Война потребовала мобилизации всех сил и ресурсов страны на борьбу с врагом, она привела к изменению образа жизни, ухудшению бытовых условий, нарастанию материальных трудностей. Малозначимые, на первый взгляд вопросы, превращались в трудноразличимые проблемы: чем накормить себя, детей, стариков, во что одеть, обуть, как вылечить, вывести вшей и многие другие стали повседневными. От их решения во многом зависело душевное и физическое состояние тружеников тыла, их желание и возможность работать, выполнять общественные поручения, поддерживать близких на фронте.
В последнее время к социально-бытовым вопросам военной поры обращается всё больше исследователей . Большинство разделяет точку зрения А.В. Шалака, который считает, что наряду с описанием героических сражений, массового патриотизма, трудовых подвигов была и «другая сторона правды о войне – это реальная жизнь миллионов людей и каждого человека отдельно с их повседневными нуждами и заботами» .
Война резко нарушила привычный образ жизни народа. Сократились реальные доходы, значительно ухудшился и без того низкий жизненный уровень. Трудноразрешимые проблемы возникли в удовлетворении самых насущных потребностей в пище, одежде, жилье, топливе. Прежде всего, были объективные причины ухудшения социально-бытового положения населения. Основную долю средств в условиях войны поглощали военные расходы, которые только за 1940–1942 гг. возросли на 91,2 %. Сумма же пособий по временной нетрудоспособности по стране возросла с 402 до 1669 млн рублей, что косвенно свидетельствовало о резком ухудшении состояния здоровья народа .
Потребности фронта и тыла постоянно заставляли изыскивать эффективные пути использования трудовых ресурсов, вовлекать в производство новые слои населения.
Уже в июне 1941 г. были введены обязательные сверхурочные работы и отменены отпуска. В 1942 г. в целях обеспечения кадрами оборонных отраслей хозяйства была проведена мобилизация трудоспособного населения. Доля женщин в общей численности рабочих и служащих достигла в этом году 53 %. Среди занятых в промышленности в 1942 г. лица в возрасте до 18 лет составили
15 %.
Решение многих самых простых житейских вопросов повседневно вырастало в серьезную трудноразрешимую проблему. Одной из причин этого было разрушение жилищного фонда, массовая миграция и эвакуация населения, после чего быт миллионов людей приходилось организовывать заново, практически с нуля.
Рабочие общежития города Горького, например, до начала января 1943 г. практически не отапливались. В общежитиях заводов им. Молотова, им. Маленкова, станкостроительного завода им. Кагановича и других температура воздуха не превышала 7–8 градусов. В них рабочие жили на кухне и спали на столах. Постельное белье не менялось по месяцу и более. В общежитиях автозавода из
3200 проживающих не имели одеял 200 человек, на станкозаводе из
870 человек – 620, на заводе им. Маленкова из 220 человек – 153, по этим причинам рабочие спали в верхней одежде, накрывались матрасами с коек соседей, которые работали в других сменах. Во многих общежитиях не было необходимого инвентаря. В общежитии завода «Красное Сормово» не хватало столов и табуреток, отсутствовали умывальники, бачки для питьевой воды и радио. Рабочие принимали пищу, сидя на постелях .
В ряде городов Урала размеры жилой площади на одного жителя сократились до 2–2,5 квадратных метров. До войны в Нижнем Тагиле проживало 150 тыс. человек и средняя обеспеченность жилой площадью составляла 4 квадратных метра на человека. В результате притока эвакуированных к концу 1942 г. в городе проживало
500 тыс. человек на каждого из которых приходилось лишь 1,8 квадратных метра жилой площади . Случалось, в общежитии на двух рабочих приходилась одна койка – пока один работал, другой спал, а потом они менялись местами. Вокруг эвакуированных предприятий возникали целые поселки из землянок, которые в документах тех лет официально именовались «жилыми помещениями упрощенного типа».
Снабжение в Нижнем Тагиле, за исключением хлеба, на протяжении всей войны не соответствовало нормам. Поэтому важную роль играло огородничество, особенно у коренных жителей. «При доме был огород 7 соток, выращивали все овощи, картофель, – вспоминает школьница военной поры К. М. Данилушкина. – Конечно, огород помогал выживать, но для такой семьи (8 человек, в том числе пятеро взрослых) он был маловат… Весной варили лебеду, крапиву».

Еще труднее было эвакуированным. «Около бараков и землянок вся земля была вскопана и засажена картошкой, – вспоминала военные годы жительница района Вагоностроительного завода, – оставались только узенькие тропинки, чтобы можно было пройти».
В конце 1941 – начале 1942 гг. в общественных столовых были очереди. Чтобы пообедать тратили по 2–3 часа. Обеспечение посудой не превышало 20 % потребности. Нередко ложки приходилось приносить с собой. Питание было скудным, низкокалорийным.
В 1943–1944 гг. положение с питанием существенно улучшилось. При столовых откармливались свиньи, работники столовых занимались сбором ягод, грибов, дикого лука и салата. Работали подсобные хозяйства предприятий .
Экстремальными были условия жизни в ГУЛАГе, где в 1941–1942 гг. на человека приходилось менее одного квадратного метра жилой площади. Только в 1944 г. здесь положение стало улучшаться. От холода, недоедания, перенаселенности бараков и тяжелого труда заключенные болели и умирали. В 1942–1945 гг. по этим причинам ГУЛАГ потерял 627637 человек .
Скученность, теснота, резкое ухудшение санитарных условий были характерны для бытовых условий и других социальных групп населения. Как показал опрос секретарей комсомольских организаций педагогических и учительских институтов страны, сделанный ЦК ВЛКСМ в августе 1944 г., материально-бытовые трудности, нехватку, а нередко отсутствие литературы и учебников, письменных принадлежностей, спортивного инвентаря, одежды и обуви остро ощущали студенты большинства учебных заведений.
Кировский государственный педагогический институт к началу первого военного учебного года имел лишь 12 комнат на 46 студенческих групп. Занятия поочередно проводились с 8 до 24 часов. Студенты писали на старых книгах, газетах, отдельных листах из архивных дел. В связи с недостатком помещений для общежития многие студенты вынуждены были спать по двое в одной кровати .
Архангельский педагогический институт в 1942–1943 уч. году не имел помещений для занятий и осуществлял учебный процесс в общежитии – полуразвалившемся деревянном здании барачного типа, в тесных, холодных комнатках площадью в 10–14 квадратных метров, в которых проживали преподаватели и студенты.
В стесненных условиях работал Челябинский педагогический институт, здание которого было занято военным заводом. В 1943–1944 учебном году здесь занятия проходили в три смены до трех
часов ночи. Институт не имел столовой и смог организовать лишь одноразовое питание студентов. Подобные же трудности испытывали и другие учебные заведения. В Красноярском медицинском институте часть профессоров и студентов, эвакуированных из Воронежа и Кисловодска не имела белья, одежды и обуви, постельных принадлежностей.
В Кудымкарском педагогическом институте студенты испытывали нехватку лаптей. Выпускницы Вольского учительского института из-за недостатка приличной одежды вынуждены были приходить на государственный экзамен босые, по очереди одевая одно и то же платье .
В таком же положении оказались и школы страны. В Красноярске, например, в декабре 1941 г. из 49 школ города только 18 остались работать в собственных зданиях. Площадь школьных помещений сократилась почти на две трети. Все школы работали в три смены. Одна из школ длительное время находилась в одном помещении с почтовым отделением, клиенты которого ходили через класс, где проходили занятия. Классы большинства школ размещались в 5–6 зданиях, значительно удаленных друг от друга . Многие школы в Балогане, Дзержинске, Горьком, Муроме и в других городах занимались в четыре смены. В школе № 56 г. Горького работало шесть школ . Обозреватель американского журнала был поражен случаем, когда в одном из школьных зданий одновременно работали 10 школ и одно ремесленное училище .
Резко ухудшилось материальное положение школ. Как правило, на нескольких учеников приходилось по одному учебнику, не стало и тетрадей. Школьники писали на старых газетах, обоях, канцелярских книгах, сшивали тетради из оберточной бумаги, афиш и плакатов. Остро не хватало топлива, а для вечерних смен – электричества и керосина. На занятиях сидели в пальто, шапках и валенках, школьники сами вместе с учителями заготавливали дрова. Для сельских школ сложнейшей проблемой обернулась их отдаленность. Отсутствие транспорта, недостаток одежды и обуви, скудное, полуголодное питание стали основной трудностью в осуществлении всеобуча.
Часть школьников старших и средних классов перестала учиться «по семейным обстоятельствам». Они заменяли взрослых на производстве, выполняли работу по дому. Почти пятая часть непосещавших школу выбыли из-за отсутствия одежды и обуви. Ходить ежедневно до школы туда и обратно по 5–7 км в изношенной одежде в зимние холода и весеннюю распутицу становилось не под силу детям 8–10 лет.
Несмотря на то, что в трудное военное время шло активное школьное строительство – за годы войны было открыто и восстановлено вновь 8412 школ на 1176 тыс. учащихся, положение оставалось сложным .
Вновь появилась беспризорность детей.
Власти предпринимали различные меры к решению этих проблем и совместно с комсомолом и общественностью смогли предотвратить массовую беспризорность детей . К концу войны в стране работало около 6 тыс. детских домов. 4340 из них были созданы в чрезвычайных военных условиях. Только в детских домах Российской Федерации в 1943 г. воспитывалось более
688 тыс. детей, а к концу войны – более 300 тысяч. Старшие воспитанники детских домов направлялись в ремесленные училища, в специальные школы, на работу на предприятия, в учреждения, колхозы и совхозы. Для трудового обучения воспитанников в 1943–
1944 годах открывались сотни столярных, слесарных, труболитейных, швейных, обувных и других мастерских.
Большая помощь детям оказывалась предприятиями, колхозами, общественными и военными организациями, которые изготавливали для них за счёт своих средств мебель, одежду, обувь, различное оборудование, ремонтировали учебные, производственные и жилые здания, помогали инвентарём и продуктами питания, производимыми в подсобных хозяйствах, устраивали детей на воспитание в семьи. К концу войны в семьях, по неполным данным, воспитывалось около 350 тысяч детей-сирот. Всего за годы войны общими усилиями было спасено более одного млн детей, оставшихся без родителей или потерявших с ними связь. «Это был поистине патриотический подвиг народа, примеров которого мировая история, пожалуй, не знает», – справедливо утверждает известный исследователь Н.И. Кондакова .
Значительное число детских домов находилось в тяжёлом положении, детей размещали в неприспособленных помещениях, не всегда оказывалась своевременно медицинская помощь, были перебои в снабжении одеждой, обувью, продуктами питания. Из-за нехватки обуви и одежды дети часто питались и гуляли по очереди. Несмотря на это, благодаря усилиям власти и общественности, многие тысячи детей, потерявшие родителей, были избавлены от лишений, обрели относительное благополучие, возможность жить и учиться. Немало детей были своевременно остановлены на опасном пути, на который вступали как беспризорники.
Бытовые условия и повседневная жизнь советских людей в годы войны, наряду с общими чертами и устремлениями, имели существенные различия, обусловленные множеством факторов. Положение в глубоком тылу отличалось от образа жизни и бытовых условий в блокадном Ленинграде, в прифронтовой полосе – от положения на оккупированной территории, на фронте – от ситуации на освобожденной территории, в городе – от сельской местности и т. д.
Повседневными атрибутами военного быта были буржуйки посреди комнаты вместо обеденных столов. Зашторенные по требованиям светомаскировки окна. Керосиновые лампы или лампады из гильз. Нередко и лучины. О мыле многие забыли. Одежду стирали золой или илом. Соль была драгоценностью. Стояние в мороз, а то и по ночам, в очередях. Ордер на галоши или ботинки был праздником в семье.

Деревенское население в военную пору составляли преимущественно старики, женщины и ребятишки, повседневно совершавшие тихий подвиг самопожертвования, подвиг полуголодного существования и нечеловечески тяжкого, самозабвенного труда. Питание, как и в городе, было плохим. К весне в семьях не оставалось даже картошки. Выкапывали из земли перезимовавшие там неубранные полугнилые клубни и делали из них лепешки. Пекли лепешки из лебеды, корней лопухов и других растений. Ели крапиву, хвощи, клевер. А летом ходили как на работу за грибами и ягодами.
В северных областях России, в Сибири и на Урале в 1942–1943 гг. крестьяне употребляли в пищу мякину, ботву, древесные опилки, мясо падших животных. Весной 1942 г. в Архангельской области колхозники и мобилизованные на лесозаготовки ели мох и траву. Люди пухли от голода, не все могли ходить от истощения. Были случаи голодной смерти и самоубийства по причине голода .
Постоянное чувство голода – одно из главных воспоминаний поколения военной поры. Чтобы выжить, уже с осени 1941 г. в степных районах Западной Сибири крестьяне вынуждены были есть падших лошадей и коров. В 1942–1943 гг. употребление в пищу трупов падших животных, всевозможных суррогатов распространилось на всю Сибирь, Южный Урал, Нижнее Поволжье, стало почти обыденным явлением. В апреле 1944 г. Л. Берия докладывал секретарю ЦК ВКП(б) А. Андрееву о положении в Здвинском районе Новосибирской области. «Проведенной проверкой 361 колхозной семьи по
16 сельсоветам установлено, что большая часть семей, особенно дети, имеют безбелковые отеки на почве недоедания», что семьи военнослужащих употребляют в пищу мякину, ботву, древесные опилки, мясо падших животных .
В результате военных трудностей и засухи 1942 г. в Горьковской области, по воспоминаниям очевидцев, кашу варили из семян лебеды, лепешки пекли из конского щавеля, ели корни болотных растений . «Собирали грибы и ягоды. Грибы сушили или солили, если соль была. А грибной суп так готовили: картошку (иногда прямо с кожурой) и грибы мелко порубить, залить водой, да сварить, – вспоминает жительница Нижнего Тагила. – А в особенно тяжёлые времена ели крапиву, лебеду да репейник. Из крапивы делали лепёшки, добавляя к крапивной массе немножко муки. Из лебеды варили суп. А стебли репейника варили в молоке. Вместо чая пили настой трав» .
Уровень потребления на душу населения в годы войны снизился на 35–40 %. Сахар и кондитерские изделия по сравнению с
1940 г. в бюджете питания составляли лишь 22,4 %, мясо и мясопродукты – 59,5 %. Потребление колхозников снизилось в 1943 г. в сравнении с 1939 г. по мясу и салу на 66 %, по хлебопродуктам на
35 %.
Голод коснулся прежде всего детей – наиболее незащищённую и уязвимую часть общества. В колхозных детских садах Свердловской области в 1942 г. умерли от голода и болезней более 100 детей. В 1943 г. только на двух заводах Нижнего Тагила умерли 159, на Высокогорском железном руднике – 37, Тавдинском лесокомбинате – 207 чел., прибывших из республик Средней Азии для работы на промышленных предприятиях. Основными причинами этого были: отсутствие земельных участков, привычного жилища, новая, суровая среда обитания, нетрадиционная, скудная пища .
В условиях нехватки питания в 1943 г. сельские жители стали использовать в пищу перезимовавшее в земле зерно, что вызывало массовое заболевание септической ангиной. За 1943–1944 гг. в Куйбышевской области ею переболело 58 тыс. чел., в Татарской АССР – 22 тыс., из них более 6 тыс. умерло. Правительство дважды принимало постановление о борьбе с этим заболеванием, но в ряде мест не применяли необходимых мер и это имело пагубные результаты .
Одежду шили из солдатского обмундирования, а обувь клеили из автомобильной резины. Молодежь много читала и рассказывала содержание прочитанных книг по вечерам. В. Песков подчеркивает, что жили «сердечно, сплоченно, помогали друг другу, делились всем, чем могли», а вечера у коптилки «что-то оставили в душах» .

Во время войны в армию и на постоянную работу в промышленности выбыло около 13,5 млн крестьян. Почти столько же крестьян привлекалось на различные сроки к выполнению временных и регулярно-сезонных работ по оказанию помощи предприятиям, стройкам, к заготовкам топлива и т. д. Число трудоспособных мужчин с 1941 г. по январь 1944 г. сократилось в колхозах с 16,9 млн до
3,6 млн человек.
Сельское хозяйство лишилось своего лучшего конского поголовья; тракторов, автомобилей, в результате чего резко поднялась нагрузка на каждого оставшегося человека, т. е. женщин, стариков, подростков. В ведущих земледельческих районах она почти удвоилась.
Уже на севе 1942 г. объем работ на живом тягле составил более 50 % всех выполненных полевых работ, тогда как на весеннем севе 1941 г. он не достигал 4 %. Лошади не выдерживали перегрузок и в ряде мест основной тягловой силой становились быки и коровы .
В целом, средняя выработка одним престарелым или больным составила в годы войны 130–135 трудодней, что составляло половину среднегодовой обязательной выработки трудоспособного человека. Выработка одного подростка в возрасте от 12 до 16 лет увеличилась с 74 трудодней в 1943 г. до 103 в 1944 г., составив
42,2 % среднегодовой выработки трудоспособного .
Одновременно с этим появились соотечественники, высказывавшие недовольство тяжелейшими бытовыми условиями, тем, что «теперь мы голодаем, колхозы голодают и все ходят раздевши, холодные и голодные» .
Подобные высказывания, мысли и умонастроения, естественные в тяжелейших условиях и порожденные более чем достаточным количеством конкретных причин, информационные сообщения в руководящие партийные и государственные органы с мест, характеризовали как болтовня, нездоровые настроения, лживые, провокационные и антисоветские слухи, панические, враждебные, антисоветские настроения . Чаще всего, в силу известных причин, такое недовольство выражалось анонимно.

В большинстве случаев неудовлетворенность объяснялась работой конкретных предприятий и учреждений, должностных лиц и исполнителей. Осуждались в них наиболее повторяющиеся и общепризнанные негативные явления – неорганизованность и бюрократизм, грубость и волокита, конкретные злоупотребления, бездушие и другие недостатки. Судя по анализу доступных документов, немногие люди сравнивали переживаемые трудности с политикой руководства и существующим строем.
«До каких пор начальники будут командовать, – писал автор одной из записок, поданных в 1943 г. на Невьянском заводе на Урале. – Мы голодны, раздеты. Солдаты идут в бой полуголодные. Если бы накормили, одели нас, мы без всяких союзников раздавили врага. А у нас еще войны не было, а нас морили голодом» .
Большинство же населения стойко и мужественно переносили материальные и бытовые трудности, физическое и духовное напряжение, делились и помогали друг другу.
Немало было и субъективных причин обострения социальнобытовых проблем народа в годы войны. Архивные документы показывают, что местные руководители ряда регионов страны ссылаясь на военные трудности, плохо решали бытовые вопросы.
В докладной записке комиссии по проверке Саратовского обкома партии в октябре 1942 г. подчёркивалось, что в решении социально-бытовых проблем «обком не проявляет никакой напористости в работе и начинает шевелиться только после телеграмм или звонка из ЦК ВКП (б)». В Кирове в ноябре 1942 г. из 43 магазинов по продаже хлеба работали только 7. В 1944 г. в Туле, Тюмени, Архангельской и Московской областях даже выделенные суммы на ремонт жилого фонда расходовались наполовину.
Наряду с объективными причинами – нехваткой строительных материалов и рабочей силы – виной были недобросовестность, разгильдяйство и безответственность руководителей и исполнителей. По этой причине в Астрахани городские бани работали с перебоями, водопровод и канализация часто выходили из строя, в гостиницах было холодно и грязно. Дорожное, мостовое и паромное хозяйство

находились в запустении. В одном из районов города Горького были закрыты 2 парикмахерских и не работали 6 столовых, 3 магазина и 2 пекарни из-за неудовлетворительного санитарного состояния .
Сказывался и низких морально-этический уровень ряда руководителей. Так, в конце 1942 г. из Иванова в ЦК партии рядовая коммунистка Соловьёва с возмущением писала: «Для главных работников обкома организован закрытый магазин – находится в середине города. Для машин скорой помощи бензину не хватает, а жёны ответственных работников ездят даже на машинах, хвалятся и болтают о своём пайке и только озлобляют людей. Для других работников обкома на машинах привозят картошку, капусту и другие овощи и развозят на глазах у всех, а рабочим и служащим эти продукты доставить очень трудно, приходится покупать на базаре по высоким ценам… В городе трудно сшить чего-нибудь себе и детям, а для главных работников обкома и их с ума посходивших о модах жён, мозоль у всех на глазах, создана отдельная мастерскаяателье» .
Многие руководители, ссылаясь на условия военного времени, забросили работу по охране труда, что приводило к обострению болезней, увеличению случаев травматизма со смертельным исходом. На хлопчатобумажных фабриках Ивановской области грубо нарушался тепловой режим: в цехах была низкая температура зимой и высокая летом. Весной-летом она поднималась до 30 градусов, а в осеннее-зимний период падала до 2 градусов. Не было вентиляционных установок, окна закрывались фанерой или закрашивались, следствием чего была плохая освещённость, нередко составлявшая
25 % от нормы. Посетив Меланжевый комбинат, М.И. Калинин спросил у директора: «А вас женщины ещё не поколотили?» – «Нет». – «Ну а если поколотят, то вы на них не обижайтесь… Уж очень им тяжело».
Плохие условия труда и в быту нередко служили причиной нарушения трудовой дисциплины и текучести кадров. За прогулы и опоздания на работу на 21 минуту и более в 1941 г. было осуждено
1481183, а в 1942 г. – 1274644 человека.

С начала войны, по данным прокуратуры Горьковской области, к июлю 1941 г. было осуждено 1218 чел., из них за прогул 1172 чел., за самовольный уход – 46 человек. В данном случае эти показатели не могут адекватно характеризовать отношение народа к власти и происходящим процессам, или быть свидетельством нездоровья его духовных сил. Прежде всего, потому, что эти показатели отражают саму сложность, непредсказуемость быстро менявшихся условий и обстоятельств, множества жизненных коллизий с которыми сталкивались люди в период войны. Они были также следствием жестокости самих законодательных актов, негибкого, часто бездумного и механистического их применения. К тому же, как показывает анализ документов и свидетельств непосредственных участников, общественное сознание в большинстве случаев с пониманием воспринимало наказание нарушителей, выявляло и осуждало их .
Среди причин прогулов были названы: ослабление массовой воспитательной работы, несвоевременная передача материалов на прогульщиков в суд, опоздание и невыход на работу в связи с проводами в Красную Армию близких родственников. Нужда, плохое здоровье, отсутствие одежды и обуви, невнимательное отношение и грубость руководителей, поиск средств для уплаты непосильных налогов (сбор ягод, грибов, растений и т. д.), в официальных документах, как правило, не упоминаются.
Нельзя не согласиться с тем, что репрессивные меры к дезертирам с предприятий военной промышленности в массовых масштабах не всегда применялись. Приговоры судов не всегда выполнялись или выполнялись формально, поскольку в этом часто не было смысла: рабочие руки требовались и на тех предприятиях, где работали осужденные и они там же оставались и после приговора суда. Некоторые рабочие имели не одну судимость, другие бежали с предприятий и находились в розыске, хотя действенных мер по их розыску не предпринималось. В одном из выступлений секретаря Горьковского горкома ВКП(б) П.А. Ромашина приводились факты бесчеловечного отношения к людям на заводе № 466, критиковались руководство и профсоюзный комитет за невнимание к материально-бытовым условиям жизни людей и в то же время отмечалось, что дела на дезертиров в прокуратуру не передаются, милиция их не разыскивает, дела военным трибуналом рассматриваются заочно, дезертиры остаются безнаказанными .
Сложным и напряженным было физическое и моральнопсихологическое состояние людей. Обобщенную его характеристику дал один участник событий: «Обычный рабочий день фронтовых лет – непреходящее ощущение голода, – писал он. – Мучительная, не отпускающая душу усталость, постоянная борьба с желанием прикорнуть, забыться хоть на мгновение. И ни на минуту не покидавшая тревога за близких, которые там, на передовой, в грязи, в боях и ежесекундной опасности. И тайная мысль, что, может быть, тыловой труд в сравнении с фронтовым – благодать. И тяжкий, безысходный страх, что с фронта, где отец, муж, сын, придет похоронка. И так – каждый день...» .
Вопрос о том, где труднее – на фронте или в тылу, волновал гражданское население и воинов действующей армии. В большинстве случаев тыловики однозначно считали, что труднее и опаснее на фронте. Фронтовики же приходили к выводу о сложности и трудности жизни и деятельности в тылу. Вследствие этого одним из многих мотивов напряженного труда и борьбы, стойкости и мужества и тех, и других было взаимное чувство морального долга, обязанности и благодарности.
В годы войны возросла роль молодежи на различных участках работы страны. Миллионы юношей и девушек сражались в рядах армии и партизанских отрядах, самоотверженно трудились на предприятиях и стройках, колхозах с совхозах. В 1940–1942 гг. было проведено 16 мобилизаций подростков для обучения в училищах и школах ФЗО, которые к 1943 г. дали народному хозяйству 1,5 млн рабочих .
Большинство из них не имели социально-политического и жизненного опыта, необходимых навыков и знаний. Многое оказались в непривычной обстановке, столкнулись с неимоверными трудностями, тяготами и невзгодами. Все они постоянно переносили физические и морально-психологические страдания. Вследствие этого в сознании и поведении молодежи неизбежны были определенные издержки и негативные явления. Дети и подростки из освобождённых от оккупации районов были истощены и больны. Длительные голодание, издевательства оккупантов, нервно-психическое напряжение, холод негативно сказывались на их здоровье. Среди них был высок процент истощённых, больных туберкулёзом и другими заболеваниями, расстроенной психикой. Они становились замкнутыми, не по возрасту серьёзными, сторонились людей. «Многие из нас, видевших своими глазами смерть, знавшие, что такое жестокость, грубо отстраняли от себя всех, кто хотел ласково дотронуться, заглянуть в душу… – вспоминал один из таких подростков. – Мы долго не понимали, что такое добро, ласка…» .
В докладной записке Главного управления трудовых резервов о работе за 1940–1944 гг., которая была направлена в СНК СССР, наряду с традиционным выводом о том, что «политико-моральное состояние основной массы учащихся здоровое», отмечалось наличие фактов нарушений учебной и бытовой дисциплины – это картежные игры и воровство, драки и хулиганство, другие аморальные поступки. В 1942 г. из училищ самовольно ушли 32 тыс. подростков, а за
1940–1942 гг. – 72 тыс. чел. . Причинами подобных явлений были, прежде всего, разнообразные трудности с которыми столкнулись учащиеся: тяжелые, а порой и просто невыносимые условия быта и скудное питание, принуждение и бездушное отношение со стороны работников и старших товарищей, неспособность адаптироваться к новой среде и условиям и другие. Однако самовольный уход официально квалифицировался как дезертирство.
На Уфимском моторостроительном заводе, где работало 17 тыс. молодых рабочих в результате тяжелых условий труда и плохого питания в 1943 г. было зафиксировано 73045 случаев заболеваний с потерей 597133 рабочих дней. За это же время умерло
258 человек в результате дистрофии, воспаления легких, туберкулеза и других причин.
Некоторые подростки с Кировского завода не могли ходить на работу из-за отсутствия одежды и обуви. Многие молодые рабочие жили непосредственно в цехах, потому что не имели жилья, одежды и обуви.

В июне 1942 г. на завод «Станкопатрон» в городе Челябинске прибыли 100 выпускников училища. 88 из них не получили жилья. Несколько суток они спали во дворе, а потом их поместили в баню и голубятню. Они не имели смены белья, не получали мыла и в баню не ходили месяцами. Многих на рабочих местах стали использовать не по специальности, снижая при этом разряд.
Как правило, выпускники ремесленных училищ и школ ФЗО годами работали по 2–3 разряду и за свой труд получали мало. Их заработок составлял в среднем в месяц 300–350 руб. В то же время в
1942 г. в среднем по РСФСР на рынках 1 кг зерна стоил около 54 руб., 1 литр молока – 38 руб., 1 кг мяса – 196 руб.
Работники ЦК ВЛКСМ, побывавшие в 1942 г. в Башкирии на Белорецком металлургическом комбинате отмечали, что молодые рабочие «не имеют обуви и работают босиком, ходят в нижних рубахах и рваных брюках. Многие из них не получали спецодежду в течение 1,5–2 лет, – подчеркивали они в справке. – В прокатном, мартеновском и доменном цехах рабочие не обеспечены рукавицами и работают, придерживая горячий металл концами рукавов. Столовая ОРСа готовит пищу плохо. Очень распространенное блюдо
«затируха» (заварная каша из муки), приводит к заболеваниям».
Инструктор Свердловского ОК РКП(б) Розина, обследовавшая рабочие общежития, писала: «Обувь у большинства совершенно разбитая. Ноги мокрые и грязные… В общежитиях грязно, вся спецовка, грязные ботинки, сапоги находятся под койкой, поскольку нет сушилки. Постельное белье застирано и меняется очень редко. Девушки из детдома живут в дощатом бараке, где кругом щели, с потолка бежит вода, нет не только горячей воды, но и холодной. Приходя с работы в общежитие, они сидят в пальто с грязными лицами и руками» .
Рабочие Свердловского района г. Дзержинска, сообщал в 1943 г. заместитель начальника НКВД Горьковской области, «находятся в безобразно защищенном состоянии. Подавляющая масса спит на полу без всяких постельных принадлежностей в верхней одежде и обуви. Портянки сушить негде. Горячую пищу рабочие получают только один раз в день» .

Аналогичные недостатки, а также проявления грубости, хамства, невысокий уровень общей и бытовой культуры и норм поведения имели проявления и среди других категорий молодежи – рабочей, студенческой и учащейся . В среде крестьянской молодежи, как и жителей села в целом, в силу большей стабильности среды обитания и условий, образа жизни и других причин, морально-психологическое состояние отличалось большей устойчивостью.
Тем не менее в 1942 г. ЦК ВЛКСМ в закрытом письме комитетам комсомола пришел к выводу, что «хотя и незначительная часть комсомольцев в минуту трудностей и опасностей не оправдывает своего почетного звания» , в целом же молодежь, как и подавляющая часть советского народа, несмотря на тяжелые условия труда и быта, голод и холод, была проникнута верой в будущее, спаяна крепкой дружбой и взаимовыручкой, готовностью жертвовать собой ради своих товарищей и интересов Родины. Вера в победу, справедливость целей борьбы и своих товарищей не позволяла терять самообладание и впадать в уныние, помогала переносить невзгоды военного лихолетья, самоотверженно защищать Отечество.
Введение нормированного распределения, увеличение налогов, жёсткое регламентирование трудовых отношений, другие ограничения и различные повинности воспринимались народом как неприятная, но суровая необходимость. Отступление от принципа социальной справедливости, грубость и моральная нечистоплотность руководителей подрывали единство, вызывали неодобрение и осуждение народа.

Список литературы
1. Анисков В.Т. Война и судьбы российского крестьянства. Вологда. – Ярославль, 1998.
2. Анисков В.Т. Жертвенный подвиг деревни. – Новосибирск, 1993.
3. Анисков В.Т. Крестьянство против фашизма. 1941–1945. История и психология подвига. – М.: памятн. ист. мысли, 2003.
4. Большевик. – 1942.
5. Большевик. – 1943.
6. Борисов Б.А. Записки секретаря обкома. – М., 1964.
7. Будни военного лихолетья 1941–1945 гг. – Вып. 1,2 – М.: НРИ РАН,1994.
8. Вклад Урала в разгром фашизма: исторический опыт и современные проблемы национальной безопасности // Четвертые Уральские военноисторические чтения, посв. 60-летию Победы в Великой Отечественной войне: материалы междунар. науч. конф. – Екатеринбург, 2005.
9. Военно-исторический журнал. – 1991. – № 1.
10. Все для фронта, все для победы. 1941–1945. Документы и материалы. – Красноярск: Красноярск. книжн. изд-во, 1978.
11. Гайсин У.Б. Социальное положение молодежи Урала в годы Великой Отечественной // Урал в стратегии второй мировой войны: материалы Всерос. науч. конф., посв. 55-летию Победы в Великой Отечественной войны: Екатеринбург-Каменск-Уральский 27–28 апр. 2000 г. – Екатеринбург: СВ-96, 2000.
12. ГАРФ. Ф. 5451.
13. ГАРФ. Ф. 8090.
14. ГАРФ. Ф. 9507.
15. Забвению не подлежит. 1941–1945. – Кн. 3. – Н. Новгород, 1995.
16. Загвоздкин Г.Г. Цена победы: социальная политика военных лет. – Киров, 1990
17. Зима В.Ф. Менталитет народов России в войне 1941–945 гг. – М., 2000.
18. Известия. – 1967.
19. История СССР. – 1991. – № 6.
20. Исупов В.А., Алексеев ВВ. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд., 1986.
21. Комсомольская правда. – 1942.
22. Комсомольская правда. – 1943.
23. Кондакова Н.И. Война, государство, общество. 1941–1945 гг. – М., 2002.
24. Новое время. – 1985. – № 15.
25. Павлова Т.А. Засекреченная трагедия: гражданское население в Сталинградской битве. – Волгоград: Перемена, 2005.
26. Панов В.П. Это было. О тружениках тыла в годы Великой Отечественной войны. – М., 1990.
27. Песков В. Война и люди. Воронеж: Центр.-черн. книжн. изд-во, 1989.
28. Полвека в пути. Кировский государственный педагогический институт имени В.И. Ленина. 1918–1968. – Киров, 1970.
29. РГАСПИ. Ф. 1.
30. РГАСПИ. Ф. 17.
31. Советская Россия. – 1990. – 25 мар.
32. Советский тыл в первый период Великой Отечественной войны. – М.: Наука, 1988.
33. Сомов В.А. Потому что была война… Внеэкономические факторы трудовой мотивации в годы Великой Отечественной войны (1941–1945). – Н. Новгород, 2008.
34. Урал в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. – Екатеринбург, 1995.
35. ЦХДООСО. Ф. 4.
36. Черник С.А. Советская школа в годы Великой Отечественной войны. – М.: Просвещение,1975.
37. Шалак А.В. Условия жизни и быта населения Восточной Сибири в годы Великой Отечественной войны (1941–1945). – Иркутск, 1998.
38. Soviet Russia Today. – 1945. – Nov.

Человечества. Она унесла множество жизней как на линии огня, так и за пределами театра военных действий. Но на фронте жизнь граничила со смертью сильнее всего. Фронтовые 100 грамм , конечно, позволяли немного отвлечься и побороть страх, но, по сути, с утра и до позднего вечера во время активных боевых столкновений солдаты и офицеры не знали, когда их час покинуть этот мир.

Какое бы ни было качественное современное вооружение, всегда был шанс попасть под шальную пулю или погибнуть от взрывной . Что уж говорить о наспех собранных частях в начале войны, когда давался на трех человек, и приходилось ждать смерти товарищей, чтобы вооружиться. Спали в землянках и блиндажах, питались там же или на свежем воздухе, немного вдали от боевых действий. Конечно, тыл располагался рядом. Но госпитали и расположение частей казались уже совершенно другим миром.

Жизнь на оккупированных территориях

Здесь было совсем невыносимо. Вероятность оказаться застреленным без всякой внятной причины была велика. Конечно, можно было приспособиться к законам оккупантов и вести свое хозяйство – делиться с оккупантами, чем попросят, и они не будут трогать. Но все зависело от человеческих качеств тех или иных солдат и . С обеих сторон всегда имеются простые . Также всегда имеются подонки, которых и людьми назвать сложно. Иногда местных жителей особо не трогали. Конечно, занимали лучшие избы в деревнях, забирали продовольствие, но людей не мучили. Временами же некоторые захватчики расстреливали потехи ради стариков и детей, насиловали женщин, сжигали дома с живыми людьми.

Трудная жизнь в тылу

Жизнь была крайне сложная. Женщины и дети выполняли на заводах тяжелую работу. Трудиться приходилось по 14 и более часов. Еды не хватало, многие крестьяне воевали, поэтому кормить страну было некому. В некоторых регионах, к примеру в Ленинграде, во время Великой Отечественной войны просто невыносимо. Люди в блокаду тысячами умирали от голода, холода и болезней. Кто-то замертво падал на улицах, были случаи каннибализма и трупоедства.

Относительно спокойная жизнь

Даже во времена таких масштабных войн, как Вторая мировая, были люди, которые вели вполне безопасную жизнь. Конечно, имелись страны, которые поддерживали нейтралитет, но речь не столько о них. Представители высших эшелонов власти всех воющих сторон особо не бедствовали и в самые тяжелые периоды войны. Даже в блокадном Ленинграде городское руководство получало такие с едой, о которых могли бы только мечтать и в более сытых регионах.

Источники:

• Значение песни во время Великой Отечественной войны

XIX век подарил миру множество гениальных изобретений и произведений искусства. Были изобретены саксофон, дирижабль, пастеризация, электросварка, троллейбус и многое другое. В эту эпоху творили Достоевский, Толстой, Дюма и Гюго. Немало жизней унесли кровавые события XIX века – Наполеоновские войны, Гражданская война в США, Русско-турецкие сражения.

Инструкция

Жизнь дворянства

Существование не по средствам привело дворянство просвещенных стран в долговую зависимость. Многие разорились и влачили жалкое состояние. Постоянные баллы и пиры предыдущих веков значительно сказались на благосостоянии многих родов. Но это не значит, что в XIX веке балы и походы по салонам прекратились. Те дворяне, которые могли себе позволить траты, с радостью продолжали вести шикарный образ жизни. Те же, кто состоянием не обладал, брали ссуды, пытались сорвать куш в азартных играх, либо просто отправлялись за деньгами и славой в дальние края. Военные действия по всему земному шару благоприятствовали этому.

Купечество и буржуазия в XIX веке

Эти сословия сколачивали свои капиталы так стремительно, что постепенно начали смещать дворянство с ведущих позиций в мире. Строительство железных дорог, использование новейших изобретений, фабрики и заводы значительно обогащали этих нуворишей. В отличие от дворян, представители буржуазии не спешили пускаться в необдуманные траты. Полученные капиталы приумножались. Конечно, и здесь было не все так гладко – новые предприятия временами имели свойство разоряться, оставляя своих создателей без гроша в кармане.

Крестьяне и рабочие XIX столетия

В век промышленного роста наблюдался большой отток населения из деревень в города. Стоит отметить, что в большинстве случаев жизнь крестьян улучшилась. В России отменили крепостное право, благодаря чему деревенский народ мог трудиться на себя. Крестьяне из лаптей переодевались в сапоги, разбогатевшие могли сами нанимать работников.

Что же касается городов, то тяжелые условия труда и небогатый быт были обыденностью для рабочих. Жить нередко приходилось в казармах, работать по 14 часов, смертность была значительной. Тем не менее все больше деревенских жителей предпочитало отправляться на поиски счастья в города. Возрастала грамотность.

Многим известно, что м войны, нуждающимся в улучшении жилищных условий должны предоставить квартиру от государства, или же предоставить средства на покупку жилья. Но для этого необходимо предпринять некоторые действия.

Инструкция

Во-первых, разберемся, кто принадлежит к числу «нуждающихся в улучшении жилищных условий» - ведь это является необходимым для постановки на учет. Это во-первых люди, проживающие в перенаселенных квартирах – тех, где на одного человека приходится меньше 12 квадратных метров площади (такова санитарная норма). Также право на

ДЕНЬ ПОБЕДЫ! Нелегок был путь к этому дню. Великая Отечественная война для нашего народа оказалась самой тяжелой и жестокой. Наши женщины, которые остались в тылу, не воевали, но стояли у станков, у металлургических печей, в деревнях. Огромную тяжесть войны они вынесли на своих хрупких плечах, работая по 12-16 часов в сутки, без выходных.

Как мало мы знаем про эту сторону нашей жизни, как редко вспоминаем про тех женщин, которые были тогда молодыми и немолодыми, но очень желали Победы своей Родине и своего личного счастья, но так и не дождались. Накануне Дня Победы хочется вспомнить о наших женщинах, которые внесли огромный вклад в тылу для нашей Победы.

Мирно страна проснулась в этот июльский день

Только что развернулась в скверах ее сирень.

Радуясь солнцу и миру, утро встречала Москва.

Вдруг разнеслись по эфиру памятные слова…

Утром у нас на пороге заполыхала война.

В годы Великой отечественной войны советский народ совершил великий подвиг не только на поле битвы, но и в тылу.

Тыл - какое крепкое по звучанию слово. Тыл – это второй фронт. А держался он на самой слабой половине человечества. Говоря о героических делах народа в годы войны, особенно хочется сказать о трудовых подвигах женщин.

Женщина и мать – слова – синонимы. Многое пережили наши женщины в годы Великой Отечественной войны. Какая безумная тяжесть легла на их хрупкие плечи! Вместе с воинами они ковали победу, кормили и одевали защитников Родины. А как переживали матери и жены за мужчин, ушедших на фронт!

Все, что мы знаем о женщине, лучше всего вмещает слово милосердие. Есть и другие слова: сестра, жена, друг и самое высокое – Мать.

Женщина дает жизнь, женщина сберегает ее, «Женщина» и «жизнь» два неразделимых понятия. Их труд золотыми буквами вписан в героическую летопись истории нашей родины достойные памяти.

В мир приходит женщина,

Чтоб свечу зажечь.

В мир приходит женщина,

Чтоб очаг сберечь.

В мир приходит женщина,

Чтоб любимой быть.

В мир приходит женщина,

Чтоб дитя родить.

В мир приходит женщина,

Чтоб цветам цвести.

В мир приходит женщина,

Чтобы мир спасти!

Женщины – это самое хрупкое существо на земле, они встали на защиту своей Родины, своих детей и их будущего. Им приходилось выполнять непосильную работу в годы войны.

О трудовом подвиге женщин в годы войны, поэт М.Исаковский писал:

...Да разве об этом расскажешь
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..

В то утро простился с тобою
Твой муж, или брат, или сын,
И ты со своею судьбою
Осталась один на один.

Один на один со слезами,
С несжатыми в поле хлебами
Ты встретила эту войну.
И все - без конца и без счета -
Печали, труды и заботы
Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе - волей-неволей -
А надо повсюду поспеть;
Одна ты и дома и в поле,
Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают все ниже,
А громы грохочут все ближе,
Все чаще недобрая весть.
И ты перед всею страною,
И ты перед всею войною
Сказалась - какая ты есть.

Ты шла, затаив свое горе,
Суровым путем трудовым.
Весь фронт, что от моря до моря,
Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,
У той у далекой черты
Солдат согревали шинели,
Что сшила заботливо ты.

Бросалися в грохоте, в дыме
Советские воины в бой,
И рушились вражьи твердыни
От бомб, начиненных тобой.

За все ты бралася без страха.
И, как в поговорке какой,
Была ты и пряхой и ткахой,
Умела - иглой и пилой.

Рубила, возила, копала -
Да разве всего перечтешь?
А в письмах на фронт уверяла,
Что будто б отлично живешь.

Бойцы твои письма читали,
И там, на переднем краю,
Они хорошо понимали
Святую неправду твою.

И воин, идущий на битву
И встретить готовый ее,
Как клятву, шептал, как молитву,
Далекое имя твое...

Трудно было женщине в тылу. Более половины всех рабочих на предприятиях были женщины, 75 процентов – на селе. Они работали под девизом: «Все для фронта – все для победы!»

В начале войны все предприятия, которые могли оказаться в зоне оккупации, спешно были эвакуированы на восток страны, на Урал, в Сибирь.

Только в Чкаловскую область и в город Чкалов были эвакуированы сотни различных предприятий: заводы, фабрики, детские дома. Заводы организовывались на базе мастерских и старых заводов, станки стояли под снегом без крыш и отопления, а на них уже работали по 12-14 часов, в основном, женщины.

Был налажен выпуск мин, снарядов, патронов, самолетов. Женщинам сначала было трудно, они учились и работали одновременно. Девиз: «За себя и за мужа, ушедшего на фронт, по 200-300%».

М. Исаковский

На позиции девушка

Провожала бойца,

Темной ночью простилася

На ступеньках крыльца.

И пока за туманами

Видеть мог паренек,

На окошке на девичьем

Все горел огонек.

Парня встретила славная

Фронтовая семья.

Всюду были товарищи,

Всюду были друзья,

Но знакомую улицу

Позабыть он не мог:

"Где ж ты, девушка милая,

Где ж ты, мой огонек?"

И подруга далекая

Парню весточку шлет,

Что любовь ее девичья

Никогда не умрет.

Все, что было загадано,

В свой исполнится срок,

Не погаснет без времени

Золотой огонек.

И просторно и радостно

На душе у бойца

От такого хорошего,

От ее письмеца.

И врага ненавистного

Крепче бьет паренек

За Советскую Родину,

За родной огонек.

В Сибири не было войны

Но область фронтовой считаем,

В Сибири не было войны.

Но подвиг тыла прославляем!

Новосибирский самолетостроительный завод имени Чкалова в 1941 году принял пять авиационных предприятий, эвакуированных из Москвы, Ленинграда, Киева.

Уже в декабре 1941 года запустили производство новых истребителей Як-7 и к концу года выпустили 21 самолет. В 1942 году таких машин собрали 2211 штук. В то время завод работал под девизом «Полк в день!», то есть выдавал по 28-30 самолетов ежесуточно.

Из воспоминаний труженицы тыла Зинаиды Гавриловой.

Мне было 14 лет, когда я начала работать на заводе. Нас нигде не учили, просто показали, что нужно делать. Мы проклеивали самолет изнутри специальным клеем, на который садилась материя. Едкий клей разъедал перчатки, да в них и неудобно было, и мы работали голыми руками, кожа свисала клочками.

За смену делали по 12 машин. Силы давало сознание: победа зависит и от меня лично! Однажды я уснула во время смены, и это едва не стоило мне жизни. Тогда у людей было два главных желания – спать и есть. И если к голоду люди как-то притерпелись, то побороть сон порой было невозможно. Так и я заснула и упала в фюзеляж, а когда его стали поднимать, выпала прямо на цементный пол и чуть не разбилась.

На селе женщины сели на тракторы, комбайны. Они пахали, сеяли, убирали. В 1942 году во Всесоюзное социалистическое соревнование трактористок и тракторных бригад в республике включилось более 800 трактористов, в том числе 346 женщин-трактористок и 10 женских тракторных бригад.

Трактористки-комсомолки Чкаловской МТС на тракторе СТЗ «НАТИ» вырабатывали не менее 900 гектар и экономили горючего на 5%.

Из воспоминаний Зеркалий Марии Федоровны.

Она в 1931 году из Украины переехала в заснеженную Сибирь.

Ее работа в тылу началась с уроков езды на тракторе СТЗ – «НАТИ». И через 3 дня она стала работать самостоятельно. Много лет ей пришлось просидеть у штурвала трактора, до апреля 1946 года. Мерзли руки, стыли ноги, постоянно не досыпали, но знали что это все для победы.

Весь день проходил в поле, а ночью возили зерно на ток. А потом еще приходилось ремонтировать трактора. Везде она успевала, а ведь была еще и домашняя работа.

Стихотворение Владимира Абросимова

Да, были, как века, мгновения.

Об этом тяжко вспоминать

-Хватило б только сил, терпения,

-Чуть слышно повторяла мать.

Когда заря еще дремала

И крепко спали петухи,

Она, ослабшая, вставала

На ошалелые гудки.

Ей было двадцать семь неполных.

Внося сибирскую метель в избу,

Она валилась помню,

Едва раздевшись на постель.

Уставши за день несказанно,

Она шептала, как вчера:

-Успеть бы, отдохнуть мне за ночь,

-И затихала до утра.

Мне только после ясно стало:

Им, женщинам, таким, как мать,

«Упорным» сердце приказало

В тылу Отечество спасать.

Летом 1943 года началось движение комсомольско-молодежных бригад за присвоение звания «фронтовая бригада». Это было очень почетное звание. В документах говорилось: «Называться фронтовой – это значит работать в тылу так, как бойцы сражаются на фронте; это значит все силы, все знания, все умение отдавать производству, выжимать из техники все, что она может дать».

Вязание варежек для советских бойцов

В Новосибирске первой это звание завоевала бригада Шуры Калинкиной с завода имени Чкалова.

«…Первое время Шура Калинкина работала в одиночку. Затем она стала недовольно такой работой и решила организовать бригаду из четырех человек. Работа у них пошла лучше и бригада начала выполнять норму на 400-500 процентов. По вечерам, когда рабочий день был завершен, молодежь часто собиралась вместе, чтобы рассмотреть итоги дня, обменяться опытом.

Почин Шуры Калинкиной подхватила молодежь всего завода. Из года в год в комсомольско-молодежных бригадах росла производительность труда.

За 1944 г. она увеличилась в 2,5 раз. К маю 1945-го звание «фронтовых» было присвоено 1775 бригадам города.

В госпитали и больницы были привлечены домохозяйки, пенсионеры, студенты. Они мыли, убирали, стирали, писали письма. Вязали перчатки, шарфы, варежки, носки собирали посылки на фронт. Донорами тоже были женщины.

Большим испытанием явилась война для женщин нашей страны, которые не только перенесли горечь утраты, родных и близких, но и прошли все тяготы

и невзгоды фронтовой жизни. Женщины, работавшие в тылу страны, вынесли на своих плечах основную тяжесть туда на производстве и сельском хозяйстве.

Героический труд не раз отмечался высокими наградами. В годы войны было награждено много тружеников тыла, в том числе:

-Орденом Ленина

-Орденом Трудового красного Знамени

-Орденом «Знак Почета»

27 миллионов наших людей – мужчин, женщин, детей – унесла война. Но мы должны о них помнить! Пусть наша память всегда хранит былое.

Мы поздравляем вас, женщины, с Великим днем! С днем Победы!

Известен тем, что своими шутками, не боясь гнева Петра, постоянно вы­сказывал ему правду в глаза, и этим, можно сказать, бла­годетельствовал России; благодаря ему и его шуткам, открывалось царю много такого, что осталось бы в неизвестности.

Балакирева шутки были очень остры, и этот шут, как любимец Петра, сам терпеть не мог, чтобы над ним шути­ли, как над дураком, когда он сознавал в себе ума более, чем у многих. За шутками следовали острые и даже очень колкие замечания. Так, однажды за колкость Балакирева один из придворных вельмож сказал:

Я тебя до смерти прибью, негодный!

Шут, испугавшись, прибежал к государю и сказал ему, что обещал ему придворный.

Царь ответил ему на то:

Если он тебя убьет, я его велю повесить.

Да я этого не желаю, Алексеич, а мне хотелось,

чтобы ты его повесил, пока я жив, - ответил шут.

Один из придворных страшно страдал зубами; при­дворный этот был большой говорун. Вот он обратился к Балакиреву, не знает ли он средства, как унять боль.

Знаю и причину, знаю и средство, - сказал в ответ Балакирев.

Скажи, ради Бога.

У тебя болят зубы оттого, что ты их очень часто колотишь языком - это причина.

Оставь глупости, пожалуйста, говори, какое на это средство?

А средство, - чаще спи и как можно более.

Почему так?

Потому что язык твой во время сна находится в покое и не тревожит зубов.

Один раз Петр Великий так был рассержен Балакире­вым, что прогнал его совсем не только с глаз долой, но вон из отечества.

Балакирев повиновался и его долго не было видно.

По прошествии долгого времени, Петр, сидя у окна, вдруг видит, что Балакирев с женою едет в своей однокол­ке мимо самых его окон.

Государь, вспомнив о нем, рассердился за ослушание и, выскочив на крыльцо, закричал:

Кто тебе позволил, негодяй, нарушать мой указ и опять показываться на моей земле?

Балакирев остановил лошадь и сказал:

Ваше Величество! Лошади мои ходят по вашей зем­ле, не спорю, так как вы и не лишали их отечества, а что касается меня с женой, то мы на своей земле.

Это как так?

Весьма просто и обыкновенно: извольте посмотреть, вот и свидетельство на покупку земли. - Балакирев при этом подал царю бумагу.

Государь засмеялся, когда увидел на дне одноколки с пуд земли, и, прочтя свидетельство на покупку шведской земли, простил Балакирева.

Государыне Екатерине I давно хотелось видеть жену Балакирева, и потому она не раз просила шута привести ее во дворец, но Балакирев все почему-то медлил исполне­нием воли императрицы. Однажды государь был очень ску­чен и сидел в своем кабинете; им овладевала хандра; входить в это время было нельзя и даже опасно. Балакирев, не зная на этот раз другого средства вывести государя из тяжелого положения, отправился к жене.

Жена! Государыня тебя требует во дворец... скорей одевайся... царская одноколка у крыльца дожидается.

Жена Балакирева была очень удивлена этим предло­жением, она к тому же никогда не была во дворце; все это заставило ее поскорее одеться, чтобы не упустить случая представиться царице.

Послушай, жена! Как только ты приедешь к царице, то не забывай, что она немного глуха, и потому не опасайся, говоря с нею, кричать; с нею все так говорят... Государыня на тех обижается, кто говорит с нею вполголоса, - она ни­чего разобрать не может. Жена Балакирева обещала слу­шаться совета мужа. Пришли во дворец; оставив жену в передней, Балакирев взялся сам доложить о своей жене.

Ваше Величество! Я сегодня только вспомнил о том, что Вы приказали мне представить жену; сегодня я решился на это; но буду Вас просить, государыня, чтобы Вы говорили с ней как можно громче, потому что она чрезвы­чайно глуха. Не будет ли такой разговор для Вашего Величества обременителен?

Нисколько! Что за беда! Я так рада.

Балакирев ввел к Екатерине свою жену, а сам, чтобы не изменить себе, вышел в другие комнаты.

Разговор между государыней и женой Балакирева на­чался. Государыня кричала громко, еще громче кричала жена Балакирева: казалось, обе хотели перекричать друг друга. Государь, услышав шум в других комнатах, наконец, так увлекся им, что, выйдя из задумчивости, пошел на голоса, чтобы узнать о причине.

Балакирев пошел навстречу императору.

Что там за шум, Балакирев?

Ничего, Алексеич, это наши жены между собою дружескую беседу ведут.

Но беседа эта разносилась по всем комнатам. Государь пошел в ту комнату и стал расспрашивать у Ека­терины, что за крик. Вопрос был сделан обыкновенным голосом. Екатерина обыкновенным голосом отвечала, что причиною тому глухота жены Балакирева.

Жена Балакирева, слыша, что ее предполагают глу­хою, извинилась перед государыней, сказав, что ей муж приказал говорить громко по случаю глухоты императрицы и не велел жалеть легких.

Эта выходка рассмешила государя и государыню; припадок Петра прошел, и Балакирев, обратясь к жене, сказал:

Ну, будет, накричалась... теперь говори своим голо­сом.

Однажды Петр Великий, интересуясь знать общест­венное мнение о новой столице, спросил Балакирева, какая молва народная ходит про новорожденный Петербург.

Батюшка, царь-государь! - отвечал любимый шут. - С одной стороны море, с другой - горе, с третьей - мох, а с четвертой - ох!