Тень жертвы хиросимы после ядерного взрыва. Жуткие кадры времен Хиросимы и Нагасаки (23 фото)

Не находите, что это жестоко?
Мы с вами разной веры, но я сомневаюсь, что вас учили жестокости.

Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов; каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление (Втор.24:16).

«Одному Богу принадлежит власть оправдывать и осуждать, поелику Он знает и душевное устроение каждого и силу, и образ воспитания, и дарования, и телосложение и способности; и сообразно с этим судит каждого, как Он Сам Един знает. Ибо иначе судит Бог дела епископа и иначе правителя мирского, иначе судит дела игумена и иначе ученика, иначе старого и иначе юного, иначе больного и иначе здорового. И кто может знать все суды сии? Только Един, сотворивший всех, всё создавший и всё ведущий» .
(авва Дорофей. Душеполезные поучения. Поучение шестое)

Александр Твардовский
Сын за отца не отвечает -
Пять слов по счету, ровно пять.
Но что они в себе вмещают,
Вам, молодым, не вдруг обнять.

Их обронил в кремлевском зале
Тот, кто для всех нас был одним
Судеб вершителем земным,
Кого народы величали
На торжествах отцом родным.

Вам -
Из другого поколенья -
Едва ль постичь до глубины
Тех слов коротких откровенье
Для виноватых без вины.

Вас не смутить в любой анкете
Зловещей некогда графой:
Кем был до вас еще на свете
Отец ваш, мертвый иль живой.

В чаду полуночных собраний
Вас не мытарил тот вопрос:
Ведь вы отца не выбирали, -
Ответ по-нынешнему прост.

Но в те года и пятилетки,
Кому с графой не повезло, -
Для несмываемой отметки
Подставь безропотно чело.

Чтоб со стыдом и мукой жгучей
Носить ее - закон таков.
Быть под рукой всегда - на случай
Нехватки классовых врагов.
Готовым к пытке быть публичной
И к горшей горечи подчас,
Когда дружок твой закадычный
При этом не поднимет глаз.

О, годы юности немилой,
Ее жестоких передряг.
То был отец, то вдруг он - враг.
А мать?
Но сказано: два мира,
И ничего о матерях.

И здесь, куда за половодьем
Тех лет спешил ты босиком,
Ты именуешься отродьем,
Не сыном даже, а сынком.

А как с той кличкой жить парнишке,
Как отбывать безвестный срок,
Не понаслышке,
Не из книжки
Толкует автор этих строк.

Ты здесь, сынок, но ты нездешний,
Какой тебе еще резон,
Когда родитель твой в кромешный,
В тот самый список занесен.

Еще бы ты с такой закваской
Мечтал ступить в запретный круг.

И руку жмет тебе с опаской
Друг закадычный твой...
И вдруг:
Сын за отца не отвечает.

С тебя тот знак отныне снят.
Счастлив стократ:
Не ждал, не чаял,
И вдруг - ни в чем не виноват.

Конец твоим лихим невзгодам,
Держись бодрей, не прячь лица.
Благодари отца народов,
Что он простил тебе отца
Родного -
с легкостью нежданной
Проклятье снял. Как будто он
Ему неведомый и странный
Узрел и отменил закон.

Сын - за отца? Не отвечает!
Аминь!
И как бы невдомек:
А вдруг тот сын (а не сынок!),
Права такие получая,
И за отца ответить мог?

Ответить - пусть не из науки,
Пусть не с того зайдя конца,
А только, может, вспомнив руки,
Какие были у отца.
В узлах из жил и сухожилий,
В мослах поскрюченных перстов,
Те, что со вздохом, как чужие,
Садясь к столу, он клал на стол.

И не иначе с тем расчетом
Горбел годами над землей,
Кропил своим бесплатным потом,
Смыкал над ней зарю с зарей.
И от себя еще добавлю,
Что, может, в час беды самой
Его мужицкое тщеславье,
О, как взыграло - боже мой!

Решал - попытка без убытка,
Спроворим свой себе указ.
И, будь добра, гора Магнитка,
Зачислить нас в рабочий класс.

Но как и где отец причалит,
Не об отце, о сыне речь:
Сын за отца не отвечает, -
Ему дорогу обеспечь.

Пять кратких слов.
Но год от года
На нет сходили те слова,
И званье сын врага народа
Уже при них вошло в права.

И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа.

Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменных сыновей.

Недаром в дни войны кровавой
Благословлял ее иной:
Не попрекнув его виной,
Что душу горькой жгла отравой,
Война предоставляла право
На смерть и даже долю славы
В рядах бойцов земли родной.

И до конца в живых изведав
Тот крестный путь, полуживым -
Из плена в плен, под гром победы
С клеймом проследовать двойным.

Сын за отца не отвечает -
Закон, что также означает:
Отец за сына - головой.

Но все законы погасила
Для самого благая ночь.
И не ответчик он за сына,
Ах, ни за сына, ни за дочь.

9 августа 1945 года на японский город Нагасаки упала американская атомная бомба. Это был второй случай в истории человечества, когда использовалось ядерное оружие. Последствия взрыва были ужасающими. Было уничтожено по 74 тысячи человек и разрушено больше полусотни тысяч зданий. Трагедия случилась через три дня после первой атомной атаки американцев на город Хиросима .

В день памяти о жертвах катастрофы «Комсомолка» сделала подборку из 10 фотографий ужасающих последствий этой ядерной атаки.

1. Фото ядерного гриба над Нагасаки. Огромный ядерный гриб над Нагасаки 9 августа 1945 года сфотографировал с соседнего острова, находящегося в 20-ти километрах от города, японец Хиромити Мацуда. Этот снимок был сделан через 20 минут после того, как бомбардировщик США сбросил на город атомную бомбу.

2. Черная тень. Рядом с эпицентром взрыва температура была такой силы, что большая часть живых существ была моментально превращена в пар. Внутренние органы людей за секунды становились вареными, а обожженные кости превращались в камень. Тени лестницах, на парапетах, у зданий – все, что осталось от людей, находившихся в эпицентре взрыва.

3. Мать и ребёнок пытаются жить дальше. Эту фотографию 10 августа 1945 года, на следующий день после того, как на Нагасаки была сброшена бомба, сделал фотограф Ёске Ямахата. Он ходил по городу и фотографировал последствия катастрофы до темноты и в один день стал обладателем самых эксклюзивных фотографий, снятых сразу же после трагедии.

Эту фотографию также сделал Ёске Ямахата на следующий день после ядерного взрыва в Нагасаки. Кстати, в результате того, что фотограф целый день пробыл в зоне повышенного радиационного фона, он смертельно заболел. Через 20 лет после этого дня он умер от рака в возрасте 48-ми лет.

Фото сделал американец Stanley Troutman. Ядерная бомба, обрушившаяся на город, уничтожила все в радиусе шести километров от эпицентра взрыва, в том числе и жилые дома. 95 процентов людей, которые погибли в день взрыва в Нагасаки, по данным Манхэттенского проектного центра умерли от ожогов, остальные – от разлетающихся обломков и стекла.

6. Мальчик несёт на спине своего брата. Это еще одно фото, которое 10 августа 1945 года сделал Ёске Ямахата. Снимок, как и большинство других фото, обнародовали уже после окончания войны сотрудники ООН . До этого фотографии ни разу не были показаны мировым СМИ японской стороной.

7. Трамвай и его мертвые пассажиры. В верхней части фото – в центре запечатлен трамвай, который был опрокинут взрывной волной. А рядом в траншее от взрыва лежат его мертвые пассажиры. Снимок был сделан 1 сентября 1945 года кем-то из военных армии США.

Фото сделал американец Stanley Troutman 13 сентября 1945 года в разрушенном Нагасаки спустя чуть более месяца с момента атомной атаки. По наиболее правдоподобным данным Манхэттенского проектного центра, 9 августа 1945 года в Нагасаки погибли 74 тысячи человек. Однако чрезвычайно трудно определить общее количество жертв. Разрушение госпиталей, пожарных и полицейских частей, правительственных учреждений создало полную путаницу в подсчете погибших. Не было данных и о количестве населения до бомбардировки. Японская регулярная перепись была не полна. К тому же, масштабные пожары полностью поглотили множество тел. Все это сказалось на подсчетах общих потерь.

Роберт Льюис, второй пилот самолета, носившего имя «Энола Гэй», с которого только что была сброшена атомная бомба, с содроганием отвернулся от того, что предстало его взору. «Боже мой, что мы наделали?!» – с ужасом воскликнул он. Под ним была пылающая Хиросима, город напоминал «таз кипящей черной нефти». Позже летчикам долгое время казалось, что они чувствуют запах поджариваемой человеческой плоти…
Приказ бомбить японские города американский президент Гарри Трумэн отдал 25 июля 1945 года – бомбить после 3 августа, как только погода позволит.
Погода «позволила» 6 августа. Над Хиросимой в это время было безоблачное небо и светило солнце. Город славился красотой и каким‑то чудом избегал кошмара воздушных ночных налетов, хотя всю весну и лето жители прислушивались к гулу сотен американских «сверхкрепостей», пролетавших на огромной высоте.
Но жители Хиросимы не знали об уготованной им участи. Понедельник 6 августа начался так же, как и другие дни войны. Первый сигнал тревоги прозвучал еще в полночь – с 5 на 6 августа. Тогда появилась большая эскадрилья американских самолетов, но город они не бомбили. Около восьми часов утра японские наблюдатели заметили в небе три самолета, но решили, что те будут заниматься разведкой, и тревогу не объявили. После двух ночных воздушных тревог на третью уже мало кто обратил внимание. Люди продолжали заниматься своими обыденными утренними делами.
А «Энола Гэй» с бомбой, носившей ласковое имя «Малыш», уже отправилась в полет, после которого история человечества изменилась навсегда. В 8 часов 16 минут утра по японскому времени атомный заряд взорвался. По данным японской прессы, бомба была сброшена с высоты восемь тысяч метров на парашюте и взорвалась на высоте 550 метров от земли. Между раскрытием парашюта и взрывом прошло около одной минуты, а потом появился невиданный до тех пор гриб.

Все увидели вспышку, но звука не услышали. Беззвучная вспышка расколола небо и превратила Хиросиму в пылающее нутро доменной печи. Только находившиеся на расстоянии 30–40 километров услышали необычно сильный взрыв, скорее даже похожий на раскат грома, и лишь потом увидели ослепительное пламя.
На расстоянии до трехсот метров от эпицентра взрыва люди буквально испарились, превратившись в тень на мосту, на стене, на асфальте. Или превратились в пепел… Смертоносная молния отпечатала на камне одного из мостов тени девяти пешеходов. Они сгорели, испарились, не успев даже упасть. Те, кто находился в радиусе одного километра в зоне эпицентра, получили смертельную дозу ионизирующего излучения, у погибших вываливались внутренности, лица после ожогов превращались в куски мяса. В центре взрыва не спаслись даже те, кто скрывался в убежищах. Находившиеся на расстоянии до полутора километров получили сильнейшие ожоги, еще дальше – погибали под рушившимися зданиями.
Возникшая после взрыва огненная буря сожгла буквально все на площади в десять квадратных километров. Деревья, растения – все живое застыло без движения, без красок. Сосны, бамбук и другие деревья были опалены и приобрели буро‑коричневый цвет.

Хиросиму постигла не скорая тотальная смерть, не внезапный массовый паралич и не мгновенная гибель. Мужчины, женщины и дети были обречены на мучительную агонию, на увечье и бесконечно медленное угасание. В первые часы и дни после катастрофы город не был похож на тихое кладбище. Хиросима не была похожа и на город, уничтоженный войной. Так мог выглядеть только конец света. Человечество как будто уничтожило само себя, а выжившие казались самоубийцами‑неудачниками.
Хиросима оставалась живым городом, только полным беспорядочного движения. Это был город мук и страданий, в котором день и ночь ни на минуту не прекращались крики и стоны беспомощно копошащихся людей. Все, кто еще как‑то мог ходить или ковылять, чего‑то искали: воды, чего‑нибудь съестного, врача или просто лекарств. Искали своих близких и часто находили, когда муки тех уже закончились.
А через три дня, около десяти часов утра 9 августа, атомная бомба была сброшена на город Нагасаки. До этого над городом тоже появились американские самолеты, и была объявлена тревога. Затем был отбой, и когда над городом снова появились два самолета, на них уже не обращали внимания.

Нагасаки разделен большой горой на две части: старый и новый город. Бомба упала и взорвалась над новым городом, а старый пострадал меньше, так как распространению смертоносных лучей помешала гора. Но в центре взрыва температура достигала 10000°C. При такой температуре плавились камни и песок, черепица на крышах домов покрывалась пузырями. Начавшийся пожар быстро распространялся, и люди в панике бежали, сами не зная куда. Огненная лавина, неся смерть, вызвала воздушную волну чудовищной разрушительной силы. Она неслась со скоростью 700 метров в секунду, в то время как самые сильные тайфуны достигают скорости 60–80 метров в секунду. Даже в небольшом городке Куба, находящемся на расстоянии 27 километров от Нагасаки, вылетали стекла в окнах.
Люди погибали в страшных мучениях. Подвергшиеся действию атомной бомбы, они умирали сразу же, если им в тот же день давали пить или просто обмывали раны водой. Радиация поражала костный мозг. У людей, на вид совершенно здоровых, даже через несколько лет после катастрофы неожиданно выпадали волосы, начинали кровоточить десны, кожа покрывалась темными пятнами, и они потом умирали.
От действия радиации разрушались белые кровяные клетки, которых в организме человека имеется около восьми тысяч на кубический миллиметр крови. После воздействия ионизирующего излучения их число уменьшалось до трех тысяч, двух, одной и даже всего до… двухсот–трехсот. Поэтому у людей начинались сильные кровотечения из носа, горла и даже из глаз. Температура тела поднималась до 41–42°C, и через два‑три дня человек умирал.

В день атомного взрыва в Хиросиме проживало 430 тысяч человек. На начало февраля 1946 года статистика была следующая: умерло – 78150 человек, пропали без вести – 13983, тяжело ранены – 9428, легкие ранения получили 27997 человек, другие повреждения – 176987 Всего пострадало 306545 человек.
В Нагасаки (на конец октября 1945 года) из двухсот тысяч человек умерли 23573, пропали без вести 1924, ранены – 23345, получили различные повреждения – 90000.
Это цифры гибели только гражданского населения, кроме него, погибло еще двести тысяч солдат японской армии.

…В Хиросиме есть Музей Мира, на экспонатах и фотографиях которого предстает город‑пепелище, превращенный в геенну огненную, по которой бредут оставшиеся в живых люди. На многих фотографиях снова и снова вздымается страшный смертоносный гриб.
Уже первые фотографии самым удручающим образом подействовали на американского пилота Клода Изерли, командира самолета сопровождения, разведавшего погоду перед бомбардировкой. Он стал замкнутым, даже нелюдимым, вскоре у него начались приступы тяжелой депрессии. В 1947 году он демобилизовался, отказавшись от назначенной ему пенсии. Летчик не терпел разговоров, когда его называли «героем войны». Он не хотел ни денег, ни славы. От предложения снять фильм по его биографии Клод Изерли отказался, так же как и от гонорара в 10000 долларов за него.
Вид разрушенной Хиросимы постоянно преследовал его, и он написал в муниципалитет города письмо, в котором называл себя преступником. Однако американские власти не признали его преступником, и тогда он решил совершить настоящее преступление. Дважды Клод Изерли примыкал к преступным шайкам, которые совершали ограбления. Но его, как «героя войны», дважды освобождали. В октябре 1960 года американские власти приняли решение о его пожизненном заточении в доме для умалишенных – в палате для особо буйных и неизлечимых.
А жители Хиросимы заново отстроили свой город, лишь в эпицентре атомного взрыва оставили невосстановленным остов разрушенного здания с опаленным куполом и пустыми глазницами окон – Атомный дом. Памятник в центре парка задуман так, чтобы человек, стоящий перед ним, как бы заглядывал в прошлое. Под сводом виден лишь вечный огонь, полыхающий позади памятника, а дальше – в струях горячего воздуха зыбко колышется, словно изгибается от жара, оголенный Атомный дом.
Когда в августе 1945 года все живое вокруг этого здания сгорело, в факел превратилось и дерево гинго. Но наперекор всем утверждениям, что ничто живое не сможет здесь существовать в течение семидесяти лет, уже весной следующего года из земли появился росток, который со временем превратился в могучее дерево высотой пятнадцать метров. Удивительная жизнестойкость гинго связана с тем, что оно появилось на нашей планете задолго до динозавров. Чарльз Дарвин называл его «живым ископаемым», а сами японцы называют свой реликт «деревом, пережившим Апокалипсис».

Выживший в Хиросиме

И это все "цветочки", по сравнению с тем, что может случится в будущем, если начнется мировая война. Задумайтесь, люди, над тем, что вы творите каждый день. Именно "творите", по праву рождения. Оглянитесь на мир вокруг вас. Посмотрите на людей, которых вы встречаете каждый день. Почти каждый человек живет в страхе и ненависти, и только изредка позволяет себе быть счастливым и радостным. Именно эти чувства: недовольство собой, недовольство жизнью, недовольство работой, недовольство зарплатой, расизм, не желание принимать других людей такими, какие они есть и т.д. (продолжать могу вечно) приводят человека к совершению таких дел, как воровство, или убийство. Если отрицательные эмоции преобладают над положительными, начнется война. Не позволяйте себе погрязать в отрицательных эмоциях. Будьте счастливы, в независимости от обстоятельств, ведь все обстоятельства, что случаются в жизни с нами - мы выбираем сами. Что-то происходит только потому, что мы позволили этому произойти. Не выбирайте страх, боль, печаль, ненависть, - выбирайте любовь, радость, смех. И не просто выбирайте это для себя, а дарите это окружающим людям. И дарите не с какой-то корыстной целью, а просто потому, что это приятно. Помните детский мультик? "Цветы? Мне? А за что?" - "Просто так!". Правительство может вершить все, что ему вздумается. Но оно не в силах будет что либо сделать, если народ этого не позволит сделать. Пилоты бомбардировщиков сделали выбор - слушать приказ командира, и уничтожить два огромных города и их жителей. Если бы они сделали другой выбор - ничего бы не произошло. Да, они лишились бы работы, и на их место взяли бы других пилотов. А те, в свою очередь тоже могли решить не бомбить города, и т.д. В конце концов не нашлось бы пилотов, которые бы на это согласились. Вряд ли бы Трумэн лично сел за штурвал. Это маленько отступление в тему "если бы, да кабы" я сделала для того, что бы показать - судьба мира, судьба человечества зависит от каждого отдельного человека, ведь социум это не один человек, это скопление сотен индивидуальных личностей. И если меняется сам человек, то меняется мир вокруг него. Проверено. Поэтому, еще раз прошу, взгляните на фотографии, и ответьте для себя на один вопрос: вы хотите, что бы подобная трагедия повторилась и коснулась всего мира, или нет? И если нет - действуйте! Сэм

6 августа 1945 года, 8:15 утра. Одинокая фигура сидела на каменных ступенях около банка Сумитомо в Хиросиме. Правая рука этого человека держала трость, а левая, скорее всего, лежала на грудной клетке.

Внезапно, за долю секунде, фигура исчезла - тело человека испепелило до того, как он узнал, что происходит вокруг. На месте незнакомца осталась лишь тень, которая служила невообразимо жутким очертанием последнего момента, прежде чем над городом взорвалась атомная бомба.

Невинные жертвы, которые не заметили, что их не стало

Когда американцы сбросили атомную бомбу на город Хиросиму (и три дня спустя на Нагасаки), Япония изменилась навсегда. 90% города превратились в руины, 70 000 человек были мертвы, тысячи людей поразила радиация. В течение нескольких дней император объявил о безоговорочном прекращении вооруженной борьбы. К слову, Япония стала первой в мире страной, которая грудью встретила всю смертоносность атомной бомбы.

Там, среди обломков, запечатленных на зданиях и тротуарах, были навязчивые очертания людей, которые захватили их последние моменты жизни на земле. Эти тени показали, как быстро атака взяла свое.

Фотографии, сохранившиеся с тех времен, служат доказательством, как некогда живые и здравствующие фигуры находились в движении, держались за поручни, тянулись к дверным ручкам или шли за своими товарищами.

Ужасающие тени - отпечаток страшного прошлого

Когда бомба взорвалась на высоте приблизительно 610 метров над городом, взрыв вытолкнул волну тепла наружу. Согласно данным из хиросимского Мемориального музея мира, жара была настолько сильна, что она отбелила здания и земли в доменной зоне, оставляя за собой темный след того, что было на пути.

"Тени Хиросимы" были оставлены не только людьми. Любой объект, который был на пути взрыва, также отпечатался на заднем плане, включая лестницы, оконные стекла, клапаны водопроводной сети и велосипеды. Даже если на пути ничего не было, само тепло оставляло отпечаток, маркируя стороны зданий волнами жары и лучами света.

Тени, которые продолжают преследовать жителей Японии

Пожалуй, самой известной из "теней Хиросимы" является та, которая показывает, как некая фигура сидела на береговой лестнице. Это одна из полноценных картин, оставленных взрывом. Тень оставалась отпечатком ужасного прошлого в течение 20 лет, прежде чем ее отправили в музей.

В 1967 году тень человека все еще была около здания банка "Сумитомо" и так же ясна, как и всегда. Эти отпечатки хранились где-то несколько десятков лет, пока в конечном итоге не были размыты дождем и не разрушены ветром.

Когда банк запланировал восстановление, часть ступеней была извлечена и доставлена в Мемориальный музей мира в Хиросиме. Сегодня каждый желающий может увидеть ужасающие тени японского города, которые свидетельствуют о той разрушительной силе и смерти, которое несет ядерное оружие.