В науке существует определенная парадоксальная ситуация. вызывающая споры. С одной стороны русские летописи указывают численность русского войска на куликовом поле в 150-300 тыс. человек. И утверждают, что численность эта явилась результатом пересчета воинов.

Летописная повесть о Куликовской битве:

"И пришел в Коломну, собрал воинов своих сто тысяч и сто , помимо князей и воевод местных. От начала мира не бывало такой силы русской — князей русских, как при этом князе. А всех сил и всех ратей числом в полтораста тысяч или двести ".

Сказание о Мамаевом побоище

И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Сосчитайте, братья, скольких воевод нет, скольких служилых людей». Говорит боярин московский, именем Михаил Александрович, а был он в полку у Микулы у Васильевича, счетчик был гораздый: «Нет у нас, государь, сорока бояр московских, да двенадцати князей белозерских, да тринадцати бояр — посадников новгородских, да пятидесяти бояр Новгорода Нижнего, да сорока бояр серпуховских, да двадцати бояр переяславских, да двадцати пяти бояр костромских, да тридцати пяти бояр владимирских, да пятидесяти бояр суздальских, да сорока бояр муромских, да тридцати трех бояр ростовских, да двадцати бояр дмитровских, да семидесяти бояр можайских, да шестидесяти бояр звенигородских, да пятнадцати бояр угличских, да двадцати бояр галичских, а младшим дружинникам и счета нет; но только знаем: погибло у нас дружины всей двести пятьдесят тысяч и три тысячи, а осталось у нас дружины пятьдесят тысяч ».

С другой по достоверным данным тех же летописей за XV век выясняется, что численность всего московского войска, даже в крупных сражениях не превышала нескольких сотен или несколько тысяч человек (1445 г. в печально известной битве под Суздалем, закончившейся пленением Василия II, русским 1500 воинам противостояло около 3000 татар). Исходя из этих данный цифры в 150, 200 и 300 тыс. воинов не могут быть близки к реальности.

Но являются ли они только плодом фантазии? Думаю, нет. Численность московского войска в летописи подается как результат подсчета. А что если принять, что данные подсчета верны, а ошибочна только его интерпретация "сто тысяч и сто".

Несомненно небольшое войско профессиональных воинов в 1380 г. было вынужденно разбавлено огромным числом ополченцев ("небывальцев"). Эти ополченцы набирались по сотням, то есть по общинам ремесленников и государственных крестьян. Сотня, как административная единица - часть волости. Она не представляла собой сотню воинов позднейшей сотни поместной конницы или сотни казачьего полка. Это вероятно община около сотни или менее дворов (позднейшая от XVIII-XIX в. волость - от 200-300 до неск. тыс. ревизских душ мужского пола, соответсвенно от одной до нескольких сотен). Такая сотня могла выставлять наверное по одному воину с десятка дворов.

Именно по такой норме выставлял впоследствии помещик боевых холопов. И таковой предстает перед нами десятичная система более раннего времени.

НПЛ: "И нача вое свое делити: старостам по 10 гривен, а смердом по гривне".

Здесь община-сотня отправляла в ополчение воинов во главе со старостой. Соотношение 1 к 10 в оплате старосты по отношению к воинам-смердам, видимо отражает его положение младшего командира отряда в 10 воинов.

1000 и 1 сотня такого войска = примерно 10 000 ополченцев. А всего русского войска по даннным летописной повести = примерно 15 000 - 20 000 чел.

Летописец возможно ошибочно прочитал сообщение о воинах, выставленных от 1000 сотен административных единиц как 1000 сотен воинов.

Выражение "сто тысяч и сто" . А.А. Шахматов посчитал палеографическим искажением (из 170 тыс.). А ведь могло стоять "и бысть воинов тысяча сто" (в смысле 1000 сотен, воинов прислали тысяча общин-сотен). Переписчик не понял его и добавил сто еще и в начале.

Сведений об армии, собранной Мамаем, крайне мало. Известно, что в его войско, кроме собственно воинов Золотой Орды, входили камские булгары, крымские армяне, черкесы, ясы, буртасы. Согласно «Задонщине», под знамёна Мамая встали девять орд и семьдесят князей.

Судя по источникам, некоторый воинский контингент выставили итальянцы, имевшие в Крыму торговые фактории (обычно речь идёт о генуэзцах), однако по поводу присутствия на Куликовом поле европейских солдат есть немалые сомнения. В армии было много наёмников, набранных в Поволжье, в Крыму и на Северном Кавказе. Видимо, значительную роль в мамаевом войске играли и отряды Арапши, полководца Тохтамыша, перешедшие в 1376 году на сторону Мамая. Точных сведений о численности армии Мамая нет, однако можно предположить, что его силы были немногим больше, чем у Дмитрия Московского. То есть около 40 тысяч воинов, не считая людей сопровождавших армию.

Войско союзника Мамая, литовского князя Ягайло Ольгердовича было значительно меньше, и вряд ли превышало 6-7 тысяч человек.

Войско Олега Ивановича, князя Рязани, изъявившего Мамаю покорность, во всем было схожим с войсками других русских княжеств, а по численности вряд ли превышало 3-5 тысяч человек, почему Дмитрий так легко смог пройти через его удел.

Ордынская армия, была исключительно хорошо организована и снаряжена. Как и всякое войско, построенное по принципам военного искусства монголов, это была конная армия, и пехота могла быть разве что у союзников Мамая.

Основу армии составляла тяжёлая конница, наносившая решающий удар, формировавшаяся из племенной знати, а ядром тяжёлой конницы была личная гвардия хана.

1. Высший военачальник армии Золотой Орды.

Экипировка этого военачальника отличается исключительным богатством отделки и передовым защитным снаряжением. Поверх длиннорукавной кольчуги на нем надет доспех из украшенных золотой росписью пластин, с пластинчатыми оплечьями и золочёными наплечниками в виде человеческих лиц. Доспех усилен продольными фигурными пластинами на животе. Руки ниже локтей защищены створчатыми наручами-базубандами с латными перчатками. Обращает на себя внимание шлем с золочёными накладками, с высоким навершием, с козырьком, через который проходит подвижный вызолоченный наносник-стрелка. Бармица кольчужная, однако она усилена золочёными же наушами. Щит небольшой, круглый, расписной. В левой руке военачальник держит золочёный шестопёр, который к концу 14 века однозначно символизировал высокий ранг его обладателя. К поясу прикреплён меч. Мечи в Золотой Орде применялись чаще всего именно знатью. Конь облачён в полный конский доспех из металлических полос, часто применявшийся в Золотой Орде, его голова защищена типично ордынским позолоченным оголовьем, а к шее подвешен науз.

2. Знаменосец.

Защитное вооружение этого ордынского воина состоит из кольчуги, поверх которой надет «усиленный хатангу дегель», то есть мягкий доспех, к которому изнутри приклёпаны металлические пластины; со стальными наплечниками и защитой предплечий из наклёпанных на ремни металлических пластин. Ниже руки защищены базубандами - створчатыми наручами с пластинчатыми перчатками. Низ доспеха усилен четырехчастным пластинчатым подолом. В основу этого комплекта положена известная реконструкция М. Горелика. Шлем довольно высокий, цельнокованый, с выбитым рельефом. Бармица - пластинчатая. Щит - средних размеров, круглый. Оружие - подвешенная у пояса сабля и кинжал.

3. Средневооруженный воин из свиты.

Зонт, служивший на Востоке символом высокого ранга, постепенно приобрёл то же значение и на территории империи Чингизидов. Видимо, в обязанности этого воина входит носить зонт над изображённым здесь же высшим ордынским военачальником. Основу комплекса защитного вооружения воина-зонтоносца составляет кольчуга и клёпаный шлем с кольчужной бармицей, усиленной по краю металлическими пластинами.

4. Литаврщик.

Этот воин защищён довольно традиционным доспехом из продольных пластин толстой кожи с оплечьями и наручами; высоким клёпаным шлемом с навершием и частично закрывающей лицо кольчужной бармицей. Щит большой круглый и плоский, изготовлен из дерева. В центре щита - металлический умбон. Вооружён литаврщик палашом и кинжалом.

5. Трубач.

Изображённый здесь трубач-сигнальщик облачён в кольчугу с короткими рукавами, а также в створчатые наручи-базубанды. Шлем - клёпаный, четырехчастевой, с кольчатой бармицей и большими наушами. Щит круглый, плетёный, сильно выгнутый типа «калкан». В центре щита - металлический умбон.

6 Средневооруженный конный копейщик (3 линии).

Основу комплекса защитного вооружения этого воина составляет чешуйчатый доспех с чешуйчатыми оплечьями. Шлем - довольно типичный для начала 14 века, высокий, с длинным шпилем и чешуйчатой бармицей. Щит - круглый, сплетённый из прутьев, сквозь которые продеты цветные ленты, не только образующие затейливый узор, но и придающие щиту дополнительную прочность. По центру щита - металлический умбон. Такие щиты обычно называли «халха». Воин вооружён луком, длинным копьём с не слишком большим листовидным наконечником, палашом и кинжалом.

7. Средневооруженный богатый конный лучник.

Основу экипировки этого воина составляет кольчуга с короткими рукавами, мягкий доспех или «хатангу дегель», усиленный подбоем из металлических пластин, с фигурными оплечьями. Полы «хатангу дегель» служат и в качестве набедренников. В качестве дополнительной защиты живота, боков и низа спины используются скреплённые кожаными ремешками металлические полосы - комбинация в одном комплексе защитного вооружения нескольких типов доспеха встречается в 14 веке довольно часто. Обращает на себя внимание рельефный золочёный цельнокованый шлем с навершием, украшенный богатой насечкой. К шлему прикреплена кольчужная бармица. Щит круглый. На поясе воина подвешены лук в кожаном налучье, колчан со стрелами, а также сабля и кинжал.

Куликовская битва

Кулико́вская би́тва Мамаево или Донское побоище ) - битвамеждурусскимвойскомво главе с московским княземДмитрием Донскими войскомтемникаЗолотой ОрдыМамая, состоявшееся 8 сентября1380 годана территорииКуликова поля-исторической местностимежду рекамиДон,НепрядваиКрасивая Меча, в настоящее время относящейся кКимовскомуиКуркинскомурайонамТульской области, на площади около 10 км².

21 сентября(8 сентября поюлианскому календарю) являетсяДнём воинской славы России- День победы русскихполковво главе с великим князем Дмитрием Донским над монголо-татарскими войсками в Куликовской битве.

Предыстория

В 60-е годы XIV векаусилениеМосковского княжествавСеверо-Восточной РусиитемникаМамаявЗолотой Ордешло практически одновременно, причёмобъединению Ордыпод властью Мамая способствовали русские князья своими победами надТагаему Шишевского лесав1365 году, над Булат-Темиром на р.Пьянав1367 годуи походом на среднююВолгув1370 году.

Когда в 1371 годуМамай далярлыкна великое владимирское княжениеМихаилу Александровичу Тверскому,Дмитрий Ивановичсказал послу Ачихоже «к ярлыку не еду, князя Михаила на княжение в землю владимирскую не пущу, а тебе, послу, путь чист», что явилось переломным моментом в отношениях Москвыи Орды. В1372 годуДмитрий добился прекращениялитовскойпомощиТверскому княжеству(Любутский мир), в1375 годудобился отТверипризнания условия «а пойдут на нас татарове али на тобе, нам с тобою иде противу их; аще мы пойдём на татар, то тебе единою с нами поиде противу им», после чего уже весной 1376 годарусское войско во главе сД. М. Боброком-Волынскимвторглосьна среднюю Волгу, взяло откуп 5 000 рублей с мамаевых ставленников и посадило там русскихтаможенников.

В 1376 годуперешедший на службу к Мамаю с левобережья Волги хан Синей ОрдыАрапшаразорилНовосильское княжество, избегаясраженияс вышедшим заОкумосковским войском, в1377на р. Пьяна разгромилне успевшее изготовиться к битве московско-суздальское войско, разорилНижегородскоеиРязанскоекняжества.

В 1378 годуМамай всё-таки решился на прямое столкновение с Дмитрием, но посланное им войско под командованиеммурзыБегичапотерпело сокрушительноепоражение на р. Вожа. Рязанское княжество сразу же вновь было разорено Мамаем, но в1378−1380 годахМамай потерял свои позиции и на нижней Волге в пользуТохтамыша.

Соотношение и развёртывание сил

Русское войско

Новоскольцев А. Н. «Преподобный Сергийблагословляет Дмитрия на борьбу с Мамаем»

Сбор русских войск был назначен в Коломне15 августа. Из Москвы в Коломну выступило ядро русского войска тремя частями по трём дорогам. Отдельно шёл двор самого Дмитрия, отдельно полки его двоюродного братаВладимира Андреевича Серпуховскогои отдельно полки подручных белозерских, ярославских и ростовских князей.

Также прибыли войскаизСуздальскогоиСмоленскоговеликих княжеств. Согласно некоторым источникам (более поздняяНиконовская летописьи принявший её версиюСоловьёв С. М.), в сборе участвовали такжетверской полк, приведённый племянником Михаила АлександровичаИваном Всеволодовичем, а также присоединившиеся непосредственно перед битвойновгородцы, но историки подвергают сомнениям достоверность этих сведений.

Уже в Коломне был сформирован первичный боевой порядок: Дмитрий возглавил большой полк; Владимир Андреевич с ярославцами - полк правой руки; в полк левой руки был назначен командующим Глеб Брянский;передовой полксоставили коломенцы.

Получивший большую известность, благодаря житию Сергия Радонежского, эпизод с благословением войска Сергием в ранних источниках о Куликовской битве не упоминается . Существует также версия (В. А. Кучкин), согласно которой рассказ жития о благословении Сергием Радонежским Дмитрия Донского на борьбу с Мамаем относится не к Куликовской битве, а кбитве на реке Воже(1378 г.) и связан в «Сказании о Мамаевом побоище» и других поздних текстах с Куликовской битвой уже впоследствии, как с более масштабным событием .

Непосредственным формальным поводом предстоящего столкновения стал отказ Дмитрия от требования Мамая увеличить выплачиваемую дань до размеров, в которых она выплачивалась при Джанибеке. Мамай рассчитывал на объединение усилий с великим князем литовскимЯгайлоиОлегом Рязанскимпротив Москвы, при этом он рассчитывал на то, что Дмитрий не рискнёт выводить войска за Оку, а займёт оборонительную позицию на её северном берегу, как уже делал это в1373и1379 годах. Соединение сил союзников на южном берегу Оки планировалось на 14 сентября.

Однако Дмитрий, осознавая опасность такого объединения, 26 августа стремительно вывел войско на устье Лопасни, осуществил переправу через Оку в рязанские пределы. Следует заметить, что Дмитрий повёл войско к Дону не по кратчайшему маршруту, а по дуге западнее центральных районов Рязанского княжества, приказал, чтобы ни один волос не упал с головы рязанца. «Задонщина» упоминает в числе погибших на Куликовом поле также 70 рязанских бояр . Решение о переходе Оки стало неожиданным не только для Мамая. В русских городах, пославших свои полки на коломенский сбор, переход Оки с оставлением стратегического резерва в Москве был расценен как движение на верную смерть:

На пути к Дону, в урочище Березуй, к русскому войску присоединились полки литовских князей АндреяиДмитрияОльгердовичей. Андрей был наместником Дмитрия воПскове, а Дмитрий - вПереяславле-Залесском, однако, по некоторым версиям, они привели и войска из своих прежних уделов, бывших в составеВеликого княжества Литовского- соответственноПолоцка,СтародубаиТрубчевска. Полк правой руки, сформированный в Коломне во главе с Владимиром Андреевичем, выполнял затем в битве роль засадного полка, за исключением вставших на левый фланг ярославцев, Андрей Ольгердович в битве возглавил полк правой руки, получив под своё начало также ростовцев, о возможных перестановках в передовом и большом полках неизвестно. Историк военного искусстваРазин Е. А.указывает на то, что русская рать в ту эпоху состояла из пяти полков, однако, считает полк во главе с Дмитрием Ольгердовичем не частью полка правой руки, а шестым полком, частным резервом в тылу большого полка.

Русские летописи приводят следующие данные о численности русского войска: «Летописная повесть о Куликовской битве» - 100 тыс. воинов Московского княжества и 50-100 тыс. воинов союзников, «Сказание о Мамаевом побоище», написанное также на основе исторического источника - 260 тыс. или 303 тыс.,Никоновская летопись- 400 тыс. (встречаются оценки численности отдельных частей русского войска: 30 тысяч белозерцев, 7 или 30 тысяч новгородцев, 7 или 70 тысяч литовцев, 40-70 тысяч в засадном полку). Однако следует учитывать, что цифры, приводимые в средневековых источниках, обычно крайне преувеличены. Более поздние исследователи (Е. А. Разин и др.), подсчитав общее количество населения русских земель, учтя принцип комплектования войск и время переправы русской армии (количество мостов и сам период переправы по ним), останавливались на том, что под знамёнами Дмитрия собралось 50-60 тысяч воинов (это сходится с даннымиВ. Н. Татищевао 60 тысячах), из них лишь 20-25 тысяч - войска непосредственноМосковского княжества. Значительные силы пришли с территорий, контролировавшихсяВеликим княжеством Литовским, но в период1374-1380 годовставших союзниками Москвы (Брянск,Смоленск,Друцк,Дорогобуж,Новосиль,Таруса,Оболенск, предположительноПолоцк,Стародуб,Трубчевск).С. Б. Веселовскийсчитал в ранних своих работах, что на Куликовом поле было около 200-400 тысяч человек, но с течением времени пришёл к мнению, что в битве русская армия могла насчитывать только 5-6 тыс. человек . По мнению А. Булычёва, русское войско (как и монголо-татарское) могло составлять около 6-10 тысяч человек при 6-9 тысячах лошадей (то есть в основном это было кавалерийское сражение профессиональных всадников). С его точкой зрения согласны и руководители археологических экспедиций на Куликовом поле: О. В. Двуреченский и М. И. Гоняный. По их мнению, Куликовская битва была конным сражением, в котором с обеих сторон приняло участие около 5-10 тысяч человек, причём это было кратковременное сражение: около 20-30 минут вместо летописных 3 часов. В московском войске были как княжьи дворы, так игородовые полкиВеликого княжества Владимирского и Московского.

Войско Мамая

Критическая ситуация, в которой оказался Мамай после битвы на реке Воже и наступления Тохтамыша из-за Волги к устью Дона, заставила Мамая использовать все возможности для сбора максимальных сил. Есть известие, будто советники Мамая говорили ему: «Орда твоя оскудела, сила твоя изнемогла; но у тебя много богатства, пошли нанять генуэзцев, черкес, ясов и другие народы» . Также в числе наёмников названы мусульмане и буртасы. По одной из версий , весь центр боевого порядка ордынцев на Куликовом поле составляла наёмная генуэзская пехота, конница стояла на флангах.

По сообщению Московского летописного сводаконцаXV века, Мамай шёл

съ всѣми князи Ординьскими и со всею силою Татарьскою и Половецкою. Ещё же к тому понаимовалъ рати,БесерменыиАрмены,ФрязыиЧеркасыиБуртасы, с нимъ же вкупѣ въ единои мысли и князь великиЛитовъскыиЯгаило Олгердовичьсо всею силою Литовъскою иЛятьскою, с ними же въ единачествѣ и князьОлегъ Ивановичь Рязанъскыи.

ПСРЛ, т. 25, М. -Л, 1949, с. 201

В XIV векевстречаются численности ордынского войска в 3тумена(битва при Синих Водах1362 году, Мамай наблюдал с холма за ходом Куликовской битвы с тремятёмными князьями), 4 тумена (поход войск УзбекавГалициюв1340 году), 5 туменов (разгром Твери в1328 году, битва на Воже в1378 году). Мамай господствовал лишь в западной половине Орды, в битве на Воже и в Куликовской битве потерял почти всё своё войско, а в1385 годудля похода наТавриз,Тохтамышсо всей территории Золотой Орды собрал армию в 90 тысяч человек. «Сказание о Мамаевом побоище» называет число 800 тыс. человек.

Современные учёные дали свою оценку численности монголо-татарского войска: Б. У. Урланис считал, что у Мамая было 60 тыс. человек. М. Н. Тихомиров,Л. В. ЧерепниниВ. И. Бугановполагали, что русским противостояло 100-150 тысяч монголо-татар. Ю. В. Селезнёв сделал предположение о монголо-татарском войске в 90 тысяч человек (так как предположительно известно [ источник не указан 503 дня ] , что Мамай вёл с собой 9 туменов). Военный историк-оружиевед М. В. Горелик высказал предположение, что реальная численность мамаевой рати не превышала 30-40 тыс. человек. [ источник не указан 689 дней ]

Современные исследования

Методами палеогеографииустановлено, что размер свободной от леса части Куликовского поля составлял около 2 км². До 1 км в ширину, до 2 км в длину. Для сравнения - площадь поляГрюнвальдской битвысоставляла около 4 км² и на нём разместилось 66-тысячное войско: 27 тысяч Тевтонского ордена - в две линии фронтом в 2,5 км и 39 тысяч объединённого польско-литовско-русского - в три линии фронтом в 2-2,5 км.

С учётом выводов историка Анатолия Кирпичникова, по существовавшим тогда нормам насыщенности поля боя войсками и учитывая длину фронта 1 км, общая численность войск в Куликовской битве не могла превышать 10-12 тысяч воинов с каждой стороны.

Место битвы

Из летописных источников известно, что битва происходила «на ДонуустьНепрядвы». При помощи методовпалеогеографииучёные установили, что «на левом берегу Непрядвы в то время находился сплошной лес». Принимая во внимание, что в описаниях битвы упоминаетсяконница, учёные выделили безлесный участок близ слияния рек на правом берегу Непрядвы, который ограничен с одной стороны реками Доном, Непрядвой и Смолкой, а с другой - оврагами и балками, вероятно, существовавшими уже в те времена. Экспедиция оценила размер участкабоевых действийв «два километра при максимальной ширине восемьсот метров». В соответствии с размерами локализованного участка пришлось скорректировать и гипотетическую численность участвующих в битве войск. Была предложена концепция об участии в битве конныхформированийпо 5-10 тысяч всадников с каждой стороны (такое количество, сохраняя способность маневрировать, могло бы разместиться на указанном участке). В московском войске это были в основном княжьислужилые людиигородовые полки .

Долгое время одной из загадок являлось отсутствие захоронений павших на поле боя. Весной2006 годаархеологическая экспедиция использовалагеорадарновой конструкции, который выявил «шесть объектов, расположенных с запада на восток с интервалом 100-120 м». По версии учёных, это и есть захоронения погибших. Отсутствие костных останков учёные объяснили тем, что «после битвы тела погибших закапывались на небольшую глубину», а «чернозёмобладает повышенной химической активностью и под действием осадков практически полностью деструктурирует тела погибших, включая кости». При этом полностью игнорируется возможность застревания в костях павших наконечников стрел и копий, а также наличие у погребённых нательных крестов, которые, при всей «агрессивности» почвы, не могли исчезнуть совершенно бесследно. Привлечённые к экспертизе сотрудники, занимающиеся судебно-медицинской идентификацией личности, подтвердили наличие праха, но «не смогли установить, является ли прах в пробах останками человека или животного». Поскольку упомянутые объекты представляют собой несколько абсолютно прямых неглубоких траншей, параллельных друг другу и длиной до 600 метров, они с такой же вероятностью могут являться следами какого-либоагротехническогомероприятия, например, внесения в почву костной муки. Примеры исторических битв с известными захоронениями показывают устройствобратских могилв виде одной или нескольких компактных ям.

Отсутствие значимых находок боевого снаряженияна поле боя историки объясняют тем, что в средние века «эти вещи были безумно дорогими», поэтому после сражения все предметы были тщательно собраны. Подобное объяснение появилось в научно-популярных публикациях в середине 1980-х годов, когда в течение несколькихполевых сезонов, начиная с юбилейного 1980 года, на каноническом месте не было сделано никаких находок, хотя бы косвенно связанных с великой битвой, и этому срочно требовалось правдоподобное объяснение.

В начале 2000-х годов схема Куликовской битвы, впервые составленная и опубликованная Афремовым Иваном Фёдоровичемв середине XIX века, и после этого кочующая 150 лет из учебника в учебник без какой-либо научной критики, была уже кардинально перерисована. Вместо картины эпических масштабов с длиной фронта построения в 7-10 вёрст была локализована относительно небольшая лесная поляна, зажатая между отвершков оврагов. Длина её составила около 2 километров при ширине в несколько сот метров. Использование для сплошного обследования этой площади современных электронныхметаллодетекторовпозволило за каждый полевой сезон собирать представительные коллекции изсотен и тысяч бесформенных металлических обломков и осколков. В советское время на этом поле велись сельскохозяйственные работы, в качестве удобрения применялась разрушающая металл аммиачная селитра. Тем не менее, археологическим экспедициям удаётся делать представляющие исторический интерес находки: втулку, основаниекопья, кольчужное колечко, обломоктопора, части оторочки рукава или подолакольчуги, сделанные излатуни; панцирные пластины (1 штука, аналогов не имеет), которые крепились на основе из кожаного ремешка.

Одной из проблем интерпретации археологических находок с Куликова поля является достаточно широкая датировка оружия и предметов военного снаряжения. Большинство из них могли оставаться в употреблении достаточно долго, вплоть до XVII века, и быть утерянными во время столкновения с крымскими татарами, отмеченного в летописях на Куликовом поле под 1542 годом. В то же время большинство предметов, уверенно датируемых временем Куликовской битвы, были найдены в окрестностях, но не на самом месте сражения.

Подготовка к битве

Для навязывания противнику решающего сражения в поле ещё до подхода союзных Мамаю литовцев или рязанцев, а также чтобы использовать водный рубеж для защиты собственного тылав случае их подхода русские войска перешли на южный берег Дона и уничтожили за собой мосты.

Вечером 7 сентября русские войска были выстроены в боевые порядки. Большой полк и весь двор московского князя встали в центре. Ими командовал московский окольничийТимофей Вельяминов. Нафлангахвстали полк правой руки под командованием литовского князяАндрея Ольгердовичаи полк левой руки князей Василия Ярославского и Феодора Моложского. Впереди перед большим полком стал сторожевой полк князей Симеона Оболенского и Иоанна Тарусского. В дубраву вверх по Дону был поставлен засадный полк во главе с Владимиром Андреевичем иДмитрием Михайловичем Боброком-Волынским. Считается, что засадный полк стоял в дубраве рядом с полком левой руки, однако, в «Задонщине» говорится об ударе засадного полка с правой руки. О делении на полки породам войскнеизвестно.

Вечером и ночью 7 сентября Дмитрий Иванович объезжал войска, делая смотр. Тогда же, вечером, татарские передовые части, тесня русских разведчиков Семёна Мелика, увидели русские построившиеся войска. В ночь на 8 сентября Дмитрий с Боброком выезжали на разведку и издали осматривали татарские и свои позиции.

Перед началом битвы Дмитрий Донской стал в рядах ратных людей, поменявшись одеждой со своим любимцем Михаилом Бреноком(или Бряноком). Эта хитрость, вероятно, обратила на Бренока внимание татар, которые всячески старались его уничтожить, в то время как сам князь получил больше свободы и возможности для ведения битвы. После генерального сражения Бренока нашли убитым, а близ него лежало множество русских князей и бояр, защищавших «князя».

Русское знамя

«Сказание о Мамаевом побоище» сообщает, что русские войска шли в битву под чёрмным, то есть, тёмно-красным или багровым,знаменемс изображением золотого образаИисуса Христа. Миниатюры XVII века изображают в качестве знамени красный стяг справославным крестом.

Ход битвы

Утро 8 сентября было туманным. До 11 часов, пока туман не рассеялся, войска стояли готовыми к бою, поддерживали связь («перекликались») звуками труб. Князь вновь объезжал полки, часто меняя лошадей. В 12 часов показались на Куликовом поле и татары. Битва началась с нескольких небольших стычек передовых отрядов, после чего состоялся знаменитый поединок татарина Челубея(или Темир-бея) с инокомАлександром Пересветом. Оба поединщика пали мёртвыми (возможно, этот эпизод, описанный только в «Сказании о Мамаевом побоище», является легендой). Далее последовал бой сторожевого полка с татарским авангардом, возглавляемым военачальником Теляком (в ряде источников - Туляк).Дмитрий Донскойсначала был в сторожевом полку, а затем встал в ряды большого полка, поменявшись одеждой и конём с московским боярином Михаилом Андреевичем Бренком, который затем сражался и принял смерть под знаменем великого князя.

«Сила велика татарская борзо с шоломяни грядуще и ту пакы, не поступающе, сташа, ибо несть места, где им разступитися; и тако сташа, копиа закладше, стена у стены, каждо их на плещи предних своих имуще, предние краче, а задние должае. А князь велики такоже с великою своею силою русскою з другого шоломяни поиде противу им». Бой в центре был затяжной и долгий. Летописцы указывали, что кони уже не могли не ступать по трупам, так как не было чистого места. «Пешаа русскаа великаа рать, аки древеса сломишися и, аки сено посечено, лежаху, и бе видети страшно зело…». В центре и на левом фланге русские были на грани прорыва своих боевых порядков, но помог частный контрудар, когда «Глеб Брянский с полками владимирским и суздальским поступи через трупы мёртвых. «На правой стране князь Андрей Ольгердович не единою татар нападши и многих избил, но не смеяша вдаль гнатися, видя большой полк недвижусчийся и яко вся сила татарская паде на средину и лежи, хотяху разорвати». Основной удар татары направили на русский полк левой руки, он не удержался, оторвался от большого полка и побежал к Непрядве, татары преследовали его, возникла угроза тылу русского большого полка.

Владимир Серпуховской, командовавший засадным полком, предлагал нанести удар раньше, но воевода Боброк удерживал его, а когда татары прорвались к реке и подставили засадному полку тыл, приказал вступить в бой. Удар конницы из засады с тыла на основные силы ордынцев стал решающим. Татарская конница была загнана в реку и там перебита. Одновременно перешли в наступление полки Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Татары смешались и обратились в бегство.

Ход боя переломился. Мамай, наблюдавший издали за ходом сражения, бежал с малыми силами, как только засадный полк русских вступил в бой. У татар отсутствовали резервы, чтобы попытаться повлиять на исход боя или хотя бы прикрыть отступление, поэтому всё татарское войско побежало с поля битвы.

Засадный полк преследовал татар до реки Красивой Мечи 50 вёрст, «избив» их «бесчисленное множество». Вернувшись из погони, Владимир Андреевич стал собирать войско. Сам великий князь был контужен и сбит с коня, но смог добраться до леса, где и был найден после битвы под срубленной берёзой в бессознательном состоянии.

Оценки потерь

Летописцы сильно преувеличивают число погибших ордынцев, доводя его до 800 тыс. (что соответствует оценке всего войска Мамая) и даже до 1,5 млн человек. «Задонщина» говорит о бегстве Мамая сам-девять в Крым, то есть о гибели 8/9 всего войска в битве.

Ордынцам при виде удара засадного полка приписывается фраза «молодые с нами бились, а доблии (лучшие, старшие) сохранились» . Сразу после битвы была поставлена задача пересчитать, «сколько у нас воевод нет и сколько молодых [служилых] людей». Московский боярин Михаил Александрович сделал печальный доклад о гибели более 500 бояр (40 московских, 40-50 серпуховских, 20 коломенских, 20 переяславских, 25 костромских, 35 владимирских, 50суздальских, 50 нижегородских, 40муромских, 30-34 ростовских, 20-23 дмитровских, 60-70можайских, 30-60звенигородских, 15 углицких, 20 галицких, 13-30 новгородских, 30 литовских, 70 рязанских), «а молодым людям [младшим дружинникам] и счёта нет; но только знаем, погибло у нас дружины всей 253 тысячи, а осталось у нас дружины 50 (40) тысяч». Также погибло 6 белозерских, двое тарусских имоложскийкнязь (из известных поимённо четырёх десятков князей-участников). Среди погибших упоминаются Семён Михайлович иДмитрий Монастырёв, о гибели которых известно также соответственно в битве на р. Пьяне в1377 годуи битве на р. Воже в1378 году. Е. А. Разин полагал, что в Куликовской битве со стороны русского войска погибло ок. 25-30 тысяч человек, что составляет половину от оценки им общей численности войска.А. Н. Кирпичниковсделал осторожное предположение, что в сражении могло погибнуть около 800 бояр и 5-8 тысяч человек. А.Булычёв на основе исследования аналогичных сражений в средневековой Европе сделал предположение, что русское войско могло потерять около трети всех воинов.

После битвы

Когда обозы, в которых повезли домой многочисленных раненых воинов, отстали от главного войска, литовцы князя Ягайло добивали беззащитных раненых . Основные силы Ягайлы в день битвы находились всего в 35-40 км западнее Куликова поля. С временем похода Ягайлы связывают потерю своего прежнего удела Дмитрием Ольгердовичем (удел был передан Ягайлом его младшему брату Дмитрию-Корибуту).

8 (16) сентября 1380 года русские воины одержали победу в Куликовской битве. Это сражение стало одним из важнейших событий, которые до сих пор определяют сознание русского человека, его понимание истории и судьбы народа, Руси-России.

С 1359 по 1380 год на престоле Золотой Орды сменилось более 25 властителей, а многие улусы попытались стать самостоятельными. Это время в русских летописях получило название «Великая замятня». В западной части государства (от Крыма до правого берега Волги) фактическая власть была в руках беклярбека Мамая, он занимал одну из двух главных должностей в правительстве Золотой Орды, в его функции входило руководство армией, внешней политикой и верховный суд. Первоначально Мамай поддерживал Московское княжество, он с митрополитом Алексием (тот в годы малолетства князя Дмитрия был фактическим главой московского правительства) подписал договор об уменьшении дани с Руси, отдал ярлык на великое княжение московскому князю Дмитрию Ивановичу.

«Великое розмирье» между Москвой и Мамаевой Ордой началось в 1374 году. Произошла серия конфликтов, которые в итоге привели к большой войне. Весной 1376 года московский воевода и литовский князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынец во главе русской рати вторгся в Волжскую Булгарию, захватил её столицу, взял откуп в 5 тыс. рублей с татарских властей и посадил там русских сборщиков пошлины. В августе 1377 года на берегу р. Пьяны ордынское войско под началом царевича Араб-шаха Музаффара разгромило русские силы под началом суздальско-нижегородского княжича Ивана Дмитриевича, сына великого князя нижегородского Димитрия Константиновича. 11 августа 1378 года русская рать под командованием великого князя московского и владимирского Дмитрия Ивановича почти полностью уничтожила 50-тыс. ордынскую армию, её руководитель Бегич и ещё четверо ордынских князей погибли. До этого ордынцы разорили Рязанские земли.

После поражения войска Бегича Мамай решил наказать Москву и повторить поход Батыя. Он стал готовить большой поход. К лету 1380 года было сформировано мощное войско, его численность исследователи оценивают в 90 - 150 тыс. воинов. В состав ордынской рати входили половецкие, аланские, касожские (и другие представители народов Кавказа), буртасские отряды, европейские (итальянские) наёмники и т. д. Кроме того, Мамай вступил в союз с великим князем литовским Ягайло и рязанским князем Олегом.

Великий князь московский и владимирский Дмитрий, готовясь к решающей схватке, известил всех русских князей о нависшей угрозе и призвал их объединить силы для отражения вражеского вторжения. Чтобы выиграть время и получить информацию о неприятельских войсках, в Орду был послан с богатыми дарами Захарий Тютчев. Он смог сообщить в Москву о союзе Мамая с Ягайло и Олегом. Кроме того, были организованы дальние дозоры, войсковая разведка подтвердила данные посла и в дальнейшем извещала русское командование о продвижении вражеского полчища.

Мамай направил к Дмитрию посольство. Московское правительство предложило возобновить выплаты прежней дани, но Мамай требовал «старую дань». Дмитрий отказался, схватка стала неизбежной.

Дмитрий назначил сбор войск в Коломне. Русь смогла выставить примерно 40-70 тыс. армию, которая состояла из полков под началом 23 князей и воевод. Здесь были полки почти всех земель Северо-Восточной Руси, включая силы Суздальского, Тверского великих княжеств. По различным причинам не было полков нижегородских, новгородских и рязанских. К войскам Дмитрия присоединились псковские и брянские дружины под началом двух литовских князей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей — братьев Ягайло. Войско было весьма разнообразным: от «кованной рати» великого князя Дмитрия (ударные соединения тяжёлой кавалерии), профессиональных отрядов князей и бояр, до ополченцев из всех слоев населения Руси. Уже в Коломне великий князь и его правая рука, двоюродный брат — удельный князь Серпуховской Владимир Андреевич, свели полки в пять тактических единиц — передовой (сторожевой) полк, большой полк, полки правой и левой руки и засадный («западной») полк. Дмитрий стал во главе большого полка, Владимир Андреевич — полка правой руки (его полк затем станет засадным, а полк правой руки возглавит Андрей Ольгердович), а полк левой руки — Глеб Брянский.

Русское командование решило не ждать вторжения противника за Оку и соединения ордынских сил с армией Ягайло. Дмитрий решил идти кружным путем, по окраинным рязанским землям навстречу золотоордынскому войску и разгромить Мамая до подхода литовской армии. 30 августа русские войска переправились через Оку у устья р. Лопасня и двинулись к верховьям Дона. Дальняя разведка сообщала о передвижениях и численности вражеского войска. 5 сентября русские полки вышли к устью р. Непрядва. На военном совете в деревне Чернова было принято решение переправиться на правый берег Дона и вступить в смертельный бой с врагом. В спешном порядке начали строительство переправ для пяти полков, в ночь на 7 сентября войска завершили переход на другой берег. Мосты после этого уничтожили, чтобы и мысли не возникало о возможности отступления. Кроме того, водная преграда с тыла обеспечивала защиту от внезапного удара со стороны армии Ягайло.

7 сентября русская разведка под началом Семена Мелика вступила в бой с передовыми частями врага и нанесла им значительный урон. Дмитрий, получив известие о приближении неприятельского войска, поручил воеводе Дмитрию Михайловичу Боброк-Волынскому построить армию для сечи. Построение войска проходила под прикрытием сторожевого полка под командованием князей Симеона Оболенского и Ивана Тарусского и дозоров на флангах. В центре был поставлен большой полк во главе московским боярином Тимофеем Вельяминовым, полком правой руки командовал литовский князь Андрей Ольгердович, полком левой руки — князья Василий Ярославский и Федор Моложский, засадными войсками — князь Владимир Андреевич Серпуховский и воевода Дмитрий Боброк-Волынец. Резервом, за левым флангом большого полка, руководил литовский князь Дмитрий Ольгердович. Великий князь Дмитрий одел доспехи простого воина и встал в первые ряды войска, великокняжеская броня была передана боярину Михаилу Бренку, который встал под великокняжеское знамя в большом полку (он погиб в сражении). Засадный полк встал в большой дубовой роще, расположенной в 2 км юго-восточнее устья Непрядвы (в Зеленой Дубраве). В ночь на 8 сентября русские полки выстроились в боевые порядки.

Утром 8 сентября над холмистой местностью долго стоял густой туман, к 11 часам он рассеялся, и русские полки двинулись вперед. Навстречу выступили войска Мамая, ордынская армия имела в центре боевого порядка пехоту (в том числе европейских наёмников), а на флангах конные соединения. Армия Золотой Орды имела значительное численное преимущество, но не мог его реализовать из-за ограниченного фронта развертывания войск. Построение армии Мамая было глубоким, видимо, ордынцы планировали одним мощным ударом сломить сопротивление русских войск. Однако, атакуя в лоб, Мамай не имел возможности применить любимую тактику ордынских войск - совершить обход или охват сил врага. Мамай был вынужден принять сражение на невыгодных для него условиях.

После сближения противостоящих друг другу армий, по сообщению «Сказания о Мамаевом побоище», произошло традиционное для средних веков единоборство богатырей-поединщиков. С русской стороны выехал витязь Пересвет, а со стороны врага — богатырь Темир-Мурза (Челубей). Оба бойца погибли в схватке. Затем произошло столкновение сторожевого полка с передовыми татарскими частями, бой шёл около часа. В двенадцатом часу дня русское командование двинуло основные войска навстречу врагу. Полк правой руки защитил свой фланг оврагами и перелесками у речки Нижний Дубяк, а полк левой руки речкой Смолка. Начался кровавый бой. «И тако сступишася обе силы великиа на бой, — сообщает русский летописец, — и бысть брань крепка и сеча зла зело, и лиашеся кровь, аки вода, и падоша мертвых множество бесчислено от обоих сил, от татарскиа и русскиа…; всюду бо множество мертвых лежаху, и не можаху кони ступати по мертвым; не токмо же оружием убивахуся, но сами себя бьюще, и под коньскыми ногами умираху, от великие тесноты задыхахуся, яко немощно бе вместитися на поле Куликове…».

Русский правый фланг отразил все вражеские атаки. В центре, куда первоначально был нанесён главный дар вражеских сил, шла яростная сеча. Противник после трех часов битвы стал одолевать, русские силы несли большие потери. Однако русские воеводы смогли выправить положение, прорыв фронта был предотвращён. Критическая ситуация сложилась на левом фланге русской армии: левое крыло под страшным давлением неприятеля было большей частью уничтожено и стало отходить, только вмешательство резерва Дмитрия Ольгердовича устранило угрозу прорыва ордынцев в тыл русского центра.

Около 3 часов дня воевода Дмитрий Боброк повёл в наступление засадный полк. Русская тяжёлая конница нанесла мощный удар во фланг и тыл вражеским порядкам, которые продолжали давить на остатки полка левой руки (Мамай в это время ввел в бой резервы, посчитав, что наступил решающий момент битвы). Одновременно в общее наступление пошли силы русского центра и правого фланга. Удар засадных сил стал решающим в Куликовской битве. Ордынские войска были сильно изнурены, крупных резервов у Мамая не осталось. Татары начали отступать. Мамай не стал ждать исхода сражения и с охраной бежал. За ним побежали и остальные войска. Русские войска преследовали противника до р. Красивая Меча на расстоянии около 50 км. Был захвачен весь вражеский обоз.

Это была полная победа, хотя и досталась она большой ценой - русская армия потеряла до половины воинов и около 60 % всего командного состава. Армия Мамай была полностью разгромлена. Ягайло, узнав о поражении союзника, поспешно отступил (хотя часть литовских войск позднее перехватила обозы с ранеными русскими воинами). Москва после этой битвы стала общепризнанным центром восточнославянских земель.

По составу существенно различались. Мамай возглавлял контингент профессионалов. Основой этого войска была ордынская конница девяти подвластных ему улусов, усиленная отрядами вассальных союзников и наемников. Московский же великий князь Дмитрий Иванович был вынужден использовать помимо, несомненно, уступавшей татарам в численности княжеской и боярской конницы поддержавших его русских земель народное ополчение. Оно состояло по преимуществу из людей, которые в первый раз становились участниками крупного сражения, не имея еще ни боевого опыта, ни профессиональной подготовки. Доказывает этот факт летописная оговорка, сообщавшая, что, когда в битву вступил решивший ее исход засадный полк князя Владимира Андреевича Серпуховского и ожесточенность сражения достигала апогея, в русском войске «мнози же небывалцы видѣвше то и устрашишася, и живота отчаявшеся» .

Нет причин, чтобы утверждать, что русские победили армию Мамая, превосходившую их по численности. Общее количество войск у русских и у татар могло иметь соотношение даже в пользу московской рати. Но при этом количественная неравновеликость противостоявших войск Дмитрия Ивановича и войск Мамая как бы уравновешивалась неравнозначностью военного профессионализма значительной части основных контингентов у москвичей и у ордынцев. Нас не должна поэтому удивлять величина приводимых летописями цифр, когда говорится об общем числе собранных русских войск (я имею в виду, естественно, только те летописи, где эти цифры еще не подвергнуты позднейшей гиперболизации). В грозной исторической обстановке 1380 г., когда само существование Руси оказалось под смертельной угрозой, ее народное ополчение и должно было стать беспрецедентно многочисленным. Об этом вполне однозначно и единодушно говорят летописцы: «От начала миру не бывала сила такова рускых князеи, яко же при сем князи великом Дмитрии Ивановиче, бѣяше всея силы полтораста тысячь или съ двѣсти тысящи» .

Из ученых XIX столетия наиболее обстоятельный разбор похода 1380 г. и сражения на Куликовом поле осуществил генерал Д. Ф. Масловский - профессор кафедры истории военного искусства Николаевской академии Генерального штаба. Не подвергая анализу гиперболические данные позднейших летописей о количестве русских войск на Куликовом поле, Д. Ф. Масловский сразу остановился на цифре 100-150 тысяч, заметив при этом, что «такой великой армии никогда не запомнят на Руси» [Масловский, с. 215]. Вопрос о размерах самого поля битвы он не обсуждал, но обратил внимание на то, что при устоявшейся тогда локализации этого поля и при устоявшемся тогда взгляде на общее расположение войск выбор русской позиции - спиной к Дону и Непрядве - следует признать неудачным, так как при этом армия Дмитрия Ивановича оказалась бы в мешке и в случае поражения могла вся погибнуть. Вплоть до 80-х годов ХХ в. наши историки придерживались тех же в основном представлений о количестве русских войск. Правда, в 1910 г. А. А. Шахматов внес важное уточнение.

Он верно истолковал странные слова летописца «сто тысяч и сто» при указании количества русских войск как результат палеографической ошибки, исказившей информацию о 170 тысячах [Шахматов, с. 127] . К сожалению, указание А. А. Шахматова на последующие работы историков заметно не повлияло. В дважды опубликованной специальной работе о Куликовской битве М. Н. Тихомиров приводит летописные цифры «в 100 или 150 тысяч воинов», не решаясь их «отвергнуть или подтвердить». Он напомнил, что «Великая армия» Наполеона, перешедшая Неман, насчитывала 420 тысяч человек, а в Бородинской битве с обеих сторон сражалось 250 тысяч человек» [Тихомиров, с. 252-253]. Л. В. Черепнин, констатировав, что «общую численность русского войска, двинувшегося навстречу полчищам Мамая, летописные своды определяют по-разному», приводит эти различающиеся цифры: «от 150 до 200 тысяч», «около 200 тысяч», «свыше 200 тысяч», 300 тысяч и «свыше 400 тысяч». Подводя итог, Л. В. Черепнин отмечал: «Во всяком случае, все памятники летописания подчеркивают, что в 1380 г. Русь смогла выставить против ордынских захватчиков войско в таком количестве, какое раньше никогда еще не удавалось собрать». По заключению Л. В. Черепнина, «в бой с Ордой вступило подлинно народное ополчение.

Учитывая, что летописные данные, вероятно, несколько преувеличены, можно допустить, что реальная цифра русских вооруженных сил, участвовавших в борьбе с Мамаем, достигала 100-150 тысяч» [Черепнин, с. 606-607]. Любопытно, что почти все недавние историки, писавшие о Куликовской битве, отказывались верить летописным сведениям о численности русских войск, прибывших на Куликово поле, - на том основании, что размеры самого поля будто бы не позволяли поместиться на нем нескольким сотням тысяч воинов. В подробной юбилейной брошюре 1980 г., принадлежащей археологу А. Н. Кирпичникову, читаем следующее (с отсылками к трудам М. Н. Тихомирова, А. А. Строкова и Л. В. Черепнина): «Историки склоняются определить силы каждой из враждующих сторон в 100-150 тыс. человек», однако «эти исчисления нуждаются в корректировке» [Кирпичников, с. 62], ибо «предполагаемые размеры удобного для битвы поля (2,5-3 на 4 км) не позволяли бы развернуть такие силы» [Там же, с. 64]. А. Н. Кирпичников не сообщал, на чем базируются его сведения о столь малой площади поля, «удобного» для сражения. Но, согласно его итоговым заключениям о количестве русского войска в 1380 г., «численность тактических единиц, непосредственно участвовавших в битве, предположительно, 40-45 тыс. человек» [Там же, с. 65-66].

Таким образом, ученый уменьшал в два-три раза минимальные данные русских летописей. Необходимо отметить, что А. Н. Кирпичников, говоря о численности русских войск на Куликовом поле, странным образом уклонился от привлечения обычно используемых летописей, наиболее близких по времени составления к событиям 1380 г., - летописей, в которых сообщаются реальные цифры, а упомянул только Никоновскую летопись XVI столетия, где фигурирует явно недостоверная цифра 400 тысяч (о происхождении этой летописной ошибки будет сказано ниже). Еще более странным является отбор используемых А. Н. Кирпичниковым иностранных источников. Он приводит для своих сопоставлений суждения позднейших сербских и польских авторов по поводу сражений на Косовом поле в 1389 г. и при Грюнвальде в 1410 г., но вовсе умалчивает о том, как сообщали иноземные современники о сражении на Куликовом поле в 1380 г. Между тем их сведения о количестве войск не раз публиковались, они близки к показаниям русских летописей XV столетия и использовались еще Н. М. Карамзиным. Таковы сообщения немецких хронистов XIV столетия Детмара 4 и Позильге 5 , таков рассказ немецкого историка конца XV в. Альберта Кранца . Впечатляющая избирательность А. Н. Кирпичникова в подходе к источникам, по-видимому, связана, помимо прочего, со стремлением попасть в русло намечающейся тенденции.

В его брошюре мы имеем дело с отображением первых отзвуков начинавшегося как раз тогда под эгидой Государственного исторического музея и Института географии Академии наук комплексного исследования палеоландшафта у низовий Непрядвы. Место для изучения было определено привычным, но ошибочным представлением, что именно там произошло сражение 1380 г. Напечатанные впоследствии результаты этого исследования требовали согласиться с тем, что в эпоху Куликовской битвы открытые участки лесостепной местности вблизи нижнего течения Непрядвы по площади были невелики [Александровский, с. 70]. Этим оказалось как бы «подкреплено» начатое по существу именно брошюрой А. Н. Кирпичникова и приобретшее настойчивый характер в 90-е годы ХХ в. и позже оспаривание некоторыми историками, в особенности археологами, реалистичных представлений о масштабах сражения на Куликовом поле - представлений, опиравшихся на показания летописей 6 . В 1980 г. В. А. Кучкин, соглашаясь с заключением А. А. Шахматова, еще писал, что «цифра в 170 тыс. воинов Дмитрия не кажется завышенной» [Кучкин, с. 11], а в 1998 г. он пишет (отзываясь на это же заключение А. А. Шахматова), что «на пространстве Куликова поля просто невозможно было технически разместить две армии по 100000 или более человек в каждой» и что «предводительствуемое Дмитрием Московским русское войско» лишь «достигало нескольких десятков тысяч человек» .

В 2003 г. А. Е. Петров в обзорной статье пришел к заключению, что реальными являются «пространство для боя», достигавшее только 2-3 квадратных километра и «численность войск в 30- 40 тысяч человек с каждой стороны» [Петров, с. 29]. В 2005 г. тульские археологи М. И. Гоняный и О. В. Двуреченский в интервью московскому журналу сообщали, что «протяженность места боевых столкновений - два километра при максимальной ширине восемьсот метров» и что на этой площади Куликова поля сражались «от пяти до десяти тысяч как с той, так и с другой стороны» [Чеботарев, с. 95-96] 8 . В 2007 г. Тульским музеем была опубликована под редакцией его директора археолога В. П. Гриценко энциклопедия «Куликово поле», где сказано (без конкретных отсылок к чьим-либо исследованиям), что «по последним научным данным, русские войска выстроились, имея за спиной Дон и Непрядву между балкой Рыбий Верх и Смолкой, занимая фронт не более полутора километров».

А в 2013 г. Тульский музей издал антологию «Куликово поле», где в комментарии ее составителя археолога А. Н. Наумова к переизданию давней брошюры И. Ф. Афремова можно уже прочесть следующее (с глухой отсылкой к статье О. В. Двуреченского): «Итоги современных исследований поля Куликовской битвы показывают, что само сражение разыгралось в узком пространстве водораздела р. Смолки и балки Рыбий Верх на фронте не более 1 км» 10 . Возникает впечатление, что тульские археологи как бы соревновались в попытках минимизировать сражение, вразумительных следов которого они не сумели найти, так как неверно истолковывали указания письменными источниками места, где на самом деле произошла великая битва 1380 г. 11 Забавный «выход» из создавшегося тупика в 2010 г. предложил автор двухтомного сочинения о Куликовской битве А. В. Журавель. Рассуждая «о емкости Куликова поля», он констатирует, что «в настоящее время оно практически всеми исследователями рассматривается как непреодолимое препятствие для размещения там 100-тысячных ратей: они, мол, там просто не уместятся!» [Журавель, с. 357]. По убеждению же самого А. В. Журавеля, «на Куликовом поле сошлись рати численностью порядка 100 тысяч человек с каждой стороны» [Там же, c. 360]. А протяженность «линии непосредственного соприкосновения войск», согласно его мнению, «составляла порядка 1100 м (700 м между балками Рыбий верх и Прудовой и 400 м в лесу на берегу Смолки)» [Там же, c. 357].

По заключению А. В. Журавеля, общая численность русского войска, прибывшего на Куликово поле, - «150 тысяч», из которых «треть составляли вспомогательные подразделения» [Журавель, c. 356]. Соответственно, в самом сражении непосредственно участвовали со стороны русских 100 тысяч человек. В своих дальнейших рассуждениях А. В. Журавель исходит из следующей посылки - прямо им не объявляемой, но подразумеваемой: все участники битвы были хорошо вооруженными воинами, доспехи которых весили приблизительно 20 килограмм, не считая веса самого оружия и щитов. Сославшись на «опыт современных военно-исторических клубов», А. В. Журавель заключил, что «имея на себе порядка 20 кг железа, держа в руках железный меч и щит», физически крепкий воин того времени мог «выдержать активный бой в среднем… 2 минуты» [Журавель, c. 357]. По словам А. В. Журавеля, «такой бой - взаимное ожидание, кто раньше пустится в бегство. Если этого не происходило, то бойцы, вступившие в этот скоротечный бой, должны были либо погибнуть, либо быстро выйти из него» и «битва происходила как последовательность “суимов” - коротких схваток, после которых уцелевшие отступали или шли отдыхать, а на смену им подходили другие» [Там же, c. 357] 12 . По словам А. В. Журавеля, он даже произвел «расчет», который хотя и «условен», но «ясно показывает, что в течение трех часов на относительно небольшом пространстве Куликова поля вполне могли и должны были поучаствовать все 200000 человек» [Там же, c. 357-358].

Внимательное отношение этого автора к летописным сведениям о численности войск похвально, но его расчет элементарно неверен, так же как, разумеется, неверны и его исходные сведения о протяженности поля боя. На самом деле, при той «линии непосредственного столкновения», о которой пишет А. В. Журавель, - «порядка 1100 м» [Журавель, c. 357] - и при том, что, согласно его уверенности, «2 минуты» - это «максимальный срок, в течение которого воин может продержаться на линии смерти, занимая 1 м ее протяженности» [Там же, c. 357], каждый из 100 тысяч русских воинов мог только один раз в продолжение двух минут поучаствовать в битве, и если при этом не погибал, то все остальное время либо отдыхал, либо обращался в бегство. Чтобы расчет приобретал достаточные черты серьезности, следует принять за протяженность «линии непосредственного столкновения» не 1100 метров, о которых пишет А. В. Журавель (исходивший из ошибочного традиционного представления о самом месте, где происходила битва), а 10 верст, о которых, как правило, говорится в летописях (летописи вовсе не упоминают ни Смолку, ни балку Прудовую, ни балку Рыбий Верх, к которым по собственному разумению привязывали Куликовскую битву недавние предшественники А. В. Журавеля). И - согласиться, что большинство из 100 или 150 тысяч русских участников битвы в течение трех часов, о которых сообщают летописцы, не ограничивались, конечно, одной двухминутной схваткой, а многократно вступали в «непосредственное столкновение» с противниками. Как замечал уже упомянутый мною историк военного дела, «летопись под 1395 г. в полном соответствии с источниками тимуровской поры описывает бой между Тохтамышем и Тимуром, состоявший из серии схваток-суимов» [Кирпичников, с. 60] .

Аналогично происходило сражение 1380 г. на Куликовом поле. Характеризуя эту битву русских с татарами как «величайшее в памяти людей сражение», упомянутый уже мною Альберт Кранц (ошибочно отнесший событие к 1381 г.) писал: «Как обычно сражаются, оба народа не стоя, а набегая большими вереницами, бросают копья и наносят удары и вскоре отступают назад» . Летописная повесть о Куликовской битве оговаривала конкретно личное участие в ней великого князя Дмитрия Ивановича: «бил бо ся с татары в лицѣ, ставъ напредѣ на 1-мъ суиме» 14 . Из дальнейшего текста явствует, что великий князь затем продолжал активно действовать в сражении. Так же поступали, разумеется, и рядовые русские воины, остававшиеся в живых после участия в первом суиме. Побоище 1380 г. на Куликовом поле - не театрализованная игра «военно-исторических клубов», а смертельное противостояние людей, вставших на защиту своей страны и своего народа от армии грабителей и насильников.

На протяжении десяти верст у истока Непрядвы совершалось подлинно эпическое событие русской истории. Устранить несуразности недавних трактовок сражения 1380 г. можно, только отказавшись от неверной его локализации. Что касается численности армии Мамая, то прямых сведений об этом в бесспорно достоверных восточных источниках пока не найдено 15 . Но ряд косвенных данных позволяет приблизительно ее установить. Под властью Мамая было девять улусов, каждый из которых мог выставить 10 тысяч воинов. Кроме того, до 10 тысяч могли выставить названные в летописях «бесермены» (волжские булгары). Остается неизвестным количество упомянутых летописями «фрязов» (вероятнее всего - крымских генуэзцев), «черкасов», ясов, буртасов и армян. Как резюмировал не так давно нынешний исследователь истории Орды Ю. В. Селезнев, «общее число Мамаевых войск составляло не менее 100 тысяч», поэтому сведения, определяющие «численность татар в 100-150 тысяч человек, можно считать близкими к истине» [Селезнев, 2000, с. 298] .

В войске Мамая генуэзские пехотинцы выполняли, очевидно, далеко не последнюю роль. Никоновская летопись сохранила важные подробности схождения двух войск, русского и ордынского, которые двигались навстречу друг другу с противолежащих холмов: «И изполчишася христианьстии полцы вси и возложиша на себе доспѣхы, и сташа на полѣ Куликовѣ на усть Непрядвы рѣки; бѣ же то поле велико и чисто и отлогъ великъ имѣа на усть-рѣки Непрядвы. И выступиша татарскаа сила на шоломе и поидоша съ шоломяни; тако же и христианьскаа сила поидоша съ шоломяни и сташа на полѣ чистѣ, на мѣстѣ твердѣ» 17 .

Упомянутые здесь холмы находятся на реальном месте сражения вблизи истока Непрядвы. «И бѣ уже 6 часъ дьни; сходящимся имъ на усть-Непрядвы рѣки и се внезапу сила великаа татарскаа борзо с шоломяни грядуще, и ту пакы, не поступающе, сташа ибо несть места, где имъ разступитися; и тако сташа, копиа покладше, стѣна у стѣны, кождо их на плещу предних своих имуще, преднии краче, а заднии должае. А князь великий такоже с великою своею силою русскою з другаго шоломяни поиде противу им. И бѣ страшно видѣти двѣ силы великиа сънимающеся на кровопролитие, на скорую съмерть; но татарскаа бяше сила видѣти мрачна потемнена, а русскаа сила видѣти въ свѣтлыхъ доспѣхех, аки нѣкаа великааа рѣка лиющися, или море колеблющеся, и солнцу свѣтло сиающу на нихъ и лучи испущающи, и аки свѣтилницы издалече зряхуся» 18 . Судя по данным топографии местности, ордынский авангард двигался на северо-восток, то есть почти спиной к солнцу. Это были, как можно заключить из приведенного текста, не татарские всадники, а «фряжские» копейщики генуэзской пехоты. Навстречу им шли, очевидно, пешие ратники русского ополчения, чьи металлические доспехи блестели в лучах взошедшего солнца. Приведенный текст передал впечатления не участника самой битвы, а стороннего наблюдателя, который, не будучи человеком военным, принял генуэзских воинов за татарских. Смущавшая исследователей цифра 400000 находилась во фразе, где речь шла об общем количестве участников сражения.

При переписке часть этой фразы попала не на свое место, в результате чего цифра 400000 стала восприниматься как численность одного только русского войска. Привожу предполагаемый исходный текст: «И тако поидоша обѣ силы вмѣсто сниматися, оттуду татарскаа сила великаа, а отселѣ самъ князь велики Дмитрей Ивановичь, со всѣми князи русскыми; и бѣ видѣти русьскаа сила неизреченна многа, такоже и татарьскаа сила многа зѣло. И уже близъ себя сходящимся обѣимъ силамъ, яко вящше четырехсот тысящъ и конныя и пѣшиа рати» 19 . Ранее в Никоновской летописи была сообщена общая численность русской армии после ее переправы через Оку у Лопасны: «вящше двоюсотъ тысящь» 20 . Естественно, что количество московского войска никак не могло вырасти еще на 200 тысяч за счет прибывания отставших после перехода границы враждебного Москве Рязанского княжества.

По-видимому, для согласования с упоминанием 400 тысяч в приведенной выше фразе Никоновской летописи в ней появились два уже излишних по своему общему смыслу повторения понравившейся редактору гиперболы. Таковым предстает дополнение информации о размерах потерь: «Тогда глагола князь великий Дмитрий Ивановичь: “изочтите, братие, колико осталося всѣх нас”. И изочтоша, и глагола Михайло Александровичь, московьской бояринъ: “Господине княже, осталося всѣхъ насъ 40000; а было всѣх вяще четырехсотъ тысящь и конныа и пѣшиа рати”» 21 . Состав русского войска на Куликовом поле, отраженный в перечнях числа погибших его предводителей из разных земель и княжеств, не раз подвергался обсуждению в общеисторических трудах.

При этом упоминания новгородских воевод, как и более или менее подробные сведения о прибытии новгородского контингента, которые находятся в разных редакциях Повести о Мамаевом побоище, обычно признавались плодами вымысла или даже квалифицировались как баснословие. Основанием служило отсутствие упоминаний о роли новгородцев в старших летописях не только Москвы, но и Новгорода. Такое мнение, однако, не разделял опытный исследователь летописей А. А. Шахматов. По его заключению, «самый скептический ум не решится признать выдуманными некоторые факты», о которых сказано в Повести о Мамаевом побоище. В данной связи А. А. Шахматов назвал упоминание «о прибытии новгородцев в числе 7000 человек» [Шахматов, с. 175]. Однако точка зрения А. А. Шахматова у советских историков поддержки не получила. В 1966 г. автор подробнейшего сочинения, специально посвященного исторической основе Повести о Мамаевом побоище, Ю. К. Бегунов вообще обходит данный вопрос молчанием [Бегунов, с. 477-523]. Правда, предшественник Ю. К. Бегунова Л. А. Дмитриев в 1958 г. в комментарии к изданию Повести о Мамаевом побоище упомянул было ее сведения об участии новгородцев в Куликовской битве как достоверные 22 , но в позднейшей статье, помещенной на страницах того же сборника, что и работа Ю. К. Бегунова, упоминает их уже как недостоверные [Дмитриев, с. 426, примеч. 54].

Такое негативное мнение закреплялось и в научно-популярной литературе. Но в 1972 г. были опубликованы результаты достаточно полного разностороннего изучения комплекса сведений по данной проблеме. Оно позволило показать участие Новгорода в событиях 1380 г., объяснило причины умолчаний об этом в летописях и подтвердило правоту А. А. Шахматова [Азбелев, 1972, с. 77-102]. Источником упомянутых выше сведений немецких хроник и «Вандалии» Альберта Кранца была, по-видимому, информация, сообщенная делегатами от Новгорода на ганзейском съезде 1381 г. в Любеке и передававшая рассказы новгородских участников событий 1380 г. Новгородцы тогда подверглись нападению литовцев во время своего возвращения с Куликова поля. Бой новгородцев с литовцами произошел, вероятно, у речки Синяя Тулица, притока Тулицы, являющейся правым притоком Упы, - в 7 километрах на северо-восток от теперешней Тулы и в 70 километрах севернее места сражения между войском великого князя Дмитрия Ивановича и армией Мамая на Куликовом поле. Отсюда - неточность географического указания немецких источников, будто бы сама «великая битва» русских с татарами была «у Синей Воды» .

Новгородцы рассказывали о двух сражениях, в которых им пришлось тогда участвовать. Название речки, у берегов которой произошел второй бой, немецкие слушатели приняли за указание места той «великой битвы», в которой с обеих сторон, согласно данным хроники Детмара, сражалось 400 тысяч, а погибло, согласно «Вандалии» Кранца, 200 тысяч. Сведения иностранных современников об общем числе участников сражения на Куликовом поле, как я уже упоминал, близки наиболее ранним из дошедших до нас сведений русских летописцев. А. А. Шахматов даже возводил к недошедшей летописи не только информацию о новгородцах, но и большой комплекс других данных, которые содержатся лишь в Повести о Мамаевом побоище [Шахматов, с. 175-176].

Он как бы отвлекался от того обстоятельства, что и она могла непосредственно восходить к рассказам современников событий 1380 г. в такой же степени, как первоначальные повествования летописей. Со временем подобные рассказы, передаваясь из уст последующих поколений, обрастали гиперболами, которые не могли не влиять на составителей более поздних летописей, использовавших как письменные источники, так и устную традицию. Поэтому не приходится удивляться тому разнобою в летописных указаниях численности русской армии, который отмечал в свое время Л. В. Черепнин. Совокупность имеющихся источников позволяет заключить, что русское войско, отправившееся в 1380 г. на Куликово поле, составляло более 150 тысяч человек, из которых, по меньшей мере, 100 тысяч должны были стать непосредственными участниками великого сражения.