и искусства волнует каждого художника.

Так, Белинский и Писарев, противоположным образом оценивая текст, согласны в одном: что мнение поэта из стихотворения – это мнение Пушкина. И.С. Аксаков также считает последнее четверостишие поэтическим кредо самого автора. И для Каткова «в исповеди поэта выразилась невольно личность самого Пушкина». В.С. Соловьёв, в отличие от них, увидел в произведении определённый конфликт, борьбу «за безусловные права вдохновения». В.В. Вересаев, как известно, рассматривал личность Пушкина «в двух планах», так что данное стихотворение прекрасно иллюстрировало его концепцию. Он отказывает творцу, гению в праве интересоваться «житейскими волнениями», «заботиться о нуждах низкой жизни». А.А. Блок под поэтом и толпой подразумевает нечто своё, современное ему, животрепещущее, глубоко личное, выстраданное.

Ю.Н. Тынянов, касаясь стихотворения, акцентирует внимание на историко-литературном аспекте: «Конкретная направленность пьесы – против современной Пушкину официальной журнальной критики: таковы нападки на требования прямой дидактики, исходившие главным образом от Булгарина». То есть для него несомненно, что у данного сочинения есть абсолютно конкретная, злободневная, сиюминутная цель.

Как нам кажется, не в этом дело, не для этого Пушкин писал своё драматизированное стихотворение. Многие вещи остались вне поля зрения интерпретаторов.

Например, в чём смысл драматизированной формы стихотворения? Кто считает лиру «вдохновенной», а руку поэта – «рассеянной»? Что следует из такой оценки? Для кого народ «хладный», «надменный», «непосвященный», – одним словом, «чернь тупая»? Для персонажей или же для самого автора? Все эти слова в начале произведения даны от лица автора. Это, так сказать, «предлагаемые обстоятельства». Затем повествование сменяется непосредственным диалогом действующих лиц.

Нам кажется неправильным приписывать самому Пушкину мнение какой-то одной стороны, хотя бы даже и Поэта. Драматизированная форма выбрана для того, чтобы показать объективную истину, чтобы поставить перед читателем вопросы, на которые он должен найти ответы сам.

По мнению тупой черни, поэт поёт звучно, при этом напрасно ухо поражая. Чернь задаётся вопросами о «сверхзадаче», тематике бренчания и дидактической цели поэта. Она признаёт воздействие поэта на её сердца и сравнивает его с чародеем, причём своенравным, а не каким-нибудь там покорным, или купленным. Толпе не чужды сравнения: «Как ветер, песнь его свободна» – вроде, хорошо. «Зато, как ветер, и бесплодна» – а это уже не нравится толпе. У неё возникает вопрос о пользе вышеупомянутой песни. Поскольку с самого начала чернь считала, что поэт напрасно поражает ей ухо, последний вопрос, по-моему, риторический.

Поэт в своём ответе не выглядит ни адресатом «божественного глагола», ни человеком высокой культуры, ни просто джентльменом. Это площадная торговка: что ни слово, то ругательство. Поэт обвиняет толпу, что она ценит всё на вес, даже мраморную статую греческого бога – покровителя искусств Аполлона. Печной горшок в его реплике становится символом «нужд низкой жизни», что возмутило революционера-демократа Писарева: мол, а сам-то поэт из чего кашу кушает?!

На это бессмысленный народ, которому поэт отказывает в праве быть сыном небес, отвечает обоснованной дерзостью: мол, раз мы такие плохие, а ты такой умный, то сердца собратьев исправляй, давай нам смелые уроки – а мы послушаем тебя! Издевательская интонация так и слышится здесь!

Поэт в последнем монологе зрительно поднимается на котурны. Он величественно посылает толпу по известному адресу, что, впрочем, перекликается с латинским эпиграфом, в переводе: «Прочь, непосвящённые!» – пошли вон, профаны! Он себя называет «мирным», прямо как царь Дадон, когда под старость захотел отдохнуть от ратных дел!

Поэту нет дела до прагматичной толпы. Он посылает её «каменеть» в её разврате (не связан ли этот глагол идейно с целой галереей образов живого неживого у Пушкина – Каменный гость, Золотой петушок, Пиковая дама и т.д.?).
«Не оживит вас лиры глас!» – параллелью к этой строчке потом прозвучит от лица самого Пушкина, без всякого театрализованного эффекта: «Чувства добрые я лирой пробуждал», между прочим! Поэт из стихотворения оказался несостоятелен в своей нравственной деятельности, в чём и признаётся. «Душе противны вы, как гробы» – инстинктивный страх смерти переносится на мертвецов (духовных, то бишь, на … «мёртвые души»!) и на их «одежду» – гробы. А с душевными недостатками поэт предлагает бороться старыми, испытанными средствами, не имеющими отношения к поэзии, зато полезными: «бичи, темницы, топоры». Последние строки показывают самоидентификацию зарвавшегося поэта, не желающего сметать сор с улиц, со жрецами. Занавес.

Кто тут прав? Мне кажется, что никто. Более того, вспомнив ещё одного пушкинского героя, я нашла у него общее с обеими спорящими сторонами. Персонаж маленькой трагедии Сальери, как Поэт стихотворения, считает искусство сферой для избранных и, как толпа, требует от него практической конкретной, осязаемой пользы. «Что пользы, если Моцарт будет жив и новой высоты ещё достигнет?» Сальери как бы включается в толпу из стихотворения, требуя пользы от искусства и от творца. Понятно, что Пушкин не согласен с таким мнением. «Цель художества есть идеал», – писал он.

Сальери причисляет себя к «чадам праха», в которых «песни райские» возмущают «бескрылые желанья». «Зачем бренчит? Чему нас учит? Зачем сердца волнует, мучит, как своенравный чародей?» – спрашивает толпа и при этом почему-то возмущается, что её называют «рабом нужды», «червем земли».

Возражение поэта: «Но, позабыв своё служенье, алтарь и жертвоприношенье, жрецы ль у вас метлу берут?» – как ни странно, тоже напоминает размышления Сальери, который считает себя принадлежащим к «жрецам, служителям музыки», не допускает смешивания «священного дара», «бессмертного гения» с проявлениями повседневной живой жизни.

Да, искусство не имеет практической, сиюминутной, материальной пользы. Но обособляться от жизни человек искусства не вправе. Иначе, вынеся жизнь за скобки, он принесёт её в жертву искусству, а «тогда б не мог и мир существовать», потому что этакий «жрец» уничтожил бы его ради прекрасной идеи.

Такой вывод сделала я из данного стихотворения. К сожалению, реальная жизнь только подтверждает эти, на первый взгляд, «измышления».

Значение поэта в обществе всегда глубоко волновало Александра Сергеевича Пушкина. Этому непростому вопросу он посвятил свое стихотворение «Поэт и толпа». Предлагаем краткий анализ «Поэт и толпа» по плану, которое будет полезным при подготовке к уроку по литературе в 10 классе.

Краткий анализ

История создания – Стих написан в 1828 году.

Тема стихотворения – Роль творца в истории своей страны.

Композиция – Произведение имеет форму диалога и состоит из четырех условных частей.

Жанр – Философская лирика.

Стихотворный размер – Четырехстопный ямб с чередованием парной, перекрестной и кольцевой рифмовок.

Метафоры – «червь земли», «хладные скопцы ».

Эпитеты - «вдохновенная», «рассеянная», «надменный», «непосвященный ».

Олицетворения - «душа вкушает хладный сон ».

Сравнения - «душе противны вы, как гробы», «как ветер, песнь его свободна ».

История создания

20-е годы 19 столетия стали настоящим испытанием для Александра Сергеевича. Он долгое время находился в ссылке, приобрел славу опального поэта и постоянно подвергался нападкам цензуры.

Невозможность вести полноценную жизнь и спокойно творить усугублялась чувством вины перед друзьями-декабристами. Пушкин всячески поддерживал декабристское движение, и его провал он переживал крайне болезненно.

Александр Сергеевич все чаще стал задаваться вопросом о том, какова же истинная роль поэта в социуме. Он осознавал, что с помощью творчества можно изменить сознание людей, а вместе с тем - и весь мир.

Отражением его мыслей и душевных переживаний стало стихотворение «Поэт и толпа», которое он написал в 1828 году. Изначально стих назывался «Чернь», однако он был переименован поэтом в 1836 году при подготовке второго издания.

Тема

Центральная тема произведения - роль поэта в истории, его влияние на общество. Поэт обеспокоен полным отсутствием понимания между представителями двух противоположных лагерей: теми, кто « рожден для вдохновения» и теми, кто видит в искусстве только личную выгоду.

Поэт вдохновенно декламирует свое произведение, а толпа лишь удивленно переглядывается, не понимая, для чего он это делает. Лирический герой, чем прототипом является сам Пушкин, обвиняет чернь в том, что оно не в состоянии по достоинству оценить искусство, и ценит лишь материальные блага, которые насыщают тело, но не душу.

В ответ « чернь » настойчиво требует, чтобы поэт приносил пользу народу своим творчеством. Однако лирический герой уверен, что два лагеря - истинные ценители искусства и те, кто не видит в нем смысла - никогда не придут к обоюдному пониманию. Он всем сердцем презирает чернь, погрязшую в пороках, злобе и глупости, и не видит смысла в том, что тратить свои силы на их просвещение.

Также Пушкин открывает еще одну насущную проблему своего времени - желание большинства поэтов писать не ради чистого искусства, а для получения материальной выгоды. Продажность собратьев по перу угнетает автора, поскольку написанные под заказ произведения зачастую имеют красивую форму без глубокого содержания. Обыватели же гораздо больше ценят внешний лоск, нежели наполненность поэзии.

Истинное призвание настоящего поэта Пушкин видит в том, что творить, невзирая на все жизненные трудности и проблемы.

Композиция

Произведение написано в виде диалога между непризнанным поэтом (лирический герой) и толпой (« чернь »). Стихотворение условно можно разделить на четыре части.

В первой части показана непонимание и негативная реакция непросвещенной толпы на творчество поэта. Ей невдомек, для чего нужна поэзия, какова от нее реальная польза.

Во второй части поэт упрекает « чернь » в том, что он беспокоится лишь о собственной корысти.

В третьей части « чернь » наступает на поэта, требуя ощутимой пользы от его творчества, уроков, которые помогут избавиться от пороков.

В финальной части произведения лирический герой, прекрасно понимая, что все равно не сможет достучаться до сердец бездушной толпы, отказывает удовлетворить эти требования. Тем самым он проводит границу между людьми искусства и приземленной « чернью ».

Ни одна из сторон не хочет прийти к компромиссу. Конфликт неразрешим, и продолжение диалога не представляется возможным.

Жанр

Произведение написано в жанре философской лирики. Стихотворный размер - четырехстопный ямб с чередованием парной, перекрестной и кольцевой рифмовок.

Средства выразительности

В своем произведении Александр Сергеевич использует широкий спектр средств художественной выразительности. Среди них метафоры (« червь земли», «хладные скопцы »), эпитеты (« вдохновенная», «рассеянная», «надменный», «непосвященный »), олицетворения (« душа вкушает хладный сон »), сравнения (« душе противны вы, как гробы», «как ветер, песнь его свободна »).

«Поэт и толпа» анализ произведения — тема, идея, жанр, сюжет, композиция, герои, проблематика и другие вопросы раскрыты в этой статье.

История создания

Стихотворение «Поэт и толпа » было написано в 1828 году. Первоначально оно называлось «Чернь» и было переименовано Пушкиным для второго издания в 1836 году.

Конец 20-х годов - тяжёлый для поэта период. Он угнетён последствиями декабрьского восстания, переживает из-за нападок цензуры и неустроен в личной жизни.

Литературное направление, жанр

Стихотворение «Поэт и толпа» написано в форме диалога, так что некоторые исследователи даже называют его драматизированным стихотворением. У произведения есть приметы драматического рода, Пушкин сам акцентирует на них внимание, давая эпиграф на латыни, который в переводе значит: «Прочь, непосвященные». Сцена беседы поэта с толпой заимствована у Еврипида. В тексте немало примет того, что разговор происходит в античную эпоху: статуя Аполлона Бельведерского, лира, алтарь, жертвоприношение, жрецы. Стихотворение относится к философской лирике и напоминает спор античных философов.

В отличие от античной трагедии, в стихотворении нет хора, который разъяснит зрителям, кто виноват и за что он наказан. Стихотворение относится к реалистическому направлению. Как и в драматическом произведении, в нём важен конфликт между разными типами сознания: возвышенно-поэтическим и прагматическим. Сам по себе этот конфликт романтический. Ни одна из сторон не соглашается с другой (в отличие от стихотворения «Поэт и книгопродавец»). В этом и состоит реализм: конфликт неразрешим, что объясняется психологически. Продолжение диалога невозможно.

Тема, основная мысль и композиция

Тема стихотворения - роль творца в истории, влияние его на обычных людей.

Основная мысль в непримиримости двух позиций: тех, кто ищет пользы в искусстве, и тех, кто «рождён для вдохновения».

Стихотворение начинается с рассуждений лирического героя. Поэт поёт, а ничего не понимающие люди спрашивают друг у друга, с какой целью он это делает, что хочет сказать.

В первой реплике поэт обвиняет чернь в том, что она не ценит искусство (статую), хотя оно божественно (статуя - олицетворение бога), а ценит только то, что приносит пользу и насыщает тело, а не душу (печной горшок).

В своей реплике чернь агрессивно требует, чтобы поэт приносил пользу, давая народу, обременённому разными пороками, уроки. Поэт, считающий, что у каждого свой путь, не хочет тратить усилия на то, чтобы изменить приземлённых людей.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано четырёхстопным ямбом. Женская и мужская рифмы чередуются. Рифмовка в стихотворении сложная. Беспорядочно чередуется перекрёстная, парная и кольцевая. Реплика черни рифмуется парной рифмовкой, кроме последних четырёх строчек вывода с перекрёстной рифмовкой.

Тропы и образы

Вступительная часть содержит положительные эпитеты, относящиеся к поэту (лира вдохновенная , рука рассеянная ). Народ характеризуют как будто отрицательные, но на самом деле объективные эпитеты (хладный, надменный, тупой, непосвященный, бессмысленно ). Народ бессмысленный, тупой и непосвященный в значении «непонимающий», поэтому он холоден, то есть равнодушен к происходящему и надменен (отстранён).

Пушкин сразу показывает различие между отношением лирического героя и народа через глагол, передающий игру поэта, в высоком и низком стиле: бряцал (лирический герой) - бренчал (чернь).

В первой реплике чернь восхищается поэтом, сравнивая его с чародеем, его песню с ветром. Противопоставление эпитетов свободна и бесплодна (песнь) - отрицательный вывод народа о пользе деятельности поэта.

Речь поэта более хаотична и эмоциональна. В ней оскорбительные эпитеты (бессмысленный, дерзкий ), метафоры (червь земли, каменеть в разврате, рабы безумные ), сравнения (душе противны вы, как гробы ). Поэт подчёркивает у народа черты глупости и злобы.

Во второй реплике чернь с помощью эпитетов перечисляет свои недостатки (малодушны, коварны, бесстыдны, злы, неблагодарны ). Ни разу чернь не оскорбляет поэта. Она даёт его творчеству самую высокую оценку: звучно поёт, поражает ухо, ведёт к цели, волнует и мучит сердца, небес избранник, божественный посланник, любит ближнего, даёт уроки. Это объективная оценка, совпадающая с мнением лирического героя. Так же объективен ответ поэта: его лира не сможет исправить человеческие пороки. Поэт заканчивает реплику метафорой-выводом о собственной роли на земле. Это слова не только поэта, но и лирического героя, и автора.

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Углерод — характеристика элемента и химические свойства