Ученые впервые дали людям решить «проблему вагонетки» с живыми субъектами. Проблема вагонетки

Оригинальная формулировка

Тяжёлая неуправляемая вагонетка несётся по рельсам. На пути её следования находятся пять человек, привязанные к рельсам сумасшедшим философом. К счастью, вы можете переключить стрелку и тогда вагонетка поедет по другому, запасному пути. К несчастью, на запасном пути находится один человек, также привязанный к рельсам. Каковы ваши действия?

Концепция утилитаризма предписывает в обязательном порядке переключить стрелку. Согласно этой концепции, переключение стрелки является не единственным допустимым действием, но, с точки зрения морали, лучшим действием (другая возможность - не делать ничего).

Альтернативная точка зрения такова: так как в данной ситуации нанесение моральной травмы неизбежно, переключение стрелки состоит в нанесении травмы, фактически делая случайного свидетеля ответственным за смерть людей (или одного человека), в то время как в противном случае единственным ответственным будет сумасшедший философ. Также оппоненты переключения стрелки подчёркивают невозможность сравнивать человеческие жизни.

«Толстый человек»

Похожая проблема была предложена философом Д. Д. Томсон.

Как и прежде, вагонетка несётся по рельсам, к которым привязаны пять человек. Вы находитесь на мосту, который проходит над рельсами. У вас есть возможность остановить вагонетку, бросив на пути что-нибудь тяжёлое. Рядом с вами находится толстый человек, и единственная возможность остановить вагонетку - столкнуть его с моста на пути. Каковы ваши действия?

Стоит отметить, что для значительной части людей активное участие в этой ситуации выглядит практически невозможным. Большая часть тех, кто переключил бы стрелку в первой ситуации, не стали бы толкать человека под вагонетку во второй. Эта особенность явилась предпосылкой для более глубокого исследования различия этих двух ситуаций.

Первое явное различие состоит в том, что в первом случае наблюдатель не взаимодействует непосредственно с человеком: смерть человека на запасном пути является побочным эффектом переключения стрелки. Тем не менее, во втором случае агрессия по отношению к толстому человеку является неотъемлемой частью плана по спасению пятерых. Этот аргумент рассматривался (и был отвергнут) Шелли Каган в его книге The Limits of Morality.

Стоит отметить, что подобное решение является следствием доктрины двойного эффекта, которая гласит, что в случае необходимости можно совершать действия, которые имеют негативные побочные эффекты, но умышленное проявление агрессии (даже для достижения положительных результатов) является неправильным.

«Толстый злодей»

Дальнейшее развитие этого примера включает в себя ситуацию, когда толстый человек оказывается злодеем, который и поставил пятерых людей в опасную ситуацию (привязал их к рельсам). В этом случае выталкивание толстого человека на рельсы выглядит не только выигрышным с моральной точки зрения, но и обязательным для выполнения.

«Ответвление»

Утверждение о том, что плохо использовать смерть одного чтобы спасти пятерых, не работает в таком варианте проблемы вагонетки:

Как и прежде, вагонетка несётся по рельсам, к которым привязаны пять человек. Как и в первом случае, вы можете перевести её на запасной путь. К рельсам запасного пути привязан один толстый человек. Однако, после человека запасной путь делает петлю и снова возвращается на главный путь, перед тем местом, где привязаны пятеро. Таким образом, если бы на запасном пути не было бы толстого человека, который может остановить вагонетку, переключение стрелки не спасло бы пятерых. Каковы ваши действия?

Единственная разница между этой ситуацией и оригинальной формулировкой состоит в том, что добавлен дополнительный кусок путей. Это выглядит тривиально, особенно с учётом того, что по этому куску вагонетка в любом случае не проедет. Таким образом, интуиция подсказывает, что ответ должен быть таким же, как и в оригинальной проблеме - следует переключить стрелку. Однако, в этом случае смерть одного на самом деле является частью плана по спасению пятерых.

«Человек на лужайке»

Эта формулировка принадлежит Питеру Анжеру.

Как и прежде, вагонетка несётся по рельсам. Вы можете убрать её с путей путём столкновения с другой вагонеткой. При этом обе вагонетки сойдут с путей и упадут с насыпи, попав на лужайку, где в гамаке спит человек. Человек при этом будет убит. Каковы ваши действия?

Ответы в этой ситуации частично зависят от того, знаком ли отвечающий с оригинальной проблемой вагонетки. Анжер в своих исследованиях заметил, что люди, которые не сталкивались с таким выбором раньше, чаще говорят, что предлагаемое действие (столкновение с другой вагонеткой) является неправильным.

Анжер поэтому замечает, что различные ответы на эту проблему базируются больше на психологии, нежели на этике - в этой новой формулировке единственное отличие от оригиналых постановок состоит в том, что человек на лужайке не вовлечён полностью в ситуацию. Таким образом, люди думают, что убийство человека на лужайке - «нечестная игра». При этом Анжер отмечает, что отсутствие вовлечённости в ситуацию никак не затрагивает её моральные аспекты.

«Донор»

Альтернативная формулировка, не использующая вагонетку, выглядит так.

У высококлассного хирурга есть 5 пациентов, каждому из которых необходима пересадка органа (разного для всех пятерых). Каждый пациент умрёт, если не получит этот орган. К сожалению, в больнице и окрестностях нет необходимых органов. В больницу для обычного рутинного осмотра приходит молодой здоровый посетитель. Осматривая его, хирург обнаруживает, что органы молодого человека полностью совместимы с организмами 5 его пациентов. Предположим, что в случае бесследного исчезновения посетителя никто не будет его искать и не заподозрит доктора в убийстве. Что должен сделать доктор?

Проблема с точки зрения когнитивистики

Проблема вагонетки впервые была исследована с позиции когнитивной науки Дж. Михаэлем. Он предположил, что ответы людей практически не будут зависеть от их пола, возраста, культурного уровня и образования, так как их решения основываются на неосознаваемой «моральной грамматике», которая, в некоторых смыслах, аналогична столь же неосознаваемой универсальной грамматике , лежащей в основе обычного языка.

Предварительные результаты подтвердили это наблюдение, и впоследствии исследования Михаэля были обобщены на 200 000 человек из более чем 100 различных стран.

Проблема с точки зрения нейроэтики

В целях изучения этой проблемы с точки зрения нейроэтики, Д. Грин и Дж. Коэн использовали методы ФМРТ (функциональная магнитно-резонансная томография). В их экспериментах анализировались ответы людей на вопросы, сформулированные в оригинальной формулировке и формулировке с «толстым человеком». Гипотеза учёных состояла в том, что решение этих проблем вызовет как эмоциональную, так и когнитивную реакцию, при этом возникнет их конфликт. Результаты исследования показали следующее: в ситуациях, которые вызывают яркий эмоциональный отклик («толстый человек») наблюдается значительная активность в тех частях мозга, которые ассоциированы с разрешением конфликта. В то же время, в более нейтральных ситуациях (например, оригинальная проблема вагонетки) наблюдается активность в области мозга, отвечающей за высшие когнитивные функции. Таким образом, потенциальные этические идеи в данной ситуации вращаются вокруг способности человека принимать рациональные решения морального свойства.

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Проблема вагонетки" в других словарях:

Памятник Памятный знак «Вагонетка» … Википедия

Фильтр Калмана эффективный рекурсивный фильтр, оценивающий вектор состояния динамической системы, используя ряд неполных и зашумленных измерений. Назван в честь Рудольфа Калмана. Фильтр Калмана широко используется в инженерных и… … Википедия

Область практической деятельности человека, связанная с извлечением полезных ископаемых из недр Земли. Обычно под горным делом понимают добычу рудных полезных ископаемых, содержащих в качестве ценных компонентов металлы. Однако горная… … Энциклопедия Кольера

ТРАНСПОРТ САНИТАРНЫЙ - предназначен для перевозки больных, раненых, пораженных ОВ и др. контингентов, нуждающихся в лечебной помощи. В системе народного здравоохранения применяется с целью: а) обеспечить возможно быструю доставку этих контингентов на пункты медицинской … Большая медицинская энциклопедия

Пыхтящий Билли … Википедия

- (Canada) гос во в Сев. Америке, занимающее сев. часть материка и примыкающие к ней о ва, в т.ч. Канадский Арктич. архипелаг, Ньюфаундленд, Ванкувер. Омывается водами Сев. Ледовитого, Тихого и Атлантич. ок. Входит в состав Содружества… … Геологическая энциклопедия

Грузоподъёмная машина циклического действия с возвратно поступательным движением грузозахватного органа; служит для подъёма и перемещения грузов. Цикл работы П. к. состоит из захвата груза, рабочего хода для перемещения груза и разгрузки … Большая советская энциклопедия

В широком смысле любой горючий материал, который, вступая в реакцию с кислородом, выделяет теплоту. На практике топливом считают только те вещества, которые воспламеняются при умеренной температуре, имеют высокую теплотворную способность и могут… … Энциклопедия Кольера

У этого термина существуют и другие значения, см. Петрозаводск (значения). Город Петрозаводск карельск. Petroskoi фин. Petroskoi … Википедия

Кому из нас не знакома «проблема вагонетки»? Та, где предлагается сбросить с моста бедного тучного человека на рельсы, чтобы он перекрыл дорогу надвигающемуся вагону, и спасти тем самым 5 незадачливых работников, оказавшихся на путях. Но что наш выбор — «сбросить или нет?» — говорит о нас? И может ли вообще столь искусственная ситуация что-либо рассказать о человеческой морали? Собрав самые противоречивые материалы исследований по вопросу, об этом на страницах Nautil.us поразмышлял Мэттью Седакка. Присоединимся к нему.

В 1960-е годы философ Филиппа Фут, занимающаяся вопросами морали, придумала мысленный эксперимент, который стал революционным в этой области. Эта этическая головоломка, известная сегодня как «проблема вагонетки» (trolley problem ), стала настолько влиятельной не только в философии, но и в области неврологии, поведенческой экономики, эволюционной психологии и в мем-культуре, что возник даже неологизм «вагонеткология» (trolleyology). Такое количество комментариев, писал один философ, «заставляет Талмуд выглядеть пособием для чайников».

Проблема вагонетки стала популярной во многом благодаря философу Джудит Джарвис Томсон. В ее работе 1976 года «Убить, позволить умереть и проблема вагонетки» оригинальный сценарий был изменен (1). В версии Фут пять человек находятся на дорожке перед надвигающимся вагоном, и вы, проводник, должны выбрать, следует ли переключиться на путь, на котором вы столкнётесь всего лишь с одним работником и будете, таким образом, ответственны за смерть одного человека, а не пяти. Но в версии Томсон вы становитесь свидетелем на пешеходном мосту, который стоит позади чрезвычайно толстого человека. Вы понимаете, что, если вы столкнёте его на рельсы, его веса будет достаточно, чтобы остановить неуправляемую вагонетку и спасти всех (кроме него, конечно). Сделали бы вы это?

Большинство отказывается делать выбор, несмотря на то что, пожертвовав полным человеком, в конечном счете можно спасти пятерых. С другой стороны, переключение путей ради спасения жизней пяти человек, кажется морально оправданным, даже если один человек всё же умирает. Почему у нас разные моральные ответы на эти, казалось бы численно равнозначные сценарии? Этим вопросом озадачены многие исследователи, занимающиеся этикой и психологией морали. Например, Джесси Принз, специалист, занимающийся философией психологии в Городском университете Нью-Йорка, уверен, что нравственный долг может измеряться эмпирически (2). Другие считают, что такой эксперимент способен прояснить тонкости, касающиеся нашей моральной интуиции; и, возможно, помещая исследуемых в аппарат МРТ, когда они рассуждают об этой дилемме, удастся также выяснить, каким образом мы размышляем о дилемме в её различных вариантах. Но что, если эта дилемма является слишком упрощенной, чтобы быть полезной?

Углубляемся

Оказывается, введение неопределенности меняет, как люди думают о дилемме. В исследовании 2014 года психологи Кэтрин Кортенкамп и Коллин Ф. Мур впервые дали испытуемым две версии проблемы вагонетки: первую, где результаты, которые должны произойти, были гарантированы; и вторую, где не было никаких гарантий (5). В последнем случае респонденты были менее склонны думать, что убить одного ради спасения пяти было «допустимым» или «моральным» (им были заданы вопросы о каждом). В условиях неопределенности «участники, возможно, больше полагались на деонтологические», или основанные на моральных правилах, рассуждения, «чем на утилитарные моральные суждения», — говорят исследователи. Последнее зависит от возможности знать, что будет следствием ваших действий, но если вы не уверены, вам может казаться, что действовать в соответствии с моральным поучением не только правильно с этической точки зрения, но и более безопасно.

Это объяснение совпадет с результатами исследования 1992 года под названием «The disjunction effect in choice under uncertainty» (6). Это исследование показало, что «неопределенность результатов приводит к менее консеквенциалистскимⓘ Консеквенциализм (от консеквент, лат. consequens — «следствие, вывод, результат») — группа моральных теорий, где критерием нравственной оценки является результат (консеквент) поведения. решениям в неморальных сценариях принятия решений». Кортенкамп и Мур отмечают:

«Эти данные свидетельствуют о том, что при исследовании моральных суждений и рассуждений, касающихся неопределенных ситуаций, факт неопределенности должен быть учтён».

Может быть, просто настало время притормозить с рассмотрением моральных дилемм, таких как проблема вагонетки, со встроенными в них четкими последствиями и принять во внимание более неопределенные ситуации — реальная жизнь полна ими.

Ссылки на исследования

1. Judith Jarvis Thomson, Killing, letting die, and the trolley problem. The Monist/Vol. 59, No. 2, Philosophical Problems of Death (APRIL, 1976), pp. 204-217.

2. Jesse Prinz. Can Moral Obligations Be Empirically Discovered?/Midwest Studies in Philosophy 31(1):271 — 291 · September 2007. DOI: 10.1111/j.1475-4975.2007.00148.x

3. Christopher W. Bauman, A. Peter McGraw, Daniel M. Bartels, Caleb Warren. Revisiting External Validity: Concerns About Trolley Problems and Other Sacrificial Dilemmas in Moral Psychology. Social & Personality Psychology Compass, Forthcoming/Mays Business School Research Paper No. 2015-12.

4. Joshua D. Greene ,Fiery A. Cushman, Lisa E. Stewart, Kelly Lowenberg, Leigh E. Nystrom, Jonathan D. Cohen. Pushing moral buttons: The interaction between personal force and intention in moral judgment.Cognition/Volume 111, Issue 3, June 2009, Pages 364–371.

5. KATHERINE V. KORTENK AMP and COLLEEN F. MOORE. Ethics Under Uncertainty: The Morality and Appropriateness of Utilitarianism When Outcomes Are Uncertain. The American Journal of Psychology/Vol. 127, No. 3 (Fall 2014), pp. 367-382.

«Вагонеткология»

Джошуа Грин, психолог из Гарвардского университета, провел последние несколько лет, наблюдая за тем, как психопаты продираются через дебри моральных дилемм, как реагирует их мозг, находясь внутри той или иной этической барокамеры. Он наткнулся на некоторые очень любопытные вещи. Эмпатия не единообразна, а шизофренична. Существуют две разновидности эмпатии: горячая и холодная.

Для начала рассмотрим головоломку (случай 1), которую впервые предложила философ Филиппа Фут.

Железнодорожная вагонетка несется по рельсам. На ее пути находятся пять человек, которые привязаны к рельсам и не могут освободиться. К счастью, вы можете переключить стрелку, и тогда вагонетка поедет по другому, запасному пути. Но за это надо заплатить - на запасном пути находится один человек, также привязанный к рельсам, который погибнет в этом случае под колесами вагонетки. Должны ли вы переключать стрелку? Большинство из нас не испытывает серьезных затруднений, решая, что делать в этой ситуации. Хотя перспектива переключения стрелки сама по себе не выглядит великолепной, утилитарный вариант - убить одного человека вместо пятерых - кажется наименьшим из зол. Правильно?

А теперь давайте рассмотрим второй случай, предложенный философом Джудит Джарвис Томсон.

Как и прежде, неуправляемая вагонетка несется по рельсам, к которым привязаны пять человек. Но на этот раз вы стоите на железнодорожном мосту за спиной очень крупного незнакомого вам человека. Единственный способ спасти пятерых - столкнуть незнакомца на железнодорожные пути. Но таким образом вы обрекаете его на верную гибель. Зато его тело остановит вагонетку и спасет пять жизней. Должны ли вы столкнуть незнакомца с моста?

Можно сказать, что в этом случае мы опять сталкиваемся с дилеммой из реальной жизни. Хотя счет жизней остается точно таким же, как в первом случае (пять и одна), эта ситуация заставляет нас задуматься и встревожиться. Но почему?

Джошуа Грин убежден в том, что у него есть ответ. И он имеет отношение к различным климатическим поясам в нашем мозгу.

Он считает, что случай 1 мы можем назвать безличной моральной дилеммой. Она связана с определенными отделами головного мозга, префронтальной корой и задней теменной корой (в частности, передней префронтальной корой, височным полюсом головного мозга и верхней височной бороздой), которые задействованы в нашем объективном переживании холодной эмпатии: в рассуждениях и рациональном мышлении.

Говоря о случае 2, мы могли бы назвать его личной моральной дилеммой, которая стучится в двери эмоционального центра головного мозга - миндалины, отвечающей за горячую эмпатию.

Как и большинство нормальных людей, психопаты достаточно быстро решают, что им делать в случае 1. Они переключают стрелку, вагонетка едет по запасному пути и убивает лишь одного человека вместо пяти. Однако - ив этом суть - в отличие от нормальных людей они так же быстро принимают решение и в случае 2. Психопаты, не моргнув глазом, не задумываясь, сталкивают толстяка с моста, как если бы речь шла о том, чтобы разломить печенье.

Чтобы еще больше все запутать, это различие в поведении отражается, хотя и несколько в ином виде, и в головном мозгу. Паттерны нейронной активности у психопатов и нормальных людей очень похожи, когда речь идет о безличных моральных дилеммах - и резко отличаются друг от друга, как только вещи приобретают более личный характер.

Представьте себе, что я поместил вас в аппарат для проведения функциональной МРТ, а затем предложил вам две эти дилеммы. Что я наблюдал бы, пока вы пробираетесь по злокозненным моральным минным полям? Ну, в тот момент, когда дилемма превращалась бы из безличной в личную, я увидел бы, что ваша миндалина и связанные с ней зоны (медиальная глазнично-лобная кора, например) начали светиться, как автомат для игры в пинбол. Другими словами, в этот момент эмоция бросила бы монетку в щель автомата.

Но у психопата я увидел бы лишь темноту. Изобилующее пещерами нейронное казино было бы заколочено досками и заброшено. А переход через границу от безличного к личному ничем не сопровождался бы.

Это различие между горячей и холодной эмпатией, тип эмпатии, который мы «чувствуем», наблюдая за другими людьми, жесткие эмоциональные исчисления, которые позволяют нам оценивать, холодно и бесстрастно, что мог бы думать другой человек, должно быть сладкой музыкой для ушей таких теоретиков, как Рейд Мелой и Кент Бейли. Конечно, психопаты могли демонстрировать свой дефицит и в первом случае и действовать на основании эмоций. Но когда дело доходит до второго случая, когда речь идет о «понимании», а не о «чувствовании», об абстрактном, неэмоциональном предсказании, а не о самоидентификации, когда надо полагаться на обработку символьной информации, а не на эмоциональный символизм - на тот набор когнитивных навыков, которыми обладают опытные охотники и специалисты по холодному чтению, и не только в естественной среде, но и в человеческом обществе, - то психопаты оказываются в своей собственной лиге.

На одномоторной эмпатии они летают еще лучше, чем на двухмоторной, - что, конечно, является одной из причин того, почему они обладают таким даром убеждения. Если вы знаете, где находятся нужные кнопки, и не обжигаетесь, нажимая на них, то у вас есть все шансы получить джекпот.

Разделение эмпатии на два типа должно звучать сладкой музыкой и для ушей Робина Данбара, которого, когда он не занят изучением материалов о берсерках, иногда можно встретить в комнате для преподавателей в колледже Магдалины. Однажды днем, сидя за чаем с печеньем в алькове, обшитом дубовыми панелями, с видом на монастырь, я рассказывал ему о вагонетках и тех различиях, которые они выявили в функционировании психопатического и нормального мозга. Он нисколько не удивился.

«Викинги хорошо справлялись со своими делами, - отметил он. - Берсерки явно не делали ничего такого, что погубило бы их репутацию людей, с которыми лучше не связываться. Но в этом и состояла их работа. Их роль заключалась в том, чтобы быть более безжалостными, более хладнокровными, более жестокими, чем средний викинг-воин, потому что… это было именно то, чем они и являлись! Они на самом деле были более безжалостными, более хладнокровными, более жестокими, чем средний викинг-воин. Если бы вы стали сканировать мозг берсерка и предложили ему дилемму с вагонеткой, я знаю наверняка, какую реакцию вы получили бы. Точно такую же, как в случае психопатов. Никакой реакции. А толстяк на путях вошел бы в историю!»

Я намазал маслом еще одну лепешку.

«Я думаю, что в каждом обществе нужны определенные индивиды, которые выполняли бы грязную работу, - продолжал Данбар. - Кто-то, кто не боится принимать жесткие решения. Задавать неприятные вопросы. Делать что-то без лишних размышлений. И большую часть времени эти люди, в силу природы своей работы, которую они призваны выполнять, вовсе не обязательно будут хорошими людьми, с которыми вы хотели бы сесть рядом и выпить чашку чая. Хотите сэндвич с огурцом?»

Дэниэл Бартелс из Колумбийского университета и Дэвид Пизарро из Корнельского университета не могли продолжать споры и получили документальные доказательства своей правоты. Исследования показали, что примерно 90 % людей отказались бы столкнуть незнакомца с моста, даже если бы они знали, что, преодолев свою природную нравственную щепетильность, соотношение мертвых к живым составило бы один к пяти. Но остаются 10 %: не такое чистое в моральном отношении меньшинство, которое, если бы ему пришлось столкнуть незнакомого человека с моста, испытывало бы мало сожалений в отношении чужой жизни. Но кто принадлежит к этому беспринципному меньшинству? Кто составляет эти 10 %?

Чтобы выяснить это, Бартелс и Пизарро предложили дилемму с вагонеткой более чем 200 студентам; те должны были оценить по четырехбалльной шкале, насколько они готовы столкнуть толстяка с моста на рельсы - то есть степень своей «утилитарности». Затем наряду с вопросом о вагонетке студенты должны были ответить на серию вопросов, специально разработанных для оценки уровня скрытой психопатии. Эти вопросы включали в себя утверждения типа «Мне нравится смотреть на кулачные бои», «Лучший способ управлять людьми - это говорить им то, что они хотят услышать» (согласен/не согласен по шкале от 1 до 10).

Могут ли быть связаны два этих конструкта - психопатия и утилитаризм? Бартелс и Пизарро не знали ответа, но связь оказалась очевидной. Анализ их данных показал достоверную корреляцию между утилитарным решением проблемы вагонетки (столкнуть незнакомого толстяка с моста на рельсы) и преобладающим психопатическим типом личности. Как и предсказывал Робин Данбар, утилитаризм касался в основном денег, но порождал определенные проблемы, как только выходил за чисто денежные рамки. Джереми Бентама и Джона Стюарта Милла, двух британских философов XIX века, с именами которых связана формулировка теории утилитаризма, в общем, считали хорошими людьми.

Это знаменитое высказывание принадлежит Бентаму: «Величайшее счастье максимального количества людей представляет собой фундамент морали и законодательства».

Однако давайте копнем немного глубже, и мы увидим более сложную, неоднозначную и мрачную картину - картину безжалостного отбора и предательского морального разрушительного потока. Например, создание подобного законодательства, основанного на этой морали, неизбежно приведет к деспотическому подавлению других людей: каким-то группам или начинаниям просто в силу лотереи чисел придется стиснуть зубы и примириться с тем, что их приносят в жертву «высшему благу».

Но у кого хватит характера нажать на спусковой крючок? Бартелс и Пизарро выявили этот паттерн в своей лаборатории. А как насчет повседневной жизни? Может быть, именно здесь пригодятся психопаты?

"Почему вы говорите, что ответственность на вас, если вы дотронетесь до рычага? И пять бесконечностей таки в пять раз больше, чем одна."

Ответствнннсть появляется за те действия и тот выбор, который совершила непосредственно я. Я буду нести ответственность за смену направления вагонетки. Эта задача - моделирование ситуации "пожертвовать одной жизнью ради спасения пяти". Я, согласно моим моральным принципам, не считаю себя в праве никем жертвовать и совершать подобный выбор. Я не считаю себя в праве оценивать эти жизни ни количественно, ни качественно. Ответственность за этот выбор я на себя и не дам складывать. Использование рычага - выбор между тем кто будет жить, а кто умрет. У меня не достаточно ЧСВ, чтобы жертвовать чьей-то жизнью ради чужой, обменивать одну жизнь на другую или на пяток жизней.

И нет, пять бесконечностей и одна бесконечность оба равны бесконечности.

Если у меня будет хоть какая-то возможность помочь людям на рельсах, не принося никого в жертву (в том числе себя), я приложу для этого все усилия. Но условия задачи этого не подразумевают.

Давайте смоделируем иную ситуацию, в которой вам нужно сделать такой же выбор. Уберем гипотетического "злодея" из Пилы, который во всем виноват, и отдадим эту роль жизни. Потому что так оно обычно и бывает. Вы - врач. У вас есть пять пациентов, которые умрут, если им срочно не пересадить органы. И один пациент с простым кашлем, у которого есть все пять здоровых органов. Ну что, режем его, бедолагу, на органы? У вас есть один человек, с которым ничего не случится, если вы ничего не предпримите (жизнь привязала его к безопасным рельсам, при вашем бездействии через часик он уйдет из больницы живой). Но вы можете спасти пятерых (жизнь привязала их к смертельным рельсам) ценой жизни этого одного. Простая же математика, да, чего тут рассуждать, делать надо! И это не вы наслали болезнь на этих людей, в изначально сложившейся ситуации вы не виноваты. Если вы не притронетесь к скальпелю - вашей вины в ничьих смертях не будет. Решайте. А то у вас там пять семей, которые в случае принятия решения не резать, будут смотреть на вас с яростью и недоумением.

Проблема "утилитарного" решения этого эксперимента как раз в том, что оно только кажется рациональным и до очевидности простым. При хоть сколько-нибудь жизненной ситуации этими же принципами уже руководствоваться сложнее, а чаще всего вообще невозможно. А люди, которые с умным видом в кухонном споре заявляют, что тут все просто, нечего рассуждать, дело делать надо, в жизни будут первыми паникерами. Потому что, когда думал, что все просто, а оказалось сложно, тебе ещё тяжелей принять решение.

Посвященный т.н. «проблеме вагонетки». Напомню, что это – одна из самых популярных «этических» и философских «проблем». Ее смысл состоит в том, что имеются железнодорожные пути, по которым несется тяжелая вагонетка – и стрелка, способная переключать движение на два направления. На одном из которых – уже установленном – привязано пять человек, а на другом – один. В результате тот, кто стоит на стрелке, должен принять решение о том, по какому пути пойдет вагон – то есть, убьет он пять человек или одного. Данная задача кажется несложной – разумеется, сохранение жизни пятерых важнее сохранения жизни одного – однако, дело крайне осложняет тот факт, что в данном случае человек за стрелкой, совершая переключение, оказывается причастным к убийству привязанного. А «убийство пятерых» стоит по умолчанию, и оно произойдет даже если стрелочника вообще не будет.(Кстати, тут обыкновенно специально оговаривается, что речь идет не о железнодорожном работнике, а о случайно оказавшемся лице. Почему – будет понятно ниже.)

Подобная особенность переводит проблему в несколько иное русло – из выбора вариантов спасения она превращается в выбор вариантов убийства. Что, разумеется, для «среднего человека» невозможно – убийство в современном обществе табуировано само по себе. А разного рода психологи и прочие «мыслители» могут невозбранно радоваться от осознания собственной важности в плане решения базовых проблем человечества. Тем более, что сейчас указанный пример с вагонеткой приобретает еще более важное значение – как сказано у того же Мастерка, это связано с появлением автопилотов на автомобилях.

Правда, тут возникает известное сомнение: автопилот не обладает психикой, а значит, вопрос о том, выступает ли он инициатором убийства или спасает людей, перед ним однозначно не стоит. И решать «проблему вагонетки» он, в принципе, должен однозначным образом. Другое дело, что в указанной области возникают тысячи иных причин, не позволяющие это сделать: скажем, судя по всему, задача распознавания изображения так и не решена должным образом. (То есть – интерпретируя дорожную ситуацию, автомат не способен быстро выделять людей на фоне иных объектов.) Да и вообще, построение полноценной модели уличного движения для современных технологий задача не решаема – в реальных машинах основной упор делается на показания датчиков расстояния (лазерных или ультразвуковых) и координаты GPS. В подобном случае «притягивание» сюда еще и «проблемы вагонетки» выглядит крайне странным. («Автопилот» в современных машинах является, скорее, продвинутым «круиз-контролем», нежили полноценным аналогом личности – поэтому любая «этика» по отношению к нему невозможна.)

Таким образом, к реальной области применения автопилотов «проблема вагонетки» не имеет ни малейшего отношения. Впрочем, если честно, и к живым водителям это так же относится: как уже было сказано у того же Мастерка «тормоз давить надо». То есть – стараться минимизировать опасные ситуации по максимуму с учетом всех имеющихся условий, а не выбирать, кого бы вокруг можно было укокошить. Да и вообще, сама концепция о том, что надо пускать вагонетку по живым людям – не важно, пятерым или одному – отдает явным садизмом. А так же очевидным идиотизмом, который необходим для того, чтобы оказаться в ситуации, крайне специфичной и имеющей множество ограничений. Ну, в самом деле: вагонетка, отчего-то несущаяся по рельсам, привязанные каким-то злодеем люди, а самое главное – наш стрелочник, не имеющий возможности отвязать несчастных, но, почему-то (зачем-то) управляющий переключением пути. Сюжет из фильма про Индиану Джонса, не иначе.

Впрочем, существуют еще более нелепые примеры подобной «проблемы» -- например, с «толстяком», которого надо столкнуть на рельсы (!) для того, чтобы остановить несущийся вагон. Очевидно тот, кто придумывал данный сюжет, был не только выраженным садистом – но еще и абсолютно безграмотным человеком . (По крайней мере, в области физики: масса даже очень толстого гражданина не будет достаточной для остановки даже небольшого, но движущегося вагона.) Разумеется, можно сказать, что это – лишь мысленный эксперимент, помогающий решить реально значимые задачи. Но, как показывает приведенный выше пример с автопилотом, в подавляющем большинстве случаев этот эксперимент абсолютно ничего не показывает. Ну, и самое главное: если уж рассматривать проблемы выбора между спасением одних людей за счет других, то не стоит забывать, что в мире существует очевидный пример ее решения. Которая – в отличие от всех философских представлений – давно и весьма неплохо работает.

Это система сортировки раненых в военной медицине – да и вообще, в медицине катастроф. Где – в отличие от садистко-киношного сюжета с несущимся вагоном – вопросы выбора жизни и смерти являются действительно важными. (Поскольку помочь всем нуждающимся, как правило, невозможно – не хватить ресурсов.) Поэтому уже более полутора столетий в военной медицине применяются принципы, впервые внедренные великим русским хирургом Пироговым – а именно, деление раненых на тех, кому необходима немедленная помощь, и тех, кто может немного подождать. И, самое печальное, на тех, кому уже ничего не поможет – а значит, необходимо лишь облегчить их страдания. Ну, и самое главное, на распределение всей этой массы раненых по госпиталями и медицинским пунктам. Впрочем, понятно, что тема эта крайне сложная и описывать подробно ее нет смысла. Можно только отметить тот факт, что военные врачи решают описанную выше «неразрешимую задачу» достаточно эффективно для того, чтобы сделать военную медицину значимым стратегическим фактором. (Во время Великой Отечественной войны в строй было возвращено 17 млн. человек! Еще раз – это не просто количество выживших, а количество тех, кто после госпиталя оказался достаточно здоровым, чтобы вновь быть призванным на службу.)

То есть, получается, что даже такой этически сложный вопрос оказывается вполне решенным за пределами искусственно установленных и довольно странных, если честно, рамок. Скажем, связанных с необходимость обязательного убийства (!) невинных людей, как в описанном «мысленном эксперименте» – а не с необходимостью спасения, как в военной медицине. Там, где вместо вопроса о том, кого надо убивать, ставится вопрос о том, кого надо спасти, что, при кажущемся тождестве, ситуация меняется полностью. Поскольку в этом случае человек начинает выстраивать будущую стратегию именно в сторону уменьшения страданий – то есть, в том направлении, под которое, собственно, и «затачивался» эволюцией разум, как таковой. (В отличие от идеи увеличения страданий – то есть, садизма – которая является всего лишь артефактом, ошибкой развития человеческого общества.)

Кстати, именно указанной необходимостью минимизации страданий объясняется то, что даже безнадежные раненые должны быть обезболены, хотя очевидно, что никакой практической пользы от этого нет. Но в реальности это оказывается оправдано – поскольку приводит к улучшению общего настроения раненых, уверенных в том, что их не оставят ни в каком состоянии. Подобная особенность очень хорошо показывает, насколько в реальных случаях ситуация отличается от разного рода «мысленных экспериментов» и прочих попыток создания «универсальной этики». Которая на самом деле не универсальная, да и не этика. (В смысле, не наука, изучающая системы взаимоотношения между людьми.) Причина этого, как можно догадаться, проста: реальные случаи подобных взаимоотношений сложны и вряд ли могут быть «разбиты» на отдельные «этические элементы», подобные указанному выше. Просто потому, что «сами по себе» люди к рельсам на привязываются (даже в случае самоубийства данному акту предшествует огромное количество событий), и вагонетки «сами по себе» не катаются.

А значит – сама по себе несущаяся по рельсам вагонетка может означать только ошибки или преступления, совершенные тем, кто отвечает за данный предмет. Причем, настолько серьезные, что по сравнению с ними все вопросы к «стрелочнику» оказываются вторичными – убийцей должен считаться именно тот, кто позволили данному транспортному средству «свободно путешествовать». Ну, и разумеется, тот, кто привязал людей так же полностью виноват в их смерти. (Собственно, именно так и рассматриваются дела в случае реальных транспортных катастроф.) То есть, можно увидеть, что включение «системных моментов» в упомянутый эксперимент полностью изменяет его – и из неразрешимого вопроса о жизни и смерти превращает в банальную картину преступления. (Не важно, основанного на злых замыслах или разгильдяйстве – хотя сам факт привязывания людей, разумеется, говорит в пользу первого.) И вместо «этических проблем» ставит множество вопросов о транспортной безопасности и криминальном состоянии мира, где подобные вещи возможны.

В принципе, нечто подобное можно сказать и про любые другие «мысленные» и немысленные психологические и философские «эксперименты». Которые в реальности часто оказываются вовсе не экспериментами, а просто порождениями воспаленного ума. Кстати, в посте Мастерка приводится ссылка на потрясающую во всех смыслах попытку реально провести подобный опыт. Правда, вместо людей там присутствуют мыши, что уже смешно. (Достаточно вспомнить, сколько в обычных магазинах продается ядов и приспособлений для убийства данных существ, чтобы понять абсурдность данной ситуации.) И этих самых мышей там не убивают, а дергают током – да и то, как было сказано, «несильно» - что еще более увеличивает степень абсурда. (В «классических» психологических экспериментах «били электричеством» людей – в полном соответствии с приведенным выше тезисом о том, что подобными вещами занимаются садисты.) В результате подобных допущений говорить о каких-либо выводах из подобного «опыта» можно весьма условно. Скажем, разделение участников может значить вовсе не то, что утверждают авторы, а то, что одна часть из испытуемых способна относиться к мышам «по человечески», а другая – нет. Ну, и т.д. и т.п.

В общем, главное, что можно понять из всего вышеприведенного, состоит в том, что рассматривать этические проблемы без учета «всей системы», в рамках отдельных выделенных «мысленных экспериментов» - бессмысленно. Поскольку предмет изучения этики по умолчанию – все общество. А попытки делать это на отдельных примерах с отдельными людьми – это даже не изучение живых организмов по трупам. (Поскольку трупы сохраняют хоть какую-то, пусть механическую, но целостность.) Это – попытка понять что-то цельное по отдельно неизвестно откуда взятой части, что, разумеется, невозможно. (Как невозможно понять работу компьютера по отдельно взятой микросхеме, даже не подключенной к питанию.) Ну, а выводы из всего вышесказанного каждый может сделать сам.

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Гармонические колебания Физика формула частоты колебаний