Коррупция в ссср интересные факты. Неужели это правда? Коррупция послесталинской эпохи

В результате смены государственного строя после октября 1917 г. коррупция как явление не была отменена, но зато сформировалось лицемерное отношение к ней. Власти не признавали слово «коррупция», позволив ввести его в употребление лишь в конце 80-х годов. Вместо него использовались термины «взяточничество», «злоупотребление служебным положением», «попустительство» и т. п.

Отрицая понятие, отрицали коррупцию как системное явление. Борьба, хотя и весьма решительная велась с отдельными пережитками прошлого, субъектами которого были эксплуататорские классы.

Причину сохранения взяточничества усматривали, кроме пережитков прошлого, в недостатках в работе партийных, профсоюзных и государственных органов в области воспитания трудящихся, в серьезных упущениях в кадровой работе, в бюрократизме и волоките при рассмотрении законных просьб граждан, в грубых нарушениях государственной, плановой и финансовой дисциплины, в либерализме по отношению к взяточникам

Для борьбы с негативными явлениями уже в мае 1918 г. Совет народных комиссаров издал декрет о взяточничестве, предусматривающий тюремное заключение за взятки на срок не менее пяти лет, а также конфискацию имущества. Покушение на получение или дачу взятки приравнивалось к совершенному преступлению. Если взяткодатель принадлежал к имущему классу и стремился сохранить свои привилегии, то он приговаривался «к наиболее тяжелым и неприятным принудительным работам», имущество его подлежало конфискации.

Мера пресечения ужесточалась постоянно, но отнюдь не она ограничивала масштабы злоупотреблений чиновников. Просто во времена «военного коммунизма» денежное обращение практически отсутствовало, а в органах управления царил такой хаос, что часто было непонятно, кому давать взятку.

Коррупция вновь начала процветать при НЭПе, когда вновь возникла предпринимательская деятельность. Тогда же взяточничество стали считать формой контрреволюционной деятельности, а контрреволюционеров ставили к стенке. Борьба с коррупцией приобретает характер массовых карательных кампаний.

В одном из циркуляров Наркомата юстиции 1927 года значится: «В течение... месяца... повсеместно и единовременно назначить к слушанию по возможности исключительно дела о взяточничестве, оповестив об этом в газете, дабы создать по всей республике впечатление единой, массовой и организованно проводимой судебно-карательной кампании». Взятками стали считать любые подарки должностному лицу, работу по совместительству в двух и более учреждениях, находящихся между собой в товарообменных партнерских взаимоотношениях и т.п.

В 1929 г. пленум Верховного суда определил: «Все случаи получения должностными лицами магарыча, то есть всякого рода угощения в каком бы то ни было виде, подлежат квалификации как получение взятки».

Так как взяточничество и разворовывание народного добра считались буржуазным пережитком, в СССР было принято говорить, что по мере строительства социализма данные явления «в нашем молодом государстве» постепенно исчезают.

Но это не соответствовало действительности. Основными преступлениями советских коррупционеров кроме взяточничества были: сращивание с преступными элементами работников контрольных органов, отпуск дефицитной продукции; выделение оборудования и материалов; корректировка и снижение плановых заданий; назначение на ответственные должности; сокрытие махинаций; массовые приписки.

При Сталине с одной стороны, наказания за злоупотребление служебным положением ужесточились вплоть до смертной казни. С другой - госслужащие очень быстро образовали своеобразный класс - неприкосновенный, неподвластный контролю. Представители номенклатуры были фактически неподсудны и не слишком боялись наказаний.

Факторы, препятствующие распространению коррупции в СССР:

Всеобщее доносительство и страх за свою жизнь, а также жизнь близких;

Пропаганда, делала свое дело - на подсознательном уровне люди впитывали внушаемые им моральные парадигмы.

Хрущев к проблеме коррупции подошел творчески. В 1960-е годы был изобличен в злоупотреблении служебным положением Фрол Козлов, в те времена второй человек в государстве. Когда итоги следствия были оглашены, Козлова разбил паралич. Хрущев по этому поводу сказал: «Если оклемается, исключим из партии и будем судить. Если умрет - похороним на Красной площади». События развивались по второму варианту, а слова Хрущева определили дальнейшее направление в борьбе с коррупцией.

Однако именно при Хрущеве в 1962 году была вновь введена смертная казнь за получение взятки. Но на номенклатуру это распространялось лишь в крайнем случае. Борьба с коррупцией носила, скорее, показательный характер и применялась все больше в политических целях, для расправы с неугодными лицами.

Коррупции породила теневую экономику в СССР. В условиях тотального дефицита право распоряжаться ресурсами, товарами, услугами давало огромную власть и в свою очередь порождало коррупцию.

Однако высшие советские и партийные сановники были практически неприкосновенны для правосудия, так как с коррупцией среди государственного аппарата боролись исключительно представители этого аппарата. (К редким исключениям можно отнести дела Тарады и Медунова из высшего краевого руководства в Краснодаре, дело Щелокова).

Именно поэтому коррупция расширялась по мере ослабления тотального контроля. Уже на рубеже 60-х и 70-х годов XX века коррупция пронизала властные структуры партии насквозь, особенно в южных национальных республиках. Когда это доходило до пределов, угрожающих системе, следовала смена руководства.

Последняя попытка обуздать коррупцию была предпринята, когда Генеральным секретарем ЦК КПСС стал Ю.В.Андропов. В союзных республиках начались масштабные расследования злоупотреблений.

Так произошло в Азербайджане в 1970 г., когда ставленник Андропова Г.Алиев при поддержке Москвы сверг тогдашнего первого секретаря КП Азербайджана Ахундова на республиканском пленуме партии. В закрытом материалах пленума партийному руководству КГБ республики «открывало глаза» на глубину падения. Приводились, к примеру данные о величине взяток, которые надо было платить вышестоящему руководству за занятие постов (при средней зарплате в пределах 100 руб.): директор театра: от 10 000 до 30 000 руб.; районный прокурор: 30 000 руб.; председатель колхоза или совхоза: 50 000 и 80 000 руб. соответственно; второй секретарь райкома партии: 100 000 руб.; первый секретарь райкома партии: 200 000 руб.; ректор вуза: в среднем 200 000 руб.

Одним из самых громких стало расследование в начале 80-х гг. в Узбекистане, которое возглавлялось прокурорами Т.Х. Гдляном и Н.В.Ивановым. Практика приписок стала в республике всеобщей: республика отчитывалась за невыращенный хлопок в гигантских размерах. Покупались и продавались должности от председателя колхоза до секретаря ЦК республики, взяточничество стало нормой жизни. Масштабная операция КГБ в Узбекистане началась весной 1983 г. с ареста начальника Бухарского ОБХСС (отдел борьбы с хищениями социалистической собственности). В его домашнем сейфе были найдены более миллиона рублей, золотые монеты и изделия (при месячной зарплате в несколько сот рублей). По оценкам республиканского КГБ, сделанным на основании предварительных оперативных разработок, следуя букве закона пришлось бы арестовать несколько сот тысяч должностных лиц из органов партии, МВД и т.п. Нити расследования потянулись к хозяину республики – первому секретарю ЦК компартии Узбекистана Рашидову и в Москву – в ЦК КПСС, другие союзные органы. Однако при крупнейших разоблачениях наказание понесли лишь второстепенные лица.

«Устойчивость советской империи поддерживалась в то время уже не страхом и силой, как это было во времена Сталина, а упомянутым договором, согласно которому региональные элиты сохраняли лояльность центру, а центральные элиты закрывали глаза на делишки региональных. Преследования коррупционеров противоречили этому договору. Возникла глубокая трещина, которая стала стремительно превращаться в пропасть, как только с конца 80-х годов власть КПСС стала стремительно таять.

Первая же возможность была использована республиканскими элитами для выхода из состава СССР. Таким образом, распаду СССР способствовали как коррупция, тотально разлагавшая власть в стране, так и попытки ограничения коррупции, расколовшие до того единую коррумпированную элиту СССР».

Однако радикальные либералы во главе с Б.Н. Ельциным, которые шли к власти именно под лозунгами борьбы с коррупцией, - оказавшись наверху, заметно перекрыли достижения своих предшественников. В 1990-х годах на Западе говорили, что в России большинство государственных служащих попросту не догадываются, что личное обогащение на службе является криминалом. Особенно щедрой «кормушкой» оказалось проведение приватизации. Ее организаторы имели уникальные условия для злоупотреблений.

Особенностями современной коррупции в России являются:

Существенно большая распространенность ее традиционных денежных форм;

Увеличение ее экономической составляющей;

Открытость и цинизм.

Увеличился доход от коррупционных сделок и уменьшился их риск. Эксперты подчеркивают, что видоизменение и увеличение коррупции определялось особенностями переходного периода . В частности, отмечают такие шаги власти, как создание совместных предприятий, реформа предприятий, начало «дикой» приватизации, ослабление контроля за экспортом (подробно см. в докладе фонда ИНДЕМ «Диагностика российской коррупции» www.anti-corr.ru).

По данным Генеральной прокуратуры уровень коррупции в современной России равен примерно 240 млрд долларов в год. Такая сумма составляет примерно 1,5 современного годового бюджета страны и 1/3 от ВВП (соответственно 178 и 751 млрд долларов). При этом по фактам взяточничества в стране заводится 11 тысяч уголовных дел.

В последние годы можно говорить о том, что от единичных разрозненных сделок коррупционеры переходят к организованным и скоординированным действиям, объединяясь в преступные сообщества, образующие коррупционные сети.

Деятельность коррупционных сетей проявляется в формировании взаимосвязей и взаимозависимостей между чиновниками по вертикали управления, а также по горизонтали на различных уровнях управления между разными ведомствами и структурами.

Эти взаимосвязи и взаимозависимости направлены на систематическое совершение коррупционных сделок, как правило, с целью личного обогащения, распределения бюджетных средств в пользу структур, входящих в коррупционную сеть, повышения прибылей, их максимизации, или получения конкурентных преимуществ финансово-кредитными и коммерческими структурами, входящими в коррупционную сеть.

Коррупционные сети тесно связаны с организованной преступностью.

Средства, получаемые в результате экспорта нефти, газа, металлов, функционирования транспорта, связи, энергетики, лесного хозяйства, от оптовой торговли и финансирования оборонных заказов и Вооруженных Сил и т.п., - распределяются по коррупционным сетям.

В состав коррупционных сетей входят:

Группы государственных чиновников, обеспечивающих соответствующие решения;

Коммерческие и финансовые структуры, реализующие получаемые выгоды, льготы, доходы;

Силовое прикрытие со стороны представителей органов МВД, ФСБ, прокуратуры, налоговой полиции и иных «силовиков».

Руководителями коррупционных сетей часто являются самые высокопоставленные российские чиновники и политики.

Крупнейшие российские коррупционные сети выстраиваются вокруг Центрального банка РФ и некоммерческих банков, таких как Сбербанк РФ, Внешэкономбанк РФ, в системе силовых органов, включая ФСБ, МВД и Государственный таможенный комитет, судебных органов, вокруг Министерства финансов РФ, Министерства экономики РФ, Мингосимущества РФ.

Коррупционные сети выстраиваются в России вокруг частной зарубежной финансовой и материальной помощи, строительства и реконструкции зданий и сооружений

Коррупцию в современной России отличает системный характер. И борьба с ней должна вестись системными методами.

UDK 316.42
BBK 66.3(2),133

The article is devoted to the historical-sociological analysis of corruption relations during the Soviet period of the Russian society development. In the work the author introduces formation tendencies of anticorruption policy in the Soviet state.

Keywords: anticorruption policy , corruption , social dependence of corruption , transformation of corruption relations .

Распространенность и общественная опасность коррупции скачкообразно возрастают в периоды крупных социальных потрясений, к которым можно отнести смену государственного строя и формы правления в октябре 1917 г. В этот период сфор-мировалось лицемерное отношение к коррупции, как к буржуазному пережитку прошлого и соответствен-но окончательная победа над этим общественно опасным явлением связывалась с кардинальным изменением социальных условий.

Впервые термин «коррупция» в советской печати появился только в 1937 г. в работе «Проблемы уголовной политики» в разделе, посвященном Германии и в дальнейшем советские словари рассматривали коррупцию исключительно как системное явление капиталистического строя.

Советская власть не признавала слово «кор-рупция», позволив ввести его в употребление лишь в конце 80-х годов. Вместо него использовались термины «взяточничество», «злоупотребление слу-жебным положением», «попустительство» и т.п. Таким образом, коррупция рассматривается в упрощенной форме - в виде взяточничества, так как коррупция представляет собой институциональное явление, тогда как взятка расценивалась как поступок отдельного должностного лица. Тем самым взяточничество выводилось за рамки политической и социально-экономической системы. Председатель Совнаркома В.И. Ленин отмечал опасность взяточничества: «Если есть такое явление, как взятка, если это возможно, то нет речи о политике. Тут еще нет даже подступа к политике, тут нельзя делать политики, потому что все меры останутся висеть в воздухе и не приведут ровно ни к каким результатам. Хуже будет от закона, если практически он будет применяться в условиях допустимости и распространенности взятки» .

Поскольку в 20-е годы открывались грандиозные перспективы обогащения, с помощью быстро распространяющегося бюрократического аппарата распределительная функция обособилась и превратилась в объект притяжения чиновников всех уровней. В. Бонч-Бруевич писал по этому поводу: «Не прошло и нескольких месяцев нового бытия, как Петроград и Москва, а за ними все города и веси необъятной России битком были набиты новым чиновным людом. Кажется, от самого сотворения мира до наших дней не было нигде под солнцем такого колоссального, вопиющего числа чиновников, как в дни после Октябрьской революции» . Согласно переписи 1920 г., в Москве числилось не менее 230 тыс. служащих государственных учреждений. В 1921 г. численность бюрократи-ческого аппарата советской России составляла 5,7 млн. при численности населения 61 млн. человек . Для сравнения: в 1913 г. в Российской империи при численности населения в 174 млн. человек на государственной службе находилось 253 тыс. чиновников .

Масштабы увеличения госаппарата насторажи-вали еще В.И. Ленина. «Нет сомнений, - писал он, - что ничтожный процент советских и совети-зированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке». О советской бюрократии первых лет Л.Д. Троцкий писал: «...у бюрократии нет ни акций, не облигаций...своего права на эксплуатацию госу-дарственного аппарата отдельный чиновник не может передать по наследству. Бюрократия пользуется привилегиями в порядке злоупотреб-ления» .

Первоначально лидеры большевиков провозгласили, что заработная плата чиновников не должна превышать зарплаты среднего квалифици-рованного рабочего. Соответствующим декретом всем членам Совнаркома (высшие служащие) была установлена невысокая зарплата - 500 руб. в месяц (средняя зарплата квалифицированного рабочего в 1917 г. была равна 450 руб.) . Однако уже весной 1918 г. для специалистов и высших чиновников оплата труда была повышена, появились различные льготы для партийного и государствен-ного руководства.

Благодаря И. Сталину в стране окончательно сформировался, зародившийся после революции, новый социальный слой - номенклатура, зани-мающий особое положение в обществе, обладающий собственными, в том числе и экономическими интересами, отличными от интересов общества, а зачастую противоречащие им. Призванный исполнять волю трудящихся, аппарат обособился от общества, продолжая декларировать общенародные интересы, порождая политику двойных стандартов. Постепенно проявилось, а затем усилилось стремление к узурпации власти, подчинению себе всей экономической и политической жизни в стране.

У номенклатуры в конце 20-х годов появилось навязчивое стремление регулировать в повседневной жизни все и вся. Это стремление в конце 30-х годов XX века для граждан СССР обернулось колоссальным произволом. Количество всевозмож-ных запретов и предписаний, издаваемых местными властями, могло сравниться лишь с ситуацией в царской России, которая была рассмотрена в предыдущем параграфе. Регламентация доходила вплоть до указания красить жилые строения только в определенные цвета или, скажем, запрета старикам и детям под угрозой штрафов - в целях проти-вопожарной безопасности - пользоваться спичками даже на кухне.

Находившийся в эмиграции русский философ Николай Бердяев отмечал: «Диктатура пролетариата, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватывающую как паутина, всю страну и все себе подчиняющую. Эта новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народные массы. Это и происходит...» .

Начала складываться строго ранжированная система привилегий, которая в последующие годы постоянно совершенствовалась, а сами привилегии расширялись как по объему, так и по качеству. Для номенклатуры за счет государства строилось лучшее жилье, обеспечивалось специальное медицинское и санаторное обслуживание, велось снабжение лучшим продовольствием, предоставлялись государственные дачи, устанавливались специальные пенсии (персональные пенсии союзного и республиканского значения), даже похороны производились на особых кладбищах по особому разряду.

Уже через шесть лет после Октябрьской революции на XII съезде РКП(б) В.И. Сталин отмечал: «Мы хотели иметь государственный аппарат, как средство обслуживания народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превра-тить его в статью кормления. Вот почему аппарат в целом фальшивит. Если мы его не исправим, то с одной стороны лишь правильной политической линией мы не уйдем далеко: она будет искажена, получится разрыв между рабочим классом и крестьянством. Получится то, что хотя мы и у руля, но машина не будет подчиняться. Выйдет крах» .

Таким образом, в стране, где пропаганда беспрерывно муссировала миф о государстве, управляемом рабочими и крестьянами, и где, казалось бы, действительно были созданы очень бла-гоприятные условия для вертикальной социальной мобильности, власть на деле оказалась отнюдь не в руках реальных представителей «господствующих» классов. Хотя новые советские чиновники, захва-тившие бразды правления на всех этажах общества, действительно по большей части происходили из былых низов, но происхождение далеко не всегда определяло тип сознания и выдвиженцы, как правило, были носителями лишь внешних атрибутов своего рабоче-крестьянского происхождения. К числу таких атрибутов относились культурная невоспитанность, причем нередко демонстрирова-вшаяся подчеркнуто, на уровне бравады, нарочито хамский стиль поведения и лексикон, так в частности, признаком «хорошего тона» в среде выдвиженцев было злоупотребление грубостью и спекуляция на собственном происхождении. Однако более глубокие элементы классового сознания, в том числе и такие его положительные черты, как, скажем, солидарность с «братьями по классу», добросовест-ное отношение к своему и уважение к чужому труду и даже элементарная практическая смекалка, у этих чиновников можно было обнаружить крайне редко. Таким образом, трудности советской власти состояли не только в том, что революция и гражданская война порождали неясность и неустойчивость, в том числе и экономической ситуации, но в том, что вследствие революционной ротации кадров появился новый тип государственного чиновника, что привело к появ-лению множества новых должностных преступлений и злоупотреблений властью. В результате уже через две недели после прихода большевиков к власти издаются законодательные акты, предусматри-вающие отдельные преступления должностных лиц.

Первым таким актом был Декрет СНК от 14 (27) ноября 1917 г. «О рабочем контроле». Декрет устанавливал, что владельцы частных предприятий и представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, виновные в сокрытие материалов, продуктов, заказов и в неправильном ведении отчетов и тому подобных злоупотреблениях, подлежат уголовной ответствен-ности.

В Декрете впервые появляется понятие «зло-употребления», которое впоследствии трансформи-ровалось в понятие «злоупотребление властью» (ст. 109 УК РСФСР 1922 г.).

Взятки продолжали брать и давать и получившие власть представители трудящихся. Это обстоятельство вызвало беспокойство в высших эшелонах государственной власти советской России.

2 мая 1918 г. Московский революционный трибунал рассмотрел дело по обвинению четырех сотрудников следственной комиссии в совершении взяточничества и шантажа, приговорив их к шести месяцам тюремного заключения. Председатель СНК В.И. Ленин, узнав об этом, настоял на пересмотре дела. ВЦИК, повторно вернувшись к нему, осудил троих из ранее осужденных к 10 годам лишения свободы .

4 мая того же года Ленин дал указание о немедленном внесении законопроекта о строжайших наказаниях за взяточничество: «тотчас, с демонстративной быстротой внести в законопроект, что наказание за взятку (лихоимство, подкуп, сводка для взятки и пр.) должно быть не ниже десяти лет тюрьмы и, сверх того, десяти лет принудительных работ» , а также обратился в ЦК РКП (б) с предложением поставить в повестку дня вопрос об исключении из партии судей, вынесших слишком мягкие приговоры по делу о взяточниках.

Выполняя указание Ленина, проект подго-товили, и 8 мая 1918 г. ВЦИК был издан декрет «О взяточничестве» - первый в советской России нормативный акт, предусматривавший уголовную ответственность за взяточничество (лишение свободы на срок не менее пяти лет, соединенный с принудительными работами на тот же срок).

Статья 2 предусматривала уголовную ответст-венность за дачу взятки, подстрекательство к даче и получению взятки, пособничество во взяточничестве и прикосновенность к взяточничеству.

В качестве отягчающих вину обстоятельств были указаны в ст. 4: «...а) особые полномочия слу-жащего; б) нарушение служащим своих обязан-ностей; и в) вымогательство взятки».

Кроме того, в том случае, если взяткодатель был представителем «эксплуататорского» класса и взятка имела целью сохранить его привилегии, то он приговаривался «к наиболее тяжелым и неприятным работам», а все его имущество конфисковывалось . Таким образом, в Декрете просматривается классовый подход к наказанию за подобный род противоправной деятельности.

Таким образом, декрет 1918 г. установил суровое наказание за взяточничество, расширил круг лиц привлекаемых за взятку, по сравнению с царским законодательством, определил ответственность за дачу взятки. Однако в данном нормативном акте уже не упоминаются свойственные дореволюционному российскому уголовному законодательству такие формы корыстных злоупотреблений по службе, как мздоимство и лихоимство.

Оставлено лишь понятие вымогательство взятки, но уже как отягчающее вину обстоятельство, а не как форма получения не предусмотренного законом вознаграждения. По сути, отягчающим обстоятельст-вом признается и лихоимство в п. «б» ст. 4 .

В дальнейшем ответственность за взяточничест-во устанавливалась Уголовным кодексом РСФСР 1922 г., 1926 г., 1960 г. В этих законах регламенти-ровалась ответственность за получение взятки, дачу взятки, посредничество во взяточничестве и про-вокацию взятки.

Принятие этих нормативных актов, направлен-ных на усиление ответственности за взяточничество, существенно не повлияло на это социальное явление. Так, по данным П.М. Золина, в 1919 - 1920 гг. только по Москве должностные преступления и взяточ-ничество составляли 10% дел, рассмотренных судами. Им же приводятся следующие данные: в Москве и Московской губернии в 1921 г. из 7270 лиц, исключенных из партии, 45 были исключены за взяточничество; 123 - за воровство и хищения; 159 - за злоупотребление властью или служебным положением .

Декретом от 21 октября 1919 г. «О борьбе со спекуляцией, хищениями в государственных складах, подлогами и другими злоупотреблениями по должности в хозяйственных и распорядительных органах» дела о взяточничестве изымались из общей подсудности и передавались в Особый революцион-ный трибунал при Всероссийской чрезвычайной комиссии, который «в своих суждениях руко-водствуется исключительно интересами революции и не связан какими-либо формами судопроизводства» .

Правовой радикализм проявлялся в том, что даже недоказанное взяточничество преследовалось: если суд устанавливал социальную опасность по роду занятий и связи с преступной средой, становилась возможной административная высылка с запрещением проживания в определенных местностях на срок до трёх лет.

Рассматривая данный декрет, П.Н. Кучерявый отмечает: «...Поскольку санкции об ответственности за взяточничество содержали лишь низший предел наказания, не определяя высший, который устанавливался судом на основе социалистического правосознания и революционной совести, то судебная практика этих лет шла по пути осуждения к лишению свободы на срок свыше десяти лет, вплоть до высшей меры наказания - расстрела» .

16 августа 1921 г. СНК РСФСР принял декрет «О борьбе со взяточничеством», который изменил и дополнил декрет 1918 г. В соответствии с данным нормативным актом отменялась уголовная ответст-венность за недонесение о взяточничестве. Кроме того, согласно декрету, лицо, давшее взятку, освобождалось от наказания при своевременном заявлении о вымогательстве взятки или содействии в изобличении и предании суду взяткополучателя.

Однако, несмотря на предпринимаемые меры весь период существования советской власти характеризуется довольно широким распростра-нением коррупции, существованием ее как целостной системы, что отмечалось зарубежными исследова-телями данного вопроса . Как и в царской России, коррупция позволяла населению выжить, обеспечить себя дефицитными жизненными благами. В то же время, подкуп чиновников, взятки и другие неофициальные способы решения проблем смягчали жесткое централизованное управление и планирова-ние народного хозяйства, делали его более мобильным и отзывчивым на вызовы времени, а теневой сектор служил источником потока кор-рупционных платежей.

Обильную почву для развития взяточничества создал переход к нэпу. Отчасти это показали итоги партийной чистки, прокатившейся по центру России в 1921 г. Увеличение взяточничества подтверждают и судебные данные. Можно смело утверждать, что в 1920-х годах взяточничество буквально захлестнуло государственный аппарат. Только в начальный период нэпа (1921 - 1924 гг.), именуемый в те годы периодом «разбазаривания», основным субъектом дачи взятки стала значительная часть отечественных предпринимателей, стремившихся с помощью подкупа служащих аппарата государственного управления к быстрому «первоначальному накоплению капитала».

Согласно официальной статистике, максималь-ное число осужденных за взяточничество пришлось на 1925 г., но и тогда это не превысило 1,2% от общего числа осужденных. Впрочем, были и региональные особенности, в частности, пик преступлений по должности (среди которых взяточничество занимало одно из первых мест) в Симбирской губернии пришелся на конец 1922 начало 1923 гг. .

Но масштабы взяточничества определялись не только процентами, но и распространением его на все большее число сфер жизнедеятельности и вовлечением в коррупционные отношения все большего числа граждан. Так, крестьяне, не строя больших иллюзий относительного морального облика представителей новой власти, массово посылали ходоков, инструктируя их на случай «задабривания» совбуров.

Да и цифры осужденных - отнюдь не абсолютный показатель степени коррумпи-рованности общества. Во-первых, по признанию лиц, призванных бороться с коррупцией, «уловить же эти факты чрезвычайно трудно, ибо о них только разговаривают, но никогда не сообщают и не сообщат» . Во-вторых, часть уже выявленных взяточников осталась в учреждениях «по целому ряду известных причин, как-то: так называемое «кумовство» - родственная и другая связь, боязнь и, в конце концов, через посредство той же взятки во всех ее видах; как-то: угощение, подарки и т.п. лицам, которые дают о том или ином лице отзывы, характеристики и т.д. и т.п.». В Воронеже представитель ревтрибунала Юго-Восточной желез-ной дороги признался, что взяточничество на железных дорогах носит повальный характер, но из 1000 случаев удается раскрыть всего 10 . Документы показывают, что число уволенных в разы превышало привлеченных к судебной ответствен-ности. То есть в отношении подавляющего боль-шинства лиц, уволенных со службы, не удавалось доказать факт взяточничества. Увольнение в данном случае играло роль превентивной меры по очистке рядов от «неблагонадежных» чиновников. Отчасти здесь присутствовал и пропагандистский момент.

Взяточничество облекалось в разные формы: в виде медицинского совета и лечения за вознаграж-дение в бесплатной больнице, или совместительства, помогающего получить выгоду в ущерб госу-дарственным интересам. Самым мерзким видом взяточничества в эти годы считалось вымогательство взятки с безработного на биржах труда. В свою очередь, и предприниматели прибегали к различным уловкам, намекая на благодарность за предоставление мебели, содействие в аренде помещений и пр. Например, в милиции наиболее распространенным видом стала так называемая «благодарность» за какую-либо оказанную милиционерами услугу. В городе милиционеры пользовались обедами и закусками в столовых (некоторые даже с водкой), а в деревне «благодарность» выражалось в снабжении милиционеров продуктами. Тем не менее, наиболее распространенной сферой проявления взяточ-ничества в годы нэпа оставалось использование служебного положения для организации или содействия нелегальной коммерческой деятельности.

С переходом к НЭПу частный капитал действовал в основном в сфере торговли, в сфере производства, сдерживаемый государственными репрессиями, он не поднимался выше рассеянной мануфактуры. «Организаторы подпольного бизнеса скупали сырье на государственных фабриках и заводах, нанимали рабочих-надомников, затем реализовывали товары на рынке, через ларьки государственной торговли, комиссионки и пр. Миллионерами подпольного бизнеса становились в первую очередь работники государственной торговли - директора и заведующие складов, магазинов, баз, продавцы. Они ничего не производили, но имели доступ к товарному фонду страны, что открывало широкие возможности для спекуляции» . Происходило сращивание государственной власти с подпольным капиталом - до уровня начальников главков . Когда это сращивание к 1970-м годам достигло более высокого уровня, появляются настоящие подпольные предприятия мануфактурного и даже фабричного типа.

Руководство страны решило ввести коррупцию в определенные рамки, пока она не затронула высшие звенья государственного аппарата, для чего в сентябре 1922 г. была образована специальная правительственная комиссия по борьбе с взяточничеством при Совете труда и обороны (СТО) во главе с Ф.Э. Дзержинским. В дальнейшем опыт работы данной комиссии при Народном комиссариате путей сообщения был перенесен на остальные ведомственные учреждения.

Организационное строительство антикорруп-ционных институтов началось с инструктивного обеспечения их деятельности. 15 сентября 1922 г. председатель Комиссии при СТО по борьбе с взяточничеством Ф.Э. Дзержинский утвердил Положение «О ведомственных комиссиях по борьбе с взяточничеством», которым последние объявлялись «официальным подсобным органом Комиссий по борьбе с взяточничеством, созданных при СТО, Обэкосо и Губэкосо». Ведомственные комиссии наркоматов в центре подчинялись непосредственно Комиссии при СТО. В свою очередь, комиссии областных органов ведомств находились в подчинении комиссии при областном экономическом совещании, а комиссии губернских органов ведомств - комиссии при губернском экономическом совещании. Параллельно ведомствен-ные комиссии на местах подчинялись соответству-ющим комиссиям своего наркомата. То есть можно отметить определенный параллелизм в работе государствен-ных и партийных органов, особенно в ходе проведения кампании по борьбе с взяточничеством 1922-1923 гг. Аналогичные комиссии были обра-зованы и в регионах.

По мере свертывания новой экономической политики факты коррупции все больше скрывались от широкой общественности. Постепенно на волне заявлений о том, что с взяточничеством, как массовым явлением, к концу 1923 г. было покончено, борьба с коррупцией стала сворачиваться. Была ликвидирована межведомственная комиссия СТО и соответствующие ведомственные комиссии.

С 1 июня 1922 г. на территории России стал действовать УК РСФСР, разработка которого началась еще в 1918 г. При создании УК РСФСР 1922 г. было выполнено указание Ленина, которое он дал для осуществления борьбы со взяточничеством и которое отразилось в последующем на санкциях статьи о взяточничестве УК РСФСР 1922 г. Есть смысл привести его полностью: «Со взяткой и пр. и т.п. государственное политическое управление может и должно бороться и карать расстрелом по суду. ГПУ должно войти в соглашение с Наркомюстом и через Политбюро провести соответствующую директиву и Наркомюсту и всем органам» .

Таким образом, становление, изменение и дополнение российского уголовного законода-тельства об ответственности за взяточничество в первые годы советской власти и до настоящего времени тесно связано с указаниями Ленина, в результате которых оно коренным образом изменилось, ужесточились меры наказания за его совершение.

УК РСФСР 1922 г. (ст. 114) предусматривал ответственность задачу и получение взятки, посред-ничество во взяточничестве и прикосновенность ко взяточничеству. Принятие взятки наказывалось лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества или без таковой. При совершении этого преступления при отягчающих вину обстоятельствах, упоминавшихся в декретах 1918 и 1921 гг., предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок не менее трех лет, вплоть до высшей меры наказания с конфискацией имущества.

Дача взятки, посредничество во взяточничестве и прикосновенность к взяточничеству наказывались лишением свободы на срок до трех лет.

Уголовная ответственность по ст. 114-а УК РСФСР предусматривалась за дачу взятки, посредничество во взяточничестве, пособничество во взяточничестве и непринятие мер противодействия взяточничеству, т.е. попустительство.

Несмотря на принятие УК РСФСР и ужесточение наказания за взяточничество в период с января 1923 г. по 1924 г. Данная форма проявления коррупции имела устойчивую тенденцию роста. Так, согласно данным А. Эстрина, из 100 осужденных за должностные преступления за взяточничество в первом полугодии 1923 г. было осуждено 29%, во втором полугодии того же года - 34,4% . В первом полугодии 1924 г. число лиц, осужденных за взяточничество, в общей доле должностных преступлений возрастает до 40,6%. Начиная со второго полугодия происходит снижение этого показателя до 35,7%. Снижение шло постоянно, и в первой половине 1926 г. взяточничество в общей доле должностных преступлений составило 10,8%. Одновременно наблюдался устойчивый рост других форм корыстных злоупотреблений по службе, таких как растраты и должностные подлоги. Так, если в первом полугодии 1923 г. они составляли 20,0% в общей доле должностных преступлений, то в первом полугодии 1926 г. уже 67,2%.

Постановлением ВЦИК РСФСР от 22 ноября 1926 г. с 1 января 1927 г. был введен в действие новый УК РСФСР. Ответственность за взяточничест-во была предусмотрена в его ст. 117 и 118. Статья 117 гласила:

«Получение должностным лицом лично или через посредника в каком бы то ни было виде взятки за выполнение или невыполнение в интересах дающего какого-либо действия, которое должностное лицо могло или должно было совершить исключительно вследствие своего служебного положения, - наказывается лишением свободы на срок до двух лет».

Получение взятки при отягчающих обстоятельствах, как-то:

ответственное положение должностного лица, принявшего взятку;
при наличии прежней судимости за взятку или неоднократность получения взятки;
с применением со стороны принявшего взятку вымогательства наказывалось лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже двух лет, вплоть до расстрела, с конфискацией имущества .

В ч. 2 ст. 117 не устанавливался высший предел наказания в качестве лишения свободы. Однако в соответствии с требованиями ст. 27 лишение свободы как мера наказания могло быть назначено от одного дня, но не свыше 10 лет и обязательно соединялось с работами в местах лишения свободы .

Уголовная ответственность за дачу взятки и посредничество во взяточничестве наступала по ст. 118. Наказание за совершение этих преступлений предусматривалось в виде лишения свободы на срок до пяти лет.

31 октября 1927 г. постановлением ВЦИК и СНК РСФСР высшая мера наказания - расстрел - за по-лучение взятки при отягчающих вину обстоятельст-вах была отменена.

Согласно данным А. Шляпочникова, в 1932 г. в СССР число осужденных за совершение должност-ных преступлений по сравнению с 1928 г. выросло почти в пять раз . Резко возрос и удельный вес осужденных за должностные преступления в общей массе осужденных. Так, если в 1928 г. он составил 3,1%, то в 1932 г. - уже 33%. Однако доля взяточничества в общем удельном весе должностных преступлений была невелика. По данным А. Шляпочникова, в первом полугодии 1932 г. лишение свободы применялось к 23,3% осужденных; исправительные работы - к 64,2% осужденных; штраф - к 2,0% осужденных; условному осуждению подверглись 6,6% осужденных; прочим видам наказания - 4% осужденных .

При Сталине борьба с коррупцией носила, скорее, показательный характер и применялась все больше в политических целях, для расправы с неугодными лицами. Во многом теми же причинами объясняется и широкое поощрение Сталиным доносительства («стукачества»), которое, как пишет историк, в ту эпоху «стало повальным» . Вопрос о создании осведомительской сети в государственных учреждениях был поднят 14 сентября 1922 г. на совещании ведомственных комиссий по борьбе с взяточничеством. 4 октября 1922 г. на свет появилось специальное постановление СТО о премировании лиц, заявивших и содействующих раскрытию взяточничества. На его основе была подготовлена секретная инструкция, согласно которой премии выдавались лицам, заявившим розыскным (ГПУ и милиция), судебным или контрольно-ревизионным (РКИ) органам о взяточничестве и содействовавшим его раскрытию, но не состоящим на службе в перечисленных органах. Причем премиальные выдавались только «при условии последующей доказанности совершенного преступления по судебному приговору» из процентов от оценки имущества, конфискованного по судебному приговору .

Институт осведомительства, имеющий глубокие корни в российской истории, можно расценивать как один из механизмов мобилизации общественного мнения на борьбу с «неуловимым» врагом - взяткой. Однако документы свидетельствуют в целом о малой эффективности работы сети осведомителей. К примеру, в январе 1923 г. Рязанская губернская комиссия отчитывалась, что во всех волисполкомах есть осведомители, но «результата их деятельности пока не видно» . Аналогичные сведения поступали и из других регионов. Именно этим, во многом, определялась политика вовлечения в открытую борьбу с взяточничеством широких масс населения.

Судя по материалам прессы, в центре и провинции борьба с взяткой велась в двух направлениях. С одной стороны - репрессии, суд и административные наказания, с другой - улучшение быта государственных служащих.

В условиях войны и первых послевоенных лет размер заработной платы имел важное, но не определяющее значение. Продовольственный и промтоварный дефицит лишал обеспеченного человека возможности легального приобретения необходимых товаров. Низовая коррупция, существовавшая в форме «блата», в те годы поз-воляла смягчать тяготы и жесткость «официальной» экономики. «Черный рынок» жестко контроли-ровался правоохранительными орга-нами. В таких условиях важнейшее значение приобретали спецмагазины промтоварного и продо-вольственного обеспечения. Вплоть до их упразднения в декабре 1947 года они были главным источником товарного приобретения для номенклатуры.

После смерти Сталина и особенно в брежневскую эпоху роль бюрократии во всех сферах жизни возросла, список номенклатурных должностей расширился, увеличились сроки пребывания в должности. Сформировались устойчивые группы управленцев, которые консолидировались вокруг чиновников, занимавших более высокие должности и выступавших в роли патрона. Система личного патронажа, строившаяся на базе личной преданности и сформировавшаяся в 1960 -1980-е годы, охватила всю бюрократию сверху донизу. Решение того или иного государственного вопроса, занятие важного поста зависело от исхода борьбы между группами-кланами и степени влияния патрона.

Некоторые министры ставили рекорды пребывания в должности - 20 и более лет. Коррупция среди чиновников приобрела значительные масшта-бы, государственная бюрократия смыкалась с ма-фиозными группировками. Появились черты, сви-детельствующие о превращении бюрократии в наследственную, возросла роль родственных связей. К концу жизни Л. Брежнева в составе ЦК КПСС оказались его сын (первый заместитель министра внешней торговли) и его зять (первый заместитель министра внутренних дел). То же происходило и на других этажах управления - родственники и близкие секретарей республиканских ЦК, крайкомов и обкомов получали престижные должности в госаппарате и преимущества при продвижении по службе.

Наиболее крупным нормативным актом, регулирующим уголовную ответственность за взяточничество после принятия УК РСФСР 1960 г., был Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 февраля 1962 г. «Об усилении уголовной ответственности за взяточничество». На его основе было принято, изменено и дополнено уголовное законодательство, регулирующее ответственность за совершение взяточничества.

Указ гласил: «Взяточничество является одним из позорных и отрицательных пережитков прошлого, оставленных капитализмом в наследство нашему обществу. Это уродливое явление чуждо и совершенно нетерпимо для советского государства, вступившего в период развитого строительства коммунизма. В условиях нашего государственного и общественного строя имеются все возможности для полного искоренения любых форм взяточничества».

Положения Указа об ответственности за взяточничество в полном объеме были введены в УК РСФСР 1960 г. Законом РСФСР от 25 июля 1962 г. По-видимому, такая жестокость в отношении виновных оставалась соблюдением одной из ленинских традиций в борьбе со взяточничеством в советский период.

Изменение законодательства об ответственности за взяточничество не стало более эффективным средством борьбы с этим явлением. Взятки продолжали давать и брать. Поэтому следует признать, что изменения законодательства, скорее всего, были связаны с незначительным изменением государственной политики в отношении взяточников.

В записке Отдела административных органов ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС об усилении борьбы со взяточничеством в 1975 - 1980 гг., датированной 21 мая 1981 г., указано, что в 1980 г. выявлено более 6000 случаев взяточничества, что на 50% больше, чем в 1975 г. Рассказывается о появлении орга-низованных групп (пример - более 100 человек в Минрыбхозе СССР во главе с заместителем министра). Говорится о фактах осуждения министров и заместителей министров в республиках, о других союзных министерствах, о взяточничестве и сращи-вании с преступными элементами работников контрольных органов, о взяточничестве и мздоимстве в прокуратуре и судах .

Таким образом, советская номенклатура стала своеобразным инкубатором мафиозных структур, которые окрепли, легализовались в постперестроеч-ный период, после распада СССР. Коррупция стала нормой.

Накануне распада СССР коррупция в госу-дарственном аппарате заметно выросла. С 1989 по 1991 г. количество выявленных коррумпирован-ных групп преступников увеличилось в 11 раз. Фактов взяточничества с участием таких групп выявлено в 100 раз больше. По самым скромным подсчетам, госчиновники получили сотни миллионов долларов в виде взяток .

Таким образом, истоки советского взяточни-чества следует искать в самом процессе советского государственного строительства: непомерное раз-растание бюрократического аппарата; криминализа-ция властных отношений; низкий уровень заработной платы госслужащих среднего и низшего звена; отсутствие общественного контроля над деятельностью органов государственной власти; несовершенство законодательства, регулирующего отношения власти и частного капитала. В свою очередь, «узаконение» взяточничества (особенно мелкого) шло параллельно с превращением советского общества в подвластное население, обязанное платить некую дань чиновникам. В новом «формате» взятка постепенно переставала быть нарушением норм морали и права.

Но главные основы советской коррупции заключались в следующем: во-первых, отрицание самого термина «коррупция» и тем самым самого явления заранее обрекали на неудачу и любую борьбу с его частными уголовно наказуемыми последствиями. Во-вторых, бесконтрольность партии и власти, точнее - их самоконтроль и практически неприкосновенность высших советских и партийных сановников. В-третьих, с коррупцией среди государственного аппарата боролись исключительно представители этого аппарата. Это приводило к двум последствиям: боровшиеся были органически не в состоянии менять коренные причины, порождающие коррупцию, поскольку они восходили к важнейшим условиям существования системы; борьба против коррупционеров нередко перерастала в борьбу против конкурентов на рынке коррупционных услуг. В-четвертых, коррупция нередко выступала в качестве единственно возможного средства внедре-ния рыночных отношений в плановую экономику. Именно об этом свидетельствовала укорененность коррупции как организатора теневого рынка и имен-но поэтому она расширялась по мере ослабления тотального контроля.

И все же самое главное в советской коррупции - участие в ней каждого гражданина. На бытовом уровне постоянный дефицит и распределительная система привели к созданию всеобщей системы подношений за все виды дефицитных товаров и услуг. Небольшие взятки, «благодарность», подношения воспринимались массовым сознанием практически как норма, как естественная форма отношений людей, скорее как проявление уважения, чем унижающий другого человека поступок. Успешность человека зависела не столько от трудового усердия, сколько от его места в системе личных отношений с «нужными людьми», такие социальные отношения были представлены в виде блата.

Важное отличие советской коррупции от нынеш-ней - малое распространение прямых денежных выплат, а в большей степени широкое развитие обмена услугами, материальных подношений, подар-ков, пышных приемов (банкетов) и обеспечения развлечений. Эта черта была свойственна большей части советского периода, хотя она и дополнилась в брежневский период выплатой крупных сумм, покупкой должностей, крупномасштабными афе-рами, возникновением «цеховиков», развитием теневой экономики. В это время, в 70-е и в начале 80-х годов, наряду с традиционным блатом, кумовством, приписками и взаимными услугами развился и «гангстерский социализм» в виде огосударствления мафии, слияния коррупционных и уголовных структур.

Тем не менее, если брать весь советский период, то важной чертой, отличающей советскую кор-рупцию от нынешней, был в целом более низкий уровень выплат и услуг. Развитию коррупции препятствовал страх перед наказанием, не только уголовным, но и выталкиванием из номенклатуры. Периодически устраивались показательные процес-сы, но и без суда все чиновники знали, что Система может их уничтожить. Широко распространено было представление «брать по чину», что не давало чиновникам «зарываться». Соблюдение правил игры, следование нормам партийной и государственной иерархии и, безусловно, политическая лояльность давали аппаратчику определенную степень безопас-ности в коррупционной деятельности.

Функцию, ограничивающую размах коррупции, выполняла также номенклатурная система. Принад-лежность к определенному уровню советской бюрок-ратии давало массу благ, недоступных рядовому человеку. Соответственно, для движения по бюро-кратической лестнице была важна репутация, честное имя и т.п. Человек приходил в номенклатурную бюрократию на всю жизнь и при соблюдении правил игры у него было то, чего нет у нынешних чиновников - уверенность в завтрашнем дне.

Система добрежневского периода достаточно успешно держала коррупцию в приемлемых рамках, используя репрессивный аппарат.

Коррупция при социализме как «продажа статусных возможностей, или продажа обобществ-ленных прав собственности» в распределительной системе заложила основу нынешней коррупции, основанной также на распределяющей, регули-рующей, контролирующей функциях государства, в сочетании с приватизацией государственной собственности.

Таким образом, нынешнее состояние коррупции в России во многом обусловлено давно наме-тившимися тенденциями и переходным этапом, который и в других странах, находящихся в подоб-ной ситуации, сопровождался ростом коррупции. Из числа наиболее важных факторов, определяющих рост коррупции и имеющих исто-рические корни, помимо дисфункций госу-дарственной машины и некоторых исторических и культурных традиций, можно отметить: во-первых, стремительный переход к новой экономической системе, неподкрепленный необходимой правовой базой и правовой культурой; во-вторых, отсутствие в советские времена нормальной правовой системы и соответствующих культурных традиций; в-третьих, распад партийной системы контроля.

Литература

Маркосян Г.М. Коррупция в СССР в 1920-е годы и борьба с ней: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. 07.00.02. Москва, 2010.
Ленин В.И. Новая экономическая политика и задачи политпросветов. Доклад на II всероссийском съезде политпросветов [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://chkprf.na-rod.ru/Texts/VIL44-155.htm. (дата обращения 12.04.2012)
Государственная служба (комплексный подход). М., Дело, 2000.
Правительственный вестник. 1989. № 6.
Россия: Энциклопедический словарь. Л., 1991.
Троцкий Л.Д.. Архив в 9 томах: Том 8. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://lib.ru/TROCKIJ/Arhiv_Trotskogo__t8.txt
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. М., 1971.
Бердяев Н. Источники и смысл русского коммунизма [электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.philosophy.ru/library/berd/comm.html. (дата обращения 12.04.2012)
Сталин В.И. Сочинения в 13 т. /В.И. Сталин. М., 1953. Т.5.
Ленин В.И. Полн. собр. соч.. Т. 50.
Россия и коррупция: кто кого? (Проект доклада) //Российская газета. 1998. 19 февраля.
Волженкин Б.В. Взяточничество в истории советского уголовного законодательства (1918-1927 гг.) // Правоведение. 1993. № 2.
Золин П.М. Преступность в стране в 1909 - 1928 гг.: сравнительная статистика // Советское государство и право. 1991. № 5. С. 112 - 125.
Декреты Советской власти. Т. 6. М., С. 218.
Кучерявый Н.П. Ответственность за взяточничество по советскому уголовному праву. М., 1957.
Shleifer A., Vishny R.W. Corruption // The Quarterly Journal of Economics. 1993. Vol. 107. № 3 (August).
Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927 - 1941 гг. М., 1997. С. 222.
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54.
Карпович О.Г. Коррупция в современной России. М., 2007.
Коррупция в России. Исторический экскурс. Материалы Фонда ИНДЕМ. [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://www.imiem.ni/cor-rupt/whoww/l 12 htm (дата обращения 12.04.2012)
Филатов С. Государство может стать неуправляемым, оно насквозь поражено заразой коррупции // Независимая газета. 1993. 24 марта. С. 2.

Коррупция, как общественное заболевание, существует и борьба с ней в той, или иной степени ведётся во всех странах мира. Безусловно, Россия в этом плане не исключение.

Наличие разнузданной коррупции в России, прежде всего, на мой взгляд, обуславливается тем, что с одной стороны, многие люди, причём даже те, кто прослыли борцами с этой чумой своими громкими заявлениями и публикациями, становясь чиновниками полностью утрачивают честь, совесть (если они, конечно, имелись) и инстинкт самосохранения, и оказываются бессильными перед соблазном обогатиться путём мздоимства, причём имеющего порой грандиозные размеры (недавние примеры с мэром Ярославля Урлашовым и кировским губернатором Белых и пр.).

"Борцы с коррупцией" - жулик и вор Навальный и кировский экс-губернатор, коррупционер Белых на досуге

С другой стороны, мы, граждане, всё понимающие, часто и много размышляющие и рассуждающие о проблеме коррупции нередко сами становимся участниками чьих-то коррупционных делишек - то-ли это решение каких-либо вопросов при согласовании чего-либо в государственных структурах и органах, то-ли это решение проблем, связанных с нарушением административного, либо уголовного законодательства (те же пресловутые взятки сотрудникам ГИБДД).

Увы, нередко бывает так, что попавшийся на взятке коррупционер, являющийся широко известным, публичным лицом, чьим-то знакомым, другом, или родственником, вызывает бурю возмущения и негодования, дескать подставили бедолагу. Кое-кто ищет в этом политическую подоплёку (мол, как всегда Путин виноват и т. п.). В случаях с теми же вышеупомянутыми Урлашовым и Белых, вопли и стенания по которым со стороны либеральной, прозападной общественности не умолкают по сей день. При этом наиболее одиозные лидеры, так называемой, демократической оппозиции тему коррупции, как правило, используют для самопиара, в результате чего их потуги в этом плане зачастую выглядят смешно и нелепо. При этом, многие из них сами прославились, будучи государственными чиновниками своими тёмными делишками - Миша-2 % Касьянов, например.

История коррупции в СССР

В СССР чиновников стало больше по сравнению с дореволюционными временами во много раз, с самого начала образования СССР: на 1 000 жителей в 1922 г. их было 5,2 (для сравнения - в 1913 г. - 1.63); в 1928 – 6,9; в 1940 – 9,5; в 1950 – 10,2; в 1985 – 8,7.

В период после НЭПа из-за отсутствия легального частного предпринимательства начинается формирование теневого бизнеса в России. Многие «теневики» были тесно связаны с миром коммерции периода НЭПа, но они представляли собой уже иной, отличный от нэповского тип частного предпринимателя. Непременными атрибутами этого нового социального типа были управленческая позиция и наличие неформальных контактов с непосредственным начальством, а также с ключевыми людьми из правоохранительных и контролирующих органов. У истоков российского теневого бизнеса в предвоенное десятилетие стояли братья Зильберги, Яков Глухой, Яков Рейх.

В судебной системе и правоохранительных органах коррупция, благополучно перекочевав из царской России, продолжила свое существование и развитие буквально с первых дней Советской власти. Так в декабре 1917 года в Петрограде член следственной комиссии ревтрибунала Алексеевский практически открыто вымогал 5 тысяч рублей у директора ресторана «Медведь» за освобождение его предшественника. В 1926 году о злоупотреблениях судей в ЦК сообщает ОГПУ, среди прочего в частности анекдотический случай: «В с. Ново-Воскресеновка Амурско-Зейского района народный судья 1-го участка Ершов пьянствовал у спекулянтки и контрабандистки Карчемкиной. После попойки Карчемкина пьяная ездила верхом на народном судье, об этом стало известно всей деревне».

Взятки брались и деньгами, и натурой. «В 1947 год управлением милиции Ровенской области была арестована за взяточничество бывший следователь Ровенской городской прокуратуры Мазина. Мазина получила взятки от директора государственной мельницы N3 г. Ровно Виюка - 470 кг муки за непривлечение его к уголовной ответственности по делу о расхищении муки; от владельца частного буфета в гор. Ровно Банникова - 8000 рублей за прекращение дела о нанесении им тяжелого ранения гр-ну Насенкову и от дезертира Побережного - 4000 рублей за прекращение на него дела». Коррупция затронула и высшие слои судейского сообщества. В мае-июне 1948 года проведенная в Башкирии сотрудниками Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) проверка показала, что «ряд работников Верховного суда Башкирии и зам. председателя Верховного суда злоупотребляли служебным положением, брали взятки и за это освобождали от наказания уголовных преступников, вместе пьянствовали с осужденными и привлеченными к уголовной ответственности. В эту преступную деятельность были втянуты и технические работники Верховного суда, которые предоставляли свои квартиры для встреч этих работников с преступным элементом и пьянок». А в августе 1948 года, решением Политбюро были отстранены от работы семь членов Верховного суда СССР, включая председателя высшего судебного органа страны Ивана Голякова и его зама Василия Ульриха. Одной из причин послужили факты злоупотреблений служебным положением некоторыми членами Верховного суда СССР и работниками его аппарата, которые за взятки снижали меры наказания и освобождали преступников. В судебной и правоохранительной системе главными посредниками в передаче взяток от подсудимых были адвокаты.

В 1948/49 г.г. в СССР прошли три закрытых судебных процесса по коррупции. Из доклада прокурора СССР Григория Сафонова руководству страны следовало, что вся советская судебная система снизу доверху поражена коррупцией: «Докладываю, что за последнее время Прокуратурой СССР вскрыты многочисленные факты взяточничества, злоупотреблений, сращивания с преступными элементами и вынесения неправосудных приговоров и решений в судебных органах Москвы, Киева, Краснодара и Уфы. Расследованием установлено, что эти преступления совершались в различных звеньях судебной системы, а именно в народных судах, Московском городском суде, Киевском областном суде, Краснодарском краевом суде, Верховном суде РСФСР и, наконец, в Верховном суде СССР… Хотя следствие по этим делам еще далеко не закончено, однако только по Москве арестовано 111 человек, в том числе: судебных работников - 28, адвокатов - 8, юрисконсультов - 5 и прочих - 70 … По делу Мосгорсуда арестована группа бывших членов Мосгорсуда, а именно: Гуторкина, Обухов, Праушкина и Чурсина, которая в течение последних двух лет являлась членом Верховного суда СССР, а также народные судьи Короткая, Бурмистрова и Александрова. Кроме того, арестован бывший председатель Московского городского суда Васнев. Как установлено следствием, все эти лица систематически, на протяжении нескольких лет, получали взятки по судебным делам, а также совершали всякого рода злоупотребления, причем были связаны между собой в своей преступной деятельности. … В Верховном суде РСФСР также вскрыты факты взяточничества и других злоупотреблений. Следствием установлено, что этим преступлениям способствовала нездоровая обстановка семейственности, существовавшая в аппарате Верховного Суда».

Арестованный за систематическое взяточничество бывший старший консультант Верховного Суда РСФСР Попов К.Т., объясняя обстановку, способствовавшую совершению им преступлений, показал: «Моим преступлениям способствовала обстановка работы Верховного Суда РСФСР, я бы сказал, семейственная обстановка. Никто из руководящих работников Верховного Суда не останавливал сотрудников, которые приходили к ним с разными просьбами по судебным делам за родственников, за знакомых и т. д. Если бы не существовало такой обстановки, то, конечно, никто бы не решился делать подобные дела…»

Е.Жирнов в своей обзорной статье пишет: "Победили ли с помощью трех закрытых процессов (1948\49гг) коррупцию? Конечно нет. Ведь, к примеру, по делу Верховного суда СССР прокурор писал о двух судьях. А в решении Политбюро «О положении дел в Верховном суде СССР» говорилось, что только за 1947 год было незаконно истребовано и пересмотрено 2925 дел. Вряд ли два человека могли справиться с таким потоком. Но главное в другом. Если судье разрешают преступить закон исходя из государственно-политических интересов, стоит ли удивляться, когда он преступит его исходя из личных".

В СССР до начала 80-х годов тема коррупции открыто не поднималась. Простым гражданам навязывалось мнение, что коррупция для социалистического строя является нехарактерным явлением и присуща только буржуазному обществу. О том, что с середины 50-х годов до 1986 г. регистрируемое в уголовной практике взяточничество возросло в 25 раз, как противоречащий этой догме факт, не сообщалось.

Первым громким коррупционным делом советского периода стало дело фирмы «Океан» (1981-82). Из расследования этого уголовного дела было инициировано так называемое Сочинско-краснодарское дело, одним из обвиняемых по которому проходил первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС, член ЦК КПСС Медунов. Борьба со взяточничеством и злоупотреблениями органов власти активизировалась с приходом на пост Генсека Юрия Андропова в 1983 г.; тогда были начаты знаменитое «хлопковое» дело и дело Моспродторга, по которому был расстрелян директор Елисеевского гастронома Юрий Соколов.

В 70-е - 80-е годы на бытовом уровне с нарастанием дефицита товаров, и в частности товаров качественных, модных и современных, коррупция пустила наиболее глубокие корни в системе торговли. Престижными становятся профессии грузчиков и рубщиков мяса, в народе ценилось знакомство с работниками торговли и посредниками, имеющими на них выход. Этот порок высмеивался в сатирических рассказах, выступлениях юмористов со сцены, в кинокомедиях, но оставался неискоренимым до либерализации цен правительством Гайдара.

В эпоху перестройки коррупция в высших эшелонах власти стала одной из наиболее резонансных тем. Всесоюзную популярность приобрели московские следователи Тельман Гдлян и Николай Иванов, расследовавшие «хлопковое» дело еще при Андропове. В 1989 году после открытого заявления о взяточничестве в Политбюро, что не было подтверждено, оба были отстранены от следственной работы за клевету, исключены из КПСС и примкнули к демократической оппозиции.

Вывод: С коррупцией, разумеется, бороться необходимо, но не популистскими заявлениями и лозунгами, а помимо применяемых государством мер профилактики и уголовного преследования, противодействовать этому явлению реальной агитацией и пропагандой, нацеленными на воспитание и привитие гражданам с молоком матери отвращения к нему, и всеобщей ненависти, презрения к мздоимцам, и пронырам-взяткодателям.

Даже самые убеждённые сторонники возрождения Советского Союза сходятся в том, что к восьмидесятым годам прошлого века СССР подошёл далеко не в лучшей форме. Необходимость реформ - причём реформ не косметических, а глубоких, кардинальных - была совершенно очевидна.

Горбачёв совершил стратегическую ошибку: доверил проведение реформ нашим врагам американцам, которые и расстарались до такой степени, что в 1991 году Советский Союз перестал существовать, а в конце девяностых его дорогой чуть было не последовала и Россия.

Можно ли было провести реформы иначе: так, чтобы сохранить СССР и чтобы не погружать страну в разруху девяностых годов? Пожалуй, да. Опыт нашего союзника Китая показывает, что были у Советского Союза и нормальные пути развития. Вместе с тем сейчас, по прошествии двадцати с лишним лет после распада СССР, мне регулярно приходится слышать о Советском Союзе как о сказочной стране, в которой не было бедности и преступности, в которой квартиры бесплатно выдавали всем нуждающимся, в которой было великолепное образование, и в которой совсем не было коррупции.

Это не очень хорошо. Во-первых, подобные мифы активно используются певцами революции. Дескать, давайте снова пойдём с горящими покрышками на Зимний дворец, установим народную власть и заживём как в сказке.

Не заживём, по целому ряду причин. Есть устойчивый миф, согласно которому Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Согласно второй части этого мифа сейчас, наоборот, ничего не строится. Как хором поют коммунисты и либералы, за последние 15 лет якобы не было построено ни одного завода.

Упрямые цифры однако говорят, что сейчас Россия развивается быстрее, чем во время сталинских пятилеток. Можете сами сравнить, сколько заводов строилось при Сталине и сколько строилось, например, после 2000 года:

Впрочем, сегодня я хочу поговорить конкретно о коррупции. Была ли коррупция в СССР?

Давайте рассмотрим несколько распространённых в СССР видов коррупционных отношений.

1. Магазины. Коррупция в торговле была распространена повсеместно. Необходимость налаживать коррупционные связи даже для покупки такого элементарного товара как мясо вошла в анекдоты. В то время как товары первой необходимости до самого конца перестройки можно было, отстояв очередь, купить в обычном магазине, огромную группу «дефицитных» товаров можно было достать только при помощи взятки или «блата» - самой популярной разновидности советской коррупции.

2. Общепит. Кафе, рестораны, столовые и так далее были, опять-таки, коррумпированы насквозь. Один таксист рассказывал мне, как он с друзьями организовал в восьмидесятые года пивной бар. В то время как обычно с пива воровали путём разбавления его водой, управляющие этим баром придумали другую схему. Они за свои деньги покупали хорошее неразбавленное пиво у водителей пивовозов, а потом продавали «лишнее» пиво по розничной цене клиентам.

За счёт этого к ним всегда шёл огромный поток посетителей за неразбавленным пивом, с которого они имели хорошие деньги. Само собой, с этих денег отстёгивалось властям: в горком или кто там в те годы курировал такого рода заведения общественного питания.

Обратите внимание: такая схема была возможна только за счёт повсеместного распространения коррупции. За счёт того, что найти неразбавленное пиво в городе было тяжело, и за счёт того, что водители пивовозов всегда готовы были разбавить пиво прямо в бочке, чтобы продать «налево» образовавшийся излишек.

3. Такси, автосервисы, бензоколонки, магазины запчастей… всё, что было связано с автомобилями, приносило большие деньги сидящим на этой теме коррупционерам. Кстати, купить автомобиль тоже зачастую можно было только за взятку. Альтернативой взятке была иногда необходимость простоять пять-шесть лет в очереди в профкоме, поэтому проблем с желающими сократить за взятку время ожидания не было.

Вообще, можно долго перечислять сегменты советской экономики, которые были поражены коррупцией полностью или почти полностью. Стандартная взятка в виде бутылки водки или денежной купюры среднего номинала была настолько распространена, что даже не считалась чем-то нехорошим: для многих это было примерно как сейчас оставить на чай официанту в ресторане.

Разумеется, были в СССР и люди, которые жили без взяток. Однако этим людям приходилось в качестве расплаты за «неумение жить» постоянно обходиться без дефицитных вещей и услуг, а также тратить огромное количество времени на разного рода очереди.

Отмечу также, что родители редко посвящали детей в обратную сторону советского быта: поэтому даже родившиеся в СССР граждане зачастую не подозревают, сколько мелких взяток раздавали ежемесячно их родители, чтобы в холодильнике всегда было мясо, в шкафу - нормальная одежда и так далее.

До настоящего момента речь шла про коррупцию на «низовом» уровне - когда сантехник из ЖЭКа давал взятку мяснику, а на следующий день уже мясник давал взятку сантехнику. Однако коррупция на более высоких уровнях была ничуть не менее распространена.

Типичная история. На заводе выпущена партия бракованных изделий. Телевизоров или, может быть, надувных лодок - не суть важно. Если бы такое случилось сейчас, эта партия неисправного барахла была бы сразу же выброшена или, может быть, её слили бы в переработку по какой-нибудь копеечной цене.

В Советском Союзе так было не принято. Вместо этого там налаживали коррупционные связи с той стороной, которая должна была принимать товар и… передавали его как рабочий.
На дефекты принимающая сторона за взятки закрывала глаза.

Схема была распространена настолько повсеместно, что товары нормального качества в СССР нужно было ещё поискать. Дом с кривыми стенами и осыпающейся штукатуркой, не заводящийся автомобиль, заведомо неработающее оборудование для предприятия - любые проблемы можно было замаскировать путём организации шикарной пьянки для принимающей комиссии и небольшой коррупционной стимуляции её участников.

Разумеется, взятку можно было дать не всегда и не везде. Так, например, за изделиями военного назначения более-менее следили: равно как и за экспортным товаром. Однако обычный контроль качества было принято обходить путём подмасливания контролёров - и из-за этого качество советских товаров было зачастую предельно низким.

В качестве завершения ещё одна цифра. Обеспеченность основными продуктами РСФСР составляла в 1990 году 183%, к 2000 году она снизилась до 108%, а к 2011 году восстановилась до уровня 150%:

Речь здесь идёт не о киви и манго, речь идёт о базовых продуктах: зерно, картофель, овощи, мясо, молоко и яйца.

Почему в советское время такие элементарные продукты как мясо или колбаса производились в огромном количестве, но далеко не всегда доходили до полок магазинов?

Потому что система распределения продуктов в Советском Союзе была коррумпирована насквозь. По пути от производителя к покупателю продукты воровались, разбавлялись, терялись и прятались - но все потери при помощи коррупционных схем списывались таким образом, чтобы на бумаге всё было чисто.

Подведу итог

Советский Союз, вне всякого сомнения, был великой страной, достойной реинкарнацией Российской Империи. Нам безусловно следует гордиться своим советским прошлым и стремиться к восстановлению СССР в современном виде.

Вместе с тем, нет никакого смысла восстанавливать те критичные недостатки, которые стали одной из причин крушения советской сверхдержавы. В частности, надо признать, что советские приёмы борьбы с коррупцией были совершенно неэффективны. Конкретно в этой области нам будет разумнее не повторять ошибки прошлого, а перенимать опыт других подходящих по размеру стран.

Update . Коррупция в СССР была системной проблемой. О глубине проникновения коррупции в госструктуры СССР можно судить, например, по вот этим двум сериям уголовных дел.

Когда мы слышим сегодня о воровстве бюджетных и внебюджетных средств, о хищениях на производстве, то искренне возмущаемся. При социализме появилась новая разновидность воровства - «хищение социалистической собственности», которое продолжалось все 74 года перехода страны от капитализма к капитализму…

Разумеется, тут же находятся защитники славного советского прошлого, которые берутся на пальцах утверждать, что в те времена порядка было больше, а воровали меньше. Но это как всегда - откровенное вранье. Сняты сотни фильмов советского периода, изобличающие данный вид особенностей социалистического благоденствия (столь любимые комедии Гайдая "Бриллиантовая рука", "Кража"). Журналы и газеты наподобие "Крокодила" пестрели статьями и тысячами карикатур на эту тему. Отрицать очевидное невозможно. Какова суть системы, которая принуждала людей к массовому воровству. Что произошло с моралью людей?

В государстве общей собственности, тотального дефицита и нищеты воровство стало нормой от уборщицы до директора.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) хранятся рассекреченные документы - письма МВД и прокуратуры в адрес отдела административных и торгово-финансовых органов ЦК КПСС по РСФСР за 1958 - 1964 годы. Каждые два-три дня правоохранительные структуры сообщали в ЦК о случаях хищения соцсобственности. Естественно, рапортовали не о всех, а только о резонансных, крупных и раскрытых преступлениях…

В июле 1964 года министр охраны общественного порядка РСФСР В. Тигунов отправил в ЦК сообщение о том, как в городе Ростове-на-Дону 34-летний слесарь Михайлов и его 30-летняя супруга в течение двух лет занимались подделкой троллейбусных билетов. Металлические штампы слесарь изготовил у себя дома, а бумагу купил в типографии местной газеты. И наштамповал аж 100 тысяч билетиков, которые с помощью кондукторов были реализованы...

Впрочем, воровали не только слесари и кондукторы. Как-то раз майским вечером 1964 года отдел милиции Ждановского райисполкома Москвы провел «спецоперацию»: вместе с комсомольским оперотрядом проверил рабочих колбасного завода № 3 Московского мясокомбината. В справке, направленной в ЦК КПСС, рассказывалось о том, как уборщица Сезина похитила из варильного цеха 16 килограммов любительской колбасы, привязав их к себе под одеждой. А другая уборщица, Васильева, украла 11 батонов вареной колбасы и 1 кг любительских сосисок на общую сумму 42 руб. Похищенные колбасные изделия Васильева привязала к туловищу и ногам. В общем, женщины сумели вынести на себе 120 килограммов колбасы, корейки, сосисок, фарша и других продуктов.

В милицейских справках по разным областям России перечисляется количество привлеченных к ответственности за хищения в течение нескольких месяцев. В одном месте - 15 тысяч человек, в другом - 30, в третьем - 60 тысяч… Тащили практически все - от скрепок до предметов культа. В Татарской АССР секретаря Казанской и Марийской епархий Козлова арестовали за то, что он организовал подпольное производство свечей и за полгода скрыл от учета и похитил продукции на 40 тысяч рублей.

Анатолий Черняев, с 1976 года бывший членом Центральной ревизионной комиссии КПСС, вел довольно подробный дневник, в который записывал свои впечатления. В нем довольно много говорится о содержании «закрытых» писем ЦК и секретных докладов, которые получал ограниченный круг лиц. В них приводились реальные цифры, иллюстрировавшие масштабы воровства в брежневские времена.

В 1977 году он записал: «В прошлый вторник на Секретариате ЦК обсуждался вопрос «О хищениях на транспорте». Я буквально содрогался от стыда и ужаса. Три месяца работала комиссия ЦК под председательством Капитонова. И вот что она доложила на Секретариате: за два года число краж возросло в два раза; стоимость украденного - в 4 раза; 40% воров - сами железнодорожники; 60% воров - сами работники водного транспорта; 9000 - 11000 автомашин скапливается в Бресте, потому что их невозможно передать в таком «разобранном» виде иностранцам; 25% тракторов и сельскохозяйственных машин приходят разукомплектованными; 30% автомобилей «Жигули» вернули на ВАЗ, так как к потребителю они пришли наполовину разобранными; воруют на много млрд. рублей в год; мяса крадут в 7 раз больше, чем два года назад, рыбы - в 5 раз больше».

Еще одна цитата: «Заместитель министра внутренних дел доложил, что в 1970 году поймали 4000 воров на железной дороге, в 1979-м - 11 000. Это только тех, кого поймали. А кого не поймали - сколько их?»

Самое позорное, отмечал Черняев, было то, что партийные руководители разного ранга были непосредственными участниками многих корыстных преступлений. В бюллетене оргпартотдела ЦК и КПК (он издавался «для служебного пользования») отмечалось, что многие работники райкомов, исполкомов, горкомов, начальники всяких трестов и объединений в Мурманской и Архангельской областях, имевшие возможность вне очереди купить дефицитные «Жигули» или «Волги», заработали на их перепродаже огромные деньги. И лишь только одного заместителя заведующего отделом пропаганды Мурманского горкома партии исключили из КПСС, остальные отделались выговорами…

Упоминает Черняев и про Ядгар Насриддинову, которая была председателем Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Он писал в том же 1977 году: «Известно, что несколько лет назад ее сняли, потому что на делах по амнистии она набрала взяток на 23 миллиона рублей. Ей дали строгий выговор в КПК, однако сделали замминистра промышленности строительных материалов... Вернула она из 23 миллионов только 3. Причем в дальнейшем выяснилось, что вокруг действовала целая мафия: смертные приговоры преднамеренно выносились в делах, которые совсем необязательно требовали высшей меры, - чтоб легко было их отменить с помощью Насриддиновой».

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Углерод — характеристика элемента и химические свойства