• Ученое звание: Профессор
• Доктор психологических наук: специальность 19.00.00 «Психологические науки», тема диссертации: Феномен субъектности в психологии личности
• Кандидат наук: специальность 19.00.00 «Психологические науки», тема диссертации: Активность субъекта в условиях риска

Специалитет: Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, специальность «Психология»

• Член-корреспондент РАО

Профессиональные интересы

Автор концепции надситуативной активности субъекта, теории персонализации, которая рассматривается как процесс идеального "представливания" личности в других людях ("отраженная субъектность"), мультисубъектной теории личности

Учебные курсы (2018/2019 уч. год)

• (Магистратура; где читается: ; программа "Консультативная психология. Персонология"; 2-й курс, 1-3 модуль)Рус
• (Магистратура; где читается: ; программа "Консультативная психология. Персонология"; 1-й курс, 1-4 модуль)Рус
• (Бакалавриат; где читается: ; программа "Психология"; 3-й курс, 1, 2 модуль)Рус
• (Магистратура; где читается: ; программа "Консультативная психология. Персонология"; 1-й курс, 1, 2 модуль)Рус
• (Магистратура; где читается: ; программа "Консультативная психология. Персонология"; 1-й курс, 3 модуль)Рус
• (Магистратура; где читается: ; программа "Консультативная психология. Персонология"; 2-й курс, 1 модуль)Рус

Публикации 35

Глава книги Петровский В. А. // В кн.: Поколения ВШЭ. Учителя об учителях. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2013. С. 99-101.

Глава книги Петровский В. А. // В кн.: Методология психологии: проблемы и перспективы / Под общ. ред.: ; науч. ред.: Т. Г. Щедрина . М., СПб. : Центр гуманитарных инициатив, 2012. Гл. 2. С. 305-362.

• Глава книги Петровский В. А. // В кн.: Стиль мышления: проблема исторического единства научного знания. К 80-летию Владимира Петровича Зинченко / Сост.: Т. Г. Щедрина , Б. Мещеряков ; науч. ред.: Т. Г. Щедрина . М. : РОССПЭН, 2011. С. 200-215.

Исследовательские гранты

• 2011-2012 гг. Коллективный грант «Учитель-Ученики» по конкурсу Программы «Научный фонд ГУ-ВШЭ» 2011-2012 гг. (№ 11-04-0034) на выполнение исследовательского проекта «Сценарные модели мира: рефлексия и динамика мировосприятия» (руководитель) Техническое задание Промежуточные итоги: тексты ...", .
• 2008. Индивидуальный исследовательский грант Научного фонда ГУ-ВШЭ (№ 08-01-0143) на выполнение исследования по теме "Идеи и методы мультисубъектной персонологии", 2008 г.

Научный руководитель диссертационных исследований

на соискание учёной степени кандидата наук

• Сизикова М. В. Эмпатия как личностная черта и профессиональное качество психологов-консультантов с различным стажем практической деятельности , 2018
• Шмелев И. М. Соотношение типов религиозности и способов разрешения трудных жизненных ситуаций , 2017
• Чернышкова Е. Ю. Рефлексия как условие динамики фрустрационного реагирования , 2012
• Белорусец А. С. «Ландшафтная аналитика»: методологический анализ психотерапевтической практики (aспирантура: 1-й год обучения)
• Коваленко Е. Ю. Модель рефлексии испытуемым результатов имплицитного исследования личности (aспирантура: 1-й год обучения)
• Чукарин Б. А. Динамика ценностных переживаний личности в зависимости от способов их репрезентации (aспирантура: 2-й год обучения)
• Хохлачёва А. В. Динамика эмоциональной близости в романтических отношениях (aспирантура: 2-й год обучения)
• Акопян К. Г. Предикторы нетранзитивности в ситуации выбора (aспирантура: 2-й год обучения)
• Андреева А. И. Тривиальность-нетривиальность как характеристика психологических знаний (aспирантура: 3-й год обучения)

Опыт работы

ПЕТРОВСКИЙ Вадим Артурович (р. 1950) - российский психолог, специалист в области теории и методологии психологии, психологии личности, социальной психологии, психологии развития, психологического консультирования, математического моделирования личности. Автор идеи персонологии - "науки личности" и мультисубъектной теории личности. Д-р психологических наук (1994), чл.-кор. РАО (1995), профессор (1997). Награжден медалью К.Д. Ушинского (2001). Окончил физико-математическую школу при мехмате МГУ им. Ломоносова (1967) и фак-т психологии МГУ (1972). Профессиональную деятельность начал с работы в НИИ общих проблем воспитания АПН СССР (1971-1973). В 1974 г. поступил в аспирантуру Института психологии АПН СССР (1974-1976), защитив в 1977 г. канд. дис. "Активность субъекта в условиях риска". Научную деятельность продолжил в НИИ проблем высшей школы (с.н.с., 1975-1979). С 1979 по 1980 г. - ст. преподаватель Института повышения квалификации высших педагогических кадров АПН СССР.

С 1980 по 1984 г. продолжил научную работу в НИИ ОиПП АПН СССР и НИИ дошкольного воспитания (1984-1992). В 1987 г. по совместительству возглавил лабораторию ВНИК "Школа", где руководил разработкой "Концепции дошкольного воспитания", которая на конкурсной основе была утверждена Госкомитетом СССР по перестройке системы народного образования (1988). Концепция содержала в себе модель построения личностно-ориентированного образовательного процесса и, в частности, личностно-ориентированной дидактики, трактующей цель образования как развитие самоценных форм активности ребенка (его познавательных, эмоциональных и волевых устремлений) во взаимоотношениях с "природой", "культурой", "другими людьми", "самим собой". С 1992 по 1996 г. П. зав. лабораторией "Личностно-ориентированной дидактики" Института педагогических инноваций РАО.

С 1996 г. по настоящее время зав. лабораторией "Персонологии развития" Института дошкольного образования РАО. В этот период под его руководством продолжаются исследования, посвященные анализу взаимодействия детей и воспитывающих взрослых ("Воспитателю о личностном общении", М., 1992, в соавт.; "Построение развивающей среды в дошкольном учреждении", М., 1993, в соавт.; "Учимся общаться с ребенком. Руководство для воспитателя детского сада", М., 1993, в соавт. и др.). Совместно с В.Г. Грязевой была разработана концепция творческой одаренности (как формы проявления активной неадаптивности) и экологии творчества (как системы условий адекватной персонализации творчески одаренных индивидуумов) ("Одаренные дети: экология творчества", Челябинск - Москва, 1993, в соавт.). Другая линия научных исследований П. связана с психологией личности ("Психология неадаптивной активности", М., 1992; "Личность: феномен субъектности", Ростов-на-Дону, 1993).

В 1994 г. он защищает докт. дис.: "Феномен субъектности в психологии личности", основные положения которой были представлены в учебном пособии "Личность в психологии: парадигма субъектности" (Ростов-на-Дону, 1996). Результатом экспериментальных исследований всех этих лет было создание мультисубъектной теории личности, которая объединяет в себе четыре концепции: 1) двойственности самосознания, трактующая индивидуальное "Я"; 2) надситуативной активности, трактующей надиндивидуальное "Я"; 3)персонализации, трактующей отраженное "Я"; 4) универсализации, трактующей трансиндивидуальное "Я". В данной теории впервые выделен и критически проанализирован "постулат сообразности" (телеологический подход в психологии), сформулирован принцип неадаптивности, выдвинута идея полагания индивидом своего инобытия в других (идеальной представленности и продолженности) в качестве критерия существования личности, а также - идея неустранимости противоречия в системе "Я в себе и для себя" и "Я в другом и для другого" как источника динамики (развития и деструкции) личности. В рамках мультисубъектной теории были разработаны понятия "активная неадаптивность", "бескорыстный риск", "избыточные возможности как источник активности, "самотрансценденция", "отраженная субъектность (инобытие индивида как личности)", "Я как причина себя", "кольцо самоподражания", "действенная групповая эмоциональная идентификация (соучаствование)", "Мое Я" и "Мое Ты" и др.; предложена трансактная модель интерпретации источников неадаптивной активности, концепция вхождения личности в новую социальную общность. В развитие идеи "инобытия" индивида как формы существования его личности совместно с А.В. Петровским была разработана идея потребности и способности персонализации, объясняющая чередование фаз динамики личности в онтогенезе. Феноменология самотрансценденции очерчена на основе предложенных П. методов "виртуальной", "отраженной" и "возвращенной субъектности", представленных многочисленными экспериментальными методиками ("Экспериментальные методы исследования личности в коллективе" / под ред. А.В. Петровского и В.А. Петровского., М., 1985). Третье направление исследований П. - теория и методология психологии. Совместно с А.В. Петровским им разработана категориальная система теоретической психологии - логический инструмент саморефлексии психологии: упорядочивания и связывания категорий, стихийно сложившихся в истории психологии (глава в книге А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского "Теоретическая психология", М., 2001). В этом русле П. предложена идея персонологии - "науки личности", объединяющей в себе фундаментальную и прикладную психологию личности. Персонология - это психологическая теория личности, предъявляющая свои конструкты и факты людям и рефлектирующая таким образом свое влияние на поведение и сознание людей. В последние годы П. разработал ряд моделей, описывающих сознание, самосознание и поведение личности ("К построению алгебры когито", 1998; "Трансактная модель рефлексивного выбора", 2001; "Импульсная модель экзистенциального выбора", 2002). П. также автор монографий: "Личностно-развивающее взаимодействие", в соавт., Ростов-на-Дону, 1993; "Воспитатели и дети: источники роста" (отв. ред. и автор), М., 1994; "Психология воспитания" (отв. ред. и автор), М., 1994 и др.

Л.А. Карпенко

Студенты магистерской программы «Консультативная психология. Персонология» (трек «Транзактный анализ. Мультипрофильное консультирование») получили международный сертификат «Coach in Transactional Analysis» в International Coaches Union (ICU). Тем самым они стали первыми специалистами в области транзактно-аналитического коучинга в России, выполнившими серьезные сертификационные требования ICU. Поздравляем!

Книга «Быть личностью» известного советского психолога академика АПН СССР А. В. Петровского посвящена одной из важнейших социальных проблем - становлению личности современного человека.

Школьники узнают о разработанной учеными концепции личности, получат ответы на волнующие их вопросы о том, как утвердить свою индивидуальность, стать подлинной личностью.

В работе представлен нетрадиционный подход к историческому развитию психологического познания, позволивший под новым углом зрения проследить эволюцию понятийных структур психологической науки, ее объясняющих принципов и проблем.

Этот подход реализуется благодаря ориентации на метод категориального анализа, цель которого выявить закономерный и системный характер преобразований научных знаний о психике.

Общая психология

Настоящее второе, переработанное и дополненное издание «Общей психологии» учитывает вводный характер курса общей психологии и принимает во внимание совокупность уже имеющихся учебных пособий, которыми будут пользоваться студенты, осваивающие психологию на протяжении всего времени пребывания в педагогическом институте.

Мы имеем в виду учебный пособия «Возрастная и педагогическая психология» (М., «Просвещение», 1973), «Практические занятия по психологии» (М., «Просвещение», 1972), «Сборник задач по общей психологии» (М., «Просвещение», 1974).

Психология в России. XX век

В книге рассматривается психология в России в развитии и ретроспективе.

Впервые вводится представление о политической истории психологии и ее основных этапах, а также характеризуется особая научная область - теоретическая психология как «теория теорий». Три главы посвящены возникновению и становлению социальной психологии, психологии личности и психологии развития.

Психология и время

Итоговый труд выдающегося российского психолога А.В.Петровского «Психология и время» представляет собой беспристрастный взгляд очевидца на историю отечественной психологии XX века и людей, которые ее создавали и развивали, на психологию общества и события, которые определяли лик эпохи, на вождей и героев ушедшего столетия.

Книга для психологов, студентов, а также широкого круга читателей, интересующихся вопросами психологии.

Психология о каждом и каждому о психологии

В постоянном развитии науки то одна, то другая ее отрасль становится приоритетной. Так было с механикой, биологией, кибернетикой. В ближайшие десятилетия в этой роли может выступить психология.

Она необходима учащимся средней и высшей школы, но в не меньшей мере в ней заинтересованы педагоги, врачи, менеджеры, инженеры, юристы, политики. Всем важно понять, что хотят, что могут окружающие нас люди, как ориентироваться в особенностях личности, осознаваемых и неосознаваемых мотивах поведения, памяти и мышления, характера и темперамента.

Роль фантазии в развитии личности

Фантазия, или воображение, принадлежит к числу важнейших психологических проявлений человеческой личности.

Творческий, действенный характер фантазии, ее сила и богатство — существенный показатель развития личности человека. Фантазия, мечта — необходимое условие претворения в жизнь творческих сил человека, направленных на преобразование действительности.

Социальная психология

Книга является первым пособием по курсу «Социальная психология», введенному на ряде факультетов педагогических институтов. Основу пособия составляет социально-психологическая концепция коллектива и формирования личности, на которой базируются и соответствующие разделы учебника «Общая психология»(3-еизд., 1986).

Наряду с общими разделами курса по социальной психологии (предмет и задачи социальной психологии, развитие личности в системе межличностных отношений, методы социальной психологии) в пособие включены главы о психологии семейных отношений, межличностных взаимоотношениях в системах «ученики — ученики», «учитель — ученики», «учителя — учителя».

«6. Психология: словарь / под общ. ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. – 2-е изд. испр. и доп. – М.: Политиздат, 1990. – 494 с. 7. ...»

Вестник ТГПИ Гуманитарные науки

6. Психология: словарь / под общ. ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. – 2-е изд. испр. и доп. – М.:

Политиздат, 1990. – 494 с.

7. Философия: учебник для вузов / отв. ред. В. П. Кохановский. – Ростов н/Д.: Феникс, 1998. – 576 с.

Б. С. Щеглов

ТЕОРИЯ РАЦИОНАЛЬНОСТИ: ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Аннотация. В статье рассматривается вопрос об анализе подходов и интерпретаций к научной рациональности. Изучается соотношение понятий рациональности и научной рациональности на примере отечественных и зарубежных исследований. Автор предполагает, что данные подходы несут в себе позитивный смысл и требуют своей интерпретации в связи с меняющимися условиями развития современного общества.

Ключевые слова: рациональность; научная рациональность; теория рациональности; подходы к пониманию рациональности; интерпретация рациональности.

THE THEORY OF RATIONAL: BASIC APPROACHES AND INTERPRETATIONS

Abstract. The paper discusses the analysis of approaches and interpretations of scientific rationality. We study the relationship between the concepts of rationality and scientific rationality in the domestic and foreign studies. The author suggests that these approaches have a positive meaning, and require its interpretation in relation to the changing conditions of modern society.

Key words: rationality, scientific rationality, the theory of rationality, rational approaches to the understanding, interpretation of rationality.

Весьма приближенный подход к проблеме рациональности констатирует достаточно большое число позиций, отражающихся в определениях самого понятия «рациональность». В современной литературе по поводу этих определений, в основном, говорят о том, что недостаточно четко выявлена сама этимология термина «рациональность». И в этом смысле, весьма оправдана апелляция к исторически сложившемуся значению определения понятия таким образом, чтобы в дальнейшем исходить из него, что связано с известным логическим принципом о том, что существует непосредственная зависимость между содержанием и объемом понятия, которое характеризуется законом обратного соответствия, то есть, определив содержание можно переходить к объему и наоборот.

В нашем случае подобное весьма адекватно может воспроизводиться при определении самого термина. Так как в настоящее время существует достаточно широкая палитра взглядов относительно проблемы рациональности – это позволяет в диссертационном исследовании использовать различные подходы к выявлению не только сугубо смысловой нагрузки, которую несет в себе термин «рациональность». А также непосредственно переходить к тем смежным проблемам, или точнее к темхарактеристикам через которые в данной диссертационной работе не только будет раскрыто само значение понятия «рациональность»; но и будет осуществлен переход к тем смежным и производным категориям, которые позволяют восстановить не только сам методологический смысл рациональности, но и обозначить те основные направления, реализация которых позволяет вывести понятие рациональности на самый передовой спектр научных исследований в рамках данной сферы.

При этом даже в методологии научного исследования понятия «рациональности», в рамках которой можно было бы произвольно обозначить исходные признаки методологической системы, возникает проблема о том, что если данная методологическая система обладает определенными приоритетами перед другими подобными системами, то это сводится к более широкому вопросу относительно права или необходимости на теоретическое существование. Как нам представляется в работе, существующие определения термина «рациональность» не всегда учитывают основные социально-мировоззренческие параметры рациональности .

Когда рассматривается само понятие «рациональность», то обычно имеют ввиду такую систему суждений об окружающем нас социуме, которая основывается на выводах и логических заключениях разума. То есть, осуществляя то или иное заключение, сам субъект познавательной деятельности, естественно, не может полностью исключить влияния на эту деятельность каких-то Раздел VI Философия интуитивных предпосылок, эмоций, традиций и особенностей собственного мышления. Иными словами можно сказать, что при подобном подходе чистого рационализма не существует. При этом заметим, что даже в самой, из так называемых, «рациональных наук» – математике, понятие рациональности – это достаточно условное выражение.

Однако несмотря на это человек обычно может отличить рациональный образ мышления, виды его суждения от суждений нерациональных или иррациональных, основанных, например, на каких-то догматах, которые могут относиться как, допустим, к мистическим текстам, так и к религиозным священным книгам. При этом заметим, что научное познание и вообще теоретическое познание является рациональным. Общезначимость этого утверждения вызывает некоторую иллюзию ясности в рациональном познании. В этой связи апелляция к рациональности в основном основывается на интуиции и в явном виде не предполагает какого-то общезначимого определения.

В результате позитивных достижений в современной интерпретации рационального можно выделить два взаимосвязанных момента: с одной стороны, отказ от абсолютно формализованного знания, а с другой – то, что следует принять положение о том, что само рациональное не сводится к логически рациональному. Так, например, тот же Тулмин, показывая, что не все рациональное можно свести к логической сфере, утверждает: «гораздо типичнее ситуация, когда наука включает в себя многочисленные сосуществующие, но логически независимые теории или концептуальные системы, и тем не менее – это будет вполне научным» . Естественно возникает вопрос, насколько можно такую научность считать рациональной.

Если следовать точке зрения Тулмина, то ответ будет положительным, поскольку для него содержание рационального – это прежде всего определнная интеллектуальная позиция, которая, естественно, будет порождать свою собственную совокупность понятий и убеждений. А рациональным будет то, что может быть оценено по достаточным или недостаточным основаниям.

Другими словами, рациональное – это далеко не только методологически определенный результат, но фактически сам процесс, который имеет такие основания, по отношению к которым можно говорить, что их достаточность или недостаточность может быть изначально определена. С подобным подходом, конечно, можно согласиться, но с нашей точки зрения, он вряд ли достаточен для определения особенностей сферы рационального. Например, вполне неясными остаются вопросы, связанные с природой рационального обоснования. С другой стороны, естественным вопросом становится вопрос относительно границ сферы рациональности.

Из вышесказанного следует отметить, что само рассмотрение природы рациональности, ее значения в рамках человеческой жизнедеятельности или роли как социально-культурной ценности, является в настоящее время одной из наиболее интенсивно рассматриваемых проблем отечественной литературы. Достаточная проблематичность в постановке вышеуказанного вопроса, конечно, связано, во-первых, с теми историческими моментами, которые воспроизводятся на различных уровнях при обсуждении данного вопроса. И во-вторых, проблема сводится к весьма эффективному использованию самого понятия «рациональность».

При этом научное исследование требует анализа не каких-то отдельных моментов, а самой сущности данной проблемы в ее наиболее универсальной форме. А именно речь идет о философско-методологическом анализе рациональности с выходом на изначально заданные методологические проблемы, которые определяют конкретный тип отношения человека к миру, а также к самому человеку, который входит в этот мир с точки зрения изначально исходных рационально сформулированных правил.

Достаточно часто вопросы рациональности отождествляются с вопросами фиксации критериев рационального познания и прежде всего научной рациональности. С одной стороны, обратим внимание на тот факт, что подобные вопросы фактически переносят проблему в несколько иную плоскость, а именно – в сферу соотношения теоретических и эмпирических проблем научного познания. Это весьма важный момент при анализе исходно сформулированной проблемы. Но он предполагает рассмотрение тех деталей, моментов, аспектов, которые изначально не связаны со сформулированным исходно отношением вообще к проблеме рациональности, и даже с теми конкретными рамками, которые мы в диссертационном исследовании предлагаем.

Конечно, если заходит речь о рациональности сознания и как следствия этого – рациональности действия, то имеется ввиду вполне конкретный вид познающего мышления. В этом смысле уже зафиксированная проблема относительно кризиса идеи рациональности в современном сознании, в основном связана с некоторыми нечеткими границами критериев рациональности познания и, в первую очередь, как на это обращает внимание В. Швырев, с научной рациональностью .

При этом следует отметить, что проблема рациональности конечно шире, например, проблемы рациональности в науке и в том же теоретическом познании; то есть речь идет о том, что она охватывает не только рациональные формы познания или достижения человеческого знания, но, и на что особо следует обратить внимание – на рациональность некоторых основных действий Вестник ТГПИ Гуманитарные науки в рамках человеческого поведения. Заметим, что в этом плане общая позиция того же В. Швырева в основном связана с общетеоретическими и методологическими аспектами.

На наш взгляд, Швырев подобную проблему, связанную с анализом способов человеческого поведения в различных аспектах социума, весьма неоправданно свел к тем моментам, которые были зафиксированы, например, в рамках концепции Вебера. Для своего времени концепция Вебера действительно имела свое значение. Но в настоящее время о ней можно говорить лишь в плане историко-методологической ретроспективы. В этой связи мы не будем отказываться от общих идей данной концепции, однако, постулируем, что в данной диссертации веберовская концепция рассматривается явно не с точки зрения е общих моментов, а с точки зрения тех аспектов, которые в той или иной степени выходят на проблему, обсуждаемую в современной отечественной литературе и связанную с теми или иными аспектами рассмотрения неклассической и постклассической теории рациональной деятельности.

Заметим, что когда речь заходит о существовании некоторого кризиса относительно представлений, связанных с рациональностью, что вообще характерно для современных дискуссий в данном направлении, то обычно речь идет не о том, что подобный кризис характерен для современного этапа развития научного познания, а речь идет скорее о том, что современное представление рациональности традиционно связывается с классическим представлением о мире.

Поэтому необходимо сказать о том, что существуют далеко неоднозначные представления о том, что понимать под кризисом классической рациональности, как этот кризис преодолевать.

Тем более, что именно на подобную ситуацию указывает то, что существуют достаточно интересные концептуальные дискуссии относительно того, как понимать современную рациональность: в плане неклассической или постклассической рациональности; как при этом оценивать статус научной рациональности; как понимать диалектику закрытой и открытой рациональности; в каком смысле можно говорить о необходимости использования целерациональности. Непоследнюю роль при этом, играют те моменты, которые связываются с веберовским вариантом ценностной рациональности, имеющей значительный дискуссионный статус, так как во многом, увязывается с указанием на постклассическую рациональность, дающую концептуальный сдвиг в направлении истолкование ценностей, смыслов, целей, оценок .

Как показывают современные исследования, действительно своеобразный кризис в отношении понятия рациональности во многом связан с тем, что существует неоднозначное представление относительно той рациональности, которая казалось бы не вызывает сомнения с точки зрения е онтологического статуса. Речь идет о классической рациональности.

Ретроспективный взгляд на классическую рациональность вызывает те следствия, которые фактически указывают на многообразие трактовок самой рациональности и на ту парадоксальную ситуацию, когда, с одной стороны, рациональность как раз является тем термином, который принят в научных исследованиях, а с другой стороны – современная литература дает целый ряд подходов к рациональности, особенно это касается современных исследователей в рамках, так называемой, классической научной мысли. И это привело к тому, что уже затруднительно говорить об общезначимости понимания самого термина «рациональность».

Характерными являются в последнее время выступления на страницах ряда журналов таких известных российских философов-специалистов в данной области как Степин и Швырев, которые попытались внести какую-то определенную ясность в существующий разброс мнений. Но эта ясность пока не наступила, несмотря на то, что те же Степин и Швырев данную проблему попытались сформулировать в достаточно широком смысле, проведя от нее своеобразные подпроблемы, которые могут раскрыть аспекты проблемы в целом.

Различные подходы к понятию рациональности связаны с тем, что сама классическая рациональность на настоящем этапе научного познания может, при своеобразной е трактовке, давать некоторые различные варианты, так называемой неклассической рациональности, которые, в свою очередь, будут делиться на ряд направлений исследований, не всегда однозначно сочетающихся друг с другом.

В принципе, это нормальная ситуация, говорящая о том, что как раз в отношении к понятию «рациональность» происходит не просто серьезный кризис, о чем говорят Касавин, Федотова, Швырев, а парадигмальный сдвиг, который в настоящее время характеризуется множеством позиций, подходов, которые только через несколько лет несколько этапов осмысления позволят говорить о том, что мы пришли к более или менее компромиссному решению в отношении того, как же понимать рациональность в ее современном варианте, в том, что в большей степени принято называть неклассической рациональностью.

С точки зрения представления исторических типов рациональности, конечно, первой приоритетной, исторически проявившейся, является классическая рационалистическая традиция, идущая от Платона и Аристотеля, проходящая через эпоху Просвещения, и «Новое время», к которой относятся такие известные ученые как Спиноза, Декарт, Гегель, Кант и другие. Рациональность в рамках этой традиции, понимается как нечто связанное с разумом, с его тождественностью Раздел VI Философия самому себе, с тем, что эта тождественность остается устойчивой безотносительно к той исторической эпохе, в границах которой происходит рассмотрение рациональности.

В контектсте этой традиции речь может идти о человеческой свободе, которой обладает человеческий разум. Он всегда, в этом смысле, целесообразен, адекватен, он всегда господствует над окружающей его действительностью. В рамках развития представлений о классической рациональности на первый план выходит та проблема, что само рациональное имеет достаточно выраженный ценностный характер. Речь шла не о выражении обычных ценностей, а скорее о причастности ценности «Высшей», так как в качестве «Высшей ценности» понимался своего рода божественный разум или логос, в зависимости от направленности рационалистической системы.

Это является одним из основных пунктов подобной божественной рациональности как высшей ценности рационального. При этом подобные рассуждения направлены не столько на рассмотрение божественного разума вообще, сколько на то, что высший источник рационального ни в коем случае не связан с атрибутом человеческого рассудка.

Этим классическая традиция подводит нас к объяснению того, что именно поэтому разум конкретного человека всегда стремится к высшему своему состоянию и индивидуальной свободе, которая даст ему возможность как бы постичь те законы, закономерности и связи, которые существуют вечно, неизменно, и которые отражают устройство социума.

То есть рациональная традиция в рамках анализа ситуации, которая может быть охарактеризована как «ситуация неразумности разума», подразумевала разумность космоса в целом, разумность человека, законов исторического развития. Подобные широкие альтернативы представления о рациональности сводили ее как к своеобразной основе целесообразности мироустройства.

При этом заметим, что традиция развития классического рационализма показала, что классическая рациональность имела серьезные проблемы в рамках попыток объяснения мироустройства с такими фундаментальными понятиями как идеи времени и движения.

Последние и сыграли фактически решающую роль в конце XIX в. при выявлении определенной ограниченности классической рациональности. Другой приоритетной причиной кризиса рационалистической традиции является кризис самих оснований математики и парадоксов, обнаруженных в логике. Как раз в тех науках, которые считались базовыми в определении самой рациональности. Дело в том, что проблемы математики и логики позволяют говорить о том, что постулаты, принципы и законы логики и математики могут так же, как и в других науках, приводить к противоречиям. Значит, факт существования в системе логического закона не обязательно предполагает непротиворечивость подобной системы.

Классическая рациональность в ее различных современных интерпретациях не всегда представляется однозначной. Это связано скорее не с тем, что современные авторы имеют достаточно серьезные расхождения в интерпретации классической рациональности с именами, с которыми связывалась классическая рациональность. Дело заключается в другом, а именно в том, как представлять те проблемы, которые действительно в начале XX века, в рамках достаточно серьезных духовных исканий, отразили действительно кризис чисто классического отношения к окружающей действительности, к истории, культуре, человеческому мышлению и т.д.

Поэтому следует обратить внимание на тот факт, что одним из приоритетных источников современного многообразия в отношении понимания рациональности стали исследования, которые были связаны с проблемой научной рациональности. Фактически сама проблема научной рациональности была сформулирована К. Поппером, который во многом связывал этот термин с исследованиями в рамках попытки отделения сферы научного знания от различных вненаучных источников, которые будут содержаться в том или ином конкретном исследовании, и вообще от всей сферы ненаучного.

Однако, конечно, за Поппером можно оставить развернутую характеристику данного понятия, но само это понятие отражало те установки, которые следовали из самой кризисной ситуации научной рациональности. Как показало последующее развитие науки, многие моменты классической рациональности так или иначе перешли в научную рациональность. Большинство специалистов, ученых, философов сохранили за научной рациональностью параметры неизменности, вневременности, подчиненности строгим законам науки.

За научной рациональностью был закреплен статус того, что она выступает как определенный метод исследования, позволяющий говорить об определенной оценке тех или иных научных утверждений. Фактически подобное научное понимание рациональности является далеко не единым и, в большей степени, не отражает реалий именно нынешнего этапа развития науки. Однако в совсем недавнем прошлом, в рамках непозитивистской традиции, научная рациональность выступала своеобразным критерием, по которому можно было знание отделить от незнания или ложного знания.

Характерным является пример в отношении того, что если ученый в рамках методологии научного познания следует, например, принципам теории дедукции, то для него истинными будут только те результаты, которые получены с помощью дедуктивного метода познания. И этот метод Вестник ТГПИ Гуманитарные науки будет относиться к научной рациональности. Если же кто-то использует индуктивные принципы, то даже несмотря на те или иные результаты, сам подобный отход от дедукции как таковой уже изначально предполагает, что человек отходит от самой научной рациональности.

Обратим внимание, что все же научная рациональность, как это складывается в последнее десятилетие в литературе, видение е, понимание, в большей степени имеет достаточно сильный оценочный момент, и в смысле можно говорить об определенной идеализации данного понятия.

Но в итоге, в нем выражается не только и не столько специфика научной методологии, а выражается достаточно серьезно сама стратегия, когда научное познание изначально признается приоритетным относительно любой сферы ненаучного.

И в этой связи различные подходы к пониманию научной рациональности несут мысль о том, что представляет из себя познание реальности и каковы реальные возможности и условия ее познания. В рамках научной рациональности становится вполне очевидным, что наиболее адекватной формой познания рациональности будет форма, соответствующая достижению реальности, которая, в большей степени, построена на принципах формализации. В этой связи, конечно, следует сказать, что подобная интерпретация научной рациональности фактически тождественна демонстрации ее ограниченности в плане развития науки. На это обратили внимание целый ряд исследователей научной рациональности .

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Поппер, К. Р. Логика и рост научного знания / К. Р. Поппер. – М.: Прогресс, 1983.

Степин, В. С. Теоретическое знание / В. С. Степин. – М.: Прогресс-Традиция, 2003.

Тулмин, С. Концептуальные революции в науке / С. Тулмин. – М., 1978.

Швырев, В. С. Рациональность как ценность культуры / В. С. Швырев. – М., 2003.

УДК 172.1 ББК 87

–  –  –

ТЕОРИЯ РАЦИОНАЛЬНОСТИ: КОНЦЕПЦИИ И МОДЕЛИ

Аннотация. В статье утверждается, что современное адекватное понимание рациональности может основываться только на признании альтернативных или различных между собой типов рациональности, каждая из которых не претендует на абсолютную полноту и, в принципе, готова к диалогу, компромиссу и критике. рассматривается вопрос об анализе подходов и интерпретаций к научной рациональности.

Ключевые слова: рациональность; научная рациональность; теория рациональности; тип рациональности.

–  –  –

Abstract. The paper argues that an adequate understanding of modern rationality can only be based on the recognition of alternative or different types of rationality among themselves, each of which does not pretend to absolute completeness, and, in principle, ready for dialogue, compromise and criticism. considered for the analysis of approaches and interpretations of scientific rationality.

Key words: rationality, scientific rationality, the theory of rationality, the type of rationality.

Современное адекватное понимание рациональности может основываться только на признании альтернативных или различных между собой типов рациональности, каждая из которых не претендует на абсолютную полноту и, в принципе, готова к диалогу, компромиссу и критике. Как представляется, в этой ситуации прав В. Швырев, который подчеркивает неконструктивность понимания и представления монологизма в отношении самой рациональности.

При этом монологизм представляется как врожденный любым видам идеи дополнительности, то есть представлению о том, что подлинная реальность открывается в различных своих ракурсах и проекциях. Возможно лишь сочетание различных, в том числе и находящихся между собой в конфликтах и противоречиях позиций сознания . Подобный взгляд фактически

Серія 12: Психологічні науки. Випуск 3(48) 253 УДК 159.942.2:37.047 © А. В. Гришина, М. В. Косцова, 2016 А. В. Гришина, М. В. Косцова (г. Киев) РАЗВИТИЕ 44 УДК 111.12 И. В. Шугайло «Множественная личность» как проявление конфликта (на материале анализа визуального образа «ВКонтакте») В статье рассматривается феномен множественной личности, проявляющей себя в визуальных образах в виртуальном общении. Анализируется понятие нарциссизма и его визуальна...»

«Утверждаю: Руководитель Центра интеллектуальных и творческих состязаний «Уникум» Аникина Г. О. «» _ 201_г. ПОЛОЖЕНИЕ о Международном конкурсе «Путешествие Маши в Страну Знаний» Общие положения 1. Настоящее Положение о Международном конкурсе «Путешествие Маши в Страну Знаний» (далее П...»

«Раздел 16. Модель проведения экспертизы информационной продукции в рамках Федерального закона от 29 декабря 2010 года № 436-ФЗ The model of the examination of information products in the framework of the Federal Law of 29 December 2010 №...»

2017 www.сайт - «Бесплатная электронная библиотека - разные матриалы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам , мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.

Петровский А.В. Общая психология. -М., 1976.

От редактора 3

Часть первая. ВВЕДЕНИЕ В ПСИХОЛОГИЮ

Глава 1. Предмет психологии

I. 1. 1. Понятие о психологии 5

I. 1. 2. Мозг и психика 20

I. 1. 3. Понятие о сознании 29

Глава 2. Состояние, структура и методы современной психологии

I. 2. 1. Марксистско-ленинская философия - методологическая основа научной психологии 33

I. 2. 2. Современная психология и ее место в системе наук 41

I. 2. 3. Принципы и структура современной психологии 46

I. 2. 4. Принципы и методы исследования современной психологии 56

Глава 3. Развитие психики и сознания

I. 3. 1. Развитие психики в филогенезе 66

I. 3. 2. Зависимость психических функций от среды и строения органов 86

I. 3. 3. Возникновение сознания в процессе трудовой деятельности и его общественно-историческая природа 89

Часть вторая. ЛИЧНОСТЬ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Глава 4. Психологическая характеристика личности

II. 4. 1. Понятие о личности в психологии 97

II. 4. 2. Активность личности человека 102

II 4. 3. Мотивация как проявление потребностей личности 110

II. 4. 4. Формирование личности 129

Глава 5. Психология межличностных отношений

II. 5. 1. Общее понятие о группах и коллективах 136

II. 5. 2. Групповая дифференциация 140

Глава 6. Общая характеристика деятельности личности

II. 6. 1. Определение понятия деятельности 157

II. 6. 2. Структура деятельности 160

II. 6. 3. Освоение деятельности. Навыки 166

II. 6. 4. Основные виды деятельности и их развитие у человека 176

Глава 7. Внимание

II. 7. 1. Общая характеристика внимания 187

II. 7. 2. Физиологические механизмы внимания 189

II. 7. 3.. Виды внимания и их характеристика 193

II. 7. 4. Характерные особенности внимания 199

II. 7. 5. Развитие внимания у детей и пути его формирования 206

Глава 8. Речь и общение

II. 8. 1. Язык, общение, речевая деятельность 210

II. 8. 2. Физиологические механизмы речевой деятельности 214

II. 8. 3. Виды речевой деятельности 218

II. 8. 4. Развитие, речи в процессе обучения 223

Часть третья. ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ ЛИЧНОСТИ

Глава 9. Ощущение

III. 9. 1. Понятие об ощущении 229

III. 9. 2. Общие закономерности ощущений 237

Глава 10. Восприятие

III. 10. 1. Понятие о восприятии и характеристика основных его особенностей 249

III. 10. 2. Восприятие как действие 257

III. 10. 3. Восприятие пространства 268

III. 10. 4. Восприятие времени и движения 278

Глава 11. Память

III. 11. 1. Общее понятие о памяти 283

III. 11. 2. Виды памяти 291

III. 11. 3. Общая характеристика процессов памяти 296

III. 11. 4. Запоминание 297

III. 11. 5. Воспроизведение 306

III. 11. 6. Забывание и сохранение 309

III. 11. 7. Индивидуальные различия памяти 312

Глава 12. Мышление

III. 12. 1. Общая характеристика мышления 315

III. 12. 2. Мышление и решение задач 328

III. 12. 3. Виды мышления 337

Глава 13. Воображение

III. 13. 1. Понятие о воображении, его основных видах и процессах 342

III. 13. 2. Физиологические основы процессов воображения 349

III. 13. 3. Роль фантазии в игровой деятельности ребенка и творческой деятельности взрослого 354

Часть четвертая. ЭМОЦИОНАЛЬНО-ВОЛЕВАЯ СТОРОНА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЛИЧНОСТИ

Глава 14. Чувства

IV. 14. 1. Понятие о чувствах 361

IV. 14. 2. Физиологические основы эмоциональных состояний 366

IV. 14. 3. Эмоции у животных и человеческие эмоции 370

IV. 14. 4. Выражение эмоциональных состояний 371

IV 14. 5. Формы переживания чувств 374

IV. 14. 6. Высшие чувства 379

IV. 14. 7. Личность и чувства 384

Глава 15. Воля

IV. 15. 1. Понятие о воле 389

IV. 15. 2. Волевой акт и его структура 394

IV. 15. 3. Волевые качества личности и их формирование 400

Часть пятая. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ

Глава 16. Темперамент

V. 16. 1 Общая характеристика темперамента 405

V. 16. 2 Физиологические основы темперамента 408

V. 16. 3 Типология темпераментов 412

V. 16. 4. Роль темперамента в трудовой и учебной деятельности человека 417

Глава 17. Характер

V. 17. 1. Понятие о характере 422

V. 17. 2. Физиологические основы характера 425

V. 17. 3. Структура характера и симптомокомплексы его свойств 428

V. 17. 4. Формирование характера 433

Глава 18. Способности

V. 18. 1. Понятие о способностях 441

V. 18. 2. Качественная и количественная характеристика способностей 443

V. 18. 3. Структура способностей 449

V. 18. 4. Талант, его происхождение и структура 452

V. 18. 5. Природные предпосылки способностей и талантов 456

V. 18. 6. Формирование способностей 462

Краткий терминологический словарь 467

ОТ РЕДАКТОРА

Курсом общей психологии начинается изучение цикла психологических дисциплин в педагогических институтах - курс предваряет изучение возрастной и педагогической психологии, различные виды психолого-педагогической практики, спецкурсы, посвященные отдельным проблемам психологии обучения и воспитания, социальной психологии коллектива и др. На знания общей психологии должны опираться преподаватели при изложении основ педагогики, частных методик и других дисциплин, готовящих будущего учителя к его профессиональной деятельности. Общая психология в этой связи, с одной стороны, становится своего рода введением в психологическую науку, а с другой - берет на себя решение конкретных задач теоретической подготовки студента к его профессиональной работе, сообщая ему необходимые знания о природе и закономерностях основных психических процессов и психологических особенностей личности, без ориентировки в которых оказывается невозможным дальнейшее формирование педагога-профессионала.

Настоящее второе, переработанное и дополненное издание "Общей психологии" учитывает вводный характер курса общей психологии и принимает во внимание совокупность уже имеющихся учебных пособий, которыми будут пользоваться студенты, осваивающие психологию на протяжении всего времени пребывания в педагогическом институте. Мы имеем в виду учебный пособия "Возрастная и педагогическая психология" (М., "Просвещение", 1973), "Практические занятия по психологии" (М., "Просвещение", 1972), "Сборник задач по общей психологии" (М., "Просвещение", 1974), а также другие готовящиеся к печати пособия для студентов. В связи с этим авторы и редактор стремились избежать дублирования и в то же время выдержать единство содержания всех учебных пособий по психологии в педвузе.

При подготовке второго издания "Общей психологии" был учтен накопившийся за последние годы опыт преподавания

психологии в педагогических институтах, отзывы и замечания кафедр психологии, наиболее существенные результаты научных исследований советских и зарубежных психологов. В книге усилено внимание к методологическим основам психологии.

Все это определило направление работы над новым изданием. Наиболее существенной переработке подверглись во втором издании главы 2, 4, 5, 7, 14, 15, 16. В другие главы внесены изменения преимущественно редакционного характера.

главы 1 - академик АПН СССР, доктор психологических наук, профессор А. В. Петровский и доктор психологических наук, профессор М. Г. Ярошевский; глав 2, 4, 13 и 18 - профессор А. В. Петровский; главы 3 - доктор психологических наук, профессор В. С. Мухина; главы 5 - профессор А. В. Петровский и заслуженный деятель науки РСФСР, доктор медицинских и психологических наук, профессор К. К. Платонов; главы 6 - доктор психологических наук, профессор Л. Б. Ительсон; главы 7 - доктор психологических наук, профессор Н. Ф. Добрынин и кандидат психологических наук Е. Б. Пирогова; главы 8 - доктор филологических наук, профессор А. А. Леонтьев; главы 9 - кандидат психологических наук Т. П. Зинченко; главы 10 - член-корреспондент АПН СССР, доктор психологических наук, профессор В. П. Зинченко и кандидат психологических наук Т П. Зинченко; главы 11 - доктор психологических наук, профессор П. И. Зинченко и кандидат психологических наук Г. К. Середа; главы 12 - кандидат философских наук А. В. Брушлинский; главы 14 - кандидат психологических наук Г. А. Фортунатов и доктор психологических наук П. М. Якобсон; главы 15 - доктор психологических наук П. М. Якобсон; главы 16 - доктор психологических наук, профессор В. С. Мерлин и кандидат психологических наук Б. А. Вяткин; главы 17 - профессор В. С. Мерлин.

в ПСИХОЛОГИЮ

доктора психологических наук:

А. В. Брушлинский, В. П. Зинченко,

Т. П. Зинченко, М. Ю. Кондратьев, И. Б. Котова,

Н. С. Лейтес.В. С. Мухина, А. В. Петровский,

В. А. Петровский, Г. К. Середа, М. Г. Ярошевский;

кандидат психологических наук Л. А. Карпенко.

В работе над книгой принимала участие научный сотрудник

Психологического института РАО Е. Ю. Уварина

В 24 Введение в психологию / Под общ. ред. проф.

А. В. Петровского. - Москва: Издательский центр «Ака­демия», 1996. - 496 с. - ISBN 5-7695-0084-0

В основу книги моложен учебник «Общая психология», многок­ратно переиздававшийся с 1970 по 1986 г. и переведенный на немец­кий, финский, датский, китайский, испанский и многие другие язы­ки. Учебник радикально переработан, дополнен новыми материала­ми, отвечающими современному уровню развития психологической науки.

При всей содержательности и полноте учебник сохраняет черты пропедевтики по отношению к последующим базовым и практико-ориептироваипым учебным дисциплинам. Фактически каждая глава этой книги является основой соответствующего учебного пособия не конкретной психологической дисциплине. Так, например, главы «Об­щение» и «Личность» являются своего рода преамбулой для курса (программы и учебника) «Социальная психология». Главы, посвя­щенные познавательным процессам: «Память», «Восприятие», «Мыш­ление», «Воображение», вводят в курс «Педагогическая психология» или «Психология обучения».

Учебник подготовлен в Психологическом институте РАО.

ISBN 5-7695-0084-0 ББК 88я73

©А. В. Петровский, 1996

© Издательский центр «Академия», 1996

ВВЕДЕНИЕ

в ПСИХОЛОГИЮ

под общей редакцией

Российской Федерации

по высшему образованию

в качестве учебника

для высшей школы

Часть I

ПРЕДМЕТ И ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

Глава 1

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЬ РАЗВИТИЯ ПСИХОЛОГИИ

Слово «психология» появилось в XVI веке в западноевро­пейских текстах. Тогда языком учености была латынь. Составили же его из двух древнегреческих слов: «psyche» (душа) и «logia» (понимание, знание). В этих древнегреческих терминах осели смыслы, преобразованные двухтысячелетней работой великого множества умов. Постепенно слово «психолог» вошло в оборот повседневной жизни. В пушкинской «Сцене из "Фауста" Мефи­стофель говорит: «Я психолог... о, вот наука!»

Но в те времена психологии как отдельной науки еще не было. Психологами называли знатоков души, человеческих страс­тей и характеров. Научное же знание отличается от житейского тем, что оно, опираясь на силу абстракции и общечеловеческого опыта, открывает законы, которые правят миром. Для естест­венных наук это очевидно. Опора на изученные ими законы позволяет предвосхищать грядущие события - от нерукотворных солнечных затмений до эффектов контролируемых людьми ядер­ных взрывов.

Конечно, психологии по своим теоретическим достижениям и практике изменения жизни куда как далеко, например, до физики. Ее явления неизмеримо превосходят физические по сложности и возможности познания. Великий физик Эйнштейн, знакомясь с опытами великого психолога Пиаже, заметил, что

изучение физических проблем - это детская игра сравнительно с загадками детской игры.

Только к середине XIX века психология из разрозненных знаний стала самостоятельной наукой. Это вовсе не значит, что в предшествующие эпохи представления о психике (душе, созна­нии, поведении) были лишены признаков научности. Они проре­зывались в недрах естествознания и философии, педагогики и ме­дицины, в различных явлениях социальной практики.

Веками осознавались проблемы, изобретались гипотезы, стро­ились концепции, готовившие почву для современной науки о психической организации человека. В.этом вечном поиске науч­но-психологическая мысль очерчивала грани своего предмета.

1. Античная Некогда студенты шутили, советуя на экзамене

психология по любому предмету на вопрос о том, кто его впервые изучал, смело отвечать: «Аристотель» (384-322 до н.э.). Этот древнегреческий философ и естествоиспы­татель заложил первые камни в основание многих дисциплин. Его по праву следует считать также отцом психологии как науки. Им был написан первый курс общей психологии «О душе». Сначала он изложил историю вопроса, мнения своих предшественников и объяснил отношение к ним, а затем, используя их достижения и просчеты, предложил свои решения. Заметим, что касаясь пред­мета психологии, мы следуем в своем подходе к этому вопросу за Аристотелем.

Как бы высоко ни поднялась мысль Аристотеля, обессмертив его имя, невозможно сбрасывать со счетов поколения древнегре­ческих мудрецов, притом не только философов-теоретиков, но и испытателей природы, натуралистов, медиков. Их труды - это предгорья возвышающейся в веках вершины: учения Аристотеля о душе, которому предшествовали революционные события в ис­тории представлений об окружающем мире.

Анимизм. Появление древних представлений об окружающем мире связано с анимизмом (от латин. «anima» - душа, дух) - верой в скрытый за видимыми вещами сонм духов (душ) как особых «агентов» или «призраков», которые покидают челове­ческое тело с последним дыханием, а по некоторым учениям (например, знаменитого философа и математика Пифагора), являясь бессмертными, вечно странствуют по телам животных и растений. Древние греки называли душу словом «псюхе». Оно и дало имя нашей науке.

В имени сохранились следы изначального понимания связи жизни с ее физической и органической основой (сравните рус­ские слова: «душа, дух» и «дышать», «воздух»). Интересно, что уже

в ту древнейшую эпоху, говоря о душе («псюхе»), люди как бы соединяли в единый комплекс присущее внешней природе (воздух), организму (дыхание) и психике (в ее последующем понимании). Конечно, в своей житейской практике они все это прекрасно различали. Знакомясь с их мифами, нельзя не восхи­щаться тонкостью понимания стиля поведения своих богов, отличающихся коварством, мудростью, мстительностью, завистью и иными качествами, которыми наделял небожителей творец мифов - народ, познавший психологию в земной практике своего общения с ближними.

Мифологическая картина мира, где тела заселяются душами (их «двойниками» или призраками), а жизнь зависит от произвола богов, веками царила в общественном сознании.

Гилозоизм. Революцией в умах стал переход от анимизма к ги­лозоизму (от греч. слова «hyle», означающего вещество, материя и «zoe» - жизнь). Весь мир - универсум, космос мыслился отныне изначально живым. Границы между живым, неживым и психиче­ским не проводилось. Все это рассматривалось как порождение единой первичной материи (праматерии), и, тем не менее, новое философское учение стало великим шагом на пути познания природы психического. Оно покончило с анимизмом (хотя он и после этого на протяжении столетий, вплоть до наших дней, находил множество приверженцев, считающих душу внешней для.тела сущностью). Гилозоизм впервые поставил душу (психику) под общие законы естества. Утверждался непреложный и для совре­менной науки постулат об изначальной вовлеченности психиче­ских явлений в круговорот природы.

Гераклит и идея развития как закона (логоса). Гилозоисту Гераклиту космос явился в образе «вечно живого огня», а душа («психея») - в образе его искорки. Все сущее подвержено вечному изменению: «Наши тела и души текут как ручьи». Другой афоризм Гераклита гласил: «Познай самого себя». Но в устах философа это вовсе не означало, что познать себя - значит уйти вглубь собственных мыслей и переживаний, отвлекшись от всего внешнего. «По каким бы дорогам ни шел, не найдешь границ души, так глубок ее Логос», - учил Гераклит.

Этот термин «лого с», введенный Гераклитом, но применяе­мый поныне, приобрел великое множество смыслов. Но для него самого он означал закон, по которому «все течет», по которому явления переходят друг в друга. Малый мир (микрокосм) отдельной души подобен макрокосму всего миропорядка. Поэтому постигать себя (свою психею) - значит углубляться в закон (Логос), кото­рый придает вселенскому ходу вещей сотканную из противоречий и катаклизм динамическую гармонию.

После Гераклита (его называли «темным» из-за трудности понимания, и «плачущим», так как будущее человечества он считал еще страшнее настоящего) в запас средств, позволяющих читать «книгу природы» со смыслом, вошла идея закономерного развития всего сущего.

Демокрит и идея причинности. Учение Гераклита о том, что от закона (а не от произвола богов - властителей неба и земли) зависит ход вещей, перешло к Демокриту. Сами боги, в его изображении, - ничто иное как сферические скопления огненных атомов. Человек также создан из различного сорта атомов. Самые подвижные из них - атомы огня. Они образуют душу.

Единым и для души и для космоса он признал закон, согласно которому нет беспричинных явлений, но все они - неотвратимый результат столкновения непрерывно движущихся атомов. Случайными кажутся события, причины которых мы не знаем.

Демокрит говорил, что хотя бы одно причинное объяснение вещей предпочтет царской власти над персами. (Персия была тогда сказочно богатой страной.) Впоследствии принцип причин­ности назвали детерминизмом. И мы увидим, как именно благодаря ему добывалось крупица за крупицей научное знание о психике.

Гиппократ и учение о темпераментах. Демокрит дружил со знаменитым медиком Гиппократом. Для медика важно было знать устройство живого организма, причины, от которых зависят здоровье и болезнь. Такой причиной Гиппократ считал пропор­цию, в которой смешаны в организме различные «соки» (кровь, желчь, слизь). Пропорция в смеси была названа темпераментом. С именем Гиппократа связывают дошедшие до наших дней названия четырех темпераментов: сангвинический (преобладает кровь), холерический (желтая желчь), меланхолический (черная желчь), флегматический (слизь). Для будущей психологии этот объяснительный принцип при всей его наивности имел важное значение. Недаром названия темпераментов сохранились поныне. Во-первых, на передний план ставилась гипотеза, согласно кото­рой все бесчисленные различия между людьми можно уместить в несколько общих картин поведения. Тем самым Гиппократ положил начало научной типологии, без которой не возникли бы современные учения об индивидуальных различиях между людь­ми. Во-вторых, источник и причину различий Гиппократ искал внутри организма. Душевные качества ставились в зависимость от телесных.

Предыдущая статья: Чему равна скорость света Следующая статья: Чему равна скорость света