Когда в 1801 году умерла помещица Дарья Салтыкова, одной кровавой фигурой в Российской империи стало меньше, ибо Салтычиха за свою жизнь зверски замучила многих крепостных.
Дарья Салтыкова
Так, дворовую свою Максимову она собственноручно била скалкой по голове, жгла волосы лучиной. Девок Герасимову, Артамонову, Осипову и вместе с ними 12-летнюю девочку Прасковью Никитину помещица велела конюхам сечь розгами, а после того едва стоявших на ногах женщин заставила мыть полы. Недовольная их работой, она снова била их палкой. Когда Авдотья Артамонова от этих побоев упала, то Салтыкова велела вынести ее вон и поставить в саду в одной рубахе (был октябрь). Затем помещица сама вышла в сад и здесь продолжала избивать Артамонову, а потом приказала отнести ее в сени и прислонить к углу. Там девушка упала и больше не поднималась. Она была мертва. Агафью Нефедову Салтычиха била головой об стену, а жене своего конюха размозжила череп железным утюгом.
Дворовую Прасковью Ларионову забили на глазах помещицы , которая на каждый стон жертвы поминутно выкрикивала: «Бейте до смерти»! Когда Ларионова умерла, по приказу Салтычихи ее тело повезли хоронить в подмосковное село, а на грудь убитой положили ее грудного младенца, который замерз по дороге на трупе матери.
Всего на совести Дарьи Салтыковой не меньше 138 погубленных жизней. За это она и попала под суд Екатерины II. Преступницу-дворянку приговорили выставить на один час к позорному столбу с вывеской на груди «мучительница и душегубица», а затем заключить в оковы и отвезти в женский монастырь, где содержать до смерти в специально для того устроенной подземной камере без доступа дневного света.
Поведение с крепостными людьми другой дворянки, княгини Александры Козловской, и вовсе было таково, что, по замечанию Шарля Массона, помещица «олицетворяла в себе понятие о всевозможных неистовствах и гнусностях» .
Кроме того, что наказания, которым Козловская подвергала своих слуг, носили часто извращенный характер, они отличались просто патологической жестокостью : в частности, она приказывала раздевать людей при себе догола и натравливала на них собак. Массон писал о том, как она наказывала своих служанок: «Прежде всего, несчастные жертвы подвергались беспощадному сечению наголо; затем свирепая госпожа, для утоления своей лютости, заставляла класть трепещущие груди на холодную мраморную доску стола и собственноручно, со зверским наслаждением, секла эти нежные части тела. Я сам видел одну из подобных мучениц, которую она часто терзала таким образом и вдобавок еще изуродовала: вложив пальцы в рот, она разодрала ей губы до ушей…».
Потомственный дворянин коллекционировал орудия пыток. Коллекцию он держал в подвале усадьбы, время от времени спускаясь туда и устраивая суд «понарошку» над одним из своих крепостных. Приговор в данном случае был далеко не «понарошечный». Как правило, «подсудимого» приговаривали к такому наказанию - замучить до смерти с помощью любовно собранных со всей Европы орудий пыток.
Николай СтруйскийЕще одно «увлечение» Струйского - домашний тир, где крепостных заставляли бегать в ограниченном пространстве, а хозяин вел по ним огонь из ружей и пистолетов. В кровавых забавах помещика-садиста погибли более двухсот крестьян, причем окончательная цифра так и неизвестна.
Струйского никто не судил за его «забавы» , и умер он в преклонном возрасте в своем богатом имении. После смерти помещика крепостные крестьяне разнесли по кирпичикам барский дом, в подвале которого хранилась пыточная коллекция садиста-графомана. Причиной неуязвимости Струйского были огромные богатства, которые достались ему благодаря бунту Пугачева. Дело в том, что в Пензенской губернии восставшие вырезали под корень многочисленную родню Струйского, который и унаследовал их имения.
А вот страстью помещика Измайлова была охота. У него на псарне только в одной усадьбе, при селе Хитровщина, содержалось около 700 собак. И жили они в куда лучших условиях, чем измайловские дворовые слуги. Каждая собака имела отдельное помещение, отменный корм и уход, в то время как крепостные скучивались в смрадных тесных помещениях, питались несвежей пищей и годами ходили в истрепанной от времени одежде, потому что барин не велел выдавать.
Как-то за обедом Измайлов спросил прислуживавшего ему старого камердинера: «Кто лучше: собака или человек?» Камердинер на свою беду ответил, что даже сравнивать нельзя человека с бессловесной неразумной тварью, за что барин в гневе тут же проткнул ему руку вилкой, и, обернувшись к стоявшему рядом дворовому мальчику, повторил свой вопрос. Мальчик от страха прошептал, что собака лучше человека. Смягчившийся помещик наградил его серебряным рублем.
Выезд помещика Измайлова на охоту был для крестьян беспокойным временем. За удачную травлю зверя барин мог щедро наградить, но за ошибки и промахи следовала немедленная кара. За упущенного зайца или лису крепостных пороли прямо в поле, и редкая охота обходилась без суровых наказаний.
Звериная травля не всегда была основной целью помещика. Часто охота заканчивалась грабежом прохожих на дорогах, разорением крестьянских дворов, насилием над их домашними, в том числе женами. Общеизвестный факт, что Измайлов содержал гарем из дворовых девушек, многие из которых были малолетними. Число наложниц помещика-самодура было постоянным и по его капризу всегда равнялось тридцати, хотя сам состав постоянно обновлялся. Девушек барин не только развращал, но и жестоко наказывал: их пороли кнутом, одевали на шею рогатку, ссылали на тяжелые работы.
Казалось бы, после такого Измайлов не мог избежать наказания. Однако Сенат оказался чрезвычайно милостив к помещику, учредив над ним опеку.
Пятьсот с лишним женщин и девушек изнасиловал и дворянин Виктор Страшинский из Киевской губернии. Причем многие из его жертв были не его собственными крепостными, а крестьянками дочери, Михалины Страшинской, владелицы имения в селе Мшанец. По свидетельству настоятеля мшанецкого храма, помещик постоянно требовал присылать в свою усадьбу, село Тхоровка, девушек и жен для плотских утех, а если присылка почему-либо задерживалась - приезжал в село сам.
Против Страшинского возбуждали четыре судебных дела , однако расследование тянулось беспрецедентно долго. От первых обвинений до приговора прошло без малого 25 лет. А мера наказания, избранная императором Александром II, как и в случае с Измайловым, привела в изумление русское общество: «1) Подсудимого Виктора Страшинского (72 лет) оставить по предмету растления крестьянских девок в подозрении. 2) Предписать киевскому, подольскому и волынскому генерал-губернатору сделать распоряжение об изъятии из владения Страшинского принадлежащих ему лично на крепостном праве населенных имений, буде таковые окажутся в настоящее время, с отдачею оных в опеку…».
Настенька и барин.
Настенька – крепостная девочка 13 лет с волосиками, едва пробившимися на лобке, но уже с формирующейся грудью, соски которой соблазнительно торчат и словно желают прорваться сквозь ткань сарафана.
Барин – большой грузный мужчина сорока лет. Он только что приехал в одну из своих деревенек. Настенька подметала в сенях, когда вошел барин. Он тут же натолкнулся на нее.
- Ты, что под ногами болтаешься? – грозно крикнул он. Но, увидев свеженькое девичье личико, грудки, маленькие босые ножки с цыпками, барин решил сменить гнев на милость.
- Как зовут тебя?
- Настенька.
- Сегодня вечером придешь подавать умываться. Прохор! – позвал он дородного мужика, который чистил ему платье. – Сегодня приведешь вечером ко мне эту девку.
- Слушаюсь, барин. – ответил тот.
Вечером Прохор стянул с барина сапоги и костюм. Подал ночную рубашку.
- Прохор, веди сюда девку. Пусть кувшин воды принесет.
Вошла Настенька с водой.
- Так, - сказал барин, - помоешь мне ноги. – Настенька послушно уселась рядом с кроватью и стала мыть барину ноги.
- Теперь, - сказал барин, ложась в кровать, - почеши мне пятки. – Настенька послушно села в ногах и стала чесать пятки барину.
- Хорошо, хорошо, - жмурясь от удовольствия, проговорил барин, - а теперь начинай сосать мои пальцы на ногах. – Настенька стала послушно облизывать пальцы барина. Большой палец никак не хотел умещаться во рту и Настеньке пришлось открыть рот пошире.
- Теперь иди сюда. Ближе, ближе, - позвал барин. Настенька робко придвинулась к нему. Барин уже чувствовал, как его член властно стал и требовал ласки. – Пососи его, - барин выставил хрен наружу.
- Нет, нельзя, стыдно барин, - залилась краской Настенька.
- А вот я Прохора позову, он ужо тебя на конюшне и выпорет. Хочешь?
- Нет, не надо барин, - и Настенька послушно стала лизать барину его ***.
Барин подтянул девочку к себе и сунул руку ей под сарафан. Русские девочки не носят нижнего белья.
- Ой, барин, что это вы делаете? – заволновалась Настенька.
- Молчи, дура, - сказал барин, положил Настеньку на спину и сам навалившись на нее, стал тыкать свой *** в поисках входа. Найдя же вставил его с такой силой, что у Настеньки выступили слезы.
- Больно, барин, - захныкала она.
- Молчи, дура! – повторил барин и стал ****ь Настеньку со всей силой своего могучего организма. Настенька погрузилась в еботную дремоту и практически отключилась. Наконец барин резко вздохнул, ускорил движение и подавшись вперед выбросил в Настеньку такой заряд спермы, что она, казалось заполнила ее всю.
- Ну, все. – сказал барин. – Вставай, дура, иди, скажи Прохору, чтобы постель сменил, а то в крови вся.
Настенька убежала к себе. В ту ночь она спала особенно беспокойно.
Крепостное право существовало на Руси де-факто с XI века, официально же подтверждено Соборным уложением от 1649 года и отменено только в 1861 году.
В 1741 году императрица Елизавета Петровна издала грамоту о запрете крепостных на верноподданичество, обозначив тем самым, что невольные люди не входят даже в ранг членов общества. Насилие над крепостными в России в XVIII веке было нормой.
К крестьянам относились как к домашнему скоту, женили по эстетическим соображениям (например, по росту - очень удобно и красиво), не разрешали удалять больные зубы, чтобы не потерялся «товарный вид» (объявления о продаже крепостных соседствовали в газете с заметками о продаже самовара, черемуховой муки, гончих собак и свиноматок). Бить подневольного можно было сколько душе угодно, главное, чтобы крепостной не умер в течение 12 часов. О самых главных злодеях эпохи - ниже.
Понятие гарема, традиционное для восточного менталитета, как-то не ассоциируется со славянской культурой. Хотя в пользу того, что в помещичьих усадьбах создавались подобия восточных гаремов, свидетельствует немало фактов.
Право первой ночи, распространенное в феодальной Европе, в России не имело под собой юридических оснований – закон запрещал сексуальную эксплуатацию крепостных крестьянок. Но случаи его нарушения все-таки были очень частыми – помещики не привлекались за это к судебной ответственности. Об этом идет речь в исследовании Б. Тарасова «Россия крепостная. История народного рабства». Далее – наиболее интересные фрагменты.
А. Красносельский. Сбор недоимок
Крестьянские девушки и женщины были совершенно беззащитны перед произволом помещиков. А.П. Заблоцкий-Десятовский, собиравший подробные сведения о положении крепостных крестьян, отмечал в своём отчёте: «Вообще предосудительные связи помещиков со своими крестьянками вовсе не редкость. Сущность всех этих дел одинакова: разврат, соединённый с большим или меньшим насилием. Иной помещик заставляет удовлетворять свои скотские побуждения просто силой власти и, не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей… другой приезжает в деревню временно повеселиться с приятелями и предварительно поит крестьянок и потом заставляет удовлетворять и собственные скотские страсти, и своих приятелей».
А. Корзухин. Сбор недоимок (Уводят последнюю корову)
Принцип, который оправдывал господское насилие над крепостными женщинами, звучал так: «Должна идти, коли раба!» Принуждение к разврату было столь распространено в помещичьих усадьбах, что некоторые исследователи были склонны выделять из прочих крестьянских обязанностей отдельную повинность – своеобразную «барщину для женщин».
Н. Неврев. Торг. Сцена из крепостного быта
Один мемуарист рассказывал про своего знакомого помещика, что у себя в имении он был «настоящим петухом, а вся женская половина – от млада и до стара – его курами. Пойдет, бывало, поздно вечером по селу, остановится против какой-нибудь избы, посмотрит в окно и легонько постучит в стекло пальцем – и сию же минуту красивейшая из семьи выходит к нему».
Крепостные крестьяне
В. И. Семевский писал, что нередко всё женское население какой-нибудь усадьбы насильно растлевалось для удовлетворения господской похоти. Некоторые помещики, не жившие у себя в имениях, а проводившие жизнь за границей или в столице, специально приезжали в свои владения только на короткое время для гнусных целей.
Крепостные крестьяне подвергались жестоким телесным наказаниям
В день приезда управляющий должен был предоставить помещику полный список всех подросших за время отсутствия господина крестьянских девушек, и тот забирал себе каждую из них на несколько дней: «…когда список истощался, он уезжал в другие деревни и вновь приезжал на следующий год».
Г. Мясоедов. Поздравление молодых в доме помещика
Государственная власть и помещики поступали и ощущали себя как завоеватели в покорённой стране. Любые попытки крестьян пожаловаться на невыносимые притеснения со стороны владельцев согласно законам Российской империи подлежали наказанию, как бунт, и с «бунтовщиками» поступали соответственно законным предписаниям.
К. Лемох. Выздоравливающая
Гарем из крепостных «девок» в дворянской усадьбе XVIII-XIX столетий – это такая же неотъемлемая примета «благородного» быта, как псовая охота или клуб. Нравственное одичание российских помещиков доходило до крайней степени. В усадебном доме среди дворовых людей, ничем не отличаясь от слуг, жили внебрачные дети хозяина или его гостей и родственников. Дворяне не находили ничего странного в том, что их собственные, хотя и незаконнорожденные, племянники и племянницы, двоюродные братья и сёстры находятся на положении рабов, выполняют самую чёрную работу, подвергаются жестоким наказаниям, а при случае их и продавали на сторону.
К. Лемох. Родительская радость
Крепостные девки русских помещиков February 12th, 2016
Автор - ЕЖИЧКА . Это цитата этого сообщения
✿ღ✿Крепостные гаремы русских помещиков: миф или реальность?✿ღ✿А. Красносельский. Сбор недоимок
Понятие гарема, традиционное для восточного менталитета, как-то не ассоциируется со славянской культурой. Хотя в пользу того, что в помещичьих усадьбах создавались подобия восточных гаремов, свидетельствует немало фактов. Право первой ночи, распространенное в феодальной Европе, в России не имело под собой юридических оснований – закон запрещал сексуальную эксплуатацию крепостных крестьянок. Но случаи его нарушения все-таки были очень частыми – помещики не привлекались за это к судебной ответственности. Об этом идет речь в исследовании Б. Тарасова «Россия крепостная. История народного рабства». Далее – наиболее интересные фрагменты.
">
А. Корзухин. Сбор недоимок (Уводят последнюю корову)Крестьянские девушки и женщины были совершенно беззащитны перед произволом помещиков. А.П. Заблоцкий-Десятовский, собиравший подробные сведения о положении крепостных крестьян, отмечал в своём отчёте: «Вообще предосудительные связи помещиков со своими крестьянками вовсе не редкость. Сущность всех этих дел одинакова: разврат, соединённый с большим или меньшим насилием. Иной помещик заставляет удовлетворять свои скотские побуждения просто силой власти и, не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей… другой приезжает в деревню временно повеселиться с приятелями и предварительно поит крестьянок и потом заставляет удовлетворять и собственные скотские страсти, и своих приятелей».
Н. Неврев. Торг. Сцена из крепостного бытаПринцип, который оправдывал господское насилие над крепостными женщинами, звучал так: «Должна идти, коли раба!» Принуждение к разврату было столь распространено в помещичьих усадьбах, что некоторые исследователи были склонны выделять из прочих крестьянских обязанностей отдельную повинность – своеобразную «барщину для женщин».
Крепостные крестьянеОдин мемуарист рассказывал про своего знакомого помещика, что у себя в имении он был «настоящим петухом, а вся женская половина – от млада и до стара – его курами. Пойдет, бывало, поздно вечером по селу, остановится против какой-нибудь избы, посмотрит в окно и легонько постучит в стекло пальцем – и сию же минуту красивейшая из семьи выходит к нему».
Крепостные крестьяне подвергались жестоким телесным наказаниямВ. И. Семевский писал, что нередко всё женское население какой-нибудь усадьбы насильно растлевалось для удовлетворения господской похоти. Некоторые помещики, не жившие у себя в имениях, а проводившие жизнь за границей или в столице, специально приезжали в свои владения только на короткое время для гнусных целей. В день приезда управляющий должен был предоставить помещику полный список всех подросших за время отсутствия господина крестьянских девушек, и тот забирал себе каждую из них на несколько дней: «…когда список истощался, он уезжал в другие деревни и вновь приезжал на следующий год».
Г. Мясоедов. Поздравление молодых в доме помещикаГосударственная власть и помещики поступали и ощущали себя как завоеватели в покорённой стране. Любые попытки крестьян пожаловаться на невыносимые притеснения со стороны владельцев согласно законам Российской империи подлежали наказанию, как бунт, и с «бунтовщиками» поступали соответственно законным предписаниям.
К. Лемох. ВыздоравливающаяГарем из крепостных «девок» в дворянской усадьбе XVIII-XIX столетий – это такая же неотъемлемая примета «благородного» быта, как псовая охота или клуб. Нравственное одичание русских помещиков доходило до крайней степени. В усадебном доме среди дворовых людей, ничем не отличаясь от слуг, жили внебрачные дети хозяина или его гостей и родственников. Дворяне не находили ничего странного в том, что их собственные, хотя и незаконнорожденные, племянники и племянницы, двоюродные братья и сёстры находятся на положении рабов, выполняют самую чёрную работу, подвергаются жестоким наказаниям, а при случае их и продавали на сторону.
К. Лемох. Родительская радость
Крепостные крестьяне