Миклухо-маклай краткая биография. На Берегу Маклая (о Миклухо Маклае)

Миклухо-Маклай Николай Николаевич (5 (17) июля 1846(18460717), село Языково-Рождественское Боровичского уезда, Новгородская губерния — 2 (14) апреля 1888, Санкт-Петербург) — российский этнограф, антрополог, биолог и путешественник, изучавший коренное население Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании (1870—1880-е годы), в том числе папуасов северо-восточного берега Новой Гвинеи. Этот берег в русскоязычной литературе называют Берег Маклая.

Считается, что Николай Николаевич впервые описал зверька кускуса, живущего на Новой Гвинее.

… именно на этом малоизученном острове первобытные люди менее всего затронуты влиянием цивилизации и это открывает исключительные возможности для антропологических и этнографических исследований. (из статьи "Почему я выбрал Новую Гвинею?")

Миклухо-Маклай Николай Николаевич

Автор около 160 научных трудов. Был защитником колониальных народов. Выступал против расизма и колониализма. Также призывал, царское правительство вступиться за аборигенов Новой Гвинеи, так как видел, как порой ужасно с ними обращались колониальные войска Германии, выступал с докладами в защиту народов в Русском географическом обществе.

Николай Николаевич Миклухо-Маклай родился в Новгородской губернии семье железнодорожного инженера Н. И. Миклухи — инженера-путейца, строителя Николаевской железной дороги и первого начальника Московского вокзала. Его отец, Николай Ильич Миклуха, родился в 1818 г.в Стародубе Черниговской губернии. Прадеду, запорожскому козаку Степану Миклухе было дано дворянское звание за героизм при штурме Очакова (во время российско-турецкой войны). Мать, Екатерина Семеновна, урождённая Беккер, полька по национальности. До сих пор среди жителей стародубского села встречаются носители фамилий Миклуха, Миклухин. Вторая часть фамилии знаменитого путешественника добавилась позже, после его экспедиций в Австралию.

Позднее семья переехала в Санкт-Петербург, где с 1858 года Николай продолжил обучение во Второй Санкт-Петербургской гимназии. Окончив курс гимназического обучения, Миклухо-Маклай в качестве вольнослушателя продолжает обучение на физико-математическом факультете Петербургского университета. Учёба не была долгой. В 1864 году, за участие в студенческих сходках Миклухо-Маклая отчисляют из университета и он, на средства собранные студенческим землячеством, уезжает в Германию. В Германии он продолжает учёбу в Гейдельбергском университете, где изучает философию. Через год Миклухо-Маклай переводится на медицинский факультет Лейпцигского университета, а затем Йенского университета. В Йенском университете Николай знакомится с известным зоологом Э. Геккелем, под руководством которого начинает изучать сравнительную анатомию животных. В качестве ассистента Геккеля Миклухо-Маклай совершает путешествие на Канарские острова и в Марокко. После окончания университета в 1868 Миклухо-Маклай совершает самостоятельное путешествие по побережью Красного моря, а затем, в 1869 году, возвращается в Россию.

Кругозор молодого исследователя расширился, и он перешёл к более общим вопросам естествознания — антропологии, этнографии, географии. В этих областях Миклухо-Маклаю удалось достичь определенных успехов. Особенно интересен его вывод о том, что культурные и расовые признаки различных народов обусловлены природной и социальной средой. Также много внимания он уделял идее и практике создания Зоологических станций. Так в 1869 году в Москве на II съезде естествоиспытателей и врачей выступил Миклухо-Маклай, призвавший создавать морские биостанции для развития исследований на морях. Съезд поддержал его и принял решение о создании Севастопольской биостанции.

Совершает Миклухо-Маклай и очередное крупное путешествие. В 1870 году на военном корабле «Витязь» он отправляется в Новую Гвинею. Здесь, на северо-восточном берегу этого острова, он проводит два года за изучением быта, обычаев, религиозных обрядов аборигенов (папуасов). Начатые на Новой Гвинее наблюдения Миклухо-Маклай продолжает на Филиппинах, в Индонезии, на юго-западном берегу Новой Гвинеи, на полуострове Малакка и островах Океании.

В 1876—1877 годах ученый снова проводит несколько месяцев на северо-восточном берегу Новой Гвинеи, вернувшись к тому племени, жизнь которого он наблюдал ранее. К сожалению, пребывание его на острове было недолгим, и признаки анемии и общего истощения вынудили его покинуть остров и отбыть в Сингапур. Лечение заняло более полугода. Недостаток финансовых средств не позволил Миклухо-Маклаю вернуться в Россию, и он был вынужден перебраться в Сидней (Австралия), где поселился у российского консула. Затем Миклухо-Маклай некоторое время живёт в Английском клубе, а потом перебирается в дом общественного деятеля, учёного-зоолога и председателя Линнеевского общества Нового Южного Уэльса У. Маклея. Маклей помогает Миклухо-Маклаю реализовать высказанную им на Линневском обществе идею строительства Австралийской зоологической станции. В сентябре 1878 года предложение Миклухо-Маклая было одобрено и в заливе Уотсон-Бэй (англ. Watsons Bay) по проекту сиднейского архитектора Джона Киркпатрика начато строительство станции, которая получила название Морской биологической станции.

Биография Николая Миклухо-Маклая

Миклухо-Маклай Николай Николаевич (рожд. 5 (17) июля 1846 г. – смерть 2 (14) апреля 1888 г.) — русский этнограф, антрополог и путешественник, выдающийся ученый, который изучил коренное население Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании. Его имя носит знаменитый Берег Маклая – участок северо-восточного побережья Новой Гвинеи.

Сейчас наверно никому не известна истинная протяженность его маршрутов. Ведь кроме знаменитых 15-ти месяцев жизни на Берегу Маклая было еще множество других путешествий, полных опасных приключений. Были собраны драгоценные материалы, которых хватило бы на добрый десяток путешественников.

Происхождение

Будущий путешественник родился 17 июля 1846 года в деревне Рождественской поблизости г. Боровичи Новгородской губернии. В роду числились выходцы из Германии, Польши, Шотландии. Его отец, Николай Миклуха, был дворянин, но в первую очередь гордился своим дедом Степаном – хорунжим одного из казацких малороссийских полков, отличившегося при взятии Очакова в 1772 году. Был он инженер-железнодорожник в чине капитана и первым начальником Николаевского вокзала в Петербурге. К несчастью, смерть отца очень сказалась на материальном положении семьи. Николаю к тому времени было 11 лет. Вдова с 5-ю детьми испытывала серьезные материальные трудности, но смогла дать детям хорошее образование.

Ранние годы. Юность. Обучение

Колю отдали в немецкую «Школу Св. Анны» в Петербурге, но после перевели во Вторую петербургскую гимназию. Но в шестом классе мальчика исключили за неуспеваемость и нарушение дисциплины. Это, впрочем, не смогло помешать будущему ученому в 1863 году поступить вольнослушателем в Петербургский университет на физико-математический факультет. Оттуда Николая также в скором времени исключили, несмотря на не совсем вразумительную формулировку – «…неоднократно нарушал во время нахождения в здании университета правила, установленные для этих лиц» (то есть вольнослушателей). Юноша был выгнан с «волчьим билетом», то есть без права учиться в других университетах России. Для продолжения образования, надо было отправляться за границу.

1864 год — молодой человек поступил на философский факультет одного из лучших европейских университетов в Гейдельберге. Но скоро студент разочаровался в философии и занялся медициной. Спустя какое-то время он перебрался в Йену.

В то время среди ученых-естествоиспытателей шли жаркие споры по поводу разных теорий . Одни утверждали, что все народы мира произошли от единого предка, другие отстаивали противоположную точку зрения. Среди них многие считали, что «цветные» народы стоят ближе к животным, чем европейцы. Несомненно, Николай не мог не интересоваться этими проблемами, однако в его жизни произошло важное событие, которое на время отодвинуло в сторону эти интересы.

Экспедиция на Мадейру и Канарские острова

В йенском университете преподавал известный естествоиспытатель, убежденный сторонник идей Дарвина, Эрнст Геккель. Новый студент в скором времени обратил на себя внимание профессора, и тот в 1866 году предложил ему принять участие в путешествии на Мадейру и Канарские острова в качестве своего ассистента. После этого, войдя во вкус полевой работы, Миклухо-Маклай направился в Марокко и пешком обошел эту небезопасную для европейца страну, потом побывал на Сицилии, в Испании и Франции.

Экспедиция на Красном море

В это время он под влиянием Геккеля занимался изучением морской фауны. Это же занятие он в 1869 году продолжил на Красном море. Чтобы избежать стычек с мусульманами, молодой ученый последовал примеру многих европейских путешественников, то есть выучил арабский язык и преобразился в араба: обрил голову, окрасил лицо и надел арабскую одежду. В таком виде с микроскопом в руках он бродил по берегам и коралловым рифам в поисках интересующих его морских обитателей. Но нестерпимая жара, голод и болезни расшатали его здоровье, пришлось вернуться на родину.

Эрнст Геккель (слева) с ассистентом Миклухо-Маклаем (1866)

Возвращение на родину

В России молодой ученый по рекомендации Геккеля стал работать под руководством одного из патриархов русской науки, академика Карла Бэра. Кроме морской фауны известного ученого очень интересовали проблемы происхождения человека. Он-то и утвердил своего молодого помощника в необходимости исследования первобытных народов с этнографическими и антропологическими целями. Николай мечтал из тропиков постепенно, в течение 8-9-ти лет, продвинуться на север, к Охотскому и Берингову морям. С этой идеей он, заручившись поддержкой видных ученых-путешественников, начал осаждать Русское географическое общество, в первую очередь его главу, известного мореплавателя Федора Литке.

Но к тому времени в русском правительстве, да и в самом Географическом обществе интерес к научным исследованиям в Тихом океане значительно был утерян. И тем не менее, Миклухо-Маклай все же смог выхлопотать разрешение на то, чтобы его взяли на российское военное судно, направлявшееся в интересующий его район. В заливе Астролябия на Новой Гвинее, где не ступала нога белого человека, он в сопровождении двух слуг должен был высадиться на берег и остаться там среди папуасов, слывших и в действительности являвшихся людоедами. На нужды экспедиции Географическим обществом была выделена ничтожная сумма в 1350 рублей.

Первая экспедиция на Новую Гвинею

1870 год, 27 октября — военный корвет «Витязь» вышел из Кронштадта. Его маршрут проходил через Магелланов пролив, потому путешественник смог провести кое какие исследования на островах Пасхи, Таити и Самоа. У основной цели своего путешествия Николай Николаевич оказался 19 сентября 1871 года. И капитан корвета Назимов, и видавшие виды матросы «Витязя» полагали, что высаживаться необходимо лишь в сопровождении вооруженного отряда. Но Миклухо-Маклай отказался. Вместе с двумя слугами, Ульсоном и Боем, он отправился к берегу.

Незваные гости были враждебно встречены папуасами. В них стреляли, правда, с намерением напугать, а не убить. Перед их лицами размахивали копьями. Но поразительная выдержка и презрение к смерти Маклая, а также его всегда ровное и дружелюбное поведение помогли преодолеть недоверие. Об этом может красноречиво свидетельствовать знаменитый эпизод: Миклухо-Маклай смог заставить себя заснуть в присутствии угрожавших ему оружием туземцев. В скором времени папуасы были в восторге от своего гостя. Они стали его друзьями, часто приходили в гости, приносили подарки.

Что бы посмотреть на Тамо-руса (Русского человека) приезжали даже с других островов. Туземцы разрешали путешественнику измерять себя, состригать волосы с головы (правда, в обмен на пряди волос самого Маклая). Он свободно мог передвигаться по острову, сделал прекрасные зарисовки, осуществил съемку участка побережья от мыса Круазиль до мыса Короля Вильгельма. При помощи хозяев острова Тамо-рус собрал уникальные коллекции, в т. ч. человеческих черепов, крайне необходимых для антропологических исследований.

Ученый не только занимался изучением папуасов – он делил с ними радость и горе, лечил, рассказывал о далеких странах. Путешественник смог во время своего пребывания прекратить междоусобные войны на острове. Туземцы платили ему привязанностью, а как-то раз даже устроили для него смотр невест, остерегаясь, что соседи с Били-Били и Бонгу переманят к себе почетного гостя. От участи быть мужем сразу трех папуасок еле-еле удалось избавиться. Николай Николаевич заявил, что женщины много шумят, а он любит тишину. Это было понятно, и туземцы отстали.

1) Миклухо-Маклай с папуасом Ахматом (1874-75)
2) Миклухо-Маклай в Квинсленде (1880)

«Человек с Луны»

Тем не менее папуасы были вовсе не безобидны. В их миролюбии сыграли роль не только личные качества ученого и его доброе отношение к туземцам. Поначалу новогвинейцы, видимо, считали путешественника каарам-тамо (Человеком с Луны), бессмертным, потому не трогали, а только пугали. Надо отдать должное ученому – он не обольщался на счет хозяев острова. Когда от воспаления брюшины умирал Бой, от Миклухи-Маклая не укрылось, что туземцев очень интересует, умрет или нет его слуга. Если умрет, то пришельцы окажутся вовсе не богами, а простыми людьми.

Трудно сказать, что бы произошло, если бы Бой умер на глазах у папуасов. Возможно, те захотели бы убедиться в бессмертии ученого опытным путем. Но это произошло ночью, Маклай предпочел не рисковать и опустил тело слуги в океан, чтобы не спровоцировать туземцев на агрессивные действия. Он прекрасно знал о людоедстве своих опасных друзей и имел прямые доказательства тому. Однажды в подарок ему вместе с плодами хлебного дерева принесли куски человеческого мяса. Гости с соседнего острова Витязь знаками дали понять понравившемуся им Тамо-русу, что никогда не съедят его – найдется достаточно других.

Но постепенно все опасения отошли на задний план, но Маклаю становилось все тяжелей заниматься работой. Ульсон был плохой помощник, он часто болел и был ленив. Исследователя также трепала жестокая лихорадка, обострились хронические заболевания – катар желудка и кишок, появились язвы на ногах. Кроме этого, продукты с «Витязя» подошли к концу, а на острове было очень мало белковой пищи. Непривычный к этому путешественник стал слабеть, но продолжал исследовать даже реакции своего организма на местные условия.

На клипере «Изумруд»

А тем временем в немецких газетах было опубликовано сообщение о том, что Миклухо-Маклай погиб. Русское правительство отправило для выяснения его судьбы клипер «Изумруд». 1872 год, 19 декабря — он вошел в бухту Астролябия. Узнав о том, что их соотечественник жив, матросы громко закричали «ура!», страшно перепугав этим туземцев. Столкновения, однако, не произошло.

Поначалу ученый, несмотря на ужасное физическое состояние, наотрез отказался уезжать, не закончив работу. Он был убежден, что Географическое общество не даст деньги на новую экспедицию, и просил только оставить ему продовольствие. Но капитан «Изумруда» уговорил исследователя отдохнуть в нидерландских колониальных владениях в Восточной Индии. Ему было точно известно, что скоро в эти места прибудет научная экспедиция, которая сможет взять его с собой. Трогательно простившись с папуасами и пообещав, что возвратится, Тамо-рус под грохот длинных новогвинейских барабанов благополучно отбыл на борт корабля.

На Филиппинах, в Сингапуре, на о. Ява

Но следующая встреча с папуасами, произошло не так скоро, как предполагал ученый. По дороге он пришел к выводу о необходимости сравнительного изучения папуасов, меланезийцев и филиппинских негритосов. С этой целью Миклухо-Маклай побывал на Филиппинах, остановился в Сингапуре, на о. Ява, где жил в резиденции генерал-губернатора в г. Бейтензорге. В городе, название которого в переводе означает «беззаботный», путешественник смог отдохнуть, подлечится, разобрать материалы первой экспедиции.

Второе путешествие на Новую Гвинею

1873 год — он снова отправился в длительное путешествие, вначале на о. Амбоин в Южном Молуккском архипелаге, а потом на берег Папуа-Ковиай Новой Гвинеи. Там у мыса Айва ученым была построена хижина в которой он и поселился. Теперь его сопровождение насчитывало 16 человек.

Однажды ученый ушел далеко в глубь острова, чтобы исследовать район возле озера Камака-Валлар. Там он открыл неизвестное ранее племя папуасов ваау-сирау. А тем временем на берегу разыгралась страшная трагедия. На местных папуасов напали туземцы из бухты Кируру. Папуасы из Кируру победили, а заодно разграбили хижину Маклая, с особой жестокостью убили его людей, в т. ч. нескольких женщин и ребенка. Одну из несчастных разрубили тут же на столе на куски, вероятно, чтобы потом не тратить время на разделывание мяса. Кроме этого, источники вблизи хижины оказались отравленными.

Как выяснилось позднее, папуасы разыскивали Маклая, чтобы убить. Их подстрекал к этому давний недоброжелатель Тама-руса, глава одной из близлежащих деревень по имени Суси. Спустя несколько дней большой отряд повторил нападение, но ученый и оставшиеся в живых члены его группы смогли успеть перебраться на о. Айдум.

В скором времени на острове появился Суси с отрядом. Маклай, по-видимому, отличавшийся отчаянной храбростью, узнав об этом, спокойно допил кофе, взял пистолет и в сопровождении всего двух человек отправился к пироге, на которой прибыли разбойники. Суси не было видно. Тростниковая крыша не давала возможности заглянуть в глубь лодки. Тогда Маклай сдернул крышу, схватил огромного папуаса за горло и приставил пистолет к его виску. Спутники Суси не посмели вмешаться даже тогда, когда их командира связали. Позже его передали голландским властям. Больше Маклая и его спутников не тревожили.

Закончив работу, ученый возвратился на Амбоин, где тяжело заболел лихорадкой. В Европе о нем в течении долгого времени ничего не знали. Английское правительство приказало капитану одного из своих военных кораблей срочно заняться поисками. Тот выполнил задание, но нашел исследователя в таком состоянии, что не сомневался в его близкой смерти. Но сила духа Тамо-руса снова смогла победить смерть. Он снова продолжил исследования на Малаккском полуострове, где в верховьях р. Пахан нашел остатки вымирающего племени оран-секай (семанг), но из за приступов лихорадки был вынужден отправиться в Сингапур.

Карта путешествий Миклухо-Маклая

Возвращение в бухту Астролябии

Едва оправившись от болезни, Миклухо-Маклай в 1876 г. посетил о. Яп (Каролинские острова), острова Адмиралтейства, а потом выполнил обещание и вернулся в бухту Астролябии.

Тут Тамо-русо был встречен с восторгом. На протяжении нескольких дней продолжался праздник общения со старыми знакомыми. Старая хижина была разрушена землетрясениями и муравьями, но матросы с корабля и туземцы выстроили новую. Маклай сам посадил вокруг нее пальмы и разбил новый огород. Научная работа была продолжена. За 17 месяцев ученый смог исследовать 150 папуасов, собрать уникальные сведения о папуасских танцах, бытовых пантомимах, праздниках.

Было ясно, что туземцы крепко полюбили своего необычного друга. Однако вопрос о бессмертии Человека с Луны по-прежнему мучил их. Как-то раз один из туземцев, которому путешественник когда-то спас жизнь, прямо спросил, может ли он умереть. Ученый не хотел лгать другу и нашел соломоново решение. Он взял копье и передал его туземцу, чтобы тот сам смог выяснить интересующий его вопрос. Расчет был верен: тот не смог поднять руку на Тамо-руса.

Дни и месяцы летели быстро. К лихорадке исследователя прибавилась еще и невралгия. Потому, когда к берегу случайно подошла британская шхуна, он решил покинуть Новую Гвинею. Пообещав возвратиться, он предупредил друзей, что сюда могут приплыть злые белые люди, которые будут убивать и забирать людей в рабство.

Третье путешествие на Берег Маклая

В 1881 и 1883 гг. Маклай побывал на островах Новая Каледония, Новые Гебриды, Санта-Крус, Адмиралтейства и вновь собрал значительное количество материалов по антропологии, этнографии, зоологии и географии. 1883 год — он в третий – и последний – раз посетил Берег Маклая, но прожил там лишь восемь дней. Здесь его ожидали печальные перемены. На берегу побывали торговцы «черным товаром». Многие друзья были убиты или умерли. Оставив папуасам быка, корову, козла и козу, семена кукурузы и других растений, Маклай снова отправился в Сидней. Врачи давно предупреждали, что тропики оказывают пагубное влияние на его здоровье, а климат Австралии, наоборот, – благоприятен.

Сидней. Женитьба

Сидней был хорошо знаком ученому. Там при его непосредственном участии была создана зоологическая станция. В этом активную поддержку ему оказал премьер-министр австралийского штата Новый Южный Уэльс, сэр Джон Робертсон. Его дочь, 22-х летняя Маргарет, в скором времени стала самым дорогим человеком для Маклая. Молодая женщина отвечала ему взаимностью. Несмотря на серьезные препятствия, возникшие из-за различия вероисповеданий, влюбленные все же соединились. Маклай добился разрешения царя на освящение брака по протестантскому обряду. А православный обряд был совершен тремя годами позже в Вене, по пути в Россию.

Смерть

Супруги прожили вместе лишь 4 года. 1887 год — с двумя маленькими сыновьями они приехали в Петербург. Закончить обработку материалов экспедиций путешественник не успел. Только часть его колоссальной работы была опубликована в немецких и русских журналах. Закончились неудачей и его попытки оградить туземцев от насилия со стороны европейских стран. 1888 год — Германия объявила Новую Гвинею своим владением. Миклухо-Маклай успел выразить протест, но 14 апреля этого же года скончался в Петербурге. Ему было всего 41 год.

Память

Маргарет с детьми вернулась в Сидней. Все из наследия мужа, что представляло малейшую научную ценность, она передала музеям Петербурга и Сиднея. Все оставшиеся 48 лет жизни она чтила память о Николае Николаевиче и воспитывала детей и внуков с чувством благоговейной памяти об отце и деде. Их потомки сейчас живут в Австралии и бережно хранят память о своем удивительном предке.

Результатом титанической исследовательской работы Миклухо-Маклая Николая Николаевича стали веские доказательства того, что «дикие» народы Новой Гвинеи, Малайи, Австралии, Океании, а значит, и других неевропейских территорий, – совершенно равны так называемым «цивилизованным» народам планеты. Он изучил биологические и физиологические свойства мозга темнокожих, строение их черепа и на этой основе смело, вопреки утверждению многих поклонников расового превосходства белых (да и то не всех белых), заявил: никаких расовых различий в функционировании мозга у народов Земли не существует.

Николай Миклухо-Маклай родился 17 (5) июля 1846 года в семье железнодорожного инженера. Место рождения - село Языково-Рождественское Боровичского уезда Новгородской губернии.

Потомственное дворянство для семьи заслужил запорожский казак Степан Миклуха, отличившийся при взятии Очакова. В 1858 году семья переехала в Санкт-Петербург, где Николай продолжил обучение во Второй Санкт-Петербургской гимназии. Не окончив гимназию, Миклухо-Маклай стал вольнослушателем на физико-математическом факультете Петербургского университета.

Учеба продолжалась недолго. Миклухо-Маклай, активный участник студенческих волнений, был отчислен из университета без права поступления в другие. Студенческое землячество поддержало опального товарища. Были собраны деньги, на которые он уехал в Гейдельбергский университет в Германии, где продолжил учебу - на философском факультете. Вскоре он перевелся на медицинский факультет Лейпцигского, а затем Йенского университета. Здесь он познакомился с известным зоологом Э. Геккелем, вместе с которым в качестве ассистента совершил путешествие на Канарские острова и в Марокко. Окончив университет, Николай Николаевич совершил самостоятельное путешествие по побережью Красного моря и 1869 году вернулся на родину.

Здесь Николай Николаевич перешел к активному изучению вопросов естествознания, антропологии, этнографии и географии, и следующей страницей в биографии Миклухо-Маклая становится длительное путешествие, в которое он отправился в 1870 году. На военном корабле «Витязь» он достиг Новой Гвинеи. Здесь, среди аборигенов (папуасов), он провел два года, изучая их быт, обычаи, религиозные обряды. Позже начатые наблюдения он продолжил на Филиппинах, в Индонезии, на полуострове Малакка и островах Океании.

В 1876-1877 годах он вернулся на уже изученные берега северо-восточной Новой Гвинеи. Плохое самочувствие и общее истощение вынудили его покинуть остров и отбыть в Сингапур. Лечение продолжалось шесть месяцев. Средств вернуться в Россию не было, и он переехал в Австралию, где одно время жил у российского вице-консула.

Потом он перебрался к общественному деятелю, ученому-зоологу и председателю Линнеевского общества Нового Южного Уэльса У. Маклею. С его помощью было реализовано предложение Миклухо-Маклая - строительство Австралийской зоологической станции, которая в дальнейшем получила название Морской биологической станции.

В 1879-1880 годах он - участник экспедиции на острова Меланезии и снова возвращается в «родные» места Новой Гвинеи.

В 1882 году Миклухо-Маклай вернулся в Россию. В его планах было строительство русской станции и русского поселения в Новой Гвинее, но никто их не поддержал. Практически безрезультатно закончилась и аудиенция у императора Александра III. Правда, небольшая помощь все-таки была оказана: погашены долги и выделены средства на дальнейшие исследования и издание научных трудов.

В 1883 году Николай Николаевич вернулся в Австралию, где женился на Маргарите Робертсон, дочери крупного землевладельца.

В 1886 году ученый снова приехал в Россию и предложил императору «Проект развития Берега Маклая» в целях противодействия колонизации острова Германией. Положительного решения по данному проекту так и не было принято.

2 (14) апреля 1888 года великий российский ученый скончался в клинике Виллие в Санкт-Петербурге. Изношенный организм не смог справиться с обострившимися болезнями.

После смерти Николая Николаевича его жена и дети вернулись в Австралию. В знак высоких заслуг ученого до 1917 года они получали пенсию, которая выплачивалась из личных денег Александра III и Николая II.

В 1996 году в ознаменование 150-летия со дня рождения Миклухо-Маклая ЮНЕСКО назвало его Гражданином мира.

Николай Николаевич Миклухо-Маклай родился 17 июля 1846 года в селе Языково-Рождественское Боровичского уезда Новгородской губернии.

Биография Миклухо-Маклая

После переезда семьи в 1858 году в Санкт-Петербург, он начинает учиться во Второй Петербургской гимназии; учеба идет трудно, а в 1861 году за участие в студенческой манифестации он едва не был отчислен. В 1863 году, после окончания гимназии, Николай поступает в Петербургский университет, став вольнослушателем физико-математического факультета. В 1864, вновь став участником студенческих волнений, он был отчислен, лишившись права обучения в российских высших учебных заведениях.

Чтобы продолжить образование, будущий путешественник Миклухо-Маклай уезжает в Германию, где обучается философии, медицине, химии в университетах Гейдельберга, Лейпцига и Йены. Тогда же в биографии Миклухо-Маклая происходит значимое событие - встреча с зоологом и естествоиспытателем Э. Геккелем, пригласившим молодого ученого принять участие в научной экспедиции на Канарские острова и в Марокко.

Начиная с 1868 года, уже после окончания учебы, путешествия с целью исследований становятся смыслом его жизни. В 1884 году, живя в Австралии, он женится, у него рождаются двое сыновей. Вернувшись в 1886 году в Россию, он уже не отправлялся в большие экспедиции, ограничившись антропологическими исследованиями на Украине.

Биография Миклухо-Маклая – яркий пример биографии настоящего ученого, преданного науке до самопожертвования.

Путешествия Миклухо-Маклая

После окончания обучения Миклухо-Маклай работал на Сицилии, где занимался двумя темами: морфологией губок и анатомией мозга рыб. Здесь он впервые заболел малярией - болезнью, которая будет преследовать его всю жизнь.

Первым путешествием Миклухо-Маклая, предпринятым после окончания обучения, была поездка в 1869 году на побережье Красного моря, где он изучал низших морских животных. Вернувшись в Россию, он привез с собой коллекцию губок, хранящуюся сейчас в Зоологическом музее. В выступлении на II съезде естествоиспытателей в 1869 году он предложил создавать морские биологические станции. Предложение было принято и положило начало созданию Севастопольской биостанции.

В то же время Миклухо-Маклай заинтересовался вопросами антропологии, этнографии, решив заняться исследованиями в малоизученных районах мира, выбрав для этого Новую Гвинею, чему немало способствовала прочитанная им статья А. Петерманна «Новая Гвинея». Представив свой проект экспедиции Русскому Географическому Обществу, Миклухо-Маклай получил одобрение Совета Общества и пособие в размере 1200 руб. В ноябре 1870 года на корабле «Витязь» он отправился к берегам Новой Гвинеи, и 20 сентября 1871 года высадился на берег Кораллового моря у селения Бонга - берег, который вскоре назовут его именем.

Здесь он прожил больше года, живя в хижине на берегу, он занимался антропологическими исследованиями, изучал быт аборигенов, лечил их, высаживал семена привезенных растений, путешествовал по стране, плавал по близлежащим островам и архипелагам. Он быстро выучил местный язык и завоевал авторитет среди папуасов.

В декабре 1872 года на русском клипере «Изумруд» он покинул Новую Гвинею. Следующими пунктами путешествия Миклухо-Маклая в Юго-Восточной Азии стали Филиппины, Индонезия, полуостров Малакка, острова Океании. В 1876 году он вернулся на свой «Берег Маклая», где его встретили те, с кем он прожил больше года во время первого посещения.

Пробыв там почти до конца 1877 года, он отправился в Сингапур, где ему пришлось больше полугода поправлять сильно пошатнувшееся здоровье, приводить в порядок свои коллекции, заниматься написанием книг и статей. Отсутствие средств и слабое здоровье не позволили ему поехать в Россию, и врачи посоветовали ему перебраться в Сидней.

В 1879 году Миклухо-Маклай предпринимает очередное путешествие по Меланезии и Океании, а в 1882 году, после 12 лет странствий, возвращается в Россию. Третье путешествие было предпринято в 1883 году. Посетив «берег Маклая», он отправился в Сидней.

В Россию он вернулся в 1886 году. Появилась идея организовать русскую колонию в Новой Гвинее, с проектом он обратился к императору, но поддержки не получил. В это же время он занимался подготовкой к изданию своих «Путешествий», но завершить эту работу не успел.

Открытия Миклухо-Маклая

На Филиппинах, изучая чернокожих негритосов, проживавших в Лимайских горах, Миклухо-Маклай открыл их родство с папуасами, а не с неграми. Путешествуя по Малаккскому полуострову, он занимался поисками таинственных племен, которых туземцы называли "оран-утан". Этих «людей леса» Миклухо-Маклай встретил в верховьях речки Палон. Образ жизни, язык и верования этих племен стали достоянием науки. Он сделал ряд географических открытий, исследовал и описал ранее неизвестные виды растений…

Но главные открытия Миклухо-Маклая состоят в том, что он донес до сознания людей идеи о многообразии человеческих взаимоотношений, доказал на собственном опыте возможность культурного сосуществования представителей разных рас.

Марта Гумилевская

"Приводит в восхищение в вашей деятельности, что вы первый доказали, что человек всегда человек, и вы доказали это подвигом истинного мужества".
Л. Толстой

Тамо рус – русский человек – так звали Николая Николаевича Миклухо-Маклая на берегу Новой Гвинеи.

В сентябре 1871 года русский корвет "Витязь" стал на якорь близ небольшого мыска на северо-восточном берегу Новой Гвинеи. Молодой учёный Николай Николаевич Миклухо-Маклай ранним утром вышел на палубу. Вдали виднелись высокие горы, окутанные облаками. Густой лес, переплетенный лианами, покрывал горы и подходил к самой воде, и деревья купали в ней свои зеленые ветви. В некоторых местах лес отступал, оставляя открытым песчаный берег. С борта корабля Миклухо выбрал место для своей хижины – вон там, высоко над морем, где стоят громадные деревья, а внизу бежит проворный ручеёк.
Ещё никто из европейцев не бывал на этом берегу, да и весь громадный остров – второй по величине после Гренландии, – триста лет назад открытый мореплавателями, до сих пор оставался неведомой землей. Причин тому несколько: высокие горы, густые, почти непроходимые тропические леса, но главное, пожалуй, местные жители – папуасы, о которых шла страшная слава как о людоедах, коварных и вероломных...
Отказавшись от катера с вооруженной охраной, Миклухо-Маклай посадил на вёсла своих слуг, малайца Боя и шведа Ульсона, и поплыл к берегу. Едва шлюпка врезалась, носом в песок, как он выскочил из нее. Узкая тропка привела его к папуасской деревне, приветливой и опрятной, но совершенно пустой. Вокруг хорошо утоптанной площадки стояли хижины с высокими крышами из пальмовых листьев. Жители, по-видимому, только что были здесь, об этом свидетельствовали и догорающий костер, и недопитый кокосовый орех, и небрежно брошенное весло. Миклухо заглянул в одну из хижин. В ней было темно, но в свете тлеющего костра учёный разглядел высокие нары из бамбука, связки раковин и перьев на стене, а под самой крышей – почерневший от копоти человеческий череп. В лесу раздавались незнакомые голоса каких-то птиц, было хорошо и спокойно и вместе с тем чуждо, все казалось скорей сном, чем действительностью.
Лёгкий шорох... Быстро обернувшись, Маклай увидел словно из-под земли выросшего человека – среднего роста, хорошо сложенного, с тёмной кожей и матово-черными волосами; у него был широкий приплюснутый нос, большой рот, почти скрытый усами и бородой. Вся одежда незнакомца состояла из повязки вокруг бедер; на руках, выше локтя, были широкие браслеты с заткнутыми за ними листьями бетеля и гладко отточенным куском кости.

Папуас, внезапно появившийся, тут же поспешно скрылся в кустах. Маклай побежал за ним, догнал и за руку привел на площадку. А вскоре показались и другие жители деревни. Маклай подошёл к каждому из них, каждого взял за руку, привел на площадку, потом сел среди них на камень и стал раздавать подарки: куски красной материи, гвозди, рыболовные крючки. Папуасы с любопытством рассматривали невиданные предметы и о чём-то переговаривались между собой. Держались они боязливо и настороженно. И все же, когда их гость собрался уходить, они всей толпой пошли провожать его к шлюпке, держа в руках свои подарки – кокосовые орехи и сахарный тростник. Так закончился первый день на берегу.
Матросы с корвета начали строить хижину для Маклая, а он тем временем каждый день появлялся на берегу. Круг его знакомых расширялся. В записной книжке появилось несколько папуасских слов. Он узнал, что его первого знакомца зовут Туем, а деревня, где он живет, – Горенду; мысок, где строилась хижина, тоже носил свое имя: Гарагаси.
Папуасы догадались, что хижину строят для Маклая и его слуг и что корвет, наверное, скоро уйдёт. И Туй, первый знакомец Маклая, выразительно жестикулируя, дал понять, что, как только корабль уйдёт, Маклая, Боя и Ульсона убьют, хижину разрушат и разграбят. Маклай отлично знал, что всё это вполне может произойти, но сделал вид, будто ничего не понял. Однако он решил быть очень осторожным.

Маклай прекрасно рисовал. Вот несколько его зарисовок. Ай – танцор на празднике в деревне Гумбу.

А с офицерами корвета Миклухо договорился, что в случае крайней необходимости сложит все свои научные материалы в железный ящик и зароет его в определенном месте. Слишком опасен был опыт, на который шёл Миклухо-Маклай, – это видели его товарищи по плаванию. Но они знали и другое: учёный был человеком мужественным и отважным и обладал железной волей.
Учёный, путешественник, Маклай успел побывать во многих странах, плавал по многим морям и океанам, и теперь, когда он высадился на Новой Гвинее, ему было всего двадцать пять лет...
В антропологии – науке о происхождении и развитии человеческих рас – шли в то время оживленные споры: есть ли высшие и низшие расы. Миклухо-Маклай считал, что все люди равны и только особенности природы, климата, исторического развития приводят людей к различному образу жизни и внешнему несходству.
Маклай стремился к точным исследованиям, он хотел все видеть сам. И он решил отправиться к папуасским племенам с их первобытной культурой, которая не подвергалась еще никакому постороннему влиянию. Вот почему Маклай выбрал Новую Гвинею. Соперников у него не было. Даже отчаянные моряки-первооткрыватели, и те не решались высаживаться на этой дьявольской земле.
27 сентября 1871 года корвет покинул воды залива Астролябии.
И вот спустилась первая ночь на незнакомом берегу. Она была полна звуков: трещали цикады, кричали какие-то незнакомые ночные птицы, Маклай установил ночные дежурства. Однако и первая и последующие ночи прошли спокойно, и ночные бдения скоро прекратились. Жизнь потекла ровно и спокойно. Учёный делал метеорологические наблюдения, ловил морских животных, описывал их. Когда же появлялись папуасы, он бросал работу и шел к ним навстречу.
В один прекрасный день он надумал сам сделать визит в соседнюю деревню Горенду.


Барумбрамбра – самая высокая и большая хижина в деревне. Здесь хранятся музыкальные инструменты, сигнальный барабан "барум", сюда собираются мужчины и юноши.

Вооружившись лишь записной книжкой и карандашом, Маклай отправился в путь. Случилось так, что извилистые, перепутанные тропинки привели его не в Горенду, а в какую-то другую деревню, где он никогда ещё не был. Возле неё он встретил мальчика лет четырнадцати. Мгновение они смотрели друг на друга, потом юноша кинулся в деревню. Маклай услышал громкие крики, женский визг, и наступила зловещая тишина. Учёный вышел на площадку. Его встретила группа вооруженных людей. Лица их были враждебны. Кто-то угрожающе поднял копье. Мимо Маклая одна за другой пролетели две стрелы. Встревоженные лица папуасов, казалось, говорили: "Зачем пришел этот человек нарушать нашу спокойную жизнь?" И Маклай почувствовал себя неловко: в самом деле, зачем он пришел стеснять их? Внезапно им овладела страшная усталость, захотелось спать.
Он сделал движение, чтобы выйти из круга. Папуасы молча расступились. Настороженно, с удивлением следили они, как их незваный гость с видимым удовольствием растянулся в тени на циновке. В конце концов, решил про себя ученый, сопротивляться им я не могу, а если они решат убить меня, то не всё ли равно, как это произойдет: сидя, стоя или лежа.
С этими мыслями – что самое удивительное! – он уснул.
Когда он открыл глаза, примерно часа через два, то увидел, что вокруг него сидят люди и о чем-то тихо переговариваются. Лица их были уже не так враждебны. Никто из них не шевельнулся, когда Маклай встал, кивком головы попрощался со всеми и ушел.
Да, нелегко будет преодолеть их недоверие, думал он по дороге домой.

Туй, самый первый знакомый и друг Маклая.

Многие папуасы довольно часто навещали его, особенно Туй. Учёный брал у него уроки папуасского языка. Это оказалось делом нелегким. Узнать название какого-либо предмета было просто: вы указываете на предмет, и вам говорят, как он называется по-папуасски. А как быть с такими словами, как "хорошо" или "плохо"?
В Бонгу (название деревни) Маклай встретил очень сметливого человека, который сообщил ему много мудрёных слов. Может, у него удастся выведать, как звучат по-папуасски эти отвлеченные понятия? Маклай показал на большой хороший горшок, а потом на груду черепков и произнес по-русски сначала "хорошо", а потом, взяв в руку черепок, – "плохо". Папуас как будто понял его и, в свою очередь, стал произносить какие-то два слова. Потом оказалось, что они ничего общего не имели с тем, чего добивался ученый.
"Вы говорите, – рассказывает Маклай в дневнике, – указывая на хороший предмет, "казь" – и туземец вторит вам: "казь". И вы думаете, что он понял вас, а папуасы, в свою очередь, думают, что вы говорите на своем языке, и стараются запомнить, что вы такую-то вещь называете "казь". Узнанное теперь, кажется, окончательно, слово "хорошо" – "ауе" – я приобрел окольными путями, на что употребил ровно десять дней".
Между тем давно уже началось дождливое время года, а с дождями пришла и злокачественная лихорадка. Маклай тяжело переносил болезнь, но ни на один день не прерывал метеорологические наблюдения, как ни кружилась голова, как ни тряслись руки.
А в дневнике появлялись спокойные записи: "Нового ничего нет. Все по-старому. Утром я – зоолог-естествоиспытатель, затем, если люди больны, врач, аптекарь, маляр, портной и даже прачка... Терпеливо учусь папуасскому языку, но все еще более догадываюсь, что туземцы хотят сказать, чем понимаю их.
Папуасы соседних деревень начинают, кажется, меньше чуждаться меня... Дело идет на лад: моя политика терпения и ненавязчивости оказалась совсем верной. Не я к ним хожу, а они ко мне; не я их прошу о чем-нибудь, а они меня, и даже начинают ухаживать за мной".
Часто являлись больные, и Маклай лечил их. Особенно внимателен был он к детям. Отец одного мальчика так был благодарен Маклаю за лечение, что непременно пожелал подарить ему свое ожерелье из раковин, которым очень дорожил. Лечил Маклай папуасов из ближних и дальних деревень, и горцев, и обитателей крохотных островков – Били-Били и Кар-Кара, расположенных поблизости. Многим он помогал, а Туя, на которого свалилось дерево и опасно ранило его в голову, он просто спас от смерти. Каждый день Маклай навещал больного Туя, делал ему перевязки и за это время стал совсем своим человеком в Горенду. Жители деревни привязались к нему, всячески старались отплатить ему добром за добро. Маклай видел, что он больше не стесняет своих соседей и жизнь течёт при нём так же, как и без него. Папуасы стали приглашать Маклая на свои праздники, при нём совершали и похоронные обряды и свадебные.

Парусная лодка у островка Били-Били.

Так изо дня в день Маклай видел, что папуасы, как и все люди на земле, горюют, теряя близких, терпеливо ухаживают за больными, заботливо растят детей, ценят в людях дружбу и благородство...
Мысли учёного о равенстве всех людей получали все новые подтверждения.
Однако приступить к антропометрическим измерениям пока всё же было трудно. А между прочим, антропометрия, – то есть различные измерения тела, формы головы, распределения волос, качества кожи, – один из основных методов антропологии. Папуасам было непонятно, зачем Маклаю понадобилось измерять их рост, объем головы, а все, что непонятно, пугает! Особенно интересовали Маклая волосы папуасов, которые, если верить учебникам антропологии, растут у них пучками, не так, как у людей белой расы.
"Уморительно было смотреть, с каким страхом отскочил Туй при виде ножниц, которые я поднес к его волосам, – записывает ученый. – Если уж он не соглашается, то что же будут делать другие, более дикие? Я подумал, не примет ли он в обмен на свои волосы несколько моих, и, отрезав пучок своих волос, предложил ему взять их, конечно, в обмен. Это удалось".
И не только с Туем.
Но как рассмотреть распределение волос на голове папуасов? Из-за пышно взбитых причесок это оказалось невозможным. И как же обрадовался Маклай, когда к нему привели лечиться маленького мальчика, коротко остриженного! Ученый так внимательно рассматривал голову малыша, что и отцу и сыну "стало жутковато" и оба они поспешили уйти. Зато Маклай убедился, что волосы у папуасов растут совершенно нормально, и это наблюдение привело его в отличнейшее расположение духа.
Между тем давно уже шел 1872 год. Всё новые и новые записи появляются в дневнике ученого, и часто, ох, как часто пишет он о лихорадке:
"...У меня начинается приступ... Только крепко подпирая голову левой рукой, я в состоянии писать..."
"...Не туземцы, не тропическая жара, не густые леса – стража берегов Новой Гвинеи. Могущественная защита туземного населения против вторжения иноземцев – это бледная, холодная, дрожащая, а затем сжигающая лихорадка...". Иногда Маклай ослабевал настолько, что в его дневнике подряд в течение нескольких дней появлялось лишь одно слово: ЛИХОРАДКА.
А там, на другом конце света, в России, в газете "Кронштадтский вестник" за июль 1872 года было напечатано, что отважный исследователь диких папуасских племен Н. Н. Миклухо-Маклай погиб. Причина гибели неизвестна: возможно, он убит и съеден дикарями, возможно, умер от злокачественной лихорадки. Весть эта распространилась по всему миру. Русское Географическое общество обратилось к правительству с просьбой послать судно на розыски ученого.
И вот военный клипер "Изумруд" идёт к берегам залива Астролябии. С корвета "Витязь" на клипер переведен лейтенант Ракович, который знал, где могут быть зарыты научные материалы Миклухо-Маклая.
Только в декабре 1872 года "Изумруд" приблизился к мысу Гарагаси. Вот и хижина Маклая... Над ней развевается русский флаг! От берега отвалила пирога с папуасами. Среди них европеец. Может быть, это слуга учёного?
– Да нет же, нет! – восклицает лейтенант Ракович. – Это Миклухо, клянусь! Значит, он жив, жив!
Маклай поднялся по спущенному трапу, его окружили, ему жали руки, а лейтенант Ракович весело говорил:
– Ну, Николай Николаевич, да вы совсем как настоящий Робинзон и с кинжалом за поясом!
Ко всеобщему удивлению, Миклухо-Маклай заявил, что не собирается покидать берег.
– Тут ещё много работы, – сказал он, – правда, хотелось бы получить немного провизии, сахару – он давно уже вышел, – рису, а главное – побольше хины. Очень досаждает лихорадка. Костюмы тоже в неважном состоянии да и башмаки, но тут можно что-нибудь придумать...
Командир клипера спешил уйти от берега, опасаясь лихорадки. И он уговорил учёного хотя бы на время покинуть остров с тем, чтобы вернуться сюда позже с учебным голландским судном.
...В последний вечер, упаковывая свои коллекции и записи, Маклай думал о том, как много ему еще предстоит сделать. И всё же самое важное позади: папуасы привыкли к нему, не чуждаются, верят ему. Он убедился, что папуасы вовсе не кровожадны, не вероломны, что они такие же, как все люди: сметливы, умеют на добро отвечать добром, любят своих ребятишек, ласковы с ними, никогда их не наказывают.
Да, опытом своим он доказал, что человек – везде человек. А те, кто разделяет человечество на высшие и низшие расы, встают на опасный путь. Ученый видел, что они и среди белых могут начать отбор всех, кто не подойдет к их идеалу "единственно избранной расы".
Может, именно в ту ночь перед отплытием "Изумруда" Маклаю пришла в голову мысль устроить здесь, на Берегу Маклая, как стала впоследствии называться эта полоса земли, русскую колонию особого типа, основанную на равенстве и справедливости...
Размышления его были прерваны появлением толпы папуасов с горящими факелами. Они пришли к нему не прощаться – нет! – они пришли к нему, чтобы просить его остаться с ними навсегда! Они построят ему хижины, не одну – несколько, в каждой деревне, они дадут ему жену и все, что он пожелает, пусть только он не покидает их!
Маклай покачал головой. Нет, сказал он, сейчас это невозможно, но он вернётся к ним. Непременно!
И он действительно вернулся. И не один раз. И его встречали как родного со слезами радости. И на всю жизнь сохранили память о необыкновенном тамо рус – русском человеке.
Утром началась суета. Шлюпки ходили взад-вперед, переправляя последние вещи Маклая на корабль. По приказанию командира клипера на одном из громадных деревьев около хижины Маклая была прибита медная доска с надписью латинскими буквами:

"Витязь". Сент. 1871 г.
МИКЛУХО-МАКЛАЙ "Изумруд". Дек. 1872 г.

В день отплытия папуасские пироги кружили возле клипера. Папуасы что-то кричали Маклаю, но в шуме невозможно было разобрать слов.
Корабль медленно шёл вдоль Берега Маклая.
Везде учёный видел толпы людей, доносились торжественные мерные удары барума. Это папуасы отдавали прощальный салют своему белому другу!

Рисунок И. Урманче.