Шейх мансур биография. Шейх-мансур "джованни батиста боэтти"

С начала XIX века его имя окутано туманом загадочности и неизвестности, его считали то турком, то татарином, то итальянцем, имамы Чечни и Дагестана с благоговением произносили его имя и называли своим учителем, о нем с восхищением отзывались известный французский философ Дени Дидро, поэт А. С. Пушкин и писатель Л. Н. Толстой.

Чеченцы н дагестанцы связывали с его именем многие замечательные легенды и предания и глубоко верили во второе пришествие шейха Майсура, который вернется для освобождения угнетенных и обездоленных. В течение XVIII века царская Россия неоднократно делала попытки завоевания Кавказа посредством военных походов в земли населявших его народов, и в частности в Чечню. Однако многие крупные походы царских войск в глубь Чечни заканчивались полным провалом.

В 1707 году наступавшие войска астраханского воеводы Апраксина потерпели поражение у селения Чечен. В 1708 году против российских войск в крае начались военные действия чеченцев, ногайцев, кумыков и беглых казаков с Кубани во главе с башкиром Муратом Кучюковым. Ближний министр, казанский и астраханский губернатор Петр Апраксин, почувствовав мощь сопротивления в Чечне и потеряв желание вновь завоевывать эту землю, заключает 30 сентября 1708 года с калмыкским ханом Аюкой союзный договор, в одном из пунктов которого было требование о преследовании калмыкскими воинами чеченцев. В 1711 году царское командование стесняет Чечню устройством на левой стороне реки Терек казачьих станиц и военных поселений, создав плацдарм для дальнейшего продвижения в Чечню и отрезав чеченцев от традиционных мест выпаса их скота в степях за Тереком. Создание цепи укрепленных поселений на Тереке преследовало и другую цель: грозный урок поддержки горцами восставших казаков-булавинцев и башкир не прошел для самодержавия даром - царизм надолго расчленил народы юга России и Северо-Восточного Кавказа.

Новый поход царских войск на Чечню в 1718 году, когда соединенные силы донских казаков и некоторых кабардинских князей под командованием атамана Краснощекова сожгли и разграбили «чеченский уезд», но и сами понесли «немалый урон», приводит к объединению Чечни и Кумыкии в войне против царских укреплений на Тереке. Военные действия не прекращались вплоть до Закаспийского, или так называемого «Персидского», похода Петра I. В ходе подготовки к нему астраханский губернатор А.П. Волынский начал переговоры о дружбе с предводителями горцев.

«Персидский» поход 1722 года, когда во главе 160-тысячных войск стоял сам царь Петр I, явился новой крупной попыткой завоевания Чечни и Дагестана. Петр был дружественно встречен Тарковским шамхалом Адиль-Гиреем и рядом других горских правителей. Однако чеченцы, часть кумыков и дагестанских владетелей встретили армию Петра Великого неприветливо. Объединенные за год до этого силы эндериевских князей и чеченцев нанесли большой урон крепости Терки. В конце июля
1722 года Петр послал 6000 солдат и 400 казаков в поход на аул Эндери. На подходах к аулу отряд был жестоко атакован чеченцами и кумыками, и все же подполковник Наумов со своим корпусом сумел, несмотря на большие потеря, прорваться к Эндери и 26 июля сжег аул.

2 августа 1722 года к корпусу Наумова присоединились основные силы бригадира Ветерани и генерал-майора Кропотова. насчитывавшие 10 тысяч донских казаков и 5 тысяч калмыков, подошедших к войску Петра сухим путем, вдоль Качкалыковского хребта. Состоялось еще несколько жестоких сражений горцев с царскими войсками, понесшими большой урон на реке Аксае от казикумухского уцмия (князя). Дальнейшее продвижение в ущелье кончилось разгромом царских войск: чеченцы сбросили рейтеров Петра с обрывистых круч реки Акташ. Разъяренный неудачей, Петр двинул 10 тысяч калмыков в горы Ауха и Ичкерии для наказания чеченцев. Калмыки разорили ряд селений Чечни, однако, понеся большие потери от отчаянно сопротивлявшихся ауховских и ичкерийских чеченцев, так ничего и не добившись, кроме присяги эндериевских князей, ушли обратно.

Как память об этом походе остались слова восхищения, сказанные Петром I в адрес горцев: «Если бы этот народ имел понятие о военном искусстве, то ни один другой народ не был бы в состоянии взяться за оружие против него». Не имея успеха в завоевании Чечни, царское командование пыталось привлечь чеченцев на свою службу чинами и наградами, поддержкой силой и правом торговли с российской стороной, а также через посредство послушных ему влиятельных фамилий. Однако деятельность лояльных царской администрации сограждан встречала яростное негодование в Чечне.

Летом 1732 года у селения Чечен горцами был разгромлен карательный царский отряд под командованием полковника Коха и убит его проводник кумыкский князь Хамзатхан. Крупное вооруженное выступление чеченских крестьян против царских приспешников состоялось в 1757-1758 годах. Военные действия жителей селений Атаги и Чечен против российских войск, поддержавших в этом противостоянии своих ставленников, дореволюционные историки считали началом столетней воины Чечни с царизмом за независимость. После крестьянского восстания под руководством Е. Пугачева в 1773-1775 годах самодержавно-крепостническое правительство России искало пути к разрядке напряженности внутренней социальной атмосферы за счет усиления колонизации плодородных земель юга, в том числе и Северного Кавказа. Россия, одержав победу над Турцией в 1768-1774 годах и завоевав Крым, создает в 1777-1780 годах укрепленную линию от Моздока до Азова и одновременно налаживает политические и экономические связи с местными социальными верхами. 5 мая 1785 года указом Екатерины II было образовано Кавказское наместничество, или Кавказская губерния, с двумя областями: Кавказской и Астраханской. Наместником был назначен князь Григорий Потемкин Таврический.

Центром Кавказской области и всего наместничества стал Екатериноград. Южной границей Российской империи стала Кавказская укрепленная линия. Чтобы очистить от чеченцев, наиболее опасных для завоевателей, равнинные земли по Сунже, Аргуну и их притокам, еще в 1778 году было решено создать в этом районе сеть военных укреплений с основной базовой крепостью на реке Аргун, «неподалеку от подошвы Черных гор», с громким названием Генеополь. С 80-х годов XVIII века начинается активная военная колонизация царизмом горских земель южнее реки Терек. В 1783 году были построены укрепления Потемкинское, Григориополисское, Елизаветинское, Камбилеевское, Константиновское.
Весной 1784 года была заложена крепость Владикавказ, завершившая цепь укреплений по дороге в Грузию. Колонизация земель затронула интересы широких слоев горского общества. С 1783 года по всему Северному Кавказу прокатилась волна выступлений против царизма и стоявших на службе у государства горских феодалов. В 1783-1784 годах плоскостная Чечня вела ожесточенные бои против царских войск, совершавших военные экспедиции в глубь страны. В этом антиколониальном движении активное участие принимали жители чеченского аула Алды, в котором родился и вырос великий сын чеченского народа Ушурма (шейх Мансур).

Ушурма родился в 1760 году в ауле Алды в семье бедного чеченского крестьянина Шаабаза из тайпа элистанжи. Он был четвертым сыном. В юности пас скот, затем занимался хлебопашеством. В 22 года женился на дочери Этти Батырмурзина Чече, от которой имел мальчика и двух девочек. Жаждавшая познаний натура молодого Ушурмы, активный поиск гуманистических идеалов приводят алдынца к осознанию несправедливости устройства мира и несовершенству человеческих взаимоотношений. Ушурма покидает Алды и становится отшельником.
С 1785 года Ушурма начинает активную религиозно-политическую деятельность. Этому человеку были присущи многие качества подлинного народного вождя. С юношеских лет он завоевал авторитет и уважение народа высоконравственным образом жизни, гибким и проницательным умом, твердым характером, сильной волей. Ушурма был тонким психологом и, несмотря на неграмотность, стал прекрасным оратором. Он выступает с проповедями среди народа, выдвигая идеи равенства и социальной справедливости. Провозглашая равенство всех перед Аллахом, Ушурма призывает устранить всякие сословные деления среди горцев Кавказа и объявить их незаконными. Он выступает против воровства, кровной мести, пьянства и курения, а в аулах его помощники собирают подать на содержание бедных людей, вдов и сирот. Своими проповедями Ушурма завоевывает доверие широких слоев народа и поддержку влиятельных мулл и богословов Чечни, которые объявляют его шейхом, дав имя Мансур (по-арабски «победитель»).

Намного позже, на допросе в 1791 году, шейх Мансур заявит: «Я не был ни эмиром, ни пророком, никогда себя таковым не называл. Но не мог воспрепятствовать, чтобы народ меня таковым не признавал, потому что образ моих мыслей и образ бытия моего казались ему чудом». Очень скоро Мансур приобретает многочисленных приверженцев в аулах Чечни, Кумыкии, Дагестана, Северного Азербайджана. Сторонники у него появляются и среди кабардинцев, ингушей, осетин-тагаурцев, ногайцев, закубанских черкесов. Шейх Мансур задался трудной, но благородной целью: на ринципах демократического ислама объединить все горские народы Кавказа а единое государство, в «царство пророка». Боязнь объединения кавказских народов была главной причиной обеспокоенности царского командования. В деревню Алды в Чечне, в села Аксаевское и Андреевское в Кумыкии были разосланы прокламации с угрозами и требованием не верить проповедям «лжепророка». Но когда это не возымело успеха, генералом П. С. Потемкиным была послана в Чечню военная экспедиция для разгрома чеченских селении по реке Сунже, вокруг аула Алды, и захвата шейха Мансура.
Отряд полковника Де Пиери в составе Астраханского пехотного полка, батальона Кабардинского егерского полка, двух гренадерских рот Томского пехотного полка и сотни казаков Терского войска двинулся в стан шейха Мансура - равнинный аул Алды. Оставив часть команды с полковником В. В. Тамара у реки Сунжи, 5 июля 1785 года двухтысячный отряд полковника Пиери проследовал к лежавшему в нескольких верстах от переправы аулу. Предупрежденные об опасности алдынцы успели покинуть селение, скрывшись в близлежащем лесу. Шейх Мансур, не желавший войны с Россией, послал парламентеров к царскому отряду, но мирная делегация была расстреляна залпом в упор. Отряд Пиери ворвался в опустевшее селение, состоявшее из 400 домов, разграбил и сжег его. Обнаруженные в ауле несколько человек, в том числе беззащитный старик и мальчик, были убиты. Чеченцы, на глазах у которых сжигали их дома и убивали родных, рвались в бой, но шейх Мансур медлил. Войско Пиери двинулось обратно черев лес. Шейху Мансуру сообщили о гибели его старшего брата. Чаша терпения была переполнена. Мира уже быть не могло. И Мансур вытащил из ножен клинок.

В лесу отряд Пиери попал в окружение. Со всех сторон зазвучали выстрелы, царские солдаты и офицеры падали убитыми и ранеными. Отряд Пиери нес большие потери. В этот момент посланная сверху, из густой листвы, меткая пуля смертельно ранила самого полковника. Оставшихся без командира люден охватила паника. Чеченцы, вытащив шашки и кинжалы, с криком бросились врукопашную. Раненный в ногу, майор Комарский продолжал вместе с горсткой солдат обороняться штыками от нападавших алдынцев, но вскоре, получив еще одно ранение, скончался. «Тут видно, - доносил в своем рапорте на имя князя Г. А. Потемкина генерал-поручик П. С. Потемкин, - что наши егеря совершенно побежали».
Уже со всем отрядом Пиери было покончено. Только одна группа солдат продолжала мужественно отбиваться. Руководил ею двадцатилетний унтер-офицер адъютант полковника Де Пиери. Под ударами чеченских клинков легла вся группа. Но получивший несколько ранений молодой офицер продолжал биться один. Наконец, обессиленный от потери крови, упал и он. Чеченцы узнали его. Ушурме передали, что этот офицер - сын грузинского князя Баграта из Кизляра. Шейх Мансур видел, как храбро сражался грузин. Он приказал перевязать офицеру раны, положить его на носилки, переправить через Сунжу и отдать русским. Отряд Де Пиери был уничтожен. Сто шестьдесят два солдата и две пушки были захвачены алдынцами.
…В сумерках факельная процессия горцев вышла к переправе. Шедший впереди с белым флагом седобородый старик и его товарищи перенесли покрытого буркой раненого и положили его у ног русских офицеров. Раненого сразу же узнали. Офицеры хотели вознаградить алдынцев. Но чеченцы сказали: «Мы храбрых людей не продаем и не покупаем».
Этим раненым унтер-офицером был князь Петр Иванович Багратион - будущий герой Отечественной войны 1812 года, немеркнущая слава России. Значение первого успеха чеченцев было велико - резонанс в других областях Кавказа не заставил себя ждать. Эта победа сыграла важную роль и в подъеме личного авторитета Ушурмы. Вскоре при большом стечении народа и посланцев со всего Северного Кавказа он единодушно был провозглашен имамом Кавказа. Движение горцев стало охватывать всю территорию Кавказа от Терека до Кубани. К концу 1785 года силы горцев составляли до 10 тысяч бойцов, главным образом чеченцев, кумыков и дагестанцев. Одновременно с национально-освободительным движением усилилась и борьба крестьян против своих угнетателей - феодальных владельцев. Владетели деревни Андреевской сообщали своим покровителям - царскому командованию, что «народ из повиновения вышел: есть у них намерение, чтобы нас из деревни выгнать». Под влиянием идей имама Мансура о равенстве крестьяне убегали в лагерь Ушурмы или изгоняли своих князей.

Именно простые крестьяне составляли основные силы воюющих за свободу и справедливость горцев. Под натиском народного сопротивления царское командование в панике оставляло мелкие посты и укрепления, стягивая войска в более сильные крепости. 15 июля 1785 года Майсур с 5-тысячным отрядом восставших попытался штурмом овладеть стратегически важной крепостью - оплотом царской администрации на Тереке Кизляром. Хотя овладеть Кизляром не удалось, все же горцы захватили находящийся в 5 верстах от Кизляра Каргинский редут. В этом сражении в отряде имама были не только чеченцы, кумыки, дагестанцы, беглые казаки и русские солдаты, но также отряды из южнодагестанских ханств.

Авторитет имама все больше возрастал. 29 июля, не давая опомниться царскому командованию, Мансур с отрядом чеченцев, кумыков и присоединившимися отрядами князя Малой Кабарды 1 Дола и узденя 2 Берда Хапцуга двинулся на Григориополис. Два дня горцы осаждали крепость, нанесли ей большой ущерб, и хотя крепость не была взята, задачу привлечения кабардинцев на сторону армии борцов за независимость они выполнили. Восстание в Кабарде не оставило безучастными закубанских черкесов и ногайцев. В августе 1785 года закубанцы готовятся к соединению с имамом Мансуром для совместных военных действий против царских войск. 20-21 августа отряды Мансура вторично напали на крепость Кизляр. Осажденные царские солдаты и казаки уже мало надеялись на спасение, и многие подумывали о том, чтобы бежать в затеречные станицы, когда гарнизон крепости узнал об идущем на помощь большом военном отряде.

Горцы, не вступая в бой, развернулись и ушли в Чечню. Волнения все больше охватывали горцев. Многочисленные толпы людей стекались к шейху Мансуру в его ставку в аул Алды. Царское командование срочно стянуло на Кавказ войска и сосредоточило их в главных опорных пунктах, образовав три самостоятельных отряда: первый - против чеченцев, кумыков и дагестанцев, второй - против Большой и Малой Кабарды и третий - против закубанских народов. Однако, не отваживаясь предпринять решительных действий, царское командование ограничивалось рассылкой прокламаций, стараясь внести раздор в среду горцев. 22 октября 1785 года Мансур с отрядом горских бойцов двинулся вверх по Тереку, чтобы соединиться с кабардинцами и действовать совместно.

В Малой Кабарде происходят крупные ожесточенные столкновения, но военное превосходство царских войск в организации, тактике, опыт широкомасштабных военных действий и наличие более совершенного вооружения и артиллерии оказали влияние на ход сражений. Кавказцы противопоставили царским войскам мужество и героизм, с одними кинжалами кидались на царские пушки. В сражении с корпусом полковника Нагеля воины Мансура применили «новое слово» в военном искусстве - передвижные щиты на колесах, с землей между деревянными перегородками - для защиты пехоты от вражеской артиллерии. Несмотря на военное превосходство царских отрядов, царскому командованию не удалось добиться победы над горцами - после ожесточенного сражения обе стороны ушли на прежние позиции. Вскоре имам возвратился в Алды, где был принят уже без большого энтузиазма: наступали холода, сказывалась усталость от войны. В ноябре-декабре 1785 года старшины равнинных селений Чечни, Кумыкии и Дагестана, опасавшиеся карательных мер царской администрации на Тереке, приняли решение прекратить военные действия и заменить аманатов (заложников). Уборка урожая и подготовка к зиме заставляет на время отвлечься от военных дел. Все меньше собирается людей вокруг имама, все больше упреков слышит в свой адрес Мансур от богатейшей прослойки чеченского общества, сбывавшей раньше товар за кордонную линию на Тереке и имевшей огромные доходы. Они уже добились для себя определенных привилегий от царской администрации и не хотели воевать дальше. Несмотря на это, Мансур и его соратники рассылали во все горские селения прокламации и письма, в которых призывали горцев не давать царскому командованию аманатов, не присягать захватчикам и не бояться угроз.

Весть о появлении посланца Аллаха, справедливом и чудесном шейхе Мансуре, разносилась по всем уголкам Кавказа и далеко за его пределами. Повсеместно люди стали требовать равноправия и справедливости. 28 ноября 1785 года в турецкой крепости Согуджак вспыхнуло восстание офицеров и примкнувших к ним ногайцев и адыгейцев под руководством интенданта Хасан-Али. Восставшие готовились присоединиться к имаму Мансуру. Султанские власти были настолько напуганы восстанием, что для его усмирения попросили помощи российского командования. Совместно с царскими войсками турки сумели подавить это восстание. Сподвижники Ушурмы неоднократно советовали имаму установить в горских землях жесткое государственное управление. Однако Ушурма, чуждый жажды власти и деспотизма, отвергавший идею насилия человека над человеком, ратовавший за социальную справедливость, не принимал меры к упрочению своей власти. И все же для более эффективной войны с захватчиками нужны были организационные изменения.
Имам проводит реорганизацию войска. Собираемая подать для неимущих людей и сирот отдавалась теперь мобилизованным в его отряды горцам. Формировалась регулярная армия, от каждой аульской мечети должно было выставлятъся по два воина, постоянно находившихся в войске имама. Войска делились на десятки. Во главе каждого десятка стоял тамада (предводитель). Были назначены также командиры и более крупных подразделений. Мансур запретил каким бы то ни было отрядам идти к российской стороне без его ведома и приказал наказывать за воровство и грабеж, даже если эти деяния совершались на российской стороне. Беднейшая и обездоленная часть горского крестьянства продолжает сплачиваться вокруг имама. В лагерь Ушурмы непрерывно бегут подвластные крестьяне кумыкских и дагестанских владетелей. Зависимые крестьяне в деревнях по приезде туда Ушурмы открыто восстают против своих владельцев. О популярности шейха Мансура в горской среде говорил русский писатель Л. Н. Толстой в своей повести «Хаджи-Мурат»: «Это был настоящий святой. Когда он был имамом, весь народ был другой. Он ездил по аулам, и народ выходил к нему, целовал полы его черкески, каялся в грехах и клялся не делать ничего дурного. Старики говорили: тогда все люди жили, как святые - не курили, не лили, не пропускали молитвы, обиды прощали друг другу, даже кровь прощали. Тогда деньги и вещи, как находили, привязывали на шесты и ставили на дорогах» . Узнав о намерении царского командования похитить или, подослав наемных убийц, уничтожить физически предводителя горцев, местные жители расставили вокруг дома имама караул.
Казалось, пришло время осуществления идеи Мансура о создании общекавказского государства.

В апреле 1786 года сподвижники Мансура готовили на реке Баксан в Большой Кабарде съезд всех северокавказских народов. Закубанские народы посылают свои делегации к имаму. Ингуши, жившие в то время по правому берегу Терека, по берегам реки Камбилеевки и в верховьях Сунжи, после письма Мансура к ингушским старшинам и народу также соглашаются выступить совместно с чеченцами и кабардинцами против царских войск. Встревоженное образующимся блоком горских народов, царское командование путем угроз и подкупа заставило ингушских старшин отказаться от их намерения примкнуть к войскам Мансура. Не находя возможности устранить Мансура физически, царское командование попыталось дискредитировать имама в глазах горцев и их руководителей, рассылая через армянских купцов, беспрепятственно торговавших в горских аулах, подложные письма, в которых Мансура выставляли провокатором, подкупленным царским командованием и желающим передать воюющих крестьян в руки царских войск.
В конце июля 1786 года царское командование начинает решительное наступление на чеченские аулы по реке Сунже. Для разжигания раздора между кавказскими народами в составе царских войск, уничтожавших чеченские сунженские и карабулакские 1 , а также малокабардинские селения, использовались отряды ингушской милиции, которым специально отдавали часть скота и добычи, захваченных в карабулакских и малокабардинских аулах.

После уничтожения ряда селений карабулакские и другие чеченские аулы по левому берегу Сунжи, а также малокабардинские владельцы, бывшие на стороне Мансура, принесли, как обычно в таких случаях, присягу на верность царю и дали заложников - аманатов. Желая остановить погромы селений, Мансур пытался в октябре 1786 года добиться перемирия с царским командованием. Потемкин отклонил предложения Мансура и потребовал капитуляции и сдачи его самого без каких-либо условий. В начале 1787 года Мансур опять развил усиленную агитационную деятельность, призывая в войска горских жителей для защиты их имущества от царской армии. В мае-июне 1787 года Мансур, собрав вокруг себя ополчение в тысячу человек из чеченцев, кумыков и дагестанцев, отправился в карабулакские селения, чтобы поднять горцев и двинуться на царские крепости. Однако после недавней карательной экспедиции жители ряда карабулакских селений, опасаясь военных мер со стороны России, выступили против Мансура. Не желавший братоубийственных столкновений, Мансур ушел обратно и распустил горцев по домам, оставив лишь верных приверженцев.
Видя поредение в окружении Мансура, все смелее начинают действовать недовольные богатеи и старшины Алдов, получившие в свое время от царской администрации подачки и привилегии. Мансур узнает о заговоре некоторых алдынцев, договорившихся схватить имама и за награду выдать его царскому командованию. В русском документе говорилось: «…чеченцы сей деревни и другие… делали ему упреки и хотели его убить». В конце июня Мансур уезжает из Алдов за Кубань, где его встречают с ликованием, и в начале июля 1787 года «уже все закубанцы генерально ему присягают». Начинается вооруженное выступление закубанскнх черкесов и ногайцев. Мансур твердо верил, что ему снова удастся поднять горцев Северо-Восточного Кавказа и совместно с закубанскими народами одолеть общего врага. Турецкие власти, так же как и российские, претендовавшие на эти земли, почувствовав угрозу своему влиянию на Северо-Западный Кавказ, стали заигрывать с главой кавказской армии Мансуром, пытаясь отвлечь горцев от борьбы с османами и направить их только в русло войны с российской стороной. Турецкие власти враждебно относились к классовой борьбе восставших против угнетателей, как местных, так и российских. Не по нраву им были и идеологические лозунги движения, выражавшие социальные требования низов.
Неприязнь турецких властей к ставшему опасным из-за своей популярности Мансуру была так сильна, что «в Константинополе по приказу правительства во всех мечетях и мусульманских учреждениях было извещено о том, что имам Мансур обманщик, фальшивый святой и опасный умалишенный». Султанские власти опасались, что резонанс освободительной войны горцев против эксплуататоров докатится до Османской империи: слишком свежо было в памяти восстание в крепости Согуджак.

Во время пребывания Мансура за Кубанью его пригласил для беседы анапский паша, который всячески пытался склонить имама к тесному сотрудничеству с турками. Однако Мансур вел себя уклончиво и не давал обязательств помогать Турции. Он отказался от приглашения поехать к турецкому султану Абдул-Хамиду, который проявлял к нему огромный интерес. Султан послал к шейху Мансуру известного турецкого богослова с поручением выяснить, не является ли имам действительно посланником Всевышнего, о грядущем пришествии которого говорили священные книги.
Однако присланный богослов неприязненно отписал султану о Мансуре, что закубанцы приняли его «за истинного святого, великого проповедника», а на самом деле он «ших-ложный проповедник Мансур, который не знает мусульманскую грамоту, не знает ничего письменного». И все же более или менее значительными силами, противостоявшими царским войскам на Кавказе, располагали в это время единомышленники Мансура, и поэтому перед самой войной с Россией правительство Порты решило вынести официальное постановление о присвоении Мансуру звания «имам». Во время войны России с Турцией Мансур со своим отрядом держался самостоятельно и отдельно от турецких войск.

Деятельность среди закубанских народов имам начал с религиозных наставлений, пытаясь внушить каждому последователю, что тот обязательно должен принять участие в газавате (священной войне за независимость) и победить десять «неверных» (т. е. царских солдат). Во главе черкесов Мансур поначалу добивается неслыханных успехов. Войско его, ворвавшись в пределы Ставропольской губернии, дошло до города Александрова. Мансур берет селение Новосельцы, захватывает множество пленных, громит Донскую крепость, берет пост Безопасный и направляется по дороге на Черкасск. На берегу реки Ея имам захватывает Болдыревский редут и полностью уничтожает стоявшие там три донских казачьих полка. В это время другой его отряд осаждает крепости Северную и Темижбек, но оба нападения были отбиты. «Это смелое нападение неприятеля, - писал Г. Прозрителев, - в таком значительном числе и на очень большом расстоянии было беспримерным и тем более опасным, что в случае его соединения с ногаями и калмыками грозило уничтожением всех предшествовавших этому результатов, достигнутых русскими на Кавказе».
После разорения родного аула Мансура в Чечне царское командование в 1787 году заставило его мятежных жителей переселиться ближе к реке Сунже. Алданцы у Сунжи основали селение Новые Алды (Йоккха Алда или БухIан-юрт). В конце 1787 года жителям в Чечне и Дагестане доставили письма от Мансура, в которых он обещал, получив от турок войско и оружие, немедленно вернуться в родные места и защитить народ от царских войск.
9 сентября 1787 года Екатерина II издала Манифест о разрыве с Турцией и открытии военных действий. Началась очередная русско-турецкая война. 20 сентября 1787 года генерал-поручик Потемкин с отрядом из 8 тысяч человек, при 35 орудиях, переправился через реку Кубань у Прочного Окопа. Цель его состояла в уничтожении отряда Мансура, расположившегося между реками Уруп и Лаба. Однако так ничего и не добившись в тяжелых боях с Мансуром 20-22 сентября и понеся большие потери, Потемкин начал отступать. 25 сентября отряды Мансура яростно преследовали спешно отступавший за Кубань арьергард царских войск.

19 октября 1787 года новый командующий на Кавказе генерал Текелли двинулся с 12-тысячным войском против Мансура, собравшего своих приверженцев недалеко от истоков рек Большой Зеленчук и Кефир. В течение 19-22 октября горцы отчаянно сопротивлялись, но силы были неравны. Многие аулы были сожжены. Тяжелое ранение получил брат Омара-хаджи, первого наставника Мансура. Сам имам с небольшим количеством закубанцев пешим перебрался через хребет в турецкую крепость Суджук-кале 1 . Отсюда Мансур продолжает рассылать письма ко всем народам Северного Кавказа, пламенно призывая их не прекращать войны с царизмом. В феврале 1788 года Мансур в письме к чеченцам и к своим односельчанам обещает скоро вернуться с 20-тысячным войском. Чеченцы с надеждой ждут его. Осенью 1789 года, находясь в лагере турок, имам Мансур установил через торговых людей отношения с казахами, жившими в северо-восточной части Каспийского бассейна, призывая их к активным военным действиям против царских войск, и в частности к захвату Астрахани. С захватом этого стратегического пункта он связывал попытку создать определенные трудности для царской администрации на Северном Кавказе.
Осенью 1790 года горцы Чечни и Дагестана, призываемые имамом Мансуром, готовятся к захвату Кизляра. В сентябре Мансур перебирается из Анапы в Чечню для координации действий с турецкими войсками. Однако план изгнания царских войск с Кавказа не был осуществлен: 30 сентября 1790 года движущиеся на Северо-Восточный Кавказ турецкие войска Батала-паши были разбиты русскими. В начале 1791 года Мансур снова перебирается в Анапу и обращается отсюда с письмом к своим соотечественникам, к кабардинцам, дагестанцам, кумыкам и другим народам, призывая их совместно выступить против царизма. Однако этим последним пламенным призывам Мансура не суждено было увенчаться успехом. 8 нюня 1791 года войска генерала Гудовича перешли в наступление. 9 июня у Анапы царские войска были внезапно атакованы несколькими тысячами ногайцев и черкесов, которых сюда привел имам Мансур. 22 июня 1791 года в 8 часов утра, после яростного штурма Анапа была взята войсками Гудовича. Царское командование редко встречало такое
отчаянное сопротивление турецких гарнизонов и отнесло эту неукротимость на счет вдохновителя защитников - имама Мансура.
Победители резали всех без пощады. Последним островком мужественного сопротивления был пороховой погреб, где защищался сам имам Мансур. После неудачной попытки взорвать погреб, поверив обещаниям царских генералов, давших слово в случае прекращения сопротивления сохранить свободу и почетное гостеприимство, Мансур вышел к ним. Перед Гудовичем предстал высокий, стройный тридцатилетний мужчина с зеленой чалмой на папахе, чернобородый, черноглазый, с горбатым носом, худым бледным лицом, горящими глазами и «речью, которая жгла, как уголь». Из крепости Мансур был отправлен в Санкт-Петербург, где много раз допрашивался секретарем «тайной экспедиции» Степаном Шешковским. Во время пленения Мансур был таким же бедным крестьянином, как и до начала войны: «Я беден… все мое имение состоит из двух лошадей, двух быков и одной хижины», - заявил он на допросе. Пламенная, энергичная, свободолюбивая натура Ушурмы не могла смириться с заточением, и однажды Ушурма в припадке гнева убивает охранника-солдата. 15 октября 1791 года секретным рескриптом Екатерины II на имя коменданта Колюбакина имам Мансур, как бунтовщик и важный государственный преступник, был отправлен в Шлиссельбургскую крепость и приговорен к пожизненному заключению в ней «за возбуждение народов гор против России и причинение большого ущерба империи». 13 апреля 1794 года секретный заключенный этой крепости имам Мансур скончался и был похоронен без всякого обряда на Преображенской горе близ Шлиссельбурга. Первое массовое вооруженное выступление народов Северного Кавказа против царизма в 1785-1791 годах под предводительством имама Мансура хотя и закончилось пленением Ушурмы, имело огромное историческое значение.

В этой войне за независимость кавказские народы, несмотря на потери, фактически одержали победу над русским царизмом и его кавказскими приспешниками. Окончательно были изгнаны из Чечни остатки феодальных владетелей 1 , опиравшихся на царские штыки. Эта
освободительная война и сложившееся неблагоприятно для России международное положение на целое десятилетие остановило военную колонизацию Северного Кавказа. Царские власти вынуждены были отдать приказ своим войскам вернуться на Кавказскую линию. В 1786 году и позднее были упразднены военные крепости и укрепления, построенные в 1783-1784 годах южнее Кавказской линии на Кабардинской равнине: Владикавказ, Потемкинское, Григориополисское, Елизаветинское, Камбилеевское, Константиновское и другие. Предав огню все строения, гарнизоны этих крепостей перешли в Моздок. Только в 1803 году была восстановлена крепость Владикавказ, а в 1804-м - Григориополисское, Камбилеевское и Елизаветинское укрепления. В Кавказской войне 1785-1791 годов царизм потерпел поражение.
Горцы отстояли независимость и своей героической борьбой не дали насадить чужеземные феодально-крепостнические порядки. Шейхом Мансуром был укреплен и распространен демократический ислам и сделан крупный шаг к образованию общекавказского государства. Начало широкомасштабного общегорского выступления под руководством имама Мансура многие революционные историки считали началом Кавказской войны (или Кавказских войн), а самого Мансура - проповедником и вождем газавата, «предшественником Шамиля» и предтечей имамов. Имам Шамиль, по записям его пристава в Калуге А. Руновского, не только сильно почитал Мансура, ценил и восхищался им, но и знал многие, даже мельчайшие детали его жизни. По свидетельству Шамиля, ставшего имамом спустя полвека после Мансура, имам Мансур «был очень красив» и имел «мужественную, увлекательную наружность». Хотя Мансур «совершенно не знал грамоты», он «владел необыкновенным даром слова».

Имам Мансур был «так высок ростом, что в толпе стоящих людей казался сидящим верхом на лошади». Имам Шамиль рассказал однажды Руновскому, что после гибели Мансура всех чеченских старшин вызвали в Петербург к императору. Расспрашивая старшин, прибывших к нему, царь попросил, чтобы они рассказали ему о деятельности Мансура. Все дали очень плохую, отрицательную характеристику народному вождю - кроме одного (это был брагунский старшина), он ничего не сказал. Но император настоял на том, чтобы он заговорил. Брагунский представитель дал прекрасную характеристику. Когда он начал рассказывать о внешности, умственных способностях, мужестве и самообладании Мансура, император вскочил со своего кресла. Царя попросили объяснить причину этого, и он ответил: когда говорят о человеке таких благородных качеств и к тому же уважаемом мною, я сидеть на месте не имею права. Имам Мансур был незаурядной личностью. Этого не отрицал даже официальный царский историк Н. Ф. Дубровин, писавший, что Мансур был человек, «одаренный от природы гибким умом и сильной волей». «Воин, проповедник и пророк», наделенный «всеми высокими качествами вождя», - так называл его английский историк Джон Ф. Бэддли в своей книге «Русское завоевание Кавказа», изданной в Лондоне в 1908 году. Народ не забыл своего героя, его яркую, блистательную судьбу, его жизнь, отданную на благо, за счастье людей. «Это был первый кавказский революционер, которому пришлось умереть на далеком севере…» - написал о Мансуре в 1923 году историк М. Н. Покровский.

«И… подобно ослепительному метеору промелькнула на темном предгрозовом горизонте Кавказа эта своеобразная, яркая, противоречивая и трагически прекрасная фигура», - сказал о нем профессор А. Яндаров. Пусть живет твое имя в веках, имам Мансур - Победитель! Рассказ Вахи Умархаджиева - жителя поселка Новые Алды Ваха Умархаджиев рассказал, что происходят они из тайпа элистанжи, что предки вышли из села Хаттуни (Веденский район), откуда спустились в Алдие. После переселения алдынцев к реке Сунже новое селение назвали Йоккха Алда или БухIан-юрт, а старое называли Жима Алда (Малая Алда). Сын и дочь Ушурмы похоронены на кладбище, где сейчас водозабор (охраняемая зона родников). От Ушурмы осталось завещание, чтобы его похоронили среди родственников (там, где его сын и дочь). В 1957-1958 годах, когда городские власти заставили переносить алдынское кладбище из зоны родников, это древнее кладбище было уничтожено бульдозером.
Сам Ушурма, по рассказам стариков, не умер, а исчез, так как был шейхом. Об Ушурме рассказов и преданий много. Об алдынском сражении рассказывают, что русское войско, идя на Алды, переправилось через гIаш гечо (пеший брод), там, где сейчас находится мост черед Сунжу на химзавод у поселка Черноречье. Возле охраняемой зоны родников сохранились рвы (саьнгарш), которые были взрыты, когда Ушурма в гневе размахивал шашкой, и при каждом взмахе шашка намного удлинялась.
Русское войско в страхе бежало через чернореченский лес по направлению к Алхан-юрту, и там с крутого обрыва они прыгали в реку Сунжу. По преданию, 63 человека из Алдов решили отдать Ушурму русским, надеясь, что их селение оставят в покое. Они схватили Ушурму и отдали его в плен. Но из плена тот ушел, и только тогда Ушурма ушел к черкесам и дальше в Анапу. Прадеды Вахи Шоаип и Абдул-Кадыр после Кавказской войны ушли в Турцию, но попали там в невыносимые условия, и Шоаип, сказав, что не будет жить на этих камнях, стал прорываться на родину. Вместе с братом они вернулись.

Сын его Умар-хаджи был подрядчиком, он нанимал рабочих и выполнял разные строительные работы. Им был построен, к примеру, мост через Сунжу (пешеходный «горбатый») у села Новые Алды (Черноречье). Умар-хаджи в 1925 или 1926 году был арестован. 22 дня продержали его в Грозненской тюрьме, допрашивая, имеет ли он связи с антисоветским подпольем, имеет ли он, как потомок Ушурмы, влияние на людей и смог бы он возглавить какую-нибудь группу. Умар-хаджи все отрицал, и его выпустили. До войны (1941 года. - Д. X.) его заставили сдать серебряный перстень (мухIар) Ушурмы в Грозненский музей краеведения (по рассказу Яхьяева Хам-паши, этим перстнем исцеляли людей, прикладывая его ко лбу больного. - Д. X.). Еще одной причиной ареста Умара-хаджи было то, что люди часто в разговорах, высказывая обиду на несправедливость, говорили, что вот вернется Ушурма и тогда каждому будет воздано по деяниям. А в то время из-за таких разговоров арестовывали. Мачеха Умара-хаджи, когда его отец умер, некоторые вещи из одежды Ушурмы увезла с
собой в Гойты.

Еще до выселения чеченцев в 1944 году в семье Умара-хаджи была резная подставка из дерева и металла для знамени Ушурмы (толаман кад). Во время выселения ее засунули под веранду дома, но когда вернулись, то ее уже там не было. От отца Ушурмы Шаабаза происходят только две фамилии - Умархаджиевы и Яхьяевы. Из-за родственных связей с Ушурмой все время преследовались Умархаджиевы. В 1963 году в КГБ вызывали Бетерсолту, угрожали тюрьмой, говорили, что его посадят, так как он занимается религиозной пропагандой. Но Бетерсолта требовал очной ставки с теми, кто донес на него, и его отпустили. На месте, где был дом Ушурмы, сейчас пятая поликлиника и двор с домом Вахи Умархаджиева.

А.В. Потто

«Кавказская война»
(в 5-ти томах)

Том 1.

От древнейших времён до Ермолова

ШЕЙХ-МАНСУР

В 1785 году на Кавказе появился загадочный человек, известный под именем Шейх-Мансура, положивший зачатки полуполитического, полурелигиозного магометанского учения, впоследствии развившегося в то, что называется "мюридизм" и представляет собой объявление магометанским кавказским миром беспощадной войны христианству и России.

Происхождение Шейх-Мансура неизвестно. Совсем в недавнее время профессор Туринского университета Оттино открыл в Туринском государственном архиве любопытные документы, относящиеся к Шейх-Мансуру, именно - мемуары и письма его, подлинность которых, однако, остается вопросом. В октябре 1786 года, вероятно, после поражения, нанесенного Мансуру Потемкиным за Кубанью, один из трех европейцев, ближайших сподвижников пророка, похитил заветную шкатулку его с драгоценностями, в которой хранились мемуары, и с ней бежал в Константинополь, где и продал рукопись вместе с другими бумагами посланнику сардинского короля Виктора Амедея III. Собственноручные же письма Мансура сохранились у живущего и теперь в Манферате его внука. Многие из них подписаны прямо: " ProjetaMansur" ("Пророк Мансур").

По этим документам Шейх-Мансур есть не кто иной, как итальянский авантюрист Джованни Батиста Боэтти, уроженец Монферата, где отец его был нотариусом. Пятнадцати лет от роду отец отправил его изучать медицину. Но Боэтти, которому наука не пришлась по душе, скоро бежал в Милан и завербовался в солдаты. Достаточно было двух месяцев, чтобы и военная служба опротивела ему: он бежал в Богемию и после целого ряда странствований, отмеченных то забавными, то печальными похождениями, явился в Рим, где и поступил в монахи в доминиканский монастырь.

После кратковременного увлечения Савонаролой и его реформатской деятельностью, мечты молодого человека сосредоточились на сказочных странах Востока, и через пять лет ему удалось добиться назначения миссионером в Мосул - древнюю Ниневию. Но, прежде чем добраться до места назначения, ему пришлось снова испытать целый ряд приключений. В первом же попутном городе, в Венеции, он был посажен в тюрьму за излишнюю проповедническую ревность, направленную против девиц легкого поведения. Проповедь окончилась дракой, которую девицы объяснили нежеланием монаха заплатить им деньги. Высланный из города с большим скандалом, Боэтти кое-как добрался до Кипра, где вскоре очутился снова в тюрьме, на этот раз уже турецкой, куда попал, обмолвившись недобрым словом насчет Магомета. Спасшись и отсюда каким-то чудом, он бежал в Алеппо, где пламенная проповедь опять привлекла к нему много кающихся грешников и особенно грешниц. Его успех у последних не понравился, однако, отцам францисканцам; сделан был донос, и Джованни Боэтти, изгнанный из монастыря, начинает опять бродяжническую жизнь, полную тревог и опасностей.

Скитаясь по Востоку, он сумел верно определить характер и настроение мусульманского населения: он понял, что мусульмане всегда готовы слепо идти за всяким человеком, который сумеет их расшевелить и поднять во имя пророка, и что, приняв на себя роль посланника его, можно рассчитывать стать безграничным повелителем фанатизированной толпы. Умудренный опытом, Боэтти знал, чем он рискует, и потому хотел заранее по мере возможности подготовить успех отчаянно смелого предприятия. Посетив Константинополь, он отправился оттуда в Трапезунд, Арзерум, Карс, Ахалцихе, Ардаган, Поти и Тифлис, тщательно изучая страны и высматривая укрепления городов, занося их на планы, отмечая пути сообщения, - одним словом, работая над целым планом кампании. Через горные теснины Дагестана он пробрался в Персию, оттуда - в Багдад, где выучил на память весь Коран не хуже самого хорошего муфтия. Но здесь, заподозренный в шпионстве, он был арестован и в оковах отправлен в Константинополь. Сардинский консул выхлопотал ему освобождение; тем не менее турецкая полиция чуяла в нем опасного человека и не выпускала его из виду. Тогда, перерядившись армянином, ему удалось бежать через Смирну в Европу. Его план, между тем, составлен был окончательно и бесповоротно. Везде он осматривал арсеналы, пушечно-литейные и оружейные заводы, везде заключал контракты на поставку оружия и боевых снарядов - подготовлял будущую экспедицию.

Между прочим, Боэтти провел около трех месяцев и в Петербурге, где предлагал Потемкину план завоевания Константинополя. Отказ Потемкина вынудил его начать и совершить ряд смелых до безумия предприятий исключительно на свой риск и страх. Нужных материальных средств для экспедиции он добился от богатого негоцианта из Скутари, армянина Табет-Хабиба. Вместе с ним и с тремя европейцами, решившимися разделить его участь, - французом Клеопом Гевено, неаполитанцем Камило Рутиглиано и немецким жидом Самуилом Гольденбергом - Боэтти высадился в Трапезунде, и вслед за тем началась поистине сказочная авантюра.

Около 1785 года в курдистанском городе Амадия на праздник Рамадана появился новый мусульманский пророк. Одетый весь в белом, с зеленой чалмой на голове, пришелец сразу обратил на себя внимание всего населения города и самого шейха как своей выдающейся, красивой и величественной фигурой, так, в особенности, необыкновенным благочестием и молитвенной экзальтацией. Ранним утром, прежде чем голос муэдзинов раздался с минаретов мечетей, его уже можно было видеть на площади. Коленопреклоненный на разостланном плаще, незнакомец простирал руки в сторону священной Мекки и громко взывал к Аллаху о пощаде заблудших грешников, забывших учение пророка. Толпы народа сходились смотреть на богомольца. Раз проезжавший мимо шейх также остановил коня и обратился к чужестранцу с вопросом:

Кто ты, что так горячо молишься о прощении грешников?

Я посланник Магомета, - ответил незнакомец. - Пророк видит, что правоверные отступили от закона, данного им в святой книге. Он послал меня возвестить сынам ислама, что их ждут страшные кары, если они не покаются и не возвратятся на путь истины.

Такие речи на Востоке не редкость: странствующие муллы, хаджи и дервиши сплошь и рядом выкликают на площадях и в мечетях об ослаблении благочестия и возвещают гнев Аллаха; на них обращают там ровно столько же внимания, сколько у нас на юродивых и блаженных, и только в редких случаях, когда авторитет самозванных проповедников становится опасным для духовенства, им рубят головы и сажают на кол.

Новоявленный пророк хорошо знал почву, на которой действовал; он ловко перемешивал догматическое учение с предписаниями практическо-житейского характера в духе покладистой мусульманской морали. Он знал также, какие опасности ждут на первых шагах пророков-реформаторов ислама в том случае, когда проповедь не поддержана действительной физической силой. На вопросы, откуда он и кто, он гордо отвечал:

Никто не знает, кто я, и никто этого не узнает. Тайна останется тайной, и враги будут посрамлены. Но для славы Божьей я буду являться в мир всякий раз, когда нечестие станет опасным правоверию. Кто за мной пойдет, тот будет спасен, а кто не пойдет за мной, против того я обращу оружие, которое пошлет мне пророк. Им я накажу нечестивых и обращу неверных.

Несмотря на красноречие проповедника, успех нового учения на первых порах нельзя было назвать блестящим. Последователей у него оказалось всего девяносто шесть человек. Но пророк не падал духом. Разделив их на четыре отряда, он двинулся с этой армией из Амадии завоевывать мусульманский мир.

В наши дни, такое войско, несомненно, ночевало бы в кутузке, но сто лет тому назад, и притом в Курдистане, дело разыгралось совсем иначе.

Источники, которыми пользовался профессор Оттино, представляют подвиги Шейх-Мансура, в противоречие русским официальным данным, в таких обширных размерах, которых они в действительности едва ли могли достигать. В случае признания туринских документов неоспоримо подлинными, остается весьма правдоподобное предположение, что Шейх-Мансур имел свои виды и в дневнике и в письмах преувеличивать значение своих походов. Но так или иначе, но походы эти представляются в следующем виде.

В первом же по пути селении пророк собрал жителей, объявил им о своем божественном посланничестве и изложил перед ними догматы нового учения. Признавшие пророка были немедленно зачислены в ряды войска; оказавшиеся неверующими и упорствующими поголовно вырезаны. Тем же упрощенным способом были просвещены светом нового учения жители нескольких селений и городов Курдистана. Способ оказался настолько убедительным, что к укрепленному городку Битлису пророк подступил уже во главе армии в несколько тысяч человек. Город имел двадцать тысяч жителей и вздумал защищаться, но был взят приступом. Турецкий гарнизон истреблен, а самый город отдан на разграбление.

Слава пророка и рассказы о том, как он управляется с закостенелыми грешниками, пронеслись по всему Курдистану и нагнали такой ужас на жителей, что города стали сдаваться уже без сопротивления. Один Ахалцихе, понадеявшийся на свой пятитысячный гарнизон и сильную артиллерию, встретил его оружием. Но город будто бы взят был штурмом, и на дымящихся развалинах его фанатизированные толпы провозгласили пророка Мансуром, то есть Победоносным.

Полчища завоевателя возрастали; к ним примкнули шайки из гор и ущелий Кавказа. Мансур с сорокатысячной толпой двинулся к Арзеруму и занял его без боя. Далее источники приписывают Шейх-Мансуру взятие Карса, поражение на берегах Куры грузинской армии и русского отряда и даже взятие Тифлиса.

После этих громких побед, неоправдываемых, правда, русскими источниками, обещанный Потемкину поход на Константинополь мог уже быть совсем не фантастическим предприятием, Турции могла грозить серьезная опасность. И Мансур писал в одном из своих писем к отцу: "Если угодно Богу, я увижу падение Константинополя, а за ним и падение папского Рима, так как папа римский, константинопольский муфтий и шериф Мекки - одинаковые невежды и обманщики, слепые вожди слепцов. Придет время, и погибнут все Вавилоны". Замечательно, что эти же слова введены были в самый тезис его мусульманского учения.

Какие соображения побудили Мансура оставить в покое турок и перенести свою завоевательную деятельность к границам России - неизвестно. С большим правдоподобием можно предположить, однако, что решение это было вызвано сообщениями его друзей о том, что Россия, Австрия, Франция и Англия не станут выжидать завоевания им Константинополя, а распорядятся и с ним самим. Горы Кавказа между тем представляли собой менее блистательное, но зато более правдоподобное царство и во всяком случае надежное убежище. Но тут он сталкивается с интересами России.

Русские источники иначе передают и происхождение Шейх-Мансура, и его военную карьеру. Тут мы встречаемся, однако, тоже с двумя толкованиями. Достаточно известный русский мусульманский ученый Казем-бек говорит, что Шейх-Мансур был родом из оренбургских татар и получил духовное образование в одном из важнейших центров мусульманской религиозной учености, в Бухаре, откуда он и занес на Кавказ зачатки нового учения. Собственно же русские военные донесения, основанные, вероятно, на показаниях чеченцев, называют Шейх-Мансура уроженцем чеченского селения Алды, где он имел будто бы братьев. Изучив Коран под руководством одного из ученейших мулл Дагестана, он возвратился на родину, где из-за нищеты и бедноты вынужден был пасти скот у своих односельцев. По чеченской легенде, он здесь решился воспользоваться легковерием правоверных. Однажды жители селения Алды узнали, что Мансур видел сон, несомненно доказывающий, что он пророк и избранник Божий.

"Во сне, - говорил Мансур своим братьям, - я видел, что ко мне явились два таинственные всадника и именем Бога велели идти проповедовать народу истины ислама. Я думал уклониться от этого, ссылаясь на свое убожество, но один из всадников сказал мне: "Иди! Аллах будет вещать твоими устами, и народ поверит всему, что ты ему скажешь".

Молва об этом чуде быстро разнеслась по аулу и взволновала народ. А между тем Мансур, запершись в своем доме, три дня провел в посте и молитве. Только по истечении этого срока он вышел на крышу своей сакли и тихим голосом стал созывать к себе односельцев. Когда собрался народ, Мансур стал проповедовать. Он говорил об истинах ислама, о том, что истины эти забыты и попраны чеченским народом, указывал на близость кончины мира, на приближающееся царствование Иссы...

Его воодушевление и страстная речь, льстившая народным инстинктам, поразили пылких слушателей и сразу привлекли к нему толпу последователей. Народ увидел в бедном пастухе действительного избранника, ниспосланного Богом, и слепо поверил новому учению. Алдинцы первые решились бросить взаимные распри, перестали курить табак, пить бузу и составили вокруг Мансура почетную стражу, которая находилась при нем безотлучно.

Появление пророка скоро стало известным и в соседних аулах. Со всех сторон начали сходиться чеченцы, чтобы посмотреть на него. Но он показывался редко, и то не иначе, как под густым покрывалом. Неудовлетворенное любопытство заставило сильнее работать воображение, и скоро о Мансуре стали рассказывать необычайные вещи, о которых и сам он никогда не думал. Слава его росла далеко за пределы Чечни: о нем говорили уже на Кумыхской равнине, в горах и в отдаленнейших недрах Дагестана.

Манеур искусно воспользовался настроением умов и, заручившись значительным числом прозелитов, стал проповедовать уже газават - священную войну против неверных. С этих пор его проповедь, теряя мало-помалу религиозный характер, обращается в политическое учение, сделавшееся весьма опасным для русского влияния на Кавказе.

Так изображают судьбу Шейх-Мансура русские источники. Правы ли они, или Шейх-Мансур -итальянский или другой какой-нибудь искатель приключений, сказать наверное невозможно. Можно, однако же, предполагать, что каждый народ и каждый аул Чечни и Дагестана не прочь был назвать себя родиной "великого пророка". Одна из подобных легенд могла дойти в ущерб истине до русских властей и закрыть от них собой дальнейшие, внекавказские похождения Шейх-Мансура.

Русские власти, естественно, могли смотреть на Шейх-Мансура преимущественно с точки зрения влияния его на русские пределы. И в этом отношении все известия, сохранившиеся в донесениях войсковых начальников, носят характер несомненной исторической истины. И вся военная деятельность Шейх-Мансура на Кавказе должна быть описываема и оцениваема только по русским источникам. А эти источники говорят о целом ряде тревог и битв, вызванных учением и деятельностью Шейх-Мансура. Одним из страстных и настойчивых стремлений Шейх-Мансура было соединить в одно все горские народы. На то, чтобы помешать этому, и были направлены все усилия русского оружия. Сознавая необходимость подавить зло в самом его зародыше, Потемкин приказал известному своей энергией командиру Астраханского пехотного полка полковнику Пьери быстрым движением в Алды захватить бывшего тогда в этом ауле Мансура. К сожалению, первая попытка в этом направлении была весьма неудачна.

Присоединив к Астраханскому полку батальон кабардинцев, две роты томцев, сотню терских казаков и два орудия, Пьери прибыл с этими силами на Сунжу и, оставив здесь все тяжести, налегке двинулся далее, к Алдам, до которых, как ему говорили, оставалось только около пяти верст. Пройдя дремучими лесами со стороны Калиновской станицы, Пьери напал на аул врасплох, но Мансур при первых выстрелах успел бежать из селения. Таким образом, главная цель экспедиции не была достигнута, и только богатые Алды были преданы пламени. Полагая, что разрушением Алдов неприятель достаточно наказан, Пьери начал отступать обратно за Сунжу, но это отступление и было причиной гибели отряда. Как только войска втянулись в лес, лежащий между Алдами и Сунжой, чеченцы напали на отряд и почти весь его уничтожили. Сам Пьери был убит, а командир кабардинского батальона майор Комарский смертельно ранен. С потерей начальников люди расстроились, дрогнули и побежали. Чеченцы преследовали их с необычайной яростью - резали, брали в плен и топили в Сунже. При этом несчастном отступлении отряд потерял оба орудия (впоследствии выкупленные у чеченцев за сто серебряных рублей), восемь офицеров и более шестисот нижних чинов, не считая раненых. Не лишнее прибавить, что в числе немногих уцелевших был унтер-офицер князь Петр Иванович Багратион, бывший в тот кровавый день ординарцем при Пьери.

На другой день после поражения отряда Пьери на Сунжу прибыл бригадир Апраксин со значительными силами. Наткнувшись случайно на чеченцев, он преследовал их до Алхановой деревни, сжег ее и, возвратившись в Кабарду, написал напыщенное донесение о подвигах своего отряда. Потемкин остался всем этим весьма недоволен. "Если это были жители только одной алханской деревни, - писал он Апраксину, - то о преимуществе, одержанном над ними столь знатными силами, как ваши, можно бы было сказать покороче, а что касается трофеев, то снятый с мертвого патронташ, нечто, похожее на барабан, и знамя могли бы быть обойдены молчанием".

Несчастное поражение Пьери, первое в ряду немногих, выпавших на долю русских войск на Кавказе, имело для края тяжелые последствия. Весть о печальной участи русского отряда мигом разнеслась по горам, и от всех кавказских племен под знамя пророка устремились новые толпы приверженцев. Мансур между тем торжественно объявил, что в скором времени пойдет на Кизляр. В июле он действительно атаковал Каргинский редут, находившийся верстах в пяти от Кизляра. Небольшой гарнизон оказал ему, однако, такое отчаянное сопротивление, что чеченцы, несмотря на свое огромное численное превосходство, не могли овладеть укреплением и только зажгли прилегавшие к нему деревянные строения. Распространившийся пожар быстро достиг порохового погреба, и укрепление взлетело на воздух, похоронив под своими развалинами геройских защитников. Шейх-Мансур торжествовал эту новую победу и отправился к Кизляру.

Рассказывают, что два казака, бывшие на охоте, случайно наткнулись на горцев, двигавшихся к переправе, и известили крепость. А горцы между тем, как говорят, изменой были заведены в топкое болото с трясинными окнами и попали в очень опасное положение. Настал беспорядок, шум и вопли увеличивались с каждой минутой, наездники теснили друг друга и, стараясь выбраться, тонули в бездонной трясине. Лошади, предчувствуя гибель, фыркали, бились и сбрасывали всадников. К довершению ужаса, справа загудели выстрелы. Терские казаки поспели вовремя и, мало-помалу обходя болота, поставили хищников под перекрестный огонь. Немногие из последних, растеряв коней, прорубились на свободу и вплавь перебрались за Терек. Сам Шейх-Мансур едва не утонул в болотах. Мрачный и угрюмый, окруженный толпой безмолвных горцев, переправился он за Терек и пустился вслед за своей шайкой.

Весть о гибели наездников в кизлярских болотах скоро разнеслась по целой Чечне, но Шейх-Мансур не думал отказываться от своего намерения, он только решил сначала усилить свои скопища кабардинцами, давно уже искавшими случая пристать к чеченским хищникам.

С появлением Шейх-Мансура в Кабарде, народ, а за ним и князья почти поголовно стали переходить под его знамя. Скоро силы Шейх-Мансура возросли до весьма значительной цифры, и он решился напасть на Григориополис [В 1784 году, для безопасности сообщений с Грузией, между Моздоком и Владикавказом заложены были три редута: Григориополисский, Потемкинский и Кумбелеевский.], где стоял батальон пехоты под командой храброго подполковника Вреде. Двадцать девятого июля многочисленные полки неприятеля со всех сторон обложили укрепление и открыли по нему сильный ружейный огонь, на который осажденные почти не могли отвечать, так как горцы искусно пользовались для своего укрытия оврагами и каменьями. Обстоятельство это заставило Вреде придумать весьма остроумный способ для поражения чеченцев. Рассказывают, что он, желая выманить их на более открытое место, стал выпускать из крепости скот, и в ту минуту, как жадные чеченцы кидались за этой добычей, он бил их картечью. Такой маневр удавался довольно долгое время, и тридцать голов скота, выпущенного из крепости в разное время, дорого стоили чеченцам.

Между тем, перестрелка длилась до наступления сумерек. Вечером неприятель зажег деревянные постройки, принадлежавшие какому-то полку, и под прикрытием густого дыма стал подходить все ближе и ближе к крепости. Число неприятельских стрелков также увеличилось. Вреде понял опасное положение своего гарнизона и решился поправить дело отчаянной вылазкой. Восемьдесят человек охотников и сто казаков, под прикрытием огня крепостных орудий, с разных сторон выскочили из укреплений и с криком бросились на неприятеля. Нападение было так неожиданно, что чеченцы в страхе бросились бежать, и к утру в окрестностях Григориополиса не было видно ни одного неприятельского всадника.

Поражение Мансура дурно повлияло на умы правоверных горцев, и они начали даже сомневаться в неподложности своего пророка. Видя это и чтобы поправить дело, Мансур поспешил в Чечню, объявляя всем, что идет на Кизляр, который должна постигнуть участь Каргинского редута. Обещание было заманчиво. Богатый город с его хуторами и армянскими лавками, полными товаров, представлял собой привлекательную цель для набега, и горцы на этот раз легко поддались влиянию пророка.

Несмотря на то, что в Кизляре собрано было до трех тысяч войска, весть о намерении горцев всполошила всех жителей. В их памяти свежи были недавние погромы Кистин, а тут еще новые рассказы о поражении Пьери, о гибели Каргинского редута, о странно-таинственной личности Бог весть откуда явившегося чеченского пророка. Очевидно, Шейх-Мансур поразил воображение не одних горцев, а и русских.

Кизлярцы были в унынии. Один из очевидцев той эпохи говорит, что картина была действительно печального свойства: испуганные дети кричали, женщины плакали и, теряя голову, не знали за что приняться, седые старики сумрачно глядели на семьи и торопливо прятали и убирали пожитки. Многие бежали в астраханские степи. Казаки, с вечера отправленные за Терек, заклинали друг друга стоять за родные станицы и "падать спиной" в Терек, если не одолеют "пастуха-волка", как они называли Мансура.

Ночь прошла, однако же, благополучно. Под утро, когда после всей этой тревоги жители стали уже забываться сном, вдруг тучи пыли поднялись за Тереком, и в крепости раздалось роковое: "Идут". Крепость вздрогнула, как от удара грома.

Чтобы ободрить народ, русские и армянские священники ходили по улицам города, пели молебны и кропили христиан святой водой. Суета, шум и тревога были повсюду, и лишь русские солдаты молча стояли в своих рядах.

Был уже полдень, когда чеченцы стали переходить через Терек верстах в пятнадцати ниже Кизляра. По донесению гребенских казаков, стоявших в пикетах, их было не менее десяти-двенадцати тысяч. Отсюда вся масса их двинулась к Кизляру. Но как только она добралась до садов, окружающих город, где были хутора, то, не внимая больше голосу своего предводителя, бросилась грабить. Весь день неприятель опустошал сады и только под вечер двадцатого августа пошел наконец на штурм крепостной ограды, возведенной вокруг форштадта. Пять раз толпы его бросались на приступ и всякий раз были отброшены с огромным для них уроном. Гребенские казаки с атаманом Сехиным и терское войско с князем Бековичем-Черкасским, оборонявшие вал, покрыли себя в этот день блистательной славой.

Значительные потери заставили Мансура отказаться от намерения овладеть Кизляром открытой силой. Зато на следующий день он вдруг обрушился на Томский пехотный полк, стоявший лагерем вне укрепления, и это была последняя попытка неприятеля. С отступлением томцев в редут, горцы встречены были сильным перекрестным огнем со всех батарей и в беспорядке отступили за Терек.

Новая неудача под Кизляром сильно подействовала на сообщников Мансура, увидевших, что предсказания пророка не сбываются, а напротив, последователи его терпят только одни поражения. Чеченцы первые от него отложились. Шейх-Мансур скрылся в кумыкские селения и стал собирать под свои знамена толпы бездомовников, искателей приключений, вообще людей сомнительного поведения. Между тем восстание в Кабарде, не угасавшее со времени Григориополисской осады, принимало все большие и большие размеры; кабардинцы звали Мансура к себе и делали большие приготовления к торжественной встрече пророка. Они предполагали идти с Мансуром на левый берег Малки для опустошения Линии и даже Астрахани. Нетерпеливейшие из его сторонников устремились в начале октября на Наур и на Моздок, но были отражены.

В таком положении были дела, когда Потемкин отправил против Мансура командира Кабардинского пехотного полка полковника Нагеля [Нагель назначен был командиром Кабардинского полка из драгун на место полковника Ладыжинского, который с производством в бригадиры был послан комендантом в Оренбург.] с отрядом из четырех батальонов пехоты, двух эскадронов астраханских драгун, моздокского казачьего полка и трех сотен казаков: донских, терских и гребенских. Нагелю категорически приказано было или разбить Мансура, или, по крайней мере, помешать соединению его с кабардинцами.

Противники встретились тридцатого октября невдалеке от Моздока. Обе стороны сражались с одинаковой храбростью и после пятичасового отчаянного рукопашного боя удержали каждый свои позиции. Второго ноября бой возобновился у Татартуба. Это был в то время один из наиболее значительных кабардинских аулов, следы которого теперь заметны только по одному высокому минарету, доныне красующемуся еще в окрестностях Змейской станицы на старой Военно-Грузинской дороге. Говорят, что в старину на этом месте был значительный город, и если только это тот самый Татартуб, близ которого Тамерлан разбил Тохтамыша в 1395 году, то минарет и аул -древнейшие памятники и, может быть, немые свидетели важнейшего для России исторического события. У этих развалин второго ноября 1785 года произошел роковой для Мансура татартубский бой. Огромное двадцатитысячное скопище горцев на заре со всех сторон облегло отряд полковника Нагеля. С фронта наступали чеченцы, слева тавлинцы, а справа шла кабардинская конница под предводительством известного тогда наездника Дола. В то же самое время кумыки, среди которых развевалось большое священное знамя пророка, как туча, шли в тыл, угрожая отрезать отряду отступление. Яростный бой загорелся разом в нескольких пунктах. Выдержав отчаянную атаку тавлинцев, сражавшихся пешком, отряду легко уже было управиться с чеченцами и кабардинцами. Кумыки вступили в дело позднее других, но, двигаясь под прикрытием особых подвижных щитов [Сколоченные из двух рядов бревен с насыпанной между ними землей, щиты эти имели но два колеса и катились довольно легко и свободно, служа отличным прикрытием от огня артиллерии.], представляли собой грозную стену, против которой было бессильно даже действие артиллерии.

Тогда храбрый Нагель встретил наступавших штыками и, отняв щиты, обратил неприятеля и бегство. Сам Шейх-Мансур одним из первых оставил поле сражения. Торопясь уйти от преследования, неприятель оставил в горных ущельях все свое имущество, которое и было захвачено войсками. Трофеев также было взято немало, но Потемкин распорядился с ними по-своему. "Знамена их, -доносил он князю Таврическому, - не нашел я достойным поднести вашей светлости, а, обругав их при собрании тех кабардинских владельцев, кои у меня находились в станс, через профоса сжечь приказал".

Таким образом, татартубский бой являлся блистательной отместкой чеченцам за истребление отряда Пьери, и имя полковника Нагеля, тесно связанное со славным делом поражения Шейх-Мансура, принадлежит истории Кабардинского полка, как имя начальника, в школе которого полк начал свои первые боевые уроки в кавказской войне [Кабардинский полк прибыл на Кавказскую линию под командой полковника Ладыжинского в 1776 году и стал в Георгиевске, который сам и построил.].

Деморализация в разбитых шайках пророка после этого боя была до того велика, что горцы восстали друг против друга. Лезгины резали чеченцев, чеченцы хватали лезгин и, как рабов, продавали в Турцию. Шейх-Мансур ушел за Кубань и там искал покровительства турецких нашей, занимавших приморские крепости. Здесь ему удалось распространить свое влияние на закубанских черкесов. Закубанские горцы повлечены были в общий ноток восстаний и на горячую речь проповедника отвечали грозным набегом на Моздокскую линию весной 1786 года. Сильная партия их прорвалась тогда до самого Александровского города, сожгла село Новосельцево, увела в плен до двухсот жителей и угнала девять тысяч голов скота. Вторичная попытка была отражена полковником Муфелем, но когда настали темные осенние ночи, черкесы перешли Кубань, сорвали пост Безопасный, встревожили Донскую крепость и даже появились на пути к Черкасску. Двухтысячная партия их с турецкой пушкой бросилась ночью второго ноября на Брлдырсвский редут на реке Ее, где стояли три донские казачьи полка под командой полковников Бузина, Денисова и Грекова. Что произошло тут -неизвестно; официальные документы говорят только, что казаки были тогда разбиты наголову, полковник Греков и с ним сто пятьдесят донцов взяты в плен и впоследствии перерезаны.

Быть может, к этому событию относится следующая поэтическая песня:

На линии было на линеюшке,
На славной было на сторонушке,
Там построилась новая редуточка;
В той редуточке стояла командушка,
Что донская команда казацкая;
А уж во командочке приказным был Агуреев сын.
За неделюшку у Агуреева сердечушко не чуяло,
За другую стало сказывать,
Как за третью за неделюшку вещевать стало;
Наехали гости незваные-непрошеные,
Стали бить и палить во редутушку
И повыбили всю командушку казацкую;
Агуреев сын ходит похаживает,
Свои белые руки поламывает,
Буйной головушкой покачивает:
"Вы сами, ребятушки, худо сделали,
Не поставили караула, сами спать легли.
Не бывать вам, ребятушки, на Тихом Дону,
Не видать вам, ребятушки, своих жен, детей,
Не слыхать вам, казачушки, звону, колокольного"...

К счастью, дерзкие набеги закубанских горцев на Северную крепость и на отряд подполковника Финка, стоявшего у Темиш-бека, были отражены с большим для них уроном.

Между тем, вскоре началась вторая турецкая война, и смуты, вносимые в Закубанье Шейх-Мансуром, были особенно неудобны. Желая покончить с ним во что бы то ни стало, Потемкин осенью 1787 года двинул к вершинам Зеленчука и Урупа три сильные отряда под командой полковника Ребиндера и генерал-майоров Ратиева и Елагина. Елагин отделил от себя два летучих отряда, поручив их известным своей отвагой полковникам Булгакову и Депрерадовичу, а они, перейдя за Кубань, сражались в течение нескольких дней и положили на месте больше двух тысяч черкесов, сожгли много аулов, отбили громадное количество скота, потеряв сами трех офицеров и до ста пятидесяти нижних чинов. Пока Елагин громил черкесские скопища, Ребиндер первый встретился с Мансуром, стоявшим между Лабой и Урупом. Шестьсот арб, уставленных вокруг, вагенбургом, представляли собой достаточно крепкую ограду против открытого штурма. Ребиндер, услышав притом, как горцы запели предсмертную молитву, заключил из этого, что они твердо решили защищаться до последней крайности. Не желая напрасно терять людей, он выдвинул вперед артиллерию. Ядра, картечь и гранаты быстро разметали оплот, и черкесы бежали сами, оставив свой вагенбург и в нем четыреста трупов.

Ребиндер остановился на ночь около Чильхова коша и здесь, на рассвете двадцать первого сентября, внезапно был атакован всеми силами Мансура. Завязалось жаркое дело. Ростовский конно-карабинерный полк, ударивший на закубанцев, был ими смят и опрокинут, астраханские драгуны подоспели на выручку и, в свою очередь, сбили закубанцев. Когда на пушечные выстрелы подошел сюда генерал-майор Ратиев, дело уже было окончено, и Шейх-Мансур, отступив, остановился в десяти верстах от поля сражения.

На другой день бой возобновился. Но как ни храбро дрались черкесы с Мансуром во главе, Ратиев рассеял их скопища и предал пламени все окрестные селения, в одном из которых сгорел между прочим и дом самого лжепророка. Наша потеря не превышала пятидесяти человек, но в этом числе русские лишились походного казачьего атамана Янова, раненного двумя стрелами в голову.

Та же неудача преследовала Мансура и в следующем году, когда генерал Текелли разбил его на реке Убынь. Здесь под Мансуром была убита лошадь, и он пешком едва успел спастись, от неминуемой гибели или плена.

Покинутый горцами, Мансур опять нашел себе убежище в Анапе. Но крепость эта в 1791 году, после кровопролитнейшего штурма, была взята генералом Гудовичем. Защитники Анапы были истреблены почти поголовно, но в числе немногих пленных находился и Шейх-Мансур, бывший, как говорят, душой всей обороны. В последние минуты боя он заперся в землянке вместе с шестнадцатью своими приверженцами, но землянка была окружена войсками и скоро взята. Плененный Мансур отправлен был в Петербург. Императрица пожелала видеть пленника, и его привезли в Царское Село, где тогда находился двор. Там, как рассказывают, его приказали водить около дворцовой колоннады взад и вперед под окнами, из которых на него смотрела Екатерина.

Мансур сослан был в Соловецкий монастырь. Одни говорят, что Мансур умер там в заточении, другие указывают, что на северо-восточной стороне Соловецкого острова и теперь еще есть следы небольшого, окруженного садом домика, в котором, по словам старожилов, жил какой-то пленный чужеземец, и что этот чужеземец и был Шейх-Мансур. Домик этот теперь обвалился, и время уничтожает его последние остатки. Последнее письмо Мансура, приведенное профессором Оттино, действительно помечено: "Соловецк, пятнадцатое сентября 1798 года" и подписано именем "Джованни Батисты Боэтти, проповедника". В письме этом он просил прощения у своего престарелого отца.

Мансур умер. Но дело его и его мысль не остались без результата, и мюридизм, правда, спустя уже много лет после него, все-таки поднял голову. Он получил широкое развитие, когда во главе движения стал Кази-мулла, а за ним последовательно явились Гамзат-бек и Шамиль - эти последние представители фанатичной секты, стоившей России тридцатилетней борьбы и потоков крови.

Шейх-Мансур - легендарный полководец, который юношей пришел к генералу Потемкину, фавориту Екатерины, и предложил ему разделить Турцию пополам.
Шейх-Мансур сказал Потемкину великие слова: Я знаю как завоевать Турцию, давай ее захватим вместе. У меня голова, а у Вас армия! Когда ее захватим, то поделим ее пополам. Половина Ваша, половина Моя! Потемкин посмотрел на красавца Шейха-Мансура, сравнил его с собой и подумал что молодой
красавец может понравиться Екатерине, фаворитом которой являлся он сам и отказал.

Шейх-Мансур родился в селении Алды. Десятилетним мальчиком, волею судьбы и военных действий на Кавказе, оказался на чужбине. При этом овладел пятью европейскими языками, плюс арабский и турецкий. Внешность у него была ослепительная, как и у большинства чеченцев, манеры были утонченно аристократические. Когда Шейх-Мансур зашел к Потемкину, то он обратился к Потемкину на французском. Потемкин сконфузился и сказал, что не владеет, тогда Шейх-Мансур обратился на чистом итальянском, но и этот язык был не знаком Потемкину, и тогда только Шейх-Мансур обратился на чистейшем русском. Потемкин был растерян и спросил его кто Вы. Шейх-Мансур сказал, что он чеченец из Алдов. Потемкин сказал, что насколько он знает, в
Алдах нет школы иностранных языков, где он мол овладел
языками. Тогда Шейх-Мансур рассказывал свою историю... Но Потемкин не хотел терять Екатерину, даже получив взамен
половину Турции. Он знал, что Екатерина влюбится в этого юношу и решил его не приближать.
Как знать, если бы он его приблизил, история могла бы потечь по другому руслу.
Шейх-Мансур известен тем, что в течение десяти лет вел успешную войну, дерзко передвигаясь и успешно нападая на укрепзоны. Он первый применил тактику, когда противника вводил в заблуждение. Из трех захваченных в бою пушек,он создавал иллюзию того, что там сотня пушек. Выстрелив из этих пушек, он быстро перетаскивал их в другое место и снова стрелял. Создавалось впечатление, что там
их сотни.

Шейх Мансур, Ушурма (1765 — 13 апреля 1794) — военный, религиозный и политический лидер кавказских горцев в конце XVIII века. Один из видных деятелей Кавказской войны 1785—1791 гг. Национальный герой чеченского народа.
Шейх Мансур, настоящее имя которого было Ушурма, родился в 1765 (по другим данным — 1760) году в селении Алды в Чечне. В детстве изучал Коран под началом дагестанского муллы.
Мансур выделялся своим могучим телосложением и высоким ростом. Люди, которые его видели из далека, стоящим в полный рост, часто думали, что он находится на коне. Мансур был большим мастером кинжальных боёв.
В 1783году начал проповедовать свое религиозное учение среди чеченцев и поднял их на борьбу против России, осуществлявшей колонизаторскую политику.
В это время, под влиянием проповедей Мансура, Чечня преображалась. По примеру алдынцев во всех селах стали избавляться от курения, прекратили изготавливать бузу - традиционный хмельной напиток горцев. В центрах сел появились шесты, на которые привязывались всякие находки - деньги и прочие предметы. Люди становились добрее друг к другу, прощали кровников, почти все соблюдали пост, ходили в мечети, жили интересно. И если бы не притеснения со стороны русских, народ вообще не знал бы горя. Но Россия не желала мира на Северном Кавказе. Обе стороны готовились к новым схваткам. Посланный для захвата Мансура и его единомышленников отряд численностью в 2000 человек с 2 орудиями под начальством полковника Де Пиери 6 июля 1785 года потерпел при селении Алды совершенное поражение. Сам Пиери погиб. В числе пленных оказался адъютант Багратион, впоследствии герой Отечественной войны 1812 года.
Основными своими целями Мансур ставил борьбу с рабством, феодалами, кровной местью, и в целом, искоренению горских адатов, противоречащих мусульманским законам.
Движение Мансура, распространившись среди кабардинцев и закубанцев, быстро охватило весь Северный Кавказ. После нескольких удачных походов, а главное — после победы 30 сентября 1790 года генерала Германа над турко-горским отрядом турецкого паши Батал-бея на берегу Кубани, силы Мансура были истощены и он с последними отрядами укрылся в занятой турками Анапе. 22 июня 1791 года, во время штурма и взятия российскими войсками Анапы, от разрыва снаряда на Мансура обрушилась стена. Когда Мансура нашли российске военные, он был без сознания, но не выпускал саблю из рук и солдатам пришлось отрубить ему пальцы на руке, чтобы забрать эту саблю. Таким образом, в бессознательном состоянии раненный Мансур был пленён. Под усиленной охраной имам был отправлен в Санкт-Петербург. Весть о пленении вождя горцев взбудоражила столицу. Его пожелала видеть сама императрица. Легендарного чеченца доставили в Царское Село.
Было обеденное время, когда Мансура привезли к резиденции Екатерины II. Желающих увидеть знаменитого горца было много. Появился Потемкин. Наслишанная о красоте молодого человека Екатерина объявила, что хочет поближе познакомиться с пленником. Зная слабости императрицы, Потемкин не мог допустить этой встречи. "Матушка, он вам всю обедню испортит. Взгляните на него лучше из окна", - посоветовал он.
"Обаяние этого загадочного человека было так велико, что все верили в его чары, и приближенные Екатерины Великой отговорили ее от личной беседы с ним", - подтверждает и историк Г. Прозрителев.
Придворный А. В. Храповицкий, секретарь императрицы, наблюдал и записывал все, что происходило при дворе. События того дня, когда имам появился в Царском Селе, он внесет в свой дневник: "6 июля 1791 года привезли в Царское Село Шейха Мансура, взятого в Анапе: ему 23 года, и с 17 лет начал проказничать, сделал смуту, и нам он стоит до 30 тысяч войска. После обеда водили его близ колоннады, и Государыня изволила его видеть".
Кавказца-пленника водили возле дворцовой колоннады, а из окон на него смотрели сотни любопытных глаз. Императрица не могла отойти от окна: у нее защемило сердце при виде благородного красавца со спокойными манерами и горделивой походкой.
Шейх Мансур был готов принять все, что ему предначертал Аллах. На суде Мансуру предлагали в обмен на свободу признать свою борьбу "злодейством по принуждению", но Мансур категорически отвечал, что если он сможет вырваться на свободу, то примется за борьбу с ещё большей силой. Из Петербурга 15 октября 1791 года Шейха отвезли в Шлиссербургскую крепость, где он и умер (по другим данным — в Соловецком монастыре) 13 апреля 1794 года. Страшные тюремные условия, тоска по воле сделали свое дело: Мансур заболел быстротекущей чахоткой и скоропостижно скончался. Тело его было ночью погребено на Преображенской горе.
После смерти Екатерины II и Павла I в пору правления Александра I, делегация горцев прибыла в Санкт-Петербург добиваться аудиенции у царя. Объяснив цель своего визита, горцы попросили царя помиловать Шейха Мансура. Александр I захотел узнать подробнее об этой личности. Горцы стали рассказывать о легендарном Шейхе. Царь встал и дослушал рассказ до конца стоя. Когда же один из приближенных спросил, почему он встал, говорят, царь ответил: "Я не мог сидя слушать о таком человеке".
Но императору не чем было обрадовать горцев. Он сообщил им, что Шейх Мансур умер 13 апреля 1794 года. Горцам показали надгробную плиту на кладбище узников Шлиссельбургской крепости.
Так закончилась жизнь великого чеченца, отданная святому делу борьбы за независимость народов Кавказа.

Шейх Мансур - знаменитый исламский религиозный проповедник, в первую очередь его знают как первого имама в регионе Северный Кавказ. Его деятельность пришлась на вторую половину XVIII века. Одно время он руководил так называемым народно-освободительным движением горцев на Северном Кавказе. Считается первым кавказским революционером.

Биография шейха

Шейх Мансур родился в 1760 году. По национальности он чеченец. Происходил герой нашей статьи из тейпа элистанжхой, а этому восточные народы уделяют особое внимание.

Его отца звали Шаабаз, вместе с братьями, которых звали Шахаб и Эламхой, переселился в Алды, куда приехал со своего хутора, где раньше жил весьма уединенно от окружающих. Сам хутор, откуда родом шейх Мансур, располагался в районе аула Тевзан. Случилось это приблизительно в 1740-х годах. Интересно, что географически хутор располагался примерно в тех же местах, где практически век спустя было основано селение Хаттуни.

Деятельность

История шейха Мансура хорошо известна с тех пор, когда он начал активно проповедовать свое религиозное учение среди чеченцев. Таким образом, начал все больше настраивать их против России. Возмущение в кавказском народе росло.

В результате царская армия даже выделила отряд, который должен был захватить чеченца шейха Мансура и его ближайших сторонников и единомышленников. В его составе были две тысячи человек и два орудия. Руководил отрядом полковник де Пиери. Но военная экспедиция закончилась сокрушительной неудачей. 6 июля 1785 года российские солдаты и офицеры были на голову разбиты в районе селения Алды. Сам Пиери был убит. По одной из версий, в результате того сражения в числе пленных оказался даже будущий герой Отечественной войны 1812 года

В наступлении

Успех в этом сражении сподвиг шейха Мансура начать активные наступательные действия против российских станиц и укреплений, расположенных на Кавказской линии. Сложности в их обороне заключалась еще и в том, что гарнизоны, которые отвечали за укрепления от Владикавказа до Моздока, были не в состоянии предохранить дорогу, ведущую в Грузию, от регулярных нападений и атак со стороны чеченцев.

В результате в 1786 году гарнизоны были фактически вынуждены оставить буквально только что возведенные укрепления. Это Григориполь, ныне практически одноименная станица, входящая в состав Новоалександровского района Ставропольского края. Оставлен был даже Владикавказ.

Идеи освободительного движения

Восстание шейха Мансура преследовало вполне конкретные цели. Это борьба с рабством, противостояние феодалам, популярная среди горцев кровная месть, замена горских адатов на мусульманские законы шариата.

Движение героя нашей статьи стремительно распространилось и стало популярным не только среди чеченцев, но и среди дагестанцев, адыгов, а скоро охватило и весь Северный Кавказ. На помощь к нему пришли турки во время Второй которая продолжалась в период с 1787-го по 1791 год. Противостояние этим силам потребовало задействовать большие ресурсы от Российской империи, привело к большому количеству жертв.

В 1785 году герой нашей статьи официально стал первым имамом Северного Кавказа. Это дало ему значительный вес в обществе, сделав самым влиятельным религиозным, политическим и военным лидером того времени.

Противостояние с турками

Конечно, сумела значительно укрепить чеченские отряды повстанцев. Стоит отметить, что сама русско-турецкая война официально велась между Российской империей, которая выступала в союзе со Священной Римской империей, и Османской империей. Турки рассчитывали вернуть себе земли, которые отошли России в ходе предыдущей Русской-турецкой войны, развернувшейся с 1768-го по 1774 год, а также Крым, присоединенный за четыре года до этого.

В дореволюционной историографии эта войны больше известна как Потемкинская, названная так в честь главнокомандующего русскими войсками.

Все началось с того, что в 1787 году Турция выдвинула России ультиматум, потребовав вернуть земли, а также получить официальное право досматривать корабли, проходящие через проливы Дарданеллы и Босфор. Получив отказ, Османская империя объявила России войну. При этом о том, что Россия заключила союз со Священной Римской империей, турки узнали значительно позже. Вероятно, в противном случае они бы повременили выступать против такого сильного противника.

Поначалу успехи турков были значительными, особенно в противостоянии с австрийцами в Банате, но затем последовали неудачи, когда в военные действия активно включилась Россия.

Среди основных событий этого противостояния нужно отметить Кинбурнское сражение, осаду Хотина, морскую осаду Очакова, сражение у Фидониси, непосредственно штурм Очакова.

Турецкий султан Селим III категорически не хотел заключать мир, не одержав хотя бы одной значимой победы в противостоянии с Россией, так он стремился восстановить сильно пошатнувшийся престиж своего государства. Но вскоре стало очевидным, что состояние турецкой армии не позволит этого сделать. Все закончилось тем, что в 1791 году Османская империя была вынуждена подписать так называемый Ясский мирный договор, согласно которому Крым и Очаков остались Российской империей, а граница была отодвинута до Днестра.

Турция подтвердила, что навсегда уступает Крым и Тамань, а также обязалась выплатить контрибуцию в размере 12 миллионов пиастр. При пересчете на деньги того времени это было сопоставимо с семью миллионами рублей.

Правда, они так и не были уплачены. Граф Безбородко, сразу после того как эта сумма была официально включена в договор, отказался от ее получения, действуя от имени императрицы Екатерины II. Дело в том, что финансовое положение в Турции в то время и так было плачевным, а после поражение в войне с Россией экономика и вовсе пришла в катастрофический упадок.

В войне, которую устроил Мансур, турецкие войска сыграли определенную роль. Без их участия победить чеченцев русской армии было бы намного проще.

Поражение восстания

Определяющим для будущего всего восстания стало сражение на берегу Кубани 30 сентября 1790 года. Генерал Герман одержал более чем убедительную победу над турко-горским отрядом, которым руководил турецкий паша Батал.

После этого силы Мансура и его ближайших сторонников оказались сильно истощены. Со своим последним отрядом он сумел укрыться в крепости Анапа, построенной еще турками. Но в июне 1791 года российские войска приступили и к ее штурму.

Анапа была взята, раненый Мансур оказался в плену.

Смерть

В биографии шейха Мансура утверждается, что он скончался в Шлиссельбургской крепости. Согласно сведениям, приведенным в рапорте, он скончался 14 апреля 1794 года. 15-го числа того же месяца был погребен после того, как его тело вывезли из крепости в район Преображенской горы. В рапорте его называют секретным арестантом.

Комендант и полковник русской армии Колюбакин, который занимался погребением предводителя чеченского восстания, отмечал, что вывез тело из Шлиссельбургской крепости вместе с поручиком Юхаревым, на Преображенской горе оно и было предано земле. Об этом он в том же месяце докладывал Тайной экспедиции и в правительственный сенат.

Семья шейха

В семье Мансура кроме него были еще три брата. Их звали Гамбулат, Лама и Епал. Последний был убит в 1785 году в сражении при Алдах.

Его родители умерли примерно в одно время, когда сам Мансур находился в заключении в Шлиссельбургской крепости. Потомки шейха Мансура - трое его детей. Правда, ни один из них не дожил до совершеннолетия. Сын Мадак умер, когда ему было девять лет, а дочери Рагмат и Неамат скончались в два и четыре года соответственно.

Жену его звали Чечи. Как сложилась ее судьба, историкам доподлинно неизвестно. Среди его потомков можно выделить только племянников, родившихся от младшего брата по имени Гамбулат, ему единственному удалось вырастить и воспитать своих детей.

Сегодня они носят фамилии Яхъевы, Умархаджиевы и Абдулкадыровы, проживают в поселке Алда на территории Грозного.

Память о Мансуре

Во многих населенных пунктах есть улицы, названный в его честь. Например, в Шали, Хасавюрте, Коби, Знаменском, Шелкозаводской.

Во времена фактической независимости Чечни от России, которая возникла в результате противостояния руководства республики с федеральным правительством, имя шейха Мансура получили площадь Ленина, улица Маяковского и аэропорт Северный, которые располагались в Грозном.

У известных чеченских бардов по имени Тимур Муцураев и Хасмагомед Хаджимуратов есть немало песен, посвященных Мансуру.

В 2015 году его потомки установили мемориальную плиту на мечети в его честь.

Движение горцев Северного Кавказа в конце XVIII в. под руководством шейха Мансура и сама его личность весьма неоднозначно оцениваются в историографии. Известный военный историк Н.Ф. Дубровин называл Мансура «лжепророком». Г. Прозрителев высказал мнение, что по своему происхождению Мансур был итальянцем. Однако это мнение не находит своего подтверждения в исторических источниках. Известно, что Мансур был чеченцем по своему происхождению.

Один из первых советских историков – марксистов М.Н. Покровский весьма положительно оценивал деятельность Мансура: «Это был первый кавказский революционер, - писал он, характеризуя шейха, - которому пришлось умереть на далеком севере (его сослали в Соловецкий монастырь)». Впоследствии, под влиянием работы М. Багирова «К вопросу о характере движения мюридизма и Шамиля» советские историки пересмотрели свое отношение к национальным движениям вообще и к восстанию под руководством шейха Мансура в частности. Так, Н.А. Смирнов безосновательно утверждал, что движение, возглавлявшееся Мансуром, было инспирировано султанской Турцией. Значительный вклад в исследование поставленной проблемы внес Ш.Б. Ахмадов. Он показал, что движение горцев Северного Кавказа под руководством Мансура не было инспирировано извне, а выросло на местной социально-экономической почве . Своим острием оно было направлено против политики царизма. Это концепция была поддержана участниками международной научной конференции «Шейх Мансур и освободительная борьба народов Северного Кавказа в последней трети XVIII в.», состоявшейся в 1992 г. в г. Грозном. Нам представляется, что движение под руководством шейха Мансура было своеобразной реакцией на колониальную политику российского царизма, приступившего к завоеванию Северного Кавказа вооруженным путем.

Следует согласиться с Я.А. Гординым, который утверждает, что существование царского плана прорыва в привело к столкновению с горцами. По его словам «…грандиозный план прорыва в Индию через Каспий неизбежно увязывал в один узел взаимоотношения России с Грузией и Кавказом». При этом «именно эта, Петром заложенная традиция взаимоотношений подготовила движение шейха Мансура, ставшее подлинным прологом классического периода ». Далее Я.А. Гордин пи- шет, что «…расширение империи на восток, мечта о прорыве в Индию была одной из на- вязчивых идей Екатерины». К схожим выводам пришел В.И. Лесин, который считает: «…«священная» война правоверных против православных началась по воле самих горцев, все более терявших независимость по мере продвижения русских в Грузию после подписания Георгиевского трактата». Шейха Мансура В.И. Лесин ставит в один ряд с Е. Пугачевым. Французский историк А. Беннигсен также подчеркивал, что восстание под руководством Мансура было вызвано активизацией наступательной политики Российской империи на Северном Кавказе. И действительно, вторая половина XVIII в. явилась важным периодом в политической истории Кавказа. Это было время перелома в ходе многовековой борьбы между Россией и Турцией за господство в Северном Причерноморье в пользу первой и перехода российского царизма к широкому колониальному наступлению на Кавказе.

Весьма важные последствия для внешнеполитического положения Северного Кавказа имели результаты русско-турецкой войны 1768- 1774 гг. Эта война закончилась вну- шительной победой Российской империи. Завершивший войну Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 г. значительно укрепил позиции царизма на Черном море и Кавказе. Это позволило царскому правительству активизировать свою северокавказскую политику. Серьезные последствия имело оформление присоединения Кабарды к России. По условиям 21 статьи Кючук-Кайнарджийского договора, решение вопроса о статусе Большой и Малой Кабарды было предоставлено «на волю хана крымского, с советом его и старшинами татарскими». Между тем по русско- крымскому договору 1772 г. хан уже признал Кабарду составной частью России, и вопрос считался решенным в пользу царского правительства. отказались от нового статуса. С 1774 г. и до конца первой четверти XIX века Кабарда вела упорную борьбу против притязаний царизма.

Царское правительство, опираясь на Кючук- Кайнарджирский договор, развернуло активные действия на Северном Кавказе. В 1777 г. началось строительство укреплений . В 1783 г. был провозглашен царский манифест о присоединении Крыма, Тамани и Кубанского правобережья к России. После присоединения Крыма на первый план во внешней политике царизма на южном направлении был выдвинут кавказский вопрос. В 1786 г. было образовано Кавказское наместничество. Утверждение господства царизма на Северном Кавказе, захват земель горцев вызвали острое недовольство .

Движение под руководством Мансура, направленное против завоевательной политики царизма, началось в 1785 г. Первоначально оно вспыхнуло в Чечне. Как указывалось выше, возглавил движение Ушурма, житель чеченского селения Алды. Он вошел в историю под именем шейха Мансура . Для объединения сил горцев Ушурма использовал идеологию . Впервые со своей религиозной проповедью он выступил в марте 1785 г. Царская администрация с тревогой наблюдала за действиями Ушурмы. Было принято решение подавить движение в самом зародыше. В 1785. г. против отрядов Ушурмы были отправлены войска под командованием полковника Пиери. Царский отряд сжег селение Алды. Однако на обратном пути отряд Пиери был разгромлен в горном ущелье.

Авторитет Ушурмы возрос. Он был провозглашен имамом Чечни и Дагестана , а также наречен именем Мансур («победитель»). Подробное рассмотрение действий шейха Мансура на Северо-Восточном Кавказе не является предметом изучения в рамках статьи, однако необходимо отметить, что летом 1785 г. во главе отряда вооруженных горцев он попытался взять крепость Кизляр, но не имел успеха. Осенью того же года Мансур двинулся в Кабарду, но потерпел там пора- жение от царских войск. В 1786 г. действия шейха на Центральном Кавказе были также безуспешны. Между тем шейх Мансур держал в поле своего зрения и Западную Черкесию.

По материалам турецких архивов, его эмиссары проникли на Кубань в 1784 г., то есть ещё до начала его проповеднической деятельности в Чечне. Когда в 1785 г. началось движение Мансура, представители выразили ему свою поддержку. Это также подтверждается документами турецких архивов, обнаруженными французским исследователем А. Беннигсеном. Так, в одном из писем знатного адыга Великому Везиру Османской империи сообщалось: «Мой властелин, если ты спрашиваешь новости о Мансуре, то они хорошие. Если ты спрашиваешь новости о скверных неверных, одно наше единственное дело - сражаться с ними. Число наших воинов невелико, но мы сражаемся каждый день и ежечасно».

В этот период западные адыги формально, согласно русско-турецким соглашениям, считались подвластными . На самом деле они были политически независимы. Утверждение царизма на Правобережной Кубани вызвало недовольство у многих представителей адыгов. Под натиском А.В. Суворова адыги-жанеевцы оставили в 1778 г. свои земли по правому берегу реки Кубани. Недовольные этим, адыги неоднократно нападали на суворовские военные укрепления. В июне 1786 г. заку- банские горцы приглашали Ушурму (шейха Мансура) к себе, а сами в составе трех тысяч человек атаковали .

В ноябре, согласно данным П.Г. Буткова, закубанцы разбили три полка донских казаков. Учитывая сложившуюся обстановку, летом 1787 г. шейх Мансур перебрался в Закубанье. У имама установились связи с представителями Османской империи. Исходя из того, что Мансур поддерживал определенные отношения с турками, некоторые исследователи делают поспешные выводы и утверждают, что «движение Мансура было организовано Турцией, помогавшей ему всеми средствами. Планы шейха Мансура, по существу, были планами турецкого правительства». Однако документальные материалы говорят о другом.

В 1785–1786 гг., до начала новой русско-турецкой войны, Турция отрицательно относилась к деятельности Мансура по укреплению независимости , ибо это противоречило планам утверждения своего владычества в крае. Так, комендант турецкой крепости Суджук-кала Биганзаде Али-Паша в рапорте Великому Везиру от 28 ноября 1785 г. выражал свое беспокойство поведе- нием имама Мансура и выразил опасение, что его действия могут обострить русско- турецкие отношения. Турецкие власти также опасались «мятежного» характера восстания под руководством Мансура. Исходя из фактов, Т.М. Феофилактова, говоря о начальном этапе движения горцев, вполне обоснованно подчеркивает: «Движение горцев возникло как национальное, шейх действовал самостоятельно и отклонил предложения турок о совместном сотрудничестве в борьбе против России». С этим выводом согласуется мнение В.И. Лесина: «…следует признать, что «свя- щенная война» горцев против «неверных» русских отнюдь не была следствием интриг Порты».

Между тем, с началом русско-турецкой войны 1787 - 1791 гг., политическая и военная обстановка на Северо-Западном Кавказе обострилась. Черкесия явилась одним из театров этой войны. В этих условиях Мансур решает вступить в союз с Турцией. Ещё раз подчеркнем при этом, что шейх отнюдь не был турецким ставленником. К союзу с османами его вынуждала тяжелая борьба с царскими войсками. В сентябре 1787 г. имам Мансур во главе 8-тысячного войска, состоявшего из черкесов и закубанских , расположился между реками Уруп и Лаба. Царское командование решает разгромить горцев и ногайцев. 20 сентября 1787 г. 8-тысячный отряд царских войск под командованием генерала П.С. Потемкина переправился через реку Кубань и предпринял энергичное наступление. С 20 по 22 сентября состоялись столкновения войск Потемкина и Мансура. Потерпев поражение, имам отступил.

В октябре 1787 года царские войска вновь были двинуты против Мансура. На этот раз отряд под командованием П.А. Текелли нанес серьезное поражение адыгам и ногайцам в районе рек Большой и Малый Зеленчук. Не удовлетворившись этим, Текелли двинулся в земли бесленеевцев и темиргоевцев и варварски истреблял их жилища. После этих событий Мансур вынужден был оставить горы и уйти в Анапу. Активного участия в военных действиях он уже не принимал вплоть до 1791 г. Если роль шейха Мансура в военных действиях на Северо-Западном Кавказе была невелика, то его религиозная и политическая деятельность в Западной Черкесии оставила заметный след. Недаром впоследствии, в 1843 г., начальник Черноморской береговой линии генерал А.И. Будберг отмечал: «В 1791 году, чеченский пастух Шейх Мансур сделал то, чего не сумел сделать в настоящее время.

Но тогдашнее восстание закубанцев подавлено экспедициею Гудовича, и кончено взятием Анапы…». В политической сфере шейх Мансур выдвинул идею объединения горцев в борьбе против царизма . Лозунг этот был актуален, но не был осуществим в реальных усло- виях конца XVIII в. Другое дело, что идеи Мансура не пропали, они получили развитие и в теории и на практике в следующем, XIX в. Недаром исследователи поставленной проблемы единодушно считают шейха Мансура предшественником имамов и . И на Северо-Западном Кавказе были, попытки претворения в жизнь идей развития государственности, выдвинутых Мансуром.

Другим важным направлением деятельности шейха в Черкесии являлось распространение им шариата и укрепление позиций ислама в целом. Религиозная программа Мансура состояла из трех пунктов: а) возвращение к первоначальному исламу с присущим ему аскетизмом и нравственным очищением; б) борьба против адатов и внедрение шариата; в) ведение газавата («священной войны») против неверных и против царизма. Следует согласиться с А. Беннигсеном, который писал, что в Черкесии «проповеди шейха Мансура, понятные и простые, обращенные главным образом к крестьянам, способствовали превращению их в мусульман, стойко привязанных к религии… Насаждение ислама среди населения Северо-Западного Кавказа, самая трудная работа шейха Мансура». В одном из писем, обращенном к горцам Северного Кавказа, Мансур писал: «Мы пренебрегали законами бога. Подчинимся его законам, отбросим все, что он нам запретил и подготовим себя к битве (газават)».

В контексте изучаемой проблематики необходимо обратиться к вопросу распространения ислама в Черкесии. Ислам начинает проникать в Черкесию в XIV в. из . Процесс его распространения среди растянулся почти на 500 лет. Характерной особенностью духовного мировоззрения адыгов являлся религиозный синкретизм, т.е. есть сосуществование язычества, христианства и ислама. В XVI - XVIII вв. адыги считались полухристианами-полумусульманами. В течение XVIII в. позиции ислама в Черкесии постепенно упрочиваются. А.П. Новосельцев совершенно справедливо отмечал, что «…массовая исламизация адыгов, чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, а также отчасти осетин наблюдается лишь с конца XVIII в., когда принятие ислама стало формой борьбы горских народов против самодержавия. В этих условиях ислам, который в XVI - XVII вв. рассматривался как религия враждебных горцам Крыма и Османской империи, постепенно стал идеологическим знаменем в борьбе против захватнической политики царизма». Деятельность шейха Мансура способствовала дальнейшему распространению ислама среди адыгов. Однако следует оговориться, что процесс исламизации гор-ных адыгов продолжался вплоть до окончания в 60-х годах XIX в. Жизнь шейха Мансура завершилась трагически. Он попал в плен к русским в 1791 г., когда войска под командованием И.В. Гудовича взяли штурмом турецкую крепость Анапу. Мансур был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где и умер в апреле 1794 г.

©сайт
создано на основе открытых данных в интернете