Во время Великой Отечественной войны немцы широко применяли практику вывоза людей с оккупированных территорий для работы в Германию. Там их называли остарбайтерами – «восточными рабочими». Условия их содержания целиком укладывались в идеологию нацистов, подразделявших людей на представителей «низших» и «высших» рас.

Армия невольников

Гитлеровская Германия из-за ухода многих мужчин на фронт остро нуждалась в иностранной рабочей силе. Как гласит обвинительное заключение Нюрнбергского процесса, из СССР немецкие оккупационные власти угнали 4 миллиона 979 тысяч человек – все это представители гражданского населения.

Однако единой оценки количества остарбайтеров в СССР так и не сложилось, называются цифры от 4,8 до пяти миллионов человек. К этому числу обычно прибавляются еще и военнопленные – два миллиона человек. Некоторые историки, к примеру, Павел Полян, называют цифру угнанных на работы в Германию в 5 миллионов 500 тысяч человек.

Стоит отметить, что значительная часть остарбайтеров из СССР была украинцами – называются цифры около 2,3 миллиона советских граждан, угнанных в Германию из Рейхскомиссариата Украина.

Охота за «белыми рабами»

Обязательство советских граждан работать в Третьем Рейхе следовало из указа главы министерства оккупированных территорий Альфреда Розенберга от декабря 1941 года. Местные органы власти получали определенные квоты с указанием количества человек, которые должны быть отправлены в Германию.

Жители оккупированных территорий любыми путями избегали отправки Третий Рейх, гитлеровцы же устраивали на них настоящие облавы, больше походившие на беспощадные войсковые операции. Людей увозили прямо с церковных служб, спортивных соревнований, хватали их в деревнях и на лицах городов.

Невольничьи рынки

Рейхскомиссар нацистской Германии Эрик Кох поручил любыми путями обеспечить приток около 450 тысяч советских граждан в год. По свидетельству немецких документов, советские граждане должны были «работать до смерти».

По прибытии на место назначения остарбайтеров ждали настоящие невольничьи рынки. Их в буквальном смысле выставляли на продажу. На «товар» приходили посмотреть в основном крупные компании, где остро чувствовалась нехватка рабочей силы – «Сименс», «Юнкерс», «Хенкель» и другие.

Жизнь в бараках

На работу в Германию остарбайтеров вывозили в переполненных вагонах. Одним из них был Семен Пономаренко из села Ручки Полтавской области. По его словам, по тем, кто пытался бежать немцы стреляли на поражение.

Кормили крайне плохо: на промежуточных станциях по пути в Германию давали вареное просо, в котором, по воспоминаниям Пономаренко, находили мышиный помет.

Жили остарбайтеры в специальных лагерях. Пономаренко попал в городок Шрамберг – всего три барака, в каждом по 200 человек. В одном мужчины, а в двух других – женщины.

Кормили в лагерях брюквой, иногда давали картошку, капусту и 200 граммов хлеба. Денег платили совсем мало: по словам Пономаренко, на них можно было купить разве что бутылку пива.

Как писал немецкий историк Герберт Ульрих, рабочие из СССР часто становились жертвами побоев со стороны тамошней администрации, многие не выдерживали страданий и кончали жизнь самоубийством.

Проблемы питания

Как свидетельствуют данные Федерального архива Германии («Бундесархив»), рабочие из СССР в большинстве своем питались очень плохо. Нередки были случаи, когда 50% их рациона составляли пищевые отходы. В сочетании с тяжелым трудом это очень ослабляло организм, работать иногда не могли до половины занятых на том или ином производстве остарбайтеров.

Гораздо лучше условия существования были у тех, кто попал работать на ферму или в качестве служанки к состоятельным немецким семьям. В лагерях таким остарбайтерам жить было не нужно, они размещались у своих работодателей. Кроме того, получали схожие с немцами зарплаты.

Шаг влево, шаг вправо – расстрел

В Германии каждому гражданину СССР на новом месте работы выдавали памятный лист, устанавливавший определенные запреты. Советские граждане должны были беспрекословно выполнять все распоряжения надзорного персонала. Свобода передвижения была жестко ограничена: не позволялось уходить из лагеря без сопровождающего.

Остарбайтеры были обязаны носить специальный значок «OST», который подтверждал принадлежность к рабочим с оккупированных территорий, каждому присваивался номер. Основным документом для прибывших была «Трудовая книжка для иностранцев».

Те, кто отказывался от работы, а также хоть проявлявший недовольство по отношению к политике немецких властей высылался в концентрационные лагеря. Тяжелые же проступки карались смертной казнью.

Под полным запретом также находились половые отношения с местными жителями, а также другими иностранными рабочими. Наказание – смертная казнь. Нарушившие это правило женщины высылались в концентрационные лагеря.

Неприветливая Родина

Мучения остарбайтеров, переживших настоящий ад в неволе, после разгрома нацистской Германии не закончилось. Советские власти провели фильтрацию и депортацию многих из них в отдаленные районы страны.

Бывшие невольники, как оказалось, своей родине были не нужны. Их считали людьми второго сорта, а их лояльность сталинскому режиму рассматривалась в Москве как «сомнительная». Многие жертвы немецкого плена утверждали, что они подвергались осуждениям и даже унижениям со стороны других людей, кто-то попал под репрессии по обвинению в коллаборационизме и измене родине.

Действительно, выше верно подметили, что жизнь у граждан [Велико]Германского (с приставкой в квадратных скобках он официально стал в 1943 году) рейха зависело от периода, но были и определенные константы, и процессы, которые, будучи инициированы 30 января 1933 года, происходили, заметно или не очень, до конца войны. Я их все не опишу, но определенный фон, надеюсь, создам.

Во внутренней политике основной целью нацистов было создание гомогенного, единого и полностью подконтрольного общества, которое называлось die Volksgemeinschaft, народное сообщество. Если совсем упрощённо, то идеальным воплощением фольксгемайншафт была нация, в едином строю марширующая вслед за фюрером (так эту мысль выразил один нацистский чиновник из очередной работы Л. Рифеншталь). Эта унификация общества имела целью постепенно растворить в нём все группы, потенциально враждебные или оппозиционные режиму, которые могли быть или могли подозреваться в нелояльности - консервативная армейская и землевладельческая элита, та часть бизнеса, которая имела связи за границей, религиозные группы (под особенно сильным подозрением находились католики, т.к. их руководящий центр находился за пределами Германии, а также "свидетели Иеговы" и другие маргинальные христианские деноминации, которые пропагандировали отказ от службы в армии), приверженцы левых партий (хотя они перековывались быстрее всех) и т.д. Разумеется, мировоззренческой основой народного сообщества должен был стать национал-социализм, и одной из констант жизни людей в нацистском государстве было постепенное проникновение идеологии режима не только "во все слои общества", но и в трудовые коллективы, семью, армейские казармы, бизнес, объединения граждан по интересам. Те, кто находил в себе смелость выделяться на этом фоне - не платить добровольно-обязательных взносов в разные партийные организации и "благотворительные пожертвования" ("зимняя помощь", "день айнтопфа" и т.п.), не отдавал детей в гитлерюгенд - мог поплатиться как со стороны государства, так и со стороны общества, которое начинало как бы выталкивать таких людей. Средства для достижения этой цели были самыми разными - от прямых, как пропаганда посредством радио, плакатов, прессы и т.д., до таких на первый взгляд неочевидных, как организация совместных обедов работодателей и работников, туристические поездки (особенно организованные нацистскими организациями). То, что с 1937 года все немцы стали фактически обязаны отдавать детей в детские и юношеские нацистские организации, приводило к еще более интенсивной инфильтрацией общества нацизмом - дети были наиболее уязвимы к пропаганде, которую на них в гитлерюгенде лили как из помойного ведра, одновременно стимулируя их к дальнейшему продвижению в организациях. В гитлерюгенде была масса возможностей для самого разнообразного и интересного детям и подросткам досуга - от совместных походов до планерного и автомобильного спорта, - в нем была разработана очень изощренная и привлекательная для питомцев организации система поощрения (система званий, масса знаков отличия), да и сам факт того, что ребенок мог командовать сверстниками, а те обязаны были ему подчиняться, воздействовал на детскую психику особенно сильно. Кроме того, наиболее отличившиеся подростки имели возможность через гитлерюгенд начать карьеру в нацистском государстве, попав в элитные партийные школы. Кроме того, пропаганда, особенно антисемитская, в гитлерюгенде преподавалась в самой доступной форме и имела потрясающую эффективность - песни у костра про "разобъем голову жидам", книжки с картинками, где евреи были изображены в виде ядовитых грибов и т.д. И, приходя домой с таким багажом новых знаний, они корректировали жизнь собственных родителей вплоть до того, что могли на них донести "куда следует".

Другой константой нацистского государства была коррупция в самом широком смысле этого слова. Разумеется, речь и о коррупции в обыденном понимании - ее, по большому счету, легитимизировал сам Гитлер, который считал, что его соратники имели право компенсировать свои лишения и страдания "эпохи борьбы" (так называли нацисты период своей борьбы за власть в Германии) за счет германского государства. Поэтому гауляйтеры и прочие партийные чиновники были главными коррупционерами, самым же вопиющим примером постоянного грабежа не только собственного, но и оккупированных позже государств был второй человек режима - председатель Рейхстага, министр-президент Пруссии, министр авиации и главнокомандующий ВВС и проч. и проч. рейхсмаршал Геринг. Гитлер пытался несколько раз воевать с коррупцией, но его попытки окончились ничем. Но в моем понимании коррупция - это гораздо более широкое явление, нежели просто расхищение средств налогоплательщиков. Коррупция - это разложение, и в случае третьего рейха ржавчиной, разлагавшей германское государство, стал именно нацизм, который разъедал всё - от семейных отношений до государственного права, от экономики до богословия. Вообще невозможно не найти области человеческой деятельности в Германии, которая не подверглась бы разлагающему действию нацизма - многие врачи стали убийцами (вспомним и "акцию Т4", т.наз. программу эвтаназии, и эксперименты в концлагерях), юристы с дипломами докторов наук и даже обладатели профессорских мантий становились командирами эскадронов смерти, планировали и осуществляли массовые убийства, ученые писали доносы на своих коллег-евреев, богословы оправдывали антисемитизм (слава Богу, не все), военнослужащие совершали военные преступления и геноцид мирного населения. Расцвело взяточничество. Не думаю, что можно было бы сомневаться в том, что это следствие проникновения нацистской идеологии - ведь кто мог даже в конце 20-х годов мог представить, что профессор того же университета, в котором когда-то преподавал Иммануил Кант, станет руководить айнзац-командой в оккупированной России и убивать сотни людей?

Антисемитизм, безусловно, неотъемлемая черта нацистского режима, еще одна его константа. Но, надо сказать, что его как раз стоит представить скорее процессом - в самом начале нацистской эры немецкое общество было в целом чуждо антисемитизма, особенно в зверином гитлеровском варианте. Всё решили несколько лет настойчивой и умелой пропаганды - она была, как я выше написал, не только вызывающе наглядной, но и действующей исподволь, через соседей, детей, коллег по работе, книжки с картинками, фильмы и т.д. К началу 40-х годов немцы уже были готовы к тому, чтобы относиться к евреям как глубоко чуждым себе людям (или даже совсем не людям). Разумеется, были исключения - оставались еще смелые люди, которые спасали евреев и других парий режима, обреченных им на изгнание или смерть, но в массе своей к началу войны немцы не считали евреев теми, кто имел право жить среди них.

Другим важным процессом была постепенная милитаризация немецкого общества. Она тоже была постепенной и далеко не полностью была усвоена немцами. Проще всего милитаристскому угару, как и нацистской пропаганде в целом, поддавались дети, особенно мальчики, взрослые были гораздо более устойчивы к нему. Показательной была реакция на устроенный Гитлером перед аннексией Судет парад 3-й дивизией моторизованной пехоты в Германии: он рассчитывал, что жители столицы с восторгом будут провожать войска на фронт (Гитлер очень надеялся, что начнется война, и был очень недоволен, что ему пришлось подписать соглашение в Мюнхене) и организуется стихийная демонстрация поддержки его завоевательных устремлений, но не тут-то было - на этот парад не явился практически никто. Да, с течением войны под действием пропаганды и успехов первого периода боевых действий немцы всё более воодушевлялись, но после перелома в ходе мировой бойни они скорее чувствовали себя обреченными на бой до конца. Их в этом утверждала пропаганда, которая заявляла, что если немецкий народ не будет сражаться до конца, до последнего человека, он погибнет. Разумеется, немцы были очень недовольны войной, бомбежками и лишениями, но всё это не стало поводом к дестабилизации обстановки или смене режима.

Множество сложных процессов происходило в экономике. Говоря про нацистскую эру, обычно указывают на впечатляющие успехи гитлеровского правительства (безработица-автобаны-фольксваген-круизы), но даже во время наибольшего, казалось бы, процветания жизнь в Германии была очень неоднозначна. С одной стороны, жизнь людей начинала улучшаться - почти все немцы были обеспечены работой, не было угрозы голода, рабочее законодательство было прогрессивным, предусматривалась масса льгот, доселе у населения невиданных. Но при этом качество жизни пусть и не падало, но росло всё медленнее (а в каком-то отношении и вовсе падало). Дело в том, что немецкая экономика одновременно всё более милитаризировалась и стремилась к автаркии, одновременно дестимулируя приток в страну иностранных инвестиций. Что это означало? На производство вооружений тратилось до 60% бюджетных средств, и деньги эти, в отличие от тех, что тратятся на мирные виды продукции, в экономику не возвращались и не создавали добавленной стоимости (если вы выпускаете станок, вы его продаете, получаете прибыль и платите государству налог, а на нем выпускается продукция, которая создает добавленную стоимость и приносит государству налоговые доходы; если же вы строите на эти же деньги танк, то он ничего этого не создает, он только тратит ресурсы на поддержание себя в боеготовом состоянии). Автаркия приводила к тому, что сокращаются объемы импорта, в том числе дефицитных в Германии товаров народного потребления. А отказ от иностранных инвестиций (который объяснялся нежеланием немецкого правительства "зависеть от международной еврейской плутократии") одновременно лишал экономику средств на развитие, а немецкую денежную систему - обеспечения. На благосостоянии немцев это все отражалось непосредственно, наиболее наглядно они это видели на своем столе. В Германии постепенно исчезали натуральные товары, заменяемые товарами-субститутами - постепенно исчезло из рациона масло, заменяемое маргарином и мармеладом, товары, которые раньше назывались "колониальными", которые тоже заменялись "эрзац"-товарами. Немцы в третьем рейхе становились в чем-то более обеспечены, но и в чем-то наоборот, беднее.

Подавляющее
большинство немецкого народа, казалось, ничего не имело против того, что его
лишили личной свободы, что уничтожили много культурных ценностей, предложив
взамен бессмысленное варварство, что его жизнь и работу подвергли такой
регламентации, какой не знал даже он, приученный за много поколений к
строгому порядку,
Правда, за всем этим скрывались страх перед гестапо, боязнь попасть в
концентрационный лагерь, если ты вышел за рамки дозволенного если ты
разделяешь взгляды коммунистов или социалистов, если ты слишком либерально
или пацифистски настроен или если ты еврей. "Кровавая чистка" 30 июня 1934
года показала, какими беспощадными могут быть новые правители. Однако на
первых порах нацистский террор коснулся сравнительно немногих немцев.
Стороннего наблюдателя, только что прибывшего в страну, несколько удивляло,
что немцы, очевидно, не сознавали себя жертвами запугивания и притеснений со
стороны бессовестной и жестокой диктатуры и наоборот, они с неподдельным
энтузиазмом поддерживали эту диктатуру. Некоторым образом нацизм вселял в
них надежду, новый стимул и поразительную веру в будущее страны.
Гитлер разделывался с прошлым, принесшим столько бед и разочарований.
Шаг за шагом, не теряя времени, о чем мы подробно расскажем позднее,
освобождал он Германию от последних обязательств по Версальскому договору,
чем ставил в тупик страны-победительницы, и восстанавливал военное
могущество Германии. Этого хотело большинство немцев и готово было идти на
жертвы, которые требовал фюрер: отказ от личной свободы, скудное питание
("пушки вместо масла") и тяжкий труд. К осени 1936 года с проблемой
безработицы было в значительной мере покончено: почти каждый трудоспособный
имел работу {С февраля 1933 года до весны 1937 года число безработных
сократилось с шести до одного миллиона. - Прим. авт.}. Приходилось слышать,
как рабочие, лишенные права создавать профсоюзы, после сытного обеда шутили:
"При Гитлере право на голод отменено. Девиз нацистов "Общие интересы выше
личных" получил в те дни широкое распространение, и хотя многие
представители партийной верхушки, в первую очередь Геринг, тайно
обогащались, а прибыли предпринимателей росли, не оставалось сомнений, что
массы поверили в "национальный социализм" который будто бы ставит
общественное благосостояние выше чей-либо личной выгоды. Расовые законы,
превращавшие евреев в изгоев германского общества, представлялись
потрясенному иностранному наблюдателю как возврат к первобытным временам; но
поскольку нацистские теории превозносили немцев как соль земли и как высшую
расу, то население страны относилось к этим законам далеко не отрицательно.
Кое-кто из немцев (бывшие социалисты, либералы или истинные христиане из
старых консервативных слоев), с кем приходилось беседовать, возмущались и
даже негодовали по поводу гонений на евреев, но, хотя в ряде случаев они и
помогали отдельным пострадавшим, остановить кампанию преследований не
пытались. "А что мы можем сделать?" - часто спрашивали они. Ответить на этот
вопрос было нелегко.
Печать и радио, несмотря на цензуру, давали немцам кое-какое
представление о том, насколько критически настроена мировая общественность,
однако это обстоятельство, как они могли убедиться не мешало иностранцам
толпами наводнять третий рейх и с удовольствием пользоваться его
гостеприимством. В то время въезд в нацистскую Германию был намного
свободнее, чем въезд в Советскую Россию {Опять же в противоположность
Советской России нацистская Германия разрешала всем гражданам, кроме тех
нескольких тысяч, что были занесены в черные списки тайной полиции, выезжать
за границу, хотя этому и мешали в значительной мере финансовые ограничения
из-за недостатка иностранной валюты. Однако финансовые ограничения для
немцев в то время были не строже, чем для граждан Великобритании после 1945
года. Видимо, нацистские правители не опасались, что на среднего немца,
посещающего демократическую страну, антинацистская идеология подействует
разлагающе. - Прим. авт.}. В стране процветал туризм, принося ей большое
количество столь необходимой иностранной валюты. Казалось, нацистскому
руководству нечего скрывать. Иностранец, будь он каким угодно противником
нацизма, мог приехать в Германию и смотреть, изучать все, что он хотел, за
исключением концлагерей и, как во всех других странах, военных объектов. И
многие приезжали. И если, возвратясь оттуда, не становились приверженцами
нацизма то по крайней мере, начинали терпимо относиться к "новой Германии",
считая, что обнаружили там, как они выражались, "позитивные сдвиги". Даже
такой проницательный человек, как Ллойд Джордж, который привел Англию к
победе над Германией в 1918 году и который проводил свою предвыборную
кампанию в том же году под девизом "Кайзера - на виселицу!", счел возможным
побывать в 1936 году у Гитлера в Оберзальцберге, после чего публично
провозгласил его "великим человеком", проявившим достаточно прозорливости и
воли чтобы решить социальные проблемы современного государства, прежде всего
- проблему безработицы, от которой, как от незаживающей раны, все еще
страдала Англия; предложенная этим выдающимся руководителем либеральной
партии программа под названием "Мы можем победить безработицу" не нашла
поддержки внутри страны.

Олимпийские игры, состоявшиеся в августе 1936 года в Берлине,
предоставили нацистам прекрасную возможность удивить мир достижениями
третьего рейха, и те не преминули этой возможностью воспользоваться. Надписи
со словами "Евреи нежелательны", висевшие в магазинах, гостиницах, пивных,
увеселительных заведениях, потихоньку убрали, гонения на евреев и на две
христианские церкви временно прекратили, страна обрела вполне
респектабельный облик.
Ни одна предшествующая Олимпиада не была так великолепно организована,
не сопровождалась такими впечатляющими зрелищами, как эта. Геринг,
Риббентроп и Геббельс устраивали в честь иностранных гостей пышные приемы.
Более тысячи приглашенных собралось на ужин у министра пропаганды на острове
Пфауенинзель на Ваннзе, где состоялся грандиозный спектакль, названный
"Итальянская ночь", который напоминал сцены из "Тысячи и одной ночи".
Иностранные гости, особенно из Англии и Америки, были поражены: вид внешне
счастливых, здоровых, приветливых людей, сплоченных вокруг Гитлера, далеко
не соответствовал их представлениям о Берлине, почерпнутым из газет.
Но за великолепием летних Олимпийских игр сторонний наблюдатель, по
крайней мере иностранец, не мог не увидеть то, что скрывалось от туристов и
что сами немцы перестали замечать либо восприняли от должное: ухудшение
нравственного климата германского общества. Ведь никто же не скрывал
принятых Гитлером антиеврейских, так называемых Нюрнбергских, законов от 15
сентября 1935 года, которые лишали лиц этой национальности германского
гражданства. Законы запрещали браки и внебрачные связи евреев с арийцами,
евреи лишались права нанимать домашнюю прислугу из числа женщин арийского
происхождения моложе тридцати пяти лет. В течении последующих нескольких лет
было издано еще тринадцать декретов, которые ставили евреев, по существу,
вне закона. Причем де летом 1936 года, то есть как раз в то время, когда
Германия как устроитель Олимпийских игр старалась пленить воображение
прибывших с Запада гостей, евреям либо в законодательном порядке, ибо с
помощью нацистского террора начали ставить так много рогаток при поступлении
на службу в государственные и частные учреждения что по крайней мере
половина из них остались без каких-либо средств к существованию. В 1933
году, первом году существования третьего рейха, их отстранили от службы в
государственных учреждениях и от работы в печати и на радио, не разрешали
заниматься сельским хозяйством, преподаванием и работать в области театра и
кино; в 1934 году их изгнали с фондовой биржи. Что касается запрета на
медицинскую и юридическую практику, а также занятие торговлей, то хотя в
законодательном порядке он был наложен только в 1938 году, фактически же
начал действовать уже в конце четвертого года правления нацистов.
Мало того, евреям отказывали не только в жизненных благах, но и в самом
необходимом. Во многих городах евреям стало трудно, если не невозможно,
покупать продукты питания. Над дверьми бакалейных, мясных и молочных
магазинов и булочных висели надписи: "Евреям вход воспрещен". Часто они не
могли обеспечить своих детей молоком. Аптеки не отпускали им лекарств.
Гостиницы не предоставляли ночлега. И всюду, куда бы они ни пошли, их ждали
издевательские надписи: "Въезд евреям в этот город строго запрещен" или
"Евреи могут входить сюда только на свой страх и риск". На крутой извилине
дороги близ Людвигсхафена стоял указатель: "Осторожно - крутой поворот!
Евреям - ехать со скоростью 120 километров в час!" {Я подвергся ожесточенным
нападкам печати и радио; грозили даже выслать из страны за репортажи о том,
что на время Олимпийских игр некоторые из надписей убрали. - Прим. авт.}
Такова была участь евреев в период проведения Олимпийских игр, - то
было начало пути, вскоре приведшего их к физической гибели.

Как раз в это время, в середине лета 1934 года, я и приехал в третий рейх на постоянную работу. И обнаружил в новой Германии много такого, что впечатляло, озадачивало, тревожило иностранного наблюдателя. Подавляющее большинство немецкого народа, казалось, ничего не имело против того, что его лишили личной свободы, что уничтожили много культурных ценностей, предложив взамен бессмысленное варварство, что его жизнь и работу подвергли такой регламентации, какой не знал даже он, приученный за много поколений к строгому порядку,

К осени 1936 года с проблемой безработицы было в значительной мере покончено: почти каждый трудоспособныПравда, за всем этим скрывались страх перед гестапо, боязнь попасть в концентрационный лагерь, если ты вышел за рамки дозволенного если ты разделяешь взгляды коммунистов или социалистов, если ты слишком либерально или пацифистски настроен или если ты еврей. "Кровавая чистка" 30 июня 1934 года показала, какими беспощадными могут быть новые правители. Однако на первых порах нацистский террор коснулся сравнительно немногих немцев. Стороннего наблюдателя, только что прибывшего в страну, несколько удивляло, что немцы, очевидно, не сознавали себя жертвами запугивания и притеснений со стороны бессовестной и жестокой диктатуры и наоборот, они с неподдельным энтузиазмом поддерживали эту диктатуру. Некоторым образом нацизм вселял в них надежду, новый стимул и поразительную веру в будущее страны.

Гитлер разделывался с прошлым, принесшим столько бед и разочарований. Шаг за шагом, не теряя времени, о чем мы подробно расскажем позднее, освобождал он Германию от последних обязательств по Версальскому договору, чем ставил в тупик страны-победительницы, и восстанавливал военное могущество Германии. Этого хотело большинство немцев и готово было идти на жертвы, которые требовал фюрер: отказ от личной свободы, скудное питание ("пушки вместо масла") и тяжкий труд.й имел работу {С февраля 1933 года до весны 1937 года число безработных сократилось с шести до одного миллиона. - Прим. авт. }. Приходилось слышать, как рабочие, лишенные права создавать профсоюзы, после сытного обеда шутили: "При Гитлере право на голод отменено. Девиз нацистов "Общие интересы выше личных" получил в те дни широкое распространение, и хотя многие представители партийной верхушки, в первую очередь Геринг, тайно обогащались, а прибыли предпринимателей росли, не оставалось сомнений, что массы поверили в "национальный социализм" который будто бы ставит общественное благосостояние выше чей-либо личной выгоды. Расовые законы, превращавшие евреев в изгоев германского общества, представлялись потрясенному иностранному наблюдателю как возврат к первобытным временам; но поскольку нацистские теории превозносили немцев как соль земли и как высшую расу, то население страны относилось к этим законам далеко не отрицательно. Кое-кто из немцев (бывшие социалисты, либералы или истинные христиане из старых консервативных слоев), с кем приходилось беседовать, возмущались и даже негодовали по поводу гонений на евреев, но, хотя в ряде случаев они и помогали отдельным пострадавшим, остановить кампанию преследований не пытались. "А что мы можем сделать? " - часто спрашивали они. Ответить на этот вопрос было нелегко.

Печать и радио, несмотря на цензуру, давали немцам кое-какое представление о том, насколько критически настроена мировая общественность, однако это обстоятельство, как они могли убедиться не мешало иностранцам толпами наводнять третий рейх и с удовольствием пользоваться его гостеприимством. В то время въезд в нацистскую Германию был намного свободнее, чем въезд в Советскую Россию {Опять же в противоположность Советской России нацистская Германия разрешала всем гражданам, кроме тех нескольких тысяч, что были занесены в черные списки тайной полиции, выезжать за границу, хотя этому и мешали в значительной мере финансовые ограничения из-за недостатка иностранной валюты. Однако финансовые ограничения для немцев в то время были не строже, чем для граждан Великобритании после 1945 года. Видимо, нацистские правители не опасались, что на среднего немца, посещающего демократическую страну, антинацистская идеология подействует разлагающе. - Прим. авт. }. В стране процветал туризм, принося ей большое количество столь необходимой иностранной валюты. Казалось, нацистскому руководству нечего скрывать. Иностранец, будь он каким угодно противником нацизма, мог приехать в Германию и смотреть, изучать все, что он хотел, за исключением концлагерей и, как во всех других странах, военных объектов. И многие приезжали. И если, возвратясь оттуда, не становились приверженцами нацизма то по крайней мере, начинали терпимо относиться к "новой Германии", считая, что обнаружили там, как они выражались, "позитивные сдвиги". Даже такой проницательный человек, как Ллойд Джордж, который привел Англию к победе над Германией в 1918 году и который проводил свою предвыборную кампанию в том же году под девизом "Кайзера - на виселицу! ", счел возможным побывать в 1936 году у Гитлера в Оберзальцберге, после чего публично провозгласил его "великим человеком", проявившим достаточно прозорливости и воли чтобы решить социальные проблемы современного государства, прежде всего - проблему безработицы, от которой, как от незаживающей раны, все еще страдала Англия; предложенная этим выдающимся руководителем либеральной партии программа под названием "Мы можем победить безработицу" не нашла поддержки внутри страны.

Олимпийские игры, состоявшиеся в августе 1936 года в Берлине, предоставили нацистам прекрасную возможность удивить мир достижениями третьего рейха, и те не преминули этой возможностью воспользоваться. Надписи со словами "Евреи нежелательны", висевшие в магазинах, гостиницах, пивных, увеселительных заведениях, потихоньку убрали, гонения на евреев и на две христианские церкви временно прекратили, страна обрела вполне респектабельный облик.

Ни одна предшествующая Олимпиада не была так великолепно организована, не сопровождалась такими впечатляющими зрелищами, как эта. Геринг, Риббентроп и Геббельс устраивали в честь иностранных гостей пышные приемы. Более тысячи приглашенных собралось на ужин у министра пропаганды на острове Пфауенинзель на Ваннзе, где состоялся грандиозный спектакль, названный "Итальянская ночь", который напоминал сцены из "Тысячи и одной ночи". Иностранные гости, особенно из Англии и Америки, были поражены: вид внешне счастливых, здоровых, приветливых людей, сплоченных вокруг Гитлера, далеко не соответствовал их представлениям о Берлине, почерпнутым из газет.

Но за великолепием летних Олимпийских игр сторонний наблюдатель, по крайней мере иностранец, не мог не увидеть то, что скрывалось от туристов и что сами немцы перестали замечать либо восприняли от должное: ухудшение нравственного климата германского общества. Ведь никто же не скрывал принятых Гитлером антиеврейских, так называемых Нюрнбергских, законов от 15 сентября 1935 года, которые лишали лиц этой национальности германского гражданства. Законы запрещали браки и внебрачные связи евреев с арийцами, евреи лишались права нанимать домашнюю прислугу из числа женщин арийского происхождения моложе тридцати пяти лет. В течении последующих нескольких лет было издано еще тринадцать декретов, которые ставили евреев, по существу, вне закона. Причем де летом 1936 года, то есть как раз в то время, когда Германия как устроитель Олимпийских игр старалась пленить воображение прибывших с Запада гостей, евреям либо в законодательном порядке, ибо с помощью нацистского террора начали ставить так много рогаток при поступлении на службу в государственные и частные учреждения что по крайней мере половина из них остались без каких-либо средств к существованию. В 1933 году, первом году существования третьего рейха, их отстранили от службы в государственных учреждениях и от работы в печати и на радио, не разрешали заниматься сельским хозяйством, преподаванием и работать в области театра и кино; в 1934 году их изгнали с фондовой биржи. Что касается запрета на медицинскую и юридическую практику, а также занятие торговлей, то хотя в законодательном порядке он был наложен только в 1938 году, фактически же начал действовать уже в конце четвертого года правления нацистов.

Мало того, евреям отказывали не только в жизненных благах, но и в самом необходимом. Во многих городах евреям стало трудно, если не невозможно, покупать продукты питания. Над дверьми бакалейных, мясных и молочных магазинов и булочных висели надписи: "Евреям вход воспрещен". Часто они не могли обеспечить своих детей молоком. Аптеки не отпускали им лекарств. Гостиницы не предоставляли ночлега. И всюду, куда бы они ни пошли, их ждали издевательские надписи: "Въезд евреям в этот город строго запрещен" или "Евреи могут входить сюда только на свой страх и риск". На крутой извилине дороги близ Людвигсхафена стоял указатель: "Осторожно - крутой поворот! Евреям - ехать со скоростью 120 километров в час! " {Я подвергся ожесточенным нападкам печати и радио; грозили даже выслать из страны за репортажи о том, что на время Олимпийских игр некоторые из надписей убрали. - Прим. авт. }

Такова была участь евреев в период проведения Олимпийских игр, - то было начало пути, вскоре приведшего их к физической гибели.

Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации Ковалев Борис Николаевич

Глава тринадцатая Третий рейх глазами русских «друзей»

Глава тринадцатая

Третий рейх глазами русских «друзей»

Ознакомительные поездки в рейх для активных коллаборационистов. - Образ «Новой Европы» в пропаганде.

В Центральном государственном архиве историкополитических документов Санкт-Петербурга хранится фотоальбом. На его первой странице аккуратными печатными буквами на русском и немецком языках выведено: «Русским учителям на память о поездке в Германию от отдела пропаганды города Пскова». Здесь же надпись, сделанная карандашом: «Фотоснимки о поездке в Германию. Фото русской сволочи - «делегации», которых еще ждет партизанская рука. 15.10.43»…

В 1941–1942 годах наиболее активные коллаборационисты поощрялись как морально (грамоты от оккупационных властей, статьи в профашистской прессе, благодарности), так и материально (снижение налогов, выдача скота или сельхозинвентаря). С конца 1942 года серьезным поощрением для нацистских пособников стало непосредственное знакомство с жизнью Германии.

Эти путешествия в Третий рейх нельзя было назвать простыми ознакомительными туристическими поездками. Они включали в себя элементы общеобразовательной экскурсии, профессионального практического семинара и, конечно, активной идеологической обработки.

В нацистскую Германию отправлялись группы старост и бургомистров, учителей и врачей, полицейских и крестьян. Представители всех категорий населения, на которых рассчитывали гитлеровцы в проведении своей оккупационной политики, получали возможность посмотреть на «Новую Европу» в течение двух-трех недель своими собственными глазами.

Почти всегда в группе находился русскоязычный журналист. Все подробности поездок описывались в серии репортажей на страницах коллаборационистской печати. Затем эти путевые очерки издавались отдельными иллюстрированными брошюрами: «Русские знакомятся с Германией», «Мы побывали в гостях у германских крестьян», «Русские учителя в Германии».

Печатные материалы, предназначенные для русского населения, должны были вызывать у читателя определенный интерес. Поэтому идеологические выкладки чередовались с бытописательными картинками из жизни немцев. Иван Бородин, староста деревни Псковичи Амосовской волости Псковского района, так описывал свои впечатления от Германии:

«Германия - это страна садов, первоклассных железных и шоссейных дорог, обсаженных фруктовыми деревьями, чистых и светлых заводов и фабрик, утопающих в зелени, зажиточных крестьянских хозяйств и живущих в довольстве рабочих.

До границы Германии мы ехали в вагонах третьего класса, а по всей Германии в вагонах второго класса скорых поездов. Несмотря на военное время, поезда ходят быстро и точно. На вокзалах сестры милосердия подают пассажирам чай и кофе.

Берлин, столица Великогермании, произвел на меня большое впечатление. Еще за двадцать километров до самого города начинаются предместья города - рабочие поселки и дачные домики, выстроенные самими рабочими для воскресного и летнего отдыха. На вокзале - многолюдно, все так и кипит, но толкотни нет. Во всем виден образцовый порядок В городе имеются метро, трамваи с 2–3 прицепными вагонами (сиденья в вагонах мягкие), электропоезда, проходящие через каждые две минуты, автобусы, троллейбусы. Город стоит на реке Шпрее, он изрезан каналами. Дома 4–5 - этажные. Много магазинов, ресторанов, стоповых, парикмахерских и проч. Улицы широкие, обсажены деревьями (клен, ясень, дуб и др.), все асфальтированы. Планировка улиц такая: панель для прохожих, деревья, дорожка для велосипедистов, дорога для автомашин, по которой одновременно могут пройти в ряд 2–3 машины, 2-колейная трамвайная линия, обнесенная железной решеткой и обсаженная цветами и кустарниками. Зелени везде очень много. Посреди города находится огромный парк, а рядом с ним зоологический сад. Стены домов покрыты вьющейся зеленью, под окнами клумбы, палисадники, на окнах и балконах цветы. На реке и каналах плавает множество диких уток и чаек.

Магазины полны самых разнообразных товаров. Нигде вы не увидите очередей.

Немцы - спокойны, вежливы и все очень хорошо одеты. Я ни разу не видел в городе человека в рабочем костюме. Рестораны и столовые полны нарядной публики. Закусывают, пьют пиво, беседуют. Пиво - излюбленный напиток немцев. Его пьют все - от малого до большого.

За две недели вперед распроданы билеты в кино, цирки, театры и т. д.

Рабочий зарабатывает в месяц от 240 до 400 марок. В сравнении с существующими ныне в Германии ценами на товары этот заработок во много раз выше заработка советского рабочего. Вот для примера некоторые цены: костюмы мужские от 42 до 75 марок, пальто мужское от 46 до 80 марок, ботинки от 14 до 18 марок, хлеб один килограмм - 82 пфеннига, крупа.

1 килограмм от 30 до 60 пфеннигов, молоко 1 литр - 10 пфеннигов и т. д.

Большевики врали, что этот город разрушен, Для русских людей происходит православная служба в соборе, издаются русские газеты.

Для рабочих в Германии выстроено множество рабочих поселков. Большинство рабочих имеет свой собственный домик. Домик каменный или кирпичный, оштукатуренный, крыша черепичная. Каждый домик вместе с приусадебным участком обнесен деревянной изгородью или железной решеткой. Перед каждым домиком имеется палисадник, цветочные клумбы. Каждый такой одноэтажный домик состоит из 5–6 комнат: столовой, гостиной, кабинета, спальни, детской комнаты и кухни. Все чисто и красиво: потолки белые, полы крашеные, покрыты коврами, стены раскрашены краской наподобие обоев, столы покрыты красивыми скатертями, мебель мягкая, крытая бархатом, камины кафельные, в некоторых домах имеются рояли, радиоаппараты. Даже не верится, что в таком доме живет простой рабочий! В Советском Союзе и инженеры так не жили. Кроме того, каждый рабочий имеет отдельно выстроенную кладовую, мастерскую, помещение для скота, прачечную и т. д. В каждом доме водопровод. Каждый рабочий имеет свой мелкий скот и домашних птиц: свиней, овец, кроликов, гусей, индюшек, кур. Приусадебный участок рабочего равен примерно 0,10 га. Посажены плодовые яблони, смородина, крыжовник.

Стоит такой домик от 800 до 1000 марок. Эти деньги рабочий уплачивает в рассрочку в течение 8–10 лет».

Особое внимание уделялось посещениям русскими экскурсантами крупных промышленных предприятий. Это делалось по ряду причин. Во-первых, немецкие пропагандистские службы рассчитывали на активизацию вербовки новой рабочей силы для работы в рейхе; во-вторых, показ новой германской техники должен был убедить русских экскурсантов в неизбежности победы Германии в этой войне. Так, в статье «Что мы видели на заводе «Сименс»» немецкое производство описывается следующим образом:

«Нам была предоставлена возможность побывать на одном из больших заводов, расположенных в районе г. Берлина, и познакомиться как с самим процессом производства, так и бытом рабочих и служащих завода.

Прежде всего, посмотрели жилищные условия рабочих и служащих завода. Приезжаем в поселок, где живут рабочие завода. Все домики по внешнему виду довольно стандартны и несколько похожи на наши подмосковные дачи. Входим в дом, который принадлежит рабочему-механику средней квалификации. В домике три комнаты внизу и одна наверху (мезонин). Бросается в глаза чистота и уют, и, право, завидуешь хозяевам дома, сумевшим создать их. Красивая, прочная, но без всякой вычурности мебель, большой книжный шкаф, письменный стол, и все это расставлено с таким вкусом, что кажется и должно быть тут всегда, в то же время - ничего лишнего. Маленькая кухня, в ней две плиты: газовая и угольная; рядом ванная комната, кладовая, уборная. Около дома несколько грядок огорода, курятник, крольчатник.

Средний заработок механика - 250 марок в месяц; на питание расходуется (при наличии своего огорода) около 40 марок в неделю. Таким образом, у рабочего на одежду, культурные развлечения и пр. остается 50–60 марок (при одном трудоспособном члене семьи).

Экспромтом заезжаем в один из заводских домов, где живут служащие завода. Заходим в одну из квартир, где живет один из инженеров завода. В квартире четыре светлых, чистых и хорошо меблированных комнаты. Особенно хороша детская комната, где есть все необходимое как для игр, так и для занятий и отдыха. Кухня, ванная - все поражает чистотой и уютом. Средний заработок инженера -450 марок в месяц; стоимость квартирьі - 90 марок. Учитывая заработок других членов семьи и само качество квартиры, это не так уж дорого как может показаться вначале.

Мы на заводе. Входим в зал, где собраны все изобретения основателя завода: здесь и модель первой динамо-машины, первого парохода, проложившего подводный кабель и др.

Идем в цеха. Ипервое, кудамы попадаем, - это большие светлые комнаты-амбулатории, где происходит прием и медицинский осмотр рабочих, поступающих на завод.

Цеха - чистые большие помещения. Несмотря на то, что станки размещены довольно тесно, нет никакой толкотни и суетни. Рабочий обслуживает 2–8 станков; часть станков работает автоматически. В цехах вредного производства рабочее место защищено специальным колпаком, изолирующим вредную пыль и защищающим рабочего от несчастных случаев. В результате этих и ряда других мероприятий, направленных на охрану труда, несчастных случаев на заводе всего 2 процента в год. Что особенно характерно, так это то, что на заводе нет установленных администрацией норм выработки; есть только норма заработка за ту или иную выработанную деталь. Каждый рабочий поэтому получает столько, сколько он выработал за день. Средний заработок при 10 час. рабочем дне рабочего средней квалификации - 175 мар. в месяц. Столовая обеспечивает рабочих и служащих завода вкусным обедом из 2-х блюд общей стоимостью в 30 пфеннигов.

Вот кратко то, что мы видели на заводе. Из виденного можно сделать такой вывод, что забота о рабочем и служащем поставлена так, что их труд не только обеспечивает им прожиточный минимум, но является составной частью их бытия, воспитывая каждого трудящегося в духе любви к своему народу и родине, в духе выработки сознания, что общественные интересы - прежде всего».

Достижения немецкой техники демонстрировались русским экскурсантам как факт неустанной заботы нацистского руководства о простых немецких гражданах, как «Социальное дело первостепенного значения»:

«Пока автомобиль остается лишь средством сообщения зажиточных кругов, обидно думать, что миллионы трудолюбивых, хороших и честных людей вообще лишены возможности пользоваться им, хотя именно для этих людей поездка на машине в воскресные, праздничные дни была бы источником нового радостного счастья. Поэтому автомобиль должен стать средством сообщения всех слоев населения. Этими словами Адольф Гитлер в 1934 году положил основу создания германского народного автомобиля.

Когда фюрер отдавал приказ об этом штабу выдающихся инженеров, он был преисполнен желания подарить каждому немцу возможность, пользуясь таким автомобилем, облегчить работу и использовать досуг для радости и отдыха. Так был создан германский народный автомобиль - достижение истинного социализма. С большой основательностью при участии лучших немецких специалистов было начато серийное производство этих машин. В течение непродолжительного времени в средней Германии вырос гигантский завод. Ни разу в мире строительство какого-нибудь типа автомашин не подготовлялось столь тщательно и так основательно не испытывалось.

Два с половиной миллиона километров опытного пробега, проделанные этими машинами во все времена года и при полной нагрузке, служат гарантией высокого качества как самих машин, так и отдельных частей.

Кем бы новая машина ни приобреталась, рабочим ли, ездящим по утрам из пригорода на свою фабрику, инженером, коммивояжером, проезжающим ежедневно несколько сот километров, - все с радостью встретили их появление. Они служат радости и труду. Каждый восхищен стройной, изящной формой и практической конструкцией этого нового автомобиля.

Так как Адольф Гитлер желал, чтобы каждый немец был в состоянии ее купить, то цена машины крайне невелика.

Создание германских автодорог связано с идеей народного автомобиля. Они являются идеальными путями для путешественников.

Эти мероприятия вместе являются высшими социальными достижениями национал-социалистической Германии, - не осуществленные кроме нее ни в одной стране».

На оккупированной нацистами советской территории оказалось немало известных в СССР артистов. Среди них звезда ленинградского балета, первый партнер Галины Улановой по «Лебединому озеру», заслуженный артист РСФСР Михаил Дудко. После организации в Гатчине труппы артистов и многочисленных выступлений перед солдатами вермахта ему была предоставлена возможность на два месяца выехать в Германию. Об этом поведал читателям корреспондент псковской коллаборационистской газеты «За Родину»:

«Молодая группа балетного ансамбля, руководимая Михаилом Андреевичем Дудко, создавалась и совершенствовалась в боевой обстановке прифронтовой полосы. Талантливую молодежь не только не пугало выступление под близкий гул орудий и треск рвущихся снарядов, а наоборот, прибавляло энергии, так как укрепляло их сознанием того, что они своим искусством радуют именно тех, кто больше всего в этом нуждается.

Деятельность труппы была оценена по достоинству и после экзамена на аттестат зрелости» перед рижской публикой, о котором мы сообщали на столбцах нашей газеты, ансамбль получил возможность отправиться в Великогерманию.

Новая перспектива окрылила труппу, она могла теперь показать себя перед русскими рабочими, занятыми на производстве и выковывающими освобождение нашей Родины от хаоса и разрушений, и познакомиться с новой строящейся Европой. Два месяца путешествия оставили неизгладимое впечатление на участников ансамбля, и все вместе, и каждый в отдельности полны восторженных переживаний.

Первую неделю провели они в Берлине, где и был окончательно установлен состав выезжающих на гастроли труппы. К ней примкнули баритон И. Корнилов, сопрано Э. Богданова и солист на аккордеоне К Сакс. В таком составе труппа начала свои гастроли в Вене, где состоялось шестнадцать выступлений перед русскими рабочими, дальше в ее окрестностях Сант-Пельтенс, Сант-Валентине, Кремсе, Винер-Нейерштадте, а потом на юге - Грац, Нюриушлаг, Лейбниц и в других местах. За тридцать шесть дней дан сорок один концерт. Работа большая, но никто не уставал, и где бы ни приходилось выступать, земляки повсюду принимали гастролеров как родных, гостеприимно встречая их и окружая предупредительностью и заботами: не давая пронести не только чемоданы, но и дамские кошелки, а когда уходил поезд или автобус, еще долго простаивали провожающие, махая вслед платками. Программа повсюду имела успех.

Русских рабочих обслуживает особая организация «Винета», в ее распоряжении находится до пятидесяти русских трупп, и новые гастролеры были не первыми гостями в рабочих лагерях.

Программа труппы была составлена умело, и все номера ее исполнялись чеканно и с большим мастерством. Талантливый и находчивый конферансье неизменно быстро умел находить общий язык с публикой, и сдержанные вначале земляки затем открывали свои сердца и провожали исполнителей дружными аплодисментами, а что, как не они, является мерилом успеха!

Первую весну гастролеры встретили в Вене, вторую - возвращаясь через Берлин, а третью - попав снова в Ригу.

Настроение у всех участников поездки подлинно весеннее и радостное. С восторгом рассказывают они о впечатлениях поездки. «Народ - говорят они, - сумевший сохранить на пятый год войны порядок, организованность и выдержку, которые мы только там наблюдали, побежден быть не может. Уже переезжая границу, вы попадаете в атмосферу деловитости, спокойствия и сознания важности совершающегося. Как все это не похоже на тот хаос, безалаберщину и озлобленность, которые мы еще недавно видели в СССР».

Вот мы в Берлине. Несмотря на разрушения, бесперебойно действует сообщение; во время бомбардировок здесь все предусмотрено, точно исполняется и лишено намека на панику. Это настоящий повседневный героизм, это огромное сознание своего долга перед родиной и фронтом. Нас буквально покорила выдержка и деятельность немцев. О самом городе за неделю пребывания нам судить трудно, тем более что мы следом за этим прожили месяц в Вене. Нет слое, чтобы выразить восторг от всего того, что мы здесь видели! Не только сам город поразил нас, а его сокровища. Мы бывали здесь в музее, в театрах и восхищались, объезжая его окрестности. Один Пратер чего стоит, здесь мы встретили много русских и познакомились с их жизнью. Какое же может быть сравнение с их прежней жизнью в СССР, даже в мирное время Нормированный труд, прекрасные условия работы на фабрике, доброжелательное отношение администрации просто несравнимы с нашими прежними условиями существования. Тоска по родине тяготит многих, но как-то без слов чувствуется, что пока там хозяйничают насильники - большевики, туда возврата нет, а значит, нужно помогать победе над ними. Жизнь в западной Европе открыла даже маловерным на многое глаза. Оналучше всего другого повлияла на сознание бывших советских граждан. Как хорошие и гигиенические условия и чистота излечивают чесотку, так в новых условиях залечиваются бывшие моральные изъяны и язвы советского воспитания. Русские рабочие в Великогермании - это особый мир. Мы слишком мало среди них пробыли, чтобы обобщать, но вы понимаете нашу радость выступлений для них. Мы как могли старались отблагодарить за радушный и теплый прием!»

Чем больше Красная армия доставляла гитлеровцам неприятностей на фронтах Отечественной войны, чем больше росло и ширилось народное сопротивление в тылу врага, тем активнее нацистские пропагандистские службы заигрывали с теми русскими гражданами, которые пошли на сотрудничество с немцами. Особое внимание при этом стало уделяться педагогам.

Зимой 1943 года Красной армией была прорвана блокада Ленинграда, началось крупномасштабное наступление советских войск под Сталинградом. Казалось, в этих условиях гитлеровцы должны думать только о неудачах на фронте, обеспечивать отступление своих войск. Однако одновременно с этим большая делегация русских учителей с оккупированной территории Северо-Запада России отправилась на экскурсию в Германию:

«22 января, во второй половине дня в Ригу прибыла делегация учителей русских школ, направляющихся в Германию для ознакомления с социально-культурным строительством национал-социалистического государства.

Вечером в отеле «Бельвю» для гостей был устроен ужин.

В своем приветствии представитель Рейхскомиссариата, между прочим, сказал:

Большинство из вас в первый раз покинуло родную страну, в первый раз путь ведет вас на Запад, в Германию, которую большевистские властелины описывали как страну бедствий и рабства.

Для того чтобы вы воочию убедились в преступной вздорности этой порочной пропаганды, теперь, после освобождения вас от большевистского ига, мы даем вам поездкой по Германии возможность собственными глазами убедиться, говорили ли вам большевики правду. Вы лично познакомитесь с социальным и хозяйственным положением и с достижениями созидательной работы германского народа. Вероятно вас, как педагогов, заинтересует в первую очередь постановка немецкого школьного и воспитательного дела. Вы получите полную возможность обогатить свои познания в этой области достижениями германской культурной жизни.

Вы, как руководители молодежи, должны будете по возвращении на родину рассказать правду о виденном и противопоставить большевистским измышлениям.

Желаю вам в предстоящем пути многообразных впечатлений и всяческого успеха. Надеюсь, что мы по окончании вашей поездки снова увидимся в Риге, услышу от вас, какое впечатление произвела на вас поездка в Германию.

С ответным словом выступил руководитель учительской делегации, попечитель Псковского учебного округа К И. Заблотский.

Позвольте мне от имени русских учителей, направляющихся в Германию, - сказал он, - выразить глубочайшую признательность за теплый и радушный прием, которыймы здесь встретили, и за ваши пожелания. По возвращении из Германии мы с удовольствием поделимся с вами накопленными впечатлениями «».

Особенностью этой экскурсии для русских учителей была ее профессиональная составляющая. Педагогов знакомили с функционированием нацистской школы:

«Надо знать, что в школьной жизни Германии до 1933 г. существовал сильный раскол. Были области, в которых можно было встретить только школы совместного преподавания, в других местах - только церковные школы. Каждая область издавала свои учебники. Подготовка будущих учителей также не носила общегосударственного характера. Учителя объединялись на почве вероисповедных, политических, хозяйственных и профессиональных интересов. Врезультате этого в Германии образовалось свыше 200учительских союзов. Неудивительно, что при таком распаде скоро нашлись учителя, которые стали мечтать о школе другого типа. Ониувидели олицетворение своеймечты в идеалах, которые проповедовал Фюрер, в национал-социалистическом движении в Германии. Со временем большая часть германских воспитателей и учителей стала собираться вокруг знамени Адольфа Гитлера.

Из этих первых поборников в наше время вышел целый ряд активных руководителей. Одним из первых реформаторов в области новой школы стал Ганс Шемм, который неустанно пропагандировал идею новой школы в обновленном государстве. В 1929 году Шемм основал национал-социалистический учительский союз. Он смог разъяснить людям, причастным к системе образования, что прежде, чем приступить к воспитанию других, надо начать с собственного перевоспитания. Основываясь на том, что равномерная подготовка немецких учителей возможна только при наличии сильного центра, он открыл в Байрейте Дом Немецкого Воспитания. Он избрал именно Байрейт для этой цели потому, что там в свое время работало два человека, имевших огромное воспитательное значение для немецкого народа: Рихард Вагнер и Гоустон Чемберлен.

В глубокой нише зала торжеств стоит его бюст, обрамленный венками. Каждый учитель, зайдя в этот зал, на момент останавливается перед изображением поборника единения германской интеллигенции, заслужившего любовь и светлую память.

В доме немецкого воспитания в Байрейте, который был построен исключительно на добровольные пожертвования немецких учителей, находится центр всех руководящих работников отделениями. Отделения Обучения занимаются идеологическим воспитание мучителей.

Национал-социалистическийучительский союз издает приблизительно 80 педагогических журналов. Самыми значительными из них являются «Немецкий воспитатель» и «Национал-социалистическое обозрение». Кроме того, государственное управление для поддержания работы школ издает самый большой в мире журнал для молодежи, это «Тетрадиучебных пособий». Он сообщает об актуально важных вещах, для которых в школьных учебниках не может быть уделено места. Этот ежемесячник издается в 5 миллионах экземпляров.

Дополнительно к нему издаются так называемые наглядные учебные пособия, которые вывешиваются в каждом классе и обсуждаются учителем с учениками. Устраиваемые в связи с этим состязания на темы, как, например, «Общность обороны - общность судьбы», «Мореплавание - необходимо», «Борьба на востоке», опять-таки вводят учителя и школу в центр бьющей ключом жизни германского народа».

Но самым главным в этой поездке была активная идеологическая обработка учителей в нацистском духе. Один из участников группы заявил:

«Я уже полтора года живу за пределами Советского Союза. Тенденциозная пропаганда большевиков давно утратила свою власть надомной, но и моя объективность оказалась предубежденной по отношению к Германии.

Естественно, рассуждал я, четвертый год войны, после шестилетнего мирного строительства, вероятно, сильно подорвал ее экономику, и народ, физически и морально уставший от бремени войны, испытывает голод и нужду.

Первые дни, проведенные в Великой Германии, рассеяли мое предположение.

Я увидел, если так можно выразиться, две Германии: страну многовековой культуры, запечатленную в народном эпосе, отображенную в творениях Дюрера, Моцарта, Гёте, Шиллера, Бетховена, Вагнера, и молодую национал-социалистическую Германию, в ее монолитном рациональном единении, непоборимом духе, непреклонной воле, готовой до конца защищать свою культуру от посягательств иудейско-большевистских варваров, Германию, священным мечом прокладывающую путь к свободе Европы.

Сущность молодого европейского государства я постиг здесь в Германии, в памятный день 30 января, когда германский народ торжественно отмечал первое десятилетие со дня своего возрождения.

В этот день государственный маршал Геринг произнес обращенную к солдатам речь. Его слова о рыцарской доблести немецких воинов под Сталинградом вселили непоколебимую веру немецкому народу в его победу над большевизмом и плутократией.

Но, быть может, самым ярким знамением грядущей германской победы, явилось поведение тех тысяч людей, которые находились в этот день во Дворце Спорта.

В тот момент, когда министр пропаганды доктор Геббельс произнес последние слова воззвания Фюрера к народу о неизбежном торжестве германского оружия, лица присутствующих обозначились фанатичной решимостью, подтверждающей жертвенную готовность немецкого народа бороться до окончательного разгрома большевизма.

Во все последующие дни путешествия по Германии и на обратном пути неизменной была одна картина: по улицам городов по направлению к вокзалам проходили бесчисленные воинские колонны: Германия посылала надежную смену легендарной шестой армии.

Когда мы увидели исторический балкон, с которого 10 лет назад Гитлер поведал германскому народу его судьбу, то были изумлены необычным для нас фактом, говорившим о величии и вместе с тем о скромности германского народа и его Фюрера. По советской аналогии мы надеялись найти здесь памятные доски с высеченным текстом речи или другие какие-либо изображения, но ничего подобного не оказалось, хотя каждый немец помнит об этом дне и знает это место.

Величие и авторитет вождей заключаются не в прижизненных памятниках, навязчиво торчащих повсюду в Советской России, а в самом строе, укладе и уровне созидательной жизни, как мы убеждаемся на примере Германии, которая, несмотря на четвертый год войны, не утратила жизнеутверждающего оптимизма и веры в жизнеспособность своей социальной системы, за короткое время экономически возродившей разоренную страну, объединившей разрозненный народ в монолитную массу, готовую на любые жертвы во имя сохранения нации от губительного вторжения большевиков..

На страницах коллаборационистской прессы фашистская Германия постоянно противопоставляется сталинскому Советскому Союзу: «В Берлине, Мюнхене и Вене мы обстоятельно познакомились с целым рядом организаций гитлеровской молодежи. Каждый германский мальчик, по достижении 10-летнего возраста, вступает в организацию «Гитлеровская молодежь». Прием обыкновенно приурочивается ко дню рождения Фюрера. Принеся присягу, мальчик становится членом организации и несет все возложенные на него обязанности.

Ежедневные послеобеденные сборы, маршировка, гимнастика, спорт, лагерь и другие совместные занятия способствуют крепкому содружеству, приучают к организации, а сознание обязанностей развивает с детских лет чувство дисциплины.

Нам было наглядно видно принципиальное различие, которое существует между гитлеровской молодежью и молодежью Советского Союза, объединенной в комсомоле. Если германская молодежь воспитывается в духе жертвенного служения своей нации, то советская молодежь воспитывается в духе пресловутого интернационализма, т. е. в духе служения интересам жидовства.

Идейное воспитание в комсомоле не только не прививает любви к родине, к ее героической истории, большой культуре, а наоборот, всячески пытается развенчать ореол прошлого, рисуя его в самых неприглядных тонах. Этим самым иудейские воспитатели опустошают молодежь духовно, растворяя национальный патриотизм в чуждом русскому народу интернационализме».

Прекрасные немецкие города представали перед экскурсантами из России через призму национал-социализма: «За Нюрнбергом издавна упрочилось название города рейхстагов. Ныне это город партийных съездов.

Третья империя оказала Нюрнбергу большую честь, подняв его на высоту, на которой он находился только в Средневековье. Нюрнберг стал одним из главных городов Германии и снова, как в былые времена королей, название этого города связано с именем верховного главы государства. В начале 20-х годов в Нюрнберге особенно заметно обозначилось антибольшевистское движение. Юлиус Штрейхер, неустанный борец против жидовского марксизма и большевизма, вскоре собрал вокруг себя идейных приверженцев, которые не хотели видеть Нюрнберг под красным владычеством.

В 1927 и 1929 годах здесь происходили партийные съезды национал-социалистической рабочей партии, сопровождавшиеся необыкновенным подъемом национально-настроенных слоев народа.

Взгляды и деятельность населения и собственная любовь к старому городу, его истинно германская история побудили Фюрера после победы национал-социалистического движения в 1933 году навсегда назначить Нюрнберг городом съездов государственной партии.

На первых порах Нюрнбергу необходимо было разрешить огромные задачи, которые возникли перед ним в связи с этим почетным назначением. Городу ежегодно необходимо было приготовляться к принятию сотен тысяч гостей. Для этой цели созданы превосходные здания и насаждения на территории съездов государственной партии, которые на многие годы будут представлять собой грандиозные памятники строительства.

На этой территории уже сооружена огромная Арена, рассчитанная на миллион зрителей, с величественной трибуной по сторонам, увенчанной могучими семиметровыми орлами. В состоянии строительства находится грандиозный дворец конгрессов, в котором трижды уместится знаменитый Колизей. Дворец строится по новейшим архитектурным принципам, а его замечательная облицовка будет сделана из камней восьмидесяти разных сортов.

Таким путем органически соединяется древний город рейхстагов с новым городом партийных съездов в соответствии с избранной судьбой этого города, которую Фюрер еще на партийном съезде 1935 года охарактеризовал следующими словами: «Город великолепной германской древней культуры явно развивается в город нового германского роста»».

«Два выдающихся исторических события, запечатленных в памяти германского народа, утвердили за Мюнхеном название колыбели национал-социализма.

В этом городе 24 февраля 1920 года Адольф Гитлер объявил программу национал-социалистической рабочей партии. Это знаменательное событие в жизни германского народа увековечено на мраморной доске, помещенной в Зале Торжеств.

Спустя три года - в памятный день 9 ноября - по улицам Мюнхена шествовали отважные патриоты германского народа, гордо неся перед собой знамя со свастикой, символизирующей возрождение утраченного величия родины.

Шестнадцать отважных борцов пало в этой борьбе, но идея национал-социализма восторжествовала.

1933 годом обозначается победа нового социального порядка в Германии. В день торжества победы фюрер выступает здесь перед своими старыми партийными соратниками, чтобы подвести итог титанической борьбы и грандиозного строительства молодого государства».

Какие впечатления можно вынести из картинной галереи? Оказывается, при умелой трактовке даже Дюрер может вызывать различные антисоветские мысли и чувства:

«Первое, что отличает современное немецкое искусство от искусства советского, это - творческая свобода художника. Эту характерную черту можно проследить в произведениях всех жанров. То, что на языке советского искусства называлось аполитичностью и долгое время изгонялось, здесь представлено исключительно широко: речь идет о пейзаже, который в Советском Союзе утратил свой смысл.

Вторая отличительная черта немецкого искусства - его традиция. Внимательно всматриваясь в картину, можно установить ее происхождение, отнести если не к живописной школе прошлых веков, то к традиции известного художника. Особенно ярко обозначены традиции ранних корифеев искусств: Дюрера, Гольбейна и более поздних, таких какМенцель и другие.

В советском изобразительном искусстве традиция, в строгом смысле слова, отсутствует. Если она и возможна, то только в ученический период художника, находящегося в сфере влияния старых мастеров. Но когда живописец становится на профессиональный путь, то неизбежно дезориентируется «социальным заказом», - созданием «социалистического реализма», пагубно отражающемся на мастерстве.

В современном немецком искусстве на одном из первых мест стоит графика и скульптура, характеризующиеся простотой, ясностью форм и конкретностью выражения. Не нужно много знать об этих разновидностях искусства, чтобы утверждать за ними первенство.

Для всех видов немецкой станковой живописи, в противовес советской, где метод выражения доходит до плакатности, характерен строгий реализм, чуждый надуманности. В каждом произведении, независимо от сюжета, чувствуется воплощенная реальность, которой художник добивается благодаря строгому изучению натуры.

Немецкий пейзаж, своим свободным подходом к писанию самых разнообразных сюжетов, лишний раз подчеркивает тенденциозность советского пейзажа, над которым довлела пресловутая идейность. Общеизвестно, что без колхозного стада или тракториста пейзаж не мыслился, не говоря уже о советском портрете, где атрибут всегда преобладал над характером.

Хочется особо отметить военный раздел выставки, посвященный храброму немецкому солдату. Я надолго задержался у картины Рудольфа Вернера «Боевая передышка», поражающей своим глубоким психологизмом. Она воспринимается как символ непобедимости германской армии, сознающей свою историческую миссию спасения цивилизованного мира. По сюжету картина проста: германские войска только что заняли варварски разрушенный большевиками город, на фоне пылающих остовов пылающего города выделяются две фигуры, автоматчиков. Боевая задача достигнута, теперь после длинного перехода они могут воспользоваться краткой передышкой. Художник все свое внимание сосредоточил на лицах этих солдат и тем достиг убедительности. Всматриваясь в их мужественные лица, ощущаешь необычайную силу и уверенность; проверяя это впечатление на лицах посетителей, в большинстве своем солдат, улавливаешь те же черты. Наплывающие воспоминания о виденном на фронте еще раз подтверждают правдивость художественного воплощения. В картинах военной тематики есть одно, что роднит их между собой, это - большая любовь к солдату. В какой бы ситуации ни был показан он, чувство любви неизменно сопровождает его. Это впечатление было нами вынесено уже с первых дней пребывания в Германии. Где бы ни появлялся солдат, в магазине, ресторане, театре, ему везде оказывается искреннее уважение. Когда я наблюдал эти тронувшие до глубины души сцены, невольно вспоминалось виденное у себя в Ленинграде. Как-то, в первые дни войны, я стоял в одной магазинной очереди, в этот момент подъехал грузовик и трое солдат, соскочив с машины, направились в магазин. Но едва они приблизились к входу, как раздались вопли: «Вставайте в очередь!»

И когда красноармейцы пытались убедить, что они же фронтовики и время у них ограниченно, в ответ раздались недовольные возгласы: Мы все теперь военные, все фронтовики!» В конце концов, те были вынуждены уехать ни с чем».

Нельзя забывать, что родная страна этих экскурсантов уже третий год находилась в состоянии войны с Германией. И немецкий солдат, который вызывал их неприкрытый восторг, может быть, только что убил их соседа, друга, родственника.

В июле 1943 года в Пскове демонстрировался кинофильм «Мы видели Германию» - о поездке бургомистров и начальников районов Северо-Запада России в Германию.

В Орле перед показом фильма «Мы видели Германию» выступали участники экскурсии, организованной немецкими пропагандистскими службами, в частности, бургомистр Старов. Разрушенная, разоренная Россия (в этом, конечно, фильм обвинял советское руководство) противопоставлялась жизни в Третьем рейхе. Как писала газета «Речь», «орловцам любопытно следить за каждым шагом экскурсантов: едут ли они по улицам Берлина, посещают ли фабрики, школы, осматривают ли исторические памятники Германии, совершают ли восхождения в горах Силезии. Такие бытовые подробности путешествия по Германии, как обеденный стол в столичном или деревенском ресторане, встреча с завербовавшейся в Германию из Орла Галиной Иноземцевой, ее домашняя работа в германской семье, прогулки экскурсантов по улицам с покупками в руках и прочее приковывают к себе особое внимание орловского зрителя, получающего наглядное представление о путешествии орловцев-экскурсантов и о жизни Германии как она есть во всей ее правде».

По-разному сложилась судьба людей, которые в 1943–1944 годах знакомились с жизнью нацистской Германии. Кто-то из них вскоре переберется в Европу и Америку на постоянное место жительства. Кто-то будет казнен партизанами или арестован советскими органами государственной безопасности.

Третий рейх и его союзники В 1941 году в Европе не зависимы от Третьего рейха были только карликовые государства Монако, Сан-Марино, Андорра и Ватикан. Кроме них - Турция, Испания, Швеция, Швейцария и Португалия.Турция - традиционный противник России - СССР. После нападения