Петровская азбука. Как Петр I убрал из русского алфавита «лишние» буквы

Петровская эпоха - время величайших преобразований в области политики, экономики, науки, культуры, социальной и общественной жизни - занимает особое место в истории государства Российского, в истории русской культуры, в истории русского языка.

Об авторах:

Леденева Валентина Васильевна , доктор филологический наук, профессор. Преподаватель Московского государственного университета печати и Московского государственного областного университета. Автор множества учебников и учебных пособий по русскому языку: " Лексикография современного русского языка", "Школьный орфоэпический словарь русского языка", "История русского литературного языка". Награды: Лауреат премии Губернатора Московской области (2003), Почётная грамота Министерства образования и науки РФ (дважды).

Войлова Клавдия Анатольевна , д октор филологических наук, профессор,заведующая кафедрой славянской филологии МГОУ, директор Центра славянских языков и славянских культур, руководитель фольклорного ансамбля "Виноградие". Награды: "Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации" отраслевая награда Министерства образования и науки РФ, медаль "В память 850-летия Москвы", медаль "За жертвенное служение" - общероссийское общественное движение "Россия православная", звание "Ветеран труда".

Совершенствование государственого устройства, появление новых городов, развитие мануфактурного производства, строительство фабрик и заводов, реформа армии и флота, изменение всей жизни общества в результате расширения культурных связей с Западной Европой - все это не могло ни сказаться на развитии русского литературного языка.

Инициатор реформ

В 1710 году выходит царский указ "О введении новой гражданской азбуки" . За старой кириллицей сохраняется одна сфера - богослужебная литература. Новая гражданская азбука - предназначается для светской литературы - художественной, научной, технической, юридической. Множеств о букв изымается из азбуки, очертания букв становятся округлыми, легкими для письма и чтения. В алфавит введена новая буква Э.

Знакомая современному читателю "гражданская азбука"

Гражданским шрифтом печатаются газета "Ведомости" (c 1710 года), первые учебники по риторике, "Географia, или Краткое земного круга описанiе", "Приемы циркуля и линейки", "Описаниie артилерiи", "Комплименты, или Образцы, как писать письма к разным особами".

В нынешнем генваре мсце против 25 го числа. На москве солжатская жена родила женска полу младенца о дву главах, и те главы ат друг друга аотделены особь и со всеми своими составы и чувствы совершенны, а руки и ноги и все тело так, как единому человеку природно имети, и по анатомии усмотрены в нем два сердца соединены, две печени, два желудка, два горла, о чем и ат ученых многие удивляются . ("Ведомости", 1704)

Фрагмент газеты "Ведомости"

Пример зарождающегося жанра эпистолярной литературы:

Господин адмиралитейц. Уже вам то подлинно известно, что сия война над однеми нами осталась; того для ничто так надлежит храниить, яко границы, дабы неприятель или силою, а паче лукавым обменом не впал и внутреннего разорения не принес. (Из письма Петра I, 1707)

В жанре галатной повести - полное смешение стилистически разнородных элементов русского национального языка:

И ходя по берегу на многие часы, усмотрел как бы ему куда проитить к жилищу и ходя нашел малинкую тропку в лес, яко хождение человеческое, а не зверское.
("Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли").

В любовной лирике попрежнему сильны традиции устного народного творчества:

Не сон меня, молодца, клонит,
Не дрема меня изнимает,
Изнимает меня кручина великая,
На житье твое горькое смотрячи,
На бесчестье свое глядя!
(П. А. Квашнин)

Новая организация жизни русского человека требовала новых обозначений. В русском языке Петровской эпохи резко возросло количество заимстований из немецкого, голландского, английского, французского и других языков:

Так появлялась в России новая терминология

1) административная терминология, преимущественно германского происхождения: аудитор, бухгалтер, губернатор, канцлер, министр, префект в своих архивах, губернии, канцелярии, комиссии, ратуше, Сенате и так далее адресуют, аккредитируют, апробируют, баллотируют, конфискуют, корреспондируют, а еще в них упоминают инкогнито в конвертах, акты, акциденции, аренды, апелляции, рапорты, тарифы;

2) военная терминология: нем. вахтер, генералитет, ефрейтор, лагерь, штурм ; франц: барьер, батальон, брешь, галоп, гарнизон, калибр, галоп, гарнизон, калибр;

3) термины, обозначающие названия наук: алгебра, анатомия, оптика, физика, химия;

4) морская терминология: голл. гавань, кабель, катер, киль, рейд, трап, шлюпка ; нем. бухта, лавировать, англ. бот, мичман, шхуна, франц. абордаж, десант, флот;

5) медицинские термины: апоплексия, летарг, оподелькок.

Позже, в новых контекстах старые слова столкнулись с заимствованными. Это обстоятельство породило вариантность слов, форм и выражений. Например: победа - виктория, закон - декрет, устав - регула, собрание - синклит, сенат, пир - трактамент ).

Историю гражданского русского правописания мы ведем с 1708 г., со времени издания Петром I указа напечатать "новоизобретенными русскими литерами" "Геометрию" и иные гражданские книги.

В выработке нового шрифта Петр I принимал личное участие. Директор московской типографии Федор Поликарпов говорил об этом следующее: "Своим неусыпным тщанием изволил изобрести абецедал, или азбуку, которая и до днесь в гражданских всяких делах действует"1.

Начиная с В.К. Тредиаковского, считали, что причиной изобретения гражданской азбуки (с более простым и округлым начертанием букв, чем в церковной кириллице) было желание уподобить русский шрифт латинскому, и лишь в наше время установлено, что новый шрифт был создан в России русскими же мастерами-словолитчиками на основе рисунка рукописного гражданского письма конца XVII - начала XVIII в. и латинского шрифта антиква2.

После некоторых усовершенствований Петр I ввел новый гражданский шрифт уже в законодательном порядке. 29 января 1710 г. он утвердил образец азбуки, собственноручно написав на нем: "Сими литеры печатать исторические и манифактурные (технические. -В.И.) книги. А которые почернены, тех в вышеописанных книгах не употреблять". Эта историческая азбука с собственноручными пометами Петра I имела заглавие "Изображение древних и новых письмен славенских печатных и рукописных". В ней старые (церковные) и новые - "гражданские" буквы давались в сопоставлении.

Совершенствуя азбуку, Петр I первоначально исключил некоторые буквы церковной кириллицы. К исключенным буквам относились: - "земля" (была оставлена буква "зело"), - "ферт" (оставлена "фита"), - "кси", - "пси", - "омега", - "ижица", а также лигатура - "от". Однако впоследствии часть этих букв, как полагают, под влиянием духовенства, Петр I восстановил.

В 1735 г. согласно постановлению Академии наук из числа восстановленных Петром I букв снова были

исключены из алфавита буквы - "кси" и - "ижица", но в 1758 г. "ижица" опять была восстановлена (она применялась в отдельных заимствованных словах).

В азбуку 1710 г. дополнительно были введены буква э (оборотное)1 (для" более резкого ее различения с буквой - "есть") и вместо "юса малого" - новая форма буквы я (йотированное а), которая, как отмечают исследователи2, существовала уже во второй половине XVII в. в гражданской скорописи. Новым было и то, что с введением гражданской азбуки в алфавите впервые устанавливаются строчные и прописные начертания букв, существующие вместе (в церковной кириллице были только заглавные буквы),

И все же гражданский шрифт, введенный Петром I, не представлял собой новой системы письма, в нем лишь получила дальнейшее развитие система славяно-русского письма кириллицы. Название "гражданский" новый шрифт получил потому, что им, в противовес прежнему шрифту, которым набирались церковные книги, набирались и печатались книги светские.

Создание Петром I гражданского шрифта составило эпоху в развитии русской культуры. Важно было и то, что при разработке гражданской азбуки были исключены знаки ударения (или силы, как их тогда называли), знаки сокращений (титлы). Вместо буквенного обозначения цифр были введены арабские цифры, что значительно облегчило арифметические действия.

1 Цит. по кн.: Кацпржак Е.И. История письменности и книги. М., 1955. С. 189.

2 См.: Шицгал А.Г. Графическая основа русского гражданского шрифта. М.; Л., 1947. С. 50, 57.

1 1710 г. - это год официального включения буквы э в состав алфавита. В рукописях буква э встречается уже очень рано, а в начале XVIII в. применялась она уже и в книгопечатании (хотя и не всегда и не везде).

2 См.: Шицгал А.Г. Русский гражданский шрифт. М., 1959. С. 81.

Еще по теме § 31. ПЕТРОВСКАЯ РЕФОРМА АЗБУКИ:

1. 27. Аграрна політика і аграрна реформа України. Співвідношення замельної і аграрної реформи. Основні етапи аграрної реформи в Україні.

1. Древнерусская народность обладала тремя типами языка: живая восточнославянская речь , отраженная в деловых памятниках; церковнославянский язык (русифицированный старославянский язык) и древнерусский литературный язык , объединивший две языковые стихии (элементы книжного церковнославянского языка и живой восточнославянской речи). В эпоху существования великорусской народности наблюдается билингвизм (двуязычие ): славянизированный литературный язык и совершенно иная по структуре живая разговорная речь Московского государства, нашедшая отражение в государственном деловом языке. Следовательно, в донациональный период развития русского литературного языка «границы литературного языка и народности не совпадают. Литературный язык далеко выходит за пределы разговорной речи народности и может быть не соотносителен с нею»

1. Основным признаком литературного языка национального периода его развития является наличие единого литературного языка, общего для всей нации, контактирующего с живой народной речью.

2. Сферы применения, общественные функции литературного языка в донациональный период были ограничены. Например, в Московском государстве деловые сферы обслуживал приказный язык, публицистику, высокие жанры художественной литературы – литературный славянизированный язык. В национальную эпоху литературный язык поливалентен, употребляется во всех сферах устного и письменного общения людей.

3. В донациональный период развития и в период формирования и существования национального литературного языка наблюдается различное соотношение литературного языка и диалектов. «Единые наддиалектные нормы русского литературного языка складываются на базе московского говора, являющегося сложным соединением северных и южных великорусских особенностей, развившего в себе также ряд новообразований» (Ф.П. Филин). Говор Москвы становится образцовым для жителей всех территорий России. Интересные сведения об этом находим в «Новых ежемесячных сочинениях» 1787 году: «Многие разных Российских областей жители, имея нужды, надобности и выгоды пребывать в Москве, приняли вкус приноравливаться к тамошним словам и наречию, а возвратясь в домы возбуждали в своих соотчичах ревнование подражать разговору царственного города. Без сомнения сие подражание до того распростерлось, что каждой городской житель за стыд долженствовал почитать пренебрежение неприноровления к сему новому, яко общему уже языку, и всяк возымел как будто некоторое право оговаривать и стыдить того, кто о том покажет нерадение или сделает в выговоре ошибку...» Р.И. Аванесов считал, что литературный язык, сложившись на общенародной основе, по мере своего употребления начинает тормозить развитие новых явлений в диалектах. Постепенно диалекты перестают быть общим типом языка на данной территории, так как часть населения овладевает нормами национального языка. Диалекты являются средством устного общения определенных слоев населения, главным образом жителей сельских местностей. С распространением образования диалекты начинают разрушаться и вытесняться устной разновидностью литературного языка в ее различных вариациях.

4. В донациональный период развития русский литературный язык был чужд живой разговорной речи. Русский литературный национальный язык базируется на народной основе, хотя широко использует формы, слова и синтаксические конструкции церковнославянского языка, сыгравшего чрезвычайно важную роль в истории русского литературного языка. Следовательно, «русский национальный язык в XVII и XVIII веках формируется на основе синтеза всех жизнеспособных и исторически продуктивных элементов русской речевой культуры: живой народной речи с ее областными диалектами, устного народно-поэтического творчества, государственно-делового языка в его разнообразных вариациях, стилей художественной литературы и церковнославянского типа языка с его разными функциональными разновидностями»

5. В донациональный период развития русского литературного языка отсутствует образцовая устная речь. «Национальный язык как определенный исторический этап развития языка народа включает в себя литературный язык в его письменной и устно-разговорной форме».

6. Единые орфоэпические, лексические и грамматические нормы литературного языка, обязательные для каждого образованного человека, формируются в национальный период развития языка.

7. На формирование русского литературного национального языка большое влияние оказала художественная литература, так как роль писателей в процессе выработки единых норм, в создании образцов литературного национального языка необычайно велика. «В литературном языке любой эпохи, – отмечает М.М. Гухман, – имеются элементы отбора, но в условиях формирования и развития национального языка отбор становится особенно целенаправленным, а стремление к языковому единству придает складывающейся норме общенациональный характер. В этой связи общенациональная норма, воплощенная в литературном языке, всегда является результатом не стихийного процесса языкового развития, а до известной степени искусственного отбора и вмешательства в этот стихийный процесс».

8. После завершения формирования основы единого национального литературного языка началось формирование его стилей – функциональных разновидностей литературного языка, так как наличие сложной стилистической системы предполагает единство литературного языка, создающего базу для стилистического варьирования языковых элементов.

9. «Только по отношению к национальному литературному языку может быть выдвинут тезис об организующей и формирующей роли отдельных индивидуальностей (например, Пушкин в истории русского национального литературного языка...)». Однако следует отметить, что единый по структуре, поливалентный по функциям литературный русский национальный язык сложился не сразу.

В истории русского национального языка можно выделить следующие периоды: 1) первоначальный период формирования: Петровская эпоха (конец XVII – 30-е годы XVIII века); 2) период унификации и кодификации употребления языковых элементов: ломоносовский период (40–70-е годы XVIII века) и карамзинский период (70-е годы XVIII века – первые десятилетия XIX века); 3) завершение формирования русского литературного языка: пушкинский период (20–40-е годы XIX века), послепушкинский период (40-е годы XIX века – первое десятилетие XX века); 4) развитие русского литературного языка во второе десятилетие XX века – наши дни .

Обычно конец XVII – три первых десятилетия XVIII века называют Петровской эпохой, хотя время царствования Петра I заканчивается в 1725 году. Подобное определение Петровской эпохи имеет свои основания, так как в языковом отношении указанный период однороден, для него характерны:

Дальнейшая демократизация русского литературного языка на почве сближения с живой разговорной речью и с языком деловой письменности, -интенсивное проникновение в состав русского языка слов иноязычного происхождения ;

Дальнейшее ограничение функций церковнославянского языка ;

Языковая пестрота текстов памятников Петровской эпохи, то есть отсутствие единых языковых норм и стремление писателей, общественных деятелей в конце периода определить эти нормы. В некоторых отношениях для языка Петровской эпохи были характерны те же особенности, что и для языка предшествующей поры, но тенденции, дающие себя знать в XVII веке, в Петровскую эпоху усиливаются, что обусловлено социально-экономическими и политическими изменениями в жизни русского общества, реформами Петра I. В Петровскую эпоху особенно ярко проявляется тенденция сближения литературного языка с живой разговорной речью, которая была характерна и для русского литературного языка второй половины XVII века, однако не следует думать, что славянизированный литературный язык прекращает свое существование в конце XVII века. Язык Петровской эпохи подвижен и изменчив. Старые языковые средства сосуществовали в нем с новыми. В памятники, созданные в рамках старого славянизированного литературного языка, или славянороссийского языка, проникали единицы живой разговорной речи. В памятники, созданные в рамках так называемого гражданского посредственного наречия, проникали элементы славянороссийского языка.

Многие произведения продолжали создаваться на основе старого славянизированного литературного языка: школьная драматургия, научные переводы, риторическая публицистика

Однако как справедливо отмечал Г.О. Винокур, это был язык литературы отживающей, обращенной в прошлое. Новые темы повествования в русской литературе петровского времени изменили не только содержание, но и форму литературы. Создавался новый тип письменного литературного языка, в котором уживались элементы церковносла- вянского языка, старого государственного приказного языка и элементы обиходной разговорной речи XVIII века. Авторы сочинений Петровской эпохи именовали новый язык литературы гражданским посредственным наречием.

С 1708 по 1710 год при участии Петра I работниками московской типографии был создан новый алфавит – гражданский печатный шрифт. 29 января 1710 года Петр утвердил новую азбуку и на обороте переплета «Изображения древнихъ и новыхъ письменъ славенскихъ печатныхъ и рукописныхъ » написал: «Сими литеры печатать истори- ческие и манифактурные книги, а которыя почернены, тѣхъ въ вышеописанныхъ книгахъ не употреблять».

1. Из алфавита был устранен ряд букв: ω – омега, ψ – пси, ѧ – юс малый, ѫ – юс большой ,

2. вместо буквы ѥ введена буква е, вместо ѩ, – я, узаконена буква э. 3.Были округлены начертания букв, устранены титла, введена новая система обозначения чисел: вместо букв – арабские числа.

В приложении к «Ведомостям» за май 1710 года дан реестр «книгамъ гражданскимъ, которые... напечатаны новоизобрѣтенною» азбукой, где перечислено 15 изданий, и в том числе «Геометриа славенски землемѣрие», «Приемы циркуля и линейки», «Комплименты, или образцы, какъ пи- сать письма къ разнымъ особамъ» и др. «Ведомости» также стали печатать гражданским шрифтом. В текстах произведений, созданных в рамках «гражданского посредственного наречия», употребляются слова и формы слов, бытующие в живой разговорной речи. Например, в письме Петра I к Екатерине от 14 октября 1711 года: Катеринушка, другъ мой, здравствуй! Объявляю вамъ, что сего дня свадба сына моего совершилась, на которой много знатныхъ людей было; а отправляли в дому короле- вы польской. Итакъ малодою невескою вамъ поздравляю

В текстах писем, газет, художественной литературы (переводных повестей и драм, нарождающейся интимной поэзии) преобладают формы глаголов второго лица единственного числа с флексиями -ешь, -ишь :

новые формы множественного числа имен существительных . В «Гистории о российском матросе Василии Кориотском»: И за ту науку на корабляхъ старшимъ пребывалъ;

широко употребляются слова и словосочетания, бытующие в фольклоре или в живой разговорной речи . Например, в драме «Сципио африкан»: [Эрсил:] Ахъ! Ахъ! Какого я тамъ вижу пареня, приходящего?

самой характерной чертою языка Петровской эпохи можно считать отсутствие единых норм, языковую и стилистическую неоднородность текстов. Вторая особенность литературного языка Петровской эпохи – расширение словарного состава за счет иноязычной лексики.

Иноязычные заимствования Петровской эпохи.

Процесс развития национального языка всегда сопровождается расширением его связей с другими языками, так как в период становления нации на смену национальной замкнутости приходит всесторонняя связь наций друг с другом.

Бытовая лексика:

Термины литературы, культуры и искусства: ария, арфа, балет, гимназия, грот, канал, картина,

Военная лексика : армия (армея, армей), артилле- рия, баталия, блокада, бомба, бриг, бригантина

Административная лексика: акция, амнистия, губернатор, контракт, министр, нотарий, полиция

Научная терминология : аксиома, алгебра, арифметика, атом, вулкан, геометрия, глобус, диета

Общественно-политическая лексика : агрессор, конституция, нация, оппозиция, патриот, революция, республика

Техническая и профессиональная терминология в основном заимствовалась из немецкого: верстак, винт, кран, клейстер, машина

Большинство новых слов, вошедших в русский язык в Петровскую эпоху, осталось в нем до настоящего времени, так как они обозначали новые для русских людей предметы, явления и понятия, прочно вошедшие в их быт. Однако в период формирования национального языка, особенно в его начальную пору, словарному составу были свойственны два противоположных явления: избыточность и недостаточность . Большое количество вариантов, дублетов, синонимов позже ушло из языка, и в частности – те заимствования, которые временно вытеснили из употребления русские слова, называющие знакомые, издавна существующие на Руси понятия: виктория – победа, трактамент – пир, баталия – битва, сражение, фортеция – крепость, реги- мент – полк и т.д. Типичной приметой памятников Петровской эпохи были комментарии к иноязычным словам в самом тексте. в «Прикладах, како пишутся комплимен- ты разные»: Высокой патронъ (или благодѣтель); ... Он принужденъ послѣдующего утра коляцию (или вечерин- ку съ конфектами) учинить

Новые слова иноязычного происхождения помогали переводчикам точно обозначать новые предметы и понятия, незнакомые или только что появившиеся в жизни русских людей. Отсутствие таких в словарном запасе автора, переводчика каких-либо текстов затрудняло выражение его мыслей, не давало возможности точно описать то, что он видел, точно передать сущность денотата. Чрезвычайно интересный материал, подтверждающий положение о явлении лексической недостаточности, свойственной русскому языку XVII века, находим в «Путешествии» П.А. Толстого. Вместо слов бюст, скульптура, статуя: Здѣлано одно подобие чловѣка по поесъ; Здѣланъ одинъ мужикъ изъ камени жъ, держитъ волынку; По той горѣ сидятъ (десять) дѣвицъ, вырѣзанные изъ камени зѣло предивнымъ мастерствомъ и росписаны красками и золотомъ власно, какъ живые.

Пример показывает, что употребление иноязычных слов для обозначения новых понятий, относящихся к области науки, искусства, литературы и другим областям жизни русских людей XVIII века, давало возможность точно обозначить эти понятия, кратко выразить свои мысли при описании каких-либо предметов, событий, явлений.

Отсутствие единых языковых и стилистических норм в памятниках конца XVII – первой четверти XVIII века Отсутствие единых норм наблюдается в фонетическом облике слов, в грамматической структуре и словарном составе текстов начала XVIII века, в графике и орфографии памятников.

Основные выводы

1. Петровская эпоха – последний этап функционирования книжно-славянского языка в России, отныне его судьба связана лишь с конфессиональной сферой.

2. Для литературного языка Петровской эпохи характерна дальнейшая демократизация на почве сближения его с живой разговорной речью, что было обусловлено социально-экономическими и политическими изменениями в жизни русского общества конца XVII – первой четверти XVIII века.

3. В этот период создается новый тип письменного литературного языка, именуемого гражданским посредственным наречием, в котором сосуществуют элементы книжно- славянского языка, старого приказного языка и обиходной речи XVIII века.

4. Употребление в литературе Петровской эпохи всех реально существующих в это время языковых единиц вело к языковой и стилистической пестроте письменных памятников, где обиходные средства выражения (диалектные, просторечные, разговорные) употреблялись наряду с книжными (славянскими, с одной стороны, иноязычными – с другой).

5. В Петровскую эпоху словарный состав русского литературного языка пополняется большим количеством иноязычных слов, так как процесс развития национального языка всегда сопровождается расширением его связей с другими языками. Особенно важно в начальный период становления русского литературного национального языка пополнение терминологической лексики новыми интернациональными словами.

6. Для Петровской эпохи характерно не только заимствование иноязычной лексики, но и калькирование, перевод иноязычных терминов на русский язык, что связано с усилением переводческой деятельности в первой четверти XVIII века.

7. Иноязычные слова проникали в русский язык из разных источников, заимствования могли происходить книжным и устным путем, что приводило к большой вариантности иноязычных слов, многообразию их фонетического и морфологического облика.

8. В 20–40-е годы XVIII века заметно стремление филологов, писателей регламентировать употребление различных языковых единиц, определить фонетические, грамматические и лексические нормы литературного языка.

XVIII век – время расцвета русской культуры, науки и литературы. В 1725 году открылась Академия Наук с гимназией и университетом. С 1727 года начинают выходить «Санкт-Петербургские ведомости» с «Примечаниями», где печатаются научные сочинения. В Академии работают В.К. Тредиаковский, В.Е. Адодуров, М.В. Ломоносов, ботаник и этнограф С.П. Крашенинников, физики Г.В. Крафт и Р.В. Рихман, крупнейший математик XVIII века Л. Эйлер и др. В 1755 году открывается Московский университет с гимназией, в 1757 году – Академия художеств

XVIII век – это яркий период в развитии русской литературы. В XVIII веке осваивается античное наследие (русские читатели были знакомы с произведениями Цицерона, Сенеки, Апулея, Платона, Лукиана и др.), переводятся произведения Мольера и Буало, Тассо, Расина, Мильтона, Фонтенеля, Вольтера, Корнеля и других западноевропейских писателей. Возникает новая русская литература, связанная с традициями древнерусской литературы, особенно – литературы XVII века, и с западной литературой классицизма – появляются произведения А. Кантемира, В.К. Тредиаковского, А.П. Сумарокова, М.В. Ломоносова, Д.И. Фонвизина, Я.Б. Княжнина, И.Ф. Богдановича, М.М. Хераскова и других писателей. XVIII век – время постепенного сложения единой ли те- ра турно-языковой нормы на национальной основе: «устранения двуязычия и нивелирования противопоставленных типов письменного языка», утверждение системы «трех штилей», связанной с определенными жанрами письменности, «сосуществованием и взаимодействием различных норм (узусов) языкового употребления» при строгости системы «трех штилей».

«Российская грамматика» М.В. Ломоносова , напечатанная в 1757 году, была первой русской научной грамматикой, где были узаконены как единственно правильные нормы формоупотребления, сложившиеся в середине XVIII века (30–50-е годы). М.В. Ломоносов хорошо понимал значение своего труда. В предисловии он писал: «Тупа оратория, косноязычна поэзия, неосновательна философия, неприятна история, сомнительна юриспруденция без грамматики». Ломоносов знал, что лингвист, исследователь не может диктовать языку законы и правила, он должен открывать законы, объективно существующие в языке, и, систематизируя, описывать их.

«Российская грамматика» Ломоносова состоит из шести частей (наставлений).

Первое наставление «О человеческом слове вообще » включает главы «О голосе », «О выговоре и неразделимых частях человеческого слова » – учение о звуковом строе русской речи, о соотношении произношения и написания, сопоставление «букв российских» и «букв чужестранных» для обозначения согласных звуков (например, зубные согласные: ж, з, с, ш «у англичан th, шепелеватое с»); «О сложении неразделимых частей слова» – о слогах слова, «О знаменательных частях человеческого слова » – учение о частях речи. М.В. Ломоносов выделяет две основных части речи: изображение словесных вещей – имена и изображение деяний – глаголы, которые «по справедливости знаменательные части слова названы быть могут». Кроме того, им выделены местоимения, причастия, наречия, предлоги, союзы, междуметия – «осмь частей знаменательных». Среди имен выделяются имена существительные, имена прилагательные, имена числительные.В первое наставление входит также глава «О сложении знаменательных частей слова» – учение о словосочетании, где замечено, что синтаксическое учение «надлежит до риторики», хотя названы разные периоды («сложное соединение нескольких речей»): одночленные, двучленные, тричленные и четыречленные.

Второе наставление «О чтении и правописании российском» состоит из глав «О азбуке российской » (в составе алфавита 30 букв, в том числе – ѣ, в отличие от современного алфавита здесь нет букв щ, э, е, й ), «О произношении букв российских», «О складах и речениях» – учение о слогоделении, «О знаках » (точка, запятая, две точки, точка с запятой, знак вопросительный, удивительный – !, единительный – дефис, вместительный – скобки), «О правописании».

Третье наставление «О имени» почти не отличается от разделов подобного рода в современных грамматиках русского языка.

единственного и множественного числа.

Парадигмы склонения совпадают с парадигмами склонения в «Русской грамматике» 1980 года.

По поводу звательного падежа сказано: «звательные падежи в обоих числах подобны именительным»

М.В. Ломоносов вводит в грамматику новый термин: предложный падеж

В «Российской грамматике» выделены три типа склонения имен существительных, как и в современных грамматиках (сокол, злодей, якорь, спасение, солнце, слово; воевода, рука, княгиня; добродетель), но в отличие от современных грамматик в особый тип склонения выделено изменение имен существительных среднего рода типа семя, бремя

как нормативная для прилагательных мужского рода отмечена флексия родительного падежа -аго (истиннаго ), для родительного падежа единственного числа и именительного падежа множествен- ного числа имен прилагательных женского рода наряду с флексиями -ой, -ей, -ые, -ие указаны вариантные флексии -ыя, -ия (прежней, прежние и прежния ).

В четвертом наставлении «О глаголе» представлены все морфологические категории русского глагола: категории времени, наклонения, лица, числа, залога и рода. Однако видо-временные отношения в системе глагола здесь еще, не дифференцированы, поэтому категория вида как самостоятельная грамматическая категория не описана. Грамматические средства и грамматические значения категории числа, лица, рода (прошедшее время глагола), залога, и наклонения, описанные Ломоносовым, не отличаются от грамматических средств и грамматических значений категорий глагола, содержащихся в современных грамматиках. Кроме того, здесь представлен богатый материал, показывающий многообразие словоизменения в системе русского глагола: изменение глаголов по лицам и числам в изъявительном (настоящее, прошедшее и будущее время) наклонении, формы глаголов повелительного и сослагательного наклонения, выделены глаголы первого и второго спряжения.

В прошедшем времени глагола как нормативная употребляется лишь форма бессвязочного перфекта, что и отмечено в «Российской грамматике»: двинулъ, -ла, -ло, двинули.

Начиная с середины XVIII века большинство глаголов имеет в инфинитиве суффикс –ть

«Российская грамматика носит нормативно-стилистический характер, так как в ней не только указаны формы, объективно существующие в языке XVIII века, но и рекомендованы к употреблению в каком-либо стиле вари- антные формы (выбор окончаний -а или -у в родительном падеже единственного числа имен существительных мужского рода, выбор форм сравнительной степени прилагательных с суффиксом -ее или -яе и т.п.). Подобные рекомендации связаны с обоснованием Ломоносовым ТЕОРИИ ТРЕХ СТИЛЕЙ, сыгравшей очень важную роль в истории русского литературного языка.

При этом сталкиваются три принципа отбора и употребления слов : этимологический (сопоставляются общеславянские, церковнославянские и русские слова), стилистический (отобранные единицы закрепля- ются за определенным типом речи) и функционально-стилистический (отобранные единицы закрепляются за определенным жанром литературы и текстом).

1 группа: общеупотребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю», то есть речь идет о словах, общих для русского и церковносла- вянского языков.

2. «Ко второму принадлежат, кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю», то есть речь идет о словах церковнославянского языка .

3 .В особый разряд входят слова русского языка : «К третьему роду относятся, которых нет в остатках славенского языка, то есть в церковных книгах, например: говорю, ручей, который, пока, лишь». Эти группы слов М.В. Ломоносов рекомендует к употреблению.

4 . он выделяет слова церковнославянские, устарелые, непонятные современникам: обаваю – ’ворожу’, рясны – женские украшения, свене – ’кроме’, овогда – ’ино- гда’, которые не следует употреблять даже в высоком стиле.

5. К пятому разряду Ломоносов относит лексику, которую «ни в каком штиле употребить непристойно, как толь- ко в подлых комедиях».

Соединением слов трех первых групп образуются различные «штили»: высокий, посредственный и низкий.

Высокий стиль составляется из слов первой и второй группы: «из речений славенороссийских, то есть употребительных в обоих наречиях, и из славенских, россиянам вразумительных и не весьма обетшалых». Средний стиль составляется из слов первой и третьей группы: «из речений, больше в российском языке употребительных, куда можно принять некоторые речения славенские, в высоком штиле употребительные, однако с великою осторожностью, чтобы слог не казался надутым. Равным образом употребить в нем можно низкие слова, однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость».

Низкий стиль составляется из слов третьей группы, то есть из таких слов, «которых нет в славенском диалекте». Их можно смешивать со словами, характерными для среднего стиля, «а от славенских, обще не употребительных, вовсе удаляться по пристойности материй». В низком стиле могут иметь место простонародные слова, но по усмотрению писателя.

За каждым из стилей закреплялись особые жанры литературы: высоким слогом предлагалось писать героические поэмы, оды, прозаические речи о важных материях; средним слогом – театральные сочинения, «в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия», стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги, элегии («В прозе предлагать им пристойно описания дел достопамятных и учений благородных»); в рамках низкого стиля должны были создаваться комедии, эпиграммы, песни, дружеские письма, «описания обыкновенных дел». В «Российской грамматике» даны некоторые стилистические комментарии синтаксического характера, например указания на пропуск глагола быть в настоящем времени как норму для «обыкновенного стиля» и «разговоров», в произведениях высокого слога Ломоносов считает возможным употребление оборота «дательный самостоятельный», к особенностям низкого стиля относит повторение предлогов (на горе на высокой, по морю по синему) и употребление форм глагола давнопрошедшего времени (бывали, живали).

Система трех стилей продолжала существовать с различными изменениями до конца XVIII века, так как замена одной системы другой – процесс сложный и длительный: накапливание элементов новой системы начинается с момента расцвета старой, увеличивается в период кризиса старой системы и приводит ее к окончательному разрушению. Так было и с системой Ломоносова, которая воплощена в литературе второй половины XVIII века, особенно в тех произведениях, что создавались в рамках традиционных жанров классицизма: ода, трагедия, «похвальное слово», «слово о важной материи», комедия, басня и т.п

Однако даже во времена Ломоносова «сложная и противоречивая эволюция литературной речи не могла уместиться в русло трех стилей» (В.В. Виноградов). Несмотря на строгую иерархию стилей в середине XVIII века, можно констатировать и проницаемость всех стилей . В произведениях высокого стиля встречаются отступления от грамматических правил, утвержденных Ломоносовым:

Особенно много отступлений от норм формоупотребления и словоупотребления, узаконенных Ломоносовым, было в поэтических произведениях, где рифма или размер стиха диктовали автору выбор языковой единицы. Еще В.К. Тредиаковский в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» указывал на вариантные формы, допустимые в поэтической речи: окончание глаголов второго лица единственного числа -шь, -ши, суффиксы существительных -ение и -енье, формы личных местоимений мя и меня. Этот список вариантных форм в поэтических произведениях XVIII века можно продолжить: серебро и сребро, золото и злато, сказати и сказать, мёд и мед, сильной и сильныя и т.п. Особенно заметной стала проницаемость стилей во второй половине XVIII века, обусловленная изменением содержания произведений классицизма. Нарушение системы трех стилей было особенно характерно для прозаических произведений: повестей, романов, переводных и оригинальных (Ф. Эмина, М.М. Хера- скова, М.Д. Чулкова)

Основные выводы

1. К середине XVIII века становятся зримыми контуры русского литературного национального языка. В этот период можно говорить об унификации языковых элементов, особенно на уровне морфологии.

2. В середине XVIII века оформляется морфологическая система современного русского литературного языка.

3. Морфологические нормы русского национального языка впервые были описаны в «Российской грамматике» М.В. Ломоносова и тем самым кодифицированы как единственно правильные для всех видов письменной речи. Большинство форм, отмеченных М.В. Ломоносовым как нормативные, сохранились в современном русском литературном языке. 4. Вопросы нормализации лексики и синтаксиса связаны с системой трех стилей М.В. Ломоносова. Ядром этой стилистической системы является лексика. Грамматические приметы стилей менее четко противостоят друг другу.

5. Основной заслугой М.В. Ломоносова в истории русского литературного языка является сужение пределов использования славянизмов и признание литературных прав русского языка, составившего основу не только низкого, но и среднего стиля.

6. Развитие среднего стиля было особенно важным, так как в его рамках создавались произведения, где сочетались разнородные речевые средства, которые отбирались авторами сознательно и целенаправленно. Это само по себе противоречило основным принципам теории трех стилей, разрушало границы стилей и привело в конце концов к распаду системы трех стилей. Развитие среднего стиля способствовало окончательному формированию русского литературного национального языка.

7. Система трех стилей существовала до конца XVIII века, хотя даже во времена М.В. Ломоносова не все литературные произведения умещались в русло этой системы. Особенно много отступлений от норм системы М.В. Ломоносова было в поэтических произведениях, журнальных статьях, переводных и оригинальных романах второй половины XVIII века.

Первые попытки сознательного формирования норм письменной речи относятся к ХVIII веку, когда российское общество осознало, что отсутствие единства в написаниях затрудняет общение и создаёт множество неудобств.

Приведение письменных текстов к единой норме, или унификация, – важный акт для любой цивилизации, и стремление к упорядочению правил письма свойственно всем народам. А. П. Сумароков в статье «О правописании», опубликованной в середине века, констатирует: «Ныне писцы потеряли все меры и пишут не только не стыдясь, но ниже озираясь, и дерзновение невежества все превзошло меры ».

Работа В. К. Тредиаковского «Разговор между чужестранным человеком и российским об орфографии старинной и новой» (1748 г.) – первая попытка обосновать правила русской орфографии: «Какое в нас справедливое радение о начинающем учиться отрочестве? Не обманываем ли мы их, посадив за азбуку, говоря, что Б есть Б, а не П…, а натвердив им сие с великою трудностию, потом учим писать ХЛЕБ… Не противно ли это к детям любви и попечению о них нашему? »

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-07-22

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«АСТРАХАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ

КАФЕДРА РУССКОГО ЯЗЫКА

ПО ДИСЦИПЛИНЕ «РУССКИЙ ЯЗЫК И КУЛЬТУРА РЕЧИ»

«ПРЕОБРАЗОВАНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА

В ПЕТРОВСКУЮ ЭПОХУ»

АСТРАХАНЬ 2004

Введение________________________________________________3

1. Необходимость преобразований русского языка_____________4

2. Возникновение периодической печати_____________________5

3. Реформа русской азбуки_________________________________7

4. Европеизация лексики русского языка_____________________8

5. Стилистическая неупорядоченность языка__________________16

Заключение______________________________________________20

Список литературы________________________________________21

Введение

Петровская эпоха в истории нашего народа характеризуется существенными реформами и преобразованиями, затронувшими и государственность, и производство, и военное, и морское дело, и быт господствующих классов тогдашнего русского общества. Эти преобразования совершили переворот в сознании и в привычках русских дворян и промышленников, и естественно искать их отражения в развитии русского литературного языка.

Обычно отмечают следующие основные направления в развитии литературного языка первой четверти XVIII в. Это

– «своего рода универсализация лексического и фразеологического состава языка» (Ефимов А.И. История русского литературного языка. М, 1967, с. 93),

– оттеснение на второй план церковнославянской речевой стихии и все более широкое внедрение народной речи,

– создание новой терминологии при бурном проникновении заимствований из живых европейских языков.

Целью данного реферат является рассмотрение процесса преобразования русского литературного языка в эпоху правления Петра I – выяснить причины преобразования русского языка, осветить непосредственно сами преобразования и реформы, проводимые Петром I.

1. Необходимость преобразований русского языка

Новый русский литературный язык, формировавшийся в годы правления Петра I, был призван обслуживать непрерывно возраставшие потребности государства, развивающиеся науки и техники, культуры и искусства. Так, новое административное устройство, преобразование Московского государства в Российскую империю, вызвало к жизни наименования множества новых чинов и званий, вошедших в «табель о рангах», речевые черты чиновнической субординации: формулы обращения нижестоящих чинов к высшим.

Развитие военного, и особенно военно-морского дела, почти отсутствовавшего в Московской Руси, породило множество соответствующих руководств и наставлений, воинских и морских уставов, насыщенных новой специальной терминологией, новыми специальными выражениями, совершенно вытеснившими собою слова и выражения, связанные со старинным московским ратным укладом. Заново формируется военно-морская, артиллерийская, фортификационная терминология и другие отрасли специальной лексики.

Наряду с этим для удовлетворения потребностей все более европеизирующегося дворянства создаются разнообразные руководства, регламентировавшие бытовой уклад высших общественных классов. Мы имеем в виду такие книги, как «Юности честное зерцало», «Приклады, како пишутся комплименты разные» и т.п. В такого рода произведениях, внедрявших «светский политес» в среду еще недостаточно образованного и культурного дворянства, постоянно встречались и неологизмы, и заимствованные из европейских языков слова и выражения, перемежавшиеся с традиционными церковнославянизмами и архаизмами.

В связи с перестройкой государственного управления, с развитием промышленности и торговли значительно усложняется и обогащается язык деловой переписки. Он все дальше отходит от старомосковских норм и традиций и заметно сближается с живой разговорной речью средних слоев населения.

Петр I, рекомендуя при переводах с иностранных языков воздерживаться от книжных славянских речений, советовал переводчикам брать в качестве образца язык посольского приказа: «Высоких слов славенских класть не надобеть; посольского же приказу употреби слова».

2. Возникновение периодической печати

Петровская эпоха значительно обогащает роль в обществе светской письменности по сравнению с письменностью церковной. Возникают и совершенно новые ее типы, например, периодическая печать. Непосредственным предшественником наших газет являлись рукописные «Куранты», издававшиеся при Посольском приказе в Москве со второй половины XVII в. Однако такое информирование населения о текущих событиях было весьма несовершенным и не распространялось среди широких масс.

Петр I, заинтересованный в том, чтобы возможно более широкие слои общества разбирались в вопросах внешней и внутренней политики государства (а это было в годы тяжелой и изнурительной для России Северной войны со Швецией), способствовал основанию первой русской печатной газеты. Она называлась «Ведомости о военных и иных делахъ» и начала выходить со 2 января 1703 г.; сначала ее печатали церковнославянской кирилловской азбукой, а затем, после реформы графики, гражданским шрифтом. Газета вначале выходила в Москве, причем нерегулярно, по мере накопления корреспонденции. С 1711 г. «Ведомости» стали издаваться в новой столице – Санкт-Петербурге.

Возникновение регулярной периодической печати повлекло за собой развитие многих новых жанров литературного языка: корреспонденции, заметок, статей, на основе которых впоследствии, в конце XVIII – начале XIX в., возникает публицистический стиль литературного языка.

На Москве вновь ныне пушек медныхъ: гоубиц и мартиров. вылито 400. Те пушки, ядромъ–по 24, по 18 и по 12 фунтовъ. Гоубицы бомбомъ пудовые и полупудовые. Мартиры бомбом девяти, трех и двухпудовые и менше. И еще много формъ готовыхъ великихъ и среднихъ и литью пушекъ гоубицъ и мартиров: а меди ныне на пушечном дворе, которая приготовлена к новому литью, больше 40.000 пудъ лежитъ.

Повелением его величества московские школы умножаются, и 45 человек слушаютъ философию, и уже диалектику окончили.

В математической штюрманской школе больше 300 человекъ учатся, и добро науку приемлютъ.

Из Казани пишут. На реке Соку нашли много нефти и медной руды, из той руды медь выплавили изрядну, от чего чают немалую быть прибыль Московскому государству.

Из Олонца пишут: Города Олонца, попъ Иванъ Окуловъ, собрав охотников пешихъ с тысячю человекъ, ходил за рубежъ въ Свейскую границу, и разбилъ Свейские ругозенскую, и гиппонскую, и керисурскую заставы. А на техъ заставахъ шведовъ побилъ многое число, и взялъ рейтарское знамя, барабаны и шпаль, фузей и лошадей довольно, а что взялъ запасовъ и пожитковъ онъ, попъ, и тем удовольствовал солдатъ своихъ, а достальные пожитки и хлебные запасы, коихъ не могъ забрать, все пожегъ. И Соловскую мызу сжегъ, и около Соловской многие мызы и деревни, дворов с тысячу пожегъ же. А на вышеписанных заставахъ, по скаске языков, которыхъ взялъ, коницы швецкой убито 50 человек…».

3. Реформа русской азбуки

В ряду общественных реформ, проводившихся при участии Петра I, непосредственное отношение к истории русского литературного языка имела реформа графики, введение так называемой гражданской азбуки, т.е. той формы русского алфавита, которую мы продолжаем использовать до сих пор.

Реформа русской азбуки, проведенная при непосредственном участии Петра I, с полным правом признается «внешним, однако полным глубокого значения, символом расхождения между церковно-книжным языком и светскими… стилями письменной речи». Гражданская азбука приблизила русский печатный шрифт к образцам печати европейских книг. Старая кирилловская славянская графика, служившая русскому народу во всех ответвлениях его письменности в течение семи веков, сохранилась после реформы лишь для печатания церковно-богослужебных книг. Таким образом, она «низводилась на роль иероглифического языка религиозного культа».

После многолетней тщательной подготовки (шрифт типографии Ильи Копиевича в Амстердаме и в Кенигсберге) новый гражданский шрифт был окончательно утвержден Петром I в январе 1710 г. До нас дошли корректурные листы пробных образцов шрифта, с пометами, сделанными рукою самого Петра I и указывавшими, какие именно образцы букв из представленных на утверждение оставить и какие отменить.

Петровская реформа графики, не перестраивая коренным образом систему русского письма, тем не менее, значительно способствовала ее совершенствованию и облегчению. Были устранены те буквы старославянского кирилловского алфавита, которые уже издавна являлись лишними, не передавая звуков славянской речи, – буквы кси, пси, малый и большой юсы. Как дублетная, была устранена буква зело. Всем буквам были приданы более округлые и простые начертания, приближавшие гражданский печатный шрифт к широко распространенному в те годы в Европе латинскому шрифту «антиква». Отменены были все надстрочные знаки, применявшиеся в кирилловской славянской печати: титла (сокращения), придыхания, «силы» (значки ударений). Это все тоже приближало гражданскую азбуку в европейской графике и вместе с тем значительно упрощало ее. Наконец, были отменены числовые значения славянских букв и окончательно введена арабская цифровая система.

Главное же значение графической реформы состояло в том, что она снимала «с литературной семантики покров «священного писания»», предоставляла большие возможности для революционных сдвигов в сфере русского литературного языка, открывала более широкую дорогу русскому литературному языку и к стилям живой устной речи, и к усвоению европеизмов, нахлынувших в это время из западных языков.

4. Европеизация лексики русского языка

Обогащение и обновление лексики русского литературного языка в течение первой четверти XVIII в. происходит преимущественно за счет заимствования слов из живых западноевропейских языков: немецкого, голландского, французского, частично из английского и итальянского. Наряду с этим лексика продолжает пополняться и из латинского языка. Посредничество польского языка, которое было столь характерно для XVII в., почти сходит на нет, и в Петровскую эпоху русский литературный язык приходит в непосредственное соприкосновение с языками Западной Европы. Мы можем отметить три основных пути, по которым осуществляются словарные заимствования. Это, во-первых, переводы с тех или иных языков книг научного или этикетного содержания. Во-вторых, проникновение иноязычных слов в русскую лексику из речи специалистов-иностранцев – офицеров, инженеров или мастеров, служивших на русской службе и плохо знавших русский язык. В-третьих, привнесение в русский язык иноязычных слов и речений русскими людьми, посылавшимися по почину Петра I за границу и нередко в течение долгих лет там учившимися и работавшими.

Усиленная переводческая деятельность в Петровскую эпоху была преимущественно направлена в сторону общественно-политической, научно-популярной и технической литературы, что вело к сближению русского языка с тогдашними западноевропейскими язвами, обладавшими богатыми и разнообразными терминологическими системами.

Петр I сам живо интересовался деятельностью переводчиков, иногда специально поручал переводить иностранные книги своим приближенным. Так, И.Н. Зотову был поручен перевод книги по фортификации с немецкого языка. Петр I предписывал переводчикам «остерегаться», «дабы внятнее перевесть, В не надлежит речь от речи хранить в переводе, но точию сие выразумев, на свой язык так писать, как внятнее».

Перевод научной и технической литературы в ту эпоху был сопряжен с преодолением неимоверных трудностей, так как в русском языке почти отсутствовала соответствующая терминологическая лексика, не было также внутренних смысловых соотношений и соответствий между русским и западноевропейскими языками. «Ежели писать их [термины] просто, не изображая на наш язык, или по латинскому, или по немецкому слогу, то будет весьма затмение в деле», – замечал один из переводчиков этого времени Воейков. Отсюда естественно вытекали заботы правительства и лично Петра I о подготовке опытных переводчиков, знакомых также и с какой-либо отраслью техники.

О трудностях, переживавшихся тогдашними авторами переводов, свидетельствует и рассказ Вебера о судьбе переводчика Волкова, которому Петр I поручил перевести французскую книгу по садоводству. Отчаявшись в возможности передать русским языком все сложности терминов садоводства и боясь ответственности, этот несчастный человек покончил жизнь самоубийством. Разумеется, большая часть переводчиков все же оставалась жить и справлялась с поставленными перед ними задачами. Не случайно первой из книг, напечатанных гражданским шрифтом, была книга по геометрии, созданная по немецкому оригиналу. Труд переводчиков обогатил и пополнил русский язык ранее недостававшей ему специальной лексикой.

Из речи иностранных специалистов, служивших в России, также немало слов и выражений перешло в общенародный и литературный русский язык, а также в специальную, профессиональную речь ремесленников, солдат, моряков.

Приведем некоторые примеры проникновения слов английского происхождения в профессиональную лексику моряков. Слово аврал, по-видимому, восходит к английскому (или голландскому) «овер олл»: команда «всех наверх!». Слово полундра (тревога на корабле) тоже, по всей вероятности, происходит от английской команды «фалл ондер» (букв. падай вниз) – так подавался на парусных судах сигнал команде спускаться с рей и мачт, где она находилась, управляя парусами, и готовиться к бою. Очевидно, и принятый до наших дней на флоте обычай отвечать на выслушанный приказ командира словом есть! может быть возведен к английскому утвердительному слову «йес».

Из речи инженеров и мастеров-иностранцев могла проникнуть в русский язык лексика столярного, слесарного, сапожного производства. Такие слова, как стамеска, шерхебель, дрель и др., заимствованы изустным путем из немецкого языка. Оттуда же пришли в наш язык и слесарные термины: верстак, винт, кран, клапан– и само слово слесарь. Из немецкого же заимствуются слова, характерные для сапожного дела: дратва, рашпиль, вакса, клейстер, шлшрер и мн. др.

Русские дворяне, учившиеся по примеру самого Петра I за границей, легко вводили в свою речь слова из языка той страны, где им доводилось жить. Затем эти индивидуальные заимствования могли попадать и в общеязыковое употребление. Так, например, стольник Петр Андреевич Толстой, посланный Петром I в Италию в возрасте уже свыше 50 лет, чтобы учиться там кораблестроению, так пишет в своем заграничном дневнике: «Въ Венеции бывают оперы и комедии предивные, которыхъ совершенно описать ни мало не можетъ; и нигде во всем свете таких предивных опер и комедий нет и не бывает. В бытность мою в Венеции были оперы в пяти местах; те палаты, в которых те оперы бывают, великие круглые, называют их италианцы Театрумъ, в тех полатах поделаны чуланы многие в пять рядов вверх и бывает тех чуланов в оном театруме 200, а в ином 300 и больше… полъ сделан мало накось к тому месту, где играют, ниже и поставлены стулья и скамейки, чтобы одним из-за других было видно…» Отметим слова театрум, опера, комедия и др.

Другой сподвижник Петра I, князь Б.И. Куракин, такими словами описывает свое пребывание во Флоренции: «В ту свою бытность был инаморат славную хорошеством одною читадинку (гражданку) называлася Signora Francescha Rota и был тако inamorato, что ни часу не мог без нее быть… и расстался с великою плачью и печалью, аж до сих пор из сердца моего тот amor не может выдти, и, чаю, не выдет, и взял на меморию ее персону и обещал к ней опять возвратиться».

Книга «Юности честное зерцало», изданная в Петербурге в 1719 г., следующим образом наставляет тогдашних дворянских юношей: «Младыя отроки, которые приехали из чужестранных краев, и языков с великим иждивением научились, оные имеют подражать и тщатся, чтобы их не забыть, но совершеннее в них обучиться: а именно чтением полезных книг, и чрез обходительство с другими, а иногда что-либо в них писать и компоновать, да бы не позабыть языков». Далее в той же книге рекомендуется молодым дворянам говорить между собою на иностранных языках, особенно если приходится передавать друг другу что-либо в присутствии слуг, дабы те не могли понять и разгласить о сообщении: «Младыя отроки должны всегда между собою говорить иностранными языки, дабы те навыкнуть могли: а особливо когда им что тайное говорити случитса, чтоб слуги и служанки дознаться не могли и чтоб можно их от других не знающих болванов распознать, ибо каждый купец товар свой похваляя продает как может».

Увлечение дворян иноязычной лексикой зачастую приводило к употреблению иностранных слов без надобности, что иногда мешало понимать их речь и создавало порою досадные недоразумения. Вот как характеризует эту моду на иностранные слова, распространившуюся в русском обществе Петровской эпохи, писатель и историк В.И. Татищев. Он рассказывает в своих записках о некоем генерал-майоре Луке Чирикове, который, по его словам, «человек был умный, но страстью любочестия побежден, и хотя он никакого языка чужестранного совершенно не знал, да многие иноязычные слова часто же и не кстати и не в той силе, в которой они употребляются, клал». В 1711 г., во время Прутской кампании, генерал Чириков предписал одному из подчиненных ему капитанов с отрядом драгун «стать ниже Каменца и выше Конецполя в авантажном месте». Капитан этот не знал слова авантажный и принял его за собственное имя. «Оный капитан, пришед на Днестр, спрашивал об оном городе, понеже в польском место значит город; но как ему сказать никто не мог, то он, более шестидесяти миль по Днестру шед до пустого оного Конецполя и не нашед, паки к Каменцу, поморя более половины лошадей, поворотился и писал, что такого города не нашел».

Другое происшествие, возникшее на почве увлечения генерала Чирикова иностранными словами, было не менее трагикомично. Татищев рассказывает, что Чириков своим приказом предписал собраться фуражирам, «над оными быть подполковнику и двум майорам по очереди. По собрании всех перво марширует подполковник з бедекен, за ним фуражиры, а марш заключают драгуны». Собравшиеся, не догадавшись, что збедекен не прозвище подполковника, но прикрытие, разумеется, долго ожидали прибытия к ним подполковника с такой фамилией. Лишь через сутки выяснилось недоразумение.

Лучшие люди эпохи во главе с самим Петром I последовательно боролись против увлечения иноязычными заимствованиями. Так, сам император Петр писал одному из тогдашних дипломатов (Рудаковскому): «В реляциях твоих употребляешь ты зело много польские и другие иностранные слова и термины, которыми самого дела выразуметь невозможно; того ради впредь тебе реляции свои к нам писать все российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов». Исправляя представленный ему перевод книги «Римплерова манира о строении крепостей», Петр I вносит следующие поправки и дополнения к встречающимся в тексте перевода иноязычным терминам: «аксиома правил совершенных»; «ложирунг или жилище, то есть еже неприятель захватит места где у военных крепостей» и др.

Обновление словарного состава русского литературного языка в Петровскую эпоху с особенной наглядностью проявилось в сфере административной лексики. Она пополняется в это время преимущественно заимствованиями из немецкого, латинского, частично французского языков. Согласно подсчетам Н.А. Смирнова, произведенным в начале нашего века, около четверти всех заимствований Петровской эпохи падает именно на «слова административного языка», вытесняющие собою употребление соответствующих древнерусских наименований. Вот как он характеризует этот процесс: «Появляются теперь администратор, актуариус, аудитор, бухгалтер, герольдмейстер, губернатор, инспектор, камергер, канцлер, ландгевинг, министр, полицеймейстер, президент, префект, ратман и другие более или менее важные особы, во главе которых стоит сам император. Все эти персоны в своих ампте, архиве, гофгерихте, губернии, канцелярии, коллегиуме, комиссии, конторе, ратуше, сенате, синоде и в других административных учреждениях, которые заменили недавние думы и приказы, адресуют, акредитуют, апробуют, арестуют, баллотируют, конфискуют, корреспондуют, претендуют, секондируют, трактуют, экзавторуют, штрафуют и т.д. инкогнито, в конвертах, пакетах, разные акты, акциденции, амнистии, апелляции, аренды, векселя, облигации, ордера, проекты, рапорты, тарифы и т.д.». Как видно из приведенного списка, в состав этой административной лексики входят названия лиц по их чинам и должностям, названия учреждений, наименования различного рода деловых документов.

На второе место тот же исследователь ставит слова, связанные с военно-морским делом, заимствованные преимущественно из голландского, частично из английского языков. К числу слов голландского происхождения относят гавань, рейд, фарватер, киль, шкипер, руль, рея, шлюпка, койка, верфь, док, кабель, каюта, рейс, трап, катер. Из английского – бот, шкуна, фут, бриг, мичман и некоторые другие (см. выше).

Военная лексика, также значительно пополнившаяся в Петровскую эпоху, заимствуется главным образом из немецкого, частично из французского языков. Немецкого происхождения слова юнкер, вахтер, ефрейтор, генералитет, лозунг, цейхгауз, гауптвахта, лагерь, штурм и др. Из французского пришли к нам барьер, брешь, батальон, бастион, гарнизон, пароль, калибр, манеж, галоп, марш, мортира, лафет и др.

Словарь обиходной речи дворянства, а также лексика, связанная с представлениями светского «политеса», пополняется главным образом из французского языка: ассамблея, бал, супе (ужин), интерес, интрига, амур, вояж, компания (собрание друзей), авантаж, кураж, резон и мн. др.

Наплыв громадного числа иноязычных слов в русскую речь начала века вызвал к жизни потребность в составлении специальных словарей иностранных вокабул. Такой словарь и был создан тогда при личном участии самого Петра I, сделавшего свои пометы и пояснения на полях рукописи. «Лексикон вокабулам новым по алфавиту», как было озаглавлено это пособие, весьма разнообразен по тематике. Слова относятся и к различного рода профессиям, и к производству, к научным терминам, к сфере государственного устройства и культуры. Каждому из толкуемых в «Лексиконе» иностранных слов приведены их русские и церковнославянские соответствия, иногда окказионально образованные неологизмы. Так, слово архитектор переводится как домостроитель, канал – как водоважда и т.п. К слову амнистия, истолкованному первоначально церковнославянским словом беспамятство, рукою Петра I внесено пояснение: «забытие погрешений». К вокабуле адмиральство Петр I дал следующее исчерпывающее толкование: «Собрание правителей и учредителей флота». Слову баталия дано толкование: «бой, сражение, битва», два последних слова подчеркнуты Петром I, добавившим к этому: «меньше 100 человек». Слово виктория объяснено как «победа, одоление», причем последнее определение также подчеркнуто Петром I как более предпочтительное по его мнению. Возможно, Петру I было известно, что в древнерусском языке слово победа имело несколько значений, слово же одоление было однозначно и точно соответствовало латинскому.

Не всегда попытки подобрать иностранным вокабулам русский их эквивалент были успешными, и ряд переводов, предлагавшихся в «Лексиконе», как показала дальнейшая история этих слов на русской почве, оказался нежизненным. Так, слово фейерверк было переведено как «потеха огненная и фигуры»; слово капитан – как «сотник» и т.п. Эти переводы не удержались в последующем русском словоупотреблении, и заимствованное слово получило в нем безусловное преобладание.

Оценивая наплыв иностранных заимствований в русский язык в начале XVIII в., В.Г. Белинский в свое время отмечал, что «корень» употребления «в русском языке иностранных слов… глубоко лежит в реформе Петра Великого, познакомившего нас со множеством совершенно новых понятий, до того совершенно чуждых, для выражения которых у нас не было своих слов. Поэтому необходимо было чужие понятия и выражать чужими готовыми словами. Некоторые из этих слов так и остались непереведенными и незамененными и потому и получили права гражданства в русском словаре». По мнению того же критика, предпочтение некоторых иностранных слов их переводным эквивалентам, калькам, – это предпочтение оригинала копии. В.Г. Белинский считал, что идее как-то просторнее в том слове, в котором она оказалась в первый раз, она как бы срастается с ним, слово делается непереводимым. «Переведите слово катехизис – оглашением, монополию – единоторжием, фигуру – извитием, период – кругом, акцию – действием – и выйдет нелепость».

Мы можем полностью присоединиться к мнениям, высказанным в свое время великим критиком, и признать, что европеизация лексики русского литературного языка, с особой силой давшая себя почувствовать в Петровскую эпоху, несомненно, пошла на пользу нашему литературному языку, сделала его богаче, полнее и выразительнее и вместе с тем не нанесла никакого ущерба его национальной самобытности.

5. Стилистическая неупорядоченность языка

Период правления Петра I характеризуется стилистической неупорядоченностью литературного языка. Бурное развитие функциональных стилей в начале XVIII в. сказалось, как уже отмечено, прежде всего, в деловой, а затем в художественной речи», значительно распространившей сферу своего употребления.

В языке деловой письменности Петровской эпохи сосуществовали противоборствуя элементы старые, традиционные, и новые. К первым отнесем церковнославянские слова и формы, а также выражения из старомосковского языка приказов; ко вторым – малоосвоенные языком иноязычные заимствования (варваризмы), просторечие, черты диалектного словоупотребления, произношения и формообразования.

Для иллюстрации воспользуемся некоторыми письмами Петра I. В мае 1705 г. он писал к генералу князю Аниките Ивановичу Репнину: «Неrr! Сегодня получил я ведомость о Вашем толь худом поступке, за чьто можешь шеею запълатить, ибо я чрезъ господина губернатора подъ смертью не велелъ ничего в Ригу пропускать. Но ты пишешь, что Огилвии тебе велелъ. Но я так пишу: хотя бъ и ангелъ, не точию сей дерзновенникъ и досадитель велелъ бы, но тебе не довълело сего чинить. Впреть же аще единая щепа пройдетъ, ей богомъ кленусь, безголовы будешь. Piter. С Москвы, Маiя 10 д. 1705».

Отметим здесь и торжественные церковнославянские: «хотя бъ и ангелъ, не точию сей дерзновенникъ и досадитель»; «тебе не довълело сего чинить», «аще едина щепа пройдетъ и просторечные «можешь шеею запълатить», «ей богомъ кленусь, без головы будешь». И тут же варваризмы – голландское обращение Неrr и подпись Piter, – написанные латинскими буквами.

Другое письмо, к князю Федору Юрьевичу Ромодановскому, датируется 1707 г.: «Siir! Изволь объявить при съезде в полате всемъ министромъ, которые к конзилию съезжаютца, чтобъ они всякие дела, о которыхъ советуютъ, записывали, и каждый бы министръ своею рукою подписывали, что зело нужно надобно, i без того отнюдь никакого дела не опъределяли. Iбо симъ всякого дурость явлена будет. Piter, зъ Вили» в 7 д. октебря 1707».

И здесь отметим церковнославянское «явълена будет» и просторечное «зело нужно надобно», «всякого дурость» и др., а наряду с этим латинское слова министр, конзилия, а также голландские обращения и подпись.

Еще ярче стилистическая пестрота и неупорядоченность литературного языка Петровской эпохи обнаруживается при рассмотрении языка и стиля переводных и оригинальных повестей этого времени.

Многочисленные и разнохарактерные жанры светской «галантной повести», любовной лирики той же эпохи и других, ранее не знакомых древнерусской литературе жанров широко представлены как в типографских публикациях, так и в рукописях. Подчеркнутый интерес к «галантереям романическим» и к европейским навыкам «житейского обхождения» отражается в их языке. Любопытны, например, в «Рассуждении о оказательствах к миру» (СПб., 1720) определения «галантерей романических» и «кавалеров заблудших». Галантереи – это книги, «в которых о амурах, то есть о любви женской и храбрых делах для оной учиненных баснями описано», а «шевальеры эрранты, или заблудшие кавалеры, называются все те, которые, ездя по всему свету, без всякого рассуждения в чужие дела вмешиваются и храбрость свою показывают». Как видим, здесь, как в кривом зеркале, отразилось запоздалое увлечение средневековыми западноевропейскими рыцарскими романами, традиции которых внедряются и в переводные повести Петровской эпохи, и в оригинальные произведения, создающиеся анонимными авторами по этим переводным образцам.

И для языка повестей, как и для языка деловой переписки, в Петровскую эпоху характерно не менее причудливое смешение тех основных речевых элементов, из которых исторически сложился к этому времени русский литературный язык. Это, с одной стороны, слова, выражения и грамматические формы традиционного, церковнокнижного происхождения; с другой – это слова и словоформы просторечного, даже диалектного характера; с третьей – это иноязычные элементы речи, зачастую слабо освоенные русским языком в фонетическом, морфологическом и семантическом отношении.

Обратимся к примерам. В «Истории о Александре, российском дворянине» мы читаем: «Однако ж, приехавъ, нанялъ квартиру близ пасторских полатъ i жил долгое время в великихъ забавахъ, так что живущие во оном граде Лилле, красоту лица его и остроту ума его усмотря, между всеми приезжими ковалеры первинством почтили». Или далее «…она ему отвещала: «гс_дрня моя Элеонора града сего пасторская дочь прислала меня на квартиру вашу проведать, кто iграет, понеже де игра оная в великое желание к слушанию ея привлекло»». Здесь, на общем фоне церковнокнижных средств выражения, обращают на себя внимание такие «европеизмы», как квартиру, ковалеры, пасторский, экзотические имена Лилль, Элеонора. В одном и том же контексте, без какой бы то ни было стилистической соотнесенности, находим просторечное «квартиру вашу проведать» и традиционное «во оном граде», «первинством почтили», «понеже… к слушанию ея привлекло» и т.п.

В другой повести того же времени – «Гистории о российском матросе Василии» – читаем: «Минувшу же дни по утру рано прибежалъ от моря есаулъ их команды и объявилъ: «Господин атаманъ, изволь командировать партию молодцовъ в море, понеже по морю едутъ галеры купецкия съ товары». Слышавъ то, атаман закричалъ «Во фрунтъ!». То во едину чеса минуту все вооружишася и сташа во фрунтъ». В этом контексте тоже поражает хаотическое объединение речевых средств. Традиционный оборот дательного самостоятельного минувшу же дни, формы аориста вооружишася и сташа; тут же народное молодцовъ, и здесь же такие иноязычные, модные в то время слова, как команда, командировать, партия, во фрунт и др.

Заключение

Целью данного реферата являлось рассмотрение процесса преобразований русского литературного языка в эпоху правления Петра I.

В заключении следует сделать вывод, что, как следует из вышесказанного:

– русскому литературному языку в Петровскую эпоху не хватало стилистической организованности.

– не было соотнесенности тех или иных речевых элементов с их функциями по содержанию или целевой направленности высказывания.

– наплыв новых средств языкового выражения был настолько стихиен и подавляющ, что с ним не успевали справляться писавшие.

– организованность в употреблении речевых средств выражения, их стилистическая упорядоченность и соотнесенность с содержанием и с жанровым характером высказывания пришла в литературный язык позднее, примерно к середине XVIII в.

Большая заслуга в стилистическом упорядочении русского литературного языка того времени, в создании стройной и продуманной стилистической системы принадлежит выдающимся писателям и деятелям культуры, трудившимся в середине XVIII в. над обработкой и нормализацией русского языка, – А.Д. Кантемиру, В.К. Тредиаковскому и в первую очередь великому поэту и ученому М.В. Ломоносову.

Все это облегчало усвоение письменности и способствовала широкому распространению грамотности в русском обществе, которое было всемерно заинтересовано в быстрейшем распространении светского образования среди всех общественных слоев.

Список литературы

1. Бенвенист Э. Общая лингвистика – М., 1978.

3. Солнцев В.М. Россия в Петровские времена. – М., 1998

За его излишнюю «славенщизну». Работа по выработке норм литературното языка затронула и проблему иностранных заимствований. Ломоносов и Сумароков восставали против отмеченного выше чрезмерного наводнения русского языка иностранными словами. Сумароков настаивал даже на полной очистке Р. яз. от заимствованных слов. Он написал целую статью «О истреблении чужих слов из русского языка». Ломоносов, ...

Область синонимов и синонимических оборотов. Поворот к книжно-риторическому, славянизированному стилю, вызванный "вторым южнославянским влиянием" с конца XIV в., является чрезвычайно важным этапом в истории русского литературного языка. Без правильной оценки его становится непонятным то большое количество славянских элементов, слов и оборотов, которое до сих пор существует в русском...

Вариант старославянского – церковнославянский. Но и древнерусский язык во многом изменялся под воздействием старославянского, заимствовал из него слова, грамматические конструкции. Поэтому на вопрос о происхождении современного русского языка нельзя ответить однозначно. Но следует отметить, что в нашем современном литературном языке что-то идет от русских, а что-то от старославянских истоков. В...

Вместо галоши говорить мокроступы, если он этого не хочет". 4.3. Увеличится ли в будущем словарный запас языка? Часто говорят об ожидаемом значительном росте словарного запаса русского языка в будущем. Действительно, увеличение количества слов заметно даже при сопоставлении академических словарей: в "Словаре Академии Российской" (1789-1794) содержится несколько более 42 000 слов, в "Словаре...

13:24 — REGNUM

Образец гражданской азбуки, исправленный Петром I. 1710год

1710 год. 29 января (18 января ст.ст.) Петр I, посетив Печатный двор, принял решение об изменении алфавита на гражданский. При этом церковь продолжала пользоваться церковнославянским алфавитом.

Походный печатный станок Петра I. Гравюра. 1900-е гг .

"Однако гражданская азбука еще не была окончательно выработана. Целый ряд писем самого Петра и графа Мусина-Пушкина, который стоял тогда во главе Приказа книг печатного дела, свидетельствует о напряженной и энергичной работе Московской типографии. Не менее красноречиво говорят о том же и сами мастера типографии. Прося государя в своих челобитных о вознаграждении за свои "премногие труды", рабочие заявляют, что они "набирают и разбирают всякие гражданские книги и бывают у государева дела непрестанно днем и ночью", а иногда доводилось им "бывать у того дела и в праздничные дни". В одной челобитной мы читаем такую просьбу о вознаграждении: "чтобы мне, будучи у твоего государева книжного и печатного дела, голодною, - а женишке моей с ребятишки холодною смертью не умереть". И государь никогда не отказывал в награде, но "коштом немалым" обеспечивал типографских тружеников.

Итак, одновременно с печатанием новых книг в Московской типографии совершенствовали и новую гражданскую азбуку. Исправления ее велись под непосредственным наблюдением самого государя. В течение целых двух лет, с 1708 по 1710 г., Петр постоянно вносил разные изменения в новую азбуку. Вот почему мы видим такую смену шрифтов в книгах, напечатанных за этот период времени. Самое наименование азбуки было неустойчиво. Ее называют то амстердамскими литерами, то гражданской, то белорусской азбукой. Первоначально новая азбука была без всяких надстрочных знаков, но потом захотели вернуться к старине и в новый шрифт стали вводить ударения или, как их тогда называли, "силы". Но государь отклонил это. В письме к графу Мусину-Пушкину от 25 января 1709 года он говорит: "Я только писал, чтобы силы ставили, а ныне и сил ставить не вели". В своем письме государь также замечает, что "печать толста перед прежней - чаю от того, что слова уже притупились - чего надобно смотреть и чаще переливать". Усмотрев "кривизну" в новой печати, Петр Великий дает такое распоряжение графу Мусину-Пушкину (4 января 1709 года): "литеру буки, также и покой вели переправить: зело дурно сделаны". Несколько раз государь производил изменения в новом шрифте, стараясь его более усовершенствовать, для чего неоднократно Печатный Двор представлял государю пробные оттиски азбуки. Наконец, после двухлетних трудов, в начале уже 1710 года был выработан образец, кото-[С. 18]рый был одобрен государем. В это самое время - 18 января 1710 года - Петр Великий посетил Печатный Двор. Одобренный государем оттиск азбуки под заглавием: "Изображение древних и новых письмен славянских, печатных и рукописных" был прислан 10 февраля в типографию с следующей собственноручной надписью Петра: "Сими литеры печатать исторические и манифактурные книги, а которые подчернены, тех в вышеписанных книгах не употреблять". В этом образцовом оттиске государь перечеркнул все заглавные и прописные славянские буквы и совершенно исключил буквы "от", "омегу" и "пси".

В архиве типографии хранится следующий документ. "1710 года генваря в 29 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич всея великия и малыя и белыя россии самодержец указал по именному своему государеву указу в приказе книг печатного дела впредь с вышеписанного числа всякие исторические и рукописные (на полях: мануфактурные) книги и каковы будут присланы переводы печатать амстердамскими новоизданными литеры против образцов, каковы собственною его великого государя рукою выправлены и присланы в приказ книг печатного дела вышеписанного числа, а опричь тех литер, иными литерами таких книг впредь не печатать; и ту подлинную тетрадь за его великого государя рукою отдать из приказу книг печатного дела в книгохранительную палату книгохранителю справщику монаху Аарону с распискою; и сей великого государя именной указ мастеровым людям и иноземцам и русским, которые у гражданских книг, о ведении тех литер сказать с прикладыванием рук".

Вскоре после сего в "Ведомостях Московского государства" появился перечень книг, напечатанных новой азбукой и поступивших в продажу".

Цитируется по: Двухсотлетие русской гражданской азбуки. 1708-1908 г. - М.: Синодальная тип., 1908. С.15-19

История в лицах

Из письма И.А. Мусина-Пушкина Петру I:

По указу твоему шведские артикулы, выправя, печатать будем; геометрическая книга скоро не поспеет для фигур, архитектурная книга у Гагарина, 2000 календарей послал в армию для продажи, меньшие по 4 копейки, большие по 5, послал 30 книжек кумплементальных, то ж число слюзных. Эзопову книгу славянским диалектом исправили и можем напечатать вскоре

Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.: Мысль

Мир в это время

В 1710 году было завершено строительство резиденции Людовика XIV - Версальского дворца

Версальский дворец. П.-Д. Мартин. 1722 год

"Людовик XIV посвящал много забот устройству и украшению своего двора. Он завел самый строгий этикет; без особого дозволения никто не мог говорить с королем. Времяпрепровождение при дворе было с точностью распределено по часам и минутам. Поутру принцы крови и знатнейшие сановники (пэры) присутствовали при пробуждении и одевании короля, причем каждый из них подавал ему какую-нибудь часть одежды. Затем он шел к мессе в придворную церковь, где уже ожидал его весь двор; потом занимайся в кабинете государственными делами со своими министрами. Около часу пополудни он обедал и тут же разговаривал с членами королевской фамилии, которые присутствовали стоя; только брат короля изредка получал позволение сесть. Несколько раз в день король переодевался, для каждого его выхода был предназначен особый костюм. В десять часов король ужинал, и на ужин приглашались избранные. Придворные обыкновенно толпились у дверей внутренних покоев, ожидая выхода королевского камердинера, который и зачитывал список лиц, удостоенных этой чести; швейцар пропускал их, а остальным давал знак удалиться. Иногда по нескольку лет члены самых аристократических фамилий тщетно ожидали услышать свое имя в списке счастливцев.

Чтобы сделать свой двор неотразимо привлекательным, король воздвигал дорогие постройки, делал частые праздники, вводил роскошные костюмы. Потомки грубых воинственных феодалов спешили покинуть свои старинные замки, чтобы насладиться удовольствием придворной жизни я научиться здесь утонченному обращению. Сам король обладал представительной наружностью: он был статный, смуглое лицо его, с небольшими следами оспы, носило отпечаток ума и энергии. Умеренным образом жизни и телесными упражнениями он постоянно укреплял свой и без того сильный организм. Он умел держать себя с большим достоинством и величием; в делах не любил спешки, и каждое его слово было сказано с расчетом. Придворные старались подражать королю в костюме мужчин вошли в моду шитые золотом кафтаны, шелковые чулки, башмаки и огромные волнистые парики; ленты и кружева в изобилии украшали как женские, так и мужские наряды. (Этому костюму как нельзя более соответствовали вычурные приседания, поклоны, комплименты.) Людовик мало жил в Париже, главную резиденцию свою он устроил в Версале. Прежде это была деревенька, где находился приют для королевских охотников. Людовик XIV захотел сделать из нее большой город и построил там дворец. Строительство и украшение этого дворца продолжалось в течение всего его царствования, и король не жалел на него никаких издержек. Версальский дворец, сообразно характеру эпохи, отличается грандиозными размерами, правильностью очертаний, но вместе с тем однообразием и холодностью стиля. Обширный парк, примыкающий к дворцу, тоже соответствует времени вычурности и изысканности своими прямолинейными аллеями, симметрически расположенными куртинами, фонтанами и деревьями, которым посредством стрижки придаются определенные геометрические формы. Над внутренним убранством дворца трудились лучшие французские живописцы (в том числе Лебрен). После Версаля Людовик построил еще увеселительные дворцы Трианон и Марли".

Цитируется по: Иловайский Д. И. Древняя история. Средние века. Новая история. М.: Современник, 1997

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Углерод — характеристика элемента и химические свойства