Конспект по языкознанию "пражская лингвистическая школа". Пражская школа лингвистического структурализма

Общая характеристика. Господствующим направлением в языкознании 20-70-х гг. ХХ в. был структурализм. Он существовал параллельно с социологическим направлением, иногда в содружестве, но иногда и в конфронтации с ним. Годом рождения структурализма условно можно считать 1928-й: на 1-ом международном конгрессе лингвистов в Гааге было принято понимание языка как знаковой системы, восходящее к идеям Ф. де Соссюра. Такое понимание языка пришло на смену идеям младограмматиков, которых структуралисты упрекали в атомарности (изолированном рассмотрении отдельных языковых явлений). Но вместе с критикой атомарного подхода большинство структуралистов отказались и от исторического взгляда на язык, характерного для младограмматиков. Структуралисты понимали язык как имманентное (самоценное) образование: язык изучался как изолированная система знаков, сам по себе и для себя самого – один из основных постулатов Соссюра. Объединяет всех структуралистов то, что язык – система. А из каких элементов состоит эта система и как эти элементы организованы (какова структура системы) – этим различались структуралисты разных школ. Структурализм почти безраздельно господствовал в языкознании до 70-х гг.: в 1972 г. состоялся 11-й международный конгресс лингвистов во Флоренции, на котором языковеды констатировали кризис структурного направления. По материалам конгресса был составлен сборник «Языкознание на распутье», ознаменовавший начало современного этапа развития языкознания – постструктурализм.

Внутри структурализма выделяются следующие школы : а) Датская (или Копенгагенская, глоссематика); б) Американская (или Йельская школа, дескриптивная лингвистика); в) Пражская (или функциональная лингвистика); г) Лондонская; д) советский структурализм (Московско-тартуская семиотическая школа). Все школы структурализма в той или иной степени преемственно связаны с учением Ф. де Соссюра, восприняв и доведя до логического конца следующие его идеи:

1)Язык – универсальная знаковая система . Поэтому принцип системности пронизывает все структуралистские описания языка. Система есть упорядоченная совокупность элементов (единиц). Следовательно, описать систему – значит определить, из каких элементов она состоит и каковы отношения между этими элементами, т. е. какова структура системы.

2)Отношения между элементами важнее свойств самих элементов, т. е. структура важнее элементов. Структуралисты сосредоточиваются не на описании физических (акустических), физиологических и проч. свойств языковых единиц (элементов), а на выяснении места каждого элемента в системе : свойства элемента определяются его отношениями с другими элементами. Выделяются разные типы отношений: иерархические, синтагматические, парадигматические. Языковая система предстает при этом как сложная иерархически организованная (многоуровневая) сеть отношений.

3)Особое внимание к оппозициям (противопоставлениям) языковых единиц. Языковая система рассматривается как система оппозиций. Выделяются разные типы оппозиций (привативные, эквиполентные, градуальные). Языковая единица рассматривается как пучок дифференциальных признаков , т. е. таких признаков, которые отличают ее от других единиц системы, противопоставляют ее другим единицам.

4)Язык – имманентная (самодостаточная) система, т.е. подчиняющаяся своим внутренним закономерностям , поэтому для познания языка вовсе не обязательно знать историю говорящего на нем народа, историю текстов на данном языке, географию распространения языка и проч. внешние по отношению к языку факторы. Структуралисты четко противопоставляют систему и среду (социальные условия бытования языка). Социальные факторы изучаются, если они приводят к изменению языковой системы, но гораздо важнее при этом «давление системы» на элементы, т. е. то, как системасамоорганизуется , возвращается в равновесие, испытав влияние среды.

5)Синхронизм , т. е. преимущественное описание состояния системы в какой-то момент ее развития, а не изменения; при этом обычно изучается современное состояние языка. История языка, если и изучается, то как правило по синхронным срезам: реконструируется система языка в тот или иной момент ее развития (синхронное состояние), затем реконструируется та же система на другом синхронном срезе и регистрируются накопившиеся изменения. Сами же изменения структуралисты объясняют «давлением системы», т. е. постоянным стремлением системы к равновесию, упорядоченности.

6)Структуралисты, вслед за Соссюром, охотно противопоставляют язык и речь , «лингвистику языка» и «лингвистику речи». При этом многие из них в этом противопоставлении идут дальше Соссюра, в частности, все лингвистические единицы делят на «единицы языка» и «единицы речи»; важнейшим при этом, конечно, считается описание отношений между «единицами языка»; «лингвистика речи», как и у Соссюра, обычно оказывается на вторых ролях.

7)Семиотизм , т. е. признание того факта, что язык – не просто система единиц, а система знаков . Поэтому главными свойствами языковых единиц признаются их знаковые свойства: а) знак социален , т.е. является общественным установлением; б) знак есть средство передачи информации, т.е. средство общения, поэтому важнейшая функция языка – коммуникативная ; в) знак, чтобы нести информацию, должен быть противопоставлен другому знаку, т.е. образовывать систему ; при этом сама материальная форма знака не важна (это может быть звук, жест, световой сигнал и проч.); важно лишь, чтобы один знак отличался от другого , т.е. входил в систему противопоставлений (оппозиций). Таким образом, лингвистика, как и мечтал Соссюр, закономерно включается в состав семиотики как самый главный ее раздел. Следствием этого стало то, что методы, выработанные лингвистическим структурализмом, начали распространяться на описание других социальных (культурных) явлений; со временем было заявлено, чтовсе культурные явления имеют семиотическую природу . Структурализм стал претендовать на то, чтобы стать универсальным методом гуманитарного знания, т.е. занять то место, которое в XIX в. занимал сравнительно-исторический метод.

§2.Пражская школа. Пражская школа – первая школа структурализма, иначе ее называют еще школой функциональной лингвистики . Сложилась она на базе Пражского лингвистического кружка (ПЛК), который появился в 1926 г. Главой кружка стал Вилем Матезиус (1882-1945). Основные представители школы: Йозеф Вахек, Богумил Трнка, Богуслав Гавранек, Владимир Скаличка , русские эмигранты Н. С. Трубецкой (работавший в Вене), Р. О. Якобсон (работавший в Праге, затем, с началом фашистской агрессии, эмигрировавший в Данию, Норвегию и, наконец, в США), С. О. Карцевский (работавший в Женеве, представлявший в равной степени и школу Ф. де Соссюра).

Основные идеи Пражской школы были сформулированы в «Тезисах ПЛК» , подготовленных к I Международному съезду славистов (1929). ПЛК был достаточно жестким организационным объединением со своим Уставом, который, в частности, включал пункт, предполагавший исключение из кружка, если деятельность лингвиста не соответствовала принципам системности и функциональности, сформулированным Пражской школой. Сильной стороной Пражской школы было соединение соссюрианства с идеями русского языкознания начала ХХ в. (школ И. А. Бодуэна де Куртенэ и Ф. Ф. Фортунатова): Н. С. Трубецкой и Р. О. Якобсон закончили Московский университет, были учениками Ф. Ф. Фортунатова. Якобсон был одним из основателей Московского лингвистического кружка. Ориентация на традиции российского языкознания помогла «пражцам» преодолеть некоторые крайности соссюриантсва, в частности, воинствующий синхронизм соссюровской школы.

1.Функциональный подход к языку. Пражскую школу называют школой функциональной лингвистики, поскольку в основу описания языка «пражцы» положили понятие «функция». Функция – это назначение языка в целом, отдельных его уровней (подсистем) и отдельных языковых единиц. Такой подход к языку называют еще телеологическим (греч. телеология – целеполагание). Основные принципы такого подхода к языку:

1)Устройство языковой системы и отдельных ее подсистем определяется их назначением: язык должен эффективно выполнять коммуникативную функцию , поэтому в основе устройства языковой системы лежит принцип целесообразности.

2)Перестройка языковой системы происходит в соответствии с принципом ее целесообразного устройства для выполнения коммуникативной и других функций. Причиной языковых изменений является, таким образом, их цель (отождествление причины и цели – одна из особенностей философского телеологизма).

3)Язык – не просто система, а система функционирующая (поскольку языковая система существует не просто так, для себя самой, а для чего-то, для выполнения определенных функций). Поэтому, в отличие от Соссюра, «пражцы»рассматривают язык не в статике, а динамике: это определяет своеобразие их подхода к проблемам языка и речи, синхронии и диахронии.

4)Важнейшая функция языка – коммуникативная , все прочие функции подчинены ей («пражцы» – коммуникативисты). Коммуникация осуществляется при помощи знаков , поэтому язык – семиотическая система .

5)Все сущности в языке, единицы лингвистического описания выделяются на основе выполняемых ими функций: а) на основе выполняемых функций выделяются единицы языка (фонема выполняет смыслоразличительную функцию, морфема – строевую функцию, слово – номинативную функцию, предложение – коммуникативную функцию); б) единицы языка объединяются в уровни (ярусы), и у каждого уровня языка своя функция; в) в языке выделяются функциональные подсистемы – функциональные языки , в зависимости от выполняемых функций (коммуникативной, экспрессивной, апеллятивной, эстетической и др.).

2.Учение о языке и речи. «Пражцы» развили дальше учение Соссюра о языке и речи:

1)Вслед за Соссюром, «пражцы» считают язык и речь разными объектами , требующими обособленного изучения. Так, Н. С. Трубецкой в «Основах фонологии» противопоставляет как разные науки фонетику (науку о звуках речи) и фонологию (науку о фонемах – функционально значимых единицах языка).

2)Противопоставление языка и речи ведет, далее, к противопоставлению «единиц языка» и «единиц речи»: фонема – звук, морфема – морф, лексема – лекс, предложение – выскзывание.

3)В то же время многие «пражцы» подчеркивают, что объектом, данным в нам непосредственном наблюдении, является речь, язык же извлекается из речи в результате анализа речи. Так, В. Матезиус пишет, что естественным порядком лингвистического исследования является «движение от речи как чего-то, что дано нам непосредственно, к языку как к чему-то, что хотя и имеет идеальное существование, но что мы можем познать лишь косвенным образом (secundarně), либо при столкновении с отклонениями от нормы, либо при помощи системного и абстрагирующего научного анализа»

3.Учение о синхронии и диахронии. Как и Соссюр, «пражцы» отдают предпочтение синхронному описанию языка, но в то же время они вносят в учение Соссюра о синхронии и диахронии две существенные поправки:

1)Соссюр считал системным только синхронное описание языка; «пражцы» считают, что диахрония тоже системна : языковые изменения можно понять только с учетом их места в системе. «Тезисы ПЛК»: «нельзя воздвигать непреодолимые преграды между методом синхроническим и диахроническим… о претерпеваемых языком изменениях нельзя судить без учета системы, затронутой этими изменениями».

2)Синхронию нельзя отождествлять со статикой , как это делал Соссюр. Даже в синхронное описание языка (по «синхронным срезам») должен быть привнесен диахронический момент, поскольку язык – объект нестатичный по своей природе: «Синхроническое описание языка не может целиком исключать понятие эволюции, так как даже в синхронически рассматриваемом секторе языка всегда налицо сознание того, что существующая стадия сменяется стадией, нходящейся в процессе формирования».

4.Фонология. Фонология занимает одно из центральных мест в учении Пражской школы. Главные труды в этой области – незаконченная книга Н. С. Трубецкого «Основы фонологии» (1939) и его же работа «Морфонология» (1929).

1)Фонетика и фонология. Заслуга Трубецкого заключалась в разграничении этих двух областей, изучающих звуковую сторону языка: а) фонетику Трубецкой понимал как науку естественную, изучающую звуки с точки зрения их физических качеств (акустических и артикуляционных); б)фонологию он понимает как науку социальную, изучающую звуки с точки зрения их места в системе языка, с точки зрения выполняемых ими функций в системе языка. Трубецкой: «Фонология должна исследовать, какие звуковые различия в данном языке связаны со смысловыми различиями». Фонологию Трубецкого можно назвать учением о смыслоразличении . Оказывается, не все физические признаки звука в том или ином языке важны для различения смысла. Так, для русского звука [т] такими смыслоразличительными признаками являются:

Твердость: [т]ок – [т’]ок (тёк),

Глухость: [т]ок – [д]ок,

Дентальность: [т]ок – [б]ок,

Взрывность: [т]ок – [с]ок,

а такой признак, как напряженность, хотя и наличествует у звука т, не важен для различения смысла, поэтому не является предметом русской фонологии (фонетика фиксирует все признаки звука, а фонология – только смыслоразличительные). Признак звука, важный для смыслоразличения и позволяющий отличать данный звук от другого звука в данном языке и тем самым разграничивать смысл, называется дифференциальным . Звук, рассматриваемый с точки зрения выполняемой им смыслоразличительной функции, называется фонемой .

2)Учение о фонеме. Фонема определяется «пражцами» как пучок дифференциальных признаков. При таком подходе, проведенном последовательно, минимальной звуковой единицей языка является уже не фонема, а дифференциальный признак (ДП). «Пражцы», таким образом, «расщепили» фонему, подобно Резерфорду, расщепившему атом. Однако ДП сам по себе, вне фонемы, не существует ни физически, ни психически (в сознании носителей языка).

3)Учение об оппозициях. Фонемы образуют систему, вступая между собой в определенные отношения – оппозиции. Оппозиции – противопоставления фонем по каким-либо признакам. Два звука реально противостоят в речи не всем набором своих физических признаков, а лишь некоторыми из них. Так, напр., в паре бочка – почка фонемы /б/ - /п/ противостоят только признаком звонкость/глухость, а в паре бочка – точка фонемы /б/ - /т/ противостоят не только признаком звонкость/глухость, но и признаком лабиальность/дентальность. Трубецкой создает разветвленную классификацию оппозиций по разным основаниям. Важнейшими в этой классификации являются следующие типы оппозиций:

а) привативная оппозиция – это оппозиция, один член которой характеризуется наличием дифференциального признака (маркированный член), а другой член – отсутствием этого признака; напр., оппозиция /б/ - /п/ ;

б) эквиполентная оппозиция – это оппозиция, члены которой противопоставляются разным набором признаков: /б/ - /т/ ;

в) градуальная оппозиция – это оппозиция, члены которой различаются степенью проявления какого-либо признака, напр., в оппозиции /и/ - /ы/ фонемы противопоставляются тем, что гласный /ы/ является менее передним; оппозицией такого же типа является противопоставление мягких и полумягких согласных в некоторых языках, напр., мягкий и полумягкий /l/ в польском: /l’’ – l’/ .

Выявление этих типов оппозиций оказалось важным не только для фонологии и фонологических единиц, но и для единиц других уровней. Особое значение имело открытие Н. С. Трубецким привативных оппозиций: оказалось, что немаркированный член оппозиции обладает особым свойством – способностью к нейтрализации , способностью совмещать в себе «свои» функции и функции маркированного члена; ср.: тру/п/ (труб и труп ), фонема /п/ способна здесь «замещать» /б/ и /п/ .

4)Фонема и аллофоны . Разновидности (оттенки) одной и той же фонемы называются аллофонами , напр., [а, . а, а. , . а. , Λ, ъ] – аллофоны фонемы /а/. Такое понимание соотношения фонемы и аллофонов является общим для большинства фонологических школ.

Два аллофона принадлежат к одной фонеме, если они: а) находятся в отношениях дополнительной дистрибуции , напр., после твердых согласных выступает аллофон [а], после мягких – [ . а]; б) находятся в отношениях свободного варьирования , напр., [э ы ] и [ы э ]в начале слов типа этаж – аллофоны фонемы /э/ .

Два аллофона принадлежат разным фонемам, если они находятся в отношениях контрастной дистрибуции , т. е., находясь в одной позиции, они различают слова и формы: /д/ – /т/, /и/ – /ы/ (ср.: дом – том, икать – ыкать и др. под.).

Из критерия дополнительной дистрибуции вытекает, что один аллофон может принадлежать разным фонемам, напр., аллофон [Λ] может принадлежать фонеме /а/ : стран – стрΛна, сад – сΛды , [а ]и [Λ] находятся в отношениях дополнительной дистрибуции ([а] – под ударением, [Λ] – в первом предударном слоге); с другой стороны: в[о]д – в[Λ]да, с[о]в – с[Λ]ва – здесь [о] и [Λ] находятся в отношениях дополнительной дистрибуции, значит аллофон [Λ] в таких случаях принадлежит фонеме /о/ . Таким образом, аллофон [Λ ] принадлежит фонемам /о / и /а /. В этом точка зрения Пражской школы сходна с точкой зрения Московской фонологической школы и расходится с точкой зрения Ленинградской фонологической школы. Представители Ленинградской школы считают, что один аллофон не может принадлежать разным фонемам ([Λ] – во всех случаях аллофон фонемы /а/).

5)Нейтрализация и архифонема. Нейтрализация (позиция нейтрализации) – это фонетическая позиция, в которой устраняется противопоставление двух (реже нескольких) фонем. Напр., в русском языке оппозиция /д – т /, проявляющая себя перед гласными и сонорными согласными (дом – том, для – тля и под.), нейтрализуется (устраняется) на конце слов: /д – т / >/Т/ (гоТ, коТ, пруТ и под.).

/д / /т /

С понятием нейтрализации связано понятие архифонемы. Архифонема – это фонема в позиции нейтрализации; или фонема с неполным набором дифференциальных признаков. Напр., в словах дом, дуб – фонема /д /, в словах том, туп – фонема /т /, но в словах горо/Т/, пру/Т/, ко/Т/ – не /д/ и не /т/ , а архифонема /Т/, обладающая неполным набором дифференциальных признаков (ДП) . Итак,

Про нее нельзя сказать, звонкая она или глухая, с точки зрения признака «звонкость/глухость» она – «никакая», этот признак «не работает» в позиции нейтрализации как дифференциальный признак. С понятием «архифонема», соотносится, но не тождественно ему понятие «гиперфонема», используемое Московской фонологической школой.

6)Морфонология – наука, стоящая на стыке морфемики и фонологии, у истоков которой стоит Н. С. Трубецкой. Морфонология изучает фонологические явления, происходящие в морфологически обусловленной позиции , напр., на границе морфем (на морфемном шве ). Одним из основных понятий морфонологии является понятие морфонемы – морфонологическая единица, объединяющая фонемы, чередующиеся в определенной морфологической позиции, напр., русск. {г//ж//з’ }: друг – дружить – друзья ; {о//а}: спор – оспаривать, толкать – отталкивать, осмотр – осматривать и т. п.

7)Диахроническая фонология. Большой заслугой «пражцев» была разработка проблем диахронической фонологии. Как уже было отмечено, «пражцы» распространили принцип системности на диахроническое исследование. Если младограмматики изучали каждое звуковое изменение в основном изолированно, вне связи с другими, то «пражцы» провозгласили: понять отдельное звуковое изменение можно только с учетом характера всей звуковой системы (фонологической системы) данного языка. Н. С. Трубецкой: «Фонологическая эволюция приобретает смысл, если используется для целесообразной перестройки системы… Многие фонологические изменения вызваны потребностью к созданию устойчивости…, к соответствию структурных законов языковой системы». Р. О. Якобсон: «Звуковое изменение может быть понято только в том случае, если выяснена его функция в языковой системе».

5.Морфология. В области морфологии «пражцы» пытаются использовать категории, разработанные ими на материале фонологии: а) дифференциальный признак; б) оппозиция; в) нейтрализация. В результате возникает идея межуровневого изоморфизма – сходства в организации (устройстве) разных уровней языковой системы. Закономерности устройства, открытые в фонологии, оказываются приложимыми к морфологии.

1)Морфема и сема. В. Скаличка в работе «О грамматике венгерского языка» пытается представить грамматические значения как пучки дифференциальных признаков. Подобно тому, как Трубецкой расщепил фонему на дифференциальные признаки, Скаличка находит элементарную, далее неделимую единицу значения – сему. Морфема – не элементарная значимая единица, она членится на семы. Напр., стол-ов: флексия -оввключает две семы: (1) Р.п. и (2) мн. ч.

2)Грамматические категории рассматриваются как системы грамматических оппозиций , т.е. грамматические значения, закрепленные за теми или иными морфемами (аффиксами), рассматриваются не изолированно, а включаются в систему противопоставлений – оппозиций. Напр., Р. О. Якобсон в работе «Очерк общего учения о падеже» (1936) рассматривает систему падежных значений как систему привативных оппозиций:

а) объемность/необъемность – предмет полностью либо не полностью охвачен действием: выпить чай (весь) – выпить чаю (некоторое количество);

б) периферийность/непериферийность – предмет является основным участником действия либо неосновным: читать книгу (прямой объект, непериферийный) – читать брату (косвенный объект, периферийный);

в) направленность/ненаправленность – падеж имеет значение направления либо не имеет: идти в лес (направленный пад.) – гулять в лесу(ненаправленный пад.).

Итак, получаем три двучленные оппозиции, с их помощью можно описать 2 3 =8 падежей. В «идеальном» языке, таким образом, 8 падежей. В реальном языке падежей может быть больше или меньше, поскольку между планом выражения и планом содержания языкового знака нет однозначного соответствия (тезис С. О. Карцевского об асимметричном дуализме языкового знака). В русской падежной системе можно выделить, напр., следующие падежные оппозиции (маркированный член обозначен знаком «+», немаркированный – знаком

3)Нейтрализация в морфологии. На материале фонологии Трубецкой заметил, что немаркированный член оппозиции способен к нейтрализации (см. выше). То же следует сказать и о морфологических оппозициях. Напр., в категории числа в оппозиции «ед. ч. – мн. ч.» маркированным членом оппозиции является множественное число. Единственное число, как немаркированный член оппозиции, в ряде случаев может брать на себя значение множественного. Ср.: Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей (в выделенных формах произошла нейтрализация значения числа: употреблена форма ед. числа, но она взяла на себя функцию выражения множественности: любую женщину = всех женщин). Или ср. рассмотренные выше оппозиции падежных значений:

а) объемность/необъемность: винительный – родительный; в этой оппозиции немаркированным членом является Р.п. (необъемный), в ряде случаев он способен брать на себя функции винительного, напр., при глаголе с отрицанием встретил сестру (только В.п.), но: не встретил сестру/сестры (В.п. и Р.п.);

б) периферийность/непериферийность: В.п. (непериферийный, немаркированный) в ряде случаев способен замещать П.п. (периферийный): напр., при глаголах речи, мысли говорить, думать, размышлять – о друге, о любви, об искусстве (только П.п.), но: знать о жизни/жизнь (П. п. и В. п.);

в) направленность/ненаправленность: Т.п. (ненаправленный, немаркированный) – Д. п. (направленный, маркированный), поэтому Т.п. способен в ряде случаев брать на себя значения Д.п.: идти к лесу (только Д.п.), но: идти по лесу, идти лесом (Д. п. и Т.п.).

Во всех случаях значение маркированного члена оппозиции, которое берет на себя немаркированный член, является для немаркированного члена неосновным.

6.Синтаксис. Главное достижение Пражской школы в области синтаксиса – учение о высказывании (или об актуальном членении предложения ) В. Матезиуса (ст. «О так называемом актуальном членении предложения» и нек. др. работы). Основные положения этого учения сводятся к следующему:

1)В синтаксисе противопоставление языка и речи проявляется как противопоставление предложения и высказывания : «В языке слово выступает в своем концептуальном аспекте, а предложение – как абстрактная модель; в речи же слово соотносится с конкретной действительностью, а предложение реализуется как конкретное высказывание».

2)Следует разграничивать формальное (логико-грамматическое) и актуальное членение предложения. Формальное членение – это членение предложения как единицы языка , выделение в нем главных и второстепенных членов; актуальное членение – это членение высказывания какединицы речи. При формальном членении в предложении, прежде всего, выделяется субъект и предикат (подлежащее и сказуемое); при актуальном членении также выделяют два элемента – тему (данное, известная информация) и рему (новое, то, ради чего создается высказывание).

3)Актуальное членение может совпадать с формальным: Иван Иванович приехал (подлежащее здесь является темой, а сказуемое – ремой, так как новой информацией является факт приезда). Актуальное членение может не совпадать с формальным: Приехал Иван Иванович (здесь факт приезда – известная информация, а новой информацией является – кто именно приехал; следовательно, тема – приехал, а рема – Иван Иванович). Таким образом, тема – это не обязательно подлежащее, а рема – не обязательно сказуемое.

4)Актуальное членение всегда двучленно (тема – рема). При формальном членении в распространенном предложении выделяются главные и второстепенные члены. Напр., в предложении Иван Иванович приехал в Москву три члена предложения (подлежащее, сказуемое, обстоятельство места). Актуальное членение может быть разным: а) Иван Иванович приехал в Москву (тема – приезд Ивана Ивановича, рема, новое – в Москву); б) В Москву приехал Иван Иванович; приезд в Москву – известное, тема; рема, новое Иван Иванович (кто именно приехал?)

5)Таким образом, одно и то же предложение (как единица языка) в речи реализуется в виде разных высказываний. Средствами выражения актуального членения является интонация и порядок слов.

7.Теория литературного языка и стилистика. Будучи школой функциональной , Пражская школа особое внимание уделяла проблемам функционирования языка в обществе.

1)Функциональные языки. На основе выделения разнообразных функций языка «пражцы» предлагают выделять в структуре национального языкафункциональные языки(по другой терминологии – функциональные подъязыки или функциональные стили). Если для младограмматиков и некоторых других школ психологизма главной (а зачастую и единственной) реальностью были индивидуальные языки, то для «пражцев» такой реальностью были функциональные языки. Один из вариантов классификации функциональных языков можно представить в виде следующей схемы:

2)Сущность литературного языка. Представители Пражской школы иначе относились к литературному языку, чем младограмматики, подавляющее большинство школ неограмматизма и структурализма. Как известно, представители названных направлений и школ отдавали предпочтение изучению разговорно-диалектных форм языка, так как, по их мнению, в этих формах законы развития и функционирования языка представлены в «естественном», «чистом» виде, тогда как в литературном языке эти законы «искажены» сознательным вмешательством нормализаторов. Литературный язык рассматривался как искусственное образование, сравнивался с оранжерейным растением, и по этой причине он якобы не представляет особого интереса для языковеда (как оранжерейное растение, являющееся результатом селекции и растущее в искусственной среде, не представляет интереса для ботаника).

«Пражцы» были не согласны с таким подходом. С их точки зрения, становление и развитие литературных языков – закономерный этап развития человеческого языка: подобно тому как человеческое общество проходит в своем развитии закономерные этапы (дикость – варварство – цивилизация), человеческий язык тоже проходит в своем развитии закономерные этапы (родоплеменной язык – язык народности – национальный язык). Литературный язык – высшая форма развития этнического языка, зарождающаяся на стадии цивилизации. Литературный язык богаче и сложнее языка народного: а) он выполняет разнообразные общественные функции (обслуживает науку, делопроизводство, художественную литературу, СМИ), с чем и связана его бóльшая сложность, т.е. он поливалентен ; б) разнообразие функций является причиной лексико-фразеологического и стилистического богатства литературного языка: он богаче любого диалекта и всех диалектов вместе взятых; в) сложность мыслительного содержания, выражаемого литературным языком, обусловливает особую сложность синтаксиса литературного языка в сравнении с «примитивным» синтаксисом языка народного; г) постоянная изменчивость социальной жизни требует от литературного языка гибкости и подвижности , поэтому литературный язык нельзя считать искусственным и тем более консервативным образованием; д) в литературном языке сложным образом взаимодействуют естественные законы эволюции , характерные и для других форм языка (диалектов, жаргонов, просторечия), и факторы сознательного вмешательства нормализаторов, блюстителей языка – это придает процессу эволюции литературного языка особую сложность и неоднозначность, что представляет большой интерес для языковеда.

Представители Пражской школы активно интересовались литературным языком, занимались разработкой теории литературного языка, считали нормализаторскую деятельность важной задачей лингвистики, изучали проблемы культуры речи, языковой политики. Как и ученые Виноградовской школы, «пражцы» серьезно занимались проблемами истории литературных языков.

3)Теория нормы Пражской школы опирается на три основных положения:

а) «Пражцы» разграничили категории «норма», «узус» и «кодификация», которые до них часто смешивались или противопоставлялись нестрого: узус –это набор общеупотребительных вариантов языковых единиц, имеющих хождение в том или ином языковом коллективе (напр., в русском языковом узусе есть варианты крепкий кофе и крепкое кофе, договóр и дóговор, афера и афёра и под.); норма – это часть узуса; это варианты, являющиеся общепринятыми и обязательными для всех носителей литературного языка; норма, таким образом, это категория литературного языка (для современного русского литературного языка нормой являются варианты крепкий кофе, договóр, афера); но норма существует и в диалекте, и в жаргоне и в др. разновидностях языка, литературная норма отличается от прочих видов нормы кодифицированностью; кодификация (лат. codex – книга) – это закрепление нормы в словарях и грамматиках;

б) Норма носит конвенциальный характер (лат. conventio – договор) и призвана обеспечить эффективное выполнение языком коммуникативной функции. С другой стороны, норма носит объективный характер: она заложена в самой языковой системе, является наиболее адекватной реализацией потенциала языковой системы («пражцы» не были бы структуралистами, если бы думали иначе), и в этом смысле норма не зависит от субъективных желаний кодификаторов, поэтому норму нельзя отождествлять с кодификацией (кодификатор может ошибаться и зафиксировать архаичный вариант, может, напротив, проявить «забегание вперед»).

в) Теория «гибкой нормы». В связи вышесказанным перед «пражцами» встала важная теоретическая (в то же время и практическая) проблема: отыскать норму в системе языка. Поскольку норма призвана обеспечить эффективное выполнение языком коммуникативной функции, то она должна быть гибкой : она, с одной стороны, должна меняться вместе с изменением потребностей общества, с другой стороны, обеспечивать связь общающихся поколений. Пражцы тем самым устанавливают границы современного литературного языка : это язык трех общающихся поколений – дедов, отцов и внуков. Поэтому в любом современном литературном языке есть две крайние нормы: «старшая» (дедов) и «младшая» (внуков); для того чтобы обеспечить эффективное современное общение, кодификатор должен находить между ними компромисс, устанавливать некий «средний стандарт» (словоупотребление «отцов»). При этом гибкость нормы заключается в том, что она должна допускать известную вариативность (в пределах «старшая – младшая») и регулярно пересматриваться, корректироваться, «поспешать» за изменяющимся узусом.

Пражская теория нормы создавалась в борьбе с чешскими пуристами, поэтому носила антипуристический характер : этим обусловлены как «плюсы», так и «минусы» этой теории: несомненный «плюс» был в том, что «пражцы» пытались установить объективные основы для нормализаторской деятельности; «минус» заключался в том, что они переусердствовали в своей борьбе с пуризмом, преувеличили значение коммуникативной функции языка и тем самым недооценили культурно-историческую составляющую нормы: помимо селективно-коммуникативной функции, языковая норма выполняет еще и консервативную функцию , призванную обеспечить преемственность в развитии литературного языка, сделать культурное наследие прошлого (прежде всего, классическую литературу) актуальным и доступным для современного восприятия.

8.Отношение к сравнительно-историческому методу. У сравнительно-исторического метода есть две стороны – техническая и теоретическая (мировоззренческая). Что касается технической стороны, то «пражцы» внесли известный вклад в ее совершенствование, в частности, применением структурных методов к изучению эволюции языковых форм и категорий, распространением принципа си

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-12

Пражская школа, или функциональный структурализм , - одно из ведущих направлений лингвистического структурализма, сложившееся в Чехословакии и Австрии между двумя мировыми войнами. С 1929 г. на французском языке нерегулярно выходили "Труды" кружка. В первом их выпуске, приуроченном к I Международному съезду славистов, были опубликованы "Тезисы Пражского лингвистического кружка", ставшие его программным документом. Ведущую роль в формировании кружка сыграл уже влиятельный к тому времени в чехословацком языкознании видный лингвист ВилемМатезиус (1882-1945), вместе с ним в кружок вошли более молодые ученые БогумилТрнка (1895-1984), БогумилГавранек (1893-1978), ЯнМукаржовский и др., позже к кружку примкнули ЙозефКоржинек (1899-1945), еще более молодые лингвисты ВладимирСкаличка (р. 1909), Йозеф Вахек и др. С самого начала активную роль в кружке играли два выдающихся ученых, эмигрировавших из послереволюционной России: живший тогда в Чехословакии Роман (Роман Осипович)Якобсон (1896-1982) и работавший с 1922 г. в Вене Николай (Николай Сергеевич)Трубецкой (1890-1938). В начальный период деятельности кружка с ним также был тесно связан упомянутый выше С.Карцевский .

Ученые Пражского кружка находились под значительным влиянием идей Ф. де Соссюра , однако в отличие от других структуралистов на них оказали серьезное воздействие и взгляды И. А.Бодуэна де Куртенэ ; русские участники кружка, окончившие Московский университет, также восприняли ряд идей Московской школы, восходящих к Ф. Ф. Фортунатову. Их взгляды значительно отличались как от традиционных концепций исторической лингвистики, так и от идей других направлений структурализма, прежде всего дескриптивизма и глоссематики.

В статье В. Матезиуса "Куда мы пришли в языкознании", написанной в начале 40-х гг. и посмертно опубликованной в 1947 г., выявляются отличия пражской концепции языка прежде всего от лингвистики XIX в. В языкознании XIX в. выделяются прежде всего "две различные теоретические и методические точки зрения": историческая и генетическая, идущая от Ф. Боппа и Р. Раска к младограмматикам, и гумбольдтианская, аналитическая. В. Матезиус подчеркивает ограниченность подхода традиционного исторического языкознания. Отмечено, что подход к языку как к деятельности помог В. фон Гумбольдту "понять значение функции в языке", но принуждал его "слишком высоко оценивать психологическую точку зрения". Итак, два направления имели противоположные друг другу достоинства и недостатки: гумбольдтианцы выдвигали перспективные идеи, но не имели методов для их разработки, младограмматики имели совершенный сравнительно-исторический метод, но слишком узко понимали теорию.

Новая лингвистика, согласно В. Матезиусу, начинается с двух ученых: И. А. Бодуэна де Куртенэ и Ф. де Соссюра. Первый из них осознал роль функции в языке и ввел в науку понятие фонемы. Ф. де Сос-сюр, последовательно разделил синхронию и диахронию. Другая его важнейшая идея - структурный подход к языку.

В то же время пражцы спорили с другими школами структурализма, прежде всего с глоссематикой и дескриптивизмом, подчеркивая, что, сходясь с этими направлениями в точке зрения на структуру, расходятся с ними в связи с отсутствующим или имеющим иной смысл там понятием функции. Полемике с глоссематикой специально посвящена статья В. Скалички "Копенгагенский структурализм и "пражская школа". Л. Ельмслев, по словам В. Скалички, требовал "освобождения языкознания от груза других наук", главное для него - "требование лингвистики чисто лингвистической". Для пражцев это неприемлемо: "Если при научном исследовании мы пренебрегаем его реальностью, мы ее деформируем. В связи с отношением языка к реальности оказывается невозможным и безоговорочное использование критериев непротиворечивости, простоты и в первую очередь полноты: "Поскольку нам известны все сложнейшие отношения языка к литературе, к обществу, культуре, искусству и т. д., мы не можем говорить об изолированном, исчерпывающем описании текста. Мы знаем, что в тексте мы можем полностью проследить в лучшем случае развитие отдельных букв или же звуков. Значение же текста постоянно меняется. Один и тот же текст кажется иным старому человеку и молодому, человеку с образованием и без образования, современному человеку и человеку, который будет жить через сто лет". Возражает В. Скаличка и против чисто дедуктивного подхода к языку, считая необходимым в исследовании сочетать дедукцию с индукцией.

Одно из главных расхождений с глоссематиками касается разного понимания термина "функция". Если Л. Ельмслев исходил из понятия функции в математике, то, как указывает В. Скаличка, "в понимании пражских лингвистов термин "функция" употребляется тогда, когда речь идёт о значении (функция слова, предложения) или о структуре смысловых единиц (функция фонемы)". Математическое понимание функции было тесно связано у глоссематиков с пониманием языка как системы чистых отношений, как известно, также идущим от Ф. де Соссюра. Для пражцев это также неприемлемо: их интересовали и отношения, и единицы.

Таким образом, среди других школ структурализма для пражцев было характерно максимально широкое понимание объекта лингвистики. Строго придерживаясь структурного подхода к языку, пражцы стремились изучать его всесторонне, не отказываясь ни от семантики, ни от истории языка, ни даже в значительной степени от внешнелингвисти-ческой проблематики. В упомянутой выше статье В. Скаличка выделяет три основные проблемы языкознания: "1. Прежде всего отношение языка к внеязыковой действительности, т. е. проблему семасиологическую. 2. Отношение языка к другим языкам, т. е. проблему языковых различий. 3. Отношение языка к его частям, т. е. проблему языковой структуры". Он указывал, что в разное время на первый план выходили то одни, то другие проблемы: античная наука игнорировала проблему языковых различий, а историческое языкознание XIX в., наоборот, занималось почти исключительно ею, глоссематика выдвигает проблему струк-, туры и игнорирует две другие. Для пражцев же все три проблемы важны.

Широкий подход к объекту изучения виден уже в первом программном документе пражцев, упоминавшихся выше "Тезисах Пражского лингвистического кружка" (1929). Здесь в первую очередь выдвинуты два основных методологических принципа пражцев: функциональный и структурный. Структурный принцип основывался на идеях Ф. де Соссюра о разграничении языка и речи, синхронии и диахронии, он объединял пражцев с другими направлениями структурализма. Функциональный принцип, во многом восходящий к И. А. Бодуэну де Куртенэ, был специфичен для пражцев. В "Тезисах" именно он вынесен на первое место.

В "Тезисах" об этом говорится так: "Являясь продуктом человеческой деятельности, язык вместе с тем имеет целевую направленность. Анализ речевой деятельности как средства общения показывает, что наиболее обычной целью говорящего, которая обнаруживается с наибольшей четкостью, является выражение. Поэтому к лингвистическому анализу нужно подходить с функциональной точки зрения. С этой точки зрения язык есть система средств выражения, служащая какой-то определенной цели. Ни одно явление в языке не может быть понято без учета системы, к которой этот язык принадлежит".

В "Тезисах" выделяются и основные функции языка. Не только язык, но и речевая деятельность в целом делятся на интеллектуализо-ванную и аффективную. Та и другая прежде всего имеют "социальное назначение (связь с другими)", аффективная речевая деятельность также "служит для выражения эмоции вне связи со слушателем". Речевая деятельность в социальной роли "имеет либо функцию общения, т. е. направлена к означаемому, либо поэтическую функцию, т. е. направлена к самому знаку". Данная классификация функций имеет определенное сходство с высказанными на несколько лет позже идеями К. Бюлера, из всех рассмотренных ранее в этом курсе лингвистов наиболее близкого к функциональному подходу. Специфический для пражцев компонент классификации - выделение особой поэтической функции. Если для других школ структурализма поэтика, изучение художественной речи находились вне лингвистической проблематики, то пражцы, в частности, Р. Якобсон, внесли в эти области значительный вклад. В "Тезисах" указывается, что "каждая функциональная речевая деятельность имеет свою условную систему - язык в собственном смысле"; речь идет об изучении функциональных стилей языка. Такой подход делал возможным считать изучение разговорного, научного или поэтического стиля лингвистической проблемой.

В связи с этим пражцы занимались проблемами литературного языка. В "Тезисах" выделяются особые функции литературных языков по сравнению с другими языковыми образованиями: "Особый характер литературного языка проявляется в той роли, которую он играет, в частности, в выполнении тех высоких требований, которые к нему предъявляются по сравнению с народным языком: литературный язык отражает культурную жизнь и цивилизацию".

Пражский кружок, принимая разграничение синхронии и диахронии и безусловно отдавая приоритет синхронному подходу ("Лучший способ для познания сущности и характера языка - это синхронный анализ современных фактов"), не считал данное различие абсолютным, как это делают Ф. де Соссюр: "Нельзя воздвигать непреодолимые преграды между методом синхроническим и диахроническим, как это делала Женевская школа". В отличие от Ф. де Соссюра пражцы исходили из того, что диахрония не менее системна, чей синхрония: "Было бы нелогично полагать, что лингвистические изменения не что иное, как разрушительные удары, случайные и разнородные с точки зрения системы. Лингвистические изменения часто имеют своим объектом систему, ее упрочение, перестройку и т. д. Таким образом, диахроническое изучение не только не исключает понятия системы и функций, но, напротив, без учета этих понятий является неполным".

В "Тезисах Пражского лингвистического кружка" кратко был поставлен ряд проблем, которые затем активно разрабатывались пражцами. Это (помимо того, о чем уже шла речь выше) структурная фонология, описание систем фонем и фонологических корреляций; морфонология, изучение "морфологического использования фонологических различий"; исследование свойств слова и систем номинации; изучение структуры предложения и др. В том числе поставлена и проблема структурного сравнения языков независимо от их генетических связей. После примерно полувека, в течение которых типология почти не развивалась и часто отрицалась вообще, пражцы наряду с американским лингвистом Э. Сепиром возродили эту дисциплину. Среди пражцев наибольший вклад в типологию внес В. Скаличка.

Не отказываясь совсем от традиционного выделения изолирующего, агглютинирующего, полисинтетического (инкорпоративного) и флективного типов, В. Скаличка значительно переосмыслил их понимание. Лингвистам-типологам вообще не была известна роль, например, противопоставления агглютинация-изоляция в рамках одного языка. Однако отдельный язык - самостоятельная система, и как таковой он не образует системы с другими языками. Поэтому приходится говорить не о "морфологической классификации" языков, а только о сходствах и различиях между разными языковыми системами". То есть нельзя говорить о флексии, агглютинации и т. д. как об определяющей черте строя того или иного языка, как это делали ученые XIX в. Однако можно говорить о флексии, агглютинации и т. д. как о некоторых лингвистических явлениях, наблюдаемых в тех или иных языках. При этом наличие одного из этих явлений не исключает наличия других, однако они могут в разных языках по-разному комбинироваться, что характеризует соответствующие языки. Можно говорить о чисто флективном, чисто агглютинативном типах и т. д. как о неких идеальных эталонах, которым в разной мере соответствуют конкретные языки.

В связи с типологическими задачами В. Скаличка старался уточнить традиционные лингвистические понятия, дать им такие определения, на основе которых можно было бы сопоставлять языки различного строя. Он, как и многие другие лингвисты его эпохи, хорошо осознавал нечеткость основанных на интуиции понятий слова, предложения, частей речи и т. д. и стремился уточнить эти понятия. Наряду с этим он выделял и единицы, не учитывавшиеся в традиции. Прежде всего это сема - минимальная единица, обладающая значением. Сема соотносится с морфемой, но не всегда с ней совпадает.

Понятие семы у В. Скалички основано на идеях С. Карцевского об асимметричном дуализме. В статье "Асимметричный дуализм языковых единиц" чешский ученый выделяет в качестве проявлений такого дуализма омонимию и омосемию (разное выражение одного и того же элемента значения). В случае омосемии (например, если одно грамматическое значение по-разному обозначается в разных типах склонения или спряжения) одной и той же семе соответствует несколько разных морфем. В случае же "склеенного" выражения нескольких грамматических значений одной морфеме может соответствовать несколько сем. Например, чешское окончание прилагательных у (или его русский эквивалент -ый) имеет три семы: именительного падежа, единственного числа и мужского рода.. Разные языки характеризуются, согласно В. Скаличке, разным соотношением морфемы и семы: в турецком их соотношение близко к взаимно однозначному, в чешском они очень часто не совпадают. В работе "О грамматике венгерского языка" по этому параметру последовательно сопоставляется ряд языков. Нетрудно видеть, что соответствующие различия языков хорошо соотносятся с традиционным разграничением агглютинации и флексии: чем флек-тивнее язык, тем значительнее данное несовпадение. Отметим, что много-семность В. Скаличка признавая лишь для грамматических морфем, корневые же у него оказывались односемными по определению. Впоследствии в структурной лингвистике это ограничение было снято (ср. "фигуры плана содержания" у Л. Ельмслева) и получил развитие так называемый компонентный анализ, при котором значение любой морфемы разлагается на смысловые компоненты.

Все пражцы принимали соссюровское разграничение языка и речи, но их понимание бывало различным. Интересную точку зрения на этот счет, разделявшуюся не всеми пражцами, выдвинул рано умерший лингвист Йозеф Коржинек в статье "К вопросу о языке и речи". Й. Коржинек не соглашался с обычным для структурализма пониманием языка и речи как равноправных, находящихся на одном уровне абстракции явлений. С точки зрения этого ученого, язык и речь - те же самые явления, рассмотренные на разных уровнях абстракции: "Соотношение между языком и речью представляет собой просто отношение между научным анализом, абстракцией, синтезом, классификацией, то есть научной интерпретацией фактов, с одной стороны, и определенными явлениями действительности, составляющими объект этого анализа, абстракции и т. д., - с другой". "В любом конкретном высказывании, если даже в нем реализуется лишь какая-то незначительная часть языка, всегда заключена вместе с тем вся его структура... и, наоборот, языковая структура исчерпывающе представлена совокупностью индивидуальных речевых актов, она получает в них осязаемое воплощение и проявляется бесчисленное множество раз, бесконечно, многообразно и неповторимо". Языковая структура интуитивно осознается каждым носителем языка.

Все, что совершается в речи, согласно данной концепции, предопределено языковой системой в первом смысле, усвоенной говорящим. Поэтов лингвист "обращает свое внимание на коллективное, надинди-видуальное", а "вопрос о чисто индивидуальной языковой структуре лишен для лингвиста всякого смысла". Этим лингвистика противопоставлена стилистике, которая изучает индивидуальное и единичное без выявления каких-либо общих закономерностей.

Одним из крупнейших представителей Пражской школы и одним из крупнейших лингвистов XX в. вообще был Николай (Николай Сергеевич) Трубецкой . Н. Трубецкой был ученым широкой специализации, его интересы далеко не исчерпывались лингвистикой. Ему принадлежат работы по славянским письменным памятникам, фольклору, литературе. Он был одним из теоретиков евразийства.

Среди выдвинутых им общелингвистических идей особо следует отметить (помимо создания фонологической теории) морфонологическую концепцию и теорию языковых союзов. Хотя те явления, которые теперь лингвисты относят к морфонологии, изучал еще Панини, но данная дисциплина впервые четко выделена лишь Н. Трубецким. В статье "Некоторые соображения относительно морфонологии" он сформулировал задачи морфонологии как "исследования морфологического использования фонологических средств какого-либо языка", выделил три основные раздела этой дисциплины: теорию фонологической структуры морфем, теорию комбинаторных звуковых изменений морфем в морфемных сочетаниях, теорию звуковых чередований, выполняющих морфологическую функцию.

В теории языковых союзов ученый обобщил накопленные на разнообразного материале факты, свидетельствующие о вторичном сходстве контактирующих между собой языков. В языковой союз могут входить как неродственные, так и родственные языки, однако их сходства в любом случае обусловлены их контактами и взаимодействиями. Н. Трубецкой выделял ряд языковых союзов: балканский, евразийский (объединяющий русский язык с рядом тюркских, монгольских, финно-угорских и др.). Им впервые были заложены основы третьего типа классификации языков (наряду с генетическим и типологическим) -ареального, при котором языки объединяются в классы в связи с их географическим расположением и свойствами, приобретенными в результате контактов.

Самой знаменитой и оказавшей наибольшее влияние на развитие мировой лингвистики работой Н. Трубецкого стала его последняя книга "Основы фонологии ". Книга стала и наиболее развернутым изложением подхода к фонологии, свойственного Пражской школе в целом. Теоретической основой данного подхода были наряду с бодуэновской концепцией фонемы идеи Ф. де Соссюра, прежде всего о языке и речи.

Согласно Н. Трубецкому, и язык, и речь имеют обозначающее и обозначаемое, однако их свойства в языке и речи различны. Если в речи как обозначаемое, так и обозначающее бесконечны и многообразны, то в языке они состоят "из конечного исчисляемого числа единиц". Данное теоретическое положение давало возможность разграничить фонетику -науку, обозначающем в речи - и фонологию - науку, обозначающем в языке. Здесь идеи Ф. де Соссюра, до конца не проводившего такое разграничение, дополнялись идеями И. А. Бодуэна де Куртенэ и его учеников Л. В. Щербы и Е. Д. Поливанова. Строгое разделение фонетики и фонологии было одним из главных требований к лингвистическому описанию всей Пражской школы с самого начала ее существования.

Фонетику Н. Трубецкой определял как "науку о материальной стороне (звуков) человеческой речи", по своей методологии она целиком относится к естественным наукам. Фонетика имеет физический (акустический) и артикуляторный (физиологический) аспекты. Фонетика изучает неисчислимое многообразие звуков человеческой речи. Иные задачи уфонологии , имеющей дело с ограниченным числом различительных средств, отличающих друг от друга элементы обозначающего, в частности, слова. «Фонология должна исследовать, какие звуковые различия в данном языке связаны со смысловыми различиями, каковы соотношения различительных элементов... и по каким правилам они сочетаются друг с другом в слова".

Безусловно, все лингвистические традиции и наука о языке до второй половины XIX в. не могли и не стремились учесть все звуковые признаки. Традиционные фонетисты были "стихийными фонологами", бессознательно ориентируясь на функционально значимые признаки, которые однако не всегда четко отделялись от незначимых. Появление экспериментальной фонетики, как уже говорилось выше, привело к выделению значительного числа функционально незначимых и не осознаваемых носителями языка признаков, поэтому естественной реакцией на это вскоре стало появление фонологии, оперирующей ограниченным числом единиц. Но если для основателей фонологии главным критерием была психологическая осознаваемость, не допускающая объективных процедур проверки, то пражцы и близкие к ним по идеям советские фонологи сделали следующий шаг (как будет сказано ниже, первым его сделал Н. Ф. Яковлев не позже 1923 г.). Вместо психологического был выдвинут функциональный критерий: участие или неучастие тех или иных признаков в смыслоразличении. Такой подход хорошо соответствовал общей методологии пражцев, для которых наряду со структурой важнейшую роль играет функция .

Основной единицей фонологии Н. Трубецкой, как и И. А. Бодуэн де Куртенэ, считал фонему , однако определяется фонема у него иначе. Для ее выделения он вводил фундаментальное и по своему значению выходящее за пределы фонологии понятие оппозиции; последовательное выделение этого понятие стало одним из наиболее существенных вкладов Н. Трубецкого в науку о языке. Он писал: "Признак звука может приобрести смыслоразличительную функцию, если он противопоставлен другому признаку, иными словами, если он является членом звуковой оппозиции (звукового противоположения). Звуковые противоположения, которые могут дифференцировать значения двух слов данного языка, мы называем фонологическими (или фонйлогически-дистинктивными, или смыслоразличительными) оппозициями". Эти оппозиции противопоставлены фонологически несущественным. Каждый член фонологической оппозиции является фонологической (смыслоразличительной) единицей; минимальная фонологическая единица -фонема.

Н. Трубецкой подчеркивал различие между звуком, фонетической единицей, и фонемой: "Любой произносимый и воспринимаемый в акте речи звук содержит, помимо фонологически существенных, еще и много других фонетически несущественных признаков. Следовательно, ни один звук не может рассматриваться просто как фонема. Поскольку каждый такой звук содержит, кроме прочих признаков, также и фонологически существенные признаки определенной фонемы, его можно рассматривать как реализацию этой фонемы. Фонемы реализуются в звуках речи". И далее: "Все эти различные звуки, в которых реализуется одна и та же фонема, мы называем вариантами (или фонетическими вариантами) одной фонемы". То есть в языке есть только инварианты - фонемы, реализуемые в речи в виде своих вариантов.

Рассматривая фонологическую систему языка в целом, Н. Трубецкой обращал особое внимание на классификацию оппозиций , поскольку "в фонологии основная роль принадлежит не фонемам, а смыслоразличительным оппозициям. Любая фонема обладает определенным фонологическим содержанием лишь постольку, поскольку система фонологических оппозиций обнаруживает определенный порядок или структуру". В то же время для него, как и для всех пражцев, фонема вовсе не была лишенным собственных свойств пунктом пересечения сетки отношений, как это было для глоссематиков. Постоянно подчеркивается существование собственных различительных признаков у фонем, в парадигматические критерии выделения фонем включается требование звукового сходства, а синтагмагические критерии отграничения фонем от фонемных сочетаний почти целиком основаны у Н. Трубецкого на фонетических признаках.

В книге дается разработанная классификация оппозиций разных типов. Выделяются оппозиции одномерные (свойственные только данной паре единиц) и многомерные (включающие более двух единиц), пропорциональные (однотипные противопоставления имеют место для нескольких пар) и изолированные (данное противопоставление более нигде не встречается) и др. Наиболее важно противопоставление прива-тивных, ступенчатых (градуальных) и равнозначных (эквиполентных) оппозиций. Привативны оппозиции, один член которых характеризуется наличием, а другой - отсутствием признака, например, "звонкий - незвонкий", "назализованный - неназализованный", "лабиализованный - нелабиализованный" и т. д. Член оппозиции, который характеризуется наличием признака, называется "маркированным", а член оппозиции, у которого признак отсутствует, - "немаркированным". Градуальные оппозиции характеризуются тем, что их члены противопоставлены разной степенью одного признака, например, разными ступенями высоты тона. Наконец, в эквиполентных оппозициях оба члена логически равноправны; таковы, например, оппозиции между согласными разного места образования. Понятия привативных, градуальных и эквиполентных оппозиций, термины "маркированный член", "немаркированный член" и др. после книги Н. Трубецкого широко используются в самых разных областях лингвистики: в фонологии, грамматике, семантике и т. д.

«Пражская школа»,Пражский остров это под таким названием фигурирует в западном литературоведении литература на немецком языке, возникшая в Праге на рубеже 19-20 веков. Поскольку Прага и в целом Чехия (под названием Богемия) входили в состав Австро-Венгерской империи, этот литературный анклав рассматривается как часть австрийской литературы - хотя многие пражане чаще печатались в Лейпциге, чем в Вене, и активно участвовали в немецкой литературной жизни. Слишком жесткий водораздел между австрийской и немецкой литературой этого времени носил искусственный характер. Тем не менее самый дух пражской немецкоязычной литературы-явление специфически австро-имперское. Для писателей Пражской школы (Ф.Кафка, Ф.Верфель, Л.Перуц, М.Брод, И.Урцидиль, Э.Э.Киш, Ф.К.Вайскопф, Л.Фюрнберг, Э.Вейс), за редким исключением (Р.М.Рильке, Г.Мейринк), характерны мрачная остраненность, угрюмый гротеск, язвительная фантасмагоричность. Социальная и национально-этнографическая замкнутость «острова» породила и особый, сугубо книжный язык этой литературы - «канцелярит», очень редко (лишь в репортажах Киша) оживляемый прорывами какойлибо «уличности».

Сугубо книжный, абстрактно пафосный колорит присущ лирике Франца Верфеля (1890-45), основателя «пражского экспрессионизма», достигшего при жизни наибольшего читательского и издательского успеха (не знавший такого успеха Р.Музиль обозвал его в романе «Человек без свойств», 1930-43, «Огненным Рылом»). За лирикой Верфеля последовала его столь же популярная, хотя и столь же «книжная» проза («Один день из жизни абитуриента», 1911; «Не убийца, а убитый виновен», 1918, и др.). Совершенно своеобразной «бесцветности», голой коммуникативности достигает «канцелярит» под пером оккультиста Густава Мейринка (1868-1932) в его многочисленных рассказах и популярных романах «Голем» (1915) и «Вальпургиева ночь» (1917), а также у его менее претенциозного эпигона Лео Перуца (1882-1957). Выразительности на грани литературной магии добивается, «спрессовывая» этот язык до предельно бесстрастных, объективированных, как бы «вечных» формул Франц Кафка (1883-1924), лидер Пражской школы. Его романы-притчи «Процесс (1915), «Замок» (1922), рассказы «Приговор» (1913), «В исправительной колонии» (1919), «Превращение» (1916) и др. держатся на контрастном эффекте совмещения чудовищно-гротескного содержания и неспешно-прозрачной, суховато-протокольной, будто «стеклянной» формы (у предшественников - Э.Т. А.Гофмана, Э. А.По, творцов «готического романа» все это дано лишь в зародыше). Райнер Мария Рильке (1875-1926), хотя и пражанин по происхождению и своим связям (с миром славянства, в первую очередь), стоит особняком; он лишь украшает собой послужной список пражской немецкоязычной литературы этого времени, будучи мало с нею связанным по существу.

Рильке - создатель одной из последних великих «гармоний» в немецкоязычной поэзии и в своей столь же волшебной по звуку «прозе поэта» («первый экзистенциалистский роман, по определению В.Эмриха, - « Мальте Лауридс Бригге», 1910). Его гармония тем более значительна и величественна, что возникла в борениях с кризисом собственного мировидения и на фоне распада Австро-Венгерской империи, породившего у других пражан лишь испуганные аллегории и фантасмагорические гротески.

Представители Пражской школы основывались в своих фонологических изысканиях, с одной стороны, на идеях И.А.Бодуэна де Куртенэ, Н. В. Крушевского и частично Л. В. Щербы, с другой стороны, на идеях Ф.де Соссюра. Синхронный подход к языковым явлениям обеспечил представителям Пражской школы определенное решение вопроса о том, что является фонемой, что входит в задачи фонологии и какова связь между фонологией и фонетикой. Наиболее важными в этом плане являются работы Н.С.Трубецкого, Р.О.Якобсона, В.Матезиуса, Б.Трнки, Б.Гавранка, И.Вахека.

По мнению пражцев, задача фонолога заключается, во-первых, в установлении фонологических элементов исследуемой фонологической системы (их возможных комбинаций) и их взаимоотношений и, во-вторых, в определении, каким способом и в какой мере каждый описываемый язык использует эти фонологические элементы и их всевозможные комбинации. Мера конкретного использования фонологических элементов, под которыми понимаются фонемы и их признаки, устанавливается отношением количества реализаций к количеству возможностей, имеющихся в словарном составе или в потоке речи. Например, В.Матезиус в результате анализа словарного состава разных языков (в частности, чешского, немецкого, английского и французского) пришел к выводу, что разные языки «используют фонологические элементы с неодинаковой экономичностью». Так, чешский язык содержит большее количество согласных фонем и может в большей мере использовать их для образования различных комбинаций, чем немецкий. Английский и французский языки используют согласные фонемы еще более экономично, чем немецкий.

Наиболее исчерпывающе и систематично взгляды представителей Пражской школы в области фонологии изложены в работе Н.С.Трубецкого «Основы фонологии», которая представляет собой лишь первую часть задуманного автором всеобъемлющего труда.

В основу своей фонологической концепции Н.С.Трубецкой положил соссюровское деление речевой деятельности на язык и речь. Соответственно Трубецкой из области ведения традиционной фонетики выделил две самостоятельные специальности: фонетику в собственном смысле как область изучения звуков с физиолого-акустической точки зрения и фонологию, предметом которой являются не звуки, а единицы звукового строя - фонемы. Фонетика относится к речи; фонология относится к языку как к системе. Тем самым фонетика и фонология, с точки зрения Трубецкого, - это две самостоятельные дисциплины.

Единственной задачей фонетики, по Трубецкому, является ответ на вопрос: Как произносится тот или иной звук? Фонетика - это наука о материальной стороне (звуков) человеческой речи. А поскольку, по мнению автора, у этих двух наук о звуках разные объекты изучения: конкретные речевые акты у фонетики и система языка у фонологии, то к ним должны применяться и различные методы исследования. Для изучения фонетики предлагалось использовать чисто физические методы естественных наук, а для изучения фонологии - собственно лингвистические методы.

Главная > Документ

Пражская лингвистическая школа

Введение.

Пражский лингвистический кружок (Pražsky Linguisticky kroužek) был создан, в 1926 году, как не официальная организация, объединившая теоретиков лингвистики, по образцу ранее существовавшей авангардной организации молодых русских исследователей - Московского лингвистического кружка. На первом международном съезде славистов в Праге в 1929 году представители кружка выдвинули подробную программу разработки узловых положений лингвистической теории практики. С этого времени кружок начинает функционировать, как официальная лингвистическая организации с уставом и членством.

В 1930 году кружок созвал в Праге международную фонологическую конференцию, на которой основные принципы нового подхода к языкознанию и особенно к звуковой структуре языка были подвергнуты тщательному обсуждению и детализации, была произведена разработка научной методологии этого нового направления.

Пражская лингвистическая школа считается одной из трех основных школ лингвистического структурализма (наряду с американским дескриптивизмом и глоссемантикой Ельмслева).

Вместе с такими чешскими учеными, как основатель кружка Вилеш Мантезиус (1880-1945), Б. Трнка, Б Гавранек, Й. Вахек, В. ьСкаличка, П Трост и исследователь эстетики – Я Мукаржовский, в создании и функционировании кружка принимали участие русские ученые – Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон, С. Карцевский. Творчески cвязанными с Пражской лингвистической школой были советские исследователи П. Г. Богатырев, Г. О. Винокур, Е. Д. Поливанов, Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов.

«Типичной особенность кружка», - как писал Роман Якобсон, - «являлась его восприимчивость ко всем культурным импульсам с запада и востока» 1 . Сотрудничество с участниками разных стран, но близких по научным взглядам, было одним из центральных моментов деятельности кружка (примером этому может служить «Воспоминания феноменолога о пражском лингвистическом кружке» ассистента Гуссерля, Людвига Ландгребе). Во многом Пражская лингвистическая школа представляет собой общий знаменатель нескольких параллельных течений в развитии научной жизни в Европы 20-30-х гг. По мнению того же Якобсона, в сравнении со взглядами других, работавших в это время, лингвистов, нетрудно выделить индивидуальные черты каждого из новаторов кружка (таких как Трубецкой или Матезиус), но невозможно найти такую общую характеристику для всей Пражская лингвистическая школа, которая позволила бы противопоставить ее, как целое, другим, к примеру, структуралистким школам. Но все же существует набор типических особенностей, которые объединяют работы всех исследователей, входивших в кружок и резко отличают их от предыдущих традиций и сторонников других учений 30-х гг. Якобсон определили эти особенности, как «стремление к созданию целевой модели языка» (means – ends модель т.е. буквально средства – цели). Эту модель принято называть также телетологической. Подобные взгляды вытекали из взгляда на язык, как средство коммуникации (т.е. в таком случае необходим анализ всех свойств с точки зрения задач на которые они направлены). Именно это и являлось основным новшеством Пражской лингвистической школы, хотя предварительные наметки подобных проблем можно найти у Бодуэна де Куртенэ, Крушевского, Винтелера, но никто из них не развил теории и метода целевого анализа языка.

Развитие теории Ф. Де Соссюра

Пражская лингвистическая школа в момент своего появления противопоставляла себя принципам наиболее влиятельного в то время младограмматического течения. Младограмматики используя эмпиризм и индуктивный метод анализа языка, обращали свое внимание в основном на эволюцию языка и главной задачей считали сбор и систематизацию материала для составления исторических грамматик и словарей. Т.е. изучали язык с исторической позиции (диахронически).

Для создания своей фонологической теории Н.С. Трубецкой использовал теорию Ф. Де Соссюра, но в отличии от него Трубецкой Считал, что не существует непреодолимой преграды между синхроническим и диахроническим анализом. «Если в синхронической лингвистике элементы системы языка рассматривать с точки зрения их функции, то о претерпеваемых языком изменениях нельзя судить без учета системы, затронутой этими изменениями». 2 Таким образом функциональный структурный анализ признается необходимым и в области диахронии языка. Но не исключается и понятие эволюции из синхронического описания языка, т.к. считается «серьезной ошибкой рассматривать статику и синхронию, как синонимы» 3 .

Пражская лингвистическая школа переработала также и другую теорию Ф. Де Соссюра «язык и речь». Эта дихотомия стала основой для разделения Трубецким науки о звуках на фонологию и фонетику. Но в отличии от Ф. Де Соссюра Трубецкой исходил из изучения не языка (longue), как нормы для остальных явлений речевой деятельности, а речи (parole), как частного проявления языка. Т.к. лингвист может опираться только на то, что системно (на метериал для систематизации, т.е. речь), а не на саму систему (т.е. язык).

Матезиус писал о порядке лингвистического исследования, как о движении «от речи, как чего-то, что дано нам непосредственно, к языку, как к чему-то, что хотя и имеет идеальную сущность, но что мы можем познать лишь косвенным образом, либо при столкновении с отклонениями от нормы, либо с помощью систематизации и абстрагирующего научного анализа» 4 . Т.е. таким образом язык понимался, как функциональная система, т.е. система средств выражения, служащих какой-либо цели.

Фонологическая теория

Исходя из соссюровского разделения «longue» и «parole», Трубецкой Н.С. создает свою фонологическую теории, основывающуюся на разделении науки о звуках на фонологию и фонетику. При этом, понимая фонологию, как «учение о звуках языка, общих и постоянных в сознание его носителей», а фонетику, как учение о частном проявлении звуков зыка в речи, имеющей одноактный характер.

Трубецкой говорит о взаимосвязи обоих этих компонентов учения, т.к. без конкретных речевых актов не было бы языка. Сам же речевой акт он рассматривает, как установку связи между соссюровским означаемым и означающиим.

Фонология, рассматривается, как наука изучающая означающее в языке, состоящее из определенного числа элементов, сущность которых состоит в том, что они, отличаясь друг от друга по звуковым проявлениям, имеют смыслоразличительную функцию. А также вопрос о том, каковы соотношения различительных элементов и по каким правилам они сочетаются в слова, словосочетания и т.д. Большинство же признаков самого звука для фонолога не существенно, так как они не функционируют в качестве смыслоразличительных признаков. Т.е. это наука о системе языка, лежащей в основе всех речевых актов.

Фонетика же рассматривает физические, артикуляционные одноактные явления. Для нее боле подходят методы естественных наук. Для нее главным является вопросы: Как произносится звук, какие органы при этом задействуются. Т.е. это наука о материальной стороне звуков человеческой речи.

Надо отметить, что не все представители Пражской лингвистической школы разделяли именно такое мнение о взаимоотношении этих двух дисциплин. Б.Трнка считал, что «фонетик предполагает языковую систему и стремится к исследование ее индивидуальной актуализации, фонолог же исследует, что в индивидуальной речи является функциональным и устанавливает элементы, определяемые по их отношению к целой языковой системе». Т.е., таким образом, главным отличием фонологии от фонетики для Трнки было разное направление их исследований.

Возвращаясь к решению данной проблемы в «Основах фонологии», надо сказать, что Трубецкой определяет три аспекта в звуке: «выражение», «обращение», «сообщение». И к сфере фонологии относит только третий, репрезентативный. Он разделяется на три части, предметом которых является соответственно: кульминативная функция языка (указывающая какое количество единиц, т.е. слов, словосочетаний содержится в предложении), делимитативная функция (указывающая границу между двумя еденицами: словосочетаниями, словами, морфемами) и дистинктивная или смыслоразличителльная , обнаруживающиеся в экспликативном аспекте языка. Наиболее важной и необходимой для фонологии Трубецкой признает смыслоразличительную функцию, отводя ей особый раздел.

Основным понятием для смыслоразличения у Трубецкого является понятие оппозиции – противостояния по смысловыявляющему признаку. Через фонологическую оппозицию определяется понятие фонологической единицы («член фонологической оппозиции»), являющейся в свою очередь основой для определения фонемы («кратчайшей фонологической единицы, разложение которой на более краткие единицы невозможно с точки зрения данного языка»).

В качестве основной внутренней функции фонемы признается ее семантическая функция. Слово понимается, как структура, опознаваемая слушателем и произносящим. Фонема – смыслоразличительный признак этой структуры. Смысл выявляется через совокупность этих признаков, соответствующих данному звуковому образованию.

Трубецкой вводит понятие инвариантности фонемы. Т.е. произносимый звук можно рассматривать как один из вариантов реализации фонемы, т.к. он помимо смыслоразличитеных содержит также признаки не являющиеся таковыми. Таким образом, фонема может реализовываться в ряде различных звуковых проявлений.

Далее Трубецкой выдвигает четыре правила различения фонем: 1) Если в языке два звука в одной и той же позиции могут заменять друг друга, и при этом семантическая функция слова будет оставаться неизменной, то эти два звука являются вариантами одной фонемы. 2) И соответственно наоборот если при замене в одной позиции звуков смысл слова меняется, то они не являются вариантами одной фонемы. 3) Если два акустически родственных звука никогда не встречаются в одной и той же позиции, то являются комбинаторными вариантами одной фонемы 4) Если два акустически родственных звука никогда не встречаются в одной и той же позиции, но могут следовать друг за другом, как члены звукосочетания, при том в таком положении, где один из этих звуков может встречаться без другого, то они не являются вариантами одной фонемы.

3 и 4 правила касающихся случаев, когда звуки не встречаются в одном положении, имеют отношение к проблеме идентификации фонем, т.е. к вопросу сведения ряда взаимоисключающих звуков в один инвариант. Таким образом, здесь решающим для отнесения разных звуков к одной фонеме является чисто фонетический критерий. Т.е. проявляется взаимосвязь этих наук.

Для того чтобы установить полный состав фонем данного языка, необходимо отличать не только фонему от фонетических вариантов, но и фонему от сочетания фонем, т.е. является ли данный отрезок звукового потока реализацией одной или двух фонем (синтагматическая идентификация). Трубецким были сформулированы правила монофонематичности и полифонематичности. Три первых представляют собой фонетические предпосылки для монофонемной трактовки звукового отрезка. Звукосочетание однофонемно если: 1) Его основные части не распределяются по двум слогам. 2) оно образуется посредством одного артикуляционного движения. 3) его длительность не превышает длительности других фонем данного языка. Последующие описывают фонологические условия однофонемной значимости звукосочетаний (потенциально однофонемные звуковые комплексы считаются фактически однофонемными, если они ведут себя как простые фонемы, т.е встречаются в позициях, допускающих в иных случаях лишь единичные фонемы) и многофонемной значимости простого звука.

Весьма существенное место в фонологической системе Трубецкого занимает его классификация оппозиций. Это был вообще первый опыт подобного рода классификаций. Критериями классификации фонологических композиций являлись: 1) их отношение ко всей системе оппозиций, 2)отношение между членами оппозиций, 3)объем их различительной способности. По первому критерию оппозиции делятся в свою очередь по их «дименсиональности» (квалитативный критерий) и по их встречаемости (квантитативный критерий).

По квалитативному отношению ко всей системе оппозиций фонологические противопоставления подразделяются на одномерные (если совокупность признаков, присущих обоим членам оппозиции не присуща больше никакому другому члену системы) и многомерные (если «основания для сравнивания» двух членов оппозиции распространяется и на другие члены той же системы). Квантитативно оппозиции делятся на изолированные (члены оппозиции находятся в отношении не встречающимся больше ни в какой другой оппозиции) и пропорциональные (отношение между членами тождественно отношению между членами другой или других оппозиций).

По отношению между членами противопоставления различаются оппозиции: 1) привативные (один член отличается от другого наличием или отсутствием различительной черты – «коррелятивного признака») 2) градуальные (члены оппозиции отличаются разной степенью одного и того же признака) 3)эквиполентные (члены логически равноправны).

По объему различительной силы оппозиции могут быть постоянными (если действие различительного признака не ограниченно) и нейтрализуемыми (если в определенной позиции признак лишается фонологической значимости).

Фонемы образующии одновременно пропорциональные, одномерные и привативные оппозиции связаны наиболее тесно, и такая оппозиция является корреляцией.

Надо принять во внимание, что хотя предложенная Трубецким классификация принимает во внимание фонетическую характеристику фонем, она основана на функционировании всей фонологической системы конкретного языка.

В качестве особого раздела «фонологии слова» Пражская лингвистическая школа выделяет морфонологию, объектом исследования которой становится фонологическая структура морфем, а также комбинаторные звуковые модификации, которым подвергаются морфемы в морфемных сочетаниях, и звуковые чередования, которые выполняют морфемную функцию.

Наряду с синхронным описанием фонем пражцы пытались определить основы диахронической фонологии, базируясь на принципах: 1) ни одно изменение фонемы не может быть принято без обращения к системе, 2) каждое изменение в фонологической системе является целенаправленным. Таким образом, опровергался тезис де Соссюра о непреодолимости преград между синхронией и диахронией.

Значение работ представителей пражской школы по «фонологической географии», основанных на применении метода «аналитического сравнения» и направленных против тезиса младограмматиков относительно целесообразности сравнительного изучения лишь родственных языков, состоит в том, что они заложили фундамент современного типологического исследования.

Грамматика.

В первые годы своей деятельности Пражский лингвистический кружок выдвинул своеобразную концепцию деления науки о языке, противопоставленную традиционным представлениям.

Так на первом съезде славистов пражцы предусматривали «исследования слова и сочетания слов», входящие в «теорию лингвистической номинации», и исследования сочетаний слов, возникающих в результате синтагматической деятельности в «теории синтагматических способов». Учение о слове, как «результате номинативной лингвистической деятельности», ставит своей задачей выявления специфической для каждого языка «системы номинации», т.е. исследование и классификацию различных «способов номинации», образующих «номинативные формы» (словообразование, словосочетание, идеому), определение системы категорий слов, их объема и внутренней структуры, а также характеристику словаря рассматриваемого языка. Т.е., в «теорию лингвистической номинации» включался анализ языковых явлений, которыми занимается морфология, синтаксис и семантика.

Предметом же «теории синтагматических способов» являются сочетание слов, возникающее в результате синтагматической деятельности.

Наиболее важными в изучении грамматического строя языка явились работы пражцев, посвященные исследованию семантического содержания значимых категорий, основанных на приложении одного из основных обнаруженных в фонологии принципов противопоставления единиц к анализу морфемного разбора. Первой работой такого рода была работа Р. Якобсона о структуре русского глагольной системы, положившая начало структурному грамматическому исследованию 5 .

В основу анализа грамматической системы должно быть положено, по Якобсону, понятие морфологической корреляции, подчиняющейся открытию Трубецкого о принципе неравноправности членов фонологической оппозиции. Якобсон утверждает, что общее значение коррелятивных грамматических категорий всегда соотносятся между собой таким образом, что в то время, как первая выражает определенный позитивный признак, другая оставляет его невыраженным, т.е. включает в свое значение как обладание этим признаком, так и его отрицание.

Выдвинутый Якобсоном признак неравноправности морфологических категорий представлен в его работе как частное проявление открытого С. Карцевским общего свойства асимметричности структуры языкового знака, являющегося основной предпосылкой языковых изменений.

Функциональный подход к исследованию синтаксических проблем представлен прежде всего в работах В. Матезиуса. Для его работ характерно большое внимание к предложению, которое в концепции Пражской лингвистической школы – центральный объект функционального синтаксиса, т.к. предикация – основной вид синтаксической деятельности. Матезиус высказывает мысль о различии между двумя способами анализа предложения: «формальным членением» (т.е. выделением грамматической структуры предложения) и «функциональным членением» (т.е. выделением семантического строения предложения). Семантическое строение же предложения подразделяется на «основу сообщения» – т.е. предмет сообщения и «ядро сообщения» - т.е. осуществление сообщение, то что несет новую информацию. Эта теори представляется очень перспективной при исследовании порядка слов в разных языках или стилистических особенностей текста.

Проблема культуры языка

В вопросе о соотнесении языка с окружающими его структурами были едины почти все представители кружка. Язык представлялся им, как система лингвистических знаков, имеющих социальный и функциональный характер, т.е. связанных с действительностью и обществом. Важным новшеством в этой сфере лингвистики явилась теория о функциональной дифференциации и стратификации языка.

Язык рассматривался, как комплекс, система из автономных, частных функциональных систем. Стратификация была разработана на основе соссюровского «lingue - parole», как «функциональный язык» (определяется общей целью нормализованной совокупности лингвистических средств) – «функциональный стиль» (определен конкретной целью данной языковой манифестации).

Наиболее интересны в этой сфере исследования Гавранка, с точки зрения отношения цели-средства рассматривается литературный язык. Литературный язык делится на Функциональные стили. Более всего исследователей привлекал поэтический язык (художественной литературы), как наиболее целенаправленный род языка, который выделяется благодаря своей особой поэтической функцией среди других специальных языков, обладающими своими лингвистическими средствами и способами их использования, зависящими от различных частных функций, но имеющими в качестве основной функции коммуникацию.

На основе теории К. Бюлера было выделено три элемента языковой коммуникации: 1)адресант (говорящий) 2) адресат и 3)предмет сообщения. И соответственно в зависимости от главенствования той или иной функции – три типа речи: выражении, обращение и сообщение.

Особого рода эстетические исследования принадлежат Я. Мукаржовскому. Он изучал поэтическую функцию литературного языка, которая делала центром внимания саму структуру языка, остальные же функции обращены к неязыковым моментам коммуникации (т.е. поэтический язык имеет целью актуализацию самих языковых средств, в то время, как другие языки имеют целью сообщение информации). В этой теории можно увидеть влияние русской формалистической школы, в частности Л. Якубинского, который высказывал сходные взгляды в книге «О поэтической речи».

Т.е. если для других литературных языков характерна автоматизация языковых средств (или даже наличии актуализации языка в этих языка прием привлечения внимания к теме), то для поэтического языка на первый план выходит сам акт выражения. Отсюда можно сделать вывод о системе стилистики, которая будет характеризоваться теми или иными актуализированными компонент.

Особую позицию занимали пражцы в отношении языковой культуры. В любом типе языка следует развивать именно те его средства, которые соответствуют его цели. Следовательно пересматривается понятия нормы и кодификации. Норма понимается, как совокупность устойчивых (т.е. регулярно употребляемых) средств, объективно существующих в языке и закономерность их использования. Кодификация же – это постижение и установление (обнаружение) нормы, обусловленное исторически ограниченным познанием объективно существующих закономерностей литературного языка. Таким образом, норма понимается, как предмет научной деятельности, а кодификация, как сама научная деятельность. Одним из важнейших нововведений было рассмотрение понятия языковой нормы, как динамического.

Заключение

Пражская лингвистическая школа дала начало направлению структурализма в лингвистике, поставив конечной цель своего изучения функциональный анализ всех структур языка. Исследования целевой модели были проведены этой школой на различных уровнях от фонемы до стилистических особенностей поэтической речи. Надо заметить, что Пражская лингвистическая школа заложила фундамент нормализаторской лингвистической деятельности. Рассматривая язык, как систему подсистем, пражцы смогли начать объединение до этого не совместимых лингвистических концепций, изучающих язык, как явление синхроническое или диахроническое явление, и доказать отсутствие четкой грани между этими методами исследования.

Наиболее интересными и продуктивными в лингвистической теории яаились исследования Трубецкого о фонологии, которые, не смотря на некоторую заостренность формулировок и внутренние противоречия является важнейшей вехой в истории языкознания.

Пражскую лингвистическую школу стоит понимать, как явление скорее хронологическое, чем географическое, т.е. как определенный этап в развитии структурализма после швейцарской школы де Соссюра и перед американским дескриптивизмом и копенгагинскими структуралистами. Наиболее остроумно «пражскую фазу» в истории фонологической теории характеризовал Ч Хэккет: «без нее не возможна была бы новая фонология, также как и современная геометрия без эвклидовой». 6

Библиография.

3вегинцев В. А., История языкознания 19-20 вв. в очерках и извлечениях, ч. 2.

Трубецкой Н. С., Основы фонологии, М., 1960;

Булыгина Т. В., Пражская лингвистическая школа, в кн.: Основные направления структурализма, М.,1964;

Якобсон Р., Разработка целевой модели языка в европейской лингвистике в период между двумя войнами, в сборнике: Новое в лингвистике, в. 4, М., 1965;

Апресян Ю. Д., Идеи и методы современной структурной лингвистики, М., 1966;

Пражский лингвистический кружок. Сб. ст., М., 1967;

Вахек И., Лингвистический словарь пражской школы, М., 1964;

J Vachek “What is phonology”? 1934.

1 Якобсон Р. Разработка целевой модели языка в европейской лингвистике в период между двумя войнами. В сб.: Новое в лингвистике, в. 4. М, 1966.

2 Звегинцев В.А. История языкознания 19-20 вв. в очерках и извлечениях, ч.2 , М, 1960 стр. 70.

3 R. Jakobson “Prizipen der historischen phonologie”? 1931

4 Matezius “On the systematic analisys of grammar” TCLP, 6 1936

5 R. Jakobson Zur Struktur des russeschen Verbums.

6 CH Hockett, Phonology as functional phonetics, “lnguage” 1951 vol.27.

1. Учебно-методический комплекс дисциплины История лингвистических учений Специальность

   Учебно-методический комплекс

   Современное языкознание-итог многовекового развития этой науки. Интерес к языку возник у людей в VI-V в.в. до н.э. Языкознание посте­пенно расширяло наши представления о языке, и современные успехи ученых были бы невозможны без достижений прошлого.

2. Словарь лингвистических терминов

   Документ

   Словарь включает 5270 терминов и понятий лингвистики. Он адресован широкому кругу пользователей: студентам, аспирантам, преподавателям, научным работникам, специалистам разного профиля, изучающим, преподающим, исследующим язык.

3. Е предпосылки новой концепции языка, разрабатывавшейся двумя этими направлениями: Казанская лингвистическая школа Бодуэна де Куртенэ, "Курс общей лингвистики" Ф

   Документ

   Роман Якобсон, один из основателей и ведущих представителей как русского формализма, так и пражского структурализма, назвал четыре предпосылки новой концепции языка, разрабатывавшейся двумя этими направлениями: Казанская лингвистическая

4. Конспект лекций по дисциплине «Принципы и методы лингвистических исследований»

   Конспект

   Методы и принципы лингвистического анализа разных сторон, аспектов языка различны. Выделение того или иного аспекта языка нередко неотделимо от метода его лингвистического рассмотрения.

5. Работа Поля Лафарга «Язык и революция» (1894), написанная под влиянием идей марксизма, была для своего времени выдающимся явлением. Это было первое лингвистическое исследование

   Исследование

   Лингвистический интерес к социальной природе языка раньше всего и наиболееопределенно обозначился во Франции. Работа Поля Лафарга «Язык и революция» (1894),написанная под влиянием идей марксизма, была для своего времени выдающимся явлением.

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Углерод — характеристика элемента и химические свойства