"Волович? «Засекреченный полюс Виталий волович засекреченный полюс.

Безумцы прокладывают пути,
по которым следом пойдут рассудительные.

Ф.М. Достоевский

Виталий Георгиевич Волович (20.8.1923 – 5.9.2013.) – знаменитый полярник, участник четырёх арктических экспедиций, флагманский врач Высокоширотных воздушных экспедиций, участник первого в мире прыжка с парашютом на Северный полюс (1949 г.); военный врач – он первым осмотрел Юрия Гагарина после возвращения из космоса, основоположник медицины выживания в СССР, автор многочисленных книг и дневников.

В истории освоения Арктики немало легендарных имён. Но одни из них на слуху у «широкой публики» (Г.Я. Седов, И.Д. Папанин, О.Ю. Шмидт, полярные лётчики 1930-х годов), а других чтут лишь знатоки истории «царства вечных льдов». И не потому, что мы – «Иваны, не помнящие родства»: дело в том, что большинство полярных операций, в которых они участвовали, носило секретный характер. У Виталия Воловича так называется одна из его книг - «Засекреченный полюс», и сам он сетовал, что не мог в своё время даже похвастаться полученными правительственными наградами (награждали героев Арктики «по-тихому»). А их у Виталия Георгиевича немало: он кавалер орденов Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного знамени, Отечественной войны, трёх орденов Красной звезды (фронтовик!). В ХХI столетии, когда гриф секретности сняли с большинства операций, Виталию Георгиевичу публично вручили «Державного орла» и орденскую звезду Андрея Первозванного (главный российский орден, учреждённый ещё Петром Великим). Кроме того, В.Г. Волович – доктор медицинских наук, профессор, действительный член Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского, член Союза журналистов России.

Биографию Виталия Воловича историки назвали бы «контекстуальной», то есть вписанной в контекст своего времени. Он, как и все мальчишки того поколения, грезил небом и путешествиями, но после школы поступил в Ленинградскую военно-медицинскую академию. Вот только выпускной бал в школе совпал с началом Великой Отечественной войны, и потому курсант Волович с сокурсниками тушил «зажигалки» на крышах домов в Ленинграде и ловил диверсантов. Заканчивал Академию Виталий уже после войны, в звании капитана медицинской службы, и был распределён в десантные войска под Тулу. Вероятно, служил бы он в роли военного врача, тренируя парашютистов, и дальше, но вмешался «его величество случай». Его судьбу решила встреча с Павлом Ивановичем Бурениным, который в 1946 году в центральной Арктике первым совершил десантирование с летающей лодки СССР Н-341. Тогда капитан медицинской службы. Буренин выполнял служебный долг – он прыгал с парашютом для спасения больного на полярной станции. В 1948 г. Буренин сумел разглядеть в молодом коллеге своего преемника. Виталий Волович был откомандирован в состав Высокоширотной воздушной экспедиции «Север-4». Виталий Георгиевич вспоминал позднее: «Я был врачом на площади 20 млн.кв. км». Задача врача – прийти на помощь больному, когда посадка самолета невозможна, значит – в сложных метеоусловиях или при отсутствии ровной площадки. Молодой военврач трезво оценивал ситуацию: «Риск огромный. Не переломать ног, приземляясь на торосы, - большая удача, но… я знал, на что иду».

Десантирование на «макушку планеты»

Только начали затягиваться раны Второй мировой войны (трагическая и героическая страница истории Арктики!), как на смену «горячей» пришла «холодная война», и полярный мир стал ареной борьбы между бывшими союзниками. Интересно, что США не проводили в Арктике высокоширотных экспедиций, жалея своих сограждан (жить в условиях отсутствия тепла и коммуникаций считалось «нечеловеческим» героизмом). Штатовцы вели разведку самолётами, регулярно курсируя от своего материка до Полюса. Один такой брошенный самолёт, начинённый новейшей по тем временам разведывательной аппаратурой, нашли наши полярники. Советские люди были способны на большее. В том числе – на подвиг познания неизведанного. Например, на десантирование на «макушку планеты». Заметим, что американцы совершили то же самое только тридцать лет спустя – в 1981 году.

Руководил экспедицией «Север-4» легендарный генерал Александр Алексеевич Кузнецов (по прозвищу «тишайший» - он ни на кого не поднимал голоса, даже распекая подчинённых). И именно он принял решение провести операцию по десантированию на полюс и подобрал кандидатуры: опытного десантника Андрея Медведева (749 прыжков с парашютом!) и двадцатипятилетнего военврача Виталий Воловича (к этому времени – 74 прыжка, а за всю жизнь В.Г.Волович совершил 175 прыжков, причём в самых экстремальных условиях). Не обошлось без курьёзов. Всё было настолько засекречено, что в телеграмме, предписывающей А. Медведеву явиться к месту назначения, значилось «прибыть со своим фотоаппаратом». Медведев был немало удивлен: личная фотоаппаратура была строго запрещена! Выяснилось, что «шифровальщики» намекали на другую аппаратуру – парашют!

Исторический десант приурочили к Дню Победы. В полдень 9 мая 1949 года самолёт полярной авиации Си-47, пилотируемый экипажем Н. Метлицкого (второй пилот В. Щербина, штурман М. Щерпаков) вылетел с «Базы номер два», а уже через час Волович и Медведев совершили прыжок в географической точке, где компас, куда бы его ни повернули, всегда указывает на юг…

Приземлились, точнее – «приледнились» благополучно. Как вспоминает Виталий Волович, сфотографировались его ФЭТом, несмотря на запреты. Далее последовал «маленький банкет»: сделали по глотку из фляжки, закусили салом с луком. Вскоре за пионерами парашютного покорения Полюса прибыл самолёт. За «выполнение особого правительственного задания» Виталий Волович был награждён орденом Красного Знамени. Но – тайно! И, что ещё обидней, по сию пору в книге рекордов Гиннеса записано, что «самый северный прыжок» впервые совершили американцы Джек Уиллер и Роки Парсонс 15 апреля 1981 года.

Высокоширотные воздушные экспедиции Главсевморпути доказали, что работать в Арктике можно. В Арктику была отправлена вторая после папанинцев дрейфующая станция. Правда, в отличие от СП-1, работа станции СП-2 носила секретный характер. Настолько секретный, что даже название её в документах было другое - «Точка 36». Оно было дано полярным авиатором Виктором Михайловичем Перовым, нашедшим паковую льдину (её номер на карте был 36) для размещения станции. Льдина прослужила полярникам верой и правдой целый год (с 1 апреля 1950 по 11 апреля 1951), а затем, как и в первой экспедиции, трещины настолько разрослись, что пришлось «Точку 36» срочно покидать. На этой льдине члены экспедиции прошли 2600 км, пережив все времена года и всевозможные погодные условия. Виталий Георгиевич Волович работал на станции более полугода в роли врача и повара.

Экспедиция «Северный Полюс-2» во многом повторяла легендарный на льдине 1937-1938 гг.

Однако СП-2 имела и свои отличия. За папанинской эпопеей следил весь мир, "четвёрка отважных" (пятёрка, если считать пса Весёлого) были всенародно любимыми героями. А вот работа станции «Северный полюс-2» не только не отражена в плакатах и почтовых конвертах того времени – об экспедиции не знали даже семьи полярников. Начальником СП был Михаил Михайлович Сомов, потомок секунданта Пушкина Данзаса. Но в отличие от предков периода романтизма Михаилу Сомову пришлось нести страшный груз ответственности за судьбу экспедиции. Страшный не из-за арктических опасностей, а потому, что в случае, если бы льдину отнесло в воды США (а начинали они дрейф неподалёку от Берингова пролива), её пришлось бы уничтожить вместе с командой. В этом Михаил Михайлович признался Воловичу в тот момент, когда опасности дрейфа к берегам США уже не было…

Приготовление пищи на станции СП-2 было вменено в обязанность доктору Виталию Воловичу. Виталий Георгиевич вспоминал о своём «поварском дебюте»: «Не рассчитывая на свои поварские таланты, я налёг на закуски, уставив стол всевозможной консервной снедью из свежепривезённых запасов». «Я постепенно постигаю азы кулинарного искусства. Пока меня выручают пельмени, заготовленные в огромном количестве», - признавался Волович. Однако в меню членов дрейфующей станции фигурируют не только «пельмени в бульоне, пельмени жаренные», но и «борщ украинский, щи из квашеной капусты с корейкой, рагу из оленины» и даже «омлет из меланжа», уха из нельмы и другие кулинарные изыски. А в новогоднем меню присутствовали даже икра зернистая, колбаса сырокопченая и шоколадные конфеты. Таким образом, питание на дрейфующей станции «Северный полюс-2», хотя и отличалось меньшим разнообразием и количеством, нежели у , тем не менее было достаточно сбалансированно и рационально.

Человек творческий, Волович сочинил полушутливые правила для полярных коков, где были следующие пункты:

«1. Полярным коком не рождаются. Его назначает начальство вне зависимости от знаний, способностей и основной специальности.

2. Критика – движущая сила кулинарного искусства. Помни, что едок всегда прав, даже если он не прав.

4. Твори, экспериментируй, не щади желудки своих подопечных.

6. Готовя пельмени – помни: они, подобно подводной лодке, обязательно должны всплыть.

13. Не жалей сахара для компота, ибо он, как поцелуй, должен быть не только горячим, но и сладким».

Шутки шутками, но полярному коку приходилось подниматься раньше всех, начинать работу на камбузе, где утренняя температура была -30° -40°, и трижды в день кормить одиннадцать усталых и замёрзших мужчин. Доктор готовил, при необходимости врачевал тело, но чаще – душу.

«Доктор берёт аккорд, и потрясённые белые медведи рыдают от восторга»

Когда перечисляют трудности жизни в Арктике, обычно называют холод, ветра, темноту полярной ночи, встречи с дикими животными. Но забывают о ещё одной опасности, справиться с которой значительно труднее, нежели с морозом. Это сенсорный голод. Однообразие и монотонность жизни, изолированность от мира, недостаток положительных эмоций и другие факторы приводят к нарушениям психики. Неслучайно нередки в Арктике случаи самоубийств среди радистов и полярников на отдалённых станциях. А для дрейфовавших на СП-2 главным удручающим моментом было «радиомолчание», полная изоляция от мира. Не было связи с родными, радиограммы передавались только служебные. То есть радио было, полярники даже могли слушать новости и музыкальные передачи. Но выходить на связь самим было строго запрещено. Виталий Георгиевич как врач принимал меры профилактики против возможной депрессии. Дабы снять психологическое напряжение, он находит занятие для себя и коллег. Например, построил «знаменитую эскимосскую иглу, воспетую полярными корифеями Амундсеном, Расмуссеном, Стафанссоном». Постройка получилась вполне удачной и принесла массу положительных эмоций полярникам. Ещё одним «средством от тоски» были вечера в кругу друзей. «Лучшим лекарством для нервов служат вечерние посиделки. …Большой ящик из-под папирос накрывается чистым полотенцем, из загашника достаются остатки московских продуктов, режется твёрдокопчёная колбаса, на столе появляется свежий лук и чеснок», - пишет в своих дневниках Волович. По его же инициативе к Новому году (а праздники – лучшая психологическая разгрузка для зимовщиков) члены станции выпустили стенгазету. Назвали её «Во льдах». В газете была всего одна статья, написанная М. Сомовым, и рисунки, изображающие новогодние сны - мечты каждого из членов экспедиции.

Кстати, мечта самого Виталия Георгиевича сбылась, а мечтал он, чтобы на льдину ему доставили… пианино! Вначале пытались убедить доставить инструмент снабженцев («Пианино? Двести пятьдесят килограммов!»), рисуя им душещипательную картину: «вокруг вечные льды.. доктор берёт аккорд, и потрясённые белые медведи рыдают от восторга». Аргументы не действовали: «ну и пусть рыдают, раз такие чувствительные». Ситуацию переломила… песня! Дело был так: 12 июля 1950 года на СП-2 случилось ЧП. Из-за неисправного керогаза (ими обогревались палатки) . Эта грустная история, тем не менее, стала поводом для шуток. Виталий Георгиевич, обыгрывая ситуацию, переделал песню Утёсова про «Прекрасную Маркизу» на арктический лад. В его пародии шёл радиоразговор между начальником Главсевморпути и М. М. Сомовым, он же Мих. Мих.

- Алло, Мих. Мих! Какие вести?

Как на дрейфующей дела?

Надеюсь, все идёт без происшествий

И льдина верная цела?

Заканчивалась песенка так:

- Алло, Мих. Мих., Главсевморпуть в печали.

Всему начальству тяжело, -

Как вы в беду ужасную попали?

Как это всё произошло?

- Мы чистили аэродром,

Как вдруг раздался страшный гром,

Рвануло где-то по краям,

И льдина лопнула к чертям,

Дошел до рации толчок,

На керогаз упал мешок,

И запылал в один момент

За ним палаточный брезент.

Мы были в дальней стороне,

Вдруг видим – рация в огне;

Пока мы мчались во весь дух,

Огонь всё слопал и потух,

Движок расплавиться успел,

И на движке чехол сгорел.

А в остальном на льдине в океане

Всё хорошо, всё хорошо.

Песня ушла на материк, и даже сам Леонид Утёсов пел её. Ну, а Волович получил-таки заветное пианино…

Конечно, были у доктора и более пикантные шутки и розыгрыши. Например, он сумел убедить одного из коллег, что ленинградская фабрика «Красный треугольник» будет выпускать не только галоши, но и резиновых женщин (лица, фигуры как у кинозвёзд, заливаются горячей водой), и вскоре несколько экземпляров будут переданы на станцию. И это не развлечение – это эксперимент, надо будет писать отчёты об испытании опытных образцов…

При этом опытные полярники, такие как Папанин и Водопьянов, уважали «музыканта и запевалу» Воловича за «твёрдость в опасности, отвагу в дерзких предприятиях». «Виталий Волович? – Это наша легенда!» - писал в своей книге «Записки полярного лётчика» ас арктической авиации Михаил Каминской.

«Передовой медицине. Гагарин»

После работы в арктических экспедициях Виталий Волович занимался подготовкой и послеполётной адаптацией космонавтов. Он очень переживал за пионеров космоса: «Комфортабельность первых космических кораблей была сравнима разве что с консервной банкой. Гагарин, Титов, Попович не могли рукой шевельнуть». Самое волнующее событие в его жизни – встреча с вернувшимся с орбиты Юрием Гагариным. Доктор Волович первым обследовал космонавта: «послушал, померил давление: 130 на 75, пульс 60 ударов в минуту. Как будто не космос покорил, а перелетел из Сочи в Москву». Юрий вывел автограф своему доктору: «Передовой медицине. Гагарин».

В последующие годы Виталий Георгиевич работал в Институте авиационно-космической медицины. Он провёл более 40 экспедиций в различные точки земного шара, изучая модели выживания человека в экстремальных условиях. Виталий Георгиевич рассказывал, что их сбрасывали с самолёта в океан (Индийский, Тихий, Атлантический) или горы (Памир, Тянь-Шань, Кавказ) и оставляли бороться за жизнь. Автор этих строк видела у доктора Воловича дома акульи челюсти и другие трофеи из экстремальных десантов. Результатом исследований стали написанные книги, пособия, снятые фильмы. Так родилась в СССР новая наука – медицина выживания.

Виталий Георгиевич вышел на пенсию в 89 лет. В последний год своей жизни он всё ещё охотно общался с журналистами, издателями своих книг, беспокоился о том, по каким учебникам изучают студенты безопасность жизнедеятельности… В одном из интервью он писал: «Надо любить людей. Надо стараться помочь». Это и было девизом его жизни, жизни «под грифом секретности».

Книги В.Г. Воловича:

Современной полярной одиссее предшествовали исследования первой половины прошлого века. «СП-32» и первопроходцы - знаменитые папанинцы, прожив на льдине соответственно 11 и 9 месяцев, прошли примерно один и тот же путь, преодолев 2850 и 2500 км. Обеим командам полярников понадобилась помощь в эвакуации.

А между ними были другие. И если в 1937 - 1938 гг. за дрейфом «СП-1» героев-папанинцев следила вся страна, то о первой послевоенной дрейфующей станции «СП-2» не знали даже родные полярников. Она не значилась ни в каких документах. Вся переписка была зашифрована. То был «засекреченный полюс», как назвал свою изданную почти через полвека книгу воспоминаний о работе на станции один из участников экспедиции.

Лишь к концу прошлого века стали всплывать были-небылицы об «СП-2». Одни утверждали, что она была создана как плацдарм в центре Арктики для атаки на Америку, будто бы на ней базировались 4 стратегических бомбардировщика «Ту-4». Другие пишут: собранные данные были настолько секретны, что после зимовки их сожгли, и даже никаких научных публикаций не было. Третьи рассказывают, будто перед вылетом в Арктику начальник «СП-2» Михаил Михайлович Сомов получил приказ: если станция приблизится к берегам Америки и ее засекут янки, льдину взорвать и всех полярников уничтожить...

Сейчас можно рассказывать любые были-небылицы. Ведь из всех, кто полвека назад зимовал на «СП-2», остались лишь профессор Гудкович и врач Волович.

- «Ту-4» у Главсевморпути были, только разоруженные, - рассказывал Гудкович. - Мы летали на них на ледовую разведку. Они могли сутки пробыть в воздухе без дозаправки. Но такие тяжелые четырехмоторные «летающие крепости» никогда не садились на хрупкий дрейфующий лед. Он бы их не выдержал. Ну а что касается научных результатов, то их целых четыре тома, и они, конечно, изданы. И еще опубликовано множество статей в различных научных журналах. Материал нам удалось тогда собрать очень ценный.

Последнее время людям, в основном с Арктикой малознакомым, нравится писать, что раньше все полярники работали «на войну», а Ледовитый океан изучали только для того, чтобы он мог стать ареной боевых действий. Наши данные, конечно, использовали военные, на многих станциях сидели гидроакустики, пытавшиеся следить за подлодками - советскими и американскими... Но наши экспедиции в Арктике даже в период «холодной войны» работали для науки и практического использования Ледовитого океана и морей советской Арктики, по которым проходила и сейчас проходит наша национальная транспортная магистраль - Северный морской путь.

Другой участник экспедиции «СП-2» Виталий Волович считает, что операция носила военный характер.

Этого мы тогда не знали, рассказывал он. - Тогда об этом нигде не говорили. Все было «совершенно секретно». Фотографий той поры у меня - всего ничего. Фотоаппарата не было, да и «не рекомендовалось». Я просто завел тетрадь и впервые в жизни стал вести дневник. Был лист, который у меня потом забрали. Там было пять печатей «совершенно секретно». Впрочем, изъяли поначалу все записи, но когда объявили дрейф станции открытым (в 1955 году), меня пригласили ребята из первого отдела КГБ и торжественно вручили мой дневник.

За 376 дней станция «Северный полюс-2» прошла около 2,5 тысяч км, в среднем наматывая за сутки около 7 км. И на всем этом извилистом пути были проведены уникальные наблюдения. Никогда на Северном полюсе на протяжении года в таком объеме не велись научные исследования. Во время зимовки «СП-2» удалось собрать такое количество данных о течениях, взять такое количество проб воды, провести наблюдения за температурой и соленостью океана по всему извилистому пути, что это дало возможность представить совершенно иную картину течений и движения льдов. По этим данным, меняющим представление о Ледовитом океане, получалось, что между берегами Восточной Сибири, Аляски и Северным полюсом вихрь гонит льды по громадному кругу диаметром 1,5 тысячи км.

Героическое освоение Арктики советскими полярниками было во многом вынужденным. И не только потому, что значительная часть территории СССР относится к полярным землям. Советское руководство понимало, что в случае военного конфликта потенциальный противник легко «захлопнет калитки» на основных морских путях - на Балтике и в Босфорском проливе из Черного в Средиземное море. В те годы Советскому Союзу впервые пришлось задуматься об освоении Северного морского пути - судоходной магистрали через арктические моря, дающей возможность маневра военному флоту.

Виталий Волович рассказывал:

Ледовитый океан должен был стать своеобразным Средиземным морем третьей мировой войны. И надо было знать все о природе Центрального полярного бассейна.

А профессор Гудкович достал из шкафа брошюру в зеленом переплете со штампами «Совершенно секретно», «Для служебного пользования», многочисленными выведенными красным карандашом номерами-кодами и улыбается, вспоминая, что рассекретили его кандидатскую совсем недавно. Диссертация называется «Дрейф льдов в центральной части Арктического бассейна». Когда начинал работу на «СП-2», о том, что эта работа станет основой диссертации, не думал. Ведь начинал он на станции... каюром - вожатым собачьей упряжки.

О том, что полярники занимались не только наукой, говорит такой факт: лишние разговоры с Большой землей радистам станции запрещались. Каждое посланное в эфир слово продумывали. Засекреченная станция крутилась под боком у американцев. А то были времена «холодной войны», да еще шла война «горячая» - в Корее. Москва боялась, что американцы обнаружат «СП-2» со своих самолетов или засекут ее в эфире. Полярникам запрещались разговоры с домом, и близкие в Ленинграде связаться со льдиной не могли. Раз в месяц из институтского радиоцентра на льдину приходило закодированное сообщение, что родственники полярников живы-здоровы, такая же скупая радиограмма отправлялась в Арктический институт. Даже вести дневниковые записи во время экспедиции полярникам строго-настрого запрещалось, чтобы не оставлять никаких свидетельств работы на станции. Правда, некоторые табу нарушили и записи втихаря вели. Благодаря им позже вышли несколько книг-воспоминаний зимовщиков первой послевоенной дрейфующей станции.

Залман Гудкович здорово сожалел, что был дисциплинирован и запрет не нарушал. А, доктор и по совместительству повар станции Виталий Волович, напротив, записи вел. Его дневник начат 28 октября 1950 г. и закончен 11 апреля 1951-го. Благодаря ему мы знаем, чем жили исследователи на «СП-2».

Там бывало всякое. Как-то во время взлета «Си-47» часть ледовой площадки аэродрома откололась прямо под носом бегущего по полосе самолета. Взлететь самолет все же успел. Но лишь поднялся метров на 10, как в сторону от самолета отлетел мотор, машина рухнула на лед.

Хорошо, что минут за 10 до этого в небо поднялся другой самолет. Его командиру по рации сообщили о катастрофе. Он тут же развернул крылатую машину, посадил на лед и забрал на Большую землю раненых, в том числе и начальника воздушной экспедиции, участника спасения челюскинцев, Героя Советского Союза Михаила Водопьянова.

Однажды чуть не остались без радиосвязи. От керогаза загорелась палатка радистов. В ней кроме рации были чемоданы с журналами наблюдений. Их успели вытащить, а рацию не спасли. Связь была потеряна. Случись что - никто даже не узнал бы о судьбе станции. Но из обгорелых остатков и снятых с аэрологических зондов передатчиков радисты сумели за несколько дней собрать новую рацию. И «СП-2» снова получила связь с Большой землей.

А сколько раз льдину ломало! Однажды лагерь остался на крохотном осколке - 30 на 40 метров!

«СП-2» дрейфовала в восточной части Арктики, на удалении не более 1000 км от берегов Аляски. Миссия участников этой экспедиции становится ясна, если вспомнить об обстановке тех лет. Начало «холодной войны» и по мере накопления США и СССР ядерных боеприпасов нарастание угрозы ее перехода в «горячую». Обе стороны активно разрабатывали планы нанесения по территории «потенциального противника» ядерных ударов. А средства доставки в то время явно отставали от возможностей оружия. В 1950 г. ни Америка, ни Советский Союз не располагали самолетами, способными с бомбовой нагрузкой без дозаправки преодолеть расстояние до точки нанесения удара и вернуться назад. Поэтому в 1950-е гг. обе страны активно изучали возможности создания во льдах Арктики так называемых аэродромов подскока.

Известно, что по инициативе и под руководством майора ВВС США Флитчера в 1952 г. проведена операция «Сосулька». На гигантской льдине была создана целая плавучая авиабаза (кодовое наименование Т-3), способная принимать тяжелые самолеты. Можно предположить, что задачи «СП-2» чем-то перекликались с функциями подчиненных майора Флитчера.

Виталий Волович считает, что Арктика - «это просто была короткая дорога, по которой должны были направляться боевые силы обоих государств».

Естественно, что при такой ситуации мы должны были хорошенько изучить не только природу Арктики, не только ее параметры, но и возможности пилотировать там самолеты, прыгать с парашютом, садиться тяжелым машинам на неподготовленные льдины. Вести аэронавигацию...

Метеорологические, гидрологические и аэронавигационные наблюдения тем более ценны, чем дольше они проводятся непрерывно. С этой точки зрения дрейфующая станция предоставляет неоценимые возможности. А данные метеорологов - прогноз погоды не только для граждан, но и для военных авиации и флота. Разведанные гидрологами подводные и подледные течения позволяют точнее прокладывать курс подлодок.

Участник той полярной экспедиции Виталий Волович уверен, что «тогда просто готовились к войне на Севере и через Север. Там надо было уметь летать, ориентироваться, бомбить, связываться, прыгать с парашютом. И вообще - воевать».

Видимо, в начале 1950-х СП-2 выполняла важнейшую стратегическую задачу - доказывала возможность доставки техники и грузов на ледовые аэродромы. Судя по тому, что две следующие экспедиции - «СП-3» и «СП-4» - широко использовали этот метод, испытания прошли успешно.

К слову, в апреле 1954 г. в Арктике наблюдалась небывалая концентрация советских исследователей. В разных районах основали сразу две дрейфующие станции - «СП-3» и «СП-4». В те годы США и СССР активно изучали возможности действий рождавшегося атомного подводного флота под ледяной корой Северного Ледовитого океана. Позже советские и американские подлодки прочно освоили подледные глубины, и у дрейфующих станций появилась еще одна задача. Известно, что вдоль арктического побережья СССР стоял плотный кордон американских атомных субмарин с задачей - отслеживать все перемещения наших лодок. С той же целью была построена целая сеть гидроакустических станций слежения. Частично контролировать деятельность всей той огромной системы поручили экспедициям «Северный полюс».

Кроме того, дрейфующие станции служили ориентирами для наших субмарин во время их подледного плавания. Для этого на каждой «СП» было установлено специальное устройство - «шумелка», которое подавало условные сигналы, напоминавшие естественные шумы моря и ледовых полей.

Заметим, что война в Арктике могла показаться «самой безопасной» (дескать, там не живут люди) только полному профану. Последствия боевых действий на Северном полюсе вскоре ощутила бы вся планета. Достаточно одного - двух «случайных» ядерных взрывов, чтобы льды Арктики начали таять, заражая радиоактивными веществами Северный Ледовитый океан. Поднялся бы уровень Мирового океана, затапливая крупные города на побережье...

К счастью, этого не произошло, и будем надеяться, не произойдет в будущем. Но в конце 1940-х США и СССР всерьез готовились к третьей мировой войне.

Американцы, сбросив атомные бомбы на японские города, усиленно совершенствовали средства их доставки на вражескую территорию, подразумевая под ней СССР. По их новой «арктической доктрине» театром военных действий должен был стать именно Центральный полярный бассейн. Там пролегал самый короткий путь для нанесения бомбовых и ракетных ударов по жизненно важным центрам Советского Союза.

«Если возникнет новая мировая война, современные виды оружия - реактивная авиация, межконтинентальные ракеты, подводные лодки-ракетоносцы - превратят Ледовитый океан в Средиземное море Третьей мировой войны», - считали стратеги США. И интенсивно изучали Арктику.

Несколько раз в неделю самолеты специального отряда ВВС США Б-29 летали по маршруту Фэрбенкс - Акклавик - Северный полюс - мыс Барpоy - Фэрбенкс. В соответствии с секретной миссией «Белая куропатка» во время этих 13-19-часовых полетов вели метеорологические наблюдения, исследования циркуляции и теплового баланса атмосферы, испытывали новые приборы, оборудование, одежду и пищевые рационы военных. Особо изучали обнаруженные в Арктике дрейфующие острова для использования их в качестве авиационных баз.

Явная угроза не оставила Советскому Союзу ничего иного, кроме незамедлительного ответа. Поэтому к чисто научным функциям советских дрейфующих станций прирастали вопросы национальной безопасности. Когда в 1991 г. последняя из них «СП-31» была эвакуирована и советская арктическая экспедиция практически ликвидирована, это был скорее политический, чем вынужденный, от безденежья, шаг.

В то время всем казалось, что «холодная война» и острое соперничество, вооруженное противостояние США и СССР, навсегда осталось позади. Возможно, ликвидация «СП-31» стала элементом проводимой Советским Союзом политики разоружения и закрытие станции было одним из условий, на которых Штаты соглашались предоставить нашей стране экономическую помощь? Как было на самом деле, мы, наверное, не узнаем...

25 апреля 2003-го наша страна вернулась на «макушку» планеты. До намеченного на конец марта 2004 г. закрытия 32-я по счету и первая российская дрейфующая станция «Северный полюс» не «дожила» совсем немного. К 6 марта, когда вал торосов за полчаса практически уничтожил «СП-32», научные наблюдения были в целом завершены, результаты - дискеты, компьютеры, записи - упакованы. 12 полярников и тонну груза (практически всю «науку») удалось спасти вертолетами.

Констатация участниками экспедиции «СП-32» огромного геополитического смысла возвращения России в Арктику вселяет надежду, что на этом жизненно важном направлении будет обеспечена национальная безопасность нашего Отечества.

Виталий Георгиевич Волович (20 августа 1923 — 5 сентября 2013) — участник Великой Отечественной войны, полковник медицинской службы в отставке, доктор медицинских наук, профессор. Первый человек в мире, совершивший в 1949 году, вместе с А. П. Медведевым, прыжок на парашюте на Северный полюс.

Действительный член Российской академии космонавтики им. К. Э. Циолковского, член Русского географического общества, член Клуба исследователей (США), член Союза журналистов России, почётный полярник, инструктор парашютного дела, председатель экспертного совета федерации «Мэй Хуа Бань Кунг Фу» по курсу «Выживание в экстремальных ситуациях».

Родился в Гаграх (Социалистическая Советская Республика Абхазия). Учился в кисловодской школе № 1. В связи с переездом родителей к новому месту работы, среднюю школу заканчивал в Сочи 20 июня 1941 года, а через два дня, в момент начала Великой Отечественной войны — поступал в Ленинградскую Военно-медицинскую академию им. С. М. Кирова.

С сентября по ноябрь 1941 года, будучи курсантом, участвовал в обороне Ленинграда. В 1949 году Виталий Георгиевич был откомандирован в распоряжение Главного управления Северного морского пути в качестве флагманского врача. Ему предстояло лечить участников экспедиции, но главное ― при необходимости оказывать неотложную помощь экипажам самолётов в случае аварии или вынужденной посадки на дрейфующую льдину.

Оказавшись в составе экспедиции Севморпути, врач-десантник попутно выполнил особо важное государственное задание: 9 мая 1949 года он вместе с А. П. Медведевым приземлился с парашютом на Северный полюс. За этот первый в мире прыжок с парашютом на Северный полюс их наградили орденами Красного Знамени.

В 1960 году он организовал и возглавил группу врачей-парашютистов для оказания медицинской помощи и медицинского обследования космонавтов на месте приземления. Лично проводил медицинское обследование космонавтов Юрия Гагарина, Германа Титова, Андрияна Николаева и Валерия Быковского.

С 1971 года Виталий Георгиевич возглавил научно-исследовательскую лабораторию и под его руководством и непосредственном участии, в качестве экспериментатора и испытателя, было проведено свыше 40 экспедиций в Арктику, Заполярье, тайгу, пустыни, горы.

После демобилизации в 1983 году Виталий Георгиевич перешёл на работу в Институт медико-биологических проблем на должность старшего научного сотрудника.

С 1999 года и до конца жизни В. Г. Волович работал в Государственном научно-исследовательском испытательном институте военной медицины.

Автор 19 книг и около 300 научных работ. Наиболее известны из них «Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления и приводнения», «Человек в экстремальных условиях», «С природой один на один», «Академия выживания».

Полковник медицинской службы в отставке, доктор медицинских наук, профессор. Первый человек в мире, совершивший в 1949 году, вместе с А. П. Медведевым, прыжок на парашюте на Северный полюс .

Биография

Учился в кисловодской школе № 1. В связи с переездом родителей к новому месту работы, среднюю школу заканчивал в Сочи 20 июня 1941 года , а через два дня, в момент начала Великой Отечественной войны - поступал в Ленинградскую Военно-медицинскую академию им. С. М. Кирова .

С сентября по ноябрь 1941 года, будучи курсантом, участвовал в обороне Ленинграда . Нёс дежурство на крышах домов, вместе с другими курсантами тушил зажигательные бомбы и ловил диверсантов, которые фонариками и ракетами с крыш домов подавали сигналы и целеуказания немецким бомбардировщикам. В ноябре академию перевели в Самарканд , где Виталий Георгиевич закончил её в 1946 году, попав по распределению капитаном медицинской службы в десантные войска в городок Ефремов под Тулой , на должность врача батальона 351-го ПДВ. В батальоне он лечил бойцов и офицеров, прыгал с парашютом . Через год у него было уже 74 прыжка. Всего их у него 175.

С 1959 года Виталий Георгиевич был переведён в специальную научно-исследовательскую лабораторию, занимавшуюся проблемами выживания лётчиков, а впоследствии и космонавтов, после вынужденного приземления и приводнения. В 1960 году он организовал и возглавил группу врачей-парашютистов для оказания медицинской помощи и медицинского обследования космонавтов на месте приземления. Лично проводил медицинское обследование космонавтов Юрия Гагарина , Германа Титова , Андрияна Николаева и Валерия Быковского .

С 1971 года Виталий Георгиевич возглавил научно-исследовательскую лабораторию и под его руководством и непосредственном участии, в качестве экспериментатора и испытателя, было проведено свыше 40 экспедиций в Арктику , Заполярье, тайгу, пустыни, горы.

После демобилизации в 1983 году Виталий Георгиевич перешёл на работу в на должность старшего научного сотрудника, где был ответственным исполнителем ряда научных тем, связанных с проблемой жизнеобеспечения человека в экстремальных условиях жаркой пустыни и Арктики, принимал участие в испытаниях и разработке специального аварийного снаряжения. Осуществлял научное руководство научно-спортивными экспедициями: «Человек и пустыня», «Комсомольская правда», «Советская Россия», «Метелица», неоднократно проводил тренировочные занятия с космонавтами по выживанию в пустыне, горной местности и на плаву.

В 1988-1991 годах руководил осуществлением совместного советско-индийского эксперимента «Химдом» - «Физиологические реакции человеческого организма на быструю смену с тропического климата на арктический», проводившегося в Индии и Кольском Заполярье с участием индийских военнослужащих.

С 1999 года и до конца жизни В. Г. Волович работал в Государственном научно-исследовательском испытательном институте военной медицины. В 1998-2000 годах регулярно читал лекции на факультете фундаментальной медицины Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова в учебных курсах «Медицинская экология» и «Космическая медицина». Выступал с докладами на всесоюзных и международных конференциях по авиационной и космической биологии и медицине. Неоднократно выезжал за рубеж в составе научных экспедиций для проведения исследований по вопросам выживания лётного состава и космонавтов и испытания спецснаряжения в джунглях и тропической зоне океанов. Скончался 5 сентября 2013 года на 91-м году жизни.

Труды

Автор 19 книг и около 300 научных работ. Наиболее известны из них «Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления и приводнения», «Человек в экстремальных условиях», «С природой один на один», «Академия выживания». Является одним из соавторов совместного советско-американского труда «Основы космической биологии и медицины».