Мифы о ледовом побоище. Давно и неправда: Мифы о Ледовом побоище

Рассказы о Ледовом побоище русских летописей и Жития Александра Невского являются основными источниками, сообщающими о событиях, происшедших 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера - о времени, месте, характере и ходе сражения. Однако до сих пор вопрос о сравнительной ценности и достоверности этих рассказов в научной литературе не обсуждался.

По словам одного из исследователей, Э.К. Паклара, «опираясь на известный летописный рассказ - на тексты Новгородских (главным образом Новгородской 1-й) - Псковских, Софийских, Никоновской летописей, различные авторы высказывали весьма разноречивые мнения о месте Ледового побоища». Рассказ о Ледовом побоище в летописях разного происхождения представлялся большинству историков единым и относительно достоверным. При цитировании предпочтение отдавалось тексту Новгородской 1-й летописи, как наиболее обстоятельному и компактному, но, кроме него, охотно цитировались и наиболее яркие отрывки из Софийской 1-й летописи, Воскресенской, Симеоновской и других летописей и из Жития Александра Невского, дополняющие характеристику Ледового сражения яркими батальными сценами и отдельными реалиями (А.И. Козаченко, А.А. Савич, А.И. Яковлев, В.Т. Пашуто, Э.К. Паклар, А.А. Строков, Е.А. Разин, С.В. Липицкий и многие другие). При этом историки пользовались источниками некритически, т. е. не отделяя исторически достоверных известий от литературного вымысла, не учитывая время и место происхождения цитируемых ими рассказов о Ледовом побоище. Очень часто исследователи обращались к литературному произведению - Житию Александра Невского, считая его свидетельства абсолютно достоверными. Так например, А.И. Козаченко пишет: «До нас дошло сказание "О велицем князе Александре". Автор этого сказания был современником Александра, знал его и был свидетелем его подвигов, был "самовидец возраста его". Этот свидетель имел возможность и сам видеть и слышать от участников похода и от самого князя Александра о настроении русского войска. Продолжение сказания в погодной записи, посвященной событиям 1242 года, подтверждает, что и летописец заметил необыкновенный подъем духа, царивший в русском войске перед битвой на Чудском озере. Войско заявляло единодушно, что оно готово положить свои головы за Русь, за народ, возглавляемый витязем Александром Невским: "Тако бо бяше у князя великого Александра множество храбрыхъ, яко же древле у Давыда царя силнии и крѣпции; тако же воя великого князя Александра исполнишася духа ратна: бяху бо сердца ихъ же, акы лвомъ, и ркоша: «О княже нашь честный и драгий! Нынѣ приспѣ время положити главы своя за тя»"». И далее: «Это было невиданное по ожесточению сражение. Треск от ломающихся копий, звуки ударяющихся мечей, топоров наполнили воздух. Кровь скоро покрыла место боя, и красные ручьи начали разливаться по льду. Летописец со слов очевидца пишет: "И бысть ту сѣча зла и велика Нѣмцемъ и Чюди, и трускъ отъ копей ломления и звукъ отъ мечного сѣчения, яко же морю померзшю двигнутися. И не бѣ видети леду: покрыло бо есть все кровию"».

Однако ни древнему летописцу, ни свидетелю подвигов князя Александра, ни несуществующему сказанию «О велицем князе Александре» рассказы «о необыкновенном подъеме духа» в русском войске и подробное описание сечи не принадлежат. Эти рассказы являются литературным домыслом монаха Рождественского монастыря во Владимире, составлявшего в 80-е годы XIII в. Житие Александра Невского, и основаны на традиционной литературной манере описания сражений того времени, а не на впечатлении очевидцев. Если верить автору Жития, то «самовидец» не только слышал пламенную речь дружинников Александра и горячую молитву князя на поле битвы, но и видел «полк божий на въздусѣ», пришедший на помощь великому князю Александру Ярославичу. Такое безграничное и слепое доверие историка к своему источнику может неожиданно привести его к признанию достоверности «чудес».

Об исторической ценности известий литературного произведения Жития Александра Невского справедливо пишет академик М.Н. Тихомиров: «Составитель упомянутой биографии Александра (Жития Александра Невского, - Ю.Б. ) сравнивает его с известными историческими лицами; по красоте - с Иосифом Прекрасным, по силе - с библейским Самсоном, по храбрости - с римским императором Веспасианом, взявшим и разорившим Иерусалим. Тот же биограф добавляет, что Александр имел "возраст (т. е. рост, - М.Т. ), паче иных человек, глас его, яко труба в народе". На этом основании некоторые историки довольно наивно представляли Александра Ярославича человеком громадного роста, с зычным, трубоподобным голосом. На самом деле эти сравнения дают очень мало для суждения о внешности героя - князя, т. е. они заимствованы из книжных источников, хотя и говорят о том, что Александр производил на современников незаурядное впечатление» . По справедливому замечанию Тихомирова, все это относится к области литературы, а не к истории.

Однако некоторые историки даже после выхода в свет упомянутой выше работы М.Н. Тихомирова все еще продолжают слепо верить в буквальную достоверность известий литературного Жития: «Летописцы, которые обычно не распространяются о внешности других князей, - пишет А.И. Яковлев, - любят изображать наружность Александра. Из их описаний мы заключаем, что он был очень хорош собой, могуч, высок ростом, широк в плечах и обладал звучным голосом. Когда он говорил с шумным новгородским вечем, то голос его, по словам летописца, "гремел, как труба"». Как мы видим, Яковлев пользуется известиями Софийской 1-й или Воскресенской летописи, не задумываясь над тем, что эти известия проникли в летопись из литературного Жития Александра Невского.

В.Т. Пашуто, например, пишет: «Не удалось крестоносным грабителям "укорить Словеньский язык ниже себе"», ссылаясь при этом на текст Новгородской 1-й летописи младшего извода и не указывая, что эти слова принадлежат не летописцу, а автору Жития Александра Невского. А.И. Козаченко пишет следующее: «Орден бросил клич, призывавший к покорению русских. Рыцари, по свидетельству летописца, так и говорили, хвалясь: "Укорим Словеньский язык!"». И далее: «В марте 1242 года под начальством брата Александра - князя Андрея прибыли низовые полки. Это была помощь "в множестве дружины", как говорит современник. Можно сказать, что войско, собранное Александром, было первым многочисленным войском, которое Русь собрала после разгрома ее татарами». В том же духе пишет и С.В. Липицкий: «"Унизим славянский язык", - говорили рыцари, собираясь в поход... Спесивые рыцари не сомневались в успехе похода и хвастливо заявляли: "Пойдем победим великого князя Александра и имем его руками"». Ни Пашуто, ни Козаченко, ни Липицкий не учитывают, что похвальба врага перед битвой и выражение «во множестве дружины» не могут иметь силу исторического источника, так как являются проявлением средневекового этикета в литературе (трафарет ситуаций и трафарет формул).

Военный историк А.А. Строков пишет: «Наш летописец сообщает: "Они же гордии, совокупишася и реша: Пойдем, победим великого князя Александра и имем его руками"», ссылаясь на текст Софийской 1-й летописи, не указывая, что эти слова принадлежат не летописи, а Житию Александра Невского, и не замечая, что переданы они в Софийской 1-й летописи с искажением: вместо «инин же городи» - «они же гордии».

Другой военный историк Е.А. Разин пишет: «Судя по летописным миниатюрам, боевой порядок был обращен тылом к обрывистому крутому берегу озера, а лучшая дружина Александра укрылась в засаде за одним из флангов». Очевидно, Разин имеет в виду миниатюры Лаптевского тома Лицевого летописного свода третьей четверти XVI в., изображающие Александра Невского с войском у Вороньего Камня, встречу с рыцарским войском на льду Чудского озера и Ледовое побоище. Однако на основании этих миниатюр невозможно судить ни о боевом порядке войск, ни о засадном полке. «Средневековые миниатюры, - пишет А.В. Арциховский, - являются не столько зарисовками средневековых городов и войск, сколько условными схемами, живущими своей книжной жизнью... Миниатюристы вообще верно следовали тексту, тем не менее сведения, сообщаемые текстом рукописей, в рисунках иногда существенно дополнены, иногда своеобразно истолкованы». Миниатюрист третьей четверти XVI в. искусно, в условной, символической манере, иллюстрировал текст Никоновской летописи о Ледовом побоище (лл. 931 об. - 940). Текст Никоновской летописи внизу под миниатюрой на л. 937 обчитается следующим образом: «И, укрепився силою крестною, ополчивси пойде на них, наступиша же озеро Чюдское. Бысть же обоих множьство велми. Отець же его великий князь Ярославъ Всеволодич прислал ему на помочь брата его меншаго князя Андрѣа со множеством вой своих. Тако бо бяше у великаго...».

Очевидно, миниатюрист попытался изобразить в правом верхнем углу князя Ярослава в городе, посылающего князя Андрея с дружиной на подмогу князю Александру, в левом верхнем углу - князя Андрея с дружиной, а в центре - встречу русского и немецкого войск на льду Чудского озера. Никакого засадного полка на миниатюре нет (рис. 1).

Некоторые историки, признавая, что Житие Александра Невского является главнейшим источником и оказало большое влияние на летописные рассказы о Ледовом побоище, тем не менее строят свои работы на неопределенном сводном тексте рассказа о Ледовом побоище. Так, например, А.А. Савич пишет следующее: «Главнейшим источником, на основании которого мы восстанавливаем историю победы новгородского князя Александра Ярославича Невского над шведами в 1240 г. и немцами в 1242 г., является его Житие». И далее: «Мы в настоящем докладе не подвергаем изучению проблему, в каком из летописных сводов наиболее точно передается первоначальный текст Жития Александра Невского. Отдельные варианты Жития, очень часто - результат редакторской руки составителя того или иного свода, не вносят существенных изменений в рассказы о Невской и Чудской победах Александра Невского над врагами русского народа. Варианты эти интересны в том отношении, что они показывают нам, как жил и развивался текст самого Жития».

Однако в дальнейшем А.А. Савич так ни разу и не обратился к тексту первой редакции Жития Александра Невского - он излагает ход Ледового побоища по Новгородской 1-й, Псковской 1-й, Воскресенской, Львовской, Никоновской летописям, так и не выяснив, какое же отношение эти тексты имеют к Житию Александра Невского и как они соотносятся между собой.

В настоящей работе мы попытаемся восполнить этот пробел, выяснить взаимоотношение всех русских письменных источников о Ледовом побоище между собой и определить их сравнительную ценность как исторического источника.

По месту своего происхождения все ранние письменные известия XIII в. о Ледовом побоище можно разделить на следующие группы: I- новгородские, отразившиеся в Новгородской 1-й летописи старшего извода; II - псковские, отразившиеся в Псковских 1-й, 2-й и 3-й летописях; III - ростовские, отразившиеся в Суздальской летописи; IV - суздальские, отразившиеся в Лаврентьевской летописи; V - владимирские ранние, отразившиеся в Житии Александра Невского первой редакции. В шестую группу мы условно выделяем владимирские поздние известия, отразившиеся во «Владимирском летописце» XVI в. Каждая из первых пяти групп известий XIII в. возникла независимо одна от другой, имея своим прямым и непосредственным источником события, происшедшие на льду Чудского озера в начале апреля 1242 г.

I. Наиболее обстоятельный и подробный рассказ о Ледовом побоище находится в Новгородской 1-й летописи старшего извода (рис. 3).

«В лѣто 6750. Пойде князь Олександръ с Новгородци и с братомъ Андрѣемь и с Низовци на Чюдьскую землю на Нѣмци и зая вси пути и до Пльскова. И изгони князь Пльсковъ, изъима Нѣмци и Чюдь, и, сковавъ, поточи в Новъгородъ, а самъ пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ всь в зажития, а Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгонѣ, и усрѣтоша я Нѣмци и Чюдь у моста, и бишася ту. И убиша ту Домаша, брата посаднича, мужа честна, и инѣхъ с нимь избиша, а инѣхъ руками изъимаша, а инии къ князю прибѣгоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Нѣмци же и Чюдь поидоша по нихъ. Узрѣвъ же князь Олександръ и Новгородци, поставиша полкъ на Чюдьскомь озерѣ, на Узмени, у Воронья камени. И наѣхаша на полкъ Нѣмци и Чюдь, и прошибошася свиньею сквозѣ полкъ. И бысть сѣча ту велика Нѣмцемь и Чюди. Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глѣба, еюже ради Новгородци кровь свою прольяша, тѣхъ святыхъ великыми молитвами пособи богъ князю Александру. А Нѣмци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьскаго берега. И паде Чюди бещисла, а Нѣмецъ 400, а 50 руками яша и приведоша в Новъгородъ. А бишася мѣсяца априля въ 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, в суботу».

В Синодальном списке этот рассказ написан третьим полууставным почерком 30-х годов XIV в., однако, очевидно, он восходит к одному из новгородских летописных сводов середины XIII в., составлявшихся при церквах св. Якова и св. Софии. Этот рассказ имеет специфическую новгородскую окраску (говорится о помощи св Софии и князей Бориса и Глеба, в отличие от псковских летописей, где говорится о помощи св. Троицы) и сообщает интересные подробности:

1) в освобождении Пскова участвовали, кроме новгородцев с. князем Александром, суздальцы с братом Александра князем Андреем;

2) прежде чем изгнать немцев из Пскова, князь Александр занял все дороги, ведущие к городу;

3) изгнав немцев из Пскова, князь Александр отправил пленных в Новгород, а сам перенес военные действия на Чудскую землю;

4) Домаш Твердиславич, брат посадника, и Кербет были отправлены в «розгон», т. е. в конную разведку, в то время как основные силы были заняты военной операцией с целью сбора продовольствия и фуража у населения вражеской стороны;

5) русская разведка встретила немцев на гати, «у моста» (может быть, около нынешнего Моосте) и была разгромлена: Домаш Твердиславич был убит, а остальные были либо взяты в плен, либо бежали к князю Александру;

6) узнав о движении немецких сил, князь Александр повернул обратно на лед Чудского озера;

7) немцы и чудь стали его преследовать;

8) князь Александр поставил свои войска на Узмени, у Вороньего Камня;

9) немцы и чудь пробили строй русского войска «свиньею», но были разгромлены;

10) бегущих врагов русские преследовали и били на протяжении 7 верст до Суболичского берега;

11) потери немцев составили 400 человек убитыми, 50 - пленными, потери чуди были большими - «бещисла»;

12) дата Ледового побоища - 5 апреля 1242 г., суббота, день памяти «мученика» Клавдия и похвалы богородице;

13) всех пленных привели в Новгород.

В этом рассказе особо подчеркивается (трижды) роль новгородцев в битве. Полнота и точность являются характерными чертами новгородского рассказа о Ледовом побоище. Прав М.Н. Тихомиров, когда он пишет: «Наиболее древним летописным свидетельством надо считать запись о битве на Чудском озере в Синодальном харатейном списке XIV века... Заметка новгородской летописи - самая древняя по происхождению и сделана каким-либо новгородцем, судя по термину "Низовци", которым в Новгороде обозначали жителей Владимиро-Суздальской земли. Об этом же говорит и характерная фраза: "Узрѣвъ же... Олександръ и Новгородци", а также отсутствие упоминания о псковичах, которые были только что освобождены от немецких захватчиков».

II. Интерес для историка представляют летописные записи псковичей, бывших участниками описываемых событий.

А.Н. Насонов считает, что запись о Ледовом побоище в Псковских 1-й и 2-й летописях относится к числу древнейших псковских летописных записей середины XIII в. В это время в Пскове при церкви св. Троицы начинает создаваться летописный свод, впоследствии послуживший источником протографа псковских летописных сводов середины XV в. По поводу этой записи М.Н. Тихомиров замечает: «Замечательнее всего, что псковские летописи не сообщают ничего дополнительного об этой памятной битве и только в число участников битвы вставляют псковичей». Однако это не совсем так. Из псковских летописей мы узнаем следующие факты: 1) в 1242 г. князь Александр вначале освободил г. Псков от немцев, 2) а затем бился с немцами на льду 3) при помощи войска, состоявшего из новгородцев и псковичей; 4) победил немцев 1 апреля 5) и повел пленных в Псков «босыми» по льду озера; 6) в Пскове была большая радость по случаю победы; 7) князь Александр обратился к псковичам с укоризненной речью, призывая их никогда не забывать то, что он сделал для Пскова, и всегда с исключительным вниманием принимать у себя князей из его рода.

На наш взгляд, эта речь может быть истолкована не как подлинная речь князя Александра, обращенная к соучастникам измены посадника Твердилы Иванковича, а как речь самого летописца, сочувствовавшего суздальским князьям из рода Александра Ярославича. Почти сто лет, до середины XIV в., военная власть над Псковом находилась у князей, связанных с этим родом: у Андрея (1252 г.) и Ярослава (1253-1254 гг.), братьев Александра Невского; Василия (1257 г.), сына Александра Невскою; Святослава Ярославича (1264-1266 гг.), племянника Александра Невского; литовского князя Довмонта - Тимофея (1266-1299 гг.), женатого на Марии, дочери Дмитрия, сына Александра Невского и т. д. Не исключена возможность, что псковский летописец знал местное предание о какой-то речи, произнесенной князем Александром после Ледового побоища. Однако точной записи этой речи не сохранилось и летописец прибегнул к импровизации. Судя по тому, что летописец как бы призывает псковичей помнить о военных заслугах князя Александра и хорошо принимать князей из его рода, можно предполагать, что «речь князя Александра» была составлена во второй половине XIII в. и, следовательно, вся летописная запись псковских летописей о Ледовом побоище датируется второй половиной XIII в. Все остальные известия псковских летописей, за исключением неверно названной даты - 1 апреля, кажутся нам вполне заслуживающими доверия.

III. Ростовские летописные известия о Ледовом побоище, отразившиеся в Академическом списке Суздальской летописи, отличаются лаконичностью:

«В лѣто 6750. Ходи Александра Ярославичь с Новъгородци на Нѣмци и бися с ними на Чюдьскомъ озерѣ, у Ворониа камени, и победи Александръ и гони по леду 7 верстъ, сѣкучи их».

Эти записи, составленные в Ростове при епископской кафедре и вошедшие в ростовский свод 60-70-х гг. XIII в., сообщают только лишь три факта: (1) битва князя Александра с немцами состоялась в 1242 г. (2) на Чудском озере, у Вороньего Камня (3) и окончилась полной победой русских, гнавших врагов по льду 7 верст. Этот же летописный рассказ читается в тексте реконструированной М.Д. Приселковым Троицкой летописи и в Летописном своде XV в.

IV. Суздальский рассказ о Ледовом побоище находится в Лаврентьевской летописи, составленной в 1377 г. монахом Лаврентием. Эта летопись представляет собой «Летописец 1305 г.», отразивший в известиях 40-х годов XIII в. ростовское или суздальское летописание.

«В лѣто 6750. Великый князь Ярославъ посла сына своего Андрѣа в Новъгородъ Великый, в помочь Олександрови на Нѣмци, и победиша я за Плесковом на озерѣ, и полонъ многъ плѣниша, и возвратися Андрей къ отцю воему с честью».

Этот рассказ подробно проанализирован М.Н. Тихомировым. Он пишет следующее: «Известие Лаврентьевской летописи интересно тем, что оно сохранило суздальскую версию о битве на Чудском озере. В этой версии ни слова не сказано о новгородцах и только упоминается о главном герое битвы Александре, вся честь битвы приписана Андрею, об участии которого в битве в свою очередь молчат новгородские летописи. Таким образом, перед нами несомненное суздальское известие, причем известие древнее, потому что князь Андрей Ярославич не представлял собой фигуры, которая оставила благодарный след у потомков и современников».

V. Владимирский ранний рассказ о Ледовом побоище отразился в Житии Александра Невского первой редакция, составленной в Рождественском монастыре во Владимире в 80-е годы XIII в. младшим современником князя, - монахом Рождественского монастыря во Владимире. Приводим здесь текст рассказа о Ледовом побоище по реконструированному нами первоначальному тексту .

«По побѣдѣ же Олександровѣ, яко же побѣди короля, в третий год, в зимнее время, пойде на землю Немецкую в велицѣ силѣ, да не похвалятся, ркуще: "Укоримъ Словеньскый языкъ ниже себе". Уже бо бяше град Плесковъ взят, и тиуни их посажени. Тѣх же князь Олександро изыма, град Плесковъ свободи от плѣна. А землю их повоева и пожже, и полона взя бес числа, а овѣх иссече. Инии же гради совокупишася Нѣмечьстии и рѣкоша: "Пойдемъ и побѣдим Олександра и имемъ его рукама". Егда же приближишася ратнии, и почюша я стражие Олександрови. Князь же Олександръ оплъчися и поидоша противу себе, и покриша озеро Чюдьское обои от множества вой. Отець же его Ярославъ прислалъ бѣ ему брата меньшаго Ондрѣя на помощь въ множествѣ дружинѣ. Тако же и у князя Олександра бяше множество храбрых, яко же древле у Давыда царя силнии, крѣпции. Тако и мужи Олександрови исполнишася духом ратнымъ: бяху бо сердца их, акы сердца лвомъ, и рѣшя: "О, княже нашь честный! Нынѣ приспѣ врѣмя нам положити главы своя за тя". Князь же Олександро, воздѣвъ руцѣ на небо, и рече: "Суди ми, боже, и разсуди прю мою от языка велерѣчна и помози ми, боже, яко же древле Моисѣови на Амалика и прадѣду моему Ярославу на окааннаго Святополка".

Бѣ же тогда субота, въсходящю солнцю, и съступишася обои. И бысть сѣча зла и трускъ от копий ломления и звукъ от сѣчения мечнаго, яко же и озеру померзъшю двигнутися. И не бѣ видѣти леду: покры бо ся кровию.

Си же слышах от самовидца, иже рече ми, яко видѣх полкъ божий на въздусѣ, пришедши на помощь Олександрови. И тако побѣди я помощию божиею, и даша ратнии плеща своя и сѣчахуть я, гоняще, аки по аеру, и не бѣ камо утещи. Зде же прослави богъ Олександра пред всѣми полкы, яко же Исуса Наввина у Ерехона. А иже рече: "Имемъ Олександра рукама", сего дасть ему богъ в руцѣ его. И не обрѣтеся противникъ ему въ брани никогда же.

И возвратися князь Олександръ с побѣдою славною. И бяше множество много полоненых в полку его, и ведяхуть я босы подле коний, иже именують себе божии ритори.

И яко же приближися князь къ граду Плескову, игумени же и попове в ризах со кресты и весь народъ срѣтоша и́ пред градомъ, подающе хвалу богови и славу господину князю Олексаидру, поюще песнь: "Пособивый, господи, кроткому Давыду побѣдити иноплеменьникы и вѣрному князю нашему оружиемь крестнымъ и свободити градъ Плесковъ от иноязычникъ рукою Олександровою".

О, невѣгласи плесковичи! Аще сего забудете и до правнучатъ Олександровых, и уподобитеся Жидом, их же препита господь в пустыни манною и крастелми печеными, и сихъ всѣх забыша и бога своего, изведшаго я от работы изь Египта.

И нача слыти имя его по всѣмь странамъ, и до моря Египетьскаго, и до горъ Араратьскых, и обону страну моря Варяжьскаго, и до великаго Риму».

Житие Александра Невского - это типичное литературное произведение в жанре княжеского жизнеописания. Оно создано для прославления князя Александра Ярославича как непобедимого воина, подобного Веспасиану, Самсону, Давиду, заступника Русской земли и местнопочитаемого святого, поэтому в центре Жития находится образ князя, дорогой и близкий для современников, а исторические события являются не чем иным, как второстепенным фоном. Общей тенденцией автора Жития Александра Невского было стремление усилить церковную окраску рассказа о Ледовом побоище: князь Александр одерживает победу с помощью бога и «небесных сил», патрональных святых Пскова, Новгорода и Русской земли. Рассказ Жития о Ледовом побоище изобилует массой реминисценций и устойчивых формул, взятых из библейских книг, из паремийного чтения в честь Бориса и Глеба, из «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия, из южнорусских летописей (типа Галицко-Волынской летописи). Как доказал В.И. Мансикка, автор Жития воспользовался описанием сражения между Ярославом Мудрым и Святополком Окаянным из паремийного чтения в честь Бориса и Глеба:

«И прииде Ярославъ в силѣ велицѣ и ста на Лтѣ поле, идеже убиша Бориса; и възрѣвъ на небо, и рече: "Кръвь брату моею въпиеть к тебѣ, владыко! Мьсти кръвь правьдьную, яко же мьстилъ еси кровь Авьлеву и положилъ на Каинѣ стѣнание и трясение; тако положи и на семь оканьнѣмь". И помоливъся и рече: "Брата моя, аще теломь отшьла еста отсуду, нъ молитвою ми помозита на противнаго сего и убийцю гордаго"! И се ему рекшю, и поидоша противу сему, и покрыта поле Льтьское обои отъ множьства вой. Бѣ жь пятъкъ тъгда, въсходящю солнцю, приспѣ бо во тъ чинъ Святопълкъ с Пѣченѣгы, и съступишася обои, и бысть сѣча зла, и по удолисмъ кръвь тьчаше, и съступишася тришьды, и омеркоша биющеся. И бысть громъ великъ и тутьнъ, и дожгъ великъ, и мълния блистание. Егда же облистаху мълния, и блистахуся оружия в руках ихъ, и мнози вѣрнии видяху ангелы помогающа Ярославу. Святополкъ же, давъ плещи, побѣжь».

Описание победы и бегства врагов, как заметил еще В.И. Мансикка, сходно с подобным же описанием победы Тита над евреями у Генисаретского озера из третьей книги «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия: «Тит же и вой его, по полю гоняще, сѣчаху. И хотящим к граду бѣжати, и възвращаху, преже гнавше, мало же ихъ утѣче». Автор Жития широко пользуется сравнениями и параллелями из библейской истории (из киши «Царств» и из книги Иисуса Навина): «мужи» Александра сравниваются с «сильными и крепцыми» «храбрами» Давида, князь Александр, победивший немцев, - с кротким Давидом, победившим филистимлян; дважды - в уста молящегося на поле битвы князя и в уста встречающих князя-победителя горожан вкладываются вариации на темы псалмов Давида; возвращение князя Александра с Ледового побоища имеет параллель с возвращением Давида после победы над филистимлянами, а слава князя Александра - со славой Иисуса Навина и Давида.

Укоризненное обращение автора Жития к псковичам «о невегласи (невежды, - Ю.Б. ) плесковичи» сходно с речью князя Александра в Псковских 1-й и 2-й летописях и, на наш взгляд, либо заимствовано автором Жития из псковской летописи второй половины XIII в., либо восходит к общему с ним источнику (псковскому преданию?).

Таким образом, рассказ Жития Александра Невского о Ледовом побоище может быть использован в качестве исторического источника лишь с большими ограничениями. Если из этого рассказа вычесть все то, что приходится на долю заимствований, традиционных литературных формул и литературного вымысла, то останутся следующие факты, в пользу достоверности которых свидетельствуют и другие источники (например, Новгородская 1-я летопись старшего извода, Псковская и Суздальская летописи):

1) поход князя Александра на немецкую землю состоялся на третий (по мартовскому летосчислению) год после Невской битвы, т. е. зимой - 1242 г.;

2) Псков был освобожден от немцев, и военные действия были перенесены на немецкую территорию;

3) немецкие города объединились в военный союз, и их войска выступили навстречу русским;

4) дозорная стража первая заметила приближение немецких ратных;

5) князь Александр повернул назад и заставил противника выйти на лед Чудского озера;

6) князь Ярослав прислал на помощь дружину своего сына князя Андрея;

7) битва началась в субботу, на восходе солнца;

8) Ледовое побоище окончилось полной победой русских, преследовавших бегущих врагов;

9) в плен было взято много вражеских воинов и в том числе тот, кто хвастался перед битвой пленить князя Александра;

10) победители вели пленных рыцарей босыми возле своих коней;

11) горожане торжественно встретили князя Александра в Пскове.

Итак, большинство известий владимирского Жития восходит либо к известиям новгородским 2, 5, 8, либо к известиям псковским 1, 10, 11, либо к известиям суздальским 6. Новыми являются известия 3, 4, 7 и вторая часть известия 9, благодаря чему рассказ о Ледовом побоище Жития Александра Невского сохраняет ценность исторического источника.

По своим литературным достоинствам рассказ Жития о Ледовом побоище заслуживает высокой оценки. Глубоко эмоциональный, динамичный и патетичный, изобилующий традиционными литературными формулами, рассказ о Ледовом побоище относится к числу лучших образцов описания сражений в русской прозе XIII в.

Все остальные рассказы о Ледовом побоище в русских летописях и в различных редакциях Жития Александра Невского, хотя они и содержат богатый материал для изучения летописного и агиографического стилей, сами по себе почти никаких новых фактов о Ледовом побоище не содержат, так как в конечном итоге восходят к указанным выше группам известий. Наиболее распространенным среди них является рассказ, соединяющий известия новгородские и владимирские; этот рассказ впервые появляется под пером составителя Новгородско-софийского свода 30-х годов XV в. Он отразился в Новгородской 1-й летописи младшего извода (вторая редакция Жития Александра Невского). Вторая редакция Жития Александра Невского известна нам в трех видах: в Новгородской 1-й летописи младшего извода (первый вид), в Софийской 1-й летописи (второй вид) и в Лихачевском сборнике конца XV в. (третий вид). Приводим текст рассказа о Ледовом побоище из Новгородской 1-й летописи младшего извода по Комиссионному списку.

«В лѣто 6750. Пойде князь Александръ с Новгородци и с братомъ Андрѣемъ и с Низовци на Чюдскую землю на Нѣмци, в зимѣ, в силѣ велицѣ, да не похвалятся, ркуще: "Укоримъ Словеньскый языкъ ниже себе". Уже бо бяше Пьсковъ взят, и тиюнѣ их посаженѣ. И князь Александръ зая вси пути до Плесков а. И изгони князь Пьсковъ, и изима Нѣмци и Чюдь, и, сковавъ, поточи в Новъгород, а самъ пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ всь в зажить я, а Домашь Твердислалиць и Кербетъ быша в розгонѣ. И убиша ту Домаша, брата посадница, мужа честна, и иных с нимь избиша, а иных руками изимаша, а инѣи къ князю прибѣгоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Нѣмци же и Чюдь поидоша по нѣх. Узрѣвь же князь Александръ и Новгородци, поставиша полкъ на Чюдьскомъ озерѣ, на Узменѣ, у Воронья камени. И наступиша озеро Чюдское, бяше бо обоих множество много. Бяше бо ув Олександра князя множество храбрых, яко же древле у Давыда цесаря силни, крѣпци. Тако же мужи Александрови исполнишася духа ратна, и бяху бо сердца имъ акы лвомъ, и ркоша: "О княже нашь честный и драгый! Нын ѣ приспѣ время положити главы своя за тя". Князь же Александръ, въздѣвъ руцѣ на небо, и рече: "Суди, боже, и расуди прю мою от языка велерѣкчьна. Помози ми, господи, яко же древле Моисиеви на Амалика и прадѣду моему Ярославу на оканьнаго Святополка".

Бѣ бо тогда день суботный, въсходящю солнцю, и наихаша полкъ Нѣмци и Чюдь, и прошибошася свинье ю сквозѣ полкъ. И бысть ту сѣча велика Нѣм цом и Чюдѣ, трускъ от копий ломлениа и звукъ от мечнаго сѣчениа, яко и морю померзъшю двигнутися. И не бѣ видѣти леду: покрыло всю кровию.

Се же слышах от самовидца, и рече ми, яко видѣх полкъ божии и на въздусѣ, пришедший на помощь Александровѣ. И побѣди я помощью божиею и святой Софѣи и святую мученику Бориса и Глѣба, еюже ради древле крови прольяша. И Нѣмци ту падоша, а Чюдь даша плещи и, гонящие я, билѣ на 7 веръстъ по леду до Соболичькаго берега. И паде Чюди бещисла, и Немѣць 500, а иных 50 руками яша и приведоша в Новъгород. А бися априля въ 5, на память святого мученика Феодула, на похвалу святыя Богородица, в суботу. Здѣ же прослави богъ Александра пред всѣми полкы, яко Исуса Навгина у Ерихона. Они же рекли: "Имемъ Александра руками", и сих дасть ему богъ в руцѣ его. И не обрѣтеся противникъ ему во брани никогда же.

Възвративъ же ся Александръ съ славною побѣдою, бяше бо полона множество в полку его, и ведяху их подлѣ конь, иже именуються божии рыторѣ.

Яко приближися князь Александръ къ граду Пьскову, и стрѣтоша его многъ народ, а игумены и попове в ризах такоже срѣтоша съ кресты и пред градом, поюще славу господню князю Александру: "Пособивый господи кроткому Давыду побѣдити иноплеменникы и вѣрному князю нашему оружьемъ крестънымъ свободити град Пьсковъ от иноязычных рукою Александровою".

О невѣгласии пьсковици! Аще се забудете до правнучатъ Александровъ, уподобитеся Жидомъ, их же препита господь в пустыни крастели печены. И сии всѣх забыша бога своего, изведшаго из работы египетскыя.

И нача слыти имя Александрово по всѣм странамъ, и до моря Хупожьскаго, и до горъ Аравитьскыхъ, и обону страну моря Варяжьскаго, и до самого Рима».

В рассказ о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи младшего извода сравнительно с рассказом Новгородской 1-й летописи старшего извода внесены лишь небольшие изменения: цифра убитых немцев «500» вместо «400» и вместо «на память святаго мученика Клавдия» - «на память святаго мученика Феодула». Составителем Новгородско-Софийского свода 30-40-х гг. XV в., отразившегося в сокращенном виде в Новгородской 4-й и 5-й летописях, в летописи Авраамки, Рогожском летописце и в полном виде в Софийской летописи, были добавлены новые подробности: новгородцы взяли в плен «50 нарочитых воевод... а иных вода потопи, а инии злѣязвени отбегоша». Только в Софийской 1-й летописи вместо «на память святаго мученика Феодула» опять восстановлено - «на память святаго мученика Клавдия».

Новым в Софийской 1-й летописи является известие о том, что немецкий «местерь» (гроссмейстер Ливонского ордена?) «съ всеми бискупы (епископами, - Ю.Б. ) своими и съ всѣмъ множеством языка ихъ» вышел против князя Александра, «с помочью королевою», т. е., по всей вероятности, с военной помощью датского короля, во владении которого (с 1219 г. по 1346 г.) находилась Эстляндия. Однако источник, из которого заимствовано это известие, нам неизвестен. В остальном Софийская 1-я летопись повторяет текст, идентичный тексту Новгородской 1-й летописи младшего извода, с небольшими добавлением отдельных фраз и выражений из первой редакции Жития Александра Невского.

Приводим текст рассказа о Ледовом побоище из Софийской 1-й летописи по списку Оболенского.

«В лѣто 6750. Пойде великий князь Александръ Ярославичъ съ братомъ своимъ Андрѣмъ и с Новогородьци и с Низовци на Немецьскую землю в силѣ велице, да не хвалится, ркуще: "Укоримъ Словѣньскый языкъ, нежели себя". Уже бо бяше взятъ градъ Пьсковъ, и тиуни ихъ посажени въ градѣ. Великий же князь Александръ Ярославичъ зая всѣ пути до Пьскова, и изгони градъ, и изъимавъ Нѣмци и Чюдь и намѣстникы Немѣцьскыя и сковавъ, и поточи в Новъгородъ, а градъ Пьсковъ свободи отъ плѣна. А землю ихъ повоева и пожже, и полона много взя, а иныхъ иссѣче. Они же гордии совокупишася и рѣша: "Пойдемъ, побѣдимъ великаго князя Александра и имемъ его руками".

Егда же приближишася, и почюдишася стражие великаго князя Александра Ярославича силѣ Немецьской. Самъ же великий князь Александръ поклон и ся святой Троицѣ и пойде на землю Немецьскую, хотя мьстити кровь крестияньскую. Бѣ бо зима в то время, яко же бысть на земли ихъ. И пусти вся полкы своя в зажития, и Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгонѣ. И убиша Домаша ту, брата посаднича, мужа добра, и иныхъ много избиша с нимъ, а иныхъ руками яша, а иныя прибѣгоша к великому князю в полкы. Се же слышавъ, местерь изыде противу ихъ съ всѣми бискупы своими и съ всѣмъ множествомъ языка ихъ и власти ихъ, что ни есть на сей сторонѣ, и с помочью королевою. И снидоша на озеро, глаголемое Чюдьское, Великий же князь Александръ Ярославичь въспятися на озеро. Немьци же и Чюдь поидоша по нихъ. Князь же великий постави полкы на озерѣ Чюдскомъ, на Узмени, у Воронья камени. Укрѣпився силою крестной и ополчи в с я, пойде на нихъ. Наступиша же озеро Чудьское, бысть же обоихъ множество велми. Отець же его, великый князь Ярославъ Всеволодичь, прислалъ бѣ ему на помощь брата его меншаго, князя Андрѣя, со множествомъ вой своихъ. Ако бо бяше у великаго князя Александра множество храбрыхъ яко же древле у Давида царя силнии и крѣпции. Тако же воя великаго князя Александра исполнишася духа ратна: бяху бо сердца имъ, акы лвомъ и ркоша: "О, княже нашь, честный и драгый! Нынѣ приспѣ время положити главы своя за тя". Великий же князь Александръ, въздѣвъ руцѣ на небо и рече: "Суди, боже и рассуди прго мою отъ языка велерѣчива. Помози ми, господи, яко же древле Моисѣеви на Малика, и прадѣду моему великому князю Ярославу на окаяннаго Святополка".

Бѣ бо тогда день суботный, въсходящу солнцю, и съступишася обои полци, и Нѣмци же и Чюдь пробишася свиньею въсквозѣ полкъ. И бысть ту сѣча зла и велика Нѣмцемъ и Чюди, трускы отъ копий ломления и звукъ отъ мечнаго сѣчения, яко же морю померзъшу двигнутися. И не бѣ видѣти леду: покрыло бо есть все кровию.

Се же слышахъ отъ самовидьца, и рече ми, яко видѣхъ полкы божии на въздусѣ, пришедъше на помощь великому князю Александру Ярославичю. И побѣди я силою божиего и святыя Софьи и святую мученику Бориса и Глѣба, его же ради кровь свою прольяша. И даша ратни плещи своя на раны и сѣчахуть я, гонящи, яко по аеру, и не бѣ имъ камо утещи, и биша ихъ на 7 веръстъ по леду до Суболическаго берега. И паде Немѣць 500, а Чюди бесчислено множество. А руками яша Немѣць 50 нарочит ыхъ воеводъ и приведоша я въ Новъгородъ, а иныхъ вода потопи, а инии злѣ язвен и отбѣгоша. А бысть бой сий апреля месяца въ 5, на похвалу святыя богородица, а на память святого мученика Клавдия. Здѣ же прослави богъ великаго князя Александра Ярославича предъ всѣми полкы, яко Исуса Навгина у Ерехона. Сии же ркли Нѣмци: "Имемъ великаго князя Алексаньдра руками", и сѣхъ ему богъ предасть в руцѣ его. И не обрѣтеся противникъ ему въ брани никогда же.

Възвратившу же ся великому князю Александру съ славною побѣдою, бяше же много полона въ полку его: ведяхуть бо я подлѣ кони, иже именуются ритори.

И яко же приближися великый князь Александръ Ярославичъ къ граду Пьскову, и срѣтоша его съ кресты игумени и попове в ризахъ и народъ многъ предъ градомъ, поюще славу господню великому князю Александру Ярославичю: "Пособивы, господи, кроткому си Давиду побѣдити иноплеменикы и вѣрному князю нашему оружиемъ крестнымъ свободити градъ Пьсковъ от иноязычникъ и от иноплеменникъ рукою великаго князя Александра".

О невѣгласи пьсковичи! Аще забудете се и до правнучатъ великаго князя Александра Ярославича, уподобистеся Жидомъ, ихъ же препита господь въ пустыни крастели печеными. И забыша благость бога своего, изведшаго ихъ изъ работы егупетьскыя Моисѣемъ. Се же вамъ глаголю: "Аще кто приидеть и на послѣдь рода его великихъ князей или въ печали приѣдеть к вамъ жити въ Пьсковъ, а не приимите его или не почтете его, наречетеся вторая Жидова".

И нача имя слыти великаго князя Александра Ярославича по всѣмъ странамъ отъ моря Варяжескаго и до моря Понтейскаго, и до моря Хупожескаго, и до страны Тивирискыя, и до горъ Араратьскыхъ, обону страну моря Варяжескаго и горъ Аравитьскыхъ, даже и до Рима великаго. Распространи бо ся имя его предъ тмы тмами, предъ тысуща тысющами. И тако прииде къ Новугороду с великою побѣдою».

В Лихачевском сборнике и в третьей редакции Жития отразился этот же рассказ, но если в Лихачевском сборнике он дополнен отдельными словами и выражениями из первой редакции Жития, то в третьей редакции этот рассказ сильно сокращен. Через посредство московского летописания XV в. рассказ Софийской 1-й летописи о Ледовом побоище широко проникает в общерусское, тверское, ростовское, холмогорское, вологодское и псковское летописание XV-XVI вв. От текста первой редакции Софийской 1-й летописи зависят рассказы о Ледовом побоище в Никаноровской и Вологодско-Пермской летописях, от текста второй редакции Софийской 1-й летописи (близкого к списку Царского) зависят рассказы о Ледовом побоище в Московском своде конца XV в., Воскресенской, Симеоновской летописях. В Ермолинской, Львовской, Уваровской, Прилуцкой, Типографской летописях и в Тверском сборнике, восходящих в конечном итоге не к своду 1479 г., а к своду 1477 г., редактировавшим текст московского свода 1472 г. рассказ о Ледовом побоище был значительно сокращен. Тенденция к сокращению своего источника, в том числе и к сведению на нет повествования об Александре Невском, на наш взгляд, также может быть объяснена местным характером летописания конца XV - начала XVI в., отразившегося в названных выше Ермолинской и других летописях. В стилистически переработанном и дополненном виде рассказ Софийской 1-й летописи встречается в Никоновской летописи.

Владимирский рассказ о Ледовом побоище из первой редакции Жития Александра Невского в соединении с известиями московских летописных сводов первой половины XVI в. нашел распространение в поздних редакциях Жития Александра Невского XVI-XVII вв.: во Владимирской редакции 1547-1552 гг., в редакции псковича Василия-Варлаама середины XVI в., в Степенной книге 1563 г., в редакции Ионы Думина 1591 г., в Прологе, в сокращенных редакциях XVII в. - Викентия и Тита.

Итак, основу известий о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи младшего извода и Софийской 1-й летописи, а также всех зависимых от них рассказов о Ледовом побоище других летописей составляют известия I группы (новгородские) и известия V группы (владимирские ранние). При их использовании как исторических источников необходимо принимать во внимание, что летописные тексты XV-XVII вв. значительно отстоят по времени от самого события (1242 г.) и за весь этот период неоднократно подвергались большому литературному редактированию.

VI. Владимирский поздний рассказ о Ледовом побоище отразился во Владимирском летописце XVI в. Приводим текст этого рассказа:

«Того же лѣта, в зиму, ходиша князь Александръ Ярославичь Нѣвьскый с Новогородци на Немци. И сшедшимся им на озере Плесковьском и ту на озере том бысть бой великъ с Нѣмци. И победи Нѣмець Александръ князь, а Плесковъ взя опять Новугороду. В лѣто 6750. Посла князь великий Ярославъ сына своего князя Андрѣя в Великий Новъгород в помощь сыну своему Александру на Нѣмцы. Приидоша Нѣмци к Новугороду, и князь Александръ съ братом своим княземъ Андрѣем и с Новогородци стрѣтишяся с ними на Ладожском озере, и бысть бой великъ и побишя князь Александръ Нѣмець, а иных руками яша, а князь Ондрѣй възвратися къ отцу своему с честию великою». Согласно М.Н. Тихомирову, в основе «Владимирского летописца» лежит свод, близкий к Троицкой летописи, в соединении с московскими, владимирскими и новгородскими известиями. В тексте летописи заметно удвоение известий о Ледовом побоище. Это удвоение произошло в результате механического соединения двух разных рассказов из разных летописных сводов: 1) известия новгородского по происхождению о сражении на Плесковском озере, окончившемся победой и возвращением Плескова «опять Новугороду» и 2) известия суздальского по происхождению об участии князя Андрея со своей дружиной, при этом неверно названо место сражения - Ладожское озеро вместо Чудского. Как исторический источник о Ледовом побоище владимирские поздние известия особого интереса не представляют.

На рис. 2 предлагаем схему взаимоотношения известий русских письменных источников о Ледовом побоище.

Итак, все изученные нами русские письменные рассказы о Ледовом побоище, находящиеся в летописях и в литературных памятниках XI-XVII вв., не содержат новых заслуживающих доверия историка сведений, чем-либо дополняющих известия пяти названных выше групп известий XIII в. Они лишь повторяют (или искажают) владимирские, новгородские, псковские, ростовские и суздальские известия XIII в. и потому не могут служить достоверным историческим источником. Таким образом, вышеназванные I - новгородский, II - псковский, III - ростовский, IV - суздальский и V - владимирский ранний, VI - владимирский поздний рассказы о Ледовом побоище могут использоваться s качестве исторического источника не в одинаковой мере, а с учетом тенденции, места и времени происхождения каждого рассказа и относительной достоверности сообщаемых в нем сведений. Наиболее важным и ценным историческим источником является рассказ XIII в о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи старшего извода.

Как известно еще из советского школьного курса истории, летом 1240 года на Русь двинулось многотысячное войско немецких рыцарей-тевтонцев, которое захватило несколько городов и планировало штурмовать Новгород. По просьбе новгородского веча князь Александр Ярославич, покинувший Новгород зимой 1240 года после ссоры с частью новгородского боярства, вернулся в город и возглавил народное ополчение. Он со своей дружиной освободил Копорье и Псков, а затем 5 апреля 1242 года заманил немцев на лед Чудского озера. Как он и планировал, лед не выдержал веса закованных в латы рыцарей и треснул, потопив большую часть тевтонского воинства и обеспечив русским славную победу. На заре советских времен великим Эйзенштейном об этом был снят чудесный фильм "Александр Невский", очень образно показавший, как все это происходило. Но все ли так и было, как учили нас в школе и показали в фильме?

Независимые исследователи и историки с незамутненным взглядом утверждают, что все было совсем не так. Это - очередной пропагандистский миф с единственной целью: создать в русской истории личность великого полководца, по масштабам своим не уступающую Давиду, Александру Македонскому или Чингисхану. Эту совершенно непатриотическую версию горячо защищают трезвомыслящие российские ученые, в том числе и историк и археолог Алексей Бычков.

Непосредственное обращение к источникам, как правило, разочаровывает непосвященных. При внимательном изучении всех ранних документов, повествующих о событиях тех давних лет, выясняется, что в них или содержатся крайне противоречивые сведения о легендарной битве с немецкими рыцарями, или их не содержится вовсе. Величайшая битва предстает в этих ранних памятниках эпизодом если и не вовсе заурядным, то уж, во всяком случае, никак не судьбоносным.

В хрониках и летописях ни слова не говорится об отходе русских за Чудское озеро и сражении на его льду (тем более, ни слова не сказано о растиражированном ливонском клине, расколовшем русские порядки в начале битвы). Не упоминается ни одной даты, и нет привязки к конкретному месту, где произошло сражение. И, наконец, во всех хрониках упоминается о безусловном неравенстве сил, что со всей очевидностью снижает героический налет легенды о Ледовом побоище.

Для того чтобы создать образ великого освободителя Александра Невского, был создан ряд мифов. Самый первый - о том, с кем воевали русские. Любой человек, хоть немного знающий историю, воскликнет: "Конечно же, с немцами!" И будет абсолютно прав, ведь и в новгородской летописи сказано, что это были именно "немцы". Да, конечно, немцы, только сейчас мы этим словом именуем исключительно германцев (даже язык изучаем не германский, а немецкий), в XIII же веке слово "немец" означало "немой", то есть не умеющий говорить. Так русичи называли все народы, речь которых была им непонятна. Выходит, датчан, французов, поляков, германцев, финнов и т.д. жители средневековой Руси считали "немцами".

Ливонская хроника указывает, что вышедшая в поход на Русь армия состояла из рыцарей Ливонского ордена (одного из подразделений Тевтонского ордена, базировавшихся на территории нынешней Прибалтики), датских вассалов и ополчения из Дерпта (нынешнего Тарту), значительной частью которого была чудь (так русские называли легендарный народ "чудь белоглазую", а также эстов и иногда финнов). Следовательно, эту армию не то что "немецкой", ее даже "тевтонской" назвать нельзя, ведь большинство воинов не принадлежали к Ливонскому ордену. А вот крестоносцами их назвать можно, ведь поход отчасти имел религиозный характер. Да и русская рать не была исключительно армией Александра Невского. Помимо дружины самого князя, в войско входил отряд епископа, новгородский гарнизон, подчиненный посаднику, ополчение посадов, а также дружины бояр и богатых купцов. К тому же на подмогу новгородцам подошли "низовые" полки из Суздальского княжества: брат князя Андрей Ярославич с дружиной, а с ним городские и боярские отряды.

Миф второй касается героя битвы. Для того чтобы его понять, обратимся к "Старшей Ливонской рифмованной хронике", ориентировочно записанной в последнем десятилетии XIII века со слов участника русско-ливонских сражений 40-х годов. При внимательном и, главное, непредвзятом ее прочтении последовательность давних событий можно реконструировать следующим образом: русские нападали на эстонцев, защищать их вызвались ливонцы; ливонцы захватили Изборск, а потом ворвались в Псков, который сдался им без боя; некий новгородский князь, чье имя не упоминается, собрал большой отряд и двинулся на Псков, отвоевав его у немцев. Статус-кво был восстановлен; в этот момент суздальский князь Александр (после сражения на Неве получивший в народе прозвище "Невский") вместе со своей многочисленной дружиной пошел войной на ливонские земли, чиня грабежи и пожары. В Дерпте местный епископ собрал свое войско и принял решение атаковать русских. Но оно оказалось слишком маленьким: "У русских было такое войско, что, пожалуй, шестьдесят человек одного немца атаковало. Братья упорно сражались. Все же их одолели. Часть дорпатцев вышла из боя, чтобы спастись. Они вынуждены были отступить. Там двадцать братьев осталось убитыми и шестеро попали в плен". Более того, исходя из слов немецкого хрониста, ключевым, скорее, выглядит сражение за Псков ("если бы Псков был убережен, то это принесло бы сейчас пользу христианству до самого конца света"), которое выиграл уж никак не князь Александр (скорее всего, речь идет о его брате Андрее).

Впрочем, ливонская хроника вполне могла содержать недостоверные сведения и не в полной мере отразила роль князя Александра в успехах на западном фронте.

Из русских источников самым ранним является известие Лаврентьевской летописи, которая была составлена в конце XIV века. Дословно она повествует вот о чем: "В лето 6750 (1242 год по современному летоисчислению) великий князь Ярослав послал сына своего Андрея в Новгород Великий, в помощь Александру на немцев и победил их за Плесковском на озере, и полон многий пленил, и возвратился Андрей к отцу своему с честью".

Напомним, что это первое русское свидетельство о так называемом Ледовом побоище было составлено через 135 лет (!) после описываемых событий. В нем, кстати, сами новгородцы расценивали "побоище" как небольшую стычку - в летописи сражению уделено всего с сотню слов. А потом "слоны начали расти", и бой с небольшим отрядом дерптцев, чуди и ливонцев превратился в судьбоносную сечу. К слову сказать, в ранних памятниках Ледовое побоище уступает не только Раковорской битве, но и сражению на Неве. Достаточно сказать, что описание Невской битвы занимает в Новгородской первой летописи в полтора раза больше места, чем описание Ледового побоища.

Что касается роли Александра и Андрея, то дальше начинается хорошо всем известная игра в "испорченный телефон". В Академическом списке Суздальской летописи, составленном в Ростове при епископской кафедре, Андрей не упоминается вовсе, а с немцами расправился именно Александр, и произошло это уже "на Чудском озере, у Воронья камня".

Очевидно, что к тому моменту, когда составлялась эта каноническая летопись (а датируется она концом XV века), никакой достоверной информации о том, что действительно произошло 250 лет назад, быть не могло.

Наиболее подробный рассказ о Ледовом побоище, впрочем, находится в Новгородской первой летописи Старшего извода, на нее, собственно, и ссылалось большинство русских летописцев, приложивших свою руку к созданию официальной версии этого исторического события. Она же, безусловно, стала источником для Суздальской летописи, хотя и упоминает в качестве защитников русской земли и Александра, и Андрея (действительно, складывается впечатление, что последний был впоследствии намеренно "задвинут" в исторических хрониках ради создания культа личности своего старшего брата). А на то, что она кардинальным образом противоречит как Ливонской хронике, так и Лаврентьевской летописи, никто внимания не обращает.

Есть еще один "доподлинный" источник деяний князя, который так и называется - "Житие Александра Невского". Данный труд был написан с целью восславления князя Александра как непобедимого война, который и стоит в центре повествования, затмевая собой исторические события, представленные как малозначимый фон. Страна должна знать своих героев, и Невский - прекрасный пример для религиозно-патриотического воспитания граждан на все времена.

К тому же, труд этот является типичной беллетристикой своего времени, разные исследователи отмечали, что эпизоды "Жития Александра Невского" пестрят многочисленными заимствованиями из библейских книг, "Истории иудейской войны" Иосифа Флавия и южнорусских летописей. В первую очередь это относится к описанию сражений, в том числе, разумеется, битвы на Чудском озере.

Таким образом, можно сделать вывод, что достоверных фактов о русско-немецких битвах середины XIII века совсем немного. Доподлинно известно лишь, что ливонцы захватили Изборск и Псков, а Андрей с Александром спустя какое-то время изгнали захватчиков из города.

То, что все лавры в дальнейшем были отданы старшему брату, лежит на совести летописцев, да и миф о Ледовом побоище придумали, похоже, они...

Кстати, по инициативе Президиума Академии наук СССР в 1958 году была предпринята экспедиция в район предполагаемого места Ледового побоища. Археологи не нашли никаких следов битвы ни на дне озера, ни на его берегах... Получается, что ключевой элемент истории Руси - всего лишь пропагандистская выдумка?

Еще один миф касается численности войск. Еще с советских времен некоторые историки при упоминании о численности столкнувшихся на Чудском озере армий указывают, что войско Александра Невского насчитывало около 15-17 тысяч человек, противостояли же им 10-12 тысяч немецких воинов. Для сравнения отметим, что население Новгорода в начале XIII века всего-то было около 20-30 тысяч человек, и это включая женщин, стариков и детей. Примерно такое же количество проживало в средневековом Париже, Лондоне, Кельне. То есть, если верить изложенным фактам, в битве должны были сойтись армии, равные по численности половине населения крупнейших городов мира. Весьма сомнительно, не правда ли? Так что максимальное количество ополчения, которое мог призвать Александр под свои знамена, просто физически не могло превысить двух тысяч ратников.

Теперь же находятся и такие историки, которые, наоборот, утверждают, будто битва 1242 года была весьма незначительным событием. Ведь в ливонской летописи говорится, что со своей стороны немцы потеряли всего лишь двадцать "братьев" убитыми и шесть пленными. Да только ученые мужи, похоже, забывают о том, что далеко не каждый воин средневековой Европы считался рыцарем. Рыцарями были лишь отлично вооруженные и экипированные знатные люди, и обычно с каждым из них шли человек сто поддержки: лучники, копейщики, кавалерия (так называемые кнехты), а также местное ополчение, которых ливонские летописцы могли и не брать в расчет. Новгородская же хроника утверждает, что потери немцев составили 400 человек убитыми, и 50 было захвачено в плен, а также "паде Чюди бещисла" (т.е. погибали люди в несметном количестве). Русские летописцы, вероятно, посчитали всех, независимо от рода и племени.

Так что, похоже, больше всего доверия заслуживают цифры исследователей, утверждающих, что немецкое войско насчитывало около 150 рыцарей, полторы тысячи кнехтов и пару тысяч ополчения из чуди. Новгород противопоставил им около 4-5 тысяч бойцов.

Следующий миф утверждает, что тяжеловооруженные воины "немцев" противостояли легковооруженным русским воинам. Мол, доспехи немецкого воина были раза в два-три тяжелее русских. Якобы именно благодаря этому проломился лед на озере, и неподъемные латы потянули немцев ко дну. (А русские - тоже, между прочим, в железе, хоть и "легком", - почему-то не тонули...) На самом же деле, русские и немецкие воины были защищены примерно одинаково. Кстати, латные доспехи, в которых обычно изображают рыцарей в романах и фильмах, появились позже - в XIV-XV веках. Рыцари же XIII века, как и русские дружинники, надевали перед боем стальной шлем, кольчугу, поверх нее - зерцало, пластинчатый доспех, или бригандину (кожаную рубашку со стальными пластинками), руки и ноги воина закрывали наручи и поножи. Тянула вся эта амуниция килограммов на двадцать. Да и то подобное снаряжение имел далеко не каждый воин, а лишь самые знатные и богатые.

Разница между русскими и тевтонцами заключалась только в "головном уборе" - вместо традиционного славянского шишака голову братьев рыцарей защищал ведрообразный шлем. Не было в те времена и латных лошадей.

(Стоит также отметить, что прозвища "псы-рыцари" тевтонцы удостоились спустя шесть веков благодаря неправильному переводу на русский язык трудов Карла Маркса. Классик коммунистического учения употребил в отношении тевтонцев существительное "монах", которое на немецком языке созвучно слову "собака".)

Из мифа о противостоянии тяжелого вооружения легкому вытекает следующий: что Александр надеялся на лед, поэтому и заманил тевтонцев на замерзшее озеро. Тут вообще анекдот!.. Во-первых, посмотрим, когда было сражение: в начале апреля. То есть в распутицу. Хорошо, Александр Невский был гений и заманил "немцев" на лед. А они что, были полные идиоты? Что это они в распутицу потащились на лед? Другого места для сражения было не найти?! Не надо забывать и тот факт, что армии обеих сторон имели большой опыт ведения боевых действий в данном регионе во все времена года, так что вряд ли в стане тевтонцев не знали о степени замерзания рек и о невозможностях использования их льда весной.

Во-вторых, если мы внимательно рассмотрим схему сражения (допустим опять же, что оно на самом деле было), то увидим, что под лед "немцы" проваливались вовсе не там, где произошла битва. Это случилось позже: уже отступая, часть из них случайно выбежала на "сиговицу" - место на озере, где вода из-за течения замерзает плохо. А значит, разлом льда никак не мог входить в тактические планы князя. Главная же заслуга Александра Невского оказалась в том, что он правильно выбрал место сражения и сумел разбить классический "немецкий" строй свиньей (или клином). Рыцари, сосредоточив пехоту в центре и прикрыв ее по флангам кавалерией, по обыкновению атаковали "в лоб", рассчитывая смести главные силы русских. Но там оказался лишь небольшой отряд легких воинов, который сразу же начал отступать. Да только погнавшись за ним, "немцы" неожиданно уперлись в отвесный берег, а в это время основные силы русских, завернув фланги, ударили с боков и с тыла, взяв противника в кольцо. Сразу же в бой вступил укрытый в засаде конный отряд Александра, и "немцы" были сломлены. Как описывает летопись, русские гнали их семь верст до дальнего берега Чудского озера.

Кстати, в первой новгородской летописи нет ни слова о том, что отступающие немцы провалились под лед. Этот факт был добавлен русскими летописцами позже - спустя сто лет после битвы. Об этом не упоминает ни ливонская летопись, ни какая другая из существовавших в те времена хроник. Об утонувших европейские летописи начинают сообщать лишь с XVI века. Так что, вполне возможно, тонущие среди льдов рыцари - тоже всего-навсего миф.

Еще один миф - сражение у Вороньего камня. Если взглянуть на схему сражения (опять же допустим, что оно было на самом деле и на самом деле на Чудском озере), то увидим, что оно произошло у восточного берега, неподалеку от соединения Чудского и Псковского озер. На самом же деле, это лишь одно из множества предполагаемых мест, где могли столкнуться русские с крестоносцами. Новгородские летописцы довольно точно указывают место битвы - у Вороньего камня. Да только где находится этот самый Вороний камень, историки гадают по сей день. Одни утверждают, что так именовался остров, и сейчас называемый Вороньим, другие - что камнем когда-то считался высокий песчаник, который с веками размыло течением. В ливонской летописи сказано: "С обеих сторон убитые падали на траву. Те, кто был в войске братьев, оказались в окружении...". Исходя из этого, можно с огромной долей вероятности предположить, что битва могла произойти на берегу (за траву вполне сошли бы сухие камыши), а уже отступающих немцев русские преследовали по замерзшему озеру.

В последнее время возникла вполне стройная версия, что Вороний камень - это трансформация слова. В оригинале было Воротный камень - сердце водных ворот на Нарву, к Великой и Пскову. А на берегу рядом с ним крепость стояла - остатки ее еще Рерих видел...

Как мы уже упомянули, многих исследователей смущает то, что в озере даже с помощью современного оборудования до сих пор не найдено никакого оружия и доспехов XIII века, отчего и возникли сомнения: а было ли вообще Ледовое побоище? Впрочем, если рыцари на самом деле не тонули, то отсутствие пошедшего ко дну снаряжения нисколько не удивляет. К тому же, скорее всего, сразу же после битвы тела погибших - как своих, так и чужих - были убраны с поля брани и захоронены.

В общем, ни одна экспедиция достоверного места битвы крестоносцев с войсками Александра Невского так и не установила, а точки возможного сражения разбросаны на участке протяженностью в сотню километров. Пожалуй, единственное, в чем никто не сомневается, что некое сражение в 1242 году действительно произошло. Шел князь Александр с пятью десятками бойцов, встретили рыцарей десятка три. И перешли тевтонцы на службу к Александру Ярославичу. Вот и вся битва.

Но кто же запустил в народ все эти мифы? Большевистский режиссер Эйзенштейн? Ну, он лишь отчасти постарался. Так, например, у местных жителей вокруг Чудского озера, по идее, должны были сохраниться предания о битве, она должна была бы войти в фольклор... Однако про Ледовое побоище местные старики узнали не от дедов, а из фильма Эйзенштейна. В общем, в ХХ столетии произошла переоценка места и роли Ледового побоища в истории Руси-России. И связана эта переоценка была не с новейшими научными исследованиями, а с изменением политической обстановки. Своеобразным сигналом к пересмотру значения этого события стала публикация в 1937 году в N 12 журнала "Знамя" литературного киносценария П.А. Павленко и С.М. Эйзенштейна "Русь", центральное место в котором и заняло Ледовое побоище. Уже название будущего фильма, на современный взгляд вполне нейтральное, тогда звучало большой новостью. Сценарий вызвал довольно жесткую критику со стороны профессиональных историков. Отношение к нему было точно определено заглавием рецензии М.Н. Тихомирова: "Издевка над историей".

Говоря о целях, которые декларирует, согласно воле авторов сценария, магистр Ордена накануне сражения на льду Чудского озера ("Итак, Новгород ваш. Крестите его, как хотите. Волга ваша, Днепр, церкви. В Киеве я не трону ни бревна, ни человека"), Тихомиров отмечал: "Авторы, видимо, совершенно не понимают, что орден даже не в состоянии был поставить себе подобные задачи". Как бы там ни было, но фильм "Александр Невский" был снят по предложенному, немного доработанному сценарию. Однако он "лег на полку". Причиной послужили, естественно, не расхождения с исторической правдой, а внешнеполитические соображения, в частности, нежелание портить отношения с Германией. Дорогу на широкий экран ему открыло только начало Великой Отечественной войны, и сделано это было по вполне понятным причинам. Тут и воспитание ненависти к немцам, и показ русских воинов в лучшем, чем есть на самом деле, цвете.

Тогда же создатели "Александра Невского" были удостоены Сталинской премии. С этого момента начинается формирование и закрепление в общественном сознании нового мифа о Ледовом побоище - мифа, который и сегодня лежит в основе массовой исторической памяти русского народа. Здесь-то и появились невероятные преувеличения в характеристике "крупнейшей битвы раннего средневековья".

Но Эйзенштейн, этот гений кинематографа, оказался далеко не первым. Вся эта шумиха с раздуванием масштабности подвига Александра Невского была выгодна Русской православной церкви и только ей. Так что корни мифов уходят в столетия назад. Представление о важном религиозном значении Чудского сражения восходит к житийной повести об Александре Ярославиче. Само описание сражения предельно метафорично: "И бысть сеча зла, и трусъ от копий ломления, и звукъ от сечения мечнаго, яко же и езеру померзъшю двигнутися, и не бъ видъти леду, покры бо ся кровию". В результате с Божьей помощью (воплощением которой явился "полкъ Божий на въздусе, пришедши на помощь Александрови") князь "победи я... и даша плеща своя, и сечахуть я, гоняще, аки по иаеру, и не бе камо утещи". "И возвратися князь Александръ с победою славною, и бяше множество полоненых в полку его, и ведяхут босы подле коний, иже именують себе Божии ритори". Собственно, именно религиозное значение этих сражений молодого Александра и стало причиной помещения рассказа о них в житийную повесть.

Русская православная церковь чтит подвиг православного воинства, разгромившего агрессоров в решающей битве на льду Чудского озера. Житие святого благоверного князя Александра Невского сравнивает победу в Ледовом побоище с библейскими священными войнами, в которых с врагами сражался Сам Бог. "И слышал я это от очевидца, который мне рассказал, что видел воинство Божие в воздухе, пришедшее на помощь Александру. И так победил их помощью Божией, и обратились враги в бегство, и гнали их воины Александровы, словно неслись они по воздуху", - повествует древнерусский летописец. Так ледовое побоище стало началом многовековой борьбы Русской православной церкви с католической экспансией.

Так какой же в принципе, из всего этого можно сделать вывод? А очень простой: изучая историю, нужно очень трезво относиться к тому, что предлагают нам канонические учебники и научные труды. А чтобы иметь это трезвое отношение, исторические события нельзя изучать в отрыве от исторического контекста, в котором были написаны либо хроники, либо летописи, либо учебники. Иначе мы рискуем изучать не историю, а взгляд на нее власть предержащих. А это, согласитесь, далеко не одно и то же.

Бегунов Ю.К., Клейненберг И.Э., Шаскольский И.П.
"Письменные источники о Ледовом побоище"

РУССКИЕ ИСТОЧНИКИ:

Рассказы о Ледовом побоище русских летописей и Жития Александра Невского являются основными источниками, сообщающими о событиях, происшедших 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера — о времени, месте, характере и ходе сражения. Однако до сих нор вопрос о сравнительной ценности и достоверности этих рассказов в научной литературе не обсуждался.

По словам одного из исследователей, Э. К. Паклара, «опираясь на известный летописный рассказ — на тексты Новгородских (главным образом Новгородской 1-й) — Псковских, Софийских, Никоновской летописей, различные авторы высказывали весьма разноречивые мнения о месте Ледового побоища». Рассказ о Ледовом побоище в летописях разного происхождения представлялся большинству историков единым и относительно достоверным.

При цитировании предпочтение отдавалось тексту Новгородской 1-й летописи, как наиболее обстоятельному и компактному, но, кроме него, охотно цитировались и наиболее яркие отрывки из Софийской 1-й летописи, Воскресенской, Симеоновской и других летописей и из Жития Александра Невского, дополняющие характеристику Ледового сражения яркими батальными сценами и отдельными реалиями (А. И. Козаченко, А. А. Савич, А. И. Яковлев, В. Т. Пашуто, Э. К. Паклар, А. А. Строков, Е. А. Разин, С., В. Липицкий и многие другие). При этом историки пользовались источниками некритически, т.е. не отделяя исторически достоверных известий от литературного вымысла, не учитывая время и место происхождения цитируемых ими рассказов о Ледовом побоище. Очень часто исследователи обращались к литературному произведению — Житию Александра Невского, считая его свидетельства абсолютно достоверными. Так например, А. И. Козаченко пишет: «До нас дошло сказание "О велицем князе Александре". Автор этого сказания был современником Александра, знал его и был свидетелем его подвигов, был "самовидец возраста его". Этот свидетель имел возможность и сам видеть и слышать от участников похода и от самого князя Александра о настроении русского войска. Продолжение сказания в погодной записи, посвященной событиям 1242 года, подтверждает, что и летописец заметил необыкновенный подъем духа, царивший в русском войске перед битвой на Чудском озере. Войско заявляло единодушно, что оно готово положить свои головы за Русь, за народ, возглавляемый витязем Александром Невским: "Тако бо бяше у князя великого Александра множество храбрых, яко же древле у Давыда царя силини и кръпцни; тако же воя великого князя Александра исполиншася духа ратна: бяху бо сердца их же, акы лвом, и ркоша: «О княже нашь честный и драгнй! Ныне приспе время положити главы своя за тя»"». И далее: «Это было невиданное по ожесточению сражение. Треск от ломающихся копий, звуки ударяющихся мечей, топоров наполнили воздух. Кровь скоро покрыла место боя, и красные ручьи начали разливаться по льду. Летописец со слов очевидца пишет: "И бысть ту сеча зла и велика Нъмцемъ и Чюди, и трускъ от копей ломления и звукъ отъ мечного съчения, яко же морю померзшю двигнутися. И не бе видети леду: покрыло бо есть вес кровию"».

Однако ни древнему летописцу, ни свидетелю подвигов князя Александра, ни несуществующему сказанию «О велицем князе Александре» рассказы «о необыкновенном подъеме духа» в русском войске и подробное описание сечи не принадлежат. Эти рассказы являются литературным домыслом монаха Рождественского монастыря во Владимире, составлявшего в 80-е годы XIII в. Житие Александра Невского, и основаны на традиционной литературной манере описания сражений того времени, а не на впечатлении очевидцев. Если верить автору Жития, то «самовидец» не только слышал пламенную речь дружинников Александра и горячую молитву князя на поле битвы, но и видел «полк божий на вездусе», пришедший на помощь великому князю Александру Ярославичу. Такое безграничное и слепое доверие историка к своему источнику может неожиданно привести его к признанию достоверности «чудес» .

Об исторической ценности известий литературного произведения Жития Александра Невского справедливо пишет академик М. Н. Тихомиров: «Составитель упомянутой биографии Александра (Жития Александра Невского, — Ю. Б.) сравнивает его с известными историческими лицами; по красоте — с Иосифом Прекрасным, по силе — с библейским Самсоном; по храбрости — с римским императором Веспасианом, взявшим и разорившим Иерусалим. Тот же биограф добавляет, что Александр имел "возраст (т.е. рост,— М. Г.), паче иных человек, глас его, яко труба в народе". На этом основании некоторые историки довольно наивно представляли Александра Ярославича человеком громадного роста, с зычным, трубоподобным голосом. На самом деле эти сравнения дают очень мало для суждения о внешности героя — князя, т.е. они заимствованы из книжных источников, хотя и говорят о том, что Александр производил на современников незаурядное впечатление».

По справедливому замечанию Тихомирова, все это относится к области литературы, и не к истории.

Однако некоторые историки даже после выхода в свет упомянутой выше работы М. Н. Тихомирова все еще продолжают слепо верить в буквальную достоверность известий литературного Жития: «Летописцы, которые обычно не распространяются о внешности других князей, — пишет А. И. Яковлев, — любят изображать наружность Александра. Из их описаний мы заключаем, что он был очень хорош собой, могуч, высок ростом, широк в плечах и обладал звучным голосом. Когда он говорил с шумным новгородским вечем, то голос его, по словам летописца, "гремел, как труба"». Как мы видим, Яковлев пользуется известиями Софийской 1-й или Воскресенской летописи, не задумываясь над тем, что эти известия приникли и летопись из литературного Жития Александра Невского.

В. Т. Пашуто, например, пишет: «Не удалось крестоносным грабителям "укорить Словеньский язык ниже себе"», ссылаясь при этом на текст Новгородской 1-й летописи младшего извода и не указывая, что эти слова принадлежат не летописцу, а автору Жития Александра Невского. А. И. Козаченко пишет следующее: «Орден бросил клич, призывавший к покорению русских. Рыцари, по свидетельству летописца, так и говорили, хвалясь: "Укорим Словеньский язык!"». И далее: «В марте 1242 года под начальством брата Александра — князя Андрея прибыли низовые полки. Это была помощь "в множестве дружины", как говорит современник. Можно сказать, что войско, собранное Александром, было первым многочисленным войском, которое Русь собрала после разгрома ее татарами». В том же духе пишет и С. В. Липицкий: «"Унизим славянский язык",—говорили рыцари, собираясь и поход... Спесивые рыцари не сомневались в успехе похода и хвастливо заявляли: "Пойдем победим великого князя Александра и нмсм его руками"». Ни Пашуто, ни Козачснко, ни Липицкий не учитывают, что похвальба врага перед битвой и выражение «во множестве дружины» не могут иметь силу историческою источника, так как являются проявлением средневекового этикета в литературе (трафарет ситуаций и трафарет формул).

Военный историк Л. А. Строков пишет: «Наш летописец сообщает: "Они же гордии, совокупишася и реша: Пойдем, победим великого князя Александра и имем его руками"», ссылаясь па текст Софийской 1-й летописи, не указывая, что эти слова принадлежат не летописи, а Житию Алексаидра Невского, и не замечая, что переданы они и Софийской 1-й летописи с искажением: вместо «инии же городи» — «они же гордии».

Другой военный историк Е. А. Разин пишет: «Судя по летописным миниатюрам, боевой порядок был обращен тылом к обрывистому крутому берегу озера, а лучшая дружина Александра укрылась в засаде за одним из флангов». Очевидно, Разин имеет в виду миниатюры Лаптевского тома Лицевого летописного свода третьей четверти XVI в., изображающие Александра Невского с войском у Вороньего Камня, встречу с рыцарским войском на льду Чудского озера и Ледовое побоище. Однако на основании этих миниатюр невозможно судить ни о боевом порядке войск, ни о засадном полке. «Средневековые миниатюры, — пишет А. В. Арциховский, — являются не столько зарисовками средневековых городов и войск, сколько условными схемами, живущими своей книжной жизнью... Миниатюристы вообще верно следовали тексту, тем не менее сведения, сообщаемые текстом рукописей, в рисунках иногда существенно дополнены, иногда своеобразно истолкованы». Миниатюрист третьей четверти XVI в. искусно, в условной, символической манере, иллюстрировал текст Никоновской летописи о Ледовом побоище (лл. 931 об.—940). Текст Никоновской летописи внизу под миниатюрой на л. 937 об. читается следующим образом: «И, укрепився силою крестною, ополчивси пойде на них, наступиша же озеро Чюдское. Бысть же обоих множьство велми. Отець же его великий князь Ярослав Всеволодич прислал бе ему на помочь брата его меншаго князя Андреа со множеством вои своих. Тако бо бяше у великаго...».

Очевидно, миниатюрист попытался изобразить в правом верхнем углу князя Ярослава в городе, посылающего князя Андрея с дружиной на подмогу князю Александру, в левом верхнем углу — князя Андрея с дружиной, а в центре — встречу русского и немецкого войск на льду Чудского озера. Никакого засадного полка на миниатюре нет.

Некоторые историки, признавая, что Житие Александра Невского является главнейшим источником и оказало большое влияние на летописные рассказы о Ледовом побоище, тем не менее строят свои работы на неопределенном сводном тексте рассказа о Ледовом побоище. Так, например, А. А. Савнч пишет следующее: «Главнейшим источником, на основании которого мы восстанавливаем историю победы новгородского князя Александра Ярославича Невского над шведами с 1240 г. и немцами в 1242 г., является его Житие». И далее: «Мы в настоящем докладе не подвергаем изучению проблему, и каком из летописных сводов наиболее точно передается первоначальный текст Жития Александра Невского. Отдельные варианты Жития, очень часто — результат редакторской руки составителя того или иного свода, не вносят существенных изменений и рассказы о Невской и Чудской победах Александра Невского над врагами русского народа. Варианты эти интересны в том отношении, что они показывают нам, как жил и развивался текст самого Жития».

Однако в дальнейшем А. А. Савич так ни разу и не обратился к тексту первой редакции Жития Александра Невского — он излагает ход Ледового побоища по Новгородской 1-й, Псковской 1-й, Воскресенской, Львовской, Никоновской летописям, так и не выяснив, какое же отношение эти тексты имеют к Житию Александра Невского и как они соотносятся между собой.

В настоящей работе мы попытаемся восполнить этот пробел, выяснить взаимоотношение всех русских письменных источников о Ледовом побоище между собой и определить их сравнительную ценность как исторического источника.

По месту своего происхождения все ранние письменные известия XIII в. о Ледовом побоище можно разделить на следующие группы: I—новгородские, отразившиеся и Новгородской 1-й летописи старшего извода; II — псковские, отразившиеся в Псковских 1-й, 2-й и 3-й летописях; III — ростовские, отразившиеся в Суздальской летописи; IV — суздальские, отразившиеся в Лаврентьевской летописи; V—владимирские ранние, отразившиеся в Житии Александра Невского первой редакции. В шестую группу мы условно выделяем владимирские поздние известия, отразившиеся во «Владимирском летописце» XVI в. Каждая из первых пяти групп известий XIII в. возникла независимо одна от другой, имея своим прямым и непосредственным источником события, происшедшие ид льду Чудского озера и начале апреля 1242 г.

I. Наиболее обстоятельный и подробный рассказ о Ледовом побоище находится в Новгородской 1-й летописи старшего извода.

«В лето 6750. Пойде князь Олександръ с Новгородци и с братом Андреемъ и с Низовци на Чюдьскую землю на Немци и зая вси пути и до Пльскова. И изгони князь Пльсковъ, изъима Немци и Чюдъ, и, сковавъ, поточи в Новъгород, а сам пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ всь в зажития, а Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгоне, и усретоша я Немцн и Чюдь у моста, и бншася ту. И убиша ту Домаша, брата посаднича, мужа честна, и инехъ с нимъ избиша, а инехъ руками изъимаша, а инии к князю прибегоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по нихъ. Узревъ же князь Олександръ и Новгородцп, поставиша полкъ на Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронья камени. И наехашa на полкъ Немци и Чюдь, и прошибошася свиньею сквозе полкъ. И бысть сеча ту велика Немцемь и Чюди. Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, еюже ради Новгородци кровь свою прольяша, техъ святыхъ великыми молитвами пособи богъ князю Александру. А Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьскаго берега. И паде Чюди бещнсла, а Немецъ 400, а 50 руками яша и нрнведоша в Новъгородъ. А бишася месяца априля въ 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, и суботу».

В Синодальном списке этот рассказ написан третьим полууставным почерком 30-х годов XIV в., однако, очевидно, он восходит к одному из новгородских летописных сводов середины XIII в., составлявшихся при церквах св. Якова и св. Софии. Этот рассказ имеет специфическую новгородскую окраску (говорится о помощи св. Софии и князей Бориса и Глеба, в отличие от псковских летописей, где говорится о помощи св. Троицы) и сообщает интересные подробности:

1. в освобождении Пскова участвовали, кроме новгородцев с князем Александром, суздальцы с братом Александра князем Андреем;

2. прежде чем изгнать немцев из Пскова, князь Александр занял все дороги, ведущие к городу;

3. изгнав немцев из Пскова, князь Александр отправил пленных в Новгород, а сам перенес военные действия на Чудскую землю;

4. Домаш Твердиславич, брат посадника, и Кербет были отправлены в «розгон», т.е. в конную разведку, в то время как основные силы были заняты военной операцией с целью сбора продовольствия и фуража у населения вражеской стороны;

5. русская разведка встретила немцев на гати, «у моста» (может быть, около нынешнего Моосте) и была разгромлена: Домаш Твердиславич был убит, а остальные были либо взяты в плен, либо бежали к князю Александру;

6. узнав о движении немецких сил, князь Александр повернул обратно на лед Чудского озера;

7. немцы и чудь стали его преследовать;

8. князь Александр поставил свои войска на Узмени, у Вороньего Камня;

9. немцы и чудь пробили строй русского войска «свиньею», но были разгромлены;

10. бегущих врагов русские преследовали и били на протяжении 7 верст до Суболичского берега;

11. потери немцев составили 400 человек убитыми, 50 — пленными, потери чуди были большими — «бещисла»;

12. дата Ледового побоища — 5 апреля 1242 г., суббота, день памяти «мученика» Клавдия и похвалы богородице;

13. всех пленных привели в Новгород.

В этом рассказе особо подчеркивается (трижды) роль новгородцев в битве. Полпота и точность являются характерными чертами новгородского рассказа о Ледовом побоище. Прав М. Н. Тихомиров, когда он пишет:

«Наиболее древним летописным свидетельством надо считать запись о битве на Чудском озере в Синодальном харатейном списке XIV века... Заметка новгородской летописи — самая древняя по происхождению и сделана каким-либо новгородцем, судя по термину "Ннзовци", которым в Новгороде обозначали жителей Владимиро-Суздальской земли. Об этом же говорит и характерная фраза: "Узревь же... Олександр и Новгородци", а также отсутствие упоминания о псковичах, которые были только что освобождены от немецких захватчиков».

II. Интерес для историка представляют летописные записи псковичей, бывших участниками описываемых событий.

Эти записи, составленные в Ростове при епископской кафедре и вошедшие в ростовский свод 60 — 70-х гг. XIII в., сообщают только лишь три факта: (1) битва князя Александра с немцами состоялась в 1242 г. (2) на Чудском озере, у Вороньего Камня (3) и окончилась полной победой русских, гнавших врагов по льду 7 вёрст. Этот же летописный рассказ читается в тексте реконструированной М. Д. Приселковым Троицкой летописи и в Летописном своде XV в.

IV. Суздальский рассказ о Ледовом побоище находится в Лаврентьевской летописи, составленной и 1377 г. монахом Лаврентием. Эта летопись представляет собой «Летописец 1305 г.», отразивший в известиях 40-х годов XIII в. ростовское или суздальское летописание.

«В лето 6750. Великый князь Ярославъ посла сына своего Андреа в Новъгородъ Великый, в помочь Олександрови на Немци, и победиша я за Плесковом на озере, и полонъ многъ плениша, и возвратися Андрей к отцю своему с честью».

Этот рассказ подробно проанализирован М. Н. Тихомировым. Он пишет следующее: «Известие Лаврснтьевской летописи интересно тем, что оно сохранило суздальскую версию о битве на Чудском озере. В этой версии ни слова не сказано о новгородцах и только упоминается о главном герое битвы Александре, вся честь битвы приписана Андрею, об участии которого в битве в свою очередь молчат новгородские летописи. Таким образом, перед нами несомненное суздальское известие, причем известие древнее, потому что князь Андрей Ярославич не представлял собой фигуры, которая оставила благодарный след у потомков и современников».

V. Владимирский ранний рассказ о Ледовом побоище отразился в Житии Александра Невского первой редакции, составленной в Рождественском монастыре во Владимире в 80-е годы XIII в. младшим современником князя, — монахом Рождественского монастыря во Владимире. Приводим здесь текст рассказа о Ледовом побоище по реконструированному нами первоначальному тексту.

«По победе же Олександрове, яко же победи короля, в третий год, в зимнее время, пойде на землю Немецкую в велице силе, да не похвалятся, ркуще: "Укорим Словеньскый язык ниже себе". Уже бо бяше град Плесковъ взят, и тиуни их посажени. Тех же князь Олександро изыма, град Плесковъ свободи от плена. А землю их повоева и пожже, и полона взя бес числа, а овех иссече. Инии же гради совокупишася Немечьстии и рекоша: "Пойдемъ и победим Олександра и имем его рукама". Егда же приближишася ратнии, и почюша я стражие Олександровн. Князь же Олександръ оплечися и поидоша протнву себе, и покриша озеро Чюдьское обои от множества вои. Отецъ же его Ярославъ прислалъ бе ему брата меньшаго Ондрея на помощь в множестве дружине. Тако же и у князя Олександра бяше множество храбрых, яко же древле у Давыда царя силнии, крепции. Тако и мужи Олександрови исполнишася духом ратным: бяху бо сердца их, акы сердца лвомъ, и решя: "О, княже нашь честный! Ныне приспе время нам положити главы своя за тя". Князь же Олександро, воздевъ руцъ на небо, и рече: "Суди ми, боже, и разсуди прю мою от языка велеречна и помози ми, боже, яко же древле Моисеови на Амалика и прадеду моему Ярославу на окааннаго Святополка".

Бе же тогда субота, въсходящю солнцю, и съступишася обои. И бысть сеча зла и труск от копий ломления и звук от съчения мечнаго, яко же и озеру померзъшю двигнутися. И не бъ видъти леду: покры бо ся кровню.

Си же слышах от самовидца, иже рече ми, яко видех полкъ божий на въздусе, пришедши на помощь Олександрови. И тако победи я помощию божиею, и даша ратнии плеща своя и сечахуть я, гоняще, аки по аеру, и не бе камо утещн. Зде же прослави богъ Олександра пред всеми полкы, яко же Исуса Наввина у Ерехона. А иже рече: "Имемъ Олександра рукама", сего дасть ему богъ в руце его. И не обретеся противникъ ему в брани никогда же.

И возвратися князь Олсксандр с победою славною. И бяше множество много полоненых в полку его, и ведяхуть я босы подле копий, иже именують себе божий ритори.

И яко же приближися князь къ граду Плескову, игумени же и попове в ризах со кресты и весь народъ сретоша и пред градомъ, подающе хвалу богови и славу господину князю Олександру, поюще песнь: "Пособнвый, господи, кроткому Давыду победити иноплеменьникы и верному князю нашему оружчиемъ крестнымъ и свободити градъ Плесковъ от иноязычннкъ рукою Олександровою".

О, невегласи плесковичн! Аще сего забудете и до правнучат Олександровых, и уподобитеся Жидом, их же препита господь в пустыни манною и крастелмн печеными, и сихъ всех забыша и бога своего, изведшаго я от работы изь Египта.

И нача слыти имя его по всемь странам, и до моря Египетьскаго, и до гор Араратьскых, и обону страну моря Варяжьскаго, и до великаго Риму».

Житие Александра Невского — это типичное литературное произведение в жанре княжеского жизнеописания. Оно создано для прославления князя Александра Ярославича как непобедимого воина, подобного Веспасиану, Самсону, Давиду, заступника Русской земли и мсстнопочнтаемого святого, поэтому в центре Жития находится образ князя, дорогой и близкий для современников, а исторические события являются не чем иным, как второстепенным фоном. Обшей тенденцией автора Жития Александра Невского было стремление усилить церковную окраску рассказа о Ледовом побоище: князь Александр одерживает победу с помощью бога и «небесных сил», патрональных святых Пскова, Новгорода и Русской земли. Рассказ Жития о Ледовом побоище изобилует массой реминисценций и устойчивых формул, взятых из библейских книг, из паремийного чтения в честь Бориса и Глеба, из «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия, из южнорусских летописей (типа Галицко-Волынской летописи). Как доказал В. И. Мансикка, автор Жития воспользовался описанием сражения между Ярославом Мудрым и Святополком Окаянным из паремийного чтения в честь Бориса и Глеба:

«И принде Ярославъ в силе велице и ста на Лте поле, идеже убиша Бориса; и възревъ на небо, и рече: "Кръвь брату моею въпиеть к тебе, владыко! Мьсти кръвь правьдьную, яко же мьстнл ecи кровь Авьлеву и положилъ на Каине стенание и трясение; тако положи и на семь оканьнемь". И помоливъся и рече: "Брата моя, аще теломь отшьла еста отсуду, въ молитвою ми помозита на противнаго сего и убийцю гордаго"! И се ему рекшю, и поидоша противу сему, и покрыша поле Льтьскос обои отъ миожьства вой. Бе жь пятъкъ тъгда, въсходящю солнцю, npиспе бо во тъ чинъ Святопълкъ с Печенегы, и съступишася обои, и бысть сеча зла, и по удолием кръвь тьчаше, и съступишася тришьды, и омеркоша биющеся. И бысть громъ великъ и тутьнъ, и дожгъ великъ, и мълния блистание. Егда же облистаху мълния, и блистахуся оружия в руках ихъ, и мнозн вернии видяху ангелы помогающа Ярославу. Святополкъ же, давъ плещи, побежь».

Описание победы и бегства врагов, как заметил еще В. И. Мансикка, сходно с подобным же описанием победы Тита над евреями у Генисаретского озера из третьей книги «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия: «Тит же и вои его, по полю гоняще, сечаху. И хотящим к граду бежати, и възвращаху, преже гнавше, мало же их утече». Автор Жития широко пользуется сравнениями и параллелями из библейской истории (из книги «Царств» и из книги Иисуса Навина): «мужи» Александра сравниваются с «сильными и крепцыми» «храбрами» Давида, князь Александр, победивший немцев, — с кротким Давидом, победившим филистимлян; дважды - в уста молящегося на поле битвы князя и в уста встречающих князя-победителя горожан вкладываются вариации на темы псалмов Давида; возвращение князя Александра с Ледового побоища имеет параллель с возвращением Давида после победы яад филистимлянами, а слава князя Александра — со славой Иисуса Навина и Давида.

Укоризненное обращение автора Жития к псковичам «о невегласи (невежды, — Ю. Б.) плесковичи» сходно с речью князя Александра в Псковских 1-й и 2-й летописях и, на наш взгляд, либо заимствовано автором Жития из псковской летописи второй половины XIII в., либо восходит к общему с ним источнику (псковскому преданию?).

Таким образом, рассказ Жития Александра Невского о Ледовом побоище может быть использован в качестве исторического источника лишь с большими ограничениями. Если из этого рассказа вычесть все то, что приходится на долю заимствований, традиционных литературных формул и литературного вымысла, то останутся следующие факты, в пользу достоверности которых свидетельствуют и другие источники (например. Новгородская 1-я летопись старшего извода, Псковская и Суздальская летописи):

1. поход князя Александра на немецкую землю состоялся на третий (по мартовскому летосчислению) год после Невской битвы, т.е. зимой — 1242 г.;

2. Псков был освобожден от немцев, и военные действия были перенесены на немецкую территорию;

3. немецкие города объединились в военный союз, и их войска выступили навстречу русским;

4. дозорная стража первая заметила приближение немецких ратных;

5. князь Александр повернул назад и заставил противника выйти на лед Чудского озера;

6. князь Ярослав прислал на помощь дружину своего сына князя Андрея;

7. битва началась в субботу, на восходе солнца;

8. Ледовое побоище окончилось полной победой русских, преследовавших бегущих врагов;

9. в плен было взято много вражеских воинов и в том числе тот, кто хвастался перед битвой пленить князя Александра;

10. победители вели пленных рыцарей босыми возле своих коней;

11. горожане торжественно встретили князя Александра в Пскове.

Итак, большинство известий владимирского Жития восходит либо к известиям новгородским 2, 5, 8, либо к известиям псковским 1, 10, 11, либо к известиям суздальским 6. Новыми являются известия 3, 4, 7 и вторая часть известия 9, благодаря чему рассказ о Ледовом побоище Жития Александра Невского сохраняет ценность исторического источника.

По своим литературным достоинствам рассказ Жития о Ледовом побоище заслуживает высокой оценки. Глубоко эмоциональный, динамичный и патетичный, изобилующий традиционными литературными формулами, рассказ о Ледовом побоище относится к числу лучших образцов описания сражений в русской прозе XIII в.

Все остальные рассказы о Ледовом побоище в русских летописях и в различных редакциях Житня Александра Невского, хотя они и содержат богатый материал для изучения летописного и агиографического стилей, сами по себе почти никаких новых фактов о Ледоном побоище не содержат, так как в конечном итоге восходят к указанным выше группам известий. Наиболее распространенным среди них является рассказ, соединяющий нзвестия новгородские и владимирские; этот рассказ впервые появляется под пером составителя Новгородско-софийского свода 30-х годов XV в. Он отразился в Новгородской 1-й летописи младшего извода (вторая редакция Жития Александра Невского). Вторая редакция Жития Александра Невского известна нам в трех видах: в Новгородской 1-й летописи младшего извода (первый вид), в Софийской 1-й летописи (второй вид) и о Лихачевском сборнике конца XV в. (третий вид). Приводим текст рассказа о Ледовом побоище из Новгородской 1-й летописи младшего извода по Комиссионному списку.

«В лето 6750. Пойде князь Александръ с Новгородци и с братом Андреем и с Низовци на Чюдскуго землю на Немци, в зиме, в силе велнце, да не похвалятся, ркуще: "Укоримъ Словеньскый язык ниже себе". Уже бо бяше Пьсковъ взят, и тиюне их посажене. И князь Александр зая вси пути до Плескова. И изгони князь Пьсковъ, и изима Немци и Чюдь, и, сковавъ, поточи в Новъгород, а сам пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ все в зажитья, а Домашь Твердиславич и Кербетъ быша в розгоне. И убиша ту Домаша, брата посадница, мужа честна, и иных с нимъ избиша, а иных руками изимаша, а инеи к князю прибегоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по нех. Узревь же князь Александръ и Новгородци, поставиша полкъ на Чюдьском озере, на Узмене, у Воронья камени. И наступиша озеро Чюдское, бяше бо обоих множество много. Бяше бо ув Олександра князя множество храбрых, яко же древле у Давыда цесаря силни, крепци. Тако же мужи Александрови исполнишася духа ратна, и бяху бо сердца им акы лвом, и ркоша: "О княже нашь честный и драгый! Ныне приспе время положити главы своя за тя". Князь же Александр, въздевъ руце на небо, и рече: "Суди, боже, и расуди прю мою от языка велеречьна. Помозн ми, господи, яко же древле Моисиеви на Амалика и прадеду моему Ярославу на оканьнаго Спятополка".

Бе бо тогда день суботный, въсходящю солнцю, и наихаша полк Немции и Чюдь, и прошибошася свиньею сквозе полкъ. И бысть ту сеча велика Немцом и Чюде, трускъ от копий ломлениа и звукъ от мечнаго сечениа, яко и морю померзъшю двигнутися.

И не бе видети леду: покрыло всю кровию.

Се же слышах от самовидца, и рече ми, яко видех полкъ божии и на въздусе, пришедший на помощь Александрове. И победи я помощью божиею и святой Софеи и святую мученику Бориса и Глеба, ею же ради древле крови прольяша. И Немци ту падоша, а Чюдь даша плещи и, гонящися, биле на 7 веръст по леду до Соболичькаго берега. И паде Чюди бещисла, и Немец 500, а иных 50 руками яша и приведоша в Новъгород. А бися априля въ 5, на намять святого мученика Феодула, на похвалу святыя Богородица, в суботу. Зде же прослави богъ Александра пред всеми полкы, яко Исуса Навгина у Ерихона. Они же рекли: "Имемъ Александра руками", и сих дасть ему богъ в руце его. И не обретеся противникъ ему во брани никогда же.

Възвративъ же ся Александръ съ славною победою, бяше бо полона множество в полку его, и ведяху их подле конь, иже именуються божии рыторе.

Яко приближися князь Александръ къ граду Пьскову, и стретоша его многъ народ, а игумены и попове в ризах такоже cpетоша съ кресты и пред градом, поюще славу господню князю Александру: "Пособивый господи кроткому Давыду победнти иноплеменникы и верному князю нашему оружьемъ крестънымъ свободити град Пьсковъ от иноязычных рукою Александровою".

О невегласии пьсковици! Аще се забудете до правнучатъ Александровъ, уподобитеся Жидомъ, их же препита господь в пустыни крастели печены. И сии всех забыша бога своего, изведшаго из работы египетскыя.

И нача слыти имя Александрове по всем странам, и до моря Хупожьскаго, и до гор Аравитьскыхъ, и обону страну моря Варяжьскаго, и до самого Рима».

В рассказ о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи младшего извода сравнительно с рассказом Новгородской 1-й летописи старшего изиода внесены лишь небольшие изменения, цифра убитых немцев «500» вместо «400» и вместо «на память святаго мученика Клавдия» — «на память святаго мученика Феодула». Составителем Новгородско-Софийского свода 30 — 40-х гг. XV в., отразившегося в сокращенном виде в Новгородской 4-й и 5-й летописях, в летописи Авраамки, Рогожском летописце и в полном виде в Софийской летописи, были добавлены новые подробности: новгородцы взяли в плен «50 нарочитых воевод... а иных вода потопи, а инии зле язвени отбегоша». Только и Софийской 1-й летописи вместо «на память святаго мученика Феодула» опять восстановлено «на память святаго мученика Клавдия».

Новым в Софийской 1-й летописи является известие о том, что немецкий «местерь» (гроссмейстер Ливонского ордена?) «съ всеми бискупы (епископами, — Ю. Б.) своимн и съ всемъ множеством языка ихъ» вышел против княза Александра, «с помочью королевою», т.е., по всей вероятности, с военной помощью датского короля, во владении которого (с 1219 г. по 1346 г.) находилась Эстляндня. Однако источник, из которого заимствовано это известие, нам неизвестен. В остальном Софийская 1-я летопись повторяет текст, идентичный тексту Новгородской 1-й летописи младшего извода, с небольшими добавлением отдельных фраз и выражений из первой редакции Жития Александра Невского.

Приводим текст рассказа о Ледовом побоище из Софийской 1-й летописи по списку Оболенского.

«В лето 6750. IIойде великий князь Александръ Ярославич с братомъ своимъ Андреем и с Новогородьци и с Ннзовци на Немецьскую землю в силе велице, да не хвалится, ркуще: "Укорим Словеньскый язык, нежели себя". Уже бо бяше взятъ градъ Пьсковъ, и тиуни ихъ посажени въ граде. Великий же князь Александр Ярославич зая все пути до Пьскова, и изгони градъ, и изъимав Немци и Чюдь и наместникы Немецьскыя и сковав, и поточи в Новъгородъ, а град Пьсковъ свободн от плена. А землю их повоева и пожжс, и полона много взя, а иныхъ нссече. Они же гордии совокупишася и реша: "Пойдемъ, победнмъ всликаго князя Александра и имемъ его руками".

Егда же приближншася, и почюдишася стражие великаго князя Александра Ярославича силе Немецьской. Самъ же великий князь Александр поклонися святой Троице и пойде на землю Немецьскую, хотя мьстити кровь крестияньскую. Бе бо зима и то время, яко же бысть на земли ихъ. И пусти вся полкы своя в зажития, и Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгоне. И убиша Домаша ту, брата посаднича, мужа добра, и ииыхъ много избиша с нимъ, а иныхъ руками яша, а ииыя прибегоша к великому князю в полкы. Се же слышавъ, местерь изыде противу ихъ съ всеми бискупы своими и с всемъ множеством языка ихъ и власти ихъ, что ни есть на сей стороне, и с помочью королевою. И снидоша на озеро, глаголемое Чюдьское. Великий же князь Александр Ярославич вспятися на озеро. Немьци же и Чюдь поидоша по нихъ. Князь же великий постави полкы на озере Чюдском, на Узмени, у Воронья камени. Укрепився силою крестною и ополчився, пойде на нихъ. Наступиша же озеро Чудьское, бысть же обоихъ множество велми. Отець же его, великый князь Ярослав Всеволодичь, прислалъ бе ему на помощь брата его меншаго, князя Андрея, со множеством вон cвоих. Ако бо бяше у велнкого князя Александра множество храбрыхъ яко же древле у Давида царя силнии и крепции. Тако же воя великаго князя Александра исполнишася духа ратна: бяху бо сердца имъ, акы лвомъ и ркоша: "О, княже нашь, честный и драгый! Ныне приспе время положитн главы своя за тя". Великий же князь Александр, воздев руце на небо и рече: "Суди, боже и рассуди прю мою отъ языка велеречива. Помози мн, господи, яко же древле Моисееви на Малика, и прадеду моему великому князю Ярославу на окаяннаго Святополка".

Бе бо тогда день суботный, въсходящу солицю, и съступишасп обои полци, и Немци же и Чюдь пробишася свиньею въсквозе полк. И бысть ту сеча зла и велика Немцем и Чюди, трускы от копий ломления и звукъ от мечнаго сечения, яко же морю померзъшу двигнутися. И не бе видети леду: покрыло бо есть все кровию.

Се же слышахъ от самовидьца, и рече ми, яко видехъ полкы божии на въздусе, пришедъше на помощь великому князю Александру Ярославичю. И победи я силою божиею и святыя Софьи и святую мученику Бориса и Глеба, его же ради кровь свою прольяша. И даша ратни плещи своя на раны и сечахуть я, гонящи, яко по аеру, и не бе имъ камо утещи, и биша ихъ на 7 веръстъ по леду до Суболичсскаго берега. И паде Немец 500, а Чюди бесчислено множество. А руками яша Немец 50 иарочитыхъ воеводъ и приведоша я въ Новъгородъ, а нных вода потони, а инии зле язвени отбегоша. А бысть бой сий апреля месяца въ 5, на похвалу святыя богородица, а на память святого мученика Клавдия. Зде же прослави богъ велнкаго князя Александра Ярославича предъ всеми полкы, яко Исуса Навгииа у Ерехона. Сии же ркли Немци: "Имемъ велнкаго князя Алексаньдра руками", и сехъ ему богъ предасть в руце его. И не обретеся противникъ ему въ брани никогда же.

Възвратившу же ся великому князю Александру с славною победою, бяше же много полона въ полку его: всдяхуть бо я подле кони, иже именуются ритори.

И яко же приблнжнся великый князь Александръ Ярославичъ къ граду Пьскову, и сретоша его съ кресты игумени и попове в рнзахъ и народъ многъ предъ градомъ, поюще славу господню великому князю Александру Ярославичю: "Пособивы, господи, кроткому си Давиду победити иноплеменикы и верному князю нашему оружиемъ крестнымъ свободити град Пьсковъ от иноязычникъ и от иноплеменникъ рукою великаго князя Александра".

О невегласи пьсковичи! Аще забудете се и до правнучат великаго князя Александра Ярославича, уподобистеся Жидомъ, ихъ же препита господь въ пустыни крастели печеными. И забыша благость бога своего, изведшаго нхъ изъ работы егупетьскыя Моисеемъ. Се же вамъ глаголю: "Аще кто приидсть и на последь рода его великихъ князей или въ печали приидеть к вамъ житн въ Пьсковъ, а не приимите его или не почтете его, наречетеся вторая Жидова".

И нача имя слытн великаго князя Александра Ярославича по всем странам от моря Варяжескаго и до моря Понтейскаго, и до моря Хупожескаго, и до страны Тивирискыя, и до горъ Араратьскыхъ, обону страну моря Варяжескаго и горъ Аравитьскыхъ, даже и до Рима великаго. Распространи бо ся имя его предъ тмы тмами, предъ тысуща тысющами. И тако прииде къ Новугороду с великою победою»

В Лихачевском сборнике и в третьей редакции Жития отразился этот же рассказ, но если в Лихачевском сборнике он дополнен отдельными словами и выражениями из первой редакции Жития, то в третьей редакции этот рассказ сильно сокращен. Через посредство московского летописания XV в. рассказ Софийской 1-й летописи о Ледовом побоище широко проникает в общерусское, тверское, ростовское, холмогорское, вологодское и псковское летописание XV—XVI вв. От текста первой редакции Софийской 1-й летописи зависят рассказы о Ледовом побоище в Никаноровской и Вологодско-Пермской летописях, от текста второй редакции Софийской 1-й летописи (близкого к списку Царского) зависят рассказы о Ледовом побоище в Московском своде конца XV в., Воскресенской, Симеоновской летописях. В Ермолинской, Львовской, Уваровской, Прнлуцкой, Типографской летописях и в Тверском сборнике, восходящих в конечном итоге не к своду 1479 г., а к своду 1477 г., редактировавшим текст московского свода 1472 г. рассказ о Ледовом побоище был значительно сокращен. Тенденция к сокращению своего источника, в том числе и к сведению на нет повествования об Александре Невском, на наш взгляд, также может быть объяснена местным характером летописания конца XV — начала XVI в., отразившегося и названных выше Ермолинской и других летописях. В стилистически переработанном и дополненном виде рассказ Софийской 1-й летописи встречается в Никоновской летописи.

Владимирский рассказ о Ледовом побоище из первой редакции Жития Александра Невского в соединении с известиями московских летописных сводов первой половины XVI в. нашел распространение в поздних редакциях Жития Александра Невского XVI — XVII вв.: во Владимирской редакции 1547—1552 гг., в редакции псковича Василия-Варлаама середины XVI в., в Степенной книге 1563 г., в редакции Ионы Думина 1591 г., в Прологе, в сокращенных редакциях XVII в. — Викентия и Тита.

Итак, основу известий о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи младшего извода и Софийской 1-й летописи, а также всех зависимых от них рассказов о Ледовом побоище других летописей составляют известия I группы (новгородские) и известия V группы (владимирские ранние). При их использовании как исторических источников необходимо принимать во внимание, что летописные тексты XV — XVII вв. значительно отстоят по времени от самого события (1242 г.) и за весь этот период неоднократно подвергались большому литературному редактированию.

VI. Владимирский поздний рассказ о Ледовом побоище отразился во Владимирском летописце XVI в. Приводим текст этого рассказа:

«Того же лета, в зиму, ходиша князь Александръ Ярославичь Невьскый с Новогородци на Немци. И сшедшимся им на озере Плесковьском и ту на озере том бысть бой велик с Немци. И победи Немец Алексаидръ князь, а Плесковъ взя опять Новугороду. В лето 6750. Посла князь великий Ярославъ сына своего князя Андрея в Великий Новъгород в помощь сыну своему Александру на Немцы. Приидоша Немцн к Новугороду, и князь Александръ съ братом своим князем Андреем и с Новогородци стртетишяся с ними на Ладожском озере, и бысть бой велик и побишя князь Александръ Немец, а иных руками яша, а князь Ондрей възвратися».

На этом мы ограничиваем наше изучение русских письменных источников о Ледовом побоище. Кругом перечисленных источников исчерпываются наши знания о текстах, посвященных славным событиям 1242 г., в древнерусской письменности.

Э. К. Паклар. Где произошло Ледовое побоище? Истор зап. т 37, М., 1951, стр. 304.

А. И. Козаченко. Ледовое побоище. М., 1938, стр. 43. То же в кн.: Народ-богатырь (IX—XII1 вв.). М., 1948, стр. 90 (в дальнейшем — по 1-му изданию). — Текст Софийской 1-й летописи цитируется по: ПСРЛ, т. V, 1-е изд. 1848, стр. 180.

Там же, стр. 46.

Как, например, у клерикального историка Н. А. Клепинина (см. Н. А. Клепнин. Святой и благоверный великий князь Александр Невский. Париж, 1929, стр. 101 — 103).

М. Н. Тихомиров. Сражение на Неве. Военио-истор. журн., М., 1940, № 7 (12), стр. 99.

А. И. Яковлев. Разгром немецких псов-рыцарей в XIII веке. Александр Невский. Из Цикла лекций по истории СССР. М., 1944, стр. 2.

В. Т. Пашуто. Решающие победы русского народа над шведскнми и немецкими захватчиками (1240 — 1242 гг.). В кн.: Очерки по истории СССР. Период феодализма (XI — XV вв.), ч. I. М, 1953, гл. 5, § 2, стр. 851.

А. И. Козаченко. ук. соч., стр. 40.

Там же, стр. 41.

С. В. Липицкий. Ледовое побоище, М., 1964, стр. 43, 44.

А. А. Строков. История военного искусства, т. I. M., 1955, стр. 261.

Ледовое побоище, или битва на Чудском озере - это сражение новгородцев и владимирцев под предводительством князя Александра Ярославича против войска Ливонского ордена, в состав которого к тому времени вошёл орден Меченосцев (после поражения при Сауле в 1236 году), в районе Чудского озера. Битва произошла 5 апреля (в пересчёте на Григорианский календарь, т. е. по Новому стилю - 12 апреля) 1242 года. Это было генеральное сражение, положившее конец захватнической кампании Ордена 1240-1242 годов.

Сражение, как и многие события в истории России окружено рядом домыслов и мифов. В этой статье будут рассмотрены самые известные мифы Ледового побоища.

Миф о войне с немцами. Большинство обывателей, если и знают о этой войне. уверенно скажут, что русские воевали с немцами, немецкими рыцарями. Это не совсем верно. Словом «немцы» мы сейчас называем жителей Германии и Австрии, в XIII столетии слово «немец» означало – «немой», то есть не говорящий по-русски. «Немцами» называли представителей многих народов Европы, не говорящие на нашем языке. Ливонская хроника сообщает, что вышедшая в поход на земли Пскова и Новгорода армия состояла из рыцарей Ливонского ордена (в то время это был один из отделов Тевтонского ордена, располагавшийся на территории современной Прибалтики), датских вассалов и ополчения из Юрьева-Дерпта. А ополчение состояло из «чуди», так тогда называли эстов (предки эстонцев). Война имела религиозный характер – «крестовый поход» против еретиков, каковыми считали приверженцев восточной ветви христианства. Но её нельзя назвать войной немцев и русских, т. к. большинство воинов не были немцами. Это типично для войн Руси-России-СССР, войска противников обычно носят коалиционный характер.

Миф о численности армии вторжения. Еще со времён СССР некоторые историки при упоминании о численности столкнувшихся у Чудского озера армий указывают, что войско Александра Ярославича насчитывало примерно 15-17 тысяч человек, против них воевала 10-12 тысяч воинов Ливонского ордена. Но учитывая тот факт, что численность населения европейских крупнейших городов в тот период времени не превышала цифру в 20-30 тыс. человек, эти цифры о численности армий вызывают сомнения. В настоящее время появились авторы, которые вообще решили «модернизировать» битву до уровня мелкой феодальной стычки. Историки-ревизионисты основываются на ливонском источнике, который сообщил о потере 20 братьев и 6 пленных.

Но эти учёные забывают тот факт, что знатный воин, рыцарь сражался не один, или только с оруженосцем. В рыцарское «копьё», боевую тактическую единицу, входили оруженосцы, слуги-«телохранители», профессиональные солдаты. Численность «копья» могла составлять до 100 человек. Не надо забывать и вспомогательные подразделения чудских ополченцев, которых рыцари вообще за людей не считали, и в расчёт не брали. Поэтому, новгородская летопись и утверждает, что потери немцев составили 400 человек убитыми, и 50 человек захватили в плен, а также «паде чюди бещисла». Русские летописцы, видимо, посчитали всех «немцев», независимо от рода и племени, рыцарей и простых солдат, слуг.

Поэтому, больше всего доверия заслуживают цифры исследователей, которые утверждают, что войско ордена насчитывало около 150 рыцарей, тысячи полторы кнехтов (солдат) и тысячи две ополчения из эстов. Новгород и его союзники смогли противопоставить им около 4-5 тысяч бойцов. То есть значительного превосходства не имела ни одна сторона.

Назарук В. М. «Ледовое побоище», 1984 год
Миф о тяжеловооруженных рыцарях и легковооруженных воинах Александра Невского. Это одно из самых популярных заблуждений, растиражированное в многочисленных произведениях. Согласно нему, доспехи воина ордена были раза в 2-3 тяжелее русских. Благодаря этому мифу появились рассуждения о тактике русского князя. Якобы именно поэтому проломился лед на Чудском озере, и часть армии немцев просто потонула. В реальности русские и орденские воины были защищены примерно одинаково, и вес доспехов был почти равен. Да и латные доспехи, в которых обычно изображают ливонских рыцарей в романах и фильмах, появились намного позже - в XIV-XV вв. Западные рыцари XIII столетия, как и русские дружинники, надевали перед боем стальной шлем, кольчугу. Их могли усиливать цельноковаными нагрудниками, наплечниками – они защищали грудь от ударов спереди и плечи от рубящих ударов сверху. Руки и ноги воинов закрывали наручи и поножи. Тянуло это защитное снаряжение килограммов на 15- 20. Да и то подобное защитное вооружение имели далеко не все, а лишь самые знатные и богатые, или дружинники князя. Простые новгородские и чудские ополченцы не имели подобного защитного вооружения.

Если внимательно изучить схему Ледового побоища, то видно, что под лед воины ордена провалились вовсе не там, где шло сражение. Это произошло позже: уже отступая, часть воинов случайно нарвались на «сиговицу». У острова Вороний, или Вороньего камня, его прибрежья расположен мыс Сиговец - от названия рыбы сиг. Там из-за особенностей течения лёд слабый.

Главная же заслуга Александра Ярославича, в этом бою, в том, что русский князь правильно выбрал место битвы и сумел разбить орденский строй «свиньей» (клином). Суть строя в том, что рыцари, сосредоточив пехотные подразделения в центре и прикрыв ее на флангах рыцарской конницей, по обыкновению атаковали «в лоб», рассчитывая просто раздавить главные силы русского войска. Александр поставил в центр самые слабые свои части – новгородских ополченцев, пехоту. Они связали орденский клин боем, пока тот терял время, основные силы русского войска зашли с флангов и тыла. «Свинья» утратила свою ударную мощь и была обречена. Как сообщают русские источники, воины князя гнали разбитые силы ордена семь верст до дальнего берега Чудского озера.

В первой редакции новгородской летописи нет сообщения о провале под лёд, этот факт добавили через столетие после сражения. Нет подобных сведений и в Ливонской хронике. Так что, очень даже возможно, что тонущие среди льдов рыцари ордена - тоже всего-навсего красивый миф.

Битва у Вороньего камня. В реальности, исследователи не знают, где была битва. Это лишь одно из нескольких предполагаемых мест, где могло состояться сражение. Новгородские источники говоря о месте битвы, указывают на Вороний камень. Но только где находится этот самый Вороний камень, исследователи спорят по сей день. Одни историки считают, что так назывался остров, который и сейчас называемый Вороньим, другие говорят, что камнем когда-то был высокий песчаник, который с течением столетий размыло течением. В ливонской хронике сообщается, что поверженные бойцы падали на траву, так что сражение могло произойти не на льду озера, а на берегу, где за траву вполне сошли бы сухие камыши. А уже разбитых, бегущих «немцев» русские воины преследовали по льду озера.

Костылев Дмитрий, «Александр Невский, Ледовое Побоище», фрагмент, 2005 год
Многих смущает тот, что в озере даже с помощью самого современного оборудования до сих пор не найдено никакого оружия и доспехов XIII столетия, отчего некоторые историки-ревизионисты, вообще выдвинули гипотезу о том, что битвы не было. Хотя в реальности, если провала под лёд не было, ничего удивительного нет. Оружие и доспехи были ценной добычей, даже сломанные (металл шёл в кузни), а тела похоронили. В итоге, ни одна исследовательская экспедиция достоверного места Ледового побоища так и не установила.

Пожалуй, единственное, в чем можно не сомневаться – это, что битва 1242 года действительно произошла. Мы в очередной раз взяли вверх над западными захватчиками.

Хочется надеяться, что когда у нас снимут новый фильм о той битве, он сохранит дух старого фильма, но будет избавлен от исторических неточностей.
http://ruspravda.info/Mifi-o-Ledovom-poboishche-227.html

Недавно на глаза попалась любопытная статья Самсонова Александра о мифах Ледового побоища. Где здесь действительно миф, а где нет? Привожу статью в оригинале:

«Мифы Ледового побоища.

Ледовое побоище, или битва на Чудском озере - это сражение новгородцев и владимирцев под предводительством князя Александра Ярославича против войска Ливонского ордена, в состав которого к тому времени вошёл орден Меченосцев (после поражения при Сауле в 1236 году), в районе Чудского озера. Битва произошла 5 апреля (в пересчёте на Григорианский календарь, т. е. по Новому стилю - 12 апреля) 1242 года. Это было генеральное сражение, положившее конец захватнической кампании Ордена 1240-1242 годов.
Сражение, как и многие события в истории России окружено рядом домыслов и мифов. В этой статье будут рассмотрены самые известные мифы Ледового побоища.

Миф о войне с немцами

Большинство обывателей, если и знают о этой войне. уверенно скажут, что русские воевали с немцами, немецкими рыцарями. Это не совсем верно. Словом «немцы» мы сейчас называем жителей Германии и Австрии, в XIII столетии слово «немец» означало – «немой», то есть не говорящий по-русски. «Немцами» называли представителей многих народов Европы, не говорящие на нашем языке. Ливонская хроника сообщает, что вышедшая в поход на земли Пскова и Новгорода армия состояла из рыцарей Ливонского ордена (в то время это был один из отделов Тевтонского ордена, располагавшийся на территории современной Прибалтики), датских вассалов и ополчения из Юрьева-Дерпта. А ополчение состояло из «чуди», так тогда называли эстов (предки эстонцев). Война имела религиозный характер – «крестовый поход» против еретиков, каковыми считали приверженцев восточной ветви христианства. Но её нельзя назвать войной немцев и русских, т. к. большинство воинов не были немцами. Это типично для войн Руси-России-СССР, войска противников обычно носят коалиционный характер.

Миф о численности армии вторжения

Еще со времён СССР некоторые историки при упоминании о численности столкнувшихся у Чудского озера армий указывают, что войско Александра Ярославича насчитывало примерно 15-17 тысяч человек, против них воевала 10-12 тысяч воинов Ливонского ордена. Но учитывая тот факт, что численность населения европейских крупнейших городов в тот период времени не превышала цифру в 20-30 тыс. человек, эти цифры о численности армий вызывают сомнения. В настоящее время появились авторы, которые вообще решили «модернизировать» битву до уровня мелкой феодальной стычки. Историки-ревизионисты основываются на ливонском источнике, который сообщил о потере 20 братьев и 6 пленных.
Но эти учёные забывают тот факт, что знатный воин, рыцарь сражался не один, или только с оруженосцем. В рыцарское «копьё», боевую тактическую единицу, входили оруженосцы, слуги-«телохранители», профессиональные солдаты. Численность «копья» могла составлять до 100 человек. Не надо забывать и вспомогательные подразделения чудских ополченцев, которых рыцари вообще за людей не считали, и в расчёт не брали. Поэтому, новгородская летопись и утверждает, что потери немцев составили 400 человек убитыми, и 50 человек захватили в плен, а также «паде чюди бещисла». Русские летописцы, видимо, посчитали всех «немцев», независимо от рода и племени, рыцарей и простых солдат, слуг.
Поэтому, больше всего доверия заслуживают цифры исследователей, которые утверждают, что войско ордена насчитывало около 150 рыцарей, тысячи полторы кнехтов (солдат) и тысячи две ополчения из эстов. Новгород и его союзники смогли противопоставить им около 4-5 тысяч бойцов. То есть значительного превосходства не имела ни одна сторона.
Назарук В. М. «Ледовое побоище», 1984 год

Миф о тяжеловооруженных рыцарях и легковооруженных воинах Александра Невского

Это одно из самых популярных заблуждений, растиражированное в многочисленных произведениях. Согласно нему, доспехи воина ордена были раза в 2-3 тяжелее русских. Благодаря этому мифу появились рассуждения о тактике русского князя. Якобы именно поэтому проломился лед на Чудском озере, и часть армии немцев просто потонула. В реальности русские и орденские воины были защищены примерно одинаково, и вес доспехов был почти равен. Да и латные доспехи, в которых обычно изображают ливонских рыцарей в романах и фильмах, появились намного позже - в XIV-XV вв. Западные рыцари XIII столетия, как и русские дружинники, надевали перед боем стальной шлем, кольчугу. Их могли усиливать цельноковаными нагрудниками, наплечниками – они защищали грудь от ударов спереди и плечи от рубящих ударов сверху. Руки и ноги воинов закрывали наручи и поножи. Тянуло это защитное снаряжение килограммов на 15- 20. Да и то подобное защитное вооружение имели далеко не все, а лишь самые знатные и богатые, или дружинники князя. Простые новгородские и чудские ополченцы не имели подобного защитного вооружения.
Если внимательно изучить схему Ледового побоища, то видно, что под лед воины ордена провалились вовсе не там, где шло сражение. Это произошло позже: уже отступая, часть воинов случайно нарвались на «сиговицу». У острова Вороний, или Вороньего камня, его прибрежья расположен мыс Сиговец - от названия рыбы сиг. Там из-за особенностей течения лёд слабый.

Главная же заслуга Александра Ярославича, в этом бою, в том, что русский князь правильно выбрал место битвы и сумел разбить орденский строй «свиньей» (клином). Суть строя в том, что рыцари, сосредоточив пехотные подразделения в центре и прикрыв ее на флангах рыцарской конницей, по обыкновению атаковали «в лоб», рассчитывая просто раздавить главные силы русского войска. Александр поставил в центр самые слабые свои части – новгородских ополченцев, пехоту. Они связали орденский клин боем, пока тот терял время, основные силы русского войска зашли с флангов и тыла. «Свинья» утратила свою ударную мощь и была обречена. Как сообщают русские источники, воины князя гнали разбитые силы ордена семь верст до дальнего берега Чудского озера.

В первой редакции новгородской летописи нет сообщения о провале под лёд, этот факт добавили через столетие после сражения. Нет подобных сведений и в Ливонской хронике. Так что, очень даже возможно, что тонущие среди льдов рыцари ордена - тоже всего-навсего красивый миф.

Битва у Вороньего камня

В реальности, исследователи не знают, где была битва. Это лишь одно из нескольких предполагаемых мест, где могло состояться сражение. Новгородские источники говоря о месте битвы, указывают на Вороний камень. Но только где находится этот самый Вороний камень, исследователи спорят по сей день. Одни историки считают, что так назывался остров, который и сейчас называемый Вороньим, другие говорят, что камнем когда-то был высокий песчаник, который с течением столетий размыло течением. В ливонской хронике сообщается, что поверженные бойцы падали на траву, так что сражение могло произойти не на льду озера, а на берегу, где за траву вполне сошли бы сухие камыши. А уже разбитых, бегущих «немцев» русские воины преследовали по льду озера.
Костылев Дмитрий, «Александр Невский, Ледовое Побоище», фрагмент, 2005 год
Многих смущает тот, что в озере даже с помощью самого современного оборудования до сих пор не найдено никакого оружия и доспехов XIII столетия, отчего некоторые историки-ревизионисты, вообще выдвинули гипотезу о том, что битвы не было. Хотя в реальности, если провала под лёд не было, ничего удивительного нет. Оружие и доспехи были ценной добычей, даже сломанные (металл шёл в кузни), а тела похоронили. В итоге, ни одна исследовательская экспедиция достоверного места Ледового побоища так и не установила.

Пожалуй, единственное, в чем можно не сомневаться – это, что битва 1242 года действительно произошла. Мы в очередной раз взяли вверх над западными захватчиками.

Хочется надеяться, что когда у нас снимут новый фильм о той битве, он сохранит дух старого фильма, но будет избавлен от исторических неточностей.

Источники:
Бегунов Ю. Александр Невский. М., 2009.
Пашуто В. Т. Александр Невский М., 1974.»