Виктор капшук продал звезду героя.
СССР СССР
Виктор Дмитриевич Капшук - Герой Советского Союза , командир отделения боевой группы десантно-штурмовой маневренной группы 47-го Керкинского пограничного отряда Краснознамённого Среднеазиатского пограничного округа Пограничных войск КГБ СССР , старший сержант .
Биография и военная служба
Военные заслуги и подвиг
Из наградного листа о присвоении звания Герой Советского Союза :«За период его командования группой она провела 14 боевых операций, в которых было уничтожено до 100 душманов и захвачено свыше 70 единиц стрелкового вооружения. Неоднократно проявлял мужество и героизм в боях. Так, в марте 1985 года , рискуя жизнью под шквальным огнём врага прорвался к тяжело раненому офицеру и вынес его в укрытие. В августе 1985 года в одной из операций был контужен, но остался в строю и продолжал командовать группой. Под его командованием группа несколько часов в полном окружении отбивала атаки превосходящих сил врага, нанеся ему большой урон и продержавшись до прибытия подкрепления» .
С 1989 года служил заместителем начальника 5-й пограничной заставы по политической части в 46-м пограничном отряде Среднеазиатского пограничного округа.
С 1990 года - командир взвода охраны КПП «Киев-аэропорт» Западного пограничного округа.
После распада СССР в 1992 году В. Д. Капшук принёс присягу на верность Украине и продолжил службу в Пограничных войсках Украины.
Награды
- Медаль «Золотая Звезда» (6.11.1985).
- Орден Ленина (6.11.1985).
- Медаль «За Отличие в охране государственной границы».
Напишите отзыв о статье "Капшук, Виктор Дмитриевич"
Литература
- Мусалов А. // Братишка : Ежемесячный журнал подразделений специального назначения. - М .: ООО «Витязь-Братишка», 2011. - № 2 . - С. 28-33 .
- Изгаршев В. Пятая звезда. Газ. Правда, 22 января 1986 г., с. 6.
Ссылки
. Сайт «Герои Страны ».
Отрывок, характеризующий Капшук, Виктор Дмитриевич
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
ВИКТОР КАПШУК
Виктор Дмитриевич Капшук родился 15 июля 1965 года в селе Карапыши Мироновского района Киевской области. После окончания средней школы работал слесарем авторемонтного завода в поселке Мироновка. В 1983 году призван в пограничные войска. Службу проходил в различных частях Среднеазиатского пограничного округа. С 10 мая 1984 года по 20 декабря 1985 года – командир боевой группы пограничной заставы ДШМГ. В 1984-85 годах участвовал в боевых действиях на территории Афганистана. В сложной обстановке проявлял хладнокровие, решительность и мужество.
В октябре 1985 года в одном из боев получил тяжелое ранение командир подразделения. Создалась угроза захвата офицера моджахедами. Старший сержант Капшук, не раздумывая, бросился к командиру, и под сильным огнем противника вынес его в безопасное место. 6 ноября.1985 года Указом Президиума Верховного Совета СССР № 3535-XI за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи ДРА, командиру отделения, старшему сержанту В.Д. Капшуку присвоено звание Героя Советского Союза.
С августа 1985 года старшина Капшук - курсант Высшего пограничного военно-политического училища имени К.Е.Ворошилова. В 1989 году началась его офицерская биография: заместитель начальника пограничной заставы по политчасти, командир взвода роты охраны КПП «Киев-аэропорт», командир строевого взвода отделения оформления пассажиров ОКПП «Борисполь, старший контролер отделения пограничного контроля «Жуляны» ОКПП «Киев» начальник контрольного поста «Черкассы-авиа» ОКПП «Киев», заместитель командира учебной роты, затем учебного батальона по воспитательной работе. Несколько лет был офицером управления воспитательной работы Госкомитета Пограничных Войск Украины. С 29 апреля 2000 года уволен в запас.
- Биография у меня начиналась просто, так же как у всех, - рассказывает Капшук. – родом с Украины, из рабоче-крестьянской семьи. Отец водитель, мать доярка, инвалид второй группы. Закончил десять классов. Школа была очень хорошая. После школы поступал в пожарное училище. Батя очень хотел чтобы я стал пожарным. Не поступил. Работал слесарем.
В 1983 году для Виктора пришло время идти в армию. Во время «карантина» офицер-«покупатель» предложил ему стать пограничником. Виктор был только «за». Незадолго до ухода в армию, в село вернулся со службы в погранвойсках односельчанин – Александр Сытник. Он служил на границе с Афганистаном, имел боевые награды. Парня на родине встретили как настоящего героя. Сытник рассказывал о том, что воевал за границей СССР, но ему не очень-то верили, сила официальной пропаганды в то время ещё была сильна. Как будущему пограничнику Сытник подарил Капшуку зеленую фуражку. А всего из его родного села восемь человек отслужили в пограничных войсках, из них четверо прошло Афганистан.
Правда, про Афганистан на карантине речь не шла.
- Офицер сказал, что служить предстоит в Бресте, - вспоминает Виктор. Но всё сложилось несколько иначе… В то время в стране уже знали, что в Афганистане воюет наша армия. Но о том, что в войне участвуют ещё и погранвойска, никому не было известно. Поэтому когда я оказался в Средней Азии, то очень удивился.
После пяти дней, проведенных в поезде, Капшук, в числе остальных призывников, прибыл в учебный центр Тахта-Базарского погранотряда. Там почти сразу стало известно что пограничники воюют «за речкой». Напротив «учебки» размещалась рота по сопровождению колонн, уходивших в Афганистан. Тогда Виктор впервые увидел раненных «оттуда». Но офицеры успокоили молодых бойцов – служить будете на линейных заставах, в Афганистан отбирают только водителей.
В «учебке» Капшук оказался в числе лучших, особенно в беге и подтягивании. Вскоре его перевели в школу сержантского состава. Перевод Виктор воспринял без особого удовольствия, вопреки присказке: «Який хохол лычки не любит!?», командиром он быть не хотел. Но, надо, так надо!
По мнению Капшука в школе сержантского состава готовили очень профессионально. Спортивная подготовка, ориентирование на местности, стрельба из всех штатных видов оружия. Но главное ему привили там силу воли, способность выдерживать самые тяжкие физические и моральные нагрузки. Даже спустя много лет, после окончания сержантской «учебки», Виктор использовал приобретенные там навыки.
Обучение в сержантской школе заняло три месяца, после чего Капшука перевели в учебный центр Пянджского отряда, командовать отделением. Но там выяснилось, что все сержантские должности уже заняты, и Капшука перевели в Киркинский погранотряд. По сравнению с Тахта-Базарским и Пянджским отрядами, Киркинский считался относительно спокойным местом.
Когда Капшук прибыл в отряд, то узнал – требуются сержанты в новое, только что созданное подразделение – десантно-штурмовую маневренную группу. ДШМГ, или ДэШа, в просторечии. Офицер-кадровик предложил Капшуку в этом спецподразделении должность командира боевой группы.
- Вот сейчас многие говорят, что советские солдаты не хотели служить в Афганистане, что их заставляли, - размышляет Виктор. – я считаю, что это абсурд! Я лично видел, как все солдаты и сержанты рвались на ту сторону. И не потому что преследовали какие-то корыстные цели. Они действительно стремились выполнить свой долг перед Родиной. И никто никогда не говорил о льготах. Зато каждый хотел себя испытать в боевых условиях. Каждый из нас руководствовался принципом – я не хуже других! Каждый считал, если не я, то кто?!
В ДШМГ командиром Капшук был капитан Лапушко закончивший, в свое время Алма-атинское пограничное училище. Солдаты уважительно называли своего командира не иначе, как по имени и отчеству – Юрий Михайлович. Он продолжил обучение, начатое в «учебке», прививая им особые навыки, необходимые в бою. Прежде всего Лапушко научил подчиненных не бояться пуль. Для этого во время занятий он проводил имитацию обстрела. Над головами бойцов стреляли боевыми патронами. При этом каждый из них должен был сориентироваться, откуда ведется огонь, укрыться и ударить в ответ. Уже тогда Виктор уяснил, что «своей» пули не слышно, а те которые свистят, уже пролетели мимо. Эти занятия помогли не цепенеть под обстрелом и позже, в реальных боях спасли немало солдатских жизней.
Кроме того Лапушко научил обнаруживать и преодолевать минные поля, распознавать мины-ловушки, высаживаться из вертолёта, работать с радиостанцией, правильно проводить «прочески» кишлаков. Большое внимание уделялось тактическим приемам, которые в ДШМГ отличались своей спецификой. В ходе боевых действий подразделение дробилась на малые боевые группы из четырех человек, которые могли действовать как совместно, так и автономно. При этом каждая группа обеспечивалась радиостанцией.
Хотя большая часть перемещений проводилась с помощью вертолетов, много времени при подготовке десантников уделялось повышению выносливости. Дело в том, что снаряжение каждого бойца ДШМГ зашкаливало за 50 кило. Помимо боеприпасов для личного и группового оружия каждый десантник тащил на себе сухапай и воду на несколько дней, а также дрова, так как в Афганистане зачастую никакого другого топлива не было.
Особое внимание Лапушко уделял принципам общениям с местным населением – что можно делать, и чего – нельзя.
- Позже мне удалось сравнить мою службу со службой тех, кто воевал в Афганистане в составе Вооруженных сил, - говорит Капшук. – кажется, что мы воевали на разных войнах. У нас было лучше снаряжение и обеспечение. Но главное, у нас гораздо лучше был моральный дух. У нас не было такого отвратительного явление как наркомания. У нас уважали и ценили офицеров. Офицер для нас был мозговым центром. Отношение к офицерам ДэШа было одновременно как к отцу, и матери. Если офицер сумел заслужить наше уважение, то мы делали для них всё что возможно, даже то чего они не знали. Впрочем, в ДШМГ культивировался принцип полной взаимозаменяемости. Каждый сержант мог заменить офицера, каждый солдат – сержанта.
После прохождения дополнительного обучения, Виктор к был назначен командиром отделения. Командиром его боевой группы был Владимир Поршнев. Это была, своего рода легенда Киркинской ДШМГ. Его множество раз предоставляли к награждению самыми высокими правительственными наградами. Однако, в то время за подвиги в Афганистане награждали скупо. И всё же Поршнев сумел получить заслуженную награду, причём самым неожиданным образом. Уже демобилизовавшись, по дороге домой, сержант умудрился в одиночку обезвредить банду, состоявшую из нескольких вооруженных преступников. За этот подвиг МВД СССР наградило сержанта Поршнева орденом Красной Звезды.
ДШМГ постоянно жила в напряженном режиме. Первые три дня после возвращения операции отводились на отдых. Хотя отдыхом это время можно было назвать только условно. В это время бойцы ДэШа занимались чисткой оружия, ходили в баню, готовили ранцы, получали боеприпасы для следующей операции. Спустя три дня, если не было боевых, боевая группа отправлялась в полевой учебный центр (ПУЦ) для проведения тренировок. В учебный центр, расположенный за семьдесят километров, группа двигалась в пешем порядке, попутно отрабатывая различные тактические приемы. Благодаря этому уровень боевой подготовки ДШМГ был на самом высоком уровне.
Первая операция, в которой Капшуку довелось участвовать, началась для него несколько неожиданно. Когда его отделение в очередной раз подняли по тревоге, он решил – вновь предстоит выдвижение на ПУЦ. В районе Киркинского отряда местность на советской и афганской стороне ничем не отличалась. Так же как и местное население, которое говорило на одном языке. Разве что афганские кишлаки выглядели беднее. Поэтому когда группа пересекла границу, Капшук не заметил разницы и до последнего момента был уверен, что находится в Союзе.
Группу высадили около кишлака с вертолета, после чего была дана команда окопаться. Рядом с позицией находился кишлак, разделенный дрогой. Одна сторона кишлака считалась мирной, поддерживающей шурави, другая – враждебной. Десантники должны были обеспечивать прохождение по дороге советской колонны и прикрывать её от возможных атак с «вражеской» половины кишлака.
- Стоял конец августа, - вспоминает Капшук. – на полях работали люди, по улицам спокойно, без суеты ходили люди. Я, как положено командиру, выпрыгнул первым, за мной последовали остальные бойцы. Разбежались, залегли, стали окапываться. Местные подошли к нам, с интересом понаблюдали за вертолетами, а после того как те улетели – разошлись по своим делам. Я думаю, ну точно на нашей стороне высадили. Значит – очередная тренировка. Уселся на бруствере и наблюдаю в бинокль за кишлаком. Тут Лапушко мне говорит: «Ты что, болван, чего на бруствере расселся! Сейчас начнется!» И точно, едва стемнело, как у кишлака засверкали вспышки и по нам как следует долбанули!
Душманы стреляли не прицельно, они стремились заставить пограничников ударить в ответ и вскрыть, таким образом, систему огня. Но Лапушко разрешил стрелять только в одном случае – при непосредственной атаке на позиции. Её не последовало, и едва вражеский огонь затих, командир десантников приказал рыть новую позицию, которую духи в темноте обнаружить не могли. В будущем Капшук убедился – на войне побеждает тот, кто сумеет перехитрить противника. Лапушко умел это делать как никто другой!
Так за ночь десантники не сделали ни одного выстрела. На следующий день когда пошла колонна душманы не сделали ни одного выстрела. Капшуку запомнилось, как во время прохождения колонны к нашим машинам потянулись местные жители: женщины, старики, дети. Советские солдаты бросали афганцам консервы: горох, перловку, гречку. Те в ответ давали лепешки. Это сильно удивляло, ночью из этого же кишлака стреяляли, теперь лепешки дают. Замполит ДэШа капитан Рачук тогда объяснил, что афганцы бывают разные. Одним выгодно с шурави воевать, другим – дружить.
Вернувшись с первой своей операции, Капшук почувствовал себя другим человеком – возмужавшим, уверенным в себе. Он отвечал не только за себя, но и за жизни подчиненных. А ведь на тот момент ему даже не исполнилось девятнадцать! Вскоре ответственность возросла еще – Володя Поршнев ушел на дембель, и Капшук возглавил боевую группу. На прощание Поршнев отдал ему свой трофейный лифчик и напутствовал: «Витя, я тебе оставляю группу номер один. Так что постарайся, чтобы она и дальше была первой!»
Самым обидным было остаться «в резерве». Эта участь доставалась только больным, или раненым. Остальные стремились попасть на «боевые» всеми правдами и неправдами. Перед каждой боевой операцией все больные массово выписывались, из госпиталя. Бойцы ДэШа делали все, лишь бы вылететь со своими на «ту» сторону. Ещё худшим наказанием был перевод из состава десантно-штурмовой группы на линейную заставу - «в тыл».
Киркинская ДШМГ работала не только напротив участка своего отряда, но и других: Тахта-Базарского, Пянджского, Московского. Вместе с другими пограничными подразделениями десантники-киркинцы всегда шли в авангарде. Капшуку особенно запомнилась одна из операций 85-го года. В ней ДШМГ участвовала в штурме крупного ущелья, в котором располагалась крупная база душманов, подчинявшихся Ахмад Шаху Массуду. Поначалу её с наскока пытались взять части 40-й армии. Попытка оказалось безуспешной. Для второй попытки была создана мощная группировка из частей 40-й армии, пограничников и афганских вооруженных сил.
Перед началом операции замполит довел до личного состава ДэШа, что душманами командовал опытный полевой командир, в прошлом офицер афганских правительственных сил, закончивший Советском Союзе военное училище, а затем переметнувшийся на сторону врага. Духовская база была прекрасно оборудована в инженерном отношении и была способна держать длительную осаду. Большинство укрытий и огневых точек были вырублены в скальном грунте и соединены между собой тоннелями. Вход в ущелье был узким и простреливался с многочисленных позиций ДШК. Пробиться через огневой заслон могли только самолеты, но их бомбы не наносили позициям серьёзного вреда. Вертолёты с десантом попадали под шквальный огонь и возвращались с повреждениями. А на подходе к ущелью располагались два густонаселенных кишлака, в которых сидели духовские наблюдатели, сообщавшие о малейших передвижениях шурави.
Группу Капшука высадили в стороне от кишлаков с задачей пройти вдоль ущелья и провести разведку. Группа разделилась на две подгруппы, прочесывавшие обе стороны ущелья.
- Во время разведки обе группы видели друг друга, но их разделяло довольно приличное расстояние, - вспоминает Виктор. – Не помню почему, но мне понадобилось перейти из одной группы в другую. Взял рацию, автомат и пошел. Уже когда был в самом низу ущелья, услышал шорох. Я залег. Смотрю – идут духи, пять человек.
Как позже оказалось, духи шли к нескольким танкам, которые накануне побросали сорбозы. Афганские танкисты пытались войти в ущелье самостоятельно, но напоролись на минное поле. Танкисты повылазили через нижние люки и бежали, оставив боевые машины. Группа душманов, на которую напоролся Капшук, должна были подорвать брошенные танки.
Капшук связался по рации с обеими группами и спросил, видят ли они противника? Но те не видели – духи были в мертвой зоне и не просматривались сверху. Сержант указал, в каком направлении вести огонь. Когда группы начали стрелять, он стал корректировать огонь. Духи заметались по дну ущелья и двинулись прямо на сержанта. Ему ничего не оставалось, как ударить по ним из автомата.
- Если бы они поняли, что я только один, то мне не поздоровилось, - рассказывает Виктор. – но, к счастью для меня, духи были напуганы неожиданным огневым налётом и увидев меня бросили оружие и сдались. Я взял их на прицел. Скоро спустились наши. Лапушко сначала на меня «наехал», мол, за каким чёртом тебя сюда понесло! А потом сказал «спасибо».
В ходе последовавшей затем операции ущелье было-таки занято советскими войсками. На разгромленной духовской базе оказались огромные залежи самого разного оружия. На одном из складов командир ДШМГ обнаружил несколько ящиков с необычными гранаты – черными, украшенные изображением змеи. Как оказалось гранаты были снаряженным отравляющими веществами. Лапушко связался с командованием и доложил о находке. Ему было приказано передать сорбозам все трофеи, за исключением этих самых гранат. Доказать, что душманы применяли химическое оружие было важно. Неожиданно афганские военные потребовали отдать им и ящики с гранаты. Пограничники заняли оборону, отдавать добычу сорбозам они не планировали. Лапушко с переводчиком долго беседовали с ними, прежде чем удалось убедить их оставить гранаты пограничникам.
После этого неприятного инцидента пограничники помогли сорбозам загрузить трофеи на автомобили. Получилась довольно большая колонна набитая оружием и боеприпасами. После этого пограничники загрузились в вертолеты и отправились в отряд. Они уже почти долетели до госграницы, когда вертолеты получили команду вернуться.
- Когда приземлились, - вспоминает Виктор. – то увидели, ту самую колонну. Машины стояли брошенные, большинство солдат и офицеров перебиты, оружие пропало. Я так понимаю, что произошло предательство. Одна часть сорбозов перебила другую, после чего переметнулась к духам.
Такая та была война…
По мнению Капшука суть затяжного конфликта в Афганистане был в столкновении цивилизаций. Страна жила по средневековым принципам и вовсе не желала переходить к социализму. Неудивительно, что многие противоречия были просто неразрешимы. Бывало, пограничники брали в плен духа, передавали его афганским властям. Он оказывается чьим-то родственником, переодевается в форму и вот уже готов солдат правительственных войск. Большинство афганцев шли в моджахеды? Вовсе не по идеологическим причинам, а просто подзаработать. Калым за вторую жену заплатить, расплатиться с долгами. Шурави пытались афганцев лечить, но те отказывались, мол, Коран запрещает. Афганским крестьянам раздавали байскую землю, но те отказывались на ней работать, так как она в течение столетий принадлежала байскому роду. А чужое в Афганистане лучше не трогать.
- Привыкать к реалиям той страны было не просто, - размышляет Капшук. – вот идет женщина в парандже. А вдруг, под паранджой скрывается мужчина? Пропустишь его, а он в спину выстрелит. Сколько таких случаев было! Но замполит нас строго учил – не уверен, не трогай. Нет хуже для афганца оскорбления, чем дотронуться до женщины. Правда со временем мы научились хорошо отличать, кто скрывается под паранджой. С женщинами старались не воевать, но с восемьдесят пятого года ожесточение дошло до того, что среди духов появились и женщины. А женщины в бою упрямы. Если мужик под огнем переползет, укроется, до женщина будет фанатично стрелять до последнего, пока её не уложишь.
В ходе боевых действий десантникам каждый раз приходилось действовать не стандартно. Одна операция не была похожа на другую. Виктор вспоминает, как его группе довелось штурмовать очередную базу на самой границе с Пакистаном. Она, как обычно находилась в глубине ущелья, вход в которое прикрывался крупнокалиберными пулеметами. Наскоком её было не взять. Лапушко поставил Капшуку задачу: ночью скрытно обойти позиции душманов и на рассвете ударить по ним с тыла. Поскольку духи прослушивали эфир, перед выходом капитан передал по радиостанции для первой боевой группы фальшивый приказ – выдвинуться и поставить «сигналки».
Под покровом темноты Капшук повел свою группу к руслу реки. Но карта оказалась неточной. В темноте группа сбилась с маршрута. Когда стало светать, пограничникам стало ясно, что они забрели на пакистанскую территорию. Но не было бы счастья, да несчастье помогло – с афганской стороны база имела минимальное прикрытие.
- Лапушко меня по рации спрашивает: «Ну как, поставил «сигналки»? - вспоминает Капшук. – что ему ответить?! Я говорю: «Не пойму какие «сигналки» ставить – красные, или зеленые». Лапушко замолчал на секунду, потом открыто спрашивает - ты где?! Я отвечаю – посередине. Он всё понял, и говорит – пошуми там, как мы начнем. Тут, что называется, настал момент истины. Едва рассвело, наши пошли, а мы ударили с тылу. У духов началась неразбериха паника, они заметались. Благодаря этому взяли мы эту базу почти без потерь.
На базе были обнаружены склады с оружием и боеприпасами, а также что-то вроде кустарного патронного производства. Пока основная часть ДэШа вела проческу базы, Виктор со своими бойцами оставался на линии афгано-пакистанской границе Неожиданно он заметил, как в сторону границы двигается группа из трёх человек. Сержант поначалу решил, что это уходят бандглавари. Он дал команду перехватить беглецов. Когда их задержали, то оказалась что это съемочная группа западного телевидения. При себе иностранцы имели камеру, монитор, аккумуляторы и видеоматериалы, повествующие о борьбе афганских повстанцев с шурави. Среди журналистов была даже одна женщина-корреспондентка. В условиях той, пропагандисткой войны, что шла вокруг Афганистана, это было большой удачей!
За это Капшука вновь представили к награде и дали отпуск. Но в отпуск он не поехал – прикинул, пока доедет, пока вернется, дома останется побыть всего ничего. Получится как в фильме баллада о солдате. Решил провести отпуск при части. Но бездельничать не получилось. Как только началась очередная операция, Виктор вылетел с остальными, забыв про свой отпуск.
Говорят, что невозможно быть героем всегда, зато всегда можно оставаться человеком.
Порой это даже сложнее — будучи окруженным заслуженным почетом и всеобщим вниманием, не забронзоветь, как памятник. Именно таков он — Виктор Капшук, Герой Советского Союза, посвятивший себя служению многим. И в первую голову служению своему Отечеству.
Наша справка:
Виктор Дмитриевич Капшук родился 15 июля 1965 года в селе Карапыши Мироновского района Киевской области. В 1983 году призван в пограничные войска. В ноябре 1985 года за мужество и героизм получил звание Героя Советского Союза. Окончив Высшее пограничное военно-политическое училище имени К. Е. Ворошилова, прошел путь от заместителя начальника погранзаставы до заместителя командира учебного батальона по воспитательной работе. В 2000 году уволен в запас, в 2006-м восстановлен на службе.
Кто знает, как бы сложилась судьба Капшука, если бы сбылась мечта его отца, желавшего видеть сына пожарным! Но не суждено было: не поступил юноша в пожарное училище и до армии слесарил на авторемонтном заводе. А тут после службы в погранвойсках в родное село вернулся его земляк — Александр Сытник, окрепший и возмужавший, с боевыми наградами на кителе. Потому и встречали его на малой родине как героя. Он стал первым, от кого Виктор узнал правду о войне в Афганистане: официальные источники в то время не баловали советских граждан достоверной информацией о боевых действиях в ДРА. Стоит ли удивляться, что многие односельчане скептически отнеслись к тому, что поведал Сытник, решив — «заливает» парень. Но Виктор, которому Александр подарил свою зеленую фуражку, поверил другу. Более того, когда пришла пора идти в армию и офицер-«покупатель» предложил ему стать пограничником, Капшук, не раздумывая, согласился.
Вот только не в Брест, как уверили в военкомате, доставил его вместе с другими призывниками воинский эшелон из Киевской области, а, к общему удивлению, в Среднюю Азию, в учебный центр Тахта-Базарского погранотряда. Там-то, увидев раненых бойцов, Виктор и получил зримое подтверждение того, что пограничники действительно воюют «за речкой». Но офицеры дипломатично успокоили новобранцев, объяснив, что в Афганистан отбирают только водителей, а остальные будут служить на линейных заставах.
Впрочем, суть хрестоматийной армейской мудрости «тяжело в ученье — легко в бою», как известно, ничуть не меняется от того, придется солдату применить полученные знания и навыки на практике или нет: учиться все равно надо. И Капшук настолько преуспел в этом, что уже вскоре его направили в школу сержантского состава, хотя он, вопреки присказке: «Який же хохол лычки не любит?!», в командиры не рвался. Но приказ есть приказ. И Виктор с прежним упорством взялся грызть гранит непростой солдатской науки, задавая тон сослуживцам в физической и огневой подготовке, в ориентировании на местности и, что немаловажно, в выносливости — его здоровому упрямству и силе воле можно было только по-доброму позавидовать.
Спустя три месяца новоиспеченный сержант прибыл в учебный центр Пянджского отряда, чтобы принять отделение. Однако уже на месте, как это нередко случается в армии, «неожиданно» выяснилось, что его здесь не ждали. Зато в Киркинском погранотряде, куда после этого перевели Виктора, младший командир действительно был нужен. Да вот только сам Капшук посчитал иначе, решив, что куда больше пользы сможет принести в другом, недавно созданном спецподразделении — в десантно-штурмовой маневренной группе (ДШМГ), в которой ему в перспективе светила должность командира боевой группы. Если пройдет огонь, воду и… И, пожалуй, все. Стоит ли говорить, что в решении молодого сержанта не было ничего от карьеризма — чистая целесообразность.
К слову, Капшук и сегодня уверен, что мнение о том, будто бы советских солдат в ту пору силой загоняли в Афганистан, — это искривленная тень, мягко говоря, не совсем искренней советской пропаганды тех времен. В добровольцах дефицита не было, напротив, в ответ на вопрос «кто?» вся шеренга за редким исключением делала шаг вперед. И совсем не из страха перед возможными последствиями — абсурдно предполагать, что отказники попадали в немилость властей предержащих. Все было гораздо проще: многие солдаты и сержанты ни на йоту не сомневались в том, что это редкий, если не уникальный шанс честно выполнить свой долг перед страной и доказать себе, чего ты стоишь на самом деле. Льготы? А вы бы пошли под пули за некие гипотетические, абсолютно не шокирующие своей щедростью льготы? Разумеется, от них, кровью и потом заслуженных, никто впоследствии не отказывался, но это уже было потом. А тогда, когда необходимо было сделать жизненно важный выбор, люди не думали о потенциальных бонусах, а руководствовались иными критериями, один из которых — я не хуже других, я справлюсь!
Возглавил ДШМГ искренне уважаемый десантниками капитан Игорь Михайлович Лапушко. Вопреки уставным канонам, к нему в неформальной обстановке обращались исключительно по имени-отчеству. Заслужил. Он знал и умел все, что необходимо было солдату в бою для того, чтобы выполнить поставленную задачу и уцелеть. Одно слово — профессионал. И прежде всего учил подчиненных не бояться… пуль, будучи уверенным на все сто, что чаще всего страх перед пулей предопределяет неизбежную встречу с ней. В этом не было никакой мистики — просто богатый личный опыт. Вот почему каждое занятие, как правило, сопровождалось имитацией обстрела. Конечно же, боевыми патронами. Бойцу следовало быстро сориентироваться, откуда ведется огонь, укрыться и ударить в ответ. Именно тогда Виктор уяснил, что «своей» пули обычно не слышно, а те, которые свистят, уже пролетели мимо. Подобная практика помогла позднее ему и его товарищам в боевой обстановке не цепенеть и не теряться в перестрелке, а действовать продуманно и хладнокровно, чем спасла немало солдатских жизней.
Немало сил и времени, не говоря уже о нервах, потратил Лапушко, обучая в прямом и переносном смысле зеленых десантников обнаруживать и преодолевать минные поля, распознавать мины-ловушки, высаживаться из вертолета, работать с радиостанцией, находить общий язык с местным населением, правильно проводить «прочески» кишлаков — особенно в составе малых боевых групп из четырех человек, на которые чаще всего в подобных обстоятельствах дробили ДШМГ. И хотя с места на место их, как правило, перебрасывали вертолетами, особый акцент офицер делал на тренировках выносливости. И не случайно. Мало того, что снаряжение каждого десантника зашкаливало за 50 кило, так он еще, как вьючный верблюд, помимо боеприпасов для личного и группового оружия, нес на себе сухпай, воду на несколько дней и запас дров (далеко не везде в Афганистане можно было разжиться ими).
Это были воистину бесценные уроки. Впрочем, нет, цена была — жизнь. И уже позднее, когда возможное стало настоящим, Капшуку представилась возможность по достоинству оценить, чего стоила наука капитана Лапушко: иногда ему казалось, что они и армейцы сражались на разных войнах. Мало того, что и снаряжение, и обеспечение десантников было элитным, они, к тому же, куда эффективнее использовали свои преимущества, на порядок опережая «пехоту» в таком немаловажном качестве, как состояние морально-боевого духа.
Повезло Виктору не только с наставником: командиром боевой группы, в которой Капшук возглавил отделение, назначили Владимира Поршнева — человека-легенду Киркинской ДШМГ. Так уж сложилось, что этого мужественного и отважного сержанта неоднократно и, увы, безуспешно (на каком-то этапе механизм постоянно давал сбой) представляли к высоким правительственным наградам. Парадокс заключается в том, что награда все-таки нашла героя. Не получив заслуженного в Афганистане, он, возвращаясь со службы домой, умудрился в родном отечестве в одиночку обезвредить вооруженную банду преступников, за что и был удостоен ордена Красной Звезды.
Группа № 1. Значит, первая…
К войне готовились основательно. А постучалась она в дверь неожиданно. Когда отделение Капшука в очередной раз подняли по тревоге, он решил: опять предстоят занятия в полевом учебном центре. И ошибся. Группа десантировалась из вертолета на территорию Афганистана, неподалеку от незнакомого кишлака, который война разделила незримой границей на две враждующие стороны: одни жители поддерживали шурави, другие — «духов».
Приказ был предельно ясен: оборудовать боевые позиции и обеспечить безопасное продвижение советской колонны, прикрывая дорогу от возможных атак неприятеля. Впрочем, в воздухе даже и не пахло порохом: одни крестьяне трудились на полях — шла уборочная страда, другие хлопотали возле своих домов, с любопытством поглядывая в сторону вертушек. Однако, едва стемнело, кишлак ощетинился огнем. Правда, душманы стреляли не прицельно, а провоцировали пограничников на ответный удар в надежде вскрыть их систему огня. Напрасно старались: следуя приказу капитана Лапушко — стрелять только в случае атаки — бойцы вели наблюдение из укрытия. Едва перестали свистеть пули, как командир приказал до рассвета скрытно подготовить новую позицию. Впоследствии Капшуку не раз довелось убеждаться в правоте этой истины: в бою чаще всего побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто сумел перехитрить противника. Лапушко же был просто неистощим на различные выдумки, способные ввести в заблуждение противника.
Поутру по дороге беспрепятственно прошла наша колонна, посмотреть на которую вышли многие женщины, старики и дети. Солдаты бросали им консервы их сухпайка, в ответ их угощали лепешками. Хотелось верить, что это не семьи тех «духов», которые ночью обстреливали позиции десантников…
Когда подошел к концу срок службы Поршнева, его место в боевом строю — место командира боевой группы — занял Виктор. Прощаясь, Владимир перед отлетом подарил преемнику свою трофейную разгрузку и сказал: «Я тебе оставляю группу номер один. Так что постарайся, чтобы она и дальше во всем была первой!».
Наказ сослуживца Капшук воспринял как руководство к действию, и неоднократно он и его подчиненные делом доказывали: группа № 1 -подразделение боевого авангарда. Так было и во время штурма ущелья, в котором располагалась крупная база душманов, подчинявшихся Ахмад-Шаху Масуду. Командовал «духами» опытный полевой командир, в прошлом офицер афганских правительственных сил, получивший прекрасное военное образование в Советском Союзе. Хорошо укрепленный и умело оборудованный инженерными заграждениями опорный пункт мог выдержать длительную осаду. Большинство укрытий и огневых точек были вырублены в скальном грунте и соединены между собой тоннелями. Узкий вход в ущелье простреливался с нескольких позиций ДШК. Пробивались через этот огневой заслон только самолеты, но их бомбы не наносили вражеским позициям серьезного вреда. Вертолеты же с десантом сразу попадали под перекрестный обстрел и, получая серьезные повреждения, возвращались несолоно хлебавши. Кроме того, на подходе к ущелью располагались два густонаселенных кишлака, в которых засели «духовские» наблюдатели, сообщавшие о малейших передвижениях шурави.
Поначалу базу с кавалерийского наскока попытались взять части 40-й армии, однако успеха не добились. И тогда группировку усилили пограничниками и отрядами афганских вооруженных сил.
Группу Капшука высадили неподалеку от кишлаков с задачей скрытно прочесать ущелье и провести разведку. В один из моментов, когда Виктор, обходя препятствие, оторвался от сослуживцев, он внезапно услышал шорох. Быстро залег и, осторожно высунув голову из укрытия, увидел пятерых душманов. Как позднее выяснилось, они направлялись к брошенным накануне сорбозами у входа в ущелье танкам, чтобы взорвать их. Связавшись по рации с подчиненными, Капшук поинтересовался, видит ли кто-нибудь противника. Оказалось, нет. Указав, в каком направлении следует вести огонь, он взялся его корректировать, и тут заметил, что, спасаясь от обстрела, пятерка «духов» кинулась прямо на него. Виктору ничего не оставалось, как ударить по ним из автомата.
Если бы душманы знали, что им противостоит всего один человек, они бы наверняка приняли бой. И тогда бы Виктору не поздоровилось. Но узнали они об этом, лишь сложив оружие. Так и держал их, злых, как чертей, под прицелом сержант до тех пор, пока не подоспели свои.
На сей раз операция прошла успешно. На разгромленной базе «духов» был обнаружен целый арсенал самого разнообразного оружия. Кстати, перебирая трофеи, Лапушко наткнулся на несколько ящиков с необычными гранатами, черными, украшенными изображением змеи — это были боеприпасы с отравляющими веществами. Командир ДШМГ тут же по рации доложил о своей находке руководству и получил приказ: передать сорбозам все оружие, за исключением «змеиных» гранат, поскольку командованию нужны были доказательства того, что душманы применяют химическое оружие. Сказано — сделано. Но неожиданно ситуация осложнилась тем, что афганские военные категорично потребовали отдать им и ящики с гранатами, а получив отказ, схватились за оружие. Благодаря капитану Лапушко, который с помощью переводчика сумел убедить союзников в том, что полученный приказ он выполнит любой ценой и этой ценой могут стать жизни многих и многих людей, кровопролития удалось избежать.
Но не прошло и часа после ухода каравана с оружием, как стало известно: колонна разгромлена, большинство солдат перебито, оружие пропало. Все, кроме ставших камнем преткновения гранат, доставленных пограничниками на базу…
Чтобы победить и уцелеть
Душманы оказались на редкость толковыми учениками: анализируя действия советских войск, они быстро осваивали наиболее часто применяемые ими тактические приемы. Вот почему, с подачи командира ДШМГ, десантникам приходилось постоянно импровизировать, избегая стандартов. Дабы победить и уцелеть. Только человеку непосвященному могло показаться со стороны, что одна операция мало чем отличается от другой. В действительности не было двух похожих боев.
Как-то группе Капшука довелось участвовать в штурме душманской базы на границе с Пакистаном. Опорный пункт оказался крепким орешком, а проход в ущелье надежно прикрывался крупнокалиберными пулеметами. Правда, разведка выяснила — базу можно обойти. Этот план выглядел именно таким, каким и являлся по сути — крайне рискованным. Хотя вариант оказаться в перекрестье прицелов целого десятка пулеметов нравился командиру ДШМГ еще меньше: он приказал Капшуку с первой группой ночью скрытно обогнуть позиции душманов и на рассвете ударить по ним с тыла из всех стволов. А поскольку «духи» постоянно прослушивали эфир, капитан перед самым выходом передал по радиостанции для Капшука «липовый» приказ — выдвинуться вперед и поставить «сигналки».
Как только стемнело, Капшук повел бойцов к руслу реки. Однако группу подвела неточная карта, и с первыми лучами солнца пограничники поняли: они не только сбились с маршрута — они еще и забрели на пакистанскую территорию. Но недаром говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Сориентировавшись в обстановке, Виктор увидел, что отсюда добраться до душманской базы еще проще, чем планировалось. Да и враг наверняка не ждал гостей из Пакистана. Срочно связался по рации с Лапушко и иносказаниями объяснил ему суть ситуации. Капитан понял сержанта с полуслова и на таком же тарабарском наречии уточнил задачу.
В назначенный час ударили с двух сторон одновременно, да так, что «духи» запаниковали. А когда опомнились, было поздно: базу уже прочесывали пограничники.
Инициативу и решительность Виктора отметили, представив его к награде и поощрив отпуском. Но он прикинул, сколько времени за вычетом дороги ему удастся побыть дома, и понял: овчинка выделки не стоит. Получится точь-в-точь, как в классической киноленте «Баллада о солдате»… А тут еще пришел приказ о предстоящей операции, и махнув рукой на отпуск, Капшук вылетел со своей группой на задание.
Трудно переоценить значение боевого опыта — его преимущество аксиоматично. Но, к сожалению, со временем его приобретает и противник, не говоря уже о том, что «духи» постоянно получали современное снаряжение и вооружение, стало быть, схватки с ними становились более ожесточенными и кровопролитными. Как результат, число раненых и погибших неуклонно росло. Несли потери и пограничники. Летом 1985-го в ДШМГ буквально на глазах теперь уже старшины Капшука погиб лейтенант Колмыков, по сути, даже не успевший понюхать пороху. Так уж получилось, что он остался за командира, уехавшего в отпуск. К тому же, накануне к нему прилетела жена с ребенком, что считалось законным основанием для некоторых поблажек. А тут — вводная… Начальник отряда предложил оставить Колмыкова на базе, заменив его кем-нибудь из опытных офицеров штаба, но лейтенант категорически отказался «выйти из строя», заявив, что полетит сам. Это был поступок, достойный уважения, и многие бойцы посмотрели на него другими глазами.
Изначально ничто не предвещало беды, тем более что предстояло выполнить несложное задание, можно сказать, будничное — прикрыть колонну на марше. Зачастую подобные операции обходились даже без стрельбы. Но не в этот раз…
Высадились и рассредоточились в кишлаке у подножия горы. Колмыков и Игорь Чувгай решили подняться на высотку и оценить ситуацию, но, едва вскарабкавшись на гребень, попали под обстрел. Рассредоточившись, группа попыталась окопаться: куда там — сплошной щебень. А тут голос Чувгая по рации: «Лейтенант ранен!» Сержант Василий Хамко, командир второй боевой группы, взял пару бойцов — и в гору, но не опередил Капшука — тот карабкался чуть выше, а следом едва поспевал военврач Геннадий Конников. И все это — под непрерывным огнем, говоря военным языком — «переставкой»: один меняет позицию, пока другой подавляет огнем противника.
Подъем пограничники явно недооценили: патроны уже были на исходе, а до высотки еще нужно было дожить. К тому же, как на грех, «заговорили» стволы из ближнего кишлака, в котором, по данным разведки, «духов» не было. Вскрикнув, рухнул как подкошенный Хамко, получив ранение в живот. Доктор с аптечкой метнулся к нему, успев крикнуть Капшуку: «Справа!». Виктор повернул голову и увидел буквально в пяти-шести шагах от себя трех душманов, решивших то ли пленить, то ли добить шурави. И он, спасибо тренировкам Лапушко, навскидку, почти не целясь, уложил всех одной длинной очередью. Но когда, запыхавшись, добрался до Колмыкова и Чувгая, сразу понял, что медицина бессильна: пуля попала Колмыкову в голову…
И вертолеты тогда прилетели быстро, несмотря на яростный огонь «духов», но до базы все равно довезли лишь «груз 200». Погибли оба — и молодой лейтенант, который так трогательно прощался с женой перед вылетом на задание, и земляк Капшука — Хамко: не хватило заменителя крови.
Забегая вперед, замечу: после службы Виктор первым делом побывал в Черкассах, навестив мать Василия. Она так и не поверила в гибель сына. Едва сводя концы с концами, отдавала последние деньги местным гадалкам и вздыхала облегченно, слыша, что жив ее Василь, просто томится в плену до поры до времени. Но вернется. Непременно вернется…
Игра не по правилам
Не всякая операция начиналась с подготовки. Иной раз между этими двумя этапами, четко градированными теорией военного искусства, не оставалось места для паузы. Как это и случилось в один ноябрьский день 1985 года, когда уже в воздухе капитан Лапушко довел до своих подчиненных замысел предстоящей боевой задачи. Она, едва не ставшая последней в биографии Капшука, не показалась тогда ему и его бойцам из ряда вон выходящей. Ну подумаешь, с гор спустилась очередная банда боевиков, пожелавшая сложить оружие. Такое накануне зимы случалось не редко: идеи идеями, а в холода без регулярных поставок оружия, боеприпасов и продовольствия даже самые отчаянные бандиты становились лояльными к существующей власти. Куда проще прикинуться заблудшей овечкой, дабы по весне, вооружившись, снова уйти в горы…
Таковы были правила этой игры. И нарушать их никто не собирался: командование понимало, что лучше было иметь разоруженную банду в кишлаке, нежели обозленную на весь мир — в любом из ущелий. Группе предстояло соблюсти формальности — подписать акт примирения, принять оружие и выдать каждому покаявшемуся индульгенцию. Не задание, а рутина…
Когда пограничники высадились у кишлака, праздник был в самом разгаре: семьи радовались вернувшимся кормильцам, мужчины пели и плясали в знак полного примирения. Если бы у афганцев существовала традиция встречать желанных гостей хлебом-солью, десантников именно так бы и приветили. Но капитану Лапушко проще было поверить в летающие тарелки, чем в раскаявшихся душманов, поэтому для начала он рассредоточил ДШМГ и приказал оборудовать боевые позиции. Возможно, это и выглядело странно на фоне бьющего через край веселья в кишлаке, но никто из бойцов не удивился: солдаты привыкли к тому, что Лапушко слов на ветер не бросает.
Старшине Капшуку выпала особая задача: с сержантом Виктором Коваленко и пулеметчиком Игорем Ковунским они заняли командную высоту рядом с населенным пунктом, оборудовав позицию в заброшенных окопах. Как говорится, на всякий пожарный… И — смотреть в оба! То бишь — в шесть глаз! На беду наблюдателей, налетел ветер-«афганец», и все вокруг заволокло мелкой желтой пылью, через которую едва пробивались лучи солнца. Подчиняясь логике войны, Виктор приказал Ковунскому выдвинуться вперед, к дороге. И тут на связь вышел Лапушко, хриплым голосом проговорив: «Нам объявили войну!». Оказалось, спустившиеся с гор «миротворцы» заявили, что уничтожат всякого, кто посмеет приблизиться к кишлаку или просто покажется им подозрительным. Ну, как при таких жестких условиях подписывать акт о капитуляции?
Капитан почти повторил слова знаменитого сталинского приказа: «Ни шагу назад!», ободряюще добавив: «Мы — рядом!». Но первыми рядом оказались вынырнувшие из непроглядной ветряной круговерти три всадника, которые стремительно двигались к кишлаку мимо засады пограничников. Связавшись с Лапушко и доложив о незваных гостях, Капшук услышал в ответ: тихо и спокойно задержать неизвестных, не взбудоражив и без того не в меру воинственный кишлак.
Всякий приказ можно отдать, да не всякий выполнить. Не прошло и минуты, как Виктор сделал сразу два неприятных открытия:во-первых, всадники двигались не мимо засады, а именно на ту высотку, которую занимали пограничники. То есть, к ним. И,во-вторых, следом за ними шли десятки вооруженных «духов». Сомнений не осталось: перемирие было провокацией с целью изрядно потрепать доверчивых шурави.
Расстояние между авангардом душманов и позицией Капшука стремительно сокращалось, и Виктор дал команду открыть огонь. Первым заговорил пулемет, с ходу уложив всадников. Впрочем, это не напугало банду: не зная, что им противостоят всего трое бойцов, душманы рассредоточились и ударили по высоте из автоматического оружия и гранатометов. Открылся ад кромешный. Разрывом гранаты контузило Коваленко, и он потерял сознание. А тут рация голосом Лапушко сообщила, что и в кишлаке «духи» открыли огонь, замкнув кольцо вокруг группы. На помощь с воздуха рассчитывать не приходилось — вертолеты поддержки не могли пробиться к ним из-за пыльной бури. Стало ясно: если не удастся удержать высотку, противник займет ее и положит всех пограничников из минометов. Из тех самых, которыми он сейчас обстреливал позицию Капшука. Значит, отступать и впрямь было некуда, оставалось одно — держаться до последнего.
Рядом со старшиной разорвалась мина: на пару секунд его подняло в воздух и больно ударило о землю. Виктор оглох и видел все происходящее, как в немом кино. С той лишь разницей, что он был не зрителем, а непосредственным участником драматических событий. В голове стоял густой туман, перед глазами плавали разноцветные круги, но руки сами знали, что делать: он стрелял, перезаряжал, снова стрелял… Патроны были на исходе, когда подполз Игорь Ковунский с боеприпасами всадников. Впрочем, и их хватило ненадолго. Что оставалось делать? Бросились на врага врукопашную. Били, резали, кололи друг друга… Странно, но в этот момент, как вспоминает Виктор Дмитриевич, он больше всего боялся не погибнуть, а отключиться. В какой-то момент сознание прояснилось, и он увидел перед собой на штык-ноже обмякшее тело душмана. Услышав дребезжащий звук, поднял голову и замер от удивления: над ним, будто из ниоткуда, появился белый вертолет. В действительности ничего запредельного в том, что прилетевший на выручку борт имел стандартную «аэрофлотовскую» раскраску, не было. Но в тот момент Виктору это показалось причудой его балансировавшего на грани реальности сознания, чудесным видением… Последнее, что помнит, как это «чудесное видение» лупануло по «духам» НУРСами…
Пришел в себя уже в госпитале. Врачи вынесли вердикт — контузия средней тяжести, но Виктор сумел уговорить их не писать об этом в медицинском заключении, так как уже окончательно решил связать свою жизнь с границей, став офицером. А неудобный диагноз мог поставить крест на его планах.
Вскоре после выздоровления пришла пора Капшуку паковать чемодан: и это был не перевод к новому месту службы, а увольнение в запас. Вот тогда-то он и узнал, что по дороге домой ему придется сделать небольшой крюк, заехав в Москву, поскольку его, по единодушному ходатайству офицеров отряда, представили к званию Героя Советского Союза. Виктор не мог скрыть удивления и до самой церемонии вручения не верил в свою Звезду, полагая, что ее дают либо посмертно, либо — космонавтам.
Впрочем, в столице оказалось, что к получению высокой награды Родины он совершенно не готов.во-первых, потребовалась новая, шитая по фигуре да еще и со специальным отверстием под Золотую Звезду военная форма.во-вторых, выяснилось, что прошедший огонь и воду старшина не освоил одной из главных армейских наук — строевой подготовки: как-то не до нее было на войне, а в кабинет председателя КГБ СССР вразвалочку не войдешь.
Что ж, пошили, обучили, неоднократно проинструктировали и посоветовали поменьше говорить — только четко отвечать на поставленные вопросы. Наконец перед Виктором распахнулась дверь кабинета генерала армии В. М. Чебрикова. Прямо с порога, как и велели, Капшук перешел на строевой шаг, но Виктор Михайлович остановил его, сказав: «Я знаю, что маршировать вас научили, а сейчас просто подойдите так, как вы привыкли ходить».
После вручения награды Чебриков усадил своего тезку напротив и побеседовал с ним. Расспрашивал о главном: о тактике действий, подготовке личного состава, особенностях применения оружия, а напоследок спросил, есть ли у Виктора личные пожелания или вопросы. Памятуя о наставлениях, ответил прямо: «Я не понимаю, почему Звезду вручили мне, а не капитану Лапушко. Он больше достоин этой награды». Чебриков улыбнулся одними глазами, заметив, что никто из отличившихся не будет забыт. Правда, когда Виктор вышел из кабинета, офицер наградного отдела, не скрывая раздражения, поинтересовался: «Сынок, ты зачем лишние вопросы задаешь?». Только пожал плечами в ответ, дескать, спросили — ответил…
А дальше все пошло как по писаному, без элементов непредсказуемости, к которым он так привык на войне: поступил в Высшее пограничное военно-политическое училище имени К. Е. Ворошилова в подмосковном Голицино, хлебнул сверх меры последствий своего бремени славы Героя, пройдя через пресловутые медные трубы и став, по сути, дежурным атрибутом любого мало-мальски значимого мероприятия.
После окончания училища лейтенанта Капшука направили для дальнейшего прохождения службы в… Керкинский погранотряд заместителем начальника заставы по политчасти. Казалось, впереди — обычная офицерская служба, но вскоре приказал долго жить Советский Союз. Ушла в прошлое страна, за интересы которой воевал Виктор, и он «потерялся». Одно время командовал ротой бывших «афганцев» в Киеве, обеспечивая охрану объектов КГБ Украины, затем ему пришлось поменять несколько пограничных пропускных пунктов, где жесткие условия (кто не с нами, тот против нас!) диктовали контрабандисты, уверенные в том, что все покупается и продается. Даже Герои Советского Союза… Он не согласился играть по их правилам и в итоге лишился погон, работы, жены, жилья, друзей, да и сам чудом остался жив.
Спустя годы в русло нормальной жизни Виктора Дмитриевича возвратил Анатолий Андреевич Засуха, глава киевской областной администрации. А в 2006 году про Капшука вспомнили и пограничные войска Украины: восстановили на службе, вернули офицерские погоны. Теперь он — полковник, заместитель начальника музея пограничных войск Украины.
Удалась ли жизнь или нет — трудно сказать, но, оглядываясь назад, Виктор Дмитриевич признает, что он ни о чем не жалеет. Такова уж судьба человеческая — полоска черная, полоска белая, как на десантном тельнике. Идеальных героев не бывает. Тем паче что и героем нельзя быть всегда, зато всегда можно оставаться человеком…
Виктор Дмитриевич Капшук - Герой Советского Союза, командир отделения боевой группы десантно-штурмовой маневренной группы-ДШМГ 47-го Керкинского пограничного отряда Краснознамённого Среднеазиатского пограничного округа Пограничных войск КГБ СССР, старший сержант. Родился 15 июля 1965 года в селе Карапыши, Мироновского района, Киевской области, Украинской Советской Социалистической Республики (УССР) в семье колхозника. Украинец. Окончил среднюю школу. Работал слесарем на авторемонтном заводе в городе Мироновка. В октябре 1983 года призван в пограничные войска. Окончил окружную школу сержантского состава Среднеазиатского пограничного округа и был направлен на заставу в Туркмению. В мае 1984 года переведен командиром боевой группы Десантно-Штурмовой Маневренной Группы 47-го Керкинского пограничного отряда, который действовал в северных районах Афганистана, обеспечивая безопасность на подступах к Государственной границе СССР. За период его командования группой она провела 14 боевых операций, в которых было уничтожено до 100 душманов и захвачено свыше 70 единиц стрелкового вооружения. Неоднократно проявлял мужество и героизм в боях. Так, в марте 1985 года, рискуя жизнью под шквальным огнём врага прорвался к тяжело раненому офицеру и вынес его в укрытие. В августе 1985 года в одной из операций был контужен, но остался в строю и продолжал командовать группой. Под его командованием группа несколько часов в полном окружении отбивала атаки превосходящих сил врага, нанеся ему большой урон и продержавшись до прибытия подкрепления. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 ноября 1985 года - «За мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан старшему сержанту Капшуку Виктору Дмитриевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали „Золотая Звезда“ (№ 11534) После службы в Афганистане с августа 1986 года старшина В. Д. Капшук стал курсантом Высшего пограничного военно-политического ордена Октябрьской Революции Краснознамённого училища КГБ СССР имени К. Е. Ворошилова в городе Голицыно Московской области. Член КПСС с 1986 года. В 1986 − 1990 годах был членом ЦК ВЛКСМ. Окончил училище в 1989 году. С 1989 года служил заместителем начальника 5-й пограничной заставы по политической части в 46-м пограничном отряде Среднеазиатского пограничного округа. С 1990 года - командир взвода охраны КПП «Киев-аэропорт» Западного пограничного округа. После распада СССР в 1992 году В. Д. Капшук принёс присягу на верность Украине и продолжил службу в Пограничных войсках Украины. С 1992 года командовал строевым взводом отдела оформления пассажиров ОКПП «Борисполь», был старшим контролёром отделения пограничного контроля «Жуляны» ОКПП «Киев». С 1993 года - начальник контрольного поста «Черкассы-авиа» в ОКПП «Киев». С 1996 года - заместитель командира учебной роты, заместитель командира учебного батальона по воспитательной работе, офицер Управления воспитательной работы Главного командования Пограничных войск Украины. С апреля 2000 года - в запасе. После увольнения в запас В. Д. Капшук возглавлял Киевскую областную организацию Украинского Объединения Ветеранов Афганистана (воинов-интернационалистов). С 2006 года вновь на службе в Пограничных войсках Украины. В настоящее время - заместитель начальника музея Пограничных войск Украины. Живёт в Киеве.
КАПШУК Виктор Дмитриевич родился в 15 июля 1965 году в селе Карапыши Киевской области. После окончания средней школы работал слесарем на авторемонтном заводе в селе Мироновка. В октябре 1983 года призван на службу в пограничные войска КГБ СССР. С мая 1984 года по декабрь 1985 года проходил службу в Керкинской десантно-штурмовой маневренной группе. Принимал участие во многих боевых операциях на территории Афганистана. Командовал отделением, взводом на 1 ДШЗ. Был контужен. За мужество и героизм, проявленные при выполнении боевых задач по оказанию интернациональной помощи, удостоен звания Героя Советского Союза (Указ от 06.11.1985г, медаль № 11534). С декабря 1985 года прапорщик Виктор Дмитриевич Капшук зачислен курсантом в Высшее пограничное военно-политическое ордена Октябрьской Революции Краснознаменное училище КГБ СССР имени К. Е. Ворошилова. Награжден орденом Ленина, медалью «За отличие в охране Государственной границы СССР», Почетным знаком ВЛКСМ, другими наградами. На XX съезде комсомола избран членом ЦК ВЛКСМ. После распада СССР полковник В. Д. Капшук проходил службу в Главном Управлении Государственной пограничной службы Украины. После увольнения в запас, полковник Капшук В.Д. возглавляет Киевскую областную организацию Украинского Объединения Ветеранов АфганистанПОЛИТОТДЕЛ ВОЙСКОВОЙ ЧАСТИ 9998 Экз № ______
«ВРЕМЯ ВЫБРАЛО НАС...»
Сборник примеров героических поступков воинов-интернационалистов. Под общей редакцией подполковника В. Кудрявцева.
При подготовке сборника использовались материалы из политдонесений, боевых листков и молний, газе-ты "Боевой дозор".
17 августа 1985 года по подразделению, десантировавшемуся в районе к. Лангар, бандиты ударили всей своей мощью. Броском выдвинувшись по указанному командиром маршруту, группа старшины В. Капшука закрепилась на господствующей над местностью высоте. Удалось сорвать попытку душманов ударить во фланг подразделению. Но бандиты не отказались от своего замысла. Силами, в десятки раз превосходящими силы десантников, они предприняли попытку окружить и взять отважных солдат в плен, умело руководя подчиненными, старшина В. Капшук, не прекращая вести по противнику меткий прицельный огонь, организовал групповую оборону. ...Раз за разом, как пауки, со всех сторон подбирались душманы к позициям горстки смельчаков и всякий раз откатывались назад, натыкаясь на их свинцовый кулак. Нарастала ярость атаки, но срочнее становилось и сопротивление десантников. Когда подоспела помощь, бой был закончен. Шестеро советских воинов преградили путь почти сотне вооруженных до зубов бандитов. Шестеро воинов встали на их пути непреодолимой стеной, выполняя свой долг. За подвиг, совершенный в этом бою, старшине В. Капшуку присвоено звание Героя Советского Союза. Высокими государственными наградами отмечены заслуги и остальных участников боя.
…14 марта 1985 года после десантирования в районе к. Бала-Мургаб отделение старшего сержанта Василия Хамко с ходу закрепилось на высоте 1121,0. Быстро и грамотно организовав оборону, Василий Хамко решительно поддерживал огнем атакующую укрепленную базу бандитов группу старшего лейтенанта Ю. Лапушко. С высоты хорошо просматривались все подступы к базе. И когда многочисленная группа душманов решила обойти наше подразделение и ударить по нему с тыла, старший сержант Хамко бросил свое отделение на ее уничтожение. Используя естественные укрытия, бросками, по одному, отделение спустилось по террасе к подножию высоты, перерезав бандитам путь выхода в тыл группе Ю. Лапушко. Когда противник вышел из-за поворота, его встретил мощный огонь смельчаков. Уйти никто из бандитов не успел... А группа Ю. Лапушко в это время громила бандитов уже в опорном пункте. А через несколько дней Василий погиб. Герой Советского Союза Виктор Капшук, друг Василия, вспоминал: "Брать нам тогда пришлось хорошо укрепленную базу. Душманы там были обучены в загранцентрах, имели хорошее оружие, да и владели им отменно. Мы бежали в атаку вместе. На долю секунды я замедлил шаг, чтобы заменить пустой магазин, Вася вырвался вперед, сделал несколько шагов и упал... Когда я наклонился к нему, он успел прошептать только одно слово: "Все..." - и закрыл глаза..." Родина высоко отметила героизм и мужество воина-интернационалиста. Василий Хамко посмертно награжден орденом Красной Звезды.
Герой Советского Союза Виктор Капшук в окружении детей. Фото позаимствовано на странцах сайта "Одноклассники".
Из книги: Звезды славы боевой: На земле Афганистана / сост. И.М. Дынин. – М.: Воениздат, 1988. – 224 с.
Капитан А. ПАРАМОНОВ ТРИ ВСТРЕЧИ С ВИКТОРОМ КАПШУКОМ
Прапорщик Виктор Дмитриевич Капшук родился в 1965 году в с. Карапыши Мироновского района Киевской области, в семье колхозника. После окон-чания средней школы работал слесарем на авторе-монтном заводе в пос. Мироновна. В 1983 году при-зван в Вооруженные Силы СССР. С мая 1984 года по декабрь 1985 года проходил службу в составе ограниченного контингента советских войск в Афгани-стане, Командовал отделением, взводом. Выл конту-жен.
В. Д. Капшуку присвоено звание Героя Советского Союза.
В настоящее время прапорщик В. Д. Капшук - курсант Высшего пограничного военно-политического ордена Октябрьской Революции, Краснознаменного училища КГБ СССР имени К. Е. Ворошилова; На-гражден орденом Ленина, Почетным знаком ВЛКСМ. На XX съезде комсомола избран членом ЦК ВЛКСМ.
Такой характер не сломить
Впервые увидел Виктора Капшука в мае 1985 го-да - на приеме в ЦК ВЛКСМ в честь группы воинов, отличившихся при выполнении интернационального долга в ДРА. Среднего роста, лицо продолговатое, худощавое, светло-голубые глаза, русые, коротко остри-женные волосы. В общем, обычный девятнадцатилет-ний парень, каких собралось в тот раз в Центральном Комитете комсомола немало. Вот разве что жесткие складки-морщинки, будто карандашом отчеркнутые в уголках рта, как-то диссонировали с юным, откры-тым обликом Виктора.
В официально-торжественной обстановке Капшук чувствовал себя смущенно. Поэтому, вероятно, в бе-седе со мной ограничивался односложными ответами. Назвал себя, место службы, откуда приехал, пояснил, что здесь ему должны вручать комсомольскую награ-ду. И замолчал, напряженно глядя перед собой.
Мой интерес к Виктору проистекал не из празд-ного любопытства. Афганские события в той или иной мере затрагивают сегодня каждого из нас. А тут пе-редо мной непосредственный их участник, один из воинов-интернационалистов послевоенного поколения, которые совершают, порой ценой собственной жизни, подвиги на земле дружественной страны, помогают ее народу защитить завоевания апрельской революции.
Воспользовавшись несколькими свободными часа-ми, я предложил Капшуку погулять по Москве. До-рогой постепенно разговорились. Много теплых слов услышал я от Виктора о его родных Карапышах, где вырос будущий Герой. Какие у сельского паренька заботы? Родители - Нина Ефимовна и Дмитрий Сидорович, более тридцати лет проработавшие в колхо-зе, и детей своих сызмальства приучали к труду.
Едва заканчивались школьные занятия, привычно хлопотали по хозяйству старшие - Ольга с Виктором и младший - Коля. Дружно бегали к маме на ферму: присматривали за коровами, учились доить. Подсоб-ляли отцу - то в колхозном гараже, то по дому.
А летом наступала самая горячая пора. Еще школь-ником Виктор упросил взять его в тракторную брига-ду - на время каникул, конечно. Имелась и учениче-ская, но ему хотелось непременно во «взрослую». Позже, ближе познакомившись с Капшуком, многое услышав о его семье, понял, что такая жажда серь-езного, самостоятельного дела - черта у них фамиль-ная. Не она ли вела по деревням мастерового-умель-ца с холщовой сумой-капшуком за плечами - туда, где требовалось строить дом, наводить мост, чинить мельницу, ковать? И не ее ли унаследовал дед Викто-ра, Сидор Капшук, одним из первых отправившийся поднимать отсталое хозяйство в местечке под Кие-вом? А разве не из-за той же жажды работы при-шел в колхоз тринадцатилетний Дмитрий Капшук, добился, чтобы послали его на целину? Вот и Вик-тор долго не рассуждал, не примеривался, не выби-рал, где полегче, - стремился трудиться в полную силу.
Буднично, не вдаваясь в подробности, рассказал Капшук о своем самом первом боевом столкновении с душманами. Их подразделение вылетело тогда к горному перевалу. По данным разведки, бандиты оборудовали там хорошо укрепленную базу, откуда со-вершали набеги на мирные кишлаки, обстреливали колонны афганских и советских войск на дороге.
В воздух поднялись рано утром. Капшуку пред-стояло действовать во взводе старшего сержанта Вла-димира Поршнева, об отчаянной смелости которого среди воинов слагались легенды. Именно его подраз-делению поручили первым высадиться на заданном рубеже.
В расчетной точке вертолет «клюнул» носом и, выполняя противозенитный маневр, начал снижаться. Сквозь гул двигателей Виктор уловил слабое потрес-кивание, словно кто-то рвал плотную, промасленную бумагу.
Поливают, гады! Из пулемета! - крикнул ему Поршнев, - Сейчас пойдем, держись рядом!
Бортмеханик откатил дверь, и в десантное отде-ление ворвался грохот боя. Гулко ухали безоткатные орудия, отрывисто стучал крупнокалиберный пуле-мет, трещали автоматные очереди.
Высадились удачно: до первой траншеи, опоясы-вавшей бандитскую базу, - метров сто, не больше. Душманы не успели ее занять, били из глубины по-зиций. Устремившись в их расположение, десантники по ходам сообщения охватили лагерь с двух сторон.
Капшук бежал вслед за Поршневым, на ходу разя огнем метавшихся душманов. Уже после окончания операции услышал похвалу старшего сержанта:
Цел? Молодец. Действовал нормально. Только впредь поспокойней будь - в бою это важно.
В борьбе с реальным противником обретался опыт, крепло мастерство, закалялся характер. Глубокие отметины ложились на сердце, когда гибли товарищи. Вот отрывок из письма, пришедшего оттуда, с горячей земли Афганистана:
«...Наше подразделение обеспечивало безопас-ность автоколонны с продовольствием, направлявшей-ся в отдаленную провинцию. Приземлились мы возле небольшого кишлака, домов в пятнадцать - два-дцать. Еще когда подлетали, лейтенант Калмыков , смотревший из иллюминатора, произнес: «Если они устроили засаду, то только здесь - лучше места не придумаешь».
Кишлак казался вымершим: ни дымка, ни пету-шиного крика. Прямо мороз по коже от такой тишины. Мы-то чувствовали (а интуиция подводит редко, ког-да уже побываешь в подобных ситуациях), что банда где-то рядом. Перекрыли выходы, часть воинов оття-нулась к дороге на случай внезапного нападения с тыла.
Едва попытались по дворам проверить, на самом ли деле безлюден кишлак, тут-то и началось. Не смог-ли даже определить, откуда именно стреляли душма-ны, чудилось, будто из каждого двора, из каждого до-ма. Грохот, пыль, крики.
Лейтенант Калмыков решил сориентироваться: с рядовым Игорем Чугаем побежал к небольшой высотке в центре. Мы видели, как на склоне он точно спотк-нулся, упал. Сначала верили - сейчас лейтенант под-нимется. Но Чугай по рации передал: «Калмыкова ранило!»
На помощь бросились Капшук с Хамко . Они очень дружили между собой, почти всегда вместе. Метров триста пробежали - упал Вася Хамко . Потом уж мы узнали, что на крыше одного из домов сидел снайпер с американской винтовкой. Словами, конечно, всего не опишешь, жутко было, все ведь перед глаза-ми. Гена Оников, наш санинструктор, кинулся за ре-бятами следом.
Душманы к высотке той поползли. Рассчитывали захватить и раненого Калмыкова, и Чугая с Капшуком, которые далеко впереди оказались. Витя с Иго-рем к себе не подпускали их, стреляли плотно. Мы тоже огонь усилили. В общем, отогнали душманов, вы-несли Калмыкова с Хамко на командный пункт . Лей-тенант скончался уже в вертолете . «А банду мы разгромили - колонна прошла нор-мально».
В бою том Капшук участвовал всего за месяц до своего приезда в Москву. Вот чем, скорее всего, объяснялась его немногословность в нашей беседе, едва речь касалась службы, - слишком остро ощущалась еще боль утраты. Много месяцев спустя, вновь встре-тившись с Виктором, я обратил внимание на переме-ны в нем, которые, пожалуй, определил бы предельно сжато: возмужание. Характер, прошедший сквозь ис-пытания на афганской земле, уже не сломить.
Фото-листовка, которая висела в казарме Керкинской ДШМГ в 1986г.
Однажды прочитал в газете о поиске украинских красных следопытов, помогающих восстанавливать неизвестные страницы Великой Отечественной войны. Говорилось там и о Карапышах, родном селе Капшука, отдавшем нашей Победе 446 жизней. И вспомнил, как рассказывал Виктор о своих дедах - Ефиме Литвине и Сидоре Капшуке, не вернувшихся с полей сражений...
А через какое-то время в редакцию позвонил знакомый офицер из штаба:
- Назвать кандидатуру для очерка? Тогда записывайте: старшина Капшук Виктор Дмитриевич. Герой Советского Союза. Отличился в афганских событиях. Недавно подал рапорт - хочет учиться в пограничном училище.
- Где он сейчас?
- Дома, на родине.
Однако прежде чем мы увиделись, мне довелось посетить подразделение, где Виктор начинал службу. Здесь уже знали о подвиге своего однополчанина. На фронтоне одного из зданий укрепили большой щит с фотографией Капшука, текстом Указа о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Каждый, кто задерживался возле него, наверняка мысленно повторял крылатую горьковскую фразу: «В жизни всегда есть место подвигу».
Да, думалось мне, место-то" есть всегда. Но всегда ли мы готовы занять его? Разве в сложной, критической ситуации, когда враги пытались схватить тяжелораненого старшего лейтенанта Алейникова, не мог он, Капшук, командир группы, приказать кому-либо из солдат вынести офицера в укрытие? Нет, не приказал, бросился сам, спас Алейникова. Не дрогнул Виктор с тремя товарищами и перед девятью хорошо вооруженными душманскими лазутчиками, сумел взять всех бандитов в плен, выполнил боевую задачу.
Что рождает самоотверженные поступки? Порыв? Безрассудное лихачество? Стечение обстоятельств? Нет. В основе их всегда лежит верность воинскому долгу.
«С Виктором каждый хотел пойти на задание. На него во всем можно положиться». Это слова прапорщика Мунавира Галеева - секретаря комитета ВЛКСМ подразделения, в котором служил Виктор. А вот строки из представления старшины Капшука к званию Героя Советского Союза:
«Проявляет хладнокровие, решительность, личное мужество и отвагу. Действиями подчиненных руководит уверенно и грамотно. В принятии решений смел и расчетлив. Пользуется высоким доверием у подчиненных, является примером для них...»
Наглядное свидетельство тому - последний бой Капшука. Последний перед возвращением на Родину.
Кишлак, в район которого прибыло подразделение, окружало около двухсот душманов. Жестокая расправа ждала не только «осквернителей ислама» - дехкан, не пожелавших больше участвовать в бандитских вылазках, разошедшихся по домам, но и их семьи. Мятежники успели занять окопы, вырытые дехканами для самообороны, и вели оттуда огонь из пулеметов, гранатометов, даже миномета.
Ночью душманы попытались контратаковать. Чтобы укрепить тылы, старший лейтенант Юрий Лапушко, командовавший подразделением, направил шесть человек во главе со старшиной Капшуком на сопку, откуда хорошо просматривалась местность и где в случае чего можно было принять первый бой. Тогда никто не мог предположить, что бандиты, быстро сориентировавшись, перекинут в наш тыл несколько десятков душманов.
Вражеская цепь охватывала сопку с двух сторон. С левого фланга ее продвижение сдерживал расчет станкового пулемета - Игорь Кавунский и Сергей Проценко, с правого поливали противника свинцом из РПК Юрий Коротенко и Евгений Сыса. Позиция Капшука с Виктором Коваленко располагалась в центре.
- Стрелять короткими! - распорядился Капшук, когда запас патронов почти иссяк. - Гранаты к бою!
Бандиты шли уже в полный рост.
- Нас окружают! - крикнул Кавунский.
С соседней высотки ударили неприятельские безоткатные орудия и гранатометы. Один снаряд разорвался совсем рядом. У Коваленко изо рта хлынула кровь. Капшука оглушило.
И все-таки воины не дрогнули. Отражали натиск душманов до тех пор, пока не появились наши вертолеты. Капшук тут же связался с ведущим «бортом»:
- «Голуби», мы под вами, духи по склонам... Так завершился тот бой. Несмотря на контузию, Капшук не покинул подразделения до окончательного разгрома банды...
В ноябре 1985 года Виктор написал заявление с просьбой принять его в ряды КПСС: «Участвуя в интернациональной помощи, которую оказывают дружественному афганскому народу КПСС и Советское правительство, равняясь на коммунистов-интернационалистов старшего поколения, я хочу быть членом Коммунистической партии, чтобы в ее рядах с честью и достоинством выполнять свой воинский долг».
...Тихим теплым вечером мы с Виктором медленно шли по улицам среднеазиатского города. Сквозь ветви древних карагачей с чернеющими пятнами аистиных гнезд неярко просвечивала россыпь Млечного Пути. Из маленьких двориков, тесно обступивших дорогу, тянуло дымом топившихся тандыров. Доносился приглушенный смех, кто-то ломким юношеским голосом звал невидимую Айгюль. Люди отдыхали после дневных трудов, радовались, любили. Столь безмятежная картина всеобщего покоя, умиротворения резко контрастировала с тем, что по-прежнему тревожило Капшука: где-то рядом, по ту сторону границы, сражаются его боевые друзья. Может, именно сейчас там гремят выстрелы, льется кровь, гибнут люди.
- В последней операции, на которую и я должен был лететь, если бы не вызвали сюда, - взволнованно говорил Виктор, согнав к переносице светлые, выгоревшие на солнце брови, - друг у меня погиб. Рзянкин Андрей. Командовал взводом саперов. При высадке попали под сильный вражеский обстрел, ну и...
Вскоре о Капшуке узнала вся страна. О нем писали центральные и республиканские газеты, рассказывалось по радио, в телепередачах. Уверен: Виктор, простой крестьянский парень, достойно выдержит и это нелегкое испытание - славой. Выдержит, потому что память не дает ему забыть о том, в огне каких боевых столкновений, ценой каких горьких утрат рождалась его геройская слава.
Продолжение биографии
- Где сейчас Капшук? Попробуем отыскать... - помощник начальника политотдела, училища по комсомольской работе капитан Чепурных снял телефонную трубку. Спустя минуту удовлетворенно заключил: - Капшук на месте, в батальоне. Принимает имущество для своего взвода.
В Высшем пограничном военно-политическом училище шел последний день зимнего курсантского отпуска. Забот у командира учебной группы прапорщика Капшука, что называется, по горло: приезжали люди, повсюду требовалось навести порядок, чтобы без раскачки приступить к занятиям.
- Нагрузка большая, не скрою, - сказал командир учебного батальона майор Шаповалов. - Ведь Капшук выполняет еще и обязанности командира взвода. Кроме того, его часто, сами понимаете, приглашают на различные встречи, собрания. Героя Советского Союза хотят видеть, слышать. Однако «режима наибольшего благоприятствования» мы ему не создаем. Прежде всего он курсант, командир. Да и самого Виктора такой режим вряд ли бы устроил...
Наша встреча длилась недолго. Капшук прибежал с улицы - возбужденный, раскрасневшийся от мороза. Внешне почти не изменился, разве что чуть смягчились черты лица, исчезла прежняя угловатость в движениях. А внутренне?
- О чем думаешь, что вспоминаешь, Виктор?
- О том, что было бы здорово собрать сейчас всех вместе - тех, с кем служил в Афганистане. Майора Турулова, капитана Радчука, старшего лейтенанта Лапушко, Володю Поршнева, Юру Коротенко, Гену Билыка, Игоря Чугая... Каждому из них я очень многим обязан: и выбором своим, и счастьем.
Что вспоминается? Высотка, на которой погибли лейтенант Калмыков с Васей Хамко, минуты, когда нес раненого Алейникова, а он все шептал: «Уходи, там снайпер, достанет же...». Песни наши вспоминаю - жаль, мало их пели. Детишек афганских, ко-торым отдавали хлеб, масло, сгущенку. Как ребята смотрели на нас! Разве это забудешь?
- С учебой трудновато, наверное? Отрыв все-таки существенный. К тому же ты человек женатый.
- Трудно, конечно. Но учиться надо, и упущенное наверстывать - тоже. Иначе какой толк от офицера?
Виктор торопился - его ждала масса неотложных дел.
...28 февраля 1986 года с трибуны XXVII съезда Коммунистической партии прозвучали слова, давшие оценку ратному подвигу Капшука, обязывающие жить по самым высоким моральным критериям:
«Сегодня приветствуют партийный съезд лучшие из лучших представителей молодого поколения. Среди них - московский рабочий, кавалер ордена Ленина и двух орденов Красной Звезды Николай Прохоров, доярка из Эстонии, депутат Верховного Совета СССР Эйне Куре, третьеклассница из Владимирской области Таня Амозова, награжденная медалью «За спасение утопающих», двадцатилетний пограничник Герой Советского Союза Виктор Капшук... Силой своего нравственного примера они, как бессмертный Павел Корчагин, ведут за собой советскую молодежь!»
Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Гармонические колебания Физика формула частоты колебаний