(1930-2000), русский поэт, прозаик. Родился 1 января 1930 года в Воронеже. Отец - выходец из крестьян, мать - из дворянской семьи Раевских. В 1949 году опубликовал первые стихи; вскоре был арестован по обвинению в принадлежности к анстисталинской подпольной Коммунистической партии молодежи и отбыл 10 лет заключения в Сибири. В 1954 году был освобожден, в 1956 году реабилитирован. Окончил Воронежский лесотехнический институт (1960).
После первой, "тоненькой и слабенькой", по словам самого Жигулина, книги стихов "Огни моего города", вышедшей в 1959 году в Воронеже, опубликовал стихотворные сборники "Костер-человек" (1961), "Рельсы" (1963), "Память" (1964), "Полярные цветы" (1966), отразившие суровые жизненные впечатления от работы на северных лесозаготовках и рудниках, от встреч с обездоленными людьми и разоренными деревнями. С середины 1960-х годов в русле традиции "крестьянской" поэзии (С.А.Есенина и др.) им создаются лирико-философские стихи Жигулина, вдохновленные среднерусской природой, ясные и сдержанные, проникнутые светлой печалью осознания быстротечности и хрупкости бытия (сборники "Прозрачные дни", 1970; "Чистое поле", "Свет предосенний", оба 1972; "Горящая береста", 1977; "Соловецкая чайка", "Калина красная - калина черная", оба 1979; "Жизнь, нечаянная радость", 1980; "В надежде вечной", 1983). "Левитановская" словесная живопись ("осока стылая в воде", "упрямо выживший побег", "поле седое") сочетается в поэзии Жигулина с есенински-клюевской темой ностальгической влюбленности в патриархальную деревню - истинную родину русского человека (стихотворения "О, Родина!", "В неярком блеске…", "Дорога в Плес", "Ах, как весело листья летят…"), но в то же время не отрицает органичности и примет нового времени, "звенящих косилок" и "стучащих тракторов".
Заметным событием в "лагерной" литературе первых лет перестройки стала автобиографическая повесть Анатолия Жигулина "Черные камни" (1988), предложившая подробный и спокойно-искренний, без налета сентиментальности или истерического надрыва, рассказ об истории "вины" юного Жигулина перед социалистическим государством, наказании за нее и долгом пути обретения истины, а также написанный в разные годы цикл стихов о пребывании на знаменитой "лагерной" реке Колыме "Сгоревшая тетрадь", включенный в сб. "Летящие дни" (1989). Жигулин занимался также стихотворными переводами, писал эссе.
СССР →Россия 22x20px Россия Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).Анато́лий Влади́мирович Жигу́лин (1 января , Воронеж , СССР - 6 августа , Москва), советский российский поэт и прозаик, автор ряда поэтических сборников и автобиографической повести «Чёрные камни» ().
Родился в семье выходца из многодетной крестьянской семьи Владимира Фёдоровича Жигулина (род. ) и Евгении Митрофановны Раевской ( -1999), правнучки участника Отечественной войны 1812 года , поэта-декабриста Владимира Раевского .
Отец работал почтовым служащим и страдал открытой формой чахотки . Поэтому детьми (их кроме Анатолия в семье было ещё двое - младшие брат и сестра) занималась в основном мать. Она любила поэзию и часто читала детям стихи (мать умерла в 1999 году). В доме деда в Воронеже, где семья жила с 1937 года, уцелела библиотека семьи Раевских, в том числе и фамильные альбомы нескольких поколений.
Воронеж и область в течение 8-ми месяцев были во фронтовой зоне и не участвовавший в войне. По малолетству Анатолий полной чашей испил голод и лишения войны и жизнь в полуразрушенном городе в послевоенное время. Позднее тема родного города, детства и войны отчётливо зазвучит в творчестве Жигулина…
В последующие годы из печати регулярно выходят сборники стихов Жигулина - это «Прозрачные дни» (), «Соловецкая чайка», «Калина красная - калина чёрная» (оба ), «Жизнь, нечаянная радость» (), «В надежде вечной» ().
Эсклармонд дрожала от холода и страха... Как бы она ни храбрилась – вид горящих друзей вызывал у неё настоящий шок... Она была окончательно измученной и несчастной. Ей очень хотелось позвать кого-то на помощь... Но она точно знала – никто не поможет и не придёт.
Перед глазами встал маленький Видомир. Она никогда не увидит, как он растёт... никогда не узнает, будет ли его жизнь счастливой. Она была матерью, всего лишь раз, на мгновение обнявшей своего ребёнка... И она уже никогда не родит Светозару других детей, потому что жизнь её заканчивалась прямо сейчас, на этом костре... рядом с другими.
Эсклармонд глубоко вздохнула, не обращая внимания на леденящий холод. Как жаль, что не было солнца!.. Она так любила греться под его ласковыми лучами!.. Но в тот день небо было хмурым, серым и тяжёлым. Оно с ними прощалось...
Кое-как сдерживая готовые политься горькие слёзы, Эсклармонд высоко подняла голову. Она ни за что не покажет, как по-настоящему ей было плохо!.. Ни за что!!! Она как-нибудь вытерпит. Ждать оставалось не так уж долго...
Мать находилась рядом. И вот-вот готова была вспыхнуть...
Отец стоял каменным изваянием, смотря на них обеих, а в его застывшем лице не было ни кровинки... Казалось, жизнь ушла от него, уносясь туда, куда очень скоро уйдут и они.
Рядом послышался истошный крик – это вспыхнула мама...
– Корба! Корба, прости меня!!! – это закричал отец.
Вдруг Эсклармонд почувствовала нежное, ласковое прикосновение... Она знала – это был Свет её Зари. Светозар... Это он протянул руку издалека, чтобы сказать последнее «прощай»... Чтобы сказать, что он – с ней, что он знает, как ей будет страшно и больно... Он просил её быть сильной...
Дикая, острая боль полоснула тело – вот оно! Пришло!!! Жгучее, ревущее пламя коснулось лица. Вспыхнули волосы... Через секунду тело вовсю полыхало... Милая, светлая девочка, почти ребёнок, приняла свою смерть молча. Какое-то время она ещё слышала, как дико кричал отец, называя её имя. Потом исчезло всё... Её чистая душа ушла в добрый и правильный мир. Не сдаваясь и не ломаясь. Точно так, как она хотела.
Вдруг, совершенно не к месту, послышалось пение... Это присутствовавшие на казни церковники начали петь, чтобы заглушить крики сгоравших «осуждённых». Хриплыми от холода голосами они пели псалмы о всепрощении и доброте господа...
Наконец, у стен Монтсегюра наступил вечер.
Страшный костёр догорал, иногда ещё вспыхивая на ветру гаснущими, красными углями. За день ветер усилился и теперь бушевал во всю, разнося по долине чёрные облака копоти и гари, приправленные сладковатым запахом горелой человеческой плоти...
У погребального костра, наталкиваясь на близстоявших, потерянно бродил странный, отрешённый человек... Время от времени вскрикивая чьё-то имя, он вдруг хватался за голову и начинал громко, душераздирающе рыдать. Окружающая его толпа расступалась, уважая чужое горе. А человек снова медленно брёл, ничего не видя и не замечая... Он был седым, сгорбленным и уставшим. Резкие порывы ветра развевали его длинные седые волосы, рвали с тела тонкую тёмную одежду... На мгновение человек обернулся и – о, боги!.. Он был совсем ещё молодым!!! Измождённое тонкое лицо дышало болью... А широко распахнутые серые глаза смотрели удивлённо, казалось, не понимая, где и почему он находился. Вдруг человек дико закричал и... бросился прямо в костёр!.. Вернее, в то, что от него оставалось... Рядом стоявшие люди пытались схватить его за руку, но не успели. Человек рухнул ниц на догоравшие красные угли, прижимая к груди что-то цветное...
И не дышал.
Наконец, кое-как оттащив его от костра подальше, окружающие увидели, что он держал, намертво зажав в своём худом, застывшем кулаке... То была яркая лента для волос, какую до свадьбы носили юные окситанские невесты... Что означало – всего каких-то несколько часов назад он ещё был счастливым молодым женихом...
Ветер всё так же тревожил его за день поседевшие длинные волосы, тихо играясь в обгоревших прядях... Но человек уже ничего не чувствовал и не слышал. Вновь обретя свою любимую, он шёл с ней рука об руку по сверкающей звёздной дороге Катар, встречая их новое звёздное будущее... Он снова был очень счастливым.
Всё ещё блуждавшие вокруг угасающего костра люди с застывшими в горе лицами искали останки своих родных и близких... Так же, не чувствуя пронизывающего ветра и холода, они выкатывали из пепла догоравшие кости своих сыновей, дочерей, сестёр и братьев, жён и мужей.... Или даже просто друзей... Время от времени кто-то с плачем поднимал почерневшее в огне колечко... полусгоревший ботинок... и даже головку куклы, которая, скатившись в сторону, не успела полностью сгореть...
Тот же маленький человечек, Хюг де Арси, был очень доволен. Всё наконец-то закончилось – катарские еретики были мертвы. Теперь он мог спокойно отправляться домой. Крикнув замёрзшему в карауле рыцарю, чтобы привели его коня, Арси повернул к сидящим у огня воинам, чтобы дать им последние распоряжения. Его настроение было радостным и приподнятым – затянувшаяся на долгие месяцы миссия наконец-то пришла к «счастливому» завершению... Его долг был исполнен. И он мог честно собой гордиться. Через короткое мгновение вдали уже слышалось быстрое цоканье конских копыт – сенешаль города Каркассона спешил домой, где его ждал обильный горячий ужин и тёплый камин, чтобы согреть его замёрзшее, уставшее с дороги тело.
На высокой горе Монтсегюр слышался громкий и горестный плач орлов – они провожали в последний путь своих верных друзей и хозяев... Орлы плакали очень громко... В селении Монтсегюр люди боязливо закрывали двери. Плач орлов разносился по всей долине. Они скорбели...
Страшный конец чудесной империи Катар – империи Света и Любви, Добра и Знания – подошёл к своему завершению...
Где-то в глубине Окситанских гор ещё оставались беглые Катары. Они прятались семьями в пещерах Ломбрив и Орнолак, никак не в силах решить, что же делать дальше... Потерявшие последних Совершенных, они чувствовали себя детьми, не имевшими более опоры.
Они были гонимы.
Они были дичью, за поимку которой давались большие награды.
И всё же, Катары пока не сдавались... Перебравшись в пещеры, они чувствовали себя там, как дома. Они знали там каждый поворот, каждую щель, поэтому выследить их было почти невозможно. Хотя прислужники короля и церкви старались вовсю, надеясь на обещанные вознаграждения. Они шныряли в пещерах, не зная точно, где должны искать. Они терялись и гибли... А некоторые потерянные сходили с ума, не находя пути назад в открытый и знакомый солнечный мир...
Особенно преследователи боялись пещеру Сакани – она заканчивалась шестью отдельными ходами, зигзагами вёдшими прямиком вниз. Настоящую глубину этих ходов не знал никто. Ходили легенды, что один из тех ходов вёл прямиком в подземный город Богов, в который не смел спускаться ни один человек.
Подождав немного, Папа взбесился. Катары никак не хотели исчезнуть!.. Эта маленькая группка измученных и непонятных ему людей никак не сдавалась!.. Несмотря на потери, несмотря на лишения, несмотря ни на что – они всё ещё ЖИЛИ. И Папа их боялся... Он их не понимал. Что двигало этими странными, гордыми, неприступными людьми?!. Почему они не сдавались, видя, что у них не осталось никаких шансов на спасение?.. Папа хотел, чтобы они исчезли. Чтобы на земле не осталось ни одного проклятого Катара!.. Не в силах придумать ничего получше, он приказал послать в пещеры полчища собак...
Рыцари ожили. Вот теперь всё казалось простым и лёгким – им не надо было придумывать планы по поимке «неверных». Они шли в пещеры «вооружившись» десятками обученных охотничьих псов, которые должны были их привести в самое сердце убежища катарских беглецов. Всё было просто. Оставалось лишь чуточку подождать. По сравнению с осадой Монтсегюра, это была мелочь...
Пещеры принимали Катар, раскрыв для них свои тёмные, влажные объятия... Жизнь беглецов становилась сложной и одинокой. Скорее уж, это было похоже на выживание... Хотя желающих оказать беглецам помощь всё ещё оставалось очень и очень много. В маленьких городках Окситании, таких, как княжество де Фуа (de Foix), Кастеллум де Вердунум (Castellum de Verdunum) и других, под прикрытием местных сеньоров всё ещё жили Катары. Только теперь они уже не собирались открыто, стараясь быть более осторожными, ибо ищейки Папы никак не соглашались успокаиваться, желая во что бы то ни стало истребить эту скрывавшуюся по всей стране окситанскую «ересь»...
«Будьте старательны в истреблении ереси любыми путями! Бог вдохновит вас!» – звучал призыв Папы крестоносцам. И посланцы церкви действительно старались...
– Скажи, Север, из тех, кто ушёл в пещеры, дожил ли кто либо до того дня, когда можно было, не боясь, выйти на поверхность? Сумел ли кто-то сохранить свою жизнь?
– К сожалению – нет, Изидора. Монтсегюрские Катары не дожили... Хотя, как я тебе только что сказал, были другие Катары, которые существовали в Окситании ещё довольно долго. Лишь через столетие был уничтожен там последний Катар. Но и у них жизнь была уже совершенно другой, намного более скрытной и опасной. Перепуганные инквизицией люди предавали их, желая сохранить этим свои жизни. Поэтому кто-то из оставшихся Катар перебирался в пещеры. Кто-то устраивался в лесах. Но это уже было позже, и они были намного более подготовлены к такой жизни. Те же, родные и друзья которых погибли в Монтсегюре, не захотели жить долго со своей болью... Глубоко горюя по усопшим, уставшие от ненависти и гонений, они, наконец, решились воссоединиться с ними в той другой, намного более доброй и чистой жизни. Их было около пятисот человек, включая нескольких стариков и детей. И ещё с ними было четверо Совершенных, пришедших на помощь из соседнего городка.
***
. Ланщиков А. П. Анатолий Жигулин: «Уроки гнева и любви...» / А. П. Ланщиков. - Москва: Совет. Россия, 1980. - 126 с. - (Писатели Советской России).
. Акаткин В. М. В надежде вечной... (Анатолий Жигулин) // Живые письмена: (О поэтах и поэзии) / В. М. Акаткин. - Воронеж, 1996. - С. 129-143.
. Истогина А Я. Цветущий терновый венец: творчество Анатолия Жигулина / А. Я. Истогина. - Москва: Рус. путь, 2000. - 149, с. : ил.
. Марфин Г. «Далекий колокол» Анатолия Жигулина: [о сборнике стихов А. Жигулина] // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. - 2004. - № 1. - С. 215-223.
. Лейдерман Н. Л. От социального к экзистенциальному: путь Анатолия Жигулина // Современная русская литература: 1950-1990-е годы. В 2 т. - Москва, 2006. - Т. 2: 1968-1990. - С. 58-61.
. Год А. В. Жигулина в Воронежской культуре. - Воронеж: Альбом, 2010. - 4 с. : ил.
. Колобов В. «Она помогла мне стать поэтом»: [К 85-летию со дня рождения А. Жигулина] // Воронеж. телеграфъ. - 2014. - Март (№ 171). - С. 21-23. - Прил. к газ. «Воронеж. курьер».
. Руделев В. Г. Символы родины в поэтическом творчестве Анатолия Жигулина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - Тамбов, 2014. - Вып. 6. - С. 223-234.
. Колобов В. Народный поэт: 1 января 2015 г. исполнилось 85 лет со дня рождения выдающегося поэта и нашего земляка Анатолия Жигулина // Воронеж. телеграфъ. - 2015. - Янв. (№ 181). - С. 8. - Прил. к газ. «Воронеж. курьер».
Анатолий Жигулин | |
---|---|
Писатели Анатолий Жигулин (слева) и Виктор Астафьев на творческой встрече 22 марта 1983 года |
|
Дата рождения | 1 января (1930-01-01 ) |
Место рождения | Воронеж |
Дата смерти | 6 августа (2000-08-06 ) (70 лет) |
Место смерти | Москва , Россия |
Гражданство | СССР СССР →Россия Россия |
Род деятельности | поэт |
Язык произведений | русский |
Цитаты в Викицитатнике |
Анато́лий Влади́мирович Жигу́лин (1 января , Воронеж , СССР - 6 августа , Москва), советский российский поэт и прозаик, автор ряда поэтических сборников и автобиографической повести «Чёрные камни» ().
Родился в семье выходца из многодетной крестьянской семьи Владимира Фёдоровича Жигулина (род. ) и Евгении Митрофановны Раевской ( -1999), правнучки участника Отечественной войны 1812 года , поэта-декабриста Владимира Раевского .
Отец работал почтовым служащим и страдал открытой формой чахотки . Поэтому детьми (их кроме Анатолия в семье было ещё двое - младшие брат и сестра) занималась в основном мать. Она любила поэзию и часто читала детям стихи (мать умерла в 1999 году). В доме деда в Воронеже, где семья жила с 1937 года, уцелела библиотека семьи Раевских, в том числе и фамильные альбомы нескольких поколений.
Воронеж и область в течение 8-ми месяцев были во фронтовой зоне и не участвовавший в войне. По малолетству Анатолий полной чашей испил голод и лишения войны и жизнь в полуразрушенном городе в послевоенное время. Позднее тема родного города, детства и войны отчётливо зазвучит в творчестве Жигулина…
В последующие годы из печати регулярно выходят сборники стихов Жигулина - это «Прозрачные дни» (), «Соловецкая чайка», «Калина красная - калина чёрная» (оба ), «Жизнь, нечаянная радость» (), «В надежде вечной» ().
Поэт, писатель.
Маленькому Толику мама часто читала стихи на ночь. Это и определило будущее Жигулина. Писать стихи начал еще в школе, он зарифмовывал сочинения. Первые работы были о войне, разрушенной городе и голодном детстве. На первом курсе был приговорен к десяти годам лагеря строгого режима из-за организации подпольных собраний с целью свержения Сталина мирным путем. Расстрела избежал чудом. После освобождения несколько раз оказывался в психиатрической больнице. Впоследствии Жигулин был реабилитирован. В автобиографии «Черные камни» он отразил всю работу подпольного комитета, ужасы исправительной колонии, чувство вины перед государством и его путь к просветлению. Книга была написана спокойным тоном, без истерик и имела огромный успех у народа.
Стихи Жигулина, пронизанные верой в победу нравственных ценностей, были популярны всегда вне зависимости от политической обстановки. Критики положительно относились к поэзии Анатолия Владимировича. Они говорили, что он сохранил доброту и тепло в своей душе; может спокойно и ярко выражать сложные темы, несмотря на пройденные ужасы заключения; убедительно доносит нравственные ценности.