Годы правления карла 1. Карл I Стюарт — репрессированный монарх

Стремление королей к абсолютной власти подрывало авторитет британской короны, как во время правительства Карла І , так и в период правления его отца Якова І. заявил о божественном праве монархов отвечать только перед Богом. Это вызвало беспокойство Палаты общин (английского парламента), состоявшей тогда преимущественно из пуритан (кальвинистов), не желавших терять свою независимость.

Из-за противостояния с парламентом не созывал его в течение 11 лет и правил единолично. В это время, спасаясь от преследований, страну покинуло большое число пуритан, многие из которых переселились в Новую Англию и другие регионы Северной Америки.

Поскольку финансы Англии контролировал парламент, король был вынужден добывать деньги самостоятельно. Он заложил драгоценности короны, продавал государственные должности, восстановил ряд архаических феодальных повинностей и ввел много новых поборов, что вызывало негодование населения.

Единоличное правление короля завершилось при попытке распространить исповедуемое им вероучение т. н. высокой церкви (течение английской церкви, сохранившей много черт католицизма) на Шотландию. Решение короля повлекло за собой восстание шотландцев, которым удалось захватить часть Северной Англии. Карл не имел финансовых возможностей оплачивать военные действия против них и был вынужден создать парламент, предоставив в обмен на необходимые ему деньги почти все требуемые парламентом полномочия.

Карл не был человеком слова и вскоре нарушил договор. Последней каплей стал отказ короля передавать парламенту обещанный контроль над армией. В августе 1642 г. началась гражданская война между роялистами, или «кавалерами», и сторонниками парламента — «круглоголовыми». После нескольких лет сражений парламент победил, а король был взят в плен.

Казнь Карла I

В декабре 1648 г. Один из руководителей парламента, Оливер Кромвель, провел т. н. чистку, оставив там только 67 человек, после чего обвинил Карла в предательстве и «других тяжелейших преступлениях против Англии». Оставшиеся члены парламента т. н. «охвостье», образовали суд, перед которым должен был престать король. Хотя к этому времени короля ненавидели многие его поданные, суд над ним был воспринят как нарушение правосудия, потому что на процессе присутствовали далеко не все члены парламента.

Сторонники же короля были отстранены от участия в процессе намеренно. Карл отказался признавать законность суда, заявляя, что на Земле король неподсуден никому. Поэтому он отказался от защиты, заявив, что тем самым выступает за «свободу народа Англии». Такой ответ был воспринят как признание вины, и 27 января 1649 г. судья Джон Бредшоу огласил смертный приговор: казнить Карла I как тирана, изменника и врага народа.

Приказ о проведение был подписан 57 членами парламента. Король Англии Карл І был обезглавлен на эшафоте на улице Уайтхол в Лондоне утром во вторник 30 января 1649 г. По свидетельству очевидцев, король принял смерть без страха. День был холодный, на земле лежал снег, и перед казнью Карл попросил теплую одежду — «в такую погоду я могу трястись от холода, а люди посчитают, что я трясусь от страха. Я бы не хотел этого». За ударом топора последовал громкий стон толпы, казалось, люди до последнего верили, что казнь не состоится.

Немного найдется в истории процессов, которые оказали бы столь сильное влияние не только на современников, но и на последующие поколения, как суд и казнь над английским королем Карлом I.

За время своего правления Карл I сделал все, чтобы озлобить и настроить против себя свой народ. Более восемнадцати лет в Англии не созывался парламент. Карл окружил себя новыми советниками, весьма непопулярными в народе. Уэстворд был другом Испании и Рима, Лод был настолько ревностный католик, что папа Урбан предложил ему кардинальскую шапку.

Карл управлял Англией страхом и силой. Тюрьма, телесные наказания, каторжная работа царили повсеместно. Послушные суды заставляли народ принять католичество. Конные отряды посылались в провинции для сбора податей. Людей по приказу Карла хватали, секли, отрубали им носы и уши, выжигали щеки.

Монархов и до этого нередко насильственно свергали с трона, немало их кончали жизнь под топором палача, но всегда при этом они объявлялись узурпаторами престола - их лишали жизни, но по приказу другого, объявленного законным государя.

Когда судили бабку Карла I, Марию Стюарт, невозможно было подыскать подходящие судебные прецеденты, хотя речь шла не о царствующей королеве, которую к тому же судили в другой стране и по повелению монарха страны, где она провела в тюрьме почти два десятилетия.

Процесс Карла I поражал воображение силой характера врагов, столкнувшихся в этом деле. Во многом можно было обвинить Карла: и в стремлении утвердить на английской почве королевский абсолютизм иноземного типа, и в полной неразборчивости в средствах, и в готовности на любые клятвопреступления, на циничное попрание самых торжественных обещаний, на сговор с врагами страны и на предательство своих наиболее верных сторонников.

Но нельзя отказать Карлу и в неукротимой энергии, в убежденности в справедливости своего деда, в том, что используемые им дурные средства служат благой цели. Уже в предсмертной речи с эшафота он заявил собравшейся толпе: «Я должен сказать вам, что ваши вольности и свобода заключены в наличии правительства, в тех законах, которые наилучше обеспечивают вам жизнь и сохранность имущества.

Это проистекает не из участия в управлении, которое никак вам не надлежит. Подданный и государь - это совершенно различные понятия». За несколько минут до казни Карл продолжал отстаивать абсолютизм с таким же упрямством, как и в годы наибольшего расцвета своего могущества.

Революционерам надо было созреть для борьбы и для торжества над таким убежденным противником, за которым стояли столетние традиции, привычки и обычаи многих поколений. Несомненно, что только давление снизу, со стороны народа, побудило руководителей парламентской армии - Оливера Кромвеля и его единомышленников - пойти на углубление революции, на ликвидацию монархии и провозглашение республики.

Лондонская толпа была раздражена и своекорыстной политикой парламента. Недовольство вызывалось растущим бременем налогов, разорением, связанным с многолетней гражданской войной. Большое количество парламентских политиков боялись народа и готовы были цепляться за монархию как за возможного союзника.

Палата лордов отказалась принять решение о предании Карла суду. Палата общин, подвергнутая «чистке» от сторонников соглашения с королем, назначила в качестве судей 135 лиц. На их верность, как считали, можно положиться. Но 50 из них сразу отказались от назначения, большинство остальных под разными предлогами не поставили своей подписи под приговором.

Нужна была железная воля Кромвеля и его ближайшего окружения, чтобы преодолеть страхи одних, возражения других, интриги и эгоистические расчеты третьих и решиться на чрезвычайную меру, поразившую Европу.

Однако провести процесс над королем в соответствии с конституционными принципами, как раз включавшими безотчетность монарха перед подданными за свои поступки, было заранее безнадежным делом.

Более того, для Карла I, тоже пытавшегося, по существу, изменить форму правления в Англии по примеру континентального абсолютизма, конституционная почва была наиболее удобной для оспаривания правомочности суда.

Председатель суда Брейдшоу объявил «Карлу Стюарту, королю Англии», что его будут судить по решению английского народа и его парламента по обвинению в государственной измене.

Карл обвинялся в том, что, будучи признанным в качестве короля Англии и наделенным поэтому ограниченной властью и правом управлять согласно законам страны, злоумышленно стремился к неограниченной и тиранической власти и ради этой цели изменнически повел войну против парламента.

Со своей стороны, Карл потребовал разъяснить, какой законной власти он обязан давать отчет в своих действиях (отлично зная, что такой власти не существует по конституции). «Вспомните, что я ваш король, законный король, - настойчиво твердил Карл. - Англия никогда не была государством с выборным королем.

В течение почти тысячи лет она являлась наследственной монархией». Король объявил далее, что он стоит за «правильно понятое» право палаты общин, но что она без палаты лордов не образует парламента. «Предъявите мне, - добавил король, - законные полномочия, подтверждаемые словом Божьим, Священным Писанием или конституцией королевства, и я буду отвечать». Карл пытался всю конституционную аргументацию и все доводы от Священного Писания, которыми оперировали его противники, обратить против них самих.

Результаты словесного поединка в первый день были не очень обнадеживающими. «Конституционная» аргументация обвинения сразу же обнаружила свои слабые стороны, и это дало дополнительные основания колеблющимся выразить свои сомнения. Но это же усиливало решимость таких людей, как прокурор Кук, заявивший: «Он должен умереть, а с ним должна умереть монархия».

Утром в понедельник 62 судьи собрались на частное заседание: обсуждался вопрос, как реагировать на оспаривание королем полномочий суда. И снова было решено соблюдать видимость конституционности его действий, соответствия традиционному праву. Дальнейший отказ короля отвечать на вопрос, признает ли он себя виновным, было решено считать утвердительным ответом.

После полудня открылось второе регулярное заседание суда. Брейдшоу заявил королю, что суд не позволит ставить под сомнение свои полномочия. Карл снова выдвинул возражения конституционного характера: по закону монарх не может быть преступником, палата общин не имеет судебной власти. Опять начались дебаты. Во вторник на частном заседании снова было принято решение еще раз дать королю возможность ответить на обвинение, если он согласится признать полномочия суда. В противном случае утром 24 января будет вынесен приговор.

Политическая обстановка не позволяла суду и стоявшему за ним независимому руководству армии пренебрегать возможностью доказать вину короля. Для этой цели было проведено - в отсутствие подсудимого - заслушивание свидетелей, выявивших роль Карла в ведении гражданской войны, нарушение им заключенных соглашений, приводилась перехваченная переписка короля, свидетельствовавшая о его намерении при первом же удобном случае расправиться со своими противниками.

27 января Карла снова привели в зал суда. Король, отлично зная, что все подготовлено для вынесения приговора, попытался сорвать намеченный ход заседания речью, обращенной к судьям. Брейдшоу запретил ему говорить. Поскольку, заявил он, обвиняемый отказывается ответить на вопрос, признает ли он себя виновным, суду остается вынести приговор. Обвиняемому может быть дано слово, если он не возобновит спора о полномочиях суда. Не вступая в дискуссию, король, однако, подтвердил, что отрицает право судить его. Опять часть судей усомнились в правомочности своих действий. Но Кромвелю удалось сплотить подавляющее большинство членов суда.

При возобновлении заседания Карл, учитывая обстановку, потребовал, чтобы парламент выслушал его новые предложения. Брейдшоу отверг этот последний маневр короля. В своей заключительной речи председатель суда снова напомнил о преступлениях Карла перед английским народом, о нарушении им договора, который связывает монарха с его подданными, разжигании гражданской войны.

Приговор, зачитанный секретарем суда, гласил: «Указанный Карл Стюарт, как тиран, изменник, убийца и враг общества, будет предан смерти посредством отсечения головы от туловища».

Те немногие дни, которые отделяли вердикт суда от казни, были заполнены лихорадочной активностью роялистов и иностранных дипломатов, пытавшихся добиться отсрочки или пересмотра приговора. В Лондоне распространялись слухи, что даже палач отказался выполнять свои обязанности и что его роль будет играть сам Кромвель.

Палач и его помощник действительно были в масках, очевидно, чтобы потом иметь возможность, если потребуется, отрицать свое участие в цареубийстве, а пока, чтобы избежать удара кинжалом, который всегда ведь мог быть нанесен из-за угла рукой какого-нибудь кавалера. 30 января Карл I взошел на эшафот.

Парламент немедля принял закон, запрещавший провозглашение королем наследника казненного монарха. Приказ о приведении в исполнение смертного приговора прямо указывал, что казни подлежит «король Англии». И палач даже на эшафоте именовал Карла не иначе, как «Ваше Величество».

А.ВЕНЕДИКТОВ – Это «Все так», наш автор Наталья Басовская и Алексей Венедиктов. Сегодня мы говорим о Карле I Английском – чуть не сказал, к какой династии принадлежит, не скажу! Карл I Английский, что мы про него знаем? «20 лет спустя», Дюма, рубили голову – пожалуй, это. Потом, мы знаем «Белая перчатка» Майн Рида, потом мы знаем… все.

Н.БАСОВСКАЯ – Добрый день!

А.ВЕНЕДИКТОВ – Добрый день!

Н.БАСОВСКАЯ – Действительно, Карл дает материал, его жизнь, не для одного романа, для многих. Но мы постараемся взглянуть сегодня на него не глазами романистов, а глазами историков, которые…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Но романтичных историков.

Н.БАСОВСКАЯ – Мне кажется, если историк настоящий, он обязательно чуть-чуть романтичен. Потому что великий роман… история – это великий роман, который пишет о себе человечество бесконечно, он должен на нашу натуру как-то влиять. С элементом романтизма, но постараемся и поближе к истине. Я назвала бы Карла I человеком, репрессированным революцией.

А.ВЕНЕДИКТОВ – О Господи!

Н.БАСОВСКАЯ – Да, да. Вот как это ни странно звучит. С этого объяснения я и начну. Ибо он приговорен революционным судом по законам революции, быстро – всего за… меньше месяца. В начале января создали этот суд решением парламента, никаких таких судов не предусматривалось знаменитой английской конституцией, которая не книга, а серия очень строгих законов, начинающихся в XIII веке. Никаких таких судов не имелось в виду. И 30 января уже казнили. Меньше месяца прошло. И на суде Карл I отстаивал право – то, то феодальное, в сущности, право, по которому он получил трон, по которому он пытался править, совершая грандиозные ошибки, естественно, но он все время показывал судьям, что такого закона, чтобы судить и казнить короля, даже намека на это у парламента нет. Потому что сложилась длительная традиция после Великой хартии вольностей, долго отрабатывалась, скреплялась договором между королем и парламентом, на что парламент имеет право, а на что нет. Он, конечно, не понимал, что происходит революция. В сущности, слово-то известное, с латинским корнем «revolutio» - «откатывание, переворот». В естественных науках применялось с XIV века. Труд Коперника «О вращении небесных сфер», как переведено на русский язык, содержит как раз «De revolutionibus» - о движении, вращении, коловращении и возвратном движении.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Коловращении.

Н.БАСОВСКАЯ – И с XVII века, как раз, вот, со времен злосчастного Карла I стали применять это понятие «революция» к событиям социальной жизни, где, в общем-то, в оценке XVII века – потом XVIII, XIX изменят это – содержалась негативная оценка. Это откат социальной жизни от порядка к беспорядку.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Откат от порядка к беспорядку.

Н.БАСОВСКАЯ – Конечно. К хаосу, к произволу, к несчастьям. Я тут сравнила… часто революции сравнивают со стихийным бедствием. Есть только одна очень… действительно, похоже: разрушения, много горя, остановить невозможно до какого-то этапа. Но трудно представить себе, чтобы люди так радовались, какая-то большая часть общества, этому хаосу, как в революции, так, например, в стихийном бедствии. «Ура, торнадо!» «Какое счастье, наконец-то землетрясение!». Это мы представить не можем. А в социальной жизни большая часть общества говорит «Ура!» и совершает показательную казнь короля. Карл I чем, так сказать, в истории особо знаменателен, что эта казнь была показательной. От имени народа, по революционному закону, прилюдно, публично. Ну, мы знаем некую партию, которая в подвале перестреляла царскую семью как-то…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Но это было значительно позже.

Н.БАСОВСКАЯ – Как-то воровато, да. А это было событие историческое. И англичане, большая часть английского общества это прекрасно понимали. Этим вот как-то Карл I и известен. А ведь, в общем, это был человек, в любом случае. И давайте вглядимся немножко в его личную биографию, в его личность. Что же он такое? Почему так горделиво взошел на эшафот? Горделиво. Почему ни в чем не раскаялся? Епископ, который принял его последнюю, там, исповедь, на эшафоте уже ему говорит: «Осталась одна последняя ступенька, сэр. Трудная, страшная, но очень короткая. Вы смените царство временное на царство вечное – хорошая перемена». Хотел утешить вот так. Но независимо от этого, лично Карл с гордо поднятой головой – здесь Дюма передал все это верно…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну да.

Н.БАСОВСКАЯ – И со словом «remember», «помни», которое вряд ли он обращал д’Артаньяну, хотя д’Артаньян – реальная личность, современник событий – это так, но он на юго-западе там сражался. А на самом деле, remember, по-моему, он обращал к человечеству – ну, к английскому обществу. Помните, помните, что это была не праведная, не верная казнь. Ну, мы-то с Вами знаем, что они вернулись к монархии.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну да.

Н.БАСОВСКАЯ – И вернулись очень быстро. Но не к такой, какой хотел ее видеть Карл, наследник средневековья. Он хотел осуществлять традиционное единоличное правление. А время ушло. И его преследовали только неудачи. И все-таки сначала, что за жизнь. Родился 19 ноября 1600 года.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Бэби-миллениум.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, и кто-то назвал его из исследователей «несчастная, невезучая натура». Вот совершенно верно. Вот такая круглая дата рождения, все, казалось бы, хорошо. Он прожил, детство свое провел в тени очаровательного старшего брата Генри…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, он второй сын – очень важно.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, второй сын.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Он не был наследником.

Н.БАСОВСКАЯ – Для королевской семьи это чрезвычайно важно. Ему с самого начало было ясно, известно, что он королем не будет. Будет Генри, старший, привлекательный, уверенный в себе, популярный в английском обществе, на которого возлагаются надежды. Потому что отец-то Карла, Яков I – это существо, конечно, мрачное. Злодейское, я бы сказала. И вот, вся надежда… общество всегда на что-то возлагает надежды, при монархии – на наследника. И этот наследник умер в 1612 году, когда второму вот этому брату, нашему персонажу, Карлу, было только 12 лет. Таким образом он…

А.ВЕНЕДИКТОВ – В 5 классе. В 5 классе.

Н.БАСОВСКАЯ – Мальчик. Ребенок.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Мальчик, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Случайный наследник. И как выразился один из английских исследователей, прискорбным образом негоден к правлению. Почему же? Ну вот, вглядимся: легкое заикание, застенчивость, которая мгновенно переходит в высокомерие – не только у королей. А он еще и станет королем. Между застенчивостью и внешним высокомерием границы почти нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Защита.

Н.БАСОВСКАЯ – Это защита от застенчивости.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Самозащита, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Это стенка, которую он сооружает. И внезапные приступы гнева присоединяются еще к этому. Т.е. все вот эти личные качества не очень хороши. Как пишут специалисты, он начал – узкие специалисты в этой области – его начали с 12 лет только готовить к трону. Во-первых, это поздно. Это действительно уже личность, особенно в Средние века, это просто юноша. Во-вторых, мне, ну, не довелось в деталях установить, в чем эта подготовка состояла, но при поверхностном взгляде, преимущественно танцы, манеры, музыка и история предков, как все… как надо править – он все это усвоил.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, а папа все равно отвратительная личность.

Н.БАСОВСКАЯ – Папа злодей, кругом заговоры, а вот наукам, настоящему высокому интеллектуальному развитию ребенка, как бы… то ли уже поздно было проявлять интерес, то ли не было людей, которые бы подсказали, и он ограничился танцами, придворными манерами, придворным поведением, придворными традициями – чему потом пытался слепо следовать, выполнять это, в эпоху, которая, по существу-то, уже перевернулась. Он стал королем в 1625 году. Молодым, очень молодым. И как показывают источники, очень благорасположенным к этой миссии – вот в каком смысле? Его первая речь в парламенте… такой механизм: король повелевает, парламент исполняет. Строго известно, что парламент, прежде всего, ограничивает короля в вопросах финансовых, а в остальном он повелевает и повелевает. И он говорит первую речь: о своей молодости, о своих благих намерениях…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Ему 25 лет, да, где-то? 23, 25… Он в 25-м году взошел, да?

Н.БАСОВСКАЯ – Да, в 25-м взошел…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Значит, 25 лет.

Н.БАСОВСКАЯ – 25 лет.

А.ВЕНЕДИКТОВ – 25 лет.

Н.БАСОВСКАЯ – У меня неважно с арифметикой… Ну, это, вот, бывает…

А.ВЕНЕДИКТОВ – А я для чего? А я для чего здесь? Считать!

Н.БАСОВСКАЯ – Слава Богу! (смеется)

Н.БАСОВСКАЯ – И он говорит речь о своих благих намерениях. О добросердечии, с которым он готов взаимодействовать с парламентом. Но уже и в этой первой речи звучит то, что станет, по существу, траурным мотивом его жизни. «Я согласен на то, чтобы парламент в чем-то там участвовал, корректировал мои действия – но только по моему повелению». Вот эта идея повеления была у него просто почти маниакальной. Но для нее была. На самом деле, все взаимодействия парламента и королевской власти в Англии на протяжении нескольких столетий формировались, складывались как договор. Как договор двух сторон. И на что королевская власть согласится, то парламенту и достанется. И вот, настроенный таким образом, молодой, привлекательный, он на первых шагах высказав, что он будет повелевать, еще не был обречен. Еще можно было бы скорректироваться. Но не удалось. У него, прежде всего, нашелся свой злой гений – первый любимец Карла. В конечном счете, Карл оказался человеком, ну, для его позиции в обществе, морально пристоен. Как это бывает – ирония судьбы – они казнили так публично и так демонстративно не самого худшего в моральном смысле. Но вот на первых шагах в его молодости, еще до коронации, еще за два года до того, как он стал королем, принцем – но уже принцем-наследником.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Он избрал себе в любимцы, в наперсники, человека всего на 8 лет себя старше – Джорджа Вильерса, герцога, известного под именем герцог Бэкингем. Конечно, Дюма…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Хорошо вам знакомый герцог Бэкингем.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, Дюма отдал ему дань, но у Бэкингема он похож на… у Дюма он похож на реального Бэкингема, как шутят иногда, как шхуна на крейсер. Т.е. совершенно другой.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Шхуна на крейсер, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Вот нет этого благородного… в реальности не было того благородного красавца, не знаю, пылкого романтика, а был совсем другой человек. Легкомысленный, демонстративно легкомысленный. Обожающий лесть и мелко-мелко-мелко честолюбивый. Ему надо было во всем, даже в костюме, выделиться, быть одетым богаче всех, красивей всех, шикарней всех… он обожал придворные приключения, он обожал придворные приключения. И он толкнул Карла на одно знаменитое приключение: в 1623 году он уговорил принца инкогнито…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Тогда еще принца.

Н.БАСОВСКАЯ – Принца – два года до коронации.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Инкогнито отправиться в Мадрид, чтобы загодя увидеть свою невесту предполагаемую, испанскую инфанту. Ну, совершенно нетрадиционный поступок, ну прямо скажем, выходка. А вот давай… вот два достаточно молодых человека, один совсем молодой, второй…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну, 30 лет и 22, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, достаточно. Карл называл себя в этом путешествии странствующим рыцарем, Бэкингем – его слугой. Все все знали при этом в Испании, кто они на самом деле. И испанское общество было шокировано – строгое, католическое, суперкатолическое, общество, где восторжествовала Контрреформация, где невозможны были кальвинистские идеи и т.д., где была свирепая инквизиция, где был строгий двор. Вот это легкомысленное приключение, как-то даже не в английском, а скорее во французском духе – почему Дюма потом так увлекался этими сюжетами – оно их шокировало. Инфанту он не увидел, но…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Это было невозможно.

Н.БАСОВСКАЯ – Но брак был этим, в сущности, разрушен, потому что эта выходка испортила… ну, были и политические мотивы, но, во всяком случае, личностные тоже. И тогда Бэкингем, несколько позже, отличился еще раз: его отправили как переговорщика, посла-переговорщика, во Францию, чтобы говорить о другом браке, с французской принцессой. И в сущности, он должен был просто строго выполнять эти указания, сговорить французскую принцессу…

А.ВЕНЕДИКТОВ – За наследника уже английского престола.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, для наследника, абсолютного, почетный брак. Но Бэкингем повел себя так дико во Франции, дал массу материала для Дюма. Он просто демонстративно и шокирующе для того общества стал ухаживать за молодой королевой Анной Австрийской.

А.ВЕНЕДИКТОВ – И чуть не изнасиловал ее, на самом деле. Она звала на помощь. Она звала на помощь!

Н.БАСОВСКАЯ – Изнасилование в духе того времени. Наверное, он хотел увидеть ее щиколотку. Но кричала она так, как при самом грубом изнасиловании.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Вот таков был любимец молодого наследника Карла, и он оставался его любимцем, когда Карл взошел на престол. После новостей продолжим.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ – Наталья Басовская и Алексей Венедиктов, мы остановились на том, что герцог Бэкингем все-таки сосватал французскую принцессу…

Н.БАСОВСКАЯ – Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ – …несмотря на скандалы при французском дворе, и Карл женился.

Н.БАСОВСКАЯ – Вот только поясним еще точнее, на ком.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Бэкингем приехал просватать за английского наследника сестру Людовика XIII французского, Марию Генриетту, а при этом начал лично ухаживать за женой Людовика XIII Анной Австрийской, произведя неблагоприятное впечатление. Явился на какой-то королевский прием весь обсыпанный бриллиантами, в атласе, в шелках, в мехах… т.е. такую вот не лучшую характеристику он давал будущему английскому королю. Но кстати, это была ошибка. В моральной, так сказать, домашней жизни, Карл I оказался в дальнейшем очень нравственным для того… в понятиях того времени, он был очень предан своей жене, этой самой Марии Генриетте. Сначала у них были несколько отдаленные отношения, приписывают это тоже Бэкингему, как бы, вот, злому гению, а потом, после смерти Бэкингема, они очень сблизились…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Которого кинжалом пырнули все-таки.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, Бэкингем был убит религиозным фанатиком в 1628 году, Джоном Фельтоном. Это очень красочно описано у Дюма, там Миледи… была своя Миледи, была некая леди Карлайл, которая действительно срезала подвески – вся вот эта история правдивая. Но сейчас речь не о ней. Бэкингем был убит, как бы, по личным мотивам этим Фельтоном, но в отличие от версии Дюма, в Лондоне было ликование. Король заточил убийцу в башню – так народ собрался вокруг этой башни, поэты воспевали «нашего маленького Давида», который против Голиафа- Бэкингема выступил, называли его освободителем и т.д. Они, конечно, очень ошибались: на смену Бэкингему пришли другие – Страффорд, Лод, люди тоже достаточно предвзятые и действующие в традициях крайнего абсолютизма – то, что соответствовало убеждениям Карла I Стюарта. И вот это его убеждение, это его несоответствие времени, в сущности, уже двигало его на эшафот. Парламент, так называемый, долгий парламент, который уже проявляет строптивость, неповиновение, «мы будем вырабатывать новые законы», у которого появился религиозный… религиозное знамя могучее – могучее знамя протестантской религии, протестантской реформы. Они делятся на течения – там, допустим, депенденты, левеллеры, потом появятся крайне левые, диггеры. Но у них есть знамя, у них есть убеждение, что абсолютизм надо, по крайней мере, на первых шагах, сильно ограничить. А Карл I в это самое время отдает приказ: во всех церквях Англии проповедовать учение о слепом повиновении. И укрепляет свой высокомерный тон в диалоге с парламентом, «по праву рождения», как он говорит. Нарушает, ну, например, вековую традицию… просто примеры его ошибочных шагов. Лично является на заседание парламента в сопровождении 400 вооруженных людей – это грубое нарушение многовековых традиций – чтобы арестовать лидеров оппозиции. Та самая графиня Карлайл их предупредила, они сбежали – он никого не арестовал. А гнев и раздражение тем, что он нарушил вот эти многовековые традиции, он вызвал.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Кстати, и тогда он произнес историческую фразу «а птички-то упорхнули».

Н.БАСОВСКАЯ – Упорхнули. Он, как будто бы, в каком-то смысле вот таком, морально-эмоциональном, вел себя на эшафот. Вот всеми этими действиями, поступками, тональностями, которые не соответствуют. Когда он понял, что неизбежна война с парламентом, вместо того, чтобы избежать этой войны, он идет ей навстречу. Потому что ради тех идеалов, которые он считает такими высокими, такими важными – абсолютное повиновение, а все права даются только королем, в том числе, парламенту – вот с этим, в общем, средневековым феодальным щитом он хочет ворваться в начинающуюся промышленную революцию. Т.е. он тем самым обречен. Но откуда у него такая индивидуальная слепота, сказать трудно. Но у меня есть какая-то вот такая версия, мне хочется ее… Она совершенно не научная, она именно эмоциональная, для раздумий. Вот род Стюартов выглядит каким-то проклятым. Вы упоминали, Алексей Алексеевич, совершенно справедливо, что его родная бабушка, после 20-летнего заточения, была казнена – не так демонстративно, как Карл, не так показательно, не по приговору народа, а как бы по обвинению в заговорах, и заговоры, может быть, и были. Казнь проходила жестоко, палач не сумел с первого удара женщине этой отрубить голову, т.е. это была какая-то свирепая история. Но она свойственна роду Стюартов вообще. Они из Шотландии. Кто они такие? Они из Шотландии – происхождении. И из низов, не из высокого рода. Вообще, «Стюарт», буквально – «управляющий домом». А в каком-то смысле и слуга. И некий Стюарт в XI веке женился на дочери легендарного шотландского короля Роберта I Брюса. И вот по этому поводу они становятся – не по крови – они приобщаются к королевству. Во-первых, и Брюс не урожденный король, а это, скорее, народный герой-освободитель – это…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Но все-таки графский род.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, но…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Все-таки тан.

Н.БАСОВСКАЯ – Но он аристократ.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Все-таки тан.

Н.БАСОВСКАЯ – А не Стюарты. А Стюарты – слуги, строго говоря. И вот, проклятье, оно действует на протяжении нескольких веков. Назову только несколько примеров с XV века. Яков I – зарезан баронами. В вечном противоречии с баронами они живут, потому что шотландские бароны – это почти вчерашние племенные вожди, особенные Дугласы. Диковатые и совершенно не подчиняющиеся никаким законам – ну, полевые командиры. Яков II – погиб при разрыве пушки. Ну что это она вдруг разорвалась?

А.ВЕНЕДИКТОВ – Шотландские. Это не английские, шотландские короли.

Н.БАСОВСКАЯ – Это шотландские короли.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Все в Шотландии. Погиб при разрыве пушки.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Нумерация шотландская, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Именно разорвалась вот прямо около него. Яков III Шотландский погиб в битве, но предположительно, заколот в спину своими, предателями. Яков IV – вроде все хорошо: женат на дочери английского короля, Генриха VII – пал в битве с англичанами в битве при Флоддене – шотландцы всю жизнь воюют за свою независимость. Яков V, отец Марии Стюарт, покинут баронами в битве с англичанами, потерял двух сыновей в сражении, сошел с ума на этой почве, и умер безумным через несколько дней после рождения Марии Стюарт – т.е. ей тоже на роду что-то такое мрачное уже написано. Ну, и VI – это отец нашего Карла I…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Яков VI Шотландский, он же Яков I Английский.

Н.БАСОВСКАЯ – Да. По завещанию Елизаветы…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Я думаю, что у самых истоков его власти стоит страшный, неблаговидный моральный поступок. Он дал моральное согласие на казнь матери. Без этой казни его не записали бы наследником.

А.ВЕНЕДИКТОВ – …в короли, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Молчаливое, но безусловное моральное согласие. Т.е. проклятый род, род, в котором много темных страниц, мрачных, и в лице своего вот этого Карла I, своего представителя, он, как бы, наказан еще раз за все, за все, за все, так колоритно, так демонстрационно, так… на весь тогдашний мир. А лицо-то само Карла I не самое, при близком рассмотрении, непривлекательное. Просто он не подготовлен был к эпохе абсолютно, и я думаю, в этом была большая вина тех, кто его окружали. Учить танцам правителя важно, но недостаточно. И потому приговор себе он, как бы, все время подготавливал. Но надо сказать, не без борьбы. Мы будем несправедливы, если мы не скажем о том, что Яков I пытался сражаться за свои вот эти убеждения монархические, за то, что он считал благом для Англии, был воином – танцами не ограничивался, нет. И в сущности, пошел навстречу первой гражданской войне 1642-46 годов. Он видел, что без этого нельзя, и делал ставку на монархически настроенный Север Англии – дворянство севера – и на Шотландию. Все-таки…

А.ВЕНЕДИКТОВ – На родную.

Н.БАСОВСКАЯ – …ту родную, где были корни. Но они потом его продали. В прямом смысле слова, за 400 тысяч фунтов стерлингов…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Неплохая сумма.

Н.БАСОВСКАЯ – …его продали… Просто, вот, прямо продали. И передали этому самому суду парламента. Но потом. И вот, он организует сопротивление, он воюет…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Это называется «поднимает королевский штандарт».

Н.БАСОВСКАЯ – Поднимает высоко, и штандарт, символизирующий именно, в прямом смысле слова, абсолютное повиновение. Но у него есть сторонники – роялисты, шотландцы, в какой-то мере, ирландцы – но в какой-то мере. Они поддерживают до тех пор, пока думают, что действуют на пользу своей независимости. Поэтому это очень ненадежные союзники. Но война началась. Чего опять он не понимал, как мне кажется – очень важного: что против его усилий стоит та самая революционная страна, с тем новым значением революции, которое он еще не переварил, эпоха не переварила. И у этой страны появился свой харизматический лидер Оливер Кромвель, человек, безусловно, одаренный, талантливый, может быть персонажем одной из наших передач.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – Прекрасный полководец, истинно религиозно глубоко верующий в реформированную… в идею полностью реформированной церкви, в протестантизм. Сильный человек. Но самое главное – один бы он тоже ничего не сделал – он создает новую… вот шаг за шагом, при поддержке парламента, рождается новая революционная армия, которую парламент признает законной. Для менталитета англичан это очень важно – парламент ее считает законной. «Круглоголовые» или «железнобокие» Кромвеля – кто они такие? Это вот этот самый восставший народ, который не хочет больше жить при крайнем абсолютизме – он потом ужаснется ужасам революции, скорректируется, а сейчас он не желает. Это ремесленники, это крестьяне, это люди, поверившие в свою справедливость и очень религиозные. Вот сила этой армии, которой не понимал Карл Стюарт, состояла еще в том, что это люди, идущие в бой не просто с пением псалмов, как солдатская песенка для ритмического шага – нет. Они поют сердцем, они верят в то, что на их стороне Бог, каждый несет свою эту веру в своем сердце, и «железнобокие» становятся непреодолимой преградой для традиционной королевской армии, где все совсем иначе, где есть просто символ, знак, штандарт, военная дисциплина, приемы боя, идущие от средневековья, но нет вот этого… ну, скажешь «фанатизма» - вроде, чего-то плохое хочешь сказать – но оглушительной веры. И армия Кромвеля, в сущности – поздно понял это Карл I – она была неодолима, непобедима для его королевских усилий и для его традиционной королевской армии. Карлу I пришлось в 1646 году сдаться в плен шотландцам. И через несколько…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Он решил укрыться у них даже, скажем так.

Н.БАСОВСКАЯ – Да. Он думал, что все-таки, вот, корни…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Свои земляки, прямые подданные.

Н.БАСОВСКАЯ – Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Прямые. Он же шотландцем себя считал.

Н.БАСОВСКАЯ – Сдали за 400 тысяч фунтов. И все-таки была вторая гражданская война, 1648 года. Карл I бежал, и снова к шотландцам. Некуда.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Некуда, некуда. На остров Уайт, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Некуда больше деться. Они терпят поражения. Надо сказать, что шотландцы, и вообще, судьба Шотландии в средневековое – это очень интересная история, это постоянная непрекращающаяся битва за независимость очень маленького, очень немногочисленного этнически отличающегося народа – это потомки кельтов, а не германцев, как англы, саксы, бритты, юты и прочие, населяющие Британию. Это другая традиция, другая культура, это другая стадия общественного развития – там, за Шотландскими горами. У них гораздо медленнее разрушалась родоплеменная структура. И вот такая вот эта диковатость горцев, она была очень прочна. Но они готовы были на все, чтобы отстоять свою независимость. Они вступили в союз с Францией, что совершенно логично: если это заклятый враг англичан, значит, это их союзник. И был долгий, сложный, юридически отработанный союз. Но воевать они умели только в условиях своих гор, где, вот, их партизанская тактика, полуварварская, была совершенно неотразима. Но стоило им вступить на английские просторы, с их вот этой военной организацией, они обязательно терпели поражение от более структурированной, более организованной даже феодальной английской армии – а уж о «железнобоких» говорить нечего, они для них не материал для сопротивления. И поэтому его ставка на шотландцев, настолько понятная, настолько человечески естественная, была настолько же и безнадежной. Шотландцы терпели…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну он вообще был и в личной жизни достаточно идеалистом, вообще.

Н.БАСОВСКАЯ – Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ – В людях, в том числе, в людях. Которые, кстати… он их и сдавал. Что Страффорда он сдал, которого казнили…

Н.БАСОВСКАЯ – Сдал.

А.ВЕНЕДИКТОВ – …графа Страффорда, отдал своего советника, ему отрубили голову.

Н.БАСОВСКАЯ – И Лода.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, архиепископа Лода. Слабый.

Н.БАСОВСКАЯ – Это были его горячие приверженцы. Пусть они совершали…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Советники, советники.

Н.БАСОВСКАЯ – Советники, да. …совершали ошибки вместе с ним. Но надо сказать, то, что отмечают, вот, сохранившиеся источники, он не очень глубоко переживал. Даже уход Бэкингема… он, правда, потом поддерживал его родственников, никого не репрессировал, но вот чтобы он страдал, там, мучался, пытался, там, с собой покончить на почве гибели ближайших соратников – нет, этого у него не было, как-то такая отстраненность – видимо, опять от идеи, что он совершенно особенный.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Государственная мудрость. Государственная мудрость.

Н.БАСОВСКАЯ – Он один – все. Он от Бога, его власть от Бога. У него была еще одна интересная… один важный интересный штрих в политике. Он готов был, может быть, в силу своей натуры, некоторой такой вот внутренней отстраненности от каких-то сторон жизни, он готов был принять… ну, не то, что веротерпимость – это в эту эпоху невозможно – но некий элемент.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Веротерпимость, для эпохи – веротерпимость.

Н.БАСОВСКАЯ – Некий элемент. Да, он не был религиозным фанатиком. А революция соединила фанатизм религиозный, реформационный…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Пуритане, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Хотя это своего рода освобождение духа, но освобождение от прежней тюрьмы, от тысячелетнего засилья ортодоксальной католической церкви. Но это другая тюрьма, тоже тюрьма фанатизма, что прекрасно понял – о чем мы говорили в свое время -

Эразм Роттердамский и ни за что не хотел сказать «я присоединяюсь к Лютеру». И никто не мог понять, почему – да потому что это тоже фанатизм. Вот Карлу I он не был свойственен. И вот в эпоху крайнего фанатизма – со всех сторон.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Со всех сторон – очень важно.

Н.БАСОВСКАЯ – Со всех сторон.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Потому что жена была католичкой фанатичной – вот эта французская принцесса…

Н.БАСОВСКАЯ – Да, да. Совершенно верно.

А.ВЕНЕДИКТОВ – …Генриетта-Мария. Пуритане с другой стороны, во главе с Кромвелем – тоже были… я представляю, как они встречались…

Н.БАСОВСКАЯ – Все они фанатики.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Вот когда в 46 году его захватили, когда шотландцы его продали, и они все встречались во дворце. Он же жил, как пленник, но почетно – он был королем.

Н.БАСОВСКАЯ – Почетный, почетный, почетный.

А.ВЕНЕДИКТОВ – С семьей…

Н.БАСОВСКАЯ – Он был королем до последней ступени эшафота.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. И вот они встречались. И он отказывался говорить на религиозные темы.

Н.БАСОВСКАЯ – Он не хотел…

А.ВЕНЕДИКТОВ – Он говорил на поли… он не хотел, вот, не хотел. «Все англичане – мои дети». «Все англичане – мои дети».

Н.БАСОВСКАЯ – И фанатики религиозные, с обеих сторон, не очень были этим довольны. Т.е. он тем самым не угодил никому. Я не хочу утверждать, что он готов был к настоящей веротерпимости. Но он не хотел впадать в этот фанатизм. У него за спиной были примеры такого религиозного фанатизма – ну, Тюдоровского, например: Мария Кровавая.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, да, да.

Н.БАСОВСКАЯ – Т.е. и т.д. Это все было известно, что это очередные реки крови. Наверное, ему хватало этих рек, которые проливала революция. И вот, в религиозный он не впадал. И этим тоже не угождал. Т.е.тогдашнему взволнованному революционному клокочущему миру он не подходил ничем. Пример – очень интересная история с так называемой корабельной пошлиной. Ведь, в общем-то, в подоснове этой революции, конечно, интересы – интересы денежные, интересы экономические, интересы развития страны, приближающейся к промышленным, там, сдвигам и перевороту. И вот, корабельная пошлина. Вот он желает ввести такую, такую, такую пошлину, очень важную для него, для сбора средств, для ведения войн… Все его войны неудачные, внешние – что с Испанией, что с Францией, что ни затеет, все неудачно, прям, вот, проклятье какое-то, то самое проклятье. Но он желает ее ввести. Парламент сопротивляется, потому что это будут очень большие деньги королю, им это будем, многим купцам, которые в этом парламенте очень влиятельны, это невыгодно. Хорошо, диалог, спор традиционный – это было и в XIV веке: Эдуард III Английский плакал в парламенте, когда ему не дали денег на Столетнюю войну так называемую будущую, против Англии. А он нет, тут другое. Ну расплакался бы злыми слезами, это даже понравилось бы. Нет, он утверждает, что «вы не имеете права возражать, потому что все ваши права влиять на пошлины, они даны в свое время королями. Значит, королевская воля над всем». Вот и этим, этим высокомерным тоном, этим суперабсолютизмом, которому время ушло, поезд уехал – он на платформе.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Но при этом этим же высокомерным тоном он разговаривал со своими судьями, уже зная результат. Он не дрогнул.

Н.БАСОВСКАЯ – Безусловно. Вот, он не дрогнул до последней секунды, и наверное, об этой казни стоит… о суде и казни стоит сказать – Вы, Алексей Алексеевич, как всегда, вовремя намекнули, что как раз мы приблизились к последней, завершающей трагической сцене в жизни этого короля. Созданный по решению парламента суд рассматривает – все-таки прилюдно, какие-то люди присутствуют, но не народные массы, не толпы, но его тогда водят по Лондону. И его оскорбляют по пути, народ ведет себя ужасно. Когда его вели уже на казнь, некий солдат так разошелся, что плюнул ему в лицо. Карл внешне остался невозмутим и сказал: «Несчастные! Дай им 6 шиллингов, они также поступят со своими главарями». И в этом своем аристократическом великолепии и высокомерии он был абсолютно прав. Но суть пытается доказать Карлу – и это очень важно: вот эти судьи понимали, что это прецедент – доказать Карлу, что они имеют право выносить королю приговор. А он, юридически грамотно… и он говорит: нет в английской конституции пункта, который позволяет судить короля. Палата общин назначила 135 судей. 50 сразу отказались. Остальные, под различными предлогами, многие так и не поставили подпись под приговором. Потому что вот эта его позиция, что нет ни строчки, ни слова ни в английских традициях, ни в конституции о праве на казнь короля – этим самым он очень смущал. Он отстаивал какое-никакое, но право. А мы с Вами, как историки, прекрасно понимаем, что право, правоведение, правосудие – самые неуместное понятие в эпохи великих революций. И тем самым он только приближал себя к той последней ступеньке эшафота, на которую взошел как король, не раскаиваясь. Зачитали обвинение, что он обвиняется в том, что он враг английского народа, враг королевства… все так, но конечно, патетически словесно. Ну, конечно, казнил – казнил, какой король не казнил? Внешние поражения при его правлении были – были, где этого не было? Короче говоря, это был зыбкий приговор. И потом, в будущем, следующие революции буржуазные – американская в виде освободительной войны, французская великая революция XVIII века – позаботятся о том, чтобы записать в свои… на своих скрижалях право подданных на сопротивление деспотизму. Потому что зыбкость этого процесса, эти 50 человек не случайно спрятались куда-то… кое-кого, кстати, казнили потом из цареубийц.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Судей. 13 человек всего.

Н.БАСОВСКАЯ – Да, их называли цареубийцы.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Да.

Н.БАСОВСКАЯ – И все-таки следующие революции на этом печальном опыте научились записать право подданных на сопротивление деспотизму, чтобы хоть таким образом уцепиться за право крушить вековые устои. Революция не крушить не может, таково ее несчастное свойство, но английская революция, тянувшаяся почти 20 лет, мучительная, длительная, фанатичная – один из ярчайших примеров этого тяжкого социального стихийного бедствия.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Вот такой был наш герой, Карл I Английский Стюарт – для тех, кто не расслышал. В общем, наверное, был приличный человек в бытовом смысле этого слова. Но его судьба, его действия, его поступки как короля, как главы, были… вызвали трагедию. И он погиб.

Н.БАСОВСКАЯ – Скорее, содействовали трагедии.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Содействовали трагедии.

Н.БАСОВСКАЯ – Трагедия уже шла.

А.ВЕНЕДИКТОВ – Наталья Басовская, Алексей Венедиктов в программе «Все так!».

Впервые в истории нации суд над короной

Судебный процесс, в результате которого король Англии Карл 1 Стюарт был приговорен к смертной казни, был первым в истории судом, который утвердил право подданных не только подчиняться монаршей милости, но и требовать от короля защиты собственных интересов.

В начале XVII века Англия раньше всех держав Европы вышла на передовые рубежи развития новых промышленных отношений. Зарождающаяся английская буржуазия впервые в истории смогла ощутить свою значимость, а значит, и свое право потребовать от короля защиты собственных интересов. Выразителем этих интересов был парламент, образованный в Англии еще в XIII столетии как орган представительства всех сословий, в том числе английской буржуазии.

Но правившая в те времена династия Стюартов не признавала ограничения абсолютной монархической власти. Борьба между короной и парламентом обострилась уже при первом ее представителе - сыне Марии Стюарт Якове I. В таком же духе был воспитан и его наследник, Карл I, который взошел на трон в 1625 г.

1628 год — молодой король, очень нуждавшийся в средствах для поддержания привычного образа жизни, был вынужден созвать парламент. На первом же его заседании парламентарии подали королю «Петицию о праве», в соответствии с ней любые подати и налоги можно было взыскивать лишь с согласия парламента. Остальные же приношения королю объявлялись незаконными. Но Карл 1 постоянно нарушал принятый закон, а в скором времени совсем распустил парламент.

Следующие 11 лет король правил единолично. Однако в 1637 г. развязалась война между Англией и Шотландией, и Карлу 1 понадобились немалые средства. 1640 год, апрель – король вынужден был снова созвать парламент, для утверждения дополнительных налогов. Но парламент, защищая интересы буржуазии, не стал поддерживать новый законопроект. Ко всему парламентарии начали требовать упразднить чрезвычайные королевские суды, которые король ввел во время своего единоличного правления, а также наказать наиболее ненавистных чиновников. В ответ на это уже 5 мая король распустил и этот парламент, который получил в истории название Короткого.

В этой ситуации Карл явно переоценил свои силы. К осени стало понятным, что королевская власть в Англии пребывает в критическом состоянии - народ не подчинялся королю. Потому в ноябре 1640 г. Стюарт созвал новый парламент, получивший название Долгого (потому как он просуществовал до 1653 г). Карл 1 был вынужден утвердить закон, по которому парламент можно было распустить лишь в соответствии с решением самого же парламента. Все институции королевской власти, а именно Звездная палата и Высокая комиссия, которые были призваны вершить суд в государстве, были распущены. Таким образом абсолютная власть короля была ограничена и монархия стала конституционной.

Король с этим смириться не мог. Им была издана декларация о защите короны от парламента и о формировании королевской армии. После неудачной попытки 4 января 1642 г. арестовать 5 наиболее влиятельных парламентариев по обвинению в государственной измене король вынужден был покинуть столицу, в расчете на поддержку провинций.

В Англии установилось двоевластие. 1642 год, июль — палата общин принимает постановление о создании собственной армии, а Карл 1 в августе в том же году объявил парламенту войну. Это было начало гражданской войны 1642–1646 годах. На стороне монарха были отсталые в экономическом отношении северные и западные графства, а также англиканская церковь. За парламент ратовали экономически развитые юго-западные, а также отдельные промышленные и торговые районы центра и севера государства.

Вначале преимущество было за хорошо обученной королевской армией. Но в 1645 г. оппозиционеры создали постоянную армию с единым командованием и суровой дисциплиной. Во главе армии парламента встал талантливый политик и полководец Оливер Кромвель. Он смог создать военные формирования, которые заслужили славу лучших в Европе.

1645 год, 14 июня — в битве при Несби новая армия парламента смогла разгромить королевские войска. Карлу 1 удалось сбежать в Шотландию, но противник захватил не только артиллерию, боеприпасы и королевские знамена, но еще и секретную переписку королевского кабинета, которая сыграла важную роль в ходе последовавшего в скором времени судебного процесса.

Шотландцы оказались ненадежными союзниками. За 400 000 фунтов стерлингов они выдали Карла парламенту. После чего монарх стал узником. Поначалу местом его пребывания избрали Херсткасл. Сторонники Карла готовили побег. Его племянник, принц Руперт, должен был освободить дядю из замка. Но к тому времени короля перевели и заточить поближе к Лондону (в Виндзорском замке). По дороге к Виндзору во время остановки в Бэгшоте, поместье лорда Ньюберга, гостеприимный хозяин хотел предоставить Карлу одного из лучших скакунов, которыми славились его конюшни.

Тогда никакая погоня не могла бы догнать короля, если бы тот смог решиться на побег. Но начальник стражи Гаррисон предусмотрительно приказал отдать рысака одному из солдат конвоя. А в Виндзоре узника перевели на более строгий режим содержания: число его слуг сократили; оставшихся обязали доносить обо всем, что смогло бы поспособствовать побегу. Дверь в помещение, где находился король, все время была под охраной. Запретили все свидания, а прогулки ограничили террасой замка.

К тому моменту решение о суде над монархом было уже принято. Политическая ситуация в Англии складывалась таким образом. К власти пришла радикальная политическая группировка индепенденты во главе с Оливером Кромвелем. Эта политическая партия выражала интересы радикального крыла буржуазии и нового дворянства (джентри). Она насильственным путем смогла добиться большинства в палате общин.

23 декабря эта палата приняла постановление - оно назвало Карла 1 главным виновником всех несчастий в державе, которая в действительности испытывала огромные трудности, связанные с гражданской войной и ее последствиями. Назначили специальный комитет, который должен был разработать процедуру суда над королем.

Не только в практике английского судопроизводства тех времен, но и вообще европейского, такого рода прецедентов не было. Потому комитет учредил особенную судебную коллегию, а палата общин 28 декабря 1648 г. вынесла постановление о суде над государем.

Такое решение далось парламенту нелегко. Из столицы сбежали многие его члены, в том числе и те, от которых зависела разработка юридических основ будущего процесса. Даже будучи убежденными противниками короля, не все парламентарии смогли выступить против законного монарха.

1649 год, 1 января — палата общин рассмотрела и приняла проект ордонанса, который был представлен подготовительным комитетом.

Он гласил: «Поскольку известно, что Карл 1 Стюарт, теперешний английский король, не довольствуясь многими посягательствами на права и свободы народа, допущенными его предшественниками, задался целью полностью уничтожить древние и основополагающие законы и права этой нации и ввести вместо них произвольное и тираническое правление, ради чего им была развязана ужасная война против парламента и народа, которая опустошила страну, истощила казну, приостановила полезные занятия и торговлю и стоила жизни многим тысячам людей… изменнически и злоумышленно стремился поработить английскую нацию.

На страх всем будущим правителям, которые могут попытаться предпринять что-то подобное, король должен быть привлечен к ответу перед специальной судебной палатой, состоящей из 150 членов, назначенных настоящим парламентом, под председательством двух верховных судей».

Приняли решение создать для суда над королем специальный Верховный суд правосудия.

Уже на другой день палата лордов, состоявшая на тогда всего из 16 человек, получила это постановление и единогласно отвергла его. Парламентарии-аристократы считали, что король обладает большими правами, чем парламент, и имеет право его распустить. А граф Нортумберленд, убежденный сторонник парламента, заявил: «Навряд ли даже один человек из двадцати согласится с утверждением, что король, а не парламент развязал войну. Без предварительного выяснения этого обстоятельства нельзя короля обвинить в государственной измене».

Так, представленный палатой общин законопроект, не получил юридической силы. Тогда 4 января 1649 г. палата общин объявила себя носителем верховной власти в стране. Права короля и палаты лордов ограничили. Источником любой законной власти объявили народ, а высшей властью - его избранники в лице членов палаты общин.

Несмотря на значительное недовольство королевской политикой у большинства населения, собрать Верховный суд правосудия оказалось делом не простым. Часть назначенных палатой общин судей отказались брать участие в судебном процессе. А один из них, Сидней, прямо заявил председателю суда Дж. Бредшоу, что «никакой суд вообще не имеет права судить короля, а такому, как этот суд, никого судить нельзя». Он фактически признал Верховный суд правосудия нелегитимным органом.

В ответ палата общин приняла постановление, которое давало право вынести приговор даже в том случае, если решение принимали даже 20 его членов (окончательное количество судей должно было составить 135 человек). При этом, вопреки существующей в Англии системе судопроизводства, судьи Верховного суда правосудия являлись одновременно и присяжными заседателями. (Это сводило к нулю сам принцип института присяжных заседателей.)

1649 год, 19 января – короля перевезли из Виндзора в Лондон. А на другой день начался суд, который заседал всего пять дней. Вначале зачитали парламентский акт, который утверждал полномочия суда. После ввели обвиняемого. Король вошел и, не снимая шляпы, направился к предназначенному ему креслу, подчеркивая таким образом, что не признает правомочие суда.

Монарху был зачитан обвинительный акт. Карла 1 обвиняли в государственной измене, стремлении присвоить себе неограниченную и тираническую власть, уничтожить права и привилегии народа, развязать гражданскую войну, подготовить иноземное вторжение в Англию. Карл был объявлен ответственным «за все измены, убийства, насилия, пожары, грабежи, убытки причиненные нации» во время войны. Его объявили «тираном, изменником, публичным и беспощадным врагом английского народа».

Король несколько раз безуспешно попытался прервать чтение. Председатель суда Бредшоу предложил королю прокомментировать предъявленные обвинения. Но тот, по-прежнему не признавая законности суда, потребовал от судей объяснений. Его интересовало, какая законная власть призвала его в этот зал. Ведь в его глазах единственной законной властью был он сам.

Суд ответа не дал. Пылкую речь Карла, которую он заготовил, прервали в самом начале. Под крики солдат «Правосудие, правосудие!» короля удалили из зала. Бредшоу явно не хотел, чтобы присутствующие смогли услышать из уст подсудимого, что он не может быть судим ни одним из английских судов, тем более таким, который создан без участия палаты лордов.

Судьи оказались в крайне затруднительном положении. Отказ Карла 1 отвечать на предъявленные обвинения не давал возможности провести судебный процесс и, в первую очередь, заслушать свидетелей и речь обвинителя. Без этого нельзя было выносить смертный приговор, а это и было основная цель парламентариев. Процедуру суда надо было продолжать любой ценой.

Короля предупредили: его молчание суд расценит как признание вины. Но монарх продолжал занимать прежнюю позицию: он не признавал законности суда над ним. Тогда обвинитель предложил заслушать свидетелей без объяснений подсудимого. По его мнению, вина государя была слишком очевидна, чтобы соблюдать принятые нормы.

На протяжении двух дней были допрошены 33 свидетеля. Их показания заслушивались на публичном заседании суда при огромном стечении народа. Допросы свидетелей продолжались два дня. 25 января показания свидетелей были зачитаны на публичном заседании суда. Но, учитывая масштаб процесса, их все же нельзя было признавать основанием для вынесения смертного приговора.

Большинство свидетелей говорило об участии короля в сражениях против собственных подданных. Лондонский ткач Ричард Бломфилд засвидетельствовал, что королевские солдаты грабили захваченных в плен в присутствии Карла. Другой свидетель, крестьянин из Рэтленда, рассказал о резне защитников города Лейстера. По его свидетельствам, государь в ответ на протесты одного из офицеров своей армии сказал: «Меня мало беспокоит, если их будет вырезано в три раза больше - они мои враги». Этого, по мнению суда, было достаточно, чтобы обвинить короля в тирании и убийстве собственных подданных (хотя в равной степени в развязывании гражданской войны был виноват и парламент).

Но в стране по-прежнему было немало роялистов и противников суда над монархом. Среди них было много священников, которые проводили агитацию за короля не только во время проповедей, но и на улицах и площадях городов. Европейские державы также пытались оказать давление на парламент. У английских берегов курсировал флот племянника Карла, принца Руперта. Король Франции издал манифест, осуждавший процесс. А Генеральные штаты Голландии направили в столицу Англии двух послов. Они должны были склонить парламент к отказу от суда.

Все это, однако, не смогло повлиять на ситуацию. 27 января состоялось последнее судебное заседание. Карлу было предоставлено последнее слово. Король просил выслушать его в присутствии парламентариев обеих палат. Многие члены суда склонялись к тому, чтобы удовлетворить желание подсудимого. Однако инициативу перехватил Кромвель, который также находился в зале суда. Он заявил, что ни одному слову короля нельзя верить, что невозможно ожидать ничего хорошего от человека, которого отверг Бог. Просьбу монарха отклонили.

Потом выступил Бредшоу. Он заявил: «Имеется договор, который заключен между королем и его народом, и обязательства, из него вытекающие, обоюдосторонние. Обязанность суверена защищать свой народ, обязанность народа - верность суверену. Если король однажды нарушил свою клятву и свои обязательства, он уничтожил свой суверенитет». Итак, по его твердому убеждению, судьи творили великое дело справедливости.

В заключение зачитали приговор. Он гласил: «Упомянутый Карл 1 Стюарт, как тиран, изменник, убийца и публичный враг, присуждается к смертной казни через отсечение головы от туловища». Под документом стояли только 59 подписей.

Казнь назначили на 30 января 1649 г. В два часа пополудни одетый во все черное король появился на площади, где был построен эшафот. Его окружали несколько шеренг кавалерии, которые отделяли толпу от места казни. Зрители заполняли не только площадь. Многие наблюдали за происходящим с балконов, крыш домов и уличных фонарей.

На помосте в одежде моряков, с наклеенными бородами и усами, в масках находились палач и его помощник. Король взошел на эшафот, достал из кармана сложенный листок бумаги и зачитал прощальное слово. Никто кроме охраны его не мог услышать. А спустя минуту помощник палача, исполняя свои обязанности, поднял за волосы отрубленную голову казненного Карла 1 и показал ее толпе.

Казнь Карла 1 не принесла английскому народу облегчения. Спустя 10 лет королевская власть была реставрирована. В Англию возвратился наследник престола, сын Карла I, которого короновали как Карла II. Он отдал приказ судить всех, принимавших участие в суде над отцом. На допросах многие из них говорили, что протестовали против приговора. Тело главного вдохновителя суда и казни монарха, Оливера Кромвеля в годовщину смерти Карла 1 извлекли из могилы. Труп повесили, а потом отрубили ему голову. Туловище зарыли в яме, выкопанной под виселицей. А насаженная на копье голова еще на протяжении долгого времени пугала пустыми глазницами прохожих возле Вестминстера.

КАЗНЬ КОРОЛЯ КАРЛА ПРИВЕЛА СТРАНУ К ПЕРВОЙ И ПОСЛЕДНЕЙ РЕСПУБЛИКЕ.

Карл 1 был единственным английским монархом, которого осудили за измену государству и приговор был приведен в исполнение. Это событие явилось одним из самых противоречивых в истории правления династии Стюартов. Ни один английский закон не мог утвердить правильность судебного процесса против Карла 1. Король был высшим органом власти и нижестоящие не имели законной силы судить короля без поддержки верховного правителя. В парламенте было достаточно противников короля, но только один из них по настоящему желал ему смерти. Оливер Кромвель был тем, кто добился казни короля Карла. В судебном приговоре его подпись стояла третьей. Английские историки назвали Кромвеля убийцей короля.
Карл 1 из династии Стюартов родился 19 ноября 1600 года. С 1603 герцог Олбани шотландский. С 1605 герцог Йоркский англиканский. С 1625 по 1649 король Англии, Шотландии и Ирландии. Карл 1 являлся младшим сыном шотландского короля Якова 1 и Анны Датской из династии Ольденбургов.
Карл рос болезненным и хилым ребёнком, поэтому его физическим и умственным воспитанием особо не занимались и в ранние годы ничего не предвещало его прямого вступления на трон. Этой привилегии был удостоин Генрих Фредерик принц Уэльский - старший брат Карла. Всё изменилось, когда Генрих внезапно заболел тифом и скоропостижно скончался. Таким образом 12-ти летний Карл стал прямым и единственным наследником престола. На роковой трон будущий король абсолютной монархии вступил в возрасте 25 лет и своим правлением добился того, что в 49 лет он был осуждён своим парламентом и обезглавлен как изменник своей страны и тиран своего народа. Но это была преступная казнь против короля. Что бы осудить короля на законных правах, судьи прибегли к помощи голландского юриста. Иисак Дорислаус составил обвинительный приговор, опираясь на древне-римское право, где упоминался военный орган, имеющий право законно свергнуть тирана. На тот момент армия во главе с Оливером Кромвелем при поддержке парламентариев получила огромную силу, которой, вскоре, не смог управлять даже сам парламент.
Предпосылки казни короля образовались в постоянном конфликте монарха и палаты общин. Три главных кита правления государством Карл 1 держал в своих руках. Политика, экономика и религия являлись основными причинами постоянного недовольства армии, народа и парламента. Народ видел короля тираном, который своевольно без согласия парламента устанавливал и повышал налоги и толкал страну к католицизму. Религиозные нововведения приводили к народным бунтам. Карл же считал, что является Божьим помазанником и имел право единолично управлять страной, но палата общин не хотела принимать абсолютное правление монарха. За годы своего властвования король созывал парламент пять раз и тут же его распускал, так как каждый раз просил денег на вооружение армии и флота для очередной войны, а парламентарии отказывались оплачивать военные прихоти главы государства. В ответ парламент выдвигал свои условия королю, но тот не желал идти им на встречу. Главным образом от Карла требовалось отказаться от права выдвижения новых налогов и контроль над ними в пользу парламента. На это король согласился только после 11 лет единоличного правления, когда он вынужден был вновь созвать парламент. Этот исторический момент в правлении Карла 1 явился началом его конца.
27 марта 1625 года Карл 1 получил трон и корону. Первую половину своего правления он вёл борьбу с парламентом за налоги и с народом за религию. Кроме того он взял на себя роль верховного главнокомандующего. Его ближайшим советником и другом стал герцог Бэкингем, который убедил короля начать войну с католической Испанией. Карл согласился, так как считал войну одним из способов показать свою власть. В июне 1625 король созвал парламент и потребовал субсидий. Палата общин отказала. Скорее причина была в лорде Бэкингеме, чем в недоверии к королю. Но Карл принял отказ как оскорбление короны и распустил парламент. С самого начала правления Карла в парламенте образовалась оппозиция. Один из ярых противников короля сэр Джон Элиот, ненавидевший Бэкингема, на втором собрании парламента в 1626 потребовал его отстранения. За это требование Карл вновь распустил парламент. В 1628 году Бэкенгем обращает взор короля на Францию. Карл сделал своего советника лордом-адмиралом и отправил на защиту французских мятежников. Но этот поход был провальным и за это увеличилось число ненавистников королевского фаворита. Из личной обиды офицер флота убил адмирала. Но в смерти любимого друга король обвинил парламент и лично Дж. Элиота. Тем временем Элиот продолжил мешать королю и не дал ему увеличить налоги без согласия парламента. Таким образом в 1629 Карл 1 в третий раз разогнал требовательных парламентариев, а Элиота отправил в заточение. С этого момента король продолжил править независимо от парламента целых 11 лет. Нельзя сказать, что Карл не сделал ничего хорошего для страны за этот период, но это не помогло предотвратить нарастающей его трагедии и всей страны в целом.
Главная угроза королю зародилась в народных бунтах. Проблемы короля крутились вокруг религии и нехватки денежных средств. Его брак с римско-католической принцессой Франции Марией Генриеттой вызвал подозрение у народных масс. Король внедрял новые религиозные каноны, которые были чужды пресвитерианскому населению. Карл пытался силой навязать англиканскую форму поклонения. Больше всего это возмущало подданных Шотландии. Уже в 1637 году отдельные очаги переросли в общее народное волнение. Что бы подавить шотландское восстание, в декабре 1640 Карлу пришлось вновь обратиться к парламенту, с целью получения денежных средств. И вновь король получил отказ. Парламент был распущен. Тем временем восстание по всей стране принимало угрожающие формы и уже через год король в пятый и в последний раз созвал парламент. Новый глава парламента Джон Пим был ярым противником короля. Он потребовал от Карла передать армию под руководство парламента. Король категорически отказался. В конце концов конфликт перерос в гражданскую войну. Армия короля роялисты против груглоголовых - армии парламента. Не смотря на то, что армия короля первые годы выигрывала, но в конце концов Карл потерпел поражение. Виной всему армия нового образца во главе с Оливером Кромвелем. Решающая битва состоялась в июне 1645 при Нэсби. Уже в 1647 Кромвель окончательно победил короля Карла 1.
Когда Карлу сообщили о пленении, он играл в шахматы. Совершенно спокойный король не стал сопротивляться. Он был уверен, что скоро будет праздновать победу в Уайтхолле. На самом деле парламент не хотел казни короля, но всего лишь равномерного распределения власти. Но Карл до самой смерти был убеждён, что право на власть в государстве имеет лишь он один. Король отказался от сделки с парламентом и сам себе подписал приговор. Друг короля сокрушался, что ещё никогда не было так легко вернуть уже почти потерянную корону.
Позже, заточённый в камере, король тайно вёл переговоры с шотландцами и вторжении в северную Англию, но Кромвель разгромил и эти тщетные попытки короля вернуть себе власть.
Терпение парламентариев кончилось. Нужно было либо соглашаться на условия короля, либо казнить его. Это было неслыханно, по сути, ни один суд не мог судить короля.
Карла судили 1 января в 1649 в Лондоне как тирана, изменника и убийцу общественности и непримиримого врага Содружеству Англии. Когда король появился в Вестминстерхолле, его вид поразил всех. Всклокоченный, седой с запавшими глазами король выглядел постаревшим. Следует отметить, что ни все члены парламента явились на суд. Большая часть палаты лордов поддерживала короля и не желала участвовать в сомнительном акте. Процесс испытывал сложность. Дело в том, что выдвинутый обвинительный указ палаты общин не мог иметь законной силы без одобрения палаты лордов. Сам же король не признал законным право собравшихся судить его и отказался от защиты. Всё, что было сказано королём не имело уже никакой роли. Суд признал его виновным. Смертельный приговор подписали только 59 членов, что сильно не понравилось Кромвелю. Но всё же большинством из присутствующих утвердили казнь короля Карла путём отсечения головы. Услышав приговор Карл издевательски засмеялся.
В день исполнения приговора, 30 января 1649 года, был настолько жуткий холод, что Темза покрылась толстым слоем льда. Карл попросил надеть две тёплые рубашки, что бы на холоде его не охватила дрожь и окружающие эшафот не приняли это за страх. Он вставил в уши две жемчужные серьги, в карман положил апельсин, утыканный гвоздикой и выпил глоток кларета. Карл велел своему палачу подождать, пока он помолится, а затем по знаку его руки привести приговор в исполнение. Всё что король сказал в слух это: "Я ухожу туда, где не буду ни о чём беспокоиться и ничто меня не будет тревожить..."