Главная » 3 Как собирать » Улу-мухаммед, первый хан казанского ханства. Шпион золотой орды в этих краях

Улу-мухаммед, первый хан казанского ханства. Шпион золотой орды в этих краях

Или по другой версии, сын Ичкиле Хасан-оглана, представителя крымской ветви потомков Тука-Тимура, в 1419 -1423 годах вёл упорную борьбу за владение троном Золотой Орды. Потерпев поражение, бежал в 1423 году в Волжско-Камскую Булгарию.

В 1426 году с помощью великого князя литовского вернул золотоордынский престол. Распространив свою власть на Крым, установил дружественные отношения с турецким султаном .


Лицевой летописный свод: «В ту же зиму царь Улу-Махмет приходил с войском к Мурому из Старого Нижнего Новгорода»

В 1437 году изгнанный из родных улусов и лишённый ханского престола своим братом , Улу-Мухаммед искал убежища на Руси, поскольку в своё время, в 1431 году, в споре звенигородского князя и его племянника, великого князя московского , за великокняжеский стол отдал ярлык и теперь надеялся на его добрую волю. Однако великий князь, забыв свои обязательства и обещания, послал к Белёву, где засел свергнутый хан, сильное войско под командой своих вассалов - галицких князей и Дмитрия Юрьевича Красного. Улу-Мухаммед испугался и хотел уже отдаться на всю волю русских, но, воспользовавшись изменой мценскрго воеводы Григория Протасьевича, литовского подручника, державшего до того сторону русских и неожиданно изменившего им, разгромил русское войско и, не став далее испытывать судьбу, двинулся со своим отрядом в Булгарию, к тому месту, где находился Саипов Юрт (или Казань), разоренный русскими ещё в 1399 году.

За год Улу-Мухаммед построил здесь новую крепость, которую вскоре населил волжско-камскими булгарами, черемисами, половцами, монголами и прочими выходцами из Астрахани, Азова, Крыма и Золотой Орды, дав начало сильному Казанскому ханству.

Уже в 1439 году он внезапно оказался под стенами Москвы, и бежал. Улу-Мухаммед простоял под городом 10 дней, опустошил окрестности и ушёл восвояси с добычей и полоном. По дороге сжёг Коломну и пополнил свой полон ещё множеством русских. В 1444 году его мурзы опустошили восточные русские области. В 1445 году он засел в старом Нижнем Новгороде и оттуда пошёл на Муром. с объединёнными силами удельных князей двинулся против него, и Улу-Мухаммед вернулся в Нижний Новгород.

Весной того же года на реке Нерль, под Суздалем, у Спасо-Евфимьего монастыря, хан одержал громкую победу над великим князем и взял его в плен. После этого Улу-Мухаммед пошёл к Владимиру, но брать город не решился и двинулся сначала на Муром, потом к Нижнему Новгороду, откуда со всей Ордой и пленным великим князем подошёл к Курмышу, отправив своего посла Бегича к мятежному с предложением занять Москву. тут же пошёл к столице, но Улу-Мухаммед, не дождавшись возвращения Бегича и думая, что тот убит , вступил в переговоры с

Сообщение "Казанского Летописца" об обстоятельствах смерти Улу-Мухаммеда, подхваченное другими русскими авторами, писавшими о Казанском ханстве, по мнению профессора Худякова, с огромной степенью вероятности является ложью и выдумкой. Улу-Мухаммед к моменту смерти был уже пожилым человеком, имел взрослых сыновей и скорее всего умер от старости.

Дети: Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Улу-Мухаммед хан (Улуг Мухаммед , тат. Oluğ Möxämmät , Олуг Мөхәммәт , ‎ - , Казань) - средневековый государственный деятель, чингизид , золотоордынский (до ), крымский () и казанский хан ( -). Сын Ичкиле Хасан оглана, тукайтимурид . Получил прозвище «Улу» - большой, в отличие от другого Мухаммеда , который звался «Кичи» - меньшой.

Происхождение

В источниках приводятся противоречивые данные о происхождении Мухаммед-хана, в связи с чем среди историков существуют разногласия по поводу личности его отца.

По мнению других историков отцом Мухаммад-хана является Чагай. Абд ал-Гаффар Кырыми называет хана «Мухаммад бин Дж[а]гай оглан» В списке сочинения Кырыми, которым пользовался Луи-Матьё Лангле (англ.), отцом Мухаммад-хана назван один из близких родственников Тохтамыша Хасан Джефайи. Скорее всего, Лангле просто прочитал имя «Дж[а]гай» как «Джефайи». Халим Гирай передает это имя как «Джанай». Хасан Ортекин в работе «Родословная крымских ханов» читает его имя как «Джефаи».

В работе «Диван ал-инша» родословная Мухаммад-хана описана следующим образом: «...Мухаммад-хан, сын Хасана, сын ахи Токтамыш-хана...»

Согласно Мунаджжим-баши генеалогия Мухаммад-хана такова: «Султан Мухаммад-хан, сын Тимур-султана, сына Тимур-Кутлуга, сына Тимур-Мелика, сына Урус-хана». При этом историк перепутал Улу-Мухаммеда с Кичи-Мухаммедом . По Мунаджжим-баши, эти два Мухаммеда были родными братьями. До недавнего времени эта версия происхождения Мухаммад-хана принималась большинством историков. Её придерживались Шигабутдин Марджани (который, однако, в отличие от Мунаджжим-баши, принимал Мухаммад-хана за внука Урус-хана), Хади Атласи , Ахмед Зеки Валиди (позже он принял точку зрения Абулгази). Газиз Губайдуллин ограничился лишь упоминанием о том, что Мухаммад-хан произошел из династии Чингис-хана . Согласно Мураду Рамзи Улуг-Мухаммад-хан не являлся братом Кучук-Мухаммад-хана. Василий Смирнов к окончательному выводу не пришел.

На данный момент считается, что наиболее верной является генеалогия, переданная Абулгази , то есть отцом Улуг-Мухаммада, по всей вероятности, является Ичкиле Хасан , в то время как Кичи-Мухаммед является сыном хана Тимура.

Борьба с Бораком за власть в Орде

Мухаммед-хан впервые предъявил свои претензии на престол Золотой Орды в 1419 году , к этому году относятся самые ранние из монет , выпущенных от его имени. По мнению Р. Ю. Почекаева, он пользовался поддержкой крымской знати, в первую очередь эмира Текие из рода Ширин. Он использовал момент анархии, наступившей после смерти Едигея . Выйдя из Крыма , он захватил власть в Волжской Булгарии и Хаджитархане и в 1420 году объявил себя ханом Золотой Орды. Известно, что, выдвинувшийся в Восточном Деште другой предводитель - Борак сын Койричака , которого поддержали многие представители знати Синей орды, Улугбек и главное - Мансур , искал убежища у Улугбека от Мухаммеда-хана. По мнению историков Абд ар-Раззака и Мунаджжим-баши , это происходило в 1420 году.

Пока Мухаммед был в Литве, борьбу против Борака начал его двоюродный брат Худайдат , также претендовавший на престол, но был побежден Бораком (), окончательно разгромлен войсками Витовта () при налете на Одоевское княжество , и вероятно погиб, так как в дальнейшем его имя не упоминается. В этот момент Витовт оказал поддержку Мухаммеду, и тот овладел родным Крымом (). Выйдя из Крыма он легко овладел Хаджитарханом и наконец вступил в битву за Сарай-Берке . В 1426 году он смог одолеть Борака, который отступил на восток. В скором времени у Мухаммеда начался конфликт с Девлет-Берди , захватившим власть в Крыму. В 1427 году в поволжье вернулся Борак, который смог собраться с силами на востоке. Он захватил Сарай у Мухаммеда, но тот сохранил власть в Булгарии и Хаджитархане . В этот момент Девлет-Берди выступил из Крыма и напал на Борака, овладел Сараем и провозгласил себя ханом , но через три дня Борак вернулся и разгромил Девлет-Берди . Однако борьба с крымским царевичем видимо ослабила его. В этот момент Мухаммед напал на Борака и захватил Сарай.

Придя к власти, Мухаммед повел активную внешнюю политику. Он продолжал поддерживать дружественные отношения с Витовтом. Он направил дружественное послание турецкому султану Мураду II (14 марта 1428), в котором объявлял о своём воцарении, послал посольство к султану Египта Барсбаю (). Не получив ответа от Турции и от Египта, Мухаммед благожелательно принял послов германского императора .

Борьба с Кичи Мухаммедом

Восстановить былое могущество Золотой Орды Мухаммеду не удалось. Земли к Востоку от Волги больше не подчинялись Орде. Около 1428 года появился новый конкурент в борьбе за трон, Мухаммед сын Тимур-хана. Чтобы избежать путаницы, современники прозвали правителя Орды Улу-Мухаммед (то есть «старший»), а его конкурента Кичи-Мухаммед , то есть младший. Кичи-Мухаммед пользовался поддержкой ногайских биев, сыновей Едигея и младших братьев Мансура, Гази и Науруса . Кроме того он имел много сторонников в Хаджитархане .

Погодные условия в Поволжье в эти годы были неблагоприятными, народ голодал, а правитель не обладал возможностью как-то его поддержать. В этих услових многие переходили на сторону Кичи-Мухаммеда. Его победа была уже близка, но в этот момент из-за какой-то ссоры Кичи-Мухаммеда покинули ногайские бии. При этом Наурус-бий перешёл на сторону Улу-Мухаммеда со своими войсками, чем значительно усилил его. Улу-Мухаммед сделал его беклярбеком . В конце 1420-х -начале 1430-х власть Улу Мухаммеда была велика, и соседи именно его считали законным правителем Орды. Однако возвышение ногайского вождя вызвало негативную реакцию среди старых и заслуженных сторонников Улу Мухаммеда, Текие , предводителя рода Ширин, и Хайдара , главы рода Кунграт. Он причинил им ещё несколько обид, в итоге против него возник заговор.

Хайдар без ведома Улу-Мухаммеда совершил набег на Русь (1430) и обманом захватил в плен воеводу города Мценск Григория Протасьева. Мценск был тогда под властью Литвы, союзницы Улу-Мухаммеда, поэтому при возвращении из набега Хайдар получил гневный выговор, а Протасьев был отпущен с почётом и подарками.

Улу-Мухаммед не стал задерживаться на Руси, а направился в земли Булгарского вилайета Золотой Орды, в Казань . Показательно, что Казанский летописец отмечает, что «худые болгары и черемиса » радостно восприняли образование сильной территориальной власти, способной защитить их от «воевания руского» и беспрерывных военных опустошений со стороны русских ушкуйников и различных бесконтрольных татарских отрядов. Утвердившись в Среднем Поволжье, хан решил восстановить господство над русскими княжествами. Свои набеги на Русь хан начал весной , занял Нижний Новгород , дошёл до Москвы, сжёг её посады .

В 1444-1445 Улу-Мухаммед совершил ещё один поход против Москвы . Его мурзы опустошили восточные московские области. В ходе похода на Рязанское княжество погиб его сын Мустафа . Хан взял Нижний Новгород () и оттуда пошёл на Муром . Василий II с объединёнными силами удельных князей двинулся против него, и Улу-Мухаммед вернулся в Нижний Новгород . В сражении 7 июля 1445 в окрестностях Суздаля москвичи были разбиты. Великий князь Василий и его двоюродный брат князь Михаил Верейский попали в плен, впервые и единожды в истории Московского княжества.

Василий был доставлен в Нижний, а позже в Курмыш, где был освобожден 1 октября, а Улу-Мухаммед вернулся в Казань. Точные условия его освобождения неизвестны, но для сбора огромной контрибуции в Москву прибыло 500 человек татар и многие города были отданы в кормление. С этим поражением Василия следует увязывать появление в пределах Московского княжества, в Мещере Касимовского ханства , первым правителем которого стал сын Улу-Мухаммеда царевич Касим .[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]]

Улу-Мухаммед хан скончался вскоре после возвращения в Казань.

Сыновья

Известны следующие сыновья Улу-Мухаммед хана, царевичи: Махмуд (Махмутек), Якуб, Мустафа , Касим .

Напишите отзыв о статье "Улу-Мухаммед"

Комментарии

Примечания

  2. Aboul-Ghâzi Béhâdour Khan. Histoire des Mogols et des Tatares / Publ. par P. Desmaisons. – T. 1: Texte. – St.-Pétersbourg, 1871. – P. 178
  3. Смирнов В. Д. . – СПб., 1887. – С. 205
  4. Abdű’l-gaffar Kırîmî. Umdetű’t-tevârîh. – S. 76
  5. Halîm-Gerây Sultan. Gűlbűn-i Hânân yahud Kırım tarihi. – Istanbul, 1327/1909. – S. 3
  6. Ortekin Hasan. Kırım Hanlarının şeceresi. – Istanbul, 1938
  7. Műneccimbaşı. Câmi‘ű’d-dűvel. – Cilt II. – Vrk. 518 а.
  8. Марджани Ш. Мустафад ал-ахбар фи ахвал Казан ва Булгар. – Казань, 1885. – Т. I. – С. 124-125
  9. Атласи Х. Казан ханлыгы. – Казан, 1920. – Б. 28-49.
  10. Вэлиди Э.-З. Торек вэ татар тарихы. – Казан, 1912. – Б. 180-183
  11. Шунда ук. – Изд. 2-е: Казан, 1913. – Б. 77.
  12. Гобэйдуллин Г. Татар тарихы. – Казан, 1924. – Б. 66.
  13. Рамзи М. Талфик ал-ахбар ва талких ал-асар фи вакаи Казан ва Булгар ва мулук ат-татар. – Т. I. – С. 657 и сл.
  14. Смирнов В. Д. . – СПб., 1887. – С. 177
  15. Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства. – Казань, 1923. – С. 15.
  16. Смирнов В. Д. . – СПб., 1887. – С. 180.
  17. Abdű’r-rezzak . Маtlа‘u’s-sа‘deyn ve mecme‘ű’l-bahreyn. – Es‘at Efendi kitaplari № 2125. – Vrk. 354 b
  18. Műneccimbaşı. Câmi‘ű’d-dűvel. – Cilt II. – Vrk. 518 а

Литература

  • Гайворонский Олекса. Повелители двух материков. Крымские ханы XV-XVI веков и борьба за наследство Великой Орды. - Том 1. Киев; Бахчисарай: «Оранта»; «Майстерня», 2007. - 368 с. - ISBN 978-966-96917-1-2.
  • Горский А. А. Москва и Орда. - Москва: «Наука», 2003. - ISBN 5-02-009838-8.
  • Зимин А. А . Витязь на распутье. Феодальная война в России XV в. - Москва: «Мысль», 1991. - 286 с. - ISBN 5-244-00518-9.
  • Греков И. Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV-XVI вв. - Москва: «Наука», Главная редакция восточной литературы, 1963. - 376 с.
  • Пилипчук Я. В. Отношения Великого княжества Литовского с татарскими ханствами (кон. XIV в. - сер. XV в.) // Научный Татарстан. - №2. - Казань, 2013. - С. 33-52.
  • Греков Б. Д. , Якубовский А. Ю. Золотая Орда и её падение. - Изд. 2-е. - Москва: «Богородский Печатник», 1998. - 368 с. - Серия «Памятники русской исторической мысли». - ISBN 5-89589-005-9.
  • Исхаков Д. М. О родословной хана Улуг-Мухаммеда // Тюркологический сборник . - 2001.
  • Беспалов Р. А. // Белёвские чтения. Вып. V. М.: ГОУ ВПО МГУЛ, 2005. – С. 31-55.
  • Мизун Ю. В., Мизун Ю. Г. Ханы и князья. Золотая Орда и русские княжества. - М.: «Вече», 2005. - 336 с. - Серия «Тайны земли русской». - ISBN 5-9533-0584-2.
  • Каргалов В. В. Конец ордынского ига. - Изд. 3-е. - М.: «Либроком», 2011. - 152 с. - Серия «Академия фундаментальных исследований». - ISBN 978-5-397-01675-9.
  • Беспалов Р. А. Хан Улу-Мухаммед и государства Восточной Европы: от Белёва до Казани (1437-1445) // Золотоордынская цивилизация. Сборник статей. Вып. 5. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2012. С. 53-70.
  • Беспалов Р. А. // Материалы по археологии и истории античного и средневекового Крыма. Вып. 5. Севастополь–Тюмень, 2013. – С. 30–52.
  • Почекаев Р. Ю. Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды. - СПб: «Евразия», 2012. - 464 с. - ISBN 978-5-91852-036-9.

Ссылки

  • на «Родоводе ». Дерево предков и потомков

    • Отрывок, характеризующий Улу-Мухаммед

    Наш добрый старый друг, Франческо Ринальди, стоял, остолбенело меня разглядывая, будто прямо перед ним неожиданно появился знакомый призрак... Видимо никак не решаясь поверить, что это по-настоящему была я.
    – Бог мой, откуда же ты?! Мы думали, что ты давным-давно погибла! Как же тебе удалось спастись? Неужели тебя отпустили?!..
    – Нет, меня не отпустили, мой дорогой Франческо, – грустно покачав головой, ответила я. – И мне, к сожалению, не удалось спастись... Я просто пришла проститься...
    – Но, как же так? Ты ведь здесь? И совершенно свободна? А где же мой друг?! Где Джироламо? Я так давно его не видел и так по нему скучал!..
    – Джироламо больше нет, дорогой Франческо... Так же как нет больше и отца...
    Было ли причиной то, что Франческо являлся другом из нашего счастливого «прошлого», или просто я дико устала от бесконечного одиночества, но, говоря именно ему о том ужасе, который сотворил с нами Папа, мне стало вдруг нечеловечески больно... И тут меня наконец-то прорвало!.. Слёзы хлынули водопадом горечи, сметая стеснения и гордость, и оставляя только лишь жажду защиты и боль потерь... Спрятавшись на его тёплой груди, я рыдала, словно потерянное дитя, искавшее дружескую поддержку...
    – Успокойся, мой милый друг... Ну что ты! Пожалуйста, успокойся...
    Франческо гладил мою уставшую голову, как когда-то давно это делал отец, желая успокоить. Боль жгла, снова безжалостно швыряя в прошлое, которого нельзя было вернуть, и которое больше не существовало, так как не было больше на Земле людей, создававших это чудесное прошлое....
    – Мой дом всегда был и твоим домом, Изидора. Тебя нужно куда-то спрятать! Пойдём к нам! Мы сделаем всё, что сможем. Пожалуйста, пойдём к нам!.. У нас ты будешь в безопасности!
    Они были чудесными людьми – его семья... И я знала, что если только я соглашусь, они сделают всё, чтобы меня укрыть. Даже если за это им самим будет угрожать опасность. И на коротенькое мгновение мне так дико вдруг захотелось остаться!.. Но я прекрасно знала, что этого не случится, что я прямо сейчас уйду... И чтобы не давать себе напрасных надежд, тут же грустно сказала:
    – Анна осталась в лапах «святейшего» Папы... Думаю, ты понимаешь, что это значит. А она теперь осталась у меня одна... Прости, Франческо.
    И вспомнив уже о другом, спросила:
    – Не скажешь ли, мой друг, что происходит в городе? Что стало с праздником? Или наша Венеция, как и всё остальное, тоже стала другой?..
    – Инквизиция, Изидора... Будь она проклята! Это всё инквизиция...
    – ?!..
    – Да, милый друг, она подобралась даже сюда... И что самое страшное, многие люди на это попались. Видимо для злых и ничтожных нужно такое же «злобное и ничтожное», чтобы открылось всё то, что они скрывали множество лет. Инквизиция стала страшным инструментом человеческой мести, зависти, лжи, жадности и злобы!.. Ты даже не представляешь, мой друг, как низко могут пасть вроде бы самые нормальные люди!.. Братья клевещут на неугодных братьев... дети на постаревших отцов, желая поскорее от них избавиться... завистливые соседи на соседей... Это ужасно! Никто не защищён сегодня от прихода «святых отцов»... Это так страшно, Изидора! Стоит лишь сказать на кого-либо, что он еретик, и ты уже никогда не увидишь более этого человека. Истинное сумасшествие... которое открывает в людях самое низкое и плохое... Как же с этим жить, Изидора?
    Франческо стоял, ссутулившись, будто самая тяжёлая ноша давила на него горой, не позволяя распрямиться. Я знала его очень давно, и знала, как непросто было сломить этого честного, отважного человека. Но тогдашняя жизнь горбила его, превращая в растерянного, не понимавшего такой людской подлости и низости человека, в разочарованного, стареющего Франческо... И вот теперь, глядя на своего доброго старого друга, я поняла, что была права, решив забыть свою личную жизнь, отдавая её за гибель «святого» чудовища, топтавшего жизни других, хороших и чистых людей. Было лишь несказанно горько, что находились низкие и подлые «человеки», радовавшиеся (!!!) приходу Инквизиции. И чужая боль не задевала их чёрствые сердца, скорее наоборот – они сами, без зазрения совести, пользовались лапами Инквизиции, чтобы уничтожать ничем не повинных, добрых людей! Как же далека ещё была наша Земля от того счастливого дня, когда Человек будет чистым и гордым!.. Когда его сердце не поддастся подлости и злу... Когда на Земле будет жить Свет, Искренность и Любовь. Да, прав был Север – Земля была ещё слишком злой, глупой и несовершенной. Но я верила всей душой, что когда-нибудь она станет мудрой и очень доброй... только пройдёт для этого ещё очень много лет. А пока тем, кто её любил, предстояло за неё бороться. Забывая себя, своих родных... И не жалея свою единственную и очень дорогую для каждого земную Жизнь. Забывшись, я даже не заметила, что Франческо очень внимательно наблюдал за мной, будто желал понять, удастся ли ему уговорить меня остаться. Но глубокая грусть в его печальных серых глазах говорила мне – он понял... И крепко обняв его в последний раз, я начала прощаться...
    – Мы всегда будем тебя помнить, милая. И нам всегда будет тебя не хватать. И Джироламо... И твоего доброго отца. Они были чудесными, чистыми людьми. И надеюсь, другая жизнь окажется для них более безопасной и доброй. Береги себя, Изидора... Как бы смешно это не звучало. Постарайтесь уйти от него, если сможете. Вместе с Анной...
    Кивнув ему напоследок, я быстро пошла по набережной, чтобы не показать, как больно ранило меня это прощание, и как зверски болела моя израненная душа...
    Сев на парапет, я погрузилась в печальные думы... Окружающий меня мир был совершенно другим – в нём не было того радостного, открытого счастья, которое освещало всю нашу прошедшую жизнь. Неужели же люди не понимали, что они сами своими руками уничтожали нашу чудесную планету, заполняя её ядом зависти, ненависти и злости?.. Что предавая других, они погружали в «чёрное» свою бессмертную душу, не оставляя ей пути в спасение!.. Правы были Волхвы, говоря, что Земля не готова... Но это не означало, что за неё не надо было бороться! Что надо было просто сидеть, сложа руки и ждать, пока она сама когда-нибудь «повзрослеет»!.. Мы ведь не оставляем дитя, чтобы оно само искало пути в свою зрелость?.. Как же можно было оставить нашу большую Землю, не указав пути, и надеясь, что ей самой почему-то посчастливится выжить?!..
    Совершенно не заметив, сколько времени прошло в раздумьях, я очень удивилась, видя, что на улице вечерело. Пора было возвращаться. Моя давняя мечта увидеть Венецию и свой родной дом, сейчас не казалась такой уж правильной... Это больше не доставляло счастья, скорее даже наоборот – видя свой родной город таким «другим», я чувствовала в душе только горечь разочарования, и ничего более. Ещё раз взглянув на такой знакомый и когда-то любимый пейзаж, я закрыла глаза и «ушла», прекрасно понимая, что не увижу всё это уже никогда...
    Караффа сидел у окна в «моей» комнате, полностью углубившись в какие-то свои невесёлые мысли, ничего не слыша и не замечая вокруг... Я так неожиданно появилась прямо перед его «священным» взором, что Папа резко вздрогнул, но тут же собрался и на удивление спокойно спросил:
    – Ну и где же вы гуляли, мадонна?
    Его голос и взгляд выражали странное безразличие, будто Папу более не волновало, чем я занимаюсь и куда хожу. Меня это тут же насторожило. Я довольно неплохо знала Караффу (полностью его не знал, думаю, никто) и такое странное его спокойствие, по моему понятию, ничего хорошего не предвещало.
    – Я ходила в Венецию, ваше святейшество, чтобы проститься... – так же спокойно ответила я.
    – И это доставило вам удовольствие?
    – Нет, ваше святейшество. Она уже не такая, какой была... какую я помню.
    – Вот видите, Изидора, даже города меняются за такое короткое время, не только люди... Да и государства, наверное, если присмотреться. А разве же могу не меняться я?..
    Он был в очень странном, не присущем ему настроении, поэтому я старалась отвечать очень осторожно, чтобы случайно не задеть какой-нибудь «колючий» угол и не попасть под грозу его святейшего гнева, который мог уничтожить и более сильного человека, чем была в то время я.
    – Не вы ли, помниться, говорили, святейшество, что теперь вы будете жить очень долго? Изменилось ли что-либо с тех пор?.. – тихо спросила я.
    – О, это была всего лишь надежда, дорогая моя Изидора!.. Глупая, пустая надежда, которая развеялась так же легко, как дым...
    Я терпеливо ждала, что он продолжит, но Караффа молчал, снова погрузившись в какие-то свом невесёлые думы.
    – Простите, Ваше святейшество, знаете ли вы, что стало с Анной? Почему она покинула монастырь? – почти не надеясь на ответ, всё же спросила я.
    Караффа кивнул.
    – Она идёт сюда.
    – Но почему?!. – моя душа застыла, чувствуя нехорошее.
    – Она идёт, чтобы спасти вас, – спокойно произнёс Караффа.
    – ?!!..
    – Она нужна мне здесь, Изидора. Но для того, чтобы её отпустили из Мэтэоры, нужно было её желание. Вот я и помог ей «решить».
    – Зачем Анна понадобилась вам, ваше святейшество?! Вы ведь хотели, чтобы она училась там, не так ли? Зачем же было тогда вообще увозить её в Мэтэору?..
    – Жизнь уходит, мадонна... Ничто не стоит на месте. Особенно Жизнь... Анна не поможет мне в том, в чём я так сильно нуждаюсь... даже если она проучится там сотню лет. Мне нужны вы, мадонна. Именно ваша помощь... И я знаю, что мне не удастся вас просто так уговорить.
    Вот оно и пришло... Самое страшное. Мне не хватило времени, чтобы убить Караффу!.. И следующей в его страшном «списке» стала моя бедная дочь... Моя смелая, милая Анна... Всего на коротенькое мгновение мне вдруг приоткрылась наша страдальческая судьба... и она казалась ужасной...

    Посидев молча ещё какое-то время в «моих» покоях, Караффа поднялся, и, уже собравшись уходить, совершенно спокойно произнёс:
    – Я сообщу Вам, когда Ваша дочь появится здесь, мадонна. Думаю, это будет очень скоро. – И светски поклонившись, удалился.
    А я, из последних сил стараясь не поддаваться нахлынувшей безысходности, дрожащей рукой скинула шаль и опустилась на ближайший диван. Что же оставалось мне – измученной и одинокой?.. Каким таким чудом я могла уберечь свою храбрую девочку, не побоявшуюся войны с Караффой?.. Что за ложь они сказали ей, чтобы заставить покинуть Мэтэору и вернуться в это проклятое Богом и людьми земное Пекло?..
    Я не в силах была даже подумать, что приготовил для Анны Караффа... Она являлась его последней надеждой, последним оружием, которое – я знала – он постарается использовать как можно успешнее, чтобы заставить меня сдаться. Что означало – Анне придётся жестоко страдать.
    Не в силах более оставаться в одиночестве со своей бедой, я попыталась вызвать отца. Он появился тут же, будто только и ждал, что я его позову.
    – Отец, мне так страшно!.. Он забирает Анну! И я не знаю, смогу ли её уберечь... Помоги мне, отец! Помоги хотя бы советом...
    Не было на свете ничего, что я бы не согласилась отдать Караффе за Анну. Я была согласна на всё... кроме лишь одного – подарить ему бессмертие. А это, к сожалению, было именно то единственное, чего святейший Папа желал.
    – Я так боюсь за неё, отец!.. Я видела здесь девочку – она умирала. Я помогла ей уйти... Неужели подобное испытание достанется и Анне?! Неужели у нас не хватит сил, чтобы её спасти?..
    – Не допускай страх в своё сердце, доченька, как бы тебе не было больно. Разве ты не помнишь, чему учил свою дочь Джироламо?.. Страх создаёт возможность воплощения в реальность того, чего ты боишься. Он открывает двери. Не позволяй страху ослабить тебя ещё до того, как начнёшь бороться, родная. Не позволяй Караффе выиграть, даже не начав сопротивляться.
    – Что же мне делать, отец? Я не нашла его слабость. Не нашла, чего он боится... И у меня уже не осталось времени. Что же мне делать, скажи?..
    Я понимала, что наши с Анной короткие жизни приближались к своему печальному завершению... А Караффа всё так же жил, и я всё так же не знала, с чего начать, чтобы его уничтожить...
    – Пойди в Мэтэору, доченька. Только они могут помочь тебе. Пойди туда, сердце моё.
    Голос отца звучал очень печально, видимо так же, как и я, он не верил, что Мэтэора поможет нам.
    – Но они отказали мне, отец, ты ведь знаешь. Они слишком сильно верят в свою старую «правду», которую сами себе когда-то внушили. Они не помогут нам.
    – Слушай меня, доченька... Вернись туда. Знаю, ты не веришь... Но они – единственные, кто ещё может помочь тебе. Больше тебе не к кому обратиться. Сейчас я должен уйти... Прости, родная. Но я очень скоро вернусь к тебе. Я не оставлю тебя, Изидора.
    Сущность отца начала привычно «колыхаться» и таять, и через мгновение совсем исчезла. А я, всё ещё растерянно смотря туда, где только что сияло его прозрачное тело, понимала, что не знаю, с чего начать... Караффа слишком уверенно заявил, что Анна очень скоро будет в его преступных руках, поэтому времени на борьбу у меня почти не оставалось.
    Встав и встряхнувшись от своих тяжких дум, я решила всё же последовать совету отца и ещё раз пойти в Мэтэору. Хуже всё равно уже не могло было быть. Поэтому, настроившись на Севера, я пошла...
    На этот раз не было ни гор, ни прекрасных цветов... Меня встретил лишь просторный, очень длинный каменный зал, в дальнем конце которого зелёным светом сверкало что-то невероятно яркое и притягивающее, как ослепительная изумрудная звезда. Воздух вокруг неё сиял и пульсировал, выплёскивая длинные языки горящего зелёного «пламени», которое, вспыхивая, освещало огромный зал до самого потолка. Рядом с этой невиданной красотой, задумавшись о чём-то печальном, стоял Север.
    – Здравия тебе, Изидора. Я рад, что ты пришла, – обернувшись, ласково произнёс он.
    – И ты здравствуй, Север. Я пришла ненадолго, – изо всех сил стараясь не расслабляться и не поддаваться обаянию Мэтэоры, ответила я. – Скажи мне, Север, как вы могли отпустить отсюда Анну? Вы ведь знали, на что она шла! Как же вы могли отпустить её?! Я надеялась, Мэтэора будет её защитой, а она с такой легкостью её предала... Объясни, пожалуйста, если можешь...
    Он смотрел на меня своими грустными, мудрыми глазами, не говоря ни слова. Будто всё уже было сказано, и ничего нельзя было изменить... Потом, отрицательно покачав головой, мягко произнёс:
    – Мэтэора не предавала Анну, Изидора. Анна сама решила уйти. Она уже не ребёнок более, она мыслит и решает по-своему, и мы не вправе держать её здесь насильно. Даже если и не согласны с её решением. Ей сообщили, что Караффа будет мучить тебя, если она не согласится туда вернуться. Поэтому Анна и решила уйти. Наши правила очень жёстки и неизменны, Изидора. Стоит нам преступить их однажды, и в следующий раз найдётся причина, по который жизнь здесь быстро начнёт меняться. Это непозволимо, мы не вольны свернуть со своего пути.
    – Знаешь, Север, я думаю, именно ЭТО и есть самая главная ваша ошибка... Вы слепо замкнулись в своих непогрешимых законах, которые, если внимательно к ним присмотреться, окажутся совершенно пустыми и, в какой-то степени, даже наивными. Вы имеете здесь дело с удивительными людьми, каждый из которых сам по себе уже является богатством. И их, таких необычайно ярких и сильных, невозможно скроить под один закон! Они ему просто не подчинятся. Вы должны быть более гибкими и понимающими, Север. Иногда жизнь становится слишком непредсказуемой, так же, как непредсказуемы бывают и обстоятельства. И вы не можете судить одинаково то, что п р и в ы ч н о, и то, что уже не вмещается более в ваши давно установленные, устаревшие «рамки». Неужели ты сам веришь в то, что ваши законы правильны? Скажи мне честно, Север!..
    Он смотрел изучающе в моё лицо, становясь всё растеряннее, будто никак не мог определиться, говорить ли мне правду или оставить всё так, как есть, не беспокоя сожалениями свою мудрую душу...
    – То, что являет собою наши законы, Изидора, создавалось не в один день... Проходили столетия, а волхвы всё так же платили за свои ошибки. Поэтому даже если что-то и кажется нам иногда не совсем правильным, мы предпочитаем смотреть на жизнь в её всеобъемлющей картине, не отключаясь на отдельные личности. Как бы это ни было больно...
    Я отдал бы многое, если бы ты согласилась остаться с нами! В один прекрасный день ты, возможно, изменила бы Землю, Изидора... У тебя очень редкий Дар, и ты умеешь по настоящему МЫСЛИТЬ... Но я знаю, что не останешься. Не предашь себя. И я ничем не могу помочь тебе. Знаю, ты никогда не простишь нам, пока будешь жива... Как никогда не простила нас Магдалина за смерть своего любимого мужа – Иисуса Радомира... А ведь мы просили её вернуться, предлагая защиту её детям, но она никогда более не вернулась к нам... Мы живём с этой ношей долгие годы, Изидора, и поверь мне – нет на свете ноши тяжелей! Но такова наша судьба, к сожалению, и изменить её невозможно, пока не наступит на Земле настоящий день «пробуждения»... Когда нам не нужно будет скрываться более, когда Земля, наконец, станет по-настоящему чистой и мудрой, станет светлей... Вот тогда мы и сможем думать раздельно, думать о каждом одарённом, не боясь, что Земля уничтожит нас. Не боясь, что после нас не останется Веры и Знания, не останется ВЕДАЮЩИХ людей...
    Север поник, будто внутри не соглашаясь с тем, что сам только что мне говорил... Я чувствовала всем своим сердцем, всей душой, что он верил намного более в то, во что так убеждённо верила я. Но я также знала – он не откроется мне, не предавая этим Мэтэору и своих любимых великих Учителей. Поэтому я решила оставить его в покое, не мучить его более...
    – Скажи мне, Север, что стало с Марией Магдалиной? Живут ли ещё где-то на Земле её потомки?
    – Конечно же, Изидора!.. – тут же ответил Север, и мне показалось, что его искренне обрадовала перемена темы...

    Чудесная картина Рубенса «Распятие». Рядом с телом Христа (внизу) – Магдалина и его брат, Радан (в
    красном), а за Магдалиной – мать Радомира, Ведунья Мария. На самом верху – Иоанн, а справа и слева от
    него – двое Рыцарей Храма. Остальные две фигуры неизвестны. Возможно это были иудеи, у которых
    жила семья Радомира?..

    – После смерти Христа Магдалина покинула ту жестокую, злую землю, отнявшую у неё самого дорогого на свете человека. Она ушла, уводя с собой вместе малышку-дочь, которой было в то время всего-навсего четыре года. А её восьмилетнего сына тайно увезли в Испанию рыцари Храма, чтобы он, во что бы то ни стало, остался в живых и смог продолжить великий Род своего отца. Если желаешь, я расскажу тебе истинную историю их жизни, ибо то, что преподносится людям сегодня, является просто историей для несведущих и слепцов...

    Магдалина со своими детьми – дочерью Радомир со своими детьми – сыном Светодаром и дочерью Вестой
    и сыном. Витражи из церкви Святого Назара,
    Лему, Лангедок, Франция
    (St. Nazare, Lemoux, Langedoc)
    На этих чудесных витражах Радомир и Магдалина со своими детьми – сыном
    Светодаром и дочерью Вестой. Также, здесь видна ещё одна весьма интересная
    деталь – священнослужитель, стоящий рядом с Радомиром одет в форму като-
    лической церкви, что две тысячи лет назад ещё никоим образом не могло бы-
    ло быть. Она появилась у священников только в 11-12 столетиях. Что, опять же,
    доказывает рождение Иисуса-Радомира только в 11 веке.

    Я согласно кивнула Северу.

    Улу Мухаммед. Относительно года основания Казанского ханства и личности первого хана среди русских историков имеется разногласие. Обычно историки относят основание ханства к 1436 или 1437 году и приписывают его Сарайскому хану Улу Мухаммеду. Но существует и другое мнение, представителем которого являлся проф. Вельяминов-Зернов; опираясь на сообщения Воскресенской и Никоновской летописей и на некоторые другие источники, он относил основание Казанского ханства к 1445 году и приписывал его сыну Улу Мухаммеда Махмуду.

    Хан Мухаммед, имевший прозвище "Улу", т.е. большой, в отличие от другого Мухаммеда - "Кучук" или "Кичи", т.е. меньшего, был внуком знаменитого Тохтамыша и сыном Сарайского хана Джеляль-уддина. После нашествия Аксак-Тимура в Сарае происходила ожесточенная борьба за престол, в которой конкурировали, главным образом, прежние ханы - Тимур Кутлу, ранее свергнутый Тохтамышем, и Тохтамыш, в свою очередь свергнутый Аксак-Тимуром. По смерти Тохтамыша претендентами на престол выступили его сыновья, которые и занимали Сарай один за другим, но ненадолго. С наибольшим успехом царствовал один из них - Джеляль-уддин, которому в 1411 году удалось в союзе с литовским князем Витовтом свергнуть сына Тимура-Кутлу и занять ханский престол. Джеляль-уддин продолжал великодержавную политику своего отца. Он восстановил господство татар над Россией, расшатанное междоусобиями предшествовавших лет, заставил великого князя Василия (сына Димитрия Донского) прибыть в Сарай и обязал его аккуратно платить дань (1412 г.). После нового ряда переворотов, в конце 1420-х годов престол достался сыну Джеляль-уддина Улу Мухаммеду. В правление этого хана суверенитет татар над Россией постоянно поддерживался. В 1431 году на суд к Улу Мухаммеду приезжали Московские князья, претенденты на звание великого князя - сын и внук Димитрия Донского. Хан решил спорное дело в пользу внука, Василия Васильевича, и возведение последнего на престол было совершено в Московском Успенском соборе ханским послом. Правительство Улу Мухаммеда было достаточно состоятельным и настолько заинтересованным в международной политике, что могло в 1428-29 годах отправить посольство в Египет2.

    В. Д. Смирновым была высказана 3 догадка о тождестве Улу Мухаммеда с ханом Худай-Дадом ("Куидадат"), который в 1423-24 г. напал на литовский город Одоев и был разбит соединенным литовско-московским войском4, но догадка эта едва-ли основательна, так как в указанное время Улу Мухаммед еще не был ханом Сарайским.

    В 1436 году хан Мухаммед лишился престола, будучи низложен претендентами на ханскую власть. Татарские источники, которыми пользовался Ланглес, описывают события, сопровождавшие низложение Улу Мухаммеда, следующим образом. По вступлении на престол Улу Мухаммед приказал отыскать убежище смертельно раненого знаменитого князя Идиге (Едигея), главного приверженца династии Тимура Кутлу, и прикончить его. Сыновья Идиге, бежавшие вместе с племянником Тимура Кутлу Гыяс-эддином в Россию, вернулись с 3-тысячным войском и напали на Улу Мухаммеда. Потерпев поражение, Улу Мухаммед удалился в Крым, победитель же Гыяс-эддин занял Сарай и вступил на ханский престол, но процарствовал недолго и год спустя умер (в 1437 г.). В ханы был возведен внук Тимура Кутлу, юноша Кичи Мухаммед. - "Вслед за этим произошло столкновение между счастливым Кючук Мухаммедом и Улу Мухаммедом... Первый сделал нападение Улу Мухаммед, удалившийся после поражения его Гыяс-эддином в Крым... После нескольких сражений противники заключили договор, по которому все приволжские земли стали принадлежать Кючук-Мухаммеду, а Крым достался Улу Мухаммеду. Затем Улу Мухаммед повздорил с эмиром Хайдэром, который пошел тогда к Сейид-Ахмет хану, потомку Тохтамыша, с предложением своих услуг для отнятия трона у обидевшего его Улу Мухаммеда, Они с войском пошли в Крым, а Улу Мухаммед, не надеясь устоять против них, убежал в Казань"5. Таким образом, мы видим, что после низложения с престолов ханов Сарайских Улу Мухаммед в течение короткого времени был ханом в Крыму, откуда также был изгнан. Но в Казань он попал из Крыма не сразу. С 3-тысячным войском покинув Крымское ханство, Улу Мухаммед направился в пределы России. Надеясь на гостеприимство великого князя Василия, который получил московский престол из его рук, хан Мухаммед занял город Белев, находившийся на юго-западной окраине московского государства, близ русско-крымской границы, и решил здесь обосноваться. Но московское правительство, может быть желая показать свою преданность царствовавшему в то время Сарайскому хану, противнику Улу Мухаммеда, не оказало поддержки последнему и потребовало удаления его из пределов России. Против Улу Мухаммеда был послан отряд русского войска. 5 декабря 1437 года под Белевом произошла битва - "и множество бысть вой русских, а татар велми мало; и под город приидоша русстии полцы, и выехша татарове и почяша их сечи, а иные побегоша, и убиши Руси много велми... побиша рать русскую, тогда убиша бояр и князей множество, князь великий отъиде в мале дружине"6.

    Имея опыт отторжения от Сарайского ханства независимого Крымского государства, самостоятельность которого была обусловлена договором с Кичи Мухаммедом, и не желая больше оставаться в негостеприимных пределах России в качестве эмигранта, Улу Мухаммед решил отторгнуть от Сарайского ханства другую часть его владений и обосноваться там в качестве независимого государя. С этой целью он составил план восстановления самостоятельного мусульманского государства в Среднем Поволжьи, каким было Болгарское царство. Покинув Белев, Улу Мухаммед выступил в Мордовскую землю и, проследовав мимо русской границы, достиг пределов Болгарии. После разгрома 1361 года и недавнего нападения русских под предводительством кн. Федора Пестрого (1432 г.), столица края г. Булгар лежала в развалинах, и население, отхлынувшее на север за Каму - в более безопасные и глухие места - стало сосредотачиваться вокруг нового центра - Казани. Поэтому хан Мухаммед избрал столицею своего государства не Булгар, а Казань, и новое ханство получило название Казанского ханства.

    Ко времени занятия Улу Мухаммедом Казань была уже крупным городом и унаследовала от Булгара его торговое и политическое значение. При хане Джеляль-уддине в Казани был один из Сарайских царевичей - Талыч, который в 1411 году, в согласии с политическими взглядами Джеляль-уддина оказал поддержку Нижегородскому князю Даниилу Борисовичу против Москвы и совершил нападение на Владимир. Русские летописи намекают на то, что Улу Мухаммед взял Казань силою и овладел городом лишь после убийства правившего там местного князя, которого Воскресенская летопись называет "Либеем", т.е. князем Али, а Никоновская летопись - князем "Азыем", т.е. Газы. Как указал проф. Вельяминов-Зернов, имя "Газы" является прозвищем ("воитель") и впоследствии входило в состав титула ханов Казанских, так что имена князей Али и Газы могли относиться не к двум разным, а к одному и тому же лицу7. Он же сделал попытку отождествить Казанского князя Али с князем Галимом, имя которого встречается в одной татарской рукописи в качестве основателя Казани и сына последнего Болгарского хана Абдуллаха, погибшего при взятии Булгара Булат-Тимуром. Эту догадку вряд-ли можно считать справедливою, так как от разорения Булгара в 1361 году до занятия Казани Улу Мухаммедом прошло около 80 лет, и вряд-ли князь Али-Галим мог править в течение столь долгого времени; кроме того летописи называют его "вотчичем", т.е. наследственным князем Казанским, между тем, как отец Галима хан Абдуллах был не князем Казанским, а ханом Болгарским.

    Город, ставший столицею края, расположен в 100 верстах от Булгара, вверх по течению Волги, в том самом месте, где река круто поворачивает на юг; угон, образуемый течением Волги - гора Услон - находится как раз напротив Казани. Город расположен при впадении в Волгу р. Казанки, последнего из волжских притоков, имеющих меридианальное направление. Местоположение Казани менее выгодно, чем Булгара, стоящего близ самого слияния Волги и Камы, но природою Казань еще сильнее укреплена. Подобно Булгару, она расположена на левом, луговом берегу Волги, в значительном расстоянии от реки Такое положение города составляло условие, чрезвычайно выгодное для его обороны, в особенности со стороны русских: неприятелю приходилось переправляться через Волгу и по болотистой низменности подступать к крепости, расположенной на высоком мысу. Наиболее укрепленная природою часть города обращена как раз в сторону русских, а тыловая, наиболее слабая - в противоположную сторону, тогда как если бы Казань была расположена на правом, горном берегу реки Волги, ее тыл был бы обращен в сторону русских.

    Утвердившись в Среднем Поволжьи, хан Мухаммед решил восстановить господство свое над Россией и заставить Московского великого князя платить дань по-преж нему ему, а не Сарайскому хану Кичи Мухаммеду. С этой целью он предпринял поход против русских. Весною 1439 года хан Мухаммед занял Нижний-Новгород и победоносно дошел до самой Москвы. Великий князь был принужден поспешно уехать за Волгу, поручив оборону столицы одному из бояр. С 3-го по 13-ое июня хан Мухаммед стоял под Москвой, но кремля взять не мог, Тогда он сжег посады и отступил. На обратном пути казанское войско сожгло Коломну, затем возвратилось в Казань.

    В течение 5-ти лет мирные отношения не нарушались, но в 1444-45 годах хан Мухаммед предпринял второй, еще более удачный поход против русских. Поход начался осенью 1444 г. взятием Нижнего Новгорода. Хаь остался здесь зимовать и в январе 1445 г. послал отряд против Мурома. Натолкнувшись на значительное русское войско, казанцы потерпели поражение и отступили; Нижний также был ими оставлен. Но с наступлением весны поход возобновился. В апреле Нижний вновь был занят Улу Мухаммедом. Казанское войско под начальством царевичей Махмуда и Якуба вступило в Московскую область и дошло до Владимира. В генеральном сражении 7-го июля в окрестностях Суздаля, у Спасо-Евфимиева монастыря, русские были разбиты, и сам великий князь Василий вместе со своим двоюродным братом князем Михаилом Верейским был взят казанцами в плен. Они были отвезены в Нижний к Улу Мухаммеду - старые знакомые встретились через 14 лет после того, как Василий Васильевич приезжал на суд к Мухаммеду в Сарай.

    Великий князь согласился на все условия, которые были ему предложены. Он обязался дать огромный выкуп за себя, по одним известиям - "сколько может", по другим - "от злата и сребра, и от портища всякого, и от коней, и от доспехов пол-30 тысящ", по третьим - 200,000 рублей. В русские города были назначены казанские чиновники для сбора налога, и в обеспечение контрибуции казанцы получили доходы с некоторых городов в виде кормлений. 25-го августа хан Мухаммед выступил из Нижнего в Курмыш8, и здесь 1-го октября князь Василий был освобожден. Хан возвратился в Казань, вполне достигнув своей цели.

    В Москве условия договора не были опубликованы; русским было известно, что "царь Улу-Махмет и сын его утвердили великого князя крестным целованием, что дать ему с себя окуп, сколько может. А иное бог весть и они между собою"... В народе распространились самые тревожные слухи. Говорили, что Василий обещал отдать хану все Московское княжество, а себе оставил лишь Тверь. Еще до возвращения великого князя из плена против него назревало возмущение - народ не желал признать заключенного им договора. С Василием прибыло в Москву 500 казанских людей - "князья татарские со многими людьми". Они были назначены на различные административные должности и получили в кормление волости и города. С. М. Соловьев по этому поводу говорит: "И прежде Василий принимал татарских князей в службу и давал им кормление - средство превосходное противопоставить варварам варваров же... но современники думали не так: мы видели, как они роптали, когда при отце Василия давались литовским князьям богатые кормления; еще более возмутили их негодование подобные поступки с татарами, потому что в них не могла еще тогда погаснуть сильная ненависть к этому народу, и когда к тому же были наложены тяжкие подати, чтобы достать деньги для окупа"9, К этому времени относится выделение татарам в Мещерской земле (на Оке) особого удела - так называемого "Касимовского царства", отданного, вероятно, в силу условий того же мирного договора, so владение сыну Улу Мухаммеда царевичу Касиму. На образование этого удела нельзя смотреть как на добровольную меру русского правительства, - напротив, оно явилось одним из главнейших результатов одержанной Улу Мухаммедом победы и первой попыткой ханов татарских вступить в непосредственное управление на русской земле в качестве удельных князей. Русские историки имеют обыкновение изображать положение татарских царевичей, служивших в России в качестве удельных князей, унизительным и ничтожным. По отношению к Касимовским царевичам это совершенно неприменимо: напротив, этим татарским ханам, севшим на русской земле, Московские и Рязанские великие князья были обязаны платить дань - "выход" - совершенно так же, как они платили дань в Сарай и Казань, а впоследствии в Астрахань и еще в Бахчисарай. Об уплате рязанскими князьями постоянной дани Касимовским государям "по старым дефтерем, по крестному целованию" говорится в договоре рязанских князей Ивана и Федора Васильевичей от 19-го августа 1496 года10. Дань русского правительства в пользу Касимовских ханов упоминается в договоре между сыновьями Ивана III от 16-го июня 1504 года11 в завещании Ивана III 1594 года12 и была в полной силе еще при Иване IV, после покорения Казани, когда Россия торжествовала свою победу над татарами: "выход в Царевичев городок" упоминается в числе обязательств, принятых на себя князем Владимиром Андреевичем Старицким по отношению к Ивану IV от 12-го марта 1553 года - "как дед наш князь великий Иван в своей духовной написал", наряду с выходами в Крым и Астрахань13. Русские историки не без удивления констатировали этот факт уплаты русскими государями дани Касимовским ханам, которые обычно рисуются жалкими подручниками Московских великих князей и царей и безвольными исполнителями их приказаний. Вельяминов-Зернов говорит: "Оказывается, что в Царевичев Городок (Касимов), в пользу управлявшего им царевича, действительно шел от великого князя Московского "выход", и что выход этот принимали в расчет при распределении между великим князем и удельными князьями денег, следовавших на "татарские проторы"14. Разумеется, не может быть и речи о добровольном принятии Василием татар на службу, в силу хитроумного плана "противопоставить варварам варваров же", как думал С. М. Соловьев. Ни о каком противопоставлении татарам побежденный Василий в то время не смел и мечтать, и татары, назначенные в русские города, совершенно не думали забывать своей национальности. Они собирали контрибуцию - окуп за освобождение великого князя из плена и, неся административную службу, получали "кормление" - доходы с русской земли; таким образом татарам удалось переложить содержание части своих соотечественников на русский народ.

    Татары, приехавшие в Россию, стали устраиваться здесь так, как им было желательно, и постепенно соорудили мечети в русских городах, где они поселились. Впоследствии русский посол в Турции заявил: "Мой государь не есть враг мусульманской веры. Слуга его, царь Саин-Булат господствует в Касимове, царевич Кайбула в Юрьеве, Ибак в Сурожике, князья ногайские в Романове: все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях... В Кадоме, в Мещере многие приказные государевы люди мусульманского закона"15. "И в тех городах мусульманские веры люди по своему обычаю мизгити и кошени держат, и государь их ничем от их веры не нудит и мольбищ их не рушит"16. Массовое введение иностранцев в состав администрации, наплыв татар внутрь страны, тяжелые налоги в уплату контрибуции, отмежевание целого удела татарскому хану - все это должно было вызывать сильное недовольство среди русских людей. Построение же мечетей в русских городах при известном фанатизме местного населения вызывало особенное негодование. Проведение в жизнь договора, заключенного Василием в плену у казанцев, сопровождалось вспышкой народного возмущения. В числе недовольных были бояре, купцы и духовенство. Через 31/2 месяца после введения нового режима Василий был низложен с престола и ослеплен; в вину ему ставилось - "зачем привел татар на Русскую землю, и города с волостями отдал им в кормление?"17. На поддержку Василия Темного двинулись царевичи Касим и Якуб, и в 1447 году великий князь был восстановлен на Московском престоле. Договор бал осуществлен.

    Проф. Вельяминов-Зернов относит самое основание Казанского ханства к моменту возвращения Мухаммеда из похода 1445 г. Вельяминов-Зернов ссылается при этом на следующие мотивы: 1) В 1444 году хан Мухаммед, подступив к Нижнему, намерен был там зимовать. - "Если бы хан имел столицею Казань, что за нужда была бы ему ходить в Нижний и искать зимовки? - пришел бы он просто воевать город, без всякой преднамеренной цели" (I, стр.8-9). 2) известно, что Василий был освобожден из плена в Курмыше, а не в Казани, и потому сообщение Архангельской летописи, будто освобожденный из плена великий князь вернулся в Москву из Казани, следует считать ошибочным; точно также сообщение Архангельской летописи о том, что царевичи Махмуд и Якуб весной 1445 г. направились в поход из Казани, нужно признать, по мнению Вельяминов-Зернова, ошибочным (I, стр. 7). 3) в Царственном Летописце прямо сказано, что "Из Белева пойде царь (Улу Мухаммед) к Нову городу к Нижнему и засяде Нов город Нижний Старой. И тако много зла от него бываше, и из Нова города великий Василий Васильевич, и взя Крещение (праздник) во Владимире. И пойде противу его со всею братьею и со всеми людьми к Мурому: царь же Улумахмет слышав возвратися бегом к Нову городу к Нижнему к Старому, в нем же живяше". Вельяминов-Зернов говорит: "Здесь летописец прямо дает чувствовать, что, по его мнению, Улу Мухаммед с самого побега из Золотой Орды вплоть до весны 1445 года жил постоянно в Нижнем Новгороде" (стр. 9).

    Разберемся во всех этих доводах. Вельяминов-Зернов спрашивает, зачем хан Мухаммед намеревался бы зимовать в Нижнем, если бы он жил постоянно в Казани? На это можно ответить предположением, что начав поход осенью, хан думал продолжить его весной (что и случилось в действительности) и желал удержать за собой Нижний Новгород, как важную базу для наступления против Москвы. Напротив, странно было бы видеть в летописи особо отмеченным, что хан, по мнению Вельяминова-Зернова постоянно живший в Нижнем Новгороде, решил там перезимовать: это было бы простым, обычным явлением, не требовавшим никакого решений и не заслуживавшим особого упоминания.

    Сообщение Архангельской летописи о том, что освобожденный из плена великий князь возвратился в Москву "из Казани", нужно понимать в том смысле, что он прибыл из казанского плена, был освобожден из-под власти казанцев.

    Предположение Вельяминова-Зернова: "Изгнанный хан не избрал-ли себе местоприбыванием Нижний Новгород и не старался ли в нем укрепиться и создать себе столицу, о Казани вовсе не думая?" (стр.10) не имеет никаких оснований. Из слов Царственного Летописца совершенно не видно, сколько времени прошло от того момента, когда хан "засяде Нов город Нижней Старой" до того, когда он "пойде к Мурому". Судя по летописям хан пришел в Нижний лишь в 1444 году и "хоте ту зимовати"18. Предположение, что с 1427 по 1445 год хан Мухаммед постоянно жил в Нижнем в качестве эмигранта, с 3000-ным войском и здесь замыслил поход на Россию, совершенно не подтверждается летописями; да и почему русское правительство, изгнавшее его из Белева, позволило бы ему жить в Нижнем Новгороде? Такой поход, какой был предпринят в 1445 г. и те условия, которые он поставил России, могли быть реализованы лишь в том случае, если хан Мухаммед опирался на многочисленное население, доставлявшее ему обширный кадр войска и имел пред собою широкие государственные задачи - с чем вовсе не согласуется то представление о бродячем авантюристе, которое дано Вельяминовым-Зерновым.

    Личность Улу Мухаммеда, несмотря на скудость сохранившихся о нем известий, рисуется в качестве весьма выдающейся. Царствование его в Сарае было блестящим, и суверенитет над Россией был прочным и непрерывным. Принужденный оставить Сарай, он отправился в Крым и основал там независимое государство, самостоятельность которого была формально признана сарайским правительством. Вынужденный вторично покинуть престол, Улу Мухаммед не пал духом и вступил в пределы России. Одержавши победу над русскими у Белева, он решил, по примеру Крымского ханства, отторгнуть от Сарая все Среднее Поволжье и основать там самостоятельное государстве. Этот грандиозный замысел был выполнен им чрезвычайно успешно: ему удалось организовать могущественное государство и обеспечить его существование созданием крупной военной силы. Два похода против России были победоносны: в 1439 году он дошел до самой Москвы, в 1445 г. - до Суздаля, причем в открытом бою взял в плен самого Московского государя. Россия платила ему тяжелую контрибуцию, и в русских городах были поселены татары. Мало того, ему удалось и в пределах России создать новое государство - ханство Касимовское, под властью своего сына Касима. Большой ум, громадная энергия и колоссальная предприимчивость характеризуют личность Улу Мухаммеда. Что касается других качеств этого хана, то из них русскими историками отмечено лишь "рыцарское поведение" Мухаммеда в 1430 году, когда он неодобрительно отнесся к нарушению клятвы татарским князем Хайдэром, который посредством обмана взял в плен мценского воеводу Григория Протасова19.

    План основания Казанского ханства можно назвать гениальным, потому что хан Мухаммед понял особенность древнего культурного местного населения, и задумавши восстановить мусульманское государство в Среднем Поволжьи, правильно оценил шансы на его прочное существование. Дальновидный проект был выполнен с огромным умением, и вновь созданное государство оказалось очень могущественным. Военный талант и организаторский гений основателя Казанского ханства дали ему возможность поставить величие государства сразу на должную высоту и достигнуть такой полноты верховенства над Россией, которая заставила считаться с Казанью более, чем с ханством Сарайским. Всем этим государство казанских татар было обязано Улу Мухаммеду.

    Булат Хамидуллин

    Мерцающая звезда хана Улуг-Мухаммеда

    Историки спорят: кто основал Казанское ханство - так же, как спорят о своих основоположниках русские, китайцы, англичане и другие.
    Предание возводит в основатели Казанского ханства Улуг-Мухаммеда. "Улуг" означает "великий", "знаменитый", "почтенный", "старший". Что известно о личности, жизни и деяниях Улуг-Мухаммеда?

    К азанское ханство - феодальное государство в Среднем Поволжье (1438 - 1552), выделилось из Золотой Орды. Сложилось из территорий Болгарского, Джукетауского, Казанского, Кашанского и других княжеств. Основатель Улуг-Мухаммад…
    Татарский энциклопедический словарь. - Казань, 1998.
    Улу-Мухаммед (? - 1445), хан Золотой Орды (1426), основатель Казанского ханства (1438)…
    Краткая Российская энциклопедия. - Москва, 2003.

    Энциклопедии принято считать истиной в последней инстанции. И всё-таки начну с утверждения: недостаток исторических сведений не позволяет с достаточной степенью достоверности говорить о его жизненном пути Улуг-Мухаммеда - одной из самых ярких и загадочных фигур в политической истории татарского народа и Восточной Европы. Особенно смутно прослеживаются начальные и последние годы его жизни. Есть "белые пятна" и в сведениях о месте и значении Улуг-Мухаммеда в истории Казанского ханства.
    Улуг-Мухаммед (Махмуд, Мухаммед, Ахмед) был потомком старшего сына Чингисхана Джучи. Отцом Улуг-Мухаммеда различные источники называют и широко известного золотоордынского хана Тохтамыша, и его сына Джелал ад-дина, и Тимер хана, и Хасана и других чингисидов.
    Год рождения Улуг-Мухаммеда также неизвестен. Как это не парадоксально, но учёные спорят и о дате воцарения Улуг-Мухаммеда на золотоордынском престоле. В качестве гипотез называются и 1419-й, и 1421-й, и конец 1420-х годов, и другие даты.
    Он стал ханом Золотой Орды с согласия многих знатных татарских родов и при деятельной поддержке великого князя литовского Витовта. В 1421 году о новом правителе Орды были извещены египетский султан и правитель Герата.
    Улуг-Мухаммед был человеком неуемной жажды деятельности, нежелания быть на вторых ролях, властолюбия и разумной гордости. Именно поэтому он принял на себя, а не взвалил на подданных всю тяжесть законодательной работы, дипломатических переговоров, обустройства жизни населения, измождённого противоборством чингисидов за ханский престол.
    Однако анархия в стране всё нарастала и нарастала. Появление на престоле нового хана, как это уже не раз было и прежде, не прекратило междоусобную борьбу в государстве. В 1424 году великий князь литовский Витовт оказал военную помощь Улуг-Мухаммеду в его борьбе с чингисидами-сепаратистами. В этом году Витовт писал магистру Ливонского ордена (цитирую по М.Г.Сафаргалиеву): "Мы пишем вам, как татарский царь по имени Махмет, наш друг, в своей искренности сообщает нам, что со всем своим царством хотел вступить в союз с нашей страной и хотел прислать нам своего почтенного посла, а также некоторых своих родственников и именитых князей, с выражением благодарности за оказанную ему нами помощь". Однако даже имея военную помощь Витовта, Улуг-Мухаммед не смог удержаться на ордынском престоле и вынужден был эмигрировать в Литву.
    В 1425 году Улуг-Мухаммед вернулся в Орду и стал править на её западных территориях. Средневековый автор ал-Айни писал: "В землях же Дештских, столица которых Сарай, была великая неурядица вследствие отсутствия старшего, который взялся бы за дела; одержало там верх несколько лиц из рода ханского и другие. Каждый из них правил своим краем и ни у одного дело не шло на лад как следовало бы, но перевес между ними одержал Мухамед хан".
    Первоначально Улуг-Мухаммед владел лишь Крымом и причерноморскими степями и лишь в 1426-1427 годах подчинил себе прикаспийские степи и Поволжье: в 1427 году в Астрахани и Булгаре чеканились монеты с его именем. Но этим военные успехи Улуг-Мухаммеда и ограничились: подчинить земли, лежавшие к востоку от Идели (Волги), он так и не смог. Столица государства Сарай также оставалась в руках соперников Улуг-Мухаммеда. По мнению исследователя истории Улуса Джучи М.Г.Сафаргалиева, автора книги "Распад Золотой Орды" (Саранск, 1960), в этот период "фактически завершилось разделение Джучиева Улуса на две самостоятельные части, совершенно не связанные между собою не только экономически, но и политически. На западе от Волги укрепился на время Улук-Мухаммед, на востоке - потомки Шайбана и Орда-Ичена".
    В восточной части некогда единого Джучиева Улуса образуются Ногайская Орда, Казахское, Сибирское, Узбекское ханства. А западные территории становятся объектом ожесточённой борьбы между ханами Улуг-Мухаммедом, Давлет-Берди и Бараком. Ал-Айни писал: "…в землях Дештских большая неурядица, …три царя оспаривают царство друг у друга. Один из них, по имени Давлет-Берди, овладел Крымом и принадлежащими к нему краями, другой - Мухамед хан завладел Сараем и принадлежащими к нему землями, а третий, по имени Барак, занял земли, граничащие с землями Тимурленка". В 1427 году Давлет-Берди захватил Астрахань и таким образом расширил свои владения на востоке.
    Через год Улуг-Мухаммеду принадлежали все западные владения Джучидов. Витовт в письме к магистру Ливонского ордена от 9 сентября 1429 года писал: "Царь Махмет, наш друг, писал нам, что он владеет теперь всем царством и Ордой и через посла своего предложил нам прочный союз". В другом письме он называет хана Улуг-Мухаммеда "самым могущественным" правителем.
    В 1429-1430 годах в Улусе Джучи были сильная засуха и моровая язва, от чего погибло очень много народу. Это вынудило местное население уходить в соседние регионы. Именно в эти годы значительно выросло количество татарского населения в Литве и на Руси. Из-под власти Улуг-Мухаммеда отпали некоторые области страны.
    Смерть в октябре 1430 года великого князя литовского Витовта поставила хана в весьма затруднительное положение. Междоусобица в Литве и поддержка Улуг-Мухаммедом одной из враждующих литовских группировок приводят к разрыву дружественных отношений между двумя государствами. Литовские феодалы заняли враждебную позицию в отношении Улуг-Мухаммеда, взяв курс на сближение с его противниками.
    Сведений о последующих шести годах жизни Улуг-Мухаммеда очень мало. Можно отметить лишь упомянутую во многих русских летописях поддержку ханом московского князя Василия II, стремившегося побороть галицко-звенигородского князя Юрия Дмитриевича и укрепиться на троне "всея Руси", а также информацию венецианского купца Иосафата Барбаро об усилении противостояния хана с чингисидом Кичи-Мухаммедом.
    Весной 1437 года начались военные действия между ними, которые закончились изгнанием Улуг-Мухаммеда из Дешт-и-Кыпчака в 1437 или 1438 году. Покинутый своими подданными и "чувствуя себя не в силах бороться со столь опасным противником" (Иосафат Барбаро), как Кичи-Мухаммед, Улуг-Мухаммед "в мале дружине своей" (цитирую "Казанскую историю") бежал.
    Ум и характер Улуг-Мухаммеда, его энергичность и целеустремленность, умение находить выход из любой экстремальной ситуации вдохновили его малочисленных сподвижников. После изгнания из Дешт-и-Кыпчака орда Улуг-Мухаммеда ушла на север и, "переходя с места на место", осела неподалёку от Тулы в городе Белев, "здела себе ледян град (ледяной город - Ред. ), из реки волочая толстый лёд, и осыпа снегом и водой поляше (поливая - Ред. )" (цитирую "Казанскую историю"). Затем хан вступил в переговоры с великим князем московским Василием II. Князь отверг мирные переговоры и направил против бывшего своего покровителя 40-тысячную армию. Поразительно, но 3 тысячи татар, включая гражданское население, пересилили самоуверенные и плохо управляемые русские полки, заставив их удалиться с поля боя.
    Сведений об Улуг-Мухаммеде и его деяниях после сражения под Белевом тоже очень мало. К примеру, не совсем ясно, был ли он в Казани или нет. Точно известно лишь, что хан захватил Нижний Новгород и организовал поход на Москву. Весной 1445 года происходит новое столкновение между войсками Улуг-Мухаммеда и Василия II. В битве близ Евфимьева монастыря войска Василия были разгромлены, а сам он попал в плен, впрочем, недолгий: униженный великий князь московский был выкуплен за громадную сумму и с условием предоставления колоссальных льгот для деятельности татар на русской территории.
    В октябре-ноябре 1445 года орда Улуг-Мухаммеда появляется у стен Казани. Хотел ли бывший золотоордынский хан найти себе окончательное пристанище в этом городе или он рассчитывал использовать его как плацдарм для возвращения власти на всей территории Золотой Орды? Этот вопрос, по-видимому, останется без ответа. Так же, как и следующий вопрос: а был ли хан Улуг-Мухаммед в Казани и правил ли он тут?
    "Казанская история" называет Улуг-Мухаммеда первым казанским ханом, якобы убитым своим сыном Махмудом. Но вот что сообщает под 1445 годом Воскресенская летопись: "Тое же осени царь Мамотяк, Улу-Магметов сын, взял город Казань, вотчича казанского князя Либея убил, а сам в Казани сел царствовати". А вот сообщение о событиях 1445 года Никоновской летописи: "А царь Мамутяк пришед из Курмыша Казань взял, а казанского князя Азыя убил, а сам на Казани воцарился, и оттоле нача царство быти Казанское". Сообщение "Родословной книги": "...у Улу-Махмета сын Мамотяк, то первый царь на Казани".
    На мой взгляд, упоминаемый русскими летописями факт завоевания Казани ханом Махмудом можно считать более достоверным, и, видимо, с этого времени в Казанском государстве устанавливается прямая власть ордынской династии. На эту мысль меня наталкивает тот факт, что практически кроме "Казанской истории" ни один письменный источник ни одного из государств Восточной Европы XV-XVI веков, введённый в активный научно-исследовательский оборот, не называет Улуг-Мухаммеда первым (либо каким-либо иным по порядку правления) казанским ханом. Очень показательно, что три не зависящих друг от друга русских письменных источника (Воскресенская летопись - общерусский свод XVI века, Никоновская летопись - общерусский свод XVI века, Родословная книга татарских царей, составленная в Москве также в XVI веке), не игнорирующих деятельность Улуг-Мухаммеда и даже достаточно подробно освещающих её, не упоминают посещения им Казани и тем более о воцарении его здесь.
    В то же время нельзя отрицать роль Улуг-Мухаммеда в бурных политических процессах. Именно такой точки зрения придерживался и придерживается целый ряд авторитетных исследователей средневековой истории Поволжья. Для примера приведу цитату из "модной" ныне в Казани книги М.Г.Худякова "Очерки по истории Казанского ханства" (Казань, 1923): "Личность Улу Мухаммеда, несмотря на скудость сохранившихся о нём известий, рисуется в качестве весьма выдающейся. Царствование его в Сарае было блестящим, и суверенитет над Россией был прочным и непрерывным. Принужденный оставить Сарай, он отправился в Крым и основал там независимое государство, самостоятельность которого была формально признана сарайским правительством. Вынужденный вторично покинуть престол, Улу Мухаммед не пал духом и вступил в пределы России. Одержавши победу над русскими у Белева, он решил, по примеру Крымского ханства, отторгнуть от Сарая всё Среднее Поволжье и основать там самостоятельное государство. Этот грандиозный замысел был выполнен им чрезвычайно успешно: ему удалось организовать могущественное государство и обеспечить его существование созданием крупной военной силы. Два похода против России были победоносны: в 1439 году он дошёл до самой Москвы, в 1445 году - до Суздаля, причём в открытом бою взял в плен самого Московского государя. Россия платила ему тяжёлую контрибуцию, и в русских городах были поселены татары. Мало того, ему удалось и в пределах России создать новое государство - ханство Касимовское, под властью своего сына Касима. Большой ум, громадная энергия и колоссальная предприимчивость характеризуют личность Улу Мухаммеда. Что касается других качеств этого хана, то из них русскими историками отмечено лишь "рыцарское поведение" Мухаммеда в 1430 году, когда он неодобрительно отнёсся к нарушению клятвы татарским князем Хайдэром, который посредством обмана взял в плен мценского воеводу Григория Протасова. План основания Казанского ханства можно назвать гениальным, потому что хан Мухаммед понял особенность древнего культурного местного населения, и задумавши восстановить мусульманское государство в Среднем Поволжье, правильно оценил шансы на его прочное существование. Дальновидный проект был выполнен с огромным умением, и вновь созданное государство оказалось очень могущественным. Военный талант и организаторский гений основателя Казанского ханства дали ему возможность поставить величие государства сразу на должную высоту и достигнуть такой полноты верховенства над Россией, которая заставила считаться с Казанью более, чем с ханством Сарайским. Всем этим государство казанских татар было обязано Улу Мухаммеду".
    Однако необходимо отметить наличие и иных точек зрения на данный вопрос. По мнению историка второй половины XVII века А.И.Лызлова, основанному на свидетельстве "Казанского летописца", "Казанская Орда" ведет свое начало уже с 1257 года, и образована она была сыном Бату хана Сартаком. По мнению современного казанского литературоведа и археографа М.И.Ахметзянова, основанному на сопоставительном анализе русских летописей, татарских шеджере, эпических сказаний и других тюрко-татарских источников, начальной датой в истории Казанского ханства следует считать 1361 год. И именно с этого времени до середины XVI века, по мнению М.И.Ахметзянова, в этом государстве всегда была татарская династия правителей. По мнению историка-нумизмата, члена-корреспондента АН РТ А.Г.Мухамадиева, первым казанским ханом, правившим с 1422 по 1445 годы, был Гиясад-дин, хорошо известный по монетам, чеканенным в Казани в 20-е - начало 30-х годов XV века.
    Иные же исследователи, и их большинство, ссылаясь на сообщение "Казанского летописца" о воцарении в Казани в 1438 году хана Улуг-Мухаммеда, считают его первым "настоящим", "полноценным" (в отличие от предшествующих казанских правителей) казанским ханом. Такой точки зрения - с некоторыми вариациями - придерживались Хади Атласи, Заки Валиди, Михаил Худяков, Габдельбари Баттал, Риза Фахретдин, Акдес Нимет Курат; в настоящее время эта гипотеза поддерживается Шамилем Мухамедьяровым, Миркасымом Усмановым, Равилем Амирхановым и др.). Есть и попытки "объединить" сообщения различных русских летописей - и тогда получается, что первоначально казанский престол якобы был занят ханом Улуг-Мухаммедом, который отстранил от управления страной местного "булгарского" правителя Галимбека ("Либея русских летописей"); после смерти Улуг-Мухаммеда в 1445 году Галимбек попытался вернуть казанский престол, но поплатился за это головой, а казанским ханом стал сын Улуг-Мухаммеда Махмуд. Последняя точка зрения была высказана в XIX веке татарским учёным Шигабутддином Марджани, и она заслуживает серьёзного внимания, так как, во-первых, соединяет воедино сведения разных источников, а во-вторых, нельзя забывать, что этот историк изучил огромное количество восточных источников и восточную историографию, недоступную нам, современным исследователям.
    Остаётся надеяться, что углублённый анализ известных письменных, археологических, фольклорных источников и привлечение в будущем новых источников позволит с большей точностью ответить на сложный вопрос о первом казанском правителе ордынской династии.

    Какие же изменения происходят в Казанском государстве после установления здесь неопосредованной местной власти этой династии?
    Рассмотрим наиболее важный, на мой взгляд, - этнический аспект этого вопроса. По мнению некоторых исследователей, претерпевшее определённую этноэволюцию в период Золотой Орды местное население с приходом в Среднее Поволжье орды Улуг-Мухаммеда не имело существенных изменений в этническом плане и в "основной своей массе оставалось аборигенного булгарского происхождения" (цитирую Б.Д.Грекова и А.Ю.Якубовского). Однако Р.Г.Фахрутдинов, ранее придерживавшийся этой точки зрения, в своих работах последних лет отмечает приход в середине XV века в Среднее Поволжье "солидного количества татарского населения, сыгравшего большую роль в окончательном формировании народности казанских татар".
    Попытаемся разобраться в этом вопросе. В первую очередь, необходимо хотя бы ориентировочно определить количество местного населения в середине XV века и численность появившейся здесь орды Улуг-Мухаммеда.
    По мнению этнографа Д.Исхакова, высказанному им в специальной работе по исторической демографии современных татар Поволжья, "надо полагать, что собственно булгарские группы к началу XV века были не слишком многочисленными". Исследователь ссылается на "Казанскую историю", в которой о приходе Улуг-Мухаммеда в Казань говорится: "И ради ему бысть изо оставшихся от плена худыя болгары. И молиша его казанцы быти ему заступника бедам их, и помощника от насилия, воевания рускаго, и быти царьству строителя, да не до конца запустеют, и повинишася ему". В данном случае, по мнению Д.М.Исхакова, понятие "худыя болгары" имеет наряду с политическим и социальным ещё и демографический смысл, означая "несильные", "немногочисленные". Однако учёный избегает количественных оценок булгарского населения в данный период. Но, учитывая, что Д.М.Исхаков оценивает численность основного местного населения в первой половине XVI века в 180-240 тысяч человек (из текста видно, что автор реально представляет силы орды Улуг-Мухаммеда, не повлиявшей существенно, по его мнению, на демографическую ситуацию в регионе), можно заключить, что в середине XV века численность этого населения была не менее 100 тысяч человек. А если более критично отнестись к сообщению казанского летописца и учесть, что Казанское государство включало в свой состав не только булгарское население, имевшее хазарские, печенежские, кыпчакские, огузские, татарские и иные тюркские этнические компоненты и элементы, влившиеся в состав местного населения в периоды развития Волжской Булгарии и Золотой Орды, но и другие племена и народы, добровольно подчинившиеся казанцам, то эта цифра, как минимум, удвоится.
    Ориентировочная численность орды Улуг-Мухаммеда, появившейся у стен Казани, известна по письменным источникам. Так, "Казанская история" сообщает о 3 тысячах татар в орде, а Никоновская летопись информирует, что "...худое оно малое безбожных воинство... Татар было тогда добре мало". Всё это дает повод не согласиться с Р.Г.Фахрутдиновым, оценивающим орду Улуг-Мухаммеда в "как минимум 200 тысяч человек", тем более что в данном случае русским летописям можно доверять - какой им смысл преуменьшать силы противника, который несколько раз громил русские войска (под Белевом, Нижним Новгородом, Москвой, Суздалем и т.д.)? А если учесть военные потери и уход части татар на территорию образованного позднее Касимовского ханства, то станет абсолютно ясно, что к 1445 году орда была очень немногочисленной (собственно орда Улуг-Мухаммеда, не считая тех воинов, что были набраны в орду уже на территории Среднего Поволжья). В данном случае мы сталкиваемся с ситуацией, имеющей много аналогов в истории Золотой Орды, когда невладетельный чингисид с горсткой сподвижников "ищет место под солнцем"...
    Таким образом, можно сделать вывод о приходе в Среднее Поволжье малочисленной орды Улу-Мухаммеда. По прошествии нескольких поколений пришельцы из южных степей, по-видимому, "растворились" в местной этнической среде. Похожую ситуацию мы наблюдали в периоды становления Дунайской Болгарии, Киевской Руси, Англии и других государств, с той лишь разницей, что там отсутствовала близкая родственность аборигенного и пришлого населения.
    Однако нельзя и занижать роль орды Улу-Мухаммеда в этнических процессах, происходивших в середине XV века в Казанском государстве, исходя только из количественных критериев. Это связано с активной поведенческой пластичностью татар, выраженной наличием политической власти на всей территории Восточной Европы, а также с существованием положительной комплиментарности (ощущения подсознательной взаимной симпатии) между пришельцами и коренным населением (о чём свидетельствовал автор "Казанской истории" - см. выше). Давление пассионарности татар орды Улуг-Мухаммеда приводит к качественному изменению, трансформации булгарского этноса в XV - первой половине XVI века, образованию в составе татарского этноса субэтноса казанских татар (возможно - в составе татарского суперэтноса этноса казанских татар). В немалой степени этому способствовал также приход мирных переселенцев "от Златыя Орды, от Асторохани, и от Азова и от Крыма..." (цитирую "Казанскую историю"), а также постоянное пополнение местной правящей элиты государства выходцами из Касимовского, Крымского, Астраханского, Сибирского ханств, Большой и Ногайской Орд…

    На основании приведённого материала можно констатировать, что хан Улуг-Мухаммед был личностью неординарной, целеустремлённой, волевой, явно обладавшей организаторским талантом и жизненной мудростью. Он был одним из по-следних правителей могущественной Золотой Орды и дал начало династии правителей Казанского ханства. С именем хана Улуг-Мухаммеда напрямую связаны многие нюансы политической, социальной и этнической истории Восточной Европы. Этот человек оставил свой реальный след в истории татарского народа, в истории Восточной Европы, в истории Евразии. И это существеннее, чем "детали" "казанской страницы" его жизни.

    В 1434 г в возрасте 83 лет умер король Польши Владислав II Ягайло. После непродолжительных смут на престол был возведён его сын, Владислав III. В.к. Литовском являлся с 1432 г Сигизмундом Кейстутьевичем. Его недавний противник, Свидригайло Ольгердович, контролирует Волынь и являлся князем Друцким.

    В 1435 г в.к. Василий, желая лишить Василия Косого Новгородской поддержки, заключает с вечевой республикой договор, где обещает вернуть Новгороду занятые при его отце Бежецкий Верх, Волок и Вологду. Договор он не выполняет, но Василий Косой всё же бежит из Новгорода, разграбив по дороге Бежецкий Верх и Заволочье.

    Бежав из Новгорода, Василий Косой сконцентрировал свои войска близ Костромы, куда и была послана против него рать из Москвы. Сражение произошло на территории Ярославского княжества, на р. Которости. Василий Косой был разбит и бежал в Кашин. Там он снова собрал свои войска и сумел захватить Вологду. После этого он повернул опять в сторону Кострому, где снова встретился с великокняжескими войсками. Мир был заключён без сражения. Василий Косой получил Дмитровское княжество. За это Василий Косой признал Василия Васильевича «старшим братом» и обязался не искать великого княжения, даже если ему оное будут предлагать татары.

    Впрочем, в должности Дмитровского князя Василий Косой пробыл только месяц, после чего снова объявил войну в.к. Василию и бежал в полюбившуюся ему Кострому. Пробыв там до зимы, он отправился в Галич к брату. Но, не сумев его уговорить начать совместные действия, отправился воевать Устюжские волости в союзе с вятчанами и даже взял г. Гледен, а московского воевду — князя Оболенского — повесил.

    А в это время князю Дмитрию Шемяке приспичело жениться, и он приехал в Москву звать в.к. Василия на свадьбу. На Москве он и был задержан по подозрению в пособничеству старшему брату. Возможно, подозрения были не безпочвенны, так как другой его брат, Дмитрий Красный, задержан не был.

    В.к. Василий, совместно с князьями Дмитрием Красным, Иваном Можайским и бежавшим из Литвы Иваном Друцким пошли на Василия Косого. Сражение произошло на территории Ростовского княжества, при с. Скорятине. Василий Косой был разбит и взят в плен. А союзники Василия Косого, вятчане, взяли тем временем в плен великокняжеского воеводу князя Александра Брюхатого.

    Василий Косой был ослеплён. После этого Дмитрий Шемяка был выпущен из заключения.

    В 1434 г хан Улу-Мухаммед был изгнан из Сарая вернувшимся из Литвы ханом Гиас-эдином, сыном хана Таш-Тимура. Гиас-эддин продержался у власти несколько месцев. После его изгнания в степи осталось два главных претендента на власть: Кичи-Мухаммед (Нижнее Поволжье) и Сеид-Ахмат (западные улусы).

    В сложившейся неразберихе Улу-Мухамед сумел договориться о том, чтобы под его властью остался Крым. Крымским ханом он был в 1435-1437 годах, но закрепиться там ему не удалось, так как он перессорился с местными мурзами, которые уже сделали ставку на молодого Хаджи-Гирея. Из Крыма Улу-Мухаммед ушёл во главе отряда из 3000 всадников. С ними он пошёл на Русь и занял г. Белев, пытаясь обосноваться со своими людьми на слабозаселённых землях между Московией и степью.

    Однако в.к. Василий послал на него войска обоих Дмитриев Юрьевичей — Шемяки и Красного. Улу-Мухаммед предлагал им мир, говоря, что взяв себе эти земли он обязуется охранять границы Московского княжества. Князья не согласились и в Белевской битве 5 декабря 1437 г их войска были разбиты ханом Улу-Мухаммедом при помощи литовского воеводы города Мценска Григория Протасьева. После этого хан вдоль русских границ дошёл до Волги, занял г.Казань, где и основал для себя собственное государство — Казанское ханство (1438).

    В 1437 г московский посол князь Юрий Патрикеевич ездил в Новгород, требовать чёрный бор. Новгород чёрный бор выплатил.

    После смерти митрополита Фотия в 1431 г на Руси долго не могли занятся вопросом о его приемнике. В конце концов сошлись было на кандидатуре Рязанского епископа Ионы. Но в Константинополе в это время успели поставить митрополитом всея Руси Смоленского епископа Герасима (1432). Но когда митрополит Герасим вернулся из из Константинополя в Смоленск, то через некоторое время рассорился с князем Свидригайлой, был схвачен и по его приказу сожжён (1435).

    «Свидригайло в сложившейся ситуации утратил последние признаки благоразумия и прибег к тактике запугивания. Жертвой его неуемной подозрительности стал православный митрополит Герасим, поставленный Константинополем по просьбе самого же Свидригайлы. Заподозрив владыку в измене, князь без долгих размышлений приказал схватить и сжечь несчастного. Жестокое и бессмысленное злодеяние погубило Свидригайлу окончательно: он лишился всякой поддержки своих православных сторонников.»

    В.к. Василий собирался снова направить епископа Иону на постановление в Константинополь. Но в это время уже шла подготовка унии на Флорентийском соборе. Император Иоанн Палеолог готов был подписать эту унию в обмен на туманные обещания папы Римского о помощи против турок. Поэтому новым митрополитом на Русь стараниями Рима был назначен грек Исидор, горячий сторонник унии. В 1438 г митрополит Исидор отбыл во Флоренцию, где активно поддерживал унию. По возвращении из Флоренции в сане папского легата Исидор стал деятельно претварять решения собора в жизнь, в чём встретил всеобщее негодование на Руси. По приказу в.к. Василия он был схвачен и посажен в Чудов монастырь, откуда вскоре бежал в Италию и получил от папы Римского сан кардинала. А в Москве был собран собор архиереев Русской церкви и в Константинополь было отправлено письмо, с требованием признать за собором русских епископов самим избирать себе митрополита без вмешательства патриарха:

    «Прошло уже с лишком 450 лет как Россия держит древнее благочестие, принятое от Византии при св. Владимире. По смерти митрополита Фотия мы понудили идти к вам епископа рязанского Иону, мужа духовного, от младенчества живущего в добродетельном житии; но не знаем, почему вы нашего прошения не приняли, грамотам и послу нашему не вняли и вместо Ионы прислали Исидора, за которым мы не посылали, которого не просили и не требовали; мольба императорского посла, благословение патриарха, сокрушение, покорение, челобитье самого Исидора едва-едва могли заставить нас принять его. Нам тогда и в мысль не приходило, что со временем от него станется! Он принес нам папские новизны, приехал легатом, с латински изваянным распятием и злочестиво двоеженствовал, называя себя учителем и настоятелем двух церквей, православной и латинской. Мы собрали наше православное духовенство, и всем Исидорово поведение показалось чуждым, странным и противозаконным. Вследствие всего этого просим твое святейшее владычество, пошли к нам честнейшую твою грамоту, чтоб наши епископы могли избирать и поставлять митрополита в Русь, потому что и прежде по нужде так бывало; а теперь у нас нашествие безбожных агарян, в окрестных странах неустройство и мятежи; притом же нам надобно сноситься с митрополитом о важных делах, и когда митрополит грек, то мы должны разговаривать с ним через переводчиков, людей незначительных, которые таким образом прежде других будут знать важные тайны».

    «В 1438-1439 гг. шла работа так называемого Ферраро-Флорентийского собора, на котором разбирался вопрос об унии западной и восточной церквей. Лишь с огромными усилиями, преодолевая сопротивление части православного греческого духовенства, прибегая к угрозам, подкупу и прямому насилию, папистам в 1439 г. удалось подписать акт об унии. Участвовал в соборе и митрополит Исидор, проявивший себя как твердый сторонник униатства.

    Но то, что сходило с рук во Флоренции и вызывало аплодисменты в Константинополе, на Руси кончилось для Исидора печально. Приехав в Москву, Исидор начал служить литургию по новому образцу, вознес имя папы ранее имени патриарха и велел прочесть в церквах соборное определение о состоявшейся унии. Возмущению прихожан не было предела; резко отреагировал на случившееся и великий князь. Василий Васильевич не стерпел измены православию — объявленный «лжепастырем» Исидор был заключен в тюрьму, откуда, правда, он вскоре бежал в Рим. Из происшедшего можно понять, что и на Руси сторонников церковного слияния с Западом имелось немало, но подавляющее большинство русских из всех сословий твердо держалось православной ориентации.

    За низложением Исидора последовало событие, не имевшее аналога в истории Руси со времен крещения. В 1441 г. рязанский епископ Иона был «наречен во митрополиты» не константинопольской патриархией, а собором русских епископов. Таким образом, вековая зависимость в делах церкви от Константинополя оказалась поколебленной, и не только потому, что униаты победили там окончательно. Изменилась сама схема церковно-политических представлений русских людей. Считавшие дотоле нормой в вопросах веры подчиняться авторитету греков, они теперь сочли возможным претендовать на самостоятельность своей церкви.»

    В 1441 г исполняющим обязанности митрополита всея Руси стал Рязанский епископ Иона.

    Утвердившись на новом престоле, хан Улу-Мухаммед в 1439 г решился предпринять поход на Москву. Поход был организован в тайне, так что великокняжеских войск собрать не успели. В апреле был взят Н. Новгород, 3 июня татары подошли к Москве. В.к. Василий бежал. Воеводой в Москве был оставлен князь Юрий Патрикеевич. Хан простоял под Москвой 10 дней. И, не сумев её взять, повернул свои войска обратно, т.к. Василий активно собирал войска. На обратном пути он сжёг Коломну (16 июня 1439 г).

    Когда в.к. Василий собирал войска, князь Юрий Галицкий на помощь ему не явился. За что после ухода татар ему пришлось бежать в Новгород. Впрочем, уже в 1440 г он помирился с великим князем. В следующие 5 лет столкновения между ними не было.

    В 1440 г у в.к. Василия Васильевича родился второй сын — Иван.

    В 1440 г в результате заговора был убит в.к. Литовский Сигизмунд. Польский король Владислав III был в это же время избран королём ещё и чехами под именем Ласло I, и срочно направился в Чехию. В в.к. Литовское он направил своего брата Казимира в качестве своего наместника. Но литовская аристократия не хотела, чтобы ими правил польский наместник и провозгласила Казимира великим князем Литовским.

    В 1441 году умер князь Дмитрий Юрьевич Красный. Его удел наследовал Дмитрий Шемяка.

    В 1442 г к Москве был присоединён небольшой Смоленский удел — Порховское княжество.

    В 1444 г татары под предводительсвом некоего Мустафы разорили в.к. Рязанское. После чего они хотели зазимовать на его территории, ибо зима выдалась суровая, а степи выгорели.

    «Когда в Москве узнали об этом, то великий князь отправил на Мустафу двоих воевод своих — князя Василия Оболенского и Андрея Голтяева — да мордву. Московские воеводы нашли Мустафу под Переяславлем на речке Листани. Несчастные татары, полузамерзшие, бесконные, не могшие владеть луками по причине сильного вихря, должны были выдержать нападение с трех сторон: от воевод московских, от мордвы и от казаков рязанских, которые упоминаются тут в первый раз. Несмотря на беспомощное состояние свое, татары резались крепко, по выражению летописца, живыми в руки не давались и были сломлены только превосходным числом неприятелей, причем сам Мустафа был убит. Другие татары в том же году отплатили за Мустафу нападением и на Рязанскую украйну, и на землю Мордовскую…»

    В 1443 г ханом Западной части Орды утверждается Сеид-Ахмат (1443-1455). Ханом Большой Орды продолжает являться Кичи-Мухаммед. В Казани правит хан Улу-Мухаммед. К востоку от Яика совершенно обособилось и зажило собственной жизнью Узбекское ханство под властью хана Абулхаира. А Крым признал власть хана Хаджи-Гирея, который основал Крымское ханство и династию Гиреев. А ещё с 1426 г обособилась Ногайская Орда. Таким образом, развал Золотой Орды совершился. Ныне на территории улуса Джучи существовало пять государств. Впрочем, это ещё был не предел.



    Предыдущая статья: Следующая статья:

    © 2015 .
    О сайте | Контакты     | Карта сайта